Побудь моей навсегда

49. Руслан

Проснулся с жуткой головной болью. Самочувствие было- точно всю ночь кто-то моей головой в стену гвозди забивал. Встав с кровати, кое как добрался до ванны, попутно пытаясь припомнить, чем закончилась прошлая ночь. Наспех оглядев себя в зеркале, пришел к выводу, что победу одержал я. Во всем, кроме алкоголя и Ульяны. Вообще, я впервые накидался так, что не помнил какие-то моменты.

Наверно, странно прозвучит, но я ждал. Все эти два месяца ждал как идиот, как слабовольный тюфяк, не решающийся сделать первым важный шаг. Ждал, что Жданова позвонит, напишет, придумает предлог, чтобы не прерывать общение. Вопрос, упрек, да хоть банальное " я там у тебя, случаем, расчёску не забывала?", которым не гнушались многие из девушек, которым я не перезванивал после бурной ночи. Видимо, карма вернулась? Иначе почему я просто полыхал, стоило подумать о том, что Жданова могла наладить личную жизнь, вполне себе счастливо жить…да с тем же Фроловым. Как представлял, что они, мило чирикая на околомедицинские темы, сидят в обнимку на старом диване перед телевизором или же пишут друг другу мерзкие сообщения вроде " Котик, ты когда дома будешь? Я спагетти приготовлю"- тошнота к горлу подступала. И, хоть из того, насколько ничтожно мало я узнал Ульяну, всё же мог догадаться, что подобная " милота" совсем не в её стиле, а все равно нет-нет- да и на ум приходили такие идиотские мыслишки. И корежило не по-детски.

Много раз сам задавал себе вопрос- почему не сделаю тот самый важный шаг первым? И терялся, не в силах понять, осмыслить, зачем он, этот шаг? Чего я жду от нее? Чего хочу? Семью и детей? Вряд ли. Отношений? И это под большим вопросом. Чтобы была рядом? Возможно, но ведь не сдержусь, придушу как-нибудь. Или заласкаю до смерти. Ульяна раздражала одним фактом своего существования. Одним тем, что не была похожа на других. Ни капли. Нисколько. Мне скандалы на ровном месте закатывали, пытались отношения выяснять после пары ночей вместе. А эта…странная. Попрощался — и уехала, не достает своим вниманием. Не женщина, а просто мечта. Так почему же так херово?

До кучи и мать, будучи здесь, напирала на то, что Дарджиевы помолвку хотят организовать, словно бы и не было ни скандала с разорванной прежде помолвкой с Жаным, ни многих лет отчуждения. Будто я всё также живу в родном доме, а отец диктует, как жить. А ещё задело, что мать спокойно восприняла факт того, что мы с Ульяной расстались. Кивнула, похлопала по плечу, сказав, что всё равно она мне не подходила. Я еле сдержался, чтобы не наговорить обидного.

Один Бахтияр был на моей стороне. Спустя несколько дней после отъезда Ульяны, он перехватил меня в одной из комнат, которую я переоборудовал под спортивный зал.

— Ох, и здоровая. — тщетно попытавшись поднять одну из гантелей, он махнул на нее рукой, усевшись на скамью для пресса. — Тебя ж дома теперь не поймать, так вот хоть увижу. — насмешливо сверлил он меня каким-то непонятным взглядом.

Я встал, убрав штангу в сторону. Усевшись напротив него, хмуро взглянул:

— Дел много.

Бахтияр усмехнулся:

— Было бы их много- не старался бы так энергию выплеснуть. Ты ж каждый вечер и утро тут убиваешься.

Я предпочел промолчать, тем более зная, что сейчас Бахтияр пойдет в атаку. Так и произошло:

— Что у вас с Ульяной? — он пытливо вглядывался в мое лицо, будто пытаясь прочесть ответ. Правду.

Я отмахнулся заранее подготовленной версией:

— Ты же знаешь, характерами не сошлись.

Дед улыбнулся, покачав головой:

— Чтобы разойтись, сперва сойтись нужно. А я спрашиваю, что у вас на самом деле. — и, поспешно выставив руку вперёд, обвиняюще ткнул мне в грудь указательным пальцем. — Ты мне не ври хоть. Я же всегда на твоей стороне был. Вот и сейчас вижу, что мучаешься. Нравится она тебе.

Приготовившись держать оборону, вдруг сдался, признавая поражение. Последней каплей стала отчаянная правдивость деда. Он не укорял, не пытался подловить на лжи, а просто констатировал факт:

— Нравится.

— Ну так и чего всё усложнять? Я понял, что она — не твоя невеста сразу. Врать она точно не умеет, глаза выдают.

Я усмехнулся- да, действительно, Жданову всё выдает. Ну не может она обманывать, и, стоить признать после неудач в моих прошлых отношениях, для женщины это — больше плюс, чем минус.

— А вот ты, когда с ней рядом, сам не замечаешь, как за ней глазами следишь. — продолжал дед гнуть свою линию.

— И? Глазных дел мастер, просвети, что же из этого следует? — подколол больше из желания закончить эту становившуюся странной и неудобной беседу.

— Влюбился ты, вот что. — просто и спокойно ответил Бахтияр.

Я только криво усмехнулся на такое предположение:

— Так любого взрослого мужчину, что на красивую жешщину посмотрел, можно обвинить в том, что влюбился без памяти.

Дед, задумчиво постукивая по экрану смартфона в руках, вдруг кивнул, будто согласившись:

— Вообще, хороша она. Да. Тут ты прав. Этот твой же, как его, Марк. Ну водитель. Он тоже оценил.

Я напрягся, не понимая, о чем это Бахтияр.

— Спрашивал у меня на днях, что у вас там, разошлись ли всерьез или так, поругались. — он замолчал, а потом продолжил. — Наглый такой ещё, говорит, а не могли бы номер её дать или контакты какие. Понравилась она ему, значит.

— Марк? Ты ничего не путаешь? — чувствуя, что вскипаю, попытался успокоиться. Начерта Марку номер Ульяны? Может, Бахтияр действительно что-то путает? Не о том он спросил, или не так.

— Ну, я — старый, а на слабоумный. — уверенно ответил он- И глухотой не страдаю. Так и сказал- понравилась, выспрашивал, расстались ли. Клинья подбить…

— Ах ты ж… — я едва сдержался, чтобы не выругаться при Бахтияре. Вот же сука какая! Это, получается, он пока ее возил, пялился. Где ещё ему её рассмотреть. Нанял водителя, млять! Вместо дороги на пассажирок смотрит. Сейчас же нахер его пошлю, без выходного пособия.

— Да успокойся. — вдруг с оттенком веселья в голосе осадил меня дед- Пошутил я. Ничего он не спрашивал у меня. Но вот ты- он снова обвиняюще указал пальцем в мою сторону — Дураком будешь, если упустишь женщину, которая тебя ревновать так заставляет.

Ревновать? Я и ревную Ульяну? Большего абсурда я в жизни не слышал.

Похлопав доморощенного семейного психолога по плечу, я встал со скамьи:

— Тебе бы романы писать….ревную, надо же…

И под тихое посмеивание деда ретировался, пытаясь даже самому себе не отвечать, от чего убегал. От правды? Нет, такие как Жданова были не в моем вкусе. По крайней мере, раньше. Да, возможно она сумела зацепить меня своей неординарностью, но разве на этом долго протянешь? Надоест, приестся, разочарует. И дело не короне на моей голове, как раз наоборот — я ровно такой же человек, как и все остальные, обычный мужчина. Но, сука, отчего её аромат преследует, будто им насквозь пропитан. Чертов сладковатый запах детской пены для мытья…

****

— Ты меня слушаешь? — девушка напротив меня надула и без того огромные губы. Я невольно скользнул по ним взглядом, задумавшись на мгновение, сколько же всякой дряни она туда вкачала. Девица, приняв это за интерес с моей стороны, довольно улыбнулась:

— Только три дня назад переделала. Форму меняла, старая была уже не в тренде, теперь более естественные в моде. — она несколько повернула голову, чтобы я лучше разглядел результаты работы " неизвестного мастера". Джоконда, млять.

К счастью, спас телефонный звонок. Даже не извинившись и не глядя на имя звонящего, взял трубку:

— Здравствуй, Руслан.

Отец? Но какого…Мы столько лет не общались.