Под Небом Техаса

Татум Бейли Под небом Техаса

За Каруну,

За то, что позволила мне использовать тебя в качестве сумасшедшего психотерапевта. И за то, что ты надела столько разных шляп во время создания этого романа. И за то, что поддерживаешь меня и мои идеи с шапочками из фольги. Ты - мой любимый человек, с которым мне приходится быть совместным родителем.

Ночью в самом сердце Техаса звезды большие и яркие.

Предисловие

Эта история была написана на основе одной безумной идеи. Я хотел воплотить в жизнь истории, которые я сам слышал и пережил. Между этими страницами вы найдете частички меня и моей жизни. Я надеюсь, что вы найдете в них утешение и узнаете, что Трент и Киан обретут свою счастливую жизнь.

Если вы или кто-то из ваших знакомых борется с наркоманией, я надеюсь, что однажды вы обретете покой. Это не та битва, которую вы должны вести в одиночку.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ О СОДЕРЖАНИИ И ТРИГГЕРАХ

Потому что ни один сюжетный поворот, ни один секретный аспект или скрытый троп не может быть важнее чьего-то душевного благополучия.

Бездомность

Сексуальное насилие

Рак (побочный персонаж)

Наркомания

*Сложная измена между MMC

ИППП в результате измены

Злоупотребление психоактивными веществами

Злоупотребление алкоголем

Жестокое обращение с детьми

Гомофобия

Пожалуйста, берегите себя - ни одна книга не стоит вашего психического здоровья.

PLAYLIST

CONEY ISLAND- TAYLOR SWIFT

SHOT GLASS OF TEARS- JUNG KOOK

LOSE YOU TO LOVE ME- SELENA GOMEZ

THE WAY I LOVED YOU- TAYLOR SWIFT

TO DIE FOR- SAM SMITH

ANGEL BABY- TROYE SIVAN

IN THE KITCHEN- RENEÉ RAP

GLIMPSE OF US- JOJI

THE REASON- HOOBASTANK

HERE WITHOUT YOU- THREE DOORS DOWN

THIS TOWN- NIALL HORAN

TALKING TO THE MOON- BRUNO MARS

FIX YOU- COLD PLAY

SUN TO ME- ZACH BRYAN

SAY YOU WON’T LET GO- JAMES ARTHUR

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ПРОЛОГ

ТРЕНТ

Я сижу на крыльце, потягиваю пиво, глядя, как пузырьки поднимаются наверх и лопаются, достигнув воздуха, пока Митч и Киан обсуждают новую работу Киана в маркетинговой фирме в городе. Я так горжусь своим парнем. Но как я могу одновременно гордиться и негодовать? С тех пор как продуктовый магазин был куплен богачами из Далласа, я качусь по наклонной. Я не нравлюсь новому боссу. Я не нравился ему с тех пор, как он впервые вошел в раздвижные двери магазина и увидел, как я смеюсь с одним из покупателей. В тот день меня отчитали на всю катушку за не профессионализм. Чем больше времени проходит, тем больше я раздражаюсь. Каждый день я вовремя прихожу на работу, вкалываю как проклятый и возвращаюсь домой. Одно и то же дерьмо, каждый день. Разве в одной цитате не говорится что-то вроде того, что делать одно и то же снова и снова и ожидать разных результатов это безумие? Что бы это ни было, я это чувствую. Когда один из моих коллег сказал, что любит выпить пиво или два, чтобы расслабиться после работы, я спросил об этом Митча. Учитывая, что моя мама всю жизнь страдала от зависимости, меньше всего я хотел начать что-то, что не смогу остановить. Митч согласился следить за мной, чтобы я выпивал только один напиток после возвращения домой. Помогает мне расслабиться, не беспокоясь о том что я зайду слишком далеко. Он не знает о двадцатичетверке пива, которую я храню в машине – мой секретный запас. Мой грязный маленький секрет. Алкоголь действительно помогает мне чувствовать себя спокойнее. Сначала я не думал, что это поможет, но чем больше я пью, тем больше я чувствую, как мысли выскальзывают из моей головы, и мне не нужно их удерживать. Они могут проскользнуть сквозь мои пальцы, как вода, и мне все равно. Я ничего не чувствую. Киан громко смеется над тем, что говорит Митч, запрокидывая голову назад. Его кудрявые светлые волосы подхватывает ветерок, взъерошивая пряди. Смех Киана прекрасен, как ангелы, сияющие с небес и освещающие все темное. Это на минуту поднимает мне настроение, уголок моих губ приподнимается в подобие улыбки. Его глаза встречаются с моими, яркий зеленый цвет передает счастье и радость. И моя ненависть тут же возвращается. Он заслуживает этого, быть счастливым и жить хорошей жизнью. Мы переезжали из квартиры в квартиру, и стоимость аренды, казалось, росла и становилась нам не по карману, как только мы хоть немного обустраивались. Это сказалось на нем и на мне. Но я взвалил это бремя на себя, чтобы ему не приходилось беспокоиться. Я хочу, чтобы он наслаждался жизнью. Я никогда не хочу, чтобы он беспокоился о чем-либо, но в последнее время, кажется, я только и делаю, что заставляю его волноваться. Я делаю глоток теплого пива, горький вкус наполняет мой рот, прежде чем я успеваю проглотить. Это не так плохо, как было, когда я только начал пить. Я был уверен, что после первого глотка больше никогда не сделаю следующий. Но когда я почувствовал, как в кончиках пальцев начинается кайф, я захотел больше этого чувства. Больше этого легкого, покалывающего ощущения, которое заставляло меня чувствовать себя пикселем в видеоигре, а не здесь, живущим той жизнью, которой я живу. Стресс, боль и постоянное беспокойство исчезали по мере того, как я поглощал этот ужасный на вкус напиток. А потом дошло до того, что одной бутылки пива стало недостаточно, чтобы дать мне эту легкость.

— Трент! - говорит Киан, привлекая мое внимание. Я поднимаю глаза и вижу, как он широко улыбается мне. Мое сердце жалко стучит в груди, когда я пытаюсь соответствовать его энтузиазму. — Иди ко мне. Митч ведет себя подло.

Он фальшиво дуется, и я перевожу взгляд на Митча, который закатывает глаза, шлепая Киана по ноге. Взвизгнув, Киан поджимает ноги под себя, подальше от рук Митча. Я беру свое пиво и иду к Киану. Он встает, наклоняется, чтобы поцеловать меня в подбородок, а затем ждет, пока я сяду, прежде чем плюхнуться ко мне на колени. Тепло его тела проникает в меня, и я делаю еще один глоток пива, позволяя чувству собственной неполноценности исчезнуть с каждым глотком. Митч и Киан продолжают говорить и смеяться, а я погружаюсь в ничто.

ГЛАВА 1

ТРЕНТ

— Серьезно? Опять?

Я поднимаю голову со стола передо мной, глубоко дыша, чтобы справиться с тошнотой, подкатывающей к горлу. Мое сердце падает вниз, когда я вижу Киана, стоящего в дверях нашей крошечной спальни. Его ярко-зеленые глаза, обычно полные любви ко мне, сейчас горят темным отвращением. Я бы хотел сказать, что не знаю почему, но я знаю. Я знаю, почему он меня ненавидит. И как бы сильно я ни хотел это изменить, мой мозг говорит, что я не могу. Этот надоедливый голос, контролирующий меня, говорит, что что бы я ни делал, этого недостаточно. Никогда не будет достаточно. Никогда не было. Я никогда не был достаточно хорош для Ки, и он, наконец, приходит к тому же выводу, что и все остальные.

Я облажался. Продукт своего воспитания.

Я знаю, что тащу его в глубины ада вместе с собой, но я не могу его отпустить. Я не отпущу. Как бы эгоистично это ни звучало. Он моя сила. Моя причина. И моя причина сейчас смотрит на меня сверху вниз, а я чувствую, как остатки слюны на моем лице трескаются, когда я пытаюсь заставить свой рот работать.

— Ки…

— Не надо, - обрывает он меня, взбешенный. Его лицо напряжено, складка между бровями стала намного заметнее. — Не надо мне тут «Ки». Что с тобой не так? Сколько раз мы должны это повторять?

Я вздрагиваю от боли в его голосе, от легкого вопросительного тона в конце предложения. У меня нет для него ответа, никогда нет.

— Прости, я бы хотел измениться - быть другим - говорю я.

И, черт возьми, иногда мне этого очень хочется. Киан знает это, он знает это лучше, чем кто-либо.

— Мне нужно, чтобы ты ушел - говорит Киан прямо, и мое сердце перестает биться в груди. Тошнота, которая была такой сильной раньше, полностью исчезла. Слова отдаются эхом в каждой извилине моего мозга. Уйти. Он хочет, чтобы я ушел. Между нами никогда не было так плохо. Поздние ночи, неспособность удержаться на работе, постоянные изменения в нашей жизни. Никогда раньше это не доходило до такого.

— Что?

— Мне нужно, чтобы ты ушел. Я не могу быть рядом с тобой, когда ты такой, и становится только хуже. Ничего из того, что я делаю или говорю, не помогает. Я не хочу однажды войти сюда и найти тебя мертвым, потому что ты подавился собственной рвотой. Я не могу найти тебя таким - говорит он, звуча расстроенным от этой мысли.

Мое сердце болит от боли, которую я ему причиняю. Мой нежный, милый Ки.

Тот самый мальчик, который покорил мое сердце, когда мы были слишком молоды, чтобы знать, что такое любовь. Его невинные улыбки и неловкие движения, когда он впервые признался, что я ему нравлюсь, под трибунами нашей средней школы. Время изменило нас обоих - его к лучшему, а меня к худшему.

— Хорошо - соглашаюсь я, чувствуя, как ко мне подступает изнеможение до костей. Я не позволю этому случиться; я не могу. Мне нужно уйти отсюда. Встав, я вижу, как спальня, которую мы делили последний год, плывет перед глазами. Фотографии нас, выстроившиеся вдоль стен, его зеркало в полный рост, заполненное стикерами, которые я писал ему на протяжении многих лет. Каждый из них - свидетельство нашей любви. Моей любви и преданности ему.

Я подвел его.

В моей голове всплывает то, что вызвало спираль. В этот раз. Мой босс на работе снова придирается ко мне. Меня уволили из-за моего "ужасного отношения".

Выпивка.

Выпивка.

Выпивка.

Я всегда говорил себе, что могло быть и хуже. Могло быть хуже, чем алкоголь. Могли быть наркотики. Я мог бы быть как мой отчим, который вводил эту дрянь прямо в вены и срывался на всех и вся, когда не мог получить следующую дозу. Но я не лучше - ни тогда, ни тем более сейчас. Киан наблюдает за мной, его тугие кудряшки лежат на лбу. Я хочу зачесать их назад, посмотреть на его гладкое лицо и ямочный подбородок и услышать эти три слова, тихо прошептанные из его уст. Вместо этого он скрещивает руки на груди, напрягая мышцы рук под тканью рубашки поло, которую он должен носить на работе. Это сильные руки, которые держали меня в худшие времена и праздновали со мной во время взлетов. Я медленно собираю свою дорожную сумку, не обращая внимания на то, что туда пихаю, потому что мне все равно. Ничего не имеет значения.

— Я позвонил Митчу. Он сказал, что ты можешь остаться у него.

Митч, конечно. Черт возьми, конечно, Киан позвонил ему. Мне хочется испепелить взглядом своего парня, но я не могу, потому что знаю, что он сделал это из лучших побуждений. Он хочет, чтобы я перестал пить, взялся за ум, нашел нормальную работу. Он также знает, что Митч будет достаточно засранцем, чтобы заставить меня это сделать. Старик слишком упрям, чтобы позволить чему-нибудь случиться со мной или Кианом, и так было с первого дня нашей встречи.

— Хорошо. Все хорошо.- это единственное слово в моем словаре сейчас, когда все, очевидно, ни хрена не хорошо.

— Просто…пожалуйста. Пожалуйста, Трент.

Я поднимаю глаза и вижу, как две хрустальные дорожки бегут по лицу Киана, и я знаю. Я просто знаю, что если я не возьму себя в руки в этот раз, между нами все кончено. Ему не нужно это говорить, я вижу это на его лице. Написано в созвездиях веснушек, усеивающих его щеки.

— Я буду, Ки, обещаю, - говорю я ему.

И с этими словами я перекидываю сумку через плечо и приближаюсь к нему, как к испуганному животному. Нерешительные шаги по деревянному полу, пока я не оказываюсь перед ним. С моей точки зрения, его черты лица кажутся изящными, заостренный кончик носа. Его сильная линия подбородка. Его зеленые глаза так красиво обрамлены темными ресницами. Я хочу поцеловать его, прижать свои губы к его, пока наши проблемы не растворятся в пустоте.

— Я вернусь. И я буду достоин тебя. Подожди меня, хорошо?

Он торжественно кивает. Я прижимаю нижнюю часть челюсти к его макушке, вдыхая его цветочный аромат шампуня. Пока запах цветов, тепла и лета не запечатлеется в моем носу.

— Всегда. - обещает он.

Затем я выхожу из спальни, за дверь и в теплый техасский воздух. Позволяя жаре обрушиться на мою кожу.

Я смогу это сделать

ГЛАВА 2

ТРЕНТ

Я не могу этого сделать. Я не знаю, о чем, черт возьми, я думал. Хотя, в этом-то и проблема, не так ли? Я не думал. Все, что я знаю, это то, что мне было чертовски грустно, и единственный способ заглушить боль – это на дне бутылки. Вот как я оказался здесь, в этом дешевом баре, до краев наполненном слишком большим количеством людей. Громкая музыка гремит из динамиков, заставляя меня снова поднять стакан. Раскатистый стук барабанов соответствует ритму моего сердца. Еще один глоток, и я смогу успокоиться. Еще один глоток, и я смогу пойти к Митчу и отсыпаться, и снова стать хорошим для Киана. Барменша подсовывает мне еще один стакан и наклоняет голову, в ее взгляде жалость и что-то еще.

— Тебе это нужно. - говорит она.

Вода.

Вероятно, она мне и нужна, но, как и подобает такому мудаку, как я, я отказываюсь позволять людям помогать мне.

— Что мне нужно, так это еще один напиток.

Она качает головой, ее высокий хвост покачивается вместе с движением.

Черт.

Я ужасен. Отвратителен.

Для всех было бы лучше, если бы меня просто не существовало.

∆∆∆

Ух. У меня болит голова. Рот ощущается как наждачная бумага, и ужасный привкус говорит мне, что меня стошнило. Кровать подо мной мягкая, но пахнет дешевым дезодорантом и потным телом. В моем похмельном состоянии этот смрад ужасен.

В чьей я постели?

Открыть глаза оказывается сложной задачей, потому что яркий свет, пробивающийся сквозь занавески, — это пытка. Я борюсь с болью и сажусь, позволяя хлопковым одеялам свисать на талии. Кровать рядом со мной пуста, это благословение. Я не хочу думать о том, что могло бы произойти, если бы кто-то лежал рядом со мной, когда я проснулся. Скорчившись, я поднимаюсь. Мое обнаженное тело подвержено прохладному воздуху, дующему от вентилятора. Где, черт возьми, моя одежда?

— О, хорошо! Ты наконец проснулся.- южный акцент доносится из открытой двери слева. Широкоплечий блондин стоит, заполняя дверной проем, с самодовольной улыбкой, глядя на меня. Эта улыбка вызывает у меня дискомфорт, как будто он знает что-то, чего не знаю я.

Я смотрю на свое обнаженное тело и краснею от смущения, быстро пытаясь прикрыться одеялом.

— Да, я проснулся. Ты не знаешь, где моя одежда?

Он кивает, затем наклоняет голову в бок, его глаза оценивающе смотрят на мой голый торс. Чувство дискомфорта стало сильнее, более выраженным. Что бы ни произошло прошлой ночью, мне лучше не знать.

— Позволь мне принести ее тебе. Ты голоден? Я готовлю яйца.

— Нет, спасибо.

Каков этикет для человека, который позволяет незнакомцу спать в своей постели? Должен ли я предложить оплату, может быть, долговую расписку? Я никогда его раньше не видел, так что, возможно, он просто проявил доброту, потому что понял, через что я проходил прошлой ночью. Как бы то ни было, я рад, что мне не пришлось явиться к Митчу в пьяном виде.

Он возвращается, протягивая мне мою одежду, и я жду, пока он отвернется, чтобы переодеться. Мой телефон все еще в кармане, где я оставил его прошлой ночью, и мне не нужно проверять его, чтобы знать, что он разряжен. Я заряжу его после того, как доберусь до Митча.

— Ну - я выдыхаю неловко, проводя пальцами по волосам — Спасибо, что позволил мне переночевать здесь прошлой ночью. Я тебе должен.

— Нет, не должен, мы в расчете. Ты уверен, что не хочешь ничего поесть?

— Уверен, но спасибо. Еще раз.

Он уходит, и я следую за ним, пока он не ведет меня к двери. Открывая ее, он отступает в сторону, чтобы я мог пройти мимо него.

— Удовольствие было только мое.

Дверь захлопывается, и я остаюсь один на веранде дома незнакомца, размышляя о том, как сильно я провалился прошлой ночью.

ГЛАВА 3

КИАН

— Его здесь нет, Киан. Я тоже не слышал от него ничего.

Я крепко сжимаю телефон в руке так, что он трещит. Но он не трескается, потому что даже с такой яростью, пульсирующей в моем теле, мои мышцы все еще слабы. Слабо натянутые мышцы на моих предплечьях напряжены, когда я разжимаю пальцы вокруг телефона.

Где Трент и почему он не пошел к Митчу? Это единственная причина, по которой я попросил его уйти. Потому что я знал, что Митч поможет ему. За все те моменты, когда Трент ошибался, Митч всегда был рядом, чтобы вернуть его на правильный путь. Митч был для меня отцом, а особенно для Трента, с тех пор как наши собственные выгнали нас и заставили повзрослеть быстрее, чем мы должны были, просто потому что мы любили друг друга.

Митч открыл свои двери для двух детей, у которых не было ничего, кроме рубашек на спине и кучи ненужного багажа от мудаков-родителей. Но Митчу это никогда не было важно; он заботился о том, чтобы я и Трент были лучшими, какими только могли быть. И вот куда это нас привело. Я, один в нашей однокомнатной квартире. Трент, черт его знает, где. Я никогда не должен был позволить ему уйти, но когда я вошёл и увидел, что он снова без сознания, я не смог больше это терпеть. Я позвонил Митчу, и Митч согласился помочь. Затем, когда Трент согласился, я подумал, что наконец-то объяснил ему, как больно видеть его таким. Видеть любовь всей своей жизни, единственного человека, с которым я должен провести вечность, который пьёт, закапывая себя на раннюю могилу, потому что он не знает, как справляться. Потеря работы для него даже не такая уж большая проблема. Моя работа сейчас платит достаточно хорошо, чтобы ему не нужно было работать, если он не хочет. Он мог бы следовать своей мечте стать поэтом, заполняя книги в кожаном переплёте цветистыми словами и глубокими чувствами. Тот человек, которого я действительно знаю, не пропал — он просто отсутствует на время. Как только он начнёт заботиться о себе, мы сможем вернуться к тому, как было раньше.

— Позвони мне, если что-то услышишь. - говорю я Митчу. — Я пойду по городу.

Не должно быть так трудно его найти.

∆∆∆

Спустя двадцать минут и три круга по городу его и след простыл. Его телефон постоянно переключается на голосовую почту, и я беспокоюсь. Трент не вредничает и не относится ко мне откровенно ужасно. Если бы он знал, как я волнуюсь в этот момент, я не сомневаюсь, что он сделал бы все возможное, чтобы исправить ситуацию. Но его здесь нет, и я не знаю, где он. Нет смысла постоянно ездить по округе, если очевидно, что я его не найду. Так что у меня есть два варианта: пойти на работу и попытаться занять себя, или поехать к Митчу, и мы оба вместе побеспокоимся о Тренте. Первый вариант более продуктивен, и я знаю, что мой босс был бы рад, если бы я отработал лишние часы. Ну, знаете, я работаю над развитием бизнеса. Что, наверное, я и делаю, поскольку люблю свою работу. Работа в социальных сетях это не то, чем я мечтал зарабатывать на жизнь, но это весело. Создавать контент для потребителей и знать, что они увидят его и получат хотя бы долю удовольствия, - все это стоит того. Теперь, когда у меня наконец появился этот блок, на котором можно строить жизнь, было бы идеально, если бы мой парень был здесь, чтобы я мог заключить его в свои объятия и напомнить ему, что для нас нет слишком больших преград, чтобы мы могли преодолеть их вместе.

Кольцо, которое я ему купил, уже давно жжет мне дыру в кармане. Я стал носить его с собой повсюду, чтобы он случайно не нашел его. А теперь оно, как камень, тяготит меня. Как он может согласиться любить меня и заботиться обо мне в болезни и здравии, если он не может позаботиться даже о себе?

У меня звонит телефон, и на какой-то глупый миг я думаю, что это звонит Трент, и беспокойство, которое я испытывал, медленно перерастает в злость. Когда я вижу на экране незнакомый номер, мои эмоции снова переходят в беспокойство. Это Трент звонит мне с чужого телефона? Он потерял свой? Все ли с ним в порядке?

— Алло? - судорожно спрашиваю я.

В трубке раздается щелчок, и я отвожу телефон от лица, чтобы посмотреть на него. Какого черта? Я пытаюсь перезвонить по этому номеру, но он звонит до тех пор, пока не попадает на голосовую почту. Должно быть, я ошибся номером.

К черту, я иду к Митчу. Если я попытаюсь зайти в офис, то ничего не успею сделать. Мои мысли разбросаны повсюду, и я не смогу сосредоточиться на чем-то одном достаточно долго, чтобы создать что-то.

До дома Митча ехать недолго, и когда я подъезжаю к нему, он уже сидит в своем кресле-качалке на крыльце и ждет меня.

— Долго же ты ехал, - кричит он так громко, что я слышу его поверх музыки, играющей в моем радиоприемнике.

Выключив машину, я выхожу и закрываю ее за собой.

— Я сначала осмотрелся, но не нашел его, - говорю я, садясь в кресло рядом с ним и забирая его чашку, чтобы глотнуть сладкого чая. Приторная жидкость прохладно течет по горлу и приятно отвлекает от жаркой погоды.

— Он появится. Скорее всего, ему просто нужно было проспаться с похмелья - без обиняков заявляет Митч, и я ненавижу его. Не потому, что эти слова не соответствуют действительности, а потому, что Трент стал именно таким.

— Я знаю, что он так и сделает, но я беспокоюсь за него.

— Ты всегда волновался и всегда будешь волноваться. Иногда мне кажется, что этот мальчик не видит того, что находится прямо перед ним - Митч качает головой, его тело плавно перемещается вместе с креслом-качалкой. Его движения медленны и неторопливы.

— Я не хочу отказываться от него... - Я осекаюсь, и глупые слезы прошлой ночи снова возвращаются. Ненавижу плакать.

— Иногда нужно делать то, что лучше для тебя, и как бы сильно я его ни любил, он не то, что лучше для тебя. По крайней мере, не сейчас.

Я чувствую, как мое сердце разрывается в груди.

Нет.

НЕТ.

Несмотря ни на что, это я и Трент. Мы дали обещание быть вечными, и я его сдержу. Это тяжелый период - у всех пар он бывает. Мы оправимся от этого и поразмышляем об этом позже, когда оба станем старыми и седыми и уже не сможем поднять свои члены.

— Он мой. Он всегда был и всегда будет.

Эти слова я прочувствовал до глубины души и знаю, что всегда буду ждать Трента здесь.

ГЛАВА 4

ТРЕНТ

Наконец-то я добрался до своей машины, и часовая прогулка помогла мне избавиться от остатков алкоголя, выпитого вчера вечером. Я все еще чувствую себя как разогретое собачье дерьмо, но, по крайней мере, теперь я могу вернуться в нормальное русло. Я в долгу перед Кианом. Прошлая ночь стала для меня последним промахом. С меня хватит. С алкоголем покончено, с утоплением своих печалей покончено. Я стану тем мужчиной, которым он будет гордиться, который будет красоваться на его руке и в его постели в конце каждого дня. Потому что я принадлежу ему сердцем и душой. Проехав по городу, я быстро добираюсь до дома Митча. На крыльце сидят бок о бок Киан и Митч. Два самых важных человека в моей жизни. И по какой-то причине - назовите это божественным вмешательством, назовите это судьбой, назовите это моим мозгом, который наконец-то понял, что я больше никогда не хочу делать ничего, что могло бы поставить под угрозу мои отношения с Кианом. Я не хочу быть причиной того, что по его лицу текут слезы.

Я могу сделать это для него, я могу стать лучше для него.

Я паркую свою машину рядом с машиной Киана и выхожу из нее, подходя к ним двоим. Небрежные волосы Киана стянуты с лица в фирменный хвост, демонстрируя его изящные уши с маленькими серебряными обручами. В груди у меня замирает трепет. Этот мужчина полностью мой.

И я буду чертовым идиотом, если потеряю его.

Его улыбка сияет, но с оттенком трепета. Он ненавидит то, как вел себя прошлой ночью. Я вижу это по его лицу. Конфронтация никогда не была его сильной стороной - для этого у него есть я. Но от этого я люблю его еще больше, зная, что он готов постоять за меня и за себя, когда ему больно. Киан так сильно вырос со времен школы. Видя его сидящим на крыльце Митча после того, как он умолял меня прошлой ночью, я знаю, что изменюсь. Мы можем вернуться к тому, что было раньше.

Я потный и отвратительный, но это никогда не беспокоило его, не беспокоит и сейчас. Он поднимается, пересекает крыльцо, чтобы встать передо мной, и использует ступеньку для преимущества в росте. Он улыбается мне, и все становится на свои места.

— Привет, - бормочет он так тихо, что если бы я не смотрел прямо ему в рот, то не смог бы расслышать.

— Привет, Веснушка.

Я жду его. Чтобы он обнял меня, поцеловал, растерзал прямо здесь, на глазах у Митча. Но это не в стиле Киана. Он не эксгибиционист, а я слишком эгоистичен, чтобы разделить с ним какую-то часть.

— Где ты был? - спрашивает он. Но он знает, и я знаю, что он знает. Я напился, а потом отсыпался от похмелья. И я не хочу говорить об этом. Я хочу жить дальше, потому что сегодня начинается новый день.

ГЛАВА 5

КИАН

16 лет

Мои ладони вспотели, когда я подошел к Тренту. Он сидит на капоте своей машины, греясь в тепле перед тем, как оно уйдет на зиму, его кожа покраснела до светло-розового оттенка, как только что распустившийся цветок. Его темные волосы разметались позади него, создавая эффект ореола из густых прядей.

О Боже, почему я снова это делаю?

Потому что ты влюбился в него с тех пор, как вас назначили партнерами по лабораторной работе в начале года.

Ах да, это.

Значит, да. Я пошел за ним после школы в парк и тридцать минут ходил кругами вне зоны его видимости, набираясь смелости, чтобы заговорить с ним. Поговорить с ним по-настоящему. А не ту путаницу, которая всегда вылетает из моего рта, когда он задает мне вопрос о лабораторном эксперименте, а я понятия не имею, что происходит, потому что был слишком занят, глядя на его профиль и удивляясь, как кто-то может быть таким... красивым. Красивый - не совсем подходящее слово, но ни одно слово не подходит, когда речь идет о Тренте.

— Ты собираешься продолжать ходить по кругу или?

Я замираю, и мой желудок сжимается в панике. Он меня видит? Он меня видит. Отлично. Это совсем не будет неловко.

Я натягиваю штаны и иду к нему, все время глядя себе под ноги и наблюдая, как камни исчезают под подошвами моих ботинок.

— Привет, - бормочу я, когда дохожу до машины. Она хорошая, черная и не потрепанная, и мне интересно, сам ли он ее купил. Он много работает в продуктовом магазине. Не то чтобы я его преследовал или что-то в этом роде, просто мне нужно перекусывать каждый вторник, четверг и пятницу. Между 16:15 и 20:30. Но никогда в 18:30, потому что в это время у него перерыв.

Ладно, может, я немного псих.

— Как дела? - Его глаза распахиваются, и на меня смотрят карие радужки, насыщенные, как растопленный шоколад.

Должно быть, я пьян от его полуприкрытого взгляда, потому что следующие слова вылетают из моего рта легко.

— Ты такой красивый

— Красивый, да? Разве мальчики могут быть красивыми?- Он широко улыбается, демонстрируя белые зубы и небольшую щель между двумя верхними.

— Не знаю, - честно отвечаю я, потому что никогда не смотрел на другого мальчика. Я никогда не думал о другом мальчике так, как думаю о Тренте. Интересно, каковы на ощупь его губы, прижатые к моим, как я вижу жилку на его шее, по которой течет кровь, каждый раз, когда он наклоняет голову в сторону, когда чего-то не понимает. Его губы ягодного цвета, потрескавшиеся внизу справа, потому что именно эту сторону он всегда покусывает, когда думает.

Трент издает какой-то звук, который я раньше от него не слышал, а потом садится на машину. Смотрит на меня, его глаза проникают в самую глубину меня и пытаются вытащить все слова, которые я не могу произнести.

— Я тоже считаю тебя красивым.

Мои щеки вспыхивают красным, и он никак не может этого не заметить. Наверное, я похож на херувима, который смотрит на него с сердечками в глазах. Он считает меня красивым? Мне не нужно смотреть на свое тело, чтобы понять, что он видит. Тощие, едва наметившиеся мышцы, которые появились только благодаря принудительным занятиям спортом в школе. Каштановые вьющиеся волосы, которые невозможно укротить, сколько бы геля я на них ни нанес. Я... средний.

Но есть что-то в том, как он это говорит. То, как его губы формируют слова и произносят их в воздух, заставляет меня поверить, что, возможно, он говорит правду.

ГЛАВА 6

КИАН

Трент идет за мной к креслу-качалке и ждет, пока я сяду, а затем сам садится на жесткое крыльцо напротив меня, используя переднюю часть моих ног в качестве спинки. Он откидывает голову назад, и я провожу пальцами по его волосам, царапая ногтями кожу головы и чувствуя, как по его телу пробегает гулкая дрожь.

Митч занят тем, что рассказывает нам обо всех новых соседских драмах. Солнце высоко в небе, оно бьет по бетону так жарко, что я вижу его лучи. Мой желудок урчит, громко заявляя о своем недовольстве и заставляя Митча и Трента хихикать. Они знают, как я себя чувствую, когда не ем, поэтому Митч приглашает нас в дом, чтобы мы поели.

Спустя два сэндвича и пакет чипсов семейного размера я понимаю, что мне пора уходить. Мне не нужно быть здесь, пока Трент обустраивается. Он знает Митча так же хорошо, как и я, и я знаю, что о нем позаботятся. В то же время я ненавижу оставаться без него. Это кажется неестественным.

Я не смогу быть рядом, чтобы погладить его по волосам и убедиться, что с ним все в порядке. А кто будет напевать мне мои любимые песни, пока я пытаюсь заснуть? Может, я все таки позвоню ему? Я не говорил, что мы не сможем поговорить. Я сказал ему, что не хочу найти его мертвым, и это было жестоко с моей стороны. Я никогда не разговаривал с Трентом таким образом. Никогда. Но я больше не мог этого выносить. Он пообещал, что вернется. Он попросил меня ждать его. Так что я могу быть терпеливым. Я не жду немедленных изменений в его поведении.

Мы можем пережить любую бурю, и сейчас я должен верить в это как никогда.

— Я ухожу. Тебе что-нибудь нужно, прежде чем я уйду? - спрашиваю я Трента, пока он распаковывает свою сумку в свободной комнате Митча.

Он поднимает глаза от своего мизерного количества вещей, и я снова чувствую себя ужасно. Завтра мне придется принести ему еще одежды. И дневник, так как я не вижу его в сумке.

— Поцелуй меня, Ки? - его полный надежды взгляд греет мне живот, и я не могу сказать ему "нет". Не тогда, когда его губы цвета ягод предлагаются мне на блюдечке.

Я пересекаю спальню и сажусь на корточки, пока мы не оказываемся на уровне глаз. Его карие глаза против моих зеленых, прямые волосы против моих кудрявых. Такие разные взгляды, но какое это имеет значение, если наши души связывают нас вместе?

Я прижимаюсь к его губам, сначала нежно. Чувствую, как его рот прижимается к моему, и позволяю чувству возвращения домой окутать меня. Его губы двигаются, прижимая небольшое пространство между ними к моему "луку купидона", а затем перемещаются вниз, к нижней части губ. Мягкие ангельские поцелуи по всей чувствительной плоти. Я мог бы целовать его часами и никогда не уставать от этого. Он отстраняется первым, его губы скользят по моим, когда мы делаем один и тот же вдох.

— Помнишь, как мы ходили на пляж?

Как я мог забыть? Это был один из самых счастливых моментов, которые мы провели вместе. Два года назад, на наш 21-й день рождения, мы решили проехать шесть часов до пляжа Галвестон. Плавать в океане, позволяя волнам уносить нас под воду, а потом вставать на ноги, чтобы они сделали это снова. Строить замки из песка и забивать песок в каждую трещинку и щель. После этого мы несколько месяцев носили песок в одежде.

Пирс, где мы сидели и смотрели на людей, и никто не обращал внимания на двух молодых людей, державшихся за руки и кормивших друг друга сэндвичами с арахисовым маслом, потому что мы не могли позволить себе дорогую еду на пирсе.

— Ты подумал, что было бы неплохо попробовать поймать краба. - Я хихикаю, вспоминая, как Трент старался изо всех сил. Он поймал одного, но тот тут же укусил его, и он бросил его, заявив, что больше никогда не захочет приходить на пляж.

— Ты говорил мне быть осторожным, а я сказал тебе, что просмотрел достаточно видео на YouTube, чтобы знать, как это делать. Я должен был тебя послушать.

— Да, стоило. Я чаще всего оказываюсь прав, - надменно отвечаю я, и мы оба хихикаем. Потому что чаще всего мы оба ошибаемся.

— Да, ты прав. Просто иногда я слишком глуп, чтобы заметить… - он замолкает, и я не знаю, что сказать. Я хочу сказать ему, что он не глупый, а один из самых умных людей, которых я знаю. Он всегда знает, что сказать и как общаться, когда мне не до разговоров. Он не тупой. Он умный. Он находчив. Он страстный. Он так много всего.

На лице Трента появляется мечтательное выражение, как будто он вспоминает.

— Больше всего мне понравилось то, что я был вдали от всего. Только мы вдвоем. Никаких ожиданий, никакой работы, никаких правил, которые запрещали бы нам есть пончики на завтрак, обед и ужин. Мы могли просто быть.

Это и есть Трент. Всегда доволен тем, что он сам по себе, что он сам делает, не беспокоясь о том, что о нем думают другие.

— Мы можем поехать еще раз, - говорю я ему, — Но только без ловли крабов. И нам не придется спать на заднем сиденье нашей машины. На этот раз мы сможем позволить себе номер в отеле.

Это должно было прозвучать как шутка, но, судя по его удрученному выражению лица, она провалилась. И теперь я чувствую себя еще большим засранцем.

— Трент... Я не...

Его рот прижимается к моему, прерывая мои слова. Его поцелуи возвращают меня домой. Его язык нежно исследует мой рот, поглаживая и уговаривая. Напоминает мне, как легко быть с Трентом.

Мы можем бороться, пока боремся вместе.

ГЛАВА 7

ТРЕНТ

Черт. Это отстой. И под этим я подразумеваю все. Киан принес мне мой дневник в понедельник на прошлой неделе, и он до сих пор не сдвинулся с места на комоде, потому что у меня нет музы, которая вдохновляла бы меня на написание. Ни одно из слов, проплывающих в моем мозгу, не имеет смысла, а на бумаге они звучат еще хуже.

Целая неделя, и я трижды уходил из дома Митча на собрания анонимных алкоголиков. Три раза я сидел на жестких стульях и слушал, как ужасна жизнь людей и что именно это подтолкнуло их к пьянству. Три часа я слушал о самых страшных травмах, которые мне приходилось слышать в своей жизни. Я бесчисленное количество раз пересматривал свою собственную жизнь, начиная с первых воспоминаний и заканчивая нынешними, задаваясь вопросом, почему я считаю свою жизнь настолько ужасной, что мне нужно употреблять алкоголь, чтобы справиться с ней.

Однако все не так, по крайней мере, не так, как описывает человек, ведущий группу. Он всегда говорит: «Нет правильного способа страдать", как будто это может утешить.

Все делятся. Они рассказывают свои истории, утешают друг друга, а я сижу на жестком раскладном стуле и возмущаюсь, что мне вообще нужно быть здесь.

Сегодня вечером состоится еще одна встреча, и я собираюсь пойти на нее. Потому что это моя единственная цель: измениться и стать тем мужчиной, которым я должен быть для Киана.

Киан. Мы переписываемся каждый вечер, и он говорит мне о своей любви каждую ночь перед тем, как заснуть. Только благодаря ему у меня есть силы преодолевать симптомы абстиненции. Они незначительны, по сравнению с некоторыми людьми в группе.

Усталость - самое страшное, но Митч, кажется, не возражает, если я засыпаю на диване, в то время как мы должны работать над головоломкой из пяти тысяч кусочков. Он планирует поместить его в рамку, но слишком верит в то, что мы справимся. Не зря же его называют "невозможным пазлом".

— Я заказываю пиццу. Что ты хочешь? - кричит мне Митч из гостиной.

— Пепперони с колбасой и сыром - при мысли о куче начинок и дополнительном сыре мой рот наполняется водой, а желудок урчит в знак благодарности.

— У тебя есть деньги на дополнительные расходы?

— Запиши на мой счет, - говорю я.

Я бы чувствовал себя виноватым, но это же Митч. Человек, которого я считаю отцом, потому что он ближе всего к родителям. Тот, кто будет осуждать меня за мои глупости и одновременно баловать меня, покупая все мои любимые закуски. Даже если я не сделал ничего, чтобы заслужить такое VIP-обслуживание. Я выхожу из спальни, закрывая за собой дверь, чтобы сохранить в этом доме хоть какое-то подобие приватности. Митч сидит на диване перед телевизором и смотрит старые повторы телешоу. Его спина сгорблена над журнальным столиком, он разделяет кусочки головоломки на разные секции, как будто это поможет ему разобраться, что к чему.

Я пристально смотрю на него, изучая его. Он уже не тот человек, каким был, когда впервые взял нас с Кианом в дом. Глубокие морщины на лбу и в уголках глаз разгладились, кожа сморщилась от старости. В этом году ему исполнится шестьдесят лет, и с каждым годом я все больше боюсь его потерять. Он - единственная семья, которая у нас есть.

— Чертовски вовремя ты появился здесь! Мне нужна помощь. Этот сукин сын выводит меня из себя.

Я хихикаю и сажусь рядом с ним на потертый кожаный диван. Вентилятор в углу дует прямо на нас, шелестя моими волосами. Мы сидим в тишине, пока я следую его методу разделения частей. Это не неловкость, это тишина, которая возникает от покоя. От того, что мы находимся в моменте и не нуждаемся в словах, когда вы оба находитесь на одной волне.

Раздается звонок в дверь, и Митч встает, кладет руки на заднюю поверхность бедер и разгибает спину. От громкого хлопка болят мои собственные суставы.

— Пицца пришла, - сообщает радостный голос.

О! Киан! Я так рад видеть Киана, что, торопясь встать, ударяюсь о стол, сбивая осколки на пол. Тысячи кусочков разлетаются, и мое сердце падает.

Конечно, блядь. Еще одна вещь, которую я проебал. Не дожидаясь, пока они войдут и увидят, какой ужас я устроил и как разрушил проект Митча, я бегу в спальню и закрываю за собой дверь. Бросившись на кровать, я едва сдерживаю крик, который хочет вырваться из моего рта в яростном порыве гнева.

Ярость.

Ярость.

Я хочу выпить.

Мне нужно выпить, чтобы это подавляющее чувство ушло. Это единственное, что может заставить его исчезнуть, хотя бы ненадолго.

Я слышу шаги в гостиной, и эти звуки так похожи на стук в моем виске. Что бы я отдал сейчас, чтобы исчезнуть, чтобы они не видели во мне того, кем я являюсь - тем, кем я всегда был. Я не могу измениться. Не знаю, почему я вообще думал, что смогу. Потому что в своей основе я ничем не отличаюсь от того, каким был неделю назад.

Месяц назад.

Год назад.

Десятилетие назад.

Я все тот же кусок дерьма, с куском дерьма матерью и отчимом, который не собирается ничего делать в жизни.

— Трент? - с той стороны двери раздается неуверенный стук, и мне приходится зарыться лицом поглубже в подушку, чтобы не наделать глупостей. Например, не расплакаться.

— Трент, ты можешь открыть дверь? Пожалуйста? - Киан не злится - он никогда не злится. Только становится разочарованным, отвращенным, расстроенным. Все, что от него исходит хуже, чем от любого другого, кого я когда-либо знал.

Я могу вынести физическую боль. Я терпел ее годами и никогда не издавал больше ни звука. Но душевная боль еще хуже. Это паразит, который высасывает из меня всю жизнь, пока я не превращаюсь в пустоту, умоляя кого-то положить конец моим страданиям.

Услышав, как слегка покачивается дверная ручка, я понимаю, что он пытается взломать замок. Глупо умный ублюдок... он не знает, когда нужно остановиться.

— Уходи, Киан. Я не в настроении.

— Мне все равно. Я войду независимо от того, откроешь ли ты дверь или я сам ее открою, - утверждает он. Потому что он также упрям, твердо стоит на своем и не позволяет ничему и никому встать на своем пути. Даже если при этом он чувствует себя неловко.

Замок щелкает, но я не делаю ни малейшего движения, чтобы встать, позволяя горячему воздуху собственного дыхания обдать мое лицо. Опустившись на кровать, я чувствую теплое тело Киана, прижатое к моему, и его цветочный аромат проникает в мои чувства.

Почему он не может просто оставить меня в покое?

— Все в порядке, Трент. Это была просто головоломка. - он проводит своими проворными пальцами по моим волосам. Успокаивающее чувство поселяется в моих костях. Я не заслуживаю его доброты.

— Дело не только в головоломке

Дело во всем, - хочу закричать я. Но мой рот не в состоянии сформировать слова, четыре слога сталкиваются и смещаются в моей голове.

Речь идет о гораздо большем, чем просто о том, что происходит сейчас. И я не знаю, как сказать ему об этом. Как сказать ему, что после стольких лет сомнения и негативные мысли все еще мучают меня? Они по-прежнему преследуют меня во сне и наяву. Они всегда на задворках моего сознания. Ждут, когда я что-то испорчу, чтобы в очередной раз доказать, что я ничтожество.

— Поговори со мной, - говорит Киан. — Я не пойму, что происходит, если ты мне не расскажешь.

Неужели он не понимает, что я не могу ему сказать? Он не поймет. Он идет по жизни в розовых очках, видя светлую сторону в каждой ситуации, лучшие намерения в каждом человеке. И он просто так счастлив.

Сделать Киана счастливым всегда было для меня приоритетом номер один, но в последнее время, боюсь, я не могу.

ГЛАВА 8

ТРЕНТ

12 лет

На кухне мерцает и выключается электричество, яркий свет тускнеет и разгорается так быстро, что у меня начинает болеть голова. А может, это из-за урока математики, над которым я сейчас работаю. В любом случае, и то и другое - заноза в моей заднице, с которой я бы хотел не иметь дела.

Мама отрубилась на диване, ярко-красная вишенка ее сигареты горит слишком близко к дивану. Ну что ж, не моя проблема, если она сожжет дом в трейлере. Это не первый раз, когда ее неверные решения разрушают мою жизнь, и не последний.

Входит мамин муж, мой недавний отчим. Его крупная, внушительная фигура занимает всю прихожую. Он пытается бросить ключи в модную чашу, которую я купил в "Гудвилле", чтобы наш дом больше походил на дом, но вместо того, чтобы попасть в стеклянную чашу, они падают на пол, гулким эхом отражаясь от стен.

Я напрягаюсь, зная, что сейчас произойдет. За те шесть месяцев, что моя мама живет с Доном, это был один и тот же ритуал. Если у него хорошее настроение, он оставляет меня в покое. Но если его что-то выведет из себя, он взорвется и разрушит весь дом. Его взгляд переходит с моей матери на меня, и я действую без раздумий. Я встаю и выхожу из маленькой кухни, чтобы встать перед ее телом на диване. Не знаю, почему после стольких лет я все еще пытаюсь защитить ее. Она никогда не защищала меня, единственное, о чем она заботится, - это напиться или накуриться. Но все же мой детский ум помнит то время, когда она не была под кайфом на Рождество, работала на маленькой заправке и скопила достаточно денег, чтобы купить рождественскую елку. Под ней не было подарков, но я притворялся, что они есть. Я сидел рядом с ней и часами притворялся, что открываю подарки, охая и ахая от каждого из них.

Дон вырывает меня из воспоминаний, ударив сзади по лицу. В челюсти вспыхивает боль, и я прикусываю язык, ощущая во рту привкус меди.

— Уйди с дороги, - рычит он, и вонь несвежего пива обдает мое лицо и вызывает тошноту в животе. Его зрачки расширены, чернота застилает его обычные голубые глаза. Он высок, как коршун, и он пил. Свежие следы на его руках привлекают мое внимание, но я быстро отвожу взгляд. В прошлый раз, когда он поймал меня на том, что я смотрю, он пригрозил пристрелить меня из всего, что у него есть. Сомневаюсь, что он это сделает, потому что он вечно сучит, сколько это стоит, но, думаю, в определенный момент наркоманам становится все равно.

— Я не позволю тебе причинить ей вред, - мой голос дрожит под его смертоносным взглядом. Меня бьет дрожь, но я сжимаю кулаки и отказываюсь отступать. Я не смогу победить его в драке, но, может быть, он быстрее сдастся, когда в его организме накопилось столько дерьма.

Он смеется, звук резкий. Волосы на моем затылке встают дыбом, и я готовлюсь к его натиску. Его кулаки могут разрубить меня, но его слова зарываются глубоко внутри. Сколько бы раз я ни говорил себе, что его слова не имеют значения, каждый раз я доказываю, что ошибаюсь. Моя самоценность связана с этими двумя людьми, стоящими передо мной, и я ненавижу это.

— Она просто наркоманка, ей на тебя наплевать

Он прав на девяносто девять процентов, но я держусь за один процент своей надежды. Даже если моя мама такая, она не заслуживает такого обращения. Никто не заслуживает такого обращения.

Я ничего не отвечаю, предпочитая смотреть на него. Чтобы доказать ему, что я его не боюсь.

— Ты прямо как она, - это не комплимент. — Она такая же бесполезная, как и ты, единственное, на что она годится, это раздвигать ноги.

— Заткнись - требую я, ярость нарастает в моем теле, а руки трясутся по бокам. Напряжение накатывает на меня волнами.

— Ты тоже ничего не будешь стоить. Ты будешь раздвигать ноги ради наркоты, как и она

Он толкает меня, всем весом своего тела надавливая на мою верхнюю часть. Он ростом 170 см и весом 250 фунтов, у меня нет ни единого шанса одержать верх при моих 175 см росте и 130 фунтами с капельками.

— И когда ты бросишь школу из-за своей глупости, как и она, ты не вернешься в мой дом. Ты можешь стать бездомным, и мне наплевать

Он снова толкает меня, на этот раз сильнее, и я падаю, дергаясь всем телом, чтобы не упасть на маму. Дону, впрочем, все равно. Он отпихивает кофейный столик с дороги, и на пол падают бутылки из-под пива, а бумаги разлетаются от неоплаченных счетов. Он наваливается на меня сверху, прижимая к испачканному ковру. Его кулаки обрушиваются на меня, и каждый удар по коже вызывает новый виток боли в моем теле.

Я крепко сжимаю нижнюю губу между зубами, не желая пикнуть и дать ему понять, какую боль он мне причиняет.

Когда я уже опасаюсь, что потеряю сознание, он наконец слезает с меня, слегка покачиваясь, встает и использует стол, чтобы подняться во весь рост.

— Приведи это дерьмо в порядок, и я не хочу видеть твое уродливое лицо до конца ночи - он рывком поднимает мою маму за запястье, и она минуту бьется, пока не понимает, где находится.

— Дон, ты рано вернулся домой, - голос у нее невнятный, и мне приходится отворачиваться, пока он тащит ее в их спальню.

— Заткнись, мать твою, - вырывается у него и он захлопывает за ними дверь.

Я хватаю со стола свои книги и блокнот и выхожу из дома до того, как они начнут. Последний свет на улице исходит от уличного фонаря через два дома от меня. На улице стоит пронизывающий холод, прорезающий тонкую ткань моей рубашки с длинными рукавами.

Я сижу на обочине, разглядывая материал в книге и чувствуя, как по лицу стекают струйки крови, оставшиеся после нападения.

Но никто не видит, все сидят по домам и решают свои проблемы. Я выпускаю первую слезу, и она, смешиваясь с темно-красной кровью, падает с моего лица на лист бумаги, лежащий передо мной.

По мере того как жидкость растекается, покрывая все большую часть страницы свидетельствами моих собственных недостатков, я загадываю желание. Я хочу, чтобы кто-то полюбил меня, ради меня. С каждой поганой мыслью в моей голове я хочу, чтобы кто-то успокоил мои мысли и полюбил меня, несмотря на все это.

ГЛАВА 9

КИАН

Трент больше ничего не говорит, и я не заставляю его говорить.

От этого лучше не станет, но мне также неприятно видеть его в таком состоянии. Я знаю, что он замкнулся не только из-за головоломки. Но, черт побери, я не могу понять, в чем корень проблемы.

Мы лежим - он, уткнувшись лицом в подушку, а я, уставившись в попкорновый потолок, держу пальцы, вплетенные в его волосы. Постоянные прикосновения сейчас не для него, а для меня.

Чтобы я не падал духом.

Потому что, хотя жизнь тяжела, наша любовь - нет.

Любить его - самое легкое, что я когда-либо делал.

Наша любовь развивалась на протяжении многих лет. С шестнадцати, восемнадцати, двадцати одного и до сих пор. Я любил каждую его версию. И буду продолжать любить каждую его версию.

Когда его дыхание выравнивается, голова Трента падает набок, лицом ко мне. Легкие струйки воздуха, вырывающиеся из-под его сжатых губ, слаще любой конфеты. Я прижимаюсь губами к его губам, смакуя этот момент, а затем сползаю с кровати и оставляю его отдыхать, пока разговариваю с Митчем. Митч говорит, что Трент исправно ходит на собрания и, похоже, серьезно настроен на трезвость. Но мы с ним оба знаем, что это непростое дело и рецидивы случаются часто. Хотя я очень надеюсь, что Трент останется стойким.

— Как работа? - спрашивает меня Митч, когда я откусываю огромный кусок от пиццы, которую специально заказал Трент. Ну что ж, это и моя любимая тоже. Но я обязательно оставлю немного для него.

— Это работа, ты же знаешь, как это бывает. Кампании, плакаты, попытки быть в курсе последних тенденций.

На самом деле Митч не знает, потому что он никогда не работал в местах, где для продвижения компании полагаются на рекламу. Он работал в шиномонтажной мастерской в двух кварталах отсюда, пока не стал слишком стар, чтобы открутить гайку. Но он все равно поддерживает меня, даже если не всегда понимает.

— Есть новые увлечения? - спрашивает он.

Я закатываю глаза, потому что не у каждого человека должно быть хобби. Некоторые просто любят приходить домой и смотреть телевизор, пока не лягут спать. Разве это не должно считаться хобби?

— Нет, я не такой, как ты, - говорю я ему. — Мне не нужна постоянная стимуляция мозга, чтобы убедиться, что у меня нет ранней стадии болезни Альцгеймера

В руке запульсировала острая боль, и я уставился на Митча, откинув челюсть.

— Ты только что ударил меня?

— Не помню, наверное, это болезнь Альцгеймера

— Митч! Ты буквально сказал, что именно поэтому ты это делаешь. Потому что у твоей мамы, и у ее мамы, и у ее мамы - у всех это было. Это в твоей генетике

Он хмыкает, откусывает еще один большой кусок пиццы и говорит с набитым ртом.

— Но это не значит, что ты можешь делать такие замечания, только я могу

Я потираю больное место на руке и смотрю на него щенячьими глазами.

— Прости меня, Мичи. Я не пытался быть злым

Это приносит мне еще один шлепок по тому же месту, и я решаю, что, возможно, в моих интересах больше не испытывать удачу.

Звук нашего жевания оглушает тишину. Мне никогда не нравилась тишина, в любом ее виде. Потребность заполнить ее сильна, но я жду, пока Митч нарушит ее первым. Он всегда был из тех людей, которые ненавидят светские беседы, и предпочитает сидеть в тишине, а не заполнять ее ненужными словами. И я понимаю его, правда понимаю. Просто это не моя сильная сторона.

— Может, тебе стоит попробовать заняться фотографией, - наконец говорит Митч, когда мы заканчиваем есть.

Я обдумываю его слова, потому что фотография не кажется мне интересной. Делать снимки, подбирать ракурсы, следить за правильным освещением - все это звучит для меня ужасно.

— Пас

— Тренировки?

Я опускаю взгляд на свои тонкие руки, которые были такого же размера всю мою жизнь. Больше всего мои мышцы сейчас работают, когда я поднимаю пачки белой бумаги для копира.

Митч замечает мой взгляд и пожимает плечами.

— Может быть, это полезно для тебя. Парни в магазине только об этом и говорят. Привести себя в форму и покрасоваться перед дамами - он вздергивает брови, и я разражаюсь смехом.

— Правда? Это лучшее, что ты смог придумать? - Он пожимает плечами, встает и уходит с пустой коробкой из-под пиццы. Надеюсь, Тренту не очень хотелось есть.

Я кашляю, чтобы прочистить горло, в котором нарастает ощущение жжения. Я сглатываю слюну, скапливающуюся во рту, надеясь, что это поможет облегчить легкую боль. Скорее всего, это стрептококк. Отлично. От неприятных ощущений после глотания я закатываю глаза. Конечно, я заболею в середине лета.

— Ты собираешься проверить его перед отъездом? - спрашивает Митч, и я на минуту замираю в нерешительности.

Если Митч говорит, что Тренту стало лучше, не стоит ли мне вознаградить его за хорошее поведение? Остаться на одну ночь не помешает.

Боже, мне кажется, что я играю с его эмоциями, переминаясь с ноги на ногу. Как будто я не знаю, чего хочу, когда это очевидно, потому что я не всегда выражаю свои мысли наиболее связно. Но я работаю над этим.

— Тебе не все равно, если я останусь?

ГЛАВА 10

КИАН

— Разве меня когда-нибудь волновало, останешься ли ты? - вот что я получаю в ответ.

Я оставляю Митча в гостиной и иду в спальню, где оставил мирно спящего Трента. Открыв дверь, я застаю его в том же положении, в котором оставил. Он лежит на животе, уткнувшись головой в подушку, и вдыхает и выдыхает через небольшую щель между сжатыми губами. Он разлегся, как мое личное подношение.

Я закрываю дверь и подхожу к кровати, медленно снимаю с себя одежду и кладу ее на тумбочку поверх его дневника. У меня чешутся пальцы, чтобы пролистать страницы, посмотреть, что он создал за время своего пребывания здесь. Будет ли это грустно? Будет ли оно счастливым?

В конце концов, я не открываю его. Если Трент захочет показать мне, он покажет.

Я забираюсь в постель рядом с ним, между нами нет ничего, кроме моих боксеров и его баскетбольных шорт и футболки, в которой он был, когда я только приехал. Рваный материал футболки видал и лучшие времена. Это моя старая футболка, которая досталась мне от 5k, когда я учился в школе.

Может быть, Митч был прав, когда предложил заняться спортом. Я мог бы снова заняться бегом, хотя это не совсем то же самое, но достаточно близко. К тому же это отличное средство от стресса, которое мне очень пригодится, ведь с Трентом у меня не было возможности заниматься веселым кардио.

Мой член вздымается при мысли о его тугой попке, сжимающей его. Попка идеальной формы, подпрыгивающая при каждом толчке. Его задница заглатывает меня целиком. Мои губы целуют и кусают его, оставляя следы на его коже.

Теперь мой член пульсирует, и из его кончика вытекает струйка смазки, смачивая переднюю часть моих боксеров.

Это пытка - быть так близко к нему, чувствовать слабый запах его кожи и ощущать его тепло, исходящее от него. Мне хочется зарыться лицом в его шею и провести зубами по его гладкой коже. Время между нами похоже на пропасть, все мои сдерживаемые чувства к нему растут и растут, пока не выплескиваются наружу.

Я никогда не говорил, что у меня терпение святого. Без него я не цельный. Я всего лишь оболочка человека. И он мне нужен. Мне нужно чувствовать его рядом с собой и знать, что он здесь. Я приподнимаюсь на локте, чувствуя, что руки уже дрожат от минимального усилия, и провожу носом по сухожилию на его шее, тяжело вдыхая. Глубокий мужской аромат в сочетании с вожделением, расцветающим в моей душе, подстегивает меня к действиям.

Опираясь своим весом на его спину, я вдавливаю его еще дальше в матрас, и твердая длина моего обтянутого боксерами члена трется о его прикрытую попку. Боже, как же я хочу раздвинуть его ртом и заставить быть готовым принять мой член.

— Ммм Ки?

Когда я сильнее упираюсь в него своим членом, он снова толкается в меня. Встречая мои толчки своими. Это так горячо. Он такой горячий.

— Да, детка? - мои слова произносятся сквозь одышку, и я уже готов взорваться из-за каких-то минимальных толчков, словно я подросток, но в данный момент меня это не волнует. Единственные мысли, которые проносятся у меня в голове, - это кончить, Трент и задница. Без особого порядка.

Мой член пульсирует все сильнее, а давление, нарастающее в яйцах и у основания позвоночника, заставляет меня глубоко дышать, пытаясь побороть надвигающуюся разрядку.

— Тебе нравится это? Тебе нравится, что мой член становится твердым для тебя? - шепчу ему в ухо, а затем беру мягкий хрящ между зубами и покусываю его. Его дрожь - достаточный ответ для меня.

— Можно я сниму с тебя шорты?

Он быстро кивает, его гладкие волосы трутся о мое лицо, и я поспешно отталкиваюсь от его тела и быстро снимаю с него штаны, пока он возится с футболкой. Как только он раздевается, я спускаю свои боксеры, так что я тоже остаюсь голым.

Я смотрю на него, наслаждаясь его красотой. Его темные волосы, такие гладкие и шелковистые, что в моем мозгу постоянно идет война за то, чтобы не проводить пальцами по прядям каждое свободное мгновение. Идеально симметричные черты лица, превращающие его в мечту любого художника: острые скулы и пухлые розовые губы. Сильная линия челюсти и шея, которую так и хочется укусить. Его худощавое тело, изгибы и впадины мышц умоляют меня провести по ним языком и поклониться им, как голодающий у алтаря.

— Боже. Посмотри на себя, - благоговейно шепчу я, желая, чтобы он понял, насколько я одержим им. Его разумом, его телом, его личностью. Я предан каждой его детали. Он нужен мне больше, чем воздух. Единственное, что мне нужно в данный момент, - это он. Что бы ни происходило, он - моя опора. Мое спасение. Первая мысль, когда я просыпаюсь, и последнее, о чем я думаю, прежде чем лечь спать.

Он притягивает меня к себе, проникая языком в мой рот. В этом поцелуе нет никакой утонченности, только голод и потребность. Он просовывает язык в мой рот, словно заявляя о своих правах. Претендует на меня, делает меня своим, как я так отчаянно жажду. Быть полностью его.

Я прижимаюсь к нему бедрами, потираясь о его член.

— Мммм... Блядь, - стонет он мне в рот, когда головки наших членов сталкиваются.

Выделяемая нами обоими сперма не обеспечивает достаточной смазки для того, чтобы я мог с ним помузицировать. Поэтому я сажусь, упираясь задницей в пятки, и выпускаю струйку слюны изо рта на его красный, пульсирующий член.

Так-то лучше. Заняв прежнюю позицию, я снова потираю наши эрекции друг о друга. Плавное скольжение, его твердый член прижимается к моему и упирается в низ живота. Его задыхающиеся вздохи и шепчущие стоны.

— Поцелуй меня, - умоляет он. Его губы красные и припухшие. Он никогда не выглядел так прекрасно, как сейчас.

— Умоляй меня лучше, Трент. Я знаю, что ты можешь сделать это лучше - я покачиваю бедрами, выравнивая слова в такт движениям. Единственный раз, когда Трент может вот так расслабиться и показать свою уязвимую сторону, - это я, беру его тело и разрываю его на части, а затем снова собираю.

— Пожалуйста, пожалуйста, блядь, поцелуй меня. Мне нужно это, мне нужен ты

Я не могу отказать ему ни в чем, когда он умоляет меня вот так, настолько захваченный своими собственными желаниями и стремлениями. Я прижимаюсь к его рту, покусывая, посасывая и оттягивая его губы в своем диком желании проглотить его целиком и оставить его со мной навсегда.

Он думает, что он эгоист, но я всегда был эгоистом с ним. Я хочу положить его в карман и носить с собой повсюду, чтобы мы никогда не расставались.

Наши рты воюют друг с другом, а наши члены трутся друг о друга.

Я снова отстраняюсь и просовываю пальцы в его горло, заставляя его захлебнуться ими.

— Соси - требую я, мой голос глубок от возбуждения.

Он подчиняется, обхватывая своими пухлыми розовыми губами пальцы и смазывая их слюной.

— Хороший мальчик - шепчу я ему на ухо, просовывая руку между нашими эрекциями, чтобы помассировать надутую кожу его попки. Похвала - это то, что он любит, и сейчас он заслуживает больше похвалы, чем я могу ему дать, но я постараюсь сделать все возможное. Он так хорошо себя ведет, и больше всего ему нужно знать, как сильно я его люблю и забочусь о нем. Его дырочка плотно сжимается, и я замедляю свои толчки в его член. Его глаза ярко блестят от нахлынувшей потребности, а губы припухли от поцелуев. Он так чертовски великолепен.

— Расслабься, малыш, впусти меня - говорю я, нежно проводя носом по его уху.

Он взволнованно вздыхает, и напряжение в его теле ослабевает ровно настолько, чтобы кончик моего пальца вошел в него. Я издаю стон, ощущая тепло. Прижимаясь к нему еще сильнее, я ищу ту точку, которая заставит его видеть звезды и заставит его кончить меньше чем через минуту. Он такой потаскун. Он обожает, когда я засовываю пальцы или член в его задницу.

— Блядь-блядь. Ки, пожалуйста, пожалуйста, заставь меня кончить - он вертит бедрами в такт моим пальцам, умоляя меня двигаться быстрее.

— Ты хочешь кончить от моих пальцев, детка? Достаточно ли их для такой шлюхи, как ты?

Просто чтобы подразнить его, я медленно провожу членом по его телу и прижимаюсь к чувствительной точке внутри него. Я хочу довести это до конца, причинить ему боль так же, как он причиняет боль мне. Показать ему, каково это - так сильно хотеть чего-то, что находится в пределах твоей досягаемости, но ты не можешь это получить.

— Да... нет... я не знаю - бормочет он, опьяненный похотью.

Я жалею его. Двигаясь быстрее, я продолжаю вводить в него пальцы и просовываю язык в его горло. Глотаю его стоны и оставляю их при себе. Я жаден до всего, что он может предложить.

— Давай, кончи для меня. Я знаю, ты сможешь - бормочу я ему в рот.

Его задница плотно обхватывает мои пальцы , вызывая мой собственный оргазм, пока я не теряю сознание от удовольствия и не чувствую, как его сперма вытекает из него и покрывает его тело.

Я падаю на него сверху, вытаскиваю пальцы и жадно глотаю воздух. Мое бедное тело кричит от удовольствия и дискомфорта одновременно.

— Спокойной ночи, Трент - говорю я, не двигаясь, потому что отказываюсь разлучать нас. Разрывать ту маленькую связь, что есть между нами. Это была тяжелая чертова неделя, когда я просыпался без него в нашей постели, и я хочу воспользоваться любым моментом, который могу получить с ним.

— Спокойной ночи, Ки. Я люблю тебя

ГЛАВА 11

ТРЕНТ

Еще одна неделя, еще одна встреча. Теперь они становятся легче. На следующей неделе мне назначат спонсора, и я на удивление рад этому. Шокирует, я знаю, но все идет хорошо. Киан заходит ко мне каждый вечер хотя бы на тридцать минут после работы. Каждую вторую ночь он остается ночевать.

Его зеленые глаза снова обрели тот блеск, который я так люблю.

Время, проведенное порознь, пошло нам на пользу, но это чертовски отстойно. Знать, что он так близко и в то же время так далеко. Я стараюсь оставаться на правильном пути для него так же, как и для себя.

С той ночи у нас не было секса, мы просто лежали в постели и обнимали друг друга, пока не уснули. Секс никогда не был для нас проблемой, если и был, то это способ, которым мы решали проблемы в прошлом. Мы ссорились, трахались и мирились. Я больше не хочу этого делать. Я хочу стать лучше, лучшим человеком, лучшим любовником и лучшим другом. С тех пор как я сорвался той ночью, я сосредоточился на общении. Это чертовски хреново, но однажды Мэтт - лидер группы - остановил меня. Когда он сказал мне, что они с мужем прошли через то же самое, что и мы с Кианом, мне пришлось поднять челюсть с пола. Я не знаю ни одного открытого гея. То есть, конечно, есть много открытых и гордых людей, но не в нашем маленьком городке.

Он сказал мне, что даже трезвости недостаточно, чтобы помочь им. Помогало то, что нужно было говорить, рассказывать собеседнику о том, что происходит в его голове, даже если это казалось сложным.

Меня это пугало, ведь я всегда защищал Киана от худших сторон себя. Но, видимо, я недостаточно его защищал, раз у нас все равно возникали проблемы.

Поэтому я принял совет близко к сердцу, вернулся домой и начал с Митчем с малого.

— Мой отчим однажды сказал мне, что я никогда ничего не добьюсь

Было трудно признаться в этом вслух Митчу, хотя он уже в какой-то степени знал об этом, судя по разговорам в городе и словам Киана. Но это был первый раз, когда это прозвучало из моих уст.

— Пошел он к черту, и твоя мать тоже, за то, что впустила этот кусок дерьма в свой дом

Я захлебнулся рыданиями, но Митч притянул меня и прижал к себе. Лесной аромат его лосьона после бритья напомнил мне, что если все плохо сейчас, то не будет плохо всегда.

Я попробовал сделать это с Кианом, и это оказалось еще чертовски сложнее.

— Иногда мне кажется, что ты увидишь меня настоящего и обидишься на меня за это

Проглотить хлорку было бы проще, чем заставить себя произнести эти слова.

Но, как и подобает Киану, он заверил меня, что любит меня. Что он видел каждую частичку меня, и ему все равно. Ему все равно, что я испорчен, и одного этого было достаточно, чтобы я влюбился в него заново.

Сегодня я сказал Митчу, что планирую устроить Киану сюрприз в виде полноценного вечера свиданий, как только он освободится. Моей идеальной целью было украсить квартиру и сделать все возможное, чтобы Киан почувствовал, что его ценят. Я должен был делать это все это время, но сейчас не время меняться.

И я сосредоточился на переменах для него, для нас.

Когда Киан появляется у Митча в пять сорок пять, он все еще одет в свою рабочую одежду и выглядит так хорошо, что мне хочется сожрать его целиком, а потом позволить ему перегнуть меня через диван и оттрахать до потери сознания. Но не сегодня. У меня на сегодня большие планы.

Я перехватываю его по пути в дом и вручаю ему пакет с одеждой, который я забрал в центре города, возвращаясь с работы. Моя новая работа идет отлично, и это легкий ручной труд, так что я не могу жаловаться. Тем более что мне просто говорят, что делать, и никто не следит за мной, ожидая, что я сделаю хоть одно неверное движение. Это радует.

Я копил деньги, и когда вчера вечером пришла зарплата, я решил, что купить Киану новый наряд будет отличной идеей. Я сканировал вешалки, казалось, часами, пытаясь выбрать идеальную рубашку, которая бы подходила к его глазам, а затем брюки к ней.

— Что это? - его яркая улыбка очаровательна, но когда она сходит на нет и он поворачивает голову, чтобы откашляться, укрывшись в сгиб локтя, беспокойство берет верх над моими чувствами.

— Ты заболел? Что случилось? - я откидываю его белокурые локоны со лба и тыльной стороной пальцев проверяю температуру. — Ты весь горишь! Ты принимал лекарство?

Черт, я не знаю, что делать. Киан никогда не болеет, и за все годы, что мы вместе, у него ни разу не было жара.

— Заходи в дом - призываю я, забирая у него из рук сумку и ведя его прямо в комнату, в которой я остановился.

— Я в порядке, Трент. Не знаю, почему ты так беспокоишься. Возможно, это просто аллергия или что-то в этом роде - говорит он, хотя его покрасневшая кожа говорит об обратном.

И последние пару недель он ведет себя вяло. Какого черта? Конечно, я не замечал признаков того, что он заболел, - я был слишком сосредоточен на себе.

— Вот, раздевайся и ложись. Я принесу тебе воды. Горло не болит?

Он кивает, и детское выражение его лица заставляет меня прижаться поцелуем к его лбу. Когда он ложится, я укладываю его под одеяло и поворачиваю вентилятор так, чтобы он дул прямо на него. Я не знаю, как заботиться о больном человеке.

Убедившись, что ему удобно, я ухожу и разыскиваю Митча. Он сидит на заднем дворике и решает головоломку судоку. Солнцезащитные очки на его лице затеняют глаза, но я знаю, что он видит беспокойство на моем лице.

— Киан болен, и я не знаю, что делать

Митч кладет книгу на стол и поднимается на ноги.

— Что случилось? - спокойно спрашивает он. Как он может быть таким спокойным?

— Он болен - говорю я раздраженным тоном, потому что, привет, я только что это сказал

— Очевидно. Ты уже это сказал. Его тошнит? Кашляет, чихает?

— Кашляет, и у него жар

Митч заходит в дом, и я следую за ним по пятам. На кухне он открывает шкафчик рядом с раковиной и протягивает мне бутылочку безрецептурного лекарства.

— Я быстро сбегаю в магазин и принесу ему гаторад. Дай ему воды и заставь принять это лекарство. Мы за ним присмотрим

Я не жду Митча. Я беру чашку со стеллажа и наполняю ее водой.

В комнате Киан крепко спит. Его нос слегка сморщен, а выдохи похожи на небольшие хрипы. Черт. Я не хочу его будить, но знаю, что должен это сделать. Чем быстрее я дам ему лекарство, тем быстрее он поправится. Так ведь это работает, верно? Пожалуйста, блядь, пусть все будет правильно.

— Веснушка? Мне нужно, чтобы ты проснулся - я нежно поглаживаю его по спине успокаивающими движениями, терпеливо ожидая, пока он откроет глаза — Ну же, пожалуйста, проснись - умоляю я. Мои руки дрожат, и я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы. Я так чертовски волнуюсь за него.

Его глаза наконец открываются, ярко-зеленые, затуманенные сном.

— Ки, тебе нужно принять лекарство, хорошо? И выпей немного воды, тогда сможешь снова заснуть

— Устал - пробормотал он, его губы едва шевелились при этих словах.

— Я знаю, знаю. Но сделай это для меня, пожалуйста?

Он слегка приоткрывает рот, и я быстро открываю крышку бутылочки с лекарством, выливаю жидкость ему в рот и наблюдаю, как его адамово яблоко покачивается, когда он глотает. Я никогда раньше не видел его больным, ничего подобного. Я прижимаю чашку к его губам, чтобы он отпил. Через несколько тихих глотков он закрывает рот и опускает голову на подушку. Его глаза закрываются. Теперь нет ничего, кроме резких звуков его дыхания, наполняющих комнату.

Я ложусь на кровать напротив него и убираю влажные от пота локоны с его лба, прижимаясь к нему поцелуем и пробуя на вкус соленый привкус его перегретой плоти. Пока он спит, я лежу и смотрю в потолок. Прокручиваю в голове сценарии, момент за моментом, пока наши воспоминания и мои мысли о будущем не сливаются в одно большое слайд-шоу нашей жизни.

ГЛАВА 12

КИАН

— Все тесты дали отрицательный результат. Может быть, мы что-то пропустили? - Медсестра спрашивает меня по телефону, и мне очень хочется быть с ней вежливым, но мое терпение сейчас на пределе. За последнюю неделю я выходил из дома Митча всего один раз, и то для того, чтобы сходить к врачу, а теперь медсестра говорит мне, что они не могут найти у меня ничего плохого.

— Откуда мне знать? Вы же медсестра

Она хмыкает, и я сразу же чувствую себя ужасно. Это не ее вина. Но боль в горле, лихорадка и кашель, которые мучают меня всю неделю, сделали меня несчастным. Я почти не могу есть, потому что горло распухло.

— Мне очень жаль, Киан, но единственное, что мы можем сделать, - это провести дополнительные тесты. Когда вы сможете прийти снова?

Ну, поскольку мой босс милостиво разрешил мне взять отпуск, пока я не выздоровею - на самом деле всем выгодно, чтобы меня не было на месте, просто на случай, если я заразен, - у меня полно свободного времени.

— Когда у вас есть свободное время?

— Прямо сейчас? Мы можем добавить вашу запись, потому что у нас нет никого в приемной

— Я могу быть там через пятнадцать минут. Спасибо - говорю я так вежливо, как только могу, даже если от разговора у меня болит горло.

Трент на работе. Он строит забор для какого-то богатого человека за городом, поэтому я не могу попросить его отпроситься с работы и отвезти меня на прием к врачу.

Я отталкиваюсь от кровати, чувствуя, как рубашка прилипает к спине, и это отвратительно. Я чувствую себя как дерьмо, выгляжу как дерьмо и, наверное, пахну тоже, потому что не могу долго стоять на ногах. В сочетании с попытками выжить, встать, чтобы помыть голову, звучит ужасно и совсем не правдоподобно сейчас.

Медленно я иду к открытой двери, опираясь на стену, чтобы помочь своим слабым ногам. Я вижу Митча, сидящего на диване, и он поворачивается в мою сторону, когда слышит, как я волочу ноги.

— Ты должен лежать в постели и отдыхать. Ты слышал что-нибудь от доктора?

— Я должен вернуться... им нужно провести дополнительные тесты

Его лицо напрягается, и он встает.

— Давай я позвоню Тренту, нам, наверное, нужно отвезти тебя в больницу

Я отмахиваюсь от него, потому что, во-первых, все не так серьезно. А во-вторых, у меня нет таких денег, чтобы оплатить визит в отделение неотложной помощи. Они берут тысячу долларов только за то, чтобы обследовать тебя стетоскопом. Нет, спасибо.

— Не мог бы ты отвезти меня к врачу? Не звони Тренту. Он занят

— Он не обрадуется, что ты не предупредил его

Я знаю, что он не будет счастлив, особенно учитывая, что он работает над общением, но это тот случай, когда нам будет лучше поговорить об этом постфактум.

— Позволь мне с ним разобраться, хорошо? - не обращая внимания на пристальный взгляд Митча, я прочистил горло — И, может быть, ты справишься с доктором. Ты же знаешь, как мне бывает неловко

∆∆∆

— Мы возьмем анализ мочи и еще один мазок изо рта, и в этот анализ мы включим все. Включая инфекции, передающиеся половым путем - говорит мне милая медсестра, пока я сижу на кровати.

Я смотрю на Митча, сидящего на стуле рядом с кроватью, ожидая, что он скажет медсестре. Он просто смотрит на меня, поэтому я снова наклоняю подбородок к медсестре, не сводя с нее глаз.

Он раздраженно выдыхает.

— Все в порядке - говорит он за меня, и я ярко улыбаюсь. По крайней мере, настолько ярко, насколько это возможно, пока я чувствую себя как смерть, свернутая в буррито и оставленная гнить на бетоне в жаркий летний день.

Медсестра вручает мне стаканчик для анализа мочи и помогает подняться с кровати. Она провожает меня до двери в ванную и говорит, чтобы я оставил образец на пустой полке над унитазом, а она возьмет его, когда я закончу.

Мое тело вялое, движения вялые, когда я вхожу в ванную. Она закрывает дверь, а я расстегиваю брюки и спускаю их до бедер, усаживаясь довольной задницей на унитаз. Я достаю телефон из кармана и листаю социальные сети, ожидая, когда меня настигнет желание помочиться. Скучные люди пишут о своей жизни, скучные люди показывают фотографии своих детей, скучные люди... ох.

О.

Что у нас тут?

Я нажимаю на спонсорскую ссылку, и она приводит меня на сине-белый сайт. OnlyFans. Хм... Любопытство. Именно любопытство заставляет меня пролистывать вверх и вниз заблокированные и незаблокированные фотографии.

Этот парень просто выкладывает свои частично обнаженные фотографии и получает за это деньги? Это звучит так просто. И он привлекателен. Светлые волосы, голубые глаза, широкое телосложение. Определенно занимается спортом.

В дверь стучат, и мягкий голос спрашивает:

— Ты в порядке?

Вот дерьмо, как долго я сидел на унитазе, пролистывая сайт этого парня?

— Отлично. Я выйду через минуту - я пытаюсь заставить свой мочевой пузырь освободиться, хотя бы немного, чтобы я мог выйти отсюда.

Застегнув штаны, я засовываю телефон в задний карман и оставляю стаканчик с мочой на полке, как мне и было велено. Я начинаю мыть руки, глядя на свое отражение. Я выгляжу слабым, мое осунувшееся лицо демонстрирует скулы и мешки под глазами.

Невыносимо смотреть на себя в таком виде. Как только мне станет лучше, я начну уделять внимание тому, чтобы выглядеть лучше. Подтянутые руки, широкая грудь, мускулистые плечи, все девять ярдов. Медсестра ждет меня, когда я открываю дверь. Вместе мы возвращаемся в палату, где находится Митч.

Затем входит врач и сообщает нам, что мы можем уйти. И что она выписала рецепт на оральное средство, которое должно немного облегчить боль, пока мы не получим результаты анализов.

— Если это инфекция, передающаяся половым путем, то нам понадобится несколько дней, чтобы получить результаты. Но будьте уверены, мы позвоним вам в любом случае.

ГЛАВА 13

ТРЕНТ

Киан крепко спит в моей кровати, когда я выхожу, и выглядит очаровательно маленьким. Его дыхание звучит лучше, слава богу. Мне нужен душ - я весь потный, покрытый грязью и копотью. Левое плечо тоже болит. Боль тупая, пульсирующая, и мне, наверное, нужно приложить лед. Если мне не повезет, оно у меня разболится, и я потеряю эту работу. Я не могу себе этого позволить.

Мой босс, Адам, такой чертовски крутой и спокойный. Мы с ним вдвоем, и пока я делаю то, что должен, он оставляет меня в покое, а сам занимается своими делами. Это мирно, мы вдвоем работаем в гармонии, чтобы заставить богатых людей поставить заборы.

Голоса все еще звучат в моей голове, постоянно напоминая мне, что я ублюдок. Но благодаря изменениям, которые я внес в свою жизнь, они стали немного тише.

Сегодня у меня нет собрания АА, и я провел ежедневную встречу со своим спонсором, Эбигейл, так что все, что мне остается, - это проводить время с любовью всей моей жизни. Даже если это будет просто наблюдение за тем, как он спит. Он такой спокойный, что у меня не хватает духу его разбудить. Митч сидит на диване и решает очередную головоломку.

— Он в порядке? - спрашивает он меня, и я киваю, сажусь рядом с ним на диван и кладу голову ему на плечо. Он обхватывает меня рукой и гладит по спине. — Мне пришлось отвезти его к врачу

Я поднимаю голову так быстро, что почти касаюсь его носа.

— Что? Почему, что случилось?

На самом деле я хочу спросить, почему они не позвонили мне, но я знаю, почему. Это не потому, что я им не нужен или не хотят, чтобы я был там. Просто я был занят, вот и все.

И все же демон в моей голове дразнит меня мыслями о том, что я недостаточно хорош.

— Они не могли понять, что происходит, и вызвали его обратно, чтобы провести тесты

О, черт возьми, что, если это что-то серьезное? Что, если это что-то такое, что врачи в этом маленьком городке не могут найти? Я отвезу Киана за три часа в ближайший большой город и найду ему лучшего чертова врача, если это означает, что с ним все будет в порядке.

— С ним все будет в порядке, Трент - уверяет меня Митч. — Он храбрец, и лекарства, которые они ему дали, уже начали ослаблять некоторые симптомы

— Я не могу его потерять, Митч. Я не могу

Его глаза полны сочувствия, потому что он знает, что я не могу жить без Киана. Это было до него, когда я не знал, в какую сторону дует ветер, и боролся за то, чтобы удержать голову над водой. А во время него я изо дня в день делаю все возможное, чтобы стать человеком, который заслуживает его любви. Я никогда не потеряю это из виду, как бы трудно мне ни было иногда.

Но после него никогда не будет другого. Если я, блядь, смогу помочь.

Мое сердце бьется за пределами груди, и если он когда-нибудь уйдет, то заберет этот орган с собой. Я останусь лишь оболочкой человека, обреченного прожить жалкую жизнь, зная, что единственный человек, который любил меня без всяких условий, бросил меня. Это мой самый большой страх, но я должен верить Киану и тому, что то, что у нас есть, - это больше, чем просто мы двое.

Это целая вечность.

∆∆∆

В комнату входит Киан, его кудрявые волосы в беспорядке и так чертовски очаровательны, на лице морщинки от сна, а полные губы надуты. Он все еще выглядит изможденным, а мешки под глазами больше похожи на синяки, чем на что-либо еще.

— Привет, Веснушка. Как ты себя чувствуешь? - я подвинулся , чтобы освободить ему место рядом с собой на диване. Митч пошел спать, но я все еще был слишком возбужден от своих ноющих мыслей, чтобы лечь. Я бы часами ворочался и ворочался, а я не хотел рисковать, чтобы разбудить Киана. Я работал над головоломкой, которую разложил Митч: мириады цветов складывались в некую абстрактную картину. Я не понимаю ее и не вижу в ней красоты, но как Митч захочет, так и будет. Ему нравится думать, что это его мир, а мы просто живем в нем. Что, в общем-то, так и есть.

Киан не сидит рядом со мной. Вместо этого он сидит у меня на коленях, прислонившись спиной к моей груди и положив голову мне на плечо. Его кудри щекочут мою шею, вызывая дрожь по телу. Сейчас не время для стояка, когда он не чувствует себя достаточно хорошо, чтобы позаботиться о нем. А зная Киана, он лично обидится на то, что я не могу его достать. Он - полная противоположность эгоисту.

— Я так устал, но я видел время на часах, а ты не лежал в постели рядом со мной - говорит он.

Я провожу носом по линии его челюсти, ощущая запах пота там, где ему было слишком жарко лежать под одеялом. Ему не хватает его цветочного аромата, и мне придется помочь ему принять душ позже, а пока я доволен тем, что позволил ему отдохнуть и набраться сил. Я прижимаюсь губами к его коже. Она все еще слишком теплая от жара, но он уже не такой горячий, как раньше, так что это хороший знак.

— Пойдем приляжем. Тебе нужно отдохнуть, Ки - я прижимаюсь поцелуем к его щеке, чувствуя, как на ней отрастает щетина. Я не уверен, нравится мне это или нет, так как грубые волоски колются о губы. Но мысль о том, что он может оставить след от бороды на моем теле, когда будет проводить по нему языком... Нет, даже тогда я все равно предпочту его чисто выбритое лицо. Если он отрастит бороду, она скроет ямочку на его подбородке, которую я так люблю.

— Ты останешься со мной? - шепчет он, поворачивая ко мне голову.

Его прекрасные зеленые глаза смотрят мне в душу, и я понимаю, что буду любить этого человека до конца своих дней. В хорошие и плохие времена. Навсегда.

— Да, я останусь с тобой, пойдем

Каким-то образом мне удается развернуть его на коленях и встать, прижавшись к нему, как коала. Крепко держась друг за друга, мы, спотыкаясь, проходим через дом и забираемся в кровать.

ГЛАВА 14

КИАН

— Пришли результаты анализов, и у вас обнаружена оральная гонорея

У меня отпадает челюсть, и я издаю звук, похожий на звук раненого животного, потому что что делать, черт возьми, что теперь?

Я должен поаплодировать доктору, потому что ее уровень спокойствия превосходит даже монахов, которые живут в горах и вынуждены проходить пять миллионов шагов в одну сторону, чтобы добраться до ближайшего города за предметами первой необходимости.

— Это очень распространенное заболевание, которого не нужно стыдиться. Кроме того, она легко передается, так что если у вас есть партнеры, с которыми вы недавно встречались, им тоже нужно будет пройти тест

Пройти тест? Как я объясню Тренту, что у меня ИППП? Даже в моем сознании ничего не складывается. Мой мозг придумывает все эти безумные идеи, которые не имеют никакого смысла. Оральная ИППП, ну и что? Я пил после кого-то и заразился, а потом неосознанно передал ее своему парню?

— Моему парню - пролепетал я в ужасе.

ИППП. Инфекция, передающаяся половым путем, которая сделала меня ужасно больным, а теперь еще и подверг риску моего парня. Я должен позвонить ему. Я не знаю, что скажу, но я не могу рисковать тем, что он заболеет, не то что я.

— Пусть запишется на прием, и нам останется только взять у него мазок изо рта и ждать результатов - она говорит "все", как будто это не так уж и важно.

Но, простите, мэм, вам когда-нибудь приходилось говорить своему парню, что вы подхватили инфекцию, и вы понятия не имеете, как, но теперь, возможно, она есть и у него? Нет, я так не думаю.

— Ладно…- я колеблюсь, потому что что мне теперь сказать?

— Мы начнем давать вам антибиотики и назначим контрольный прием, чтобы убедиться, что инфекция полностью исчезла - она кладет свой планшет на стойку и возвращается, чтобы встать передо мной. Когда она берет мои ладони, мне приходится еще раз вытереть их о джинсовые шорты, чтобы она не почувствовала, какие они липкие. — Не переживай из-за этого. Ты знаешь, сколько людей заражаются венерическими заболеваниями?

Я качаю головой, потому что большую часть того, что я знаю, я узнал на уроке естествознания в шестом классе, и там каждый слайд с инфекциями показывал гениталии людей в очень негативном ключе.

— Один из пяти человек. Но могу я рассказать тебе кое-что еще? - я киваю головой, ожидая, что она продолжит. — У меня герпес, который также относится к инфекциям, передающимся половым путем. Но мой герпес не лечится. Я заразилась, поцеловавшись с мальчиком в шестом классе

Вот черт. Это не то, что я ожидал услышать.

Мое молчание, должно быть, побудило ее продолжать говорить, потому что она продолжает уверять меня, что это обычное дело. Обычное дело. Более распространенное, чем я думаю, по ее словам. И она рассказывает мне о достижениях медицины, которые помогают справиться с подобными инфекциями.

Поездка обратно в квартиру - это яркий солнечный свет и цементные дороги, так противоречащие буре, бушующей внутри меня. Левая щека болит от укола, нежная мышца вздрагивает, когда я слишком сильно на нее давлю. Она рекомендовала мне продолжать пользоваться ополаскивателем для полости рта, чтобы сдержать симптомы, пока не начнет действовать антибиотик.

Дома я прошелся по квартире. Тридцать шагов влево, и я оказываюсь перед нашим холодильником. Сорок семь шагов - и я перед телевизором, смотрю на диван, где когда-то лежал головой на коленях Трента, пока он писал в своем журнале. Двадцать три - и я в коридоре перед нашей спальней. Я смотрю на неубранную постель, простыни все еще покрыты запахом Трента, потому что я отказываюсь спать в нашей кровати без него.

В голове мелькает одна мысль, но я быстро отгоняю ее. Он бы так со мной не поступил.

Зеркало все еще покрыто любовными записками, которые он мне писал, но он не знает о коробке из-под обуви под кроватью. Когда мы переезжали в прошлый раз, он спросил меня об этом, и я солгал, придумав отговорку, что хочу оставить коробку, потому что она пригодится для хранения вещей в будущем. Он так легко согласился, что я чуть было не уступил и не рассказал ему, что скрываю. Но в конце концов я не смогл. Это секрет для меня и только для меня. Я забираюсь под кровать и достаю красно-коричневую коробку. Она покрыта логотипом Vans со всех сторон, но я жажду того, что находится внутри. Это мое повальное удовольствие, когда мне грустно, один удар дофамина прямо в мозг. Я осторожно открываю крышку: пакет с засушенными цветами лежит поверх бумаг и картинок разных форм, цветов и фактур. Самая старая записка здесь - первая, которую он написал мне после того дня на поляне в парке.

Я помню ее так, будто это было вчера.

ГЛАВА 15

КИАН

16 лет

Я открываю дверцу своего шкафчика, и синяки на грудной клетке вызывают резкую боль, пронизывающую все тело, когда я поднимаю руку. Хотя могло быть и хуже. Так я говорю себе. Это мог быть перелом кости, а я сомневаюсь, что смогу объяснить еще один перелом костей тем, что споткнулся и упал.

Записка падает на землю у моих ног, желтая бумага блокнота слегка потрепана по краям и так сильно помята, что кажется, будто кто-то сидел и складывал ее несколько часов подряд без передышки.

Медленнее, чем ленивец, я наклоняюсь, чтобы поднять его, быстро вдыхая сквозь зубы, чтобы случайно не выпустить стон боли.

Еще два года. У меня есть еще только два года, пока я не съеду и не смогу жить самостоятельно. Больше не придется беспокоиться об отце-алкоголике, который любит помыкать мной, и о маме, которая закрывает на это глаза.

Разворачивая бумагу осторожными пальцами, чтобы не порвать ее в своем нетерпении увидеть, что внутри, я задерживаю дыхание, читая слова на бумаге. А потом читаю их снова. И еще раз. И еще раз. Я прижимаю бумагу к сердцу, задерживаю ее и делаю глубокий, успокаивающий вдох. Помечаю свою кожу, свое сердце, свою душу этими словами моего партнера по лабораторной работе. Того самого мальчика, который в пятницу сказал мне, что я красивый. Того самого мальчика, от которого я сбежал, сказав ему, что сначала считал красивым его. Кажется, он не возражает.

Я широко улыбаюсь, пытаясь взять учебники для занятий, но мой бок споро пульсирует. Может, я просто не буду носить книги сегодня? Это не первый раз, и не последний. Я хочу быть тем, кто хорошо учится в школе, но иногда все получается не так, как мы хотим. Некоторым из нас просто выпадают дерьмовые руки, и мы должны извлечь из этого максимум пользы.

Я закрываю шкафчик и поворачиваюсь, чтобы отправиться на урок, когда чуть не врезаюсь в мальчика за запиской. На его лице - легкая ухмылка, левая часть рта приподнята и подчеркивает естественный розовый пух губ.

— Привет - говорю я, пытаясь успокоить свой пульс. Но я знаю, что широкая улыбка все еще на месте.

— Привет, что ты делаешь? Мистер Джонсон убьет тебя, если ты не принесешь свой учебник

Я пожимаю плечами, стараясь выглядеть невозмутимым, но сужение его темных глаз говорит мне, что я не очень хорошо справился с задачей.

— Возьми его и пошли - требует он, пытаясь обойти меня, чтобы открыть мой шкафчик

— Все в порядке, Трент

— Нет, не в порядке. На прошлой неделе ты не принес свою книгу, и я думал, что сейчас увижу, как у него родится кошка и три котенка - он кладет руку мне на ребра и сдвигает меня в сторону, заставляя рухнуть на землю от боли.

От шока у меня потемнело в глазах, и на темном фоне заплясали звезды. Мой желудок взбунтовался, словно меня сейчас вырвет желудочной желчью, ведь я не успел позавтракать этим утром.

— Ух ты, что за хрень? Что случилось? - панический голос Трента доносится до моих ушей, но я не могу пошевелиться.

Мое тело отказывается слушать требования мозга. Я все еще чувствую, как бумага прижимается к моей груди, и это последнее, что я помню перед тем, как потерять сознание.

Два часа спустя медсестра отправляет меня домой со строгим указанием прикладывать лед. Трент не отходит от меня ни на шаг, его карие глаза все время прикованы ко мне, словно он боится, что я - мираж, который исчезнет, как только он сделает глоток воды.

Мы идем молча, он держит обе наши школьные сумки на одной руке, а его вторая рука крепко сжимает мою. Тротуары перед школой пусты, поэтому я не слишком беспокоюсь о том, что нас могут увидеть люди.

Да, совершенно нормально для двух старшеклассников держаться за руки и идти вместе по дороге вместо того, чтобы быть в классе. Если кто-то увидит, то донесет до отца, и тогда по возвращении домой меня будет ждать повторение вчерашнего вечера. Тренту явно не терпится спросить меня, что случилось. Его настороженные взгляды и нахмуренные брови были бы чертовски очаровательны, если бы я не был так смущен.

Когда мы останавливаемся перед моим домом, я неловко стою и жду, когда он развернется и оставит меня на тротуаре, чтобы я мог убежать на нашу полянку в парке. Но он этого не делает. Он смотрит на дом перед собой убийственным взглядом, и я его понимаю. Вы же не ожидаете, что проповедник церкви прочтет проповедь о любви и прощении, а потом придет домой и переломает кости своему сыну.

— Я в порядке - шепчу я, проводя большим пальцем по тыльной стороне его руки.

— Нет, блядь, не в порядке, и я тебя здесь тоже не оставлю

— Мне больше некуда идти - печально, но факт. И почему, черт возьми, я знаю, что мне некуда идти? Это ничего не изменит.

— Поживи у меня немного. Я защищу тебя - челюсть Трента сведена в твердую линию, упрямство просачивается сквозь его поры.

Я мало что знаю о своем будущем, но в этот момент я знаю: что бы оно ни сулило, Трент будет рядом со мной. И будет держать меня за руку во всем.

ГЛАВА 16

КИАН

«Даже если в конце концов я все потеряю.

Я знаю, что никогда не потеряю по-настоящему.

Потому что у меня есть ты.»

Тогда я не был уверен, что мы понимали, какие испытания и невзгоды может подкинуть нам жизнь. Но, черт возьми, эти слова до сих пор бьют меня в грудь, как в тот первый день. Неизменные стихи, которые постепенно становятся все лучше с каждым разом, когда Трент прижимает кончик пера к бумаге.

С того момента мы вдвоем против всего мира.

Я прижимаю листок бумаги к груди, как в тот день, и листаю остальное содержимое коробки. Любовные записки, написанные на использованных салфетках, которые я не могу выбросить, как бы противно это ни было. Кусочки ниток, которые когда-то были похожи на плетеный браслет. Наши полароидные фотографии - некоторые выцвели и пожелтели по краям. Мои пальцы мгновенно соединяются с моим любимым, зажав пленку между указательным и большим пальцами. Протягивая ее перед собой, я вижу волосы Трента, более длинные, чем сейчас, и его лицо, прижатое к моему. Моя ухмылка направлена на камеру, а глаза полны любви к этому глупому человеку рядом со мной. Это был его восемнадцатый день рождения, и все, что он хотел сделать, - это сфотографироваться вместе. Момент детской невинности среди руин, которыми была наша жизнь.

Мы сфотографировались на диване Митча, на том самом, на котором сидим до сих пор. Этот диван хранит множество приятных воспоминаний о нас двоих. Украденные поцелуи, разговоры шепотом и множество вещей, о которых мы никогда не должны были рассказывать Митчу, что мы делали на нем.

Наши жизни сложились совсем не так, как мы их планировали - мечты о воспитании детей на ферме, о собаках, которые бегали бы по полям, но каждый вечер приходили в любящий дом, о горячем шоколаде перед камином и одинаковых пижамах.

Мне нужно написать ему, но я не могу понять, как это произошло. Оральная гонорея. Даже название отталкивает. Он подумает, что я ему изменил, а потом, что еще хуже, я передал ему эту болезнь. Теперь он рискует заболеть, и ему придется делать прививку. Он ненавидит уколы. Мне всегда нужно быть рядом, чтобы держать его за руку. Будет ли он по-прежнему позволять мне быть рядом с ним, зная это?

Черт возьми, я надеюсь на это.

Мой телефон в кармане спортивных шорт... Все, что мне нужно сделать, это достать его и написать ему. Попросить его встретиться со мной в нашей квартире. Не думаю, что смогу сделать это в присутствии Митча. Унизительность ситуации и так ужасна, а от одной мысли о присутствии зрителей, даже тех, кого я считаю отцом, у меня сводит ладони. Митч будет так разочарован во мне. Но ведь честность - это главное, верно?

Киан: Ты можешь прийти в квартиру? Нам нужно поговорить.

Наверное, я мог бы сказать что-нибудь, чтобы уверить его, что все в порядке, но из-за того, что мой мир словно разваливается, у меня нет сил лгать.

Не ему.

Трент: Да, все в порядке?

Нет, не все, черт возьми, в порядке.

Киан: Да, все в порядке. Заехать за ужином?

Трент: суши?

Киан: Отлично, будь осторожен.

Трент: Я буду. Я люблю тебя.

"Я люблю тебя", - шепчу я в пустоту квартиры, подавляя рыдания, которые пытаются захватить меня в свои тиски. Если я позволю себе сломаться сейчас, то не смогу сказать ему об этом. В итоге я упаду на колени у его ног и буду рыдать до тошноты, а это не пойдет на пользу никому из нас.

Трент стучит в дверь квартиры, и поскольку последние десять минут я стоял возле нее, ожидая его прихода, я сразу же открываю. Темные глаза, которые я так люблю, обрамленные темными ресницами, делают его красивым в хороший день. Добавьте к этому легкую рельефность рук, которые он приобрел в результате ручного труда, и у меня возникает искушение наброситься на него прямо здесь, в проеме коридора, к черту соседей. Он наклоняется для поцелуя, и я в последний момент успеваю отвернуться. Даже если он уже заражен, я не хочу усугублять ситуацию. Его теплые губы прижимаются к моей щеке, затем он проводит носом по моей щеке и по переносице к другой щеке, где целует еще раз. Движения такие мягкие, нарочитые и чувственные, что мне хочется плакать, а еще - поправить член в штанах. Мое тело не знает, как реагировать.

Я отстраняюсь и впускаю его в квартиру. Он ставит еду на стол, а я беру для нас напитки. Как я уже делал бесчисленное количество раз. Это вторая натура - заботиться о Тренте, сколько бы раз он ни требовал, чтобы он все делал сам.

Он уже снимает крышки с тарелок с суши, когда я сажусь рядом с ним и ставлю его напиток на подставку. Я чувствую, как он смотрит на меня, пытаясь понять, почему я хочу, чтобы он пришел сюда, когда мы жили исключительно у Митча. Мне больно, что он здесь, как будто это старые добрые времена. И я знаю, что он меняется. Я вижу это по тому, как он начинает каждый день с благодарностью. Он так отличается от того человека, который был той ночью, и от того, кем он собирался стать.

— Итак - говорит он.

Я кручу пальцами на коленях, замирая. Смотрю на еду, вместо того чтобы признать его попытку начать разговор. Он взял калифорнийские роллы, острые роллы с тунцом и даже один из моих любимых...

— Ты собираешься сказать, зачем ты меня сюда пригласил, или будешь продолжать пялиться на еду и избегать меня? - обида в его голосе заставляет меня повернуть голову в его сторону, увидеть легкую борозду на его бровях и опущенный угол губ. Он выглядит грустным, но разве он не знает, что то, что я собираюсь ему рассказать, разрывает меня изнутри? Я не хочу, чтобы он смотрел на меня по-другому. Я не могу вынести этого от него.

Слова застревают у меня в горле, и я пытаюсь прочистить его, чтобы вытолкнуть их наружу.

— Скажи мне, Ки, что случилось? - умоляет он. — Я тут с ума схожу

Я вытираю липкие ладони о штаны и глубоко вдыхаю, а затем выдыхаю воздух через сжатые губы.

— У меня ИППП - быстро говорю я и отворачиваюсь от него. Я не хочу видеть, как на его лице отражается отвращение.

— И поэтому ты так плохо себя чувствовал? - голос такой маленький.

— Да, оральная гонорея - глупые слезы жгут мне глаза, и у меня не хватает сил бороться с ними. Они стекают по моим щекам, и я высовываю язык, чтобы слизать влагу с губ.

— Орально? Как? - голосе Трента нет отвращения, только любопытство и легкое беспокойство.

— Я точно не знаю, доктор сказал, что это очень распространено - так важно, как я заразился, и почему он не придает этому особого значения? Если бы все было наоборот, я бы пришел в ужас от одной мысли о том, что он был с кем-то другим, а потом пришел домой и отдал это мне. — Она также сказала, что тебе нужно провериться - бросаю я, потому что, черт возьми, почему бы и нет. За копейку, за фунт. С таким же успехом можно выложить все плохие новости одним махом.

— О-ум, хорошо

Я все еще чувствую, как его глаза прожигают дыры в моей голове, но я продолжаю смотреть на еду, которую уже даже не хочу есть. Услышав шорох, я краем глаза наблюдаю, как Трент достает свой телефон и быстро набирает на нем текст, после чего подносит его к уху.

— Привет, да, это Трент Мэтьюс. Мне нужно записаться на прием

Я сижу в ошеломленном молчании, пока он рассказывает подробности, а затем спокойно кладет трубку. Его тело шаркает по дивану, и я чувствую, как исчезает его вес.

Закрыв глаза, я пытаюсь заставить слезы остановиться. Он уходит. Он сделал звонок и теперь собирается пойти к врачу. Он примет лекарство и будет в порядке. И уйдет из моей жизни так же легко, как входит в открытую дверь.

Моя голова откидывается на спинку дивана, слишком тяжелая, чтобы я мог ее удержать. В этот момент мне кажется, что я был бы рад остаться здесь навсегда, пока мои кости не превратятся в пыль.

Руки обхватывают мое лицо, надежно удерживая меня между двумя ладонями. Грубые мозоли, которые не всегда там были, царапают мои нежные щеки.

— Посмотри на меня, Веснушка, - умоляет Трент, притягивая мою голову к своему лицу. Я открываю глаза и вижу, что его радужка темная, как самый гладкий шоколад. — Что случилось? Что тебе нужно?

Неужели он сейчас серьезно? Клубок тревоги, который гноился в моей груди, взрывается. Мне хочется пинаться, кричать, бить. Что угодно, лишь бы выпустить это всепоглощающее чувство.

Я молчу, отводя взгляд, предпочитая смотреть на коридор, а не прямо на него.

— Киан, пожалуйста, пожалуйста, посмотри на меня. Скажи мне, что не так, чтобы я мог это исправить

— Ты что, тупой? Почему ты вообще спрашиваешь меня об этом? - я жалею об этих словах, как только произношу их, желая выхватить их из воздуха и проглотить обратно. Трент не заслуживает этих слов. Я ничем не отличаюсь от всех тех, кто до меня говорил с ним в гневе.

Его руки убираются с моего лица, и сердце, живущее в моей груди, разбивается на миллион осколков. Я хочу вернуть его обратно. Мне нужно вернуть его.

Трент встает и целует меня в макушку. Затем он обходит диван. Он открывает дверь, его движения медленны и обдуманны. Он не оборачивается, чтобы посмотреть, как я смотрю на него, когда он выходит и закрывает дверь, оставляя меня позади.

ГЛАВА 17

ТРЕНТ

17 лет

Я люблю его. Я люблю его. Я люблю его. Я люблю его.

Сколько бы раз я ни повторял эти слова в своей голове, я все равно не могу понять, как мы здесь оказались. Два мальчика. Влюбленные. По крайней мере, я надеюсь, что он любит меня. Но даже если он любит меня лишь наполовину так же сильно, как я люблю его, я буду в порядке.

Мне было трудно успевать в школе, когда я подрабатывал в продуктовом магазине, но я делаю это ради него. Нам нужны все деньги, которые мы можем получить, и я не хочу, чтобы он устраивался на работу, потому что он действительно заботится о том, чтобы хорошо учиться в школе. У Киана большие мечты, больше, чем у этого маленького городка, и это заставляет меня любить его еще больше.

Нам придется пожить в моей машине еще некоторое время, пока я не найду место, которое сдаст мне квартиру, не достигшего совершеннолетия, но у меня уже достаточно денег, чтобы внести залог. Это то, что заставляет меня идти вперед, желая лучшего для Киана. Место, где он сможет лежать по ночам и не беспокоиться о том, как мы примем душ или как разогреем консервы, которые я приношу с работы.

Сегодня я раскошелился, и я знаю, что он будет расстроен. Но я был бы идиотом, если бы не подарил ему что-нибудь на сегодня. Это не только первый раз, когда я признаюсь ему в любви, но и наша четырехмесячная годовщина.

В моей руке тяжелый букет цветов - лучших из тех, что я мог позволить себе купить в продуктовом магазине. И коробка шоколадных конфет, которые, как я знаю, он любит, сколько бы раз он ни говорил, что не любит.

Я разложил все на пассажирском сиденье своей машины, где он всегда сидит, и осторожно поехал забирать его из школы. Сегодня ему пришлось задержаться, чтобы сделать групповой проект по английскому языку. Мне обязательно нужно встретиться с членами моей команды, но у меня не было времени.

Я паркуюсь у входа, не глуша двигатель, потому что, как только он написал мне, что закончил, я уже ехал сюда.

Он выходит через широкие двойные стеклянные двери, на его лице сияет улыбка, и он смеется над тем, что говорит человек рядом с ним. Его смех заразителен, и, даже не слыша его, я все равно тихонько хихикаю. Счастье, которое он излучает, даже несмотря на все то дерьмо, через которое ему пришлось пройти, просто поражает. Никто не может быть таким сильным, как Киан, и я буду хранить это чувство рядом со своим сердцем до самой смерти. Он отделяется от группы, взмахнув рукой, и его вьющиеся волосы рассыпаются по лбу. На нем мои джинсы, которые слишком велики в талии и слишком длинны, но на нем они смотрятся стильно, особенно с обтягивающей рубашкой с короткими рукавами.

Улыбка Киана становится еще шире, когда мы встречаемся глазами через пассажирское окно, и я чувствую трепет в нижней части живота и в груди.

Вот оно.

Идеальный момент, когда мальчик получает мальчика, и они живут долго и счастливо.

Киан открывает пассажирскую дверь моей машины и видит подарки на своем сиденье. Я жду его реакции, желая увидеть его волнение.

Но не получаю ее.

Вместо этого он пристально смотрит на подарки, как будто они его чем-то обидели.

— Что это? - вырывается у него.

Я сжимаюсь в кресле, смущение овладевает мной и заставляет мое лицо вспыхнуть красным пламенем. Киан не злой - в его теле нет ни одной злой косточки. Я никогда не видел, чтобы он так себя вел из-за чего-либо.

— Я купил их для тебя. Это… - не знаю, что сказать, потому что очевидно, что наша годовщина имеет для меня большее значение, чем для него. Я думал, ему понравится, что я хоть раз его побалую. У меня никогда не было такой возможности, и теперь, когда она наступила, я получил противоположную реакцию, на которую надеялся.

— Ты что, тупой? Серьезно, Трент, зачем ты это делаешь? У нас нет денег.

Я вспыхиваю.

— Это не мы, это я. У меня нет денег. Я работаю, а ты целыми днями носишься по школе, потому что я хочу, чтобы ты мог чем-то заняться в жизни

Его лицо тоже покраснело, и он сморщил нос, словно пытаясь не заплакать, но, черт возьми. Он сделал мне больно. Я знаю, что я тупой. Все, кого я когда-либо знал, говорили мне это. Моя мама, мой отчим, учителя, взрослые. Все они считают, что я идиот и что я закончу жизнь либо наркоманом, либо в тюрьме. В зависимости от того, что наступит раньше.

Но я никогда не думал, что Киан думает обо мне так же.

— Просто забудь об этом - я хватаю два оскорбительных предмета и бросаю их в багажник вместе с остальными нашими вещами. Я выброшу их позже, когда остановлюсь заправиться.

Он смотрит на меня, прикусив губу, и выглядит так, будто раздумывает, сесть ли ему в машину. Я подожду, пока он примет решение. Я не собираюсь оставлять его в затруднительном положении, как бы мы ни были расстроены друг другом.

Наконец Киан садится в машину, снимает рюкзак и держит его на коленях. Я не тянусь к его руке, как обычно. Мы едем в неловком молчании, ни один из нас не хочет вступать в контакт с другим первым. Мы оба такие упрямые.

На заправке, слава богу, не так много народу, поэтому я быстро останавливаюсь и достаю бумажник из центральной консоли, чтобы достать двадцатку. Я выхожу из машины, не захлопывая дверь, хотя мне этого очень хочется. Потому что я не собираюсь плохо обращаться со своей машиной, ведь это единственная надежная вещь, которая у нас есть.

Я открываю заднюю дверь, выхватываю цветы и шоколадки и бросаю их в мусорное ведро по пути внутрь. Об остальном мусоре я побеспокоюсь позже, но я не хочу думать о том, как ужасно неудачно прошел этот день.

ГЛАВА 18

ТРЕНТ

Тупой, тупой, всегда тупой. Что бы я ни делал и как бы ни старался, я никогда не стану достаточно хорош, чтобы избежать этого ярлыка.

Я уже должен был привыкнуть к этому. Но слышать это из уст Киана больнее всего. Потому что он - лучший человек из всех, кого я знаю, и даже ему это надоело.

Бесцельно разъезжая по городу, я наблюдаю, как проносятся мимо фонари и темнеет небо, но не останавливаюсь. Если я остановлюсь, то сделаю что-то, о чем потом буду жалеть. А я уже не тот человек.

Подъехав к дому Митча, я глушу двигатель и смотрю на руль. Прослеживая трещины на коже и удивляясь, как я умудрился в очередной раз облажаться. Я думал, что говорю все правильные вещи, делаю все правильные вещи. Я сделал именно то, что он сказал, и завтра пойду сдавать анализы. Даже если он окажется положительным, меня это не волнует. Это излечимая инфекция, как и любая другая болезнь, которой болеют люди. Должно ли меня беспокоить то, что это венерическое заболевание? Нет, потому что я знаю Киана, и я знаю, что он никогда бы не изменил мне и не поставил бы меня в такое положение. Это, наверное, то же самое, что заболеть мононуклеозом прикоснуться ртом к чему-то, где есть бактерии от предыдущего человека.

Не понимаю, почему Киан так паниковал. Он, как никто другой, должен знать, насколько я ему доверяю.

Митч стоит снаружи, облокотившись на перила крыльца, и смотрит на меня. Пора выйти и посмотреть правде в глаза.

— Все хорошо? - спрашивает он, пока я закрываю дверь машины.

— Просто замечательно

Мы заходим внутрь и садимся на диван, собирая новый QR-пазл, который он увидел в интернете. Эта сука очень трудная, но она занимает мои мысли и не дает мне думать о моем парне. Если я вообще могу назвать его таковым после сегодняшнего вечера.

— Митч - начинаю я, а потом делаю паузу, размышляя, как задать этот вопрос, который я давно хотел узнать. Но теперь мне нужно это знать.

— Ты собираешься спросить меня сегодня или подождешь, пока я не окажусь на смертном одре? - спрашивает Митч.

— Харди-харди - говорю я, не отрываясь от головоломки. Я боюсь потерять свое место, потому что тогда я уже никогда его не найду. — Почему ты остановился в тот день на заправке?

Он не отвечает, а может, у него нет достаточно хорошего ответа. Митч из тех людей, которые могут предложить вам рубашку со спины. И в тот день, возможно, он понял, что мне нужно нечто большее, чем просто рубашка.

— Почему человек обычно останавливается на заправке? - наконец говорит он.

— Ладно, старик - телепередача перед нами вспыхивает яркими красками, ловя мой блуждающий взгляд. Я точно потерял свое место в головоломке.

— Я видел, как ты стоял там, засунув руки в карманы. Вся тяжесть мира лежала на твоих плечах. И тогда я еще не знал, что это два мира

Киана и мой. Потому что я пытался укрыть Киана от всего, а в тот день на парковке у заправки я рассыпался под давлением.

— Да, не самый лучший момент - пытаюсь пошутить я, потому что если я не буду смеяться, то заплачу.

— Я смотрел на тебя и видел в тебе молодого себя. Когда мне было столько же лет, мне тоже кто-то помог, и я понял, что это знак того, что жизнь идет в гору

— А сейчас? - нерешительно спрашиваю я. Потому что он сделал больше, чем требовалось, но почему-то он всегда появляется, когда мы нуждаемся в нем больше всего.

— И что теперь? - говорит он с таким видом, будто я не должен задавать ему столько вопросов.

— Почему ты все еще помогаешь мне? Помогаешь нам?

— Потому что в тот день я взял вас двоих под свое крыло и дал вам обещание. Ты помнишь, что это было?

Я киваю головой. Это было обещание, которое нарушили многие, кроме Митча и Киана.

— Ты обещал никогда не уходить - я отвечаю тихим голосом, все еще вспоминая того испуганного подростка, которым я был раньше. Только благодаря ему у меня появился шанс на лучшую жизнь.

— Я так и сделал, и нисколько об этом не жалею. Вы с Кианом - самые близкие дети, которые у меня когда-либо были

Да пошел я. Мы с Кианом всегда считали себя надоедливыми детьми, которых Митч никогда не хотел. Но то, что он не жалеет об этом, разбудило ту часть меня, о которой я и не подозревал.

— И ты - единственный отец, который нам когда-либо был нужен - говорю я ему.

ГЛАВА 19

КИАН

Какого черта я это сказал? Трент всегда стеснялся подобных вещей, и я не в первый раз говорю ему это. Оба раза в гневе. И сразу же пожалел об этом.

Но почему, черт возьми, он не видит в этой истории с STI ничего особенного?

В квартире тихо, слишком тихо. Шепот сомнений, неудач и сожалений звучит в моих ушах, и мне нужно бежать. Мне нужно сбежать из этого ада, пока я не погиб в нем.

Но я не могу пойти к Митчу по очевидным причинам. Потому что я знаю, что Трент отправился именно туда. Митч всегда был рядом с Трентом. Я не всегда понимаю их связь, но они ближе, чем я и Митч. И я не виню Митча.

Трента легко полюбить. Как только вы сможете пробиться сквозь его суровую внешность, он становится человеком-солнцем. Он сделает все возможное, чтобы помочь, пока его проблемы не станут слишком серьезными и он не замкнется в себе.

Я тот, кто не может поддерживать ни дружбу, ни отношения - кроме как с Трентом. Я - одноразовый. Солнечное настроение, на которое все могут рассчитывать, чтобы скрасить свой день, но это не более чем поверхностное взаимодействие. И посмотрите, к чему это приводит. Я держусь за свой гнев, пока он не становится слишком сильным, и я начинаю действовать. Трент всегда тот, кто застревает в этом.

Стены смыкаются вокруг меня.

Что мне делать?

Как мне сбежать?

Бежать. Это то, что лучше всего получается, когда тебе страшно.

Голос в моей голове, возможно, прав. Я действительно склонен убегать и отворачиваться, когда меня что-то задевает.

Я хочу запереться, отправиться в альтернативную вселенную, где сегодняшнего дня не было. Где у меня нет оральной гонореи, я не называл Трента тупым, а вместо этого мы лежали бы на диване, я положив голову ему на колени, а он проводил пальцами по моим волосам.

Социальные сети - это всегда способ забыться. Бездумно прокручивая их, я наблюдаю, как мимо меня проносятся чужие жизни, в то время как моя собственная рассыпается на микроскопические и непоправимые кусочки.

Я пялюсь в ярко-белый экран, пока глаза не заболят, а в затылке не появится тупой стук. Я не могу дождаться, когда эта инфекция полностью исчезнет, и я смогу вернуться к нормальной жизни.

Мои пальцы замирают, когда я натыкаюсь на ту же спонсорскую рекламу, что и в туалете на приеме у врача несколько дней назад. Блондин, без рубашки, напрягает грудные мышцы. Очень хорошо очерченные грудные мышцы. Он выглядит как сгенерированное искусственным интеллектом изображение. Надпись гласит: "Ссылка, которую все хотят >>> b!0" Я перехожу на его страницу, где есть бесчисленное множество других фотографий без рубашки.

Он привлекателен. Неплохое высказывание, правда? Я никогда не смотрел на других мужчин до Трента, но что-то в этом парне заставляет меня нажать на ссылку в его биографии и снова открыть сине-белую страницу.

OnlyFans.

Там говорится о подписке, и она стоит всего 4,99 доллара. Мой интерес разгорается еще больше. Количество видео и медиа в верхней части страницы заставляет меня задуматься, как это работает. Он просто публикует видео, где он дрочит свой член каждый день? Это кажется чрезмерным.

Я выхожу из него и быстро гуглю, что за контент размещается на OnlyFans. Ответы варьируются, так что, похоже, это скорее фанатский сайт, а не порносайт. Это обнадеживает. Может, этот парень просто публикует фотографии без рубашки и свои тренировки.

Вернувшись в приложение, я нажимаю на кнопку подписки. Если окажется, что это не то, что меня интересует, я всегда смогу отменить подписку. То есть с меня снимут пять долларов, что будет раздражать, поскольку я не знаю, на что именно подписываюсь. Но любопытство убило кошку, а в данной ситуации кошка - это я. Ну, вот и все. Трясущимися пальцами я нажимаю "Подписаться" и ввожу данные своей карты. Все в порядке. Это нормально, если задуматься.

Страница обновляется, и на меня обрушивается огромное количество фотографий членов. Нет, серьезно. Сколькими разными способами парень может сфотографировать свой член?

Я не могу отвести взгляд.

Я хочу, по крайней мере, какая-то часть меня хочет. Но другая часть меня заставляет не отрывать взгляд от снимков. Они начинают расплываться, загорелая кожа бедер мужчины контрастирует с белизной его паха и красным, налитым членом.

Меня это не возбуждает. Даже наоборот.

Видеокамера в нижней части одной из миниатюр подсказывает мне, что это видео. Может быть, это будет что-то интересное.

Я нажимаю на центральную кнопку воспроизведения, наблюдая, как мужчина устанавливает камеру и отходит к кровати. Там сидит еще один парень, спиной к камере. Рубашка на нем похожа на ту, что с трафаретной печатью, которую Трент любит носить, когда бездельничает дома.

Мой член жалко пульсирует в штанах. Неважно, насколько я измотан и как я зол на Трента, конечно, он всегда может вызвать реакцию моего члена.

Блондин наклоняется и захватывает рот другого парня в неистовом страстном поцелуе. Стоны и стоны раздаются через динамик моего телефона. Они так... увлечены этим. Может быть, я понимаю, чем привлекателен OnlyFans, когда вижу связь между двумя людьми.

Владелец OnlyFans, Джеймс, если судить по его имени пользователя, разворачивает другого парня. Наконец-то он показывает свое лицо в камеру. Мой мир останавливается. Телефон выскальзывает у меня из рук, и я закрываю уши ладонями, пытаясь заглушить звуки, издаваемые ими двумя вместе. Я жалею, что нет способа повернуть время вспять и никогда не поступать так с собой.

Потому что другой парень...

это Трент.

ЧАСТЬ ДВА

ГЛАВА 20

ТРЕНТ

Запись в дневнике - День 132

Привет, Веснушка,

Я скучаю по тебе, и это неудивительно. Все это знают. Может быть, даже ты знаешь это, где-то глубоко в своей голове. Но это не страшно. Я вообще не заслуживаю того, чтобы ты обо мне думал, и поэтому я храню эти письма в своем дневнике, по одному на каждый день твоего отсутствия.

Сначала я завел его, потому что не знал, что еще делать. Я понятия не имел, куда ты пропал. Ты исчез, и это был самый страшный момент в моей жизни.

Ты не отвечал на телефонные звонки, ни от меня, ни от Митча. Тебя не было в квартире, хотя твоя машина все еще стояла у подъезда. В полиции мне сказали, что я не могу подать заявление о пропаже, потому что ты уже совершеннолетний. Но это не остановило меня от попыток. Я звонил в банки, в телефонную компанию, твоему начальнику и нашему арендодателю. Никто ничего о тебе не слышал.

Я сходил с ума от беспокойства.

А потом случился Джеймс, и тогда я понял, что ты знаешь. Ты добровольно бросил меня, и я тебя не виню.

Я хочу сказать тебе, что это была ошибка, и так оно и было. Я жалею, что вообще переступил порог этого бара. Я должен был пойти прямо к Митчу и сделать именно то, что я тебе сказал.

Вместо этого я совершил худшую ошибку в своей жизни и привлек к ней тебя.

Поэтому я должен выложить все еще раз. Чтобы снять с себя ответственность. Список того, о чем я сожалею и за что готов продать каждый орган своего тела, если бы это означало, что я смогу избавить тебя от боли.

Прости за алкоголь. Мне жаль, что я пошел в этот бар. Прости, что подверг риску твое здоровье и благополучие. Прости за то, что заставил тебя пережить, когда ты увидел это видео и почувствовал, что единственный выход - уйти. Если бы я мог поступить по-другому, я бы никогда не зашел в этот бар и не поставил себя в такую ситуацию.

Я должен был уйти, если тебе это было нужно.

Тебе нужны любовь и поддержка, и Митч бы их тебе обеспечил. Он был так разочарован во мне. Я не уверен, что наши отношения когда-нибудь восстановятся. Но я не заслуживаю его, так же как и тебя. И никто из вас не должен был терпеть мое дерьмо так долго.

Сказать "прости" недостаточно, этого никогда не будет достаточно за то, через что я заставил тебя пройти. Я надеюсь, что где бы ты ни был, ты счастлив. Что ты здоров. Ты живешь той жизнью, о которой всегда мечтал.

Говорят, что в Техасе звезды светят ярко, но без тебя они кажутся не такими яркими.

Я люблю тебя. Вчера. Сегодня. Всегда.

Твой навсегда,

Трент.

ГЛАВА 21

ТРЕНТ

Запись в журнале - День 251

Привет, Веснушка,

Я видел, что ты сегодня проколол перегородку. Милая маленькая искорка металла прямо над твоими мягкими пухлыми губами, она тебе очень идет. Я посмотрел весь твой влог. В Аризоне, похоже, жарко. Я видел, как по твоей щеке скатилась легкая капелька пота. Как там погода? Она хуже, чем в Техасе? Погода сейчас неплохая для марта, в основном просто влажно.

У нас не было слишком много дождей, поэтому я успеваю сделать много работы. Клиенты появляются все чаще, и Адаму пришлось нанять еще трех человек, чтобы помочь нам справиться со спросом. Он даже назначил меня бригадиром, так что я больше не выполняю тяжелую работу.

Я прибегаю к тренировкам в спортзале, чтобы поддерживать свои мышцы. Правда, сейчас они не дотягивают до твоих. Серьезно, когда на тебе была та обрезанная майка, я мог разглядеть каждую жилку и впадинку на сгибе твоей руки.

Ты так сильно изменился... Твои волосы теперь длиннее, чем раньше. Дикие колечки теперь длиной до подбородка, но каждый день ты поражаешь меня тем, как ты прекрасен внутри и снаружи.

Я проверяю твои социальные сети при каждом удобном случае, и если бы ты знал об этом, то подумал бы, что я жалок. Но все в порядке, я возьму любую крошку твоей жизни, которую смогу получить.

Ты тоже завел OnlyFans. Ты каждый день пишешь об этом в своих историях. И каждый день мои пальцы чешутся нажать на кнопку, но я не могу. Я не силен. Я не настолько силен, чтобы видеть тебя таким и не сломаться.

У Митча все хорошо. Он по-прежнему любит ходить в центр для пожилых людей каждый день на обед, но, между нами говоря, я думаю, что он влюбился в одну из женщин. Я заставил его покраснеть, на самом деле покраснеть, на днях, когда сказал ему об этом. Это был один из тех моментов, когда я скучаю по тебе больше всего: мы с Митчем сидели на диване и решали головоломку, обсуждая наш день. В нашей жизни не хватает частички, и каждый день без тебя кажется пустым.

Митч скучает по тебе. Я скучаю по тебе.

Я люблю тебя. Вчера. Сегодня. Всегда.

Твой навсегда,

Трент.

ГЛАВА 22

ТРЕНТ

Запись в дневнике - День 365

Привет, Веснушка

Прошло триста шестьдесят пять дней, два часа и тридцать семь минут с того момента, как я понял, что тебя нет.

Время - капризная штука. И хотя кажется, что ты ушел только вчера, боль отдается в моих костях каждый миг, когда мне приходится существовать без тебя. Как я смогу оправиться от потери такой любви, как наша?

Нет правильного ответа. Ни один из вариантов не имеет смысла. Я не могу жить без тебя, но и не могу жить с тобой. Все черно-белое, нет серого. Нет цвета. Моя жизнь никогда не была такой мрачной без тебя, врывающегося в комнату. Яркий луч солнца в пасмурный день, распространяющий счастье, которое ничего не стоит, но стоит миллионы.

Митч не разговаривает со мной, не так, как раньше. И это моя вина. Потому что однажды, после долгих часов, проведенных на солнце, единственное, что мне хотелось сделать, - это прийти домой и расслабиться. Я сел на диван рядом с ним, как и много раз до этого.

Он ввел в разговор твое имя, и я потерял голову.

Я заперся в спальне на четыре дня. Я был совершенно не против угаснуть и оставить на этой земле только свои кости.

Он не позволил мне.

Я понимаю его. Это то же самое беспокойство, что и у тебя. Беспокоился о том, что найдет меня мертвым. Но я эгоист, я всегда им был. И всегда буду. Теперь я могу это принять. Я всегда это видел, но никогда не предпринимал шагов, чтобы работать над этим.

Теперь я работаю над этим. Слишком поздно, и я знаю, что писать это в своем дневнике - трусливый выход, но на этих страницах хранятся слова, которые я никогда не смогу произнести вслух.

Может быть, однажды наша любовь снова соединится. До этого дня наша любовь будет жить между этими страницами, держась за надежду, которую глупо иметь.

Я не могу забыть тебя.

И не смогу.

Ты для меня все.

В этой жизни и в любой другой, которую я проживу.

Ты - звезда в моей вселенной. Сияющие так ярко, но всегда недосягаемые. И когда я вижу вас на небе, вы уже сгораете.

Когда-то ты был моим, а я - твоим. Я по-прежнему всегда буду поддерживать тебя и твои мечты. Ты всегда заслуживал большего, чем мог предложить этот город, большего, чем мог предложить я. Следить за твоими социальными сетями тяжело, но я все равно это делаю. Я наблюдаю за твоей жизнью со стороны. Наслаждаюсь живописными видами океанов, гор и старой архитектуры. Теперь вся твоя жизнь - это приключение.

Иногда мне снится, что я стою за камерой. Снимаю тебя со всех сторон, слежу, чтобы солнечный свет подчеркивал те веснушки, которые я так люблю.

Это больно.

Но пока ты любишь жизнь, я могу смириться с тем, что могу наблюдать за тобой и никогда не иметь тебя. Потому что любой кусочек, который я могу получить, лучше, чем ничего.

Я мог бы сказать тебе так много вещей, которые хочу сказать.

Главное - прости меня. Я был тупым, идиотом, называй меня как хочешь. Я должен был поступить лучше. Я должен был быть лучше.

Я не виню тебя за то, что ты ушел. Я никогда не винил. Я ненавижу то, что дошло до этого, но я никогда не ненавидел тебя.

Я скучаю по тебе.

Я скучаю по тому, как, проснувшись утром, ты чмокаешь губами и медленно открываешь глаза.

Я скучаю по тому, как ты морщишь нос, когда по радио звучит песня, которая тебе не нравится.

Я скучаю по тому, как ты лежал на диване под теплым одеялом, независимо от того, насколько жарко было на улице, и смотрел повторы старых телепередач. Особенно я скучаю по тому, как ты случайно цитировал их в разговоре со мной и закатывал глаза, когда я этого не понимал.

Я скучаю по ямочке на твоем подбородке, когда ты улыбался, и по звуку твоего смеха, когда я говорил тебе, как сильно я хочу укусить его.

Я скучаю по тебе, так чертовски сильно.

Моя зависимость от алкоголя не имела ничего общего с моей зависимостью от тебя. Сейчас я живу без алкоголя. С того самого дня, когда я появился у Митча с сумкой на ночь. О той ночи я буду жалеть до конца своих дней. И я никогда не хочу ее повторения. Без алкоголя я стал лучше. Лучшим работником. Лучшим другом. Возможно, у меня никогда не будет возможности доказать это тебе, но это не страшно. Я застелил свою постель, и теперь вынужден лежать в ней с призраком тебя.

Я люблю тебя. Вчера. Сегодня. Всегда.

Твой навсегда

Трент.

ГЛАВА 23

КИАН

— Подними голову, вытяни шею. Не так длинно, Господи, мать твою, мы хотим, чтобы ты выглядел чувственно, а не как жираф. ИДЕАЛЬНО. НЕ ДВИГАЙСЯ

Я держу позу, напрягая мышцы живота и медленно дыша через нос, чтобы не нарушить идеальную позу, в которую меня поставила соседка по комнате Уиллоу. Этому бренду нужны были очень специфические фотографии, на которых я запечатлен в очень опасном положении. К тому же это очень рискованно, но кто я такой, чтобы отказываться, когда мне нравится выставлять напоказ то, что у меня есть.

Жаркое аризонское солнце бьет по моей загорелой коже, неустанно стремясь сжечь ее, как помидор. Именно в такие моменты я благодарен солнцезащитному крему с высоким SPF. Сколько бы раз я ни выходил на солнце в одежде, я никогда не хочу рисковать раком кожи.

— Готово. Прекрасно. Мои навыки фотографа снова сделали это

Я делаю глубокий вдох и расслабляю мышцы пресса и спины. От напряжения я кручусь из стороны в сторону, чтобы хоть немного ослабить его. Не очень удобно держать одну и ту же позу в течение тридцати минут, пока ваш "замечательный" фотограф возится с освещением, потому что не знает, как пользоваться камерой.

— Спасибо, Уилл. Я у тебя в долгу

Скорее, три, то есть триста долларов. Поскольку я щедрый и люблю делить с ней свой заработок за то, что она делает все те фотографии, которые я никогда не могу сделать сам.

Но ей все равно. Папина денежная принцесса, которой она является, не беспокоится о стоимости чего-либо. Она просто берет свою карточку и уходит. Ей даже не нужно задумываться о том, снимут ли с нее деньги или нет.

Она стала для меня находкой с тех пор, как я собрал свои вещи и уехал из Техаса, не имея ничего, кроме телефона, рабочего ноутбука и сумки с одеждой. Потому что плакать в карамельный латте по завышенной цене было не совсем то, как я планировал провести свою первую ночь в Аризоне после того, как милый дальнобойщик высадил меня здесь. Но когда жизнь преподносит тебе лимоны, и все такое.

Мои скудные пожитки лежали на сиденье рядом со мной, а я пользовался бесплатным WiFi в этой кофейне, чтобы поработать над проектом на своем ноутбуке. Потому что даже когда твой парень изменяет тебе, потом заражает тебя инфекцией, передающейся половым путем, потом ты сбегаешь и ловишь попутку от случайного незнакомца в штат, в котором никогда не был, твой босс все равно ждет, что ты выполнишь свою работу. По крайней мере, он разрешил мне работать удаленно.

Когда кресло напротив меня заскрежетало по бетонному полу, я поднял опухшие от слез глаза. Там была она, яркая и слишком улыбчивая. Но она не обратила внимания на мои слезы.

Вместо этого она сразу же принялась рассказывать мне о своих последних проблемах с занятиями пилатесом. То, что начиналось как развлечение, теперь превратилось в соревнование, и она ненавидит проигрывать. Конечно, я был на ее стороне. Потому что она излучала харизму, и мне захотелось стать ее другом. Я хотел быть похожим на нее.

После очень долгого, глубокого разговора о моей жизни и всех мучительно грустных подробностях она взяла меня к себе, как домашнего любимца. С тех пор мы вместе, и я не могу пожаловаться. Да и не буду жаловаться. Ее - простите, наш дом - огромен. Пять спален, две хозяйские комнаты. Одна на первом этаже, где живет она, другая - на втором, где живу я. Патио находится на моем этаже, и если мы правильно выберем время, то сможем получить идеальное полуденное сияние, по которому сейчас сходят с ума все модельные агентства.

Так что, если учесть, что я работаю моделью и все оплачивает моя лучшая подруга и сахарная мамочка, жизнь чертовски приятна.

Мой телефон звонит, и Уиллоу вздыхает, раздраженный звук забавляет ее.

— Проблемы? - спрашиваю я, ухмыляясь.

— Только ты, шлюха

Я разражаюсь счастливым смехом, мои щеки болят от того, как широко я улыбаюсь.

— Эта шлюха только что заказал сумку Burberry, на которую ты слюни пускала неделями

Ее карие глаза сверкают от возбуждения, и она громко хлопает в ладоши.

— Ты не заказывал!

— Заказал. И не за что. Я знаю, что ты могла бы купить его сама, но мне захотелось сделать для тебя что-то приятное - я прикладываю к этому подарок, но ей пока не нужно об этом знать. — Так может, я пойду разберусь с этой проблемой, а потом мы пойдем есть суши? - спрашиваю я с сарказмом

Она разворачивается на каблуках и уходит, словно дьявол за ней увязался. Может, так оно и есть. А может, дело в обещании суши, как только я закончу.

Я иду в свою комнату, разблокирую телефон и открываю приложение, которое пикает, сообщая мне, что пришел новый запрос на контент. Читаю сообщение - ничего необычного. И ничего такого, чего бы я не делал раньше, так что все достаточно просто.

Я устанавливаю телефон на штатив в углу и настраиваю угол так, чтобы он обрамлял кровать. Нажав на запись, я подхожу к своей кровати. На стене над кроватью висит мой светящийся логотип, мигающий множеством цветов.

Ки.

Мое имя OnlyFans.

Да, я знаю, что это жалко, что я все еще держусь за часть своей старой жизни, но я не мог отпустить ее. И Ки - это горячо. Оно загадочное.

Мне это нравится.

В моих сообщениях была просьба надеть на меня ошейник, затем прикрепить его к изголовью кровати, а в задницу вставить фаллоимитатор. Я роюсь в ящике с сексом, беру свой любимый фаллоимитатор, бутылочку со смазкой и свой черный ошейник, который я украсил серебристым металлом, чтобы придать ему более экстремальный вид. Я должен быть в безопасности, но никто не говорил, что это не должно быть еще и модно. Я надеваю на себя майку, в которой фотографировался, ярко-оранжевая ткань прилипает к члену, как вторая кожа, не оставляя никаких шансов воображению. Я выгляжу сексуально. Я чувствую себя сексуально.

— Ты так хочешь меня, детка? - ухмыляюсь в камеру, делая ямочку на подбородке более заметной, в то время как застегиваю ошейник на шее и прикрепляю его к изголовью кровати. Мужчины в этом приложении просто обожают мою ямочку, а я люблю их деньги, так что это беспроигрышный вариант.

Проводя руками по груди, я на мгновение касаюсь пальцами сосков, наслаждаясь ощущениями на них. Щипаю и пощипываю их, пока они не превратятся в маленькие тугие бутончики. Мой член упирается в оранжевый материал, и я вижу небольшое мокрое пятно, из которого вытекает сперма. Черт, как же мне нравится, когда играют с моими сосками.

Я продолжаю дразнить себя, проводя пальцами по прессу, над которым я так долго трудился. Но не в буквальном смысле, потому что моя задница пузата и прекрасно мускулиста. Мышцы подергиваются от дразнящих прикосновений, и я издаю тихий стон под своим дыханием.

— Черт, мне нравится, когда твои руки на мне. Играют со мной. Готовят меня к тому, что сейчас произойдет

Поглаживая свою эрекцию и показывая немного кожи на своем теле, я спрашиваю камеру:

— Тебе нравится это?

Кайф, который я получаю от этого, просто поразителен. Ничто не сравнится с осознанием того, что люди платят за то, чтобы увидеть меня обнаженным и увидеть мой оргазм на камеру. Быть желанным. Это пьянящее чувство.

Несколько мгновений я подергиваю член, доводя его до полной твердости, а затем беру фаллоимитатор и смазываю его смазкой. Когда я начал заниматься этим, я никогда не был снизу. В моей попке никогда ничего не было. Так что понять, как подготовиться и принять что-то в попку, было непросто, но очень весело. А когда я нашел свою простату? Я поклялся никогда больше не кончать.

Прижимая головку фаллоимитатора к своему ободку, я ощущаю тугое давление и легкое жжение. Я готовился сегодня утром, пока снимал другое видео, так что я все еще слегка растянут. Я просто буду делать это медленно и спокойно.

Я не тороплюсь. Я никогда не тороплюсь, когда дело касается этого.

Фаллоимитатор проникает сквозь первое кольцо мышц, и я издаю преувеличенный стон. Ощущения приятные, но не настолько, как если бы в мою простату ввели что-то настоящее. Но они платят мне не за то, чтобы я наслаждался этим, а за то, чтобы я делал вид, будто наслаждаюсь этим, чтобы развлечь себя. И это нормально. Я зарабатываю деньги, а они получают удовольствие.

∆∆∆

Я вытираю сперму с груди полотенцем и бросаю его в переполненную корзину для белья. Скоро я займусь стиркой. Может быть.

Уиллоу ждет меня внизу, небрежно одетая в шорты и... Подождите, черт возьми.

— Тебе нужно переодеться - говорю я, преодолевая последнюю ступеньку и направляясь к ней.

— Нет, я не переоденусь - упрямо говорит она, глядя на меня, как ястреб, собирающийся сожрать крысу. И это я, я - крыса.

— Пожалуйста? У меня еще не было возможности его надеть! - речь идет о белом топике с черной скорописной надписью "Да, папа". И я выгляжу в нем сексуально. Не то чтобы она не выглядела сексуальной, но я выгляжу сексуальнее. Объективно.

— Мы можем надеть одну и ту же рубашку. Мы просто пойдем на ужин и вернемся сюда, чтобы посмотреть фильм. На канале "Прайм" идет новый фильм "Тайский БЛ"

Черт бы ее побрал. Она знает, насколько я помешан на этих фильмах. Думаю, даже не важно, наденем ли мы одинаковые рубашки, ведь мы не будем гулять так долго.

— Ладно, ладно - говорю я. — Как скажешь

Она целует меня в обе щеки и, схватив за руку, тащит к своей машине. Пробки ужасны, а пробки от бампера до бампера - мой главный заклятый враг. Окна опущены, застоявшийся запах выхлопных газов щекочет мне нос, но свежий воздух немного исправляет ситуацию.

— Клаус написал мне сообщение. Он сказал, что прилетает в Аризону на следующей неделе для фотосессии - сообщает мне Уиллоу.

Я закатываю глаза. Николас - или Клаус, как его называют на OnlyFans, - завалил ее телефон предложениями о сотрудничестве с тех пор, как мое первое видео с дрочкой стало вирусным. Я ничего не могу поделать с тем, что Уиллоу ретвитнула его, и мои показатели взлетели в одночасье. Это называется использовать систему в своих интересах.

— Нет. Я выступаю только соло. Он может прийти, и мы можем сфотографироваться вместе, но он не увидит ни одной моей интимной части

Уиллоу хихикает. Но я так серьезен. Я не прикасался ни к одному человеку, и с такими темпами, как сейчас, я смогу вернуть себе девственность при таком сроке воздержания. Если воздержание не включает в себя прикосновение к собственному члену и введение силикона в задницу. Это ведь не считается, верно?

— Мы пойдем ужинать, когда он придет, хорошо? - говорит она. — Просто дай ему шанс. Он хочет не только залезть в твои штаны.

И это та часть, которая пугает меня больше всего.

ГЛАВА 24

ТРЕНТ

Запись в журнале - День 523

Привет, Веснушка,

Я уступил. Я нажал на кнопку, которую обещал себе не нажимать. Но моя потребность увидеть тебя слишком соблазнительна, чтобы от нее отказаться.

Здесь много фотографий, гораздо больше, чем я себе представлял, и поверь мне, я представлял тебя очень часто. Но мой мозг не способен нарисовать твои идеально пухлые губы и ярко-зеленые глаза на основе одних лишь воспоминаний.

Картинки причиняют боль, даже хуже, чем я думал. Не потому, что ты голый, а потому, что сегодня я понял, что больше не знаю тебя.

Я не знаю, пользуешься ли ты тем же цветочным шампунем, который так любил раньше. Я не знаю, любишь ли ты слушать K-POP с опущенными стеклами. Ты все еще предпочитаешь физическую привязанность подаркам? Ты все еще спишь в той рубашке, которую я подарил тебе в школе, когда твой мозг становится слишком шумным?

Я знаю, что боль, которую я сейчас испытываю, ничто по сравнению с тем, через что я заставил тебя пройти, но, черт возьми. Каждый раз, когда мое сердце перекачивает кровь в вены, кажется, что вены вскрывают и выкачивают кровь. Сердце работает сверхурочно, чтобы кровь текла, но ничто ее не останавливает.

Я не знаю, что делать без тебя. Куда бы я ни пошел, везде будут воспоминания о тебе. Черт, я даже живу в квартире, которую мы когда-то делили, потому что не могу расстаться с тем, что когда-то принадлежало тебе.

Твои вещи до сих пор лежат в ящиках. А твое зеркало, полное липких записок, перекочевало на стены, потому что я не только пишу тебе письмо каждый день, но и разложил по квартире блокноты с липкими записками, чтобы писать их, когда придет вдохновение.

Это не поэзия, не так, как раньше. Я больше не могу писать цветистые слова любви, потому что у меня нет моей музы. Мои грустные бредни хранятся в этом дневнике. Ну, наверное, этот и еще один, который я заполнил до краев. Тот я храню в твоей коробке из-под обуви под кроватью. Тот, о котором, как ты думал, я никогда не знал. Но, похоже, я готов раскрыть еще несколько секретов.

Я знал о коробке с того самого момента, когда ты положил туда засушенные лепестки цветов. Я знал, что ты хранишь их, а также наши фотографии и маленькие записки, которые я писал тебе, надежно спрятанные там.

Иногда, когда ты спал, я доставал коробку и рассматривал фотографии. Смотрел на твое лицо на каждой из них и сравнивал его с человеком, лежащим в нашей постели, никогда не понимая, как мне так чертовски повезло, что такой человек, как ты, любит меня.

Не знаю, замечал ли ты когда-нибудь, но иногда там были разные письма. Те, которые я писал тебе, и я оставлял их под остальными, как маленький сюрприз. Ты никогда меня за это не осуждал, поэтому я продолжал это делать.

Я люблю тебя и скучаю по тебе. Каждый день без тебя дается тяжело, а теперь становится еще тяжелее. Митч заболевает, и я не знаю, что делать. Я никогда не умел утешать людей.

Это всегда было твоей сильной стороной. Он говорит, что с ним все в порядке, но Ки. Он не в порядке. И мне так страшно. Я не могу потерять и его.

Я хочу, чтобы ты вернулся. Я знаю, это так эгоистично, но именно в такие моменты ты мне нужен больше всего.

Мой психотерапевт - да, я теперь хожу к психотерапевту - говорит мне, что так долго держаться за что-то нехорошо для меня. Но я не могу тебя отпустить, и как бы она ни пыталась убедить меня в том, что так будет лучше для нас обоих, я не могу рационально объяснить это.

Я знаю, что она бы тебе очень понравилась. Она веселая и помогает мне смириться. Первые несколько сеансов прошли с трудом, потому что я не понимал, зачем мне нужен психотерапевт. Что она мне скажет такого, чего я и сам не знаю?

Но ты будешь удивлен. Травма. Она глубже, чем я ожидал. Она спрашивает меня не о том, какие решения я принимал, а о том, что повлияло на их принятие. Копаться в глубинах своего сознания трудно, так было всегда, но это пошло мне на пользу.

Теперь я вижу, что был токсичен. Черт, возможно, я и сейчас такой, но я работаю над этим. Токсичный друг, токсичный любовник и токсичный человек. Я учусь, и каждый день я работаю над тем, чтобы стать лучше.

Каруна, мой психотерапевт, знает о тебе очень много. Возможно, даже слишком много, и мне очень жаль.

Я не собираюсь умолять тебя вернуться домой, потому что знаю, что та жизнь, которой ты живешь сейчас, намного лучше той, которую я мог бы тебе дать. Но иногда я очень сильно желаю звездам на ночном небе, чтобы ты думал обо мне, хотя бы на мгновение.

Я люблю тебя. Вчера. Сегодня. Всегда.

Твой навсегда,

Трент.

ГЛАВА 25

ТРЕНТ

Запись в журнале - День 730

Привет, Веснушка,

Два года. Прошло целых два года без тебя. Многое произошло с тех пор, как ты уехал, и не все из этого было хорошо. Но это была работа над собой.

Я по-прежнему пишу тебе каждый день. Некоторые письма короче других, но это неважно, потому что ты никогда их не прочтешь. Я сообщаю тебе о каждом моменте своей жизни, потому что по какой-то причине мне нужно выложить тебе все вот так.

Адам предложил мне стать его деловым партнером, так что теперь я наполовину владелец компании по производству заборов. Среди всех мечтаний и целей, которые у меня были в жизни и которых я не достиг, эта - одна, которой я никогда не ожидал. Я никогда не думал, что у меня будет такая возможность. Но по какой-то причине он решил рискнуть. Это была самая полезная работа, даже если я больше не работаю на стройке.

Я купил новый грузовик, совсем новый. Я проехал на нем меньше двадцати пяти миль, и мне хотелось бы, чтобы ты был здесь и увидел его своими глазами. Он значительно облегчит мне жизнь, когда нужно будет перевозить вещи, но я буду скучать по машине, в которой хранится так много наших воспоминаний. Не волнуйся , я не продал ее. Сейчас она стоит в моем гараже.

Я также переехал из квартиры. Я собрал все наши вещи и перевез их в новый дом. Следующее предложение тебя поразит, потому что я купил дом рядом с домом Митча. Это было сделано с двойной целью. Мне нужен был чистый лист. Находиться в том месте, которое мы когда-то делили, не приносило мне никакой пользы. Быть ближе к Митчу было просто необходимо. Я не хочу, чтобы ты об этом беспокоился, но, черт возьми. Ты мне нужен, Ки. Ты нужен Митчу. Мы не можем сделать это без тебя.

Я знаю, что не могу просить тебя вернуться домой, не сейчас. Никогда.

Ты начал выкладывать фотографии с новым мужчиной, и он заставляет тебя улыбаться. Ямочка на твоем подбородке так очаровательна, что я могу расплакаться от этого зрелища.

На прошлой неделе он пригласил тебя на свидание. Вы сняли это на видео. Это был красивый ужин при свечах, с фрагментом твоего букета цветов и коробкой дорогих шоколадных конфет. Я знаю, что они были дорогими, потому что загуглил их название.

Это было все, чего ты заслуживал, и я так рад, что у тебя наконец-то появился человек, который может тебе это дать.

Ты подумаешь, что я сошел с ума, но сейчас я просматриваю твои фотографии. Ты обрезал свои кудри, чтобы они выглядели более укрощенными. Они обрамляют твое лицо и придают тебе более утонченный вид, так непохожий на кудрявого дикаря, который ездил на переднем сиденье в моей машине и напевал слова всех своих любимых песен.

Твой парень объективно красив, как бы мне ни было неприятно это признавать. Светлые волосы, голубые глаза, мускулистое тело и загорелая кожа, которую он подкрашивает на фотографиях, которые выкладывает для своих поклонников. Он похож на тех американских парней, на которых мы глазели с обложек журналов в очередях в продуктовых магазинах. По крайней мере, ты стал лучше меня, я думаю. Как бы ни убивала меня эта мысль.

Вы дразните друг друга отрывками, и я чувствую, как внутри меня все болит. Я все еще слежу за каждым маленьким моментом, как мазохист, как только ты его опубликуешь. Мне неловко это признавать, но мысль о том, что ты занимаешься сексом и живешь с кем-то другим, не причиняет мне такой боли, как в прошлом году, когда я постоянно беспокоился о том, что ты одинок. Теперь мне больше не нужно об этом беспокоиться.

Я хочу сказать, что это будет мое последнее письмо, потому что «тоска по тебе не идет мне на пользу». Каруна действительно высказала свои опасения по поводу моей легкой одержимости. Сколько бы раз я ни отмахивался от нее, она настаивала, чтобы я больше не писал тебе. Она не ненавидит ни тебя, ни меня. Но она очень прямолинейна, и она знает, когда нужно назвать людей дерьмом. Я очень благодарен ей за это, потому что это то, в чем я всегда нуждался. Она заставляет меня нести ответственность.

Возможно, в другой жизни я бы встретил ее раньше, и она смогла бы меня исправить. И мы бы до сих пор были вместе. Но это лишь мечты. Я просто хочу... Я не знаю. Я знаю только одно: что бы ты ни делал, я хочу, чтобы ты был счастлив. Я хочу, чтобы ты гнался за счастьем во весь опор и не позволял тьме настигнуть тебя. Никто не достоин солнца, никто не достоин его больше, чем ты.

Я люблю тебя, Киан, всегда любил и буду любить.

В этой жизни и во всех последующих.

Я люблю тебя. Вчера. Сегодня. Всегда.

Твой навсегда,

Трент.

ГЛАВА 26

ТРЕНТ

— Это ужасная идея, Митч. Я должен все отменить. Не думаю, что я готов.

Митч лежит в постели и смотрит старый фильм восьмидесятых, который я включил, чтобы развлечь его, пока меня не будет. Кэрол из центра в гостиной, и она обещала позвонить мне, если что-то случится. Но я все равно волнуюсь за него.

Он глубоко дышит и приоткрывает глаза, чтобы взглянуть на меня, свет от телевизора отражается от его радужки. Один этот взгляд заставляет меня замолчать. Мы много раз говорили об этом. Митч считает, что так будет лучше, а я в большинстве случаев доверяю его мнению больше, чем своему собственному.

— Я знаю, знаю, хорошо! Но что, если ничего не получится? Я боюсь, Митч. Это будет мое первое в жизни официальное свидание с кем-то другим - слова застряли у меня в горле и прозвучали для моих собственных ушей как шорох.

Прошло два года и шестьдесят пять дней с тех пор, как Киан ушел. Я должен быть готов двигаться дальше. Ключевое слово - должен. Хантер - очень милый парень, с которым я столкнулся - в буквальном смысле столкнулся своейтележкой - в магазине "Хоум Депо", собирая вещи для нашей следующей работы. Он улыбнулся, и мое жалкое сердце слегка подпрыгнуло от этой улыбки. Не потому, что он мне сразу понравился, а потому, что он был первым человеком, кроме Митча и Каруны, который мне так улыбнулся. Не хочу обидеть моего делового партнера Адама, но каким бы крутым он ни был, он никогда не улыбается.

Он спросил меня, над чем я работаю, и после того, как я объяснил, он кивнул головой, словно был увлечен разговором. Пока не сказал:

— Хм, звучит интересно. Я не понял ни слова. Я здесь только для того, чтобы забрать - затем он достал из заднего кармана брюк небольшой блокнот. — Небольшой контейнер Dap DryEx. И убедитесь, что у него есть лопаточка

Когда он снова посмотрел на меня, его улыбка была застенчивой, а на левой щеке появилась маленькая ямочка.

Он симпатичный, вероятно, примерно моего возраста. Темно-каштановые волосы, подстриженные налысо, и светло-карие глаза. Они казались почти золотыми, когда он повернул голову в тот день, и верхний свет отразился от них.

— Вы случайно не знаете, где это? - спросил он меня. — Я пытался посмотреть в приложении, потому что не хочу никого спрашивать, но у меня здесь дерьмовый сигнал

Я опустил взгляд на свою тележку, потому что мне очень не хотелось толкать ее по магазину, но внутренняя дрожь заставила меня бросить ее рядом со стеллажом и молиться, чтобы никто не сдвинул ее с места.

— Да, я знаю. Пойдем.

Хантер шел рядом со мной, как послушный щенок, что было даже восхитительно. Он выглядел так неуместно в своих черных брюках и светло-голубой рубашке на пуговицах с эксцентричным галстуком. Впрочем, ему это шло.

Во время короткой прогулки он объяснил, что отец учит его, потому что он только что переехал в собственный дом и должен уметь делать такие вещи самостоятельно.

Мы нашли именно тот товар, который он искал, и когда он сказал, что хочет поблагодарить меня за помощь, я замер. Мой разум подсказывал мне, что ты можешь отблагодарить меня, присоединившись к моему ужину. А сердце кричало, что ему нужен только Киан.

— Могу я приготовить тебе ужин? - спросил он. — Ничего особенного, но готовка - это то, в чем я преуспел - его улыбка была милой, а ямочки снова заиграли.

Когда я согласился, он попросил мой телефон и ввел свой номер.

— Это свидание - сказал он, а затем его лицо вспыхнуло красным. — Я имею в виду, что это не обязательно должно быть так, это может быть просто...

Я поднял руку, чтобы он сделал паузу, и отправил ему сообщение, чтобы у него был и мой номер.

— Это свидание - подтвердил я.

Вот так я и оказался здесь, в этом затруднительном положении, когда не знаю, что чувствовать. Если бы я мог вернуться в прошлое, я бы случайно не сбил его тележкой и не привел себя на этот путь.

Но теперь я здесь, и я не отступлю.

Когда я рассказал об этом Каруне, она была так рада за меня. Она сказала, что это шаг в правильном направлении, и заверила меня, что обилие противоречащих друг другу чувств - это нормально. Все это - часть процесса исцеления. Дом, к которому я подъезжаю, милый, простой и уютный. Он оставил для меня включенным фонарь, освещающий путь к входной двери. Я выхожу из грузовика, мои ноги ударяются о тротуар, и когда я чувствую давление под подошвами своих ботинок, меня охватывает резкое чувство, что это реально, по-настоящему реально. Я делаю это.

Я иду на свидание с мужчиной, который не Киан.

Хантер открывает входную дверь в то самое время, когда я поднимаю ногу, чтобы сесть в свой грузовик. Я могу это сделать, я ничем ему не обязан.

Он машет рукой с широкой улыбкой на лице, а его щеки слегка окрашиваются в розовый цвет. Я не собираюсь отказываться от него сейчас. Он этого не заслуживает. Я уверен, что он много работал и был взволнован сегодняшним вечером, если судить по его сообщениям, которые были наполнены множеством эмодзи.

И я тоже был взволнован. Я и сейчас взволнован. Я также чувствую нервозность, вину, разбитое сердце, страх и множество других случайных эмоций, которые бурлят в моем мозгу.

Между мной и Кианом все кончено, повторяю я себе, идя к нему.

Я не изменяю ему.

Я могу быть счастлив. Мне нужно быть счастливым.

Я стою перед ним, а из дома доносятся запахи чеснока и хлеба. Мой желудок благодарно урчит.

— Привет, - говорит Хантер, улыбаясь мне. Он оделся небрежно для этого свидания, и я чувствую себя идиотом, что примерил три разные рубашки, хотя мог бы прийти в чем угодно, и вряд ли ему было бы до этого дело. — Ты выглядишь красиво - говорит он, окидывая мое тело оценивающим взглядом. Это не кажется мне напыщенным, мне приятно, что кто-то смотрит на меня и считает меня привлекательным.

— И ты тоже - я собираюсь войти сюда и насладиться этим временем с Хантером. Я собираюсь уделить ему все свое внимание и дать шанс.

Он откидывает голову назад, чтобы посмотреть на меня, и облизывает губы, его интерес ярко сияет.

— Ужин готов - говорит он. — Надеюсь, ты голоден

ГЛАВА 27

КИАН

Заметка для себя: никогда не приглашай своего парня на очень важную вечеринку, если он шлюха внимания. Я качаю головой, наблюдая за тем, как Клаус разглагольствует и бредит перед каждым, кто готов слушать его рассказы о своих начинаниях.

Поначалу это было очаровательно - знать, сколько разных мест он объездил. Сколько разных впечатлений он получил в жизни. Мне это нравилось, и Уиллоу тоже.

С Клаусом все было просто. Мы оба знали счет, когда он приехал в прошлом году и провел неделю со мной и Уиллоу. Я не собирался с ним встречаться и не собирался снимать с ним контент. Два основных правила.

Каким-то образом, даже с его харизматичным характером, я не сделал ни того, ни другого, но согласился на одно свидание. Первое. Нам было весело, а это было то, к чему я не привык, пока встречался. Конечно, у нас с реинкарнацией Сатаны были веселые времена, но все они были для меня испорчены.

Дальнее расстояние было не лучшим вариантом для нас с Клаусом. Он был слишком навязчив, а я хотел быть независимым , и ничего бы не вышло. Поэтому в следующий раз, когда он приехал в гости, он устраивал мне свидания каждый вечер, когда был здесь. Дорогое вино, прекрасные цветы, восхитительный шоколад. Все было идеально.

Когда он сказал мне, что переезжает в Аризону на постоянное место жительства, я был в экстазе. Но к тому времени, как его вещи были перевезены в его квартиру в высотке в городе, я уже был в полном восторге.

Он мне надоел.

Не думаю, что он когда-либо видел меня таким , какой я есть. Он видит во мне выгоду, кого-то, кого он может иметь под рукой, чтобы хвастаться перед всеми.

А я, как идиот, продолжаю с ним встречаться, потому что по какой-то причине у меня возникла небольшая эмоциональная привязанность.

Вечеринка вокруг нас в самом разгаре. Бутылки с алкоголем, маленькие белые линии, разбросанные на стеклянных столах, рядом с ними стодолларовые купюры. Это мечта любого другого человека. Но только не моя. Я здесь только потому, что это мой дом.

Уиллоу решила устроить вечеринку в честь моего двадцать пятого дня рождения, и то, что должно было быть только для нескольких наших близких друзей, вместо этого превратилось в буйство. Уиллоу пришлось позвонить отцу и попросить одолжить его команду охраны. Потому что, конечно, у ее богатого отца тоже есть своя команда из тринадцати мужчин, которые выглядят так, будто в свободное время скручивают машины.

— Я иду в твою комнату - шепчу я на ухо Уиллоу. Я хочу провести остаток ночи в хандре, а не в окружении людей, которым совершенно наплевать на то, что у меня день рождение.

Она отпихивает меня, и я понимаю, что сегодня она позаботится обо всем остальном, и мне не о чем будет беспокоиться.

Я пробираюсь сквозь толпу, чтобы добраться до коридора, ведущего к комнате Уиллоу, и у входа стоит охранник.

— Эм, привет? Могу я пройти мимо вас? Это мой дом

Даже после всех этих лет у меня все еще не хватает уверенности, чтобы сказать кому-то, чтобы он позволил мне идти, куда я хочу, в моем собственном доме? Господи Иисусе.

Он кивает и отходит в сторону, пропуская меня.

Лежа в ее постели, я включаю телевизор и листаю различные потоковые приложения, пока не натыкаюсь на старое телешоу, которое когда-то любил. Оно навевает воспоминания о пальцах, проводящих по моим волосам.

Слезы жгут глаза, когда я нажимаю на кнопку воспроизведения. Яркие картинки мелькают по экрану, и мой телефон прожигает дыру в кармане треников, которые я надел. Возникает соблазн разблокировать его номер.

Что, если он поздравит меня с днем рождения?

А что, если нет?

Вторая мысль удерживает меня от этого. Я бы предпочел жить в мире, где его не существует. А его нет. Не существует. И я собираюсь продолжать в том же духе.

— С днем рождения меня - говорю я вслух самому себе, притворяясь, что слезы, текущие по моему лицу, - это слезы счастья от того, что я прожил еще один год.

∆∆∆

— Мне очень жаль, Киан. Прошлая ночь не должна была пройти так - говорит Уиллоу.

Мы сидим у острова на нашей кухне, окруженные беспорядком прошлой ночи, и меня напрягает этот беспорядок. Бутылки, банки, пластиковые обертки. Повсюду дерьмо.

Я щиплю себя за переносицу, чтобы побороть головную боль, которая все еще бьет по затылку. Глаза опухли, и ледяной валик им не помогает. Это раздражает меня еще больше, потому что сегодня у меня должна быть фотосессия, но я не могу появиться на ней в таком виде.

— Все в порядке, Уиллоу. Просто оставь это в покое - говорю я резче, чем собирался.

Потому что благими намерениями далеко не уедешь. Я хотел отпраздновать свой день рождения, расслабившись дома, ничего безумного. Прошлая ночь была безумной.

Мысль о том, чем Трент занимался вчера, не дает мне покоя, и мне хочется плакать от досады. Конечно, я все еще думаю о нем. Просто сейчас я нахожусь в эмоциональном состоянии, и это совершенно нормально. Я быстро вернусь к тому, чтобы не думать о нем.

Уиллоу встает, оставляя меня в одиночестве погрязать в жалости к себе. Я должен извиниться перед ней, потому что я не злой человек, который не ценит своих друзей, но если я попытаюсь поговорить с ней прямо сейчас, это принесет больше вреда, чем пользы.

Я открываю приложение Instagram и проверяю уведомления, чтобы узнать, кто написал о вчерашней вечеринке. Слишком много людей, слишком много размытых фотографий.

Я оглядываюсь через плечо, чтобы убедиться, что Уиллоу нет в комнате, прежде чем выйти из своего основного аккаунта и открыть другой. Здесь нет подписчиков, и я ни за кем не слежу. У этого аккаунта одна цель и только одна.

Дрожащими пальцами я открываю страницу "Просмотреть" и нажимаю на выпадающий список последних поисков. Там только одно имя. Трент.

Это моя тайная навязчивая идея - знать, что он делает и с кем. Не проходит и дня, чтобы я хотя бы раз не заглянул на его страницу в Instagram.

Это не эстетично. Это солянка случайных воспоминаний, которые он хочет запечатлеть. Обычно она заполнена фотографиями рассветов и закатов, а также снимками еды, которую он приготовил. Если я прокручу страницу вниз достаточно далеко, там все равно будут наши совместные фотографии. Улыбаемся, смеемся, просто два влюбленных человека. Но я не прокручиваю страницу так далеко назад, не сегодня, когда мое сердце и так уже разбито до неузнаваемости.

Я проверяю его сообщения, отмеченные тегами, и нахожу новое. Когда я нажимаю на него, мой желудок опускается, и сердце, которое уже раскололось на части, вываливается из груди на столешницу.

Вот Трент, стоящий перед дорогим рестораном с другим мужчиной, висящим у него на руке. Этот мужчина невысокого роста, определенно ниже меня, потому что он едва достает Тренту до плеча. Короткие темные волосы, которые отличаются от яркой улыбки и деловой повседневной одежды. Служит ли он в армии или работает с девяти до пяти на основной работе на фондовом рынке? Ему нужно разобраться, потому что это ему не подходит.

Я глубоко вдыхаю, потому что мои мысли разбегаются, и они полны ненависти. Я уверен, что он отличный парень, которому многое по плечу. И кто знает, может, Трент тоже изменит ему, и мы оба окажемся членами клуба "ненавидящих Трента".

Неважно. Все в порядке. Я в порядке. Меня не касается, что Трент делает или не делает сейчас. Он меня не касается.

Я выхожу с фотографии и захожу в настройки. Я удаляю свой аккаунт, ожидая уведомления о том, что у меня есть тридцать дней, чтобы передумать. Но я не собираюсь колебаться, только не в этом случае.

У меня есть Клаус.

У меня отличная работа.

У меня отличный дом.

У меня много всего хорошего.

Мне не нужен Трент. Больше не нужен.

ГЛАВА 28

ТРЕНТ

Запись в журнале - День 912

Привет, Веснушка,

Давненько я тебе не писал. Сейчас рождественский сезон, и на улице становится очень холодно. Я не знаю, какая погода в Аризоне, но надеюсь, что она поднимает тебе рождественское настроение. Раньше ты любил украшать елку и слушать рождественскую музыку, пока мы пили горячий шоколад и смотрели старые фильмы.

Для меня этот год выглядит иначе. Завтра я собираюсь познакомиться с родителями Хантера. Хантер запланировал целый ужин у себя дома, и он сказал, что я могу пригласить Митча. В последнее время Митча трудно поднять с постели, но он сказал, что единственное, что он может пропустить, - это смерть.

Хантер мне очень нравится. Он веселый, умный и просто намного добрее ко мне, чем я того заслуживаю. Он не мастер на все руки, поэтому полагается на меня, когда ему нужно что-то сделать по дому. Мне нравится чувствовать себя нужным. Может быть, ты помнишь это.

То, что я чувствую с ним, сильно отличается от того, что я чувствовал с тобой. С тобой это был вихрь любви и похоти, и я думаю, что это и стало нашим крахом. Наша любовь не была устойчивой, это был лесной пожар в середине лета. И не было никакой передышки, ничто не могло остановить его. Нас было не остановить, пока мы не сгорели.

С Хантером это бассейн с водой. Он приятный и расслабляющий. Нет давления, чтобы тонуть или плавать. Мы вполне довольны тем, что вместе заходим на мелководье.

На следующей неделе мы уезжаем в отпуск, только вдвоем. Это будет первый раз, когда я покидаю штат Техас, и я рад, что делаю это с ним. Вся фишка в том, что мы будем в твоем районе. Или, наверное, в вашем штате. Хантер любит кататься на лыжах зимой, так что мы так и сделаем. В Аризоне. Мысль о том, что мы можем столкнуться с тобой, вызывает у меня смешанные чувства, поэтому я и пишу это последнее письмо.

Я всегда буду любить тебя, но я должен отпустить тебя.

Это я отпускаю тебя.

Мы с Хантером пытаемся сделать следующий шаг в наших отношениях, и я не могу полностью это сделать, если все еще держусь за надежду, что однажды ты вернешься домой. Я хочу любить его.

Я хочу для тебя самого лучшего, сейчас и всегда.

Даже если все закончится именно так, я должен дать тебе понять, что даже если бы я знал, что мы закончим здесь, я бы сделал все заново ради возможности любить тебя. Даже если бы я каким-то образом мог видеть будущее и знать, что нам не суждено быть вместе вечно, я бы не изменил ни одного момента.

Ты удивительный, Киан. Ты необыкновенный. И любить тебя - это то, что я рад, что ты позволил мне сделать. Я всегда буду благодарен за наше время, проведенное вместе.

Спасибо тебе. За все.

Трент

ГЛАВА 29

КИАН

— Какого черта мы катаемся на лыжах? Я уверен, что в одном из моих контрактов прописано, что мне нельзя заниматься экстремальными видами спорта - хнычу я Уиллоу, вытаскивая из ее машины свою тяжелую сумку, набитую зимней одеждой. С каждым вдохом холодный воздух больно впивается мне в грудь.

— Потому что это будет весело! Клаус встретит нас здесь, и мы будем втроем наслаждаться роскошным курортом. Мы будем кататься на лыжах минут пять, не больше. Этого будет достаточно, чтобы сделать несколько фотографий, прежде чем мы вернемся в дом, чтобы согреться. Я не создана для такого холода.

Я закатываю глаза, потому что это была ее идея.

Курорт тоже чертовски переполнен, все семьи с детьми толпятся снаружи. Но я не хочу указывать на это, потому что она расстроится, и это станет большой проблемой. Вот что она получит за то, что решила приехать через неделю после Рождества.

К нам подбегает посыльный с тележкой и забирает сумки Уиллоу, а затем мою. Он ведет нас за собой, и мы следуем за ним по тротуару к широким стеклянным дверям. Когда они распахиваются, на нас обрушивается поток горячего воздуха, который обжигает мои слегка онемевшие пальцы.

— Вот здесь вы регистрируетесь. Я пойду вперед и отнесу это в президентские апартаменты, мисс Робертс

— Отлично, спасибо…- Уиллоу делает паузу, чтобы прочитать его табличку с именем. — Майлз

Его лицо покраснело, и он поспешил прочь.

— Не пугай бедного мальчика - поддразниваю я ее, пока мы стоим в очереди, чтобы зарегистрироваться и получить ключ от номера.

— Я не пыталась его напугать. Он был очарователен

Я фыркаю, но больше ничего не говорю, пока она достает свой телефон и быстро набирает сообщение. Я оглядываюсь по сторонам, разглядывая все эти украшения. Они действительно постарались на славу, чтобы сделать это место буйным.

— Клаус застрял. Его не будет до завтра - сообщает мне Уиллоу.

Слава богу. Он все больше и больше действует мне на нервы с момента празднования моего дня рождения. На данный момент единственная причина, по которой я остаюсь с ним, заключается в том, что я боюсь остаться один. В этом очень обидно признаваться самому себе, но я горжусь тем, что не лгу. Он выводит меня из себя с тех пор, как мы выложили то видео с взаимной дрочкой на моем OnlyFans. С тех пор он умоляет меня делать больше контента с ним. Я постоянно говорю "нет", но вместо того, чтобы уважать мое решение, он пытается навязать его мне. Это раздражает, когда на тебя постоянно давят.

Перед нами с Уиллоу стоят три пары, и у меня возникает соблазн заглянуть в бар в дальнем углу курорта, пока я жду. Так время пролетит быстрее.

— Трент Мэтьюс - произносит голос впереди нас, и мой мир замирает.

Это глупо. Я встряхиваюсь от напряжения, нарастающего в моем теле. Трента здесь нет. Трент ни за что не покинул бы штат Техас.

Я пытаюсь оглядеть стоящих передо мной людей, чтобы еще раз убедиться, потому что что-то в моем нутре подсказывает мне, что он действительно здесь. Неважно, как сильно я пытаюсь убедить себя, что это не так.

Уиллоу хватает меня за руку, вытаскивая из очереди к лифтам.

— Подожди…- начинаю я, но она прерывает меня

— Я только что получила сообщение, что наша комната готова, и Майлз ждет нас наверху с ключами- она вздергивает брови и нажимает на кнопку подъема.

Я поворачиваю шею, чтобы посмотреть, смогу ли я увидеть его.

Я не вижу никого, похожего на Трента, и делаю глубокий вдох. Не знаю, что это - облегчение или разочарование.

∆∆∆

Прошлая ночь была сплошным пятном из рюмок текилы и Уиллоу, пьяно переписывающейся со всеми в своем телефоне. Было весело, но вот что не очень весело, так это просыпаться с адской головной болью и тошнотой, сжигающей заднюю стенку моего горла. Боже, мне нужна капельница, чтобы влить в себя воду, но придется обойтись водой и несколькими таблетками ибупрофена.

Обычно я кладу свою аптечку в переднюю часть чемодана, в ней хранятся различные лекарства и запасные кольца для носовой перегородки на случай, если я решу поменять их, пока буду здесь. Я люблю быть готовым ко всему.

Но в моей аптечке нет спереди, и я перерыл весь чемодан в поисках ее. Ее нигде нет. Какого черта? Я никогда никуда не езжу без нее, потому что вдруг я заболею? Иногда, когда я еду на модельные съемки, мне сложно дойти до магазина и купить лекарства, поэтому я всегда беру с собой аптечку. Всегда.

— Где моя сумка с лекарствами? - спрашиваю я Уиллоу, которая в данный момент накрывает голову подушкой, также борясь с надвигающейся болезнью.

— Я убрала ее перед отъездом. Мне нужен был твой "Пепто", потому что он закончился - простонала она, ее голос был приглушен.

— Ты положила его обратно? - Я знаю ответ еще до того, как закончил свой вопрос.

— Нет, я оставила его наверху, чтобы ты мог упаковать его заново. Я не знала, как ты его туда положил

— Ты, должно быть, шутишь со мной сейчас.

— Прости, Киан. Я сбегаю вниз и принесу тебе лекарство - говорит она.

Я отмахиваюсь от нее, хотя она меня не видит. Я люблю Уиллоу до смерти, правда. Но иногда, чаще всего в последнее время, мне становится больно с ней общаться. С ней весело, и она всегда так помогает тем, кто в этом нуждается. И всегда я оказываюсь в проигрыше.

— Я скоро вернусь. Не жди.

ГЛАВА 30

ТРЕНТ

— Тебе нужно лекарство, малыш? - я успокаивающе поглаживаю Хантера по спине, пока он отплевывается в туалете. Мраморная плитка, на которой я стою на коленях, неудобна, но меня это не волнует. Меня расстраивает то, что он так болен.

Он откидывается на колени и кладет голову мне на шею. Его липкая кожа прижата к моей, и я чувствую легкий блеск пота на его лбу. У меня мелькнула мысль о том, что в последний раз мне пришлось заботиться о ком-то, но я отогнал эту мысль.

— Наверное - говорит он. — Я всегда забываю, как сильно на меня действует высотная болезнь

Я прижимаюсь губами к его голове, и гладкие пряди его волос щекочут мне лицо. Он перестал их брить и решил отрастить. Ему это идет, а мне нравится проводить по ним пальцами.

— Давай я помогу тебе лечь в постель. Я спущусь вниз и посмотрю, что у них есть

Он стонет, когда я помогаю ему подняться на ноги. Мы ковыляем к кровати, где я укладываю его, заправляя под одеяло. Я бегу в ванную и смачиваю мочалку, принося ее ему, чтобы он положил ее на лоб, пока меня не будет.

— Не двигайся, хорошо? Я сейчас вернусь

— Спасибо. Я люблю тебя - обессилено бормочет он.

Я прижимаю поцелуй к его лбу, давая молчаливую клятву, и выхожу из комнаты.

Его слова звучат у меня в голове.

Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя.

Он говорит это уже не в первый раз, но каждый раз, когда эти три слова слетают с его губ, это все равно удар в самое нутро. Я так сильно к нему привязан, правда. Просто мне нужно время, чтобы понять это. И Хантер, святой, каким он и является, отнесся к этому с таким пониманием. Он ни разу не осудил меня, не оттолкнул и не стал относиться ко мне по-другому после того, что я рассказал ему о своем прошлом.

Митч обожает его. Я думаю, это в основном потому, что Хантер - художник, и он сделал для Митча пазл на заказ, на котором изображены мы с ним. Мне пришлось отвлечься, чтобы не расплакаться. Это было так заботливо, но в этом весь Хантер. Он уделяет так много внимания окружающим его людям.

Я уворачиваюсь от семей, таскающих за собой детей, и добираюсь до магазина внутри вестибюля, не наехав ни на чьего ребенка, так что я считаю это победой в своей книге.

У них есть целая стена, заставленная различными лекарствами, и я беру несколько разных. Я дважды проверяю, чтобы убедиться, что хотя бы одно из них помогает облегчить тошноту. Рядом есть полка с книгами, и я выбираю романтическую книгу с красивой обложкой, чтобы почитать Хантеру, пока он отдыхает. Это один из способов, которым он любит проводить время вместе, и это побудило меня читать гораздо больше. Теперь это мое хобби - находить книги, которые нам нравятся, и читать их вместе.

Когда я выкладываю все вещи на кассу, мой взгляд останавливается на букете цветов, лежащем рядом с ней.

— И эти тоже, пожалуйста - говорю я и добавляю их.

— Счастливая женщина - говорит молодая девушка, сканируя товар и укладывая его в полиэтиленовый пакет для меня.

— Вообще-то, мужчина - поправляю я ее.

— Точно счастливчик - бормочет она, а затем называет мне общую сумму.

Я достаю деньги из бумажника и кладу их на прилавок.

— Оставьте себе сдачу, удачного дня

Обхватив ручку сумки рукой, я иду обратно к лифту. Черт, надо было дать Хантеру что-нибудь попить или поесть? Позже ему понадобятся электролиты, но сейчас лучше обойтись водой. Скорее всего, он не сможет удержаться от еды, а я не хочу усугублять его состояние. Я подожду до позднего вечера и закажу для нас еду в номер.

Когда лифт в конце коридора открывается, я поднимаю глаза. Мое тело на секунду замирает, но затем я заставляю себя переставлять ноги и, как сумасшедший ныряю за угол.

Нет, все в порядке.

Его здесь нет.

Его не может быть здесь.

Я задерживаю дыхание, прижимаясь всем телом к стене и делая себя как можно более крошечным, пока парень проходит мимо.

Это он.

Это он.

Мир уходит у меня из-под ног, пока я пытаюсь устоять на ногах. Чем я заслужил это? Киан не видел меня, его глаза были опущены, когда он проходил мимо и заходил в магазин, который я только что покинул. Я должен бежать, мне нужно бежать. Мне нужно вернуться к Хантеру и притвориться, что я никогда не видел Киана, потому что ничего хорошего из этого не выйдет.

Я глубоко вдыхаю, компенсируя задержку дыхания, и мне приходится сглатывать тошноту, сжигающую горло. Меня сейчас стошнит, прямо здесь, на этой дорогой плитке. Устраивать сцену - последнее, что мне нужно делать.

Тело подчиняется, я отталкиваюсь от стены и бросаюсь к лифту. То, что длится всего несколько мгновений, кажется мне часами, пока я с нетерпением жду, когда двери закроются и поднимут меня на мой этаж.

Я должен рассказать Хантеру. Ведь когда мы только начали встречаться, он попросил полной прозрачности. Он сказал, что предпочел бы иметь дело с суровой правдой, чем жить с красивой ложью, и я его полностью понял. Моя жизнь не была красивой, но каждый день - это новый день роста, особенно с Хантером рядом, и я не собираюсь начинать быть нечестным сейчас.

Но я хотя бы подожду, пока ему не станет лучше.

∆∆∆

К обеду Хантер наконец-то начинает чувствовать себя немного лучше, но супа и крекеров, которые я заказал на обед, ему оказалось недостаточно, чтобы продержаться весь день.

— Я так голоден - капризничает он, сидя на кровати и скрестив ноги. На нем только пара обтягивающих боксеров, поэтому мне трудно отвести взгляд от его худого тела.

— Что ты хочешь? Мы можем заказать что-нибудь в номер - предлагаю я. По двум причинам. Во-первых, я не хочу заставлять его выходить из дома, когда он не на сто процентов готов. А во-вторых, из эгоистических соображений, я не хочу рисковать столкнуться с Кианом. Это дерьмовая причина, но я просто начал говорить себе, что двигаюсь дальше. Я делал все шаги, о которых мне говорила Каруна. Прежде чем мы снова столкнемся с Кианом, мне нужно сказать Хантеру, что он здесь.

— Ух, можно нам по одной порции? Я умираю с голоду

Я хихикаю, снимая трубку, чтобы позвонить вниз и попросить доставить еду.

— Да, можно, детка - я наклоняюсь через кровать и прижимаюсь губами к его губам, чувствуя, как его пухлая нижняя губа размягчается под моей.

Он сильнее прижимает свой рот к моему, но прежде чем у меня появляется шанс обострить ситуацию, он отстраняется.

— Меня просто тошнило раньше. Я бы не хотел, чтобы твой язык был у меня во рту

Я молча соглашаюсь с ним, пока говорю человеку на другом конце линии свой заказ.

Завтра я скажу Хантеру, что Киан здесь. Завтра.

ГЛАВА 31

КИАН

Я срываюсь, пока закупаюсь обезболивающими.

Трент думал, что я не вижу, как он целенаправленно избегает меня, прижавшись к стене, как будто он не шести футов ростом и не громоздкий. И не только это, но и тот факт, что мое тело все еще находится в гармонии с его телом после двух с половиной лет разлуки.

Как бы мне ни было неприятно это говорить - а мне действительно неприятно это говорить, - он выглядит хорошо. Его темные волосы стали длиннее, пряди зачесаны назад и заправлены за уши. Это делает его похожим на человека, который должен позировать перед камерой для модного журнала, а не стоять в холле какого-то дорогого горнолыжного курорта. Я уверен, что ему даже не понравится кататься на лыжах.

Но больше всего меня привлекла его правая рука, причем по двум причинам. Рука, которая раньше была тонкой, теперь стала рельефной, на ней проступают вены. Ко всему прочему, она покрыта татуировками от нижнего края запястья до того места, где обрывается рукав рубашки, и я уверен, что под ним их еще больше.

Что бы он хотел вытатуировать на себе? Что-то значимое? Случайную? Желание узнать это сжигает меня изнутри, и я ненавижу его. Мне не нужно ничего о нем знать. Мне все равно. Мне все равно.

Но цветы, которые он нес, заставляют ревность гореть в моих жилах, и я хочу выследить человека, для которого он их купил, и свернуть ему шею.

Ладно, я не настолько психопат, и это не мыльная опера, где я могу просто убить персонажа, потому что он мне не нравится.

Вот только я должен быть тем , для кого он покупает цветы, черт возьми. Я должен быть тем, кто находится здесь с ним, пока мы прячемся в нашей комнате, чтобы избежать холода, поскольку мы оба его ненавидим.

Он все еще ненавидит холод? Эта мысль заставляет меня задуматься, потому что Трент, который прятался от меня, уже не тот человек, от которого я ушел два с половиной года назад. В нем что-то изменилось.

Я запихиваю в рот несколько таблеток и глотаю их, пока жду, когда лифт заберет меня и отвезет обратно в комнату.

Я не счастлив, больше нет. С каждым днем это становится все очевиднее, но я не знаю, что с этим делать.

Трент не примет меня обратно, это я знаю точно. Он счастлив со своим новым парнем, и я обижаюсь на него за это. Это он разрушил наши отношения - он. А не я. И тот факт, что я готов принять его обратно по первому требованию, - верный признак того, что не стоит даже думать об этом.

Но, черт возьми, я все еще вижу того мальчика, в которого влюбился в шестнадцать лет. Мальчика, который бросил все ради меня в семнадцать. Человека, который был рядом со мной и всегда заставлял меня улыбаться и смеяться. Он осушал мои слезы, когда я плакал, и обещал мне весь мир. Мы обещали друг другу вечность, но она закончилась быстрее, чем я был к этому готов.

ГЛАВА 32

КИАН

17 лет

Мы закончили наш групповой проект. Слава богу, потому что он напрягал меня больше, чем нужно. Я страстно ненавижу групповые проекты. Всегда найдется хотя бы один человек, который халтурит, и остальным приходится прилагать дополнительные усилия, чтобы компенсировать это. Но только не в этой группе. У меня подобралась отличная группа, и мы закончили работу быстрее, чем я ожидал.

Теперь мне остается только ждать, когда Трент заберет меня. Сегодня у нас четырехмесячная годовщина, и я не могу быть более взволнованным. Я провел весь день с бьющимся в груди сердцем. В прошлом месяце мы отпраздновали наши дни рождения вместе, купив торт. Он стоил не так уж и дорого, но когда я увидел, измождено лицо Трента, которому приходилось брать дополнительные смены, я принял окончательное решение, что мы больше не сможем так раскошеливаться.

Он так много работает, каждый день. Иногда работа мешает ему учиться, и я ненавижу это. Я хочу, чтобы он тоже хорошо учился, чтобы мы оба могли выбраться отсюда, но он всегда больше сосредоточен на том, чтобы я учился лучше. Он верит в меня больше, чем в себя.

Я люблю его. Я люблю его за все, что он сделал, и за все, чем он пожертвовал ради меня. Но я люблю его не только за это.

Я знаю, что мы молоды, но он моя вторая половинка. Моя вторая половина. Я люблю его даже тогда, когда он не может полюбить себя, и я хочу быть рядом каждый день, чтобы сказать ему, как он достоин того, чтобы его любили все. Его так легко любить.

— Ждешь своего парня? - Лидия из класса подходит ко мне, и я киваю головой, а она опускается на ступеньку рядом со мной. — Он милый, — замечает она, а затем ухмыляется, когда я бросаю на нее взгляд.

Я знаю, что Трент симпатичный. Все знают, что он симпатичный. У него мрачный и задумчивый вид, темные волосы и темные глаза, но внутри он мягкий зефир.

— Господи, расслабься - говорит она. — Я не собираюсь пытаться увести у тебя парня. Я просто вела светскую беседу

— Светскую беседу о том, какой у меня горячий парень?

— Ты сказал «горячий", я сказала "милый". Я могла бы попросить о сексе втроем, но я этого не сделала

Я разразилась смехом, громкий звук эхом отразился от белых кирпичных стен коридора.

— Ты права, но даже если бы ты попросила, я бы отказался, - говорю я, все еще смеясь, но в моем голосе звучит нотка серьезности. Я никогда не поделюсь Трентом.

— Бу, думаю, я просто сохраню свои фантазии о вас двоих в своем дневнике

Я делаю вид, что не слышу ее слов, и отхожу от нее, махнув рукой, потому что это странно. Кто захочет писать фантазии обо мне и Тренте?

Трент ждет меня в зоне ожидания, его яркая улыбка сияет через пассажирское окно, и я ускоряю шаг, чтобы быстрее добраться до него. Мой рюкзак бьется о спину, поэтому приходится сбавлять темп, как бы мне ни не терпелось добраться до него. Я не хочу, чтобы коробка с картинками, которую я ему сделал, лопнула раньше, чем он успеет ее открыть.

На изготовление коробки у меня ушла целая вечность, и мне пришлось использовать много материалов из библиотеки, но я уверен, что он не будет скучать по ним. Картинки, которые я выбрал, напечатаны на обычной белой бумаге, поэтому я немного разочарован, что они получились не совсем такими, как я хотел. Но это не страшно. Я уверен, что Трент будет очень рад. Я хотел сделать что-то для него, ведь он всегда заботится обо мне.

Вот оно.

Момент, которого я ждал всю свою жизнь. У меня есть человек, которого я люблю, и который любит меня в ответ.

Я открываю дверь и перевожу взгляд с его лица на пассажирское сиденье. Мое сердце падает в желудок, а по позвоночнику ползет отвратительное чувство. На моем сиденье лежит самый красивый букет цветов и коробка конфет. Шоколадные конфеты - мои любимые, хотя я и пытаюсь соврать Тренту, что это не так, потому что они дорогие. Он потратил деньги, деньги на меня, когда они могли бы пойти на бензин, или на еду для нас, или на новые ботинки для него, потому что у его ботинок дыра в подошве. У них было бы столько других применений, вместо того чтобы тратить их на меня, на то, что умрет, и на то, что я съем за один присест, потому что никогда не могу себя контролировать.

Эгоистичная часть меня любит это, а еще больше любит его за то, что он ставит меня выше всего остального. Рациональная часть злится, потому что мы и так с трудом держимся на плаву. У нас даже не было бы машины, чтобы жить в ней, если бы Трент не выплатил ее полностью до того, как его родители выгнали его из дома за то, что он был со мной. И вот теперь он снова ставит меня выше себя. Я хочу, чтобы он в первую очередь заботился о себе, но он этого не делает. Он никогда этого не делает.

— Что это? - Я слышу злость в своем голосе и жалею об этом. Я не хочу быть грубым с ним, он этого не заслуживает. Его лицо вспыхивает красным, и я понимаю, что все испортил, но сейчас я не могу сдержать свой пыл.

— Я купил их для тебя. Это… - Он делает паузу, пытаясь найти способ объясниться. Как будто я не знаю, что сегодня за день.

— Ты что, тупой? Серьезно, Трент, зачем ты это сделал? У нас нет денег - Я умоляю его, потому что знаю, что сегодняшний день важен для нас обоих, и прошло уже четыре месяца с тех пор, как мы официально называем друг друга парнями. Это очень важно.

Я снова начинаю говорить, чтобы взять свои слова обратно, назвав его тупым. Он не тупой, он совсем не тупой. Но он не дает мне шанса.

— Это не мы, это я. У меня нет денег. Это я работаю, а ты целыми днями носишься по школе, потому что я хочу, чтобы у тебя была возможность что-то сделать в жизни

Ой. Нож, вонзившийся в мою грудь, причинил бы меньше боли, чем слова, которые он только что произнес вслух. Неужели я действительно заставил его так себя чувствовать?

— Просто забудь об этом - Он забирает подарки с моего сиденья и без лишних слов забрасывает их в багажник. Его лицо закрыто, а я смотрю на него, покусывая нижнюю губу, чтобы не расплакаться.

Я сажусь в машину, держа в руках свой рюкзак и чувствуя очертания коробки, которую я так хотел ему подарить. Он не пытается взять меня за руку, и я не предлагаю ее. Мы едем в неловком молчании, пока он не останавливается на заправке.

Трент выходит из машины и открывает заднюю дверь, доставая цветы и шоколадки, пока я наблюдаю за ним. Я закрываю рот руками, пытаясь подавить подступающие рыдания, а он выбрасывает их в мусорный бак.

Он заходит в здание, а я быстро выхожу из машины и забираю цветы и шоколадки из мусорного ведра, запихивая их в сумку, как только возвращаюсь в машину. Прежде чем застегнуть молнию, я глубоко вдыхаю цветочный аромат.

Я люблю их.

Я люблю его.

ГЛАВА 33

ТРЕНТ

Уже второй день мы живем на курорте, и Хантер снова чувствует себя на все сто процентов. Утром мы позавтракали в постели. Полный набор яиц, бекон, фрукты и рогалики со сливочным сыром. Лежать в постели в пижамах и по очереди кормить друг друга кусочками из наших тарелок было умиротворяюще.

До этой поездки я бы поверил, что смогу просыпаться каждое утро вот так, и это будет так близко к идеалу, как только может быть в моей жизни. Но теперь я в этом не уверен. Видеть Киана во плоти, а не на экране, - вот что мутит мои мысли.

Мне нужно сказать Хантеру, что я его видел. Если я буду ждать, пока мы снова с ним столкнемся, это не принесет мне пользы. Мне нужно предупредить Хантера, потому что, если Киан увидит меня, он наверняка устроит сцену. Не то чтобы я этого не заслуживал после всего, через что ему пришлось пройти, но я бы предпочел, чтобы Хантер этого не видел.

— Привет, малыш? - говорю я.

Он хмыкает, подтверждая мои слова, и поднимает свои темные глаза от еды, чтобы посмотреть на меня.

— Я должен тебе кое-что сказать - сглатываю нервы. Ничего страшного, говорю я себе. Все когда-нибудь сталкиваются со своими бывшими. Это нормальное явление.

Хантер откладывает вилку и берет мою свободную руку в свою, проводя большим пальцем по тыльной стороне ладони.

— Что случилось? Все в порядке?

Почему, когда люди спрашивают, что случилось, всегда так трудно сдержать слезы?

— Да, все в порядке… - Я делаю паузу и глубоко вздыхаю. — На самом деле, я не знаю, все ли в порядке. Я не знаю… - Я прерываю разговор, разрывая зрительный контакт.

— Эй, что бы это ни было, ты можешь сказать мне - говорит он. Он такой чертовски милый, и он не заслуживает кого-то вроде меня.

— Киан здесь - бормочу я, не отрывая взгляда от белого одеяла.

Его резкий вдох дает мне понять, что он меня услышал.

— Ты хочешь уехать? - спрашивает он меня.

Черт, как он может спрашивать об этом? Хочу ли я уехать с этого роскошного курорта, на который я потратил целую руку и ногу? Нет, это должен был быть потрясающий сюрприз для моего парня на Рождество. Я не хочу уезжать, потому что увидел своего бывшего, с которым не виделся два с половиной года. Конечно, я не хочу.

Не хочу. Я взрослый человек и могу справиться с тем, чтобы увидеть своего бывшего. Я могу.

— Нет, конечно, нет, детка. Я хочу быть здесь с тобой, но я хотел тебе сказать. Никаких секретов, помнишь

Он кивает, крепче сжимая мою руку.

— Что ты об этом думаешь?

Я чувствую, что обманываю его, находясь здесь с тобой, думаю я. Но я не говорю об этом. Я не могу сказать это Хантеру.

— Думаю, я в порядке, хотя это был шок. Я так давно его не видел…- Я запнулся.

— Вы были вместе долгое время, и конец ваших отношений был очень тяжелым для вас обоих. Вполне понятно, что ты переживаешь из-за этого

Черт бы побрал его и его проницательность. Я бы хотел, чтобы он кричал и гневался на меня за то, что я даже думаю о Киане. Но это не Хантер. Хантер - самый уравновешенный и понимающий человек, который когда-либо был в моей жизни.

— Мы можем больше не говорить об этом? Я не хочу думать о нем, пока я с тобой - Я поднимаю глаза, и в них появляется беспокойство, но он все равно улыбается мне.

— У тебя есть что-то лучшее, чем ты хотел бы заняться?

Мой голос хриплый, когда я отвечаю.

— Я могу придумать несколько вещей, которые хотел бы с тобой сделать

Хантер громко смеется, когда я беру его тарелку с колен и ставлю ее на тумбочку, прежде чем наброситься на него.

Все звучит неправильно: громкий смех у меня в ухе, пока я щиплю и кусаю, оставляя следы на его шее.

Я в полной заднице.

Даже когда я делаю все возможное, чтобы он кончил, я не могу думать ни о чем, кроме Киана.

∆∆∆

Мы оба вымотаны, мои ноги словно желе после нескольких часов, проведенных на склонах. Для меня это были только зеленые склоны, но они все равно надрали мне задницу. Я гордился собой за то, как хорошо у меня получается, пока не увидел, как мимо меня проносятся дети в своих разноцветных снежных костюмах, повергая меня в ужас.

Хантер все еще подбадривал меня с того места, где он ждал меня внизу, и это оправдывало все мои ожидания.

— Ты хочешь поесть в ресторане или заказать еду в номер? Судя по сайту, в ресторане должна быть хорошая еда. Я бы сейчас убил за чизбургер - говорит Хантер, вытирая снег с одежды и проходя внутрь.

Я следую за ним.

— Боже мой. Я бы точно не отказался от чизбургера, но сомневаюсь, что что-то может превзойти блюдо мисс Мэри. Я до сих пор не знаю, как ей удается сделать булочки идеально поджаренными, а она отказывается говорить мне правду. В прошлый раз она сказала, что это масло! А когда я сказал, что это не то же самое, она просто пожала плечами и ушла

Не то чтобы я дулся... Ладно, я определенно дуюсь, но из-за булочек это лучшие чизбургеры, которые я когда-либо ел.

— Она не говорит тебе, потому что боится, что ты не вернешься. Она всем говорит, что ты ее любимый клиент

— Ни хрена себе? Она так говорит обо мне?

Хантер прижимается поцелуем к моей щеке, пока мы ждем лифта, и заводит руку мне за спину, прижимая меня к себе.

— Ты же знаешь, что она так говорит о тебе, а ты всем говоришь, что ты ее любимчик

— Да, но это только потому, что я пытаюсь удержать ее в бизнесе. Люди завидуют тому, что я ее любимчик, поэтому приходят чаще покупать ее булочки, чтобы стать ее любимчиком - рассуждаю я. Это неправда, потому что я ем в Mary's Diner дважды в неделю только для того, чтобы увидеть Мэри. Она стала утешением в моей жизни, и я люблю, когда она показывает мне фотографии своих внуков. Они такие очаровательные, и она так ими гордится.

Не могу дождаться, когда Митч однажды станет гордым дедушкой. Он будет самым лучшим.

— Ладно, как скажешь, милый - хамит мне Хантер.

Я шлепаю его по заднице, и он радостно визжит в тот самый момент, когда двери лифта открываются. С другой стороны стоит Киан, висящий на руке высокого блондина.

Ну, это неловко.

Пока мы смотрим друг на друга, я всматриваюсь в детали его внешности. Его длинные вьющиеся волосы, идеально уложенные. Ярко-зеленые глаза, подведенные черной подводкой, придают ему неземной облик. Словно ангел, который разбился о землю и старается как можно лучше провести время, прежде чем его призовут домой. Кольцо в носовой перегородке, которое я столько раз рассматривал на фотографиях, прямо передо мной, изящный кусочек серебра, слегка сдвинутый в нос.

Черт.

Черт.

Мне нужно что-то сказать.

— Извините нас - говорит Киан, его глаза жесткие, а лицо лишено всяких эмоций, когда он пытается пройти мимо нас со своим парнем. Тот самый мужчина из его Instagram и видео на OnlyFans. Клаус.

Он ушел в прошлое, как и я. Мы можем быть взрослыми.

— Киан… - начинаю я. Но не успеваю ничего сказать, как он продолжает свой путь. Не обращая на меня внимания.

ГЛАВА 34

КИАН

Этот чертов грузовик. Я дергаю себя за волосы на затылке, полагаясь на то, что укус боли поможет мне удержаться на земле, чтобы не взорваться прямо сейчас.

Видеть их вместе было хуже, чем все, что я мог себе представить. Это нерационально, я знаю. Ведь это я ушел, а он продолжил жить своей жизнью. Но даже осознание этого не помогает справиться с темной ямой, бурлящей внутри меня.

Я хочу разбить бейсбольной битой все стекла в этом отеле, чтобы не видеть себя. Потому что мысль о том, чтобы посмотреть себе в лицо и признать, что я все потерял, слишком невыносима.

Клаус пытается взять меня за руку, но я отстраняюсь от него. Я не хочу, чтобы он прикасался ко мне прямо сейчас. Я хочу, чтобы он вернулся туда, откуда пришел, и оставил меня одного, чтобы я мог спокойно плакать. Потому что именно это я и хочу сделать. Я хочу залезть в душ и пустить по себе каскад воды, чтобы рыдать без страха, что другие люди увидят, как я рассыпаюсь.

Мы должны были забронировать столик в этом причудливом ресторане в центре города, но как только машина заезжает за мной и Клаусом, я не могу в нее сесть.

Я также не могу вернуться в комнату, потому что там находится Уиллоу. Занимается тем, что развлекает себя. Или я могу...

— Подожди в машине - говорю я Клаусу. Он выглядит так, будто хочет возразить, но потом, видимо, решается, потому что садится в машину без единого слова. Я достаю из кармана телефон, чтобы позвонить Уиллоу.

— Как дела? - отвечает она, и я слышу, как на заднем плане работает телевизор.

— Ты можешь быстро собраться и пойти на ужин с Клаусом?

Телевизор останавливается, и я слышу, как она шуршит по комнате.

— Конечно, могу, что происходит?

От беспокойства в ее голосе у меня защемило в груди. Несмотря на то, что мы часто ссоримся, она действительно моя лучшая подруга.

— Я видел Трента - говорю я, и она громко задыхается. Потом она замолкает. Я отвожу телефон от лица, чтобы убедиться, что случайно не сбросил трубку. — Ты там? - тишина. — Эм...

— Я здесь, я здесь - говорит она. — У меня просто был небольшой каприз, и я не хотела напрягать тебя еще больше. Ты уверен, что не хочешь, чтобы я осталась здесь с тобой?

— Да, уверен. Мы уже забронировали столик, и если ты его пропустишь, то это будет платно. Я не хочу тратить деньги впустую - говорю я ей.

Но дело вовсе не в деньгах. Мне было бы совершенно наплевать, если бы я потерял сотню долларов из-за того, что не пришел поесть мелких блюд по завышенной цене. Но мне нужно, чтобы они оба ушли, чтобы я мог пережить свой собственный кризис без подслушивающих ушей.

Она спускается по лестнице, неся с собой вихрь розовых и ванильных духов. Она выглядит великолепно, но она это знает. Она всегда это знает.

— Ты уверен, что с тобой все в порядке? - спрашивает она. — Я могу остаться с тобой, и мы будем смотреть старые фильмы и заказывать закуски в номер.

Она откидывает прядь своих светлых волос с лица, заправляя их за уши, где красиво сидят дорогие бриллианты, которые я подарил ей на Рождество.

— Я уверен, иди! Хорошо проведи время. Мне просто нужно немного времени для себя - говорю я, натягивая грустную улыбку.

Она обнимает меня, крепко прижимая к себе.

— Позови меня, если я тебе понадоблюсь, и я уйду. Мне все равно, если это будет середина одной из надоедливых историй Клауса - Она подмигивает, потому что мы оба знаем, какой он. Как только он начинает говорить о себе, не удается сменить тему на что-то другое.

— Обязательно, люблю тебя

Я целую ее в щеку, а она целует мою. Затем Уиллоу ждет, пока шофер откроет дверь машины, прежде чем выйти на улицу.

Пора погрязнуть в жалости в одиночестве.

∆∆∆

Виски больше не обжигает, когда попадает в горло.

Я сделал первую порцию, как только вернулся в комнату, и дальше все пошло по накатанной. По крайней мере, жидкость утолила мое желание совершить что-нибудь безумное. Например, пойти спросить, в какой комнате Трент, и потребовать, чтобы он бросил своего парня и забрал меня обратно.

Но что я могу предложить ему сейчас? Мы словно поменялись местами. Я обижаюсь на себя каждый день, чувствуя давление внешнего мира, заставляющего меня всегда быть "на коне". Счастливая личность, которую я создавал с тех пор, как уехал из Техаса, рушится под ногами. Я не счастлив. Я не тот человек, о котором люди думают, что знают его, потому что видели фотографии моего члена в Интернете.

Я все тот же испуганный ребенок, каким был в школе, но в теле взрослого человека. Я постоянно беспокоюсь о том, что будет дальше. Как я буду жить дальше, когда иногда так трудно дышать, что кажется, будто мои легкие погружены в смолу.

Я беспокоюсь о Митче и о том, ненавидит ли он меня. Должен, потому что я ушел, не попрощавшись с ним и даже не поблагодарив за все, что он для меня сделал. Если бы не он, мы с Трентом не выбрались бы из той машины. Мы едва держались на волоске. Митч был рядом, чтобы ухватить эту нить и защитить ее, сплетая вокруг нее другие нити.

Но теперь я потянул за эти нити, пока они не порвались, и нас больше ничто не связывает.

Я хочу ненавидеть его за то, что он никогда не протягивал мне руку помощи. Он ни разу не позвонил, чтобы проведать меня, узнать, как я поживаю или жив ли я. Как он мог заявить, что так сильно меня любит, и больше никогда со мной не разговаривать?

Не лицемерие ли это, ведь у меня заблокированы номера его и Трента? Возможно. Но они могли бы попробовать другие способы связи.

Я дергаю себя за волосы на затылке, надеясь, что укус боли сможет стабилизировать эмоции, бушующие во мне.

Трент - это совсем другая история, но почему-то я всегда возвращаюсь к нему. Как бы я ни старался отодвинуть его на задворки сознания, он всегда рядом, как головная боль, которая никогда не проходит.

Трент и его глупые карие глаза, которые казались золотыми, когда мы просыпались и в них отражался солнечный свет.

Трент и его дурацкие новые татуировки, которые определенно не делают его более привлекательным.

Трент и то, как он крепко обнимал меня, даже когда мы ссорились, вытирал мои слезы и уверял, что у нас все хорошо. Что у нас всегда все будет хорошо. Что мы всегда будем вместе.

Тупо. Тупой. Глупо.

Лучше бы я не отталкивал его в тот день.

Лучше бы я позволил ему утешить меня.

Лучше бы я никогда не видел то видео.

Мы бы до сих пор были вместе, жили бы в собственном доме у Митча и возили бы туда наших детей в гости. Но жизнь так не устроена. Жизнь не бывает красивой, и не у всех бывает счастливая судьба.

Я один из тех, кто не может жить долго и счастливо. Потому что пока Трент строит свою новую жизнь с новым бойфрендом, я буду размышлять над "что если" до того дня, когда меня опустят под землю.

ГЛАВА 35

ТРЕНТ

Я стучу в дверь президентского номера, все еще удивляясь тому, что девушка на ресепшене разрешила мне туда войти. Наверное, это удобно, что я знаю день рождения Киана, ведь это был единственный вопрос, который она мне задала.

Я жду с замиранием сердца, потому что какого черта я здесь делаю? Я должен быть внизу, в своем гостиничном номере с моим парнем, наслаждаться комфортом, который он мне дарит. А не стучаться в дверь номера моего бывшего парня.

Но после ужина, а затем сорока пяти минут хождения по комнате Хантер предложил мне сделать это. Он сказал, что я подсознательно ищу закрытия там, где раньше его не получал. Вот и все. Так и должно быть, потому что больше ничего быть не может. Я закрою дверь в эту главу своей жизни и наконец-то смогу двигаться дальше.

Мне также нужно знать, почему Киан так и не вышел на связь, когда я сказал его парню, что Митч болен. Митч хотел, чтобы Киан вернулся домой, но он так и не позвонил. Он так и не появился. Но Митч не терял надежды.

Я слышу чей-то голос по ту сторону двери, поэтому стучу еще раз, очень надеясь, что это Киан, а не его парень. Тогда будет неудобно объяснять, что я здесь делаю.

Дверь с треском распахивается, и на меня обрушивается такой сильный запах спиртного, что мне приходится сделать шаг назад. Через щель в двери на меня смотрят мутные глаза Киана. Его тяжелый рот дышит так, что я удивляюсь, как я не пьян.

Киан не пьет, и никогда не пил. Запах алкоголя на его дыхании возвращает меня в то время, которое я пытаюсь забыть. Туманные воспоминания всплывают в моей голове, пока я не загоняю их обратно в коробку, где им самое место. Это больше не я.

— Привет, Ки

Прозвище вылетает у меня изо рта, как в старые добрые времена, и он приоткрывает дверь, глядя на меня с нахмуренными бровями.

— Сейчас не самое подходящее время? Я могу вернуться - Я жестом показываю через плечо на лифты.

Он раздраженно смеется, но открывает дверь до конца и уходит из поля моего зрения. Полагаю, это означает, что я приглашен внутрь.

Номер-люкс хороший, лучше, чем все, в которых я бывал. Через стену окон в гостиной открывается потрясающий вид на заснеженные горы. Звезды ярко сияют над головой, и вся эта сцена напоминает что-то из фильма. Но это не фильм, и у него нет счастливого конца для нас.

Пустая бутылка виски опрокинута на пол перед диваном. Киан ложится на бок на пол рядом с бутылкой и стягивает с дивана одеяло, накрываясь им.

Он пьян. Я должен уйти. Ничего хорошего из этого не выйдет. Ничего.

Но я слабый человек, когда дело касается Киана.

Я сажусь рядом с ним, осторожно поднимаю его голову и кладу к себе на колени. Он не сопротивляется, погружаясь в мои прикосновения. Я провожу пальцами по его волосам, чувствуя, как вьющиеся пряди танцуют по моим пальцам в движении, так похожем на то, каким оно было раньше.

— Как ты? - Я сокрушаюсь по поводу собственного вопроса, потому что светские беседы и так не являются моей сильной стороной. Но попытка завязать светскую беседу с Кианом кажется мне вынужденной.

— Нормально. Занят работой и все такое. А ты? - Его слова немного невнятны, но он говорит со мной, так что это должно что-то значить.

— У меня все хорошо, очень хорошо - Я скучаю по тебе. Я люблю тебя. Пожалуйста, вернись домой.

— Да, все еще пишешь?

Я качаю головой, а потом понимаю, что он этого не видит.

— Нет, не совсем - Ничего такого, как раньше. Не стихи, в которых заложены чувства любви к тебе. Теперь мои слова складываются из боли, тоски и нужды.

— Почему? - Его голос стал тише, как будто он высасывает всю свою энергию, чтобы говорить.

— Я потерял свою музу - А художник без своей музы - как пасмурный день. Мрачно, и знаешь, что наступят лучшие дни, но никогда не знаешь, когда.

— Куда делась твоя муза?

Я на мгновение замираю, пытаясь придумать, что ответить. Я уже все спланировал, что скажу Киану, когда представится возможность. Но все планы в мире не могли подготовить меня к тому, чтобы посмотреть на его дикие кудри и четкую линию челюсти.

— Я скучал по тебе - Мои слова прозвучали слабо в тишине комнаты. Я смотрю вниз и вижу, что его глаза закрыты, а дыхание остается ровным.

Как я мог подумать, что смогу смотреть на него и ничего не чувствовать? Это неправильно. Я знал, что буду что-то чувствовать, но не ожидал, что мои чувства к нему будут настолько сильны.

Тихо, и его дыхание глубокое. Он заснул, потому что я так долго не отвечал.

Мне нужно вставать, и я должен вернуться к своему парню. Я приехал сюда, чтобы покончить с этим, и, очевидно, не смогу этого сделать, пока он в таком состоянии.

Мои глаза медленно закрываются, тяжесть дня постепенно рассеивается, а затихание его дыхания побуждает меня последовать за ним...

— Трент? - Голос Киана дрогнул, и мне пришлось поднять голову с дивана, чтобы посмотреть на него. От неудобной позы у меня болит шея. В какой-то момент он перевернулся и поднял тело к потолку. Дикая масса кудрей обрамляет его голову, словно нимб. Его ярко-зеленые глаза прекрасны, даже с остатками сна в них.

Я наклоняюсь вперед, как делал это много раз по утрам, чтобы прижаться поцелуем к его пухлым розовым губам.

Подождите. Нет.

Черт.

Который час?

Я судорожно оглядываюсь по сторонам в поисках часов, пока Киан сидит, вытирая глаза от сна. Я заснул. Я заснул со своим бывшим парнем. Хантер будет так разочарован во мне.

— Мне нужно идти - Я быстро встаю и провожу пальцами по волосам, убирая их с лица и пытаясь вернуть немного контроля, который я потерял.

— Подожди... Трент...

— Я не могу, Киан. Понимаешь? Я не могу - Я умоляю его понять, но передо мной уже не тот Киан, которого я любил раньше. Он не тот человек, который прошлой ночью положил голову мне на колени и позволил мне найти в нем утешение, хотя бы на мизерный миг.

— Тогда уходи, Трент. Черт, я не собираюсь умолять тебя остаться здесь, когда очевидно, что ты предпочел бы быть где-нибудь еще. Просто уходи блядь - говорит он. Что тоже не похоже на Киана. Я никогда не слышал, чтобы он произносил слово "блядь".

Пропасть между нами слишком велика, чтобы преодолеть ее сейчас, поэтому я направляюсь к двери. Мы два разных человека, идущие двумя разными путями. Но нет. Мне нужно знать одну вещь, прежде чем я выйду отсюда, потому что, как только за мной закроется дверь, мне конец.

— Почему ты никогда не звонил Митчу? - спрашиваю я, оборачиваясь, чтобы посмотреть на него.

Сон пошел ему на пользу, потому что теперь он выглядит достаточно трезвым, чтобы хотя бы вести полуприличный разговор.

— С чего бы это? - отвечает он. — Никто из вас не хотел со мной разговаривать, поэтому я не хотел разговаривать с вами

— Ты заблокировал мои и Митча номера. Как еще мы должны были с тобой связаться?

Он упрям, чертовски упрям.

— Если бы ты хотел поговорить со мной, ты бы нашел способ

— Значит, даже после того, как я рассказал твоему парню о том, что происходит с Митчем, ты все равно не вышел на связь? - Это бесит меня до чертиков. Как он посмел? Как он посмел отвернуться от человека, который спас нас, который дал нам одежду и еду?

Он идет на кухню, но мой характер уже вспыхнул, и он не уйдет, не поговорив со мной.

— Ты, блядь, серьезно, Киан? Что, блядь, с тобой случилось, что ты так поступил с Митчем? Я понимаю, что ты ненавидишь меня, я сам ненавижу себя за то, что произошло, но Митч никогда не заслуживал такого от тебя. Он нуждался в тебе, а тебя не было рядом

Киан стоит спиной ко мне, пока набирает себе стакан воды.

— Ты такой эгоист - продолжаю я. — И знаешь что? - Мое лицо покраснело, кровь сильно бьет в грудь. — Пошел ты, Киан

Его глаза расширяются, но я уже на взводе, и мне все равно, что я разрушу на своем пути.

— Я наблюдал за тобой, понимаешь? Живешь своей жизнью и делаешь все эти великие и удивительные вещи. А пока ты мотался по миру, я сидел дома и заботился о Митче. Водил его на приемы, следил, чтобы у него были лекарства, работал в два раза больше, чем все остальные, чтобы иметь возможность оплачивать услуги сиделки, которая оставалась бы с ним, когда я не мог. Ты не тот человек, которого я любил. Я не знаю, что с ним случилось, но это - я машу рукой вверх-вниз перед его телом — не он. Я думал, мы сможем поговорить. Я думал, что смогу объясниться с тобой. Но ты дал понять, что тебе все равно

Я поворачиваюсь и иду обратно к двери. Моя единственная цель - покинуть эту комнату и вернуться к своему парню. Чтобы он обнял меня, утешил и сказал, что все будет хорошо.

— Прощай, Киан

Я открываю дверь и жду, пока она закроется за мной. Это не то завершение, которое мне было нужно, но оно будет самым близким, которое я когда-либо получу. Я должен принять это.

Звук закрывающейся двери - это то, что заставляет меня двигаться к лифту. Когда закрывается одна дверь, открывается другая.

ГЛАВА 36

КИАН

Через тридцать две минуты после ухода Трента ручка двери в номер поворачивается, и я наблюдаю, как Уиллоу, спотыкаясь, входит первой. Ее бедные волосы похожи на крысиное гнездо. Но по тому, как громко она напевает "Fergalicious" и несет в руках туфли, кажется, что она хорошо провела сегодняшний вечер. Она бросается на диван рядом со мной, обхватывает меня руками за плечи и наклоняется, чтобы прижаться небрежным поцелуем к моей щеке. Я чувствую запах алкоголя на ее дыхании.

Вслед за ней входит Клаус, который выглядит гораздо менее пьяным. Его светлые волосы идеально уложены, ни одна прядь не выбивается из прически. Его нос вздернут, когда он смотрит на меня и Уиллоу на диване. Я не в настроении терпеть его святотатственное отношение.

Боже, иногда мне хочется вернуться в прошлое и вбить себе в голову, что я вообще позволил себе с ним связаться. Я не хотел его, правда, я просто не хотел быть один.

И когда Трент появился здесь, даже в пьяном виде я понял, что мне крышка. Он тот, кто мне нужен. Как бы я ни пытался изменить свою внешность или поведение, я принадлежу ему, а он - мне. Меня не волнует ни его маленький парень, ни время, которое мы провели в разлуке.

— Сядь - требую я, глядя на Клауса.

Его голубые глаза сужаются, но я знаю, что он сделает это, даже если захочет изобразить из себя большого и крутого. Он раздраженно хмыкает и упирается задницей в угол стола передо мной.

— Дай мне свой телефон

Он шипит, и его лицо краснеет от гнева.

— Какого черта, Киан? Я не отдам тебе свой телефон

— Отдай мне свой телефон, сейчас же, Клаус - повторяю я, каждый слог оттачивая в гневе. Сейчас я узнаю правду.

Выражение лица Трента, когда он сказал "пошел ты", навсегда запечатлеется в моем мозгу. Митч болен? А сейчас он в порядке? Как долго Клаус знал об этом и скрывал от меня? Он знает, что Митч был важен для меня, да и Трент тоже. После слишком большого количества рюмок текилы в гей-клубе я выложил ему все начистоту. В прямом и переносном смысле, конечно. Я рассказал ему о том, от чего бежал, и о том, что Митч был для меня отцом.

— Я не дам тебе свой телефон

Пожав плечами, я даю ему понять, что меня это не трогает. Я встаю, и тело Уиллоу падает на место, которое я только что занимал. Я обхожу остров и беру свою чашку с водой, ожидая, пока его подозрения развеются.

— Зачем тебе понадобилось смотреть мой телефон, детка? - спрашивает он. — Там ничего нет. Мне просто не нравится, как ты себя ведешь из-за этого

Мне просто не нравится, как ты себя ведешь, - мысленно передразниваю я его, потягивая воду. Прикидывая, как именно я собираюсь вырвать телефон из его рук.

— Ты что-то не договариваешь, и я не могу поверить, что ты расскажешь мне правду - говорю я.

Он закатывает глаза, и я борюсь с желанием закусить нижнюю губу. Сейчас я более конфронтационен, чем раньше, но это все равно заставляет мое сердце биться.

— Детка, нет. Ты же знаешь, что я никогда бы тебе не солгал

— Ты прав - я делаю свое лучшее надутое лицо и встаю перед ним, помещая свое тело между его ног.

Он поднимается и крепко обхватывает мои бедра, притягивая меня ближе к себе.

— Что случилось? Ты хочешь поговорить об этом?

Телефон, который был в его руке, теперь лежит на столе рядом с ним. У меня чешутся пальцы, чтобы схватить его и убежать, но он быстр. Он поймает меня раньше, чем я добегу до двери спальни.

— Мне только что кто-то сказал, что ты писал им о сотрудничестве - говорю я. Я сказал ему, что не хотел бы, чтобы он делал это, пока мы исключительно вместе. Думаю, учитывая мой послужной список, это оправдано.

Когда его лицо бледнеет, я сужаю глаза. Этот кусок дерьма. Не может быть.

Знаешь что? К черту все это и его.

Я отступаю назад и отпихиваю его в сторону от стола. Я выхватываю у него телефон, чувствуя прохладный металл на ладони. Я бегу в ближайшую спальню и закрываю за собой дверь, сажусь на корточки и прислоняюсь к ней спиной.

За дверью начинается суматоха, когда он подходит и стучит в нее.

— Киан, дай мне мой телефон

Я использую функцию распознавания лиц и разблокирую его телефон. Потому что он доверяет мне доступ к своему телефону. Он не видит проблемы в своих действиях или думает, что я просто слишком забывчив, чтобы обращать на это внимание?

— Отдай мне мой гребаный телефон, Киан. Я не шучу.

Я игнорирую его, открывая сначала Instagram. Я прокручиваю страницу вниз и вижу бесчисленные сообщения, рядом с которыми написано "видел", но к ним я еще вернусь. Меня больше всего волнует, говорит ли Трент правду. Я, конечно, знаю, что это так, потому что Трент не стал бы врать. Он никогда не стал бы мне так врать.

Прокрутка сообщений не помогает, потому что, хотя я не вижу всплывающих сообщений Трента, я вижу множество сообщений, подтверждающих сотрудничество. Мой гнев нарастает, пальцы дрожат, когда я ввожу имя Трента в строку поиска вверху.

Трентов очень много, но когда я наконец нахожу нужную мне фотографию профиля, я открываю чат. Прямо там, в сером текстовом пузыре с черными буквами на белом фоне, находится сообщение от Трента Клаусу. Дата в центре чата гласит: 22 августа 10:29 утра.

Привет,

Это сообщение - длинная попытка, но я должен был попробовать.

Вы не знаете меня, а я не знаю вас. Но я друг Киана. Мне не повезло, когда я связался с ним, но я подумал, что у меня может быть шанс, если я расскажу вам, и я рассчитываю, что вы передадите сообщение.

Митч, человек, который очень заботится о Киане, болен. Рак толстой кишки. Он очень хочет увидеть или хотя бы услышать Киана. Диагноз очень тяжело дался ему, и я пытаюсь помочь ему, как могу.

Пожалуйста, пожалуйста, сообщите Киану. Я знаю, что он не хочет со мной разговаривать, но он может связаться с Митчем по тому же номеру. Он не изменился. И мой номер тоже, если он спросит.

Большое спасибо.

Трент.

Мой взгляд пробегает по каждому слову, читая и перечитывая, как будто в любой момент все будет по-другому.

Рак.

Рак.

Рак.

Николас знал об этом. Николас знал об этом и намеренно скрывал от меня, после того как я признался ему, что Митч был для меня родителем, когда я больше всего в нем нуждался.

И Трент вышел на связь. Он действительно написал моему парню, и ему пришлось рассчитывать на то, что он передаст сообщение, потому что он знал, как сильно мне нужно это знать.

Мне нужно найти Трента. Мне нужно найти его и позволить ему рассказать мне все самому. Мне нужно найти его и позволить ему рассказать мне, что произошло той ночью, перед тем как он пришел к Митчу.

Между нами так много недосказанного. Я могу найти в себе силы простить его. Смогу, потому что мы никогда не знаем, сколько времени нам осталось на этой земле, а я не могу провести без него ни минуты. Мы оба облажались так, что уже не исправить. Может быть, именно это нам и было нужно - расстояние, чтобы вырасти, и теперь мы два разных человека. От этой мысли становится больно, боль в груди проникает вглубь.

Мне нужно знать все подробности того, что произошло той ночью, потому что рана, которую она нанесла, никогда не заживет, если я не услышу эту историю из его уст. Какой бы ни была причина, мы сможем справиться с ней. Вместе.

Мне нужно найти его, поцеловать, сказать, как сильно я его люблю, и сказать, как мне чертовски жаль, что я его бросил.

ГЛАВА 37

ТРЕНТ

Наши чемоданы упакованы и стоят у двери, а мы с Хантером едим последний ужин в номере. Яйца резиновые, бекон подгорел, а сердце все еще разрывается в груди, как бы я ни старался притвориться, что это не так.

Я смотрю на Хантера, пока он намазывает тост виноградным желе. Киан никогда не любил виноградное желе. Он всегда предпочитал клубничное. Но и тосты он никогда не ел, предпочитая арахисовое масло и желе. Сколько раз я слизывал арахисовое масло с его губ, прежде чем прижаться к его губам? Слишком много раз, чтобы сосчитать.

Черт, я не могу начать сравнивать все, что делает Хантер, с Кианом, но это все, что я делал с тех пор, как вышел из того номера вчера вечером.

Хантер уже был в постели. И когда я скользнул к нему, все еще в одежде с ужина, он ничего не сказал. Он прижался ко мне, положив голову мне на шею, и тут же уснул. Я жду, что он спросит меня, что случилось, обвинит меня, накричит на меня. Хоть что-нибудь, потому что я больше не могу выносить это молчание.

Наши вещи собраны только потому, что Хантер проснулся раньше меня. Я проснулся от стука в дверь - работник отеля принес нам еду, которую заказал Хантер. Оба наших чемодана были упакованы и ждали, как предзнаменование или какое-то дерьмо.

Мне следовало бы что-то сказать, ведь у нас еще две ночи здесь. Но очевидно, что я единственный, кому важно остаться здесь и не возвращаться в реальный мир. Потому что в реальном мире, в том мире, в котором я вернусь в Техас, не будет Киана.

Я такой чертовски жалкий. Я действительно думал, что смогу жить дальше и полюбить кого-то другого? Для меня это невозможно. Единственным человеком, который когда-либо был для меня, был Киан. Он - моя половинка. Моя вторая половина. Единственный человек, рядом с которым я хочу просыпаться. Единственный человек, для которого я пишу любовные записки.

Я смотрю на свою руку, на рукав с татуировками, которые насмехаются надо мной каждый момент моей жизни. Случайные черные линии, смешанные с воспоминаниями о нас с Кианом. Сцена заката на пляже. Букет цветов. Солнце, луна и звезды на черном фоне. Очертания Техаса. Пара глаз с насупленными бровями - именно так Киан смотрел на меня, когда ехал за рулем в моей машине. Миллион маленьких моментов, впечатанных в мою кожу, чтобы напомнить мне обо всем, что я потерял.

Это несправедливо по отношению к Хантеру. Я никогда не был справедлив к Хантеру, какими бы чистыми ни были мои намерения.

Я открываю рот, чтобы сказать что-то, что угодно. Но слова не выходят. Хантер поднимает глаза от своего тоста, вероятно, услышав, как я пытаюсь составить слова и терплю неудачу.

— Только правду, помни - замечает он, и он не расстроен. Он... скептик? Нет, это не то слово, которое я ищу. Он выглядит так, будто готовится к чему-то. Но к чему? К тому, что я скажу ему, что изменил ему? Наверное, он так и подумает, учитывая мой послужной список.

— Я не изменял тебе - говорю я, не сводя с него глаз и пытаясь заставить его поверить мне.

— Хорошо

— Я не… - Я осекаюсь, потому что не знаю, что сказать. — Мне жаль - вот что я наконец решаю. Но "извини" начинает казаться мне лишним словом, как часто я его произношу. Вот в чем дерьмовость этого слова из двух слогов: это единственное, что я могу сказать, но оно не может передать, насколько я сейчас расстроен.

— Я знаю, что любишь

— Я все еще люблю его - шепчу я себе под нос. Потому что это наше с Хантером соглашение, только правда. И неважно, как чертовски больно. Его резкий вдох прорезает тишину, и я позволяю боли поселиться в моем сердце.

Я иду на большой риск, выбирая дикую и безумную любовь. А не стабильную любовь, которая опирается на правду и понимание. Я немного мазохист, не желающий снова переживать то же самое. Но Киан - это то, что мне нужно.

— Вау, эм… - Он прочищает горло и пытается незаметно вытереть глаза. Мне хочется протянуть руку через стол и утешить его. Я хочу обнять его и забрать слова обратно. Но я не могу, как бы больно нам обоим ни было. — Я собрал наши вещи, потому что думал, что ты мне изменил. Но я думаю, что еще хуже знать, что ты влюблен в него, но здесь, со мной

— Я ему не нужен. Больше нет - Мой угрюмый тон напоминает грустную песню на повторе.

— Я не думаю, что это правда, и сомневаюсь, что ты действительно в это веришь - Он расстроен, но все же пытается быть разумным ради меня.

— А во что еще я могу верить? Я не могу надеяться на то, что меня не подведут

— В том-то и дело, что в любви иногда не знаешь, что произойдет. Нужно просто рискнуть

— Я боюсь - признаюсь я.

Он обходит стол и заключает меня в объятия, крепко прижимая к своей груди.

— Я знаю, что тебе страшно, но ты справишься - Он гладит меня по волосам, и это прикосновение так приятно, что слезы быстрее текут по моему лицу. Это он должен плакать. Это я разбиваю ему сердце. А он утешает меня. Потому что он такой и есть - удивительный человек, который заслуживает гораздо большего, чем то, что я могу ему дать.

— Ты заслуживаешь того, кто украдет солнце, потому что не хочет, чтобы что-то затмило тебя - говорю я.

Его улыбка грустна.

— Ты бы сделал это для Киана?

Сделал бы. Абсолютно точно. Я хочу украсть солнце, луну и звезды. Киан - самое яркое существо в этом мире, и ему нужно поклоняться. Мне не нужно отвечать вслух. Мы оба знаем.

Мы так и сидим, впитывая последние мгновения нашего общения.

— Мы все еще можем быть друзьями? - спрашиваю я тоненьким голоском, когда он отстраняется от меня.

— Не сейчас, Трент.

Мое сердце замирает, но я киваю. Я уважаю его и его решения, и как бы сильно я ни хотел сохранить его в своей жизни, ему это не нужно.

От одной мысли о том, что я могу расстроить его, его родителей, Митча, всех, у меня сводит желудок. Я ненавижу подводить людей, но мне очень не хочется отпускать Хантера после всего, через что мы прошли.

Он брал меня за руку и спрашивал, как проходят мои встречи. Он готовил мне ужин, и каждую пятницу вечером мы смотрели новые боевики. Все, что у нас было, было замечательно, но по какой-то причине этого оказалось недостаточно.

Я знаю, что однажды он найдет кого-то, кто полюбит его так, как ему нужно. И когда этот день наступит, я надеюсь, что все еще смогу быть в его жизни в качестве друга.

ЧАСТЬ ТРИ

ГЛАВА 38

ТРЕНТ

16 лет

Я смотрю на часы, висящие на стене, отсчитывая минуты до окончания алгебры. Серьезно, когда еще мне понадобится знать теорему Пифагора? Никогда, вот когда. Мой учитель бубнит, даже не обучая нас материалу, а просто читая прямо из учебника и надеясь, что мы сможем запомнить достаточно информации, чтобы сдать стандартизированные тесты.

Это так тупо. Я предпочитаю английский. Он полон интерпретаций, и то, что я вижу что-то иначе, чем другой человек, не делает меня неправильным. К тому же моя учительница по английскому такая классная, что в прошлом году, когда я отставал с домашним заданием, она разрешала мне сдавать стихи, которые я написал, как дополнительный зачет. Я не самый лучший писатель, но она говорит, что они ей все равно нравятся. Я так рад, что именно она ведет все уроки английского, иначе не знаю, что бы я делал. На самом деле, это ложь. Я бы точно провалился.

Это моя вина, я знаю. Я не прилагаю достаточно усилий. Я не всегда вовремя сдаю домашние задания. Но в некоторые дни это чертовски трудно, потому что войти в мой дом - то же самое, что сыграть в русскую рулетку. Будет ли мой отчим в хорошем настроении и оставит меня в покое? Или он выбьет из меня всю душу за то, что я слишком долго на него смотрю?

Работа в продуктовом магазине тоже не облегчает учебу. Это просто помогает мне знать, что лучшие дни еще впереди. Я накопил почти достаточно денег, чтобы купить машину у миссис Эндрюс, которая живет в том же трейлерном парке, что и я. Она немного обветшала, но все равно отлично ездит. А это все, что мне нужно, - что-то, что движется и увезет меня так далеко отсюда, как только я смогу.

Один день. Один день за один раз.

Следующий урок в этот день - наука, и это нормально. Мне она нравится больше, чем математика, это точно. Но это только потому, что на уроках естествознания мы проводим эксперименты. Сегодня мы должны изучать ДНК, и мы будем извлекать ДНК из лука. Звучит сложно, и наш учитель силен тем, что хочет заниматься этим с двадцатью пятью учениками, которые не очень-то внимательны.

Школа началась всего две недели назад, и мне пришлось сократить часы работы в магазине. Я поговорил с менеджером, и она пообещала, что будет работать со мной так часто, как мне нужно, на всех школьных каникулах. Я думаю, ей жаль меня. Большинству людей, знающих о моей домашней ситуации, тоже. Но чем они могут помочь? Позвонить в CPS, и тогда я точно буду просить об этом.

Все в порядке. Я просто должен прожить еще два года. Люди делают это постоянно, и у кого-то дела обстоят хуже, чем у меня. Я просто должен прожить еще два года.

Дверь в научный корпус открыта, и я чувствую приятный ветерок из кондиционера. Сейчас не так уж плохо, но рано или поздно наступит зима. Я не очень люблю зиму. Слишком холодно, а мои куртки недостаточно толстые, чтобы защитить меня от ветра или снега, который иногда выпадает. Может быть, в этом году на Рождество я накоплю достаточно денег, чтобы купить одну из тех дорогих курток, которые всегда носят спортсмены. Маленький значок на нагрудном кармане дает всем понять, что они потратили на куртку сто долларов. Такова жизнь - есть и те, у кого есть, и те, у кого нет.

Когда я захожу в свой класс, здесь уже несколько человек. Но кто-то сидит на моем месте. Его белокурые локоны, торчащие вверх под разными углами, выглядят довольно мило. Похоже, что этот человек только что проснулся после сна. Но это не главное. Ему придется подвинуться, потому что это мое неофициальное место. Мой учитель естествознания не верит в рассадку по местам, но будь я проклят, если какой-то случайный человек сядет на мое место и испортит мне настроение на весь год. Это мое место. Я просто попрошу его пересесть. Ничего страшного. Я его не узнаю, значит, он здесь новенький. А если он здесь новенький, я не могу винить его за то, что он не знает, где сесть. Он даже может сесть рядом со мной. Джошуа обычно сидит там, но я ненавижу его, потому что он засранец. Особенно для меня, потому что, когда он узнал, что я гей, он попытался навязаться мне. Я оттолкнул его и сказал, что приберегу свой первый поцелуй для кого-то особенного. После этого Джошуа стал рассказывать обо мне всем подряд и говорить, что я пытался навязаться ему. Я и так был "черной овцой" в нашей маленькой школе, но это практически нанесло удар по моей спине.

Я трогаю за плечо мальчика, сидящего на моем месте, и когда он поднимает голову, чтобы посмотреть на меня, я ошеломленно молчу. Он... красивый, ангельский, мечта. Он - глоток воды, когда я изнываю от жажды в пустыне. Его ярко-зеленые глаза обрамлены темными ресницами, гораздо более темными, чем белокурые локоны на его голове. Он пользуется тушью? Мальчики не пользуются тушью для ресниц. Я не могу отвести от него взгляд. Веснушки на его щеках - это азбука любовных писем, и мне хочется провести по ним пальцами и самому выучить слова.

Его пухлые розовые губы расходятся, и все, о чем я могу думать, - это прижаться к его губам. Такие ли они мягкие, какими кажутся?

Ямочка на его подбородке так и зовет меня прижаться к ней поцелуем. Но о чем, черт возьми, я думаю? О том, что вожделею незнакомого парня, когда даже не знаю, увлекается ли он другими мальчиками? Здесь это не принято. И как бы мне ни хотелось, чтобы он думал обо мне то же самое, меня это тоже пугает. Я не хочу подвергать этого ангела такому проклятию, через которое прошел я. Его ждет особое место на небесах, и если он думает обо мне так же, значит, он сам себя проклял.

— Привет - говорит он. — Я Киан

ГЛАВА 39

КИАН

Аэропорт переполнен. Слишком много людей и детей, и все, чего я хочу, - это спокойно выпить свой латте со льдом в ожидании рейса. Почему они предлагают приехать на два часа раньше, а в итоге задерживают рейс? Неужели они не понимают, как это раздражает?

Голова начинает болеть, когда я делаю еще один глоток сладкого кофеина. Здесь слишком яркий свет, и от непрекращающейся болтовни у меня дергается глаз от волнения.

До начала посадки осталось больше двух часов, и если я буду сидеть в этой кабинке еще дольше, то сойду с ума. Допив латте до конца, я встаю и выбрасываю его в мусорное ведро, направляясь к выходу из кафе.

Магазины, расположенные вдоль терминала, обычно меня не интересуют, но сегодня мне достаточно скучно, чтобы пройтись по ним. В женском бутике я выбираю несколько новых красивых платьев для Уиллоу. Они розовые, свободные, не слишком бросаются в глаза, но как только она их наденет, то сразу же окажется в центре внимания.

В этом вся Уиллоу. Она обладает тихой харизмой. Ей не нужно говорить, чтобы привлечь людей к себе, они сами притягиваются к ней. Возможно, именно поэтому я так сильно цеплялся за нее последние несколько лет. В этом смысле она напоминает мне Трента, так что я уверен, что они бы поладили. Она наверняка попросит Трента рассказать ей истории о том, как я был моложе. Есть столько постыдных историй, которые он мог бы рассказать ей, а она - ему. Они бы точно набросились на меня, но мне не противно от этой мысли.

В последнее время у нас с Уиллоу были нелады, и все только из-за меня. У меня было саморазрушительное настроение. Но теперь я вижу свет в конце тоннеля.

Ответ на все мои проблемы ждет меня в конце двух с половиной часов полета и трех часов езды.

В соседнем магазине продаются закуски, вещи, которыми можно развлечься во время полета, сувениры - все, что угодно. В этой поездке я уже наелся всякой дряни, и моя задница будет расплачиваться за это, когда я наконец вернусь в спортзал, но еще один день не повредит. Ведь так?

Я беру пакет картофельных чипсов в шоколаде, кусочки гранолы, три разных вида кислых конфет и витаминную воду. Должно же это хоть как-то уравновешиваться.

В центре я замечаю полку с витринами. Я подхожу к ней, словно боясь, что она выпрыгнет и нападет на меня. Поставив сумку с подарком Уиллоу и всеми закусками на пол, я осторожно снимаю книгу с витрины.

Это блокнот в кожаном переплете с вышитыми золотом словами на лицевой стороне.

«Когда не можешь найти свою музу, найди другую.»

Я провожу по ней пальцами, чувствуя, как на коже остаются углубления от гравировки. Трент сказал, что потерял свою музу, причину, по которой он не пишет то, что так любит. Я не так много знаю о творчестве, но знаю, что Трент любил этим заниматься. В нашей квартире было бесконечное количество исписанных клочков бумаги с написанными на них случайными словами, пока он не собирал их вместе, чтобы создать что-то прекрасное.

Даже если он не захочет меня видеть, когда я вернусь в Техас, я все равно позабочусь о том, чтобы он получил это.

В нем больше нет ничего прежнего? Прошло два года. Я уже не тот человек, в которого он влюбился, но я могу попытаться стать им снова. Мы можем снова быть вместе.

Подождите. В этом моем плане есть одна заминка. У Трента есть парень. Парень. С которым он отдыхал на дорогостоящем курорте. Неужели у них все так серьезно? Неужели я настолько эгоистичен, чтобы испортить все хорошее для Трента, когда он наконец-то счастлив?

Мой правдивый ответ - да. Да, я бы пришел и растоптал все их воспоминания, пока они не превратились бы в руины под моими ногами.

Трент - мой, и всегда им был. И всегда будет.

Слезы жгут глаза, а слова расплываются перед глазами. Но он счастлив, намного счастливее, чем был со мной. Яркая улыбка на его лице, с которой он смотрел на своего парня, когда двери лифта открылись, почти ослепила меня. Он так смотрел на меня, когда мы были влюблены.

Неужели это все? Неужели мы разлюбили друг друга, и так и должно быть в жизни? Неужели я всегда должен был занимать место в жизни Трента, пока он не найдет свою настоящую половинку?

Я кладу блокнот на место, хватаю сумки и закуски. Не оглядываясь, я расплачиваюсь за покупки и выхожу из магазина, оставив маленькую частичку своего сердца вместе с блокнотом.

∆∆∆

Сколько бы раз я ни летал, когда я выхожу из самолета и мои ноги касаются твердой земли, меня тошнит. Запив в несколько таблеток от тошноты, я ориентируюсь в аэропорту, пока не нахожу карусели для багажа.

Я никогда не был в этом аэропорту, но все равно чувствую себя как дома. Как будто мое тело знает, что мы снова в Техасе. Это успокаивающее чувство, потому что, даже несмотря на все сердечные страдания и боль, причиненные этим штатом, я знаю, что и любви мне досталось больше, чем я заслуживал. Спасибо Митчу и Тренту. Определенно не спасибо моим родителям, но если бы они не перевезли нас в Мэдисон, я бы не встретил Трента.

И даже несмотря на все сердечные страдания, через которые мы прошли, я бы не изменил ни одного момента. Потому что любой момент, проведенный с ним, стоит больше, чем все, что можно купить за деньги.

ГЛАВА 40

КИАН

16 лет

Я бросаю свои вещи в картонную коробку с надписью misc, потому что в моей комнате нет ничего действительно важного. Единственное, что у меня есть, - это моя одежда и несколько книг, найденных на гаражных распродажах, которые я пока не могу выбросить. Я на собственном опыте убедился, что всегда нужно паковать вещи налегке и ничего не хранить. Это будет наш второй переезд за последние четыре месяца, и у меня уже нет сил просить и умолять остаться. Это не имеет значения. Это никогда не имеет значения.

Мой отец всегда рассуждает одинаково:

— Есть другая церковь, которой нужна наша помощь, сынок, и мы бы не делали Божье дело, если бы не помогали им.

А потом мама:

— Слушайся своего отца.

Всегда, всегда одно и то же дерьмо, в другом городе.

Еще одна новая школа, еще один день, когда я был странным человеком и пытался подружиться с людьми, которых я покину всего через несколько месяцев. И сколько бы раз я ни говорил себе, что не стоит привязываться, ничего не могу с собой поделать. Мне нравится заводить друзей и иметь кого-то, с кем можно поговорить, даже если мы не всегда можем говорить обо всем. Но все равно приятно знать, что кто-то хочет с тобой поговорить.

— Милый , ты почти готов? - тошнотворно сладкий мамин голос доносится из гостиной в мою комнату. Двери здесь нет, ее сняли, как только мы переехали, поэтому, как бы мне ни хотелось сделать язвительный комментарий, я не могу, потому что она меня услышит. Меньше всего мне нужно, чтобы отец подумал, что я проявляю к ней неуважение, потому что мой глаз все еще слегка припух от последнего раза, когда ему не понравился мой тон.

— Да, мэм, еще несколько вещей - Схватив свою одежду, которая все еще висит на вешалках, я раскладываю ее на кровати и стараюсь не заплакать. Я действительно думал, что мы пробудем здесь дольше, но папа пришел домой в пятницу и сказал, что в понедельник мы уезжаем и отправляемся в Мэдисон, штат Техас. Это примерно в двух часах езды, не так близко, чтобы навестить друзей, которых я здесь завел. Я даже не успел сказать им "пока". Они подумают, что я просто исчез. Пуф, не более чем иллюзия человека.

Мой младший курс только начался, и мне будет трудно адаптироваться в новой школе. Половина меня думает, что было бы проще учиться на дому, но другая половина знает, что это будет худшим вариантом развития событий. Я планирую в один прекрасный день уехать и полностью прекратить общение с мамой и папой.

Это звучит жестоко, но для меня не имеет смысла, как человек может проповедовать о любви к ближнему, делать то, что предназначено для нас Богом, а потом приходить домой и бить своего сына до посинения. Насилие, пьянство, измена маме, ведь все знают, что именно из-за этого нам пришлось уехать из последнего города. Может, ему стоит научиться не совать свой член в жену мэра, и тогда, возможно, люди действительно захотят слушать его проповеди.

Оставив одежду на вешалке, я складываю ее и кладу на верх коробки, чтобы удобнее было нести до машины. Может быть, когда мы приедем в Мэдисон, я смогу научиться водить машину. Мне уже шестнадцать. Я должен уметь водить машину, но это еще один способ, которым мой отец контролирует меня и мою маму.

Я несу коробку к машине, засовывая ее между коробками с вещами родителей. Телефон и наушники я прячу в карман. Мне придется попросить разрешения надеть их, пока отец ведет машину, но, возможно, сегодня он будет достаточно великодушен, чтобы позволить мне это сделать.

Возвращаясь в дом, я в последний раз прохожусь по своей комнате, проверяя, все ли у меня есть. Здесь нет ничего. Ничто не указывает на то, что я жил здесь, хотя бы на мгновение. Однажды я куплю дом, и он будет до краев заполнен воспоминаниями. Наши с мужем фотографии, наша семья, может быть, собака. Возможности безграничны, и пока мы едем из одного города в другой, я понимаю, что моя жизнь изменится.

Через два часа мы паркуемся перед небольшим домом. Красно-белая вывеска снаружи утверждает, что он сдается в аренду, но папа выдергивает ее из земли, как только выходит из машины.

— Добро пожаловать домой - ликующе восклицает он. Его лицо покраснело, а на лбу выступили капельки пота. Вероятно, он чувствует алкоголь, который потягивал из своего тумблера, пока вел машину. Повезло, что мы не попали в аварию, но ему все равно.

Мама хлопает в ладоши, подпрыгивая от восторга, а я фальшиво улыбаюсь. Притворное волнение из-за того, что все начинается сначала... снова.

— Давайте зайдем в дом и будем распаковывать вещи - говорит папа. — Завтра тебе в школу, Киан. Я буду отвозить тебя, потому что мне нужно закончить дела в церкви до следующего воскресенья. Но с тех пор ты будешь ездить на автобусе

Я бы предпочел ехать на автобусе, чем торчать с ним в машине. Так у него будет больше шансов найти во мне что-то не так и попытаться меня от этого отучить. Я с ужасом жду того дня, если он когда-нибудь наступит, когда он узнает, что я гей. Это смертный приговор, который только и ждет, чтобы случиться.

— Звучит отлично, сэр, спасибо. - Я киваю, следуя за ним и мамой, пока он показывает нам дом.

Маленький, с двумя спальнями и двумя ванными, с потолками из попкорна. Краска на стенах местами уже начала облупливаться. Но осознание того, что у меня будет своя ванная комната, придает мне бодрости, ведь мне всегда приходилось делить с ними ванную. Обычно горячая вода заканчивается раньше, чем я успеваю принять душ, но теперь мне не придется так часто об этом беспокоиться. Мэдисон уже присматривается ко мне.

Новая школа, еще один шанс стать другим. Быть тем, кто не боится и может высказывать свое мнение, не опасаясь, что кто-то другой отреагирует.

Младший год будет моим годом.

ГЛАВА 41

ТРЕНТ

— Спасибо, что подвез, Трент,- говорит Хантер, когда я подъезжаю к его подъезду. Я глушу двигатель и выхожу из машины, чтобы помочь ему с сумками. Полет домой не был слишком плохим, потому что Хантер вставил свои наушники, как только мы поднялись на борт. Поездка из аэропорта была ужасной. Я бы лучше вырвал себе зубы плоскогубцами и без обезболивающего, чем снова проходить через это.

— Конечно. Я не возражаю - говорю я ему. И я не возражал. Потому что после того, как Хантер провел все утро, утешая меня, я понял, что самое меньшее, что я могу для него сделать, - это помочь ему добраться до дома.

— Я хотел бы спросить, не хочешь ли ты зайти…- Он прервался.

— Но это было бы неловко. Все в порядке, Хантер. Правда. - Я ставлю его чемодан на землю и протягиваю ему ручку.

— Спасибо

— Тебе не нужно постоянно благодарить меня. Если у нас ничего не вышло, это не значит, что ты мне все еще безразличен - Это правда. Какая-то часть меня всегда будет заботиться о Хантере. Но сейчас я понимаю, что нам всегда было суждено пересечься, даже если в итоге мы не остались вместе.

— Да, я знаю. Может быть, однажды мы сможем стать друзьями - Он протягивает мне руку. Я хватаюсь за нее, ощущая гладкую кожу его изящных рук. Те самые руки, которые я держал бесчисленное количество раз, те самые руки, которые готовили мне ужин, и те самые руки, которые массировали мои больные мышцы после долгого дня. Это последний раз, когда я держу эти руки в своих собственных, и мое сердце жалобно стучит в груди.

— Я буду надеяться на это. Не знаю, как мне жить без твоих блинчиков - шучу я. Мой голос слегка дрожит, пока я пытаюсь побороть слезы.

Глаза Хантера тоже стекленеют, как будто теперь, когда мы здесь, мы оба знаем, что это реальность. Мы расстаемся.

— Ты найдешь способ, и он сделает тебя намного счастливее, чем мои блинчики - Он еще раз сжимает мою руку, а потом оставляет меня стоять у пикапа, пока он тащит свой чемодан по подъездной дорожке к своей входной двери. Я все время наблюдаю за ним, пока он открывает ее и кладет чемодан внутрь. Затем он в последний раз смотрит на меня через плечо, прежде чем дверь захлопывается за ним.

∆∆∆

Вдох : раз, два, три. Выдох: раз, два, три. И снова.

Я практикую дыхательные техники, которым меня научила Каруна, для ситуаций, когда мои эмоции кажутся мне слишком большими, чтобы я мог справиться с ними самостоятельно. Раньше моим механизмом преодоления была выпивка. Теперь это дыхание и иногда занятия йогой на YouTube, если у меня есть время. А сегодня у меня нет времени. Или умственных способностей, чтобы удерживать внимание так долго.

Работа была дерьмовой с тех пор, как я прибыл в наш офис два часа назад с двумя термосами, полными кофе. Адам ждал меня, хотя я должен был уйти в отпуск на всю неделю. На его лице было написано разочарование, но он не спрашивал, а я не предлагал. Я хочу спокойно зализать свои раны от разрыва.

После того первого общения Адам избегал меня как чумы, и мне приходилось каждые пять минут отвечать на телефонные звонки, когда кто-то звонил и просил дать оценку. Сейчас середина зимы, так что я думаю, что это будет наш медленный месяц, но люди хотят поставить заборы до начала весны, чтобы они могли наслаждаться своим двором без соседей.

Я понимаю это, правда. Но я также собираюсь вырвать свои волосы, поскольку работаю над проектом для очень дорогого клиента, который должен иметь определенную породу дерева, иначе, не дай бог, земля поглотит его.

Добавьте к этому то, что после работы мне придется идти к Митчу и объяснять, почему мы с Хантером расстались, и я - рецепт катастрофы. Мой мозг не сфокусирован, глаза слишком горячие для моего тела, а стук в груди, где должно быть сердце, заставляет меня оттолкнуться от стола.

Мне нужно прогуляться. Мне нужен свежий воздух. Может быть, во время прогулки я позвоню Каруне и узнаю ее мнение. Хотя если я скажу ей, что расстался с Хантером, потому что у меня остались чувства к Киану, она будет мечтать о том, чтобы побить меня палкой по голове. И я этого заслуживаю.

Она знает все те навязчивые вещи, которые я делал на протяжении многих лет. Выгравировал наши инициалы на бетонных плитах на всех моих стройках, на всех до единой. Моя татуировка на рукаве с воспоминаниями о нас. Я покупал ему подарки на каждую пропущенную годовщину. И когда я говорю "каждая годовщина", я имею в виду каждую годовщину. У меня есть открытки и любовные письма для других важных событий, которые мы пропустили. Это, конечно, безумие, но я всегда надеялся, что он найдет дорогу ко мне. И если он это сделает, то я не хочу приходить с пустыми руками.

Черт, я сумасшедший.

Но такова любовь. Любовь безумная, беспорядочная, хаотичная, дающая силы. Любовь к Киану сделала меня самым лучшим, а знание того, что у меня есть его любовь и поддержка, заставляли меня стремиться к лучшему и быть лучше. Когда он ушел, я понял, что это была моя вина. Поэтому я старался изо всех сил, чтобы быть достойным его любви.

Когда я выхожу из здания, меня встречает порыв прохладного воздуха. Ни в коем случае не холодный. Пройдет несколько дней, и будет так холодно, что я не захочу выходить из дома.

В двух кварталах от нашего офиса есть кофейня, и больше кофеина кажется решением всех моих проблем.

Колокольчик над дверью звенит, когда я вхожу, и теплый воздух приятно касается моих холодных щек. Здесь не слишком многолюдно, лишь несколько покупателей слоняются вокруг в ожидании своих напитков. Очереди нет, поэтому я подхожу к баристе, принимающей заказы. Ее яркая улыбка приветлива, и я чувствую, как мои губы сами собой растягиваются в улыбке.

— Здравствуйте, что я могу для вас сегодня приготовить? - Ее розовые щеки соответствуют розовой ленте, завязанной в ее светлый хвост.

— Можно мне, пожалуйста, карамельный макиато, горячий, с дополнительной порцией сиропа.

Она кивает и набирает мой заказ.

— А можно узнать ваше имя?

Я уже собираюсь сказать ей "Трент", но не успеваю, как голос прерывает меня.

— Киан. Имя для его заказа - Киан

Повернувшись, я встречаюсь взглядом с зелеными глазами, обрамленными темными ресницами. Глаза, которые стали частью моей жизни с тех пор, как я впервые увидел их в шестнадцать лет.

— Ки - выдыхаю я.

Его широкая улыбка демонстрирует ямочку на подбородке.

Я в полной заднице.

ГЛАВА 42

ТРЕНТ

16 лет

Волосы Киана - это беспорядок светлых локонов на фоне моей темной наволочки. Он обычно засыпает на моей кровати, когда мы проводим время вместе, и его мягкий храп разносится по комнате и западает мне в душу.

Я ненавижу то, что ему приходится уходить домой каждый вечер. Проповедник - сволочь для него, и я хотел бы, чтобы он был здесь, со мной, чтобы я мог защитить его.

Прошло две недели с того первого дня, когда я привез его к себе домой и мы лежали в моей постели, а он рассказывал мне о разных городах, в которых жил. Он снова и снова говорил о том, как тяжело быть новеньким, а я не мог не думать о том, какой он сильный.

Киан - ярчайший луч солнца, пробивающийся сквозь тучи.

Я хочу, чтобы он стал моим парнем. Я хочу иметь возможность держать его за руку и знать, что я принадлежу ему. Я хочу знать его лучше, чем кого-либо другого.

Наклонившись со своей стороны кровати, я осторожно целую его в лоб, а затем смахиваю с его лица прядку волос и заправляю ее за ухо. Он морщит нос, и мне приходится сдерживать смех, чтобы не разбудить его. Надеюсь, он никогда не поймет, как громко звучат эмоции на его лице. Киану не нужно говорить ни слова, но то, что он чувствует, обязательно будет видно, будь то почесывание носа или загорающиеся от разных эмоций глаза.

Он все еще стесняется, но постепенно выходит из своей скорлупы, и мне нравится, что он чувствует себя достаточно комфортно со мной. Он не стесняется сказать мне, когда хочет взять меня за руку. Не в школе, конечно, а идя по тротуару или в четырех стенах моего дома.

Моя мама не раз теряла сознание на диване, когда Киан приходил к нам, но он никогда не спрашивает меня об этом. Он доверяет мне настолько, что знает: если я захочу о чем-то поговорить, я это сделаю.

Он уже знает о моем дерьмовом отчиме, но я не вдавался в подробности о своей маме. Не потому, что не доверяю ему в том, что он оставит это при себе. А потому, что, произнося это вслух, я делаю это реальностью, и последнее, чего я хочу, - это признать правду.

— Который час? - бормочет он, чмокая губами. Его глаза не открываются, и я продолжаю смотреть на него сверху вниз, вглядываясь в каждый сантиметр его лица.

Его гладкий лоб с небольшой впадиной в центре, которая появилась после несчастного случая в детстве и оставила после себя небольшой шрам. Его брови идеальной формы и чуть темнее волос. Ярко-зеленые глаза, которые я обожаю, окруженные темными ресницами. Его веснушки на переносице и яблоках щек. Его пухлые губы оттенка спелой клубники, самого красивого цвета, который я когда-либо видел. Люди платят большие деньги, чтобы сделать губы такого цвета, но у Киана они натуральные.

Моя любимая часть его лица... ну ладно, они все мои любимые, но эта - самая любимая, это ямочка на подбородке. Я упираюсь кончиком указательного пальца в ямочку, ощущая мягкую кожу его лица и кость под ней. Мне хочется заползти к нему под кожу и забраться внутрь, чтобы никогда не остаться без него.

Мы молоды, но для меня это не имеет значения. С того момента, как я увидел его, я увидел, что наши жизни связаны вместе.

Его глаза распахиваются, и от его искреннего взгляда мое сердце гулко бьется в груди.

— Ты будешь моим парнем? - пролепетал я.

Пока он смотрит на меня с недоумением, мой пульс бьется в собственном ритме, и я начинаю паниковать. Он не может поверить, что я только что спросил об этом, да и я, честно говоря, тоже.

— Тебе не обязательно говорить "да". Я не знаю, что...

Он останавливает меня, его губы прижимаются к моим. Его рот тверд, и я не знаю, что делать. Я застыл, ожидая его указаний. Когда он откидывается назад, наши глаза расширены.

— Не надо... не забирай это обратно. Пожалуйста - умоляет он.

Я тупо киваю.

Он снова наклоняется, и на этот раз, когда наши губы соприкасаются, это нежная ласка. Его рот переходит на мой, и он проводит языком по моей нижней губе. Я задыхаюсь, не готовый к наплыву эмоций, проносящихся по моему телу. Киан понимает это и просовывает свой язык в мой рот. Его язык так горяч, что я стону ему в рот, а он поддерживает мой темп. Мы задыхаемся во рту друг друга, а наши губы остаются прижатыми друг к другу. Он мог бы проглотить меня целиком, и я бы сказал ему "спасибо".

— Да, да, да. Я буду твоим парнем - Он отстраняется от моего рта едва ли достаточно, чтобы произнести эти слова.

Но я слышу их громко и отчетливо.

Мой смех - это смех облегчения и радости, и он присоединяется к нему своим собственным. Мы вдвоем с распухшими от поцелуев губами, смеющиеся от души в моей постели, как бойфренды.

Я буду самым лучшим парнем на свете. В этом я готов поклясться перед всем миром. У него не будет ни одного дня, когда он не сможет на меня рассчитывать. Я буду рядом с ним до тех пор, пока он будет рядом со мной.

Его улыбка широка и заразительна.

— Ух ты, у меня есть парень.

Я покусываю ямочку на его подбородке, не настолько сильно, чтобы прорвать кожу, но достаточно, чтобы удовлетворить свою жажду поглотить его. Он вскрикивает и смеется, пытаясь отбиться от меня, а я зарываюсь головой в его шею и вдыхаю свежий запах его мыла и чего-то, присущего только ему. Цветы.

— Ты мой парень - отвечаю я, давая ему понять, что у него не просто парень. У него есть я.

— А ты - мой

— И я твой - искренне соглашаюсь я.

∆∆∆

Через некоторое время мама стучит в дверь, и я так быстро сажусь в кровати, что меня начинает подташнивать. Я бросаю взгляд на Киана, и его глаза расширяются. О нет.

— Трент, вставай. Я хочу есть. - зовет мама через дверь.

— Выйду через минуту, мам - Я встаю, провожу пальцами по волосам и пытаюсь распутать беспорядок, который устроили руки Киана. — Пойдем - настоятельно шепчу я ему. И он выходит из своего застывшего состояния.

Он выходит из застывшего состояния и собирает волосы в хвост, кудри едва укрощаются завязками.

— Бери сумку, я отвезу тебя домой после ужина.

Он быстро качает головой.

Я знаю, что он волнуется, но теперь он мой парень. Я буду защищать его любой ценой. Поэтому я протягиваю руку и продеваю пальцы сквозь его руку. Другой рукой я поднимаю его голову вверх, оставляя кончики пальцев под его подбородком.

— Ты доверяешь мне?

Его глаза отвечают раньше, чем его рот.

— Конечно, доверяю

— Тогда позволь мне позаботиться об этом, хорошо? Я позабочусь о тебе.

ГЛАВА 43

КИАН

Если я что-то и умею, то это то, что я знаю, как сделать ход. Всегда ли это хорошо? Определенно нет. Особенно когда я наблюдал за тем, как любовь всей моей жизни подходит к кафе, в котором я сижу. Он открыл дверь, и часть моей души успокоилась, просто находясь в его присутствии. Серьезно, какими магическими способностями он обладает?

Я смотрел, как он приближается к стойке, а его парень - нет, и видел, что это мой шанс. Я не собираюсь играть честно. Трент - мой. И все должны смириться с этим, включая Трента.

Он оборачивается, и его карие глаза под ярким освещением кажутся корицей.

— Ки - выдыхает он, и каждый кусочек моего сердца склеивается обратно при одном этом слоге.

— Привет - говорю я, изображая уверенную улыбку и пытаясь найти в себе прежнюю смелость. Он выглядит взволнованным, увидев меня.

Он широко улыбается, демонстрируя небольшую щель между двумя верхними зубами, и меня охватывает чувство дежавю. Сколько раз он улыбался мне вот так? Неважно, потому что каждый раз, когда он так улыбается, меня охватывает самое радостное чувство, и мне кажется, что я могу летать. Он делает это для меня.

Бариста прочищает горло, и щеки Трента окрашиваются в красивый розовый оттенок. Он протягивает ей несколько купюр, велев оставить сдачу. Когда он снова поворачивается ко мне, наши глаза встречаются, и я не могу отвести взгляд. Мы стоим так несколько секунд, минут, часов. Я не знаю точно. Одно мгновение с ним кажется вечностью, но и никогда не бывает достаточно долгим.

— Киан - зовет другой бариста, прерывая момент между нами.

Трент берет свой кофе, а я возвращаюсь к столику, где оставил свой ноутбук, давая ему возможность выбрать. Он оглядывает кафе, и его взгляд останавливается на мне. Он идет к столику, каждый шаг медленный и размеренный. Медленная музыка, звучащая из динамиков, создает ощущение сцены из фильма, где два главных героя воссоединяются и объявляют о своей любви всем на обозрение.

— Привет - говорит он, отодвигая стул и садясь. Смотрит на меня поверх ноутбука.

— Привет - отвечаю я, не отрывая глаз от экрана - ровно настолько, чтобы я мог наблюдать и за ним.

— Что ты здесь делаешь? - спрашивает он, делая глоток своего слишком горячего кофе. Он слегка вздрагивает и ставит чашку на место.

— Просто работаю - бесстрастно отвечаю я. Я знаю, что он имеет в виду, чем я занимаюсь в Мэдисоне, но я не могу сейчас выложить все карты на стол.

Трент выглядит достаточно удовлетворенным моим ответом и возится с защитным чехлом на своей чашке.

— Над чем ты работаешь?

Я переворачиваю экран, чтобы он мог видеть. Это не самое лучшее, но работа идет, и она намного лучше, чем когда я начинал. Я знаю, на что он смотрит, но изумление в его глазах заставляет меня сделать паузу.

— Ты сделал это, Киан? Это… -Он делает паузу, нахмурив брови, слишком сильно задумавшись. — Потрясающе. Единственное слово, которое я могу придумать, - это потрясающе

Мои щеки пылают. Мне хочется выхватить свой ноутбук обратно, положить его в сумку и никогда никому не показывать. Это только для меня.

— Как давно ты занимаешься фотографией?

Я поднимаю плечо, надеясь показаться беззаботны . Правда в том, что, когда Митч упомянул об этом в тот день на диване, это на какое-то время защекотало мне мозг. Я делал случайные снимки уличных знаков на фоне заходящего солнца. Разные ракурсы луны высоко в небе, звезды мерцают вокруг нее, как на собственном концерте. Они были дерьмовыми, и я удалил больше, чем сохранил. Но когда я отправился в Аризону, я задокументировал всю поездку на грузовике с помощью фотографий. Тим, милый водитель грузовика, который подобрал меня, всегда останавливался в случайных местах и выпускал меня, чтобы сделать снимки. Он был гораздо добрее ко мне, чем я того заслуживал. И он не убил меня и не разбросал мои конечности повсюду, так что это тоже плюс.

Время в кабине его полугрузовика прошло за тем, что он рассказывал мне о разных штатах, которые он видел. Яркие огни больших городов, широкие просторы, на которых нет ничего, кроме травы и посевов. Но больше всего ему нравилась Аризона. Она была для него домом, хотя тогда он жил в Техасе. Поэтому, когда он приехал в город, он высадил меня в местном отеле, где знал хозяина, и пожелал удачи. С тех пор мы с ним не виделись, но я постоянно о нем думаю.

Трент разворачивает мой ноутбук обратно, и я пытаюсь взглянуть на картинку его глазами.

Моей целью было найти самый высокий кактус сагуаро. Я взял с собой дешевый фотоаппарат, бутылки с водой и закуски, и Уиллоу несколько часов возила меня по окрестностям, пока я не нашел идеальный экземпляр. На закате небо окрасилось в мириады цветов. Глубокий индиго, с вкраплениями желтого, розового, оранжевого и голубого. Как будто ангел взял кисть и создал идеальное небо.

Конечно, камера не может запечатлеть то, что видят глаза, поэтому я работал над редактированием цветов, чтобы они стали похожи на то, как это выглядело на самом деле.

— Я серьезно, Ки, это потрясающе - Рука Трента тянется к моей, как будто он хочет прикоснуться ко мне.

Я хочу позволить ему прикоснуться ко мне, но я не смогу остановиться на этом. Не после столь долгой разлуки. Я слегка отдергиваю руку и вижу, как на его лице проступает гримаса боли, прежде чем он полностью закрывает ее.

Черт, это совсем не то, что я хотел сделать. Я снова приближаю свою руку к его, но уже слишком поздно, ущерб уже нанесен. Он откидывается в кресле и встает. Он оставляет свой кофе на столе, сделав из него лишь глоток.

— Еще увидимся. - говорит он, поворачивается спиной и уходит.

— Трент, подожди - зову я, надеясь, что он оглянется на меня и я смогу все исправить.

Дверь открывается, и он уходит.

∆∆∆

— Уилл, я не знаю, что делать - стону я в трубку. Я позвонил ей, как только вернулся в номер, потому что она - моя лучшая подруга, и она, как никто другой, знает, что делать в такой момент.

— Что случилось? - От беспокойства в ее голосе мне захотелось, чтобы она была здесь, со мной. Она бы обняла меня, пока я пытаюсь не расплакаться, а потом придумала бы план действий, как все исправить. Но ее здесь нет, и нам приходится делать все возможное, когда между нами тринадцать часов.

Я пересказываю ей все, начиная с того момента, как вошел в кофейню, и заканчивая тем, как Трент вышел.

— Киан, я люблю тебя. Очень, очень люблю. Но о чем, черт возьми, ты думал?

— Я не думал! Я не знал, попытается ли он успокоить меня как друг или захочет взять меня за руку. Мне нужно, чтобы он был больше, чем друг, Уиллоу. Я не могу быть с ним просто друзьями. Мое сердце разобьется - Даже больше, чем уже разбилось.

— Я понимаю, но ты должен осознать, что вы оба сделали свой выбор. Неужели ты не помнишь, что было до того, как я нашла тебя?

Да, я помню, но Трент мне нужен больше, чем мысли о том, что нас разлучило.

— Я просто говорю, - продолжает она, — что тебе нужно подумать об этом. Я имею в виду, действительно подумать об этом. Теперь у нас не только ты и он. У него есть парень

Мне плевать на его парня. Это лишь небольшое пятно на моем радаре. Я буду беспокоиться об этом позже.

— Я хочу быть с ним, Уиллоу. Он… - Все. Он - мое все, и так было всегда.

— Что бы ты ни делал, знай, что я тебя поддержу.

Я фыркаю, пытаясь сдержать слезы, потому что если у нас с Трентом все получится, я оставлю Уиллоу позади.

— Ты переедешь в Техас? - спрашиваю я. — Я построю тебе сарай на заднем дворе

Она смеется, но я слышу легкую трещину.

— Тебе не обязательно строить мне сарай. Я не знаю, убедит ли меня что-нибудь из того, что ты сделаешь, переехать в Техас

— Просто подумай об этом

— Подумаю. Люблю тебя, Киан

— Люблю тебя

Телефон отключается, и я смотрю на стену в гостиничном номере, проводя глазами линии по обоям.

Мне нужно составить контрольный список, который поможет мне понять, что я должен сделать.

Увидеться с Митчем.

Пойти к Тренту и признаться ему в своей безграничной любви.

Жить долго и счастливо с Уиллоу в сарае на заднем дворе.

Звучит достаточно просто.

ГЛАВА 44

КИАН

Убедившись, что дверь отеля надежно захлопнулась за мной, я оставляю сумку с вещами и фотоаппаратом на хранение в номере и надеюсь, что их не украдут. Я дважды проверяю дверь, а затем проверяю свою сумку, чтобы убедиться, что взял все, что мне может понадобиться.

У меня все есть. Дверь надежно закрыта и заперта, и мне больше ничего не остается делать. Глубоко вздохнув, я отхожу от двери и иду по коридору к лифту. Все в порядке. Я могу это сделать. Я взрослый человек, которому не нужно угождать всем подряд, пока я счастлив, это все, что должно иметь значение.

Ха.

Я выхожу из отеля, дважды проверяю оба пути, прежде чем перейти дорогу, медленно считая каждый шаг. Я медлю. Потому что мне страшно. Но я не хотел звонить и предупреждать их о своем приезде. А вдруг они обрадуются, а я окажусь трусом и не приду? Или, с другой стороны, вдруг они не обрадуются и скажут, что не хотят меня видеть? Любой из вариантов имеет право на существование, особенно учитывая то, как мы с Трентом расстались вчера.

Как бы то ни было, это Митч. Митч любит меня. Не так сильно, как Трента, но я знаю, что он заботится обо мне по-своему, и мне несправедливо сравнивать любовь, которую он нам дарит. Митч был единственным человеком, в котором мы больше всего нуждались в жизни, а я просто эгоист, пытающаяся сделать все ради себя.

От отеля до дома Митча около мили пешком, и я знаю дорогу наизусть, так что мне не нужно использовать Карты. Я могу сосредоточиться на всем том, что пропустил за время своего отсутствия.

Центр города сильно изменился. Появились два новых бутика, сдается в аренду офисное помещение, в котором я раньше работал, и новый книжный магазин.

Хм... Может, мне стоит зайти в книжный магазин? Может, найду что-нибудь интересное.

Да, я все еще тяну время, но если мне удастся найти здесь что-нибудь в меру занимательное, то это будет того стоить.

Я открываю дверь, и раздается легкий звон сигнализации, давая понять работающему человеку, что кто-то вошел.

— Привет! Добро пожаловать в "Новые начала"! Вам нужна помощь в поиске? — спрашивает откуда-то глубокий голос, но я его не вижу.

Странно говорить без зрительного контакта, но я все равно отвечаю.

— Я просто смотрю , спасибо

— Если вам что-нибудь понадобится, просто крикните!

Мне приходится сдержать фырканье, потому что этот человек ожидает, что я буду кричать в книжном магазине? Я уверен, что в других местах меня бы выгнали за такое поведение, но, думаю, хорошо, что это независимый книжный магазин. Здесь можно купить все, что угодно.

Здесь все хорошо организовано, каждый раздел четко обозначен по жанру, а книги стоят на прочных деревянных полках ручной работы. Это создает ощущение деревенского, домашнего уюта. Так и хочется свернуться калачиком на диване перед камином с чашкой горячего шоколада и книгой. Может, здесь есть книжные клубы? Это может быть весело.

Триллеры, нехудожественная литература, фантастика, YA. Найдется что-нибудь для всех. Уверен, что моя челюсть падает на пол, когда я заворачиваю за угол, потому что на одной из причудливых полок, от пола до потолка, находится секция ЛГБТКИА+. Я провожу пальцами по корешкам, впитывая этот момент. Такое ощущение, что меня впервые видят по-настоящему. Я сажусь на корточки и начинаю по очереди доставать с полки все книги, пытаясь найти хотя бы одну. Только одну. Я так давно не читал книг, и я не уверен, как буду чувствовать себя во время чтения, но мне все равно. Я должен поддержать этот небольшой бизнес, который поддерживает меня, пусть и окольными путями, выпуская книги с главными героями-геями.

Черная обложка с моделью с зализанными назад волосами на лицевой стороне привлекает мое внимание. К-поп и романтика рок-звезд? Две мои любимые вещи. К-поп и гей-романтика? Подпиши меня, черт возьми. Я откладываю книгу в сторону и продолжаю листать книги.

Я нахожусь на второй полке сверху, моя стопка книг выросла с одной до пяти, и мне пора остановиться. Но я должен просмотреть каждую книгу. Я не хочу пропустить ни одной хорошей книги только потому, что мне не терпится.

Солнце уже село, и я понимаю, что провел здесь гораздо больше времени, чем планировал. Думаю, это один из способов потянуть время.

— Все в порядке? - спрашивает глубокий голос позади меня.

Я закрываю обложку на книге, которую сейчас рассматриваю, - книге о слепом мужчине и его медсестре - и кладу ее в стопку. Я оглядываюсь через плечо и застываю в шоке. Потому что передо мной стоит мужчина с темно-каштановыми волосами, дружелюбными глазами и лицом, которое я бы узнал в любом кошмаре.

Хантер.

Парень Трента.

И это только сейчас я задумал вернуть его.

Мы смотрим друг на друга, а он - на меня. Я понимаю, что он ждет моего ответа, потому что он задал мне вопрос.

— Да, на самом деле я нашел больше, чем изначально хотел - я заставляю себя усмехнуться.

Его лицо светлеет, когда он видит мою стопку на полу.

— У вас есть несколько действительно хороших вариантов! Вы читали какие-нибудь из них?

Зачем мне их покупать, если я их уже прочитал?

— А, ну да - говорит он. — Иногда люди просто читают на устройствах, а не на физических носителях

Мне хочется ударить себя по лбу, потому что я, конечно же, случайно произнес вслух этот язвительный, мудацкий комментарий. Он просто пытается быть милым.

— Простите, вы правы - говорю я. — Может быть, вы порекомендуете еще какие-нибудь?

Неужели он меня не узнает, неужели ему все равно? Трент когда-нибудь рассказывал ему обо мне? Эти мысли бьются в моем мозгу, пока он наклоняется, чтобы поднять мою стопку и осмотреть ее.

— Они все очень хорошие. Вы искали что-то конкретное? Я только что получил несколько книг от нового автора, но они более грустные

На это я наморщил нос, и он облегченно рассмеялся.

— Грустные книги хороши, - говорит он, — Если только они заканчиваются счастливым концом. Не поймите меня неправильно, я читал и любил некоторые книги без счастливого конца, но я предпочитаю, когда пары в итоге оказываются вместе.

Почему он должен быть таким симпатичным и таким человечным? Было бы гораздо проще не любить его и разрушить его отношения с Трентом, если бы он не казался таким великодушным.

— Счастливо? Как в сказках? - Эта мысль вызывает у меня интерес. Потому что все любят, когда прекрасный принц спасает принцессу, но если это в разделе LGBTQIA+, это значит, что любой и каждый получит свою счастливую жизнь с тем, кого, черт возьми, он хочет.

— Именно так, и иногда дороги, по которым они идут к этому, трудны. Вот тут-то и возникает грусть

Что ж, похоже, мне пора взять свою стопку книг и узнать, как добраться до счастливой жизни.

— Спасибо, я обязательно вернусь и посмотрю остальные

— Приходите в любое время. Я владелец, но и единственный сотрудник, так что если дверь открыта, значит, я здесь

Он несет мои книги к кассе и рассказывает мне о новом авторе, для которого он собирается сделать выставочную полку, пока сканирует и упаковывает мои вещи.

— Спокойной ночи, Киан - говорит он, следуя за мной и открывая передо мной дверь.

Значит, он знает, кто я такой, но все равно старается быть со мной вежливым.

Мне нужно, чтобы он был засранцем, чтобы потом, когда я сорву их с Трентом отношения, я не жалел об этом.

Но он только что дал мне инструмент, необходимый для того, чтобы понять, как добиться счастья для меня и Трента.

ГЛАВА 45

ТРЕНТ

Митч крепко спит в своей кровати, когда я заглядываю к нему. Я выключаю телевизор и убираю с его груди книжку с головоломками.

В тишине комнаты, где слышно только ровное дыхание Митча, я наконец-то срываюсь. Я прикусываю губу так сильно, что чувствую привкус меди, затем лижу рану, пытаясь успокоить жжение. Бесполезно. Губа болит, голова болит, сердце болит. У меня болит сердце, рана в груди, которая так и не зажила до конца, но в ней продолжают ковыряться. Она постоянно болит, сколько бы я ни пытался вылечиться. Это никогда не помогает.

Теплые слезы прочерчивают линии по моему лицу. Каждый момент, когда мне казалось, что мой мир рушится за последние два года, проносится у меня перед глазами. Киан уезжает. Митч заболел. Переезд из квартиры, которую мы с Кианом называли домом. Каждый день рождения, который он не праздновал со мной. Каждая годовщина, которая прошла без объятий и поцелуев человека, которого я люблю больше всего на свете.

Я пересматриваю каждое воспоминание, впитывая отчаяние, которое я испытывал в те моменты, хотя я отмахивался от этих чувств, словно ничто не могло причинить мне боль. Но они могут причинить мне боль, они причинили мне боль. Я больше не могу быть таким сильным.

Я плачу, пока не заболит голова и не иссякнут слезы.

В голове крутятся воспоминания о том, как Киан отдернул свою руку от моей. Он так быстро отшатнулся, как будто я причинил ему физическую боль, просто находясь рядом с ним. Это было больно и напоминало о том, что мы уже не те люди, какими были раньше, как бы мне ни хотелось обманывать себя, что это так.

Он подавал смешанные сигналы, но я не могу винить его за это. То, что я сделал, было просто ужасно, и я причинил ему боль самым ужасным образом. Я не могу ожидать, что он простит меня, если мы не поговорим об этом. Но есть ли шанс, что мы когда-нибудь сможем поговорить об этом?

Я увидел его и был в шоке. Миллионы вопросов пронеслись в моей голове. Почему он здесь? Он действительно вернулся домой?

Его ответ был отговоркой - и я это знал. Но я был слишком взволнован встречей с ним, чтобы по-настоящему затронуть эту тему. И когда он показал мне, над чем работает, мне показалось, что он снова впускает меня в дом. Позволил мне увидеть ту часть себя, которую он не показывает всем. Он никогда не пишет о своих фотографиях на своих страницах в социальных сетях. Мне следовало бы знать, потому что я часто навязчиво проверяю их.

А потом все рухнуло прямо у меня на глазах. Я не мог оставаться на месте и смотреть, как отвращение сменяется радостным чувством. Потому что именно это и произошло бы. Он ненавидит меня. Ему не обязательно это говорить, но его поступки это доказывают.

Я хотел, чтобы он вернулся за мной, но какой бы прекрасной ни была эта мечта, это все, чем она является. Мечта о реальности, где мы все еще вместе. Я мог бы готовить для него по рецептам, над совершенствованием которых я работал, а он танцевал бы на кухне под плейлист, который мы составили вместе. Собака бегает на заднем дворе, а потом обнимается с нами на диване. Головоломки с Митчем. Все. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Мои мысли возвращаются к той ночи, когда я все испортил. Но только тогда, когда мой мозг слишком измотан, чтобы бороться с воспоминаниями.

Бармен ставит передо мной еще один стакан с водой, и я протягиваю руку, чтобы взять его. Рука дрожит, и мне с трудом удается зажать стакан в руке. Конденсат делает его скользким, и я наблюдаю, как стакан выскальзывает у меня из рук и ударяется о деревянную стойку, расплескивая содержимое по сторонам.

Упс.

Я пытаюсь незаметно вытереть воду маленькой квадратной салфеткой, на которую бармен ставил мои напитки. Не получается. Слишком много жидкости.

— Давай помогу - шепчет мне на ухо южанин. Он похож на того парня... Я не могу вспомнить, кто это, но это придет мне в голову позже.

— Спасибо - Я вытягиваю "с" больше, чем нужно, и мне приходится сдерживать смех, который хочет вырваться у меня изо рта. Я говорю как змея.

Я сижу молча, пока незнакомец убирает воду, а бармен смотрит на меня с другого конца барной стойки. Я поднимаю руку в дружеском поклоне и чуть не падаю со своего места. Черт, мне нужно домой. Еще тридцать минут назад.

Парень снова наклоняется ко мне и ставит передо мной чашку с водой.

— Вот, он был мой, но тебе, похоже, он нужнее

Я киваю и обеими руками подношу стакан ко рту, стараясь на этот раз держать его надежно. Я выпиваю половину стакана одним махом, а затем делаю паузу, чтобы глубоко вздохнуть. Мой желудок кажется слишком полным, как будто меня сейчас вырвет. Уф.

— Как тебя зовут? - я оглядываюсь через плечо на незнакомца: его светлые волосы и голубые глаза создают впечатление, что он только что сошел с пляжа. Все, что ему нужно, - это ожерелье из пука и доска для серфинга, чтобы завершить образ мальчика из Кали.

— Трент - предлагаю я, медленно потягивая воду.

— Я Джеймс. Что ты делаешь здесь один?

Поссорился с Кианом, Киан сказал мне уйти. Но я не могу сказать об этом незнакомцу.

— Мне просто нужно было немного времени для себя - говорю я, небрежно пожимая плечами, отчего часть воды вытекает за край стакана.

— Да, мне тоже - Он садится на табурет рядом со мной, и возвращается барменша. Она протягивает мне еще один стакан с водой, пристально глядя на меня, и стоит, пока я медленно пью. Когда я допиваю до конца, она кивает, довольная собой, и наполняет стакан, после чего уходит в другой конец бара, чтобы позаботиться о посетителях.

Джеймс придвигается ближе ко мне.

— Хочешь уйти отсюда? - Он опирается локтями на стойку, рядом с моей чашкой, и смотрит на меня.

— Нет, мне действительно пора домой - говорю я. Но я не могу пойти домой. Потому что Киан сказал мне пойти к Митчу, а я не могу пойти к Митчу в том состоянии, в котором я сейчас нахожусь. Если я проведу здесь еще немного времени и выпью больше воды, я буду достаточно трезвым, чтобы пойти к Митчу. — Вообще-то мне нужно еще немного протрезветь, а потом я пойду домой

Он кивает, ударяя рукой по моему стакану, когда подталкивает его ближе ко мне.

— Тогда пей.

Я отпиваю глоток воды, чувствуя прохладную жидкость на языке и легкий горьковатый привкус во рту.

Джеймс наклоняется ближе ко мне, и наши лица оказываются на расстоянии вдоха друг от друга. Он прижимается своими губами к моим, и я не сопротивляюсь. Приятно, когда тебя добиваются, когда тебя хотят. Его язык касается моей нижней губы, и я открываю рот, чтобы провести языком по его губам.

Мой разум затуманен, вода не справляется со своей задачей - отрезвить меня. Мои мысли становятся все более туманными, пока я борюсь за то, чтобы держать глаза открытыми. Яркие светлые волосы попадают в поле моего зрения, помогая мне встать со стула.

И это последнее, что я помню.

Он напал на меня. Взял то, что я не давал по своей воле. Мысль о том, что он сделал это и записал меня, вызывает дрожь по позвоночнику и тошноту в желудке. И я никогда бы не узнал. Я бы ни за что не догадался.

В тот день, когда весь ад вырвался на свободу, его лицо заняло всю первую полосу газеты. Большими жирными буквами было написано, что он выпущен под залог и ожидает предъявления обвинений по семи пунктам сексуального насилия. Тот самый человек, в чьей постели я проснулся. От горькой воды и от того, что мне стало не лучше, а хуже. Вода всегда помогала мне протрезветь, хотя бы частично. Но в эту ночь все было иначе.

А потом, в довершение ко всему, в самом низу была указана горячая линия, по которой можно было позвонить и сообщить, что вы тоже стали жертвой. Я не считал себя жертвой. Да и как я мог ею стать? Но любопытство взяло верх, и вместо того, чтобы позвонить, я отправился в полицейский участок. Дружелюбный и сочувствующий детектив сказал мне, что у них есть видеозаписи всех его нападений. Я поблагодарил ее за уделенное мне время и оставил ей свое имя и номер телефона на случай, если ей понадобится связаться со мной.

Я поехал по городу, пытаясь вспомнить, где я был. Подъехав к дому мужчины, я припарковал машину на обочине улицы. Я спокойно постучал в его дверь и, увидев его лицо, вышел из себя. Я бил его до тех пор, пока мои костяшки не стали кровоточить, а его лицо не покрылось синяками до неузнаваемости. Я сказал ему, что если еще раз застану его за этим занятием, то убью его.

Он все для меня испортил. Мою жизнь. Мои отношения. Мою самооценку. Долгое время после этого мне было трудно просыпаться по утрам и смотреть на себя в зеркало. Осознание того, что я сам поставил себя в такое положение, - это то, за что я буду вечно на себя обижаться. Каруна постоянно говорит мне, что я не виноват, но она не понимает, что мои действия привели меня в тот бар, в дом Джеймса и в ту ситуацию. Я стараюсь убедить себя в том, что я не виноват, но это не то, от чего я избавлюсь в одночасье.

Может быть, если у меня когда-нибудь появится возможность объяснить все Киану, это поможет мне закрыть эту главу моей жизни. Я буду знать, что у меня есть его поддержка и понимание.

Я опускаю голову на край кровати Митча, утыкаясь лбом в мягкое одеяло, которое пахнет точно так же, как стиральный порошок, которым пользуется Митч. То самое, которое использую я, потому что оно пахнет домом. Я глубоко вдыхаю, позволяя аромату проникнуть в меня, и закрываю глаза. Впитываю в себя освобождающую мысль о том, что однажды я смогу жить дальше.

И надеюсь, этот день наступит скоро.

ГЛАВА 46

КИАН

Просто постучи в дверь. Все, что мне нужно сделать, это поднять руку и ударить ею по двери. Это так просто. Но то, что ждет меня по ту сторону двери, мешает мне это сделать.

Я в доме Митча, смотрю на те же кресла, в которых сидел летом, наслаждаясь сладким чаем с Митчем и Трентом. То же крыльцо, на котором мы с Трентом сидели, пока я делал домашнее задание, а он писал в дневнике после уроков. Здесь заперто так много воспоминаний, которые бьются о стены в моей голове, умоляя освободить их.

Я слышу, как внутри работает телевизор. Я оглядываюсь налево и направо, чтобы проверить, не наблюдает ли кто-нибудь из соседей Митча за тем, как я схожу с ума на этом крыльце. У дома слева на подъездной дорожке стоит красивый пикап, а на крыльце горит свет. Старик, вероятно, смотрит в окно, осуждая меня за то, что я не настолько мужественен, чтобы постучать в эту дверь. Но если бы он был на моем месте, я уверен, что он бы тоже испугался.

Прошло два с половиной года. Два с половиной года с тех пор, как я сидел на диване с Митчем и смотрел повторы старых игровых шоу. Два с половиной года прошло с тех пор, как я решал головоломки и ел пиццу с человеком, которого я считал отцом. Я равнялся на него, я боготворил его, и посмотрите, к чему это привело. Сердце разбито. Я знаю, что Митч в этом не виноват, но рациональная часть меня не хочет понять, что Митч не выбирал Трента вместо меня. Я принял решение за всех, когда встал и ушел без объяснений.

Моя рука дрожит, когда я сжимаю ее в кулак и прижимаю к твердой деревянной двери. Давление на костяшки пальцев говорит мне, что это реальность, и то, что я собираюсь сделать, нельзя отменить. Я отдергиваю руку и ударяю ею о дверь. Резкий звук - это шок для моего организма, потому что я это сделал.

Я терпеливо жду, глядя на дверь и прислушиваясь к звукам, доносящимся через нее. Звук похож на "Золотых девочек", что не имеет смысла, потому что Митч не любит "Золотых девочек". Он предпочитает игровые шоу, а не передачи о любви и дружбе.

Не слышно ни шагов, ни щелчка отпираемой двери.

Я стучу снова, на этот раз громче. Он стареет, может быть, теперь ему труднее слышать.

Телевизор выключается, и дом погружается в тишину. Шагов по-прежнему нет.

— Митч, это я

Ничего. Возможно, это не самое лучшее, что можно сказать.

— Киан. Это я, Киан

Я жду еще несколько минут, но все еще ничего.

Что ж, это мой сигнал, чтобы уйти. Он явно не хочет меня видеть, а я не хочу еще больше смущать себя, плача в открытую. Я лучше сделаю это в комфорте собственного гостиничного номера.

Это было глупо. Все глупо. Я должен засунуть хвост между ног и бежать обратно к Уиллоу в Аризону. Там мне не придется беспокоиться об отказе или нежелательности. Я буду продолжать работать на OnlyFans и на модельных показах, где люди платят деньги, чтобы увидеть меня, потому что я желанный. Не потому, что они хотят узнать меня, а потому, что они хотят увидеть, как я выгляжу обнаженным. И это нормально. Мне не нужно впускать кого-то еще. Все равно у меня ничего не выйдет.

Я отступаю от крыльца и спускаюсь по дорожке к тротуару. На улице прохладно, и тонкая куртка, которую я надел, не очень-то борется с холодом. Обратно идти будет жалко, но зато у меня будет много времени подумать, что делать дальше. Может, мне стоит отправиться в путешествие? У меня достаточно денег. Я мог бы путешествовать по миру. Хотя это будет ужасно одиноко, если мне придется делать это в одиночку.

— Эй! Подожди! - кричит чей-то голос, и звук разносится холодным ветром.

Он говорит со мной? Я наклоняю голову и оглядываюсь через плечо, не пытаясь привлечь внимание, вдруг это серийный убийца, который хочет заманить меня в ловушку и охотиться на меня ради развлечения.

Кто-то в темной куртке и рваных синих джинсах выходит из дома рядом с домом Митча. На голове у него шапка, которая мешает мне видеть, но походка знакомая.

— Киан! - Это Трент. Это Трент зовет меня, его душа тянется к моей. Он ускоряет шаг и бежит ко мне.

Я полностью разворачиваю свое тело, чтобы наблюдать за его приближением. Я жду, что он замедлится, но он не замедляется.

Он врезается в меня, и мы оба падаем. Его крутит, и он приземляется на твердую землю, а я - на него. Он стонет от боли, и я пытаюсь подняться, но он крепко сжимает мою талию.

Мое лицо пылает, когда его глаза вбирают меня в себя, наши тела тесно прижимаются друг к другу. Я вдыхаю каждый его выдох.

Его руки зачесывают назад локоны, выбившиеся из хвоста, затем он проводит пальцем по моей щеке.

Он не спрашивает меня, что я делаю или почему я здесь. Вместо этого он улыбается мне.

— Ты такой красивый - легко замечает он.

— Разве мальчики могут быть красивыми? - Я вспоминаю его слова, сказанные тогда в парке. В тот момент, когда моя влюбленность переросла в нечто большее.

Трент ничего не говорит, но его широкая улыбка говорит сама за себя. Мы можем оставить разговоры на потом, потому что, видя его и маленькие струйки воздуха от холодной погоды с каждым его выдохом, я знаю, что мы можем преодолеть все.

Вместе.

ГЛАВА 47

КИАН

16 лет

Трент опускается на сиденье рядом со мной на уроке естествознания, и я прикусываю нижнюю губу, чтобы сдержать улыбку, которая хочет расцвести на моем лице. Мы оба согласились, что будет лучше, если люди не узнают о наших отношениях прямо сейчас. Это не только вызовет драму, но и дойдет до моего отца, а мне не нужно, чтобы он знал. Моя жизнь наконец-то налаживается, и меньше всего мне нужно, чтобы он пришел и все испортил.

Трент стучит ногой о мою ногу, пытаясь отвлечь мое внимание от доски в передней части класса. Наш учитель всегда вывешивает подсказки о том, каким будет наш эксперимент на неделю, и мне нравится пытаться разгадать его до того, как он его объявит.

— Ки - шепчет Трент, снова подталкивая меня.

— Да? - Я перевожу взгляд на него и наблюдаю, как он ерзает на своем месте. Его кулак крепко сжат вокруг чего-то.

— У меня есть кое-что для тебя

— Что именно? - У меня тоже есть кое-что для него, но я планировал подождать до окончания занятий, чтобы мы могли насладиться моментом вместе.

Один официальный месяц, как мы стали парнями. Он пролетел незаметно. Наши дни проходят после школы в разговорах о планах на будущее, о том, чем мы хотим заниматься, где мы хотим жить. Он пишет мне стихи, и мне нравится разворачивать каждую записку. Это наш секрет, который нужно беречь и лелеять.

Он говорит:

— Сюрприз. Я подарю его тебе после занятий

Я игриво закатываю глаза.

— Тогда почему ты рассказал мне об этом именно сейчас? Ты же знаешь, что я не терпеливый. Я хочу знать - Я пригвоздил его взглядом, и он улыбается, демонстрируя щель между двумя передними зубами.

— Именно поэтому я это и сделал. Чтобы создать напряжение

Наш учитель выходит из-за стола и идет в переднюю часть класса, чтобы встать перед меловой доской.

— Итак, класс. На сегодняшнем уроке мы будем...

Спустя час и два неудачных эксперимента нас наконец-то выгнали из класса. Теплый воздух шелестит в моих кудрях, развевая их по лицу. Трент отводит их назад и заправляет за ухо, пока мы идем к главному зданию. Я провожу тыльной стороной ладони по его руке, радуясь, что все остальные покинули класс раньше нас и не видят, как мы близки.

— Ты придурок, у меня так тряслись руки - говорю я ему. — Отдай мне мой подарок сейчас же - Это правда, мои руки так сильно тряслись во время эксперимента, что я опрокинул мензурку. Наш учитель пошутил, что у меня масляные пальцы, но на самом деле мое сердце билось в груди от предвкушения.

Трент усмехается и на ходу поднимает сумку на плечи. Не обращая внимания на мое требование отдать подарок.

— Я отдам тебе свой, если ты отдашь мне свой - говорю я.

Его темно-карие глаза смотрят на меня, яркий солнечный свет отражается от них и придает им янтарный оттенок.

— Что ты мне подарил?

— Не-а. Сначала отдай мне мое, а я отдам тебе твое

Он перестает идти, и я тоже останавливаюсь. Нам нужно сделать это быстро, чтобы я не опоздал на следующий урок, но в то же время я не хочу торопить моменты, которые мы проводим вместе. Мой страх разочаровать других стоит на втором месте после страха разочаровать Трента. Он достает из переднего кармана подарок и сжимает его в кулаке, а затем протягивает мне с опущенной рукой. Я поднимаю руку, чтобы встретить его. На мою ладонь падает трепещущая нить. Смесь зеленого и коричневого.

Лицо Трента розовеет, когда я перевожу взгляд с его глаз на вещь в моей руке.

— Я знаю, что это не так много, но... Это браслет. Я весь день провел в магазине рукоделия, подыскивая такой, чтобы он подходил к твоим глазам

Мое сердце жалобно стучит. Зеленые - это мои глаза, а карие - его глаза.

— Это для того, чтобы мы всегда были вместе - говорит он. — Это звучит очень пошло, я знаю...

Я прерываю его, прижимаясь губами к его губам и наслаждаясь тем, как его рот встречает мой. Но я быстро отстраняюсь, осознав свою ошибку. Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть, не видел ли кто-нибудь. На улице никого нет, но мой выдох дрожит от паники.

— О, о нет. Мне так жаль, Трент

Он проводит тыльной стороной пальцев по моему лицу, мягко успокаивая меня своим прикосновением.

— Все в порядке. Здесь никого нет. Никто не видел - успокаивает он меня.

И я должен ему верить, потому что он своими словами и поступками заставляет меня доверять ему. Он самый лучший человек, которого я когда-либо встречал, и что бы ни случилось, я надеюсь, что он всегда будет рядом со мной.

— Пойдем - говорит он. — Я провожу тебя на следующий урок. А на обед, может быть, мы поедим на улице, на скамейке. Я принес батончики, которые ты так любишь, и прихватил коробку шоколадных конфет, которые, как мне кажется, тебе понравятся

У меня возникает искушение снова поцеловать его, но я не должен этого делать. Лучше подождать, пока мы не окажемся в его спальне.

— Из-за тебя очень трудно не поцеловать тебя - замечаю я.

Его глаза опускаются к моим губам. Я облизываю их в ответ, и его глаза темнеют. Мой пульс бьется в горле, и я чувствую, как внутри меня все болит. Желание умоляет меня сдаться и заявить о своих правах на него, чтобы все увидели. Чтобы все знали, что Трент Райан Мэтьюс принадлежит мне.

— Ты можешь целовать меня сколько угодно. Но мне был обещан подарок - Он убирает руку с моего лица, и я уже скучаю по его коже, прижатой к моей. Когда мы станем старше, мы будем жить вместе, чтобы я никогда не беспокоился о разлуке с ним, даже на минуту.

Я снимаю сумку с плеча, внезапно почувствовав себя скованно. Он так много сделал для меня, и то, что я даю ему, кажется пустяком по сравнению с этим.

Я осторожно достаю книгу из сумки. Передаю ее ему, и он смотрит на нее. Теперь я понимаю, что он чувствовал, когда я не знал, что сказать о подарке, который он мне преподнес.

— Это книга стихов. В ней нет ничего сверхъестественного, потому что у меня не было много денег. Я нашел подсказки в Интернете и распечатал их. Снаружи это просто кардсток, но я разрисовал его ноготками и космеей на лицевой стороне, потому что это цветы нашего дня рождения…- Я прервался, потому что запутался.

Мне неловко. Он не захочет получить какой-то глупый маленький подарок. Я даже не мог позволить себе купить ему что-нибудь. У меня было пять долларов, и это то, чем я заплатил за обложку и краску. Библиотекарь была достаточно любезна и разрешила мне воспользоваться принтером и резаком для бумаги, чтобы сделать внутренние страницы.

— Это прекрасно, Веснушка. Абсолютно идеально. Не могу дождаться, когда смогу ею воспользоваться - Он перелистывает страницы, и на последней внутренней обложке оказывается рисунок, который я ужасно нарисовал. Две фигурки внутри сердца, а над ними - буквы "Т" и "К".

— Мне нравится - говорит он, глядя на меня. Он аккуратно закрывает книгу и прячет ее под мышкой. Затем он берет мою свободную руку в свою, и мы вместе идем на следующий урок.

Мы вдвоем против всего мира.

ГЛАВА 48

ТРЕНТ

Я молчу, пока Киан идет рядом со мной к моему дому, дрожа от холода и не зная, как правильно поступить. Я сделаю ему чашку горячего шоколада, чтобы он наслаждался им перед камином. Сегодня я взял новый фильм в кинотеатре, так что, возможно, он захочет посмотреть его вместе со мной. Обычно ему нравятся повторы старых сериалов, но он мог бы это разлюбить.

Меня охватывает меланхоличное чувство, ведь я потерял два года, проведенных не с ним. Но это время для меня, чтобы узнать его снова и влюбиться в эту версию его. Может быть.

Я открываю входную дверь в свой дом, отхожу назад и еще раз проверяю дом Митча, прежде чем остаться на ночь. С ним все будет в порядке. Его ночная медсестра, Кэти, с ним. Но я всегда буду волноваться за него. Он клянется, что с ним все в порядке, но только время покажет.

Киан идет за мной, снимая свои ботинки и оставляя их на полке для обуви рядом с моими. Мне приятно видеть, как его вещи сосуществуют с моими после стольких лет. Это сюрреалистично.

— Могу я принести тебе что-нибудь? Воды, горячего шоколада? - спрашиваю я, подводя его к дивану и предлагая сесть.

Он садится, скрещивая одну ногу с другой, и выглядит так, как он делал это много раз на фотографиях в своем Instagram. Чопорный, правильный и такой чертовски горячий, что мне приходится повернуться к нему спиной и пройти на кухню, чтобы он не увидел спонтанный стояк, который у меня возник только от одного его присутствия. Я не знаю, что он здесь делает и почему вернулся, но я не собираюсь задаваться этим вопросом. У меня есть все время в мире для вопросов. Сейчас мне достаточно наслаждаться тем, что он здесь, со мной.

— Вода - это хорошо - говорит он. Он хмурит брови и морщит нос, глядя на телевизор, где на экране идет фильм — С каких это пор тебе нравятся фильмы ужасов?

Я не могу сдержать смех от его недоверчивого тона.

— Кажется, совсем недавно. Мне нравится, что они заставляют мое сердце биться быстрее и держат меня на краю сиденья.

Он нерешительно кивает, но, кажется, удовлетворен моим ответом. Я оставляю его на диване и достаю из холодильника две бутылки воды для нас. Затем я достаю из шкафа пакет с попкорном. Какой же фильм без попкорна?

Передав ему бутылку, я кладу пакет с закусками между нами.

— Хочешь посмотреть его со мной? Или у тебя другие планы? - Пожалуйста, пожалуйста, не надо других планов. Пожалуйста, останься со мной.

— Мои планы на вечер сорвались, так что, думаю, я могу остаться и посмотреть его с тобой

Это похоже на соглашение из жалости, а не на то, что он действительно хочет остаться, и мое сердце падает.

— О. - Я машу рукой, стараясь выглядеть бесстрастным, но терплю неудачу. — Ты можешь идти. Я не хочу тебя задерживать - Потому что было бы неловко падать к его ногам и умолять его остаться со мной, любить меня и никогда больше не бросать, когда он может не чувствовать того же самого.

— Нет, все в порядке. Быть здесь с тобой - это лучше, чем все, что я планировал

Ну и хрен с ним. Ладно. Эти слова не должны были задеть меня так сильно, как они задели, и мне приходится глубоко дышать, чтобы сдержать очень мужественный визг, который хочет вырваться наружу. Он хочет быть здесь, со мной.

Я ударился головой? У меня галлюцинации? Или сон?

Каким бы ни был сценарий, надеюсь, он никогда не закончится.

— Ладно, тебе подойдет фильм ужасов? Если нет, у меня есть несколько... старых фильмов - Я неловко опускаю глаза, потому что старые фильмы - это боевики, которые мы смотрели в первой квартире, где жили вместе. Мы теснились на нашей маленькой кровати перед телевизором, так как у нас не было денег на настоящий диван или кровать. Но мы делали все, что могли, и одними из моих любимых ночей были те, которые мы проводили, обнимая друг друга и наблюдая за кулачными боями между добром и злом.

— Ты уже получил фильм, и я знаю, что завтра ты должен его вернуть. Но клянусь богом, если ты будешь смеяться надо мной за то, что я испугался, я на тебя рассержусь - говорит Киан. Я протягиваю ему мизинец, как в тот день в его спальне, обещая, что всегда буду рядом с ним. Обещание мизинца между двумя людьми - одно из самых священных обещаний. Он поднимает руку и переплетает свой палец с моим.

Разряд проникает в мой палец и глубоко в меня. От этого ощущения по позвоночнику пробегает дрожь. Как тогда, на улице, когда я случайно зацепил его, я слишком разволновался, увидев, как он уходит, и забыл, что мы уже не те, что были раньше. У меня нет права прикасаться к нему так же свободно, как я это делал. Но ощущение того, что он прижимается ко мне любым способом, что-то делает с моим телом. Оно напоминает мне обо всех тех временах, когда мы были связаны тем или иным образом. Мой член жалобно пульсирует за молнией джинсов. Он давно не видел никаких действий, и это приводит меня в отчаяние. У меня были проблемы с Хантером, но, похоже, они исчезли, когда я рядом с Кианом.

— Договорились - говорю я ему.

Каждый прыжок в фильме подталкивает Киана чуть ближе ко мне. За последние пять минут его тело превратилось из полностью прижатого к моему, в его левую ногу, перекинутую через мои колени. Теперь половина его задницы лежит у меня на коленях, а он прикрывает глаза рукой.

— Скажи мне, когда это закончится, пожалуйста. Я не могу смотреть.

Я не могу устоять перед желанием обхватить его за плечи и притянуть к себе. Он охотно идет навстречу, прижимаясь лицом к моей шее. Его теплое дыхание ласкает мою кожу, и частичный стояк, который я испытывал всю ночь, становится полным. Он затянут в пояс джинсов, так что это неудобно, но зато меньше шансов, что Киан это почувствует и взбесится.

— Все закончилось? - шепчет он, и его губы касаются точки пульса на моей шее. Я делаю прерывистый вдох.

— Еще нет, Веснушка - Мой голос дрожит, когда прозвище вырывается из меня, как вторая натура, но я отказываюсь брать его обратно.

— Почему ты решил, что это хорошая идея? Я никогда не был поклонником страшных фильмов.

— Я смотрел его дважды. Он развлекательный и не требует слишком много внимания, чтобы понять, что происходит - Что идеально подходит для сегодняшнего вечера, потому что единственное, на чем я могу сосредоточиться, - это Киан.

Киан и его светлые вьющиеся волосы. Киан и его ярко-зеленые глаза, обрамленные темными ресницами, на которые я так люблю смотреть. Киан и россыпь веснушек на его носу и щеках. Просто Киан.

Он пару раз ловил мой взгляд, но ничего не говорил, и я никогда не останавливался. Да и как я мог? Я хочу впитать каждую его деталь, пока он здесь. Пока он не исчез. Кольцо перегородки с его фотографий спрятано в носу, поэтому сначала я его не заметил. Теперь я хочу только смотреть на него, пока он лежит на мне.

Мой пульс учащенно бьется, когда его рот прижимается к моей коже.

О.

Блядь.

Трахни меня.

Я напрягаю мышцы своего ядра, желая похоронить эти ощущения глубоко внутри себя и запомнить их после его ухода. Как только дверь захлопнется, я вытащу свой член, и все будет кончено меньше чем через минуту.

Только то, что он так близко ко мне, что я чувствую цветочный запах его шампуня, отключает мой мозг.

Я никогда не смогу отстраниться от него, сколько бы раз я ни пытался убедить себя, что смогу. Он слишком глубоко вошел в меня, он - часть меня. Жить без него - все равно что жить без жизненно важных органов. Это невозможно.

Я сдвигаюсь, не настолько, чтобы сдвинуть его, но достаточно, чтобы его рот исчез с моей шеи и я смог сделать вдох, не наполненный похотью.

— Все закончилось - говорю я, а он не двигается. Он не двигается. Почему он не двигается?

Его рот снова прижимается к моей шее, на этот раз сильнее, и я вздрагиваю. Ощущение его теплых, пухлых губ на моей коже заставляет меня внутренне умолять его о большем. Мне нужно, чтобы он был на мне, внутри меня, трахал меня до тех пор, пока я не смогу дышать.

Киан перебирается дальше ко мне на колени, его задница прижимает меня к дивану. Я сейчас кончу в штаны от тяжелого ощущения его идеальной задницы на моем члене. Я не смогу остановить это.

— Трент? - Его голос хриплый, и стон вырывается из моей груди, когда он едва заметно прижимается ко мне.

— Да? - Я задыхаюсь, отдаваясь на его милость. Он мог спросить меня о чем угодно, и я бы подчинился. Я не могу преодолеть шок от того, что он здесь.

— Мне нужно, чтобы ты меня трахнул

ГЛАВА 49

КИАН

— Мне нужно, чтобы ты меня трахнул - жалобно говорю я, извиваясь на его коленях. Мои яйца напрягаются, и если я буду продолжать в том же духе, то кончу нетронутым. А я не хочу этого. Я хочу, чтобы он был глубоко во мне, с каждым твердым толчком проникая в мою простату. Сочетание его твердого тела и интенсивной реакции на фильм создает во мне пьянящее сгущение, что-то умоляющее вырваться наружу.

— Что? - Его слова прозвучали резко, и я замер у него на коленях. Рука, обхватившая мое плечо, полностью соскальзывает с меня, и мне хочется выть. Мне нужно это, мне нужен он. Мы можем обсудить все остальные детали позже, но мне нужен он внутри меня. Сейчас, блядь, пожалуйста.

— Можешь, пожалуйста, трахнуть меня? - Я пробую другой подход, надеясь, что, может быть, мольба в моем тоне подскажет ему, насколько серьезно я отношусь к тому, что мне нужен его член внутри меня.

Он снимает меня с себя и встает, оставляя меня на диване, пока он расхаживает перед телевизором. Его пальцы крепко сжимают волосы, и я боюсь, что он сейчас выдернет пряди.

Я подхожу к нему, медленно, чтобы не напугать.

— Эй, прекрати, ты можешь пораниться.

Я поднимаюсь и обхватываю его руками, осторожно отрывая его пальцы от волос. Я сжимаю их в своих и держу между нами. Глядя в его темно-карие глаза, которые я так люблю, я должен спросить.

— Что случилось?

Его глаза расширяются, и он недоверчиво смеется.

— Ты серьезно спрашиваешь меня, что не так?

Я вздрагиваю, потому что да... Я мог забыть о многочисленных заминках в моем плане, но ничего не могу с собой поделать! Трент мой.

— Прости… - Я отстраняюсь, потирая пальцы о его руки. — Наверное, мне пора идти. Я не хочу создавать проблемы между тобой и Хантером

Он вскидывает бровь и открывает рот, потом закрывает его, потом снова открывает. Он похож на рыбу.

— Я и Хантер? - На его лице появляется понимание, и он крепче сжимает мою руку в своей.

Я жду, пока он объяснит, потому что он не отталкивает меня, как должен был бы.

— Нет никаких меня и Хантера, больше нет.

О.

О.

Что ж, похоже, моя работа уже сделана за меня.

— Мне жаль это слышать - Мне не жаль, что они расстались, но какая-то часть меня чувствует себя плохо, потому что Хантер кажется милым. Просто недостаточно милым, чтобы я позволил ему заполучить Трента.

— Нет, это не так

Я насмехаюсь, и он притягивает меня ближе, пока наши руки не оказываются прижатыми к его твердому прессу. Боже, он будет таким горячим, когда я сниму с него эту одежду.

— Разве плохо, если я скажу, что ты прав?

Он качает головой.

— А ты? Что с твоим парнем?

— Я расстался с ним в ту же ночь, когда ты бросил меня на курорте.

Его улыбка совпадает с моей. Теперь между нами ничего не стоит.

— Ты позволил ему овладеть собой?

Я качаю головой и краснею. Мой член оценил ревность в голосе Трента.

— А как насчет тебя и Хантера? Ты трахался с Хантером? Хантер тебя трахал? - Я не должен спрашивать, потому что знание может вывести меня из себя. Но зловещая часть меня должна знать, прежде чем я позволю ему приблизиться ко мне.

— Он был моим парнем...

Ну что ж. Привет, маленький зеленый монстр, как дела? Я знал, что не должен был спрашивать.

— Но только он и ты - добавляет Трент.

Скррт. Проиграй это. Перемотай назад. Что за чертовщина. Никогда.

Мне следовало потребовать объяснений по поводу той ночи, прежде чем снова ввязываться в это. Глупое сердце хотело Трента и не заботилось о последствиях. На этот раз я делаю шаг назад от него. В памяти всплывают воспоминания о боли и агонии, которые я испытал после просмотра того видео. Я знаю, что его слова сейчас и его слова тогда были ложью.

— Это была ошибка. Мне нужно идти.

Он не отпускает мои руки, и его глаза смягчаются от боли, когда он смотрит на меня.

— Пожалуйста, не уходи, Киан. Не убегай от меня. Только не снова

Я вижу красный цвет.

— Снова. Снова. Мне нужно напоминать тебе, что я видел видео, где ты с кем-то еще. Это никогда не было "только я", потому что ты… - Я отдергиваю свою руку от его руки и тыкаю указательным пальцем ему в грудь. — Ты изменил мне - шиплю я. — Я видел тебя с губами, прижатыми к кому-то другому. Кого-то, кто не был мной. И название видео - BEST AMATEUR BLOW JOB

Слезы жгут мне глаза, но я не хочу, чтобы он видел, как они падают. Я был таким чертовски глупым, думая, что все будет по-другому. Я думал, что смогу простить прошлое, но я не могу.

Как бы сильно я ни любил Трента, как бы сильно ни хотел быть с ним, я не могу забыть прошлое. Я не могу двигаться дальше и позволить ему снова полюбить меня. Потому что во второй раз я не переживу разбитого сердца.

— Киан, пожалуйста, позволь мне все объяснить. Я могу все объяснить - умоляет он.

Я отвожу взгляд от его глаз, зная, что с помощью этих темных радужек меня можно снова затянуть в паутину его обмана.

— Нет, Трент. Я не хочу, чтобы ты объяснял. Я хочу, чтобы ты отпустил меня

Хватка Трента на моей руке полностью исчезает, и хотя он делает именно то, о чем я просил, я ненавижу это. Ненавижу, что все дошло до этого. Это всегда так. Я думал, что смогу пережить это, убеждал себя, что смогу. Но думать о чем-то и делать это на самом деле - две совершенно разные вещи.

— Я не собираюсь заставлять тебя слушать, но, пожалуйста. Пожалуйста. Дай мне шанс все объяснить.

Я отстраняюсь, наблюдая за его поникшим лицом, по которому текут слезы. Сердце щемит в груди, и я не могу больше стоять здесь, потому что буду продолжать причинять ему боль. Я буду думать, что смогу пережить это, но не смогу. Запутавшаяся карусель, которая не перестает крутиться, никогда не отпускает меня и затягивает мои страдания, пока я не превращусь в шелуху того человека, которым был раньше.

— Прощай, Трент - говорю я. А потом делаю то, что умею лучше всего:

Убегаю.

ГЛАВА 50

ТРЕНТ

Неужели "Каруна" не может позволить себе стул получше того, на котором я сейчас сижу? Неделю за неделей я прихожу сюда, а этот дешевый стул все еще здесь. Я смотрю через стол на Каруну. Ее взгляд устремлен на блокнот, в котором она что-то торопливо записывает. Наверное, название новой книги, которую она нашла в Интернете. Вот почему они с Хантером так хорошо ладили. Он снабжал ее всем необходимым, а она рассказывала ему, какие книги ей нравятся, чтобы он мог позаботиться об их наличии.

Черт, мне придется не только сказать ей, что мы с Хантером расстались, но и сообщить, что Киан вернулся. То есть, не то чтобы вернулся, но он все еще здесь, занимая больше места в моем сознании, чем обычно. Это моя собственная вина. Пригласить его остаться и посмотреть со мной фильм - это был рецепт катастрофы, но больная часть меня нуждается в нем. И всегда будет нуждаться.

— Итак… - говорит она, отстраняясь, как делает это каждый сеанс. После первого года, когда мы работали над моими проблемами, это стало больше похоже на общение друзей, а не на то, что я трачу сотни долларов на терапию, чтобы кто-то пытался исправить мою жизнь за меня.

Она просто очень, очень дорогой друг.

— Итак, - затягиваю я, пытаясь оттянуть неизбежные плохие новости, которые я собираюсь вывалить ей на колени. Мы так продвинулись вперед с тех пор, как я впервые начал с ней встречаться, но я снова начинаю падать в эту темную дыру, и не знаю, смогу ли я снова вылезти из нее.

— Расскажи мне, что нового - Она говорит это ласково, но в ее словах звучит властный тон, означающий, что единственный способ справиться со своим дерьмом - это поговорить о нем. Но Каруна никогда бы так не сказала. Как бы сильно ни было искушение.

— Знаешь, все как обычно. Занят работой, пытаюсь найти хобби, быть взрослым. Это очень утомительно.

Она вскидывает бровь, молча обвиняя меня в том, что я несу чушь.

— Как обычно, да? Ничего нового с Хантером или Митчем?

Мое сердце сжимается в груди, но не потому, что я скучаю по Хантеру, а потому, что я чувствую себя ужасно из-за того, как все закончилось между нами.

— Ну...

— Вы с Хантером расстались - произносит она, и у меня отпадает челюсть.

— Ты... как... что? - зашипел, не зная, какое из этих слов пытается вырваться из моего рта, чтобы сформировать полноценное предложение. Она хмыкает, отбрасывая свои длинные темные волосы на плечо. Наклонившись вперед, она опирается локтями на стол, и я понимаю, что меня сейчас будут ругать. В ее позе есть что-то такое, что вызывает у меня то же чувство, что и в школе, когда меня вызывали в кабинет директора.

— Итак, ты пытался солгать? - Она делает минутную паузу, затем продолжает. — Я зашла в книжный магазин.

— Не врать, а, может быть, упустить правду…- говорю я.

Что звучит ужасно, как бы я это ни сформулировал. И конечно же, она видела Хантера, а Хантер не из тех, кто лжет по любому поводу. Поэтому вместо того, чтобы держать ее в напряжении, я решаю рассказать ей все. И под словом "все" я имею в виду все. Курорт, номер в отеле с Кианом, Хантер, приглашение Киана, то, что я завелся настолько, что захотел заняться сексом.

— Подожди... Ты хотел заняться сексом? - спрашивает она таким же клиническим тоном, каким врач спрашивает о симптомах.

Я киваю, смущенный тем, что раскрыл этот секрет. Это то, чего я очень стесняюсь, и одна из причин, по которой она всегда спрашивает, как у нас с Хантером дела.

— Можешь ли ты рассказать мне, что именно ты чувствовал?

Я в мучительных подробностях описываю все свои чувства с того момента, как увидел Киана, стоящего на пороге дома Митча. Я никогда в жизни не был так благодарен за то, что ночная медсестра Митча, Кэти, - одна из самых параноидальных людей, которых я когда-либо встречал, поэтому она отказывается открывать дверь кому бы то ни было. Если она не знает, что вы придете, вы не ступите в этот дом, пока она там.

Любовь. Тоска. Вожделение. Желание. Голод. Печаль. Горе. Последнее, когда он уходил. А первое - с того момента, когда я впервые выглянул из-за занавески, выходящей на дом Митча, и увидел его кудрявые волосы, развевающиеся на ветру.

— Трент - Каруна протягивает руки, и я встречаю ее на полпути. Она по-матерински сжимает мои руки, и мне приходится быстро моргать, чтобы избавиться от слез, наворачивающихся на глаза. — Это отличные новости. Помнишь ту ночь, когда ты мне позвонил?

Я знаю, о какой ночи она говорит, и то количество слез, которое я пролил из-за этой ночи, вызывает у меня смущение, и я не люблю об этом вспоминать.

Но она все равно продолжает, потому что ее девиз: чем больше ты об этом говоришь, тем легче с этим справиться. Как при поднятии тяжестей, ваш мозг привыкает к травме, и вместо боли вы чувствуете себя сильным. Преодоление того, через что мне пришлось пройти, не для слабых, и никто никогда по-настоящему не "преодолевает это", но справляться с этим становится легче. Особенно если противостоять демонам, а не позволять им жить в твоей голове на правах аренды.

— У вас с Хантером...

Я прервал ее, потому что не хочу, чтобы она говорила, как плохо я справился с этим.

— Я помню. У меня случился приступ паники, и я пролежал в кататонии так долго, что Хантер чуть не вызвал скорую.

— Ты так далеко продвинулся с тех пор, и я так горжусь тобой - Она гордится мной. Мною? Что я сделал, кроме того, что сидел в этом неудобном кресле и плакал о своих проблемах последние два года?

— Возможно, ты этого не замечаешь, но ты очень далеко ушел от того сердитого, злого на весь мир взрослого, который появился в моей клинике два года назад. Ты через многое прошел, но ты, как никто другой, должен знать, что перемены не происходят в одночасье

Да, я это знаю.

— Может, мы поговорим о чем-нибудь другом? - умоляюще произношу я, не переставая выпячивать нижнюю губу.

— О чем, например?

— О чем угодно. Я буду говорить о чем угодно - Уверен, что все, о чем бы мы сегодня ни говорили, будет не так болезненно, как все остальные проблемы, с которыми я сталкивался.

— Хорошо, но мы вернемся к этому на следующем занятии. Нам нужно обсудить, почему ты чувствуешь себя так, как чувствуешь. Мы не хотим, чтобы ты упал и не смог подняться.

Мне нравится, что она использует слово "мы", потому что, хотя я знаю, что она имеет в виду себя, это заставляет меня думать о другом человеке, который должен быть рядом со мной.

ГЛАВА 51

КИАН

17 лет

Митч сказал нам с Трентом, что вернется домой поздно вечером, и оставил на столе двадцатидолларовую купюру на пиццу. С запиской: "Не делайте меня пока дедушкой, я еще слишком молод".

Я покраснел, а Трент так смеялся, что по его лицу потекли слезы. Я рад, что только один из нас легко смущается.

— Мы должны попробовать приготовить ужин. Завтра мы сможем купить пиццу для всех - говорит Трент, стоя позади меня и обхватив мою талию руками. Я прислоняю голову к его плечу, а он целует меня в висок.

— Думаю, он оставил нам деньги, потому что не доверяет нам настолько, чтобы пользоваться его кухней - говорю я.

Это правда. Митч разрешил нам жить у него с того дня на парковке бензоколонки, но кухня - единственное место, которое обычно остается под запретом. Прошло почти одиннадцать месяцев с тех пор, как мы переехали, но единственное, в чем Митч непреклонен, - это заказ пиццы, если он собирается задержаться.

— Это будет так весело, Ки! Только подумай: блинчики с шоколадной крошкой, яйца и бекон. О! Может быть, еще и хаш-брауны. Я купил их в магазине на прошлой неделе и все ждал подходящего момента, чтобы их съесть

Я хихикаю, а он еще глубже зарывается лицом в мои волосы.

— Пожалуйста, Ки, для меня? - Его голос становится мягким, и я понимаю, что проиграл.

Я превращаюсь в лепешку, когда он говорит таким тоном или когда дуется. Это так противоречит его образу плохого мальчика, который он носит в школе. Он не плохой мальчик, просто ему выпала дерьмовая доля в жизни. Но он мой. Мой, чтобы заботиться о нем. Я должен его защищать, даже если он думает, что всегда должен защищать меня.

— Хорошо, но если ты что-нибудь подожжешь, я скажу Митчу, что это была твоя идея - предупреждаю я. Затем я вскрикиваю, когда он разворачивает меня и перекидывает через плечо, кружась по кухне. — Опусти меня! Ты можешь что-нибудь опрокинуть!

Его смех заразителен, и, как бы сильно меня ни тошнило от кругового вращения, я в итоге тоже смеюсь.

Он сажает меня на столешницу, и мне приходится держаться за край до побеления костяшек пальцев. Меня может стошнить, или я могу упасть. Велика вероятность и того, и другого.

Встав между моих ног, он наклоняется ко мне, чтобы дотянуться до нашего общего телефона на стойке. Его пальцы скользят по нему, и вот он уже протягивает его мне. Я не узнаю приложение, которое он открыл.

— Это новое приложение, только для музыки - говорит он. — Ты можешь слушать ее без рекламы, создавать плейлисты, слушать радиостанции. Мы только начали использовать его в магазине, но оно довольно удобное

— Хорошо? - спрашиваю я. Потому что это здорово и все такое, но что мне теперь с ним делать?

— Мы составим плейлист, а потом будем слушать его, пока готовим. Ты выберешь песню, а я включу ее. Это поможет мне лучше сосредоточиться, если будет звучать музыка

Я пожимаю плечами, пролистывая каталог. Хм. Обычно мы слушаем музыку только в машине, так что я не уверен, что выбрать. Или что ему понравится.

Я выберу что-нибудь пошловатое, и он это возненавидит. Но я несколько раз слышал ее по радио, и думаю, что это будет идеальная песня для прослушивания, пока мы с Трентом готовим.

Просто разговор о готовке заставляет меня чувствовать себя... старше, в каком-то смысле. Как будто мы будем делать это даже тогда, когда у нас не останется зубов, чтобы есть. Мы будем сидеть на кухне, слушать наш плейлист и вспоминать все те времена, которые мы провели вместе.

Ну, вот и все. Мне приходится попросить Трента объяснить мне, как добавить песню в плейлист, потому что я не хочу, чтобы он видел, что это за песня. Он предлагает мне назвать плейлист, и я, не долго думая, ставлю K <3 T.

Он идет следом, и мы ходим туда-сюда, пока не добавляем по пять песен.

— Мы можем добавлять и дальше - говорит он. —Приложение будет сохранять их до тех пор, пока у меня есть этот аккаунт.

Трент нажимает "play", и я начинаю собирать ингредиенты для нашего завтрака на ужин. Моя песня звучит первой, и Трент прикрепляется к моей спине, раскачивая нас взад-вперед, нежно подпевая Джейсону Мразу под "I Won't Give Up".

Вот так мы и готовим ужин, прижавшись друг к другу и подпевая друг другу под наши песни из плейлиста.

Мы заканчиваем готовить, и Трент расставляет тарелки с едой для нас обоих. Он ставит тарелку передо мной и тут же погружается в еду.

Это умилительное зрелище - видеть, как много Трент может съесть, когда у нас обоих есть доступ к еде. Какое-то время нам было очень тяжело, но, как и всегда, пока мы есть друг у друга, все будет хорошо.

ГЛАВА 52

КИАН

Пот стекает по моему телу, заставляя рубашку прилипать к спине. Материал отвратительно прилегает к моей коже, но я уверен, что если бы я снял рубашку, у работника спортзала случился бы конфуз. Когда, в Аризоне, это не было бы проблемой, потому что работник привык на меня глазеть. Он также подписан на мой OnlyFans, так что я знаю, что он наслаждался бесплатным контентом.

Особенно когда я опускал шорты на шнурках, не настолько, чтобы это было неприлично, но достаточно, чтобы обнажить копну подстриженных волос в паху.

Как бы то ни было, я знаю, что привлекателен. С того дня, как я покинул Техас, я старался улучшить себя во всех отношениях. И началось все с того, что я начал ходить в спортзал и сделал своей жизненной миссией обзавестись шестипалым торсом. Теперь у меня есть пресс, V-образная линия, и я считаю себя чертовски сексуальным, если не сказать больше.

Единственная проблема в том, что если я слишком долго не хожу в спортзал, мышцы постепенно исчезают, и я снова становлюсь тем худым ребенком, который сбежал два года назад. Я отказываюсь возвращаться к нему.

Поэтому каждый день я поднимаю свою задницу и иду в спортзал. Бегаю, поднимаю тяжести и фотографирую, как я сгибаюсь, чтобы держать себя в руках.

Но сегодня не такой день, как все остальные, и в этом моя проблема. Ни бег, ни тяжелые веса, ни фотографии не могут исправить то, что я сейчас чувствую.

Глупый Трент. Глупый, глупый Трент. Я ненавижу его. Я ненавижу его.

Это ложь, я не ненавижу его. Я никогда не смогу его ненавидеть. И это проблема, от которой я пытаюсь убежать.

Мои ноги нажимают на ремень беговой дорожки, стуча в такт новому альбому K-Pop, который я поставил в очередь. Блокирую мысли, которые пытаются прорваться наружу, потому что не могу их допустить. Если я впущу одну мысль, остальные захлестнут меня и утопят.

Я поднимаю голову, отвлекаясь от экрана перед собой, и осматриваю окружающее пространство. Не то чтобы меня собирались здесь ограбить, но я чувствую, что на меня кто-то смотрит. Это одна из моих самых больших неприятностей, например, сделай чертову фотографию, чувак, это продлится гораздо дольше. Мой взгляд останавливается на темном человеке, стоящем рядом с тренажером для жима ногами. Мои глаза слегка расширяются, потому что, о боже. Высокий, смуглый и красивый человек смотрит на меня. И он без рубашки. Спасибо тебе, милый восьмифунтовый младенец Иисус, что благословил меня этим прекрасным образцом мужчины во время моего внутреннего эмоционального срыва. Может, я и не в том состоянии, чтобы заводить новые отношения, но он горяч. Я могу оценить мужскую красоту, когда она прямо передо мной.

Греческий бог замечает, что я смотрю на него, и тут же усмехается, а затем возвращается к своему тренажеру. Еще одна вещь, которая никогда бы не случилась со мной в Аризоне. Конечно, в старом добром штате Техас гомофобия бушует и свирепствует. Дайте мне передохнуть. Я закатываю глаза и увеличиваю громкость в наушниках, пока в голове не остается ничего, кроме бодрящего темпа и корейских слов, проносящихся через мой организм.

Наушник вырывается у меня из уха, и я спотыкаюсь на беговой дорожке. Я хватаюсь за перила, глубоко дыша, чтобы побороть панику, овладевшую мной. Какого черта?

Я устремляю взгляд на мужчину, стоящего на беговой дорожке рядом со мной, того самого не в меру горячего мужчину, который смотрел на меня так, будто я лично убил его собаку или что-то в этом роде. Это безумие, я люблю собак.

— Чем могу помочь? - огрызнулся я на мужчину.

— Нет, но я могу помочь тебе. Оставь Трента в покое. В какую бы гребаную игру ты с ним ни играл, прекрати ее. Он не игрушка, которую ты можешь использовать и выбросить, когда она перестанет тебя радовать

— Я не знаю, о чем ты говоришь, но ты выбрал не того парня - Я протягиваю руку, надеясь, что он уронит в нее наушник, но он этого не делает.

— Ты думаешь, я не знаю, кто ты, Киан? - То, как он произносит мое имя, заставляет меня вздрогнуть. Он произносит его как проклятие.

Я не знаю, что ответить, поэтому ничего не говорю. Я смотрю на него, ошарашенный.

— Трент - мой лучший друг, и я ненавижу видеть, как он страдает. Угадай, что? Ему чертовски больно прямо сейчас. И я знаю, что это из-за тебя. Так что прекращай. Возвращайся в Аризону и оставь Трента здесь, чтобы он был счастлив

— А ты кто такой, черт возьми? - Мысль о том, что я могу причинить боль Тренту, отзывается острой болью в груди. Я ненавижу причинять ему боль.

— Адам

Я никогда не видел его на странице Трента, а я бы знал, потому что это не тот человек, которого легко забыть. Я просто проигнорирую тот факт, что я также могу описать каждую фотографию на профиле Трента по памяти. Не в этом дело.

— Кто ты для Трента? Ты явно не можешь быть настолько важной персоной, если я никогда о тебе не слышал - фыркаю я, потому что, честно говоря. У меня нет ни времени, ни сил. Скорее всего, это мелкая драма и кто-то, кто думает, что знает, что происходит между нами двумя, хотя очевидно, что это не так.

Погоди-ка. Теперь, когда он стал ближе, он вроде как...

— Защищаешь бывшего парня своего брата? Серьезно? Разве нет какого-то кодекса брата? Может, тебе стоит утешать брата после разрыва, а не вступать в конфронтацию с бывшим

— Что? - Он выглядит озадаченным, а морщинка между его бровями становится еще заметнее, когда он так ее расправляет. Может, мне стоит предложить ботокс?

Нет, сегодня я не чувствую себя таким язвительным, какой бы заманчивой ни была эта мысль. И он определенно выглядит так, будто может поколотить меня в драке, на которую у меня нет времени. На следующей неделе у меня модельная съемка в Калифорнии, и я не могу себе позволить, чтобы на мне были синяки. Или, не дай бог, разбитая губа.

Осознание осеняет его лицо, и он выдыхает:

— Я не брат Хантера

— Тогда, может, кузен? Темные волосы, темные глаза. У вас даже нос похож.

Он глубоко выдыхает через нос. Если бы он был драконом, то извергал бы дым.

— Я не родственник Хантеру. Ни в каком виде, ни в какой форме. Трент - мой друг и деловой партнер.

Деловой партнер? Значит, Трент действительно сделал себе имя с тех пор, как я уехал. Рад за него, правда. Даже если его деловой партнер кажется придурком. Кто я такой, чтобы судить?

— Ооо. Хорошо - Я качаю головой, подтверждая его слова. — Круто, могу я теперь вернуться к своей пробежке? Мне нужно кое-что сделать, а ты мне мешаешь.

— Оставь Трента в покое, и ты вернешься.

Да, этого не произойдет. Желание увидеть Трента сейчас еще сильнее, независимо от того, как я расстался с ним прошлой ночью. Он причинял мне боль множество раз. Думаю, мне позволено погрязнуть в своей боли и заставить его чувствовать себя виноватым за это.

— Пока - Я шевелю пальцами и снова запускаю беговую дорожку, надеясь, что он уронит наушник в держатель для бутылки с водой. Я не хочу уделять ему ни минуты своего времени.

Он хмыкает и оставляет его в подстаканнике, уходя обратно в ту дыру, из которой выполз. Меня это устраивает.

Я взрослый человек, и если я захочу увидеть Трента, я это сделаю. Неважно, насколько это больно для нас обоих. Потому что Адам не понимает, что Трент - мой. Мне все равно. И когда я решу простить Трента за то, как он меня обидел, я обязательно пришлю Адаму приглашение на наше новоселье.

ГЛАВА 53

КИАН

Выйдя из спортзала, я решил, что больше всего на свете мне нужен жульнический ужин. Сочный чизбургер с жирным беконом сверху. И соленые огурцы, много-много соленых огурцов сверху. Особенно если они хрустящие. Мой рот замирает в предвкушении.

Мышечная память приводит меня к "Мисс Мэри", и вскоре я оказываюсь на знакомой парковке.

Сейчас здесь немноголюдно, обедающие уже разошлись. Я открываю дверь, и раздается звонок на верхнем этаже. На вывеске написано, что нужно садиться, и я прохожу мимо пустых кабинок с красными виниловыми покрытиями и запечатанного эпоксидной смолой стола, под которым надежно спрятаны газетные вырезки.

Моя любимая кабинка - та, что в углу, ближе всего к музыкальному автомату и с лучшим видом на входную дверь. Слушать музыку и наблюдать за людьми было моим любимым занятием после окончания школы - столько людей, с которыми я учился в школе, приходили сюда после девяти до пяти, одетые в деловые брюки. Или те, у кого есть случайная работа, приходящие сюда со своими вторыми половинками.

Когда я работал в газете, все шесть месяцев, что я там проработал, мы с Трентом всегда встречались здесь после того, как я заканчивал рабочий день. Он так старался, чтобы у нас были похожие графики, пока он работал в продуктовом магазине. Я до сих пор помню, как он пришел домой с сияющей улыбкой на лице и сказал, что его менеджер одобрил изменение графика. Это было дерьмовое расписание: нам обоим приходилось приходить на работу к трем сорока пяти утра. Но мы делали это вместе, а потом вознаграждали себя дешевыми бургерами и лучшими молочными коктейлями в городе.

Продуктовый магазин был распродан, пришло новое руководство, и вот тогда наши отношения пошли на спад. Трент был похож на меня и долго не мог удержаться на работе. Ничто не подходило, а его возможности были невелики, учитывая его школьную историю и единственный опыт работы в продуктовом магазине. Я наткнулся на вакансию менеджера по работе с социальными сетями, и это было благословение, в котором мы так нуждались. Мы переехали от Митча в нашу собственную квартиру. Пока арендная плата не выросла, и мы не смогли позволить себе эту, поэтому нашли другую в нашем ценовом диапазоне. А потом снова то же самое. И снова.

Это ничем не отличалось от того, что было в старшей школе: постоянные переезды и отсутствие стабильности. Это напрягало меня и мешало нашим отношениям.

Мы вместе прошли через многие проблемы, но всегда выходили победителями. Так что же толкнуло его в объятия другого мужчины? Я так долго размышлял над этим. Я думал, что, может быть, этот парень предлагает что-то большее, чем я. Он был более сексуальным, более обеспеченным, каким бы он ни был. Но однажды, когда я транслировал видео для своих подписчиков на OnlyFans, меня осенило. Этот парень - мудак из видео - заставил Трента почувствовать себя желанным. Правильно это или нет, но Трент умолял о внимании, и он получил его от кого-то, кто не был мной. И это больнее всего.

Я мог бы простить его за пьяные выходки. Мне все равно, что кто-то говорит: если кто-то делает что-то, будучи пьяным, это не значит, что он об этом думал, или это его истинная сущность, или еще какие-нибудь доводы, которые люди могут придумать. Когда Трент напивается, он ставит себя в уязвимое положение, и его эмоции, особенно ненависть к себе, обостряются до предела. Я видел это снова и снова. Он снова прибегал к саморазрушению. И именно это произошло с нами.

Меланхоличное чувство охватывает меня, когда официантка заходит принять мой заказ. Я говорю ей, что именно то, что я обычно получал, когда мы с Трентом приходили сюда. Чизбургер с двойной котлетой, добавьте бекон и двойные соленые огурцы. Когда она уходит, меня осеняет еще кое-что. Я не сказал "никаких помидоров". Я чертовски не люблю помидоры, но Трент всегда снимал их с моего бургера и ел сам. Отлично, теперь этот дурацкий фрукт, который должен считаться овощем, отравит меня.

В ожидании еды я листаю телефон, слушая пустую болтовню пожилых дам через две кабинки от меня. Их ярко-белые волосы собраны в хаотичные локоны, а смех громкий и заразительный. Я кладу телефон на стол лицом вниз и сосредотачиваюсь на том, что они говорят. По большей части это звучит как старушечья драма и разговоры о том, что происходит в последнем эпизоде мыльной оперы, которую они смотрят.

— Ты слышала, его приговорили?- шепчет та, что ближе всех ко мне, и я навостряю уши. Я неравнодушен к хорошим скандалам.

Их следующие слова звучат глухо, и я буквально вырываю себе волосы. Почему они пытаются выяснить, кого арестовали? Мне нужно знать сейчас.

— Да, они сказали, что на него поступало множество сообщений.

Кто? Скажи, кто, черт возьми. Прямо сейчас, бабушка. Мне нужно знать.

— Многочисленные? Я такого не слышала! Я знаю, что было одно обвинение около двух лет назад. Но оно так ни к чему и не привело.

— Это так печально. Трент так добр ко всем. Помнишь, как он работал в продуктовом магазине? Он всегда выносил для меня продукты, независимо от того, что ему приходилось делать. Такой милый мальчик.

Трент, как мой Трент? Нет, ни за что.

— И его парень тоже был очаровательным! Он работал на заправке, и у него всегда были кудрявые волосы, собранные в хвост. Мои волосы никогда так не выглядят, сколько бы я ни делала химическую завивку.

Ну, они определенно говорят о Тренте, если только в городе нет другого мужчины по имени Трент, который работал в продуктовом магазине, а его парень имел вьющиеся волосы и работал на заправке. Это уже слишком.

— Я просто рада слышать, что с Джеймсом наконец-то что-то делают. Он слишком долго был здесь хищником. Прощайте и избавляйтесь.

Какого черта? Разве было бы невежливо присесть рядом с ними? Ведь они уже говорят обо мне, так что теперь я просто включаюсь в разговор.

Официантка ставит передо мной тарелку, и от жирного запаха, который я обычно так люблю, у меня сводит живот. Я терпеливо жду, не скажут ли женщины что-нибудь еще, но ничего не происходит. Они оплачивают чек и уходят, как будто не перевернули всю мою личность своим разговором за ужином.

Сейчас, как никогда, мне нужно найти Трента и выяснить, что, черт возьми, произошло в тот вечер.

ГЛАВА 54

ТРЕНТ

— Митч, все в порядке. Я в порядке, обещаю.

Митч наклоняет подбородок и смотрит на меня через оправу очков. Сегодня он чувствует себя лучше, поэтому ему захотелось встать с кровати и перебраться на диван, чтобы поработать над головоломкой. Позже мы собираемся пойти на прогулку, но я не хочу слишком нагружать его. Врач рекомендует ежедневную активность сейчас, когда большинство побочных эффектов от химиотерапии уже прошли. Они по-прежнему ожидают, что временами он будет уставать и его будет подташнивать, но в основном он вернется к нормальной жизни.

Услышав это, я словно увидел солнечный свет после бури, и почувствовал облегчение, подобного которому никогда не испытывал.

Митч в порядке.

Он в порядке.

Он не умрет.

Он с любовью похлопал меня по затылку, когда я сломался перед доктором, но я знаю, что он испытал такое же облегчение, как и я. Это было тяжело, но наконец-то все наладилось.

— Ты не в порядке. Я вижу, как покраснели и опухли твои глаза - говорит он. От беспокойства в его темных глазах у меня перехватывает горло.

— Вау, это грубо - замечаю я, прочищая горло и пытаясь отвлечься от темы.

— Грубо то, что ты от меня скрываешь.

Ладно, это правда. Но я не хочу говорить ему правду. Особенно о том, что Киан дома. Потому что если он узнает, что Киан дома, то поймет, что именно это меня так расстраивает. Митч не будет играть в любимчиков между мной и Кианом, как бы сильно Киан ни думал об обратном. Митч был отцом для нас обоих, когда наши родители нас подвели.

— Киан вернулся - бормочу я, не отрывая глаз от телевизора.

— Прости меня, черт возьми, что ты сказал? - Его тон шокирован, как и должно быть. Киан не переступал порог этого дома с тех пор, как ушел. Первые несколько месяцев Митчу было очень тяжело. И когда я наконец набрался смелости и рассказал ему о случившемся, он не мог решить, злиться на меня за то, что я сам попал в такую ситуацию, или злиться от моего имени. Он решил разозлиться за меня и с тех пор всегда меня прикрывал.

— Киан вернулся. Он пытался прийти вчера вечером - И когда это случилось, я, возможно, также впустил его в свой дом и почти позволил ему трахнуть меня. Это просто семантика.

— Пытался зайти? Куда? - Надежда в голосе Митча обволакивает мое сердце и сжимает его.

— Здесь. Он был здесь, а Кэти не открыла дверь...

Митч не дает мне шанса закончить.

— Черт возьми, я знал, что что-то слышал, но она сказала мне, что я параноик.

— Ты же знаешь, как она относится к тому, чтобы открывать дверь, - оправдываюсь я. Потому что да, это дерьмово, что она не открыла дверь. Но она не могла знать.

— Ты остановил его? Поговорил с ним? Что-нибудь?

— Мы... поговорили - Мое лицо пылает красным, а взгляд Митча сужается.

— Да, ага. Просто поговорили? - Он ухмыляется, наглый ублюдок.

От ответа меня спасает звонок телефона в кармане. Мелодия дверного звонка. Я разблокирую телефон и нажимаю на уведомление.

Там, стоя на крыльце в холодную погоду в одной лишь рубашке с длинными рукавами и с волосами, собранными в хвост, стоит мужчина моей мечты.

Я замираю, уставившись на свой телефон.

— Что? - спрашивает Митч, и я выныриваю из своего внутреннего смятения.

Что он делает в моем доме? Это может означать только что-то хорошее, верно? Черт, я не могу на это надеяться. Ни сейчас, ни когда-либо еще. Только не когда дело касается его.

— Киан у меня дома.

Митч поднимается на ноги, и я, как и в прошлый раз, роботизированно протягиваю ему руку.

— Поднимай свою задницу. Мы идем за ним.

Я напрягаюсь, а Митч продолжает крепко сжимать мою руку. Я чувствую, как тупые кончики его ногтей впиваются в мою кожу через рубашку.

— Я не знаю

Он тянет меня на себя, прилагая больше усилий, чем следовало бы.

Черт. Проклятье. Я не хочу идти туда и говорить с ним, не после вчерашнего. Не с Митчем в качестве свидетеля всех моих недостатков.

— Я пойду с тобой или без тебя, - заявляет Митч.

Что ж, выбор у меня не велик, потому что я не спускаю с Митча глаз.

— Пошли, - хмыкаю я, вставая.

Он направляется к входной двери, но я останавливаю его прежде, чем он успевает ее открыть.

— Надень куртку, - требую я.

Он закатывает глаза, но делает то, что я говорю. Он осторожно просовывает каждую руку в рукава и застегивает молнию.

— Достаточно хорошо?

У меня возникает искушение сказать ему "нет", просто чтобы поиздеваться над ним. Но я не настолько злой.

— Разве не ты должен быть родителем?

— Заткнись, черт возьми, и пойдем. Пойдем, вернем нашего мальчика.

Нашего мальчика. Как бы мне хотелось, чтобы это было правдой, но однажды, возможно. Надеюсь.

Но в том-то и дело, что надежду легче всего иметь и легче всего ее отнять.

ГЛАВА 55

КИАН

16 лет

Мой отец ворвался в парадную дверь, петли скрипнули от силы толчка, когда он распахнул ее. Он пришел из церкви в ярости. В его пьяных бреднях вначале было мало смысла, но, как я понял, на сегодняшнюю проповедь пришло не так уж много народу. Ну да, конечно, день в церкви был не слишком насыщенный, но в это же время в центре города проходило возрождение, так что, конечно, люди стекались туда.

Я сидел на скамье в первом ряду, как послушный и богобоязненный сын, которым я являюсь, и слушал, пока он читал свою обычную проповедь о гомофобии и женоненавистничестве. Единственное, что держало меня в тонусе, - это Трент. Трент, который сидел рядом со мной на передней скамье и пел песни, которым я его научил, чтобы он знал, что происходит. Между этими четырьмя стенами мы - два лучших друга, которые тусуются вместе и любят слушать Слово Божье по воскресеньям.

Когда мы остаемся вдвоем в тесном пространстве его спальни, это совсем другая история. Мы - друзья, которые любят сидеть и разговаривать, играя в настольные игры. Мы говорим о том, где мы видим себя, какую карьеру хотим сделать, каким большим хотим видеть наш дом. Наши разговоры - о нас. О нашем будущем.

Единственное, что удерживает меня от паники, - это то, что Трент остается рядом со мной во время церкви, зная, что он прикроет меня, несмотря ни на что.

— Иди сюда, мальчик, - рычит мой отец, стоя у нашего кухонного стола. Я дрожу от страха на дальнем конце нашего дивана. Ничего хорошего не выйдет, если я пойду туда, но будет еще хуже, если он придет сюда.

Я вытягиваю ноги из-под себя и встаю, мое тело дрожит как лист. Глубоко дыша, я напоминаю себе, что боль - это временно, и как бы ни было больно, я всегда исцелюсь.

Это дерьмовая мантра, но она была единственным, что помогало мне пережить худшие моменты отцовской ярости.

Я стою перед ним, его лицо так похоже на мое собственное, что, увидев нас, идущих вместе по дороге, можно сказать, что я его отпрыск. Я ненавижу его. Ненавижу, что хоть какая-то часть меня принадлежит ему. Я не могу смотреть на собственное отражение в зеркале - постоянно возникает искушение разбить его вдребезги.

Он смотрит на меня сверху вниз. Я уверенно стою на высоте пяти футов и одиннадцати дюймов, но он на несколько дюймов выше меня. Его масса тела тоже больше моей, и он никогда не позволит мне забыть об этом.

— Что ты сегодня натворил? - рычит он, впиваясь мне в лицо. Мерзкий запах алкоголя от его дыхания обжигает мне нос.

— Я ходил в церковь. Вернулся домой с мамой и Трентом. Делал домашнее задание. Вот и все, сэр.

Все как обычно, то, что мы делали каждое воскресенье с тех пор, как я стал достаточно взрослым, чтобы ходить в школу. Единственным изменением было добавление Трента, но это не было проблемой. Мой папа ничего не сказал по этому поводу. Кажется, он даже больше рад, что я привожу кого-то в церковь.

— Что еще?

Мама выходит из их спальни и останавливается, увидев нас. Она останавливается, чтобы понять, насколько пьян мой отец и насколько я напуган. Она говорит что-то себе под нос и уходит обратно в спальню, оставляя меня одного разбираться с этим.

— Я... Простите, сэр.

Я не успеваю больше ничего сказать, как он хватает меня за волосы и тащит к стойке. Он прижимает мое лицо к твердому граниту, холод вгрызается в мои щеки.

Я прикусываю нижнюю губу, чтобы сдержать вздох.

— Сэр?

Он приподнимает мою голову, а затем с громким стуком опускает ее обратно на неумолимую твердь. Боль прокатывается по моей щеке и затылку. Я сдерживаю стон боли, во рту ощущается привкус меди от моих собственных ласк.

— Я знаю, что ты делал. Ты мне противен. Я правильно тебя воспитал. Я преподал тебе те же уроки, что и моим родителям. Ты испорчен. Ты не мой сын

С каждым предложением моя паника нарастает, а его гнев разгорается все ярче. Он все сильнее и сильнее ударяет меня лицом о прилавок. Я чувствую тепло от крови, стекающей по лицу и разбрызгивающейся, когда он прижимает мое лицо обратно.

— Я убью тебя - говорит он, его ладони трясутся в моих волосах. Я замираю в ужасе.

Нет.

Нет.

Он не может. Он не может так поступить со мной. Я не позволю ему.

Я буду бороться до последнего вздоха. Я не оставлю Трента. Ни сейчас, ни когда-либо еще.

Я изо всех сил бью правой ногой, надеясь застать его врасплох. Моя нога соприкасается с кожей, и он воет от боли. Его хватка исчезает с моих волос. В глазах пляшут темные пятна, и мне приходится глубоко дышать, чтобы побороть боль и тошноту, подкатывающую к животу. Мне нужно выбраться отсюда.

И немедленно.

Я проношусь мимо него, пока он сворачивается клубком на полу нашего дома. Распахиваю дверь, и ночной воздух обдувает мое лицо, охлаждая перегретые щеки.

Мысли бегут, пульс бьется в горле.

Мне нужен Трент. Мне нужно, чтобы он меня вылечил, собрал воедино единственным способом, который он знает.

Единственное, что у меня есть, - это одежда на мне. Все мои школьные принадлежности и все мои вещи остались в этом доме. Я думаю о своей потрепанной книге, которую я хранил все эти годы, крепко держась за нее. Я никогда больше не увижу ее. Я никогда не получу свои вещи обратно, потому что если я переступлю порог этого дома, то подпишу свидетельство о своей смерти.

Кровь медленно стекает по моему лицу, и с каждым шагом я чувствую, как мое сознание медленно ускользает.

Задним умом я понимаю, что это правда. Я потеряю сознание прямо здесь, посреди дороги. Мои шаги тяжелы, а разум затуманен.

— Ки! - кричит пораженный голос, и мне требуется вся моя энергия, чтобы поднять голову.

В поле моего зрения появляется размытое движение. Кажется, это Трент. Это похоже на Трента.

— Веснушка, что случилось? Что, черт возьми, произошло? - Резкий вдох, и я слышу его придушенное дыхание. Он видит. Он видит, как сильно отец меня ненавидит. Как сильно он всегда меня ненавидел, но теперь у него появилась более веская причина.

— Веснушка, о боже. Нам нужно отвезти тебя в больницу.

— Не могу, - хриплю я, боль в голове уже мучительна. Если мы поедем в больницу, они позвонят моим родителям.

— Что мне делать? - умоляет он, и мое тело прогибается под его весом, когда я чувствую, как его руки крепко обхватывают меня, окутывая своим теплом.

— В безопасности, - говорю я, и тут же свет в моих глазах разгорается ярким пламенем, пока не гаснет до кромешной тьмы.

ГЛАВА 56

КИАН

Я снова звоню в причудливый дверной звонок у входной двери. Мне все равно, если он сообщит, что хозяина нет дома, и спросит, не хочу ли я оставить сообщение. Я не собираюсь оставлять чертово сообщение на дверном звонке. Я поговорю с ним с глазу на глаз. Мы собираемся решить все это прямо сейчас.

— Трент, открой эту чертову дверь. Я знаю, что ты дома. Твой грузовик стоит на подъездной дорожке, и я вижу включенный свет!

Он не имеет права быть мелочным. Да, в прошлый раз я сбежал, но подслушанный в ресторане разговор заставляет меня думать, что в этой истории есть еще много чего интересного.

Я уже так долго не был с ним. Я не хочу, чтобы он затягивал с этим.

— Нам нужно поговорить. И я вскрою замок, если ты меня не впустишь, - предупреждаю я. Я еще помню, как взламывать замок? Полагаю, мы это выясним.

— Почему ты взламываешь замок на моей входной двери?

Из моего рта вырывается очень мужественный, глубокий крик. Я поворачиваюсь на каблуках, а у подножия крыльца стоят Трент и... о боже. Это...

— Митч? - говорю я в недоумении. Потому что мужчина передо мной не похож на того, кого я оставил. У него бледная кожа, и он наполовину сгорбился.

Он был болен, напоминаю я себе. Трент сказал мне, что у него рак. Прошедшее время, верно? Я не собираюсь терять Митча. Я не могу. Я не переживу этого. Точно так же я отношусь к возможности потерять Трента.

— Тащи свою задницу сюда и обними меня, маленький засранец.

Мой смех обрывается, и слезы свободно текут по моему лицу, пока я бегу и обхватываю его руками. Митч теперь такой маленький, он кажется хрупким по сравнению с тем, каким он был раньше, когда крепко обнимал меня.

Я опускаю голову ему на плечо и позволяю слезам впитаться в ткань его куртки. Я так много времени провел в бегах. Это удивительно - снова оказаться дома.

— Хватит плакать, - говорит Митч. — Трент как раз заказывал пиццу, когда раздался звонок в дверь.

— Заказывал? - спрашивает Трент, в его тоне слышится веселье. Я поднимаю голову с плеча Митча и смотрю в карие глаза, которые так люблю.

— Да, ты заказывал. Я уже мысленно спросил тебя, но не успел вымолвить и слова, - замечает Митч, отстраняясь от меня, но заводя руку мне за спину.

— Пепперони с колбасой и сыром? - с надеждой спрашиваю я. Я так давно не ел пиццу. Не говоря уже о пицце со всеми лучшими начинками.

— А есть другой вариант? - Трент улыбается мне, и мое сердце замирает в груди.

— Нет, конечно, нет, - говорит Митч. — А теперь пойдемте. На улице холодно, и я голоден. Если вы двое меня не покормите, я быстро стану ворчливым.

Приятно осознавать, что, несмотря на время или болезнь, он все тот же человек, каким был, когда я уезжал.

Возможно, мне потребовалось два года, чтобы вернуться домой, но я больше никогда не уйду.

∆∆∆

Мой желудок надулся от того, сколько пиццы я съел. Мне следовало бы остановиться после четвертого куска, но мои глаза были гораздо больше, чем живот. Поэтому я просто продолжил есть. Тренту не намного лучше, чем мне, он лежит на спине на полу. Митч - единственный из нас, кто хорошо себя чувствует.

— Я же говорил вам двоим не есть так много, - замечает он, и я приоткрываю веки, чтобы увидеть, как он улыбается своему собственному отношению.

Трент стонет со своего места на полу, но не в сексуальном, а в жалком смысле.

— Может, не будем говорить о еде? Меня может стошнить, если я буду слишком много думать о еде.

— Поддерживаю. - Я поднимаю руку, но у меня не хватает сил, чтобы удержать ее, и она падает обратно на диван, как лапша.

— Балбесы, - бормочет Митч себе под нос. Как только я смогу встать с дивана, я стукну его подушкой по голове. Но не слишком сильно, потому что я боюсь причинить ему боль.

— Просто оставь меня здесь умирать, - отвечаю я, когда Митч встает, чтобы пойти на кухню.

— Ты можешь остаться здесь на ночь. Ваша комната в точности такая же, как вы ее оставили.

В комнате воцаряется напряженная тишина, и я не знаю, что сказать. Наша комната. Подтекст налицо. Наша с Трентом комната, которую мы делили, а потом в ней оставался Трент, когда мне нужно было место. Митч сохранил ее в том же виде?

Трент отрывается от пола и встает, переваливаясь с боку на бок, при этом ломая спину.

— Я лучше пойду

— Так скоро? - спрашивает Митч из кухни.

Трент колеблется и быстро смотрит на меня, а затем так же быстро отводит взгляд.

— Да, мне нужно идти в офис первым делом утром. Я не хочу слишком устать и испортить цитату какого-нибудь богача. Адам никогда не даст мне дослушать до конца.

Он подходит к Митчу и обнимает его. Момент милый и сентиментальный.

— Я провожу тебя домой, - говорю я и тут же краснею. Его дом находится по соседству, от входной двери Митча до его дома десять шагов. Неважно, я уже твердо решил это сделать и не собираюсь отступать.

— Конечно. Да. Хорошо, - заикается Трент. Он может попытаться избежать этого разговора, но я так просто не отстану.

— Пока, Митч, - говорю я, не желая, чтобы он видел выражение моего лица.

Я выхожу из дома Митча следом за ним и иду к его двери. Мы останавливаемся, и он смотрит на меня, словно пытаясь заглянуть в мою избитую и израненную душу. Это Трент. Мой Трент. Тот, кто подхватывает меня, когда я падаю духом, и чинит мои разбитые части. Он проникает в меня, пока я снова не стану целым, но только с ним.

— Ты занят завтра? - спрашиваю я, ставя свое сердце на кон.

Его бровь нахмуривается, создавая разрыв между двумя темными линиями.

— Завтра? - Он повторяет это слово, словно не понимает, что оно означает.

— Да, завтра. Ты занят? Мы могли бы поужинать и просто... поговорить? - Поговорить? Боже, я веду себя так неловко и делаю это таким неловким. Это же Трент, снова напоминаю я себе. Он видел меня во всем, и я не должен бояться попросить его пойти со мной на свидание.

Но это открывает совсем другие возможности. Свидание подразумевает нечто большее. Свидание подразумевает, что у нас еще есть шанс. Мне нужно, чтобы у нас еще был этот шанс.

— Ты хочешь наверстать упущенное... Со мной?

Я быстро киваю головой, не отступая.

— Как на свидании? - Его глаза смотрят скептически, и я не могу винить его за это. Я не самый простой человек, с которым можно проводить время, а побеги и грубость по отношению к нему не пошли мне на пользу. Но мне нужно, чтобы мы сели и поговорили, не отвлекаясь и не перебивая друг друга. И если это должно произойти за ужином, то мы вполне можем сделать это свиданием.

— Именно как свидание, - подтверждаю я, не в силах сдержать улыбку. Это будет либо лучшее решение в моей жизни, либо худшее. И я молю высшее существо, чтобы оно сжалилось надо мной и сделало это решение лучшим. Я заслуживаю чего-то, чего угодно. Хоть крошку счастья.

— Да, - говорит он, все еще колеблясь.

— Да? - спрашиваю я в ответ, от волнения в моем теле все трепещет. Бабочки взлетают и устраивают хаос на своем пути.

— Да

Не в силах остановиться, я подхожу к Тренту вплотную, вдыхая запах мускусного одеколона, который он всегда носил. Острая корица вперемешку с гвоздикой. Он опьяняет меня, и я переношусь в то время, когда мы вдвоем противостояли всему миру. Я прижимаюсь губами к его щеке, ощущая теплую кожу и острую щетину, которая начинает там расти.

— Я заберу тебя завтра, - говорю я ему, отстраняясь и заглядывая в карие глаза, которые преследуют мои сны.

— Хорошо.

Я отворачиваюсь и слушаю, как он отпирает дверь и заходит внутрь.

Мои шаги легки, я практически бегу по тротуару. Ничто не сможет меня остановить.

ГЛАВА 57

КИАН

Машина высаживает меня, и я стучусь в дверь Трента. Терпеливо ожидая, пока он откроет, пока я перекладываю сумку с вещами на руку, я чувствую, как пластиковая ручка перекрывает кровообращение. Боже, надеюсь, он не сочтет эту идею пошлой, но это было лучшее, что я мог придумать. Я не хотел вести его на обычное свидание. Мне хотелось чего-то такого, что позволило бы нам поговорить наедине и получить удовольствие без посторонних глаз.

Он открывает дверь, а я стою и пялюсь, как идиот.

Он горячий. Красивый. Великолепный. Красавчик. Соблазнительный.

Темно-серый хенли плотно обтягивает мышцы, которые я вижу под ним. Светлые джинсы плотно облегают его толстые бедра, и, черт возьми, если я посмотрю на его промежность, то увижу очертания его члена. Мой рот наполняется водой при мысли о том, что его член будет у меня во рту, как он будет растягивать меня вширь, ударяя по задней стенке горла, пока...

— Ты готов? - спрашивает Трент, и я пытаюсь незаметно потереть боковую сторону рта, чтобы проверить, нет ли слюны. Ничего нет, слава богу. Это было бы чертовски неловко.

— Да! Да, конечно. Я полностью готов.

Мне приходится сдерживать себя, чтобы не хлопнуть себя по лбу, чтобы вернуть разум в свой мозг, так как я, кажется, совсем его потерял.

— Ладно, какой план? - спрашивает он, поворачиваясь и закрывая за собой дверь.

— Можно я поведу? - Так будет удобнее для меня, и это может стать большим сюрпризом. Но если он не хочет, чтобы я вел его машину, я его не виню. Блестящий кусок дорогого металла на его подъездной дорожке немного пугает меня, но все в порядке. Я уже водил машину. Много раз. Неважно, что это было до того, как я переехал в Аризону, это всего лишь маленькая деталь. В Аризоне мне не нужна была машина. Куда бы мне ни нужно было ехать, Уиллоу ездила со мной. Не было смысла обременять себя выплатами за машину.

— Конечно, - говорит он, пожимая плечами.

Я протягиваю руку, чтобы он положил в нее ключ, но он только хмурит бровь.

— Можно мне взять ключи?

Он достает ключ из кармана и кладет его мне в руку. Я на мгновение замираю.

— Э-э-э...- Здесь нет ключа. Неужели я настолько оторван от реальности? Не может быть, черт возьми. Я вспоминаю машину Уиллоу и понимаю, что у нее точно есть ключ. Она вставляет его и заводит машину. Я видел, как она делала это сотни раз, ведь она возит нас повсюду.

— Это новейшая модель, они теперь заводятся на ощупь. Чтобы завести машину, нужен только брелок внутри грузовика.

Мои глаза расширяются, когда я поднимаю голову, чтобы оценить его реакцию. Он шутит?

— Может, тебе стоит сесть за руль?

Я протягиваю ему ключ, но он хватает меня за руку и тянет к водительской стороне своего грузовика. Если раньше он казался мне дорогим, то теперь он выглядит пугающе. Я разобью его, если сяду за руль.

Он открывает передо мной дверь, жестом приглашая сесть. Мои конечности дрожат, когда я забираюсь на водительское сиденье со всей возможной грацией. Я быстро бросаю сумку на заднее сиденье, надеясь, что ничего не пролилось на его дорогую кожу.

— Видишь эту кнопку? - Он указывает на кнопку на приборной панели с надписью Start/Stop. — Держи ногу на тормозе и нажми на кнопку. Она заведется, как обычная машина, просто не нужно будет вставлять в нее ключ.

Я прижимаю ногу к педали, именно так, как он сказал. Терпеливо жду, пока мои нервы не возьмут себя в руки. Все в порядке, что с того, что я так долго не водил машину? Это как езда на велосипеде - никогда не забудешь.

Вот только велосипед сильно отличается от двухтонной машины смерти. Трент наклоняется ко мне, и аромат его одеколона заполняет мои ноздри, вызывая в мозгу укол прямого дофамина. Он нажимает на кнопку, и двигатель с грохотом оживает.

— Вот видишь, легко - Он ухмыляется, слегка приподнятые губы так горячи, что мне хочется их поцеловать.

— Так легко - Я глубоко вдыхаю и устраиваюсь поудобнее, пока он забирается на пассажирское сиденье.

— Пристегнись, - замечаю я, пока он возится со своим телефоном.

По радио начинает звучать песня о любви, и он кладет телефон на центральную консоль, пока пристегивается.

На экране мелькает название плейлиста, и мое сердце замирает в горле. Это тот самый плейлист, который мы слушали, когда готовили, убирались или вместе решали головоломки.

— Куда мы едем? - спрашивает он, а я поворачиваю голову и опираюсь рукой на подголовник позади него, чтобы смотреть в заднее окно.

— Это сюрприз, - отвечаю я, стараясь не отвлекаться от дороги и не позволяя своим глазам переходить на него, как бы заманчиво это ни было.

— Хм, - бормочет он, не сводя с меня глаз.

Я успешно сдаю назад с его подъездной дорожки, а затем переключаюсь на вождение. Слава богу, что ничего не изменилось. Мы бы наверняка оказались в кювете к тому времени, как я бы разобрался, в какую сторону переключать руль.

В кабине его грузовика звучит музыка, пока я веду нас по знакомым дорогам и поворотам. Солнце начинает садиться, наполняя небо множеством цветов. Глубокие синие и фиолетовые оттенки сменяются желтыми и красными, как день сменяется ночью. Внимание Трента сосредоточено на пейзаже за окном, и я жалею, что у меня нет фотоаппарата, чтобы запечатлеть этот момент и сохранить его навсегда.

— Могу я кое-что сказать, пока мы не добрались до места, куда ты нас везешь? - Его глубокий голос разносится по салону грузовика и мгновенно заставляет меня напрячься.

— Конечно, ты всегда можешь сказать все, что захочешь - Я рискую взглянуть на него с периферии, и его глаза все еще обращены к тусклому солнечному свету.

— Мне нужна честность, мне нужна правда. Несмотря ни на что. Теперь это для меня решающий фактор - Его тон абсолютно серьезен, и я сдерживаю подступающую к горлу тошноту.

— Я могу это сделать, я могу быть честным - А я смогу? С точки зрения обывателя, это должно быть легко. Но думать, что ты можешь что-то сделать, и делать это на самом деле - две совершенно разные вещи.

— Я серьезно, Ки. Мне нужно знать, что все, что ты скажешь сегодня вечером, что бы это ни было, будет правдой.

Я въезжаю в парк, съезжаю с грунтовой дороги на тропинку, ведущую к поляне, куда я пошел за ним в тот день после школы. Как по-разному мы живем сейчас по сравнению с тем временем.

Я ставлю машину на стоянку и нажимаю кнопку "стоп", чтобы выключить ее. Легко, как пирог. Отстегиваюсь и поворачиваюсь на своем сиденье лицом к Тренту. Глядя в его карие глаза, я признаю свою первую правду за эту ночь.

— Мне страшно, - практически хнычу я, сердце колотится, а пальцы дрожат. Я прикусываю нижнюю губу, чтобы не дать ей жалко дрогнуть.

— Мне тоже. Мне так страшно, Ки. Но мне нужно знать, что я отдал этому всего себя, отдал тебе всего себя, прежде чем я смогу исцелиться. - Трент с тихим стуком прислонил голову к пассажирскому окну.

— Значит, мы оба напуганы, да? - Я пытаюсь придать ситуации легкость, но это не удается. Я пробую другую тактику - быть честным, как ему и нужно.— Я все еще хочу, чтобы ты был в моей жизни, но может потребоваться некоторое... время, чтобы мы снова стали такими, как раньше

— Я не хочу, чтобы мы были такими, как раньше.

Мое сердце замирает, но так же быстро Трент заканчивает свою мысль.

— Я хочу, чтобы мы были вместе, но я хочу быть для тебя тем мужчиной, которым, как я знаю, могу быть. На это ушло много времени и много терапии, но именно так я могу сидеть здесь, перед тобой, и говорить тебе о своих чувствах.

Я сглатываю комок в горле, зная, что он все еще хочет меня, даже после всего, через что мы прошли. Смогу ли я стать для него таким человеком? Он не заслуживает таких переменчивых эмоций, как у меня. Я должен быть уверен, что это то, что я могу сделать для него и для нас.

Он не ждет, пока я отвечу на его заявление, вместо этого он выходит из грузовика и идет к моей двери. Когда он открывает ее, меня обдает внезапным холодом, и я переосмысливаю все свои планы.

— Парк, где ты сказал мне, что я красивый , - говорит Трент. — Классика.

Я улыбаюсь воспоминаниям. Это было так неловко, но в итоге по большей части все получилось.

— Я думал, мы могли бы устроить пикник, но сейчас немного холоднее, чем я предполагал. Надеюсь, ты не будешь возражать, если я украду все тепло твоего тела.

Его улыбка прекрасна, с небольшим промежутком между зубами, который я так люблю.

— У меня есть дополнительное одеяло под задним сиденьем. Я возьму его.

Когда Трент протягивает мне руку, я хватаю ее, прижимая к груди. Он достает одеяло, а также передает мне сумку, которую я собрал.

Я беру у него одеяло и говорю, чтобы он оставил меня на минутку. Оставив его стоять рядом с грузовиком, я раскладываю принесенные одеяло и подушки, создавая небольшую зону отдыха в кузове его грузовика. Я достаю приготовленные мною бутерброды с арахисовым маслом и желе, а также тарелку с фруктами и чайные фонарики на батарейках, которые я захватил из магазина.

Подойдя к нему, я прошу его повернуться, чтобы я мог обхватить его лицо руками и закрыть глаза. Он немного выше меня, поэтому затащить его в кузов пикапа не так просто, как хотелось бы. Мой член трется о его задницу в штанах. Гладкий атлас нижнего белья усиливает мое удовольствие, и я отстраняюсь, пока мои внутренности словно горят.

Нет. Нет. Плохой член. У нас есть и другие дела, кроме того, чтобы кончить.

— Сюрприз, - шепчу я ему на ухо, чувствуя, как его волосы касаются моего рта.

— Ки, тебе не нужно было делать все, - говорит он. Его широкая улыбка говорит о другом, и мне нравится быть ответственным за эту улыбку. Я вспоминаю все те случаи, когда он делал для меня приятные вещи, и понимаю, почему он всегда это делал. Не потому, что он хотел получить признание за свои поступки, а потому, что ему нравилось делать меня счастливым. Так же, как я люблю делать счастливым его. Я буду делать это каждый день до конца наших дней, если мы дадим нам шанс.

Мы сидим на задней площадке, ведя светскую беседу за сэндвичами и фруктами. Это приятно, все как в старые добрые времена. Разговоры о том, какие телешоу мы любим смотреть сейчас, о новой музыке, которую мы нашли, о случайно подслушанных драмах. Это похоже на встречу двух друзей, а не двух влюбленных, которых разлучила

Вселенная.

Может быть, Вселенная пытается нам что-то сказать, может быть, что все так и должно быть. Легко. Не токсично. Никаких ссор и споров из-за мелочей. Мы оба выросли за два года разлуки.

— Я потрясен, что тебе нравится работать с Адамом. Кажется, он именно тот человек, с которым ты раньше сталкивался, - замечаю я, откусывая кусочек сочной клубники. Я чувствую, как сок стекает по моему подбородку, и Трент проводит по нему большим пальцем, чтобы убрать его, а затем засовывает тот же палец в рот.

— Он мой лучший друг, но не пойми меня неправильно, мы постоянно ссоримся. Особенно когда речь заходит о жизни вне работы.

Я закатываю глаза.

— Я это видел, - замечает Трент, насмешливо глядя на меня.

— Извини, - раздраженно бормочу я. Я смотрю на стебель клубники, зажатый между пальцами. Мне хочется засунуть в рот еще какой-нибудь кусочек еды, чтобы больше не говорить об Адаме, но остаются только крошки.

— Правда? - спрашивает он, глядя глубоко в мои глаза, словно пытаясь прочесть мою душу.

— Я не нравлюсь Адаму, - стыдливо признаюсь я. Моя неуверенность вспыхивает, когда меня осеняет мысль. Что, если у нас с Трентом ничего не получится, потому что его лучший друг не одобряет этого? Раньше мне никогда не приходилось беспокоиться об этом, но сейчас это единственная мысль, которая крутится у меня в голове.

— О чем ты говоришь? Почему ты думаешь, что ты ему не нравишься?- спрашивает Трент, удивленный и немного скептически настроенный.

— Он сказал мне держаться от тебя подальше. - Я наблюдаю, как белка взбирается на дерево и забирается на самую высокую ветку. Как они не боятся упасть, ума не приложу.

— Что он сказал? - Трент хрипит, и когда я поднимаю глаза на него, его взгляд становится жестким.

— Он сказал, что ты не игрушка, - бормочу я себе под нос, снова отводя взгляд, и смущение заливает мое лицо. Я знаю, что Трент не игрушка, но признание этого вслух выставляет мои недостатки на всеобщее обозрение. Рассказывать ему о том, как его друг может быстро разобрать меня на части и отругать за то, о чем он знает лишь поверхностно, не сулит ничего хорошего моему плану по возвращению Трента.

Пальцы Трента находят нижнюю часть моего подбородка, и он поднимает мое лицо, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Что бы он ни сказал, забудь об этом. Он ворчун, но делает это потому, что ему не все равно. Он не знает, что я готов на все, чтобы снова быть с тобой. Сколько бы раз ни разбивали мое сердце, я буду продолжать ставить его на кон ради шанса иметь хоть что-то с тобой.

Слезы жгут мне глаза, и я хочу открыто зарыдать, чтобы он обнял меня и утешил. Я хочу, чтобы он никогда не отпускал меня.

— Я не причиню тебе боли, обещаю. Я больше не причиню тебе боли, - клянусь я, скрещивая пальцы на сердце в знак обещания.

— Я знаю, что не причинишь , Ки. Но нам нужно о многом поговорить.

Моя улыбка становится водянистой, но я все равно киваю, потому что нам еще о многом нужно поговорить. Я достаточно уважаю его, чтобы дать ему время рассказать мне все на его собственных условиях.

— Уже поздно...- Я хеджирую, не желая портить эту хорошую ночь унылыми разговорами.

— Может, ты хочешь прийти завтра? Я приготовлю ужин, и мы сможем посидеть в моей гостиной и поговорить еще?- спрашивает меня Трент.

Сегодняшний вечер был идеальным и именно тем легкомысленным свиданием, которое нам было нужно, прежде чем мы погрузимся в глубокие темы. Это дало ему шанс сбежать, но он не сбежал. Он выбрал меня, он решил остаться.

— Да, - взволнованно отвечаю я.

Именно в этот момент мой телефон выбирает момент для звонка.

Какого черта?

Я достаю его, и мое лицо бледнеет, когда я смотрю на уведомление.

Трент замечает, потому что, конечно же, замечает.

— Что случилось? - Его беспокойство ощутимо.

Правда.

Честность.

— Это... это мой OnlyFans... Мне поступил особый запрос. - Мое лицо ярко-красное, и я не могу смотреть Тренту в глаза, когда говорю это. Но так мы договаривались, когда садились за стол для этого свидания. Правда, какой бы неловкой, уродливой или плохой она ни была. Не могу понять, что меня больше смущает - то, что он знает, что у меня есть OnlyFans, или то, что теперь он знает, что я делаю контент на заказ.

— Тебе нужно идти? - спрашивает он, протягивая руку через пространство между нами, чтобы взять мою руку в свою. Ощущение его грубых и мозолистых рук на моей гладкой коже говорит о времени, прошедшем между нами.

Мне приходится сдерживать вздох, чтобы не пустить поезд под откос.

Нет, плохой Киан. Плохой член Киана. Мы не будем торопиться с сексом с Трентом. Мы должны действовать медленно и не торопиться.

Я качаю головой и кладу телефон обратно на подушку рядом с собой, игнорируя следующий писк. Я знаю, кто это. Это человек, который запрашивал контент и написал мне, чтобы убедиться, что я его получил. Черт возьми.

— Можешь ответить, я не против, - предлагает Трент, святой, каким он и является.

Это должно было быть наше свидание. Наше совместное время, когда мы разбираем наши проблемы и выясняем, как их решить. А не то, что я брошу его, чтобы заняться кино.

— Ты уверен? - подстраховываюсь я, потому что если ему не нравится, что я занимаюсь сексом на камеру, то я не знаю, как сложатся наши отношения. Большую часть своих денег я зарабатываю на модельном бизнесе, но OnlyFans обеспечивает мне мое гнездышко. Это единственное, что помогает мне оставаться в здравом уме, зная, что даже если завтра все пойдет прахом, я все равно смогу жить стабильной жизнью.

— Конечно. Мне все равно, что ты занимаешься OnlyFans. - Его лицо пылает самым красивым оттенком розового, а намек на щетину на щеках создает восхитительную картину горячности. — Правда?- спрашивает он, и одно это слово заставляет меня вздрогнуть.

Я киваю, чувствуя, как по шее скатываются капельки пота. В кузове чертовски холодно, и нас согревают только одеяла и собственное тепло. Пот выступает от нервозности.

— Я подписчик твоего OnlyFans, - торопливо произносит он низким тоном.

Мои глаза выпучиваются, и я несколько раз открываю и закрываю рот в поисках нужных слов.

Мысль о том, что Трент наблюдает за мной, не должна меня возбуждать. Не должна. Но мой член в штанах все толще. Слава богу, что я предусмотрительно заправил его в пояс, иначе, я уверен, он бы прорвал тонкий материал. Тонкий материал, который сейчас мешает ему жить своей лучшей жизнью в открытом виде. Ну, не на виду. Желательно в моей руке, пока Трент трахает меня. Или в его заднице, пока я трахаю его. Мой член не имеет предрассудков, но только в отношении Трента.

— Я знаю, это странно, - быстро произносит он в моем ошеломленном молчании. — Прости, но я следил за тобой в Instagram, а потом ты постоянно писал об этом. Мне нужно было увидеть тебя, пусть даже через экран. Мне нужно было все, что я мог получить. Я был в таком отчаянии.

О. Боже мой. Боже. На кончике моего члена блестит сперма, и я чувствую, как материал на коже становится влажным. Я сейчас кончу в штаны, если он продолжит говорить.

— Нет... - Я прочищаю горло, надеясь, что он не услышит дрожь вожделения в нем. — Нет, все в порядке. Я... рад, что ты подписался. Ты видел что-нибудь, что тебе понравилось?

Это опасная дорога, по которой мы не должны идти. Не раньше, чем мы поговорим. Не после всего, через что мы прошли, но это сообщение не доходит до моего члена, который возбужден и ждет с нетерпением.

— Мне нравилось... наблюдать за тобой. Слышать твои стоны и смотреть, как ты трахаешь себя на этих дилдо. Ты был олицетворением секса. Такой горячий. Я так сильно захотел тебя после того, как посмотрел. Это было дразняще - смотреть на тебя и знать, что я никогда не смогу иметь тебя - Его глаза остекленели, а зрачки раздулись. Похоже на то что, он принял наркотик, но это просто его реакция на возбуждение. Уверен, если бы я смотрелся в зеркало, то выглядел бы точно так же.

— Ты... хочешь посмотреть на меня сейчас? - спрашиваю я.

Он резко вдыхает, а я с затаенным дыханием жду, что он ответит. Ветер свистит среди деревьев и развевает мои волосы у лица. Пряди щекочут кожу, и Трент придвигается ко мне так, что наши носы оказываются достаточно близко, чтобы расчесать их. Он заправляет беспорядочные пряди за уши, не сводя с меня глаз.

— Я бы с удовольствием понаблюдал за тобой.

Я закрываю глаза в предвкушении его поцелуя, ожидая прикосновения его губ к моим. Вместо этого он прижимается губами к моему лбу и откидывается назад. Я медленно открываю глаза, чувствуя сонливость от вожделения, бурлящего в моих венах.

— Поехали, Веснушка.

Поездка до его дома наполнена напряжением, а плейлист, звучащий из его колонок, чувственный и медленный. Внутри своего дома он ведет меня в комнату. В ней нет никаких личных вещей. Только кровать с деревянным каркасом и тумбочка. Очень... пусто.

— Это моя гостевая спальня, но не стесняйтесь передвигать вещи, как тебе нужно, чтобы сделать ее более - он машет рукой по кругу — приятной для взгляда. Для твоего видео.

Я проверяю пространство, и мне кажется, что будет достаточно просто сдвинуть тумбочку к краю кровати, чтобы получить лучший ракурс.

Ну что ж, начнем.

ГЛАВА 58

ТРЕНТ

О, блядь.

Блядь.

Блядь.

Это единственное, что может придумать мой мозг, пока я смотрю, как Киан передвигает тумбочку перед кроватью. Я должен предложить ему помощь. Я не хочу, чтобы он причинил себе боль.

Но другая часть меня зациклилась на том, что я собираюсь наблюдать за Кианом, как делал это уже много раз. Здесь, в этой комнате, в реальном времени. Мой член в штанах твердый как сталь, и трение джинсов о него проверяет мой контроль. Я знаю, что как только он начнет снимать, для меня все будет кончено. Я взорвусь в штанах в мгновение ока.

Киан кивает головой, его беспорядочные кудри подпрыгивают от движения. Он выглядит довольным собой.

С минуту он возится у кровати, глядя на нее и пожевывая нижнюю губу. Мне нужно успокоить его, заверить, что все в порядке и все, что он собирается сделать, будет замечательно.

Однако если я подойду к нему прямо сейчас, то силой повалю его на кровать и буду душить его член, пока он не кончит мне в горло.

— Ты уверен, что это нормально? Я не хочу, чтобы ты испытывала дискомфорт, ревновал или...- Он замолчал, не понимая, что еще я могу чувствовать.

— Веснушка, я так хочу тебя увидеть. Думаю, я умру, если не увижу.

Его лицо раскраснелось, а похоть в глазах ослепляет. Мы оба хотим этого, как бы мы ни пытались бороться с притяжением между нами.

— Хорошо - Он натягивает на себя улыбку, с большей уверенностью, чем минуту назад, и кладет телефон на тумбочку, аккуратно переставляя его так, чтобы он стоял вертикально. — Если тебе не понравится то, что ты увидишь, просто скажи мне. Это не прямая трансляция, так что я могу отредактировать все, что мне нужно.

Это нисколько не помогает решить проблему в моих штанах. Если что, мой член жалко пульсирует. Хочется и нужно подойти ближе.

— Хорошо, - говорю я на глубоком выдохе. — Можешь сказать мне, в чем заключается особая просьба?

— Он просто хочет увидеть, как я дрочу. Это не требует особых усилий. У меня есть несколько безумных просьб, которые требуют планирования.

— То есть ты просто... должен записать, как ты дрочишь, и он тебе за это заплатит? А он не увидит это на твоей странице? -Там много... и я имею в виду много видео с Кианом. Не то чтобы я смотрел их все. Ладно, я точно смотрел, возможно, не один раз.

— Он хочет, чтобы я произносил его имя, когда буду это делать.

О, мое сердце жалобно заколотилось при этом. Мне придется наблюдать за тем, как Киан произносит имя другого мужчины, пока тот кончает. Смирюсь ли я с этим? По правде говоря, это не беспокоит меня так сильно, как, возможно, должно было бы. Я не ревную к их отношениям, это просто бизнес. Ничего больше. Но меня беспокоит мысль о том, что этот мужчина будет называть не мое имя.

Такова будет наша жизнь, и я должен смириться с этим. Однажды, надеюсь, скоро, он будет лежать в моей постели и стонать мое имя.

Чувство ревности отступает, и все, что остается, - это похоть, горящая в моих венах.

Я улыбаюсь ему, и он улыбается в ответ.

Он забирается на кровать, как и подобает соблазнителю. Его полуприкрытые глаза смотрят в камеру, умоляя человека на другом конце телефона сделать с ним грязные, грязные вещи.

Черт, это намного лучше, чем любое порно, которое я смотрел. Киан естественен, он играет на камеру.

Киан стоит на коленях на кровати, быстро срывает с себя рубашку и демострирует свои потрясающие мышцы, впадины и бороздки, над которыми он так усердно работал.

В противовес тому, как быстро он снял верх, он не спешит стягивать край брюк. Мой взгляд привлекает вспышка голубого цвета, кружева на фоне его бледной кожи.

Должно быть, я издаю какой-то звук, потому что глаза Киана переходят на мои. В его ярко-зеленых радужках горит намек на возбуждение и страсть.

На нем... кружевное нижнее белье под брюками. Господи, мать твою. Не знаю, благословение это или проклятие.

Запись на телефоне совершенно забыта, пока он смотрит на меня, дразня и медленно спуская штаны, и мне кажется, что меня убивают и перевоплощают снова и снова. Мой член умоляет выпустить его из трусов, но я не поддаюсь на его мольбы. Пока нет.

Киан наконец спускает штаны с бедер и откидывается в сторону, чтобы снять их. Когда я вижу его голые ноги с легким налетом светлых волос, мне конец. Моя кровь бурлит в ушах. Мягкие голубые трусы идеально обрамляют его член и яйца, рисуя картину чувственного греха.

Он оттягивает трусы в сторону, демонстрируя свой твердый член, не сводя при этом глаз с меня. Из периферии я вижу, как его рука перетягивает его и нежно дразнит головку.

Блядь. Блядь. Я провожу рукой по контуру своего члена в джинсах, пытаясь дать ему небольшую передышку. Не получается.

Ему нужно больше.

Больше.

Блядь, больше.

К черту, это же Киан. Если он не хочет этого, он может сказать мне "нет", и я немедленно прекращу. Но мне нужен мой рот на нем сейчас.

Я обхожу кровать, наши глаза заперты, пока я не опускаюсь на колени на кровать рядом с ним.

— Скажи мне "нет", - шепчу я, протягивая руку, чтобы погладить его пухлый розовый сосок, который твердеет под моим прикосновением. — Скажи мне "нет", если ты не хочешь этого, Ки - Он не говорит мне "нет", вместо этого он дает мне лучший знак согласия. Он крепко прижимается своим ртом к моему. Бормоча слова "Да, да, да" с каждым движением его языка по моему рту.

Я не должен торопить события, осыпать его любовью и лаской.

Моя похоть берет верх. Я толкаю его на спину, полностью принимая образ его тела в голубом нижнем белье.

— Черт, это так сексуально. Ты такой чертовски горячий - Мой голос глубок. Слова трещат, как тонкий фарфор, и разрушают мой контроль. Мы договорились поговорить, и я знаю, что нам нужно это сделать. Это не самое лучшее, что мы можем сделать прямо сейчас, не зная, в каком положении мы находимся на самом деле. Но я не могу бороться с соблазном его кремовой кожи, представляя ее с красными следами от моих пальцев и рта, пожирающего его.

— Пожалуйста, Трент, пожалуйста, - умоляет он меня. Я не знаю, о чем он умоляет, и думаю, он тоже не знает.

Я пропускаю все прелюдии и вместо этого беру его лодыжки в руку, прижимая их назад, пока они не оказываются возле его ушей.

— Оставайся так, Ки. Не двигайся.

Он обхватывает руками заднюю поверхность коленей, слушая меня, как я и знал.

— Хороший мальчик, - стону я, проводя языком по линиям на его животе и спускаясь к паху. Я трусь лицом о его член, ощущая его мягкость на своей щеке. Его твердый член вздрагивает от прикосновения к моему лицу, и я глажу его по бокам. Вдыхаю провокационный запах его тела и возбуждения.

— Ты надел их для меня? - Я провожу пальцами по складке его паха, не касаясь его члена, но приближаясь достаточно близко, чтобы мучить его.

— Да, да. Конечно, да.

Я вознаграждаю его, обхватывая рукой его член в трусиках и сильно поглаживая его. Его спина выгибается дугой, а руки вцепляются в простыни. Я сдвигаю их в сторону, любуясь его твердым членом, гладкой кожей яиц, мягкой кожей попки, розовым отверстием. Он великолепен.

Я провожу языком от его задницы до головки члена.

— Оооо. Трент. Пл-пожалуйста, - стонет он, пытаясь прижаться бедрами к моему рту. Его живот напрягается от усилий, привлекая мое внимание к жестким линиям, которые он сформировал за эти годы.

— В чем дело, Веснушка? Хочешь, чтобы мой рот был здесь? - Я дразню его, выдыхая дыхание на его задницу. Его дырочка сжимается вокруг ничего, и я получаю удовольствие от вида его неистовой потребности.

— Мммммм...

— Думаю, мне не стоит заставлять тебя ждать - Я беру каждую щеку в свои руки и широко раздвигаю его. Я провожу языком по его дырочке, но этого недостаточно. Мне нужно больше. Мне нужно, чтобы он разрывался на части от моего рта, как я разрывался по швам, когда он не был со мной.

Я пожираю его, как будто это моя последняя еда, облизывая его тугой ободок и скребу зубами по чувствительной плоти. Его дырочка трепещет от моего языка, мой собственный член чувствует себя обделенным вниманием, но я не могу сосредоточиться на этом, пока Киан разваливается на мне. Я обхватываю рукой его член, размазывая по нему его сперму, чтобы он легче скользил.

— Трент, Тр-трент. Пожалуйста. Мне нужно больше. Ты мне нужен. - Киан обрывает фразу с громким стоном, когда я обхватываю рукой головку его члена, как я уже видел во многих видео.

Я отстраняю свое лицо от его дырочки на достаточное время, чтобы сказать ему:

— Мне нужно, чтобы ты кончил, Веснушка. Мне нужно, чтобы ты кончил на мою руку и сел на мое гребаное лицо, пока ты это делаешь. - Слова вылетают прежде, чем я их обрабатываю, а когда я их обрабатываю, то понимаю, что нуждаюсь в нем на своем лице больше, чем когда-либо в чем-либо.

Я меняю наши позиции, так что я ложусь на спину, а он нависает надо мной, держа свою задницу достаточно близко, чтобы я мог ее поглотить. Я дергаю его за бедра, чувствуя, как он давит на меня всем своим весом. Я просовываю язык в его дырочку, ослабляя его с каждым толчком. Мой нос уперся в его складку, и единственное, что я могу видеть со своего места, - это его кудри, подпрыгивающие при каждом движении.

— Блядь, Трент. О-о-о-о, черт. Мммм...- Его стоны звучат громко, отражаясь от стен, когда он сильнее прижимается к моему лицу, а его член пульсирует в моей руке, выплескивая сперму на мою руку и на живот. Я медленно заканчиваю дрочить ему, стараясь выжать из него все до капли, прежде чем отпустить. Его тело подергивается на моем от перевозбуждения.

Я нежно лижу ему каждую щеку, пока он переводит дыхание и спускает кайф. Он обвис и скатился с меня, с ошеломленным выражением лица уставившись на попкорновый потолок моей гостевой комнаты.

— Ну что, я так понимаю, это было хорошо? - поддразниваю я, слыша, как он глубоко вдыхает в свою грудь.

Он издал полузадушенный смешок. Перевернувшись, он прижимается головой к моей шее.

— Дай мне несколько минут, и я буду готов позаботиться о тебе. Мне просто нужен перерыв.

Я целую его в макушку, чувствуя удовлетворение, которое испытываю только рядом с Кианом.

— Хорошо, Ки. Как скажешь.

Его дыхание выравнивается, и вскоре я слышу легкое похрапывание, которое, как он клянется, он не делает, и я закрываю глаза. Жду, когда сны совпадут с моей реальностью.

ГЛАВА 59

ТРЕНТ

16 лет

— Безопасно,- последнее, что он говорит, а затем я беспомощно наблюдаю, как его глаза закатываются на затылок.

— Нет.Нет. Нет. Черт! Что мне делать? - Я быстро оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться, что его отец не собирается закончить начатое. Темнота ночи сгущается, и мой пульс в панике стучит в шее, а кровь шумит в ушах, мешая думать.

Я направлялся к нему домой, потому что Дон пронюхал, что мы вместе, и сказал, что если я не выйду к закату, то могу больше не беспокоиться о том, что увижу дневной свет. Я пронесся по дому, собирая свои скудные пожитки. Я смотрел на маму, сидящую на диване, и в ее глазах было столько ненависти ко мне, что я не мог ничего ей сказать. Больше нечего было сказать, она сделала свой выбор. А я сделал свой.

Но когда я припарковался у дороги, чтобы подождать, пока Киан напишет мне ответ, я не ожидал, что он вылетит на тротуар, как летучая мышь из ада. Его лицо в крови, на боку образовалась шишка, ушиб начал опухать и кровоточить.

Черт, что же мне делать? У меня нет денег, чтобы отвезти его в больницу, а даже если бы и были, я не могу его туда отвезти, потому что они позвонят его родителям. Его родителям, которые сделали это, злобному человеку, который умеет вымещать свою агрессию только на тех, кто меньше его. Я бы хотел, чтобы у него был кто-то своего размера, к кому он мог бы придраться, кто-то, кто надрал бы ему задницу и ушел, смеясь.

Киан весит не намного больше меня, и это мучение - пытаться закрепить весь вес тела парня в моем захвате, чтобы я мог помочь ему подняться. Если бы мне удалось дотащить его до машины, я бы мог думать лучше. Я мог бы придумать, как ему помочь.

Но я не могу пойти за машиной, потому что я не оставлю его здесь. Я отказываюсь его бросать.

Мы идем по тротуару, я крепко обхватываю его тело и бесцеремонно волоку его по тротуару. Возможно, у него есть несколько царапин от бетона, но это лучшее, что я могу сделать в данных обстоятельствах.

Наконец я дотаскиваю его до своей машины и укладываю на сиденье, чтобы он мог отдохнуть. Он дышит, и его пульс бьется под моими пальцами. Стук совпадает с ударами моего собственного сердца, испытывающего физическую нагрузку. Я вытираю пот со лба и убеждаюсь, что он в безопасности, прежде чем закрыть дверь.

Я откидываю голову назад, ощущая прилив прохладного воздуха и не желая кричать о своем разочаровании. Разочарование за него, за меня, за нас. Нам выпадают одна дерьмовая карта за другой, но я молча обещаю ему, пока обхожу машину, что ему никогда не придется бороться в одиночку. Его максимумы будут моими максимумами, а его минимумы - моими минимумами, которые я помогу ему пережить.

Усевшись на свое место, я достаю телефон из подстаканника и делаю быстрый поиск в Google, чтобы понять, что мне делать. В первых вариантах предлагается отвезти его в больницу - ну да. Но наконец появляется полезная статья, и я ее просматриваю. Я прочитал ее дважды, когда рядом со мной раздалось легкое шевеление. Затем стон.

— Трент?

— О...- Мне приходится подавить всхлип, когда он поворачивает ко мне голову, его волосы мокрые от крови, но каким-то образом он все еще может изобразить улыбку на своем избитом лице. — Киан! Я так чертовски волновался.

— Я знал, что ты придешь за мной, - говорит он, и его глаза снова начинают медленно закрываться.

— Нет! Киан, ты должен бодрствовать ради меня. Ты можешь это сделать? Пожалуйста? - умоляю я его, и слезы текут по моему лицу. Его глаза снова приоткрываются - совсем чуть-чуть, так что я едва могу разглядеть его зеленые радужки. Он протягивает руку, и я осторожно беру ее в свою, проводя пальцами по костяшкам его пальцев. — С тобой все в порядке, мы разберемся с этим - Не знаю, кого я больше пытаюсь убедить , себя или его, но по его лицу, когда он смотрит на меня, проскальзывает чувство умиротворения.

— Вместе.

— Вместе, - успокаиваю я его, держа свою руку в его, пока я еду по дороге. Продуктовый магазин закрыт на ночь, но в небольшом магазинчике ниже по дороге есть небольшой выбор медицинских товаров. Этого должно хватить, чтобы продержаться до тех пор, пока он не сможет сходить к школьной медсестре. Не знаю, обязаны ли они сообщать об этом, но к тому времени будет уже слишком поздно. Мы здесь вдвоем. И если мне придется упираться и спорить со взрослыми из-за этого, я это сделаю. Для него.

— У меня болит голова, - хнычет он, и меня охватывает чувство беспомощности. Я езжу кругами по городу, пытаясь найти место, где можно купить что-нибудь, чтобы помочь ему.

Я знаю, что в трейлере, под раковиной в ванной, есть аптечка. Неужели я рискну туда вернуться?

Очевидный ответ - да, да, я готов рискнуть, что бы Дон ни собирался со мной сделать. Если это поможет Киану, то без вариантов.

— Держись, Веснушка. Нам нужно срочно сделать пит-стоп. - Пока я добираюсь до трейлерного парка, я мысленно составляю список всего, что нам может понадобиться. Сейчас нам негде жить, но я не могу сейчас об этом думать. Моя главная задача - позаботиться о Киане.

В трейлере не горит свет, и я глубоко вздыхаю с облегчением. Киан все еще бодрствует рядом со мной, но его остекленевший взгляд говорит о том, что он не понимает, что происходит. Так, наверное, лучше.

— Я сейчас вернусь, не выходи из машины. Обещай мне, Ки, - требую я, убедившись, что его глаза не отрываются от моих.

— Обещаю, а можно мне тоже купить шоколадки? Я очень хочу. - Он любит шоколадные конфеты, которые я покупаю в продуктовом магазине, и я хочу купить их для него, но придется подождать до завтра.

— Да, мы купим тебе немного

— Хорошо

Я оставляю его в машине, тихо закрывая дверь на случай, если мама дома. Я не хочу, чтобы она сказала Дону, что я вернулся.

Я открываю дверь, она все еще едва держится на петлях от того, как Дон распахнул ее раньше. Он был на тропе войны, и теперь, когда родители Киана тоже знают, неудивительно, почему.

Холодный ветерок пронизывает дом, и я чувствую свое дыхание с каждым выдохом. Все будет хорошо. Я захвачу все одеяла, какие только смогу. Моя одежда все еще должна висеть на вешалках, если только Дон уже не избавился от нее. Но когда я добираюсь до своей спальни, все остается так, как я оставил. За исключением нескольких разбитых пивных бутылок, которые разбились о стену, а осколки стекла усеяли пол.

Я набиваю руки всем, чем только можно. Если понадобится, я сделаю несколько заходов. Одеяла, одежда, туалетные принадлежности. У нас есть все, что может понадобиться. Я набиваю старую сумку, полную тех немногих банок, что остались в кладовке, когда слышу, как по дороге проезжает машина. Я не знаю, мои ли это мама и Дон, но не хочу рисковать.

Это не они, машина, которую я слышал, пролетает мимо дома-трейлера, оставляя за собой небольшой пыльный след, ведущий к домам на заднем дворе.

Я бросаю последний пакет на заднее сиденье, слыша громкий стук банок друг о друга. Киан смотрит на меня, пока я роюсь в вещах, чтобы передать ему многоразовую бутылку для воды, которую я наполнил водой и несколькими таблетками адвила. Придется подождать, пока мы доберемся до безопасного места, чтобы переночевать, прежде чем я смогу перевязать его раны, но обезболивающее должно его поддержать.

— Спасибо, что спас меня, Трент.

Я протягиваю ему руку и позволяю положить на нее голову, пока ищу место, где можно припарковать машину на ночь.

Решив, что самым безопасным местом будет парк, я припарковал машину на достаточно большом расстоянии, чтобы не привлекать внимания. Склонившись над консолью, я по мере сил латаю раны Киана. Туман начинает рассеиваться из его глаз, но когда он вздрагивает от боли, я чувствую, как боль отзывается в нем самом.

— Почти все готово, а потом мы сможем поспать. Мы можем разделить заднее сиденье, и я захватил много дополнительных одеял, так что там будет тепло - Надеюсь, тепло наших тел тоже поможет.

— Если только ты будешь крепко держать меня и не позволишь мне упасть с сиденья

— Никогда - клянусь я ему. Клянусь крепко держать его и никогда не отпускать, во всех отношениях. Он мой, а я его. Он тот человек, ради которого я загадывал желания на падающих звездах, и вот он передо мной, и я никогда его не отпущу.

ГЛАВА 60

КИАН

— Ты не слушаешь меня, Уиллоу, - простонал я в трубку, но ее звонкий смех говорит мне, что ей все равно. Она получает удовольствие от того, что мне больно.

Прошлая ночь с Трентом была сном, а проснуться в окружении его тепла было как пощечина. Мы должны были не торопиться. Я сказал своему члену "никакого секса". Это явно нарушало правила, потому что я не считаю сексом то, чем мы занимались прошлой ночью. Это было просто... даже не знаю, как это назвать. Лучший римминг в моей жизни? Учитывая, что это был единственный раз, когда мне его делали, мне не с чем сравнивать. Должно быть, Трент больше внимания уделял тому, что я делал с ним, и применил эти навыки на практике.

Нет, нет. Не думайте о том, что он делает это с другими людьми. Это не имеет значения. Это не имеет значения. У меня нет причин ревновать, когда мы уже взрослые люди. Я уже не тот юнец, каким был, когда мы только начали встречаться.

Может, мне нужна терапия? Подумать об этом, мне определенно нужно. Я включу это в свой пятилетний список дел. Я думаю, это разумно.

— Мне кажется, ты был большим ребенком и сбежал, - говорит Уиллоу.

Я дуюсь в трубку, потому что я не убегал сегодня утром, когда проснулся в панике.

— Я не убегал. Он проводил меня до двери и даже поцеловал в лоб.

И еще несколько раз по щекам, а когда я спросил, что он делает, он ответил:

— Целую каждую из твоих веснушек. Я никогда не думал, что мне представится такой шанс, и не хочу упускать его сейчас.

Так что подавайте на меня в суд. Я утаил эту информацию от Уиллоу, потому что, если бы она хоть намекнула, что я поддался на нежные поцелуи, она бы назвала меня одержимым. А мне сейчас это не нужно. Мне нужен кто-то, кто отговорит меня от этой мысли. Думаю, именно этого я и хотел. Я хотел вернуть Трента. Но что, если я не знаю, как удержать его на этот раз? Он такой другой, и что, если он изменился и просто бросит меня, потому что я не изменился?

— Ты писал ему?

— Пока нет. Я пытаюсь быть загадочным. Если я напишу ему так скоро, то буду казаться отчаявшимся - Ложь, ложь, ложь. Но это Тренту я обещал честность и правду, а не Уиллоу. Она переживет.

— Милый... Я хочу сказать, что это самое приятное, что только возможно, но ты не можешь быть с ним загадочным. Ты сам сказал, что он знает тебя даже лучше, чем ты сам.

— Я уже не тот ребенок, каким был, когда уезжал, - защищаюсь я, не зная, что еще сказать.

— Ты изменился, но то, из чего ты состоишь, не изменилось ничуть. И до глубины души ты это знаешь. Я знаю, что ты боишься после всего. Но ты обязан рискнуть ради себя. В последнее время ты не такой, как раньше...- Она осекается, в ее голосе звучит грусть.

Я глубоко вдыхаю и щиплю себя за переносицу, расхаживая по маленькому гостиничному номеру, который я занимал. Моя чистая одежда разбросана по всем свободным местам, грязная - в куче у ванной. Это организованный хаос. Такой же хаос был в наших квартирах. Неужели Трент все еще делает то же самое? Конечно, нет. Если по тем небольшим участкам его дома, которые я видел, можно судить, что он теперь помешан на чистоте. Я не заметил ни единого лишнего пятнышка.

— Я знаю... Прости, Уилл. Просто у меня было много дел.

Она издает жалобные звуки по телефону.

— Ты можешь поговорить со мной, знаешь ли. Ты мой лучший друг, Киан. Я хочу быть рядом с тобой, но мне кажется, что ты отгораживаешься от меня. Мне это не нравится. Но когда я ответила на твой звонок сегодня, даже в середине паники, ты звучал счастливее, чем когда-либо за последние месяцы. Это все, что меня волнует, - чтобы ты был счастлив. И если Трент делает тебя счастливым, иди за ним. Не дай ему уйти. А если он причинит тебе вред, у меня достаточно средств, чтобы избавиться от него. Навсегда, - угрожает она.

Смех вырывается из моей груди.

— Во-первых, я уверен, что тебе никогда не следует говорить что-то подобное по телефону. Кто бы ни слушал, он наверняка внесет тебя в список. И не очень хороший. Во-вторых, раз уж речь зашла о ресурсах, почему в твоей машине нет кнопки запуска? Прошлой ночью я выставил себя дураком, пытаясь завести грузовик Трента.

— О, я меняю его в своих машинах. Мне не нравится запуск с кнопки. Мне нравится старинное ощущение от поворота ключа в замке зажигания.

— Я тебя ненавижу, - говорю я.

— Ты меня любишь, - поет она в ответ, и я люблю. Я не могу спорить.

Я рассказываю ей о своих модельных съемках, и она спрашивает, не хочу ли я, чтобы она тоже пришла. Я на минуту задумываюсь, потому что с удовольствием пригласил бы Уиллоу. Она всегда была моим плюсом на рейсах, предоставляемых агентствами. Но другая часть меня хочет взять с собой Трента, чтобы он вместе со мной посмотрел мир. Даже если это будет всего лишь уик-энд.

— Тебе придется самой оплачивать билет на самолет, - предупреждаю я.

— Ты серьезно выбираешь своего парня, а не меня? - Она насмешливо взвизгивает.

— Он не мой парень, но да. Я собираюсь спросить его - И я выставляю себя на всеобщее обозрение, как бы сильно меня ни пугал отказ. Но он не отказался от свидания, так что, возможно, он не откажется и от поездки со мной. Это немного другое, но это не будет стоить ему денег, так что у него нет причин отказываться.

— Мы могли бы просто взять частный самолет, - предлагает она, как делает это каждый раз, словно в этом нет ничего особенного.

— Нет, мы не будем тратить столько бензина на поездку в Калифорнию втроем на выходные

— Технически это было бы больше, потому что там были бы мы, пилот, стюардессы...

— Я напишу тебе подробности полета, - говорю я, не обращая внимания на ее слова.

— Ладно, ладно. Как хочешь, но ты отказываешься от единственной выгоды, которую я могу предложить своей дружбой.

— Ты можешь предложить гораздо больше, Уилл.

Она целует меня в трубку.

— Я знаю, люблю тебя. Пришли мне горячую фотографию своего мальчика со спины. У него отличная задница на фото в Instagram

— УИЛЛ...- кричу я в трубку, но гудки говорят о том, что она уже повесила трубку.

Мне не нужно смотреть на его Instagram, я знаю, о какой фотографии она говорит...

Знаете что, один взгляд не повредит...

Сорок пять минут спустя, и мой член тверд и пульсирует в моей руке, пока я смотрю на фотографию на своем телефоне. Она хранится в запертой иконке, и никто не имеет к ней доступа, пока не узнает пароль. И я единственный, кто его знает, так что ура мне. Трент склонился над раковиной в ванной комнате на нашей последней квартире. Столешница завалена средствами гигиены и всеми видами геля для волос, которые я использовал, чтобы держать свои кудри под контролем. Но не это заставляет мой член напрягаться.

Нет, это вид голой задницы Трента и его похотливые глаза, смотрящие в камеру через зеркало.

Его твердый член болтается между ног, кончик покраснел и набух, а в его щели красуется жемчужина спермы. Его дырочка выставлена напоказ, зияющая и влажная от смеси моей слюны и смазки с арбузным вкусом. На вкус она не была похожа на арбуз, но она помогла мне открыть его дырочку.

Святые угодники.

Я глажу свой член от основания до кончика, сжимая его, когда приближаюсь к головке.

Потребность пульсирует в моих яйцах, моя задница умоляет о чем-то, чтобы я почувствовал себя сытым. Я представляю, как Трент вводит свой член, не останавливаясь, пока передняя часть его бедер не встретится с задней частью моих, так глубоко, что я чувствую, как он ударяет по моей простате с каждым толчком. Он стонет мне в ухо, говоря, как хорошо я принимаю его член. Как хорошо, что моя дырочка заглатывает его член целиком.

Телефон звонит у меня в руке, напугав меня. Гребень моего оргазма полностью исчезает, и мне хочется зарыдать от разочарования.

Имя на экране заставляет мое разочарование смениться паникой. Я быстро и спокойно оглядываю комнату. Кто-то шпионит за мной? О боже, неужели какой-то мерзавец установил здесь камеры и следит за тем, как я дрочу? Может, они решили, что я веду себя жутко, и позвонили ему?

Подождите, что? Это крайне параноидально, даже для меня.

Я вдыхаю, пытаясь взять дыхание под контроль, и нажимаю кнопку ответа на экране.

— Уже соскучился?

Его усмешка согревает мой живот.

— Конечно, соскучился, а как ты узнал? - шутит он в ответ.

— Повезло - Я лежу на спине, уставившись в потолок гостиничного номера и зажав телефон между ухом и плечом. Я ковыряю мертвую кожу на ногтях и стараюсь не визжать от восторга, что он уступил и позвонил мне первым. Он явно хочет меня.

— Что ты делаешь? - спрашивает он, и мне хочется закатить глаза в отчаянии. Опять эти светские разговоры. Прошлой ночью он засунул свой язык мне в задницу. Он мог бы хотя бы вести себя так, будто мы не просто знакомые.

— Лежу на кровати в отеле, - отвечаю я, как можно более беззаботно.

— Не будет ли слишком пошлым сказать, что я хотел бы быть с тобой? - Трент звучит смущенно, и я наслаждаюсь этим. Мне нравится видеть эту сторону Трента. Такого я не видел уже очень давно.

— Тогда приходи ко мне, - предлагаю я, стараясь сохранить спокойный тон.

— В какой отель? - спрашивает он, и моя улыбка становится шире, а сердце сильнее бьется в груди.

О боже, о боже. У меня появляются бабочки, которые всегда были с Трентом. Они хотят захватить мое тело и улететь.

Я называю ему отель и номер комнаты.

— Я буду там через двадцать минут. Мне нужно переодеться и проверить Митча

— Хорошо, скоро увидимся. Будь осторожен - Слова "Я люблю тебя" уже на кончике моего языка, и мне приходится прикусить губу, чтобы сдержать их.

Вот дерьмо, я оглядываю беспорядок в гостиничном номере. Пора приступать к уборке.

ГЛАВА 61

ТРЕНТ

Я припарковал свой грузовик на стоянке, дважды щелкнув замками, чтобы убедиться, что двери заперты. Я засунул сумку под заднее сиденье - на случай, если Киан попросит меня остаться на ночь. Я не хочу проявлять излишнее рвение, но хочу быть готовым.

Пакеты из продуктового магазина в моей руке шуршат, и я пытаюсь переложить их в одну руку, чтобы можно было легко открыть двери, стоящие между мной и Кианом.

В итоге мне не приходится об этом беспокоиться, потому что вот он. Одной рукой он держит дверь открытой, а другую засунул в карман своих светло-серых треников. Я вижу очертания его члена, прижатого к ткани.

Это будет долгая ночь, но я держу свои руки при себе. Сегодняшний вечер посвящен разговору. Нам нужно поговорить о нашем прошлом, чтобы у нас был реальный шанс на будущее.

Не могу поверить, что он действительно пригласил меня к себе. Я думал, что он точно отмахнется от моего комментария, особенно после того, как он ушел сегодня утром и не написал мне ни одного сообщения. Я готовился к худшему, поэтому и позвонил ему. Необходимость противостоять всему с самого начала, а не ждать, пока упадет другой ботинок, это то, что я применяю на своих сеансах с Каруной. И я планирую взять все, чему научился, и применить это в отношениях между мной и Кианом.

— У тебя получилось - Киан улыбается.

— А ты ожидал, что я этого не сделаю?

Он отходит в сторону, давая мне достаточно места, чтобы протиснуться в дверь и не столкнуться с ним. Цветочный аромат его шампуня воспламеняет мое тело. Он здесь. Он не убегает от меня.

Он не отвечает, но хватает меня за свободную руку и переплетает свои пальцы между моими, пока ведет нас к лифту. Гладкая кожа его ладони на моей напоминает мне о том, как много изменилось с тех пор, как он уехал, но мои чувства к нему остались прежними.

Я жду, что он бросит мою руку, но он не бросает. Пока мы не заходим в комнату. Обстановка здесь скудная, но главной достопримечательностью является свежезастеленная кровать в центре комнаты. Нет. Не думай о кровати. И о том, как хорошо Киан будет выглядеть на ней.

Я ставлю одну из сумок на компьютерный стол, а другую на пол.

— Что ты мне принес? - спрашивает Киан. — Боже, надеюсь, это шоколад. Мне не нужен шоколад, но я все время думаю о тех, что ты покупал в магазине. Я еще не нашел такого же вкусного.

Слава Богу, что есть маленькие благословения, потому что у меня действительно есть тот шоколад, который он любил. Приятно осознавать, что спустя столько времени какая-то часть меня все еще знает его.

Я открываю сумку на столе и достаю бутылку игристого сидра, две коробки шоколадных конфет и свежий лоток с макаронами. Я хотел что-нибудь легкое, но не слишком простое, чтобы он подумал, что я не забочусь о том, чтобы произвести на него впечатление.

Вручив ему одну коробку шоколадных конфет, я открываю другой пакет, чтобы найти тарелки, вилки, чашки и карточную игру. Если мы собираемся провести время вместе, то сделаем это как в старые добрые времена. До того, как время взяло верх над нами.

— О боже, я мог бы поцеловать тебя, - говорит он, со стоном откусывая кусочек шоколада.

Я хочу, чтобы он поцеловал меня.

Должно быть, он видит мой отчаянный взгляд, потому что его улыбка становится овечьей, пока он кладет недоеденный шоколад обратно в обертку.

— Я имею в виду...

Я прерываю его, подняв руку в останавливающем движении.

— Все в порядке, Ки, - я обещаю.

— Не то чтобы я не хотел, я действительно хочу. Но я не хочу, чтобы это было просто так. Пожалуйста, пойми, - умоляет он , его зеленые глаза ярко блестят под белым светом верхнего света.

Как я могу не понять? Разве это не моя забота? Конечно, это так. Потому что физические отношения никогда не были проблемой между нами. Объятия, поцелуи, даже секс всегда давались нам так же легко, как дыхание. Мы были связаны друг с другом любым способом, это была моя собственная версия нирваны.

Общение - это то, в чем мы всегда были ужасны.

Моя цель - изменить это в этот раз, показать ему, что мы можем говорить о вещах, не приводя к мелким ссорам.

— Я знаю, Ки, я знаю - Я осторожно подхожу к нему, ожидая, что он скажет мне остановиться, и я буду уважать его желание.

Он не отталкивает меня, а широко распахивает руки, и я шагаю в них. Его ладони ложатся мне на поясницу, поглаживая ее, и мне хочется стонать от восторга от мягких прикосновений. Мы так и стоим, прижавшись друг к другу и вдыхая один и тот же воздух.

Я прочищаю горло и отступаю назад, стараясь не дать слезам вытечь из глаз. Мне было так одиноко без него, а теперь его присутствие переполняет мои эмоции. Спектр от счастья до отчаяния и нужды просто безумен. Он бы решил, что я сошел с ума, если бы хоть на минуту остался наедине с моим мозгом.

— Я принес ужин и игристый сидр. Надеюсь, ты не против.

— По-моему, отлично - Он улыбается мне, и я не могу остановиться.

Я наклоняюсь вперед и прижимаюсь легким поцелуем к уголку его рта, вдыхая запах шоколада. С такой близости я могу пересчитать каждую веснушку, любуясь ими, как звездами на своем собственном небе.

— Садись, я принесу тебе тарелку.

Его глаза расширены, и я надеюсь, что ничего не испортил. Но он слушает, отодвигает компьютерный стул с дальнего края стола и садится в него рядом со мной, пока я расставляю тарелки с тортеллини и свежими булочками, которые принес.

Я ставлю все перед ним, а затем наливаю ему бокал игристого сидра. Наверное, это глупо, но я обожаю игристый сидр. Это не то, что я пью часто. Обычно я использую его как лакомство для себя. А вот принять участие в нем вместе с Кианом за ужином - это то, о чем я мечтал последние два с половиной года.

— Это помогает тебе не срываться? - спрашивает он, взбивая пузырьки в чашке и не сводя с меня глаз.

У меня пересохло во рту, язык прилип к небу, и мне приходится прилагать неимоверные усилия, чтобы заставить свои губы двигаться.

— Да, это так, - подтверждаю я и пытаюсь смочить губы. Он кивает и опускает взгляд на свой напиток.

— Хорошо, я рад, что это помогает. Уверен, это было нелегко.

Без него было тяжело, но я не собираюсь перекладывать вину на его плечи. В этом нет ничьей вины, кроме моей собственной. Мне не нужно слышать его цветистые слова о том, что я трезв и что я преодолеваю свою зависимость. Я буду принимать все так же, как и до его ухода.

— Один шаг за раз, - говорю я. Киан поднимает свой бокал, и мы вместе постукиваем по пластику.

ГЛАВА 62

КИАН

Я застонал, пытаясь встать, еда в моем животе смещалась и вызывала тошноту. Я съел слишком много, но макароны с сырной начинкой, которые купил Трент, были восхитительны, и я не знал, как держать себя в руках.

— Оставь меня здесь умирать, - простонал я, падая обратно в кресло.

— Ты когда-нибудь научишься переставать есть, когда наелся? - спрашивает Трент, обеспокоенно глядя на меня, когда берет свою чашку и подносит ее к губам.

— Скорее всего, нет.

Трент усмехается, глядя на меня поверх ободка своего стакана.

— Хочешь поиграть в игру, пока твоя еда не осядет? На улице еще светло, так что я собирался предложить прогуляться по центру города позже, если ты не против.

Я опускаю взгляд на свой вздувшийся живот, а затем снова на него.

— Тебе придется дать мне около двух часов. О, и я хочу мороженое, пока мы гуляем. "Malt's" все еще на углу, не так ли? - От одной мысли о мороженом сейчас мне хочется блевать, но позже я буду благодарен за то, что подумал об этом, потому что я обожаю их мороженое с банановым пудингом. С кусочками вафель "Нилла", господи.

— Да, оно все еще на углу. И да, мы можем купить мороженое.

Отлично, и тогда я смогу оставить оставшиеся шоколадные конфеты, которые он мне принес, на потом.

Я заставляю себя встать со стула и заползаю на кровать, поддерживая живот рукой. Глядя на Трента, я вспоминаю все те случаи, когда я смотрел на него вот так же. Но вместо игристого сидра всегда был алкоголь.

Мое сердце сильно бьется в груди, когда я понимаю, как далеко он зашел с тех пор и как многого добился. Я так горжусь им. Сейчас он излучает яркость, в том, как он себя ведет, и в его улыбках. Он как олицетворение солнечного света, и мне приходится сдерживать смех, потому что я не уверен, как он воспримет то, что я называю его солнечным светом. Но мне это нравится.

— Я принес "Карты против человечества, - говорит он.

Да, черт возьми, мы любили играть в эту игру. Даже когда мы были вдвоем, Трент всегда придумывал лучшие комбинации.

— Возможно, нам придется немного подождать, прежде чем я смогу это сделать, - говорю я ему. — Если я сейчас буду смеяться слишком сильно, меня вырвет по всей кровати. А я очень не хочу платить за уборку.

Трент допивает свою чашку и ставит ее на стол, а затем садится рядом со мной на кровать. Так близко я могу рассмотреть его. Его темные волосы, достаточно длинные, чтобы завязать их в хвост. Мои пальцы чешутся от желания сделать именно это, и, может быть, он позволит мне сделать ему какую-нибудь прическу. Я практиковался в плетении косичек на своих и Уиллоу, но его волосы гуще, чем наши. Было бы здорово, если бы они были убраны с его лица, обрамляя высокие скулы и четкую линию челюсти. На лбу у него небольшая складка, вероятно, от того, как часто он хмурит свои темные брови.

Темные глаза подведены длинными густыми ресницами, и когда я смотрю на него, они слегка трепещут. Мягко, как крылья бабочки.

— Как насчет двух правд и одной лжи? Или двадцать вопросов? - предлагаю я, жаждая узнать о нем любую информацию, какую только смогу. Я не хочу ждать, пока он со временем доверится мне, я хочу, чтобы он выложил мне все о нем. Прямо сейчас. Я никогда не умел ждать, и Трент это знает.

— Давай зададим двадцать вопросов. Так проще. Ненавижу пытаться придумать ложь. В итоге всегда все проваливаю

Я хихикаю, зная, сколько раз он жаловался на ледоколы, но особенно на две правды и ложь.

— Ты первый. Это была моя идея, так что будет справедливо, - предлагаю я.

— Ладно, давай начнем. Когда у тебя день рождения? - спрашивает он, и я возмущенно взвизгиваю, пока не вижу раздражающе красивую улыбку на его лице.

Я дотягиваюсь до подушки и бью ею его по спине.

— Ты чертов придурок! Это было грубо.

— Приятно видеть, что ты все еще не ругаешься, - говорит он. — Я думал, что большой город вдолбит в тебя какие-нибудь уничижительные выражения.

Я никогда не ругаюсь, никогда. Только в крайних случаях. Но это бывает редко. Это всегда был образ действий Трента, и мне это нравится. Мне нравится слышать грязные слова из его уст. Особенно "блядь", это мое любимое.

— Нет, но ты потратил свой единственный вопрос на тупой, так что теперь моя очередь.

Так мы и проводим ночь, забыв о мороженом и прогулке по центру города. В какой-то момент Трент ложится лицом ко мне, и наши лица оказываются едва на достаточном расстоянии друг от друга, чтобы быть приличным. Его пальцы шарили по кровати, вырисовывая мелкие детали на одеяле. Я взял его руку в свою, и теперь он стал выводить узоры по тыльной стороне моей ладони.

На самом деле ничего не изменилось. Он по-прежнему любит слушать медленную и эмоциональную музыку, но его любимый исполнитель изменился. Я мысленно записываю это на случай, если одна из моих поездок в город совпадет с гастрольным графиком.

Нам обоим по-прежнему нравятся карточные игры и работа над головоломками, и если с Уиллоу мне приходится спорить, потому что она любит заниматься ими, не имея в голове ничего, кроме хаоса, то у Трента есть Митч.

Его любимая еда - арахисовое масло и желе, как и у меня. Это утешительная еда для нас обоих. Единственное, на что мы можем постоянно положиться.

Он мало путешествовал, кроме Аризоны, и я безмолвно поклялся это изменить. Трент собирается увидеть мир, и я буду рядом с ним, чтобы сделать это.

Его любимый цвет - зеленый, и по тому, как вспыхивает его лицо, когда он это говорит, я понимаю, что он думает о моих глазах. Когда я говорю "золотой", мое лицо становится таким же, как у него, просто потому что, когда свет правильно падает на его темные глаза, они выглядят так, будто в глубине радужки есть соты.

— Любимое телешоу? - спрашивает он, предлагая мне кусочек шоколада. Я обхватываю его губами и провожу языком по кончикам его пальцев. Его глаза пылают вожделением, и меня охватывает головокружительное чувство.

— «Закон и порядок", но это должен быть "Спецназ". Ничто другое не сравнится. А какая у тебя?

Раньше он бы ничего не сказал, потому что не любил телешоу. Он предпочитал фильмы.

— Мой тоже "Закон и порядок". Когда ты начал его смотреть? Раньше ты был помешан на старых ситкомах.

— Правда? - спрашиваю я, боясь сказать то, что должно быть сказано, но еще больше боясь того, что последует за этим. Он кивает, удерживая мой взгляд.

— Я начал смотреть его после того, как уехал. Старые ситкомы было слишком больно смотреть. Поэтому мне нужно было что-то совершенно другое.

— А у меня вроде как то же самое, а вроде как и другое, - говорит он. — Я смотрел повторы, и после одной из серий не стал переключать канал. Следующим сериалом был "Закон и порядок: Спецназ", и я провалился в кроличью нору. Я купил все сезоны на DVD, чтобы смотреть их, когда захочу.

— Дай мне знать, когда ты освободишься в следующий раз, - говорю я ему, и я хочу устроить с ними "тотальный просмотр". — Начнем с первого сезона и дойдем до конца

— Ты же знаешь, там около... двадцати или около того сезонов, плюс-минус - Он смотрит скептически, но в то же время с надеждой.

— Думаю, тебе придется запастись арахисовым маслом и желе до моего прихода

— Договорились - Он маневрирует, чтобы лечь на спину, и подкладывает подушку под шею. Я прижимаюсь к нему, перекидывая ногу через его талию и укладываясь в лоно его шеи.

Момент идеальный. Идеальное завершение идеального свидания. Но даже в конце удивительного дня ничто не может оставаться идеальным надолго.

— Могу я спросить тебя кое о чем? - шепчу я, проводя губами по его шее, чувствуя, как там бьется пульс.

— Конечно, ты можешь спросить меня о чем угодно, Веснушка.

Это прозвище, которое я так люблю, прозвучало из его идеально розовых, пухлых губ.

— Почему ты это сделал?

Воздух вокруг нас высасывается, оставляя лишь удушливую тишину.

Я не думаю, что он собирается отвечать, но тут его дыхание останавливается, и я бросаю на него взгляд, чтобы увидеть его зажмуренные глаза.

ГЛАВА 63

ТРЕНТ

"Зачем ты это сделал?"

Боль пронизывает каждый атом моего тела, отдаваясь эхом и берет меня заложником в свои тиски.

Почему я это сделал? Я знал, что рано или поздно этот вопрос прозвучит, но я не готов. Сомневаюсь, что когда-нибудь буду достаточно подготовлен к этому.

У него нет хорошего ответа, но мы обещали друг другу говорить только правду. Я в долгу перед ним.

— Мы можем сесть? - спрашиваю я, потому что мне нужно быть готовым к его отказу после этого, после того, как я узнал, что на самом деле произошло той ночью. Он никогда не сможет смотреть на меня как прежде.

Он поднимается, и я следую его примеру. Он все еще держит мою руку в своей, крепко сжимая ее, пока я пытаюсь подобрать слова.

— Та ночь была... - Я осекаюсь, потому что не знаю слов, чтобы объяснить, насколько ужасной была та ночь для меня. И, по умолчанию, для Киана.

— Солнышко, что бы это ни было, ты можешь мне рассказать.

Мои глаза слезятся, и утешение, которое я чувствую от него, не должно быть моим. Солнышко. Он серьезно хочет назвать меня солнышком, когда я чувствую себя как гроза, которая вот-вот разразится и уничтожит все на своем пути.

— Я позволил ему поцеловать себя. Не знаю, почему я это сделал, но алкоголь и одиночество это было слишком. И это не оправдание, ни в коем случае. Я ничего не могу сказать, чтобы выразить, как мне чертовски жаль, что я так поступил. Я позволил ему поцеловать себя, и мне жаль, что я не могу этого изменить - Я делаю глубокий вдох, потому что знаю, что это еще не самая худшая часть истории. — Я тогда не знал, но он что-то подмешал мне в напиток. Я ничего не помню после того, как бармен принес мне воды.

Глаза Киана расширяются, но я не позволяю ему ничего сказать. Мне нужно высказаться до того, как я услышу, что он хочет сказать. Я должен сказать это, пока у меня есть смелость.

— Я не помню ни видео, ни того, как мы с ним пошли домой. Я проснулся в его постели и подумал, что он был достаточно мил, чтобы позволить мне переночевать у него. Но это было не так.

— Трент - Голос Киана дрожит, а из уголков глаз текут слезы.

— Мне чертовски жаль, Киан. Я не должен был идти в тот бар. Я должен был сразу пойти к Митчу. Я так чертовски сильно любил тебя, и я буду жалеть о той ночи каждый день до самой смерти, потому что я знаю, что именно из-за нее я тебя потерял.

Он затыкает мне рот, прижимаясь своими губами к моим. Поцелуй соленый, слезы каскадом стекают по нашим лицам. Наша боль слишком сильна, чтобы ее можно было сдержать.

Его язык переплетается с моим, и все чувства, которые я испытывал, выливаются из меня прямо в него. Моя потребность. Мое желание. Мое разочарование. Моя любовь к нему и только к нему. Тот самый мальчик, в которого я влюбился на уроке естествознания. Тот самый мальчик, который был рядом со мной, даже когда у нас ничего не было. Тот самый мужчина, который сейчас сидит передо мной, принимает мою боль и поддерживает меня, когда я ничего не заслуживаю от него.

Мы целуемся и целуемся, пока мои губы не опухают и я не задыхаюсь. Он ложится на меня сверху, прижимая наши лица друг к другу, и прижимает меня к кровати, не отрывая своих губ от моих. Локоны из его хвоста рассыпаются и занавешивают наши лица, удерживая нас двоих в этом священном месте, где мы можем просто быть собой.

— Я хочу выбить из этого парня всю душу, - пробормотал он мне в губы.

— Эй, эй. Не нужно уничижительных слов. Или насилия. Он ушел из моей жизни. Я живу дальше благодаря терапии.

Попытка отнестись к ситуации с легкостью не срабатывает, когда Киан смотрит на меня с гневом в глазах. Не на меня, а на человека, который причинил мне боль. Кто причинил боль нам.

— Я серьезно, Трент. Было бы трудно простить поцелуй, но мы бы не пропустили два с половиной года вместе, если бы не этот кусок дерьма.

— Ты мог бы простить мне поцелуй? - спрашиваю я в шоке. Потому что я думал, что одного этого было бы достаточно, чтобы оттолкнуть Киана. Но осознание того, что мы могли бы справиться с этим, вызывает во мне гнев. Мне приходится дышать, чтобы побороть это чувство, потому что, как бы я ни хотел, я не могу изменить то, что произошло. Я могу контролировать только то, что происходит со мной дальше.

— Конечно, я бы простил тебя. Потребовалось бы много унижений и много конфет, но мы могли бы справиться с этим.

Теперь он использует прошедшее время. Неужели он все еще не хочет с этим мириться?

— А что сейчас? - спрашиваю я.

— Сейчас мы все равно будем работать над этим. Я не жду от тебя столько унижений, но все же жду. И я полагаю, что шоколадки, которые ты принес сегодня вечером, тоже были хорошим знаком веры, - поддразнивает он, его зеленые глаза цвета изумрудов. Самые драгоценные камни смотрят прямо на меня и заставляют чувствовать себя крестьянкой под их вниманием.

— Ты все еще хочешь быть со мной? После всего?

— Я хочу быть с тобой из-за всего. Ты моя половинка, Солнышко. И без тебя я ничтожество. Мне нужно, чтобы ты был со мной. Подталкиваешь меня быть лучшим собой. Готовишь мне ужин, когда мне не хочется делать это самому, и смотришь со мной телевизор на диване после долгого дня. И самое главное мне нужно, чтобы ты любил меня и всегда был честен со мной. Это будет нелегко, но, черт возьми, оно того стоит.

ГЛАВА 64

ТРЕНТ

18 лет

Этого дня я ждал и боялся одновременно. Влажный воздух согревает мою кожу до тех пор, пока на волосах не выступит пот. Почему выпускной всегда проходит на улице в один из самых жарких месяцев в году? Могли бы хотя бы провести его внутри, под кондиционером, чтобы мы не потели в дешевых полиэстеровых мантиях, которые нам выдали.

Шапочка на моей голове ничуть не лучше, но в этом году нам разрешили ее украсить, так что я не должен сильно жаловаться. Не могу дождаться, когда оформлю свою и Киана в рамки и повешу их рядом друг с другом. Доказательство наших достижений, независимо от того, насколько велики были шансы против нас.

Я молча отчитываю свою маму и родителей Киана. К черту их за то, что они не замечали нас и не любили по-настоящему, как должны любить родители. Родительская любовь не должна быть условной, но это нормально. У меня есть Киан, и он всегда будет со мной.

Его любовь не условна, она абсолютна. Она абсолютна так, как умеет только Киан. Наша любовь всепоглощающая, и каждый день, просыпаясь, я благодарен за то, что из всех выборов, которые я сделал, он оказался самым лучшим.

Митч отвез нас сюда, а сам сидит где-то на трибуне. Я нахожусь в середине ряда, между двумя спортсменами, громко обсуждающими свои планы на вечеринку после церемонии. Церемония началась тридцать минут назад, и мы до сих пор пробиваемся через скучные признания членов школьного совета и всех учителей, представляющих наш класс. И так далее, и так далее.

Мое внимание приковано исключительно к шапочке, совпадающей с моей в первом ряду, к желтому оттенку на фоне его черной мантии. Отличия, потому что мой парень - гений, и он заслуживает того, чтобы его наконец признали за то, сколько времени и сил он потратил на учебу. Он сидит впереди всех умников нашего класса, и ему даже пришлось написать речь. Лично я считаю, что она хороша, и не потому, что я помогал ему репетировать, и не потому, что я предвзят. Он лучший, и все, кто так не считает, могут сразу идти на хуй.

Его родители переехали после той ночи, когда я подобрал его на тротуаре, а моей маме было бы на меня наплевать, даже если бы она попыталась. Впрочем, они нам и не нужны, чтобы праздновать, ведь у нас есть Митч. И мы есть друг у друга. Это все, что нам нужно.

— Мы начнем с объявления выпускников-отличников. Пожалуйста, не аплодируйте до конца, - говорит наш директор в микрофон, и солнечный свет сверкает на его лысине. Чертовски вовремя.

Ученики выстраиваются в ряд и ждут, когда назовут их имена. Вьющиеся волосы Киана аккуратно убраны в низкий хвост, чтобы не лезли в лицо, пока он читает свою речь.

На его шапочке изображен акварельный пейзаж ночного неба шквал темно-синих и фиолетовых цветов, усыпанных мелкими драгоценными камнями, напоминающими звезды. Моя наоборот, солнце высоко в небе, вспышки ярко желтого, оранжевого и красного цветов. Я раскрасил его шапкочку, очень тщательно, пока мы сидели на диване и смотрели боевик. Возможно, там было небольшое пятно от пиццы, которое я замазал толстым слоем темно-черной краски. Ну и ладно, никто никогда не будет смотреть на нее так пристально.

Вызывают Киана, и мне плевать, что сказал директор, потому что я встаю и болею за Киана. Его щеки пылают ярко-розовым румянцем, но на лице играет широкая улыбка, и я понимаю, что, как бы он ни был смущен, он также счастлив. Это все, чего он когда-либо хотел, чтобы кто-то был рядом с ним и в хорошие, и в плохие времена. И подбадривать его на каждом шагу. Остаток церемонии пролетает незаметно, и я пересекаю сцену, слыша, как два моих человека кричат и радуются за меня. Я ищу Киана первым в ряду студентов, и он уже на ногах, хлопает мне. Митч стоит в толпе и держит в руках две картонные вырезки - мое лицо и лицо Киана. Это один из лучших моментов в моей жизни.

После того как директор объявляет об окончании выпускного, и мы все выходим, Митч ждет нас на парковке. В руках у него букет цветов с завернутым в него плюшевым мишкой и коробка, обклеенная черно-белой бумагой с надписью "Поздравляем".

Он вручает цветы и мишку Киану и крепко обнимает его. Я терпеливо жду своей очереди, и Митч протягивает мне коробку. Он и Киан оба смотрят на меня со знающим блеском в глазах.

— Что в ней? - Я осторожничаю, потому что ненавижу сюрпризы. И Киан, и Митч знают об этом, но им все равно.

— Открой и посмотри, - визжит Киан, крепко прижимая к себе подарок и прижимая медведя к лицу. Он очарователен, а веснушки на его лице стали еще заметнее после двухчасового пребывания на солнце. По крайней мере, он пользовался солнцезащитным кремом, так что не сильно обгорел.

— Да, делай то, что сказал твой парень. Заткнись и открой ее. - Улыбка Митча становится широкой, и моя отражает ее.

Внутри коробки, аккуратно уложенный в кусочки папиросной бумаги, лежит блокнот в кожаном переплете. Я провожу пальцами по гравировке, ощущая гладкость материала в сочетании с углублениями, сделанными в нем.

Ты - мой солнечный свет.

Я открываю ее, и на первой странице оказывается письмо Киана. Я пробегаюсь по нему и глаза и тут же наполняются слезами. Я перехожу на следующую страницу, и там тоже есть письмо от Митча. Слезы, которые я пытаюсь сдержать, хлынули из меня потоком. Я не знаю, чем я заслужил их, но я проведу всю свою жизнь, чтобы убедиться, что я достоин их любви. Я обнимаю Митча, притягивая его к себе, а он хлопает меня по плечу.

— Поздравляю вас обоих, но я умираю от голода, а эта чертова штука длилась два часа с лишком, - говорит он и оставляет нас стоять на месте, пока идет к грузовику.

Киан смотрит на меня, и я притягиваю его к себе, наши лица плотно прижимаются друг к другу. Я зачесываю назад выбившуюся из хвоста прядь волос и, наклонившись к его уху, шепчу:

— Ты сделал это. - Я так чертовски горжусь им и всем, чего он добился. Он собирается далеко пойти в жизни, и для меня большая честь, что он выбрал меня, чтобы быть рядом с ним.

— Нет. - Он отстраняется, чтобы заглянуть мне в глаза. Его ярко-зеленые глаза сияют любовью. — Мы сделали это.

ГЛАВА 65

КИАН

Мы договорились не торопиться, и я еще никогда так не ненавидел договоренности. Я хочу быть в постели Трента, рядом с ним, раздражать его до смерти с того момента, как он проснется, и до тех пор, пока он не уснет. А потом и в его снах, чтобы он не забывал обо мне ни на минуту.

Две ночи назад я признался Тренту в своих чувствах: неважно, как сильно кто-то из нас облажается, мы вдвоем - это конец. Он будет со мной до скончания веков. Возможно, даже дольше, если мне будет что сказать.

Мы закончили наше свидание просмотром сериала «Закон и порядок: SVU» и пытались разгадать концовку до того, как она случится. Имеет ли значение то, что мы оба смотрели все эти сериалы и знаем, что происходит? Нет, это не имеет значения. То, что я чувствовал себя в объятиях Трента и слышал, как его пульс бьется в моем ухе, стоило того, чтобы провести время в разлуке. Мы вернулись вместе самым прекрасным образом: благодаря истинной любви, которую мы испытываем друг к другу.

Трент пригласил меня на сегодняшнее свидание, как будто действительно пригласил. Оставив букет цветов в красивой хрустальной вазе у двери моего гостиничного номера с запиской.

Ужин сегодня вечером, я заеду за тобой в 6. Надень свои черные джинсы-скинни с дырками на коленях, рубашку с длинным рукавом и красивое нижнее белье ;)

Твой, Трент <3

Я подпрыгивал на кровати целых пять минут, пока не рухнул в обморок, а потом еще подергивался от волнения.

Он зовет меня на свидание. Мы идем вместе. На свидание.

Вода из душа каскадом стекает по моей спине, и ее тепло совсем не помогает моей эрекции. Я пришел в пять часов, а будильник поставил на пять тридцать, чтобы быть уверенным в том, что я успею. Я уже побрился и привел себя в порядок, так что времени у меня предостаточно.

Знаете что? Я заслужил это. И это будет отличным контентом для моих OnlyFans.

Боже, воспоминания о том, что случилось в прошлый раз, проносятся в моей голове, и моя дырочка пульсирует в ответ. Ощущение его рта на мне, лижущего и кусающего. Его грубая щетина скребет по моим щекам, создавая горячее трение.

Мой член утолщается и тяжело бьется между ног. Я сделаю это быстро. Я оставлю запись содержания для другого раза.

Намочив руку, я нежными движениями поглаживаю себя от основания до кочика, дразня тем, что будет дальше. Плоть в моей руке горячая, и нервные окончания разгораются, когда я провожу ладонью по набухшей головке, наблюдая, как на кончике появляется капелька спермы.

Я оттягиваю его вниз и позволяю ему выскочить обратно, слегка шлепнувшись о мой живот. Звук эхом отражается от стен, и я стону, услышав его. Если я сосредоточусь, то смогу представить Трента, стоящего передо мной на коленях. Мокрые волосы откинуты со лба, а он смотрит на меня сквозь ресницы. Он высовывает язык, чтобы я мог ударить по нему своим членом.

Я слышу его стоны и чувствую вибрацию от его прикосновений к чувствительной нижней части моего члена. Трент поглаживает ладонью мои яйца, а пальцами другой руки проводит по моей ягодице и доходит до дырочки. Вдавливание кончика внутрь и легкое жжение от проникновения. Горло сжимается вокруг головки моего члена, вырывая каждый стон из глубины груди, пока я не начинаю бормотать всякую чушь и умолять его не останавливаться.

Моя рука ускоряется вокруг члена, теперь я дергаюсь всерьез и не забочусь о том, чтобы затянуть это. Мне нужно кончить. Мне нужно разрисовать стену душевой своей разрядкой так же, как я хочу разрисовать лицо Трента. Притязать на него как на своего, покрыть его собой, чтобы он знал, кому принадлежит.

Мой член подрагивает и выплескивается, от толчков слабеют колени. Мне приходится поддерживать себя, прижимаясь ладонью к скользкой стене.

Что ж, это поможет мне продержаться до конца нашего свидания. Может быть, я не стану накидываться на него, как только открою дверь.

Я солгал. Когда я открываю дверь, там стоит Трент, выглядящий просто грешно в облегающих светло-голубых джинсах и черной рубашке на пуговицах с перламутровыми пуговицами, и я просто охреневаю. Мне нужно, чтобы он прямо сейчас перегнул меня через кровать и долбил, пока я не забуду собственное имя. Но дело не в этом. Речь идет о том, что мы встречаемся и намеренно проявляем свои мысли и чувства по отношению друг к другу.

Но почему он должен выглядеть так чертовски хорошо, делая это? Неужели он не может понять, как сильно он меня сейчас искушает?

Ухмылка на его лице говорит мне, что он точно знает, что делает, этот чертов придурок.

— Привет, - говорит он,

— Привет, - отвечаю я, задыхаясь. Моя улыбка широкая, и я чувствую, как болят мои щеки от нее.

— Можно войти? - спрашивает он, и я понимаю, что был слишком занят его разглядыванием, чтобы отойти в сторону и позволить ему войти в номер.

Но если я позволю ему войти сейчас, то все шансы на то, что мы сегодня пойдем на свидание, будут сведены на нет. А я очень хочу, чтобы он взял меня на это свидание.

— Наверное, это не лучшая идея, - говорю я, глядя на него и слегка наклоняя голову в сторону.

— И почему же? - Его тон невинен, но я не верю в это ни на секунду.

— Потому что тогда мы пропустим наше свидание, и мне будет грустно.

— Ну, я не могу этого допустить. Ты готов?

Я быстро киваю головой и подхожу к нему ближе, чтобы закрыть за собой дверь.

— Готов настолько, насколько вообще могу быть готов.

ГЛАВА 66

ТРЕНТ

Я боюсь, пока мы идем к моему грузовику. Холодный воздух кусает меня за щеки и не помогает справиться с паникой, нарастающей в моем животе. Киан идет рядом со мной, держа свою руку в моей. Он выглядит так чертовски хорошо, его распущенные кудри развеваются на ветру, а кольцо в перегородке демонстрирует милый вздернутый нос. На него приятно смотреть.

Причина моего страха в том, что у меня возникает ужасное чувство дежавю, когда мы приближаемся к моему грузовику. Подарок, который лежит у меня на переднем сиденье в красивом подарочном пакете с ярким золотым бантом. Так похоже на то, как мы были подростками, вместе преодолевая жизненные трудности.

Его рука теплая и мягкая, и я крепче сжимаю ее, прежде чем отпустить и открыть перед ним дверь. Он улыбается мне и наклоняется, чтобы прижаться к моему рту целомудренным поцелуем. Тепло его губ в сочетании со жвачкой с корицей, которую он жует, само по себе является искушением.

— Что это? - спрашивает Киан, когда поворачивается, чтобы сесть в машину, и видит пакет.

— Ничего особенного, просто что-то маленькое. - Что-то маленькое, и он подумает, что это глупость, когда откроет его и увидит, что внутри, но теперь уже слишком поздно возвращать это обратно.

Это неправда. Это просто говорит мой мозг. И, как говорит Каруна, иногда мой мозг не придумывает лучших сценариев. Он всегда фокусируется на худшем варианте. Таким образом, когда дела идут плохо, мои надежды хотя бы не рушатся. Это способ защитить себя от боли, а я больше не хочу делать этого с Кианом. Я доверяю ему защиту своего сердца, потому что мое сердце живет вне моего тела с тех пор, как я был шестнадцатилетним мальчиком, который не знал, что такое любовь.

Его жадные пальцы хватают сумку, и мне хочется, чтобы мы хотя бы сели в грузовик, чтобы я не стоял неловко и не смотрел, как он ее открывает. У меня возникает желание пошевелить пальцами, но я прячу их в карманы своих голубых джинсов.

— Трент...- Он останавливает свои слова и смотрит на меня.

Я смотрю в ответ, желая, чтобы он закончил предложение, чтобы мне не пришлось гадать, что он собирается сказать. Даже если он не в восторге, это не страшно. Если он не будет откровенно ненавидеть это, я буду в порядке. Этим подарком я ставлю на кон свое сердце, и мне нужно, чтобы он знал, как много это для меня значит. Как много значит для меня его любовь.

— Если тебе не понравится, я могу вернуть его. - На самом деле я не могу, но ему не нужно это знать. Я просто спрячу его где-нибудь до самой смерти, и, возможно, мои пра-пра-правнуки смогут его продать.

— Нет! Ты его не вернешь. - Его взгляд вернулся к браслету, лежащему в причудливой голубой коробочке, золотому браслету с едва заметными каратами изумрудов, рассыпанных по нему. Я представил, как они будут звенеть, когда он будет махать руками или делать что-то... еще.

Цветы и его любимые шоколадные конфеты были забыты, пока он нежными пальцами доставал браслет из держателя.

— Наденьте его на меня, - требует он, а затем меняет формулировку. — Пожалуйста, пожалуйста, надень его на меня.

Как я могу отказать ему, когда он выглядит так идеально?

— Почему изумруды? - спрашивает он, когда я застегиваю крючок и дважды проверяю, надежно ли он закреплен. Если он потеряет браслет стоимостью в тысячу долларов, мне придется заменить его, потому что я уже представляю, как у него разобьется сердце.

— Они напоминают мне о твоих глазах.

Глаза расширяются, а затем стремительно сужаются.

— Тебе не нужно было тратить на это деньги. Меня вполне устроил бы дешевый браслет из магазина. - Я знаю, что он не хотел показаться грубым, но я воспринимаю это именно так. Как мне заставить его понять, что это не пустая трата денег, если я трачу их на него. Я хочу, чтобы у него был доступ к лучшим вещам. Лучшая одежда, камеры, фототехника, украшения, все. Мне нужно, чтобы у него теперь были дорогие, сверхъестественные вещи, потому что я могу их обеспечить. Я в долгу перед ним за все те случаи, когда я подводил его в прошлом.

— Подожди, Трент, я не это имел в виду...- Он отстраняется, и я жду, когда он скажет что-то еще.

— Правда? - спрашиваю я, когда он слишком долго не может закончить предложение.

Глубоко вздохнув, он говорит:

— Мне очень нравится. Это самый лучший и самый заботливый подарок. Мне чертовски нравится. - Он хихикает, и это звучит так, будто он пытается сдержать слезы.

Я раскрываю объятия, и он шагает в них. Он кладет голову мне на шею, и я чувствую, что вырез моей рубашки становится влажным. Я расчесываю пальцами его кудри, путая их, но мне все равно. Все, что меня волнует, - это успокоить его и исправить то, что его расстраивает.

— Это просто... слишком много, - продолжает он. — Я знаю, сколько эта штука стоит, и я не знаю, сколько денег ты зарабатываешь. Я не хочу, чтобы ты выбрасывал на меня деньги, которые зарабатываешь тяжелым трудом. Ты всегда так много для меня делал, и даже сейчас ты делаешь все, что в твоих силах.

Настала моя очередь поперхнуться, понимая, что мы оба пришли к этому с проблемами из нашего прошлого, но мы справимся с ними. Вместе.

— Теперь моя очередь быть честным…

Он поворачивает голову так, чтобы прижаться губами к коже моей шеи. Поцелуи касаются точки пульса.

— Этот браслет у меня уже давно, - говорю я ему. — Я купил его на твой день рождения после того, как ты уехал. Я взял кредит, и в тот момент мне показалось, что это безрассудство. Но чем дольше я смотрел на него, тем больше убеждался , что ты заслуживаешь его. Ты заслуживаешь драгоценных украшений. Если бы я мог, я бы купил все драгоценные камни на планете и покрыл бы ими тебя.

— Но мне это не нужно, Трент. Все, что мне нужно, - это ты. Все, что мне когда-либо было нужно, - это ты.

Я поворачиваю голову к нему, и наши губы встречаются в мягком, чувственном поцелуе. Мы не торопимся, потому что у нас есть остаток жизни вместе.

ГЛАВА 67

КИАН

Я пытался уговорить Трента вернуться ко мне в номер или пойти к нему домой. Сейчас я нуждаюсь в нем, и мне все равно, насколько отчаянным я себя чувствую. Я даже осмотрел заднее сиденье его грузовика, чтобы понять, достаточно ли там места, чтобы мы оба могли расположиться в горизонтальном положении.

— Глаза вперед, Ки. Ты не будешь трахаться на моем заднем сиденье. - Его грубый тон действует на мое либидо, и мой член пульсирует в штанах в ответ. Я громко стону. Он кладет руку на мою верхнюю часть бедра, не настолько близко, чтобы быть неприличным, но достаточно близко, чтобы мучить меня мыслью о том, что его рука может быть на мне в других местах.

— Пожалуйста, Трент. Ты не можешь дарить мне дорогие подарки и ожидать, что я не захочу сосать твой член. - Это хорошая идея, вообще-то. Отличная идея. Я уверен, что каждый парень хотел бы получить дорожный минет, и от одной мысли о том, что я окажусь в уязвимом положении и полностью отдамся на милость Трента, у меня зачастил пульс.

— Если ты не будешь хорошо себя вести сейчас, ты не сможешь получить другие подарки, которые я тебе подарил.

Мои глаза удивленно расширяются.

— Еще? Ты подаришь мне еще?

— Некоторые были куплены, некоторые я написал тебе. - Лицо Трента вспыхивает ярко-розовым цветом, а закат, угасающий на фоне его головы, заставляет счастье бурлить внутри меня.

— Написал? Как стихи?

Он качает головой, и я на минуту остолбеневаю, потому что Трент любил писать стихи и оставлять записки по всей нашей квартире.

— Правда, - требую я, бросая его слово обратно.

— Дневник, мне нравится вести дневник сейчас. Я писал тебе каждый день, когда тебя не было.

Я расстегиваю ремень безопасности и, перегнувшись через консоль, начинаю возиться с пуговицей на верхней части его голубых джинсов, не давая мне оторваться от награды.

— Что ты делаешь? - говорит он. — Сядь и пристегнись. Сейчас же.

Нет, совершенно нет. Он не может говорить такие вещи и не ожидать, что я не захочу показать ему, как я ему благодарен, тем способом, который я знаю лучше всего.

— Лучше следи за дорогой, а если разобьешься, знай, что я, скорее всего, случайно откушу тебе член. Это будет твоим стимулом быть предельно осторожным, пока я здесь.

Я расстегиваю его джинсы и стягиваю боксеры, чтобы освободить его член из тесных узлов.

— А ты можешь быть очень громким для меня? Я хочу жить викарно через тебя, Солнышко.

Может быть, однажды он даст мне по голове. Боже, это звучит как мечта. Я задыхаюсь и делаю ему лучший в его жизни минет, а он защищает мою голову от удара о руль. Я мало что могу сделать, кроме как покачиваться вверх-вниз на его члене, следя за тем, чтобы всасывание было плотным. Я провожу языком по вене на нижней стороне его члена и стону, когда поднимаюсь обратно. Соленый вкус его спермы покрывает мой рот, и я нахожусь в раю.

Его рука затягивается в моих волосах, не удерживая меня, но поддерживая мою голову.

— Блядь, Ки, - стонет он, и я чувствую, как грузовик слегка подрагивает. От осознания того, что моя жизнь буквально отдана на милость Трента, по моим венам пробегает дрожь.

Я захлебываюсь его членом, слюна вытекает из моего рта и образует небольшое влажное пятно на его трусах. Упс.

— Не останавливайся, пожалуйста, не останавливайся, блядь, - стонет он, поднимая бедра навстречу моему рту. Я облизываю его головку, лаская ее кончик мягкими, дразнящими прикосновениями.

— Ты заставишь меня кончить, - говорит он, и его голос глубокий, пронизанный похотью. Его руки перемещаются к моей попке, крепко сжимая щеку в своей ладони. Его бедра двигаются быстрее, и я понимаю, что он уже близок.

Я с удвоенной силой втягиваю его член в горло и заглатываю головку, глубоко дыша через нос, чтобы не выпустить его.

— О-м-м-м-м, блядь. Черт возьми, Ки. Ты так хорошо сосешь мой член.

Услышав его похвалу, пока он кончает в мое горло, я вспомнил, как хорошо он умеет давать слова одобрения.

Я и забыл, как весело иметь Трента в качестве своего парня.

∆∆∆

Мы добираемся до шикарного рестрана, и перед нами выстраивается очередь из машин, ожидающих парковщика. Микс из "Мерседесов", "Мазерати" и других дорогих машин. Я и так чувствую себя не в своей тарелке, но, увидев костюмы и длинные платья, в которые одеты пары, я понял, что со своей повседневной одеждой я точно не впишусь сюда.

— Почему ты сказал мне надеть что-то другое, когда мы ехали сюда? Я серьезно так плохо одет, - кричу я, дважды проверяя уголки губ, чтобы убедиться, что у меня на лице нет следов Трента.

— Ки, ты выглядишь потрясающе. Доверяешь мне?

Черт возьми, как взрослый мужчина с большими мышцами может так хорошо изображать щенячьи глазки? Он слишком горяч для своего собственного блага, и он явно знает, что я собираюсь доверять ему, даже если я неуверен в себе.

— Ты знаешь, что доверяю.

Трент сворачивает к задней части парковки, где машины стоят на широком тротуаре. Здесь никого нет, и я бы предпочел припарковаться здесь, а не стоять в очереди к парковщику. Это кажется стрессом.

— Подожди, Веснушка, я открою тебе дверь. Внутри тебя ждет сюрприз. - Он выключает зажигание и подходит ко мне, чтобы открыть дверь. Протягивая руку, он помогает мне выйти из машины, словно я принцесса, которую сопровождает прекрасный принц.

Трент провожает нас до задней двери с надписью "Вход только для сотрудников".

— Э-э-э...

Меня прерывает Адам, открывающий заднюю дверь. Он хлопает Трента по плечу и смотрит на меня рядом с Трентом. Он вежливо протягивает мне руку, совсем не так, как в тот день в спортзале.

— Мне не жаль, что я пытался защитить Трента, но мне жаль, что я был засранцем.

Трент слегка насмехается, и его дразнящий взгляд согревает меня.

— Все в порядке. Мы все еще можем быть друзьями, - предлагаю я, пытаясь преодолеть разрыв. Потому что я не могу винить его за то, что он хочет защитить Трента от боли, и я чертовски уважаю Адама за это.

Может, мне стоит устроить им с Хантером свидание? Они были бы милыми в том смысле, в каком некоторые пары в социальных сетях выглядят как родные брат и сестра. Сначала мне придется обсудить эту идею с Трентом, чтобы убедиться, что он не против того, чтобы его бывший встречался с его лучшим другом. Но у него есть я, так что он должен быть в порядке.

Адам вводит нас в здание. Сквозь кирпичную стену слышна суета рабочих. Убедившись, что дверь закрыта, Адам ведет нас по коридору к основанию винтовой лестницы.

— Здесь все готово. Удачи. - Адам хлопает Трента по спине, а затем проводит рукой по моему плечу, проходя мимо.

Я бросаю на Трента пытливый взгляд, гадая, что он задумал и что такого тайного, что нам приходится пробираться через черный ход модного ресторана.

— После тебя. - Трент взмахивает руками в величественном жесте, и я начинаю подниматься по лестнице, оглядываясь на него. Его взгляд устремлен прямо на мою задницу, поэтому я дополнительно трясу ею в качестве дразнилки. Трент негромко хихикает и шлепает меня по заднице.

— Эй!

— Продолжай идти, Ки. Мы почти пришли.

Мы доходим до площадки на втором этаже, и дверь закрыта. Я пытаюсь открыть ее, но она не поддается.

— Она заперта, но у меня есть ключ, - говорит Трент.

— Откуда у тебя ключ от этой двери?

Он вставляет ключ в замок и крутит его до тех пор, пока я не слышу щелчок отпираемой двери. Он открывает ее и говорит:

—Мы с Адамом тоже здесь хозяева.

Я присвистываю, глядя на него.

— Неудивительно, что ты можешь позволить себе дорогой браслет.

Он закатывает глаза и хватает меня за руку, затаскивая в комнату и... Вау.

Вау.

Слезы жгут мне глаза, и я не могу поверить, что он сделал это для меня. Для нас.

— Это намного лучше, чем любая еда по завышенной цене, - замечаю я, осматривая обстановку.

В центре стоит один стол с цветами в вазе. Сказочные огоньки покрывают каждый квадратный дюйм, создавая неземной вид. Я словно перенесся в другое измерение.

— Я рад, что все соответствует твоим стандартам. - Он берет меня за руку и осторожно перемещает на свое место, выдвигая его и усаживая меня поудобнее.

Не знаю, чем я заслужил это. Но я так рад, что рядом со мной Трент.

— Я даже не знаю, что сказать.

Он садится напротив меня. Свежий запах цветов заполняет пространство между нами.

— Это слишком.

— Разве ты не говорил, что я должен унижаться? - Его пухлые губы кривятся в ухмылке, он подносит ко рту хрустальный бокал с водой.

— Я говорил, что...- Я замялся. Я просто хотел, чтобы он думал, что я не уступлю ему так просто. Это чертовски смешно, потому что я сижу напротив него и наслаждаюсь его вниманием. — Но я не ожидал всего этого. - Я размахиваю рукой перед собой, жестикулируя на окружающее меня ликование.

— Веснушка, я хочу, чтобы ты посмотрел на меня, когда я это говорю. Я хочу, чтобы ты знал, насколько я серьезен.

Я фокусируюсь на глазах Трента, глубокие карие глаза загораются в свете сказочных огней.

— Я люблю тебя и сделаю все, чтобы ты знал: в какую бы комнату ты ни вошел, ты там самый важный человек. Ты заслуживаешь только самого лучшего, и я тебе это обеспечу. Мне неважно, будешь ли ты продолжать заниматься OnlyFans, если тебе нужно будет улететь через всю страну на фотосессию. Пока ты в моей постели, я буду самым счастливым человеком на свете. Зная, что сколько бы раз я ни облажался, ты все равно нашел дорогу домой ко мне.

Я пытаюсь заговорить, но он прерывает меня, хватая мою левую руку через стол и прижимаясь поцелуем к безымянному пальцу.

— И однажды, я надеюсь, ты сочтешь меня достаточно достойным, чтобы надеть мое кольцо на палец и посвятить мне свою жизнь, как и я тебе.

Черт, как же я могу отказаться от всего того, что он мне обещает? Я не могу, вот простой ответ. Он все испортил, но сейчас, когда он сидит передо мной, он уже не тот человек, что был раньше. Он стал намного лучше. Он вырос, изменился и превратился в человека, который хочет быть в состоянии заслужить меня.

После всего этого, неудачных отношений с родителями, двух бездомных подростков, пытающихся найти свое место в этом мире, двух мужчин, которые хотят друг друга, но не знают, как бороться за свои отношения. Все эти обстоятельства привели нас сюда, и через какие бы горести и страдания мы ни прошли, вместе мы сильнее.

— Ты и я, Трент, навсегда, - искренне говорю я, захлебываясь словами и пытаясь прогнать их сквозь комок в горле.

Он делает глоток воды и смотрит на меня поверх своей чашки.

— Значит ли это, что теперь я могу называть тебя своим парнем? - Его ухмылка разряжает обстановку, и я игриво закатываю глаза. Он только что сказал мне, что хочет, чтобы я носил его кольцо, был его мужем, но ему все равно приходится задавать такой вопрос?

— Я бы разозлился, если бы ты этого не сделал. - Я легко отвечаю, и его улыбка становится яркой. Она зажигает мою душу и заставляет все в мире снова почувствовать себя правильно.

ГЛАВА 68

КИАН

Месяц спустя

Трент сидит на водительском сиденье своего пикапа и смотрит на меня, а я сосредоточенно разглядываю белое кирпичное здание перед собой. Снаружи оно выглядит так непритязательно, но меня не так-то легко обмануть. Трент уже предупредил меня о неудобных стульях и даже предложил воспользоваться мягким пончиком. Я даже не хочу думать о том, как неловко будет входить в кабинет психотерапевта с подкладкой для попы, потому что стулья неудобные.

— Ты можешь не делать этого, если не готов, - предлагает Трент, кладя руку мне на шею и массируя ее. Это приятно и помогает снять напряжение. Может, мне стоило попросить его принести мне кофе со льдом, чтобы, по крайней мере, если мне все это в итоге не понравится, я смог бы отпроситься с болью в животе.

— А что, если я никогда не буду готов? - шепчу я.

Ненавижу произносить эти слова вслух, но после разговора с Трентом и откровения обо всем, что происходило между четырьмя стенами домов моего детства, я понял, что мне как никогда нужно с кем-то поговорить.

То, как я вырос, не должно считаться нормальным, и это не должно быть чем-то, с чем я просто смирился, потому что мужчины не чувствуют себя так. Я хочу быть здоровым, хочу иметь возможность закрыть дверь, ведущую к годам травмы, и жить дальше вместе с Трентом.

Вот уже целый месяц мы с Трентом проводим вместе каждую свободную минуту. Я навещаю его на работе, он приходит в мой номер в отеле, когда освобождается, устраивает пикники в парке, когда светит яркое солнце. Было слишком много ночей, когда мы засиживались допоздна, а утром злились, пока Трент не купил нам кофе. Отмененные фотосессии и безответные сообщения от моих подписчиков. Мои сбережения уменьшаются, но это не страшно. Пока у меня есть Трент, я могу преодолеть любые препятствия. Просто я могу сделать это из более дешевого отеля.

— Тогда ты никогда не будешь готов, но это худший сценарий. Ты намного сильнее, чем думаешь, и если тебе не хочется делать это сегодня, мы можем перенести. Каруна поймет.

Я смеюсь.

— Я даже не встречаюсь с Каруной, помнишь? Конфликт интересов. Я хожу к другому терапевту из ее штата. Дана.

— Верно. Каруна часто говорит о ней на наших сеансах. Думаю, они дружат и вне работы, так что я уверен, что она такая же замечательная, как и Каруна. - Он проводит руками по моей спине, вырисовывая беспорядочные узоры на моей рубашке. Это стало его новым хобби - произносить слова по буквам, а я их угадываю.

Я знаю, что Дана поймет, если я позвоню и отменю встречу. Она так и сказала, когда я позвонил и поговорил с ней о назначении встречи. Возможно, я задавал слишком много вопросов, но она никогда не расстраивалась из-за меня.

— Нет. Я могу это сделать. Я не хочу больше позволять ему быть частью меня. Он не заслуживает моих мыслей. Он не заслуживает ничего от меня.

Иногда я жалею, что не родился или не стал его ребенком. Я не могу сосчитать, сколько ночей я молился богу, в которого не верю, чтобы он забрал меня, любым способом, чтобы я мог вырваться из его хватки.

— Ты сможешь это сделать, Ки. Я верю в тебя, и если тебе что-нибудь понадобится, я буду ждать прямо здесь. После того как ты закончишь, мы можем пойти домой и приготовить ужин. Я даже взял напрокат страшный фильм, чтобы мы его посмотрели.

— Крик? - думаю я, и он вознаграждает меня, прижимаясь губами к моему виску.

— И в нем есть красавчики. Я знаю, как ты относишься к горячим психопатам.

Я поворачиваю голову, чуть не сбивая его с ног.

— С чего ты это взял? - спрашиваю я, скандаля.

— Адам сказал мне, что Хантер рассказал ему, что вы говорили о книге с серийным убийцей и его психотерапевтом, и действие ее происходит в тюрьме. Я думаю, Хантер создает из тебя монстра.

Я смотрю на него, а он улыбается, демонстрируя щель между зубами, которая мне так нравится. Он говорил о том, чтобы сделать инвизилайн, но я быстро отбросил эту идею. Я не хочу жить во вселенной, где у Трента нет его щели. Она может быть небольшой, но это важная часть его личности.

Упоминание о моем новом друге заставляет меня смягчить взгляд. Мы с Хантером отлично ладим. Намного лучше, чем я ожидал, ведь он бывший моего парня, но ни один из нас не испытывает обиды.

На самом деле я стал проводить гораздо больше времени в его магазине и даже помогать с закупками. Я делаю посты о его магазине, так что теперь он набирает обороты. Я также обнаружил, что многие женщины следят за мной, так же как и мужчины. Что... интересно. Не то чтобы я жаловался. Что бы ни делало их счастливыми. Я также подписал много книг, потому что, очевидно, гей-рассказы пользуются большим успехом, а женщины представляют меня в качестве главного героя. Кто бы мог подумать?

Что мне очень любопытно, так это то, что Хантер говорил об этом с Адамом.

— Они теперь тусуются вместе?

Трент издает задумчивый звук и пожимает плечами, глядя на меня притворно-невинными глазами.

— О боже! Ты что-то знаешь. Что именно? Выкладывай. Мне нужны все подробности.

Хантер спросил меня об Адаме в один из дней прошлой недели, после того как Трент появился в книжном магазине, чтобы сделать мне сюрприз. Он пришел с Адамом. Трент протянул мне кофе со льдом, а Адам - Хантеру. Хантер покраснел сильнее, чем монахиня в стриптиз-клубе. Я на минуту забеспокоился, как бы он не перегрелся.

Как только они вышли, Хантер стал избегать меня. И как только я пытался затронуть в разговоре имя Адама, он тут же менял тему.

— Тебе не кажется странным, что твой лучший друг и твой бывший встречаются?- спрашиваю я.

— Почему я должен думать, что это странно? Они оба взрослые. Хантер все еще наш друг.

Боже, даже то, что он включил меня в это, делает меня счастливым. Конечно, он не видит в этом проблемы, потому что мой парень готов пожертвовать собственным счастьем, чтобы сделать счастливыми всех вокруг. Я очень люблю его за это, но ему больше не нужно жертвовать собой. Я здесь, чтобы каждый день напоминать ему, как сильно он любим.

— Это правда...- Я осекся, ожидая, что он даст мне хоть какую-то информацию.

— Адам спросил, не против ли я, если он пригласит Хантера на свидание на следующей неделе, - наконец уступает Трент, и я взвизгиваю от восторга.

— О, мы точно будем шпионить за ними. Уиллоу тоже придет. Мы можем надеть маскировочные костюмы и сесть за столик достаточно близко, чтобы подслушивать. Это будет здорово. - Я уже обдумываю все вопросы, которые задам Хантеру, когда увижу его в следующий раз.

— А ты не опоздаешь на встречу? - спрашивает Трент, и я опускаю взгляд на цифровые часы на приборной панели.

— Вот дерьмо. - Я быстро наклоняюсь и чмокаю его в губы. — Подожди меня здесь и не уходи, если только не хочешь купить мне шарик мороженого. Банана...

Он прерывает меня, дразняще закатывая глаза.

— Банановый пудинг, тройной шарик, вафельный рожок. Я знаю, Веснушка.

— Спасибо, Солнышко! - Я целую его через окно, после того как закрываю дверь.

Что ж, сейчас или никогда.

ГЛАВА 69

ТРЕНТ

Киан выходит из здания с таким видом, будто ему принадлежит весь мир, а может, так оно и есть. Я бы никогда не заметил разницы. Он шоу-стоппер. Он заслуживает того, чтобы все внимание всегда было приковано к нему, и меня, честно говоря, удивляет, что он не снимает много контента для своего OnlyFans. Не то чтобы я шпионил или что-то в этом роде... Ладно, я определенно шпионил, но у него не было ни минуты наедине с собой с тех пор, как мы снова вместе.

Я ожидал увидеть его более удрученным или подавленным, но вместо этого его широкая улыбка была видна на всей парковке. Я оставил его внутри, надеясь, что он не позовет меня зайти, и отправился в "Мальт" за мороженым.

Я так чертовски горжусь им, и если он хочет мороженое, я сделаю все, что в моих силах, чтобы он его получил. Если бы он попросил у меня солнце, я бы ворвался в штаб-квартиру НАСА и нашел способ его украсть. Как какой-нибудь суперзлодей из мультфильма.

Он взмахивает рукой, когда его глаза встречаются с моими, и моя улыбка расширяется, чтобы соответствовать его улыбке. Его кудри развеваются на ветру, а ветерок, должно быть, кусает его рубашку, потому что он плотнее обхватывает руками свою талию. Может быть, мороженое было не самым лучшим вариантом. Я включаю подогрев сиденья и увеличиваю температуру, чтобы ему было удобно, когда он заберется на переднее сиденье.

Когда он подходит достаточно близко, я выпрыгиваю и встречаю его у переднего бампера.

— Привет, Веснушка, - говорю я, притягивая его к себе и прижимаясь поцелуем к его макушке.

— Привет, Солнышко. - Он утыкается мне в шею, и кончик его носа холодит чувствительную кожу, защищающую мою яремную вену.

Я веду его к пассажирскому креслу и открываю перед ним дверь. Его мороженое в рожке лежит в стаканчике, в который я его положил, чтобы оно не растаяло и не наделало повсюду беспорядка.

— Ты чертовски лучший парень на свете, - замечает он, прижимаясь поцелуем к моему рту. Его губы гладко прижимаются к моим, ощущая вкус мяты и чего-то, присущего только ему.

Он садится в машину, и я закрываю за ним дверь. Как только я возвращаюсь в машину, а Киан подключит свой телефон к блютузу, мы отправимся в путь. У меня есть для него сюрприз, потому что я не был уверен, как пройдет сегодняшний день. Но я подожду, пока он начнет рассказывать о своей сессии с Даной.

Первый сеанс был для меня самым сложным. Но я не думаю, что это касается Киана, судя по тому, как он улыбается и подпевает музыке, звучащей из динамиков, пока поглощает мороженое. Я не понимаю, как ему удается оставаться таким мускулистым, особенно если учесть, что мы оба прогуливаем спортзал.

Однако мы занимаемся кардио... другими способами. Мы еще не дошли до конца. Я не хочу выводить его за пределы зоны комфорта после всего, через что мы прошли. Если он решит, что хочет быть нижним, я сделаю это для него в мгновение ока, а если он захочет быть верхним, то это тоже прекрасно. Я многограннен, когда речь заходит о Киане и сексе. И те разы, когда мы были вместе в интимной обстановке с той ночи, когда он вернулся, были творческими, и я не жалуюсь.

Какая-то часть меня хочет, чтобы он записал это и выложил на OnlyFans. Я хочу, чтобы люди смотрели на нас и завидовали нашей страсти.

Он не просил, а я не предлагал.

Сначала я думал, что буду возмущен этой идеей, но после того, как он сидел на моем лице в голубых кружевных трусиках, мои чувства изменились. Он сохранил видео, но поклялся, что не будет ни с кем делиться, и я верю его слову.

И все же от одной мысли о том, чтобы зайти на сайт и посмотреть это видео, мой член дергается в штанах.

Остынь. У нас есть планы. Я пытаюсь пристыдить свой член, чтобы он успокоился, надеясь, что он опустится.

— Куда мы едем? - спрашивает Киан, когда вместо того, чтобы свернуть к дому Митча, как мы изначально планировали, я продолжаю ехать прямо.

— Ты торопишься к Митчу? Он ждет нас только через час. - Легкая ложь, но я переделал планы с Митчем прошлой ночью, пока Киан храпел, положив голову мне на грудь. Мне было достаточно легко говорить тише, но было трудно сдерживать смех, когда его храп был достаточно громким, чтобы Митч мог его услышать. Митч чувствует себя лучше и больше не нуждается в сиделке. Слава богу. Сегодня он снова ходил в центр для пожилых людей, вероятно, пытаясь вернуть свою женщину. Ведь он бросил ее, пока лечился, потому что не хотел, чтобы она видела его в таком состоянии. Это его слова, не мои. Кто знает, может, у нас скоро будет новая мачеха.

— Нет, но я просто подумал...- Его лицо вспыхивает, и я понимаю, о чем именно он думает.

— Ты ненасытный. Неужели этого утра тебе было недостаточно?

В голове проносятся образы его, склонившегося над диваном, пока я впивалась в него пальцами и задыхался от его члена. А потом он отплатил мне тем же и позволил кончить ему на лицо. Это было унизительно, но так возбуждающе видеть его покрытым моей спермой. Отметить его как своего.

— Нет, это было... Но...- Он закусывает нижнюю губу, и я рискую взглянуть на него краем глаза.

— Правда? - спрашиваю я, полагаясь на единственное, что нас поддерживает, когда нам самим трудно это сделать.

— Я надеялся, что мы сможем сделать больше. Не то чтобы то, что мы делаем, было плохо...- Он быстро защищается, а затем прочищает горло. — Но я просто... хочу сделать больше... с тобой...- Он прерывается, и я быстро проверяю зеркала заднего вида, чтобы убедиться, что за нами никого нет, прежде чем съехать на обочину.

— Что? - говорит он, и я наклоняюсь через консоль. Схватив в горсть его вьющиеся волосы, которые я так чертовски люблю, я обхватываю другой рукой его лицо и притягиваю его ближе к себе.

Наши носы соприкасаются, и, возможно, у меня слегка косят глаза, но мне все равно. Когда я смотрю в его зеленые глаза, следующие слова вырываются из глубины моего сердца. Это то, что было заложено в меня в этой жизни, в каждой жизни, которую я прожил до этого, и в каждой жизни, которую я проживу после.

— Я люблю тебя, Киан. Я люблю тебя так чертовски сильно. Все, что ты хочешь, все, что тебе нужно, я готов тебе дать. Все, что у меня есть, тебе стоит только попросить.

ГЛАВА 70

КИАН

Что я должен ответить на такое? Трент всегда умеет сформулировать красивые слова и вплести их в любовные признания, которые соперничают со старейшими балладами. Не знаю, что я могу ему предложить, но все, что у меня есть, его. Те же претензии, которые он предъявляет, могут быть обращены и к нему.

— То же самое.

Он улыбается мне, и в этот момент я понимаю, что Тренту не нужны слова одобрения, как мне. Как я всегда нуждался. Он быстро снабжает меня словами, чтобы передать свою любовь ко мне, но ему нужно, чтобы я проявлял свою любовь другими способами. В планировании наших свиданий, потому что его волнение, когда я это делаю, не сравнится ни с чем другим.

Я многому научился за время нашей разлуки, но даже этот первый визит к психотерапевту поставил меня на путь истинный, чтобы стать лучшим человеком и лучшим партнером для Трента. Тем, кто учится общаться, кто может сказать, когда он расстроен, и не доводить дело до ссор и молчания. Потребуется много усилий, чтобы преодолеть травму, полученную в детстве, и травму, которая гноилась внутри меня. Но с помощью Трента и Митча я знаю, что смогу сделать все.

Мы сидим на обочине, мимо проезжает всего несколько машин, так что я не слишком беспокоюсь о том, что мы в опасности. Но как я могу даже думать об этом, когда рот Трента на моем, а его рука запуталась в моих волосах, захватывая пряди и вызывая прикосновения боли и удовольствия.

— Я люблю тебя, Трент. Всегда любил. И всегда буду, - бормочу я ему в губы и чувствую, как его рот складывается в улыбку. — Так ты можешь сказать мне, куда мы сейчас едем?

— Нет. - Он откидывается назад, ослабляя хватку и кладя обе руки на руль.

Я смотрю на него, мой член тверд в штанах, а остальная часть меня умоляет избавить меня от страданий.

Трент дважды проверяет, что никто не едет, и выезжает на дорогу. Через динамики все еще звучит плейлист - наш плейлист, который мы составили. Каждая песня, посвященная каждому этапу нашей совместной жизни. Я добавил несколько новых, и мне не терпится, чтобы он послушал их позже.

Здания превращаются в дома, а затем в деревья, пока мы едем по знакомой дороге к одному из наших любимых мест.

— Ты привел меня в парк?

Он ничего не говорит, пока паркует машину, выключает ее и выходит. Я остаюсь на месте, как и подобает принцессе, и жду, пока он откроет дверь.

Трент не открывает мне дверь. Вместо этого он открывает дверь на заднее сиденье, и я слышу, как он там шуршит. Соблазн посмотреть есть, но я отказываюсь ему поддаться. Мне не нужно быть любопытным.

Заглянув через плечо, я вижу, как Трент вытаскивает сверток с одеялами, и мое сердце замирает в груди. Мы собираемся устроить пикник? Я чертовски люблю устраивать пикники вместе с ним. Это одно из постоянных наших развлечений. Но мне все равно. Это наше место, и я буду приходить сюда с ним каждый день, если он этого хочет.

Я покручиваю пальцами в ожидании. Когда он, видимо, наконец-то доволен тем, чем занимался, он приходит и открывает мне дверь.

— Ты терпеливо ждал меня? - спрашивает он.

Я киваю головой, все еще терпеливо ожидая, когда он уберется с моего пути, чтобы я мог выйти из грузовика и посмотреть, что он для нас приготовил. Это будет намного лучше, чем поход к Митчу. Прости, Митч.

Трент не двигается с места. Вместо этого он тянется ко мне и расстегивает ремень безопасности, обхватывает меня за талию и притягивает к себе. Я вскрикиваю и поспешно обхватываю его тело руками и ногами, как коала, чтобы он не уронил меня.

— Что ты делаешь?- восклицаю я, и счастье бурлит во мне. Он крепко прижимает меня к себе, одной рукой обхватывая за спину, а другой поддерживая за задницу. Думаю, он просто хотел потрогать мою задницу, если быть честным, но я не жалуюсь. Он может потрогать, если хочет. Желательно несколько раз.

Когда он обходит пикап сзади и усаживает меня на заднюю дверь, он целует меня. Крепко, проталкивая свой язык в мой рот, когда я задыхаюсь от интенсивности.

— Что? - Я отстраняюсь, тяжело дыша, и он прижимает поцелуй к моему лбу.

— Может, я и поторопился, но помнишь, я говорил тебе, что пишу тебе каждый день?

Я киваю, нахмурив брови, потому что он привел меня в парк, чтобы отдать мне свой дневник?

— Ну, я понял, что не могу просто дать тебе дневник. Я решил, что тебе нужно что-то получше. Что-то, что будет принадлежать только тебе, на что ты сможешь смотреть, когда захочешь, и знать, что моя любовь к тебе безгранична.

— А разве я не получу это из дневника? - в моем тоне звучит смятение, потому что я не понимаю, к чему он клонит. Разве что в дневнике он также пишет о том, как сильно меня ненавидит, и использует другой подарок, чтобы компенсировать то, как мне будет грустно, когда я это прочитаю.

— Да, из дневника ты тоже это поймешь... Но я хотел чего-то большего. - Он указывает жестом на черную коробку, слишком большую, чтобы вместить только дневник. — Открой ее, Ки, - говорит он.

Я колеблюсь, мои пальцы медленно тянутся к ней, как, по моим представлениям, делают саперы, когда видят что-то подозрительное. Трент не торопит меня, просто наблюдает, как я подтягиваю коробку к себе и отрываю крышку.

Когда я вижу, что внутри, у меня отпадает челюсть. Я не делаю никаких замечаний, но единственная мысль, промелькнувшая у меня в голове, это то, что это слишком дорого. Слишком, слишком дорогой подарок.

— Ну? - спрашивает Трент, пока я держу камеру в руке.

Nikon Z8. Дорогая камера, но она должна быть одной из лучших на рынке для пейзажной фотографии. Слезы, которые я не могу остановить, текут по моему лицу. Я плачу не из-за подарка. Не из-за стоимости или чего-то еще. А от мысли, что в него вложили. Он сидел в той кофейне, слушал мои разговоры о фотографии, а потом пошел и нашел лучший вариант для того, что я хотел сделать.

— Почему ты так добр ко мне? - спрашиваю я его, мой голос трещит и дрожит с каждым словом, вырывающимся из моей груди.

— Потому что, Киан. Ты заслуживаешь самого лучшего. - Он вытирает слезы большими пальцами, обнимая мое лицо. Я поворачиваю голову, чтобы поцеловать его ладонь. — Но это еще не все.

Я кашляю от смеха, потому что как он может быть лучше?

— Я дам тебе минуту, чтобы разобраться с ним и настроить все параметры, но есть еще одна вещь, которую я хочу тебе показать, - говорит он.

Трент наблюдает за мной, пока я переключаю циферблаты и проверяю освещение. Все идеально. Я спрыгиваю с крыши и хватаю его за руку.

— Покажи мне все, что ты думаешь, что может превзойти этот подарок. - Потому что я сомневаюсь, что что-то может быть лучше этого.

Мы пересекаем линию деревьев и выходим на поляну в парке, где я впервые увидел Трента и где началась наша история любви. Я украдкой фотографирую его, когда он не смотрит, ловя его профиль и густую щетину, которая растет на его щеках.

Наступая на ветки и слыша, как они хрустят под нашими ботинками, я не свожу глаз с земли, чтобы ни о что не споткнуться, когда мы подойдем к поляне. Это было бы просто счастье споткнуться, упасть и сломать лодыжку, опозориться и испортить весь сюрприз, который Трент запланировал для меня.

— Сюрприз, - говорит он, притягивая меня к себе и глядя на открытую поляну.

— Выглядит здорово - предлагаю я, не понимая, на что смотрю.

— Я надеюсь, что так и есть, поскольку оно было немного дороговато. Я просто думал, что ты будешь более взволнован, - замечает он.

Я ошеломленно смотрю на него.

— Дорого?

— Дорого, - подтверждает он, кивая головой в сторону вывески, расположенной прямо вдоль линии деревьев. Там, где раньше было написано "Парк Дюпона", теперь написано "Парк Киана Б. Смита".

— Ты купил мне... парк?

— Технически, я пожертвовал деньги в фонд парка, и они позволили мне переименовать его. Но да, этот парк твой.

Я набрасываюсь на него, толкаю плечом и валю на землю. С грохотом я приземляюсь на него сверху. Смотрю в карие глаза, которые я так люблю и которые буду любить до самой смерти.

— Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя - Я целую его везде. В лоб, где образовалась небольшая складка от того, как часто он хмурит брови. Целую каждое веко, защищающее шоколадные радужки от суровости мира. Каждая щека, покрытая его темной щетиной, которая слегка покусывает мои губы, но это не страшно. Кончик его носа. Его губы. Его подбородок. Каждая его часть заслуживает того, чтобы я ей поклонялась.

— Мне нужно, чтобы ты трахнул меня. Здесь. Сейчас же, - требую я, скрещивая наши бедра и покусывая чувствительную кожу на его шее, прикрывающую яремную ямку.

— Ки. Мы на публике. - Он звучит так скандально, но его бедра, встречающие мои толчки, говорят о другом. Ему это нравится, что бы он ни пытался сказать.

— Мне все равно. Ты нужен мне слишком сильно. Вокруг никого нет, - рассуждаю я, стягивая с него рубашку, чтобы укусить за ключицы, а затем успокоить это место мягким лизанием.

— А что, если...

Я прерываю его, опускаясь так, что моя голова оказывается на одном уровне с твердым членом в его брюках.

— Я вытащу тебя из штанов и буду сосать, пока ты не захочешь кончить. А потом, когда ты будешь умолять и просить меня позволить тебе кончить, я вставлю твой член себе в задницу и буду скакать на тебе. Хорошо?

ГЛАВА 71

ТРЕНТ

У меня прерывистое дыхание, пока он расстегивает пуговицу на моих джинсах. Я в трансе смотрю на его макушку, наблюдая, как ветерок развевает его кудри, словно нимб, окружающий его. Мой личный ангел-мститель, спустившийся с небес только для того, чтобы искушать меня.

Я должен бороться с этим больше. Мы на людях, черт побери, но мой член слишком сильно поддается сценарию, который нарисовал Киан. Мысль о том, что он на мне, мой член внутри него, пока он теряет себя в удовольствии, слишком соблазнительна, чтобы спорить.

— У меня нет ни смазки, ни презерватива, - пролепетал я, наблюдая, как его рука нащупывает пояс моих боксеров. Темно-синий материал контрастирует с его загорелой рукой. Я не хочу рисковать, причиняя ему боль, ведь мы пришли не подготовленными. Я не уверен, что он хочет, чтобы я надел презерватив, но все же хочу, чтобы у него был выбор в этом вопросе.

— Позволь мне обо всем этом побеспокоиться. А ты просто лежи. - Его глаза блестят, а дьявольская ухмылка на лице предвещает мне плохие новости. Но плохие в самом лучшем смысле.

Я не свожу с него глаз, и он не отводит их, пока стягивает мои боксеры и штаны до колен. Ветки и трава подо мной не самые удобные. Надо было взять с собой одеяло. Мы могли бы хотя бы сделать это в кузове моего пикапа, где у меня есть одеяла.

— Насколько сильно ты хочешь меня? - спрашивает Киан, разрывая зрительный контакт и уставившись на мой член, словно он умирает от голода, а я - свежий кусок мяса. — Если ты мне скажешь, я не буду напрягаться.

Полегче, что, черт возьми, это значит?

Я ошеломленно молчу, и он принимает это за ответ, пожимая плечами.

— Как хочешь. - Он проводит языком по головке моего члена, и она вздрагивает от прикосновения его горячего, влажного рта. Я никогда не смогу забыть, как ощущается рот Киана на мне. Это то, без чего я так долго обходился, и я не уверен, что когда-нибудь пойму, как я без этого выживал.

Он целует меня снизу, дразня пульсирующую вену, которая является моей слабостью.

— Черт возьми, Киан.

Мне приходится подложить руки под голову, чтобы не схватить его за волосы и не двигать его так, как я хочу. Это его шоу, а я всего лишь очень желающий и жаждущий участник. Я чувствую, как его твердый член упирается мне в ногу, и он мне нужен. Мне нужно попробовать его на вкус, как он пробует меня.

— Веснушка, мне нужно...

Он прерывает меня, заглатывая мои яйца в рот. От тугого всасывания я выдохнул проклятие и задвигал бедрами, блядь. Он точно знает, как меня дразнить. Наверное, это мое наказание, но есть способы и похуже.

Я пытаюсь подтянуть его к себе, но упрямая задница продолжает крепко держаться за меня.

— Киан, пожалуйста. Мне нужно попробовать тебя на вкус. П-пожалуйста. - стону я, когда он выпускает мои яйца изо рта, смоченные слюной и начинающие остывать на зимнем ветерке.

— Разве я не говорил, что собираюсь сделать это с тобой? Ты не жаловался.

Я глубоко выдохнул, стараясь, чтобы мой мозг не отставал от остального тела.

— Ты все еще можешь это делать, но мне нужно, чтобы ты был у меня во рту.

Его глаза вспыхивают жаром, и я понимаю, что он хочет этого так же сильно, как и я.

— Да, мы будем делать это одновременно? А потом ты меня трахнешь? - Слово "трахнуть", прозвучавшее из его уст, должно быть запрещено. Я должен слышать, как он говорит это, сидя на моем члене, так глубоко, что ему кажется, будто он не может вырваться. Это ругательное слово вызывает во мне жар, простое слово из двух слогов, которое он никогда не использует, эхом отдается в моей голове.

— Да, да. Пожалуйста. Все, что захочешь. - Я чувствую, как по его телу пробегает дрожь. Он поднимается, прижимает наши бедра друг к другу и впивается своими губами в мои. Он впивается в мой рот, кусая и разгрызая его, пока единственное, что существует в этот момент, это он.

Киан бьется бедрами о мои, его брюки создают грубое трение о мой член.

Задыхаясь во рту, он разрывает поцелуй и смотрит мне в глаза. Его ярко-зеленые радужки и расширенные зрачки смотрят в мою душу. Душу, которая принадлежит ему.

— Ты можешь подготовить и меня? Я не знаю, как долго я смогу продержаться...- говорит он, отстраняясь.

От видения его в кружевных трусиках у меня пересохло во рту. Черт, черт. Надеюсь, у него есть пара, особенно те, которые подходят к его глазам.

— Да, я могу это сделать, Веснушка.

Он быстро встает, одним махом снимает пиджак и рубашку, демонстрируя свой мускулистый каркас с впадинами, которые я хочу наполнить водой и пить прямо из них. Согнувшись в талии, он снимает одну туфлю за другой и неуверенно балансирует, чтобы не испачкать носки.

— Хочешь вернуться в грузовик? - спрашиваю я, думая, что так нам обоим будет легче.

Он ничего не говорит, вместо этого протягивает мне небольшую упаковку из своего кармана. Смазка. Этот маленький ублюдок пришел подготовленным. Я люблю его, особенно когда он ведет себя как бойскаут со своими приготовлениями. Но когда он спускает штаны, я радуюсь, что мы не стали тратить время на перемещение в грузовик. Потому что передо мной, в одних трусах, стоит настоящий мужчина моей мечты.

Как Киан может выглядеть так, как он выглядит, и при этом выбирать быть со мной непонятно. Нет никакого смысла в том, чтобы этот богоподобный мужчина выбрал того же самого мужчину, который разбил ему сердце, но, черт возьми, я так благодарен, что Киан может смотреть сквозь пальцы на мои промахи и действительно дать нам шанс на это снова. Я буду каждый день служить ему на коленях, если это то, о чем он меня попросит.

Кружевные трусики... Я даже не знаю, можно ли их назвать трусиками. Это скорее обрывки ткани, едва прикрывающие его твердый член и прижимающие яйца к телу. Он похож на куклу в стиле пин-ап.

— Повернись, - требую я, мой голос хриплый от необузданной похоти.

Он повинуется, потому что, блядь, конечно, повинуется. Два загорелых, мускулистых лона выставлены напоказ. Черная ткань исчезает между щеками его задницы, а затем поднимается вверх, обхватывая выдающиеся кости бедер.

— О, блядь. - Мой член подпрыгивает, и я боюсь, что кончу, пока он стоит спиной ко мне.

Киан оглядывается на меня через плечо, и я ожидаю увидеть на его лице понимающую улыбку, но вместо этого он выглядит... нерешительным.

— Покажи мне, мне нужно увидеть тебя. - Мне не хватает слов, чтобы сказать ему, что я хочу увидеть, но Киану не нужны мои слова. Он знает.

Он наклоняется, так же, как он делал это, когда снимал ботинки, и я не могу сдержать стон, который нарастает в моей груди. Его тугая розовая дырочка едва прикрыта тонким материалом.

— Иди сюда.

Он разворачивается и встает надо мной во весь рост. Смотрит на меня сверху вниз, словно он принц, а я всего лишь крестьянин. Это так чертовски возбуждает. Он грациозно опускается ко мне на колени, его голая задница упирается мне в член.

— Повернись.

Он смущенно улыбается, и мне нравится этот его взгляд. Этого мужчину я люблю и буду любить до последнего вздоха. Он подчиняется, подставляя мне свою задницу и наклоняясь, чтобы взять в рот мой твердый член. Я раздвигаю его щеки, вбирая в себя его розовую дырочку и просто глядя на нее. Проводя пальцем по коже, я наблюдаю, как она напрягается и расслабляется. Подстегнутый реакцией, я делаю это снова. И еще раз.

Киан задыхается на кончике моего члена, сжимая горло вокруг чувствительной головки. О черт, мне нужно ускорить процесс, если я хоть как-то надеюсь продержаться.

Мой рот сменяется пальцами, и я обхватываю ладонью его член, натягивая его в такт толчкам моего языка в него. Разжимаю его и помогаю ему расслбиться, пока он не начинает трахать себя в мое лицо. Мое лицо покрыто моей же слюной. Его дырочка уже достаточно податлива, и я могу начать растягивать ее пальцами.

Я нащупываю упаковку со смазкой, разрываю ее и наношу небольшое количество на пальцы. Я хочу сохранить достаточное количество, чтобы мой член не причинил ему боли.

Я осторожно ввожу кончик пальца, и Киан громко стонет, обхватив мой член. По моим яйцам и основанию позвоночника прокатываются ударные волны. Я крепко сжимаю его щеку свободной рукой, предупреждение ясно.

Он отрывается от моего члена, его слова хрипло вырываются из моего члена в его горло.

— Пожалуйста, пожалуйста. Трент. Ты мне нужен. Ты нужен мне так сильно, что я умру.

Он драматизирует, и я хихикаю, откусывая кусочек от его щеки. Нежная плоть слишком манящая, чтобы от нее отказаться. Я хочу, чтобы он ходил, зная, что это я его укусил. Он будет носить мои следы.

Я ввожу палец до упора, нащупывая его простату. Я знаю, что нашел ее, когда из Киана вырывается громкий стон. Я не спешу растягивать его, чтобы не причинить ему боль.

— Сейчас. Ты нужен мне внутри, - требует он, пытаясь убежать от пальцев, которые я держу в его дырочке.

Я медленно вытаскиваю их, и он хнычет. Господи, блядь, он пытается убить меня в этот момент.

— Как ты хочешь это сделать?

Он снова садится задницей мне на колени, мышцы его спины напрягаются при каждом движении. Я хочу иметь возможность видеть его лицо, пока трахаю его, но это первый раз, когда он позволяет кому-то войти в свою задницу, поэтому мне нужно двигаться в его темпе.

— Эм...- Он на мгновение оглядывается вокруг, наклоняя голову из стороны в сторону, и мне хочется увидеть его лицо.

— Встань для меня, только на минутку.

Киан встает, и я поднимаю себя с земли, чувствуя, как кусочки грязи и травы прилипают к моей голой заднице. Я хватаю свою и его одежду, быстро создавая импровизированное покрывало из нашей выброшенной одежды. Завтра я отнесу их в химчистку.

— Ладно, теперь можешь лечь. - Я жестом указываю на кучу одежды, и он ложится, его волосы лежат ровно. Я хочу запечатлеть этот момент и сохранить его навсегда. Он протягивает руки, и я ложусь на него сверху, окутывая его теплом своего тела, чтобы помочь ему бороться с холодом. Он целует меня везде, куда только может дотянуться, и когда наши губы соприкасаются, я понимаю, что меня поимели по-настоящему. Томный поцелуй медленный и чувственный. Каждое прикосновение его языка к моему, и наши зубы клацают от желания поглотить друг друга.

— Ты готов, Ки? - спрашиваю я, откидываясь назад и глядя на него. Его глаза стекленеют, но он уверенно кивает. — Я буду двигаться медленно, и если ты захочешь остановиться, просто скажи, - говорю я ему, прижимаясь поцелуем к его лбу. —У тебя есть презерватив? - Я жду, когда он достанет его из своей сумки для секс-капада, где он хранил упаковку со смазкой.

Но он качает головой, его глаза напряженно смотрят на меня.

— Ты хочешь надеть презерватив?

Конечно, я не хочу, но я буду уважать его решение, если он этого хочет. Оральный секс и анальный разные вещи, и я не хочу, чтобы он беспокоился о том, что может случиться, не после прошлого раза.

— Я протестирован.

— Тогда решено, - говорит он, ожидая, что я буду спорить. — Я доверяю тебе, Трент. Я так сильно тебя люблю.

Мои глаза горят непролитыми слезами от его слов, зная, что он любит меня и доверяет мне.

— Я люблю тебя, Ки. Так чертовски сильно.

Я провожу кончиком члена по его дырочке, чувствуя скользкую смазку, которой я его предварительно смазал. Сильно шлепаю им по его промежности и нижнему шву яиц.

— Трент, пожалуйста, - умоляет он.

— Что "пожалуйста"?- дразню я, упиваясь его ощущением под собой.

— Пожалуйста, трахни меня, - простонал он.

Подведя кончик члена к его дырочке, я жду, пока он расслабится, прежде чем ввести его внутрь.

— Расслабься для меня, малыш, - говорю я, глядя на него сверху вниз и наблюдая, как он сжимает челюсти от дискомфорта. Он не говорит мне остановиться, поэтому я терпеливо жду, пока он не будет готов. — Потерпи, так будет легче, - успокаиваю я его, проводя рукой по верхней части бедра, ощущая щекотку волос.

Он сжимается, делая противоположное тому, что я говорю.

— Ты чертовски горяч, - поощряю я, проводя рукой по его коже, надеясь успокоить его. — Ты будешь выглядеть потрясающе, принимая мой член.

Его дырочка немного расслабляется, и я наклоняю бедра, чтобы ввести кончик. Киан хрипит, и я поднимаю глаза от того места, где я пытаюсь соединить нас, к его глазам.

— Что случилось?

Воспользовавшись тем, что я отвлекся, он набрасывается на мой член, и он входит в него и проскакивает через сфинктер тугих мышц. Я замираю, мой член наполовину вошел в него, и я начинаю считать в обратном порядке от ста, чтобы не вогнать себя до упора.

— Ох-ох, - неловко стонет он. Его жар поглощает мой член, но я не могу сосредоточиться на этом, пока ему больно.

— Глубоко дыши, Ки. Вдыхай через нос и выдыхай через рот, - говорю я. Потому что, блядь, что еще я должен сказать? Мужчина получше вытащил бы, но я боюсь, что если я вытащу, ему будет больно. И я кончу.

Он следует моим указаниям, и когда напряжение на его лице ослабевает, я спрашиваю:

— Ты хочешь, чтобы я остановился? - В моем вопросе сквозит беспокойство, потому что забота о нем мой приоритет.

— Не смей останавливаться, - прорычал он, сжимая свою дырочку вокруг меня.

Я сосредоточенно закрываю глаза.

— Я не хочу причинять тебе боль.

— Это тебе будет больно, если ты не начнешь трахать меня.

Снова это слово, то самое, которое разрывает нить моего контроля. Я отклоняюсь назад, вынимая половину члена, уже находящегося в нем, и позволяю слюне вытечь изо рта на член.

Импровизированная смазка помогает мне проделать оставшийся путь внутрь без единого звука. Мои яйца упираются в щель его задницы. Его член стал вялым, и это, блядь, не поможет.

Я обхватываю его рукой, подстраиваясь под ритм своих бедер, и медленно доставляю ему удовольствие. Я не задеваю его простату, не под таким углом, но как только я это сделаю, я знаю, что он начнет получать удовольствие.

Наращивая темп, пока мои яйца не упрутся в него, а его член не станет твердым в моей руке, я чувствую покалывание в основании позвоночника, которое наступает слишком рано.

Я вращаю бедрами во время следующего толчка, погружаясь внутрь Киана.

— Оххх. Омыбог. О-о-о, Боже, - бормочет он, крепко сжимаясь.

Слава богу. Я концентрируюсь на том, чтобы попадать в эту точку при каждом толчке, крепко сжимая его член.

— Блядь, твоя дырочка такая потрясающая. Ты заставишь меня кончить так сильно.

Он стонет, его разрядка извергается из кончика члена, как фонтан. Я замедляю свои толчки, не желая пока кончать. Его тело подергивается, и он смотрит на меня с похотливо-пьяным выражением лица. Я наклоняюсь и целую его, вкладывая в поцелуй всю свою любовь.

— Перевернись, - шепчу я ему на ухо, проводя языком по его мочке и чувствуя, как содрогается его тело.

Когда он переворачивается, приподнимая задницу, вся моя кровь уходит из головы. Теперь она только в моем члене.

— Выгни спину, еще чуть-чуть.

Я обхватываю его за живот, моя рука делает полосу по его упругой плоти. Держу его так, чтобы он не мог убежать от меня. Я с легкостью ввожу в него свой член.

Мои толчки быстрые, никакого ритма, просто я гонюсь за удовольствием, которое Киан преподнес мне на блюдечке с голубой каемочкой.

— Скажи мне, что тебе это нравится. Скажи мне, как сильно ты любишь мой член в своей заднице, - требую я, делая жесткий толчок.

Он мычит, отталкиваясь бедрами, чтобы встретиться с моими.

— Я люблю это. Я люблю твой член. Я люблю тебя.

Моя разрядка вырывается из меня, как атомная бомба, взрывающаяся и уничтожающая все на своем пути. С каждым толчком члена я громко стону, чувствуя, как по щеке стекает струйка пота.

Блядь.

Я знал, что секс с Кианом будет сокрушительным, но сильное желание заплакать тоже присутствует. Сила наших совместных оргазмов течет сквозь меня и разрушает последний барьер беспокойства, который у меня был.

— Я люблю тебя, Киан. Я люблю тебя. Вчера. Сегодня. Всегда, - подтверждаю я ему, не желая, чтобы он сомневался в моей любви и преданности ему.

ГЛАВА 72

КИАН

Моя задница болит, а мокрое пятно, просочившееся сквозь джинсы, так же неудобно, как и жарко. После того как Трент помог мне одеться, он отнес меня обратно в грузовик. Это было так чертовски приятно, что я чуть не умер. Но когда моя задница соприкоснулась с твердой кожей, я не смог сдержать вздрагивания.

Чувство вины в глазах Трента, когда он ласкал меня, заставило меня сдержать смешок. Я не хрупкий. У меня было много чего в заднице. Другое дело, когда это связано с реальным человеком.

Он был так нежен и не торопился подготовить меня. Растяжение, которое я почувствовал от его пальцев, заставило мою дырочку почувствовать себя пустой и умолять о том, чтобы он снова заполнил ее.

По сравнению с некоторыми грубыми порнозвездами, я думаю, Трент был бы отличным. Его толчки, язык тела, то, как он меня поцеловал. Наши видео были бы просто убийственными, если бы мы делали контент. Люди сходили бы с ума от вожделения.

Как только Трент расположил меня и себя, он смотрит на меня с такой любовью, что мои пальцы подрагивают от желания потрогать воздух и проверить, осязаемо ли это.

— Итак, - начинает он, ставя машину на передачу и осторожно отъезжая от места парковки, стараясь избегать выбоин на старой стоянке.

Я смотрю на него, ожидая, когда он закончит свое предложение.

— Как все прошло? - Кончики его ушей пылают розовым цветом, что соответствует румянцу на его лице.

Я широко улыбаюсь, видя, как он смущается. Человек, из-за которого я сложился пополам, как кресло на лужайке, теперь ведет себя застенчиво. Это восхитительно.

Я пожимаю плечами, надеясь показаться бесстрастным.

— Все было хорошо.

— О... хорошо. - Его глаза, сфокусированные на дороге, медленно опускаются, и воздух вокруг нас замирает от напряжения. Я чувствую себя ужасно из-за этой шутки, как только вижу угрюмое выражение его лица.

— Я просто шучу, Солнышко. Все было прекрасно. Ты был идеален. - Я наклоняюсь через консоль и целую его в щеку, чувствуя, как шершавая щетина прижимается к моим губам. — Я люблю тебя - заверяю я его, отстраняясь, кладу голову на его плечо и обхватываю рукой его руку, лежащую на консоли. Меня переполняет желание прикоснуться к нему и быть рядом с ним.

— Ты уверен, что с тобой все в порядке? - Он хмурит брови, переключая внимание с дороги на меня.

В порядке ли я? Меня только что оттрахали, причем потрясающе, в парке, названном в мою честь. Который мой парень купил для меня. Думаю, я не просто в порядке.

— Трент, я обещаю. Я в порядке. Это была глупая шутка. Это было... сильно. Потрясающе. Это было необычно. Прямо как ты. - Я беру страницу из его книги, вырисовывая символы и слова на связках мышц на его руках.

Мы едем к Митчу быстрее, чем следовало бы, и мои эмоции... и моя задница... сырые. Я люблю Митча, и я хочу увидеть его и провести с ним время. Мы постоянно находимся то там, то у Трента. Я знаю, что однажды я не смогу использовать Трента в качестве буфера для тяжелых вещей, и Вселенная дает мне знаки, что сегодня, вероятно, будет этот день.

— Мы можем пойти домой и принять душ, прежде чем отправимся к Митчу? - спрашиваю я. — Я бы предпочел, чтобы он не видел на нас следы от нашей возни в парке. - А я не из тех, кто упускает возможность увидеть Трента в душе, совершенно голого, с его татуировками на рукаве, выставленными только для моих глаз.

— Да, но сегодня мы отвечаем за ужин. Митч сказал, что это наше наказание, раз уж мы пришли поздно.

Я вытаращился на него.

— Ты сказал мне, что он знал и был не против, - обвиняю я.

— Мы должны были быть там сорок пять минут назад. Единственная причина, по которой я знаю, что мы сейчас не на ужине, это то, что он прислал мне несколько сообщений. Не хочу говорить тебе, Веснушка, но он точно знает, чем мы занимались.

Я застонал и ударилась головой о его руку, чувствуя, как он хихикает.

— Не в первый раз, и, наверное, не в последний. По крайней мере, он не вошел к нам.

Я сморщился .

— Хотя однажды он уже заходил. Ты не помнишь, как это было травматично? Я две недели не мог смотреть ему в глаза. А он постоянно шутил

— Он будет делать то же самое сегодня вечером. Он уже начал

∆∆∆

Один быстрый душ, руки друг от друга, пока мы пытаемся одеться, и две таблетки тайленола, и мы готовы к выходу. Трент выглядит аппетитно, и если бы я не беспокоился о том, что подумает Митч, я бы потребовал, чтобы Трент позировал, чтобы я мог его сфотографировать. Он идеальная модель, на которой можно опробовать мою камеру.

— Ты будешь моделью для меня, когда мы вернемся, просто чтобы ты знал, - говорю я ему, глядя на него с того места, где сижу на диване и таращусь на него.

Он улыбается, демонстрируя щель между зубами. Он одет в темно-серую футболку, рукава которой закатаны по предплечьям, демонстрируя его татуировки. Особенно ту, что изображает мои глаза, и мне хочется провести по ней языком и съесть его. Впрочем, это не самые подходящие мысли перед тем, как мы отправимся к Митчу домой. Его джинсы приклеены к нему, стволы деревьев, которые он называет ногами, каким-то образом вписываются в облегающий синий материал.

— Хватит пялиться, а то опоздаем. - Трент наклоняется и целует меня в макушку, проводя пальцами по локонам, которые я только что уложил.

— Твои руки будут липкими. Лучше вымой их перед тем, как мы уйдем. Мы же не хотим, чтобы у Митча сложилось неправильное мнение, - говорю я.

Его смех громкий и эхом разносится по дому, наполняя пространство радостным звуком. Мне хочется разлить его по бутылкам и хранить, чтобы иметь его, когда захочу.

Он идет на кухню, чтобы вымыть руки, а я осматриваю пространство перед собой. Как много изменилось за небольшой промежуток времени. Наша обувь стоит на полке у входной двери: Converse, рабочие туфли и пара туфель на каблуках, которые я купил для фотосессии в следующем месяце.

Я не просил Трента пойти, потому что не уверен, что откажусь, как делал раньше. Но я хочу пойти, не потому что хочу стать моделью, а потому что хочу показать Тренту мир. Он заслуживает приключений и впечатлений, и я хочу быть теп, кто обеспечит его ими.

Над его камином висят наши фотографии в рамке. Коллажи из наших полароидных снимков, наша фотография на выпускном, наши снимки с Митчем, которые мы сделали на селфи. Это история нашей совместной жизни, и в ней еще так много места, которое предстоит заполнить.

Его шкаф забит моей одеждой, и я даже не знаю, зачем я держу номер в отеле, если он так же бесполезен, как презервативы в монастыре, но иногда мы проводим время там, а не здесь.

Такое ощущение, что в этот раз мы действительно встречаемся, узнаем друг друга, наши увлечения и интересы. Это отличается от того, что было в первый раз, когда мы были двумя детьми, доверившимися друг другу. Но сейчас мы стали здоровее. У нас есть дружба за пределами друг друга, у нас есть навыки общения, которых не было раньше, и, самое главное, у нас есть знание того, каково это быть врозь.

И это тот фактор, который заставляет меня работать над собой больше, чем что-либо другое. Я знаю, каково это потерять Трента, и я больше никогда не хочу испытывать подобные чувства.

Если мне придется каждый день ходить на терапию, чтобы прорабатывать свои проблемы, чтобы убедиться, что у нас есть шанс в этой жизни, я буду это делать. Я буду работать, сколько потребуется, лишь бы Трент был в моей жизни.

Он возвращается в гостиную, садится рядом со мной и прижимается так близко, что я чувствую запах его лосьона после бритья. У него сохранилась щетина, но он не забывает сбривать отросшие волоски. Никогда бы раньше не подумал, но мне нравится щетина на его щеках. Она придает ему вид солидного мужчины. Именно таким он и является со всеми этими разными бизнесами, в которые они с Адамом вместе вложили свои деньги. Он очень вырос с тех пор, как я уехал, и мне нравится видеть счастье на его лице, зная, что теперь он делает то, что любит. Даже если я не всегда это понимаю.

— Хочешь поехать со мной в Калифорнию в следующем месяце?

Гладко.

Очень гладко.

Не совсем так, как я планировал, но, думаю, время не стоит на месте.

— Калифорния, серьезно? Что мы там будем делать? - спрашивает он. Волнение, которое он пытается скрыть, очаровательно.

— Ну, там есть чем заняться. Мы можем сходить в Диснейленд, на пляж, к Голливудскому знаку. Ну, знаешь, просто быть типичными туристами.

Есть еще чертова тонна других развлечений, но главное, на что я хочу его сводить, это поэтический вечер. В программе много поэтов, и я хочу, чтобы он занялся тем, что ему нравится. Он всегда любил поэзию и писать, и я знаю, что сейчас он говорит, что ведет дневник, но я хочу дать ему вдохновение быть самим собой.

— Да, - говорит он.

— Да? - спрашиваю я, повторяя его ответ.

— Да! Конечно, я пойду с тобой - Он бросает меня на диван, и я упираюсь спиной в подушки, а он всем весом наваливается на меня сверху. Он целует все мое лицо и шею, а затем возвращается к моему лицу и поклоняется ему своим ртом.

— Мне нравятся твои веснушки, - говорит он мне в лицо, целуя мои щеки. — Мне нравится твоя улыбка. - Он проводит пальцем по моему рту, и я кусаю его. Он отдергивает его, смеясь. — Мне нравится твоя решительность. - Моя улыбка медленно сходит на нет, когда меня охватывает благоговение. Ведь этот мужчина любит меня не только за то, как я выгляжу, или из-за нашей истории. — Мне нравится твое язвительное отношение и твоя одержимость фотографией. - Он любит меня за меня. Не за то, что я могу ему дать, а за то, что у меня внутри.

— Я люблю тебя, - говорю я, притягивая его рот к своему в шквале эмоций. — Я люблю, какой ты сильный. Как ты всегда заботишься обо мне. Твоя преданность вещам и людям, которых ты любишь.

Трент прижимается лбом к моему, обмениваясь с ним одним и тем же дыханием, и я понимаю, что мог бы жить вечно в этом моменте.

ГЛАВА 73

ТРЕНТ

— Как раз, блядь, вовремя вы двое приехали. Я уже заказал пиццу. Я так проголодался, что вот-вот сдохну, - так мы приветствуем друг друга, как только я открываю дверь Митча.

Прихожая, ведущая в гостиную, увешана нашими с Кианом достижениями, и я не думаю, что когда-либо останавливался, чтобы по-настоящему оценить то, что украшает эти стены. Они просто всегда были здесь, как дыра в стене в нашей старой спальне, где я случайно слишком сильно пощекотал Киана, и он упал с кровати, просунув ногу. На всякий случай мы передвинули комод напротив. Но это не просто фотографии, и Киан оставляет меня, чтобы пойти к Митчу, а я погружаюсь в транс.

Бумаги, которые мы писали в школе, объявления, которые Киан делал, пока работал в маркетинговой компании, оба наших школьных диплома. Митч запечатлел каждый момент с тех пор, как мы с Кианом переехали к нему жить. Каким бы ворчливым ни был старик, я люблю его до глубины души.

Мое сердце стало полым, оставив место для них двоих. Я буду прижимать их к себе каждый день и делать все возможное, чтобы дать им обоим ту жизнь, которую они заслуживают.

Я слышу разговор Митча и Киана, их голоса тихие и серьезные. Я дам им несколько минут, прежде чем пойду туда, потому что, хотя мы все работали над восстановлением того, что сломалось, на это нужно время. Киан любит Митча, а Митч любит Киана, и в конце концов это все, что должно иметь значение.

Пока у меня есть они, я смогу пережить все, что подкинет мне жизнь.

∆∆∆

Две пиццы и бутылка Dr. Pepper спустя, и Митч уже наполовину заснул, прислонившись головой к плечу Киана, пока мы смотрели новейший боевик, который Митч просил меня взять напрокат. Конечно, в первые десять минут он закрывал глаза и открывал их только при яркой вспышке света из телевизора.

У Киана дела обстоят не лучше. Его голова откинута на спинку дивана, глаза полуприкрыты, а сам он смотрит на экран, не обращая на него внимания.

Я тоже не смотрю. Мое внимание было приковано к ним двоим с тех пор, как мы все сели на диван. Шутки, подшучивания и разговоры о дерьме со стороны Митча закончились довольно быстро после того, как мы закончили есть. Он все еще не восстановился на сто процентов, но с каждым днем ему становится лучше, а это единственное, о чем я могу просить.

Эта жизнь единственная, которая мне нужна, с Кианом рядом и Митчем в придачу.

Фильм заканчивается, и я осторожно поднимаю голову Киана, его обеспокоенные глаза смотрят на меня.

— Который час? - прохрипел он.

Я смотрю на часы на стене.

— 11:07.

— Я заснул, - говорит он. Очевидно, но его растерянность слишком мила, чтобы нахальничать сейчас.

— Да, ты заснул, Веснушка, но и Митч тоже. Вы оба храпели так громко, что я не мог слышать фильм

Вздох возмущения.

— Я не храплю, блядь. Это все он.

Митч поднимает голову с плеча Киана и смотрит на меня.

— Не знаю, кто это был, но ты был громким.

— Я не храплю! - возражает Киан, а затем смотрит на меня своими ярко-зелеными глазами. — Скажи ему, что я не храплю! - требует он.

Я имитирую, что застегиваю губы.

— Вам обоим пора уходить. Я не собираюсь, чтобы обо мне плохо говорили в моем собственном доме. - Митч ударяет ладонями по коленям и поднимается. — И заприте дверь, когда будете уходить. - Он уходит от нас, направляясь по коридору в свою комнату, и звук захлопнувшейся двери эхом разносится по гостиной, где сидим мы с Кианом.

Киан смотрит на меня ланьими глазами, на его брови залегла легкая складка от того, что он сосредоточенно спал.

— Ты готов идти, Ки? - спрашиваю я, заправляя прядь волос ему за ухо и проводя пальцами по теплой щеке.

Зевнув, он наклоняется ко мне, но потом поправляет себя.

— Да, наверное.

Я встаю первым, помогая ему подняться на ноги. Он обхватывает меня за поясницу, прижимая к себе, пока мы идем по дому, где мы выросли. Если бы только наши молодые версии могли видеть, какие мы сейчас. Двое взрослых мужчин, которые разделились, чтобы снова собраться вместе, я уверен, что они были бы так же потрясены, как и мы, когда нас разлучили.

Я открываю тяжелую деревянную дверь, и на нас обрушивается холодный ветер снаружи. Легкие снежинки падают вокруг и создают сцену снежного шара прямо у меня на глазах. Шок от того, что я вижу снег в Техасе, и неважно, что он не прилипает, заставляет меня смотреть на черное небо, окружающее нас. Дома стоят вдоль кварталов, в каждом окне горит свет, и я не знаю, что история меняется впервые за все время моей жизни. Снег. Падает с облаков маленькими белыми хлопьями.

Киан громко смеется, и я легко погружаюсь в этот звук, позволяя ему окутать меня своим теплом.

— Трент. Сейчас идет снег, настоящий снег.

— Я знаю, Веснушка. Знаю.

— Думаешь, он выпадет?

Я не хочу разрушать его мечты, но я также отказываюсь лгать ему, даже о таких незначительных вещах, как эта.

—Нет, не думаю, что получится, Ки - Я притягиваю его к себе, прижимаясь к его спине. Наклоняюсь и целую его макушку, вдыхая аромат его цветочного шампуня.

— Думаю, все в порядке. Мы поедем туда, где постоянно идет снег, - легко говорит он, извлекая максимум пользы из каждого момента тем простым способом, на который способен только он. Он называет меня солнышком, но не понимает, что он солнце, луна и все звезды в моей галактике. Без него я ничто.

Я хмыкаю в знак согласия.

— Я слышал, в Канаде постоянно идет снег.

Он поворачивается ко мне лицом, встает на носочки и обхватывает мою шею обеими руками, целуя меня.

— Тогда это Канада.

ЭПИЛОГ

КИАН

Три года спустя

К счастью, когда я просыпаюсь, в доме тепло. К сожалению, часы на прикроватной тумбочке показывают, что сейчас 6:09 утра, и для меня еще слишком рано вставать. Но сердце сильно бьется в груди, и я понимаю, что уже слишком проснулся, чтобы пытаться снова заснуть.

Я рискую взглянуть на Трента и вижу, что он плотно укутан в одеяло, а его рот слегка приоткрыт. Его грудь вздымается и опускается, пока я смотрю на него, убеждаясь, что он продолжает спать, пока я приступаю к первой части своего плана.

Я не самый скрытный, но мне помогли спланировать этот день для нас. Сегодня Рождество, и я хочу, чтобы у Трента был самый лучший день. Он тратит каждую свободную минуту, заботясь обо всех вокруг, особенно обо мне и Митче, и самое меньшее, что я могу сделать, это позаботиться о нем сейчас.

Последние два года, с тех пор как мы официально переехали жить вместе, стали для меня большим опытом, но я бы не променял ни одной минуты, проведенной вместе. Я научился любить Трента так, как нужно ему, а не так, как хочу, чтобы любили меня. Готовлю ему завтрак и ужин, раскладываю одежду, чтобы он не беспокоился о том, что надеть каждый день, и убираю дом.

Я очень люблю заниматься домом, и это меня устраивает. Мне нравится заботиться о нем и следить за тем, чтобы он был счастлив и здоров, а также есть полезную пищу. Я учился готовить методом проб и ошибок, но теперь я знаю это досконально. В основном благодаря простым видеороликам, но я все еще готовлю по рецептам, так что я заслуживаю некоторой похвалы за то, как усердно я работаю на кухне.

Я осторожно встаю с кровати, носки моих ног ударяются о деревянный пол. Подойдя к двери, я делаю легкие шаги и осторожно открываю дверь. Бросаю последний взгляд через плечо и наблюдаю, как Трент катится к теплому месту, которое я только что освободил. Его каштановые волосы спутаны.

Оставив дверь открытой, я направляюсь на кухню, чтобы заняться первой частью его сюрприза. Проходя по коридору, я бросаю взгляд на наши фотографии на стенах, и улыбка растягивает мои губы, когда я прохожу мимо них.

∆∆∆

Два часа спустя я слышу скрип кровати и спешу закончить последние штрихи на блюде с завтраком, которое я расставил на гранитной стойке.

Свежие вафли, мини-киши с ветчиной, толстые ломтики бекона, домашние пончики и начинки для его вафель. Обычно я не готовлю все подряд, но сегодня не только Рождество, но и огромный сюрприз, который ждет его позже.

Он выходит из спальни, одетый в свою футболку Kian's Biggest Fan, которую он сделал для себя, чтобы носить, когда ходит со мной на модельные съемки. Вот уже три года мне весело наблюдать за реакцией людей, когда мы оба появляемся на съемках, потому что я отказываюсь куда-либо идти без него. Его пижамные штаны занижены на талии, демонстрируя намек на V-образную линию, которую я проследил языком прошлой ночью.

— Веснушка? - спрашивает он, прежде чем его глаза фокусируются на мне, а улыбка расширяется.

— Счастливого Рождества, Солнышко.

Я хлопаю в ладоши от восторга, пока он огибает остров и заключает меня в свои объятия. Он поднимает меня с пола, пока я не визжу и не выгибаю спину.

Он ставит меня на пол и целует в лоб.

— Это все для меня?

— Это для тебя, да. Ты никогда не получаешь столько всего на завтрак, поэтому я решил позволить тебе сегодня побаловаться, - поддразниваю я его, потому что стараюсь, чтобы его завтраки были полезными и не были напичканы сахаром и жиром. Но я попробовал новый рецепт пончиков, так что, возможно, они войдут в ротацию. Но не очень часто.

Необходимость следить за тем, чтобы он ел здоровую и сбалансированную пищу, возникает из-за того, что я постоянно беспокоюсь о Митче и слежу за тем, чтобы мы не делали того, что делал он. Я не знаю точно, чем это вызвано, но я приму любые меры, чтобы Трент прожил со мной долгую и здоровую жизнь. Митч также любит приходить к нам на завтрак перед тем, как Трент уходит на работу, так что мне тоже приходится следить за тем, чтобы он заботился о себе. Честно говоря, это работа на полную катушку.

— Митч придет?

Я качаю головой, уткнувшись ему в шею и вдыхая его запах. Его глубокий мужской запах сильнее, и ничто не может его скрыть. Даже одеколон, который я случайно купил ему, думая, что он будет пахнуть им. Но это не так, он пахнет как его дешевая версия.

— Не сейчас. - Мне приходится прикусить губу, чтобы удержать секреты внутри себя. Они хотят вырваться наружу, потому что я ужасно умею хранить секреты. Но это хороший секрет, и он будет очень рад. Мы говорили об этом целую вечность назад, и теперь это должно произойти.

— Поешь, а потом мы займемся подарками, - говорю я ему. — У нас планы с Митчем на два часа.

— Хорошо, Веснушка. - Он поднимает меня и упирает попой в стойку. Слишком близко к еде.

— Что ты делаешь?

На мой вопрос он отвечает поцелуем. Наши языки сплелись в крещендо любви и похоти.

— Я люблю тебя, Киан.

Мое лицо пылает, а улыбка причиняет боль моим щекам.

— Я люблю тебя гораздо сильнее.

∆∆∆

ТРЕНТ

Волнение пульсирует в моих венах, сообщения между мной и Митчем горят в моем телефоне. Боже мой, это действительно происходит. То, о чем мы с Кианом говорили годами, воплощается в жизнь, и я надеюсь, что он так же взволнован, как и я.

Я планировал проснуться и приготовить ему завтрак, но он меня опередил.

Он был так добр ко мне, намного лучше, чем я заслуживаю. Киан сделал миссией своей жизни облегчение моей жизни, сколько бы раз я ни тряс его, чтобы вбить в его тупую голову, что единственное, что мне нужно в жизни, это он.

Это большой шаг для нас, но я думаю, мы готовы к нему, и я знаю, что Киану это понравится. Поначалу он будет удивлен и, конечно, напуган, но потом это придет к нему так же легко, как дыхание.

Митч подтвердил мне, что будет в парке и подготовит сюрприз. Я нервничаю.

После завтрака я сказал Киану, что хочу пойти в парк до того, как мы откроем подарки. Это стало традицией ходить туда на годовщину, дни рождения и праздники. У нас есть традиция ходить туда после того, как мы откроем подарки, но в этом году я изменил наши планы, потому что не уверен, что смогу промолчать.

Киан включил наш плейлист, и мы уже едем в парк, когда из динамиков доносится песня Джеймса Артура "Say You Won't Let Go". Киан смотрит в окно, а его палец вычерчивает узоры на моем бедре. Я не могу сейчас взять его за руку, потому что он почувствует, какая у меня липкая ладонь.

Наконец, черт возьми, я заезжаю на парковку, ставлю машину и выключаю ее. Митч поехал с Каруной, потому что я не доверял ему настолько, чтобы он смог сделать это самостоятельно. Не то чтобы я сомневался в нем, но это очень важно.

Машин на стоянке нет, и место совершенно пустое, так что, по крайней мере, они прислушались к моим просьбам.

— Ты готов? Надень куртку, потому что сегодня на улице холодно.

Не настолько холодно, чтобы пошел снег, но ледяной ветер это боль, и я не хочу рисковать тем, что Киан заболеет. У него скоро модельная съемка, и мы уже заказали билеты на самолет и отель. Мы остановимся на неделю в Нью-Йорке, где еще не были вместе, что само по себе будет захватывающе.

— Готов как никогда, - говорит он.

Его голос дрогнул? Он в порядке?

— Что случилось? - Я хватаю его руку в свою, прежде чем он успевает отдернуть ее от моего бедра. Прохладная, потная кожа совпадает с моей собственной. — Ты в порядке?

Он отстраняется, нервно смеясь.

— Я в порядке, Трент. Пойдем. У нас есть планы с Митчем на потом, и ты знаешь, что он будет жаловаться, если мы опоздаем. - Он открывает дверь и выходит, прежде чем я успеваю сделать это за него.

Мы продираемся сквозь кустарник и идем к поляне. У меня сердце замирает, когда я смотрю, как он идет впереди меня. Он ведет себя странно, и мне это не нравится.

Глубокий вдох, все в порядке. Что бы это ни было, все будет хорошо. Киан любит меня, а я люблю его, и мой подарок этого не изменит. Мы входим на поляну, и знак Киана громко и гордо заявляет, что это место принадлежит ему. Подарок, воспоминание, миллион моментов, вписанных в почву в этом месте. Я не мог выбрать лучшего места для этого сюрприза.

— Остановитесь здесь! - кричит Митч, его голос доносится сквозь деревья и заставляет нас замереть на месте.

Черт, лучше бы он не портил этот сюрприз. Я так старался сделать этот момент идеальным для Киана.

— Так, вы оба закройте глаза, - требует он ,— И я буду знать, если вы будете подглядывать. Вы еще не слишком стары, чтобы получать по задницам.

Я хочу сказать, что он слишком стар для того, чтобы драть чужие задницы, но это только придаст ему еще больше решимости сделать это.

Закрыв глаза, я шепчу Киану

— А твои закрыты? - Он издает утвердительный звук, но я чувствую, как тепло его тела исчезает рядом со мной. — Ки? - спрашиваю я, и его голос раздается еще дальше.

— Я здесь. Митч утаскивает меня.

Значит, Митч будет отвлекать его, пока Каруна помогает мне. Идеально.

Маленькая рука ложится мне на плечо, но я держу глаза закрытыми.

— Трент, - настоятельно шепчет Каруна.

Я крепко зажмуриваю глаза, потому что отказываюсь стать жертвой власти Митча, если он узнает, что я ослушался.

— Хорошо, теперь протяни руки. Держи их вместе, чтобы не уронить. Идеально. - Она поправляет меня, а затем разворачивает к себе. — Оставайся здесь. - Она громче обращается к Митчу — Вы двое готовы?

— Родился готовым, - говорит он.

— Я буду держать свою руку вокруг твоей руки и вести тебя вперед. Митч будет отсчитывать от трех, и после одного вы откроете глаза.

Почему я должен закрывать глаза? Что, если я споткнусь и упаду? Это все испортит.

— Хорошо, - соглашаюсь я, и она ведет меня вперед.

— Киан, Трент. Открывайте глаза после того, как я скажу "один", хорошо? Не на раз, не на два. После одного, - повторяет Митч, делая дополнительный акцент на "после одного".

— Мы поняли. - Киан хмыкает, и мне приходится сдерживать смех.

— Три

— Два

— Один

Я открываю глаза, протягивая Киану извивающийся подарок на руках. Щенок, который у меня есть, помесь хаски, чихуахуа и еще какой-то случайной породы. В приюте сказали, что она очень спокойная и неприхотливая, и я не могу дождаться, когда увижу, как она сблизится с Кианом. Они оба будут так крепко обматывать меня вокруг пальца, но я бы не стал ничего менять.

Но Киан не стоит передо мной. Он...

О.

Мой.

Блядь.

Блядь.

Я крепко прижимаю Беллу к груди, падая на колени перед Кианом, который стоит на одном колене, зажав кольцо между большим и указательным пальцами.

— Какого черта? - шепчу я, слезы текут по моему лицу и размывают его образ передо мной.

— Трент. Я люблю тебя. Люблю с того самого момента на уроке естествознания, когда впервые положил на тебя глаз. Ты всегда должен был быть моим. Я любил тебя на всех этапах, так что, пожалуйста, окажи мне честь и позволь любить тебя как жениха, а потом как мужа? - Кольцо в его руке тонкая серебряная полоска с гравировкой. Я смотрю на кольцо в его руках и думаю, как давно он это планировал и как я об этом не догадывался. Он хуже всех умеет хранить секреты.

— Я... - Я не могу вымолвить и слова, просто смотрю на него в шоке.

— Это кольцо у меня уже шесть лет. Я всегда знал, что этот день для нас настанет. Так что если кольцо тебе не нравится, мы можем его поменять, - торопливо пытается объяснить он.

— Нет, - утверждаю я.

— Нет? - Киан задыхается, а Митч, Каруна и вздохи других людей прорезают туман, застилающий мой мозг.

— Нет-нет. Я не это имел в виду, - говорю я.

Я опускаю Беллу на землю, и она переворачивается на спину, чтобы привлечь внимание Киана, в то время как мое внимание сосредоточено на его глазах, ярко-зеленый цвет которых тускнеет. Он опускает взгляд на Беллу, и мой следует за ним, он гладит ее живот, а ее язык высовывается изо рта, наслаждаясь вниманием, которое теперь уделяется ей.

Я поднимаю его подбородок вверх, чтобы вернуть его внимание к себе, хотя бы на минуту, пока все не пошло прахом.

— Конечно, я выйду за тебя замуж. Конечно. Да, миллион раз, блядь, да. - Я смеюсь, звук вырывается из моей груди влажным и придушенным. — Я имел в виду "нет" ты не подаришь мне другое кольцо. Я хочу это. Я хочу, чтобы все знали, что я принадлежу тебе.

Я наклоняюсь вперед, и он встречает меня на полпути. Я заключаю его в объятия и целую в пространство между его подбородком и шеей, касаясь ртом чувствительной плоти, которую, как я знаю, он любит целовать.

— О, черт возьми, ты все спланировал?

— Да, и я ужасно боялся, что ты откажешься. - Он поворачивает голову и захватывает мои губы в жестокий поцелуй, покусывая и прикусывая, обозначая свою территорию. Помечая меня как своего..

— С чего бы мне отказываться? Ты часть меня, Веснушка. В этой жизни и во всех других, которые я проживу, я найду тебя. И я буду любить тебя. Так же, как сейчас. Навсегда.

Митч радостно кричит со своего места, и я отрываюсь от Киана, чтобы посмотреть на свиту. Адам, Хантер, Уиллоу и ее парень. Наши самые близкие друзья.

Жизнь была нелегкой, но, черт возьми. Это того стоило.

— Я люблю тебя, Солнышко. Навсегда.

КОНЕЦ

Послесловие

ПРИВЕТ ВСЕМ!

Как все прошло? Надеюсь, вам понравилось, а если нет, то я очень рада, что вы здесь.

Эта книга была американскими горками эмоций с того момента, как я набрала первый абзац, стоя на своей кухне, пока готовила ужин, и до того, как я закончила ее в случайном покер-руме в полночь.

От проекта страсти, до фанфика и романа! Я так благодарен за систему поддержки, которая у меня есть!

Благодарность

Сядьте и пристегнитесь, потому что есть много людей, которые заслуживают своего времени, чтобы блеснуть.

Каруна... Черт. Я даже не могу выразить словами, как сильно я тебя ценю. Взять на себя роль моей матери и моего помощника - не такой уж большой подвиг, и ты сделала все это, поощряя меня следовать за своими мечтами, даже когда иногда они казались недостижимыми. Спасибо тебе миллион раз за то, что ты верила в меня и мою писательскую деятельность, когда я сама в себя не верила. Без тебя я бы не справилась.

Дана - то, как ты взялась за дело и справилась со всем, что я тебе поручила, заставляет меня завидовать твоим навыкам, потому что эта книга нуждалась во всех 1000 с лишним правках, которые ты сделала. Ты ни разу не пожаловалась и убедилась, что я знаю, что моя книга хороша. Спасибо за то, что выслушала все мои длинные разглагольствования и за случайные вещи, которые я не знаю о Великобритании.

Кэти - за то, что поддерживала меня и была моим другом последние два года (это не значит, что тебя держали против твоей воли или что-то в этом роде). Спасибо за вдохновение для некоторых сцен с Трентом и Кианом, потому что вы с мужем - идеальная романтическая пара в реальной жизни.

Мой муж... Он никогда не прочтет это, но это нормально. Ты поддерживал меня, даже когда я думала, что у меня нет причин. Ты обнимал меня, когда я плакала, и говорил, какая я замечательная. Поздними вечерами, когда ты в одиночестве смотрел телевизор, или ранним утром, когда я тайком вылезала из постели, чтобы успеть напечатать текст до начала нашего дня, ты поддерживал меня. Я люблю вас еще больше.

Кейтлин и Фатима - за то, что были постоянными подругами и разделяли мое волнение, какой бы маленькой ни была цель.

Чейз Коу и Тэмми Субиа - за то, что рискнули прочитать мою книгу и отредактировать ее. Ваше влияние было очень ценно.

Даниэлле - за то, что она просто убила меня своим бета-чтением и проделала такую потрясающую работу. Было очень приятно работать с вами.

Мои родители... Надеюсь, они никогда не прочтут это (хаха), но я должна поблагодарить их за все, что они сделали. Бесчисленные годы, которые они провели, позволяя мне читать и следовать своему собственному творчеству, принесли свои плоды. У них дома хранится огромное количество книг, и они слушают меня, когда я подробно рассказываю им о каждом прочитанном сюжете.

Об авторе

Татум Бейли

Татум Бейли - автор, родом из Оклахомы, хотя ей не хочется в этом признаваться. В свободное время она пишет, читает и общается с друзьями в Интернете. У нее есть муж и пушистые малыши, которые не дают ей расслабиться и иногда усложняют процесс написания (втайне она не возражает).