Лина Озерова Подари мне воскресенье

Пролог Одна

Высокая стройная девушка выскочила из дверей небольшого особнячка, почти вплотную примыкающего к высотке Нового Арбата, стремительно сбежала по ступенькам, на ходу застегивая молнию куртки. Через минуту выскочила другая, рыжая, и колобком покатилась следом. Догнала подругу, попыталась ее остановить, хватая за руку, а потом засеменила рядом, жалостливо заглядывая высокой в лицо:

— Ася! Аська! Да брось ты… Ну подожди, подожди, ты чего?

Но Ася почти не слышала бормотания запыхавшейся Нинки. Ей-то хорошо говорить, Нинка — признанная актриса, «звезда», в ней сразу определили «характерную», уж в ее-то таланте никто и не сомневается!

Больше всего на свете сейчас Асе хотелось убежать подальше от этого старого здания, еще недавно казавшегося ей самым лучшим зданием на свете, убежать от привычной и теперь уже ставшей чужой суеты училища, от друзей-приятелей, допущенных в сладкий актерский мир, и как можно скорее спрятаться в безликой толпе на многолюдном Новом Арбате.

В общем, случилось то, что не было неожиданностью ни для Нинки, ни для самой Аси. Уже после первых двух месяцев учебы стало совершенно ясно: актрисы из Аси при всем старании не получится. И педагоги, и студенты даже удивлялись, каким чудом ей удалось выдержать такой трудный конкурс и благополучно пройти три вступительных тура. Асе не удавались элементарные вещи: движение, этюды, даже голос на занятиях по технике речи становился каким-то чужим, бесцветным и плоским, лишенным абсолютно всех модуляций. Она была страшно «зажата», и никто ничего с этим сделать не мог, даже руководитель их курса, опытный театральный педагог. «Бедная, бедная Ася! — читала она в глазах сокурсников. — А ведь такая хорошенькая! За это ее, наверное, и приняли…»

Вот уж правда — внешность тогда была ее единственным достоинством. А уже к весне от постоянных неудач Ася как-то поблекла, посерела, потеряла уверенность в себе. Даже ее чудесные каштановые волосы, которыми она раньше так гордилась, кокетливыми завитками обрамлявшие ее миловидное личико, теперь выпрямились и висели унылыми сосульками. Глаза стали какими-то тускло-коричневыми, и даже ямочка на правой щеке куда-то исчезла. Милая ямочка появлялась на Асином лице только тогда, когда улыбалась, а улыбалась она теперь редко…

— Ась, ну куда ты, Ась, ну подожди, в самом деле!

Нинка не отставала.

— Ась, давай поговорим спокойно!

Ася остановилась и посмотрела на Нинку:

— Слушай, дай мне побыть одной!

— Не дам! — решительно ответила та. — Тебе сейчас не рыдать и причитать нужно, а думать, что дальше делать.

— Ты, конечно, лучше всех знаешь, что мне нужно! — раздраженно выкрикнула Ася, но вдруг ее злость сразу прошла.

— Знаю, конечно. — Нинка взяла Асю под руку и потащила к столикам под навесами. — Давай посидим, выпьем чего-нибудь и спокойно обсудим ситуацию.

Ася покорно пошла за подругой. В их дуэте Нинка всегда лидировала, а Асе оставалось лишь подчиняться. Не то чтобы она была безвольной — совсем нет, характер у Аси, пожалуй, был посильней Нинкиного. Просто бороться с неуемной энергией подруги было абсолютно бессмысленно. Ася давно поняла: ей проще уступить, а потом тихо сделать по-своему.

Нинка купила два хот-дога и две бутылки пива, налила себе пластиковый стаканчик почти до краев и выпила в два глотка:

— Уф, упарилась бежать за тобой! Такая жара, прямо как в пустыне! Ты что не пьешь, не хочешь?

Асе кусок в горло не лез.

— Ну что ты скукожилась? — продолжала утешать Нинка. — Из училища выгнали — так ведь это еще не конец света! Жизнь не кончена, понимаешь?

Нинка решила сменить тактику. Конечно, сейчас глупо было бы утверждать, как раньше, что все еще наладится и из Аси обязательно получится хорошая актриса. «Ну разве ей объяснишь?» — подумала Ася. Для нее-то как раз жизнь действительно кончена. Что она теперь? Домой в Новгород, к маме, ни за что не вернется. Ужасно стыдно было возвращаться после такого провала. Ася уже представляла, как мама подожмет губы и скажет: «Я же тебя предупреждала!» Она с самого начала была решительно против Асиной затеи стать актрисой. «Если уж ты так хочешь учиться в Москве, выбрала бы себе что-нибудь поприличнее. Поступай на экономический — это всегда хлеб. А актеров у нас пруд пруди, и все безработные». Когда Ася поступила-таки в Щукинское, мама даже не обрадовалась, а как-то неприятно удивилась. Вообще дома Ася чувствовала себя лишней — она была старшей дочерью от первого, неудачного брака и своим существованием постоянно невольно напоминала матери об «ошибке молодости». После исчезновения Асиного отца мама вскоре снова вышла замуж, и у Аси появились сестра и брат, забравшие всю материнскую любовь. Отчим, человек строгий и нелюдимый, относился к Асе спокойно-равнодушно, терпел ее присутствие, и только… Нет, домой, в Новгород, она ни за что не вернется! Нинка словно читала ее мысли:

— Домой ты не поедешь, это ясно, — задумчиво сказала она. — Тебе там делать нечего. Можно попробовать поступить на театроведение.

Ася пожала плечами:

— Думаешь, я успею? Конкурс уже прошел.

— А может быть, еще нет. Надо завтра же узнать. Если прошел, поступишь на следующий год.

Нинка оптимистка. Господи, как хорошо, что у Аси хотя бы есть Нинка!

— Поживешь пока у меня, — продолжала размышлять подруга. — Мои все лето на даче. А потом с жильем что-нибудь придумаем.

Ася грустно улыбнулась. Оптимизм оптимизмом, но до сентября ей надо было решить, как жить дальше. А жить, честно говоря, сейчас вообще не очень-то хотелось. Зачем? Она ни на что не способна и никому не нужна, весь мир против нее…

Загрузка...