Первый раз

FIFTY FIRST TIMES

Печатается с разрешения издательства HarperCollins Publishers и литературного агентства Andrew Nurnberg.

© Gennifer Albin, 2014

© Julie Cross, 2014

© Lisa Desrochers, 2014

© Cole Gibsen, 2014

© Sharie Kohler, 2014

© Melissa Landers, 2014

© Lauren Layne, 2014

© Jennifer L. Armentrout, 2014

© Перевод. В.И. Агаянц, 2015

© Издание на русском языке AST Publishers, 2016

Дженнифер АлбинМежду прошлым и будущим

То была очередная встреча учеников старшей школы, которую мне в числе остальных присутствующих посчастливилось окончить, и все бы шло превосходно, если бы не одно «но». Сомневаюсь, что моих неприлично пьяных бывших одноклассников могло удивить что-то настолько же сильно, как внезапное появление незваного гостя на вечеринке в самом Буфорде, штат Техас. Гость этот проделал весьма нелегкое, стоящее героических усилий путешествие, ведь до Буфорда путь не близок и уж отнюдь не легок. Особенно если этот некто – девушка.

Так, я, нацепив важную гримасу, побрела сквозь толпу в своих замшевых ботфортах и по праву считающейся чрезвычайно короткой клетчатой юбке; гардероб мой собран из ненужных вещей моих соседей по комнате общежития Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе – я отучилась семестр на факультете антропологии, и вполне успешно, что не могло не придать мне самоуверенности, – среди которых я оказалась, вероятно, единственным студентом, не имеющим возможности закупаться в «Кмарте». И сейчас всем было совершенно не важно, ни то, что за последние четыре года я не отрывала носа от страниц учебников, ни то, что у меня даже не нашлось времени присоединиться к команде чирлидеров – такой вид внеаудиторных занятий здесь считался наиболее приемлемым для девушек, ибо законы о равноправии полов не просачивались сквозь железный занавес школьной доски.

Буфорд – город маленький, так что я знала всех, и все знали меня, однако я, в отличие от многих, не относилась к типу девиц, готовых напиваться по выходным и развлекаться с парнями на задних сиденьях грузовиков. Кстати, именно недостаток подобной славы заставил меня в свое время покинуть Техас, и он же сделал меня легендой этим вечером. Из всех присутствующих лишь двоим улыбнулась удача достать билеты в мир за пределами Буфорда – и то стало рекордом среди множества поколений выпускников местной старшей школы.

– Жаклин Келли! – меня заключила в объятия девица с копной светлых волос, едва не сбив с ног.

– Таша, – посмеиваясь приветствовала я в ответ, стараясь высвободиться из ее крепкой хватки. – Ты меня задушишь.

Схватив за руку, она повлекала меня во внутренний двор – убежище укурышей, которые мгновенно разбежались под укоризненным взором Таши. Даже в декабре в Южном Техасе было достаточно тепло, чтобы, не облачаясь в зимние вещи, сидеть на улице, однако кто-то все же развел костер.

– Ты потрясающе выглядишь. Модно и изысканно. Просто мировая женщина!

Я смущенно окинула взглядом свою джинсовую куртку. Одно дело чувствовать себя королевой мира в компании совершенно незнакомых людей, и совсем другое – в обществе бывшей подруги. Внезапно я осознала, как многое изменилось за последние годы – а что осталось прежним.

– Не знаю, как выглядят мировые женщины.

– Забудь, – отмахнулась Таша. – В любом случае, Калифорния на тебя хорошо повлияла. Но я не могу понять, что заставило тебя вернуться в старый добрый Басфорд.

– Рождество. Забыла? – Я невольно усмехнулась, по-дружески хихикая.

Мы придумали это забавное словечко «Басфорд», когда мне было пять, однако оно смешит меня до сих пор. Несомненно то, что уже в течение ближайших пяти минут Таша напомнит мне, кто я есть: ей свойственно общаться легко и непринужденно. Через пятнадцать лет она по-прежнему будет жить в этом городе – сердце Таши принадлежит подобным провинциальным городкам. Она относится к типу людей, навеки пускающих корни на любимом клочке земли, и пересадить их в другое место не представляется возможным.

– Где Джесси? – спросила я.

Таша пожала плечами, но лицо ее просияло. Джесси Бьюкенен с третьего класса вызывал у нее такую реакцию. Джесси – неотъемлемая часть корневой системы Таши.

– Да бродит где-то поблизости, прикидываясь дураком, по обыкновению.

Справедливое замечание.

– Хочешь выпить? – предложила я.

Она рассмеялась, но прекратила, заметив мое смущение. Таша как раз входила в число девушек, злоупотребляющих алкоголем по выходным. Несколько мгновений она молча созерцала меня, затем резко схватила за руку и вскрикнула:

– О чем это я? Итак, ты уехала, а мы с Джесси собрались и свалили в Оклахому – Лас-Вегас Среднего Запада!

В этот момент я заметила, как что-то серебряное блеснуло на ее левой руке. Меня не слишком удивил их с Джесси отъезд, однако кольцо на пальце Таши окончательно спутало все мои мысли. Неужели она вышла замуж?

Действительно, у меня появилась замужняя подруга. Однако это не меняло ровным счетом ничего. Таша не такая, как я, – она легко могла связать свою жизнь с мужчиной, принеся клятву хранить ему верность до гробовой доски, в то время как самым важным решением в моей жизни было поступление в университет.

– Поздравляю! За это необходимо выпить, – придумала я предлог.

– Может, и необходимо, только вот… – Таша погладила свой живот.

– О боже мой! – Я ошеломленно уставилась на подругу, поочередно смотря то ей в глаза, то на ее живот – снова и снова, ожидая, что она озвучит очевидное.

– Я стану матерью в апреле, – произнесла она, загадочно улыбнувшись – в этот момент Таша походила на Мадонну, чьи образы не редкость в картинной галерее.

– Как чудесно! – Я мимолетно приобняла ее за плечи, поспешно отстраняясь.

Меня не было всего семь месяцев, и за это время девчонка, с которой я играла в кикбол на переменах, вышла замуж и ждала ребенка. В самом деле, я вернулась в Буфорд, штат Техас.

И тут меня словно сразила молния.

Я вернулась в Буфорд, штат Техас. Вернулась в город, который до сих пор не мог оправиться после закрытия фабрики манекенов, имевшего место целых десять лет назад. Город – где мальчишки считали футбол религией, а девчонки все еще посещали курсы по домоводству. Я всеми силами и средствами пыталась вырваться отсюда – и вот я снова тут, выставляю себя напоказ в надежде столкнуться с тем, чьего общества избегала месяцами. Однако его не может быть здесь: он слишком умен, чтобы возвращаться сюда, даже на праздник. Те, кому удалось покинуть Буфорд, сюда не возвращаются.

«Спокойно, Джек, – приказала я себе. – Это всего лишь Рождество. Все хорошо».

Я направилась к подносу, схватила два картонных стакана и спешно проглотила оказавшееся в них фруктовое желе, прежде чем обнаружила пиво.

Но ведь в действительности я не вернулась в Буфорд – и знала это. У меня появилось острое чувство, будто я застряла на стыке двух этапов моей жизни, лихорадочно ожидая, что, как по волшебству, появится некий свет, который осветил бы мне путь, указал бы верное направление. Ну кому есть дело до беременности Таши? Она по-прежнему осталась той самой милашкой Ташей Барнс. То есть теперь уже Ташей Бьюкенен.

Пробиваясь сквозь толпу, я вернулась к Таше, обнаружив ее сидевшей вразвалку в садовом кресле.

– Сомневалась, что ты вернешься, – сказала она, наблюдая, как я ставлю другой стул напротив нее.

– Извини. Просто… я была немного удивлена. – Приятно было это признавать.

– Да, я тоже. Я хочу сказать… ты знаешь, что можешь забеременеть, однако не представляешь, что это может произойти с тобой на самом деле.

Таша по-прежнему держала руки на животе. Была она рада этой беременности или нет, оставалось не ясно.

– Ты не планировала в ближайшее время заводить детей? – спросила я, тут же пожалев о сказанном.

Таша рассмеялась, отрицательно мотая головой.

– Конечно, не планировала, однако, учитывая, что мы сношались как кролики от заката до рассвета, вряд ли беременность можно назвать случайностью.

Повисла долгая пауза. Я все еще не могла поверить своим ушам. «Таша собиралась стать матерью… Она вышла замуж, а я даже не…»

«Черт, я даже мысленно закончить эту фразу не могу!»

– Видела Уэса? – спросила Таша, словно прочитав мои мысли.

Я так неистово замотала головой, что пролила себе на ноги пиво.

– Мы не общаемся. Нью-Йорк далековато.

– Я думала, ты хотя бы с ним поддерживаешь контакт, – сказала Таша. – Вообще, раньше ты бы никогда не появилась на подобной вечеринке.

Раньше? Мне показалось или в ее голосе действительно промелькнула нотка ностальгии? Да, я сторонилась разных сборищ и встреч. Вообще, напилась-то я впервые, лишь окончив колледж, и именно та ночь впечаталась в мою память настолько, что мое присутствие на любой вечеринке считалось невозможным – и еще более нереальным казалось мне самой то, что я нашла в себе силы явиться сюда, чтобы увидеться с Уэсли Ашером.

Таша удивленно вздернула бровь – кажется, на этот раз шокирующими оказались мои слова. Когда-то мы с Уэсом были неразлейвода, лучшими друзьями. Именно благодаря ему я нашла в себе силы и смелость уехать из Буфорда и поступить в УКЛА. Он держал меня в стороне от смазливых парней, чтобы я не потеряла голову, я же ограждала его от девиц. В результате мы оба стали счастливыми обладателями билетов из Техаса, и я отправилась в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе, а он – в Нью-Йоркский университет.

И я забыла о его существовании на целых семь месяцев – заставила себя забыть. А теперь острая боль пронзает мое сердце и рвет душу на куски при одном лишь упоминании его имени.

– Просто решила заглянуть, и все, – бросила я в ответ. – А Уэс вернулся в город?

Ну зачем я это спросила? Мне ведь было совершенно не важно, приехал он или нет.

– Конечно, вернулся, – сказала Таша. – И он тоже здесь.

В глазах у меня потемнело, и я, забыв, что приняла две немалые порции желе и разбавила их некоторым количеством пива, прошла в комнату, образ которой расплывался перед моим взором, затем, явственно ощущая тяжесть переполняемой меня жидкости, упала на королевских размеров кровать и протянула руку к практически пустой бутылке вина «Бунз Фарм». Да, этим вечером я безвозвратно потеряла всю свою гордость, но взять себя в руки у меня не получалось.

– О… – Это все, что я смогла изречь в данный момент – остальные слова вылетели у меня из головы.

– Прости, – услышала я голос Таши, последовавшей за мной. Она склонилась над моим распластавшимся на кровати телом и виновато прикусила губу. – Я не знала.

– Чего не знала? – спросила я, обдумывая план побега с вечеринки. Будь я трезвее, то смогла бы перелезть через запертые ворота.

– Что ты все еще влюблена в него.

Каким бы извинительным ни был ее тон, на подобные заявления у нее не было ровным счетом никакого права.

– Я вовсе не влюблена в него!

Взгляд Таши выдавал ее жалость ко мне.

– Не влюблена! – повторила я. Мое желание увидеться с ним вовсе не означает любовь к нему.

Она взглянула куда-то позади меня.

– Хорошо, потому что он идет сюда, – объявила Таша.

Я мгновенно вскочила на ноги.

– Мне нужно в уборную, – сказала я, но, едва успев тронуться с места, столкнулась лицом к лицу с Уэсом.

Что-то не то: мне пришлось теперь смотреть на него снизу вверх. Сильно же он вырос с момента нашей последней встречи. Я и понятия не имела, что в нашем возрасте люди еще растут.

– Что они в этом Нью-Йорке такого добавляют в воду? – Таша встала с кровати, и теперь ее беременность почему-то казалась мне более очевидной, чем каких-то пять минут назад. Или это просто я ничего не замечала?

– Да бог его знает, – ответил Уэс, растягивая слова – прожив в Нью-Йорке чуть больше полугода, он по-прежнему говорил как техасец. Держу пари, это сводило всех нью-йоркских девчонок с ума. Но и не только это, разумеется: став выше ростом, он заметно подтянулся фигурой, к тому же, если не ошибаюсь, Уэс за это время неплохо поработал над своим телом – рельефные мускулы его торса прекрасно просматривались через обтягивающую серую футболку. Остались в прошлом его мешковатые клетчатые школьные шорты – теперь Уэс носил обтягивающие джинсы, а с новой стильной прической он и вовсе выглядел как настоящий ньюйоркец. Мальчик, в прошлом году пригласивший меня на студенческий бал, неуклюжий, с длинными руками и ногами и неловкими движениями, теперь стал потрясающим мужчиной.

Он бросил на меня взгляд своих карих глаз, однако лицо его оставалось бесстрастным.

– Джек, какая приятная встреча.

В голосе Уэса сквозил холод, и ни нотки дружелюбия мне не удалось расслышать в его тоне, хотя мы были так близки всего каких-то семь месяцев назад. Но имею ли я право винить его за это после той ужасной ночи? Я ведь даже не предприняла попытки увидеться с ним перед отъездом в Калифорнию.

Уэс снова повернулся к Таше, и я заметила легкую щетину на его щеках – такую же черную, как волосы.

– Я слышал, тебя можно поздравить.

– Ну кто-то же должен остаться в Буфорде и рожать детишек. – Таша улыбнулась, поглаживая живот. – Вы двое покинули нас, и нам пришлось восполнить потерю численности населения.

– Я просто поступил в университет, а не уехал навсегда, – сказал Уэс, но я почувствовала ложь в его словах. Я знала, что он без ума от Техаса и душа его навсегда останется здесь, однако, покинув Буфорд однажды, сюда он больше не вернется.

От одной лишь мысли бросить университет и вернуться сюда мне стало дурно. Буфорд так далек от океана, здесь так сухо и жарко, а в пейзаже преобладает грустный навязчивый коричневый цвет. Не знаю, как Уэс относится к Нью-Йорку, но я до колкой боли в сердце скучаю по активному ритму Лос-Анджелеса, по пальмам, растущим по всему городу. Я скучаю даже по афишам, вещающим о скором показе нового телешоу. Не говоря уже о песчаных пляжах и причале Санта-Моника.

– Нет, навсегда, – мягко сказала Таша. Уэс хотел возразить, но она отрицательным жестом остановила его. – Я вас не виню. Мне просто жаль, что вы не уехали вместе.

Я пожелала провалиться сквозь землю. Мы никогда не были вместе!

Мы с Уэсом заключили пакт расстаться с девственностью на студенческом балу, так как для каждого из нас это решение стало бы лучшим выходом из нашего затруднительного положения. Никто из выпускного класса не был девственником, кроме нас двоих. Все в этом техасском захолустье делали это, а уж тем более студенты двух крупнейших колледжей, за исключением если только особо религиозных персон. К тому же я знала Уэса всю жизнь. Если уж я не могу довериться в этом ему, то как мне заставить себя переспать с кем-то из гораздо более опытных сокурсников в Лос-Анджелесе? В богатстве их опыта сомневаться не приходится, раз уж моя соседка по комнате, Джен, за полгода сменила трех парней.

– А теперь вы оба в разных концах Земли, – прервала мои размышления Таша. Нью-Йорк и Лос-Анджелес, конечно, находятся далеко не в разных частях света, однако я не исключаю, что человеку, проживающему в Буфорде, расстояние между этими городами представляется огромным.

– Калифорния мне не подходит, – ответил Уэс, однако выражение его лица говорило: «Мне не подходит Жаклин». Он ясно дал это понять той ночью, на балу, когда отказался воплощать в жизнь наш план и к утру сбежал от меня – и продолжал избегать моего общества на протяжении последних семи месяцев.

– Прошу меня извинить. – Я демонстративно перевернула стакан. – Пусто.

– И давно ты стала пить? – спросил Уэс мне вслед.

«Приблизительно с тех пор, как ты стал сволочью», – хотелось мне ответить, и громко, однако я не стала, зная, что непременно сорвусь на крик. На кухне я присоединилась к компании, игравшей в квотерс, и вскоре потеряла счет выпитых порций пива. Поблизости стоял мой бывший одноклассник и кричал мне на ухо, чтобы я пила больше. Я уже собиралась встать в очередную очередь за выпивкой, как Уэс утащил меня оттуда.

– Что ты делаешь? – возмущалась я, пытаясь высвободиться.

– Увожу тебя отсюда, пока ты не выставила себя полной дурой.

Он потащил меня прямо к парадной двери, мимо Таши и Джесси, прощающихся с друзьями. Таша схватила Уэса за руку, предоставляя мне шанс сбежать от него, однако я сделала лишь пару жалких шагов назад.

– Мне не нужна твоя забота!

По лицу Таши я поняла, что наяву мои слова звучали не так убедительно, как в моей голове, и уперла руки в бока, дабы придать своему виду уверенности и агрессивности.

– Ты не в себе, – спокойно сказал Уэс. Уверена, сегодня он не выпил ни капли.

– С чего ты это взял? Ты со мной семь месяцев не разговаривал.

– Зачем ты так напиваешься? – с вызовом спросил он.

– Я так напиваюсь, потому что ты меня не трахнул!

Я была сильно пьяна, однако осознавала, что все сейчас пялятся на нас. Это уже слишком для девушки с моей репутацией.

И вдруг Уэс сделал то, чего я ожидала от него меньше всего: он подошел ко мне, обхватил за талию, на забаву толпе, перебросил через плечо и потащил прочь через открытую дверь. Я пыталась ударить его ногой, однако координация сильно подводила меня из-за количества выпитого алкоголя.

– Прекрати, – велел Уэс.

– Куда ты меня везешь? – спросила я, когда он бросил меня на пассажирское сиденье своего проржавевшего «Форда Ф-150». – В случае чего меня легко можно найти по мобильнику.

– Жаклин Келли, ты знаешь меня с шести недель от роду, – сказал он, поворачивая ключ в замке зажигания. – Я не серийный убийца.

– Отвези меня домой, – приказала я.

– От тебя за милю несет пивом, – напомнил он.

Справедливое замечание. Мама станет рвать и метать, если увидит меня в таком состоянии.

– Я отвезу тебя в «Квинс». Тебе нужно поесть.

Спорить я не стала, и когда мы припарковались близ «Квинс», ароматы картофеля фри и бургеров мгновенно пробудили во мне голод. Уэс заказал столько еды, что можно было бы прокормить футбольную команду, однако все это съела я одна, с превеликим удовольствием.

– Так вкусно! – говорила я, заглатывая картошку.

– В Нью-Йорке полным-полно подобных заведений, – сказал он, – но я ни разу не видел там «Квинс».

– «Ин энд аут» тоже ничего, но с «Квинс» ничто не сравнится, – согласилась я.

– Итак, насчет вечеринки… – начал Уэс.

– Господи, нет! – взмолилась я, мотая головой. – Не марай мою прекрасную трапезу воспоминаниями о моем идиотизме.

Опьянение постепенно отпускало. Я знала, что все еще пьяна, но мысли прояснялись, и меньше всего мне хотелось вспоминать произошедшее на вечеринке.

– Когда я видел тебя в последний раз, ты тоже была пьяна. – Уэс определенно не желал оставлять эту тему. – Ты и в УКЛА так пьешь?

– Вообще-то нет, – призналась я. – На самом деле это моя первая вечеринка за весь семестр.

Уэсли фыркнул и посмотрел в окно.

– Итак, в последние две наши встречи ты была пьяна. Как это понимать?

Мои конечности онемели, а губы слиплись, так как во рту пересохло. Я не знала, что ему ответить.

– Потому что мне кажется, – Уэс повернулся ко мне, и наши взгляды встретились, – что ты напиваешься только в моем обществе.

Сомневаюсь, что это так. На самом деле я никогда над этим не задумывалась.

– Мы много времени провели вместе, когда учились, гуляли, играли, – напомнила я. – И тогда я не была пьяная.

– Да, но все это было до. – Он вновь отвернулся, барабаня по рулю пальцами. – До того, как мы выдумали этот глупый план.

– Наш план был вовсе не глуп! – выпалила я. – Я все еще девственница, знаешь ли!

– Это не смертельно, – бросил он.

– Но порой это очень мешает.

Я сделала глоток молочного коктейля. Так как я все еще пребывала под воздействием алкоголя, мне с трудом удавалось контролировать себя, чтобы не сказать чего-нибудь, о чем я впоследствии пожалею. Однако желание узнать было так велико, что я не сдержалась:

– А ты?

– Девственник ли я? – Уэс выдержал короткую паузу, а после медленно помотал головой.

В этот момент мне захотелось и рассмеяться, и разреветься одновременно. Заметив, что руки сами тянутся к ручке, я заставила себя подавить порыв открыть дверь и вновь принялась за еду.

– Кажется, тебе полегчало, – сменил тему Уэс, протягивая мне стакан воды.

Он завел машину и помчался дальше по улице, не проронив больше ни слова. Минутой позже мы остановились возле супермаркета. Уэс скрылся за дверью магазина и вскоре вернулся с бутылкой воды, тюбиком зубной пасты и одноразовой зубной щеткой.

– Спасибо, – пробормотала я. Возможно, из-за выпивки, но на глаза накатились слезы. Так заботиться обо мне мог только Уэс.

Я быстро почистила зубы, свесив голову через открытое окно автомобиля. Забавно, как порой обыкновенная мятная паста может изменить твои виды на будущее.

– Хочешь прокатиться еще или готова ехать домой? – спросил Уэс, когда мы свернули на гравийную дорогу.

Я не знала, как ответить на этот вопрос. С одной стороны, я была бы счастлива провалиться в сон прямо сейчас, но с другой – еще едва ли полночь, и мама вряд ли легла уже спать.

– Я не хочу домой, – решила я. – Но сомневаюсь, что на такой дороге протяну слишком долго – меня сильно укачивает.

– Просто я знаю здесь одно местечко.

Воцарилась тишина. Уэс вез меня на окраину города, где было так темно, что немногочисленные звезды не могли осветить ночных улиц.

– В Лос-Анджелесе таких темных улиц не найти. – Я наклонилась вперед, прислоняясь лбом к прохладному лобовому стеклу и стараясь сфокусироваться на дороге.

– Как и в Нью-Йорке. Город никогда не спит, всю ночь напролет горят фонари…

– И ты ни на миг не остаешься один, – завершила я за него.

– Но тебе всегда одиноко, – добавил он.

Именно так я себя и чувствовала в Лос-Анджелесе: поглощенная суматохой большого города, окруженная толпами людей, но остающаяся незаметной.

– Иногда мне это нравится, – сказала я. – Если захочу исчезнуть, нужно просто выйти на улицу.

– Поначалу я вливался в этот ритм, ощущал себя его частью, но последнее время шумы города просто перемешиваются у меня в голове, и я предпочитаю абстрагироваться от них.

Уэс остановил машину, вышел и направился к моей двери, чтобы помочь мне выйти. Не знаю, почему я не стала открывать дверь сама.

– И в Нью-Йорке ты не услышишь сверчков.

Мы остановились у края дороги, после которой начиналось обширное поле, и погрузились в прослушивание яркой симфонии из стрекотания сверчков и шелеста листьев на ветру. Уэс взял мою руку и увлек меня на траву.

– Кажется, все фильмы ужасов, которые я смотрела, примерно так и начинаются, – предупредила я.

Уэс усмехнулся, и не думая останавливаться.

– Ты ведь понятия не имеешь, где находишься, да?

– Не о происшествиях ли на этом самом месте «Техасская резня бензопилой»?

– Все в Калифорнии такие остряки?

– Не-а. Большинство слишком озабочено своей фигурой и личиком, так что не остается времени оттачивать свое остроумие.

– Как же тебе повезло, что ты обладаешь всеми тремя этими достоинствами.

Я не стала спрашивать, что он имел в виду, да и вряд ли меня это интересовало: все равно, как на это реагировать, я не знала. Уэс был моим лучшим другом. В прошлом. Когда-то мы проводили вместе столько времени, при этом никогда не обсуждая мои «плюсы», и теперь мужчина, ведущий меня неизвестно куда через поле в свете одной лишь луны, отражавшемся в его блестящих волосах, казался мне совершенно чужим. И мужчина этот, должна признаться, пробуждал во мне сильное волнение. К тому же я невольно задавалась вопросом, чувствует ли он то же по отношению ко мне.

Мы долго шли через поле и остановились лишь у небольшой рощицы, и теперь я точно поняла, куда мы попали – в далекое прошлое.

– Не могу поверить, что не узнала дорогу к твоему дому, – изумилась я.

– Из-за темноты. – Но в его словах звучала обида. Многое изменилось между нами, и даже общее прошлое превратилось в отдельные отрывки воспоминаний.

Уэс посветил экраном телефона вверх, и тусклого освещения хватило, чтобы стал различим силуэт старого домика на дереве.

– Лучше бы ты светил им, когда тащил меня через поле, – буркнула я, стараясь выхватить из его рук телефон.

– Хотел сделать тебе сюрприз. – Уэс подхватил меня за талию и потянул к себе. – А также хотел проверить, последуешь ли ты за мной в неизвестность.

– Куда угодно, – вырвалось у меня прежде, чем я успела подумать.

Уэс наклонился ко мне и сказал, едва касаясь своими губами моих:

– В самом деле, Жаклин Келли?

Я чувствовала его горячее дыхание и исступленно желала, чтобы он меня поцеловал. Это желание захлестнуло меня целиком, и я мгновенно позабыла обо всем на свете.

– Конечно. – Я отстранилась и бросилась к лестнице, свисающей с домика на дереве. – Когда ты в Лос-Анджелесе.

Я стала карабкаться по лестнице так быстро, как могла в темноте, и, забравшись наверх, с трудом нащупав пол, проникла в домик. Этому домику было больше пятнадцати лет, он достался Уэсу еще от старших братьев. Но так приятно оказалось заметить здесь несколько игрушек и старых книг, сложенных на шерстяном одеяле.

– Теперь это принадлежит моему племяннику, – сказал Уэс, взбираясь в домик вслед за мной.

Открытие, что дети из Буфорда, штата Техас, все еще играют в домиках на дереве, заставило меня улыбнуться.

– Помнишь, как мы сбежали из дома и решили жить здесь? – спросила я, присаживаясь поджав ноги.

– Родители искали нас с добрый час, – ответил Уэс, тоже располагаясь на одеяле.

– Тогда мы не думали о последствиях.

– Держу пари, сейчас мы поступили бы примерно так же.

– А разве не именно это мы и сделали? – тихо спросила я.

– Но мы же вернулись в Буфорд.

– Только физически, – возразила я. – Уверена, твои мысли сейчас в Нью-Йорке. Как и, вероятно, твое сердце.

Уэс признал, что больше не девственник, а это вполне может означать, что в Нью-Йорке его ждет девушка. От этой мысли у меня защемило сердце и к горлу подступил ком.

– Мое сердце здесь. – Он положил руку себе на грудь.

– Значит, ты ничего к ней не чувствовал? – не смогла сдержаться я. Мои мысли были всецело поглощены ею: как ее звали, как она выглядела, как познакомилась с ним?

– Ты о чем?

– Ты сказал, что потерял девственность, – напомнила я, с трудом заставив себя произнести это.

– А, ты об этом. – Уэс пожал плечами и устремил взгляд на звездное небо; голос его звучал спокойно и ровно. – Я плохо помню, как это было. Тогда я в первый и последний раз напился. Она показалась мне хорошенькой. После мы сходили в кафе, но не смогли найти ни одной общей темы. Она просто хотела попробовать техасского ковбоя.

Это признание удивило меня, и я усмехнулась.

– Мне очень жаль, – я с трудом сдерживала смех, – но ты имеешь мало общего с техасским ковбоем.

– У меня буфордский говор. – Уэс произносил каждое слово, сладко растягивая звуки на южный манер. – Давай просто остановимся на том, что и этого было достаточно, чтобы покинуть круг девственников.

Я вслушивалась в каждое его слово и незаметно для себя медленно приближалась к нему, но в какой-то момент отпрянула, радуясь, что в темноте он не заметит моего румянца от смущения.

– Значит, ты еще не пробовала? – спросил Уэс.

Я замотала головой, ощущая нарастающее чувство неловкости.

– Нет.

Я ожидала, Уэс скажет, что это ничего не значит, однако он просто кивнул, сухо и бесстрастно.

– Ты помнишь выпускной? – спросил он.

– Я помню, что была в отвратительном платье цвета лайма, которое мама купила мне в Галвестоне. А еще несвежий салат и поп-музыку восьмидесятых. – Я умолчала о многом: например, как предложила Таше украсть у Джесса бутылку дешевого вина, чтобы напиться и тем самым успокоить свои нервы перед выполнением нашего с Уэсом замысла; или как проснулась совершенно нетронутой в этом самом платье, изрядно измятом, и обнаружила Уэса спящим сжавшись калачиком на софе в соседней комнате гостиницы.

– Мне следовало тебе позвонить, – сказал Уэс. – Наутро я был очень зол. Однако мне потребовалось время понять, что злился я на себя, а не на тебя. Но тогда мы были уже в разных городах.

– На «Бунз Фарм» ты не напился до потери сознания. Просто я была еще не готова, иначе не вела бы себя так по-идиотски в тот вечер.

– Я видел, что ты напиваешься, и не остановил тебя, потому что знал, как ты нервничаешь, – признался он.

– Как ты это понял?

– Я тоже волновался. – Уэс смущенно улыбнулся. – Однако далеко не сразу я осознал почему.

– И поэтому сегодня ты увел меня с вечеринки? – спросила я. – Чтобы не видеть, как я снова напьюсь?

Он кивнул.

– И именно поэтому последние три часа я приводил тебя в трезвое состояние.

– Три часа? – недоверчиво повторила я. Мы постояли у «Квинс» и немного покатались, но неужели прошло уже целых три часа? Теперь мне стало ясно, почему беззаботный веселый тон беседы сменился более серьезным. – В любом случае, ты подбросишь меня домой к маме.

– Я должен признаться. – Уэс нежно провел пальцами по моему бедру, и от этого прикосновения у меня по коже побежали мурашки. – У меня имелась и другая причина отрезвить тебя.

Его руки на моих ногах полностью завладели моим вниманием, и я, с трудом улавливая, в какое русло перетекает разговор, спросила:

– Какая?

Он подвинулся ко мне еще ближе, почти касаясь своими губами моих; действия его были нежны, но повелительны, и меня стремительно охватывала приятная слабость. Уэс поцеловал меня, и я окончательно потеряла контроль над своим телом, теперь без остатка принадлежа ему. Возможно, мы целовались еще три часа – или даже целую вечность, но когда он прервал поцелуй, мне показалось, что длился тот не дольше мгновения.

Не впервые Уэсли Ашер поцеловал меня в этом домике на дереве, но, в отличие от прошлых поцелуев, этот мне не хотелось прерывать.

– Я очень давно хочу этого, Джек, – прошептал он, уткнувшись лицом мне в шею; его теплое дыхание щекотало мне кожу.

– Тогда почему ты не захотел меня после выпускного? – сорвалось у меня с языка.

– С чего ты взяла, что я тебя не хотел? – Уэс засмеялся, словно я ляпнула какую-нибудь глупость. – Я хотел тебя так сильно, что просто не смог позволить себе переспать с тобой тогда, потому что не хотел, чтобы все ограничилось лишь одной ночью. Я много лет мечтал о том, как мы вместе уедем в большой город, поступим в колледж. Но на выпускном понял, что нам не по пути, и решил, что смогу спокойно прожить и без тебя, без твоей любви. Я ошибался.

Уэс словно заставил меня открыть глаза на то, от чего прежде я старалась спрятаться. Уезжая в Калифорнию, я вовсе не пыталась сбежать из Буфорда – в первую очередь я сбегала от Уэса.

Теперь я не стала ждать его поцелуя – я уселась к нему на колени и обхватила руками его шею, со всей накопившейся за время разлуки страстью прильнув губами к его губам. Он положил руки мне на бедро и крепко прижал меня к себе.

– Я уезжаю через три недели, – сказал Уэс, слегка отстранившись. – Нам не обязательно делать это именно сегодня.

Я отрицательно мотнула головой и заерзала, стараясь нащупать края футболки. Когда я стянула ее через голову, Уэс прикусил нижнюю губу.

– Вот так. Я поняла, что готова, и не хочу ждать больше ни секунды.

Уговаривать его не потребовалось. Он быстро нащупал застежку моего лифчика и расстегнул. Я сбросила его через плечи, позволив Уэсу исследовать мою грудь. Он робко сжимал и поглаживал мои соски, но уже эти прикосновения заставили меня застонать от удовольствия. Никогда прежде я не представала в таком виде перед парнем и уж точно никому не позволяла трогать свое обнаженное тело, а сейчас наслаждалась каждым мгновением новых ощущений.

Уэс приподнял меня, положил на пол и хотел уже расстегнуть «молнию» на моей юбке, но смущенно взглянул мне в глаза, ожидая одобрения. Он продолжал раздевать меня, пока на мне не остались одни ботфорты. Я посмотрела на него, удивленно вскинув бровь.

– Сапоги можно оставить, – сказал он, стягивая свою футболку и обнажая мышцы, которых не было раньше.

Он наклонился ко мне, и наши губы вновь слились в поцелуе, а тела крепко прижались друг к другу. Грубая джинсовая ткань терлась о мои бедра, и я обхватила ногами его талию. Уэс грубо схватил меня за волосы и наклонил мою голову, языком проникая мне в рот. Мои же руки нашли его ширинку. Расстегнув ее, я проникла к нему в боксеры, с приятным удивлением обнаружила, что его плоть затвердела. Приятная волна возбуждения прошла сквозь мое тело.

Оказалось так опьяняюще лежать обнаженной рядом с Уэсли Ашером. Когда-то я думала, что в сексе с ним не будет ничего необычного, но само предвкушение оказалось столь волнующим, что я сгорала от желания.

– Ты уверена? – шепотом спросил он.

– Да! – громко ответила я, густо покраснев. К счастью, в темноте Уэс этого заметить не мог.

Приподнявшись, он полез за сумкой, чтобы достать презерватив. Туда он запихнул трусы, и я ощутила легкое смущение, увидев его голым, но отвернуться не смогла, особенно когда он надевал презерватив.

Уэс вновь прильнул ко мне и вошел в меня. В этот момент я ощутила сильный жар между ног, но вовсе не от удовольствия – мне было дьявольски больно!

– Ты в порядке? – спросил он.

Я кивнула, хотя слезы наворачивались на глазах – и вовсе не от боли. Медленно, но уже чуть резче Уэс вошел глубже. В какой-то момент мне показалось, будто меря разрывают изнутри, и я издала тихий стон, дыша поверхностно и прерывисто. Уэс поцелуями собрал мои слезы, взял мою руку и положил на свою грудь, именно там, где бьется сердце.

Он продолжил двигаться, и боль постепенно утихала, сменяясь чем-то более приятным – чувством наполненности, прежде мне не знакомым. Наши намокшие от пота лбы соприкасались, его дыхание учащалось, и он провел руками вниз по моему телу, крепко обхватив бедра. Уэс дрожал от возбуждения, но старался контролировать свою страсть, чтобы не причинить мне боли.

А потом все кончилось. Он осторожно вышел из меня, вновь спрашивая, все ли в порядке, но я чувствовала себя слишком усталой, чтобы ответить. Уэс лег на спину и прижал меня к себе, пока я безуспешно пыталась подобрать правильные слова, чтобы озвучить свои мысли.

– Как ты себя чувствуешь? – снова спросил он меня.

– Не знаю. Мне казалось, что после этого во мне должно что-то измениться, но все осталось прежним. – Мой ответ звучал отрывисто и неуверенно.

Уэс смахнул прядь волос с моего лица.

– Ты осталась собой, Джек.

– Изменилось все и одновременно ничего, – продолжила я. – Для меня это оказалось… всем, но все так быстро закончилось.

Он усмехнулся, и я слишком поздно поняла, что сказала.

– Над этим я поработаю, – заверил он.

– Моя помощь нужна? – спросила я, уткнувшись носом в его плечо.

– У нас впереди еще три недели, – напомнил Уэс.

– Отличное времяпрепровождение на Рождество.

– И приятное. – Он улыбнулся, прислонившись ко мне лицом.

Я не смогла не согласиться, тем более что сейчас, при свете луны, лежать рядом с ним было особенно приятно. Уэс вновь нежно поцеловал меня.

– Множество ночей я смотрел на эту луну и мечтал о тебе, Жаклин Келли.

– Долго ты решался мне это сказать, – поддразнила я, шутливо покусывая его подбородок.

– Разные города, разные жизни, – напомнил он.

Я крепко сжала его руку, понимая, что он прав, и в то же время зная, что между нами есть нечто гораздо более значимое и оно связывает нас, независимо от того, как далеко друг от друга мы бы ни находились.

– Но луна одна, – сказала я.

Загрузка...