Подруга моей дочери

Глава 5 Соня

Да он, да он!.. Не нахожу подходящих слов, хочется выть от досады, поэтому пулей выскакиваю на улицу, но там Женьку не нахожу. И где, интересно, носит подругу?

Я ведь с самого начала понимала, что это скверная идея – тащиться сюда. Первый день в Москве, а уже два раза от стыда готова не то, что провалиться под землю, а вообще податься в бега и сменить имя. Мало того, что представилась не пойми кем, так ещё и мысли похабные в голову полезли, когда Антон Дмитриевич замер, разглядывая мои губы. Почему так волнуюсь под его взглядом? Даже сейчас чувствую, как по коже пробегают мурашки. Дура. Впрочем, это все на эмоциях. Надо взять себя в руки.

– Козел! – выпаливаю в никуда, заворачивая за угол здания, и тут же нос к носу сталкиваюсь с Женькой. Наконец-то!

– Ты чего? – хлопает ресницами подруга. – Кто Козел? Макс?

– У бабушки моей в деревне. Гонсало. Вспомнился вдруг, – хмыкаю нервно. – Соскучилась.

Женька смотрит недоверчиво.

– С тобой все в порядке? А почему ты здесь?

Я кошусь на Вадима, который обнимает Женю за плечи и чем-то явно доволен. Жизнью точно. У него звонит телефон, парень поднимает трубку и на смену улыбке приходит удивление. По взгляду, брошенному на меня, догадываюсь, что звонит ему друг.

– В смысле, уже ушёл?.. Ладно, скоро буду. – Вадим убирает телефон и подозрительно меня разглядывает, потом переводит взгляд на Женьку. – Там Макс гонит что-то… Он уже в машине, пойдём?

– Можно нам минутку? – спрашиваю его.

Вадим смотрит на Женьку, и та кивает.

– Мы сейчас подойдем.

Парень удаляется, а я тут же выпаливаю:

– Жень! Там твой отец!

– Блин, серьезно? Он тебя видел? И что ты сказала? – начинает частить она. – Мне, конечно, побоку, что он с парнем меня увидит, но не хотелось бы в первый день вот так сразу. Ты ему сказала, что со мной?

– Ничего я не говорила. Поехали домой, Жень.

Подруга облегченно выдыхает.

– Это хорошо, что он не знает. Вадик зовёт в отпадный клуб, здесь недалеко, поедем, а?

– Жень, – беру подругу за плечи и заглядываю ей в глаза. Если она меня не слышит, то пусть хотя бы по губам читает. – Там сидит твой отец, он разрешил тебе у него пожить. А ты, кажется, уже нормально вина навернула. И вряд ли он будет рад, что его дочь по клубам тусит, приехав в первый день.

– Да ладно тебе, Сонь, ему вообще плевать. И какая тебе разница, чему он там будет рад? Я восемнадцать лет прожила без его наставлений, как-нибудь и сейчас разберусь.

И правда, это ее жизнь, вот только Антон Дмитриевич уже выставил меня полной идиоткой, напомнив, что у меня есть парень, а я тут… Снова чувствую, как заливаюсь краской. В любом случае, отпускать Женьку вот так одну? Но и ехать ни в какие злачные места я не намерена.

Все, чего я сейчас хочу: чтобы Костя оказался рядом, обнять его, прижаться к груди, чтобы он меня успокоил и сказал, что все хорошо.

– Ты видишь этих парней первый раз в жизни, – устало произношу, пытаясь образумить подругу.

Это действует. Женя сжимает губы и даже вроде бы думает.

– Хорошо, я сейчас позвоню и скажу, что согласна максимум на кино. Клуб подождёт, уговорила. Пойдешь с нами?

Качаю головой. Женя неисправима, но пусть лучше это будет просто кинотеатр, а не заведение, забитое до отказа пьяными телами.

– Ну как хочешь, после я сразу домой, честное-пречестное. Вызвать тебе такси?

– На метро доберусь, – успокаиваю ее и вскоре топаю по навигатору в телефоне, не забывая смотреть по сторонам.

Что меня больше всего поражает, это движение. Не транспорта, нет, а людское. Все куда-то несутся, чуть не сбивая с ног, а в глазах одна мысль: "Хоть бы успеть". Пока что не понимаю своих ощущений. Я так стремилась сюда, но смогу ли я влиться в этот поток? Свыкнусь ли когда-нибудь с мыслью, что это всё по-настоящему, и при виде роскоши не нужно подбирать челюсть?

В квартире явно никого. Впрочем, кого ждать? Антон Дмитриевич, скорее всего, прекрасно проводит время с той грудастой блондинкой, и это хорошо (хорошо ведь?). Конечно, хорошо, что вообще за сомнения?!

Женька по моим подсчетам смотрит фильм, и я решаю принять душ. Смыть с себя напряжение и привести мысли в порядок. Но не удается. Мокрые волосы лишь немного подсушиваю феном, надев лёгкий домашний сарафан, шлепаю на кухню. Стараюсь не смотреть на стол – очень уж ярко вижу утреннюю картину. Раскладываю купленные по пути продукты в холодильник.

И когда уже, сделав кофе и бутерброды, иду в комнату, слышу, как поворачивается ключ в замочной скважине, и оборачиваюсь. Дверь распахивается, а я замираю, широко раскрыв глаза. В одной руке чашка, в другой тарелка. И вроде бы ничего такого не сделала, но чувство, будто меня застукали за чем-то запрещённым.

Спешу развернуться, чтобы юркнуть в комнату, но позади раздается низким голосом:

– Стоять!

И застываю. Слышу, как мужчина приближается, его шаги заглушает мой пульс, что бьётся где-то в висках. Я не боюсь этого Жукова, вот ещё! Что он мне сделает? Или все же сделает? Я в чужом городе, который не то, что слезам, крикам не верит. В квартире мы одни, а на что этот мужчина способен, я уже примерно знаю. Вопрос в том, далеко ли он может зайти?

Чувствую позади движение, близко-близко. Мужчина наклоняется к моему уху, от колебаний воздуха по спине пробегает холод, от напряжения – сводит пальцы. Сердце вообще стучит, словно сумасшедшее. Как это понимать? Почему я так реагирую?

– На кухню. Живо, – слышу словно в тумане.

Господи, зачем? Неужели для "того самого", а я так и не приобрела газовый баллончик! Резко обернувшись, оказываюсь очень близко к его лицу. Делаю шаг назад, долбанные чашка с тарелкой: руки заняты, мысли разбегаются.

Антон Дмитриевич смотрит хмуро и повторяет:

– Ты плохо слышишь? Я же сказал…

– Я не буду с вами ничем заниматься! – выпрямляюсь, чувствуя хоть и небольшую, но уверенность. Кофе ещё не остыл, ошпарит, будь здоров, если этот нахал начнет приставать…

Но брови мужчины тут же ползут вверх, глаза округляются.

– Чем?! – все ещё с недоумением произносит он.

– Сексом занимайтесь с кем-нибудь другим! Не думайте, что вам все дозволено! Я буду жаловаться! Я…

– Иди на кухню, Соня, – делая ещё шаг, явно сердится Жуков. Я оказываюсь буквально прибита к стене его взглядом, а между нами лишь мой неудавшийся ужин. – Есть в комнате я запрещаю. Не знаю, как у вас там принято в Мухосранске, но у себя в квартире я подобного не потерплю.

Я хлопаю ресницами, пока до меня доходят его слова. Третий раз. Третий раз за день облажаться. Так бывает?

– И даже если ты очень попросишь, секс с тобой меня не интересует.

– Я заметила, – брякаю тут же.

Меня вообще-то тоже, но хочется хоть немного сбавить обороты высокомерия у этого придурка. Мы сражаемся взглядами какое-то время, а затем Жуков ухмыляется.

Разряд, ещё разряд, приходи в себя, Соня.

Мужчина отступает, указывая головой на выход с кухни, но оборачиваться к нему спиной не спешу. Делаю шаг в сторону, ещё один, ещё. Краб, ей-богу. А затем буквально бегу в кухню. Есть расхотелось, пить тоже, но все же делаю глоток кофе, прикладывая ладонь ко лбу, медленно выдыхаю. Я что, вообще не дышала? Да что со мной?

Может, уговорить Женю поскорее съехать отсюда? Одна я квартиру не потяну, даже если на работу устроюсь.

Где, кстати, подруга? Уже собираюсь отправиться в комнату, чтобы позвонить ей, но тут раздается звонок домофона. Слышу, как Антон Дмитриевич поднимает трубку. Он, видимо, открывает дверь, вскоре из прихожей доносится голос Женьки, а я выдыхаю. Больше ни в какое кино ее не отпущу! Пусть будет рядом и спасает меня от своего… папаши.

– Где была? – задаёт ей вопрос Антон Дмитриевич.

Это не отчитывание блудной дочери, просто интерес, а я жду, что ответит Женя. Она быстро произносит, как ни в чем не бывало:

– На собеседовании!

– Молодец, – одобряет отец. – Вот кто-то работу ищет, а кто-то толстосумов. Проходи. А с работой что-нибудь придумаем.

Вечер проходит довольно спокойно. По большей части потому, что Антон Дмитриевич, приняв душ, уезжает. Не надо иметь большого ума, чтобы понять куда, тем более, когда он сообщает Жене, что будет поздно ночью, а скорее всего, вообще утром.

– Папаня, ну просто ловелас, – хмыкает подруга, глядя в окно, как он уезжает. – Впрочем, ничего удивительного. Даже в тридцать семь красавчик.

Я молчу, усиленно роясь в телефоне: просматриваю объявления о работе. Женька, присаживаясь за стол напротив, продолжает рассказывать:

– Мать говорила, по нему в нашей деревне все бабы сохли, и он этим пользовался: спал со всеми подряд.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – не выдерживаю я. Женька удивленно смотрит, и я даю задний ход. – Прости, просто эти поиски работы…

– Да я же сказала, что замолвлю за тебя словечко. Слышала, отец сказал, что поможет.

– Тебе поможет, – уточнила я, снова сжимая зубы, вспоминая его фразу про поиски толстосумов. – Я сама справлюсь.

Женька пожимает плечами, но ничего не говорит. Ещё часа полтора я сижу на сайте вакансий, подруга тоже торчит в телефоне, но судя по улыбке, явно не работу ищет. А потом и вовсе встает и начинает одеваться. Я смотрю на неё с удивлением.

– Ты куда?

– Мы с Вадимом решили встретиться.

– Что? Сейчас? – я выпрямляюсь на кровати, наблюдая, как Женька натягивает чулки. – Ты вообще понимаешь, чем может кончиться такая встреча?

Подруга весело смеётся, надевая короткую юбку в облипку.

– Ещё как понимаю, Сонь. И поверь, я не против. Думаешь, мы с ним за рестораном друг другу сказки рассказывали?

Я стремительно краснею.

– Вы что, уже?.. – не договариваю, Женька продолжает:

– Ещё нет. Но пообжимались вдоволь. Целуется он классно.

Я только растерянно хлопаю ресницами.

– Но ведь это же несерьёзно все, – выдаю, на мой взгляд, аргумент. – Вы переспите, а он тебя бросит.

Но подруга меня уже не слушает, отбывает в рекордные сроки, вызвав такси и бросив на прощание: “вернусь до отца, не переживай”. И не предлагает ехать с ней.

Я все в той же растерянности возвращаюсь в комнату. Нет, конечно, Женька никогда не была скромницей, но ведь это уже явный перебор! Неужели столица так влияет? Или… отец. Тот ещё моралист, вот и Женя, глядя на него, начинает думать, что это норма. Завтра я обязательно с ней поговорю серьезно. Ведь это же не дело: прыгать в постель к первому встречному.

Одной в этой большой квартире как-то странно. Не зная, чем заняться, я вновь погружаюсь в поиски работы, но теперь мои мысли все с Женькой, уехавшей не пойми куда. Пару раз звоню, трубку подруга не берет. Пишу смс. Она отвечает только около часа ночи, что все хорошо и чтобы я больше не звонила.

Вижу, что в сети появился Костя. Они уезжали на дачу, а там совсем плохая связь. Обещал, что позвонит утром, потому что приедут поздно. Но я не могу ждать. Набираю номер и, слыша такой родной голос, немного успокаиваюсь.

Костя мне рад, сыплет ласковыми словами. Я начинаю улыбаться. Ну хоть кто-то меня поддерживает. А ведь ему было сложно принять тот факт, что почти год мы будем видеться абы как: ему надо окончить институт. Но для настоящей любви это ведь ерунда?

– Ну как там Москва? – смеётся он. – Малышка, я ужасно скучаю.

– Я тоже. Москва… большая.

– И страшная? Ничего, ты всех там сделаешь, я в тебя верю.

– Спасибо, Кость, – мы включили видеосвязь, и теперь я смотрю на него, пытаясь представить, что он рядом.

С Костей всегда просто. Он не унывает и верит в лучшее. И в меня тоже. Благодаря ему я решилась на эту поездку.

– Ладно, я спать, – говорит он через полчаса, – устал, жуть. Я люблю тебя, Солнце.

– И я тебя, Кость.

Я отключаю видеозвонок и вздрагиваю, услышав в коридоре шум. Неужели Женька? Аккуратно выглядываю и столбенею. Потому что в прихожей отец подруги прижимает к стене какую-то девицу.