Подари мне себя до боли

Глава 20

Я допиваю последний глоток

И отправляю дымок в потолок

Вдыхай моя подруга

Весь свет, весь сок

С винилового круга

Я не звоню в звонок, детка

Я вхожу всегда без стука

Твои плечи так хотят искупаться

В теплоте моих пальцев

Ты не упустишь ни единого шанса

Чтобы остаться

Я не смогу удержаться

Нам придется, одеться пространством

Растворяйся в хулиганстве

Этих бешеных танцев

ZOLOTO «Танцы»

Виталик уехал на Урусе Моронского катать свежесделанные сиськи. А сам Моронский всегда думал, что в его доме супер-сверхскоростной лифт. Сейчас же ему казалось, что эту металлическую будку вручную тянут лебёдкой пара безруких калек. Макс проклинал верхний пентхаус. Соню крупно колотило и она уже не пыталась это сдерживать. Он даже начал опасаться, что девчонку замкнёт, она вся заискрится и потухнет. И во всем доме выбьет пробки. А они застрянут в этой коробке.

Макс по-прежнему крепко держал Соню, зажав ее между зеркальной стеной лифта и собой, хотя смысла особого в этом не было. Никуда уже не сбежит. Попалась, птичка. Даже не подозревает ещё, насколько серьезно. Попалась.

Помады на ее губах уже не осталось. Она вся, видимо, была на бороде Моронского. Но до чего же вкусные губы! Он не мог остановится, терзал их снова и снова. Такие мягкие, послушные...

И не мог вспомнить, испытывал ли когда-либо такой сексуальный голод.

Наконец, гребаные двери разъехались и они оба ввалились в холл пентхауса. Уже изрядно помятые и растрёпанные.

Светильники медленно зажглись, рассеивая мягкий тёплый свет.

- Извини, детка, экскурсии не будет.

Он легко подхватил Соню на руки и понёс вглубь квартиры, по пути соображая: гостиная или спальня. Гостиная ближе, спальня удобнее. Все-таки спальня, решил Моронский и понёс Соню по лестнице на второй этаж.

Свет не нужен был. Панорамные окна переливались огнями ночного города и этого было, более чем, достаточно! Это потом он обязательно трахнет её солнечным днём, чтобы накормить досыта глаза, а сейчас хорошо и так. Потом он обязательно сделает с ней все, что нафантазировал. И как бы не хотелось ему оторваться по полной, сегодня он сдержится, чтобы не спугнуть девчонку. Он только слегка познакомит ее с собой поближе. Совсем немного помучает. Чуть-чуть накажет. За то, что заставила так долго ждать.

Пока нес беззащитную добычу наверх, она потеряла туфли и успела расстегнуть несколько пуговиц на его рубашке.

Моронский поставил девушку в изножье кровати и стянул с неё жакет. Отступил в темноту.

Стоит в лихорадке. Волосы рассыпались по плечам. В глазах пламя. Даже в мерцающем свете мегаполиса видно, как ее трясёт. Щеки залиты румянцем. Рот приоткрыт. Губы опухли и жадно хватают воздух. Грудь поднимается от тяжёлого дыхания. И бешено трепещет на шее артерия.

- Закрой глаза, - глухо приказал Макс.

Он сорвал с себя рубашку, отбросил ее куда-то на пол. Подошёл к Соне со спины. Собрал ее волосы, перекинул через левое плечо. Прильнул губами к шее с правой стороны. Кожа ее тут же покрылась мелкими бусинками мурашек. Макс нащупал сзади ее топа собачку замка. Расстегнул. Стянул бретельки с плеч, топ сгинул на полу. Не отрывая губ от Сониной шеи, покусывая и втягивая кожу, Макс накрыл ладонями ее отяжелевшие от возбуждения груди, слегка сжал, наслаждаясь идеальным объёмом, формой, упругостью. Горошинки сосков упирались ему в кожу ладоней. Он взял каждый и зажал между большим и указательным пальцами. Сначала слегка, потом сильнее. Оттянул вперёд и резко отпустил. Соня всхлипнула и откинула голову назад, на грудь Максу, слабея.

- Идеальная, Соня, - прошептал он, - созданная для меня.

Нашарил молнию на её брюках, расстегнул, подцепил пальцами за пояс и стянул вниз. Новая волна крупной дрожи окатила ее стройное тело.

- Вот, так... а ты упиралась, дурочка, - языком скользнул в маленькое ушко, - ещё не начали, а ты уже готова...

С трудом оторвавшись, Макс обошёл ее, встал спереди. Свет городских огней мягко подсвечивал Сонин силуэт золотом. Идеальная. Охуительная. Грудь, талия, бёдра, ноги... всё, как лично для Макса кем-то вылеплено. Такая - одна на миллион и она сейчас будет вся его. У Моронского вдоль позвоночника, будто,молнией рассекло. Член просто негодовал от нетерпения, рвался из брюк, агрессивно оттягивая ширинку.

Но Макс не торопился. Много чего хотел сделать, но спешить сегодня не собирался. Хотел растянуть удовольствие. Довести ее почти до точки, но не до конца. И подержать там какое-то время.

Он сделал шаг к Соне, вынуждая ее отступить к краю кровати и слегка подтолкнул. Девочка охнула и упала на спину. А Моронский ухватил края ее трусов и быстро стянул их с длинных ног. Отправил кружевной лоскуток к остальной одежде. Очертил взглядом покорную, отдающую себя, голую Соню...

Макс все пытался понять, почему она так на него действовала. Что в ней превращало его в какое-то тупоголовое одноклеточное, у которого только три примитивные эмоции: «Ууу», «Ыыы» и «Аааа», которые, впрочем, мало чем отличались друг от друга.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ А сейчас понял - она просто о-ху-и-тель-на-я. Одно это неприличное слово объединило в себе все цензурные эпитеты, которые вышибло из памяти начисто, едва ноздри уловили ее тонкий, сладкий аромат.

Моронский развёл в стороны Сонины ноги, сам встал на колени между ними. Она в смущении подняла ладони к лицу и закрылась. Спряталась.

- Убери руки, - хрипло сказал Макс, - я сейчас хочу, чтобы ты видела, что я делаю.

Он коснулся большим пальцем клитора, чуть нажал, скользнул вниз, погрузился в неё. Такая горячая. Мокрая. Узкая! Соня дёрнулась и застонала.

- У тебя самая красивая киска, ты знаешь? Она, как маленькая роза, нераскрытая, свежая.

Соня снова застонала.

- Пожалуйста... не говори мне этого... - попросила она шёпотом.

- Буду говорить, Соня. А ты будешь слушать и отвечать, когда я велю! Поняла? - он снова осторожно, нежно обвёл ее клитор пальцем.

Соня выгнула поясницу, попыталась свести ноги, а губы открылись в беззвучном «Да».

- Руки над головой подними.

Послушная девочка. Лихорадит ее жестко. Вот это подарок ему негаданный... даже не мечтал...

Когда погаснет последний фонарь

Я разгоню твое сердце

До безумного стука

Тишина способна плавить сталь

И значит, молчать, ни звука!

Когда с пластинки захрипит саксофон

И ты стон свой повысишь на тон

А потом, а потом уже не будет грустно

Если уметь, гореть

И отличать аппетита чувство

Если уметь, гореть

ZOLOTO «Танцы»

Он в одно движение вытянул из брюк ремень. Наклонился над Соней и перевил им её запястья. Не туго, но руки развести не сможет. Ему нужно было, чтобы она даже не пыталась управлять им. Пусть привыкает подчиняться.

А она в темноте глазами хлопает, не понимает ещё ничего. Смешная...

Присосался к губам. Нашёл её язык. Оторвался. Впился в шею. Укусил. Ещё укусил. Лизнул. Спустился ниже, провёл щетиной по ложбинке между сиськами. Потом щекой. Нашёл ртом сосок. Втянул, оторвался. Ещё втянул. Смял в ладонях грудь.

Сожрал бы!

Быстрыми шумными поцелуями, вперемежку с укусами, спустился на нижний этаж.

Он грубо развёл Сонины бёдра. Приподнял резко. Сначала втянул в рот бугорок, затем влажные нежные складки, прошёлся языком снизу вверх, приник губами, всасывая ее сок. Когда Соня сама начала двигать бёдрами, понял, что вот-вот кончит.

Нет, дорогая. Рано.

Макс поднялся. Расстегнул брюки. Стянул быстро и вместе с трусами. Болт просто разрывало от возбуждения!

- Посмотри, Соня, на меня! - он наклонился над ней. - Я буду трахать тебя, а ты будешь смотреть. Мне нужно видеть твои глаза, когда я войду.

Кровь кипятком бурлила в его венах. Макса необъяснимо сильно затрясло перед раскинутыми Сониными ногами. И он, вдруг, четко осознал, что если сейчас не врежется в ее мягкую, нежную плоть, то взорвется. Его впервые так пёрло от предвкушения близости. И Макс оттягивал момент сближения, наслаждался этими мучительными, почти болезненными ощущениями, наблюдая, как девчонка горит и плавится под ним.

- Чуть не забыл, - он тыкнулся головкой в ее промежность, ловя ртом ее жалобные всхлипы, - у меня две новости... одна - плохая, другая - хорошая. С какой начать? - выхрипел он на грани, еле сдерживаясь.

Глаза выпучила девочка, затрепетала, порывисто подала бедра вперёд, навстречу Максу.

- П... плохой... - прошевелила она сухими, измученными губами.

- Плохой? Я не умею быть нежным, Соня! И не хочу! Это понятно?

Ответом ему был глубокий, полный принятия неизбежного стон девушки.

- И тебе это понравится - это новость хорошая.

Он вошёл легко и быстро - уж очень она мокрая. Обхватила туго и горячо. «О, сука, как хорошо-то!». Даже лучше, чем он мог ожидать! Член в ней, как там и был. Как будто, ее эксклюзивно под Моронского вытачивали. Только она немного заблудилась по дороге к нему - в чужие руки попала.

Мысль про чужие руки, почему-то, разозлила и подстегнула.

Засадил до упора, как давно хотел. Глазищи вытаращила. Приняла, растянулась.

- Расслабься! - рыкнул Макс. - Не напрягайся. А то больно будет.

Послушалась. Но веки сильно сжала, задохнулась, потерялась.

- Глаза! На меня смотреть!

Распахнула.

Медленно вышел. Снова вошёл до упора. Резче. Глаза ещё шире. Медленно назад. Резко вперёд. Пауза.

- Хорошо тебе, Соня? - ресницами хлопает, молчит.

Медленно назад, резко до упора вперёд. Грубо. Почти жестоко.

- Не слышу?

- Да! - выкрикнула коротко и замотала головой. Температура подскочила и у неё и у Макса. Они горели. В прямом смысле. Физически. Плавились в химической реакции от соединения их тел.

Медленно назад, резко вперёд.

«Уф, а как ему-то хорошо!»

Медленно назад, резко вперёд. Ещё вперёд, до конца. Снова назад и резко вперёд. «Как же там туго и жарко!».

Назад, с оттяжкой и быстро вперёд. Полностью заполнил её!

Одной рукой он освободил Сонины запястья. Она тут же опустила руки ему на плечи и рефлекторно потянула его на себя.

- Нет, Соня. Я знаю, как лучше!

Медленно назад, резко до упора вперёд.

- Не закрывай глаза, смотри на меня!

Медленно, очень медленно назад. Резко вперёд и пауза. Сжал соски. Прикусил плоть над ключицей. Втянул в рот кожу нежной шеи.

Соня задергалась под ним. Но Макс опять медленно двинулся назад. Уже чуть не плакала, зайка. Вошёл до упора и застыл. Притянул ее к себе, прижал, припечатал, вплёл пальцы в её волосы.

- Что, невмоготу уже, да? Кончить хочешь?

Соня всхлипнула, промычала что-то нечленораздельное.

- Скажи мне, хочешь? - Макс уже сам закипал. - Попроси: Макс, я хочу кончить!

- Ма...акс... - у неё сел голос, - я хочу кончить...

«Да, теперь ты знаешь, как это - не получать того, что хочешь!»

Макс чуть отстранился. Взял Соню обеими руками за бёдра. Приподнял. Посмотрел на неё сверху вниз. Сначала вошёл медленно. До конца, чуть назад и снова вперёд. Сильно. Мощно. Ещё вперёд. Сильнее. Начал вколачиваться в неё членом уже не контролируя себя. Без тормозов. На всей скорости. Соня выгнулась дугой. Тело, как будто, скрутило сильнейшей судорогой. Она закричала что-то, туго сжала его киской, забилась и Моронский взорвался сам! Разлетелся на триллион мелких осколков. В Соню.

«Блять, наконец-то! Сука, наконец-то. Как же сладко она там дергается внутри и сжимает его. Как же хорошо, мать твою!».

Так хорошо, что Моронский нарушил сразу два своих строгих принципа: никогда не жарить никого без резинки и никогда ни в кого не кончать.

Он приподнялся на руках над Соней. Коснулся тыльной стороной ладони ее щеки, убрал с лица налипшие влажные волосы. Красивая какая. Охуительная. Оттраханная.

- Открой рот! - приказал.

Макс собрал возле нижней губы слюну и, повинуясь какому-то первобытному, необъяснимому инстинкту, идущему откуда-то из позвоночника, а может из ДНК, медленно спустил ее Соне в рот. Никогда раньше он этого не делал. И обьяснить себе, почему сделал в этот раз, не мог. Просто он решил, что так он метит свою территорию. Со всех сторон. Почти со всех.

- Тебе надо в душ, по-моему, - проговорил Макс чертя круги у неё на груди. - Я там накончал по самые гланды.

- Я предохраняюсь! - еле слышно пробормотала Соня.

Макс хмыкнул и поцеловал ее в губы.

Все-таки, есть какой-то плюс в том, что она досталась ему не девочкой...

- Всё, пусти, - она нахмурилась и завихлялась под ним. Макс почувствовал, как стояк, который был все ещё в Соне, опять крепнет.

Что ж она делает такое с ним?

Помешкав немного, Макс решил, что продолжить можно чуть позже. Потом утром, и завтра весь день. Отпустил Соню. Она быстро прошмыгнула в ванную, закрылась там. Смешная.

Моронский, как огромный, сытый кот, довольно потянулся и зевнул. Посмотрел на часы, которые не успел снять. Время-то всего первый час. Надо же. Он думал намного больше уже. Ещё раз зевнул и прикрыл глаза. На минуточку.

***

When the rain comes falling down

Когда начнётся дождь

You’ll be sleeping, in my arms

Ты будешь спать, в моих руках

Like a precious child

Как драгоценное дитя

When the rain comes falling down

Когда начнётся дождь

I’ll be singing the sweetest lullaby

Я буду петь самую сладкую колыбельную

That you’ve ever heard

Которую ты могла слышать

When the rain comes falling down...

Когда начнётся дождь…

Triangle sun “When the rain comes falling down”

Когда Соня вышла из душа, Макс лежал на кровати, скрестив руки на груди. И спал.

Божество.

Или нет, скорее он из другой лиги.

Соня тихонько выскользнула из полотенца и забралась на кровать под бок Моронскому. Сейчас она немного полежит с ним, надышится им, насладится глубокой, почти болезненной истомой, и подумает, как быть дальше.

Она проснулась от каких-то звуков. Доносившихся откуда-то снизу. Музыка? Кто-то поёт?

Макса рядом не было. Телефон показывал 2:46. Соня стянула с постели шелковую простыню и завернувшись в неё, бесшумно выскользнула из постели, на цыпочках подобралась к лестнице, ведущей вниз. Спустилась на несколько ступенек. Звуки усилились.

Нет, господи! Пожалуйста пусть это будет не его голос. Пусть это не он поёт. Пожалуйста! Потому что после всего, что было этой ночью, от чего сладко ныло и саднило между ног - это, как контрольный в голову!

Этот голос... ну конечно, другого у Моронского и быть не могло. Глубокий, чувственный, с хрипотцой. Крис Исаак курит в сторонке...

Макс сидел на высоком барном стуле. Голый. Соня видела мощную спину, крепкие ягодицы, мускулистые ноги. В руках гитара. Он наклонился над ней, перебирая струны.

Он пел “Wicked game”.

«What a wicked thing to do to make me dream of you

No I don't wanna fall in love

No I don't wanna fall in love

With you

With you

No I...

Nobody loves no one...»

Соня сидела на ступеньке и слушала. Он не мог ее видеть, но когда она поняла, что Макс последний раз провёл по струнам, подскочила и кинулась обратно в спальню. Бросилась на кровать, уговаривая бешеное сердце не биться в груди так громко. Глупое сердце.

Он зашёл через пару минут. Тихонько нырнул в постель. Соня лежала с закрытыми глазами, делая вид, что давно и глубоко спит. Старалась не дышать, вслушиваясь в дыхание позади себя. Макс подкатился к ней сзади вплотную, сграбастал руками под грудью и подтянул к своему горячему животу так, что последний воздух покинул легкие. Уткнулся ей в затылок носом и прошептал: «охуительная тёлка».

Ну, и как теперь сделать то, что она собралась сделать?