Покаяние

Кэмерон Джейс — Покаяние

Переведено специально для группы

˜"*°†Мир фэнтез膕°*"˜

http://vk.com/club61160514

Оригинал: Pentimento

Автор: Кэмерон Джейс / Cameron Jace

Переводчики: Sneshka, Photina, nasya29, pikapee,

svetik 659607,Кристина, cricri, Azazll, KleineHexe

Редактор: NDobshikoVa (главы 1-20),

Евгения Волкова (с 21 главы)

-

1

-

Айрис Бьюмонд гадала, что если парень в которого она была влюблена, один из Чудовищ. Не смотря на то, что ему было всего лишь семнадцать, он никак не выглядел на свой возраст. Он был накачанным, гораздо выше и стройнее, чем большинство парней, и обладал телом двадцати-четырехлетнего спортсмена. Его глаза были голубыми, словно ночные волны океана под полной луной. Естественно у него был грубый голос, и в школе он был лучшим играком в Стил Бол. Все девять лучших качеств собраны в одном парне. Колтон Рэй был слишком хорош, чтобы быть реальным. Он просто обязан был быть одним из Чудовищ.

Айрис, полнейшая его противоположность, болтала босыми ногами на краю школьной крыши. Дожевывая шоколадку, она наблюдала, как он грациозно вышагивает по школьному двору, будто бы он король мира. Воистину сказочная сцена. Настоящая, но мечтательная. Она выдыхает сквозь плотно сжатые губы и откусывает еще. Самым худшим было наблюдать за этой пчеломаткой, Евой Вашингтон, которая так и висла на руке короля, то и дело, одаривая его поцелуями, во время их совместной прогулки.

— Нам обязательно тут торчать, — пыхтит Зои, сидя рядом со своей подругой. Она пыталась не смотреть вниз из-за головокружения.

Айрис не ответила, медленно пережёвывая шоколадку, представляя, что пережевывает кости Евы меж зубов.

— Ты хоть представляешь, насколько ты уже влипла? — начала Зои свою родительскую речь. — Ты то и дело пропускаешь занятия и рискуешь вылететь, в то время как ты знаешь что это наш последний год перед колледжем, — она прибегла к счету на пальцах. — На прошлой неделе ты прогуляла школу, перенастроив роботов безопасности. А теперь ты притащила меня сюда, прямо на крышу директорского кабинета, что бы поглазеть на Колтона. Но кстати, он даже не знает о твоем существовании.

— Разве ты не считаешь, что он заслуживает лучшего? — спросила Айрис совета Зои. Лучший способ сохранить их дружбу это не воспринимать Зои всерьез.

— Лучшего? Ты шутишь? — произнесла Зои. Айрис увидела, как та борется с желанием взглянуть вниз и найти самую красивую пару в школе. — Она ведь одна из самых красивых девушек в школе.

— Неужели всем парням нужна от девушек только красота? — Айрис позволила шоколаду просто таять на языке. Она вдруг пожалела, что не была каким-нибудь огнедышащим драконом, который сможет запросто поглотить Еву одним, наполненным ревности, укусом. Это была не злобная мысль. Айрис никогда бы не осмелилась причинить кому-либо вред. Ей просто невероятно нравился Колтон — даже при том, что она считала его одним из Чудовищ. Если бы только он заметил ее, она доказала бы ему, что она особенная девушка.

— Не все парни, — произнесла Зои. — Но большинство из них.

— Не думаю, что парни настолько мелочны и недалёки, — отозвалась Айрис. — Им просто кажется, что все, что им нужно для счастья — это красивая мордашка. Взгляни на Колтона. Тут только я вижу, что он притворяется, будто любит Еву? Я имею в виду, что он разговаривает и улыбается словно статуя. Как политик какой-нибудь. На самом деле, он несчастлив с ней. Он просто притворяется.

— Мне не по нраву твои разглагольствования, Айрис, — призналась Зои. — Но ты ведь говоришь все это от ревности к Еве. Ты ведь тайно хочешь, чтобы она исчезла. Растворилась на ветру.

— Или ее заберут Чудовища, — не подумав, произнесла Айрис.

Зои мгновенно вскрикивает.

— Как ты можешь так говорить? — ее взгляд мечется по сторонам, убеждаясь, что никто не слышал ее подругу.

Айрис поворачивается к Зои с плиткой шоколада в зубах. Глаза у нее на мокром месте. Она вдруг поняла весь ужас своих слов.

— Мне очень жаль. Я не это имела в виду. Я, правда, не хочу, чтобы Еву выбрали в качестве Невесты для Чудовищ. — Шоколадный батончик падает ей на колени. — Ты же знаешь, я не люблю держать мысли в голове. Я просто говорю то, что думаю.

— Но это было серьезно, — Зои всегда изображала семнадцатилетнюю мать Айрис, складывая руки на груди, не смотря на то, что ей даже не нравилась Ева. Ох уж это ее стремление к хорошим манерам. — Последнее, чего хотела бы любая из нас, это быть выбранной Чудовищами. Разве не достаточно того, что одну из нас каждый раз забирают и мы ничего не можем с этим поделать?

— Мне очень жаль, мам, — Айрис закатила глаза. Извиниться единожды, уже само по себе было проявлением вежливости. Ожидать бесконечной череды извинений было просто верхом глупости. — Просто оговорилась.

Она бросила взгляд на металлические небоскребы вдалеке, наблюдая, как они пронзают небо, словно кинжалы. Солнце стояло необычно высоко, отбрасывая свои лучи на серебристый город. Айрис никак не могла понять, почему она так презирала свой город. Тем не менее, всякий раз, когда она смотрела вверх, она не могла налюбоваться. Она подозревала, что Чудовища жили где-то там, в облаках.

— И нечего меня отвлекать этим своим восторженным и зачарованным взглядом, которым ты смотришь на город, — Зои бросила взгляд вниз.

— Я ничего не имела в виду, Зои. — Произнесла Айрис. — Ты же знаешь, я просто отвлекаюсь, когда смотрю туда. — Не смотря на то, что Айрис была гражданкой Вторых Соединенных Штатов Америки, она чувствовала себя чужестранкой на чужой земле.

— Тогда не смотри так, когда я разговариваю с тобой. — Прокомментировала Зои. — Ты знаешь, что… — она вдруг замолчала, услышав доносящийся снизу смех Евы. У Евы был нежный голос, что нравилось многим девушкам и парням. Но Зои делала вид, что ей он не нравиться, впрочем, это было не так. Большинство девушек жалели, что не могли быть такими же элегантными как она.

Айрис взглянула вниз на Колтона и Еву, самых счастливые лица во всей школе. Они были похожи на кинозвезд, всегда в окружении своих поклонников. Но на этот раз Айрис старалась быть честной с собой. Ева была красивой. Такой красотой, которой бы Айрис не хотела обладать, так как в противном случае, она бы всей сущностью боялась смотреть в зеркало, на случай если хоть что-то изменилось. Айрис замечала это у самых красивых девушек в дамской комнате. Хотя они, как правило, игнорировали ее, она замечала, что малейшие появления недостатков на их лицах становились концом света, что заставляло ее думать о том, что красота являлась своего рода проклятьем.

— Так ты считаешь, что Колтон, один из Чудовищ? — хихикнула Айрис.

— Он, безусловно, сексуальное животное, — захихикала Зои, поправляя очки.

— И ты думаешь, что я ужасна, — вновь хихикнула Айрис. — Но я не это имела в виду. Ты знаешь, о чем я говорю.

Зои пожала плечами и отодвинулась от Айрис. Хотя они и были лучшими подругами, было странно, что Зои пыталась держаться подальше от неприятностей. — Он не может быть Чудовищем, — прошептала она и ее глаза вновь метнулись по сторонам. — Никто никогда не видел Чудовищ. Никто, кроме Совета.

— Ты действительно в это веришь? — Айрис удивилась, почему они шептались. Разве у Чудовищ есть глаза и уши в небе? — Я имею в виду, возможно, Чудовища хотят, чтобы мы думали что они невидимы. Возможно, они живут среди нас, переодетые в красивых парней, как Колтон.

— Невозможно, — покачала головой Зои. Не смотря на то, что она любила следовать правилам, противиться разговорам о загадочных Чудовищах, которые правили Вторыми Соединенными Штатами, было выше ее сил. На самом деле, большинству подростков было любопытно. Но лишь немногие как Айрис, общались на эту тему без страха. — Если бы Чудовища могли изменять свой облик, они бы не стали то и дело забирать у нас девушек. Это же очевидно, что они выглядят отвратительно. Да, у них есть технологии, которые спасли нашу планету и удовлетворяют все наши потребности, но мы ведь не зря называем их Чудовищами. — Ответила Зои.

— Вот это моя девочка, — улыбнулась Айрис. — Только вот я не уверена, что согласна с тобой, в смысле, то, как ты преподносишь это, но хочу сказать, что теперь я люблю тебя еще больше. Тебе почаще нужно прикидываться вредной и настойчивой.

Зои поправила очки.

— Ты, действительно, так думаешь? — поинтересовалась она.

Айрис кивнула.

— Боюсь, парни вроде Колтона не любят тех, кто самовыражается, — произнесла Зои. — Мне так сказала моя мама.

— Парни вроде Колтона, — вздохнула Айрис. — на нас все равно не посмотрят.

Айрис и Зои посмотрели на Колтона и Еву, которые целовались прямо посреди школьного двора. Глядя на них, две лучшие подруги вздохнули в унисон. Айрис завидовала тому, как Ева дегустирует губы Колтона, и представляла себя на ее месте. Она отвлеклась, бросив взгляд на Зои, которая была готова расплескаться в рукоплесканиях и возгласах восторга, реагируя тем самым на поступок Колтона. Поцелуй был долог и лишь слепой мог его не увидеть. Чарующая сцена.

Неожиданно, произошло нечто ужасное. Округу огласил громкий рог.

— 2-

Рев рога был чрезвычайно громким. Он был слышен по всему городу, словно в небесах рычал великан. Но его громкость была не единственным устрашением. Один лишь звук рога вызывал мурашки на коже любой семнадцатилетней девушки.

Айрис наблюдала за тем, как Колтон отстранился от Евы. Ее лицо побледнело от ужаса. Она вновь взглянула на Зои с широко раскрытыми глазами. Зои, в свою очередь, выглядела так, словно вот-вот упадет в обморок, а пульс Айрис, казалось, подскочил выше крыши. Это был рог, которого они все боялись. Его прозвали Зов Чудовища. Прямо сейчас, всем предстояло узнать имя той самой несчастной, которой суждено было исчезнуть навсегда.

Рог всегда сопровождался звуковым сигналом на всех телефонах. Айрис зачарованным взглядом наблюдала, как дрожат руки Зои, пока достает вибрирующий телефон. Звуковой сигнал оповещал сообщение с идентификационным номером одной из девушек. Той самой, которой суждено сегодня попасть к Чудовищам. Поговаривали, что Чудовища любили называть их Невестами.

Зои, вздрогнув, поднесла телефон к самым глазам. Айрис услышала сигналы на телефонах остальных девушек на школьном дворе. Сообщения приходили не сразу. Между сигналами всегда существовал некий интервал, для того, чтобы держать всех в постоянном напряжении. Наконец, телефон Айрис издал сигнал. Девушка не собиралась нажимать кнопку. Она всегда позволяла Зои сделать это вместо нее, а уж потом сообщить результат ей. Айрис не могла заставить себя это сделать. Что если бы идентификационный номер принадлежал ей?

Внизу на школьном дворе, некоторые девушки уже начали поздравлять друг друга. Не смотря на то, что сегодня все же не повезло очередной бедняжке, остальные не могли не порадоваться, по крайней мере, до следующего вызова.

Разглядывая девушек, Айрис заметила, как Колтон смотрит в ее направлении. Она решила, что должно быть, звуковой сигнал ее телефона привлек его внимание. Несмотря на расстояние, ей все же удалось увидеть, как искрятся его голубые глаза. Его же, казалось, забавляла девушка, которая болтала босыми ногами на крыше. На краткий, неловкий момент, их взгляды встретились. Все произошло слишком быстро, Айрис решила, что для нее это уже слишком. Страшный звук рога и прекрасные голубые глаза Котона, который смотрел на нее, словно на падающую с небес звезду. Черт возьми, она всегда ждала, что он ее заметит. Почему же он выбрал такой неподходящий момент?

Айрис разорвала зрительный контакт с Колтоном из-за вскрика Зои. Та всегда делала подобное в случае печали или сильнейшей радости.

— Это не я! — Закричала Зои. — Это не я!

Айрис радовалась и хотела одновременно убить подругу. Тогда чей же это номер?

— Но… — Зои приподняла голову, чтобы встретиться взглядом с подругой. Взгляд Зои был полон сочувствия, она молча покачала головой.

— Что такое? — Айрис встряхнула подругу за плечи. Зои помрачнела, глядя на Айрис, словно та была призраком.

Это все не по- настоящему, подумала Айрис. Это не могу быть я. Я к этому не готова. Я не хочу к Чудовищам.

Айрис убрала руки от Зои и поспешно ткнула кнопку на собственном телефоне, чтобы самой просмотреть сообщение, но телефон упал на колени. Руки дрожали. Это не может быть она. Она протянула руку, чтобы вновь взять телефон. Бессмыслица какая-то. Она этого не заслуживала. У нее были свои планы на жизнь. Большие планы, в надежде, что Колтон станет их частью. Айрис планировала стать художницей, незаурядной и одной из великих. Ей ведь не зря дали имя Айрис. Ее отец говорил, что у нее своеобразное видение, способность видеть все насквозь, умение запечатлеть моменты и ощущения, а затем переносить их на холст. И даже если не это было и не так, она всегда знала что она особенная, только не знала чем именно. Если Чудовища заберут ее сегодня, как она узнает, в чем ее предназначение? И почему только все это происходит сразу же после того как ее впервые заметил Колтон? Это было так несправедливо.

Мысли были тяжелыми словно камни. Она вновь попыталась взять телефон, но он выскользнул у нее из рук. Снова. На этот раз он упал вниз с высоты, прямо на школьный двор. Ее сердце практически упало вслед за ним. Она изогнулась всем телом, готовая сигануть за телефоном вниз. Если Зои боится сказать ей, как теперь она узнает об этом?

Она снова бросила взгляд на Колтона, тот наблюдал за падающим вниз телефоном. Он вновь поднял глаза на девушку, чьи босые ноги свисали со школьной крыши. Глаза Колтона задержались на ней вновь на тот краткий и неловкий момент. Вдруг для Айрис все замерло на мгновение. Она больше не слышала радостные восклицания девушек. И даже если Зоя решилась бы заговорить, она все равно не слышала бы ее. Весь мир сузился до одного лица. Лица парня, который раньше никогда не знал о ее существовании. Теперь он знал о ней, и ей, казалось, что он выглядел заинтересованным. Его это забавляло, и широкая улыбка появилась на его губах. Если прыжок за телефоном был не лучшей идеей, то она не возражала прыгнуть вместо этого в объятья Колтона. В этот момент ее жизнь закончилась, и она вновь почувствовала себя тринадцатилетней. Тринадцатилетней дуррой. Бессмысленно. Когда девушка хочет любви, она ставит весь мир на беззвучный режим.

Наконец, Колтон отвел взгляд и звуки внешнего мира ворвались в ее сознание. Словно некто прервал ту невидимую связь, что образовалась между ними. Почему он отвернулся?

Взгляд Айрис упал на кричащую и плачущую девушку. В конце концов, она поняла, захлопав в ладоши. Стало ясно, почему Зои выглядела столь испуганной и безмолвной. Крики принадлежали девушке, которую только что официально избрали Чудовища. Айрис наблюдала, как девушка бросилась в объятья Колтона. Бедный парень был в шоке, однако совершенно безжалостен к тому, как несчастная стучала кулачками по его груди, проклиная всех и вся вокруг.

Айрис не знала, что и чувствовать, ведь Невестой была выбрала никто иная, как Ева Вашингтон.

— 3-

Девушки наблюдали, как Ева Вашингтон бредет к собственной смерти. Она шлепала босиком по красной ковровой дорожке, едва дыша от страха. Морщины на лице выдавали ее напряжение, портя юную красоту. Айрис видела, как взгляд Евы затуманивают слезы, а, быть может, это было всего лишь освещение, падавшее с сияющего космического корабля Чудовищ.

Не смотря на то, что безучастные солнечные лучи заливали сцену действия, неземной свет корабля Чудовищ был еще ярче. Как всегда. Айрис подумала, что Чудовищам просто глупо прятаться за этим сиянием. Вместо того, чтоб носить металлические доспехи или использовать новейшие голографические технологии, они прятались за свет, который был ярче солнечного.

— Кто-то же ведь должен ей помочь, — пробормотала Айрис, Зои по-прежнему, стояла рядом. — Не могу видеть, как Ева плачет. — Айрис не понимала, как ей стоит относиться ко всему этому, ведь всего лишь пару минут назад она хотела, чтобы Еву забрали Чудовища. Вроде бы она никогда не обладала даром телепатии или даже чем-то близким к этому. Это было за пределами ее понимания, и она вовсе была не рада тому, что Колтон теперь остался один. На самом деле, Айрис подозревала, что с этого момента ей придется жить с необоснованным чувством вины относительно Евы, на протяжении всей своей жизни.

— Моя мама говорит, что лучше умереть, чем заглянуть в глаза Чудовищу, — обронила Зои, не сводя глаз с Евы.

— А твою маму, что, забирали Чудовища? — бросила на нее взгляд Айрис. Зои пожала плечами, да так громко, что Айрис услышала. Ей просто хотелось, чтобы люди перестали судачить, и делать выводы о вещах, о которых они сами ни сном, ни духом.

Откуда могла мать Зои знать хоть что-нибудь о Чудовищах, если никто ни разу их не видел? Так или иначе, Чудовища были чем-то вроде богов во Вторых Соединенных Штатах. Люди говорили с ними, но те никогда не отвечали, тем не менее, они излагали свои приказы, которые необходимо было выполнять. Айрис ненавидела, когда старшие рассказывали истории, которые даже не могли подтвердить доказательствами.

Старший преподаватель, стоявший рядом, велел Айрис и Зои замолчать, прижав палец к поджатым губам. Стоит только упомянуть Дьявола, подумала Айрис и умолкла, глядя на церемонию.

Никому из девушек не разрешалось говорить во время Церемонии Чудовища. Они стояли по обе стороны от красной ковровой дорожки, ведущей к кораблю, молча наблюдая за жертвоприношением одной из них. Церемония служила напоминанием остальным, мукой в их памяти. Айрис всегда удивлялась, как Чудовище выбирало себе Невесту? Нечто вроде лотереи? Или по списку? Может быть, какое-нибудь пророчество? Или они выбирали самую красивую из них?

Айрис была уверена, что последний вариант можно исключить. В прошлый раз девушка была не так красива как Ева. Даже близко. Но кто знал, в чем заключалась красота для Чудовища.

Ева направлялась к кораблю Чудовищ. Любое промедление было под запретом. Каждый неохотный шаг Евы приближал ее к кораблю, девушки по обе стороны изо всех сил пытались сдержать крик. Некоторые утирали следы слез со своих румяных щек. Наказание за сочувствие к Невесте было так же ужасно, как и неизбежная участь Евы. Для Чудовищ это был счастливый день. Он праздновался и приравнивался, чуть ли не к священному. Многих это наталкивало на мысль, что Чудовища действительно женились на Невестах. Тревожное предположение, всегда думала Айрис.

Внезапно облако заслонило солнечный свет, отбрасывая на свадебное платье Евы серую тень. Девушка выбрала дорогое дизайнерское платье для встречи с величественными Чудовищами. Как на любую обычную свадьбу каждая девушка делала лучший макияж и прическу. Это был болезненный процесс: готовиться, зная о своей ужасной участи. Но никто не смел протестовать. Таков был Закон Чудовищ.

Каждой девушке давали по прекрасному букету роз, которые, не смотря на свою искусственность, пахли, словно настоящие цветы. По какой-то причине, большинство вещей во Вторых Соединенных Штатах было искусственными. Розы, трава в парке и высокие стальные небоскребы — все было мертво.

Ева вытерла слезы с глаз и украдкой начала бросать взгляды на девушек по обеим сторонам. Эта была та самая девушка, которая, скорее всего, стала бы Королевой выпускного бала, та самая девушка, которой завидовала вся школа, девушка Колтона. Теперь ее взгляд был сломлен, словно осколки стекла скользили по лицам девушек. Изредка, она встречала чей-нибудь взгляд, но возникало ощущение, что мыслями она далеко отсюда. Она стала тенью, выцветшей фотографией, которую скоро затмит свет Чудовищ. В этом не было ничего хорошего. Не смотря на то, что Ева не любезничала с большинством девушек, к таким как Айрис и Зои, ни одна из них не желали увидеть ее в роли Невесты. Ведь в следующий раз, любая из них могла оказаться на ее месте.

На мгновение Айрис показалось, что Ева ищет Колтона. Парням не разрешалось стоять в первых рядах. Только во втором или третьем. Церемония была исключительно для девушек. Человеческим парням здесь было не место. Ведь у каждой Невесты был отец, брат или любимый, чье сердце обливалось кровью, глядя на нее. Но даже самые сильные мужчины не осмеливались бросить вызов Чудовищам.

Повинуясь безумному желанию, обратить желаемое в действительное, Ева бросила последний взгляд на телефон, который держала в дрожащих руках. Она выглядела так, словно желала, чтобы на экране оказался не ее идентификационный номер. Вот только все было иначе.

— Почему вы так жестоки со мной? — приближаясь, бросила она ослепляющему сиянию корабля. — На будущий год я собиралась поступить в колледж. Мы собирались обручиться с Колтоном Рэйем в следующем месяце!

Несколько девушек удивленно выдохнули. Это стало новостью для всех. Значит, их отношения были серьезными. Айрис кожей ощутила на себе обвиняющий взгляд Зои.

— Что? — Айрис гневно вскинула руку. Она не собиралась ударить Зои. Ей хотелось ударить себя за свои слова. Сама мысль о том, что ее пожелание сбывается, ставила в тупик. — Никакая я не ведьма, — проворчала она.

— Мы планировали пожениться, во время обучения в колледже, — продолжала кричать Ева, обращаясь к свету. К этому молчаливому свету, который говорил ей что делать, но никогда не отвечал ей. — Мы собирались завести двух детей: мальчика по имени Иеремия и девочку Флауэр.

Айрис сдерживала слезы. Ни одна из девушек никогда так раньше не говорила с Чудовищами. Большинство из них опускались на колени и молили, что бы кто-нибудь смог им помочь и противостоять Чудовищам. Некоторые плакали и теряли сознание на полпути, так что старшим приходилось нести их к короблю так близко насколько это возможно. А некоторые молились как в часовне. Те, которым промыли мозги и внушили, что это их судьба и что их приносят в жертву, чтобы другие девушки могли жить. Таких Айрис хотелось отправить к свету пинками. Но никто из них не говорил так эмоционально, как Ева. Ее слова напоминали всем, что сегодня погибают чьи-то мечты и жизнь. Проблема была в том, что большинство старших воспринимали Зов Чудовищ как стихийное бедствие. Землятресение, ураган или извержение вулкана. Такие вещи происходят постоянно. А Чудовища, которые управляют их миром, намного мудрее.

Айрис, непривычно уязвимая, вытащила телефон Зои и кинула на него еще один быстрый взгляд. Экран не показывал имя Евы. Чудовища не верили в человеческие имена. Там значилось:

Красавица 57135ЛЛ;

гражданский идентификационный номер Евы во Вторых Соединенных Штатах.

Рог взревел снова, дрожью отдаваясь в сердцах каждой из девушек. Вместо ответа на вопрос, невидимые Чудовища призывали Еву идти ближе, навстречу смерти. Глупая мысль пришла на ум Айрис. Что если она просто подбежит к кораблю и хотя бы заглянет внутрь, чтобы посмотреть как они выглядят? Раз у них было право забирать одну из них, разве она не имеет права узнать кто же они такие?

Прежде чем исчезнуть в свете, Ева бросила последний взгляд на девушек. Она слабо взмахнула на прощанье, на что девушки лишь склонили головы и скрестив руки. Словно Ева, из королевы школы, превратилась в источник заразной болезни, который они предпочитают избегать. У многих девушек в глазах стояли слезы. Но большинство были рады, что не они идут по красной дорожке.

Из уважения Айрис не опустила глаза. Это было меньшее из того, что она могла сделать. Она еще сжимала руку в кулаке, злая на себя за то, что не стоит рядом с Евой. Ею двигало не просто чувство вины, а тот факт, что она может быть следующей. Почему никто не предпринимает ничего по этому поводу?

Неожиданно Ева поймала взгляд Айрис и кивнула в ответ, словно они всю жизнь были друзьями. Айрис оглянулась на секунду, сомневаясь, что Ева смотрела на нее. Все остальные опустили головы. Ева смотрела на Айрис. И не только это. Ева одними губами что-то сказала Айрис, что-то от чего по ее коже пробежали мурашки. И затем Ева исчезла в свете корабля. Ее темный час пробил.

Секундой позже Айрис увидела Колтона, стоящего во втором ряду напротив нее. Его голубые глаза превратились в омуты полные слез. Девушки, стоящие перед ним подняли головы, большинство из них радовалось, что все это закончилось. Гул корабля взмывающего в небо был просто оглушительным. Айрис же не могла оторвать взгляд от Колтона, размышляя, нужно ли ей передать ему то, что Ева прошептала ей. Кто бы мог подумать, что королева школы, которая относилась к ней как к грязи, попросила ее о подобном?

— 4-

Неделей позже Айрис сидела в классе, изо всех сил пытаясь не смеяться над своей учительницей по истории, миссис Вормвуд. Когда сдерживаться уже не было сил, ей приходилось делать вид, что она кашляет, прикрывая рот рукой.

— Что смешного? — прошептала Зои из-за соседней парты. Иногда Айрис думала, что никто бы не заметил все те безумные поступки, которые она совершает, если бы не ее лучшая подруга, которая следует за ней, словно тень.

— В этой школе уже нельзя смеяться без особых на то причин? — вздохнула Айрис, не отрывая глаз от миссис Вормвуд, у которой, несмотря на годы, были просто сказочные розовые волосы, словно у двадцатилетней. Это был парик, который она надевала всякий раз, прежде чем выйти из своего личного кабинета и направиться в класс. Айрис налила клей в парик чуть раньше и теперь гадала, какая реакция будет у миссис Вормвуд, когда та поймет, что застряла в этих тисках надолго. Она использовала клей, который применяется для исправления проколов в шинах грузовиков.

Айрис выпрямилась на стуле и сделала серьезное лицо. Это было для нее загадкой, почему она вытворяет такие шалости со своими преподавателями. Просто возникало такое приятное ощущение, словно ее поступок был замаскированным криком на всех более старших людей во Вторых Соединенных Штатах, за то, что они ничего не предпринимают в связи с Зовом Чудовищ. По правде говоря, почти все во Вторых Соединенных Штатах надоело Айрис. Теперь, после безмолвных слов Евы, было труднее жить в этом месте.

Айрис сосредоточила свой взгляд на учителе, принимая самый внимательный вид, пока ее мысли блуждали далеко. Это был мысленный трюк, который она научилась в последнее время использовать при общении со скучными людьми. Вместо того, чтобы оправдывать себя или корчить гримасы, она пристально смотрела на них, думая в то время совсем о другом. Люди, в основном, казалось, никогда не осознавали этого. Все, что ей нужно было это кивнуть в конце разговора и помахать на прощание. Конечно, иногда создавало проблемы, когда кто-нибудь просил ее сделать что-то для них, но проблема, так или иначе, всегда было ее вторым именем.

На данный момент, пока она по-прежнему притворялась, что слушает урок, ее мысли блуждали вокруг Чудовищ. Она не могла не задаваться вопросом, почему Чудовища забирали девушек. И почему только девушек? Неужели Чудовища принадлежали к виду в котором превалировали мужские особи? И каковы были их критерии в выборе девушек?

— Вы меня слышите, мисс Бьюмонд? — прервала ее мысли преподаватель.

— Я смотрю на Вас, разве нет, миссис Вормвуд? — Айрис захлопнула свои мысленный взгляд и вернулась в реальный мир.

— Но Вы не ответили на мой вопрос, — возразила миссис Вормвуд, заправляя за ухо прядь волос.

— Оу, — пожала плечами Айрис. Это была самая сложная часть ее мысленного трюка, когда кто-то требовал ответа. Что же ей теперь делать?

— Итак, — миссис Вормвуд подняла бровь. Зои уже начала что-то бубнить, но Айрис не смогла уловить движения ее губ боковым зрением.

— Да, — Айрис встала и вздохнула, уставившись на ноги. Это было единственное слово, всплывшее у нее в голове. В школе, где требовалось, чтобы ученики строго следовали правилам, «да» — казалось самым простым словом. Айрис подумала, что этим выиграет немного времени, пока не сможет бросить взгляд на Зои, когда та будет нашептывать ответ.

Лицо миссис Вормвуд уже покраснело от гнева. Немного чрезмерная реакция, подумала Айрис. Что же она будет делать, когда обнаружит проблему с париком? В прошлом месяце миссис Вормвуд отправила Айрис на четырехчасовой психологический анализ из-за плохого поведения. Месяцем ранее Айрис должна была написать эссе в качестве наказания за то, что нарисовала, как по ее мнению выглядят Чудовища на полях своего экзаменационного листа. За два месяца до этого, ее телефон был конфискован за несанкционированный поиск в интернете — она искала историю цивилизации населяющей Землю до Прибытия Чудовищ. Вещи, которыми не полагалось интересоваться в школе.

Айрис было интересно, каким наказанием наградит ее миссис Вормвуд, когда обнаружит приклеенный парик. Но перед этим, она должна была разобраться с каким-то глупым вопросом в классе, на который она не знала ответа.

— Это верно, — сказала миссис Вормвуд немного смущенно, — Вы можете сесть, мисс Бьюмонд, — разрешила она.

Айрис слегка наклонила голову, не обращая внимания на разрешение. Она с любопытством посмотрела на Зои. Та казалась счастливой, что подруга, наконец, обратила свое внимание на урок.

— Садись, — прошептала Зои, — Ты правильно ответила. Может, сядешь уже?

Айрис села с кривой улыбкой на лице. Итак, ответом было простое «да»? Неважно, каким был вопрос, такие моменты как этот доказывали ее теорию: люди — тупые и слабые существа и, возможно, только возможно, они действительно заслуживают, чтобы ими управляли Чудовища.

— 5-

— Ты идешь на вечеринку по случаю дня рождения Веры в субботу? — спросила Зои, шагая рядом с Айрис по коридору после урока. Она прижимала учебники к груди, стараясь поспевать за ее быстрыми шагами. Айрис всегда удивлялась, почему другие остальные девушки лениво вышагивали по школе, ведь их окружал таинственный мир с миллионом новых загадок. Особенно в столь переменчивом мире, как их.

— Нет, не собираюсь, — Айрис поспешила к своему шкафчику, — Мне не хочется. Всегда одно и то же. Все это уже было и я сыта этим по горло.

— Как ты можешь так говорить? — нахмурилась Зои. — Вере исполняется восемнадцать. Это лучший день в жизни любой девушки. Это просто грубость — не принять участия в празднестве.

— Во-первых, я считаю, что эта твоя Вера — пустоголовая. Красивая, но пустоголовая, — Айрис резко открыла дверцу своего шкафчика. Она высказалась хладнокровно и резко, только чтобы выпустить пар. Скука во Вторых Штатах была нормой. Она порылась в шкафчике и достала предметы для рисования: холсты, бумаги и карандаши. Она была одной из тех редких людей, которые до сих пор пользовались карандашами, поскольку те продавались только на аукционах. — Во-вторых, я не понимаю всей этой суматохи с празднованием восемнадцатилетия. Это просто день рождения, как и любой другой.

— Нет, это не так, — глаза Зои следили за карандашом в руке Айрис, словно ее смущало, что ее подруга до сих пор им пользуется. — Восемнадцать означает, что тебя миновал Зов Чудовища. Ты должна порадоваться за Веру и всех остальных, кому исполнилось восемнадцать, если уж на то пошло.

Айрис извлекла две маленькие бутылочки, наполненные зеленой жидкостью и странное приспособление, похожее на маленький металлический фонарик. Она спрятала и то и другое в рюкзак.

— Порадоваться за нее? — она захлопнула дверцу шкафчика, — Вера — высокомерная задница и все вокруг нее лицемерят из-за того, что ее отец член Совета. А что такое Совет, Зои? Элита, которая утверждает, что общается с Чудовищами. С Чудовищами, Зои. С теми, кто забирает нас. Ты думаешь, я должна праздновать свое восемнадцатилетие и просто быть счастлива, что избежала гнева Чудовищ? А как насчет всех тех девушек, которых забрали, Зои?

Зои неохотно отступила от Айрис, та уже повысила голос настолько, что их уже слышали все окружающие. Она огляделась, беспокоясь, что кто-нибудь из учителей услышал громкие слова Айрис. Никому не было позволено оскорблять Чудовищ или Совет.

— Чудовища выбирают девушек с великой мудростью, — сказала Зои, выпрямив спину и убедившись, что окружающие хорошо ее расслышали. Зои всегда делала все возможное, чтобы быть такой как все. Айрис прощала ей это. Ей казалось, что Зои не сможет выдержать подобных наказаний и унижений, как она сама. — Моя мама говорит, что пути Чудовищ неисповедимы, и мы не будем противиться их действиям, которые хоть и выглядят ужасными, но служат на пользу человечества.

— Черт, — скривилась Айрис, закинув рюкзак на плечи. Ее вовсе не беспокоили внимательные взгляды учеников. Она давно считалась изгоем. — Ты хоть слышишь себя, когда говоришь весь этот бред? Неужели тебе на самом деле не хочется знать правду? Ты не задавалась вопросом, почему Чудовища всегда забирают девушек, а не парней? Почему семнадцатилетних? На каком основании? И еще более любопытно, ты никогда не гадала, что происходит со всеми этими девушками? Они мертвы, унижены или что, черт возьми, с ними происходит?

— Достаточно, мисс Бьюмонд! — внезапно из ниоткуда появилась миссис Вормвуд.

— Ну, конечно, — Зои опустила голову, отвечая за свою подругу, — она очень сожалеет.

Миссис Вормвуд задержалась на мгновение, уставившись на Айрис, которая изо всех сил старалась не рассмеяться. Серьезно, ей бы не хотелось упустить тот момент, когда миссис Вормвуд попытается стащить свой парик.

— Если бы ты не была уже так загружена, я бы назначила тебе больше часов у психиатра, — сказала миссис Вормвуд. — Но я добра сегодня. Так что просто, никаких вольных разговоров на территории школы. Это ясно?

Айрис кивнула, скрывая тем самым невольную улыбку. Миссис Вормвуд высоко вскинула подбородок и ушла.

— Слушай, я считаю, будет лучше, если мы больше не будем говорить об этом, — Айрис прошептала Зои. — Просто все эти вопросы крутятся у меня в голове, и никто не хочет на них отвечать. И я ничего не могу с этим поделать. Это касается только меня. Мне необходимо получить ответы.

— Ты должна знать, что твои вопросы опасны, — поникла головой Зои. — Даже правительство не задает такие вопросы.

— Значит просто забить на все это, так что ли? — проговорила Айрис, сдержав смех.

Она решила, что ее отношения с лучшей подругой подошли к тому моменту, когда лучше не затрагивать сложные темы. Это было не плохо. Ее отношения почти со всеми остальными рано или поздно достигали такого момента. Она либо говорила о симпатичных парнях, днях рождения и о музыке, которая всем нравилась, либо ее начинали считать странной. На самом деле, все это не имело значения. До тех пор пока Айрис имела возможность заниматься своим секретным хобби, она по-прежнему была счастлива. Сейчас она должна была идти заняться своей тайной. Она похлопала Зои по плечу и помахала на прощание.

— Ты собираешься туда, куда я думаю? — безнадежно спросила Зои.

Айрис кивнула, просунув большие пальцы между лямками рюкзака и плечами.

— Полагаю, я не смогу остановить тебя — сказала Зои.

Айрис покачала головой. Ей не хотелось рассказывать о своем тайном хобби. Оно было опасным, и ей казалось, что молчание поможет ей перебороть страх заниматься этим.

— Мне нужно идти, — Айрис повернулась и пошла прочь. Ей пришло в голову, что она не возвращалась к своему секретному занятию уже три недели. Так почему же сейчас?

«Из-за того что Ева прошептала мне, — подумала она. — Вот почему сейчас!»

Не успела она пройти и нескольких шагов, как Зои снова окликнула ее.

— Что еще? — проворчала Айрис и повернула голову.

— Парик миссис Вормвуд, между прочим, не приклеится к ее голове, — сказала Зои, помахивая тюбиком с клеем. — Я подменила его, так что ты выдавила на ее парик обычный гель.

Айрис нахмурилась. Так значит, ее спланированная шалость не удалась? Проклятье. Но она не может сердиться. Ее подруга пошла на это, чтобы спасти ее от наказания. Она делала так часто и Айрис любила ее за это. Айрис покачала головой, улыбнулась, а затем снова развернулась и пошла прочь.

— Не за что, — выкрикнула Зои ей в спину.

— 6-

Для того чтобы заняться своим таинственным хобби, Айрис необходимо было выбраться из школы, перемахнув через забор под напряжением, охраняемый двумя роботами-стражами. Айрис нужна была помощь, поэтому она собиралась позвонить Коди Рэю, младшему братишке-ботанику Колтона, который был полной его противоположностью. Она застала его сбегающим из школы на следующий день после Зова Евы. Коди был на год младше Колтона, фанатичный хакер и, вообще, любопытный тип. Как и Айрис он не был доволен Вторыми Штатами. Оба изгоя сошлись и подружились мгновенно. Зои обвинила Айрис, что та использовала дружбу с Коди, чтобы подобраться к его брату. Айрис считала эту идею бредовой, хотя по-прежнему вспоминала о том взгляде, которым они обменялись с Колтоном. На самом деле, глаза Колтона были единственным спасением Айрис от слов, которые прошептала ей Ева, они являлись ей даже в кошмарах. Чудовища могли управлять ее миром, но не ее снами.

Коди был интровертом высшей степени. Над ним время от времени издевались — за спиной у Колтона, конечно. Колтон — выходец из богатой семьи, никогда не был бойцом. Он был красив собой, хорошо одет и слишком хорошо воспитан, чтобы размахивать кулаками. Но никто, тем не менее, не желал с ним связываться.

— Коди, — твердо произнесла в телефон Айрис. Ей не хотелось, чтобы он подумал, будто нравится ей. Ботаники влюблялись, словно мотыльки, летящие на пламя. Кроме того, ей нравился Колтон. Очень.

— В чем дело, Красотка, — зевнул он.

— Я говорила тебе не называть меня Красоткой, — отрезала она. Она накинула капюшон куртки на голову и пряталась за деревом рядом с забором. У нее было около двух минут, прежде чем роботы-стражи смогут засечь ее. Роботы сменялись, и был всего двухминутный промежуток до прибытия новых. Коди рассказал ей об этой невероятной лазейке в системе — это поразило ее, когда она услышала об этом впервые. Почему роботы меняются? Словно они устают как люди. — Ты почему не в школе, Коди? — спросила она.

— Потому что я в постели, — всхрапнул он, — просыпаю свой день.

— Это же смешно, — шептала Айрис. Она стрельнула глазами по сторонам. — Я говорю о пропуске занятий. Но, раз уж ты спишь день напролет, чем займешь себя ночью?

— Обожаю, когда все вокруг спят, а ты единственный не спишь. Ты, кстати, знаешь, что я не очень люблю людей? — поинтересовался Коди. — Я мечтаю о том, что в мире не осталось никого, кроме меня и Чудовищ, и я бы боролся с ними.

Айрис улыбнулась. Чувак, определённо, отличался от других, и был ей интересен.

— Мне нужна твоя помощь, Коди. У меня есть немного времени, — сказала она. — Вытащи меня из школы. Ты можешь взломать программу ограждения, чтобы я смогла перелезть через него, не опасаясь, что меня поджарит, как индейку?

— Взломать-то смогу, но я могу попасть в тюрьму за это, — Коди повысил голос. Видимо, сон у него как рукой сняло. — Почему ты продолжаешь заниматься этим?

— Чем, например? — беспечно отозвалась Айрис. — Просто сбегаю из школы. А теперь пошевеливайся, ты, ленивое животное. Роботы могут появиться в любую секунду.

— Хорошо. Хорошо, — проворчал Коди. — Знаешь, почему я помогаю тебе на этот раз?

Айрис расслышала, как он колдует над клавиатурой.

— Потому что, я неотразима, — подразнила она его и себя. — А теперь поторопись. Чего ты там копаешься?

— Нет, глупышка, — пошутил он. — Потому что тебя мало волнует вероятность быть пойманной роботами. Если тебя поймают, то накажут, но это не сильно тебя коснётся. Тебя волнует лишь отсутствие возможности заниматься любимым делом. Мне нравится это.

— Сама в восторге, — ответила она, не задумываясь. Она просто делала то, что нравится, не беспокоясь о том, что подумают о ней.

— Готово, Красавица, — отозвался Коди.

Айрис услышала, что она нажал кнопку «ENTER» на своём компьютере. Гул ограждения прекратился. Теперь она могла безопасно перебраться через него.

— Учти, я помогаю тебе в последний раз. Если Совет узнает, меня и мою семью превратят в тост.

— Если ты так заботишься о своей семье, зачем тогда взламываешь систему? — Прорычала Айрис, взбираясь на ограду.

— Я не знаю, почему, Айрис. Так выходит и все.

— Зато я знаю, почему ты делаешь это, — она свалилась на траву с другой стороны ограды. — Потому что, как и у меня, у тебя есть вопросы. Только тебе плевать на Чудовищ. Тебя интересует история нашей страны ДО Чудовищ. Ты хочешь знать, как человечество опустилось до того, что начало подчиняться горке пришельцев, именуемых Чудовищами, которых, в свою очередь, не могут даже видеть. Ты хочешь знать, что на самом деле произошло в Первых Соединённых Штатах.

— Я собираюсь восстановить защиту, — сказал Коди, игнорируя её слова. Она ненавидела, когда он так делал. Коди был единственным, кто разделял её страсть, но он был всё ещё слишком консервативным на этот счет. Словно у него была некая черта, которую он никогда не перейдет. Оно и понятно, достаточно взглянуть только на его родню.

Айрис снова услышала жужжание, поскольку за ограждением появились роботы. Не смотря на то, что навредить они не могли, они могли сообщить полиции, которая тут же начнет её искать.

— Спасибо, Коди, — сказала она. — Я сейчас повешу трубку. У меня есть дела, которые стоит закончить.

— Постой, — попросил Коди. — Куда ты идёшь?

— Я думала, ты собирался спать и дальше.

— Так и должно было быть, мне было скучно. У тебя, кажется, назревают приключения, — сказал он. — Мне интересна причина, по которой ты избегаешь школы. Куда ты пойдёшь?

— Тебе не понравится это.

— О, — сказал Коди. Айрис слышала, как он пожал плечами и опустился на стул. — К Руинам?

— Да. — Не было ни единого намёка, в её голосе, что она колебалась. — И не нужно мне говорить о том, что это запрещённое место.

— Кто я такой, Красавица, — он сказал. — Мне просто любопытно. Ты сказала, что не была там в течение трёх месяцев. Почему сейчас?

— Я предполагаю, что мне нужно что-то, чтобы отвлечь меня от размышлений о Еве, — она сглотнула. — Я верю, что Руины знают ответы на то, кто такие Чудовища и почему они делаю это всё. Я говорила тебе об этом раньше. Помнишь?

— Ты имеешь в виду Пентименто? — Коди вздохнул. Эти слова казались ему страшными.

— Да.

— Возможный ответ на то, почему мир погряз в разрухе, — пробормотал он.

— Пора идти. Ты хочешь пойти со мной?

Коди не ответил. Айрис услышала его дыхание в трубке. Иногда она думала, что он был мальчишкой, который любил задавать вопросы, но боялся ответов на них.

— Коди? — Айрис замерла. Коди словно исчез и не повесил трубку. — Давай же, Коди, — потребовала она. — Не трать время впустую. Мне не нравятся нерешительные люди. Или ты идёшь со мной, чтобы узнать кто такие Чудовища. Или нет. Все просто.

— Это самое Пентименто и есть ответ на все вопросы? — голос прозвучал в трубке. Это был спокойный голос, немного усталый и сломленный. Как будто, этот голос принадлежал кому-то сильному и уверенному. Это был голос Колтона.

Глаза Айрис широко распахнулись, она ощутила сухость в горле, как только она поняла, кто говорит сейчас. Разве она не мечтала об этом? Что через Коди она подберется к Колтону поближе? Но погодите. Он хотел идти с ней, чтобы узнать больше о Пентиметно? Зачем ему понадобилось это?

— Ответь мне, — потребовал Колтон, затем замолчал на мгновение. Она слышала, как он спросил у Коди ее имя. — Айрис, сказал он. — Твоё имя — Айрис, правильно?

— Да, — сказала она, ненавидя то себя за то, что ее голос стал таким нерешительным.

— Если я пойду к Руинам вместе с тобой, это поможет мне понять, что произошло с Евой? — спросил он.

— Я не обещаю ответов, — сказала она. — Но я уверена, что мы станем на шаг ближе к правде.

— Дождись меня, — ответил Колтон без колебания. — Сейчас приду.

— 7-

— Руины находятся за Великой Стеной, — поведала Айрис Колтону, который пытался поспеть за ее быстрым шагом. Айрис предпочитала идти впереди Колтона. Ей не хотелось, чтобы он по взгляду понял, как сильно он ей нравится. Когда он только приехал, он даже не вспомнил ее. Он не вспомнил самой потрясающей встречи взглядов перед смертью Евы. Айрис подумала, что это естественно. Она всегда была своего рода невидимкой для него, а чего она, собственно, хотела? Это произошло за мгновение до того, как его девушка услышала Зов смерти. Нет ничего, что он захотел бы запомнить из того момента.

— Что? — Колтон остановился. Айрис пришлось развернуться и взглянуть ему в лицо. Черные волосы падали ему на лоб, когда он наклонил голову для разговора с ней.

— У нас, правда, нет времени на передышку, — сказала Айрис, глубоко вздохнув и забывая, что она говорила с самим Колтоном. — Мы не должны оставаться в Руинах долго или Слизни обитающие там причинят нам боль.

— Слизни? — поинтересовался он.

«Конечно», — думала Айрис. Колтон ничем не отличался от прочих жителей, которые никогда не слышали о Руинах или преступниках живших там.

— Меня не волнуют никакие слизни, кем бы они не были, — продолжил Колтон.

— Тогда почему ты выглядишь таким смущенным? — Она заметила, что искра в его глазах померкла. Колтон переживает из-за потери Евы, но он слишком горд, чтобы показывать это.

— Ты никогда не говорила мне, что Руины находятся за Великой Стеной. Никому не полагается ходить туда. — заметил Колтон.

— Ничего из того, что мы собираемся делать, не будет законным. Это один из недостатков тусоваться со мной. — Айрис действительно хотела произвести впечатление, и она была взволнована тем, что он так близко от нее. Но она не собиралась меняться из-за него. Ей было интересно, правильно ли это вообще влюбляться в Колтона, пока он еще скорбит по Еве.

— Я даже и не думал об этом, — сказал Колтон, грустная нотка была слышна в его голосе. Он немного отличался от того Колтона, за которым ее глаза следили весь год. — Но, я полагаю, если в Руинах сокрыты тайны, которые ты собираешься мне раскрыть, это произойдет по ту сторону Великой Стены. Ты знаешь, что эта стена защищает Вторые штаты от внешней опасности, не так ли?

— Это кроме того единственное место, где до сих пор есть здания из кирпича, камня и дерева, — Айрис подумала, что это пробудит его любопытство, — вместо этого металлического мира в котором мы живем.

— Больше не существует зданий построенных из кирпича и дерева, — поморщился Колтон, поднимая голову к стенам серебряных зданий позади них. Она увидела, что он прислушался к ее словам и окинул заинтересованным взглядом скучный мир окружающий их. Блестящий, но скучный. — Совет уничтожил все из тех древних сооружений построенных в Первых Соединенных Штатах.

— Пока ты со мной, давай забудем все, о чем они говорят в школе, — Айрис сказала хвастливо. — Я знаю, что ты привык верить Совету. Пришло время открыть глаза и осознать, что мы живем в хорошо охраняемой тюрьме под названием Вторые Соединенные Штаты. Руины это внешние границы и запрещены из-за того, что они являются единственным свидетельством Первых Штатов. — Айрис подошла ближе, изо всех сил стараясь не попасть под влияние его мужественного аромата. — В Руинах есть настоящие растения.

— Это невозможно, — произнес Колтон. — Почва Земли не производит ни растения, ни другие какие-либо культуры. Благодаря Совету изобретены способы выращивать культуры в домах без использования почвы.

— Ты все еще думаешь о Совете, — если бы она не говорила с Колтоном, она бы схватилась за голову и закричала. Забавно, что она не может сказать тому, кто ей нравится, насколько он глуп. — В Руинах есть даже настоящие животные. Полагаю, ты сможешь увидеть их сам и тогда поверишь.

— Коди говорит, что ты умная, — Колтон почесал подбородок. Она не могла сказать впечатляла она Колтона или раздражала. — Мне нужно ему поверить?

— Забудь о Коди, — она еще раз уверенно шагнула к нему. — Я-Айрис. Я здесь, перед тобой. Ты не должен полагаться на чьи-либо еще суждения. Либо ты достаточно храбр, чтобы пересечь черту, либо нет.

— Ты практически говоришь, что пересекая Руины я могу не вернуться, — сказал Колтон. Огонек восхищения наконец-то вспыхнул в его глазах. Айрис надеялась, что она не ошиблась. Это было определенно восхищение, ведь так? И не из-за моей красоты, но из-за того что я была самой собой.

— Ты хочешь знать, что произошло с Евой или нет? — бросила она ему вызов. — Я уже проходила. Около десяти раз. А сможешь ли ты?

Эта вспышка восхищения снова заблестела в его глазах. В этот раз он взглянул на нее сверху вниз.

— Как это, вообще, возможно: пересечь Великую Стену? — спросил Колтон, оглядываясь на нее через плечо. Они были достаточно близко, чтобы видеть вдали Великую Стену; постройка замаскированная какой-то голографической технологией, заставляющей ее издалека выглядеть похожей на небо так, чтобы она не мозолила никому глаза и не заставляла жителей чувствовать себя в заточении. На самом деле, Великая Стена окружала Вторые штаты по всей границе. Всякий раз как вы видели вдали мираж, которого не могли достичь, это было ничто иное, как Великая Стена. Обман зрения. У Совета были роботы андроиды, охраняющие территорию в милю шириной перед Великой Стеной. Они останавливали любого при попытке пройти; защищая стену и людей от нее. Было незаконно пересекать ее при каких бы то ни было обстоятельствах. Роботы имели право убивать. Жители Вторых Штатов были в целом послушны, кроме одной группы, заявляющей что они были новыми революционерами. На них всегда охотились, только десятки из них остались в живых и, по всей видимости, прятались в Руинах.

— Все что нам надо, это проскочить мимо стражей, — ухмыльнулась Айрис.

— И как мы собираемся сделать это?

— А мы и не будем, — ответила Айрис. — Тут на углу есть здание, — она указала на близлежащую пекарню под названием «Пекарня Барнума». — В ней есть тоннель, ведущий в Руины. Я знаю хозяйку. Всякий раз, когда ты захочешь попасть туда, ты можешь использовать этот тоннель. Я познакомлю тебя.

— И с чего бы этой женщине подвергать свою жизнь такой опасности? — спросил Колтон.

— Она участник революционного движения, — ответила Айрис.

— Существует революционное движение?

— Конечно, оно существует, — вздохнула Айрис. Большинство людей даже не знает о нем. — Когда общество настолько полно ерунды как наше, когда правительство принимает решения неодобряемые народом и говорит тебе, чтобы ты голосовал за эти решения, рано или поздно появляются революционеры.

— И я полагаю, ты с ними, — сказал Колтон.

— Вовсе нет, — рассмеялась Айрис. — Я просто обычная девушка, желающая знать, почему она является объектом, который могут забрать Чудовища. Вот и все. Однажды я узнаю, почему и что-нибудь сделаю с этим и тогда я буду крепче спать по ночам. А возможно, прежде я найду Прекрасного Принца и тогда буду спать еще крепче, — закатила она глаза. Отчасти, это была ее попытка флирта, а другой стороны это была попытка скрыть, что на самом деле она флиртует с Колтоном.

— Я хочу знать, что произошло с Евой, для того чтобы тоже крепче спать ночью, — пробормотал Колтон, уставившись на что-то невидимое.

Айрис сжала его руку и бросила на него сочувствующий взгляд. Это был искренний жест. Возможно, ей и не нравилась Ева, но она чувствовала вину за то, что ее забрали, после высказанного желания Айрис. Было иронично, что Колтон и Айрис были здесь вместе из-за Евы.

Айрис снова сжала его руку и они направились прямиком к пекарне. Его рука была теплой и сильной, и это трогало ее сердце. Она все еще не рассказала ему о словах Евы.

— 8-

— Что это, чёрт возьми, такое? — Колтон покосился на тенистые Руины.

Айрис знала, что его интерес к туннелю и пекарне Барнума еще не утих, но потемневшие Руины впереди заставляли его сердце замирать. Небо над ним было лиловым, и слабое солнце пыталось пробиться через толстый слой серых туч. Черт, он даже сомневался, было ли над ними солнце. В небе будто бы пылал какой-то огонь, который потушили совсем недавно. Вокруг них вился дым, пока они шли мимо старых и заброшенных зданий. Руины пахли пеплом, примоченным дожем.

— Добро пожаловать в Руины, — сказала Айрис. Ее взгляд был осторожен и был полон предупреждения. Она знала об опасностях, таящихся за каждым углом. Она никогда не сталкивалась со слизняком, опасным животным или даже революционером. Но она слышала их много раз. Здесь всегда возникало ощущение, что за ней следят. Вот почему она предпочитала возвращаться до заката, после которого это место наводняли тени всех оттенков: от серого до глухой темноты. — Это мир, каков он мог быть задолго до Вторых Штатов. В твоих терминах это, вероятно, Первые Штаты.

— Ты действительно думаешь, что таким был старый мир до прибытия Чудовищ? — разинул рот Колтон. Он не мог остановиться, разгуливая вокруг и трогая вещи и делая снимки на свою камеру. Как Айрис и ожидала, любой вошедший в Руины был сразу очарован кирпичными, каменными и деревянными зданиями.

— Что же еще это может быть? — Айрис потянула его вперед к зданию, куда она хотела попасть. К месту, где она могла попрактиковаться в Пентименто.

— Так получается, что Чудовища вовсе не плохие парни, в конце концов, — сказал Колтон. Айрис метнула в него взволнованный взгляд. — Я имею в виду, возможно мир был в Руинах и Чудовища спасли нас от этого, как нам всегда и говорили в школе. Чудовища разработали совершенно новое место для нашего обитания и мы должны быть благодарны.

— Как ты можешь такое говорить? — нахмурилась Айрис.

— Это самое правдоподобное объяснение, — проговорил Колон. — Ты только взгляни на это ужасное место.

Вдалеке, из-за стены показался хромой пес. Он выглядел тощим и потрепанным. Колтон выглядел встревоженным. Айрис знала, что он никогда раньше не видел настоящей собаки. Собаки во Вторых Штатах выглядели слишком хорошо, со светлой кожей и шерстью. Они даже не пускали слюни, потому что они не были настоящими собаками. Всего лишь еще одним из многих изобретений Чудовищ. Можно было даже купить собаку, которая не лает или не гадит, если пожелаешь.

— Он не причинит тебе вреда, если не будешь его трогать, — сказала Айрис.

— Ты хвастала, что тут есть настоящие животные. Но они изуродованы и больны. Взгляни на него. Я не хочу такого в моем мире, и я должен благодарить Чудовищ за это. И ты говоришь, что видела настоящие растения? Полагаю, они настолько же уродливы. — Колтон указал на одинокое зеленое растение, с трудом пробивающееся из черной почвы покрывающей землю. Оно было полно грибков и сорняков. — Не об этих ли ты растениях говорила? И взгляни на эту почву. Ты бы сама стала есть что-либо выращенное здесь? — он вздохнул, вновь уставившись на потемневшее небо. — Что наши предки сделали с этим местом?

— Поверить не могу, что ты говоришь нечто подобное! — запротестовала Айрис. Колтон так и не принял ее сторону, что бы она не говорила. — Если Чудовища спасли нас от великой опасности, почему же они не привели в порядок руины?

— Возможно, весь окружающий нас снаружи мир это Руины. Может быть, он слишком огромен для исправления, так что они взяли небольшое пространство для нашей жизни.

— Послушай себя, — сказала Айрис, приближаясь к намеченному зданию, Колтон следовал за ней. — В твоих словах нет никакого смысла.

— Может в Руинах кроется великая опасность, которая может навредить нам или Чудовищам, — Колтон остановился и взглянул на нее. Он ощущал присутствие неких вещей, хотя не мог ни слышать, ни видеть их. — Возможно, Руины это место обитания врагов Чудовищ.

— У нас нет никаких доказательств, и мы можем гадать вечно, — заметила Айрис. — Все эти теории сводятся к одному ошеломляющему вопросу: почему они то и дело забирают девушек?

Лицо Колтона скривилось при воспоминании о Еве. Айрис подумала, что он просто запутался; доволен своей жизнью во Вторых Штатах, популярен и всеми любим. Его разум был предварительно запрограммирован по стандартам общества, не его вина, в общем. Из-за этого он постоянно и пытался найти оправдание Чудовищам, таким образом, его жизнь обретала смысл.

— Если мы хотим знать правду о Чудовищах, у меня есть лучший способ. Пошли со мной. — Айрис провела его мимо старых зданий. У большинства из них не хватало стен, а у кирпичных зданий отсутствовали окна и двери. Цементные плиты и деревянные бревна были разбросаны по улице, асфальт был покрыт трещинами, местами превращающимися в огромные дыры. Айрис думала, что Колтон должен оценить ее умение найти тут дорогу, без которого он бы либо заблудился, либо пропал в ближайшей канаве.

— Я восхищен, что ты приходишь сюда по своей воле, — произнес он, пока они шли, на этот раз уже чуть спокойней, возможно пытаясь понять ее действия. — Мне до сих пор интересно, что такое это твое Пентименто, и как оно может помочь мне узнать что-нибудь о Чудовищах.

Айрис наконец-то остановилась перед шестиэтажным зданием, которое находилось, в целом, в гораздо лучшем состоянии чем остальные. Не смотря на повреждени, здание выглядело как строительная площадка с лестницами, веревками и всевозможными машинами — в основном деревянными — собранными вокруг. Кто-то соорудил что-то вроде деревянных ступенек, которые поднимались по стене здания, изгибаясь по диагонали то влево, то вправо. Издалека это было похоже на зигзаг из дерева на стене.

— Кто сделал это? — поднял голову Колтон.

— Кто же еще? Я.

— Ты? — усмехнулся Колтон, восхищенная улыбка вновь появилась на его губах.

Айрис горделиво кивнула.

— Мой отец научил меня.

— Твой отец умеет плотничать в городе, сделанном из стали и голограмм?

— Редкое хобби, я знаю. Он учился этому у своих предков, — поведала Айрис. — Мне бы хотелось, чтобы ты никому не говорил об этом. Совет считает подозрительным все необычное.

— Находится с тобой уже незаконно, — ухмыльнулся Колтон. Он говорил от чистого сердца. — Я тоже не так прост, как кажусь, и я никому ничего не расскажу. Но Коди сказал мне, что твой отец увлекается рисованием.

— Коди рассказал тебе многое за короткое время, — сказала Айрис. — На самом деле мой отец в юности был художником.

Колтон все еще был потрясен строительством.

— Так почему же ты пошла на все эти трудности, чтобы соорудить это? Почему здесь и почему это здание так важно?

— Ну, — Айрис вздохнула дольше, чем обычно. — Мой отец никогда не рисует кистью, чтоб потом продавать очаровательные портреты и зарабатывать деньги. Он практиковал забытое искусство, а это имеет много общего с рисованием, мне кажется.

— И он собирается сделать что-то с этим зданием? — спросил Колтон, осмотрев здание снова и заметив следы краски на его стенах.

— Да, — ответила Айрис, обхватив себя руками. Как бы ей не нравился Колтон, рассказывать ему о своей глубокой страсти было достаточно сложным моментом для нее. Что если ему не понравится ее хобби? Это бы испортило любые планы на будущее между ними — хотя она была уверена в том, что все равно никогда снова не увидит его после сегодняшнего. Но Айрис, оставаясь верной самой себе, не могла перестать думать об этом. Ее страсть к своему искусству, казалось, могла перечеркнуть любые отношения в ее жизни. Если она порвет с парнем, она переживет. Но если у нее заберут ее страсть, она погибнет. — Это здание имеет много общего с рисованием моего отца.

— Вау, мне любопытно, — сказал Колтон. — Что же это за искусство и как оно называется?

Айрис заметила, что в его глаза снова вернулись искорки, и ее это радовало.

— Ну же, расскажи мне. Мне интересно, — потребовал Колтон.

— Это называется Пентименто, и это отчасти запрещено Чудовищами. Это прекрасное, но опасное искусство, — поведала Айрис, вспоминая первый раз, когда ее отец рассказал ей о том, что такое Пентименто, и как это изменило ее жизнь и ее мысли о Чудовищах навсегда.

— 9-

Когда Айрис было около пяти лет, задолго до того, как умерла мама, ее отец, на нескольких часов запирался в подвале, пока мама перед зеркалом заплетала ей волосы. Айрис не могла похвастаться густыми волосами. Светлые, но не золотистые, немного жестковатые, они трудно расчесывались. Во Вторых Штатах всегда почитался золотистый цвет волос. Но уже в подростковом возрасте, ее волосы выглядели гораздо лучше, хорошо, что никто не видел их, когда она была маленькой девочкой. Мама думала, что заплетая, замаскирует их изъян, к тому же с такой прической ее дочка выглядела модной. Айрис же, из-за них, совсем не волновалась. Если кому-то не нравится, то пускай просто не смотрит. Чем занимается ее отец внизу, вот что по-настоящему будоражило в ней любопытство.

Возможно, ей было бы не так интересно, если бы все в доме не были бы такими скрытными. Но вообще-то, если Чудовища что-то прознают, то Чарльз Бьюмонт подвергнет себя большой опасности.

Айрис и раньше видела, как мама ссорится с отцом по этому поводу. Она жаловалась, что его хобби разгневает Совет. А следом и Чудовищ.

— Это единственное, что приносит мне радость, — так он отвечает маме. — И никто никогда ничего не узнает. Хобби перешло ко мне от отца, а ему от деда. Это у нас в роду. Меня не волнует, разрешение от проклятых Чудовищ.

— Никто и не говорит, что они не разрешат, — объясняла мама. — Не думаю, что кто — то даже знает об Пентименто. Я просто чувствую, что ты нарушаешь первый и единственный приказ Чудовищ.

— Я знаю, первый и единственный приказ, мама, — на цыпочках, Айрис тянет руку вверх, как будто она на уроке в классе. — Можно мне повторить его наизусть?

— И к чему приведет убийственный приказ Чудовищ, — закатил Чарльз глаза. — Как они смеют обучать ему детей в школе?

— Я хожу в детский сад, папа, — Айрис считает, что обязана поправить его. — А в школу пойду на следующий год.

Мать Айрис бросает на Чарльза обвиняющий взгляд, потом опускается на корточки, нежно взяв дочь за руки. — Пожалуйста, расскажи папе, что ты выучила, Айрис.

— Первый приказ, — расправив спину, Айрис убедились, что ее верхняя пуговица застегнута, затем откашлялась, прочищая голос. — Не возражай Чудовищам.

— Умница, — нежно погладив дочь по голове, мама постаралось избежать протестующего взгляда Чарльза.

— Во Вторых Штатах мы живем в достатке и наслаждаемся жизнью под управлением Чудовищ. Мы свободная нация, как никакая другая, — Айрис отдает честь матери, как солдат. — Каждый человек имеет право думать и делать то, что ему заблагорассудится, до тех пор, пока он соблюдает закон, — она поворачивается к отцу, погрозив ему указательным пальцем. — Никогда не возражай Чудовищам.

Вздохнув Чарльз взъерошил ей волосы, так как возразить ему было нечего.

— Чему они только детей учат? — Пробормотал он, спускаясь по лестнице в подвал.

— Недолго, — попросила мама папу, снова поворачиваясь к Айрис. — Поскольку ты была хорошей девочкой, я сейчас причешу тебе волосы, и заплету их так, как ты любишь.

Но во время причесывания, маме позвонили. И Айрис не сдержала любопытства и спустилась в подвал. К ее удивлению, отец оставил дверь открытой.

На цыпочках она зашла в комнату, заполненную всевозможными книгами и картинами. Интересно, почему отец все еще хранит бумажные книги, когда никто больше не использует их, потому что они доступны в цифровом формате.

Тем не менее, не было закона напрямую запрещающего владеть старыми книгами, наверное только потому, что никому они не нравились. Даже блокноты и карандаши по-прежнему продаются на аукционах, так как считаются антиквариатом. Художники использовали их главным образом в одном из направлений в художественном искусстве, но они слишком дорогие, так что такое искусство большая редкость.

Художник! — предположила, Айрис. Ее отец должно быть художник. Но почему тогда он скрывает это?

Айрис подобралась поближе, чтобы лучше различить, чем занимается отец. В очках с толстенными стеклами он склонился над картиной, которую она раньше никогда не видела. На ней была изображена женщины с необычной улыбкой. Женщина в черной вуали, с очень таинственной улыбкой, подумала Айрис, да и картина выполнена по большей части в темных и пожелтевших тонах. Отец отдирал стикер в верхнем правом углу, с подписью, «Ренессанс ". Айрис понятия не имела, что это означает.

Да сейчас это не имело значения. Что Айрис заинтересовало так это поразительная улыбка женщины. Она заметила, что если отойти и посмотреть на женщину немного под другим углом, то она улыбалась точно так же, как — будто она продолжала стоять прямо перед ней.

Рядом с Чарльзом также находилась куча различных масляных красок и кисточек, маленькая круглая лупа, и что — то напоминающее сварочную горелку, такую же она попозже спрячет в школьном шкафчике. Чарльз не рисовал, а что-то соскребал с поверхности картины. Легонько. Осторожно. Робко. И с любовью.

Представляешь, есть бесценные картины, которые и за деньги не купишь, такое выражение она услышала от отца, когда он пребывал в хорошем настроении, покуривал сигару, покачиваясь в своем любимом кресле.

Айрис подошла поближе и вытянула шею, чтобы хорошенько все разглядеть. Ее отец пролил несколько капель странной зеленой жидкости из прозрачного флакончика на картину, прежде чем что-то снова соскрести с нее. Подождал, затем подул на поверхность картины, как будто охлаждал ее. И в самом конце, воспользовался лупой, рассматривая рисунок.

Айрис увидела, как он сокрушенно вздохнул. Он не был удовлетворен полученным результатом — как бы то ни было, с картиной не произошло того на что он рассчитывал, после того как полил ее жидкостью. Он снял с себя очки и откинулся назад, вытягивая шею. После этого Айрис уже не хватило времени, чтобы убежать, и Чарльз заметил ее.

— Айрис? — поприветствовал он ее.

— Я-я извиняюсь, — она сделала шаг назад. — Я увидела, что дверь открыта.

— Тебе не следовало спускаться сюда, — скривился он, снова посмотрев на нее, обернувшись через плечо. — Почему ты пришла сюда? Где мама? — прошептал он.

Глаза Айрис удивленно расширились, когда она попробовала скопировать под тон отца.

— Она разговаривает по телефону, — прошептала она, в точности как Чарльз. На самом деле, она хотела ответить, таким тоном как он, но ей было слишком тяжело, потому что он курил, и в его легких скопилось много дряни, по крайней мере так говорила мама. Дрянь в легких делает голос грубым.

— Как ты думаешь, она скоро закончить разговаривать по телефону? — приподнял бровь Чарльз, все еще немного тревожась, что мама спуститься и закатит здесь сцену из мыльной оперы.

— Нет, — хихикнула Айрис. — Она разговаривает с тетей, так что разговор может затянуться до обеда.

— Хорошо, — кивнул Чарльз. — Тогда подойди поближе. Позволь мне показать тебе мой секрет.

— Правда? — Айрис подпрыгнула на месте.

— Тише, — Чарльз предостерегающе поднял палец. — Не повышай голос, и независимо от того, что я покажу тебе, пообещай мне, что ты никому ничего не расскажешь.

Айрис кивнула с серьезным лицом.

— Никому, — настаивал он. — Теперь иди сюда.

Айрис приблизилась к картине. И подойдя совсем близко, она заметила, что женская улыбка выглядит по-прежнему изумительно. — Кто она, папа?

— На самом деле никто не знает, — Чарльз посадил Айрис себе на колени, пристально всматриваясь в картину. — Хотя картина называется Мона Лиза.

— Какое красивое имя, — задумалась Айрис. — Можно и меня так будут звать?

Чарльз рассмеялся.

— Твое имя еще лучше. Айрис. — Он посмотрел ей в глаза. Айрис знала, что означает ее имя. Она всегда считала, что особенная в глазах своих родителей, и поэтому они придумали ей такое имя.

— Разве это ты нарисовал эту женщину? — удивилась Айрис.

— Мне бы очень хотелось так рисовать, — усмехнулся Чарльз. — Но я не умею. Кто-то нарисовал ее давным-давно.

— Как давно?

— Я действительно не знаю, как давно, — сказал Чарльз. — Но эта картина полностью сохранилась, еще с древних времен.

— Ух ты! Эти люди жили здесь еще до прихода Чудовищ?

— Как я уже сказал, никто точно не знает, — сказал Чарльз. — Чудовищам не нравится, когда кто-то задает слишком много вопросов о прошлом.

— А что ты делаешь с этой жидкостью? — Айрис потянулась к одному из флакончиков, но отец спокойно остановил ее, накрыв его своей ладонью.

— Она нужна мне для моей работы, — произнес он, спуская ее с колен. — Это называется Пентименто.

— Пенти…? — от такого слова, Айрис пришла в замешательство.

— менто. Это слово не американского происхождения. Оно пришло из древней страны, называемой Италией, которую, как мы думаем, затопило морем, много лет тому назад. Италия прославилась известными художниками. Пентименто один из терминов в живописи, — пояснил он.

— Что оно означает? — Айрис не сдерживала больше любопытство.

— Трудно объяснить, но позволь мне показать тебе, — сказал он, сопровождая ее к еще одной картине на другом столе. Внимательно рассмотрев ее, Айрис неосознанно прижала руку к груди. Она была прекрасна. Обворожительна. От увиденного, у нее захватило дух. Склонив голову в сторону Чарльза, она подумала, интересно, а он понимает, насколько красива картина.

— Теперь смотри внимательно, — Чарльз присел на колени рядом с ней. — Сосредоточься на картине, и не о чем не думай, — попросил он.

Айрис повернулась назад, размышляя, неужели картина загипнотизировала ее, интересно, как старая картина написанная маслом и пережившая целое государство до сих пор так сильно воздействует на зрителей.

На Картине изображена влюбленная пара, держащихся за руки и идущих бок о бок в сторону источника. От страсти в их глазах захватывало дух. Айрис легко понимала, насколько важен источник для двух влюбленных. Собственно влюбленность, так двусмысленно, как показалось Айрис, была изображена просто в совершенстве. Айрис, возможно, была слишком мала, чтобы понять все, но чувства пронизывающие картину были неоспоримы. Девушка на картине немного пухленькая с полными щеками, люди живущие во Вторых Штатах к такому не привыкли. Девочек с самого раннего возраста учили, что худенькие выглядят красивее. Мальчик был красивый, и в первый раз в жизни, Айрис применила слово «красивый «к мальчику. Эта картина была на самом деле гораздо лучше, чем Мона Лиза, потому что на ней Айрис впервые увидела влюбленных. Интересно, встретит ли она когда-нибудь, кого-нибудь, кто будет держать ее за руку точно также как на картине. Кто-то, кто бы принадлежал ей, а она ему. Неужели они, тоже будут смотреться вместе так красиво?

— Куда они идут, папа? — спросила она, немного смущаясь, от того, что так внимательно рассматривала эту картину в его присутствии. Что делать, если он догадался, как сильно ей понравился нарисованный на ней мальчик?

— К источнику, — ответил Чарльз. К «Источнику любви». Айрис пожала плечами, как будто в нем возможно утолить жажду. Может быть, каким-то образом и возможно. Айрис понадобилось мгновение, чтобы понять, что не всякую жажду утоляют водой. — Имя этого художника Фрагонар. Жан — Оноре Фрагонар. Так что эта картина называется «Источник любви» и написана Фрагонаром. Картина, которая стоила, в свое время, огромных денег.

— А теперь?

— Чудовища не интересуются искусством. Им нравится, все металлические и унылое, как все то что окружает нас. Они не любят масляные краски, натуральные цвета и живопись.

Айрис повернулся к картине. Теперь, когда она знала, что мальчик с девочкой бежали к Источнику Любви, она почувствовала, что как- будто бабочки порхают у нее в животе. От этого немного щекотно и не по себе, но она не возражала.

— Так скажи мне, Айрис. Рассмотрела ли ты эту картину? — спросил Чарльз.

Вопрос был с подвохом, но Айрис лишь кивнула. Конечно, она рассмотрела ее.

— Присмотрись к ней повнимательней, Айрис, — попросил ее отец. — И разъясни мне, что ты на ней видишь.

— Красивый мальчик и еще более красивая девушка, держась за руки смотрят впереди себя на источник- промолвила она. — Кажется, что он их заинтересовал, и при этом они так счастливы.

— Таким образом, ты уверена, что они вдвоем смотрят на источник?

— Разумеется, я в этом уверена, папа!

— Отлично, — ухмыльнулся он. — Взгляни-ка, теперь, — он разлил жидкость на картину. Айрис хотелось остановить его, чтобы он не уничтожил ее. Но из-за уважения к отцу она не осмелилась. — Сначала я разливаю эту жидкость на картину, а затем немного соскребаю, после чего соединяются химические компоненты, и рисунок начинает постепенно исчезать.

Айрис, взяла одно из увеличительных стекол отца и приблизила его к картине. Слова отца оказались верны.

— Прекрати, — потребовала она, не в силах сдерживать себя в руках. — Почему ты решил, уничтожить эту красивую картину?

Чарльз рассмеялся.

— Не волнуйтесь. Я не причиню ей никакого вреда. Эта жидкость очищает только от очень тонкого слоя краски.

— Насколько тонкого?

— Настолько тонкого, что ты даже с помощью микроскопа едва ли заметишь результат, — сказал Чарльз. — Когда ты использовала увеличительное стекло, ты только думала об увиденном, и о том как изменилась картина из-за разбрызганной жидкости, поэтому и забеспокоилась о мальчике с девочкой изображенной на ней, — подмигнув ей, он передвинул картину к другому столу.

От замешательства Айрис покраснела.

— Тогда в чем смысл от этой жидкости и соскребаний? — спросила она.

— А смысл вот в чем, — он подал ей знак следовать за ним, осторожно вытащил картину из рамы и разложил ее поверх коробки на третьем столе. Он щелкнул по кнопке, и коробка засветились белым светом освещая картину. — Теперь посмотри на нее еще раз. — произнес Чарльз.

Вытянув шею, Айрис внимательно осматривала очень ярко освещенную картину. Из-за света все цвета бросались в глаза, ослабляя различные оттенки.

— Зачем нам нужен свет? — заявила она, недовольная тем, как выглядит картина.

— Он непременно нужен нам. Просто посмотри. Что ты видишь? — усмешка снова появилась на его лице.

Протерев глаза, чтобы лучше видеть, Айрис стояла, словно громом пораженная. С открытым ртом, она не издавала ни звука. При том что, она наконец-то увидела, что мальчик и девочка вдвоем не смотрят на источник. На самом деле, парень смотрел на девушку. Ее красота заворожила его, и от любви к ней он сходил с ума. Художник до подробностей подметил все чувства исходящие от парня. Эта картина, даже лучше чем та, которую она рассматривала раньше. Кроме того, парень был не так уж и красив. Его глаза пылали страстью, но при этом сам он был не красавец, каким она видела его раньше. Мальчик просто был чудовищем.

— Ну что ж, ты все еще считаешь, что они вдвоем смотрят на источник? — спросил ее отец, и она еще на долго впала в ступор. Нет не от вопроса. Это была какая-то церемония с применением магии.

— Но как такое возможно? — удивилась Айрис. — Я уверена, что видела, как они оба смотрят на источник. Это что магия?

— Значит, ты веришь в магию? — удивленно приподнял бровь отец.

— Я очень хочу верить, но в школе говорят, что ее не существует.

— Сколько раз я должен повторять тебе, чтобы ты забыла то, чему обучает вас Совет и Чудовища? — пробормотал Чарльз. — Если ты веришь в магию, то и верь в нее. Во всяком случае, ведь ты же сама видела, как парень с девушкой смотрели друг на друга, — он немного наклонил картину, так чтобы теперь свет падал под другим углом.

В тот незабываемый момент, Айрис впервые в жизни увидела, что на самом деле означает Пентименто. Изменилось то, какими она видела вещи, как воспринимала их. Тогда Айрис на одной картине смогла увидеть две. Старую, на которой парень, словно чудовище, смотрел на девушку, и новую роспись — где они вдвоем смотрели вперед на источник Любви. Без осветительного прибора, папиной жидкости, и соскребаний, не представлялось бы возможным, увидеть одну картину под другой.

— Невероятно, — Айрис еле сдерживала себя от пронзительного крика.

— Изначально, художник задумал нарисовать парня с чудовищным взглядом в сторону девушки, — объяснил Чарльз, глядя на картину. — По мере продвижения работы, он передумал, решив изобразить все с другой точки зрения.

— Но почему? — спрашивает Айрис. — Почему он изначально задумал нарисовать парня с чудовищным взглядом?

— Это для меня не понятно, — заметил Чарльз. — Фрагонар жил в Первых Штатах, а скорее всего еще до них. В процессе работы, вероятнее всего, у него в душе что-то изменилось.

— Как ты думаешь, Фрагонар знал, как выглядят Чудовища?

— Вряд ли, потому что Чудовищ в то время здесь не было.

— Может быть, он нарисовал будущее. — предложила Айрис.

Чарльз рассмеялся.

— Ты все притягиваешь за уши, Айрис. Если это правда, то тогда кто такие девушка с парнем?

— Я запуталась, папа. — Айрис не в силах отвести глаз от картины. — Но у меня есть вопрос. Почему бы не нарисовать две картины, а не одну под другой?

— Полагаю, что из-за холста, принадлежности для живописи, в свое время, стоили невероятно дорого. Художники, как правило, на протяжении всех времен, были бедными людьми. Во всяком случае, именно так мой отец рассказал мне. — Чарльз перенес картину обратно на главной стол, на котором оставил свои очки. — А перед ним, наши великие предки, кем бы они ни были, говорили то же самое. Я встречал в моей жизни не многих, которые знали бы много о Пентименто.

— Я думаю, что я верю нашим предкам, — сказала Айрис. — Это единственно возможное объяснение, особенно если художник так хорошо рисовал.

— Хотя существует еще одно объяснение, — сказал нехотя Чарльз. Айрис не проронила ни слова. Она задумалась, что ее отец собирается сказать ей, что еще таится в его пытливом уме. — Может быть, художник преднамеренно, спрятал послание, оставив нам подсказки. Он хотел, чтобы кое-что осталось незамеченным, нечто несомненное скрывалось от народа. Трудно придумать более разумный способ. Ты скрываешь все, что хочешь сказать, под одним слоем, а на следующем, показываешь людям то, что как кажется им, они видят. Как это умно, спрятать свой секрет, прямо у людей перед носом.

— Тем более, если хочешь чтобы твой секрет, хранился на протяжении веков, — пробормотала Айрис, окинув взглядом подвал, интересно, что если многое здесь прикидывается одним, скрывая от всех истинную суть. От этого мир стал бы менее скучным. Может быть, она целые дни напролет смогла бы выискивать тайны под каждой стеной и картиной. Став постарше, она узнала, что тоже самое можно отнести и к словам людей. Они говорят одно — как в Пентименто — а думают совершенно другое. — Так что, это значит, что все эти картины имеют скрытый смысл? Они все Пентименто? — спросила Айрис.

Чарльз улыбнулся. Безмятежно улыбаясь, он жалел, что такой разговор как с дочерью у него никогда не получался с женой.

— Не все. И то, что ты видела точно уж не называется Пентименто, ну, может быть, разве что, одной из его разновидностью.

— Ничего не понимаю.

— Обычно, для Пентименто недостаточно найти старую картину под более новой, — далее пояснил он. — Пентименто — это когда из-за естественного старения новоявленная живопись исчезает сама по себе, уступая свое место более старой.

— Да разве это возможно? — Айрис вдруг заметила, что с папой проводить время, как ни удивительно, гораздо веселее, чем с мамой.

— Такое происходит каждый день, — затем слегка пожал плечами и продолжил. — От возраста все отслаивается, слой за слоем, пока на свет не покажутся оголенные кости, точно так даже у людей. И только потом, когда мы способны увидеть все без лишних слоев, заглянув прямо, в обнаженную душу и сердце, мы видим, то что должно быть приоритетным. Мы видим истину.

— Истину? — Айрис приложила палец к губам. — Так ты хочешь сказать, папа, что все, что вокруг нас обман?

На мгновение Чарльз опустил голову, посмотрев на свои переплетенные пальцы. Она ожидала, что он скажет ей:

— Нет, Айрис. Не все что вокруг нас обман. Просто мы периодически наталкиваемся на дурацкие картины.

Но Чарльз промолчал. Он ничего не сказал, и его молчание озадачивало. Айрис ждала, что он ответит ей, но им помешал голос матери.

Чарльз поднял голову и подмигнул дочери, показывая ей, что в настоящий момент пора подниматься наверх.

— Мы поговорим об этом более подробно позже, — он наклонился и поцеловал ее. — А теперь я должен надеть боксерские перчатки. Твоя мама, вероятно, уже в курсе, что ты узнала мой секрет, и скорее всего меня ждет из-за тебя «разговор ".

Айрис изо всех сил старалась не рассмеяться. Она любила свою маму. Но отец был прав, ему иногда приходилось одевать боксерские перчатки, чтобы договориться с ней. Айрис остановилась у двери, и обернулась, хотя уже и слышала, как мама гневно топает вниз в подвал.

— Неужели, так необходимо выяснять как много слоев снизу, папа? — она подумала, что на этот вопрос ему намного легче ответить. И ей необходим ответ прежде, чем мама спуститься вниз. — Я имею в виду, что правда настолько важна?

Чарльз улыбнулся.

— Кажется, да. Иначе, какие у нас шансы, узнать, кто мы есть на самом деле.

— 10-

— У тебя выдающийся отец, Айрис, — выдал Колтон, остановившись перед зданием в Руинах. — Почему он до сих пор не в Совете? Такой интеллект должен служить в интересах народа, а не скрываться в подвале.

— А он и не скрывается, — возразила Айрис. — Он занимается любимым делом, и ему наплевать на Совет.

— Ты меня не так поняла, — по прежнему с грустью на лице, Колтон пожал плечами. — Расскажи мне, какое отношение к Пентименто, имеет это здание? — он внимательно рассматривал деревянную диагональную лестницу вдоль стены.

— А что тут непонятного? — вздохнула Айрис — Это здание и есть Пентименто.

— Как здание может быть Пентименто? — на всякий случай Колтон обвел глазами здание, вдруг он что-то пропустил. — Оно же не картина.

— На самом деле в Руинах многие здания кирпичные или каменные, — разъяснила Айрис, подводя его ближе к стене. — Взгляни, — она указала чуть повыше своего плеча на некую надпись.

— Это стена, Айрис, — начал выходить из себя Колтон.

— Посмотри на нее повнимательнее.

Несмотря на казалась бы всю абсурдность, Колтон глядел сквозь завесу дыма окружающую их, на кирпичную стену не в состоянии увидеть ничего необычного. Айрис вытащила из сумки один странный прибор, который выглядел, как серебряный фонарик. Она нажала кнопку на нем, и фиолетовый луч осветил стену.

— А сейчас ты что-нибудь видишь на стене? — спросила она, вспоминая как когда-то, много лет назад, отец спрашивал у нее тоже самое насчет одной картины.

— Да, разумеется, — поморщился Колтон, но его лицо озарило любопытство. — Это своего рода разновидность живописи. Что это? — Он выхватил прибор из рук Айрис и зашагал обратно от стены, расширяя падающий свет на ней, так чтобы все сложилось в общую картину. — Это реклама, — заявил он. — Его внезапное волнение обратилось едва заметной улыбкой на губах Айрис. Грусть на его лице на мгновение исчезла, порадовав ее. — Это рекламное объявление о том, что банк Совета предоставит большой кредит, для улучшения уровня вашей жизни. Точно такая же рекламой, заполнены улицы во Вторых Штатах, — Он вернулся назад и посмотрел на Айрис. — Почему же точно такая же реклама нарисована на стене в Руинах?

— Точно не могу сказать, — ответила она Колтону, довольная от его воодушевления. — Но я предполагаю, что люди все еще жили в Руинах когда Совет управлял Первыми Штатами. Может быть, здесь у них было первоначальное место жительства, прежде чем они разработали план о Вторых Штатах. Но дело не в этом.

— Правда? Ты такая странная девушка, Айрис, — Колтон поджал губы. — Тогда какой смысл от этого здания, и лестницы, которую ты построила? На самом деле, я думал, ты собираешься рассказать мне что-нибудь, что поможет мне понять, что произошло с Евой.

Айрис пожала плечами. Неужели она перестаралась накаляя интригу? Или это она подсознательно пытается провести как можно больше времени с Колтоном? Ведь, он пришел сюда не ради нее. Он здесь из-за Евы. Она обязана проявить уважение. — Включи снова прибор, — сказала она ему. — И направь его луч на стену.

Бросив на нее осуждающий взгляд, Колтон с неохотой подчинился ей. Он нажал кнопку, включая прибор снова, и направил луч на стену, внезапно освещая ее фиолетовым светом.

— Круто. — пробормотал он.

— Это называется «черным светом», — сказала Айрис. — Ну а сейчас что ты видишь?

Поначалу Колтон ничего не разглядел. Айрис заметила, что с первого взгляда, как правило, глаз человека противится увидеть Пентименто. Конечно же не из-за неверия или упрямства. Просто многие привыкли смотреть на вещи под определенным углом и неспособны внезапно изменить свою точку зрения. Она внимательно следила как от замешательства лицо Колтона медленно вытягивается вниз. Похоже, он хотел что-то сказать, но промолчал. Зрачки Колера расширились. Черный свет выставил напоказ старый рисунок, спрятанный под рекламой Совета. — Это Пентименто, — сказал Колтон. Для такого уверенного в себе парня, его голос прозвучал испугано и потрясенно. Он даже прикоснулся кончиками пальцев к поверхности стены, чтобы убедиться, что это не обман зрения.

Айрис, точно также как и ее отец когда-то, с гордостью кивнула.

— Реклама Совета по всему зданию, вероятно скрывает старые надписи…

— Которые вероятно, оставили те, кто населял Землю до пришествия Чудовищ. Те кто жили еще в Первых Штатах. — подхватил ее мысль Колтон, опускаясь на колени перед стеной, словно перед святилищем. Это могло оказаться именно тем, что он искал. И приведет его к тому что он узнает хоть что-то о Чудовищах и выяснит, что они сделали с его подругой. — Я так и знал, — он щелкнул пальцами. — Те, кто жили здесь раньше, должны были оставить нам знак. Я так и знал! — Колтон встал и повернулся лицом к Айрис. Он снова окинул ее чертовски привлекательным взглядом. Таким, от которого по ее телу пробежала теплая волна. — Ты гений, Айрис, — он схватил ее за плечи. Айрис разволновалась. Его прикосновение и взгляд давали понять, что он собирается совершить что-то сумасшедшее. Он наклонился к ее лицу и поцеловал в щеку. Всего лишь дружественный поцелуй, обычно так целует один солдат другого после того как выиграли войну. Совсем не о таком, мечтала Айрис. Тем не менее, от прикосновения его губ, по ее спине пробежала приятная дрожь.

Смутившись от неловкости момента, Колтон, развернулся и побежал вверх по пролетам лестницы, освещая лучом света то одну стену, то другую. — Значит, все это время ты приходила сюда, никому об этом ничего не говоря? — он продолжал подниматься по лестнице. — Сколько часов ты проработала над этим зданием? Используешь ли ты жидкость и метод соскребания своего отца на рекламных объявлениях Совета? Как много здесь других зданий? И что на них написано?

— Да. Я много раз приходила сюда одна, — ответила Айрис, стараясь осмыслить сразу все вопросы, пока они не разбежались из ее головы, словно тараканы. Такое уже случилось с ней много раз. — Часть рекламы Совета облупилась сама по себе, возможно, по причине старения, или из-за фактора изнашивания, что означает, что здание, и Руины, по своей сути очень древние. Настоящий Пентименто обычно так и происходит под воздействием природных факторов или естественного старения. Методы моего отца немного нестандартные.

— Из чего следует, что именно так выглядел мир до прихода Чудовищ. — восторг Колтона достиг апогея. Но потом он остановился на верхнем пролете, всматриваясь в даль на сереющие Руины. — Но, что же, на самом деле, произошло здесь? Что случилось в этом мире еще до прихода Чудовищ?

— Может быть, ты был прав насчет того что Чудовища, спасли нас от нашей собственной деятельности, — сказала Айрис, хотя она никогда не покупалась на эти гипотезы. Она с пониманием относилась к такому роду внушений.

— Я знаю, что это была моя собственная оригинальная теория, — сказал Колтон. — Но я не могу себе представить, что люди способны разрушить все — он посмотрел на небо. — Я имею в виду, мы не могли бы уничтожить собственную планету. Только подумай, как мы тоскуем по природе. Как мы хотим, чтобы нас во Вторых Штатах, окружали настоящие здоровые деревья и цветы. Мы любим этот мир. Что-то еще случилось здесь. Может быть, Чудовища сами разрушили наш мир, чтобы управлять им после.

— Может быть, они уничтожили нашу планету, а затем почувствовали себя виноватыми, — Айрис просто подыгрывала ему, надеясь, что разговор приведет их к чему-нибудь стоящему.

— Мне не кажется, что Чудовища в состоянии сочувствовать, — Колтон посмотрел вниз на Айрис. — Они же забрали Еву.

— И еще кучу других девушек. — напомнила ему Айрис.

— Да, — устыдился Колтон. — Ты знаешь, мне ужасно плохо, от того что раньше я никогда не подвергал сомнению Зов Чудовищ, пока они не забрали Еву. Я имею в виду, что ужасные вещи творятся вокруг нас, и они никого не волнуют, пока мы не сомневались что нас они не касаются. Затем, когда от них пострадает близкий нам человек, мы вдруг понимаем, насколько уязвимы и слабы.

Вот это да. Айрис захотелось взбежать по лестнице и обнять его. Но она понимала что выглядит это по-детски. Бред. И к тому же неуважительно по отношению к Еве. Но когда кто-то вам нравится, так глупо допустить некоторую разумную причину что симпатична ему, что с тобой ему будет хорошо. Айрис и не подозревала, что Колтон глубоко задумывался об остальных. Возможно, он и не задумывался с самого начала, но теперь то он волнуется о них. Айрис нравились неравнодушные люди.

— Разумеется, если мы будем работать, как одна команда, мы узнаем правду, — сказала Айрис.

Колтон снова окинул ее горячим взглядам, как бы извиняясь за то что не был прежде не знаком с ней. — Так почему же они не упоминают о Руинах в наших школьных учебниках? — сменил он тему. — Попахивает великим заговором.

— Если заговор и существует, то организовал его Совет, который прекрасно знает, что в прошлом случилось с планетой.

— Скажи мне, Айрис. Как много рекламы, отодрала ты с этой стены?

— Не очень много, — ответила она. — Это утомительный и медленный процесс. Черный свет или рентгеновские лучи показывает только те изображения, которые частично стерлась, и никогда не показывают те, что скрыты под верхними слоями. Я работала только в тех местах, где как я предполагала, слова под верхним слоем, имеют хоть какой-то смысл. Обрати также внимание на то, что под рекламой Совета множество неразборчивых каракулей и старой рекламы. Кто-то решил, что стена прекрасное место для пустословия. Часть ее разрисована слишком странным граффити.

— Я заметил, — Колтон направил свет на часть стены рядом с ним. — Ко, — начал читать он видимую часть слова, попавшуюся ему на глаза. — Кa, — продолжил он. — Еще раз Ко, а затем снова реклама Совета. Как ты думаешь, что это значит? Какое-то сообщение? Кока- ко?

— Я подозреваю, что следующая буква Л, но я забросила работу над остальной частью, потому что полученное слово для меня непонятно, — сказала она. — Кока — кол. Что бы это могло значить?

— Ты права. Оно похоже на бред, хотя кто-то потратил время чтобы красивым почерком написать буквы, они выглядят изящными и огромными. Может быть, так называли верховное правительство в Первых Штатах. Кокаколтон. — ухмыльнулся он, понимая, что это вовсе не смешно. Айрис подумала, что он просто пытается разрядить обстановку. Она никогда не считала Колтона забавным. Обычно горячие парни не такие.

— Что за глупости, — пошутила Айрис. Это совсем не то, что я ищу.

Колтон остановился на лестнице направляя свет вниз на нее. — Как я понимаю, мы должны найти что-то, что подскажет нам о том, что произошло с планетой еще до прихода Чудовищ.

— Кто-то же должен был оставить ключ к разгадке, скрытый под рекламой Совета.

— Ты хочешь сказать, что Совет оставил рекламу на стенах, чтобы запрятать прошлое? Историю Земли? — Сказал Колтон. — Но почему тогда они просто не взорвали здание?

— Я не говорю, что это было сделано преднамеренно, — возразила Айрис. — Мой отец рассказывал мне, что это естественный процесс протекающий на протяжении многих лет. Новое поколение закрашивает своей рекламой более старые надписи. Также каждое поколение записывает свои слова на стене истории. Когда проходит достаточно времени, старые надписи иногда неожиданно объявляются под новыми, как на этой стене.

— Но ты не могла бы потратить кучу времени, и не найти ничего интересного, — отметил Колтон. — Где, то обнаруженное тобой место, которое имеет хоть какой-нибудь смысл?

— На самом деле, я нашла одну фразу. Подойди сюда, — попросила Айрис Колтона. Она забрала у него прибор направляя черный свет на часть стены, находящуюся на уровне их глаз.

— Что это, ради всего святого, за мамба-джамба? — выругался Колтон. Айрис чуть не рассмеялась. — Оу, — он почесал макушку. — Так Коди всегда говорит. Вынужден признаться, узнал это, когда проделал один забавный эксперимент над ним. — Колтон попытался скрыть свое смущение, читая слова на стене.

Слова, появившиеся из-под верхнего слоя, казалось бы написаны от руки. Возможно, неким спреем. Одно неполное предложение. Длинное:

«Человек всегда видит то, что..

Прочитал Колтон и замолчал. Остальная часть предложения была закрыта частью рекламы Совета, под изображением огромной зеленой кредитной карты. Колтон оглянулся на Айрис. — О чем это предложение?

— Я не знаю, — пожала плечами Айрис. — Но у меня просто к нему лежит душа. По-моему «Человек всегда видит то, что — Что? Такое странное заявление. Внутреннее чувство подсказывает мне, то что это очень много значит.

— Я тоже не знаю, — Колтон попытался стряхнуть пыль с предложения ладонью.

— «Человек всегда видит то… А потом что? — повторяла Айрис размышляя.

Колтон почесал затылок и неловко усмехнулся. — Я на самом деле не знаю. Но я понимаю, почему предложение в этом Пентименто привлекло твое внимание.

Айрис молча посмотрела на него.

— Такое ощущение, что это предложение имеет нечто общее с Пентименто, — объяснил Колтон. — Сма идея Пентименто заключается в том, что можно найти старое изображение под верхним слоем. В этом предложении много намеков на то, что все сокрытое можно увидеть, рано или поздно.

— Тут ты, пожалуй, прав, — сказала Айрис. — Должно быть я переоценила его важность. В нем возможно и нет никакого смысла, — Айрис прислонилась спиной к стене. — Мне очень жаль. Я знаю, тебе действительно небезразлично, что случилось с Евой.

— Да, — ответил Колтон. — А как насчет тебя? Зачем ты это делаешь?

Айрис попыталась держать язык за зубами. Она не собиралась рассказать ему, что когда-то она пожелала чтобы его девушку забрали Чудовища, пусть даже тогда она просто всего лишь нечаянно оговорилась. — Я не знаю, — сказала она. — Я думаю, поскольку я была одержима идеей Пентименто, я всегда желала столкнуться с ним в жизни. Кроме того, я даже представить себе не могла что прикоснусь к нему лично, я всегда ощущала себя чужой в этой стране и в этом мире.

— Кто тебе сказал, что я не чувствую себя точно также? — Колтон наклонился вперед упираясь руками в стену, рядом с ее головой. Его пристальный взгляд снова напугал ее. На этот раз он слишком сильно приблизился к ней. Она и не думала что такое возможно. — Мне всегда было непривычно в собственном теле. Я имею в виду, я результат того, что другие думают обо мне. Колтон, красавчик. Любимчик девушек, будущий победитель, каждый день одетый в крутые тряпки. Это место значит для меня, примерно тоже самое что и для тебя, — он пожал плечами. — Я имею в виду Руины, — он перевел взгляд на стену. Молодец, Колтон, подумала Айрис. Провел параллель между нашим одинаковым отношением к Руинам. — Я знаю, как только я вошел в них, я их возненавидел. Но теперь я внезапно влюбился в Руины. Даже не смотря на все оттенки серого, нависающие над ними, я влюблен в реально существующее место, где я могу быть самим собой.

— Так ты даже не расстроился в том что я толком не помогла тебе? — удивилась Айрис. Но означает ли это, что она сможет увидеть его снова?

— Шутишь? — Колтон сделал несколько шагов назад и воздел руки в воздух. — Со всей вероятностью, в Пентиментосе мы будем продолжать поиски, пока не узнаем, что произошло перед тем как пришли Чудовища…

Внезапно, Айрис услышала приглушенный монотонный звук. Она тревожно переглянулась с Колтоном, надеясь, что пули не задели их. Но это были не пули. Еле слышный звук, доносился со стороны Вторых Штатов.

— Это гудок, — сказал Колтон, его лицо вытянулось. — Почему наши телефоны не зазвонили?

В Руинах сигнал не ловит, — сказала Айрис, потирая руки. — Нам нужно вернуться. Прошла всего неделя с тех пор как… - она не смогла сказать «Ева».

— Мы должны положить конец этому, Айрис, — сказал Колтон. — Интересно, какую девушку выбрали на этот раз.

— 11-

Погодя Айрис направилась домой на обед с отцом, который по-прежнему поставил свободный стул для ее покойной матери. Айрис заметила на столе также пустую тарелку, салфетку и вилку с ложкой. Нет, ее отец не сошел с ума. Просто он таким образом оказывал уважение к своей покойной жене. Время от времени, Айрис ловила его за тем как он поглядывает на пустой стул, задаваясь вопросом, а не призрак ли матери сидит рядом с ними.

Чарльз, после смерти жены был не столь уж разговорчив. С тех пор он даже забросил свое хобби, как будто нет никакого смысла в поисках правды, если он не может поделиться ею с любовью всей своей жизни. Айрис относилась к нему с пониманием, и ела молча.

В отличие от других семей, Чарльз не беспокоился, что его дочери исполнилось семнадцать. Родителей во Вторых Штатах проживали чрезмерно тревожный год, когда их дочери достигли этого возраста. Например родители Зои. Страх за безопасность своего ребенка сочился из их глаз и, предполагалось что, их дочь не замечает его. — Быть подростком хреново, — говорила Зои. Неудивительно, что ей так хотелось посетить день рождения Веры, девушки которая только и делала что издевалась над ней в школе. Восемнадцатилетие похоже на рай, наконец-то освобождаешься от смертного приговора, и разорвав кокон становишься бабочкой.

Но если у обеспокоенной семьи не забирали их дочь, то раз в неделю они торжественно отмечали свободу своего ребенка. И сегодня был именно такой день, потому что другая девушка была выбрана Чудовищами. Во вторых Штатах несчастье одной девушки оборачивалось счастьем для всех других девочек — на предполагаемые, по крайней мере, ближайшие пять дней. Зов Чудовищ никогда не звучал раньше, чем через пять дней после предыдущего.

— Я прогуляла сегодня школу, папа, — сообщила Айрис, не глядя на него.

— А почему ты решила, сообщить мне об этом? — Чарльз подул на суп. Не то чтобы он разозлился, или обрадовался. Он просто не уверен чего еще ожидать от этого мира.

— Хм… Я просто подумала, что будет лучше, если ты узнаешь об этом от меня, чем от директора школы.

— С некоторых пор школа перестала уведомлять меня, поскольку я никогда не отвечал им обратно, — сказал он.

Айрис сделала вывод, что ее отец самый лучший папа в мире, хотя он и, кажется, немного безответственным в последнее время. Она вспомнила, что он не доверяет системе, как и она, и он предпочел не общаться с ними. Чтобы не чувствовать себя, словно клоун в цирке.

— Я понимаю, что я должна быть счастлива, от того что ты не поругал меня за пропуск школы, как родители Зои поругали бы ее, — сказала Айрис. — Но иногда я боюсь, что я безразлична для тебя.

Чарльз бросил ложку и повернулся к ней лицом. Он попытался улыбаться ей, но его улыбка получилась слабой и неуверенной. — Ты никогда не была мне безразлична, — схватил он ее за руку. — Я готов сразиться с драконами ради тебя.

— Драконов не существует, папа, — улыбнулась она. Она любила, когда он по-прежнему разговаривает с ней, как если бы она осталась десятилетней девочкой. Честно говоря, ей не хватало ощущения того, что ей снова десять, и тайны и опасности всего лишь в ее веселом воображении. Но она выросла и живет в реальном мире, в настолько реальном, что иногда он раздирают в клочья ее сердце.

— Тогда я буду сражаться с Чудовищами, — отдернув руку он выпил суп прямо из тарелки. — Прости, Габриель, — он кивнул на стул ее матери. Ее маму звали Габриэль — Сюзанн, и она никогда бы не позволила ему так себя вести.

— Прости мама, — а затем Айрис, также выпила суп прямо из тарелки. Ее отец отрыгнул. Айрис попыталась повторить за ним. Но у нее ничего не получилось.

— Теперь я убью драконов и Чудовищ ради тебя, — он вытер губы тыльной стороной ладони. Айрис так рассмеялась, что у нее разболелся живот.

— Так и как же ее звали? — лицо Чарльза вдруг страшно изменилось. Айрис поняла, что он спрашивает о девочке, которая была выбрана сегодня. Губы у нее искривились, от воспоминания о той минуте, когда она наблюдала, как сильно рыдая, та шла к яркому освещенному короблю.

— Элиа Уилсон, — ответила Айрис, уважительно наклонив голову. Ни одна семья не любила говорить о Невестах за ужином. Никто, также, не говорил о Невестах после того как они уходили. На следующий день, их имена не упоминались в некрологах электронных газет. Быть невестой намного хуже, чем просто умереть. Сегодня, девушка, член общества, только что исчезла из Вторых Штатов навсегда. Она даже не оставила после себя Пентименто. Ее имя навечно вычеркнуто. Таков закон Чудовищ: мы даем вам все, что вам нужно и о чем вы просили, для проживания изжитой жизни в металлическом городе, но взамен мы забираем по одной девушке, полной жизни, снова и снова.

Все о чем теперь могла думать Айрис так это о семье Элиа, сидящей за обеденным столом, и делающей вид, что их дочери никогда не существовало. Именно нарушением закона было возражать, горевать, или задавать вопросы. На самом деле, многие люди приветствовали идею, что Зов Чудовищ является спасительным для человечества. Когда-то одну девушку принесли в жертву во имя какой-то святой премудрости, не имеющей смысла, Существовала старая история, что столетия назад, девушка- пророк спустилась на Землю, для того чтобы указать людям правильный путь. Девушка, которая, предположительно была потомком Чудовищ. Но люди, отрицая все добро, исходящее от нее, отказалось верить ей и повесили ее умирать на крест. Непонятая ими, девушка умерла и вознеслась обратно к Чудовищам, омыв грехи человечества. Вот почему Чудовища забирают девушку в свой Зов, как напоминание человечеству о жестоком убийстве Прекрасной Леди Иисус. Теорий и историй об этом было пруд пруди, но правда была одна и ее никто никогда не рассказывал.

— Элиа Уилсон, — произнес ее имя Чарльз, словно читая молитву. Вбив ее имя в своем телефоне он нашел ее адрес. — Ясно — сказал он. — Хочешь ли ты, навестить ее семью? — спросил он дочь.

Айрис кивнула аккуратно вытирая губы, вставая из-за стола. — Давай навестим их. Элиа заслуживает того, чтобы ее помнили. — Айрис вернулась в свою комнату и вытащила из-под кровати картонную коробку. Внутри нее, хранилось кое-что особенное в небольшом и мокром комке земли. Там было то, что никто не видел во Вторых Штатах. Айрис нашла ее в Руинах, и до сих пор хорошо ухаживала за ней. Ее отец позвал ее. Настало время, отправляться в дорогу.

— 12-

Айрис сидела рядом с отцом в машине, припаркованной перед металлическим двухэтажном домом. Снаружи идет снег, и весь дом практически погружен в темноту, кроме столовой на первом этаже.

— Ты хочешь, чтобы я сделал все как в прошлый раз? — спросил Чарльз.

— Последний раз был перед домом Евы, — вспомнила Айрис. — Я боялась, что они не поймут, если увидят меня. Но я не знала, Элию Уилсон. Я надеюсь, что они примут ее. В любом случае, я не позволю им увидеть себя.

— Тогда хорошо, — сказал Чарльз, переводя взгляд обратно на дом. — Ты взяла ее с собой?

— Да, — Айрис нащупала ее в правом карман своего пальто. Нечто нежное и невесомое, завернутое в пластик. Самое дорогое, что она бережно хранила в коробке у себя под кроватью. Но прямо сейчас не нужно ее вытаскивать. Открыв дверь, Айрис шагнула в густой снегопад, и двинулась по направлению к входной двери Уилсонов.

Обернувшись к машине, Айрис напоследок взглянула на отца. Чарльз кивнул ей со слабой улыбкой. Айрис повернулась к дому, зажимая в руке свой драгоценный дар. Красную розу. Настоящую редкость, найденную ею в Руинах. Посреди всевозможных оттенков серого, она нашла живой ярко-красную розу. Единственное выросшее в Руинах, здоровое и невредимое растение. Почему такое возможно Айрис не знала.

Перед входной дверью, опустившись на колени, Айрис, положила на снег тщательно завернутую в прозрачную пленку розу. Она обращалась с ней осторожно, как с новорожденный младенцем.

Затем на снегу, не снимая перчатки с руки, она написала несколько слов. Написала их, повернувшись лицом к машине, и отвернувшись спиной к двери. Закончив, показала Чарльзу поднятый верх большой палец, оглянулась и тяжело вздохнула. К тому времени Чарльз уже завел двигатель автомобиля.

Еще раз глубоко вздохнув, позвонила в дверь, и спотыкаясь в снегу, побежала обратно к машине. Когда она открыла дверь, Чарльз вжал педаль газа в пол, как будто они только что ограбили банк.

— Подожди, папа, — взмолилась она, наблюдая за тем как женщина, вероятней всего мама Элии, открыла дверь. — Я хочу посмотреть.

Чарльз притормозил, пряча машину позади ограждения, так чтобы Айрис могла посмотреть, а мать Элии их не заметила.

Маме потребовалось некоторое время чтобы оценить, находящуюся в ее руке, красоту красной розы, и тихонько улыбнуться. И не имеет значения, что она не видела ничего подобного раньше. Роза была прекрасна, как утреннее солнце. В нее влюбился бы даже мертвый.

Мама Элии сняла с нее обертку и понюхала ее, глядя на звезды в небе. Осмотрелась вокруг в поисках, кто это прислал прекрасную розу Уилсонам, но так никого и не увидела.

— Посмотрите вниз на снег, — прошептала Айрис. — Пожалуйста.

Наконец-то, женщина, заметила слова, оставленные на снегу. Прочитав их, ее руки задрожали, и роза выскользнула из них рассыпаясь на снегу на лепестки. Упав коленями в снег женщина разрыдалась перед надписью:

Элиа Роберт Уилсон. Мы тебя не забудем.

— 13-

Колтону далось нелегко, заполучить разрешение родителей Евы, на посещение комнаты их дочери. Они встречались около трех месяцев, и совсем не похоже что Ева была его спутницей жизни. Оба они загубили свои души еще в средней школе, которая негласно требовала от них поведения, ожидаемого обществом. Как сын и дочь старейшин, которые были частью элитного Совета, Ева и Колтон играли свои роли правильно, хотя бы только до тех пор, пока не поступили бы в колледж. Там они смогли бы стать теми кем хотели быть, без всякого давления — по крайней мере так думал Колтон. Он не был уверен в Еве, потому что, именно она, часто угрожала разорвать их отношения.

Отец Евы разрешил Колтону войти в комнату, хотя и потребовал, чтобы он там не задерживался. Колтон сказал ему, что он только заберет подарок, который он когда-то подарил Еве, и сохранит его как память о ней. Вспоминать Невесту, было против правил Чудовищ, но это очень личное и особенное дело, тайно применялось среди некоторых граждан. Скорее всего, Чудовища не обращали на это внимание. Но Колтон подумал, что Чудовища никогда не показывали свою истинную злую натуру. Они прятались где-то в небе, на охраняемом корабле защищенным потоком света, играя Вторыми Штатами как марионеткой. Называя все это демократией и правилами Чудовищ. Они не придавали большого значения нескольким семьям тайно хранящим память об утраченных дочерях.

Заперев за собой дверь, Колтон, оставил маму Евы плачущей где-то на кухне. Комната не выглядела, так как будто Евы уже не существует. Все-таки с того момента еще не прошла и неделя, и никто не освободил помещение.

Комната у нее была шикарной. Все в ней было слишком дорогим и явно девчачьим. Колтон не знал, что искать в ней. После того как он расстался с Айрис, он бродил по улицам, как потерянный нищий, пытаясь найти место, которое мог бы назвать своим домом. Все окружающее его теперь было таким поддельным, после того как он открыл для себя Руины, и Пентименто. Он начал подвергать сомнению все вокруг себя. И причиной тому стала необычная девушка по имени Айрис. Произнеся ее имя, Колтон, улыбнулся. Ему не следует проявлять к ней чувства, ведь он недавно потерял Еву. Но он ничего не мог с собой поделать. Он никогда не тосковал за девушкой так скоро. Черт, он только сегодня познакомился с ней, а до этого времени они даже не были друзьями.

Но Айрис очень обаятельная. Но по большей части, она этого не понимает. Колтон подумал, что он бы никогда не встречался с такой девушкой, как Айрис. Что она по части внешности довольно таки средненькая. Лицо, как и у многих других девушек. Хотя с фигурой у нее все было в порядке. Ничего особенного и легкомысленного в ней не было, всего того что мужчины обычно искали у девочек во вторых Штатах. Но необъяснимым образом, наиболее сексуальным в ней была сила духа.

Мотнув головой, Колтон сел на кровать. Все не правильно. Его никогда не интересовала Eва, так сильно как Айрис, но Ева все еще была его бывшая, и новая девушка не займет ее место, пока он не почувствует, что сделал все от него зависящее, чтобы каким-то образом почтить ее память. Только, он не знал, как это сделать.

Зачем он на самом деле пришел в эту комнату? Что он ожидал в ней обнаружить? Ева была словно открытая книга. Ей нечего было скрывать. Она даже говорила, что одобряет правила Чудовищ. В любом случае, она была уверена, что ее никогда не выберут в качестве Невесты, потому что она дочка члена Совета.

— Ты была так неправа, Ева, — Колтон закрыл лицо руками. — Какие критерии отбора девушек у Чудовищ? Если даже дочери членов Совете не застрахованы от их выбора? А коли так, то почему они выбрали тебя, Ева?

Колтон шумно вздохнул, как будто задыхался от замешательства. Единственная, кто вызывал улыбку на его лице была Айрис.

Черт возьми, кто эта девочка? Я даже не целовался с ней.

Колтон встал и начал рыться в вещах Евы. Казалось бы, на тот момент, дурная работа. Он почти все знали о Еве. Она любила, фотографироваться, и всегда становилась на переднем плане любого снимка, независимо от того кто был с ней рядом. Колтон вспомнил, как ей не нравилось фотографироваться рядом с симпатичными девочками. Он нашел огромное количество совместных фотографий. На них она, как всегда на переднем плане, или обнимала его, или прижимаясь к нему. Колтон понял, что он выглядит скованным на этих снимках. — Как придурок, — так бы он назвал себя на них. Он решил, что его позы высокомерные и неестественные. — О. Давай. Ты не мог поменяться так быстро, — сказал он собственному отражению в зеркале. — Ты на фотографиях такой какой есть на самом деле. Ты всегда был таким. Он вовсе не добренький студент, и если бы Коди не рассказал ему о необычной девушке, которая нашла ключ к разгадке кто такие Чудовища, он бы никогда даже не взглянул в сторону Айрис. И постарайся не воображать, что на душе у тебя произошел переворот.