Подари мне себя до боли

Глава 33 (часть 2)

Ах, Соня! В этих сладких разговорах патефона.

Ах, Соня! Я любил тебя, как море - даже больше.

Соня! Ну, что не так? Вовсе, я не маньяк.

Только быстрей и быстрей Сонин шаг.

Ах, Соня! Это о тебе всем пишут почтальоны.

Ах, Соня! Сигаретный дым на спальные районы.

Соня, подай мне знак, вовсе я не маньяк.

Но все быстрей и быстрей Сонин шаг;

Но все быстрей и быстрей Сонин шаг.

«Соня» Моя Мишель.

Соня ещё в прошлый раз заметила на баре черно-белое фото в рамочке, но рассмотреть как следует не довелось.

На снимке улыбались двое: седовласые мужчина и женщина, стройные, подтянутые, моложавые, похожие на моделей 50+. Головы их соприкасались. Они не смотрели на того, кто делал фото. Женщина держала в руках айфон, и они оба смотрели в его экран - делали селфи. Живая фотка! Глаза мужчины скрыты за темными очками. Ветер застыл в волнах его седых волос. Борода точно такая же, как у Макса, только гуще и седая. У женщины приятная открытая улыбка, глаза лучатся. В молодости она, очевидно, была настоящей красавицей. Сколько им? Лет по шестьдесят должно быть? Но выглядят гораздо моложе, несмотря на то, что совершенно не пытаются молодиться специально.

- Это твои родители? - спросила Соня, заранее зная ответ. Да, тут и спрашивать не надо и так понятно. Он похож на обоих.

Макс кивнул.

- Это в Риме два года назад, - пояснил Моронский, плюхнулся на барный стул и тот жалобно скрипнул под ним.

- У тебя ее улыбка.

Интересно, а характер чей?

- Тридцать семь и два, - огласил Макс результаты замеров температуры.

- Предсмертное для мужчины состояние! Держи, - Соня протянула Максу кружку с горячим напитком.

- Чё это? - он с сомнением заглянул в чашку, от которой поднимался пар и понюхал. - Это сюда я дал плеснуть своего любимого Луи тринадцатого?

- Пей и не возникай!

Макс зажмурил один глаз и хлебнул.

- Ммм, - промычала он, - Орлова! Это пиздец! Если б ты сразу сказала, что набузишь туда варенья, я б дал тебе какой-нибудь банальный Хеннесси Иксо. А французский Реми Мартин выпил бы вприкуску с кубинской сигарой и швейцарским шоколадом. Пользы было бы больше, мне кажется.

- Не ворчи, а пей! - фыркнула Соня. - Ты должен ещё всю гущу съесть и сразу лечь в постель. У тебя есть какая-нибудь одежда вообще, или ты всегда дома голый ходишь.

- Я в шарфе, видишь? - он поправил на шее кашемировый хомут и отхлебнул из чашки. - Откуда народная медицина? Кто автор?

- Это наше с мамой секретное оружие против всякой заразы.

- А понял. Опьянить и в сахарную кому. Теперь верю, что поможет, - он ещё раз шумно отхлебнул. - На меня ж подействовало.

Соня уставилась на Макса, прокручивая в голове его последние фразы и пыталась понять, что он имел в виду. Но, видимо, разжиженные в экстазе мозги ещё не приняли первоначальной своей консистенции.

- Я допил, - сообщил больной, отодвигая от себя посуду, - теперь что делать, доктор?

Он поднялся со стула, обошёл ее сзади, сжал в лапах плечи и наклонился к основанию шеи.

Присосался, как клещ.

- Ложиться в постель, желательно в трусах, и засыпать, - вся ее левая сторона тела покрылась пупырышками, глаза закатились сами собой. И, прежде чем подумать, Соня пообещала: - ты пропотеешь, а утром встанешь огурцом.

Макс заржал:

- Я и так каждое утро с таким огурцом... - он согнул руку в локте, поднял вверх сжатый кулак. - Завтра покажу!

Макс чуть отошёл, потом вдруг резко размахнулся и и со всей силы шлёпнул Соню по правой ягодице, так, что казалось, стёкла в окнах трещинами пошли.

- Ай! Моронский, - Соня схватилась за пылающую выпуклость, потирая, - за что?

- Не «за что?», а «для чего?», - он ласково погладил место шлепка ладонью.

- И для чего? - Соня насупилась, обиженно подглядывая на Моронского уголками глаз.

- Чтобы ещё попросила! - выдохнул Макс ей в ухо, поднимая новую волну мурашек.

- Не дождёшься! - буркнула она и не успела айкнуть, как получила ещё один сильный шлепок по другой ягодице.

- Ай!

Макс погладил шлёпнутое место. Потом кивнул на черно-белый снимок в рамке.

- Помню, мы с отцом сидели за столом, ужинали, - заговорил он обнимая сзади и продолжая проглаживать Сонин зад, - а мама мыла посуду, стояла к нам спиной у мойки. Оба были в приподнятом настроении, потому что помирились после дикой ссоры. И отец в шутку, с долей пошлости, отвешивал комплименты маминой заднице. Мне было около двенадцати лет. - Макс перестал гладить ягодицу и сильно сжал ее ладонью, впиваясь пальцами в мякоть. - Вот такая у женщины должна быть задница, говорил он, упругая, сочная! Чтобы со всей дури рукой шлепать, так чтобы она глаза закатывала и хохотала, как ненормальная. Потом встал из-за стола, подошёл к маме и каааак зарядил ей по булке! Там звук стоял - у меня в ушах зазвенело, а она ржёт и глаза закатывает. В общем, когда лет в тринадцать-четырнадцать я начал потихоньку рукоблудить, эта сцена стала первой моей фантазией.

Он развернул Соню к себе лицом, опустил обе руки ей за спину и продолжил мять попу, зашептал горячо в ухо:

- Потом они давали мне поиграть в приставку. А сами закрывались в комнате и трахались так, что стены в доме ходуном ходили. Ночью сидели на террасе перед камином. Слушали музыку. Папа курил сигару. Мама просто молчала.

- Все ясно, Моронский. Это мне, значит, папе твоему нужно благодарность выразить?

- Хочешь позвонить?

- Н... нет, пожалуй. Передай ему привет просто от меня.

В спальне Соня заставила Макса поменять набедренное полотенце на боксеры и, ощущая на себе странный тяжелый взгляд, надела ему на ноги носки. Самые толстые, какие нашла.

- Раздеться не забудь! - опять господина включил.

Соня послушно выскользнула из нижнего белья и юркнула к нему под одеяло. Она мешкала, застыв в двух сантиметрах от горячего тела, не решаясь положить ему на грудь голову. А так хотелось!

- А ты на кого больше похожа? - спросил он, вдруг, и сам притянул ее, укладывая к себе на грудь. - На маму или на отца?

Соня пожала плечами, вслушиваясь в стук его сердца.

- Видимо, на маму больше. Была б похожа на отца, он бы от нас не ушёл...

- Да, - сказал Макс после некоторой паузы, - мужская рука в твоём воспитании явно не участвовала! Но ничего. Все поправимо.

- Хватит быть таким, Моронский! - Соня не выдержала и больно ущипнула его за поджарый бок.

Макс отрывисто втянул воздух сквозь зубы.

- Я только начал!

Он, вдруг, ухватил Соню за плечи и приподнял, подползая под неё. Уложил себе на грудь спиной, оттянул вниз резинку своих трусов, выпуская своё ненасытное животное на волю.

Опять?

- И хочу продолжить... - руки его забродили по Соне, ноги Макс согнул в коленях, разводя ими ее бедра шире.

Левой рукой смял грудь и подразнил соски. Правой скользнул вниз, к раскрытой промежности, погладил губы, покружился пальцем возле влажного входа.

- Течёшь, как шлюшка, - обжег он висок.

Соне бы возмутиться такому эпитету в свой адрес. Но она текла. Что тут возразишь?

- Моя персональная блядь...

Тут Соня вообще задохнулась, но между ног сразу стало горячо, сладко, плотно и туго. И все слова растаяли…

Макс медленно задвигался под ней, пальцами лаская набухший Сонин бугорок и нежные складки вокруг него. Ощущения в этом новом для Сони положении были непривычно яркими и она кончила почти сразу, сильно выгнулась и закричала. В то же мгновение оказалась на животе под Максом. Он поднял ее попу на себя и начал таранить сзади, вгоняя член на всю длину, выбивая из Сони стоны.

- Давай... ещё раз для меня, - услышала она за собой, принимая его жесткие толчки и протяжно заскулила в подушки, сминая в кулаках простыни.

Софья вся сжалась, сократилась до точки, почти исчезнув, и вспыхнула внутри себя ярким, слепящим светом. Следом услышала знакомое рычание и ощутила горячую волну глубоко между ног.

Да что ж это такое…

- Я не умею быть нежным Соня, - Макс жарко пробубнил ей в ухо, придавив собой к постели, - это просто я не в форме сегодня немного. А так, скулить бы тебе подо мной до утра.

- Какой ты невыносимый, Моронский! - фыркнула.

Соня выползла из под него и откинулась на подушки, убирая с влажного красного лица волосы.

- Да... и что ты во мне нашла? - усмехнулся Макс, укладываясь рядом. Сграбастал в объятия и притянул к себе на потную грудь. - Пришла вон, варенье малиновое притаранила. Я тебе не безразличен, получается?

Соня пожала плечами. Положила ладошку на мускулистую квадратную половинку, запустила пальцы в волоски.

- Ну, у тебя красивая, стильная фамилия. Я б поносила ее для разнообразия.

Макс оторвал голову от подушки. Застыл, как будто, в шоке. Соня рассмеялась и посмотрела на Макса.

- Видел бы ты своё лицо! - она потянулась губами к самому его уху, - оно у тебя такое, как будто ты уже в загсе! - Выдохнула страстно, горячо, как когда-то он про свой член у неё во рту. - Расслабься, будь ты единственным мужиком на земле, даже тогда я б за тебя не пошла.

- Будь я единственным мужиком на земле, ты досталась бы мне девочкой!

Рано утром, Соня почувствовала, как что-то мягко коснулось ее губ и разлепила один глаз.

- Мне надо отлучиться часов на пять-шесть, - услышала она шёпот и у неё защекотало в ухе. - Ты спи. Дождись меня.

Он чмокнул ещё раз, но уже в висок.

- Спасибо за лекарства. Я встал с огурцом!

И исчез.

***

Макс поднимался в лифте, подпрыгивая в нетерпении. У него дома такая телка, а приходится проводить какие-то скучные совещания, вместо того, чтобы надеть ее на себя и не снимать.

Весь процесс рабочий запорола, сучка маленькая. Ни на одном вопросе сосредоточиться не смог, как следует. Все время башку к окну отворачивал, пока начальники отделов распинались по очереди. Ни хрена не запомнил, чего они там лопотали. А на подходе, между прочим, партия дорогого алкоголя. Чёрная и белая. По чёрной вообще вопросов острых, как у прокурора. С ней ещё и товар чужой прицепом идёт. Проблем до хуя, а он слюни распустил прямо на летучке, размечтался, как приедет домой и напялит Соньку по самые бубенцы.

Уже в холле он повёл носом и в желудке заурчало от запаха чего-то съедобно-домашнего. Мысли о сексе отступили на второй план. Он даже разуваться не стал и шаг укорил.

И сразу замер, как истукан, будто в него холодной водой плеснули из-за угла. На кухне вместо тонкой, гибкой Сони возилась крупная Фрекен Бок - Римма. Увидев его, домомучительница всплеснула руками и воскликнула:

- Я, значит, труп твой закапывать приехала. А ты уже живой?

- А где? - Моронский огляделся вокруг Траволтой.

- Соня? А, она ушла. Меня, наверное, застеснялась. Скромная такая. Это ее трусы ты хранишь под подушкой?

Макс скрипнул зубами.

- Тебе надо было родиться в теле чернокожей бабы, тебе б пошло!

Он подошёл к плите, сунул нос под крышку кастрюли и понюхал.

- Ммм, красная густая жижа? Сто лет не ел! Спасибо!

- Мне-то за что? Это вон Соне своей скажи. Это она варила.

Макс так и застыл с крышкой в руках.

Вот чертовка! Теперь ещё и в желудок ему нацелилась! Высоко метит.

Ладно. Попробуем. Чё она тут наварила...