Поцелуй меня, когда проснешься

Наступает еще одно утро. Ногой на хвост кошке. Я тяну веревку – поднимаются шторы. И свет обжигает даже сквозь закрытые веки. Я отползаю на край кровати, свешиваю ноги и через некоторое время открываю глаза. Не сразу, но предметы в моей спальне становятся четкими: большое светлое пятно становится зеркалом, еще большее темное пятно шкафом. А еще я вижу багрово-красный синяк, окольцевавший мое запястье. Я думаю, а есть ли у меня что-нибудь чистое с длинным рукавом? Воспоминания коллег о неделе в темных очках, маскирующих мой фингал, еще свежи и хрустящи. 3 года плодотворной работы, а босс ни на минуту не ослабил внимание. Он не верит в историю об упавшем на меня сверху мотке ткани. Или в травму, полученную на занятиях карате. Или в снежок, кинутый дворовым мальчишкой. Возможно, мне стоит выйти замуж, потому что моя фантазия иссякает.

От кофе сознание не пробуждается полностью. Вся эта улица, облачка пара, вырывающиеся изо рта, трамвайные рельсы, отражающие лучи зимнего солнца, – лишь продолжение ночного сна. Пластмассовые сидения холодят кожу. Я утыкаюсь лбом в стекло – морозный узор течет. Чужие люди входят и выходят, не интересуясь, кто я, куда еду и есть ли у меня домашнее животное. Но вот я чувствую слева пристальный взгляд. Сосед вежливо и вместе с тем как будто нетерпеливо покашливает. Я закрываю глаза. И продолжаю ощущать этот взгляд, как ствол пистолета, прижатого к виску. А узор продолжает течь, и одна капля скатывается по лбу и щеке к уголку рта. Я слизываю ее. Она холодная.

Я чувствую окончательное пробуждение реальности сидя в своем кабинете и пролистывая на экране один за другим файлы из портфолио нашей новой художницы. Коллажи, акварельные рисунки, карандашные наброски, пейзажи и портреты, созданные в различных графических редакторах, но оттого не менее реалистичные. Звуки внезапно надвигаются на меня, становясь все громче и торжественнее. Предметы приобретают выпуклость. И особенно эта маленькая родинка на щеке художницы, которая рассказывает мне о своем прежнем опыте работы в рекламных агентствах, об участии в выставках и, кажется, что-то о Магритте. Я перевожу взгляд с ярко-красных маков на экране на эту родинку: «Вы мне все резюме свое пересказать хотите? Вас уже взяли в штат. Думаю, ваше потфолио скажет мне о ваших возможностях больше, чем слова». Ничего нет ни на столе, ни на стенах, ни на комодах, расставленных по периметру всего кабинета, – ее взгляду не за что зацепиться. Поэтому она смотрит на меня. Наверное, поэтому. Ее рот все еще открыт из-за недопроизнесенного слова, и она кивает. Через некоторое время она понимает, что ничего больше я говорить не буду, – молча встает и выходит из кабинета.

Позже ко мне заглядывает Леонид. Одной рукой он держится за дверной косяк, нависая над полом под углом в 60-65 градусов, а обе его ноги остались за порогом моего кабинета. У меня ощущение, что я разговариваю с би-ба-бо.

– Ты уже познакомилась с Марией?

– Достойное портфолио. Но в будущем я все же хотела бы принимать хоть какое-то участие в собеседованиях.

Босс приподнимает вверх уголки рта.

– Знаешь, те очки, которые ты носила, чтобы прикрывать свой фингал… они были ужасны. Я не хотел пугать соискателей.

Растягиваю губы и немного щурю глаза, чтобы образовать морщинки вокруг глаз и, вроде как, сделать улыбку искренней. Босс внезапно становится серьезным: «Презентация сегодня в 4», – и половинка его тела исчезает в коридоре.

На презентации приходится работать левой рукой: на рукавах блузы оказались слабые резинки. Леонид как раз пожимал руку клиенту, когда правый рукав моей блузы сполз, обнажив гематомный браслет. Босс постоянно переводит взгляд со среднего и безымянного пальцев моей правой руки, которые фиксируют рукав, на левую руку, которая неуклюже указывает на некоторые части макетов. Мария, находящаяся здесь для ознакомления с процессом, наоборот, совсем не поднимает на меня глаз. Я прячусь в ее безразличии, как в тени деревьев. И почти даже чувствую себя в безопасности.

Я ухожу из офиса позже всех. Тщательно наматываю шарф. И уже ощущаю нарастающее возбуждение. Пять минут до поворота, потом 10 до остановки. Трамвай, дом, ужин, звонок в дверь, кровать…

__________

– Ты ведь уже три года тут работаешь?

– Ага, вроде бы…

– Знаешь, просто я тут подумал недавно, что за все это время ни разу не видел, как ты ешь.

Я даже и не знаю, что сказать.

– Давай сегодня пообедаем вместе. Тут на углу есть уютный ресторанчик. Я зайду за тобой в час.

И Леонид тут же выходит из моего кабинета, не удосужившись даже получить моего согласия.

Я чувствую себя зажатой между двумя стеклышками под пристальным взглядом Леонида. В этом «уютном ресторанчике» жарко, как в аду. Снять я ничего не могу. Свет здесь приглушен. Поэтому я закатываю рукава до локтя.

– Ты кота завела? – бросает он взгляд на царапины на моих руках.

Вместо моего ответа, мы слышим голос официанта: «Уже готовы сделать заказ?» И пока босс зачитывает строчки меню, я обдумываю идею с котом. Потом я заказываю грибной суп, солянку и клюквенный морс. Но еще до того, как я успеваю открыть рот и выпустить «да, завела», Леонид произносит: «Так ты из термокружек супы на работе хлебаешь?» И звучит это как утверждение. Эта встреча становится опаснее с каждой минутой, а ведь мы еще даже не приступили к трапезе.

– Ну, так, может, расскажешь, как у тебя дела? – этому человеку вообще нужны ответы на поставленные вопросы?

– Ты ведь знаешь как? По всем проектам мы на стадии создания презентаций. По цветочному магазину мне Мария завтра утром принесет первые макеты, – от негодования у меня даже тело загудело.

– Это дела фирмы, а я спросил о твоих, – я пару раз открываю и закрываю рот. Странно, что вверх не пошли пузырьки.

– Прости, а я дала повод для того, чтобы ты ими интересовался?

– Нужен особый повод, чтобы спросить, как у тебя дела?

– Ну ты, вроде, не из тех, кто бросается своими «как дела?» направо и налево.

– Знаешь, просто в последний раз мы разговаривали о тебе… ээээ… кажется, на собеседовании при устройстве ко мне на работу! И я неплохо поразвлекся, наблюдая за тобой и делая определенные выводы, но сейчас хочется просто поговорить.