По замкнутому кругу

Глава 16

настоящее

Всего на секунду, на одно томительно долгое и мучительно сладкое мгновение Дана позволила себе поддаться слабости и наклонилась ниже, прижалась лицом к его шее, с ненасытностью вдохнула запах горячей кожи Данила!

И тут же осознала, каким ошибочным это решение было!

Нельзя! Не стоило уступать порыву! Голова кругом пошла, а сердце в груди бухнуло, словно обрываясь, стремительно покатилось вниз, заставляя все нервные узлы в теле тревожно и сладко вибрировать.

Отшатнулась назад, вцепившись пальцами в кресло. Потупилась, бросив встревоженный взгляд сквозь ресницы. Резко вышло, нервно, выдав ее с головой Данилу. Потому что таким напряженным и глубоким взглядом, такими полыхнувшими глазами мужчина глянул вдруг, проследив ее судорожные движения, что кровь в лицо ударила, затапливая жаром. И от головы вниз, в пустую грудную клетку, куда так сердце и не вернулось!..

— Доедай, — тихо и напряженно кивнул на тарелку с сырниками, что все еще стояла между ними. — Голодная же.

Не предложил, распорядился. Потому что одним моментом понял все, не сомневалась. А сам поднял руку, подзывая официанта.

— Не могу, — покачала Дана головой, отворачиваясь. — Не сейчас… Не хочу. Уже нет.

Ей бы дыхание перевести. О голоде забыла напрочь, аж подташнивает уже, потому что все тело иной жаждой, другим голодом колотит крупной дрожью!

Данил не прокомментировал.

— Принесите счет. И это нам с собой упакуйте, пожалуйста, — также отрывисто и кратко распорядился подбежавшему парню.

— Данил… — начала было Дана, пока вообще не понимая, как дальше быть. В голове шумит и так жарко вдруг! Продолжать разговор — совсем сил нет! Но и прекратить… Нет, не готова! «С собой» — это значит, что он и дальше куда-то ее собирается везти? Не предполагает, что они сейчас разойдутся?

А сама Дана хочет разве?.. Да и как это возможно просто?

— Потом.

Данил сжал ее ладонь, как укутал в свою руку. Крепко, сильно, напряженно. Одним жестом дав понять, что его тоже мощно накрыло.

И Дана сейчас не спорила, она пыталась себе контроль вернуть, как-то справиться с этим взрывом чувств и эмоций, ощущений, захлестнувших ее настолько сокрушительной волной, будто впервые в жизни… До звона в голове и жара в груди, до предательской чувственной дрожи в теле, до тех самых «бабочек» в животе!

А ведь с ним так каждый раз выходило! Почему? Точно, что ее карма этот мужчина…

— Теперь понимаешь? — как-то совсем непонятно уточнил Данил, когда они, наконец, на крыльцо не вышли, выскочили оба, жадно глотая свежий воздух!

Причем Дана не стала бы утверждать, что особо помнит, как это все происходило. Ее трясло, обуревало некое лихорадочное желание, потребность в действии, лишь бы этой тягучей и мощной нужде не поддаться. Вникать еще и в смысл его слов — сию минуту сил не хватало.

— Что именно? — голос выдал сразу, стоило попытаться прокашляться, смотреть на него было выше ее резервов…

Но и не смотреть — не могла, каждое движение Данила жадным взглядом ловила, видя и в его лице отражение своей нужды.

— Потому я и держался в стороне все это время, красавица. Не позволял себе приблизиться к тебе ни разу за эти годы, только подарки присылал, — тихим, низким голосом заметил Данил, великолепно поняв ее затруднение. — Хотя не то чтобы это помогло кому-то, да? Не одно, так другое нас терзает, — мужчина криво улыбнулся, вновь уверенно завладев ладонью Даны, которую отпустил, пока они одевались и выходили на улицу. — Сразу знал, что не будет нам спасу тогда. Стоит чуть ближе подойти и… Мы же как две части одного целого, нас вечно притягивает дико, оба ощущаем! А я в этот раз не мог все снова испортить, бросившись сломя голову. Должен был дать тебе все, и больше еще, за то время, что раньше потерял… — опустившись на ступень ниже, он внимательно всмотрелся в ее глаза.

Только Дана даже представить не могла, что толкового он там увидел! У нее сейчас все мысли из головы испарились! Хотя… да, наверное, во многом Данил был прав. Даже злясь на него, даже будучи в корне не согласна поддерживать тот образ жизни, который он тогда вел… Сумела бы Дана побороть вот эту вот тягу к своему мужчине? К тому, кто частью ее сердца, ее жизни и самой вселенной был? Сомнительно.

А счастья это им тогда вряд ли добавило бы. Сталкивало бы в постели раз за разом огнем, а потом все ссорами и упреками заканчивалось бы, добавляя горечи обид, разъедая души. Только разрушило бы все то неповторимое и волшебное, что составляло суть их отношений с самой юности. Так что да, скорее всего, самую правильную тактику Данил выбрал.

Вот только сейчас ей просто хотелось обнять его и уткнуться носом в шею мужчины… Поцеловать, лизнув точку, где пульс отбивал сумасшедший ритм, видела над воротом свитера… А дальше… Все чего ей хотелось дальше, точно нельзя было делать на людях!

— Не смотри на меня так, Дана… — его голосом можно было дерево шлифовать, что тот наждак!

По коже ее скользил, заставляя тонкие волоски дыбом вставать, царапая интонациями, лишь сильнее раздувая чувственные заряды искрами по ее телу.

— Как? — отозвалась она таким же тоном.

— Вот так… — Данил откашлялся, но ему это вообще не помогло, по ее мнению! — Как на мед…

— Не люблю мед. Забыл? Мороженное…

— Помню…

Они застыли на ступеньках, все еще не двинувшись дальше. Взгляды спаяны, и они уже словно здесь любовью занимаются, мыслями и желаниями сливаются так, как не позволяют еще телам! И сами не понимают, что за слова губы произносят. Потому что разум, души уже соединились, позволив себе то, до чего дрожащие руки и губы так и не решились пока перейти!

Мимо кто-то прошел, задев Данила. Он дернулся, потянул Дану за руку с дороги, уберегая и ее от столкновения. Выдохнули. Оба растерянно моргают, осматриваясь вокруг. Ощущение, будто мир в их спальню ворвался внезапно! В замкнутое и очень личное пространство, в котором уже в своих головах от всей вселенной отгородились!

— Зачем ты сырники забрал? — ощущая, как затопил лицо обжигающий румянец, опустила нервно глаза, дернулась сама, но Данил за руку держал крепко, не отпускал.

— Не договорили еще, красавица, не решили ничего. А ты так и не доела, я-то помню, насколько голодна всегда после бассейна. Пошли, — он куда-то ее потянул, вынудив идти следом.

— Сейчас вообще не хочется есть, — рассмеялась принужденно, больше потому, что не могла никак справиться с распоясавшимся телом. — Да и как дальше говорить, Данил? Измором меня взять собрался? Какие новые доводы, все же сказано уже… — остановились у его авто.

Оказалось, что не все. Самые правильные, единственно верные слова у него напоследок оставлены…

Ее машина припаркована чуть дальше, но Дана искренне сомневалась, что ей сейчас стоит за руль садиться, казалось, врежется в первый попавшийся столб. И как тут домой добираться?

А Данил, замерший в полушаге сзади, внезапно резко повернулся к ней, и дернул Дану на себя, обхватив руками так, что она к нему всем телом, спиной к его груди прижата! Совпала, слилась, как та часть головоломки, которой так долго не хватало! И полыхнуло с новой силой в голове! А Данил к ее уху губами прикоснулся, жарким дыханием волосы сдувает, тревожит, разжигает этот общий огонь!

— А можно, я просто тебя возьму, без всякого измора? Себе возьму навсегда… Ведь моя же… И я твой, красавица. Каким был, таким на всю жизнь и остался… Устал… Осточертело по другим метаться, Дана!

Шепотом по ее коже струится, словно в самой голове говорит. Не словами, мыслями проникает, растекается по коже и внутрь просачивается… По самим костям, нервам, крови, изнутри выжигая эти слова на ее артериях вязью, точно клятвы на обручальном кольце…

С таким запалом, но и настолько трепетно, что Дана не в силах оказалась удержать пронзительную дрожь. В душе любовь к нему, на грани боли! И некая бесшабашность вдруг!

На один миг позволила себе неразумной стать! На один этот день забыть про разум, разочарование и прошлый опыт… Потому что мука не позволять себе быть с Данилом сейчас терзала сильнее и больше всего иного!

— Поехали домой? — даже не сказала в голос, одними губами произнесла робко.

А Данил услышал, понял! Как?! Ведь сзади стоял? С тех же мыслей считал, куда сам проник так коварно?

Моментально снял машину с сигнализации, распахнул перед Даной дверь, усадил, надавив на плечи. На мгновение прижался губами к ее виску и, быстро щелкнув ремнем безопасности, опутал, отрезал пути к отступлению. Хотя Дану сейчас так накрыло, что она и не думала о бегстве, а Данил это очень четко уловил, как раз потому, что правду сказал: они всегда принадлежали друг другу.

— Далеко от спортклуба, точно ближе другие есть, почему туда ездишь? — заметила Дана, лишь бы не молчать, когда они во двор дома въехали.

Она здесь никогда не была, раньше Данил жил в другом районе города, снимал там квартиру. Теперь в ее перебрался, получается, хоть и не особо близко.

— Потому что ты там занимаешься, — улыбнулся он так, будто вообще все очевидно. Хотя… А что ей неясно? Ведь это было в том же русле, как и все его поступки за их жизнь.

Припарковался перед подъездом, вышел из авто первым.

Дана же еще раз осмотрела полупустой двор новостройки. Заметно было, что дом не так давно сдан. Купил здесь?..

Дальше ей рассматривать оказалось некогда, Данил распахнул дверь и протянул руку, предлагая Дане выйти. Она не отказалась. Молча зашли в подъезд, потом в лифт, еще обтянутый пленкой, чтобы стенки не повредили и не испачкали стройматериалами те, кто будет делать ремонт в новых квартирах.

— Дана, любимая моя! — лихорадочным шепотом выдохнул Данил в ее щеку, притянул девушку к себе.

Но она прервала мужчину, прижав пальцами его губы.

Прислонилась к нему теснее, уперев лоб в твердую скулу. Не хотела слов! Боялась сейчас любых иных звуков, кроме стука его пульса, кроме своего дыхания, тоже жаркого и такого нуждающегося в Даниле! Чересчур долго она в голове выстраивала стены из убеждений, которые не позволяли самой к нему приехать, не давали оправдать выбор Данила, пойдя на поводу у сердца против своих жизненных взглядов. И сейчас не хотела это все вспоминать, любого неосторожного слова боялась. Слишком страшно было «разумные» доводы в голове оживить и отступить. А как тогда дальше жить? Невозможным уже казалось лишить себя тепла его кожи…

Данил, вероятно, понял. И вместо того, чтобы продолжать что-то говорить, жадно прижался ртом к виску Даны.

Обоим душно уже в небольшом пространстве лифта, сам воздух будто пульсирует! Сигнал тихо звякнул, открылись двери, видимо, приехав на этаж, который Данил выбрал. Дане было не до того, не заметила номер. И только когда вышла, с удивлением увидела большую цифру «двадцать» на стене.

— Ничего себе, красиво, наверное, весь город видно? — улыбнулась, пока Данил ее к двери вел, а сама, если откровенно, от него оторвать глаз не могла.

Он всегда для нее самым красивым был, независимо от обстоятельств. Всех других парней и мужчин потом по Данилу мерила, начиная с восемнадцати. Ее идеал… Но и на эталоне, как оказалось, выщербинки случаются.

Может, это и делает бездушный эталон приземлённым и реальным человеком? А главное, горячим, пульсирующим жизнью и страстью, ответное пламя которой во взоре Данила прекрасно видела!

— Красиво… — вроде смущенно улыбнулся Данил в ответ, не отпуская Дану дальше, чем на полшага от себя, даже открывая замок. — Вид — это пока все, что у меня красивого есть. На толковый ремонт ни времени, ни сил не хватало за работой, — явно заколебавшись, предупредил Данил перед тем, как распахнул входную дверь.

И… Да, она поняла, о чем он.

Планировка в квартире оказалась свободной. То есть стен почти не было. Некая перегородка, отделяющая зону кухни, но частично, где-то на треть. И две двери на боковой от входа стене, возможно, санузлы и гардероб, не могла вот так определить. Ремонт условный: кафель и ламинат на полу, стены лишь под финишной штукатуркой. А так — одна огромная студия, которую по площади спокойно можно еще на две комнаты разделить, на не профессиональный взгляд Даны. Окна едва не на всю стену, кровать в противоположной от кухни стороне, со стулом около нее вместо тумбы, судя по всему.

Это, кстати, кроме кухонного гарнитура, и была вся мебель: кровать, стул и квадратный однотонный серый пушистый ковер на полу перед окном. Штор нет. Ни стола, ни диванов, ничего больше… Ноутбук валялся на том самом ковре. Видимо, там Данил работал. И питался тоже, если делать выводы по полупустой чашке с кофе, стоявшей около ноутбука на полу.

Дане это по душе резануло почему-то очень больно!

Так тревожно и остро, так тоскливо за мужчину, которого все равно любила, несмотря ни на что! Правда, у нее не лучше, по сути. Только и того, что ремонт сделан давно, а так — такая же глухая тоска дома. Но сейчас настолько очевидным моментально становилось его одиночество и полное отсутствие иного устремления в жизни, кроме того, которому все силы и энергию, всего себя посвятил, выходит!.. Кроме цели как можно быстрее выстроить жизнь, которую для нее, для Даны, считал бы пригодной и достойной!

Нет, это не сломало все преграды и не разрушило бастион, отгородивший их когда-то, разбросавший по разные стороны. Однако… точно усилило невыносимую решимость сегодня просто уступить ему, поддаться и себе, и Данилу, вновь стать целым, пусть и на какие-то секунды. Вспомнить все, что заставляло долгими и одинокими ночами беззвучно рыдать, кусая сухие губы.

Надеялась, что угасло все и не возродиться? Думала такой попыткой это себе доказать?

Нет, и не пыталась в подобном оправданий искать.

Просто хотела его! Своего человека, своего мужчину, за которым тосковала долгие годы!

Пока она осматривалась, он расстегнул свою ветровку и поставил бумажный пакет из кафе на пол. После повернулся к ней, так глянув, что в позвоночнике ощутила чувственный разряд, пьянящим безумием в разум ударило!

— Данил, у меня уже два года никого не было, — вот и все, что Дана сказала ему, когда мужчина уже ее легкую куртку с плеч вниз потянул.

Как-то неуверенно и робко посмотрела снизу вверх, сквозь ресницы. Вроде оба понимали, что в самом воздухе вокруг них пульсирует, к чему стремятся и… Показалось важным огласить.

Боялась, что утратила навыки или разучилась привлекательной для противоположного пола быть? Возможно. У нее-то и был серьезно лишь один мужчина после него, с которым дошли до секса. И почти сразу Дана поняла, что ошибка, не то, хоть внешне красив и как друг приятен. А в постели почти до тошноты чужой! Не телу, секс был не плох. А вот мозгам… Просто не ее он, и все. И в душе все болит, даже когда до оргазма доводил.

Сдалась, рассталась, прекратив и себя терзать, и другого человека обманывать.

— Я знаю, красавица, — как-то невесело улыбнулся Данил. — У меня тоже… — ух ты! Умели они друг друга ошарашить.

Замерла, разглядывая его недоверчиво.

— Я ни с кем отношений не имел с тех пор, как ты прекратила свои, — глаза в глаза встретил ее удивлённый взгляд прямо. — Да, следил. Не злись, Дана. Можешь упрекнуть, спорить не стану. Слишком сильно помешан на тебе, красавица. Но… не мог просто глаза закрыть, хоть и старался в тени держаться! — прижался к ее губам в коротком, мощном поцелуе, но выдохнул, будто сам и осадил себя.

Хотя руки его продолжали Дану обнимать крепко, так, что тела друг в друга вжаты. Не разойтись уже… Медленно куртку скинула с плеч Данила и рассмеялась вместо того, чтобы разозлиться, чего он ждал, похоже. Сама сбросила одну туфлю с ноги, потом вторую.

— Вообще-то, я хотела предупредить, что не сижу на таблетках или что-то в этом духе, — припала лицом к его шее, ощущая щекой, как у Данила дёрнулся кадык, когда он сглотнул. Лизнула кожу, не сдержав тихий стон, когда его вес вспомнила!

— У меня где-то завалялись презервативы… кажется. Если у них срок годности не закончился, — Данил низко и как-то растерянно хохотнул. И вдруг стиснул ее так, что косточки Даны захрустели!

Приподнял ее, таким же макаром, как она, избавился от своих кроссовок. И шагнул вглубь этой квартиры, держа Дану на руках.

— Хочешь кофе? — прошептал, уже буквально заглатывая ее губы, на ходу расстегивая кофту, стягивая с нее, и с каким-то невыразимым, но таким явным трепетом обхватил уже обнаженную талию Даны широкими, горячими ладонями, заставив все тело полыхать.

Его возбужденный пах в ее бедра уперся. И так душно в миг! Но хорошо больше!.. Чувствует твердый член, который в тело вдавливается, слышит, как у обоих сердца в груди грохочут! В голове стучит звоном.

— Потом… с сырниками, что остались, — рассмеялась также нервно и возбужденно ему в рот она, сама не позволяя прервать поцелуй. Точно не собиралась время терять!

И тут же запрокинула голову, низко застонав, когда губы Дана добрались до ее уха, прикусив мочку, проложили вниз, по шее к ключице, дорожку из жадных, давящих поцелуев, почти укусов. Задрожала. Словно метил ее, за все те годы, что порознь были, пытался отыграться!

— Дан! — она простонала вновь, не в силах совладать с этой крупной дрожью, что тело сотрясала. — Данил! — будто звала куда-то.

Ноги подламывались! И еще хотелось самой до каждой его клеточки дотянуться губами и зубами, таких же меток и засосов на нем наставить…

— Знаешь, о чем я всегда жалела? — хрипло прошептала, задохнувшись, когда он зубами царапнул уже твердый сосок (лифчик она после бассейна так и не надела), скользнула своими руками вниз, быстро, горя их общей лихорадкой, расстегивая его джинсы.

— О чем, красавица моя любимая? — тем же шершавым голосом отозвался мужчина, точно одурманенный ее отзывчивостью.

Подрагивающие от вожделения и страсти пальцы Даны крепко обхватили его тяжелый и напряженный член, уже налитой, твердый, пульсирующий, к ней рвущийся, освобожденный от преграды ткани.

— О том, что так и не решилась тогда, страшно было, не справилась с этими страхами… И тебя не переубедила, настойчивей себя не вела в школе. Что отдала это решение в твои руки… Что не ты стал моим первым по итогу… Моим единственным мужчиной… Всегда только тебя представляла, кончая, как бы там ни было, — тихо, но очень внятно прошептала ему на ухо то, что всегда ее тайной являлось. — Только о тебе мечтала…

Он на мгновение замер. Даже дышать перестал. А потом медленно, едва-едва отстранился, заглянув в ее глаза взором, полыхнувшим кобальтовой дугой искр! Глухо застонал сквозь зубы! И вдруг на нее обрушился буквально!

Будто Дана сорвала нечто с Данила этим признанием! Некий тонкий цивилизованный налет! То, что помогало ему веселье, уважительное, но не жгучее тепло с самого утра между ними поддерживать. Сгорело все в полыхнувшем пламени!

А вместо этого ощутила под своими руками биение пульса натурального дикаря! Алчного, неуступчивого, хищного, заполучившего в свои руки добычу, о которой столько мечтал! И добычей этой была Дана, без всякого сомнения!

Он даже не сказал ничего в ответ на это признание. Но слова и не нужны были после такого взгляда. Да и вся его реакция… Слова не выразили бы и половины того, что руки, губы, все тело Данила ей сказало! Этот стон-рык!

Мужчина вновь подхватил ее на мгновение, приподнял над собой, ртом оставив влажный и жаркий след на груди, прикусил кожу над ребрами. И щекотно, и страстно! И терпеть сил нет, и вырваться ни за что не подумает даже!

— Прости меня! — только и выдохнул едва слышно.

А потом опустил ее на тот самый ковер, на колени, опрокинул спиной на кровать, стаскивая брюки Даны с бельем скопом. От своих избавлялся дёрганными движениями, не желая от Даны отрываться, а она ему помогала, пока губы Данила по ее телу укусы-метки оставляли.

— Давно уже за это простила, — так же тихо отозвалась.

Рваное дыхание; тихие, но надрывные стоны, кажется, идущие из самой душы; невнятный и малопонятный шепот, лишь для них имеющий свой, тайный смысл — вот и все, что тишину комнаты теперь нарушало.

Пока Данил ее не перевернул на живот, не развел ее бедра руками, которые от страсти и трепета дрожали, подхватил Дану под ягодицы и, медленно прижавшись налитой головкой члена к самому чувствительному сейчас уголку ее тела, не начал проталкиваться толчок за толчком внутрь… Черт! Словно и правда впервые! И она снова будто девственница… В голове и душе все обнулив. Как же мучительно-сладко это было!

В этот момент одна его рука легла ей на щеку, заставив Дану повернуться. И Данил впился поцелуем в ее распахнутый рот, продолжая давить бедрами, погружаясь уже сильнее, агрессивней с каждым толчком, жадно… но без боли. Похоже, просто сдержаться не мог!

— Дани-и-и-и-л! — простонала невнятно ему в рот, потому что мужчина губы Даны припечатал своими, целуя. Не было сил сдерживаться, вся ему покорена, перед ним распахнута!

— Моя!!! — с восторгом, будто и не хотел ничего иного, кроме ее стонов слушать, гортанно сам простонал в ее ухо, легко укусив.

Данил ею как одурманен! Подмял под себя, навалился всем телом, пальцы их рук сплетены, закинуты на матрас у нее над головой, всем телом, где возможно только, соприкасаются. И он врывается, таранит ее тело собой с той неистовой дикостью, что сама в нем разбудила недавними словами…

Но внезапно непонятно застыл, замер, дыша так тяжело, словно ребра разломятся вот-вот, а легкие разрываются. Сжал ее трясущимися руками.

Дана протестующе застонала и подалась сама назад, требуя, чтобы он продолжил, не понимая, что заставляет Данила медлить, когда она мозги и здравый смысл лесом подальше послала на сегодня?!

— Мля! Я про презервативы забыл… Вообще не вспомнил, красавица, — уткнувшись ей в затылок и растрепанные волосы, растерянным низким шепотом вдруг признался он.

И… Дана также застыла на какую-то секунду. А потом:

— Я тоже, — тихо призналась, отчего-то испытывая не опустошение или опасения, а веселье. Хоть и знала очень много всего… Попыталась вдохнуть, да только в груди и горле так сухо и горячо, что не выходило! А мозгов в голове нет. — Но мы же взрослые. Давай придумаем, вариантов немало, — какие только? Забыла…

Сама крепче ухватила его пальцы, которыми он ее руки все еще к матрасу прижимал. Потянулась к ним губами, горячо целуя.

И в голове лишь жар и пустота, никакого страха почему-то. Не потому, что вдруг матерью стать захотела, просто с ним не могла о чем-то еще, кроме этой непреодолимой тяги, думать, когда страсть брала верх. Да и… наверное, все же не боялась, нет.

Данил колебался пару мгновений. А потом вновь навалился на Дану всем телом! Снова впился в искусанные губы, возобновив бешенный ритм толчков. Скользнул одной рукой вниз, под ее живот, и дальше, накрыл пульсирующий клитор ладонью, чуть давя, натирая дико чувствительную плоть именно там, где Дане сейчас было надо! Да так, что ей пары секунд хватило, чтобы затрясло от накатившего наслаждения с такой силой, что в глазах потемнело!

— Дан! — закричала ему в ладонь, которую он ей на лицо положил.

Он в ответ застонал, прикусив ее плечо. Оба из-за долгого воздержания не смогли бы играть в какие-то игры. Все нараспашку, искренне, открыто!

Сам Данил в этот момент рывком, с тихим, будто опустошенным возгласом, вышел из ее тела и прижался пульсирующим, горячим, влажным членом к промежности Даны, к ее распахнутым ягодицам, уже не позволяя себе внутрь проникать. И за несколько давящих, резких движений о тело, догнал ее.

Она ощутила, как любимый мужчина кончил, излившись на ее кожу, всем телом покрывая Дану. Еще один хриплый выдох-стон, у обоих вырвался вроде. И ей так обалденно хорошо! Как слишком много лет не было! В голове все тот же звон и пустота, но какая-то золотистая, точно солнечная! Значит, правильно все сделала?..

ЧАСТЬ 2