Поэзия любви в прозе

То, о чем молчали поэты и плакали влюбленные девочки

ВВЕДЕНИЕ, или АПЕРЕТИВ

Любовь пьянит, а эта писана по сухому закону…

Конечно, если Вы возьмете мой личный дневник и прочтете подлинный сюжет моей жизни, Вам сразу станет ясно, что на самом деле всё было немного иначе. Все гораздо проще и больнее, ведь опыт нужно заслужить.

Все эти художественные образы дорисовывала моя бурная фантазия, пусть и персонажи были не без своего шарма. Некоторые сюжеты были не так лихи, но не лишены своих драм и страстей. Верьте, но отчасти.

Однажды дождливым вечером пересказывая очередную «любовную» историю из моей жизни любимому Бармену, я запнулась на мгновение, вспомнив фразу: «с мужчинами о мужчинах нельзя». Желая перевести тему в другое русло, я боялась того, что между нами повиснет неловкая пауза, или чрезмерная откровенность моих мыслей оставит неприятный осадок. Но на это мой Бармен лишь удивился: «А с кем о мужчинах, если не с мужчинами? У кого еще спросить правильно он поступил или нет, например». Конечно, я задалась вопросом, зачем знать прав кто-то или нет, если уже поступил таким образом, но он мне на это не ответил. И тогда я поняла, что ему можно доверять даже самое сокровенное с минимальной литературной обработкой, говорить как есть, украшая лишь деепричастными оборотами, шутками и красивыми фразами.

Но мне доверять нельзя. Это проза о любви, написанная поэтессой. В стихах пусть и нет выдумки, но вся правда кроется под некой вуалью. Там только чувство и порыв. А вот проза – это другое. Проза – это кропотливая работа. Тут можно выдумать всякого, выточить, дать совершенно другую огранку. Если покажется, что у меня было слишком много любовников, это только покажется. Если возникнет впечатление, что я должно быть зрелая женщина с огромным опытом, это только возникшее впечатление. Это все было, но не совсем так…

Истории, которые я пересказывала моему Бармену, воспринимались легко. Они были течением, в которое я входила из интереса и выходила, когда понимала, что мне там делать нечего. Было у кого в гостях согреться и слегка запить тоскливый осадок. Одной его шутки в ответ на мой художественный пересказ было обычно достаточно, чтобы обесценить все мелкие неприятности. А еще у меня был Учитель, в совах поддержки которого всегда были маленькие уроки и его большие жизненные принципы. До знакомства с этими людьми я переживала все сама. Но, как ни странно, пьянило [и то, лишь слегка] только мастерство Бармена, а не все те чувства, которые трудно назвать даже влюбленностью.

Это книга о любви, но у Вас не возникнет чувства волшебства, бабочек в животе, приторности от идеальных сцен или ощущения, что вас где-то обманули. Любовь придумали поэты. То самое всеохватывающее красивое чувство, которое пылает в сердце и пьянит разум, которое меняет мир в наших глазах и возносит до небес. Поэты и о боли писали. И читая все эти стихи, подвергаясь их романтике, конечно, хочется верить, что мгновения сладости стоят пуда соли воспоминаний о них. Холодный разум, но горячее сердце… Возможно, поэтому я практически не ношу шапки, но вряд ли выйду из дома без шарфа. Или бывает бесконечное счастье?

Эта книга соткана из цитат, которые Вы, возможно, уже где-то слышали. Некоторые цитаты вплетала я или мои друзья.

Посвящаю эту книгу мужчинам, которые оставляют после себя истории. Тем мужчинам, которые узнают себя между строк и будут правы или ошибутся – не важно. Тем, чьи черты я воплотила в образы, чьи фразы тут звучат и чьи поступки описываются. Да, все описанное основано на реальных событиях, но не соответствует реальности. Поэтому да простят меня те, с кого я писала эти художественные портреты – я Вас анонимно увековечила, но не рассекречивайте себя!

Книга о мужчинах и для мужчин, чтобы понять, в конце концов, кто правильно поступил, кто любил, кто был счастлив, а кто все же остается счастливым всегда. Книга о женский чувствах для женщин, которые, возможно, уже чувствовали подобное

Поэтическая проза о любви…

ПЕРВЫЙ БЛИН БЕЗ САХАРА

«Расскажи мне, что такое любовь, и я пойму,

любил ли ты когда-то»

Как говорится, «век живи – век учись», и учиться отношениям я начала рано. Универсального учебника любви никто никогда не напишет, поэтому каждый действует так, как считает нужным и «как велит сердце». А своему сердцу велела я сама.

В один из дней, когда я была в потоке творчества и как фурия носилась по концертному залу с декорациями, не понимая, как все это собрать в кучу и унести, он [во всем своем величии] молча помог мне. Носясь туда-сюда в суматохе вперемешку с волнением и возмущением, я не ждала такого «дара свыше». Мое риторическое «даже никто и помочь не может» услышал именно он и откликнулся – мне даже не пришлось просить. Приятно – что сказать! Симпатичный молодой человек, занимал высокую должность, еще и помог.

До чего же мои подруги были поражены тем, как я умудрилась обаять его и попросить о помощи. Но мне ничего для этого делать и не пришлось, никого не обаяла и не просила. Так исторически сложилось, так, видимо, было нужно. И именно эти обстоятельства влюбили меня в него: мне было приятно, а до этого волнительно, учащенное сердцебиение от пробежек по сцене – это усилило восхищение других и эффект самосбывающегося пророчества. Я бы и не знала как его зовут, если бы моя подруга не попросила благодетеля представиться! Это не моё – мне навязали…

Но «я обманываться рад»¹. Что уж там. Улыбался он красиво, помню. Такой весь из себя… Хорошенький. В моем вкусе. Такая картинка красивая, почему бы не влюбиться? Быть может, оно так и есть, что сама жизнь влюбляет нас в кого-то, кого-то заставляет обходить десятой дорогой, и, если бы не детали, мелочи и подробности, все было бы совсем иначе…

Конечно, мне захотелось с ним немного пообщаться. Там кто-то за моей спиной вечно шуршал и шуршит о том, что девушка первой проявлять инициативу не должна, но чаще всего мое желание обратить на себя внимание гораздо громче шорохов и предрассудков. Не смотря на столь юный возраст, для себя я нашла более подходящее правило: лучше попробовать и понять, что это не мой человек, чем не попробовать и жалеть! И в этом я оказалась чертовски права! И история Татьяны Лариной², прочитанная в тот же период, меня ничуть не смутила, а даже наоборот вдохновила.

Мне [волшебным образом] удавалось начинать диалог классическим современным оборотом речи «привет, как дела» и растягивать беседу. Мне хватало фантазии и смелости развивать какие-то темы. Не вспомню сейчас, о чем мы говорили, но мне это приносило удовольствие – льстило его косвенное присутствие в моей жизни. В бурный поток творчества, учебы, друзей, близких и прочих приключений влилась волшебная романтика.

Мои подруги тоже испытывали на себе какие-то романтические истории и иногда я заходила на чай слушать тоскливые вздохи или вытирать горькие слезы с прекрасных юных лиц. Я была кухонным психологом [если не сказать, что кукольным]. Не понимала тогда, не понимаю и сейчас, зачем убиваться за тем, кому ты не интересна, зачем страдать, если с кем-то не сложилось или нравишься не тому, кто нравится тебе?! У всего телефонного справочника подруг я собирала этот слезный фольклор о печалях, молчании и взглядах, о неловких встречах и интригах среди широкого круга знакомых, успокаивала, обнимала, приходила домой под вечер, выкручивала мокрую от девичьих слез жилетку и устало садилась писать свои письма и продолжать свою личную, особую историю. [Хотелось бы дописать, что я снимала туфли на высокой шпильке, которые утомляли еще больше, и закуривала, распивая вино и гладя кота… но мне то было, кажется, -надцать, а не тридцать]

Мораль I: любовь не приносит страданий

Я писала письма и знала, что эта моя «любовь» [вряд ли это она] никогда не будет взаимной. «Любовь не приносит страданий» – я знала это и хотела именно любить [или как минимум не страдать, тут уж сложно сказать]. В моей душе гостил Буддийский Монах³ – мы с ним гуляли вдоль клумб по бульварам, завернувшись в мягкие оранжевые простыни, не соблюдая буддистских традиций, и читали мантры, что любовь есть нечто прекрасное с множеством средств выражения и это духовная наполненность, которая не несет в себе зла и негатива. Этот монах высушил источник слез, согрел кровь и успокоил сердце, вселив в душу некий розовый свет. И этот свет я несла с собой, с ним входила на кухни к подругам и с ним же начинала писать короткие, но очень важные для меня письма. Да, я тоже плакала, но в этом не было страданий. Если я плакала, то надеялась, что со стороны это красиво смотрится [пусть я знала, что меня никто не видит, и хотела оставаться незамеченной].

Мои друзья… Симпатия и разговоры не остались незамеченными. Все интересовались ровесниками или плели интриги в рамках одной компании, а я взяла что-то на порядок выше, что-то вроде недосягаемого идеала. Сколько же раз они пытались подшутить? Сколько раз они спрашивали кем занято мое сердце? Но на все эти издевки у меня появился забавный ответ. Чтобы не поддаваться на провокации и основательно переводить стрелки, я стала говорить, что влюблена в товарища того красавца, а товарищ особым шармом не отличался, скажем так. Я шутила с серьезным видом, поэтому вызывала и смех, и недоумение. Все интересующиеся не знали, чему верить: явным признакам общения или моим словам об абсолютно другом. А я просила всех подряд жить своей жизнью и не атаковать меня глупыми вопросами.

И однажды случилось нечто странное. Дошутилась, так сказать. Проходит мимо тот самый товарищ [про которого шутила, что влюблена], даже не смотри на меня, но как только я его замечаю, по всему моему телу пробегает дрожь, я покрываюсь мурашками! Вот это да… Даже мое сознание поверило в эту маленькую ложь, в эту игру, в эту шутку. Неужели это настолько запечатлелось в моем подсознании?! Даже тело, буквально условные рефлексы сработали… Просто представьте. Разве можно заставить себя влюбиться в того, кто тебе вообще не интересен, просто внушив себе и людям мысль о каких-либо чувствах?! Или я просто на сквозняке стояла и дрожь от прохлады?.. Не знаю. Но сам факт в том, что много вещей мы придумываем себе сами. И после этого случая я стала относится к влюбленностям проще [и избегать сквозняков, для чистоты эксперимента].

Пусть человек я не конфликтный, но, в конце концов, произошла в нашем диалоге размолвка с драматическим финалом. Сказал как отрезал – спасибо ему за это. Может, силы воли мне бы не хватило, чтобы прервать пустые беседы, а так, даже если захочу – не смогу. Так что я смахнула слезинку и в очередной раз сделала вывод вместо истерики. Это когда-либо закончилось бы.

Буддистский Монах был доволен тем, как ведет себя его послушница. Конечно, он знал, что я немного грущу, но принимал это. Я и так проявила себя с лучшей стороны и держалась без драм и трагикомедий. Монах принимал это за ложку искренности и капельку слез, и знал, что у меня очень горячее сердце и трезвый разум, который позже все же напишет стихи об этом.

Каждый раз проходя мимо этого молодого человека, я держала идеальную осанку, каждое утро внимательно подбирала одежду, красиво повязывала шарф или выбирала интересный браслет, следила за фигурой и плавностью движений, но как всегда громко смеялась и не сдерживала бурные разговоры в компании любимых подруг. Иногда мы встречались с ним взглядами, и я старалась либо не показывать эмоций, либо только лишь мягко улыбнуться. Я стала настоящей актрисой.

В наших представлениях кавалеры выбирают дам, а дамы выбирают [дам или не дам] из всех кавалеров лучшего. Но на деле, дамам часто приходится становиться в позицию охотницы. Я видела, как мои подруги-страдалицы пытались привлечь внимание объектов своих обожаний. Выглядело порой нелепо, а порой хотелось аплодировать им стоя. Мне казалось, что в этих действиях терялась их драгоценность, они становились завоевательницами, а должно было быть совсем наоборот. Пусть через время и я попробую себя в этой позиции, и правда, что не нужно ждать пока все придет само – эти попытки охмурить все равно не то. Быть желанной такая прелесть.

Я не охотилась в тот период – только наслаждалась собой, как и прежде ходила в гости к подругам, занималась йогой, искала свой стиль, училась завязывать шарфы, читала детективы, медитировала, принимала пенные ванны со свечами, бывало, пила кофе со сливками или чай с персиком и частенько говорила со своим Буддистским Монахом – мы по сей день лучшие друзья. Объект, который был мне интересен, совсем потерял краски.

Слезы проступили и решили все же показать себя лишь раз, в момент лирического и молчаливого прощания. Он уезжал, а мне казалось, что куда-то уезжаю и я, скорее, наверное, прежняя я, у которой погас манящий свет рампы. Но за все то, что я испытала рядом с ним, пережила и осознала, попробовала и почувствовала, за то, что я научилась чувствовать, я подарила ему розу. Юная романтическая душа.

Думала, что научилась любить. Ничего от него не ждала и не просила, желала ему счастья и не зацикливалась на мимолетной симпатии, не хотела присвоить, не терзала душу, не навязывалась и не надумывала лишнего. И научилась говорить своему сердцу «красавчик, но вряд ли». [Буддистский Монах мягко улыбается, слегка прищуривается и плавно кивает, полностью одобряя все понятое и пройденное мною] Я знала, что не это любовь, но одна мысль основательно пришла в мою жизнь

Мораль II: любить значит желать счастья тому самому человеку, независимо от того счастлив он будет с вами или без вас.

Вот стою я с розой за его спиной, беру паузу, чтобы собраться силами и не быть слишком сентиментальной, касаюсь плеча, он поворачивается. Я вижу его лицо. Я видела его часто, но, кажется, до этого никогда не всматривалась. Мой взгляд мгновенно пробегает по всем его чертам. В голове почему-то возникает лишь одна мысль – и что в нем такого-то? Неужели я его люблю? Красивая картинка: глубокие глаза, открытый лоб и высокие скулы. Я улыбаюсь, протягиваю несчастную розу, запах которой, кажется, помню и по сей день, он говорит «спасибо», я поворачиваюсь, делаю шаг и по щеке течет слеза. Больше я не оборачивалась и не смотрела в его сторону. Его образ в мгновение рассыпался для меня. Остались лишь воспоминания о том, какой актрисой я представала перед ним.

Но чем же он мне так приглянулся? Когда прошло время и все страсти того периода предстали передо мною как материал для самоанализа, я предположила, что он был для меня возможностью испытать что-то новенькое, возможностью вырваться в мир чувств и эмоций, совершенно других, которых не было раньше.

Заметила закономерность, те, кто вспоминают первую любовь с безразличием, имели болезненный опыт, а те, кто вспоминают с теплом, простили все, чтобы ни было или просто были в хороших отношениях. В любом случае нужно иметь силу оставить только хорошие воспоминания, но забрать у них привлекательность и способность манить в это прошлое.

Когда я еще общалась с тем молодым человеком, я где-то вычитала фразу, что «у любви не бывает прошедшего времени». Тогда я поняла это так, что, если любишь человека, часть этой любви навсегда останется с тобой. Но многие потом трактовали так, что одна любовь сменяется другой. В итоге я поняла, что любовь всегда есть во мне, но и воспоминания о любви тоже делают меня собой. Это опыт. Важно послевкусие, но оно не должно затмить вкус настоящего.

Желание быть ненавязчивой, но и не скрытной или бесчувственной воспитало во мне еще один принцип,

Мораль III: если я, как бокал, наполнена любовью, – это только моя любовь, и не важно, что чувствует другой: даже если он меня ненавидит, это только его ненависть, которая его наполняет, а любовь – то только моя любовь, и никто мне не будет за нее должен и обязан. И так с любыми чувствами.

И я влюблялась в слова, в жесты и мировоззрение, в увлечения, в горящие азартом глаза и совсем не думала, а будут ли меня любить, закрывала на многое глаза и нараспашку открывала душу. А может такова любовь и есть. Или просто я совсем не любила по-настоящему…

Та я, юная девица с горящими глазами, парящая над художественной самодеятельностью, заигрывающая к красавчику, все еще питает к нему интерес. Но она осталась в прошлом. Я поэтесса – я любила всех, но каждого по-своему. И это не значит, что ночами я их по очереди вспоминаю и плачу в подушку – нет. Я ночами стихи пишу. Но любить можно все, что угодно в разных смыслах и в разной степени. Странный глагол. И чувство странное.

Об этой моей истории знали многие и знали почти все подруги, с которыми я распивала чаи. Были и в те времена у меня последователи. Одну подругу я приучала не плакать, верить в счастье и принимать ванны со свечами. И когда много воды утекло, и моя история оставляла у меня лишь легкую улыбку, я узнала, что она закрутила роман с тем самым когда-то юным красавчиком. Он не потерял обаяния, но разбилась моя детская греза о постель давней подруги. Воплотила за меня все фантазии, что и в юношестве меня не манили.

У любви не бывает прошедшего времени, боли и зла. А если нет, то, кажется, это не любовь.

КОГДА ЖЕНЩИНА КРАСИВАЯ?

«Женщина расцветает от любви, заботы и тепла»

а что насчет одиноких роковых красавиц? Ведьмы?

Поведаю Вам давнюю глупую историю. Раньше и не по себе было быть её героиней. Но сейчас понимаю, что история то, по сути, не моя. Но то, как я вышла из этого всего, поражает меня до сих пор.

В компании молодых и задорных был у меня друг один – самый задорный. Так сложилось, что я тесно с ним общалась, нам не было скучно, но я не могла назвать это близкой дружбой. У нас очень быстро образовались шутки для своих, цитаты друг друга и общая тема. И вот в один ужасный момент ко мне вплотную подкралось осознание того, что я симпатична ему не только как подруга и он порой рассматривает меня как потенциальную девушку. В отличие от него, мне мало того, что не хотелось отношений, я уж точно не смогла бы ответить на эту симпатию – он мне не подходил по характеру, гороскопу и элементарно по манере общения.

Вот не люблю я признавать или говорить кому-то, что чувства не взаимны, но и полюбить просто так не могу. Да и всегда не беспочвенны мои отказы. Поэтому, тяжко вздохнув, все взвесив десять раз и продумав вероятные сюжеты развития ситуации, я сказала, что он для меня не может быть больше, чем друг. Он абсолютно не обиделся и, что удивительно, наши отношения остались прежними. Мы все так же дружески общались без намеков и прочего будто ничего не произошло. И я, списав все на то, что парню просто захотелось скрасить серость будней отношениями, перестала об этом думать.

Прошло некоторое время. Я очень много нового узнала о нем. Были моменты, когда я осознавала, что мы мало подходим друг другу даже в качестве друзей, но как-то удавалось сглаживать шероховатости. Не со всеми же все должно быть идеально. Но даже несмотря на то, что мы были разными, это не мешало нам хорошо проводить время, поддерживать друг друга и веселиться. Мы перестали стесняться делиться переживаниями и были на одной волне. И опять, на безоблачном небе появилась воинственная стрела его амура. Он снова предложил закрутить роман на какой-то полупьяной вечеринке, когда никто не принял это всерьез. А потом через время предложил и третий раз, уже шутя.

По традиции избрания гетмана запорожскими казаками, я должна была отказывать, но все же согласиться на третий раз, уступая невиданной настойчивости. Но его слова не были подпитаны влюбленностью и искренним желанием быть со мной. Это скорее стало нашей шуткой, еще более смешной для наших общих знакомых. По велению сердца и разума – я не могла позволить себе такой отчаянный шаг в пучину приключений. Может, у молодого человека было правило начинать отношения с дружбы или быть настойчивым [или «бог любит троицу»⁴] – я таким вопросом не задавалась.

Когда наши общие знакомые уже узнали о происходящем, они также понимали, что в этом нет ничего серьезного и подшучивали в основном над ним. Ему просто хотелось отношений – не важно с кем и как. То ли статус нужен был, то ли опыт, то ли новые эмоции. Не важно с кем и как. Меня это возмущало. Не хотелось стать «ключом к исполнению его каприза» даже не смотря на дружбу. Я понимала, что черновиком для него я не стану и пу…