Поцелуй дракона

Миранда Мартин

Поцелуй дракона

Серия: Драконы красной планеты Тайсс (книга 5)

Автор: Миранда Мартин

Название: Поцелуй дракона

Серия: Драконы красной планеты Тайсс_5

Перевод: Raibaru

Редактор: Eva_Ber

Обложка: Bad Banny

Оформление:

Eva_Ber

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.

Спасибо.

Глава 1

Оливия

Остановившись, я вытерла пот со лба и пыталась отдышаться.

— Ты в порядке? — спрашивает Делайла, отойдя в сторону, пока другие продолжают загружать наш разграбленный транспорт с припасами.

— Да, — отвечаю я, изо всех сил пытаясь не задохнуться.

Она ставит рюкзак на землю и кладёт руку мне под подбородок, потянув, пока я не встречусь с ней взглядом.

— Ты в порядке? — повторяет она вопрос.

Я всё ещё пытаюсь дышать, поэтому просто киваю головой. Делайла моя лучшая подруга, всегда меня поддерживает и не верит в ту чепуху, что я обычно несу. Я не могла бы пожелать себе подругу лучше.

— Я буду в порядке, — говорю я, упираясь руками в колени и хватая ртом воздух. — Просто, я не в лучшей форме для такого, знаешь ли.

— Вижу, — говорит она. — Вот, выпей воды.

Я пью из предложенной ёмкости, благодарная донельзя.

Кажется, что все остальные бросили косой взгляд в мою сторону, продолжая грузить и у меня в животе образуется узел.

— Мы должны вернуться к работе, — говорю я, выпрямляясь.

Делайла улыбнулась, берёт свой мешок и залезает в транспорт. Я возвращаюсь в комнату снабжения и беру рюкзак. Когда я выхожу, Лана стоит рядом с транспортом. Она олицетворение женщина, которой я мечтала стать в детстве. Округлая в нужных местах, но не слишком, с красивыми каштановыми волосами. Гораздо мягче и нежнее, чем мой агрессивный алый цвет. Она даже равномерно загорает. Проклятие быть рыжеволосой в том, что у меня очень светлая кожа, а это значит, что я сгораю дотла.

Ага, я ей завидую.

Хотела бы я быть такой горячей. У меня есть полная грудь, но они слишком полные. Бёдра у меня конечно есть, но они слишком большие. У меня есть всё, что есть у неё, но в двукратном размере. Покачав головой, я иду мимо неё к транспорту, но при этом ловлю обрывки её разговора. Я не понимаю о чём разговор, но она очень воодушевлена чём-то.

Лана единственная, кто может разговаривать с инопланетянами. Она говорит, что их зовут змаи. Что за странное слово, но чего мне ещё ожидать? Они инопланетяне. Все они ростом более семи футов, с широкими плечами и накачанными сексуальными мускулами, выставленными напоказ. Они коренные жители этой планеты. Люди-драконы — так их называем мы, девушки. Очень в тему. У каждого из них есть крылья, длинный толстый хвост и чешуя. Я даже видела, как один из них дышал огнем!

Один, по имени Рагнар, чёрт побери, так хорош собой. Очень горячий мужчина. Как раз с ним и разговаривает Лана, да ещё так оживленно. Я замедляюсь, не для того, чтобы подслушать, а только чтобы насладиться видом. Он высокий, как и остальные змаи, но у него песочно-рыжие волосы на голове, а цвет его чешуи светло-коричневый с красноватыми прожилками. Когда он двигает руками в ответ на то, что говорит Лана, его огромные мускулы на груди перекатываются. Клянусь, он бы сейчас утонул в моих трусиках.

Прошло много времени с тех пор, как наш корабль разбился здесь, и ещё больше, с тех пор, как я чувствовала влечение к кому-то. Я встречалась, конечно, но ничего серьезного или продолжительного. Рано или поздно я бы вышла замуж и завела детей, потому что так было положено на нашем колониальном корабле.

— Оливия! — восклицает Астрид, натыкаясь на меня. Она несёт огромный мешок с припасами, такой большой, что она ничего не видит. Думаю, именно поэтому она наткнулась на меня.

Астрид высокая и очень мощная. Я не знаю, чем она занималась на корабле, но это должно быть было что-то физическое. Она как амазонская богиня бодибилдинга или типа того. Она полная противоположность Лане и её мягким формам, но они обе чертовски горячи, и в противовес к ним, тут еще есть моя бесформенная задница.

— Извини, — говорю я, отступая в сторону.

— Только поторопись, ладно? — бормочет она, проходя мимо.

Рюкзак, который я подобрала, впивается мне в плечи, и избавиться от него сейчас кажется лучшей идеей. Было достаточно больно, чтобы заставить меня ненадолго оторвать взгляд от Рагнара, и когда я опять повернулась, волосы на затылке встали дыбом. Рагнар смотрит на меня мимо Ланы. Мои щёки запылали, желудок скручивается, а грудь сжимается.

Он видел, как я пялилась на него?

Я хочу заползти под камень и спрятаться там навсегда. Идти некуда, поэтому я бросаюсь вперёд и залезаю в транспорт. Отсутствие солнца тоже приносит облегчение, поэтому я кладу свой рюкзак на стойку и останавливаюсь на минутку, чтобы мой сердечный ритм успокоился. Как я могла позволить ему увидеть, как я смотрела на него? Я знаю, что он должен был заметить. Я же такая везучая.

Пенелопа заходит, неся небольшую коробку. Она худая, даже слишком худая, со светлыми волосами и блестящими зелеными глазами.

— Ты в порядке? — спрашивает она, видя, как я пытаюсь спрятаться.

— Ага, — говорю я, чувствуя себя ещё хуже от того, что уже второй раз подряд кто-то чувствует необходимость проверить, всё ли со мной в порядке. — Просто отдохну минутку.

— Хорошо, — говорит Пенелопа, поворачиваясь и снова выходя.

Я не могу остаться здесь, я должна нести свою часть припасов. Хотя не то чтобы меня просили об этом. Ну, тут никого не просили, все и так знали, что надо. Сначала на нас напали космические пираты, а потом мы совершили аварийную посадку на этой негостеприимной, чертовски жаркой пустынной планете. Затем пираты, уничтожившие наш корабль, пленили меня и Делайлу, пока мы собирали дрова в ближайшем оазисе.

Как будто жизнь и так была недостаточно тяжелой, появление очередных космических пиратов было просто лишним. Они уродливые и страшные ублюдки. Попасть в плен оказалось их обычным делом, потому что они захватили Лану и змая, Астарота, что и открыло для нас с Делайлой новый мир. Лана не из нашей части рухнувшего корабля. Она находилась в другой части корабля, когда тот врезался в атмосферу и развалился на части. Выживших больше, чем мы думали. Отлично, это были бы потрясающие новости, если бы они не были где-то так далеко. Лана говорит, что её люди живут в руинах древнего города.

Потом Астарот. Когда Дедайла и я впервые увидели его: семь футов роста, чешую, крылья, хвост и всё такое, я не думаю, что мы зря беспокоились, что он хочет нас съесть. Он выглядит как дракон, чёрт побери, что ещё мы должны были подумать? Нам повезло, он не хотел нас съесть. Хотя он может хотеть чего-то другого, но тогда я не могла представить, да? Оказывается, наши расы… совместимы. Не потребовалось много времени, чтобы понять, что Астарот и Лана — парочка, причём горячая.

Я вернулась в промежуточную пещеру, где все припасы ждут загрузки на транспорт.

— Ты можешь отнести это? — спрашивает Бейли, указывая на мешок, который, похоже, весит столько же, сколько и я.

— Может быть? — ответила я.

Согни колени, используй спину.

Схватив его, я взвешиваю в руках, тяну, затем напрягаюсь и отрываю от земли. Мешок имеет две ручки, и я могу делать только маленькие шаги. Моя спина кричит на меня за то, что я оказываю на неё такую сильную нагрузку. Какого черта Бэйли попросила меня нести это, а не Астрид! Мои руки трясутся от напряжения. Я иду вперёд только благодаря силе воли, выхожу из пещеры в долину и вверх по склону, шаг за шагом.

Думай о чём-нибудь другом. Отодвинь боль, не обращай внимания на дрожь мышц.

Как Астарот сражался.

Мммм, да, восхитительное зрелище. Чёрт побери, эти змаи — невероятно сексуальные существа!

Он и Лана сопровождали нас после побега от схвативших нас пиратов. Наблюдать за его боем было захватывающе, взрывная демонстрация мастерства и силы. Однако после того, как мы сбежали, мы бродили по пустошам красной пустыни с холмистыми дюнами и скалистыми выступами. Думаю, никто из нас не знал, куда идти.

Потом мы встретили Рагнара. Астарот не идёт ни в какое сравнение с перекатывающимся мускулистым совершенством Рагнара.

Мои колени трясутся, когда я пытаюсь поднять рюкзак повыше на спину. Сфокусируйся. Тяни, хорошо. Один шаг, теперь другой. Пот льётся мне в глаза. Моргаю, чтобы прояснить моё затуманенное зрение, но груз на спине внезапно исчез.

Рагнар возвышается надо мной, смотрит вниз и качает головой. Он держит мешок в стороне, одной рукой, как будто это обычный рюкзак.

Он говорит что-то, похожее на длинную цепочку букв «С».

— Что? — спрашиваю я, кладя руку на бедро.

Он качает головой, говорит что-то ещё на змайском, что больше похоже на шипение.

— Я могу с ним справиться сама! — говорю я дрожащим голосом.

Моя кожа горит, и не только от солнца, окружающие остановились и побросали всё, что они делали, чтобы посмотреть на нас. Отлично, как раз то, о чём я мечтала. Рагнар поднимает и опускает мешок, вверх и вниз, всё ещё удерживая его одной рукой, и похоже, что он поднимает его вес, чтобы показать, насколько он силён.

— Отлично! — кричу я, поворачиваясь к нему спиной.

Глядя прямо перед собой, я иду к комнате, где лежат остальные припасы, не обращая внимания на взгляды и шёпот. Я выгляжу как идиотка. Конечно, он сильнее меня! Рагнар в три-четыре раза больше меня. То, как напряглись мускулы под чешуей его груди, было просто… НЕТ! Я не думаю об этом. Он меня пристыдил.

Войдя в прохладную комнату, я останавливаюсь и перевожу дух. Я поступила неправильно. Он застал меня врасплох, и я уже чувствую, что едва тяну свой вес. Я не в такой форме, как все остальные, очевидно. Я аналитик, но как, чёрт возьми, это поможет мне в этом пустынном аду? Ответ — никак. Человек бесполезен, чей основной навык заключается в сидении в кабинке и изучении закономерности в рядах чисел.

Слёзы наворачиваются на глаза, и я не могу сдержаться. Шаги приближаются, и, чёрт возьми, я не хочу, чтобы кто-нибудь увидел, как я плачу. Вытирая глаза, я глубоко вдыхаю. Я могу сделать это. Я достаточно сильна, достаточно хороша, ничто не сможет остановить меня, если я не позволю. Ещё один вдох и последнее вытирание глаз, затем я иду в комнату, где меня ждёт Бейли.

— Отнесла? — она спрашивает.

— Ага, — отвечаю я, не упоминая помощь Рагнара.

— Проклятье, впечатляешь. Я думала, что нам понадобится по крайней мере два человека, чтобы дотащить тот мешок.

К черту мою жизнь, теперь она сказала мне такое! Она не отрывается от своей работы, так что я пытаюсь простить её. Два человека, а я несла его одна. Неудивительно, что это было так чертовски тяжело. Однако, не для Рагнара, он держал его одной рукой, как будто тот ничего не весил. Мышцы его рук перемещались под кожей, когда он сгибал её, такие мощные и выпирающие, как хорошо они будут ощущаться, если он обнимет меня?

Нет, нет, нет, — думаю я, качая головой.

— Что еще нужно? — спрашиваю я, оглядывая почти пустое пространство.

— Всё, я не думаю, что мы сможем поместить в транспорт больше вещей, — говорит она.

— Хорошо, — говорю я. — Ладно. Не могу дождаться возвращения домой.

Дом. Когда я начала думать об обломках нашего корабля как о доме?

— Я тоже, — говорит Бейли. — Они там все попадают, когда мы привезём змаев, скажи?

— Я не знаю, чего ожидать.

Бэйли кладёт руку мне на плечи и по-матерински обнимает меня, после чего мы выходим в долину. Активность утихает, и почти все собрались в центре импровизированной площади из пещерных стен. Лана стоит у выхода, они с Астаротом разговаривают с вождём.

Вождь — лидер змаев, живущих в этой долине, что, по-видимому, странно для Астарота. Лана вкратце проинформировала нас. Раньше на планете были технологии, но потом была какая-то межгалактическая война, которую они называют опустошением. Она уничтожила почти всех змаев, оставив лишь горстку мужчин, которые разбрелись по одиночке и ждали смерти.

Война велась за контроль над поставками растения под названием эпис. Он растёт только здесь и обладает всеми свойствами, которые делают его привлекательным. Всё, что я знаю, это то, что жара становится не такой невыносимой, поэтому я принимаю эпис, как и все остальные люди. Единственным недостатком является то, что он действительно вызывает привыкание, буквально умираешь, если не будешь его больше есть. Это означает, что покинуть Тайсс невозможно, мы не вернемся на Землю.

Кроме того, что мы знаем о Земле сейчас? Я знаю о ней, только то, что я читала в книгах и видела в развлекательной видеобиблиотеке, которая раньше была на корабле. Думая об этом…. Люди-драконы. Хм, Они напоминают «Игру престолов»? О, чего бы я не отдала, чтобы быть местной Дейнерис, летящей верхом на своём драконе…

Нет! — я ругаюсь на себя, отрывая взгляд от Рагнара, идущего ко мне. Чёрт возьми, он идёт сюда.

Рагнар останавливается передо мной, и у меня перехватывает дыхание. То, как солнечный свет блестит на чешуе его массивной, мускулистой груди, просто слишком для меня. Вытягиваю шею, чтобы посмотреть на него, вижу, как его тонкие красивые губы изгибаются в улыбке. Он что-то говорит, и, будь я проклята, мне всё равно, что он пытается мне донести, у меня просто подкосились колени.

Он машет руками, пытаясь объяснить на жестах, но мне всё равно, что он говорит. Я наслаждаюсь сексуальностью, которую он источает, и стальным голубым блеском его глаз. Его рот шевелится, снова издавая шипящие звуки, затем его крылья шелестят, и я быстро моргаю, пытаясь сосредоточиться.

— Он хочет знать, в порядке ли ты? — спрашивает Лана, появляясь рядом.

— А? — умный ответ, Оливия, ругаю себя.

— Он спрашивает, в порядке ли ты, — повторяет Лана.

Тряхнув головой, чтобы прояснить мысли, я поворачиваюсь и смотрю на неё, потом снова на Рагнара. С трудом сглотнув, я киваю и улыбаюсь. Лана что-то говорит Рагнару. Острая, кислая зависть обжигает мой живот. Чего бы я только не отдала, чтобы поговорить с ним! Я тоже хочу знать, что он говорит. Он что-то говорит, потом они переговариваются. Язык змаев быстрый и наполнен мягкими звуками и шипением.

— Хорошо, — говорит Лана, оглядываясь назад. — Он рад, что ты не пострадала.

— Пострадала? — я спрашиваю. — Делая, что?

— Когда он пришёл помочь тебе, он подумал, что ты перестаралась, — Она наклоняет голову, выглядя неуверенной в своих словах.

— Перестаралась? — говорю я, и мои щеки запылали.

— Что-то типа того. Сложно перевести смысл, — говорит она.

— Ну, я в порядке, — говорю я. — Я бы и сама справилась, но всё равно, спасибо ему за помощь.

Лана поджимает губы, затем кивает и обращается к Рагнару. Он поднимает руки и уходит.

Меня охватывает лёгкое головокружение, когда я смотрю, как он уходит. Его хвост болтается из стороны в сторону. Толстый, длинный и забивающий мою голову мыслями о том, как могут выглядеть остальные части тела. Отвлечение слишком сильное.

— Ты в порядке? — спрашивает Лана, прерывая мои мечты.

— Да, — говорю я, тяжело выдыхая.

— Они впечатляют, — улыбается она.

— Что? — Угу, всё равно гениальный вопрос.

Лана переводит взгляд на удаляющуюся фигуру Рагнара, потом обратно. Моё сердце сильно стучит в груди, а щёки заливает жар.

— О, э-эм, нет, да, ух, — запинаюсь я.

Лана не засмеялась. Она обняла меня, как делала её мама, а я осталась стоять на месте, со своим ужасным смущением.

Пошли змаи, поэтому я направилась к группе женщин, стоявших у входа в долину. Это милое место, если любишь жить под землёй. Но кто я такая, чтобы судить? Мы живём в обломках нашего корабля. В стенах долины есть пещеры, высеченные в камне, которые ведут в целую сеть комнат. Навесы, которые раньше стояли у некоторых входов, где работали мастера, опущены и упакованы.

Здесь нас нашли пираты, и пока мы отбились от них и даже захватили их транспорт, нет сомнений, что они вернутся. Лана говорит, что змаи хорошо их знают и что они работорговцы. Они захватывают и продают людей. Это случилось бы со мной и Делайлой, если бы Астарот и Лана не ехали в том же транспорте, что и мы.

Поскольку пираты знают, что это место существует, их возвращение — лишь вопрос времени. Были крупные дебаты, но Астарот и Лана уговорили других змаев переехать в их дом. Говорят, у них там целый город. Мне трудно поверить, что на этой песчаной адской планете может существовать город, но, посмотрим.

В том городе есть другие выжившие из её части корабля и ещё несколько змаев.

По пути туда мы заедем к моему дому. Тогда вопрос в том, поеду ли я с ними в новый город или останусь с друзьями? Город — звучит прекрасно. Она говорит, что у них есть работающий купол, который защищает от песчаных бурь и бродячих монстров. Здания, настоящие жилые здания. Меня уже порядком тошнит от пещер и обломков корабля, приземлившихся наискось.

Вождь стучит посохом по камню, и все замолкают. Он что-то говорит, потом мы все разворачиваемся и выходим из долины. Я замечаю, что несколько змаев оглядываются через плечо с сожалением в глазах. Я понимаю, как тяжело потерять свой дом.

Мы забиваемся в транспорт, как сардины в банку, вместе с припасами.

Транспорт похож на коробку с пандусом на одной стороне. Внутри три отделения. Переднее, в которой есть место для двоих, может быть, трёх человек, отделение соединено небольшим коридором с центральной зоной, в которой есть дверь, ведущая в другую открытую зону с полками для припасов. Мы забились повсюду так плотно, что не можем ни сесть, ни двигаться. Я прижата к стене, мои груди расплющены до такой степени, что мне неудобно, почти до боли. Пахнет потом, грязью и песком. Каким-то образом, не знаю, повезло мне или нет, Рагнар оказался прижатым позади к спине и моей заднице.

Транспорт оживает, поднимаясь в воздух, что заставляет всех нас столкнуться друг с другом. Гигантское бедро Рагнара упирается в мою задницу сильнее, когда машина закачалась из стороны в сторону. Сначала я не задумывалась об этом, но после того, как транспорт остановился, Рагнар остался крепко прижатым к моей спине. Взглянув через плечо, мои глаза встречаются с его глазами, и анализирующая часть моего разума щёлкает, выясняя наше положение относительно друг друга и какая часть его на самом деле прижата к моему заду.

Мои глаза расширяются, рот открывается, и я задыхаюсь. Это же не…

Транспорт раскачивается из стороны в сторону, и снова он упирается между половинками моей задницы.

Теперь я уверена, что он возбуждён.

Эта массивная твёрдость, которую я приняла за его бедро, — его член! Насколько он большой?

Может быть, мужчины змаев возбуждаются не так, как люди. Или они всё время возбуждены? Это не может быть реакцией на меня.

Но он всё ещё смотрит на меня, и моя кожа становится теплее.

Транспорт подпрыгивает с силой, и все зашатались. Мои колени подгибаются, и я почти падаю, но места недостаточно, меня поддержали тела вокруг меня. Но из-за этого, Рагнару вгоняет огромный член глубже между моих бёдер. Моё собственное либидо бушует, и если бы я была одна, я бы, не колеблясь, поласкала себя. В этой ситуации я ничего не могу поделать.

К тому времени, когда транспорт замедляется, я едва могу думать. Мой клитор ноет, и я подумываю уже накинуться на Рагнара, как только смогу развернуться. Летающая машина наконец оседает на землю, и все в грузовом отсеке вздыхают с облегчением. Мы торчим здесь уже несколько часов, прижавшись друг к другу, и у нас достаточно места, чтобы дышать, если конечно не вдыхать слишком глубоко.

Свет появляется на стороне, противоположной мне, когда пандус с грохотом оживает и опускается. Лучи двух красных солнц вонзаются в открывшийся проём, как копья. Точки кружатся у меня перед глазами, пока они пытаются приспособиться от почти темноты к ослепительному свету. Я не вижу, но кто-то задыхается, затем меня толкают и тянут вперёд, когда толпа начала выбегать.

— НЕТ! — кто-то кричит.

Мои глаза слезятся, я всё ещё пытаюсь приспособиться. Что-то пахнет мерзко и отвратительно, что заставляет меня сожалеть о том, что я ушла от запаха пота и грязи в транспорте. Мой желудок сжимается в сильной судороге. Вращающиеся точки исчезают из моих глаз, и тогда запахи обретают смысл. Копоть и горелое мясо. Не может быть….

Мой дом лежит передо мной в руинах, его оборонительные стены разрушены. Убежище, которое мы построили из подручных материалов, рабочие места, столы, всё перевернуто, разрушено. Мусор покрывает весь ландшафт. Из обломков самого корабля валит дым, неся с собой вонь.

Слёзы потекли по моему лицу, горло сжимается. Они мертвы. Здесь никого нет. Все мои друзья исчезли.

Я шагаю вперёд в оцепенении, полная страха.

Вокруг так много серых холмов, мой разум отвергает невозможность того, чем они могут быть. Я больше не могу стоять, мои колени подгибаются, и я падаю. Мои руки трясутся, когда я смотрю на ужасающие обугленные фигуры. Горячий ветер с тихим шипением сдувает мои струящиеся слёзы на песок. Кусок ткани шевелится на ветру, сбивая почерневший отвалившийся кусок, и тот подкатился ко мне.

Когда я прикасаюсь к нему, чувствую холод.

— АА! — я кричу, падаю назад, а потом удираю прочь.

Этого не может быть, нет.

Это кошмар.

Люди вокруг кричат и плачут, а я снова врезаюсь во что-то жёсткое и неподвижное.

Я смотрю в глубокие голубые глаза Рагнара.

Дрожащей рукой я указываю на тот злополучный кусок черноты.

— Это голова, — говорю я, и моя грудь содрогается от рыданий. — Они все… мерт…

Я не могу сказать это. Слова сделают всё реальным, а этого не может быть на самом деле.

Рагнар становится на колени и заключает меня в защитные объятия, и я ломаюсь.

Глава 2

Рагнар

Осмотрев сгоревшие обломки, становится очевидным, что ответственность за это несут заузлы.

Если и есть выжившие, то они взяты в плен и скоро станут рабами.

Пышная самка, которую я жажду схватить и заявить на неё права, моё сокровище трясётся и плачет, как новорожденная. Она потеряла всё, я знаю это чувство. Лана сказала мне, что ее зовут Оливия.

Она не видела меня, слепо отступая от кровавой бойни, попав в мои объятия. Когда она посмотрела вверх большими зелёными глазами, я не смог сдержаться, и мой член оживает. Я обнимаю её мягкое, пышное тело, но она не позволяет мне долго удерживать её, поэтому отошла меня.

Я отпускаю её, она выпрямляется и уходит, а я слежу, чтобы убедиться, что она не уйдёт слишком далеко от безопасного места.

Она этого не сделала, она просто начинает собирать мусор и разглядывать вещи.

Астарот и Лана собрались вместе с вождём у транспорта, поэтому я подхожу, чтобы узнать, что они думают.

— Дерьмо, — говорит Лана, когда я приближаюсь.

Легко увидеть, насколько она потрясена. Её кожа бледнее обычного, а в уголках глаз влажность. Я видел, как это делают другие человеческие самки, она означает, что они расстроены. Астарот кладёт руку ей на плечи и притягивает к себе. Посмотрев поверх её головы, он вопросительно посмотрел на меня.

— Надо возвращаться, — говорю я.

— Назад? — он спрашивает.

— Да, это опасно. Мы сможем защитить долину. Здесь мы лишены надёжной защиты. Более чем очевидно, что заузлы были здесь. Ни один зверь на Тайссе не сделал бы этого.

— Долину нельзя защитить, — говорит он.

— Мы сможем, — утверждаю я.

— Не будь идиотом, — говорит Лана, поворачиваясь ко мне лицом.

Гнев вспыхивает добела, и биджас оживает. Биджас — первобытное и доминирующее чувства внутри змаев. Дрожа от усилий сохранить контроль, я шиплю. Астарот отталкивает своего партнера за спину и смотрит на меня.

— Указы, — шипит он.

Я всё ещё борюсь, но киваю в знак понимания. Указы. Указ есть указ, указы объединяют нас. Я повторяю это про себя, пока биджас не отступает.

— Да, — говорю я. — Но это глупо, нам нужно вернуться в долину.

Они ничего не говорят, глядя на меня так, будто я тупой. Мы с Астаротом пристально смотрим друг на друга, пока я не поворачиваюсь и не ухожу. Мой брат Рют закован в цепи на складе транспорта. Заперт от остальных, пока мы не придумаем, как исправить то, что заузлы с ним сделали. Я не знаю, как долго они держали его в рабстве, достаточно долго, чтобы заставить его нападать на себе подобных и не узнать своего собственного брата. Я не могу помочь ему здесь, в пустыне. Мне нужно время и место, чтобы побыть с ним, время, чтобы добраться до того человека, похороненного под биджасом.

Остальные охотники, Башир и Мельхиор, забрались на вершину близлежащей дюны. Если мне удастся убедить их согласиться, возможно, вместе мы сможем убедить вождя. Когда я приближаюсь, они поворачиваются, поднимая крылья в молчаливом приветствии. Я отвечаю тем же, присоединяясь к ним на вершине дюны.

— Что-нибудь есть? — спрашиваю я.

— Следы ведут туда, — говорит Башир, указывая на заходящее солнце.

— Сжечь их, — шипит Мельхиор.

— Я знаю, — говорю я, кладя руку ему на спину.

— У них должен быть способ вывести людей из нашего мира, здесь им негде их продать, — говорит Башир.

— Согласен, — говорю я. — Они ушли.

— Нам всё ещё не хватает женщин, — говорит Мельхиор, всегда практичный.

— Да, так и есть, — говорю я.

— Должны ли мы попытаться спасти их? — спрашивает Башир.

— Нет. Они ушли, вероятно, уже покинули мир. Как нам до них добраться? — Отвечаю ему.

Башир кивает, в то время как хвост Мельхиора мечется вперёд и назад, а его крылья в волнении шелестят.

— Мы слишком незащищены, это плохо, — говорит Мельхиор.

— Согласен, — говорю я, подавляя улыбку.

Мы охотники, между нами тремя существует очень глубокая связь. Мы работаем вместе уже много лет, и я знаю их так же, как они знают меня. Выживание клана было нашей заботой со времен Опустошения. Калессин сплотил нас, но никто не знал, как выжить в новом мире. Мы поняли, что мы втроём сплотились в пылу охоты. Ничто не может создать более глубокую связь, чем осознание того, что ваша жизнь зависит от змая, находящегося рядом с вами.

Мы втроём смотрим на пустые, переливающиеся красные дюны, наблюдая, как солнце оседает за горизонт. Что-то грохочет позади нас, привлекая наше внимание. Повернувшись, я вижу как Оливия хватает с земли мусор и бросает его.

— Что делает эта самка? — спрашивает Башир.

— Не знаю, — говорю я, оставляя их позади и иду выяснять.

Уклонившись от летящего листа металла, я поднимаю руки перед собой, пытаясь успокоить расстроенную женщину. Вода течет по её лицу, она кричит. Возможно, это слова, я не знаю, но из неё исходят визгливые звуки, пока она продолжает хватать осколки корабля и бросать их.

Она не останавливается. Может быть, это женский ритуал? Я не понимаю, но я могу ей помочь. Она наклоняется, хватает обугленный кусок металла и с усилием поднимает его над головой. Я подхожу ближе и забираю его у неё. Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами и кричит. Я бросаю обломок как можно дальше в пустыню, преодолевая гораздо большее расстояние, чем те объекты, которые она бросала ранее.

Она смотрит на меня, открыв рот, и она затряслась. Возможно, это поможет, поэтому я хватаю с земли ближайший предмет и также бросаю. Этот лист поймал ветер, от чего он пролетел ещё дальше. Оливия качает головой из стороны в сторону, глаза были всё ещё широко раскрыты. Её рот закрывается, и она перестает кричать. Хорошо, это помогает!

Быстро двигаясь, я хватаю кусок за куском и бросаю их. Она говорит что-то, чего я не понимаю, но я уверен, что она меня благодарит. Когда я поворачиваюсь к ней, Лана подбегает. Хорошо, она умеет переводить. Я хочу, чтобы Оливия поняла, что для меня это не проблема и что я рад, что смог ей помочь.

— Рагнар, что ты делаешь? — спрашивает Лана, её голос надламывается, когда она подбегает.

— Я помогаю, — отвечаю я, удивляясь, как это не может быть очевидно.

Лана разговаривает с Оливией. Они говорят быстро на своём языке, слова слишком резкие, наполненные жёсткими звуками, которые я не понимаю. Оливия сжимает кулаки, а затем вскидывает руки вверх. Она кричит что-то Лане, а затем указывает на меня. Что сделала Лана?

— Э-э, Рагнар, это не помощь.

— Что ты имеешь в виду? Она бросала эти вещи. Я помогаю ей в этом.

Лана смотрит, открыв рот, быстро моргая, затем качает головой.

— Ух, — говорит она.

Я смотрю, ожидая, пока она объяснит, почему я бесполезен.

Оливия говорит быстро, затем поворачивается и уходит, и по её лицу течёт влага.

— Что она говорит? — спрашиваю я, изо всех сил пытаясь удержать биджас под контролем. Указ, — напоминаю я себе.

— Видишь ли, — говорит Лана, кладя руку мне на плечо. — Это просто… другое. Она расстроена, она потеряла друзей. Может, тебе стоит дать ей немного пространства.

— Пространства? — спрашиваю я, всё ещё в замешательстве. Я двигаю вокруг себя рукой. — Здесь нет ничего, кроме пространства. Она может иметь всё, что пожелает, я не владею этим пространством. Если она захочет, я завладею им для неё.

Лана улыбается, потирая мою руку своей рукой.

— Знаю, ты бы это сделал, — говорит она, посмеиваясь.

— Почему ты смеешься? — спрашиваю я, и в моей голове заклубился чёрный туман, из-за которого мне труднее сохранять контроль.

— Ничего такого, — говорит она. — Извини, просто дай ей погулять, ладно?

Стиснув зубы, я киваю в знак согласия. Не то чтобы у меня был выбор. Я не понимаю этих самок, всё, что они делают, не имеет смысла. Тем не менее, дракон внутри жаждет эту полнотелую самку. Он требует, чтобы я объявил Оливию своим сокровищем, и на меньшее он не согласен. Я получу её, я вставлю свой твердый член в её мягкое тело.

— Ладно, — рявкаю я, поворачиваясь и уходя, прежде чем темный туман захватит меня.

Все это не имеет смысла. Мы должны остаться в долине. Мы там выжили, и нет причин, по которым мы не сможем продолжать выживать. Заузлы могут попытаться захватить нас, но мы победим их снова. Здесь мы открыты.

Посмотрев через плечо, я увидел, как Оливия разговаривает с Ланой. Лана протягивает руки, и Оливия входит в них, кладя голову Лане на плечо. Это должно быть моё плечо, на котором лежит её голова. Ярость вспыхивает, как ревущая печь, поглощая меня целиком. Я повернулся и иду к ним, прежде чем осознаю это.

Указы! Указы объединяют нас.

Моя угасающая совесть кричит, повторяя мантру, подавляя ярость биджаса, возвращая контроль. Остановившись как вкопанный, я смотрю на них всего мгновение, прежде чем развернуться. Башир и Мельхиор наблюдают за мной с вершины дюны, молча всё понимая. Между нами не нужно никаких слов.

— Нам нужно вернуться, — огрызаюсь я, добираясь до них. — Идите за мной.

Они бесшумно следуют, пока я иду обратно по дюне к транспорту. Вождь Висидион всё ещё разговаривает с Астаротом. Лана приближается одновременно со мной и моими охотниками.

— Нам пора выдвигаться, — говорит Астарот.

— Согласен, — отвечает Вивидион.

— Я их соберу, — говорит Лана. — Очевидно, что пираты близко, нам нужно поскорее уйти отсюда.

— Подождите, — говорю я, и все поворачиваются ко мне.

— Что такое? — спрашивает Астарот.

— Это ужасная идея, нам нужно вернуться в долину, — говорю я.

Лана и Астарот переглянулись, но меня не волнует их мнение, мой взгляд прикован к Висидиону.

— Рагнар, я сделал выбор, — говорит он, тяжело опираясь на посох.

— Выбор может измениться. Мы здесь как на ладони. Заузлы здесь уже побывали. Какую защиту мы сможем здесь организовать?

— Ты знаешь, чёрт возьми, что мы не сможем защитить долину! — говорит Лана, выходя вперед.

— Нет, не знаю. Всё, что я знаю, это то, что вы двое, — я указываю на неё и Астарота, — много красиво говорите. Есть город, есть другие выжившие, мы все можем объединиться. Ваши слова ничего не стоят. Вы перевернули всё с ног на голову!

Биджас поднимается, борясь за контроль. Я сражаюсь с ним, вынужденно разделяя своё внимание между ними и биджасом.

— Не будь идиотом, — рявкает Лана.

Раскалённая ярость. Мои руки сжимаются в кулаки так сильно, что когти впиваются в ладони. Мои крылья расправились сами собой, и моя кожа горит пламенем. Никто не назовёт меня идиотом. Я заслужил своё право ведущего охотников.

— Уйди, самка, — шиплю я.

Астарот встаёт между нами, его хвост машет влево и вправо, его крылья расправляются. Я шагаю, готовый сразиться с ним. Его самка перешла черту.

— Рагнар, нет, — говорит Висидион.

— Нет, что? — кричу я, поворачиваясь к нему. — Почему вы слушаетесь чужаков? Откуда вы знаете, что они не привели заузлов к нам? Они могут работать с ними!

— Да ты издеваешься! — кричит Лана.

— Рагнар, будь серьёзнее, — говорит Астарот.

— Нет, я закончил. Мы больше не будем следовать вашим словам. Мы сможем защитить долину. Там куда безопаснее, чем здесь, — говорю я, делая рубящее движение рукой, чтобы отрезать дальнейшие разговоры.

— Рагнар, не делай этого, — говорит Висидион. — Найди в себе каплю веры.

— Да, я верю своим, — шиплю я. — Не чужакам.

— Ты безумец, — говорит Лана из-за Астарота.

Ярость обжигает, а указы не помогают. Дрожа, я делаю шаг к ней.

Мы с Астаротом встречаемся взглядами, и я приседаю, готовый атаковать. Он наклоняется вперёд с поднятыми кулаками.

— Достаточно! — требует Висидион.

Все остальные остановились, чтобы понаблюдать за суматохой, но я не спускаю глаз с Астарота, ожидая, что скажет Висидион.

— Мы не можем драться между собой. Мы продолжим путь в город, — говорит он.

— Нет, — говорю я, топая ногой по песку. Выпрямившись, я поворачиваюсь и смотрю на собравшуюся толпу.

— Мы с охотниками отправляемся домой, где наш дом, — говорю я, повышая голос. — К нам может присоединиться любой желающий.

Все бормочут, глядя друг на друга. Пробираясь сквозь них, я обнаруживаю Башира и Мельхиора, ожидающих на дальней стороне. Мы втроем отправляемся в пустыню самостоятельно.

Если кто-то захочет пойти, пусть следует за нами.

Глава 3

Оливия

Идиотская пустыня простирается за горизонт. Красный песок сверкает под лучами двух солнц.

Они мертвы. Все исчезли. Холодные щупальца пробираются по моему телу к моим конечностям. Слёзы наконец прекратились, но глаза и лицо всё ещё опухшие и болят.

Я должна была быть здесь.

Дует горячий ветер, перемещая пески. Каждое зёрнышко движется медленно, ползёт, кружится и танцует.

Они мертвы, все мои друзья мертвы.

Эта мысль крутится в моей голове снова и снова. Мертвы, мертвы, мертвы.

Если бы я была здесь… то что? Что бы я сделала? Ничего, кроме как стать очередной пленницей или мертвой.

Качая головой от своей глупости, я становлюсь на колени, беру две пригоршни песка и смотрю, как он струятся между моими пальцами. Как песок в песочных часах… отмеренные дни наших жизней. Я фыркаю от идиотизма. Моей жизни — может быть, но их жизнь уже закончилась.

Те, кто умер, наверное, счастливчики, остальных продадут в рабство. Когда я думаю, что этот мир стал уже настолько дерьмовым, насколько возможно, он находит новый способ стать ещё дерьмовее.

— Чёрт! — кричит Лана, отвлекая моё внимание от черной трясины моих мыслей.

Поднявшись, я оборачиваюсь и впервые осознаю, как далеко от группы я забрела. Лана дико жестикулирует, рядом с ней стоят Астарот и Висидион. Рагнар уходит от группы, а с ним двое других охотников. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, что произошло. Рагнар с самого начала не хотел отправляться в это путешествие. По его мнению, нам следует остаться в Долине и организовать защиту от пиратов.

Рагнар и охотники уже далеко ушли в пустыню. Лана и двое змаев, сопровождающие её, спорят друг с другом, в то время как Рагнар и его группа увеличивают расстояние между нами. Я должна помочь.

Что я могу сделать? Ничего. Я не могу ничего сделать.

Нет, это глупо. Предаюсь ли я отчаянию? Моя мама воспитала такую девочку? Сдаюсь, потому что, всё стало сложнее?

Было бы проще. Глубокое отчаяние и безнадежность просто не дают двигаться, тянут меня вниз, приковывают к месту. Так легко просто остаться здесь, погрязая в горе от потерь.

Самое худшее, мы потеряли всё, когда корабль разбился. Друзей, семью, вся моя семья погибла. Коллеги, жизнь, какой мы её знали больше нет. Думаешь, что знаешь, куда движется ваша жизнь, но тут пираты нападают и разрушают все ваши ожидания. Ворвался дым и крики, когда мир перевернулся и устремился к этой отстойной планете.

Выживание. Чисто и просто. Все сложности смываются, когда от тебя требуется всё, чтобы ты остался жив в следующий момент, в следующий час. Когда возможность не увидеть восход солнца на следующий день становится вполне реальной, она меняет вас до глубины души.

Если я продолжу выживать, я не могу позволить себе упасть в тёмный колодец безнадёги, который хочет потопить меня. Конечно, я не могу отрицать, все мои чувства реальны, но мне нужно начать действовать. Начать с чего-нибудь, сделать первый шаг

Отдышаться во время нового пути. Может быть, я смогу помочь. Сделаю что-нибудь, но я должна попытаться. Акт воли, который позволит продолжать двигаться. Однако каждый новый шаг станет легче. Черное отчаяние затаилось, тянет меня вниз цепкими пальцами, которые всё не отпускают, но я не могу сдаться.

Лана что-то говорит, а затем указывает на исчезающие фигуры Рагнара и охотников.

Проследив за местом, куда она указала, я вижу, что к ним присоединилась ещё группа змаев.

Висидион отвечает, затем Астарот что-то говорит. Чёрт, если бы я знала их язык. Астарот смотрит на их удаляющиеся спины, его хвост мечется от нервов.

— Может быть, я смогу помочь? — говорю я, подойдя к ним.

— Как? — спрашивает Лана.

— Э-э, я не знаю, — говорю я, краснея, когда меня охватывает чувство неловкости.

Черное отчаяние возвращается, как приливная волна, течение которого затягивает меня на дно

Слёзы накатывают, мне трудно дышать. Моя грудь сжимается, желудочная кислота поднимается к горлу, и я уверена, что вот-вот потеряю сознание. Перед моими глазами плывут лица моих друзей и членов моей семьи.

Нет.

Я не собираюсь сдаваться. Я жива, я здесь. Я могу помочь, чёрт возьми, я смогу! Крепко закрыв глаза, чтобы сдержать слёзы, я делаю глубокий вдох. Что-то касается моей руки, когда я открываю глаза, Лана уже здесь, она крепко сжимает мою руку. Мы смотрим друг другу в глаза, и в ней я нахожу силу. Я многое потеряла, но это ещё не конец, и я ещё не закончила.

— Рагнар, я могу поговорить с ним, — говорю я.

Двое змаев пристально смотрят на меня, вызывая у меня вспышку дискомфорта, но это так же нелепо, как позволить эмоциям захлестнуть меня. Вокруг слоняется более дюжины змаев и небольшая горстка женщин. Что мы будем делать? Сидеть здесь и ждать, пока пираты заберут и нас?

Лана переводит взгляд с Астарота на Висидиона. Они втроем ходят взад и вперёд. Переминаясь с ноги на ногу, я жду, пока они придут к соглашению. Я смотрю через пустыню на удаляющуюся фигуру Рагнара. Он останавливается и оглядывается назад, и я знаю, в глубине души, что он смотрит на меня. Расстояние слишком велико, чтобы я могла увидеть больше чем нечеткое пятно, но я уверена.

— Хорошо, — говорит Лана.

— Хм? — спрашиваю я, моё внимание вернулась к ней.

— Ладно, — говорит она. — Ни у кого нет других идей. Мы рассчитываем на тебя. Они нам нужны.

— Да, хорошо, — говорю я, бабочки танцуют менуэт у меня в животе.

Никакого давления, Оливия, они все рассчитывают на тебя.

— Ребят! — Лана кричит, а затем говорит то же самое, что, как я полагаю, на змае. — Пожалуйста, зайдите в транспорт.

— Зачем? — спрашивает Делайла. — Какой в этом, чёрт подери, смысл?

— Куда они идут? — спрашивает Пенелопа, указывая на смутные фигуры на горизонте.

— Мы разберёмся, — говорит Лана. — Давайте выдвигаться.

Змаи смотрят на Висидиона, а женщины переглядываются друг с другом, но никто не двигается. Лицо Ланы краснеет, затем становится тёмно-красным. Она поджимает губы и сжимает руки в кулаки.

— Эй, — говорю я, понятия не имея, что делаю. — Я знаю. Это… ужасно. Поверьте мне, я тоже это чувствую. Что же нам делать? Стоять здесь? Ждать, пока пираты придут и заберут нас? Слушайте, у нас не так много вариантов. Я вижу, что сейчас нам нужно присоединиться к другим выжившим. Возможно, и я знаю, что это маловероятно, но, возможно, мы сможем помочь нашим друзьям. Если мы останемся здесь, мы не сможем этого сделать.

Уверенность наполняет меня, пока я говорю. Я не думала, что скажу, прежде чем сказала это. Слова вырвались из моего рта почти так, как будто они исходили от кого-то другого, но в тот момент, когда я их произнесла, они оказались правдой. Правдой для меня, по крайней мере. Возможно, мы сможем их спасти. По крайней мере, в движении вперёд есть надежда.

Женщины что-то бормочут и кивают, затем садятся в транспорт. Висидион что-то говорит, затем Лана отвечает на языке змаев, но мужчины змай уже следуют за женщинами в транспорт. Нам нужно время, чтобы все наладилось. Даже после того, как Рагнар и его последователи ушли, мы набили транспорт плотно.

Транспорт грохочет, затем поднимается, и мы движемся. Поскольку он предназначен для перевозки рабов, комфорта здесь нет. Ни окон, ни воздуха, только тёмный ящик и прижатые тела друг к другу. Я скучаю по Рагнару, который был здесь.

Почему он оставил меня? Неуверенность в себе снова поднимает свою уродливую голову.

Я веду себя смешно. Меньшее, что я могу сделать, это помочь. Грохот и нестабильность транспорта заставляет нас подпрыгивать и натыкаться друг на друга.

— Ау! — кто-то кричит, когда транспорт снова резко бросается в сторону.

Звук металла о металл разносится по маленькому пространству, затем транспорт дёргается, и меня швыряет о стену. Пол уходит из-под ног, и меня швыряет из стороны в сторону. Раздаётся крик, и мир переворачивается.

Я не могу отличить верх от низа.

Моя голова обо что-то ударяется, перед глазами всплыли звёзды.

Меня придавило. Не могу дышать.

Стоны, крики, слёзы, нужен воздух.

Тьма так же непросветна, как и тела, прижатые ко мне.

— Кто-нибудь пострадал? — кто-то спрашивает.

— Да, — кричит кто-то другой.

Я пытаюсь ответить, но мне не хватает воздуха. Задыхаюсь, пытаясь вдохнуть, мне сдавливают грудь. Невозможно. Сознание угасает, тянет меня в никуда.

Что-то стучит, громче стонов. Тела движутся, и быстрый напор воздуха наполняет мои легкие, принося сладкое облегчение. Ещё один сдвиг, и сокрушительная тяжесть возвращается. Кто-то кричит, я уверена, что это не я, у меня не хватает воздуха для крика.

Свет! Яркий, обжигающе-белый, он жжёт мне глаза.

— ОЛИВИЯ!

Глава 4

Рагнар

Всё пошло не по плану. Это вина Астарота. Всё было хорошо, пока он не появился.

— У нас осталось как минимум три дня, — говорит Башир.

— Я знаю, — отвечаю ему.

— Они следуют за нами, — добавляет Мельхиор.

Остановившись, я оглянулся. Облако пыли, которое поднимает на своём пути транспорт, приближается к нам. Закрыв защитные веки, я вижу сам транспорт, мчащийся впереди струящегося облака.

— Что ты будешь делать? — спрашивает Башир.

— Я хочу отправиться домой, — говорю я.

Моя грудь сжимается тисками, заставляя сердце биться сильнее. Видят ли мои друзья то, чего я не говорю? Чего я хочу? Как она взывает ко мне? Расстояние не имеет значения, я чувствую её приближение.

— С ними было бы проще, — говорит Мельхиор. — Иначе придётся долго идти.

Я пристально посмотрел на Мельхиора, пока его хвост не опал на землю, и он не склонил голову.

— Пусть приблизятся, — говорю я. — Я разберусь с этим вопросом, когда они прибудут.

Без дальнейших комментариев я поворачиваюсь и продолжаю идти. Глупо так себя чувствовать. Я не знаю, что она чувствует, но каждый раз, когда я рядом, её желание поглощает меня. Моё тело болит, члены становятся такими твёрдыми, что становится больно. Ничто и никогда не заставляло меня чувствовать так, как она.

Я не могу рассказать остальным, даже если знаю, что они поймут. Я тоже видел, как они глазели на самок.

Земля дрожит, и мы все останавливаемся. Башир поднимает кулак, затем поднимает по одному пальцу, считая до пяти. Чёрт возьми, он близко. Песок смещается по мере того, как тряска усиливается. Глядя вперед, можно увидеть, как линии зыбучего песка приближаются прямо к нам. Двигаясь в замедленной съемке, каждый охотник снимает со спины копье и готовится.

Араун и Эррол, последовавшие за нами мастера, тоже встали на месте. Они знают, мы все знаем. Тайсс полон опасностей, но нет ничего опаснее землии. Гигантский червь-дракон, передвигающийся под поверхностью земли, охотится ориентируясь на вибрации. В зависимости от его возраста и размера он может стать тяжёлым испытанием или смертным приговором даже для нас пятерых.

Дрожь усиливается, песок движется быстрее. У меня перехватывает дыхание, и я крепче сжимаю копье. В любой момент всё решится. Либо он пройдёт мимо нас, либо песок взорвётся, и мы будем сражаться за наши жизни.

Горячий ветер дует мне в лицо, пока мы ждём и надеемся. Никто из нас не хочет сражаться с землией. Движение песка замедляется, дрожь утихает, и всё проходит.

Выпустив дыхание, которое я задерживал, я посмотрел на Башира. Он смотрит мимо меня, затем его глаза расширяются и открывается рот.

Я уже знаю, ещё до того, как повернулся, я знаю.

— Нет! — кричу я, разворачиваясь.

Транспорт взлетает в воздух, кувыркаясь. Он ударяется о землю, а затем снова подпрыгивает в воздух. Мои сердца останавливаются. Воздух не поступает в мои лёгкие. Мой желудок скрутился тугим узлом страха. Оливия!

Мои ноги ударяются о землю во время бега. С каждым шагом я подпрыгиваю, подпрыгиваю в воздух и расправляю крылья, чтобы скользить дальше, набирая скорость.

Я не жду своих охотников. Нет времени. Она в этом транспорте. Я должен добраться до неё. Впереди взрываются пески, и гигантский червь-дракон поднимается в небо. Он массивный, древний. Вполне возможно, что ему тысячи лет, раз достиг таких размеров.

Он извивается взад и вперёд, а затем бьёт по земле в поисках добычи. Транспорт снова опрокидывается, и его внимание привлекает громкий грохот. Его пасть открывается, и он пытается его укусить. Громкий визг эхом разносится по песку, когда его зубы скользят по металлу транспорта.

— НЕТ! — я кричу, размахивая копьем, пытаясь отвлечь монстра от моего сокровища.

Меня ударили сзади, я упал на землю и перевернулся, пытаясь вырваться на свободу.

Остановившись, Мельхиор нависает надо мной.

— Отвали! — я кричу, но он закрывает мне рот рукой, заставляя сомкнуть мою челюсть.

Я размахиваюсь, ударяя его по голове. Пиная ногами и отводя хвост в сторону, я заставляю его покатиться вместе со мной, чтобы удержать хватку. Оказавшись сверху, встаю и отступаю назад. Его хвост хватает меня за ноги, выбивая их из-под меня. Когда я падаю на землю, Башир приземляется сверху, а затем они с Мельхиором прижимают меня с обеих сторон.

— Отпустите меня! — кричу я.

— Рагнар, остановись, — говорит Башир.

— Я должен спасти её, — кричу я, борясь изо всех сил.

Почти, я почти свободен. Она нуждается во мне.

— Стой, с ней всё в порядке, — говорит Башир.

Меня переполняет ярость, а вместе с ней и серый туман биджаса. Она моя, ей ничего не будет грозить, ничто ей не причинит вреда. Никогда, пока я дышу.

Они заставляют меня подняться на ноги и поворачиваются так, чтобы я мог увидеть транспорт. Землия снова пытается его укусить, скребущий визг зубов эхом разносится по дюнам. Транспорт раскачивается взад-вперёд, затем землия уходит под землю.

Земля дрожит, смещаясь по мере того, как она копает глубже. Охотники держат меня до тех пор, пока тряска земли не утихла, оставив после себя тишину. Высвободив руки, я бегу к транспорту. Мои длинные шаги и способность парить на крыльях сокращают путь между мной и моей целью.

Транспорт лежит на боку, в металле там, где землия пыталась его прокусить, остались длинные царапины. Подпрыгнув, я приземляюсь на крышу транспорта, приседая. Переворачиваясь, транспорт остановился с дверью наверху. Металл согнут и скручен настолько, что я могу ухватиться за край. Внутри раздаются приглушенные крики о помощи.

Адреналин разливается по моему телу. Меня наполняет чувство эйфории, а вместе с ним приходит биджас, сильнее, чем когда-либо. Указы, напоминаю я себе, противостоят моему изначальному желанию. Просунув кончики пальцев в трещину, я сжимаю металл, а затем тяну. Напрягшись, я вложил всё, что мог. Скребущий звук вознаграждает мои усилия, но металл едва сдвинулся с места.

Раздаётся стук, когда Мельхиор приземляется рядом со мной, за ним последовал Башир. Они приближаются и хватаются за места, которые смогли найти. Мы втроем тянем, металл нам сопротивляется, но я его поборю. Оливия там. Образы того, как она лежит, раненая и испытывающая боль, наполняют мой разум, и я шиплю от гнева, потянув сильнее.

Металл сдвигается, но я теряю хватку и откатываюсь назад. Расправив крылья, я останавливаюсь на краю транспорта. Башир и Мельхиор тянутся ко мне, хватая меня, я удерживаюсь и не упал с края. Ярость ревёт в моей крови. Ничто не встанет между ней и мной, ничто! Вернувшись на место, я хватаю металл и тяну с новыми силами.

Мои охотники удваивают свои усилия. Холодная сталь сгибается медленно, по дюйму за раз. Когда сталь отслаивается, образуется черная дыра, образующая отверстие в транспорте.

— ОЛИВИЯ!

Я кричу, твёрдый звук звучит странно на моём языке. Я никогда раньше не произносил её имя вслух.

Люди кричат, кто от боли, кто от облегчения. Мы тянем до тех пор, пока не появилось отверстие, достаточно большое, чтобы через него мог пролезть змай. Глядя на бледные, грязные лица, смотрящие на свет, я ищу её. Когда я не увидел Оливию, ярость возрастает, но нет, разум. Указы: я не могу поддаться своей первобытной стороне.

— Помогите их спустить, — приказываю я, мой голос напряжён, и я изо всех сил пытаюсь сдержаться.

Башир слезает, Мельхиор отходит в сторону, а я ложусь плашмя, дотягиваясь до темной дыры и хватаясь за первую руку, до которой смог. Потянув, на свет вырисовывается грязное лицо другой самки. На её голове порез, по лицу течёт кровь. Она быстро моргает, произнося странные слова, не имеющие смысла. Она не Оливия, поэтому я передаю её Мельхиору, который опускает её Баширу.

Мы работаем так быстро, как можем, но это занимает слишком много времени. Каждую руку, которую я хватаю, я ожидаю увидеть Оливию, поднимающуюся из темноты, но каждый раз это кто-то другой. Ругаясь, я стал вытаскивать их быстрее. Самцы внутри выталкивают самок снизу, помогая им подняться первыми, ускоряя процесс.

— Оливия! — я кричу от невыносимого разочарования.

— Рагнар!

Её голос — долгожданная вода после долгой охоты.

Она жива.

Чья-то рука хватает мою, я хватаюсь за неё, затем тяну, и голова Оливии поднимается из тёмной дыры. Меня наполняет радость, которую я никогда не чувствовал. На её щеках порезы, один глаз опух и стал темно-фиолетовым, но она жива. Я тяну её прямо вверх, поднимаюсь вместе с ней и беру на руки.

Она обхватывает меня за талию и кладёт голову мне на грудь. Она говорит, но слова не имеют значения. Она жива. Остальное не важно. Положив подбородок на её голову, я крепко прижимаю её к себе. Мой член сильно бушует, и часть меня хочет взять её здесь и сейчас, чтобы все увидели мои притязания на эту самку.

Это биджас, и я это знаю, поэтому сопротивляюсь. Отпустив её, наши пальцы скользят друг по другу, Мельхиор берёт её, а затем опускает к Баширу. Я вытаскиваю другого змая из транспорта, пока не остался только Дросдан. Он больше любого из нас, настолько большой, что смог выбраться без моей помощи. Он встал на свету, посмотрел вверх, затем покачал головой и поднял руку.

— Одно мгновение, — сказал он, а затем исчез в темноте.

В ожидании его возвращения, было слышно, как металл царапает о металл, звенящий звук приближается к звукам борьбы. Из дыры вырывается бессловесный крик, полный гнева, затем на свету появляется Дросдан. Мой брат висит у него на плече, борясь с цепями, которыми мы его связали.

Когда заузлы напали на Долину, мой брат был с ними, по крайней мере, его тело. Он настолько глубоко регрессировал в биджас, что стал немногим больше, чем первобытное животное. Я могу только представить, что они сделали, чтобы сделать его таким. Дикий, действующий на инстинктах. Он боролся с яростью загнанного в угол животного. Мы схватили его, когда сразили заузлов, и отправили их в бегство, но у меня не было времени помочь ему.

Я уверен, что со временем я смогу вернуть его из тёмного тумана, окутавшего его разум. Он, брат, которого я люблю, всё ещё здесь, спрятанный за яростью биджаса. Я доберусь до него.

Дросдан с трудом поднимает Рюта. Дросдан большой и мускулистый, но поднять над головой взрослого, связанного и борющегося змая — непростая задача.

Я хватаюсь за цепи, сковывающие Рюта, и тяну. Он шипит, когда увидел меня, его глаза красные, как и края чешуи. У ярости глубокие когти. Пустая боль пульсировала в моей груди, пока я опускал брата к Баширу. К тому времени, как я это сделал, Дросдан уже выбрался из транспорта. Наши взгляды встречаются, и он кивает. Нам не нужно говорить, он знает, что я ценю его поступок.

Спрыгнув с транспорта, я планирую на площадку рядом с Висидионом, Старейшинами и Астаротом. Они обсуждают наш следующий шаг. Конечно, слишком много разговоров. Это их общая проблема. Они говорят, когда не остаётся другого выбора, кроме как действовать. Покачав головой, я слушаю, и в моём нутре формируется холодная уверенность.

Я редко выступаю на Совете, но теперь я должен.

— Хватит, — говорю я, делая режущее движение рукой.

— У тебя есть что добавить? — спрашивает Висидион.

— Да, — говорю я, глядя в глаза каждому самцу, стоявшему рядом. — Ваши разговоры ни к чему не приведут. Раненым нужен уход. У нас нет транспорта и убежища. Пришло время собрать припасы, помочь раненным и выдвигаться.

— Согласен, — говорит Астарот.

Лана подходит к нему, обнимает его за талию, а он кладёт руку ей на плечи. Холодная, жестокая зависть вонзается в моё сердце, как клинок. Быстрый взгляд, и я замечаю Оливию, сидящую в тени транспорта, с ещё одной самкой, обрабатывающей её раны.

— Рагнар, можешь ли ты с охотниками организовать что-нибудь для перевозки наших припасов? — спросил Висидион.

— Да, — говорю я.

Самки сгруппировались в тени транспорта. С них капает влага, это неэффективно и расточительно. Никто из них не выглядит хорошо. Они не приспособлены к жаре Тайсса, и очевидно, что они не выдержат долго.

Мой выбор стал очевидным.

— В вашем городе есть эпис? — я спрашиваю Астарота.

— Да, — говорит он.

Я принимаю решение.

— Башир, Мельхиор, возьмите с собой Арауна и свяжите перевозку для припасов. Падрейг выдержит больше веса, и это не замедлит его. Нам нужно выдвигаться немедленно.

Они бросаются за работу по моей команде. Идя за ними, прикосновение остановило меня. Я посмотрел вниз на маленькую, окрашенную в красный цвет руку, затем поднимаю её вверх и встречаюсь взглядом с Ланой.

— В город? — спрашивает она.

Я киваю и отстраняюсь. Крушение транспорта определило мой выбор. Мне нужно отвезти Оливию в безопасное место где есть эпис. Другого выбора нет.

Оглянувшись через плечо, моё сердце замирает, когда она поднимается от транспорта на ноги. Она посмотрела на меня и улыбнулась, неуверенно, прежде чем присоединиться к формирующейся очереди, чтобы сложить припасы, которые мы сможем унести.

Когда мы заканчиваем, солнце уже нависло низко над горизонтом. Зависимость от Ланы в передаче приказов самкам не помогло ускорить процесс. Лане задают слишком много вопросов. Мои люди слушают и делают то, что им приказывают, даже не спрашивая зачем.

Наконец мы готовы идти. Две длинные палки с переплетенной между ними кожей образуют перевозку. Араун прикрепил ремни, которые перекинули через плечи Падрейга. Даже разделив припасы между змаями, мы многое оставим после себя, но другого выхода нет. Выжить будет сложно, но если повезет, мы справимся.

— Я не животное, — ворчит Падрейг, когда я прохожу мимо.

— Знаю, — говорю я, останавливаясь лицом к нему.

Он сердится. Он настолько высокий, что мне приходится вытягивать шею, чтобы посмотреть на него. Он расправляет плечи, качает головой, затем фыркает.

— Ладно, — соглашается он.

— Выдвигаемся! — кричу я.

Башир берёт на себя ведущую роль, как и было приказано. Мельхиор отходит далеко влево, держа нас в поле зрения. Это мои глаза и уши, опытные охотники, которые узнают признаки опасности, что даёт нам лучший шанс подготовиться к тому, что может произойти.

Самцы змаев образуют нестройный защитный круг вокруг самок, но это длилось недолго. Люди не могут хорошо передвигаться по песку. У Ланы есть странная на вид обувь, которая позволяют ей легче двигаться, но остальные утопают с каждым новым шагом, с трудом справляясь с передвижением вперёд. Мы движемся со скоростью менее трети той скорости, которую я прикидывал.

Мне не нужно было им указывать. Самцы приближались и помогали самкам, что ускорило процесс, но всё равно медленнее, чем мне хотелось бы. Мы не можем нести и их, и припасы. Лучшее, что мы можем сделать, это предложить им лёгкую помощь, вытаскивая их, когда они погрузятся слишком глубоко, чтобы они могли двигаться самостоятельно.

Оливии приходится тяжелее всего. Её сочные формы и полная грудь заставляют её погружаться глубже всех. Каждый шаг — пытка на её лице. Оставаясь рядом с ней, колонна остальных продвигается всё дальше и дальше вперёд. Она часто разговаривает, и мне хотелось бы знать, что она говорит.

Я не оставлю её. Решимость Оливии ошеломляет. Она тяжело дышит, с её ярко-красного лица капает влага, такие же ярко-рыжие волосы прилипли к голове. И всё же она продолжает двигаться вперёд.

Остановившись, она пьёт воду из контейнера, затем предлагает её мне. Подняв руку, я отказываюсь. Вода будет нашим самым ценным ресурсом в этом путешествии, и она нуждается в ней гораздо больше, чем я.

Солнце двигалось низко над горизонтом и быстро падало вниз. Тени надвигаются, мешая увидеть остальных впереди. Они скоро разобьют лагерь, тогда и догоним. Оливия смотрит вперёд, прикрывает глаза, делает несколько глубоких вдохов, затем наклоняется и продолжает идти.

Когда мы поднимаемся на дюну, огибая большое скальное образование, впереди нас усеяны мерцающие огни. Её руки дрожат, она движется медленнее, но всё ещё продвигается вперёд. Мы уже достаточно близко, я могу помочь лучше. Переложив рюкзак на спину, я обнял её. Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами с открытым ртом, отталкивая меня, но я не позволяю ей остановить меня.

Проведя другой рукой под её талией, я сбиваю её с ног и бросаю в свои объятия. Расправив крылья, я помчался через пустыню в лагерь. Я бы хотел пронести её так всю дорогу, но даже моя сила имеет свои пределы. Она обнимает меня за шею, прижимаясь ближе. По моей чешуе пробегает мягкое покалывание. Этого почти достаточно, чтобы заставить меня задрожать.

Когда мы входим в лагерь, запах готовящегося биво достигает моих ноздрей и вызывает улыбку. Укрытия мы не привезли, но я позаботился об одеялах для самок. Они разложили их вокруг небольших костров. Оливия прижимается к моей груди, говоря что-то быстро, заставляя меня снова пожелать понять, что она говорит. Она борется со мной, поэтому я её ставлю на землю.

Она поправляет одежду, быстро оглядываясь по сторонам. Её кожа покраснела, хотя солнце уже скрылось за горизонтом. Я не понимаю, почему она до сих пор такого цвета. Я потянулся, чтобы коснуться её лица, она отстранилась.

Гнев вспыхивает добела. Я не понимаю, почему она так себя ведёт.

Указы, указы объединяют нас.

Закрыв глаза, я повторяю эти слова. Я бы никогда не причинил ей вреда, как бы много от меня ни требовал биджас, но он всё равно реагирует на пронзительную боль в моём сердце, когда она отстраняется.

Она хмурится, касается моего лица, затем качает головой. Если бы мы только могли говорить.

Указывая пальцем, я иду сквозь костры к тому, который устроили Башир и Мельхиор, зная, что они освободят для меня место. Башир хватает один стержень, удерживающий мясо над огнем, и отрывает от него несколько кусков, кладя их на кусок промасленной ткани. Он протягивает его, пока я сажусь на своё место.

Оливия садится рядом со мной, и я предлагаю ей немного. Она берёт кусочек, деликатно обращается с ним и дует на него, чтобы охладить. Пока мы едим, Башир рассказывает мне о наших успехах. Мы продвинулись дальше, чем я ожидал, увидев, с какой скоростью могут справиться самки, и это хорошо. Оливия болтает с двумя другими самками, сидящими в нашем кругу. Она кажется счастливой, и они тоже. Надеюсь, если повезёт, наше путешествие окажется для них удачным.

— Ты это слышал? — спрашивает Мельхиор, склонив голову набок и потянувшись к копью, лежащему рядом с ним.

Это единственное предупреждение, которое мы получили, прежде чем громкие крики прорвались сквозь ночь. Самки закричали одной нарастающей трелью, эхом разносящейся сквозь ночь.

Глава 5

Оливия

Рагнар отнёс меня в лагерь к концу пути, и это было чертовски романтично и в то же время неловко.

Словно признание того, что я не смогла бы добраться самостоятельно, но также и самый добрый поступок, что кто-либо когда-либо делал для меня.

Сейчас мы ужинаем, и я болтаю с Астрид и Делайлой. Два змая, которые всегда рядом с Рагнаром, я не могу назвать их имена, сидят вместе с нами.

— Отстой, — вздыхает Астрид, вытирая жир с пальцев о штаны.

— Что именно? — спрашиваю её.

— Всё это.

— Ага.

— Какого черта мы делаем? Что дальше? — спрашивает она. — Мы наконец устраиваем что-то вроде жизни, а потом меня похищают эти инопланетные люди-драконы. Всё идёт хорошо, и я думаю, что всё наконец будет хорошо, но потом мы узнаем, что глупые космические пираты похитили всех наших друзей?

Она качает головой, ссутулив плечи.

— Полное дерьмо, — вступает Делайла.

Один из охотников наклоняет голову и что-то говорит Рагнару. Мельхиор, кажется, его зовут, может быть? Или это тот другой?

Все трое змаев хватаются за копья и вскакивают на ноги. Мы с девочками смотрим друг на друга. Я ничего не разобрала, но очевидно, о чём они могли говорить. Вскочив на ноги, я оглядываюсь вокруг, пытаясь что-нибудь заметить.

Мгновение спустя что-то нырнуло с неба, издав визгливый звук, от которого у меня по спине пробежал холодок. Мои внутренности сжимаются, когда я падаю на песок и вскидываю руки, чтобы защитить голову.

Рагнар отступает назад, почти наступив меня.

Понимая, что это ужасная и глупая позиция, я встаю. Каждый нерв моего тела кричит, что я должна свернуться в клубок и молиться, чтобы это прошло мимо. Мои инстинкты полный отстой.

Рагнар разворачивает своё копье, поднимая его в воздух, а затем вращает в другую сторону. Он движется с потрясающей, красивой плавностью и мастерством. Как будто наблюдаешь за танцором. Моё нутро напрягается. То, как изгибаются его мышцы, впечатляет силой, заставляя меня сжимать бедра.

Воины змаи эффективно работают, отгоняя падающие шары зубов и смерти.

Пенелопа кричит из-за змая у костра рядом с нами. Трое существ нападают на него. Демонстрируя своё мастерство, он блокирует двоих, отбрасывая их назад, но третий ускользает.

И почти достаёт её. Рагнар прыгает, широко расправив крылья, кончик копья сверкает в лунном свете, когда он поворачивает его в нужное положение. Он приземляется и вгоняет его в тело зверя прямо перед тем, как оно достигло Пенелопы.

Он отклоняет копьё в сторону, а затем размахивается, отправляя в полёт мертвого монстра. Я впервые разглядела нашего нападавшего, когда он слетел с его копья. Он выглядит как мохнатое тело с широкими кожистыми крыльями, несколькими рядами острых зубов и когтями, способными разрывать плоть.

Его вид наполняет меня ледяным ужасом, от осознания, что постарается больше летящих шаров смерти и они все атакуют нас.

Рагнар и змаи продолжают свой оборонительный танец, защищая нас. Его копье сверкает, мускулы напрягаются, и я наблюдаю за ним с полнейшим восхищением.

Моё тело реагирует на его силу, мои соски настолько твёрдые, что они царапаются о ткань моей рубашки, вызывая во мне сильную дрожь.

Монстры, видимо, сдаются, визг и слабые шелестящие звуки крыльев отступают вдаль.

Рагнар разворачивается на пятках лицом ко мне. Он подпрыгивает в воздух, расправив крылья, затем приземляется передо мной. Красивый.

Он касается моего лица, смотрит вверх и вниз по моему телу. Требуется всего лишь мгновение, чтобы понять, что он осматривает меня на предмет ран.

— Я в порядке, — говорю я, но он не понимает.

— Никто не пострадал? — Лана кричит.

Ответы приходят со всего лагеря, пока Рагнар заканчивает осмотр. Его внимание никоим образом не ослабляет напряжения между моими бёдрами, а даже усугубляет его. Чувствую пульс, отдающий вибрацией в клитор, желание призывает меня нарушить все правила приличия.

Когда он выпрямляется в полный рост, я касаюсь его щеки. Его чешуя прохладная и гладкая. Всем своим существом я желаю, чтобы мы смогли поговорить.

Одна его рука у меня на плече, другая на талии. Мир исчезает, пока не остаёмся только мы вдвоём. Отдалённые звуки становятся не более чем жужжанием на фоне. Моё сердце колотится о грудь, когда я поднимаюсь на цыпочки и тянусь к Рагнару.

— Ты в порядке? — спрашивает Лана, прерывая момент.

Встав назад на пятки, когда меня отвлекли от Рагнара, я прикусываю нижнюю губу. От внезапной боли у меня навернулись слёзы. Лана хватает меня за плечи, разворачивая лицом к себе. Прежде чем я успеваю сказать слово, она проводит руками по моим рукам, крепко обнимая.

— Я в порядке! — говорю я, мой голос надломился и стал намного громче, чем следовало бы.

Лана останавливается, поднимая глаза из сгорбленной позы, из которой она осматривала меня, её удивление очевидно. Она выпрямляется, когда мои щеки загорелись румянцем. Я не могу встретиться с ней взглядом. Меня почти переполняет непреодолимое желание найти камень, под которым можно спрятаться.

— Хорошо, — говорит Лана, переводя взгляд то на Рагнара, то на меня. Отлично, просто великолепно. Она поджимает губы, будто собирается сказать что-то ещё, но затем качает головой.

— Кто-нибудь ещё пострадал? — спрашиваю я, отчаянно пытаясь отвлечь её внимание на что-нибудь ещё.

— Нет, — говорит она. — Кажется, мы справились с ними.

Она что-то говорит Рагнаряу, и острая, холодная сталь зависти вонзается в моё сердце, когда он отвечает. Что она ему говорит? Я так сильно хочу иметь возможность поговорить с ним, услышать его голос и знать, что он говорит. Они обмениваются ещё репликами, затем она фыркает и качает головой. Мои руки сжимаются в кулаки, когда зависть перерастает в гнев. Она флиртует с ним?

Ревновать сейчас просто глупо. Неуверенность — это слабость, на которую у меня нет времени.

Лана улыбается Рагнару, затем оборачивается.

— Я рада, что с тобой всё в порядке, нам всем пора спать, — говорит она. — Завтра будет долгий день.

— Конечно, — говорю я.

Делайла и Астрид расправляют одеяла и собираются лечь, поэтому я делаю то же самое по свою сторону небольшого костра. К тому времени, как я всё разложила и легла, огонь уже потух до тлеющих углей. Наступила ночь, двойное солнце зашло, но всё ещё слишком жарко. Эта планета полный отстой.

Я вздыхаю, а затем Рагнар ко мне прижимается. Его тело излучает лёгкую прохладу, которая притягивает меня. Он намного больше меня. Я оказалась окружена и успокоена его безопасностью. Я знаю, что он не позволит случиться чему-то плохому.

Он касается моего бедра, и я напрягаюсь. Желание расцветает. Как я могу спать с ним так близко? Когда он прижимается своим телом к ​​моему, а его член вжимается в мою спину. Он кажется огромным!

Как мне теперь спать? Он так близко, такой большой, сильный, заполняющий все мои мысли. Я не могу расслабиться, пульс отдаётся по всему моему телу, разгоревшийся пожар требует моего внимания. Нет, не здесь и не сейчас.

Его рука скользит по моему бедру, движется, и чёрт возьми, моё тело предаёт меня. Я прикусываю губу, когда его рука скользит под край моих брюк, к моим складочкам. Один большой палец сильно прижимается к моему клитору, заставляя меня вздрогнуть. Крик застревает у меня в горле, когда я тону в своём желании.

Я не могу сделать это, только не здесь. Схватив его за руку, я тяну. Он не сопротивляется, когда я отталкиваю его руку и кладу её обратно на бедро. Он оставляет меня в покое, не пробуя ничего другого. Медленно моё сердце возвращается к нормальному ритму, но к тому времени его дыхание становится медленным и ровным у меня за спиной.

Отлично, хотя бы один из нас заснул. Лежа здесь, окутанной его телом, его экзотический аромат не даёт мне заснуть. В какой-то момент я наконец отключилась.

***

Меня кто-то потолкал. Я резко просыпаюсь, осознание врывается, когда адреналин пробегает по моему телу. Оглядываясь вокруг, я теряюсь, и мне требуется время, чтобы сориентироваться. Рагнар сидит рядом и терпеливо ждет.

Моргая, я встаю и потягиваюсь. Больные мышцы кричат, протестуя против того, чтобы их заставляли двигаться. Спать на земле — сущий кошмар.

Солнце ещё не взошло из-за горизонта, но света достаточно, чтобы видеть, так что рассвет уже близок. Рагнар протягивает руку с несколькими кусками мяса. Я беру два, благодарю его, хотя это бесполезно, и кладу холодную еду в рот.

Проходит совсем немного времени, и мы снова в пути.

Мы начинаем путь одной группой, но прежде чем солнце осветило горизонт, группа выстроилась в линию, а я позади. Снова.

У Ланы есть ботинки, которые она разработала для передвижения по песку, и для неё путь лёгок. Остальные из нас борются за каждый шаг по рыхлому песку. Мне приходится вытаскивать ногу наружу и продвигать её чуть дальше, а затем утопать в песке, и это утомляет меня и заставляет работать мышцы, которые я никогда не использовала.

И снова Рагнар остался рядом, и он помогает, когда мне особенно тяжело. Зыбучий песок достаточно тяжёл, но есть ещё и скатывающиеся дюны. Кажется, я всегда иду в гору. Серьезно, здесь не бывает спуска вниз? Вытирая пот с глаз, я достаю бутылку с водой и делаю небольшой глоток.

Я стараюсь быть осторожной с водой, потому что не знаю, когда мы отыщем ещё. В горле у меня так пересохло, что больно дышать. Моё тело ноет, чтобы я выпила всю бутылку и нашла ещё, но я не могу сдаться. У меня болит голова, и я знаю, что боль будет расти, пока не станет ослепляющей.

Возобновив путь, я понимаю, как всё болит. Солнца высоко над головой, палят с неослабевающей энергией, накаливают песок и меня. Путешествие в духовке не могло бы стать более неприятным, чем это.

Рагнар берёт меня за руку и поднимает, помогая мне высвободить ноги и продвинуть их вперёд.

Ему так легко! Он настолько большой, что можно было бы подумать, что такое место ужасно для него, но он расправляет крылья и скользит по песку, как будто его нет. Он является воплощением эволюционной теории, идеально адаптирующегося существа к окружающей среде.

Поднявшись на очередную дюну, я прикрываю глаза, чтобы увидеть, насколько далеко я отстала. Рагнар тоже останавливается. Недалеко впереди находится большой скальный выступ, отбрасывающий длинную тень на песок. Будет приятно зайти туда, когда мы доберёмся до него. Остальная часть группы уже там. Блин, я так сильно отстала! Вздохнув, я выпрямляюсь, поправляю рюкзак и смотрю вперёд.

— Что это за штука? — спрашиваю я, указывая вдаль.

Оно выглядит, как красно-коричневая стена, пересекающая горизонт, насколько хватает глаз.

Рагнар наблюдал за мной, но когда я указала туда, он повернулся и посмотрел туда. Он что-то кричит, чёрт возьми, я бы хотела что-то погасить, а затем всё приходит в движение. Меня сбивают с ног, и я оказываюсь в его объятиях, и мы несёмся через пустыню к большим скальным камням. Обхватив его руками за шею, я держусь изо всех сил, буквально.

Он движется так быстро, что я подпрыгиваю в его руках, как тряпичная кукла. Моё сердце колотится, но под ложечкой всё ещё дрожит холодный ледяной комок. Меня сильно подбрасывает, я прикусываю язык и кричу от боли.

Рагнар смотрит вниз с беспокойством в глазах, но не замедляет шаг.

Ну, может быть, это было не беспокойство? Как вообще выглядит беспокойство на лице инопланетного человека-дракона? Смаргивая слёзы, я пытаюсь оглянуться через плечо и увидеть ту тёмную стену. Она приблизилась намного ближе, и когда я оглядываюсь, мы не очень быстро добираемся до остальных. Мы не догоним их, пока эта стена не дойдёт до нас первой.

— Дерьмо, — говорю я, когда песок у наших начал расползаться от ветра.

Глава 6

Рагнар

Порывы ветра настолько сильные, что меня отбрасывает в сторону. Песок бьёт по моей коже, как стекло. Он царапает мою чешую, и ослепляет, попадая мне в глаза. Я опускаю защитные веки, возвращая своё зрение. Оливия крепко прижимается, держась обеими руками за мою шею.

Налетел ещё один порыв ветра, на этот раз такой сильный, что закрутил нас по кругу. Ветер приносит песок, а затем порывы ветра усиливаются. Он свистит над землей, с кромсающей силой сбивая всё на своём пути. Буря ограничивает моё зрение до нескольких футов, даже с защитными веками.

Оливия что-то кричит, её слова звучат резко, и я предполагаю, что это проклятия. Понимаю. Всё плохо. Мы не доберёмся до остальных. Буря надвигается.

Меняю направление, бегу прямо навстречу ветру. Сила бури отталкивает меня назад, я сопротивляюсь ей, упираясь ногами, и сражаясь за каждый шаг, в то время как меня толкало назад. Наклонившись навстречу буре, я продвигаюсь вперёд, но медленно, слишком медленно. Моя шея и плечи сгибаются, когда я протолкиваюсь дальше.

Я плотно сжимаю крылья, когда ветер пытается их подхватить и заставить раскрыться. Песок режет меня, разрывая нашу одежду. По всей открытой коже Оливии появились небольшие порезы, отсутствие чешуи делает её беззащитной. Я должен доставить её в безопасное место.

До моих ушей доносятся далёкие крики. Я тоже кричу, но порыв ветра уносит звук моего голоса. Песчаная буря ослепляет. Если я не найду для нас укрытия, Оливия может не выжить.

Мои сердца застучали сильнее. Адреналин подогрел мою ярость. Биджас врывается в сознание, пытаясь перехватить контроль над моим разумом. Я не могу этого допустить.

Крики боли Оливии доносятся до моих ушей сквозь шум ураганного ветра. Влага струится из её плотно закрытых глаз. Она поворачивается и зарывается лицом мне в грудь в поисках защиты.

Впереди видно выступ скалы. Безопасность, убежище, я должен добраться до него.

Я понимаю, это опасно, но я должен защитить её. Ветер дует сильно, но я раскрываю крылья. Их резко подхватывает порыв ветра, напрягая мои мышцы. Ужасная боль.

Не обращая внимания на боль, я заставляю крылья нести нас вперёд. Такое ощущение, будто мышцы рвутся, когда я двигаю своими крыльями.

Меня отталкивают назад. Скольжу по песку, мои пятки впиваются глубже. Наконец они окружили Оливию, защищая её от самого сильного порыва ветра бури.

Продвигаясь вперёд, я возвращаю утраченные позиции по мере того, как интенсивность шторма усиливается.

Наступает тьма, клубящийся песок пыль скрывают солнце.

Каждый шаг — это триумф силы воли. Мышцы надрываются, когда я заставляю их превосходить любые требования, которые я к ним предъявлял раньше. Боль в моих крыльях угасает под натиском режущего песка. Оливия дрожит в моих руках. Мы почти подошли к скалам.

Ветер снова отбрасывает меня назад, крадя то, что я уже завоевал. Наклонившись вперёд, я сопротивляюсь атаке. Шаг, другой, затем откат назад. Мои ноги прижимаются вниз, покачивая хвостом для равновесия, песок доходит до середины моих икр, когда я продвигаюсь вперёд.

Несмотря на защитные линзы, я не могу видеть дальше, чем на несколько дюймов перед лицом. Только кружащаяся стена песка. Кажется, что выступ скалы материализуется из ниоткуда, мгновенно прорываясь сквозь бурю. Упираюсь левым боком в стену скалы, я использую её укрытие, чтобы пробраться вперёд в поисках расщелины, которую заметил ранее.

Ветер мечется взад и вперёд, отталкивая меня от камня, а затем швыряя в него. Я держу себя развернутым настолько, чтобы, когда он ударит меня в ответ, я смог защитить Оливию. Ветер, песок и камни с силой бьют меня по плечу и боку, но это не имеет значения, я защищаю её.

Ощупывая стену, я наконец нахожу расщелину. Мои мышцы крыльев заныли от боли, когда я раскрыл крылья и затолкнул Оливию в отверстие. Она протиснулась в тесное безопасное пространство, насколько это возможно, посреди песчаной бури.

Я не могу залезть полностью, я слишком широк. Ничего, поскольку я использую своё тело, чтобы не дать буре проникнуть внутрь.

Щель не глубокая и не широкая, но в нём достаточно места, чтобы укрыться от самой сильной бури. Её тело прижимается ближе к моему, и теперь, в относительной безопасности, я не могу оторвать своё внимание от ощущения её мягких изгибов.

Мой главный пенис шевелится, напрягается, прижимаясь к её заднице. Её аромат наполняет мои ноздри, опьяняющий запах, который уносит мои мысли. Я хочу её.

Она поворачивается и тянется к моей голове. Импульсивно, почувствовав смелость, я предъявил право на её губы, как Астарот делал со своей самкой.

Шторм стих до фонового шума, беспокойство и боль смылись сладким вкусом её губ.

Я исследую её губы и рот языком. Её язык встречается с моим, я почувствовал удовольствие, которого я никогда не испытывал.

Её задница двигается по моему телу, делая мой член твёрже. Мне отчаянно хочется наполнять её снова и снова, пока она не выкрикнет моё имя от удовольствия. Попробовав её рот, воспламеняется желание вкусить её всю.

Но это невозможно в таком тесном пространстве. Мы попали в бурю, отделённые от нашей группы, затерянные в песках. Не важно. Она отдаёт себя, а я хочу всё, что она предложит.

Я доставлю ей удовольствие. Я хочу, чтобы она стонала. Положив одну руку ей на плечи, я провожу ею по её груди, по её мягкой, обнаженной груди, которая так отличается от самок змаев. Я мечтал о её мягкой плоти с тех пор, как встретил её. Интересно, как они выглядят, ощущаются, какой у них вкус.

Игнорируя их из-за желания и невозможности, я просовываю руку ей в штаны, ища её сердцевину.

Мои пальцы скользят по мягкому меху, а затем находят влагу. Проведя рукой, я обнаруживаю, что она открыта, гладкая и готовая, мой палец легко скользит внутрь. Она стонет в наш поцелуй, только начало того, что я заставлю её почувствовать.

Я засовываю палец в неё как можно глубже, а затем медленно двигаю им по кругу. Её задница сильно врезается в мой твердый член. Я стону, возбудившись почти до предела.

Провожу мой палец внутрь и наружу, и её стон стал громче, почти догнав по звучанию свист ветра. Она стонет еще громче, когда я вытягиваю палец наружу и внутрь, прижимаясь к её телу. Твёрдый бугорок трётся о мой палец, и нажатие на него, кажется, доставляет ей ещё больше удовольствия, заставляя её дрожать и толкать своё тело в меня.

Она извивается под моими руками. Мой член дёргается от потребности в расслаблении. Её влажности достаточно, чтобы позволить мне ввести второй палец внутрь. Она вскрикивает, а затем выкрикивает моё имя, сильнее прижимаясь ко мне. Её тело дрожит в моих руках, затем она обмякает.

Я крепко обнимаю её, оберегая, пока мы ждём, пока утихнет буря.

Глава 7

Оливия

Я резко просыпаюсь. Тихо. Слишком тихо. Не могу поверить, что я уснула.

Мои мышцы затекли и ноют. Всё болит, пока я пытаюсь сориентироваться. Тёплая волна внутри меня напоминает мне о том, что произошло, вызывая медленную улыбку. А также успокаивающее присутствие Рагнара, прижатого к моей спине.

— Рагнар? — спрашиваю я, не в силах повернуться достаточно, чтобы увидеть его.

Он шевелится и что-то говорит. Солнце падает в узкую пещеру куда он нас затолкал во время бури. Я не знаю, как долго мы здесь пробыли, но кажется, что прошло уже несколько часов. Может быть, день или больше. Сколько длится песчаная буря? Прохладная чешуя Рагнара приятна и успокаивает, но я от него отползаю, и жар Тайсса окутывает меня, словно тяжелое одеяло.

Камень царапает мою кожу, пока я ползу. Когда я поворачиваюсь, чтобы оглядеться, солнечный свет отражается от свежеприбывшего красного песка, ослепляя меня. Мои глаза слезятся, когда я крепко сжимаю их, борясь с ослепляющей болью.

Они медленно приспосабливаются, Рагнар лежит на небольшом расстоянии.

Я задыхаюсь от ужаса. Его спина!

Левое крыло Рагнара висит ниже, чем должно, и странно свисает. Кровь капает на песок из десятков порезов на его разорванной коже, несмотря на защитную чешую.

Я не могу себе представить, чтобы со мной сделала песчаная буря.

Моё лицо горит от осознания того, что он защитил меня от худшего. У меня небольшие раны, но они ничто по сравнению с тем, насколько он ранен.

Пробираясь к нему назад, я тону в песке, спотыкаясь, и он оборачивается. Забота на его лице вызывает слёзы. Как он может беспокоиться обо мне сильнее, чем о своей боли?

Достигнув его, я протягиваю руки вверх, чтобы коснуться его лица. Его рука обхватывает меня за талию, затем другая — касается моей щеки. Он вытирает первую упавшую слезу, говоря что-то тихим шепотом.

— Мне бы хотелось поговорить, — говорю я тихим голосом, чтобы он не надламывался.

Момент тянется до тех пор, пока он, наконец, не убирает руку с моего лица.

Он поворачивается, что-то говорит, затем указывает вдаль. Глядя на меня через плечо, когда я не отвечаю, он повторяет те же звуки.

— Конечно, — соглашаюсь я, хотя понятия не имею на что.

Не беда, я пойду за ним на край земли.

Глубоко вдохнув, я медленно выдыхаю, надеясь очистить голову. В основном это срабатывало, но мне бы хотелось, чтобы мыслей вообще не осталось. Осмотревшись вокруг, я понимаю, насколько мы облажались. Других не видно, и я заблудилась.

Песок, ничего, кроме песка, с редкими выступами скал, простирающимися до самого горизонта, насколько хватает глаз. Ни следов, ни тени людей вдалеке, ничего. Пустынный песок.

Надеюсь, Рагнар знает, в каком направлении идти.

Поворачиваясь кругом, я надеюсь увидеть где-нибудь свой рюкзак, но его нет. Я потеряла его в нашей борьбе за то, чтобы пережить бурю. Какими бы сильными ни были порывы ветра, он мог сейчас быть за тысячу миль отсюда.

— Чёрт! — кричу я, сжимая руки в кулаки.

Рагнар рядом со мной. Его сильные руки поворачивают меня, прижимая к своей чрезмерно мускулистой груди. Я прижимаюсь лицом к его выпуклому бицепсу и проигрываю битву со своими эмоциями. Слёзы текут, и я рыдаю.

Разбилась на этой планете, которая медленно убивает меня обезвоживанием и тепловым истощением.

Все на моем корабле мертвы или взяты в плен.

Мы полностью предоставлены сами себе, отрезаны теперь от всех наших друзей.

Не знаю, сколько времени я так стояла, но наконец я вскрикнула. Слишком обезвожена, чтобы лить слёзы, опустошённая, лишённая всего.

Оттолкнувшись от его груди, мои пальцы задерживаются на единственной хорошей вещи, оставшейся в этом мире. Рагнар отпускает меня, но я сопротивляюсь, как будто он тоже этого не хочет.

В нескольких дюймах друг от друга мы смотрим друг другу в глаза.

— Что теперь? — спрашиваю я, надеясь, что смысл слов каким-то образом преодолеет языковой барьер.

Он наклоняет голову набок, хмурится, совершенно очаровательно хмуря брови, а затем что-то говорит. В его языке так много мягких звуков, протяжных букв «С», которые создают постоянное шипение, но это успокаивает, не то, чтобы я ассоциировала его со змеей или чем-то ещё.

Это сексуально, в каком-то странном смысле.

Он поворачивается в пол оборота и указывает вдаль.

Я пожимаю плечами. Этот способ общения выглядит так же хорошо, как и любой другой. В конце концов, что, чёрт возьми, я знаю? Я заблудилась.

Я киваю в знак понимания и согласия, и мы отправляемся в путь.

Не проходим и ста футов, как становится ясно, насколько сильно ранен Рагнар. Моя первая догадка: он не использует свои крылья. Змай идеально подходят для своей среды. Они используют свои крылья, чтобы с лёгкостью передвигаться по песку, несмотря на свой огромный размер и вес. Они почти не погружаются в песок, машут крыльями и используют хвост, чтобы направлять себя и балансировать.

Рагнар вообще не расправляет крыльев, поэтому проваливается в песок ещё глубже, чем я, благодаря своей большей массе. С каждым шагом он опускается почти до колен, сражаясь за каждый шаг. Его спина всё ещё кровоточит, оставляя небольшой кровавый след.

Это не может быть хорошо. Я понятия не имею, сколько монстров адской планеты могут выслеживать по запаху крови.

Мы продвигаемся дальше. Какой у нас был выбор?

Мы идём молча, у нас нет сил тратить силы на разговоры. В любом случае мы бы не поняли друг друга.

Солнца поднимаются выше, обжигая нас, пока, наконец, не зависают по центру неба. Рагнар выглядит хуже. Кровотечение некоторое время назад прекратилось, но крыльями он до сих пор не пользуется.

Он поранился, раскрыв их, чтобы защитить меня от бури.

Ради меня.

Последствия его действий затмевают тёплый жар в моём животе.

Он что-то говорит, глядя на меня сверху вниз. Мои глаза настолько сухие, что веки стираются, как наждачная бумага, когда я моргаю, чтобы яснее видеть. Он говорит снова, и я качаю головой и пожимаю плечами.

Понятия не имею, что он говорит. Это отстой.

Он касается моего лица, осторожно поворачивая его, пока я не смотрю в пустоту.

— Что? — я спрашиваю.

Он снова говорит, указывает, затем говорит ещё слова. Я моргаю ещё несколько раз, и вот оно. Вдалеке тень. Кажется, что она слишком далеко, но это очертания чего-то, нарушающего ровный горизонт.

— Что это такое? — спрашиваю я, глядя ему в глаза.

Он не понимает, поэтому всё, что он может сделать, это взять меня за руку, и мы продолжили идти. Солнце опускается ниже, принося долгожданное облегчение, поскольку температура падает с опаляющей до просто чертовски жаркой.

Я сосредотачиваюсь на каждом шаге. Все мышцы болят. Мышцы, о существовании которых я даже не подозревала. Голова раскалывается с нарастающей интенсивностью. Я м настолько обезвожена, что теперь не могу глотать. У меня и губы потрескались. Наступила новая ступень обезвоживания — нежеланный старый друг.

Рагнар говорит что-то — похоже, он взволнован.

Поднятие головы требует усилия воли. Когда я это делаю, то, что раньше было далекой тенью, теперь стала ясной картинкой. Деревья.

Должно быть, это мираж. Или лихорадочная галлюцинация. Скорее всего последнее. Тепловой удар может сделать такой сюрприз.

Рагнар говорит больше, поэтому я улыбаюсь. У меня просто какой-то психический срыв, всё в порядке. Если я смогу сделать новый шаг мне станет лучше.

Деревья. Какая насмешка.

Спустя несколько шагов, я не могу сосчитать, сколько, я натыкаюсь на что-то твёрдое.

Должно быть, это Рагнар. С чем ещё я могла столкнуться?

Снова огромное усилие поднять голову.

Опять это проклятое дерево. И оно огромно! Его основание должно быть футов двадцать в диаметре, а может и больше. Он простирается прямо вверх, становясь все тоньше, на протяжении пятнадцати футов, а затем от него тянутся массивные ветви. Дьявольская иллюзия.

Протянув руку, я прикасаюсь к нему. Кора прохладная, шероховатая, и я наклоняюсь ближе, прижимаясь к ней лицом.

Рагнар хватает меня за руку и тянет.

— Оставь меня в покое, черт возьми, это мои галлюцинации, — бормочу я, но он настойчив.

Вздохнув, я позволила ему оттащить меня. Я знаю, что дерево исчезнет, когда я перестану к нему прикасаться. Мой разум может создавать эту иллюзию лишь ненадолго. Но оно не ушло. Дерево всё ещё на месте, и Рагнар тянет меня мимо него. Моя нога касается земли, которая не проваливается, как только я на неё наступаю.

Трава! Желтая трава, но трава. Я так давно не видела траву! На корабле колонии были огромные открытые парки с деревьями, травой и даже имитацией солнечного света. Мне нравилось гулять по дорожкам парка недалеко от моего общежития. Это было прекрасное место, чтобы побыть одной. Раньше я ходила босиком, позволяя траве щекотать свои ноги.

— Это правда? — спрашиваю я, а потом смеюсь, вспоминая старинную песню. «Это реальная жизнь? Или же это просто фантазия?»

Развлечения, загруженные в базы данных корабля, были устаревшими. Раньше я читала о Земле и о том, какой она была до того, как мои бабушка и дедушка погрузились на колониальный корабль. Перенаселенность планеты вынудила большую часть населения жить под землей, за исключением корпораций и очень богатых людей. Они построили колониальные корабли, чтобы сократить население Земли. Они загрузили их всем, что, по их мнению, было необходимо для сохранения рассудка пассажиров.

Я никогда не знала жизни за пределами корабля, поэтому для меня это был дом. Пока мы не разбились здесь. Тогда место крушения было моим домом, но сейчас его тоже нет.

— Деревья! — кричу я по внезапной прихоти.

Я подбегаю и обнимаю дерево. Оно слишком большое, чтобы обхватить его руками, но прижаться лицом к прохладной коре так приятно.

Открыв глаза, увидела, как Рагнар наблюдает за мной. Он, наверное, думает, что я сошла с ума. Возможно, так и есть. Я имею в виду, здесь есть деревья и трава. Посреди пустыни. Разве это не безумие?

Рагнар что-то говорит, затем указывает.

— Конечно! — Я согласилась, словно поняла, что он сказал.

Это не имеет значения. Я либо сумасшедшая, либо счастливица. В любом случае, это лучше, чем то, что я чувствовала в течение долгого времени. Ещё до того, как меня похитили эти проклятые пираты.

Я приму это. Живите здесь и сейчас, да?

Рагнар подождал, пока я дойду до него, и мы пошли дальше вместе. Деревья многочисленны, но расположены на большом расстоянии друг от друга, в десятках футов друг от друга. Как будто они уважают территорию друг друга.

Между деревьями растёт странная жёлтая трава, но есть и другие растения. Необычные цветы с яркой листвой. Мы проходим мимо клумбы цветов высотой с мою талию, которые колышутся взад и вперёд, когда мы проходим мимо. Они красивые, красивого фиолетового оттенка. Я тянусь к ним, но Рагнар хватает меня за руку и останавливает. Он покачал головой из стороны в сторону, говоря что-то строгим голосом.

— Извини, — говорю я.

Он натянуто улыбнулся, напоминая мне, какую сильную боль он испытывает.

Когда мы движемся сквозь деревья, что-то булькнуло. Остановившись, я смотрю на Рагнара.

— Вода? — спрашиваю я с нарастающим волнением.

Так и должно быть, верно? Чтобы появились деревья и трава, должна быть вода. Оазис?

Конечно! Я не сошла с ума!

Я видела такое в фильмах. В пустынях всегда есть маленькие островки зелени, где есть вода, растения и жизнь!

Рагнар касается моего плеча, отвлекая моё внимание. Моя улыбка настолько широка, что расколет мое лицо. Мы будем жить!

Схватив Рагнара за руку, я тяну его вперёд. Пройдя мимо одного из массивных стволов дерева, перед нами раскинулся пруд, словно кусочек рая на земле. Кристально чистая, потрясающе голубая вода переходит в сверкающую бирюзу. На одном конце есть даже крошечный водопад. Он не высокий, но красивый.

Мы идём рука об руку в воду. В ней прохладнее, так освежающе. Я знаю, что мне пора раздеться, но не хочу ждать. Чем дальше мы идём, тем больше вода поднимается, пока не достигает талии Рагнара и моей груди.

Мускулистый охотник змай смотрит на меня голодными глазами, прикованными к моей груди, поднятой водой.

— Пока нет, — говорю я, качая головой. — Отвернись.

Схватив его за талию, я поворачиваю его так, чтобы он оказался ко мне спиной. На его спине кошмар. Хотя кровотечение уже давно прекратилось, раны просто ужасные. Засохшая кровь чернела в открытых порезах, заполненных песком с пылью. Там, где его крылья соединяются со спиной, кожа и чешуя имеют глубокий фиолетовый цвет с желтым оттенком. Левое крыло — хуже всего: висит безвольно и покрыто чёрными синяками.

— Мне нужно промыть твои раны, — говорю я, касаясь его боков, стараясь при этом избегать самых серьёзных повреждений.

Его спина напрягается, крылья шевелятся, но он не уходит.

Нагнувшись, я хватаю две пригоршни песка, и мне приходится нырять с головой под воду, чтобы достать их. Бабочки танцуют у меня в животе, когда я тянусь к нему с песком. Это будет больно. Но невозможно всё пустить на самотёк, не промывая ран.

Готовясь неизвестно к чему, я кладу обе руки ему на спину. Он шипит, дёрнувшись вперед, мышцы его спины напрягаются.

— Прости, — говорю я, и в уголках моих глаз появляются слёзы.

Он ранен из-за меня. Всё для того, чтобы защитить меня.

Он больше не двигается и не издаёт никаких звуков, поэтому я медленно делаю круговые движения руками, протирая раны песком. Вода, стекающая по его спине, становится красной, когда рыхлый песок и прочий мусор вымываются из ран. Я набираю новый песок снова и снова. Растирая ему спину песком, внутри меня сердце ноет с каждым новым прикосновением к ранам. Он шипит время от времени. Мягкий, болезненный звук, который каждый раз разбивает мне сердце.

— Последний раз, — говорю я, пытаясь хотя бы тоном голос звучать успокаивающе. — Осталось немного.

Позади нас что-то издало треск, за которым последовал визг. Рагнар разворачивается так быстро, что выбивает меня из равновесия, и я падаю спиной в воду.

Я упала так быстро, что не успела глотнуть воздуха. Мои лёгкие горят, и нарастает паника. Беспорядочно размахивая ногами и руками, я пытаюсь определить верх и низ. Приглушенные крики становятся всё отчетливее, когда я выныриваю на поверхность, задыхаясь и пытаясь встать.

Рагнар находится в двух футах впереди, широко раскинув руки и громко шипя. На земле, лицом к нему, находится существо.

Это огромное существо, похожее на гориллу, которое бьёт по земле массивными руками, напоминающими ствол дерева. Земля дрожит. Густой белый мех свисает с его плеч и верхней половины рук, но нижняя половина представляет собой голую кожу насыщенного синего цвета. У него острые карие глаза, которые смотрят прямо на Рагнара.

Он кричит, громким, резким звуком, от которого заболели мои уши. Листья деревьев шелестят, словно в ответ на его рёв.

Холодный озноб пробегает по моим конечностям.

Ещё полдюжины существ, меньших чем горилла, но такие же огромные, выбегают из-за деревьев и выстраиваются в линию, становясь позади великана.

— Чёрт, — выдыхаю я.

Глава 8

Рагнар

Я шиплю и бью себя в грудь, затем широко раскидываю руки. Альфа маймун поднимается на задние лапы, отвечая на мой вызов.

Очень сложная ситуация. Встав на две ноги, он ненамного ниже меня. Он стучит себя в грудь с глухим звуком, отзвук которого вибрирует в моих костях.

Остальные члены его стаи выстраиваются позади него, готовые поддержать своего лидера. Оливия говорит позади меня что-то, похожее на ругательство. Если бы я был вооружен и не был ранен, они не стали бы большой проблемой. Я безоружен и не могу использовать свои крылья, всё может обернуться по-другому. Маймуны первобытны, и их появление взывает к моему биджасу. Я хочу доминировать над соперником.

Красная ярость нарастает, требуя себе полного контроля. Ничто не устоит против меня.

Указы. Помни об указах.

Оливия что-то говорит, и мне бы всем сердцем хотелось знать, что она говорит. Альфа-маймун снова бьёт по земле, комья вылетают из-под его кулаков. По прихоти я отвечаю, шлёпая по воде открытой ладонью. Вода разбрызгивается вдаль, пропитывая его густую шерсть.

Он визжит и отбегает назад, скаля на меня зубы. Улыбаясь, я делаю два шага вперед, шипя и раскинув руки в стороны. Он бросается вперед, но останавливается, прежде чем подойти слишком близко к кромке воды. Он визжит, встаёт, стучит себя в грудь, а затем тяжело падает на четвереньки.

Сделав ещё шаг вперёд, я шлёпаю по воде ладонями вниз, издавая громовой звук. Маймуны, выстроившиеся по обе стороны от него, отступили назад, почти съежившись. Альфа стоит на своём, но я чувствую его страх. Как и его племя. Самый маленький из них разворачивается и прыгает на ветки ближайшего дерева баоба.

Я снова шлёпаю по воде, на этот раз складывая руки лодочкой, чтобы ещё больше воды брызнуло на альфу. Он увидел это и с пронзительным воплем убежал назад. Он уклоняется от водяных брызг, но потерял уважение в глазах своего племени. Бета, маймун, столь же большой, как и альфа, наблюдает.

Внезапно, в неясном движении, бета прыгает и приземляется на спину альфы. Они вдвоем укатываются в лес, скрываясь из виду. Раздаются звуки борьбы, и остальные маймуны смотрят друг на друга, щебеча и визжа. Почти как один они прыгают на верхушки деревьев.

Когда я поворачиваюсь, Оливия оказывается прямо позади меня. Мокрая рубашка, прилипшая к изгибам её тела, подчёркивает полноту её незащищенной груди. Тёмные круги просвечивают сквозь мокрую ткань по центру, твердые точки продавливают ткань. Мой основной пенис напрягается, неприятно прижимаясь к ткани штанов.

Ярость уступает место желанию, по-прежнему оставаясь под влиянием биджаса. Я победил своего врага и защитил свою женщину, теперь он требует, чтобы я взял её. Мой член пульсирует в такт каждому из моих сердец. Подойдя ближе к ней, моя эрекция прижалась к её животу.

Её глаза широко раскрылись, она посмотрела вниз, затем вверх с застенчивой улыбкой. Она говорит слова, которые не имеют ни смысла, ни намёка на него. Ей должно быть понятно, что мне нужно, как она может не видеть этого? Я хочу её.

Она снова что-то говорит, затем кладёт руки мне на плечи и пытается повернуть.

Глядя на её маленькую бледную руку на своей коже, я прослеживаю красивую линию её руки обратно к её лицу. Она всё ещё что-то говорит и пытается меня развернуть.

Любопытно, о чем она думает, я двигаюсь по её желанию. Она останавливает своё давление руками, когда я оказываюсь к ней спиной. Когда она уходит под воду, раздаётся небольшой всплеск, а затем она снова натирает мне спину пригоршнями песка. Инстинкт бушует от пульса биджаса, требуя удовлетворения. Я борюсь с желанием, каким бы сильным оно ни было, я не возьму у неё ничего, что она не предложит добровольно.

Преодолев инстинкт, я смог сосредоточиться на её прикосновениях. Она нежная, но это всё равно больно. Некоторые раны, должно быть очень глубокие, судя по остроте моей боли.

Каждый раз, когда я вздрагиваю, она говорит что-то нежное.

Вода окрашивается в красный цвет. Мне понадобится лечебная паста. Если бы мы не потеряли группу, это не стало проблемой. Я собрал кое-что для путешествия в город.

Теперь, отсоединившись от группы с припасами, пасты нет. Мне придётся успеть к ним вернуться. Всё было бы хорошо, если бы я ещё не был ранен. Я пытаюсь раскрыть крылья. Перед глазами всё стало раскалённым добела, я ослеп от боли. Вскрикнув, я потерял равновесие.

Её голос прорывается сквозь плеск воды и агонию. Её нежные руки легли на моё лицо, обнимая мои щёки. В её прекрасных глазах блестит беспокойство и страх.

— Со мной всё в порядке, — говорю я, кладя руку ей на талию, чтобы удержать равновесие.

Она что-то говорит, и я проклинаю нашу неспособность общаться. Кончики её пальцев скользят по моим щекам, и я вынуждаю себя улыбнуться. Уверяю её, что со мной всё в порядке, единственным доступным мне способом. Мой член пульсирует от сильной, потребности и желания до такой степени, что я могу уже взорваться, выливая свое желание в воду.

Схватив её за талию, я обвил её плечи свободной рукой и притянул её ближе. Крепко держа её, вдавливая между нами мой твердый, как сталь, член.

Я не в состоянии путешествовать, и она тоже. Нам нужен отдых и время, чтобы восстановиться. Я не знаю, как далеко мы от города и в правильном ли направлении идём. Мы здесь, вместе, и она мне нужна. Желание отбрасывает в сторону причины, по которым мне следует делать что угодно, только не удерживать её силой.

Её тело прилегает к моему, прижимаясь ко мне, словно созданное специально для этого момента. Её мягкая, полная грудь прижимается к моей груди. Мой основной член впивается ей в живот, и когда она двигается, я почти падаю с края. Опустив руки на её красивую попку, я беру её и сжимаю, поднимая её, притягивая её лицо к своему.

Её голова откидывается назад.

Её губы приоткрыты, приглашая.

Время замедляется, небольшое расстояние превращается в огромную пропасть.

Ближе, бьются мои сердца, ещё ближе.

Мои губы покалывают в предвкушении. Я соединяюсь с её ртом, как делал это Астарот со своей самкой.

Ближе.

Мягкие, сочные губы прижимаются к моим.

Член пульсирует.

Руки прижимают к себе ещё ближе.

Мой язык высовывается, пробуя её на вкус.

Глава 9

Оливия

Его язык касается моих губ, его вкус одновременно прохладный и обжигающий.

Он отстраняется, его глаза тлеют желанием. Я же осталась трясущейся и опустошённой.

Мой пульс бьётся между ног.

Его руки на моей заднице, блуждают взад и вперёд, кончики пальцев проходят между моих ног. Дрожь пробежала по моему позвоночнику.

Одна из его рук скользит вверх по моей спине, поглаживая мои волосы, когда он вновь наклоняется.

Его язык снова высовывается, облизывая, пробуя на вкус, исследуя.

Я не знала, что змай знает, что такое поцелуй, но, чёрт возьми, он хорош!

Он проводит рукой по моим волосам, и его губы снова встречаются с моими. Мягкие, нежные поцелуи, наши губы соприкасаются и раздвигаются.

Обхватив его за шею, я позволила себе уйти в транс, поддавшись его прикосновениям. Тяжело дыша сквозь приоткрытые губы, наши языки встречаются, танцуют, а затем расходятся.

Мягкие губы требуют большего. Мои пальцы покалывают, когда я провожу ими по его шее и плечам. Его чешуя прохладная на ощупь, а её твердая шелковистая текстура манит.

Рагнар проводит рукой по моему позвоночнику. Ещё одна дрожь после его ласки.

Мы всё ещё в оазисе, плещущиеся волны тёплой воды ласкают мои ноги. Желание пульсирует в моих венах, отбивая учащенный пульс.

Огромный охотник змай выносит меня из воды, его губы никогда не отпускают моих.

Его язык скользит вперёд и назад, как колибри, пробующая сладкий нектар цветка.

Я стону от удовольствия.

Его член, прижимающийся к моему животу, кажется огромным. Слишком большим, чтобы просто поверить в это. Я хочу его, но сможет ли моё тело выдержать его?

Сознание, выходящее за пределы сладкого, коричного привкуса его губ, затуманивается, когда он вытаскивает нас из воды.

Крепче обхватив ногами его талию, его член так сильно впивается в меня, что я чувствую, как он пульсирует. Он хочет меня.

Он хочет меня.

Мне нужно подумать ещё раз.

Я не та девушка, которую хотят парни, не такая. Рагнару плевать на это, он хочет меня. В его объятиях я особенная.

Удовольствие вырывается из глубины моего центра, заставляя меня задрожать от его силы.

Никогда в жизни я не чувствовала себя желанной, как сейчас.

Мы опускаемся, но я как будто плыву. Он такой сильный, что нет чувства гравитации. Никакого притяжения земли. Я в объятиях его крыльев, падаю на землю.

Меня накрывает Рагнар, большой и могучий. Его губы прижаты к моим.

Объятая его большими размерами, я крошечная и страстная.

Его мягкие губы целуют мою щеку, его руки скользят по моей мокрой блузке.

Я провожу пальцами по его волосам, поглаживая массивные мышцы его плеч вниз к выпуклым бицепсам, затем снова вверх и по волосам.

Его член напрягается в штанах, сильно прижимаясь к моей киске. Влажный жар пропитывает мои бёдра. Я снова задаюсь вопросом, насколько большим он может быть на самом деле?

Его большой палец проходит по моему соску, ударная волна вытесняет все остальные мысли.

Простонав от удовольствия, мои бёдра задвигались сами по себе, толкаясь вверх и в него.

Через мгновение я снимаю блузку, а затем его тёплый рот охватывает мой набухший сосок, и я задыхаюсь.

Его горячий, шершавый язык облизывает, а затем кружит вокруг, пока он сосёт. Я краснею, а моё сердце начинает биться быстрее.

Удовольствие заставляет меня извиваться под ним. Он перемещается от одного к другому, а затем обратно.

Поднявшись с одного из них, он делает паузу и смотрит на него долгим восхищённым взглядом.

Он опускает голову, и его рот работает с одним твёрдым бугорком, в то время как его большой и указательный пальцы играют с другим.

Это двойной удар по ощущениям.

Мой клитор так сильно пульсирует, что почти заболел.

Мои руки сжимают его волосы, потягивая, когда сильное удовольствие от его действий сотрясает моё тело.

Когда он переходит от одной груди к другой, его бёдра прижимаются ко мне. Выпуклость его члена сильно прижимается к моей киске даже через нашу одежду.

Я выискиваю одну руку из его волос и провожу ею между нами.

Мне нужно освобождение, давление слишком велико.

Он стонет рядом со мной, вибрируя над моей грудью.

— Рагнар! — я кричу, моя рука скользит в штаны.

В тот момент, когда мои пальцы соприкасаются с клитором, я поддаюсь вперёд к его большему члену, сильно прижимаясь к разделяющей нас ткани.

По мне пробегает дрожь, пальцы ног сгибаются, а спина выгибается.

Его массивные руки обхватывают меня, защищая, прижимая к своей груди, к себе.

Мой оргазм нарастает быстрым и ошеломляющим рывком.

Это облегчение пришло невероятно быстро, и я знаю, что этого всё ещё было недостаточно. Он мне нужен целиком.

Рагнар целует мою грудь и живот.

Мгновение неловкости проносится мимо меня, но смывается, когда он целует ниже. Его пальцы оглаживают меня по бокам, оставляя после себя огненные следы. Они зацепляются за края моих штанов, и я приподнимаюсь, позволяя ему их снять.

Он шипит, когда он меня раздел, его глаза расширяются от явного восхищения.

Его руки двигаются медленно, неуверенно, и я почти готова поклясться, что они дрожат перед тем, как он прикоснулся ко мне.

Он проводит руками по моей талии и бёдрам, опуская голову.

Его язык высовывается и касается меня в верхней части моего отверстия, заставляя меня задрожать в предвкушении.

Большие, твёрдые руки раздвигают мои бёдра.

Его теплое дыхание касается моих нежных губ, его руки слегка массируют мои бёдра, затем его язык скользит по складке бедер, едва касаясь края моих губ.

Мои глаза закатываются от удовольствия. Схватив его за волосы обеими руками, я сжимаю пальцы и тяну его к своему центру.

Его грубый, горячий язык ласкает мои складочки, не проникая в них.

Нежно, быстро облизывает, пробуя мои соки, он стонет и что-то говорит. Боже, если бы я знала, что это было, но это звучит так потрясающе сексуально!

Опустив голову, его язык входит внутрь, и я вскрикиваю, когда его сильный язык заставляет меня раскрыться.

Он тянет его вверх, двигаясь из стороны в сторону, открывая меня в полную силу.

Потом он достигает моего клитора, охватывает его ртом и сосет.

Я никогда не чувствовала ничего подобного. Мои конечности слабеют, мышцы превращаются в бездействующее желе.

Огонь горит в моих венах.

Моё сердце колотится, как табун диких лошадей.

Я поднимаюсь к краю, затем он отталкивает меня, двигаясь от моего центра, облизывая мои бёдра, внешние губы, а затем каким-то образом чувствуя, что я срываюсь с края, он вгоняет меня обратно, подталкивая меня вверх, прежде чем снова отступить.

Американские горки острых ощущений. Подъем, подъем, затем отступление.

Его руки повсюду, касаются, исследуют, пока его язык исследует меня.

Меня поглощает буря. Я тону в своём оргазме, напряжение внутри меня взрывается. Меня смыло. Волны огненного удовольствия пронзают мои конечности, а затем лёд приходит вслед за ними.

Моя спина выгибается, пальцы ног сгибаются, когда я поднимаюсь к нему и дальше.

Он крепко держит меня, моё тело дрожит, я в его сильных руках.

Дрожь успокаивается, последние остатки моего удовольствия проходят. Мои мышцы подёргиваются, прежде чем я падаю на землю, защищённая теплом его тела.

Он поднимается вверх надо мной, пока наши губы снова не встретились. Мягкие нежные поцелуи.

Одна из его рук опускается, а другой он держится. Ожидание, окрашенное страхом, вызывает во мне трепет.

Я так много раз задавалась вопросом, как он выглядит, насколько большим он может быть? Теперь, наконец, я собираюсь это выяснить.

Нащупывая, он расстёгивает штаны, пока они не свисают внизу. Глубоко в тени я замечаю краем взгляда массивный член.

Он не может быть таким большим!

Он стягивает штаны, и его член высвобождается.

Он массивный и ребристый. Слишком огромный. Я паникую и толкаю его в грудь, ускользая.

Он поднимает глаза, встречается со мной глазами, в его глазах плещется замешательство.

Качая головой из стороны в сторону, я не могу оторвать глаз от его члена.

Толщина размером с мой кулак, а на верхней части есть выступы, которые выглядят так, будто они сделаны из кости, идущей от головки к основанию. И он очень длинный! Он наверное больше тринадцати дюймов.

— Я не могу, — говорю я. — Он слишком большой!

Выбираюсь из-под него, я тянусь за своей одеждой. Он что-то говорит, качая головой, и я знаю, что он не понимает. Как мне сделать так, чтобы меня поняли?

Он перекатывается обратно на колени. Его массивный, толстый, твёрдый член выступает вперед, как обвиняющий палец.

Я слышу вопрос в его голосе, даже если не понимаю слов. Покачав головой, я указываю на его член, затем рисую руками круг, имитируя его размер. Указывая на свои части тела, я уменьшаю размер рук и качаю головой.

Рагнар хмурится.

Я чувствую себя ужасно, но что, если он причинит мне боль, поранит? Мы заблудились в пустыне, и вокруг никого. Я не могу, только не здесь, не сейчас.