Поговорим?

1

1.

Открываю письмо, долго смотрю на текст.

«Четверг, 18 июля 2019, 5:16 +03:00 от Donald Walton [email protected]:

Мне повезло, я нашел тебя, Тамара.

Я выбираю тебя в Интернете, когда ищу надежную женщину, с которой я смогу
провести остаток своей жизни, как только выйду на пенсию. Я скоро пойду
на пенсию. Я ищу серьезную, честную, преданную и романтичную женщину, чтобы позвонить моей любимой и любить ее до конца моей жизни. Я хочу
женщину, которая является доброй и консервативной. Я был вдовцом в течение
нескольких лет. Я расскажу вам больше о себе с моими фотографиями, как
только вы ответите на мое сообщение. Спасибо».

А через минуту сама не заметила, как начала набирать ответ. Пальцы порхали над клавиатурой, на лице расплылась коварная улыбка, а на экране текст.

«Госпадя! Дружище, я ждала тебя всю свою жизнь.
Помирающего вдовца, выходящего на пенсию хрен знает когда, в моем случае только ждать и остается.
Наконец-то соизволил вниманием своим облагодетельствовать!
Я в восторге, нет моему счастью предела и охвата тоже нет.
Серьезная, искренняя, честная, преданная, романтичная, добавим еще порядочная, прагматичная, коммуникабельная, стойкая, добрая, консервативная, как завод консервов и даже больше. Во мне нет изъянов, одни плюсы. И потому понять не могу... какого фига я тебя ждала, себя неземную берегла, а ты, мать-перемать, женился, овдовел, а затем годы провел вдали, пока не прозрел?»

Рука взмахнула, готовясь к отправному сочетанию клавиш Ctrl+Enter, и медленно опустилась на стол. Критическое сознание вернулось. Дела-а-а! Неужели я настолько истосковалась по личному общению, что теперь бесчувственным ботам пишу ответ? С игривой несерьезностью, которая обязательно выльется в многостраничный диалог, будь это человек? С ума сойти. Три нажатия мышки, чтобы избавиться от стыда и чувства гадливости. Я не настолько обезумела, не настолько отчаялась, я вообще не отчаялась, это период такой. Себа час назад поездом отбыл в столицу, где три ближайших месяца будет безвыездно учиться, вот мне и грустно. Сейчас пройдет, сейчас растворится грязная душевная муть и станет чище.

Я не одна, у меня тьма друзей, еще большая тьма знакомых. Я не одна. Мир огромен, в нем толпы людей, которым нужна помощь, поддержка, доброе слово. Я не одна.

Мне просто скучно, и это нужно понимать и принимать.

Итак, чем заняться?

Я оглядела стол, откатилась на кресле и встала.

Книги, какой-нибудь романчик или серьезная литература от серьезных дядь и теть? Вышивка? Открытки, которые обещала подготовить и отправить? Или сделать баннер на сайт? От последней мысли мне остро захотелось сладкого и на воздух, вырваться из оков квартиры, побродить по рани серого утра. Еще только июль, но в городе уже пахнет слякотью и грязью. Или же это я везде вижу слякоть. Унылые собачники ведут на поводках не менее унылых псов, тормозящие на поворотах машины тормознуто перемигиваются фарами, на пустыре двое мужиков вяло переругиваются. Отчего-то вновь захотелось плакать или даже реветь.

Срочно нужно мороженое!

Я достала ведерко на автомате, сдернула крышку, взялась за ложку, чайную, я как-никак на диете… Или сделать коктейль? Или булочек напечь, с корицей? У меня как раз есть слоеное дрожжевое тесто в морозилке и вкусное сливочное масло для обмазки.

Себа такие любит…

Мысль об отъезде сына вернула меня с небес на землю. Он дома провел едва ли неделю, все больше по друзьям и девчатам отрывался, а я как заведенная стала рассчитывать порции и меню согласно его вкусам. В холодильнике осталось мясо, замаринованное под шашлык, три килограмма отборной свинины, которую Себа не увидел, потому что в последний вечер предпочел друзей и пиво. Впрочем, к друзьям он бы шашлык взял, так что нет сомнений - уехал к девушке, которая блюдет фигуру.

Я вздохнула с тоской, думая, что потом он женится, переберется в столицу и окончательно перестанет навещать меня, как всякий любящий на расстоянии сын. И пусть я его не рожала, только растила с восьми лет, все равно тошно и как-то обидно.

Как наяву увидела неприглядную картину будущего… Заброшенная квартира, стопки писем бумажных и тысячи электронных, покрытый пылью издыхающий на последних минутах ноутбук и мой иссохший труп на полу. Рядом отлетевший тапок и разбитая ваза, та самая, бабушкина, которую я еще в детстве раскурочила и до сих пор простить себе не смогла. Ее острые осколки с каплями крови так живо встали перед взором, что ложка застыла в мороженом, не соскоблив с него даже одну снежную крошку.

Ко мне не пришла логическая мысль, что ноутбук должен был бы стоять беззвучным, с черным экраном, что долго лежать моему бренному телу не позволят неоплата жкх-счетов и единственный наследник, что у меня не так уж много газет и писем приходит каждый месяц. Я увидела на трупе под задравшимся платьем надетое сегодня белье, и похолодела. Пусть я не в платье, а в пижамной двойке, все равно мысль о смерти, которая наступит вот прямо сейчас, уничтожила всякое желание грустить. Немедленно на прогулку, на воздух, к людям!

Только белье сменю, а лучше выкину и никогда больше…

Звонок в дверь остановил меня посредине сборов. Звонили к соседке, а я ее только вчера отправила в больницу с приступом острого живота, который должен был вылиться в ночную операцию. Лизавету Сергеевну я обещала навестить после обеда, а ее дочери позвонить после восьми. Так что звонить в квартиру соседки, а теперь уже и стучаться, мог кто-то из обеспокоенных родственников либо свидетелей Иеговы, подозрительно ранних.

Подходя к двери, я иных гостей не представляла, и весьма удивилась, когда они стали названивать мне. Неужели соседи снизу, которых заливает?

- Кто там?

- Мы, - прозвучало лаконичное в ответ, а следом и настоятельное: - Откройте.

2

2.

- Том, твой молчаливый объявился. Я знаю, что ты в отпуске и все такое, но... он уже двадцать раз названивал... Можно я его на тебя переключу?

- Мой молчаливый?

Нужно признать, после жаркой ночки, которую я провела с девчонками семейства Гладько, утренний звонок из центра психологической помощи я, во-первых, не сразу услышала, а во-вторых, не сразу поняла.

- Да как бы... – Голос Светика, исполняющей роль секретаря, снизился до шепота. - Тот, что не разговаривает. Ты называешь его Крикуном, что ли, а мы Молчуном.

- А! Сам Крикун объявился. Конечно, давай его сюда. – Я взбила подушку, в уме подсчитывая, что молчаливый мерзавец больше месяца на связь не выходил. Думала, бросил наши игры за ненадобностью. – Ух, поговорим!

Она удивилась моему энтузиазму, возможно, даже нахмурилась, с недоумением взирая на телефонную трубку.

- Светуль? – позвала я.

- Да, извини, забываю, что ты иначе реагируешь на него. Все, лови...

Щелчок, перезвон, и мой мобильный отозвался трелью. Вот только вместо стандартного «indefined» отобразилась непонятный набор знаков на иврите. Ладно, потом разберусь, с чего вдруг он из дружественной Армении переехал.

- Привет, красавчик! Как ты сегодня? – вопросила с радостью, точно зная, кто бы ни был по ту сторону «провода», он хмурится.

Представить собеседника счастливым не выходило от слова «совсем». Слишком много холода разливалось от этой тишины. Поэтому я всегда начинала наш разговор, до предела разгоняя энтузиазм и восторженность, словно скучала. Хотя сказать по правде, я действительно скучала по внимательному слушателю, которому просто не хватает голоса. И я в этом убедилась, когда в прошлый раз зачитывала вслух нудный любовный роман про графьев и баронесс, запутавшихся в сетях любви и светской морали. Просто рассказывать было нечего, а он со звонками зачастил.

- А у меня куча новостей! – поделилась я, устраиваясь удобнее. – Даже не знаю, с чего начать. Тебе как, с грустного или с веселого? Думаю, ты не откажешься повеселиться. Итак, только представь. Ранняя... рань. Серая тишина за окном. Лязг ключей в двери и...

То, что домушники пытались вскрыть мою дверь в одно прекрасное июльское утро, я рассказала в деталях. И про то, как я Баса на них спустила, и про то, как на Баса потом в полицию заявили. А ведь он даже не покусал, всего лишь потоптал негодяев немного. Ну, правда, повалил вначале, а потом потоптал и слегка обслюнявил... В общем, мамаша этих недоносков написала заяву на пса, а я на ее отпрысков. Разошлись полюбовно, но здороваться мы перестали. А Бас по велению Себы переехал в деревню, удобрять кусты роз. Потом рассказала про пикник на крыше и сгоревший шашлык – сосед переусердствовал с разжигайкой и чуть из самого себя не сделал закусь. Далее про сына и его последний приезд.

- Ну как приезд... – произнесла, глядя в потолок. - Я видела его лишь за завтраками, и то не каждое утро. Однако это не умалило моей радости и готовки. Представляешь, в последний день замариновала мясо, а он не предупредил, что скроется из дома с самого утра и до поздней ночи. Теперь у меня в холодильнике лежит прекрасное мясо для идеальных шампуров и нет едока.

По ту сторону раздался тихий вздох, наверное, первый за наши двадцать две, нет, двадцать три сессии разговоров. Я подобралась вся.

- Хочешь на шашлык? – вопросила, затаив дыхание.

А он молчит и тоже не дышит, даже шороха нет, что удалось уловить в позапрошлый раз.

- Ну же, ответь, негодяй! – потрясла я трубку, представляя на ее месте могучую шею. Почему-то за все время наших разговоров, или если быть точной, моей болтологии, я была уверена, что это мужик, он большой, может, не совсем здоровый. Но таки мужик, и этот мужик обладает могучей шеей. - Я ведь знаю, ты хочешь ответить, - подначила его. – Я так очень хочу, чтобы ты уже хоть что-то ответил. И тогда... я тебе говорила, что мы в центре стали делать ставки? Так вот, чем дольше ты молчишь, тем больше процент по ставкам. Общая сумма уже перевалила за пятьдесят тысяч.

На самом деле она не превысила и семи, потому что никто не верил в удачу моей болтологии. В нее верила только я. Каким-то десятым чувством ощущая, что абонент не молчит, наоборот, он кричит этими звонками. И не потому, что немой, лежит в больнице или же сидит в тюрьме. Нет! Вполне возможно, он ходит, работает, ест, но не живет вовлечено из-за внутренней психологической поломки, которую я пытаюсь залатать.

- А хотя, продолжай в том же духе, - отмахнулась я и подкинула вверх подушку. - Весьма вероятно к концу года я эту сумму утрою, и вот тогда..! Ты скажешь свое веское слово.

Посмотрела на циферблат, поняла, что до конца двадцати минут осталось совсем чуть-чуть, и решилась на уловку.

- И да, слушай, если позвонишь завтра в это же время, я подробно расскажу, как спасла соседку, двух девчонок и послала шкаф с антресолькой! Все! Пока.

Я оборвала звонок первой. Буквально за секунду до того, как это должен был сделать он. Положила трубку и рассмеялась. Вчера чуть не написала боту, сегодня поставила условие Крикуну. Докатилась, блин! Мне действительно нужно вытаскивать себя из дома, пока не покрылась пылью.

Встала, доплелась до ванной и, размышляя, куда закинуть свою приунывшую тушку, вдруг вспомнила, как вчера точь-в-точь так же думала, и во что это вылилось потом. Да острый живот у соседки оказался меньшей из бед!

- Нет-нет! Я передумала. Спасибо, Вселенная, больше никаких потрясений не нужно. Мне и так хорошо. Я уже знаю, чем себя занять. Честно-честно.

Мне не поверили...

Вначале приехала дочь Сергеевны. Она забрала ключи от квартиры моей соседки, сказала, что ей лучше и операция прошла без осложнений. Через три четыре дня ее освободят от трубки, а пока просят особо не беспокоить и дать поспать. Что ж, одной задачей на день меньше - обрадовалась я, и получила звонок от свекрови. Эмма Вячеславовна сообщила о том, что они с Басей приглашены к ее подруге в гости, в деревушку за сто километров от родной Овсянки.

3

3.

- Вселенная, я сваливаю! – сообщила в пустоту квартиры в девятом часу утра.

Я уже отдала соседу снизу отборное мясо для шашлыка. Перекрыла вентили с водой и газом, отключила электроприборы и быстро собрала все необходимое для проживания на даче. Оделась, обулась, потянулась к замку с ключами и осоловевшим взглядом уткнулась в панель сигнализации. Знакомую панель – точь-в-точь такая же висит в нашем магазине над входом персонала, ввиду повышенной осторожности начальства сигнализационных систем у нас две. А на двери помимо глазка, где-то на уровне ребер появилась коробка с видеокамерой, фиксирующей происходящее в тамбуре.

- Какого... фига? – возмутилась я, и телефон откликнулся сообщением из вайбера от неизвестного типа.

«Доброе утро», - гласило оно. А далее в мой «диалог» с неким Т-13 прилетели код для смены пароля на клавиатуре сигнализации и предупреждение, что лучше всего использовать четырехзначные пароли. «Т» - это Тимур, а «13» - это возраст, в котором он застрял, количество прикопанных им трупов или жизненных неудач? Например, столкновение мизинца с тумбочкой.

«Шкафчик, это ты?» - спросила я после недолгих раздумий.

Ответом мне было молчание.

Сумка медленно соскользнула с плеча.

Не то чтобы я совсем уж испугалась, но струхнула до легкого покалывания в области сердца. Прошлась по квартире теперь уже не уверенным хозяйским взглядом, осматривая все вокруг, а испуганным и недоверчивым. А я еще удивлялась, зачем Шкафчику моя сумка потребовалась с телефоном и ключами... Нет сомнений, помимо сигнализации и камеры на входной двери, они наводнили квартиру прослушкой или же видеонаблюдением. Стало противно до дрожи, а еще немного боязно относительно их планов на мой счет. Не просто же так потратились, с умыслом. Вот теперь до кристальности ясно: к свекрови ехать не стоит, телефон лучше не брать, а документы и накопления придется. Причем последние наличкой, чтобы никакие двустворчатые не успели пробить мое передвижение по счетам, даже если смогут, даже если захотят.

Сборы заняли еще минуты четыре. Я не успела записать все нужные номера телефонов, когда мой смартфон разразился трелью входящего. Отвечать не стала. Неугодный мне Т-13 продолжал названивать, пока я обувалась, по старинке закрывала дверь и думала о том, что ноут придется обменять или временно сдать в ремонт Егорычу. Поразмыслив, выбрала второе. Все же в моей квартире модернизировать могли не только дверь.

Я уходила почти профессионально, расплачивалась наличкой, избегала людных мест и мест скопления камер. Дважды переодевалась в общественных туалетах и покинула город вначале в северном направлении, а затем автостопом перебралась на западное шоссе. Взмыленная и запыленная, я ввалилась в тихий домик на окраине леса и первым делом проверила наличие света и воды, а затем уже взялась наводить там быт. Я вычистила печку от золы, проветрила постельное белье, выбила единственный коврик и смахнула паутину в крошечной кухоньке. Адреналин в крови кипел, нервы звенели от напряжения, чайник на дровяной печи нагревался добрых полчаса.

При сильных дуновениях ветра на крыше что-то жутко скрипело, из подпола несло мышами, к деревянному туалету было страшно подойти, зато рядом с ним росли роскошные кусты! В целом, я была рада, что обладаю ключами от домика, где можно в тишине отдохнуть, а еще подумать. Например, о том, куда податься, если из магазина меня вдруг уволят. Взяться за разработку сайтов, за приготовление ланчей или за стрижку собак и пошив миленьких маленьких костюмов? Еще я умела вышивать гладью, но не любила тратить на нее долгие часы.

Я настолько устала, что уснула лишь с рассветом, а проспала от силы два часа, когда кто-то совсем не робкий постучался в мою дверь. Вот только не во входную!

- Доброе утро! – Распахнув створку и перешагнув через высокий порог, Шкафчик по имени Тимур поприветствовал меня жуткой улыбкой.

- А-а-а...

Я села на кровати, которую легко можно было бы назвать «Лежанка плюс матрас-ватник», подтянула выше прихваченное из квартиры покрывало и укрылась им по самый нос.

- Вижу, вы выбрались на природу, - покивал он антресолькой. – Это хорошо. Ребенку нужен свежий воздух.

- Ребенку? – спросила бестолково, и в комнату шагнул светловолосый... Глеб, со спящей Алисой и ее синим медведем на руках.

- Где разложить палатку? – спросил он и, устроив малышку у меня в ногах, накрыл ее покрывалом.

Тщательно все осмотрев, мордоворот сбросил с плеча внушительный рюкзак.

- Можно у печки.

Тихий вжик змейки, и вот уже Глеб раскладывает палатку у печи, а Шкафчик выкладывает на подоконник продовольственные и не только припасы. Уже знакомый водитель Олег принес газовую горелку для походов и пару баллонов к ней, затем складной столик и стулья в количестве трех штук.

- Вы... вы... – начала я, но так и не смогла сформировать хоть что-то цензурное и не такое визгливое, чтобы не разбудить ребенка и не скатиться в потрясенную истерику.

- Не волнуйтесь, мы взяли ей спальник, - заверил меня Глеб. Разворачивая мешок, который ему протянул Шкаф-Тимур. – И для Олеси тоже.

- Что?! Еще и старшая будет здесь?

- Ее привезут чуть позже, - заверили меня.

- В крайнем случае вечером, когда найдут, – добавил двустворчатый, и мне стало совсем не по себе.

Чтобы не качать права из-под покрывала, нервной рукой отбросила укрытие, нащупала штаны, быстро их натянула, затем спортивную куртку и, обув на голые ноги кроссовки, угрожающе шагнула к мордовороту.

- Я против!

- Мы знаем, именно поэтому поставили жучок на сумку.

- Я не взяла ее с собой, - возмутилась, имея в виду женскую сумочку, оставшуюся в прихожей. И зачем возмущалась, хотела ведь о другом поговорить?

- Мы это предполагали и прикрепили жука к вашей походной сумке, - ехидно улыбнулись мне, сразив жуткостью оскала.

4

4.

Я кралась на носочках, аккуратно придерживая сумку на плече и проговаривая про себя: «Спасибо дому за гостеприимство и за wi-fi без пароля, спасибо разработчикам приложения maps.me, создателям андроидов вообще огромная благодарность, ну и Шкафчику за телефон и зарядку – маленькая». И хотя тут нужно воспевать Крикуна и его настырность, но... я очень понадеялась что, помянув и первого, и второго, в моем ближайшем будущем не появится ни один из них. Потому что мне нужно всего пять минут тишины и свободы, чтобы выйти из дома, пересечь широкий двор и добраться до такси.

Как буду через ворота перелезать, я понятия не имела, уповала на удачу и открытый замок, на рядом растущие деревья, даже на подкоп. И вот, полная благодарностей и молитв, я уже спустилась, с лестницы шагнула на ковер, как вдруг взгляд ухватил движение справа, а именно маленькую тень возле кухонной двери. Первая мысль – в доме полтергейст, вторая – в доме собака, и только услышав «Улли?», я поняла, что это Алиса.

Малышка уже искала друга, и это в шесть утра! Бедный ребенок, когда узнает, что синий друг остался в лесном домике, чрезвычайно расстроится, наверное, даже будет плакать...

- И куда вы собрались в этот раз сбежать? – Мрачный шепот коснулся уха, вызвал табун мурашек, что чуть не снесли меня с ног.

- Госпадя, ну нельзя так подкрадываться! – выдохнула я, тихо пожелав охраннику провалиться и что-нибудь сломать.

- Вы меня подставили... – рыкнул Шкафчик, злой как черт.

- Вы меня тоже.

- Я не выбирал тот старый шалаш!

- А я не выбирала участь няни, но вас это не остановило, – парировала я.

- Вам за беспокойство заплатили!

То есть перевод был от Гладько, ну хоть что-то хорошее нашлось с утра пораньше.

- Рычите, словно оплатили из своего кармана, - хмыкнула в ответ и обернулась. - Но я не сказала, что этого достаточно.

- Пятьдесят тысяч недостаточно? За сутки? – громыхнул он голосом и тут же перешел на шепот. - Даже профессиональные шлюхи столько не берут.

- У этих дам лишь одна проблема – ниже пупа, и с этой проблемой подчас проще договориться, чем с напуганными детьми, – выдохнула я, и сама пошла в наступление. – Вы синего медведя нашли?

- Я, по-вашему, джин, могу туда-сюда мотаться по щелчку?

- По-моему, вы недальновидный пошляк. Еще раз сравните меня со...

Не договорила, дверь кухни хлопнула, и перепуганная Алиска промчалась мимо нас. Побежала к лестнице, споткнулась на первой же ступеньке и всхлипнула. Или мне показалось, что всхлипнула.

- Алис, малышка, что случилось?

- Тома! – воскликнув шепотом, она рванула со ступенек ко мне. Ухватилась за ноги, посмотрела снизу вверх. - Мишка, где мой мишка? У-у-улли?!

- Эм… - Мы со Шкафчиком переглянулись, он отступил. Так сказать, дал мне право проявить себя и свои переоцененные способности няни. – Ну, Улли... остался сторожить наш домик. Ждет не дождется, когда мы вернемся назад.

- Мы вернемся? – воодушевленно вопросил ребенок и чуть заметно дрогнул, когда на кухне хлопнула дверца.

- Конечно. Правда, Шка..? – Я замешкалась, вспоминая имя мордоворота. И взгляд его из сумрачного стал многообещающим. - Эм, шикарный... мужчина? – сказала в итоге, но это вряд ли меня спасло.

- Едем?! Поедем? Сейчас? - Алиса не отцепилась от меня, но протянула ручку в сторону штанин мордоворота. И он, видимо, уже хорошо знающий ее привычку проверять на реальность, аккуратно отступил.

- Да, - заверил сухо. – Сейчас. Чтобы успеть до твоих занятий музыки.

- Я соберусь!

Миг - и ребенка уже нет на месте.

- Что ж... – протянула тихо. Хотелось сказать «я пойду», хотя на языке вертелось и крамольное «До города подвезете?» но не успела. Алиска уже вернулась назад.

На ногах расшнурованные кроссовки, в руках куртка и рюкзачок. И не давая кому-либо возразить относительно ее вида, кроха громко сообщила:

- С Томой в выходной можно и так!

Возможно, кто-то из нас бы поспорил относительно выходного понедельника, но наверху хлопнула дверь, и мы со Шкафчиком, на удивление слаженно и быстро, подхватили один – Алису и ее вещи, второй – упавший с ее ноги кроссовок, развернулись и устремились прочь. Общее нежелание видеть бигбосса и общаться с ним с утра было настолько сильным, что я без промедления и разговоров загрузилась с малышкой на заднее сидение джипа, а Шкафчик, рыкнув «Пристегнитесь!», лихо выехал со двора.

Когда элитный поселок остался за спиной, наш водитель усмехнулся:

- Давно я так не уезжал.

- Ну, еще бы, спешим не куда-нибудь, а к Ведьме, - поддержала я, и наши взгляды в зеркале заднего вида схлестнулись.

- Зачтемся, - начал было охранник.

- Уже, Шкафчик! Уже, - коварно улыбнулась я и протянула прислушивающейся к нам Алисе ее кроссовок. – Обувайся. Ехать минимум час.

Мы примчались быстрее. Впопыхах нашли Улли забившимся под ватный матрас, собрали провизию и создающую комфорт походную утварь. Совместными усилиями выудили из колодца мотор, спрятали его в подполе, отключили свет, вновь закрыли дом, калитку и, загрузившись в джип, замерли, вглядываясь в заросли шиповника. Хотя, скорее, это я вглядывалась, думая о чувстве свободы, что надеялась обрести вчера.

Маковки чертополоха, вольготно растущего справа от крепкой развалюшки, загорелись желтыми всполохами. Поднимающееся солнце согнало туманную дымку от подступов к лесу, явив миру неприглядную реальность обшарпанного убежища с покосившейся крышей, разъехавшимися окнами и частично обвалившейся печной трубой.

- Здесь красиво, - неожиданно сообщил ребенок.

- Тихо, - поддержала я.

- Собственность ваша? – спросил мордоворот, но заметив, как я качнула головой, незамедлительно поинтересовался: - Чья?

- Как бы друзей.

- Тех самых, что проживают на вашей даче. Высокий хлюпик и бойкая девчонка в очках, – вдруг предположил он.

Я заторможено повернула голову в сторону Шкафа. Откуда ему известно о проживающей на даче паре?

5

5.

Как ни странно, Вселенная меня услышала.

Гладько отбыл в командировку на целых пять дней, чтобы осмотреть заводы возможного бизнес-партнера. Олеся начала наведываться в кухню-столовую не только среди ночи. Алиса все чаще стала оставаться на мое попечение, и, пользуясь этим, я втихую скосила ребенку часы занятий. Это было легко. В начале недели я подменила одного учителя, затем другого, и учебный материал мы с малышкой прошли в разы быстрее и веселее. Потому что это не я ей, а она мне объясняла задания. А позже кроха осмелела настолько, что выдала домашку!

- К завтра должна справиться, - заявила младшая Гладько, совсем как бигбосс Рыжу, когда они уезжали в аэропорт. Даже на «ты» окончательно перешла наконец-то.

- А если не смогу? – подхватила ее тон.

- Тогда выполнишь дополнительное задание по кали...каллигра... фии.

- Это слишком жестоко, – сказала в шутку, и Алиса снизошла до послаблений.

- Пойдешь со мной в «Детский мир» на день рождения.

Окончание было тише, а сама кроха вдруг ощутимо напряглась, ожидая моего ответа. Я не имела права давать обещания без видения всей картины, а именно, почему ребенок застыл.

- А как же папа? – спросила с мягким упреком. – Вдруг ему самому захочется тебя сводить?

- У него времени нет, - совсем тихо, едва различимо ответила она.

- Но это не значит, что он не захочет что-то особенное сделать на твой праздник, - нашла я нужным заметить. – Может, в другой день?

- Тогда... в воскресенье. Завтра!

Мне стоило заметить ее напряженный взгляд, стоило уточнить, почему малышка так настойчиво хочет пойти в детский мир. И в то же время мне нужно было, чтобы Гладько рванул. Показал причину частой смены нянь и торжества Полины над всеми. Я уже знала, что Королева умеет обернуть все в свою пользу. Хватило одного взгляда на то, как уверенно она общается со Шкафчиком и как пренебрежительно с Глебом. Первый недоуменно вскидывал брови, второй хмурился и молчал. Это была не самая странная реакция на наемного учителя с завышенной самооценкой, но проявилась она с понедельника.

В этот солнечный прекрасный день Полина заявила, что должна уехать в город по делам, и что отвезти ее обязан не Олег-водитель, а молодой телохранитель Глеб. Она так и назвала его - телохранителем с широкими полномочиями. Понятия не имею, что кодировалось в «ширине» его полномочий, но вернулись они, во-первых, врозь, а во-вторых, в разном душевном состоянии. Француженка цвела, Глеб был мрачен. На вопрос о самочувствии ответил, что его на дороге агрессивно подрезали.

- Не так уж и агрессивно, вы должны быть счастливы, - ответила Полина и едва ли не припевая, поднялась к себе.

В отсутствие бигбосса Глеб оставался в гостевом домике вместе с охраной, так что я не понаслышке знаю, что после этой поездки он от «счастья» целый час бил грушу в подземном спортзале.

Во вторник она послала его за круассанами, в четверг вновь напросилась в город. Вернулись вместе. Она похорошевшая, с новым маникюром и прической. Глеб отстраненно-злой. И я бы не придала значения, чем они в поездках занимаются, но вслед за охранником мрачнела старшая Гладько. С каждым днем мне все больше казалось, что она вот-вот решится на какую-нибудь глупость. Именно поэтому я осмелилась на свою и не сделала домашку.

Утром воскресенья честно призналась Алисе в упущении и уже представляла, как поплачусь Крикуну о провале плана, но просиявшая улыбкой малышка отбросила все мои сомнения.

- Я за пять минут соберусь! – пообещала она и унеслась в свою комнату, позабыв про завтрак.

Я проводила ребенка недоуменным взглядом.

- Давно я ее такой не видела, - заметила Галина Павловна. – Можно сказать, в первый раз за месяц. Или даже за год.

- В первый и последний, - как бы про себя добавила сидевшая здесь же Полина. И мне вновь захотелось ткнуть ее лицом в салат, который она с надменным видом каждое утро ест. Как-никак салат- это витамины, и помогают они не только изнутри.

- В прекрасно составленном расписании Алисы не так уж много поездок, чтобы она относилась к ним спокойно, - невинно заметила я и обратилась к повару: – Галина Павловна, спасибо, все было божественно вкусно. Я с трудом оторвалась от блинов.

Королева свела брови к переносице, не совсем понимая, была ли это хула или хвала, а Павловна ответила смущенной улыбкой.

- Все дело в сиропе, Тамара.

- Еще скажите, что блины газплита напекла, - ответила я ей и отправилась исполнять следующий пункт своего тривиального плана.

По обычной лестнице поднималась как по карьерной - медленно, со вздохами отчаяния. Потом отругала себя за дурные мысли и взлетела птицей. Двадцать ступеней, три двери мимо, стук. Я не ожидала, что старшая откликнется быстро, поэтому еще в коридоре сообщила:

- Олеся, это Тома. Мне нужна твоя помощь.

Дверь не сразу, но открылась. На меня сквозь щелку одним глазом подозрительно уставилась вполне бодрая девчонка, облаченная в знакомую пижамную двойку. Я не стала смотреть ей за спину, задавать вопросов из разряда «Чем ты занимаешься?», «Почему не спустилась к завтраку?», «Отчего до сих пор в пижаме?» Это была прерогатива Полины, моя же заключалась в открытом взгляде и мягкой улыбке.

Нужно признать, в магазине электротоваров я часто улыбалась клиентам и была неплохо натренирована, но только старшая Гладько заставляла держать меня оскал до двадцати секунд. Вот и сейчас она не преминула воспользоваться своей привычкой выжидательного оглядывания. Посмотрела на мои тапочки, джинсы, рубашку свободного кроя, прическу и легкий макияж, на последнем застопорилась. Видимо, заметила, что стрелка на правом глазу длиннее, чем на левом, однако уничтожать мои художественные таланты не взялась. Спросила:

- И почему именно моя помощь?

- Потому что я пообещала Алисе, что отведу ее в «Детский мир», и теперь обязана сдержать слово. - По ходу моих слов смотровая щель стала шире, а под конец дверь вовсе распахнулась, явив хозяйку владений, одним плечом прилипшую к косяку, и светлую спальню за ней, с незначительным бардаком.

6

6.

В ту же ночь Гладько приехал домой в начале двенадцатого, а уехал в шесть утра. И оба раза мы столкнулись с ним на кухне. В первую встречу лишь поздоровались и разошлись, во вторую – я спустилась приготовить себе какао и потревожила бигбосса за завтраком. Телефон, ключи на столе, серый пиджак на стуле. Он был собран, хмур, как утро за окном, и не радовали его ни сэндвичи с курицей, ни кофе.

Я тоже с утра была не в лучшем настроении. Крикун не звонил уже несколько дней. Мне не спалось. Плюс погода, давящая унынием. И, наверное, поэтому не сразу заметила, как Гладько замер, прислушиваясь к шуму наверху. Уловив стук каблуков, с неудовольствием признала француженку и присмотрелась к бигбоссу. Неужели он уже ловит звук ее шагов? Предвкушает встречу и приветственный поцелуй? Или даже объятия, вероятно, страстные...

Шаги спустились по лестнице и легко устремились навстречу счастью в лице бигбосса.

- Влад! – нежное видение возникло в дверях.

Идеальная укладка, улыбка и тональность голоса, но уголок губ Гладько дернулся и опустился. Так он не ее ждал, нет? Скорее, нет. Вот почему сжал челюсти и напряг пальцы рук, словно готовился к неприятному разговору. Какая интересная реакция, и она не скрылась от Полины. Сияние идеально подведенных глаз поутихло.

- Хм! И вам здоровеньки! – дала я о себе знать. Широко улыбнулась, когда она оценила размах моей какао-деятельности. Нет сомнений, она быстро просчитала, что я не скоро покину кухонную зону, а вскоре могу занять столовую. Расстроилась, но вида не подала.

- Владимир Сергеевич, Тамара... доброе утро.

- Доброе, - ответил Гладько и вернулся взглядом к чашке, словно в ней был не кофе, а важный экономический расчет. Эта холодность Полину нисколько не смутила.

- Кофе? Еще горячий. Вы не против, я составлю вам компанию.

Иными словами, быть против он не имел права.

Она изящно прошлась по кухне, выбрала чашку, наполнила ее горячим напитком и, ничем не разбавляя горечь, устроилась за столом по правую руку от бигбосса, боком ко мне. Сложно представить, чего она выжидала, но за это время я успела залить свой шедевр в чашку и украсить его взбитыми сливками.

- Прекрасный сегодня день, - начала француженка издалека, и совершенно зря. Гладько не оценил.

- Вы что-то хотели? - Вопрос в лоб.

- Я вам звонила. – Ответ в лоб, но с оглядкой на меня.

- Пять раз. – Бигбосс кивнул. - Я знаю. Не мог их принять.

Вроде бы достойное объяснение, и в то же время оно смахивало на издевку, которую усугубляло мое невольное присутствие. Меня опалило негодующим взглядом Полины. Так и сглаз подхватить недолго или порчу, решила я и поспешила закончить какао. Уже через минуту подхватила чашку с шедевром, развернулась в сторону выхода и краем глаз уловила, как француженка царственно тряхнула волосами и пошла ва-банк.

- Уделите мне пару минут, Владимир Сергеевич. Есть нерешенный вопрос.

А я уже вышла, свернула в коридор и там с удивлением услышала мужской протяжный вздох, похожий на просьбу не оставлять начальство на съедение манерным фифам. Да ну, не мог же он действительно расстроиться из-за ее желания поговорить. В замешательстве я дошла до лестницы, а затем вернулась в кухню-столовую под возмущенный взгляд Полины.

- Совсем забыла. Я должна испечь пирог!

- Неужели, - процедила она. - В честь чего, хотелось бы знать.

- Традиционное празднование утра понедельника. Не спорьте, я создаю новые традиции в каждой семье, куда меня пригласят. – Будь тут Шкафчик, он бы понимающе усмехнулся, бигбосс ограничился кивком, который совсем не понравился француженке.

- Мы можем перейти...

- Время, - отрубил он. - Говорите здесь.

Она сделала несколько глубоких вдохов, то ли чтобы продумать последующие слова, то ли чтобы показать насколько расстегнута блузка. Я ставила на блузку, но поразили меня слова.

- Документы Олеси Владимировны комиссия колледжа рассмотрела и приняла. Дело осталось за малым - привезти ее на место обучения до начала занятий.

Что-что?!

Я чуть не уронила пачку сливочного масла и яйца, за которыми потянулась в холодильник. Они сплавляют старшую Гладько учиться? И что там, закрытый пансионат, обнесенный проволокой, братства и сестринства с жесткой иерархией, безвыездная студенческая виза? И почему это так важно для француженки? Ведь прибежала сейчас с полным марафетом, идеальной прической и на каблуках. Да чтобы добиться такого эффекта, она явно проснулась час или два назад.

- За малым? – переспросил бигбосс. – Не могу согласиться, после прошлой попытки увезти ее Олеся начала сбегать в два раза активнее.

- Это поправимо.

Показалось или в ее словах действительно было торжество? Я стукнула миской о поверхность барной стойки. Встретилась взглядом с Владимиром Сергеевичем и судорожно сглотнула. Полина тоже покосилась на меня, но я вовремя взялась за разбивку яиц и уделила действу все свое внимание.

- Думаю, в этот раз Олеся не будет против отъезда.

Вот ведь стервень! Шантажом хочет убрать старшую дочь из дома, чтобы освободить территорию для последующих маневров. Я сжала зубы, Гладько хмыкнул. И даже спустя десяток секунд ничего не ответил на ее заявление. Ни утвердительно, ни отрицательно. Это ведь хорошо?

Француженка, видимо, подумала о том же и без обиняков сообщила, что школа-интернат благосклонно отнеслась к резюме Алисы.

- Это объяснимо. Я им заплатил, - ответил сердобольный батя.

Я приступила к взбиванию яиц, представляя на месте желтой массы белые волосы Королевы. Расхитительницы надежд! А ведь менее двадцати часов назад обе девчонки впервые без грусти возвращаясь домой. Мне об этом прямым текстом водитель Олег сказал. Убила бы! Но голыми руками ее не схватить. Нужно подумать.

- Стоит подумать, - в унисон с моими мыслями ответил Гладько.

От неожиданности венчик вылетел из моих рук, прямым попаданием угодив в микроволновку. Дребезжащий звук, брызги бело-желтых пузырьков, презрительный взгляд Королевы.