Поцелованный морем [СИ]

1

Дорога и дома дышат жаром.

Изнывающий от зноя курортный городок встречает его недвижимостью чисто выметенных улиц, вонью с ближайшей помойки и провинциальной аляповатостью магазинных вывесок и реклам.

Но он здесь ненадолго — все это терпимо.

А если выйти из машины и обойти главную улицу, то можно увидеть манившее его еще с трассы своими синими, сверкающими проблесками за полями и редким подлеском море.

И вот оно.

Необъятное, огромное, как небо. Неспокойное, с заметными издалека пенящимися бурунами, что с такого расстояния кажутся почти ласковыми, но он знает, что если спуститься на берег, то волны окажутся сильными, способными в прибое сбить с ног даже его. А уж унести ребенка им — ничего не стоит.

Бен возвращается к машине, забирает с пассажирского сиденья портфель с документами и направляется вниз по улице, туда, где, если верить навигатору, находится столовая, в которой его уже ждет По.

Жара. Нестерпимая жара. Он уже тоскует по прохладе родного края, по его тенистым хвойным лесам, по дождливому лету.

Походя, Бен осматривается по сторонам, обращая внимание на то, как все устроено, и на людей.

Южане никогда не вызывали у него симпатии и тем более доверия. Шумные, наглые, медлительные и до чертиков ушлые.

И По не исключение.

Такой же хитро щурящийся по одному ему ведомой причине, разваливающийся на сиденье, будто ему тяжело держаться прямо, и без умолку болтающий обо всем, кроме дела, смуглый, чернявый наглец. Не говоря уже о том, что он выторговал у их фирмы самые лучшие условия для договора. Черт бы драл его безупречно подвешенный язык.

— Мне нужно завизировать все в офисе. Он в городе. Завтра скатаюсь, и к вечеру он будет уже у тебя.

— А сегодня никак? — разочарованно спрашивает Бен. Он-то надеялся, что не будет задерживаться здесь на ночь.

— Нет, — По усмехается своей ослепительной белозубой улыбкой. — Прости, брат. Сегодня у дяди юбилей — такие события не пропускают. А ты что, без жилья?

Его, как всегда, коробит это фамильярное «брат», и он сдержанно кивает, убирая ручку и не понадобившиеся бумаги.

Посетители приходят и уходят, и одной из них оказывается девушка — загорелая, выше среднего, она невольно приковывает к себе взгляд. Да и весь ее вид заставляет обратить на себя внимание.

Может, тут это дело обычное, но ее волосы, скрученные в узелок на затылке, мокрые — только пряди вокруг лба, ушей и шеи, высохшие уже и выбившиеся из прически, мягкими завитками обрамляют лицо. На ней короткие джинсовые шорты, линялые и рваные явно не в угоду моде, и полосатый топ, оголяющий мягко сияющую кожу плеч и аккуратный пупок на подобранном животе. А еще она босая, и капельки воды не успели высохнуть на ее тонких щиколотках и высоких, очерченных икрах.

— Так останавливайся у нас! Мы найдем уж какой-нибудь свободный угол! Погуляешь на празднике — родня не будет против!

— Нет, — ответ вырывается прежде, чем Бен умудряется подумать или хотя бы сочинить какую-нибудь отговорку.

Не надо ему этого южного гостеприимства.

Девушка с осторожным, но неподдельным любопытством оглядывает столовую и, чуть помедлив, встает в очередь на раздаче.

Смотреть на нее приятно. Такое бывает, когда человек (женщина ли, мужчина) так ладно скроен, и все в нем радует глаз: и здоровый, ровный цвет кожи, и идеальность пропорций, и хорошо, но не чрезмерно развитая мускулатура, и естественная плавность движений, — что, кажется, взор отдыхает.

И в его интересе действительно нет ничего нескромного. Пока девушка не поворачивается в профиль, оглядывая очередь, и он не замечает выступающий сквозь тонкую ткань сосок на ее высокой, маленькой груди.

Ощутив волнение и беспокойство, Бен торопится отвести взгляд.

— Нет, — повторяет он, откашлявшись. — Я что-нибудь найду. Не хочу вас стеснять.

По пожимает плечами. Он еще возится с договором, что-то сверяет и перечитывает, звонит начальству с уточняющими вопросами, несколько раз разговаривает и с родственниками и один раз флиртует с женщинами за соседним столиком.

Но Бен не возражает — он продолжает украдкой наблюдать за девушкой у раздачи, стараясь больше не опускать взгляд ниже ее лица (к чему понапрасну заводиться?) или смотреть на нее в общем, не акцентируя внимание ни на чем конкретном.

Это оказывается забавно. Она заставляет свой поднос всевозможными тарелками с салатами и горячими блюдами, взгромоздив одно на другое. Иногда она заглядывает через плечо впереди стоящего мужчины и берет то же самое, что и он.

Ее настроение явно улучшается при виде еды. Взгляд сияет, и она улыбается сама себе.

Правда, радость длится недолго — стоит кассиру с суровым лицом посчитать все и назвать цену. Девушка растерянно что-то отвечает, ей непреклонно возражают, и все заканчивается тем, что, оставив поднос со всем содержимым и расстроенно нахмурившись, она выходит наружу.

Бен оборачивается ей вслед, раздосадованный увиденным.

— Так где ты остановишься? — спрашивает По, сгребя договор и сунув небрежно смятые бумаги в свою папку.

— Найду, — коротко отвечает он, пресекая любые попытки вернуть разговор в это русло.

Возможно, он просто заночует в машине.

— И, это… — По скребет затылок. — Осторожнее при купании. Недавно было штормовое предупреждение, а пляжи все равно полные. И вот уже два утопленника.

— Я не собираюсь купаться.

Закончится эта встреча когда-нибудь? Он должен быть сдержанным.

— Совсем? — По неподдельно удивляется. — Сходи хоть ноги помочи. Когда еще раз побываешь на юге!

— Надеюсь, нескоро.

Что ж, не вышло.

Хотя тому все нипочем.

— Ну ладно, — По быстро собирается. И как ему удается сохранять доброжелательность? — Завтра утром наберу. До встречи!

Бен прощается кивком головы и не смотрит ему вслед.