Первый (СИ)

— 1 Вика

— Значит, ты искала меня? — я невольно вздрагиваю от низкого, хриплого голоса.

И взгляд еще этот…

Пронизывающий, тяжелый, пробирающий до костей. У меня так отец смотрит, когда в бешенстве. В такие моменты всем лучше прятаться, и желательно подальше.

— Я не слышу ответа, девочка, — добавляет мужчина, сидящий напротив.

Марат Бессонов.

Человек, ради которого я пробралась в подпольный бойцовский клуб. И на которого уже который день собираю компромат.

Нервно сглатываю и киваю, собравшись с духом.

— Искала.

— Зачем?

Момент истины. Вот только в чем она? Выкрикнуть в лицо этому зверю все обвинения?

Мне до одури страшно. Это правда. Но вместе с тем я не готова так просто сдаться и признать поражение. Я — Заславская. А как говорит мой папа — это знак качества.

Так что ныть и размазывать сопли — не про меня. Нужно придумать, как выкрутиться и сбежать. И лучше бы побыстрее.

— Я не люблю повторять дважды, — недовольно цедит Бессонов, прищурившись. — А ты начинаешь мне надоедать.

От него прет самцовостью и брутальностью. Неудивительно, что многие девушки визжали от восторга, когда он был на ринге. Готовы были не только выпрыгнуть из трусиков, но еще кидали эти самые трусики с криком “возьми меня” и “я тебя хочу, Бес”!

Мерзость, как по мне — вот так вешаться на шею мужику, для которого, очевидно, ты станешь проходной зарубкой на линейке.

— Так что? Начнешь говорить, или можно позвать пацанов? Некоторые очень голодные до таких цыпочек, как ты.

По спине пробегает мороз. Собираясь на дело, так сказать, я не рассчитывала, что попадусь. Была уверена, что получится собрать информацию незаметно, и тем самым помогу Олесе прижать того, кто как минимум косвенно виноват в смерти ее брата.

— Хотела познакомиться с чемпионом, — ляпаю наугад.

Бессонов реально был чемпионом. Причем не только в своем весе. Нет, он так же неоднократно побеждал в турнирах по боям без правил. Правда, на ринг он давно не выходил. Но сегодня случилась “удача” — каким-то невероятным образом Марат решил вспомнить молодость, хотя ему всего тридцать шесть. Кажется, отцу было лет на пять меньше, когда он женился на маме.

— И поэтому ты решила, что можешь нарушать правила?

Из голоса Бессонова пропадают всякие интонации — лишь взгляд наполняется мглой.

Нервно сглатываю. Вообще чемпион этот, конечно, пугающий. Крепкий, широкоплечий. Накачанный такой, но в меру. Просто гора тестостерона. И я ловлю себя на том, что невольно испытываю робкое желание покориться этой его ауре победителя.

Сжимаю ладони в кулаки так, чтобы ногтями впиться себе в кожу и отрезвить.

Еще не хватало превратиться в одну из тех поклонниц, что готовы были на ринг выскочить в чем мать родила.

— Хотела заснять бой на память, — невинно хлопаю глазами.

Обычно это действует на парней. Иногда на мужчин повзрослее — тоже. Но, похоже, Марат полностью игнорирует мой арсенал девочки-припевочки.

С минуту он смотрит на меня, почти не мигая. Затем в комнату, куда меня притащили, заявляется один из его подручных и подает знак. Бессонов проходит мимо меня, при этом не отрывая взгляда от моего лица. Даже когда выслушивает вошедшего, продолжает смотреть. И что-то в его взгляде неуловимо меняется.

Дверь хлопает, и мы снова остаемся одни.

— Значит, Варвара, — задумчиво протягивает Марат, возвращаясь на свое место. А мне становится не по себе от его тона — что если он докопается, что документы-то липовые?

— Журналистка Варвара Вольная, — медленно добавляет мужчина. А затем хищно ухмыляется. — Очень интересно.

— Вы должны отпустить меня! — заявляю, собрав всю свою смелость. — Есть люди, которые знают, куда я пошла, и если я не вернусь…

— А вот это даже хорошо, — неожиданно подается вперед Бессонов. — Тебе ведь кто-то помог попасть сюда?

— Это неважно. Я просто хотела посмотреть на чемпиона, — говорю, мысленно ругая себя за то, что начала выпендриваться. Нарываться в лоб вообще не вариант.

Бессонов не отвечает мне. Зато нажимает какую-то кнопку, и дверь снова открывается.

— Ко мне ее, — бросает он вошедшему амбалу. — И запри как следует. Приеду — сам разберусь.

Сердце ухает куда-то вниз, а пульс резко ускоряется. Совсем не так я представляла этот вечер. Что значит — ко мне? Я что, пленница? И как он будет со мной разбираться? Мне же к Олесе вернуться надо!

Если отец узнает, куда я вляпалась…

— 2 Вика

— Встала, — глухим каркающим голосом произносит то ли охранник, то ли помощник Бессонова. — И пошустрее.

— Знаете, мне в туалет надо. По дамским делам, — мило улыбаюсь ему, решив сначала попробовать по-хорошему.

Мужик хмуро сводит брови. На его лице, как мне кажется, не сильно отметился интеллект.

— Встала! — гаркает этот придурок.

По комплекции мне, конечно, с ним не совладать. Но как говорит мой папа — большой шкаф громко падает. Главное, правильно толкнуть.

Поэтому я больше не спорю, поднимаюсь, прихватив сумочку. Хотелось бы еще и телефон вернуть, но охрана, к сожалению, изъяла его, когда я так по-идиотски спалилась, пока записывала бой Бессонова.

Тоже, конечно, зря. Шла-то я в клуб, чтобы записать его встречу с одним из заказчиков. По словам Олеси, именно сегодня они должны были обсуждать нечто важное, что поможет доказать вину людей Бессонова и его самого.

Но вместо этого бывший чемпион зачем-то вышел на ринг.

— Шустрее! — басит амбал, презрительно кривясь. — Или помогу, — добавляет с жуткой ухмылкой на лице.

Меня передергивает. Страшный и неприятный тип.

В коридор выхожу первой. Быстро оглядываюсь, но поняв, что тут сбежать не выйдет, пока не дергаюсь.

— Топай, кукла, — подгоняет меня охранник.

— Так я же не знаю, куда идти-то? — снова мило улыбаюсь, хотя дается мне это нелегко. Но опять же — спасибо папе. И Авдею — крестному моему.

Если бы они только узнали, где я нахожусь…

С одной стороны, малодушно хочется позвонить папе, и тогда — уверена, уже через несколько часов его парни здесь все разнесут в щепки. Но с другой… После этого меня, скорее всего, посадят под замок. А возможности жить отдельно можно будет помахать ручкой.

Брат мой этому только порадуется — он тот еще шовинист вырос. Но я не для того так долго отстаивала свою свободу, чтобы сейчас бездарно все слить.

Нет. Папе жаловаться я не пойду. В конце концов, Заславская я, или кто?

Возле огромного темного внедорожника амбал меня тормозит.

— Тебе сюда, — грубо толкает к автомобилю, да еще и мешок черный протягивает. Типа, на голову надеть.

Возмущенно смотрю на тот.

— Я могу глаза закрыть, — предлагаю компромисс.

Однако на лице мужика ни намека не снисхождение или понимание.

— Сама или помочь? — еще и скалится довольно.

— Сама, — цежу и выхватываю у него из руки мешок.

Тот, к счастью, ничем не воняет. Хочется верить, что еще и чистый. Забираюсь в огромную тачку, отползаю подальше и под бдительным взглядом охранника надеваю мешок на голову.

Чувствую, как машина чуть дергается — похоже, амбал сел рядом. А затем взвизгиваю, как только чувствую, что этот извращенец ко мне прижимается.

— А ну села! — рявкает он. — Ремень пристегну, дура!

Пока он возится с креплением, я почти не дышу. Наверное, в этот момент я как никогда близка к тому, чтобы сознаться, кто я, и как меня зовут. Сомневаюсь, что Бессонов совсем ничего не знает про моего отца. Он, может, личность и не такая знаменитая, но в узких кругах знают его многие. А уж в нашем городе и подавно. Но здесь…

Наконец, амбал отстраняется, и я хотя бы немного могу расслабиться.

— Вася, трогай, — раздается указание, и машина резко срывается с места.

Я честно пытаюсь считать повороты и хотя бы немного прикидывать расстояние. Но из-за мешка на голове получается плохо — я все-таки дезориентирована. Вот Витя бы, конечно, тут не облажался. Мой брат вообще в свои восемнадцать уже достаточно подготовлен и физически, и вообще.

Едем мы совсем недолго. К сожалению, города я почти не знаю — приехала сюда к Олесе всего на несколько дней. По моим подсчетам я должна была успеть все провернуть до того, как родители вернутся из командировки, а у Вити как раз чемпионат закончится.

Теперь же я судорожно соображаю, что находится в ближайшей округе от бойцовского клуба, попасть в который было очень и очень непросто.

— Выходи, — бесцеремонно толкает меня в плечо охранник, щелкает замок, и кажется, я в машине остаюсь одна.

На ощупь справляюсь с ремнем безопасности. И едва собираюсь ползти в сторону открытой двери, как открывается та, что с моей стороны, и я слышу нетерпеливое:

— А ну шустрее! Или тебе ускорения придать?!

В итоге меня довольно грубо вытаскивают из машины. Вскрикиваю от того, что моя нога неожиданно подворачивается.

— Пошла, давай!

— Вам босс хвосты накрутит! — все же огрызаюсь на такое хамство. — Когда узнает, что вы меня так грубо привезли к нему!

Правда, в ответ раздается лишь мерзкий хохот.

— Слышь, Васян, хвосты, говорит, накрутит! Нам? Бес? За тебя? Да он тебя отымеет и на помойку выбросит. Или пацанам отдаст на потеху. Так что давай, переставляй ходули.

Еще один болезненный тычок. Так и тянет заявить, что я понятия не имею, куда идти. Но эту проблему решают просто — хватают меня за плечо и куда-то тянут.

Стискиваю зубы, переставляя ноги и стараясь успеть за громилой.

Не то чтобы я была мелочным человеком, но в своей жизни уяснила очень важную вещь — девушка должна уметь за себя постоять. Как моя мама.

Так что сейчас я, конечно, подчиняюсь, но обидчиков своих запоминаю хорошо.

— Это кто? — гаркает незнакомый голос.

— Босс сказал к нему привезти. Шлюха, наверное, очередная.

— То есть можно забрать? Когда еще Бес освободится. А тут такая цыпа.

— Ты не слышал? Босс сказал — к нему. Сам у него спрашивай, а я не смертник, чтобы трогать его вещи, — ухмыляется амбал и тащит меня дальше.

Мы заходим в какое-то помещение. При первой же попытке снять с головы мешок я получаю по руке.

— Не дергайся. А то знаешь… Мало ли, что может случиться, пока босс приедет.

Мысленно плюсую еще один пунктик в список прегрешений этого громилы и молчу.

— Тут посидишь пока, — заявляет он, подталкивая меня вперед, а затем я слышу, как лязгает замок.

Тут же сдергиваю мешок с головы и… удивленно охаю.

Комната вроде спальни, что ли. Я-то, честно говоря, уже готовилась к подвалу и цепям. Не то чтобы я этого хотела, но чего только не насмотрелась в свое время у отца на работе, куда пробиралась по поводу и без.

Прохожу дальше к окну, оценивающе осматриваю стеклопакеты и отсутствие ручек в раме.

Жаль, что привели меня в мешке, и то, что вокруг дома, я не видела. Тщательно исследую комнату — дергаться прямо сразу бессмысленно, но я все-таки прикидываю, чем можно будет отбиваться, если вдруг будет такая необходимость.

К сожалению, часов у меня не осталось — свои навороченные пришлось оставить дома, чтобы не спалиться перед отцом, что я куда-то уехала. Пока я тут помогаю Олесе, с ними ходит моя подруга Лера — чтобы наматывать километры для датчика слежения.

За окном темнеет, а ко мне никто так и не приходит. Как, собственно, и кормить меня тут тоже явно не планируют.

Достаю из сумочки шоколадный батончик, который сунула сегодня перед выходом — еще одна моя слабость. Я жуткая сладкоежка, и тут ничего не поделать.

Только устраиваюсь на постели, раскрываю обертку и успеваю откусить всего разок, как дверь распахивается, и в комнату заходит Бессонов.