Подруга жизнь

Кто знает, какая нам уготована судьба? Сколько лет и, главное, как мы проживём на этом свете? Какими они будут, эти годы – наполненными испытаниями, приключениями, слезами, горем, счастьем – чем? В какой Книге Бытия прописано наше будущее? Никто этого не знает. Веруешь ли ты в Бога или в астральные тела, в Карму или девять кошачьих жизней – никому не дано предугадать своё будущее. Конечно, многое зависит от так называемых «стартовых возможностей», особенно в нашей стране. Тут имеют значение разные факторы – и статус родителей, и наличие бабушки с квартирой, и знакомства и связи твоих родных, да и просто какое-то врождённое везение. Некоторые бьются, маются, стараются, «пашут» от зари до зари, а всё равно чем-то недовольны. А другие порхают по жизни, как мотыльки-однодневки, не заботятся ни об образовании, ни о постоянной работе, а с пятью детьми по четыре раза замуж выходят, и хоть бы что! Просто люди по-разному понимают счастье, и разными путями к нему стремятся и добиваются его. И не надо говорить мне, уважаемые пессимисты, что счастья нет на свете. Пусть несколько часов, пусть минут, но и у вас оно было в жизни: первая пятерка, соловьиная трель на закате, улыбка ребёнка… Было ведь, признавайтесь! Было? Ну вот, а вы говорите.

А самое главное – это рассказ о людях, которые встречаются нам совершенно случайно или абсолютно предначертано и меняют нашу жизнь. К лучшему или к худшему – опять же, как к этому отнестись. Но лично я верю, что, как сказал Вольтер, «всё к лучшему в этом лучшем из миров». У этой истории не будет «хэппи-энда», но не потому, что она такая грустная, а потому, что подруга Жизнь, описанная в ней, живётся дальше. И да, конечно, все события, описанные в романе – вымышленные, любые совпадения случайны. Но как бы ни разворачивались эти события, уверяю вас, что мои героини, и тогда, и сейчас – самые счастливые женщины на свете, и это чистая правда.

***

Сто лет не виделись! Наши дни.

«Уважаемые пассажиры, будьте внимательны и осторожны. Скорый поезд из Санкт-Петербурга прибывает на первый путь» – над перроном зазвенел голос железнодорожной барышни.

– Наконец-то, дождались мы Светку! – радостно запрыгала на месте элегантная женщина лет сорока в коротком ярко-синем кожаном плаще.

– Маш, ну что ты, как девочка, в самом-то деле? – мягко упрекнула её рыжеволосая спутница. – Люди подумают, что мы какие-то странные.

Надя была почти на десять лет моложе Светы и ещё моложе Маши, но, несмотря на такую разницу в возрасте, они прекрасно понимали друг друга и много лет общались на равных.

– Надечка, я радуюсь, что мы наконец-то соберемся вместе! Уж сколько не виделись? Почти два года! С ума сойти! Тем более впереди нас ждёт такая классная неделя! – весело ответила Мария.

– Да, я просто жду не дождусь, когда мы уже поедем! – улыбнулась Надежда.

Поезд прибыл, из вагонов посыпались пассажиры, оживились встречающие, засуетились носильщики. Мария и Надежда высматривали в толпе свою подругу Свету; она заметила их, заторопилась, волоча за собой тяжеленный чемодан на колёсиках.

Подруги обнялись, защебетали, разглядывали друг друга, восхищались Светиными финскими нарядами, дизайнерской сумкой, обалденными туфлями. Направляясь к парковке, весело беседовали:

– Свет, а ты зачем сумищу такую приволокла? Нарядов набрала? – ехидно спросила Маша. – Мы ж в санаторий едем, в сосновый бор. Думаешь, на танцы там ходить будем?

– Да у неё ещё полсумки косметики, – захихикала Надя. – Вспомни, какая у неё всегда «походная» косметичка – размером как вся моя сумка.

– Девочки, вообще-то я вам подарки везу из Финляндии! А ты, Мань, как всегда! Да ещё и Надежду научила надо мной прикалываться, – обиженно сказала Светлана. Но если не хотите, я вам их не отдам. Сама всё съем, выпью и намажу на лицо, – шутливо пригрозила она расшумевшимся подругам.

На парковке девушкам приветливо подмигнул фарами благородный тёмно-синий «Вольво» – Маша сняла блокировку сигнализации.

– Оу, да у вас новый автомобиль, – восхитилась Света. – Ну и кто на этот раз – мальчик, девочка? Как зовут? – У Маши с юности была забавная привычка одушевлять неодушевленные предметы и давать человеческие имена вещам и комнатным цветам.

– Конечно, мальчик, неужели не видно? Мушшина мы! – возмутилась Мария, открывая багажник и с видимым усилием запихивая в него Светин чемодан. – А зовут нас Вольдемар. Хотели Володька назвать, да не люблю я это имя, вот хоть стреляйся. Тем более он иностранец, так что зовётся Вольдемарушка. Вот.

Подруги засмеялись.

– Чур, я на переднее, – Надя запрыгнула в машину.

– А я, как всегда, еду сзади, но зато как приличная мадам, – пробурчала Света, усаживаясь.

Мария не спеша ехала по улицам, Света задумчиво разглядывала город, в котором не жила уже больше пяти лет.

– А кстати, старую девочку куда пристроили? Продали? – любопытная Надя имела в виду первый Машин автомобиль.

– Ну, как я могла отдать свою ласточку кому попало? Да и у Сёмы сердце бы разорвалось, если б в плохие руки пришлось отдать, он же в неё всю душу вложил, – засмеялась Маша. – На «дэушке» носится доча его, как ведьма на метле. Она недавно на права сдала, причём с первого раза, представляете? Молодым-то не так страшно водить учиться, как престарелым тёткам. Она гоняет так, аж страшно, ничего не боится.

Надя перебила подругу:

– Да ты тоже у нас молодец, прекрасно научилась и ездишь, так что не прибедняйся. Ещё бы, на таком-то красавце! Угодил жёнушке Сёмочка, постарался! Ой, Светка! – воскликнула она. – А как этот-то твой Леви… Леми.., ну, короче, финский муж?

Маша и Света дружно фыркнули.

– Лемминкэйнен! – легко выговорила Света. – Я сама целый год запоминала. Я его вообще-то зову Лёней, он не обижается, привык. А кстати, я не говорила вам, как он называет меня?

– Как? – хором спросили подруги.

– Илона он меня зовет, в переводе «светлая», а Соньку – Сохви, это по-фински значит «мудрость», – весело сказала Света.

– А фамилия у тебя как? Скажи, я забыла! Хайнекен? – спросила Надя.

– «Хайнекен» – это пиво, Надь, – засмеялась Мария.

– У него – Ханнинен, а у меня звучит Ханнитар, – объяснила Света. – Девочки, этот финский язык – это ужас какой-то, если честно.

– Свет, ну скажи нам чего-нибудь по-фински, – заканючила Надя.

– Давайте потом, ладно? – отказалась Светлана. – Так хочется на русском поговорить, с русскими, с вами! – Подруги засмеялись.

Автомобиль плавно и мощно вёз своих пассажирок по федеральной трассе. За бортом во всем ярчайшем великолепии сияла золотая осень. С погодой повезло: без единого облачка небо, прозрачный воздух, тепло. И прогноз обещал такую красоту как минимум ещё на неделю, что как раз и соответствовало грандиозному плану. Ещё весной, общаясь по видеосвязи, Мария, Света и Надя договорились съездить в какой-нибудь приличный санаторий на недельку. Ехать решили непременно осенью, и чтобы обязательно застать «бабье лето». Отдохнуть от всех, всласть пообщаться, надышаться свежим воздухом.

Поиском и оформлением путёвок занялась активная Надежда. Несмотря на то, что график работы водителя троллейбуса был тяжелым: четыре утренние смены, четыре вечерние и два выходных, свободное время у неё находилось. Сын Ванька ходил в детский сад и много времени проводил с любимой бабушкой, так что Надя особо с ним не напрягалась. Светлана больше двух лет назад с маленькой дочкой уехала жить к мужу в Финляндию, но сейчас появилась возможность навестить родственников и провести время с лучшими подругами в России, оставив Соню с мужем и няней. Мария, как давно мечтала, уволилась с муниципальной службы, и вместе с мужем они открыли совместный бизнес, занялись разведением, продажей и лечением цветов. Маша отвечала за экономическую сторону вопроса, а Семён носился по стране, вдохновенно разыскивал, заказывал, растил, опрыскивал, поливал своих нежных питомцев, воспитывал и обучал продавцов и флористов, изучал цветочные болезни и способы борьбы с вредителями.

Выбор подходящего санатория подруги полностью доверили Наде, она учла все их пожелания и арендовала апартаменты на базе отдыха километрах в пятидесяти от города. База расположилась на берегу неширокой бурной речки, в сосновом бору. Самым главным плюсом было то, что гостей тут заселяли в чудесные отдельно стоящие домики, разного размера и вместимости, но укомплектованные всем необходимым – от посуды до спутниковой антенны. Отдыхающим можно было сходить в бассейн, баню, сауну, на разные физиопроцедуры, и даже на дискотеку, и даже там с кем-нибудь познакомиться. Но подруги предпочитали неспешные прогулки по лесу, посиделки на берегу реки или в беседке. И долго-долго разговаривали, вспоминали, мечтали…

***

– Маша, а ты ведь ни разу не рассказывала, как ты в первый раз приехала в наш город. Светка, небось, знает, а я-то нет. Расскажи, а?

Глава 1. Покидая деревню. 2003 год.

Растерянная молодая девушка стояла посреди шумной городской площади и, словно испуганный зверёк, озиралась вокруг. Было восемь часов утра, сосед дядя Серёжа привез её из родной деревни в областной город, высадил в центре и бодро укатил по своим делам. За свои неполные двадцать лет Маша, конечно, бывала в городах: и в Москву со школьными экскурсиями ездили, и в соседние городки на автобусе гоняли закупаться на рынок. Но всегда она бывала не одна: то с одноклассниками, то с мамой, то с подругами. И конечно, это не было настолько страшно. Страшно, шумно и непонятно. И равнодушные спешащие люди и машины, и хмурое неприветливое утреннее небо, и полная неизвестность впереди.

Глубоко вздохнув, юная провинциалка приказала себе успокоиться и достала из сумки мятую бумажку, в сотый раз сверившись с намертво врезавшимся в память адресом «Проспект Ленина, дом 27-а». Где этот проспект и этот дом находятся и как туда добраться, Маша совершенно не представляла. Она, планируя эту поездку, была уверена, что сориентируется на месте. Одёрнув моднейшую новую кофточку с вышитым пайетками косоватым тигром и сдунув с глаз выбеленную гидроперитом чёлку, девушка решительно направилась к миловидной женщине лет пятидесяти, стоявшей на автобусной остановке.

– Извините, а подскажите, как мне добраться вот сюда? – Маша протянула женщине листок с адресом.

– Поступать приехала? – улыбнулась женщина, глянув на него.

– Ага, – кивнула девушка. – Меня сосед наш из деревни попутно привёз и высадил здесь, а куда идти, он и сам не знает, сказал, чтобы я спросила кого-нибудь. Ну вот, я и спрашиваю.

– А мне тоже как раз в ту сторону, иди со мной, я тебе дорогу и покажу, – в этот момент к остановке подкатил троллейбус, и Мария нерешительно вошла в него вслед за новой знакомой. Подвывающий и поскрипывающий городской транспорт тронулся по извилистым улицам. Начинался очередной душный летний день и, хотя небо ещё с вечера было затянуто серыми тучами, освежающего дождика и даже ветерка не предвиделось. Если бы светило солнце, Маше было бы веселее и спокойнее. Но девушку окружали хмурые люди, над которыми нависло набрякшее хмурое небо, и в голове теснились не самые приятные мысли. «А вдруг меня не примут, или я привезла не те документы? – накручивала она себя. – А если приём уже закончен? А если завтра уже вступительные экзамены, то где же я буду жить? Ох, ничего не получится». Спутница посмотрела на Машу и ободряюще улыбнулась:

– Переживаешь? Да ничего, всё нормально будет. Ты на кого поступаешь – то? Строителем будешь?

– Нет, ну что вы, – смущенно ответила Маша. – Какой из меня строитель! Я буду на экономиста поступать.

– Ого, молодец. Хорошая специальность, и в любую организацию потом легко устроиться будет.

– Да рановато ещё про это думать. Поступить бы сначала, – вздохнула Мария и посмотрела в окно на проплывающее мимо величественное здание с колоннами и огромными окнами.

– Кстати, это самый большой в нашем городе Дворец культуры, центральный – проговорила женщина. – И кстати, мы с тобой выходим. Тут недалеко, дворами пробежишь, я покажу.

Выйдя из троллейбуса, женщина указала Маше направление, пожелала ей удачи и быстро ушла. Девушка растерянно огляделась по сторонам и медленно двинулась в указанном направлении, глядя на номера домов. Двадцать третий, двадцать пятый, двадцать седьмой… двадцать девятый… «Чёрт, и где этот дом двадцать семь-а? – испуганно подумала она. – Может, назад вернуться? Ну, и где его искать?» Маша почти бегом бросилась обратно и вдруг остановилась: «Во дворе! Она же сказала – во дворе! – осенило её. – Наверно, надо поискать позади двадцать седьмого». Обогнув большое старинное здание с высокими окнами и тяжелой резной деревянной дверью, девушка оказалась в заросшем буйной зеленью дворе. Справа, слева и впереди теснились старенькие кирпичные пятиэтажки, где-то громко работал телевизор, дети носились на велосипедах по разбитому асфальту, дяденька в майке и тренировочных штанах выколачивал ковёр, сладко и вкусно пахло какой-то выпечкой. От такой милой, уютной, домашней атмосферы Маше стало ещё тоскливее и отчаянно захотелось домой. «Как им всем тут хорошо, уютно! Мама делает завтрак, папа вон ковёр выбивает, детишки носятся, – грустно подумала она. – А я хожу тут, как дура, и ничего не могу найти!»

Ещё не раз на протяжении многих лет Мария привычно будет завидовать спокойному, домашнему быту других людей, принюхиваться к запахам чужой еды, будет хотеть домой, к маме, в тишину и безопасность родного дома. Но не стоит переживать за неё, со временем это обязательно пройдёт.

Обойдя пышный куст акации, девушка увидела странноватое облупившееся одноэтажное здание с невысокой крышей, небольшими мутноватыми окнами и покосившимся крыльцом. На табличке гордо красовался адрес – пр. Ленина, 27-а. «Это и есть техникум? – удивилась она. – Может, это я адрес неправильно записала? Больше похоже на какой-то гараж… или склад». Скорее для очистки совести, решила всё-таки зайти внутрь, и поняла, что попала по адресу. Это было то самое учебное заведение, про которое ей говорили в районной администрации и которое она искала. Документы спокойно приняли, выдали расписание вступительных экзаменов, которые должны были состояться уже через неделю и дали адрес студенческого общежития. Туда следовало съездить заранее и договориться о месте в комнате. Привыкнув к масштабам и расстояниям своего небольшого райцентра, а тем более деревни, Маша пришла в ужас от того, что до общежития нужно будет добираться через полгорода, да с двумя пересадками. Сегодняшнее утро обрушилось на неё огромным количеством непривычных событий и незнакомой информации, и она уже чувствовала себя измученной до предела. А день только начинался, и впереди было ещё много разных дел, а к пяти часам надо было успеть на поезд, чтобы ехать домой. К счастью, поднялся небольшой ветерок и разогнал противные тучи. Солнышко, казалось, улыбалось девушке и подбадривало её на нелёгком пути.

Язык, говорят, и до Киева доведёт, что уж говорить об известном многим жителям города студенческом общежитии. Там тоже всё прошло гладко, Машу внесли в список абитуриентов, показали будущую комнату. Общага произвела на скромную деревенскую девушку неизгладимое впечатление, сказать, что она была ошарашена – ничего не сказать. Её представления о студенческой жизни основывались на просмотренных сериалах, в основном зарубежных вроде «Элен и ребята», и прочитанных книгах. А в жизни всё выглядело совсем не таким – казённые холодные стены, голые металлические кровати с панцирными сетками, несколько душевых кабин в подвале, рассчитанные на 9 этажей, загаженные кухни и туалеты, оконные рамы, испятнанные сигаретными окурками. Конечно, потом, со временем, пройдя многолетний тренинг общагами и коммуналками, Маша научится создавать вокруг себя уютный домашний мир и выживать при любых бытовых неурядицах.

Мария сидела в поезде, неторопливо уносящим её обратно в деревню, и смотрела в окно. Проплыл пригород, потянулись тихие летние пейзажи, дачные участки, деревни, речки, пасущиеся козы и коровы. «А мне это точно надо? – Думала она. – Как я все это смогу, как я выживу? Какие у меня будут соседи по комнате, какие однокурсники? Огромный город, я ничего в нём не понимаю, я там пропаду!» Она сразу же решила, что учиться будет очно, но понимала, что мама не сможет полностью её содержать и будет необходимо искать какую-то работу, вечернюю или ночную. Почему-то ничего, кроме мытья подъездов, в голову не приходило. Но она решила, что будет разбираться с проблемами по мере их поступления. Там, в деревне, остался уютный родной дом, привычная работа, друзья и подружки, нехитрые развлечения. И растерзанная, растоптанная, смешанная с грязью и чужой похотью любовь. Оставаться в деревне Мария категорически не хотела. И не стала, уехала, не оглядываясь. Насовсем.

***

– Свет, а у тебя откуда такая страсть к косметике? Ты прямо коллекционер!

Глава 2. Королева макияжа. 2004 год.

Холодный осенний ветер закручивал в воздухе лихими вихрями жёлтые листочки, которые срывал с верхушек деревьев. Ещё немного, и они опадут все, оставив деревья цепляться голыми ветками за свинцовое небо. На лавочке сидеть было очень холодно, а троллейбус всё не подходил. Высокая длинноволосая блондинка с безупречным макияжем, сжав на коленях сумочку, задумчиво смотрела на Красную площадь. В их областном городе всё было, «как у больших» – и Красная площадь, и Кремль, и улица под народным названием «Арбат» с поющими под гитару студентами, развалами дешёвых сувениров и разномастными попрошайками. По площади, вокруг центральной клумбы, уже минут десять кружил и истошно сигналил украшенный шариками и цветами белоснежный свадебный лимузин. Из открытого на крыше люка по пояс высунулись двое счастливых молодых парней с шампанским в руках, а из окна передней пассажирской двери – отчаянный фотограф. «Ну и что, – думала девушка, – вот вы тут катаетесь, орёте, пьёте шампанское, демонстрируете всем своё наигранное счастье. А через полгода побежите в слезах и соплях к маменькам-папенькам. Зачем хоть тратить столько денег, ну кого удивите? Меня, что ли? Ха!»

В семнадцать лет Светлана приехала в областной город из провинции, училась на последнем курсе музыкального училища, жила в общежитии. И была у неё Большая Мечта. С самого детства она мечтала стать певицей. Постоянно бегала в свой деревенский клуб, занималась там в хоровом кружке, участвовала во всех концертах, во всех школьных праздниках, в юности пела в церковном хоре при сельском храме, пела дома и на улице, пела всегда. Когда пришло время получать профессиональное образование, сомнений не было – только вокальное. Финансовое положение семьи не предполагало даже попытки поступить в престижные столичные ВУЗы, оставалось областное музыкальное училище.

За годы учёбы иллюзии Светы несколько рассеялись, романтичные мечты сменились прагматичными размышлениями. Родители, живущие в глухой провинции, на самой окраине области, сами с трудом сводили концы с концами, а молодая девушка хотела красиво и модно одеваться, уважала хорошую косметику и дорогие духи, частенько забегала перекусить в кафе. Совсем скоро, после выпуска, необходимо будет снимать жилье. На всё это нужно было заработать, и Света уже понимала, что профессиональное вокальное образование тут ей не поможет. Все знали, что молодому специалисту в культуре первые несколько лет его карьеры платят такие копейки, что их будет хватать только на очень скромную еду и проезд, а на оплату съёмного жилья придется просить у родителей, не говоря уж о приличной одежде или косметике.

Света, несмотря на то, что была человеком творческим, прекрасно распоряжалась финансами, обладала хорошим логическим мышлением, умела четко оценивать свои возможности, делать выводы и строить далеко идущие планы. Поэтому, взвесив все «за» и «против», решила для себя, что с культурой нужно завязывать, искать нормальную, по возможности высокооплачиваемую работу и получать заочно высшее экономическое или юридическое образование. И вот сейчас, сидя на лавочке и глядя на дурацкий лимузин и фонтанирующую своим счастьем глупую молодежь, она, стараясь им не завидовать, думала всё об одном и том же – о своём ближайшем будущем. «Впереди – несколько месяцев обучения, экзамены, диплом – и всё. Из общаги нужно будет съехать, поскольку остаться в нём можно, только устроившись в серьёзное учреждение культуры и всё равно по очень большому блату, – Света горестно вздохнула, понимая, что остаться в общежитии для неё нет никакой возможности. – И на какую работу можно попытаться устроиться с дипломом музыкального училища, если не в дом культуры? В школу, детский сад? Итог один – впереди полная нищета».

Проклятый лимузин, наконец, уехал, а к остановке подкатил, покряхтывая и поскрипывая, старичок-троллейбус. Ехать было далеко и долго. Привычно разглядывая рекламные объявления, которые щедро залепили половину окон, Света наткнулась на небольшую скромную листовку. В ней было прописано приглашение абитуриентов в филиал Московского финансового университета на заочное отделение. С выдачей диплома государственного образца. И учиться не так уж долго. И почти не очень дорого. Светлана решительно оторвала хвостик листовки с номером телефона и спрятала бумажку в кошелёк.

Потом была весна, и выпуск, и новая зубрёжка, и сдача адских вступительных экзаменов, и поступление, и тяжелейшая учёба. Её хватило только на полтора курса, больше Света продержаться не смогла. Не смогла снова и снова наскребать денег на обучение, а самое главное, убедить себя, найти нужную мотивацию и выучиться-таки на финансиста. Она хотела петь.

С юности девушка любила косметику, обожала делать макияж, причёски. Читала женские журналы, выискивала рецепты всяческих масок, скрабов, народных средств, помогающих поддерживать красоту. Была даже мысль выучиться на косметолога или визажиста, но учиться вокалу она всё-таки хотела сильнее. И рассудила, что косметическими хитростями сможет овладеть самостоятельно. Будучи студенткой второго курса, Светлана познакомилась с очень интересной женщиной, Ритой. Она была похожа немножко на цыганку, немножко на татарку и даже чуточку на еврейку.

– Девушка, у вас такой прекрасный макияж, – Рита остановила Светлану в городском парке. – Вы профессиональный визажист?

– Нет, – удивленно ответила Света. Она не очень жаловала такие вот внезапные знакомства на улице, тем более с женщинами. – Извините, а мы знакомы? – суровым тоном спросила она.

– Ну, пока ещё мы не знакомы, но я настолько восхищена вашим практически идеальным исполнением контура глаз, что мы должны непременно познакомиться, и, я надеюсь, подружиться, – лукаво ответила женщина и потянула Свету за рукав к скамейке. – Давайте присядем на минутку. Вы не торопитесь?

Через десять минут беседы Светлана забыла, как возмущалась навязчивостью Риты, уже не думала о том, что нужно уходить. С горящими глазами новая знакомая рассказывала о том, какую замечательную косметику она продает по каталогам, сколько у неё заказчиков, как это интересно и, главное, приносит неплохой доход. Рита, поняв, что Света очень заинтересовалась её рассказом, пригласила девушку к себе домой.

Дом Риты и её мужа находился на окраине города, в чудесном, чистом, живописном месте на берегу речки. Новенький, современный двухэтажный кирпичный коттедж с большими окнами, огороженный высоким металлическим забором с резными башенками и коваными воротами. Войдя внутрь, девушка просто обомлела, такие дома она видела только в зарубежных сериалах. Просторный холл заставлен экзотическими цветами в кадках, изящная винтовая лестница так и манит подняться на второй этаж. Но самое большое впечатление на Свету произвела кухня. Таких кухонь воочию она не видела нигде и ни у кого, даже не представляла, что такие бывают. Ярко-красный – Светин любимый – цвет глянцевых поверхностей шкафчиков, блестящие сталью ручки, стойки, крючки и другие детали, каменная столешница – девушка не могла оторвать глаз от этой воплощённой мечты любой хозяйки.

– Что, нравится? – довольно спросила Рита, заметив её восхищенный взгляд.

– Вот это красота! – воскликнула Света. – На заказ делали?

– Конечно, у нас тут в доме почти всё по дизайн-проекту, – ответила хозяйка. Дорого, конечно, но оно того стоит, правда?

Муж Риты тем временем ловко разрезал арбуз, разложил куски на ярко-красные тарелки, стоящие на столе.

– Угоститесь, гостья дорогая, – он аккуратно взял Свету под локоток и помог сесть на удобный кухонный диванчик.

– Да, кушай, дорогая, арбузик прямо с бахчи, – поддержала мужа Рита. – Милый, неси скорее все наши каталоги! Сейчас, Светочка, мы всё тебе покажем и расскажем.

Сетевой маркетинг уже несколько лет был их семейным бизнесом. Рита и её муж были представителями сразу нескольких фирм, и занимались продажей не только косметики, но и средств гигиены, бытовой химии, пищевых и витаминных добавок. По словам Риты, именно на доходы от этого бизнеса супруги смогли купить и обставить прекрасный новый дом, приобрели престижные дорогие машины, помогают взрослым детям; постоянно ездят в деловые поездки по всей России, а отдыхать – по всему миру.

В той же беседе Свете объяснили основную суть сетевого маркетинга: став представителем фирмы, ты не только предлагаешь продукцию обычным людям, но и вербуешь в своё подчинение новых представителей, а, те, в свою очередь, находят новых людей, становясь их руководителями, и так далее. Таким образом, через определённое время у конкретного представителя, допустим, той же Светланы, существует трое подчиненных, у них – ещё по двое-трое подопечных, у тех – ещё по двое. В итоге получается, что Света руководит уже почти тремя десятками людей, которые занимаются распространением товара и приносят ей определенный процент от дохода. Конечно, и сама Света тоже становится «ячейкой» торговой сети: поскольку её пригласила Рита, значит, она руководитель Светы, но и над Ритой есть вышестоящие представители. И всё это «вверх» – до самого главного владельца фирмы, а «вниз» – до бесконечности. Ритин муж так живо и образно рассказывал о структуре и сущности сетевого маркетинга, так легко умножал и превращал мизерные проценты с каждого приглашенного в «сеть» представителя в ежемесячные доходы с несколькими нулями, что Света чувствовала себя загипнотизированной.

И она решила попробовать. Из множества направлений и видов продукции девушка, конечно, выбрала косметику. Главным аргументом при заключении договора стала информация о том, что для всех представителей проводятся регулярные семинары и тренинги, где обещали рассказать очень много нового и научить всем тонкостям маркетинговых и косметических премудростей. В реальности эта работа оказалась очень и очень нелёгкой. Во-первых, стартовый набор товара и десяток красочных каталогов нужно было купить на свои деньги, а потом попытаться всё это продать чуть дороже, отсюда и доход представителя. Во-вторых, в нашей стране большинство людей не привыкло покупать что-либо не в магазине, и женщины, а тем более мужчины, не очень-то интересовались Светиным товаром. Да и что греха таить, её потенциальные клиенты были такими же студентами, как и она сама, а откуда у студентов лишние деньги? А в-третьих, процесс вербовки своей «сети» шёл как-то очень туго; да честно говоря, не продвигался вообще. За несколько месяцев занятий этой деятельностью Света не смогла никого из своих друзей и знакомых привлечь к своему бизнесу.

Но упорная девушка старалась не отчаиваться. Ходила с тяжеленым баулом, набитом яркими тюбиками и баночками, от одной знакомой к другой, посещала множество семинаров и тренингов и даже несколько раз ездила в Москву на съезд представителей своей фирмы, которые собирались со всей страны. Там специально обученные люди вдохновляли и подбадривали, продавали мотивационные видеозаписи и убеждали не бросать. Постепенно за несколько лет у Светы сложилась определенная клиентура – подруги, знакомые, преподаватели. Рита настаивала на расширении сети, и Светлана зарегистрировала в качестве представителей нескольких верных друзей, за которых всё, впрочем, делала сама. Но это ведь не важно, главное, что у неё всё-таки появилась собственная маленькая «сеть».

– Нафига тебе всё это надо? – возмущалась Маша. – Ну вот сколько ты заработала за эти годы чистой прибыли? Только силы и нервы тратишь, таскаешься с такой тяжестью по адресам, а толку?

– Надо, – отвечала ей Света. – Заработала мало, и может, даже в минус ушла, но зато я занимаюсь делом, которое мне нравится, я общаюсь с другими людьми, и за эти годы узнала столько нового, что тебе даже не снилось!

Света и Маша дружат со студенческих лет, и за эти годы они всерьёз ругались только по одной причине – из-за увлечения Светланы сетевым маркетингом.

– Это же секта, ну куда тебя несёт? – орала Маша. Света молча собирала сумку и отправлялась в Москву на очередной семинар.

– Как ты можешь смотреть эту дрянь, они же тебя зомбируют, – Мария нервно ходила по комнате, а Света молча просматривала очередной мотивационный CD.

– Не ходи ты к этим шарлатанам, они же заставят тебя чего-нибудь купить! – Света не слушалась и шла. Покупала, и пользовалась, и обижалась на Машу, и молча терпела её издёвки.

Действительно, в косметике Света разбиралась, как профессионал, знала, кому что посоветовать, крем или парфюм, шампунь или помаду. Маша всегда просила её сделать макияж, если собиралась куда-то на важное мероприятие. И Светлана красила её так, что самой Маше было ни за что не повторить. И косметику Мария сама почти не покупала, подруга надарила всего. Да уж, у Светы не было проблем с подарками или сувенирами – родные и близкие, друзья и знакомые неизменно радовались презентованному гелю для душа, крему для рук или пробнику духов. За годы увлечения сетевым маркетингом у Светланы накопилась объёмная коллекция косметики и парфюмерии, неиссякаемый запас женских маленьких радостей. А её двухлетняя дочка Соня стала счастливой обладательницей целой груды блестящей дешёвой бижутерии; бесконечные коробочки, мешочки и упаковочки с трудом умещаются в коробку из-под зимних сапог и хранятся на самой верхней полке гардероба.

***

– Маш, а ты вспоминаешь Романа? Интересно, какой он сейчас?

– Вспоминаю, но редко. Недавно он поздравил меня с пятидесятилетним юбилеем! Я почти не обиделась, наверно, с кем-то перепутал…

– Наверно, с собой….

Глава 3. Роман с Романом. 2004 год.

Мария не считала себя красавицей, сама свою внешность она оценивала как «упитанная серая мышь». Среднего роста, обычного телосложения (хотя сейчас такую фигуру называют модным термином «песочные часы»), с носом-картошкой, большими серо-голубыми глазами, короткими густыми вьющимися рыжевато-русыми волосами – обыкновенная деревенская девушка, да ещё и без гроша за душой. При этом Маша не любила пользоваться косметикой, одевалась в самые заурядные, непонятного стиля и размера вещи. Она была уверена, что ноги у неё кривоватые, попа толстоватая, грудь большеватая, ресницы коротковатые и редковатые, а ногти вечно ломаются – картина совершенно безрадостная. Но это до тех пор, пока девушка молчала. Стоило ей заговорить, улыбнуться, засмеяться, и впечатление менялось кардинально. Казалось, в этой не самой гламурной оболочке заперли весёлого, остроумного эльфа. Неиссякаемый оптимизм, колокольчик-смех, оригинальное чувство юмора, умение делать меткие, едкие замечания или вставлять в свою речь уместные цитаты – это всё о ней. Но, как известно, встречают-то по одёжке, поэтому Маша не была окружена толпой поклонников. Да что уж там, за полтора года, что она провела в городе, ни одного мало-мальски серьёзного кавалера так и не образовалось. И несерьёзного, если честно, тоже. С девчонками-однокурсницами и соседками в общежитии близких дружеских отношений тоже не сложилось.

Учёба и ночная работа отнимали почти все силы. Ночами она работала гардеробщицей в одном крутом и престижном увеселительном заведении. У Маши была заведена специальная записка-подсказка, которая помогала ей ориентироваться во времени. На одной стороне было написано: «Сейчас 7 утра, тебе на учёбу», а на другой: «Сейчас 7 вечера, тебе на работу». Засыпая на два-три часа утром или после учёбы вечером, девушка поворачивала стоявшую на прикроватной тумбочке рядом с будильником свою подсказку нужной стороной. В редкие выходные старалась съездить в деревню, проведать маму, подкормиться, отдышаться.

Рома, вернее, Роман Владимирович, преподаватель специальных дисциплин, был красавцем и неисправимым донжуаном. Высокий тридцатипятилетний музыкант, певец, КВНщик, он виртуозно играл на гитаре, вёл частные свадьбы и юбилейные банкеты, был неуправляемо щедр на комплименты, и, конечно, не обделял вниманием ни одной симпатичной студентки. Справедливости ради нужно сказать, что все его пассии влюблялись абсолютно добровольно, а при расставании ни в коем случае не чувствовали себя брошенными или обиженными. Каждую из них Роман обожал совершенно искренне, вдохновенно ухаживал и очень быстро остывал. Но все его бывшие с ним дружили, общались, могли прийти в любой момент за советом и утешением. Разводя на всю ширину свои длинные руки, Роман говорил:

– У меня во-о-от такое вот плечо и во-о-о-от такая вот мягкая жилетка! – шутил так, совершенно серьёзно предлагая опереться на его дружеское плечо или «поплакаться в жилетку», имея в виду «пожаловаться на жизнь».

В один из унылых, сырых и холодных апрельских дней Маша сидела в кабинете информатики и пыталась договориться с компьютерной программой «PowerPoint». Программа упорно сопротивлялась, компьютер то и дело зависал, за окошком валил противный апрельский снег и весна всё никак не наступала. Мария очень устала, однокурсники давно не слышали её смеха-колокольчика и искромётных шуток. Да и вообще-то до неё никому не было никакого дела. У всех вокруг любовь, отношения, наряды, СМС-ки, а у Маши бесконечная борьба с сонливостью, невыносимые ночные смены, надоевшая учёба и тоскливое чувство безысходности. Она даже всерьёз задумывалась, что больнее – прыгнуть под поезд или с шестнадцатого этажа?

Тихонько скрипнула дверь кабинета.

– А где Татьяна Викторовна? – приятный мужской голос вывел Машу из тоскливого оцепенения.

– Ой, а она вышла, – пробормотала девушка, продолжая терзать компьютерную мышь.

– А у тебя что, индивидуальное занятие, или так, для себя занимаешься? – Маша почувствовала, что Роман подошел сзади, положил руки на спинку стула и нагнулся над ней. – Ну, что там у тебя не получается?

Девушка вздрогнула, ссутулилась и постаралась сжаться в комок, почувствовав энергетику и тепло большого мужского тела. Роман, заметив её движение, отошёл. Взял соседний стул, резко придвинул, сел рядом и заглянул в глаза.

– Девочка, тебя кто-то обидел? – серьёзно спросил он.

– Н-нет, – пробормотала Маша.

– Почему ты тогда так на меня реагируешь? – Роман осторожно погладил Машу по дрожащей руке, которой она сжимала мышку.

– Чего я реагирую, ничего я не реагирую, – девушка убрала руку и спрятала в карман толстовки.

– Машенька, ты меня боишься? – спросил он. Маша отрицательно помотала головой. – Ты меня не бойся, я добрый. Я могу и, главное, хочу тебе помочь. Я давно за тобой присматриваю, и вижу, как ты угасаешь.

Под его мягким натиском Маша медленно вжималась в спинку стула.

– Ты такая умница, с прекрасным чувством юмора, с красивыми глазами, с таким обаянием. Скажи мне, что с тобой творится? – девушка молчала. «Тебе какое дело?» – хотелось спросить ей. Но Маша знала ответ. Каким-то шестым чувством, женским чутьём она поняла, что ему есть до неё дело! Она почувствовала такую волну обаяния и восхищения, что душа её откликнулась и не смогла сопротивляться. Девушка опустила глаза и ничего не сказала.

– Ну ладно, пойду поищу Татьяну Викторовну, что-то она долго у тебя гуляет, – с усмешкой проговорил Роман. – А мой номер ты знаешь, – он легко дотронулся до Машиного плеча и выскользнул за дверь.

Пригородный поезд усыпляюще покачивался на своих рельсах, унося Машу всё дальше от города. Она ехала к маме, и сегодня даже не смогла, как обычно, задремать в вагоне. Мысли уже больше недели не давали ей покоя. Мысли о Романе и его словах, даже не столько словах, сколько о его поведении в те пронзительные минуты в кабинете информатики. Весна потихоньку вступала в свои права, снег серел и испарялся под теплыми лучами, пахло свежестью и мокрой землей. И настроение у Маши было какое-то странное. Она никак не могла понять, расстраиваться ей или радоваться. Было и грустно, и весело одновременно. Маша доставала сотовый телефон, открывала СМС-ки. И снова закрывала. Так продолжалось, пока поезд не проехал несколько станций. Неожиданно в голове вспыхнули стихотворные строки и появилась, как зуд, необходимость их записать. Куда? Бумаги и ручки нет. В телефон! Маша открыла «Новое сообщение» и набрала:

Цинизма враг и мерзкого кокетства,

Один лишь взгляд, наполненный теплом,

Как гомеопатическое средство

Заставит меньше думать о плохом.

Набрала и как-то нечаянно нажала «Отправить». Сообщение ушло. Ему.

Ответный звонок Романа раздался секунд через двадцать. Машу трясло, руки стали ледяными, пальцы не попадали на кнопки. Трубку она не взяла. Роман звонил ещё пару раз, потом перестал. Видимо, решил дать девушке время опомниться и осознать, что она сотворила.

Мама встретила дочку возгласом:

– Машуня, что-то случилось? Что-то плохое?

– Нет, мам, хорошее, очень хорошее, – выдохнула Маша. – Я тебе потом расскажу.

Роман с Романом был таким, о котором она даже и не мечтала. Она и не предполагала, что такое бывает. Маша стала одной из многих, но чувствовала себя самой лучшей, самой прекрасной, самой уникальной и неповторимой на свете. Эти отношения изначально не имели продолжения. Ещё «на берегу» Роман объявил, что давно и прочно женат, у него растёт дочь и семью свою он не бросит. Но у каждого из супругов своя личная жизнь, поэтому проблем не будет ни у кого. И если Маша готова на такое, то будет здорово и весело. Ну, а на нет и суда нет.

Они встречались не так уж часто, и каждая встреча превращалась в бурлящий эмоциями праздник. Весёлые вылазки на природу, песни под гитару, общение с командой КВН союза рабочей молодежи, мимолетные свидания, искромётные взгляды, улыбки… Они могли ехать в трамвае и разговаривать стихами, причём в размере гекзаметра. Что-то вроде:

– О милый друг, мы скоро ли приедем?

– Любовь моя, ещё две остановки.

– А ты билет купил мне или зайцем?

– Мы проездной кондуктору покажем!

Пассажиры, раскрыв рты и затаив дыхание, наблюдали за их забавными диалогами и очень жалели, когда искромётная парочка выходила на своей остановке. Маша день за днём расцветала и приобретала утраченную уверенность в себе. От однокурсников всё держалось в строжайшей тайне, в училище они общались исключительно как студентка и преподаватель. Но как Маше нравилось и забавляло, сидя на паре, разглядывать важного, в костюме и галстуке Романа Владимировича, серьёзно объясняющего новую тему! Про себя она просто умирала со смеху, представляя, как всего пару часов назад, после целой ночи анекдотов, хохота, вина и танцев они суматошно собирались. Завязывали галстук, стряхивали пыль с костюма, почему-то упавшего за диван, а потом мчались на маршрутку и, как партизаны, поодиночке окольными путями пробирались в училище.

На новогодние каникулы Маша уехала в деревню. Было холодно и скучно: телевизор и долгие разговоры ни о чём с мамой. В один из таких пустых дней позвонил Роман. Уточнил, точно ли Маша в деревне и может ли она через несколько минут выйти на улицу. Маша очень удивилась, но оделась и пошла. Мама, сгорая от любопытства, вышла на улицу вместе с ней. Стоя посреди деревни на дороге, они терялись в догадках. И вдруг, вздымая снежную пыль, к ним лихо подкатила красивая дорогая иномарка, и оттуда вышли… Дед Мороз со Снегурочкой! Мама, вытаращив глаза, смотрела, как её дочь с диким визгом кинулась к Деду Морозу в объятия, и они, восторженно вопя, запрыгали, держась за руки. Снегурочка и водитель, открыв багажник, извлекли оттуда шампанское, мандарины, конфеты. И гитару. Дед Мороз сбросил рукавицы, взял гитару и запел что-то весёлое, бесшабашное и новогоднее. Снегурочка увлекла всех в хоровод – Машу, её маму, водителя и проходившего мимо деревенского алкоголика дядьку Юру, временно потерявшего дар речи и, очевидно, вмиг протрезвевшего. А все соседи за своими занавесками, наверно, просто попадали в обморок от любопытства, но выйти на улицу никто так и не решился.

Роман со своей напарницей ездили в соседний район, поздравлять с Новым годом каких-то богатых москвичей, отдыхавших на лесной турбазе. И путь их пролегал как раз мимо Машкиной деревни, а дальше всё просто. Этот маленький праздник оказался прощальным подарком и финальной точкой их чудесного незабываемого романа. Их дружеские отношения продолжаются до сих пор, они поздравляют друг друга с днём рождения и обязательно с Новым годом. А с женой Роман разошелся примерно через десять лет, их дочь выросла и уехала, он живёт один.

***

– Маша, а как вы со Светой-то познакомились? Вы такие разные, а уже столько лет ближе, чем сёстры!

– Точно, гораздо ближе.

Глава 4. Два бордовых плаща. 2004 год.

Несмотря на титанические усилия, занятия сетевым маркетингом приносили Свете только бонусы в виде новых знакомств и общения, оттачивание навыков визажиста и расширения личной коллекции косметики, бижутерии и сумок. Доход от этой деятельности был нулевым, а порой – и с отрицательным балансом. Поэтому она стала думать о другой, реальной подработке. Поскольку Света ещё училась, нужно было искать что-то либо ночное, либо на вечерние часы. После непродолжительных поисков стало ясно, что молоденькой студентке светили престижные должности уборщицы, посудомойщицы, ну, а в лучшем случае – официантки в кафе или ночных клубах. Света загрустила.

В то же время Маша готова была пойти и застрелиться. Все напарницы-гардеробщицы разбежались, и она осталась один на один с мокрыми от вечного снега, тяжеленными дубленками и пуховиками ночных гуляк. Шесть ночей в неделю, с девяти вечера до пяти утра, без выходных и помощи, Маша продержалась три недели. Однажды в разгар рабочей ночи она вышла из гардероба, села на диван у входа и заплакала. Подошла встревоженная администратор клуба Елена Германовна.

– Маша, что случилось? Ты не заболела? – суровым голосом спросила она.

– Елена Германовна, я больше не могу… не могу! – рыдала Маша.

– Точно ничего не болит? – уточнила администратор.

– Нет, я просто устала, я хочу домой! – простонала измученная девушка.

– Погоди, сейчас решим твою проблему, – Елена Германовна быстро ушла и вернулась с небольшой яркой алюминиевой баночкой. Так Маша впервые в жизни попробовала энергетический напиток, быстро и незаметно снявший всю усталость. Ту ночь она кое-как доработала и решила искать себе напарницу сама.

Повсеместного развития Интернета и соцсетей в нашей стране в начале двухтысячных ещё не было, у народа только-только появились первые сотовые телефоны, мобильная связь оплачивалась в долларах, а минута разговора стоила двадцать центов – или пять русских рублей. Не каждый студент мог позволить себе такие расходы. Маша написала небольшие объявления и расклеила их по близлежащим студенческим общежитиям и остановкам общественного транспорта. Текст объявлений постаралась сделать предельно понятным: «Гардеробщица ночного клуба ищет себе напарницу. Требования: без вредных привычек, сильная, трудолюбивая, готовая работать по ночам. Наличие интеллекта приветствуется».

Ноябрьская погода не способствовала оптимизму. Ледяной пронизывающий ветер нагонял колючий дождь, нёс по небу рваные серые тучи. Было темно и безумно холодно, фонари светили еле-еле, да и то горели через один. Грустная Света брела к себе в общежитие после очередного вдохновляющего косметического семинара, который её вовсе не вдохновил. Старые осенние сапоги совсем расклеились, ноги вечно промокали, девушка постоянно чихала и кашляла, в горле першило. Придя на автобусную остановку, Светлана по привычке начала рассматривать объявления, которыми было залеплено всё вокруг – щиты, столбы, заборы. Эта привычка появилась у неё с тех пор, как она приехала учиться в город. Порой попадались забавные курьёзы, например, прямо поверх объявления «Купим, отксерим, заламинируем…» было наклеено: «Деньги! Прямо в руки»; порой – до смешного безграмотные: «Продаеца шкаф называеца треляж…». Машино объявление на ярко-синей бумаге сразу бросилось в глаза. Общежитие, адрес которого был в нём указан, было совсем рядом, и Светлана решила сходить туда прямо сейчас.

Маша уже нехотя собиралась на работу, когда в дверь её комнаты постучали. «Кто припёрся? – подумала она. – Сашка-сосед опять, что-ли, за луковичкой?»

– Иду я, иду, – пробурчала она, открывая дверь. На пороге, улыбаясь, стояла высокая красиво накрашенная блондинка, благоухающая модными духами, в бордовом плаще из искусственной кожи.

– Здравствуйте, а я по объявлению о работе, – мелодичным голосом проговорила гостья.

– О, замечательно, – обрадовалась Маша. – Проходите в комнату.

Девушки познакомились, пообщались, Маша рассказала Светлане обо всех трудностях ночной работы, но новая знакомая была готова ко всему.

– Когда мне выходить на смену? – спросила она.

– Давай прямо завтра, – обрадовалась Маша. – Я скажу сегодня о тебе руководству, наверно, днём придется приехать к ним в офис, оформить документы. А вечером к восьми выйдешь. Сможешь?

– Думаю, что да, – чуть подумав, ответила Света. – У меня учёба завтра не очень надолго, везде успею.

– Ну, ладно, побежали, а то я на работу опаздываю, – Маша открыла шкаф и достала бордовый плащ из искусственной кожи. Новые подруги переглянулись и расхохотались. Так и началась их дружба.

Однажды после Нового года Маша со Светой шли вместе вечером на работу, и решили скатиться с горы. Ночной клуб стоял на набережной, которая поднималась от берега уступами. Набережная была закована в декоративный камень, вдоль неё проложены пешеходные и велосипедные дорожки, а высокие берега летом превращались в зелёные травяные ковры, зимой же – в ледяные горки для горожан всех возрастов, а особенно для ребятишек. Вот с такой горки и решили скатиться подруги. Опустились на корточки и, держась за руки, с радостным визгом помчались вниз. Затормозив чуть ли не у самых дверей ночного клуба, извалялись в снегу. Света съехала удачно, Маша, в общем, тоже. Вот только подметки её стареньких зимних ботинок до конца горки не доехали, оторвались и остались где-то посредине. Кое-как доковыляла до работы, внутри переобулась в сменку, и тут остро встал вопрос – а как утром возвращаться домой? Было несколько вариантов – идти по снегу в лёгких сменных туфлях, найти на горке потерянные подмётки и примотать их скотчем. Или сидеть и ждать, пока кто-нибудь, например, Света, сгоняет в магазин и купит новые ботинки, поскольку дома запасных всё равно не было. Дружно решили, что утро вечера мудренее и приступили к работе.

Чудо в самом деле произошло. В клуб пришла отдыхать целая компания студентов, среди которых были и Машины однокурсники. С хохотом и шутками, пока сдавали в гардероб одежду и пакеты, они рассказывали гардеробщицам, что нашли у самого входа в клуб оторванные подмётки от чьих-то ботинок. Предположили, что кто-то так спасался от милиции, или был застукан охранниками и убегал, а подошвы горели. Слушая всё это, Маша мрачнела всё больше.

– Машка, а ты чего какая грустная, смешно же? – спросила девушка Олеся, которая училась на первом курсе и жила в соседней комнате. – У тебя чего случилось-то?

– Случилось кое-что, – прошептала Маша, стараясь, чтобы не услышали остальные. – Ты только не ржи громко, Олеська – это ведь мои подмётки! Мы со Светкой с горы катались, они и оторвались, гады!

– Фига вы дуры! – первокурсница зажала рот двумя руками, справляясь с приступом хохота. Она понимала, что если сейчас проболтается, то вся её компания Машу просто насмерть засмеёт. Олеся была добрая и милая девушка, и она быстро придумала, как решить проблему:

– Маш, ты не поверишь, но тебе невероятно повезло! Я сегодня на распродаже купила себе новые сапоги, вот они, здесь, со мной, в пакете. Давай, я их одену, а ты в моих старых как-нибудь до дома утром доберёшься. У тебя какой размер?

– Тридцать седьмой, – просияла Маша. – Олесечка, ты супер!

Света быстренько открыла дверь в гардероб, запустила Олесю внутрь, подала пакет с её новыми сапогами:

– Давай, переобувайся скорее, – скомандовала она, пока девушка не передумала.

Однажды Свету чуть было не увезли в Москву, делать музыкальную карьеру. Хотя, возможно, могло бы случиться что-то более печальное. К счастью, подруги так об этом и не узнали. Это случилось весной, в мае. В пять утра девушки шли после работы к остановке. С реки наплывал и стлался низко-низко над землей плотный молочный туман, в чистом прозрачном тёплом воздухе далеко-далеко разносились ранние городские звуки – урчали первые троллейбусы, прочищали горлышки проснувшиеся птицы, шлёпали по воде лопасти загулявшего на всю ночь маленького пароходика.

– Ох, Свет, я так устала сегодня, набегалась, ноги просто отваливаются, – пожаловалась Маша.

– Я тоже, – согласила Света. – Скорей бы добраться до дома и завалиться спать.

Некоторое время подруги шли молча, а потом Света тихонько запела:

– Что стоишь, качаясь, тонкая рябина,

Головой склоняясь до самого тына?

Её пение становилось увереннее, а голос – громче. Маша, конечно, в отличие от Светы, не обладала музыкальным слухом, но негромко подпевала подруге, стараясь попасть в унисон с её сильным красивым голосом:

– А через дорогу, за рекой широкой

Так же одиноко дуб стоит высокий!

Увлёкшись песней, девушки и не заметили, что за ними по пятам семенит странный мужчина и с наслаждением их слушает. Он был довольно пожилой, маленького роста, весь какой-то сгорбленный, словно в узел завязанный, с ворохом седых нечёсанных кудрей и растрепанной бородкой. При этом одет он был, как подросток – в яркую курточку из разноцветных лоскутов, рваные джинсы, ботинки на толстенной подошве. Вокруг тощей шеи был обмотан длинный полосатый шарф. Кажется, он был немного пьян.

– Милые девушки, будьте любезны, остановитесь, выслушайте меня, – робко, слегка заикаясь, обратился он к подругам, когда последние звуки прекрасной народной песни смолкли в тумане. Маша со Светой остановились, с интересом разглядывая странного попутчика.

– Я – музыкальный продюсер из Москвы, – приосанился и попытался распрямить спину не то престарелый подросток, не то не состарившийся дедушка. – И вот Вас, – он сделал движение всем телом в сторону Светланы, – я готов пригласить к себе в студию прямо сейчас. А Вас, – он потряс перед лицом Маши скрюченным пальчиком, – прошу не обижаться, ибо надо будет сначала поучиться и позаниматься. А потом можно и на студию.

Девушки посмотрели на него и друг на друга, дружно захохотали и быстрым шагом направились к остановке, оставив разочарованного московского продюсера далеко позади. Обернувшись через несколько минут, подруги с трудом разглядели в тумане, как, согнувшись ещё сильнее, он бредёт в противоположную сторону, размахивает руками и, похоже, разговаривает сам с собой.

Когда девушки окончили учёбу, стали жить вместе на съёмных квартирах. Они были совершенно, абсолютно разные, и по характеру, и по темпераменту. Вот только бордовые плащи у них оказались одинаковые, но это, скорее, исключение из правил. Их различие было даже удобно – им не нравились и не могли понравиться одни и те же парни; идя домой, любая из них знала, чем вкусненьким порадовать подругу – тем, что не очень нравится самой. Света подробно помнила все события и даты на много лет назад, а Маша – путалась в числах и днях недели, но зато легко улавливала эмоции и чувства окружающих. У Светы был очень хороший вкус, она помогала Маше выбирать одежду, дарила косметику. Девушка обладала талантом разглядеть среди множества вешалок в магазине какую-то скромную, незаметную вроде бы кофточку, которая удивительным образом оказывалась и впору, и к лицу, и сидела прекрасно. А Маша была для Светы психологом и психиатром, адвокатом и прокурором, судьей и воспитателем, учила экономить деньги и вести хозяйство. За годы дружбы подруги больше десятка раз меняли съёмные квартиры. Находили кавалеров, разъезжались и съезжались, уходили и возвращались. Ни у одной из них не было родных сестёр. Но каждая из них стала другой ближе, чем сестра, каждая знала о другой больше, чем она сама знала о себе.

***

– Свет, а вот как ни тяжело было, но я все-таки вспоминаю наш гардероб и ночной клуб с радостью. Мы многому научились там.

– А как ты шубу за пять тысяч долларов потеряла, помнишь?

Глава 5. Не знаешь, где найдёшь, где потеряешь. 2005 год.

Работа в ночном клубе для Маши была не только источником заработка, но и средством знакомства с образом жизни множества людей, самых разных. На всю жизнь для неё посещение увеселительных заведений разделилось на «изнутри» и «снаружи». Те, что «снаружи» – посетители, молодые, глупые прожигатели жизни, мажоры, студенты, искатели приключений на все свои части тела. А вот обитатели ночного клуба «изнутри» – это целое маленькое сообщество, со своей иерархией и законами, ключевыми фигурами и обычными работниками. И для каждого его члена определена своя четкая роль и место в этом мини-обществе. Находясь почти всё рабочее время в небольшом пространстве, ограниченном стойкой гардероба, Мария имела возможность наблюдать. Наблюдать за посетителями, охранниками в зале и на входе, администраторами. Иногда приходили поболтать и приносили разные новости официантки, работники зала и кухни, иногда – знакомые, которые пришли развлекаться и отдыхать. Порой руководство просило гардеробщиц помочь уборщицам в зале, и тогда удавалось посмотреть, как ведут себя ночные гуляки, что происходит на сцене и даже посмотреть стриптиз.

Охранники – это была особая, высшая каста в негласной иерархии работников. Все – с отличной спортивной подготовкой, большинство – прошедшие «горячие точки», многие – очень образованные, интеллигентные, творческие люди. Высоченный широкоплечий Андрей имел высшее гуманитарное образование, зачитывался современными сказками и фэнтези; местные сплетники утверждали, что в свободное время он с клубом «ролевиков» выезжает в ближние леса и поля на побоища орков и гоблинов. Внешне хрупкий, изящный Игорь съездил пять или шесть раз в командировки в Чечню и Дагестан, писал очень лиричные, тонкие стихи, сочинял песни, играл на гитаре и пел о войне и любви. Кубикообразный Илюха по прозвищу Карась был простым и прямым, как кирпич, тоже прошёл «горячие точки», но был добр и романтичен, а песни Игоря всегда заставляли его нервно носиться по помещению, в котором он в данный момент находился. Илья баловался «травкой», у него не было жены, но в квартире у парня жили несколько подобранных бездомных кошек и собак, черепаха, морская свинка и рыбки. Была в бригаде охранников и девушка по имени Виолетта, она была безумно и отчаянно влюблена в своего начальника, а он её не замечал. На самом деле Вита была очень красивой, большеглазой брюнеткой, высокая, стройная, в новенькой чёрной униформе – просто заглядение. Но вот начальник охраны Глеб – он был действительно нечто. Простоватой красотке из пригорода, конечно, «не по зубам». Идеальный профессионал, красавец, тренированное тело, летящая походка, цепкий волчий взгляд пронзительно-серых глаз; сотрудники понимали его с полуслова и, казалось, слушались шевеления его пальца, любые рабочие вопросы решались мгновенно, молоденькие официантки млели, смущались и безудержно краснели. Все эти внешне суровые и серьёзные ребята в чёрной униформе были незыблемым оплотом порядка, бдительно охраняли покой посетителей клуба, максимально быстро пресекали всяческие проявления строптивых характеров глупых непослушных юнцов или перепивших хамоватых девиц – этих вечных скучающих гуляк-завсегдатаев. Маше очень нравилось за этими почти непроницаемыми рабочими масками разглядывать их истинные натуры и изучать характеры.

– Маня, во второй зал, – в гардероб заглянул Серёга, приветливый охранник с ямочками на щеках. – Я с тобой сегодня.

– Здорово, – обрадовалась Маша. Второй зал – это значило тишина и спокойствие, меньше беготни и суеты, да и самое интересное происходило именно там. В двух небольших отдельных залах для посетителей были оборудованы собственные маленькие гардеробные. Если Машу направляли работать туда, она могла наблюдать, как серьёзные и не очень люди играют в бильярд, курят кальян и получают другие, самые разнообразные развлекательные услуги. Порой бывало и страшно, когда охранники «наказывали» или «учили» резиновыми дубинками непослушных посетителей, приковав их наручниками прямо к стойке гардероба. Наказанные посетители жаловались высокопоставленным родственникам, писали заявления в милицию, приходили следователи и дознаватели, но работники ночного клуба всегда были заняты только работой и ничего не видели и не слышали.

Серёга был молчаливым, очень вежливым парнем. Здоровенный, почти квадратный, с неизменной стрижкой «ёжиком», он особо не выделался из команды. Но со временем Маша начала замечать, что он постоянно оказывался рядом, помогал решать рабочие моменты со скандальными посетителями, попадал именно с ней на дежурство в отдельном зале. Да и после работы до остановки они частенько шли втроём – Маша со Светой, и Серёга с ними.

В ту ночь Маша работала одна, без напарницы, Сергея тоже на работе не было. Это был четверг, обычный будний день, и народу было не так чтобы много, но для четверга прилично. Основной поток посетителей прошёл, и Маша присела за стойкой переписывать пропущенные лекции.

– Ну чего, скоро домой? – на стойку гардероба тяжело оперлась уборщица зала тётя Ира, приветствуя девушку своей обычной дежурной фразой.

– Ага, тёть Ир, еще четыре часа – и домой, – так же привычно ответила Маша.

– Ну, как учёба? Нынче ведь заканчиваешь? – поинтересовалась Ира.

– Да, в мае уже всё, госэкзамены и защищаем диплом, – вздохнула Маша. – Спать хочу – не могу! Всё время. Занятий я прогуляла много, иногда встать просто сил нет после ночной смены, вот лекции теперь переписываю, чтобы хоть что-то запомнилось, – грустно усмехнулась девушка.

– Да перестать, ты же умная, всё нормально сдашь, – тётя Ира похлопала Машу по руке и по-доброму улыбнулась. – Ладно, иди покушай, я посижу за тебя.

Маша посмотрела, как добрая уставшая пожилая женщина, прихрамывая, заходит в гардероб, вздохнула. «Ведь на пенсии уже человек, а работает ночами. Грязь да блевотину убирает за молодыми богатенькими мажорами. Да… надо держаться, надо терпеть, заканчивать училище, искать работу и поступать в институт». Маша была уверена, что всё у неё получится.

Ближе к утру, когда основная масса посетителей схлынула и одежды на вешалках оставалось совсем немного, на стойку гардероба с разбега плюхнулась искусственной грудью пьяненькая растрепанная блондинка и весело заявила:

– Девушка, я номер потеряла! Отдавайте мою шубу! Ой, что-то я её не вижу, – девица, прищурившись, пристально разглядывала полупустые вешалки. Номерки посетители теряли часто, и существовала определённая процедура выдачи одежды. Помимо выплаты небольшого штрафа, клиент должен был описать приметы своей вещи: цвет, материал, что было в карманах, какие пуговицы, какие имеются особенности – может быть, порвана где-то подкладка или пуговица пришита нитками другого цвета. Обычно все растеряши благополучно уходили домой в своих куртках, дублёнках и шубах. Но не в этот раз.

– Ты чо, с ума сошла? Как это нету моей новой голубой шубы? – возмущалась девица.

– Нету, смотрите сами, всё видно. Вы точно в ней были? – в надежде на то, что у посетительницы большой гардероб и она просто забыла, в чём сегодня пришла, спросила Маша.

– Конечно, в ней! Ты чо? Я ж её только позавчера купила! В салоне! Да она бешеных бабок стоит, тебе за десять лет столько не заработать! Пять тыщ долларов! – блондинка разразилась нецензурной бранью. Подошли охранники Андрей и Илюха.

– Дама, какие проблемы? – вежливо спросил Андрей.

– Да вот эта сучка шубу мою потеряла! – указывая пальцем с длиннющим, остро отточенным алым ногтем на Машу, завизжала девица. – Да она её отдала небось кому-нибудь, загонят потом по дешёвке.

– Дама, вы это, успокойтесь, – строго сказал Илья и подмигнул Маше. – Маш, куда шубу дела?

– Илья, не до шуток, – одернул напарника Андрей. – Маша, что за дела?

– Да не знаю я, куда она делась! Значит, кто-то пришёл с её номером, я и выдала. Тут за ночь почти тысяча человек проходит, да ещё и бегают по сто раз из карманов всякую ерунду доставать, мне ж их всех не запомнить в лицо.

– Ты никуда не отлучалась, без присмотра вещи не оставляла? – спросил Андрей.

– Нет, конечно, вы же сами на меня всю ночь смотрите, – ответила Маша. – Ой, ну да, я отходила пару раз. Поесть ходила, так меня тётя Ира отпускала, а в другие разы ты же, Илюша, сам за гардеробом смотрел.

– Смотрел, – Илья потер лицо. – Андрей, а Ирина домой ушла?

– Сейчас уточню, – Андрей включил рацию и вызвал служебный вход. – Игорёк, Высокова вышла уже? – услышав отрицательный ответ, попросил: – Задержи её минут на десять, разговор есть.

Дамочка устала ждать и принялась активно обращать на себя внимание.

– Мальчики, – игриво промурлыкала она. – А милицию вызывать вы не собираетесь?

– А зачем нам милиция, мы и сами во всём разберемся, – Илья мягко подтолкнул её к диванчику. – Вы присядьте, хотите кофе?

– Хочу! И без сахара, – блондинка указала своим накрашенным когтем на Андрея. – Красавчик, ты посиди со мной. А ты, – похлопала Илью пониже спины, – давай, давай, тащи своё кофе.

Илья ушел, Маша растерянно собирала разбросанные лекции в сумку. Блондинка порывалась забежать в гардероб и поискать свою шубу, Андрей удерживал её на диванчике. Через некоторое время подошел Илья с чашкой кофе в сопровождении начальника охраны Глеба. Глеб скользнул холодным взглядом по посетительнице и облокотился о стойку гардероба.

– Мария, что вы можете пояснить по данному факту? – строго спросил он.

– Ну, я помню длинную голубую шубу из какого-то очень приятного на ощупь меха. Я ещё подумала, что она натуральная и очень дорогая.

– Во сколько примерно женщина пришла, можешь вспомнить? – уточнил Глеб.

– Где-то после полуночи, потому что я повесила её примерно вот сюда, – Маша указала на центральные вешалки. – А вот как и кому я её отдавала? – девушка покачала головой и пожала плечами.

– Напрягись, пожалуйста, это важно, – попросил начальник охраны. – Самое главное, постарайся вспомнить, по номеру ты её выдавала или по описанию.

– По номеру, точно, по номеру, – убежденно проговорила Маша. – Такую вещь я бы запомнила, если бы по описанию отдавала. И, по-моему, за ней парень приходил.

– Как выглядел, вспомнишь? – Глеб цепко взглянул на испуганную девушку. Маша задумалась. Никаких ярких личностей и людей с особыми приметами сегодня она не заметила, кроме этой проклятой блондинки, конечно.

– Боюсь, что как выглядел, не скажу, – виновато пробормотала она. – Они все передо мной всю ночь мелькают, мелькают!

На глазах Маши заблестели слёзы.

– Значит, так, – Глеб хлопнул ладонями по стойке. – Сейчас одевайся и иди домой. Мы разберёмся. Завтра у тебя выходной. Если понадобишься – вызовем. Поняла?

– Поняла, спасибо, – пробормотала расстроенная Маша. Глеб мягким пантерьим прыжком переместился к диванчику, где сидела блондинка, вместе с Андреем они взяли её под руки и увели вглубь ночного клуба, в офис руководства.

На следующий день Маша шла с учёбы. День был солнечный, тихий и как будто прозрачный. Недавно выпавший пышный снег на тротуарах утрамбовался, а непримятый, на газонах, весело поблескивал и словно подмигивал девушке. Лёгкий морозец приятно пощипывал щёки, и на душе было удивительно легко и спокойно. Поскольку выдался неожиданно свободный вечер и нерабочая ночь, Маша планировала зайти в несколько магазинов, может, присмотреть и купить что-нибудь приятное, а потом в гастрономе набрать вкусненького, как следует поужинать и всласть выспаться. В кои-то веки выспаться.

Все планы по магазинам были выполнены, в пакете уютно устроились новый недорогой бирюзовый свитерок и симпатичные варежки со снежинками, а рядом – упаковка эклеров, пара яблок и кусочек копчёной грудинки. Вечер обещал быть чудесным. Маша вошла в фойе общежития и увидела двоих стоящих у вахты мужчин; один был улыбчивый, молодой и высокий, а второй, пониже ростом и постарше, смотрел из-под насупленных бровей.

– Мария Николаевна Крылова? – громко спросил тот, что помоложе.

– Да, – растерянно ответила девушка. – А что?

– Вам придётся проехать с нами, – строго сказал пожилой. Перед лицом замелькали красные корочки, Маша не могла вымолвить ни слова, голова закружилась. – Вы готовы?

– Иваныч, пускай девчонка хоть пакеты отнесет в комнату, – тихо сказал молодой. И громко, Маше: – Паспорт с собой?

Маша отрицательно помотала головой.

– Возьмите паспорт, и давайте поторопитесь, мы вас уже полчаса тут ждём, – недовольно пробурчал старший.

Вахтерша со смесью злорадства и ужаса на лице смотрела вслед. На ватных ногах Маша прошла к лифту, поднялась на этаж, зашла в комнату. Положила пакет на кровать. «Где хоть паспорт? А зачем им мой паспорт? И почему они меня забирают? Из-за шубы проклятой, наверно!» Хотелось заплакать, спрятаться под кровать или сбежать в окно. Но Маша не чувствовала за собой никакой вины, поскольку пропажа этой несчастной шубы была не на её совести. Поэтому девушка решительно схватила паспорт, запихала его в кармашек сумки и спустилась вниз.

Приехав в райотдел, пожилой милиционер проводил девушку в кабинет к большому усатому дядьке. Тот сидел в ужасной духоте, окутанный клубами вонючего табачного дыма. Маше очень захотелось чихнуть, но она сдержалась.

– Садитесь, – буркнул дядька. – Следователь Серебряков, Николай Владимирович.

Он раскрыл тонкую пластиковую папку, заглянул в документы.

– На вас поступило заявление некой гражданки… вот блин… Кру-жа-вецкой Вэ Дэ, – с трудом прочитал он фамилию. – Ну и почерк, пьяная писала, что-ли? – пробормотал он.

– Н-да, так вот, – следователь кашлянул, прочищая горло, поднял голову и посмотрел Маше прямо в глаза. – Работаете в ночном клубе гардеробщицей? – Маша кивнула.

– Я уже запросил вашу характеристику у работодателя, никогда никаких нареканий. Как же ты шубу-то потеряла, девочка? – Как-то по-доброму, участливо спросил он. Маша подробно рассказала, кто она и откуда, в чём заключается её работа и как могло получиться так, что шубу забрал другой человек. Да злодей просто украл или вытащил из сумки у подвыпившей женщины номерок, получил по нему одежду и тихо смылся с добычей.

Серебряков грустно вздохнул, дал Маше подписать протокол, откашлялся и сказал:

– При всём моем желании я не могу тебя сейчас отпустить домой, придётся побыть здесь до выяснения, – Маша испуганно распахнула глаза. – Да не боись, к уркам и нарикам не посажу, – усмехнулся он. – Здесь побудешь, в кабинете. Чай вот пей, пряники ешь.

Следователь открыл шкаф, достал оттуда маленький кипятильник, стакан, коробку дешёвого рассыпного чая, целлофановый пакет с пряниками. Молча налил в стакан воды из пластиковой бутылки, включил в розетку кипятильник, придвинул заварку и пряники поближе к Маше. Похлопал себя по карманам, видимо, привычно нащупывая пачку сигарет, ещё раз вздохнул и, не глядя на девушку, вышел из кабинета и закрыл дверь на ключ. На два оборота.

***

– Стоп-стоп, а что это там за история с Серёгой? Почему я ничего не знаю, Маш?

– Ой, девочки, вот это приключения у вас!

Глава 6. В холодном мокром феврале. 2005 год.

В тишине прокуренного кабинета громко тикали простые круглые часы на стене. Ничем не прикрытое оконное стекло медленно покрывалось снаружи морозным узором. Время подбиралось к десяти вечера. Маша всё время сидела одна, никто не приходил. Кипяток давно остыл, чай с пряниками она пить не могла. «Неужели я просижу тут всю ночь, – в ужасе думала она. – А в туалет? А на учёбу завтра? А спать-то как, сидя, что-ли?» Как ни странно, она не так уж сильно боялась, в душе была какая-то чёткая уверенность, что всё это скоро закончится, и закончится непременно хорошо. Следователь оказался нормальным человеком, а не тупым злобным служакой, и Маша надеялась, что он быстро во всем разберётся.

В коридоре раздались шаги нескольких человек, щелкнул дверной замок, и в кабинет влетел Серёга, румяный, довольный, в распахнутой куртке. Маша хотела кинуться ему на шею, но постеснялась. Следом вошел Серебряков и уселся на своё место.

– Сергей Юрьевич, присядьте, – кивнул следователь на стул у стены. – Итак, Мария Николаевна, ваши коллеги принесли нам видеозапись с камеры наблюдения, где прекрасно видно, как вы отдаёте пропавшую шубу мужчине. Это случилось, если я не ошибаюсь, – он заглянул в блокнот. – В три часа двадцать восемь минут, гм, пока ещё сегодня.

– Серёж, у нас чего, камеры есть? Я даже не знала, – удивилась Маша.

Сияющий Серёга вскочил.

– Я тебе потом всё расскажу, пошли давай. Вы ведь Машу отпускаете?

– Да её никто и не задерживал, – пробурчал Серебряков. – Распишитесь-ка оба, вот здесь, – он придвинул к ним по столу замусоленный журнал, прошитый толстыми белыми нитками.

Выйдя из отделения, Маша сразу замёрзла. Ледяной ветер хлестнул по лицу, по ногам, закружил колючие снежинки. От тихих хрустальных сумерек не осталось и напоминания, снег больше не искрился и не подмигивал приветливо.

– Представляешь, меня же не было вчера на работе, а Глеб с Андрюхой полдня эту запись смотрели, никак не могли эту твою шубу проклятую разглядеть. Они же не знали, что эта мартышка заяву ментам на тебя накатает, мы бы тебя раньше выручили. Глеб-то думал, что ты спокойно дома сидишь, – торопливо рассказывал Серёга.

– А как ты узнал, что меня забрали, и где я? – спросила Маша, стуча зубами.

– Ну, этот Серебряков уже вечером позвонил руководству и на тебя характеристику запросил. И Глеб, и я, мы поняли, где ты. И я за тобой поехал, и видеозапись следаку привез. Уж прости, что долго, пока отсмотрели да копию сделали, пока я добрался, пока его нашёл и плёнку показал.

– Ага, понятно. Да ничего, спасибо, что спас меня, – улыбнулась Маша. – Ничего же страшного не произошло. В камеру меня не посадили. Даже пряники предлагали. Черствые, как камень! – Сергей на этих словах усмехнулся.

– Ну и что же это за товарищ, который шубу унёс? – поинтересовалась Маша.

– В общем, в одиннадцать сорок три эта кикимора шубу свою сдала, а в три двадцать восемь чувак белобрысый эту же шубейку забрал. И быстренько так от стойки исчез. А ты прикольная на видео, бегаешь по кругу, как морская свинка в клетке, деловитая такая, прям ужас! – Сергей потеребил Машу за рукав. – Замерзла?

– Ну надо же, вот сравнил – морская свинка! Замёрзла, конечно, а ты нет? – проворчала Маша, пряча улыбку.

– Ага, мордочка такая серьёзная, лапками перебираешь, – хихикнул Серёга.

– Да ну тебя! Сам ты морской свин! С мордочкой наглой и лапками! – Маша попыталась затолкать Сергея в сугроб, но он даже не шевельнулся.

– Давай, я провожу, тебе далеко ехать? – предложил он.

– Не, не очень. Только пока я добираюсь, общагу, наверно, закроют, – вздохнула девушка. – У нас в одиннадцать вечера закрывают, и придётся стучаться и унижаться перед вахтёршей, а она злая ведьма на пенсии, будет бухтеть.

– А знаешь, чего, а поехали тогда ко мне, – робко предложил Сергей. – И зачастил: – У меня телик хороший, большущий, мы кино какое-нибудь посмотрим, у меня дофига всяких дисков. Я тебя покормлю, ты голодная, наверно, а ещё у меня чай есть крутой, ребята привезли из Азии. Спать будешь на раскладном кресле.

– Спать – это хорошо, я уж вторые сутки в пути. А… ты один живёшь? – неуверенно спросила Маша. – А то я припрусь к тебе, помешаю ещё.

– Теперь один, – грустно усмехнулся парень, доставая из кармана сотовый телефон. – Ехать только отсюда далеко, давай такси вызывать.

Серёга жил в отдалённом от центра спальном районе на восьмом этаже блочной высотки. Квартира была небольшая, но уютная. Чувствовалось, что обустраивала жилище женщина, и делала это с любовью и вкусом: прекрасно гармонировали между собой текстиль и обои, на подоконниках стояли давно засохшие цветы в красивых одинаковых горшках, на полках пылились изящные вазочки и статуэтки. На всех стенах виднелись еле заметные следы – более светлые прямоугольники, видимо, от снятых картин или фотографий. Но было ясно, что женщина уже давно не переступала порог этой квартиры, а Серега явно не утруждал себя генеральной уборкой.

– Ну, вот моё логово, проходи, – пока Маша разувалась, Серега протиснулся из прихожей в комнату, заметался, сгребая в кучу CD-диски и запихивая под диван разбросанные носки. – Иди на диван садись, я сейчас чаю заварю.

Девушка молча прошла, села на диван, поджала под себя ноги и стала с любопытством перебирать фильмы. Сергей погремел на кухне посудой, вернулся в комнату, раскрасневшийся и суетливый.

– Кино-то давай включу тебе? У меня много всякого-разного, я люблю фильмы смотреть – и боевики, и ужастики, всё прям скупаю, что вижу, – улыбнулся он.

– Давай, выбирай, – Сергей включил видеодвойку, присел рядом с Машей на диван. – Вот, «У холмов есть глаза», будешь смотреть?

– А про что там? Боевик?

– Не, это ужастик, – Серёга вставил диск в видеоплеер. – Клёвый, тебе понравится. Смотри начало, а я пойду чего-нибудь пожевать соображу.

Маша поуютнее устроилась на диване, подложила под бок старенькую плюшевую собаку. На экране мелькали кадры, Серёга на кухне вдохновенно хлопал дверкой холодильника и шуршал пакетами. Было тепло и спокойно, и никуда не надо было спешить.

Маша открыла глаза, почувствовав, как тело затекло от неудобной позы, по рукам побежали мурашки. Сообразила, что находится в Серёгиной квартире. Сам хозяин, заботливо укрыв гостью пледом, прикорнул на другой стороне дивана, по экрану телевизора бежала серая рябь, на табуретке у дивана стоял поднос с бутербродами и остывшим чаем. За окном уже потихоньку светлело. «Значит, утро, часов примерно семь – полвосьмого, – подумала Маша. – Надо же, уснула, а Серёжка тут суетился, бутеры строгал. Ну ладно, мне простительно, больше суток не спала, уж он-то всё понимает». Завозилась, устраиваясь поудобнее, и чутко спавший Сергей сразу же открыл глаза. Секундное непонимание в глазах – и широкая улыбка на добродушном лице.

– Ну вот, и не посмотрела хорошее кино, – хрипловато прошептал он. – Да ладно, давай, укладывайся как следует, я тебе сейчас подушку нормальную дам, досыпай, – Сергей открыл шкаф, достал подушку.

– А ты? – сладко зевая, спросила Маша.

– А я завтрак пошел готовить, ты овсянку будешь? – ехидно предложил он.

– Фу, фу, нет, не хочу овсянку, – заныла девушка.

– Пошутил, нету у меня овсянки, я её сам ненавижу. Спи давай, рано ещё, – пробурчал Сергей, подоткнул Маше плед и удалился на кухню.

Пока завтракали холостяцкой яичницей с сосисками, пока собирались – совсем уже рассвело. Хотя какое там рассвело – небо и земля смешались в единое серое снежное месиво, поднялся резкий и прямо-таки ледяной ветер. Сергей отправился провожать Машу на остановку, и они с трудом брели по ещё не почищенному тротуару. Чтобы защититься от летящего в лицо мокрого снега, Маша закуталась в капюшон, натянула на нос шарф. Маршрутки не было и не было, ребята совсем замёрзли. Сергей обеими руками обнял дрожащую Машу за талию, сильно сжал в объятиях, долго-долго смотрел в глаза. Маша подумала, что вот он сейчас её поцелует и была совсем не против. Но Сергей неожиданно, только чуть задев губами её губы, уткнулся лицом в искусственный мех на её капюшоне и забормотал:

– Эх, Машка, был бы я помоложе… я бы тебя любил бы. Я больной, на войне контуженный, я тебе всю жизнь испорчу… нет, не буду… не могу…

Ошеломлённая Маша не могла вымолвить ни слова, а Серёга с силой сжимал и сжимал её в своих руках.

– Серёж, ну, какой же ты больной, ты вон какой сильный, здоровый, – пыталась возразить девушка.

– Эх, Машка, ничего ты не знаешь! Да и не надо ничего тебе знать, – с явным трудом он расцепил руки, легонько оттолкнул от себя. – Всё, давай, езжай, вон маршрутка твоя идёт. Пока!

Сергей резко развернулся, и опустив голову, медленно пошел в сторону своего дома.

Через два года Сергей погиб, спасая на пожаре своих соседей-алкашей. Маша узнала об этом спустя очень много лет. Посещали могилы родственников мужа на городском кладбище, пробирались по бесконечным извилистым дорожкам, и Мария случайно увидела скромный памятник с надписью «Пономаренко Сергей Юрьевич, 1975 – 2007». Навела справки через знакомых и узнала трагические подробности его гибели. Раз в год, в холодном мокром феврале, она привозит ему две алые розы.

***

– Девочки, я так поняла, Маша Свету на работу позвала. А ты Маш, как сама-то туда попала?

– Это долгая история… Поэтому, Надюшечка, сделай доброе дело, сходи притащи из бара ещё бутылочку вина, а?

Глава 7. Кафе «Аракс». 2005 год.

Когда шёл второй месяц Машиной учёбы в училище и, соответственно, жизни в студенческой общаге, денег не было просто катастрофически. Того, что давала мама, хватало только на очень скудную еду, покупку раз в месяц льготного проездного и приобретения билета на поезд, чтобы съездить на побывку домой. Девушка ещё получала стипендию, но она была такой крошечной, что испарялась из кошелька как-то совершенно незаметно. Надо, просто необходимо было работать, и Маша активно эту самую работу искала – в газетах бесплатных объявлений, на городских досках с информацией, спрашивала у знакомых. Никаких интернет-сайтов типа hh.ru или работа.ру не было и в помине, о сотовых телефонах, громоздких «кирпичах» с антеннами, студенты даже и не мечтали. Поэтому поиски работы продвигались не слишком успешно.

Однажды в серых слякотных октябрьских сумерках Маша шла после учёбы в своё общежитие с автобусной остановки. Её путь пролегал мимо давно закрытого кафе-мороженого. И в этот вечер она, как обычно, осторожно прыгала по лужам рядом с полурассыпавшимся крылечком бывшего заведения советского общепита. Но вдруг учуяла манящий, острый и умопомрачительно вкусный запах жарящегося шашлыка. Присмотрелась внимательнее к вечно запертой раньше двери и увидела, что створка слегка приоткрыта. Запах, очевидно, доносился оттуда. Теперь девушка заметила и новенькую вывеску, возвещавшую об открытии замечательного кафе «Аракс», которое работало с пяти вечера до последнего клиента. «Надо же, кафе открыли! Может, им официантки нужны? – радостно подумала она. – И работать надо будет по вечерам, и от общаги в двух шагах. А вдруг повезёт?»

Она решительно шагнула на крылечко и потянула на себя тяжёлую дверь.

– Здравствуйте, проходите, пажалста! – весёлым шариком выкатился навстречу низенький нерусский парень в сером холщовом переднике. – Вот, пажалста, самый удобный столик, присаживайся, красавица. – Он говорил с небольшим акцентом, но это звучало даже забавно, а не неприятно.

– Да вы знаете, я ведь не поесть пришла, – украдкой оглядывая зал, начала Маша. – Мне бы узнать по поводу работы.

– Ах, работы! – возликовал сотрудник заведения. – Ты просто как раз вовремя, ты себе нэ представляешь! Пошли скорее со мной к Тельману. – Он взял девушку за руку и потащил за собой вглубь кафе.

Войдя в кабинет директора, Маша чуть не рассмеялась. За столом сидели две точные копии встретившего её мужчины, только каждый из них был чуть старше и крупнее другого. «Как матрешки» – мелькнула забавная ассоциация. Три брата-азербайджанца Эльман, Тельман и Мельман представились ей как владельцы этого заведения. Все они были одеты в тёплые кашемировые свитера, были черноволосы, черноглазы, румяные пухлые щёки гладко выбриты. И у всех троих на среднем пальце левой руки красовались одинаковые массивные золотые печатки с витиеватым узором. «Наверно, знак семейного клана», – решила Маша. Самый старший, Эльман, который был, очевидно, главным владельцем, кратко объяснил, что средний брат Тельман являлся здесь директором и платил всем зарплату, а младший Мельман управляет кафе. Управляющий, как выяснилось, крутился в семейном бизнесе, как белка в колесе: закупал продукты, общался с сотрудниками и посетителями, следил за порядком и жарил шашлык.

На работу её взяли. Посудмойщицей, поскольку штат официанток был уже набран. Но Мария была рада и такой работе, потому что платить обещали хорошо и вовремя, а ещё щедро разрешили есть, сколько влезет, любую еду, которую готовят в кафе. Старшего брата Эльмана Маша увидела тогда в первый и последний раз, а средний Тельман, прощаясь, ласково сказал ей, что если их молодой, и поэтому горячий брат Мельман хоть чем-то обидит, сразу сообщать ему об этом. Оставшись наедине, Мельман попросил называть его привычным для русских именем Миша. Клятвенно пообещал никогда не обижать и пылко заверил, что такой красавице будет гораздо лучше работать на кухне и не показываться на глаза посетителям.

– А то увезут тебя на машине катать, и останемся мы без работника, – заглядывая в глаза, проговорил он.

– Не увезут, – захихикала Маша. – Я не поеду, мне некогда, учиться и работать надо.

На следующий вечер Мария вышла на работу. В кухне её встретила худенькая невысокая девочка-дюймовочка, которая назвалась Леночкой. Это уменьшительно-ласкательное имя ей очень подходило. Хрупкие ручки, тонкие ножки, узенькое бледное личико и жидкий хвостик серых волос – вот и вся её немудрёная красота. Маша сомневалась, способна ли она дотащить до посетителей уставленный тарелками тяжёлый поднос, но Леночка справлялась. В общем-то, весь штат официанток из одной Леночки и состоял. Она же убиралась в зале, а Маша весь вечер и часть ночи мыла бесконечную посуду, и ещё перед уходом домой прибирала кухню. Всем остальным занимался неутомимый Миша – готовил соусы и жарил шашлык, варил удивительный подсоленный горох-нут, разливал напитки, общался с гостями. При этом он успевал подбадривать девчонок комплиментами или замечаниями, и как-то так легко и ненавязчиво угощал их своей стряпнёй, что эта кормёжка не выглядела рабочим перекусом. Они как будто всё время что-то дегустировали. Между делом Маша научилась правильно разделывать мясо, мариновать и жарить шашлык. Такое умение, конечно, пригодилось потом, но она коварно старалась в этом не признаваться, чтобы не стать вечным «шашлычником» на всех дружеских посиделках.

Иногда перед закрытием, когда посетителей в зале почти не оставалось и делать было уже нечего, Миша пел караоке. Самым любимым и часто исполняемым его произведением была песня Михаила Шуфутинского «Две свечи». Леночка с Машей просто умирали со смеху, когда он своим красивым сильным баритоном с кавказским акцентом задушевно выводил: «Две пага-а-асши-е свечи снова вспухнули в ночи…» Много раз девчонки объясняли ему, что слова «вспыхнули» и «вспухнули» – это две большие разницы. Самодеятельный певец непреклонно снова и снова исполнял собственную версию любимого хита.

Незаметно подкрался декабрь. Снег уже основательно покрыл землю, но морозов не было. Была противная, холодная, ветреная, уже не осенняя, но ещё не зимняя погода. Маша до работы добегала за пару минут. А вот Леночка жила в нескольких кварталах, но в целях экономии тоже ходила пешком. Поэтому, являясь в кафе с ледяными руками и красными коленками, тряслась крупной дрожью и целых полчаса отогревалась горячим чаем и объятиями с батареей.

– Ну вот скажи, ты почему в капрончике ходишь? Зима давно пришла, не заметила? – возмущалась Маша. – Ну, одевай ты брюки, ты же как лист осенний трясёшься! Заболеешь, и чего? Мне одной пахать тут?

Леночка только загадочно улыбалась, дрожала и тихонько стучала зубами. В кухню с шумом ворвался Миша. Он принес целую баранью тушу и принялся её разделывать. Ожесточённо орудуя огромным ножом, напряженным голосом он сказал:

– Девочки, сэгодня в зал ни ногой. Маша, ты и так туда нэ ходишь, вот и нэ ходи. И ты, Леночка, сэгодня тут помогай Маше.

Девушки удивлённо посмотрели друг на друга.

– А кто в зале? – пропищала Леночка.

– А в зале я сам, – строго сказал Миша и с силой рубанул ножом по кости. Девушки не решились ни о чём расспрашивать и послушно принялись помогать своему работодателю.

Гремела музыка, чадил мангал. Миша носился, словно неутомимый колобок, из зала в кухню и обратно. Подавал гостям нескончаемые порции шашлыка и огромные бутыли с вином, притаскивал обратно горы посуды в мойку. Девчонки пытались подсмотреть, что происходит в зале, но он не позволял им даже подойти к двери. Наконец, ближе к двум часам ночи, Миша выдохся. На полусогнутых ногах вполз он в кухню, упал на табурет и простонал:

– Делать нечего, Леночка. Давай помогай мне, надо в зале собирать грязную посуду.

Официантка испуганно взглянула на Машу:

– А что там такое происходит? Мне точно надо туда идти?

Миша закатил глаза, а Маша прошептала:

– Ты иди и ни на кого не смотри, просто делай свою работу и всё. А хочешь, давай вместе пойдем? – предложила она.

– Не ходи, Машка, я тэбя умоляю. Тебе туда точно нельзя, – пробормотал Миша. – Если что, мнэ Тельман голову оторвёт.

– А за меня не оторвёт, да? – обиделась Леночка.

– Иди, иди, работай, – проворчал Миша. – Всё нормально будет. Бэри поднос, иди.

«Там бал вампиров у них, что-ли? – размышляла Маша, взбивая в раковине мыльную пену. – Или, может, шабаш ведьм? Что такого может происходить в обычном маленьком кафе на краю города? И почему мне туда типа нельзя, а Ленке типа можно?» Миша отдышался и вновь сосредоточенно принялся за разделку мяса. Маша чувствовала, что его расспрашивать сейчас не только бесполезно, но и опасно. Наорёт ещё.

Минут через десять шум в зале как будто усилился, и Миша насторожился. Потом вдруг выкрикнул что-то резкое на своем языке и метнулся в зал. Маша пыталась заглянуть в приоткрытую дверь, но он так яростно сверкнул на неё своими чёрными глазищами, что девушка испуганно шарахнулась к своей раковине, натянула перчатки и схватилась за посуду. Несколько долгих мгновений ничего не происходило, а потом дверь приоткрылась и на пол кухни по стенке медленно сползла Леночка. Сжимая рукой распахнутую на груди блузку, она молча вскинула на Марию огромные, наполненные ужасом глаза. Словно линзы, в них застыли непролитые слёзы.