Покорившая небеса

Глава 12

— Прости! Пожалуйста! Это вот точно из-за меня! — наверное, уже раз в десятый затянул Грей.

— Да успокойся ты! — оборвала его я. — Я же даже не узнала, что не так. Может, насчитала чего не так, или ошиблась. Всё равно, платили мне каждый день, обед я забирала. Немного, но собрать успела, и ничего не потеряла. Меня даже не поколотили. Так что нечего переживать.

Мы шли с очередной охоты на дрова и хворост, и Грей очень переживал, что привёл меня на работу, а мне пришлось оттуда бежать со всех ног. Мы почти дошли до моего домика, когда нарвались на громко кричащую толпу.

— Вот она! Ведьма, как есть ведьма! И мошенница! — раздался визгливый голос из толпы, и нас с Греем тут же окружила толпа злых горожан.

— Раз виновница найдена, то приступим к разбирательству. — Даже не посмотрел в нашу сторону неприятно толстый мужик. — Итак, вы, достопочтенная трактирщица Надин Фирес, заявляете, что эта девушка, мошенница Лена, обманула вас и вашего мужа, в результате чего, вы понесли убытки и оказались почти на грани разорения?

— Да, цеховой судья, истинно так. — Поддакнула, зло посмотрев на меня, трактирщица, выбравшись из толпы. — Она несколько дней показывала нам якобы рецепт удивительного блюда, сначала показала мне и мужу, потом кормила посетителей. И все были довольны. Мы заплатили ей за него пять серебряных линьков, но она потребовала ещё и золотой. Я её прогнала. Мы купили дорогие составляющие для блюда, и начали готовить. Но в результате все сгорело! Испорчена посуда, весь трактир пропах жжёным, клиенты ушли… Кто мне это всё возместит?

— Это ложь! — возмутилась я. — Какое ещё блюдо? Я только вела простые счета, пока эта жаба болела, да сварила простой суп с лапшой, когда у них повар не вышел. И платили мне четыре медных линька в день.

— Жаба? Это я жаба? Ах тыыы… — завопила она и, бросившись на меня, вцепилась в рубашку.

От рывка ткань затрещала, но выдержала, однако небольшие крючки на горловине оторвались. И в разъехавшемся вырезе всем оказался хорошо виден артефакт-ошейник. Тут толпа отшатнулась, словно у меня там всё признаки бубонной чумы и холеры заодно! Фарт, спокойно спавший у меня запазухой, выкарабкался на плечо и грозно оскалился.

Я, пользуясь растерянностью притихшей толпы, схватила Грея и потащила его к дому, до которого оставалось рукой подать. Ключ от замка из специального кошелька на поясе я вытащила с завидной скоростью. А если бы какой-нибудь фокусник видел, как я не только сама просочилась внутрь дома, но и успела утянуть Грея, позеленел бы от зависти.

— Что это было? — спросила я напуганного Грея.

— Старая Надин похоже хотела обвинить тебя в том, что ты подсунула ей неправильный рецепт. — Кивнул на дверь, за которой ещё были слышны голоса, он. — Что ты там готовила?

— Да ничего необычного. Что она там придумала про какое-то непонятное блюдо? — шёпотом возмущалась я. — Обычный суп с лапшой. Собственно лапша в курином бульоне.

— Лапша? Это что? — удивился Грей.

— Ты издеваешься? — не поняла я, но уточнить, что это за приступ юмора не успела.

В дверь за моей спиной постучали. Вежливо так, аккуратно.

— Ваше сиятельство… Герцогиня, вы меня слышите? У вас всё хорошо? — раздался почему-то сильно испуганный голос из-за двери. — Это я, казначей. Помните, вы приходили за деньгами и ключом от дома невесты?

— Помню. И зачем вы пришли? — спросила я, не торопясь открывать двери.

— Не бойтесь, госпожа невеста. Я принёс ключи, тут подготовлен дом на улице получше, где вас не будут беспокоить всякие скандальные клеветники! — буквально лебезил казначей, откровенное желание угодить пугало гораздо больше, чем его же хамство и равнодушие.

— Это ещё зачем? Меня и тут всё устраивает. Я вот только ремонт закончила. Неужели не видно? — ответила я.

— Помилуйте, госпожа! — проскулили за дверью.

— Ничего не понимаю. — Грей тоже смотрел на меня с удивлением.

Дверь я решила всё-таки открыть. Я же невеста дракона, что они там могут мне сделать?

— Доброго дня, госпожа невеста! — пытался поклониться цеховой судья. — Не переживайте, мы разобрались в этом лживом навете! Лгунья получит плетей и месяц работ на сточных водах города за такой возмутительный поклёп!

— Хорошо, — осторожно начала я и уточнила, — то есть, ко мне никаких претензий нет?

— Конечно, нет! Какие могут быть претензии? Это Надин всех взбаламутила! Вы уж простите за беспокойство! — как-то кисло улыбался мужик.

Толпа заметно редела, многие и вовсе делали вид, что спешили по своим делам, и притормозили всего на минуту. Но уже опять торопятся. Цеховой судья и вовсе чуть ли не убежал, оставив меня один на один со знакомым мне казначеем.

— Я всё-таки по поводу домика… Может вам помочь? Ну, с переездом? — юлил казначей.

— А зачем мне переезжать? — не поняла я. — Мне и тут очень хорошо!

— Да район здесь… Так себе. И домик не обустроен, ни мебели… Да ничего тут нет! — доказывал мне казначей, тыча руками в открытую дверь. — А там и привычнее, и уютнее. И служанку выделим…

— Зачем мне ваша служанка? — удивилась я. — Я сама мусор выкинула, дом отмыла, покрасила… Грей мне вон печь наладил. Артефакты заменили. Что с вами? Вам плохо?

Мы еле успели подхватить казначея, у которого ноги почему-то перестали слушаться. Втащили беднягу в дом и усадили на стул с одной из сторон стола, чтобы он мог опереться.

— Герцогиня, может, вы всё-таки переедете? Ну что вам стоит? — уговаривал меня казначей.

— Вы мне объясните или нет, почему я вообще должна куда-то ехать? — уже начала раздражаться я. — Я тут всё сделала, как мне нравится, под себя! А вы меня заново куда-то гоните?

— Нет, что вы? Никуда не гоню. Но неужели вам здесь нравится? — сменил тон казначей. — Может, чего не хватает?

— Мне нравится! На ближайшие полгода это мой дом и никуда я не поеду. И все… — договорить я не смогла, потому что Фарт с громким писком сорвался куда-то бежать, чем меня напугал.

Но крыс вскоре вернулся, демонстративно притащив и положив на стол почти пустой мешочек с содержанием.

— Ой, да конечно! Все расходы возместим! Если нравится, то и пусть. Вы только не забудьте, что я вас просил в другой дом и вообще… — непонятно от чего теперь обрадовался казначей и выложил на стол мешочек раза так в два больше того, что выдал мне с содержанием. Толстенький такой, опустившийся на стол с тяжёлым звуком.

Казначей, чуть ли не пританцовывая, скрылся за дверью, а мы с Греем только переглядывались. Но раз мне неожиданно выделили лишних денежек, то я решила исполнить свою задумку. Купила в кондитерской несколько больших пряников в глазури, сладостей в привычном мне понимании здесь не было, и отправилась в гости к соседям.

Мальчишки смотрели на пряники с жадностью, словно никогда и не пробовали. Спрашивать об этом я не стала, только улыбалась, глядя как мелкие уплетают лакомство.

А вот о непонятном поведении горожан, судьи и казначея, рассказала соседке, когда дети убежали гулять, а мы остались за столом с ней и Греем.

— А чего ты удивляешься? Неужели не знаешь? — ответила мне соседка. — Хотя, ты же то дом красишь, то из леса с тачкой по пять раз на дню идёшь. Даже и не верится, что аристократка. Впрочем, про вас, Орландских, всегда говорили, что вы странные. Видишь ли, палачей, что тебя пытали, принц самих в пыточные отправил. То, что осталось, до сих пор на кольях трепыхается. Кроме этого, герб Орландских восстановлен, сняты все обвинения. А ведьму, что виновна в оговоре вашего семейства, приговорили к сожжению. Только принц там что-то сделал, что именно никто не говорит, но слышали от солдат караула, что он ее вроде чем-то напоил. Так та ведьма второй день заживо горит, и не сгорает. Голосит так, что ближайшие к тюрьме улицы спать не могут. Но убить её нельзя. Иначе сам на её место встанешь.

— Значит, виновного нашли. — С горечью протянула я.

Благодаря рассказу и памяти Элейны, я прекрасно знала, кто действительно был виноват. И это была не ведьма.

— Конечно. Вот казначей и забегал. Все ж понимают, что если бы не тюрьма и пытки, то герцогская дочь невестой дракона не стала бы. Поди, и принц вину свою чувствует. А что если он решит проверить, где ты живёшь и как? Закон он конечно закон, но не настолько суров, чтобы мимо него лазейки не было. — Усмехнулась соседка. — А тут от дома одни стены стояли. Думаешь, охота казначею в компанию к ведьме?

— Допустим. Явно же свою шкуру спасал, а не обо мне беспокоился. А с остальными-то что? — спросила я.

— Вот смотри. Приготовила ты какую-то то лапшень. И тебе, герцогской дочери, это блюдо и простое, и понятное. А я, например и слышать о таком не слышала. И оно, наверное, вкусное, раз трактирщица так в него вцепилась. — Разъясняли мне. — Да только видно что-то пошло не так, раз у неё вместо навара всё погорело. А так, она того что ты невеста не знала, зато успела расспросить, что живёшь в бедном квартале, сирота… Кто за тебя заступится?

Что-то смутное, из моих собственных воспоминаний пыталось достучаться до мозгов. Но что-то это воспоминание было таким невнятным, таким далёким… Я решила себе помочь понять, что именно меня цепляет. А заодно и отпраздновать счастливое избавление от проблем.

Правда сначала я собиралась дойти до площади. Крики ведьмы я услышала издалека. И это было жутко. Меня никто не задерживал, никто не мешал. Только ведьма, увидев меня, перестала кричать и только скулила.

— Клинок. — Протянула я руку к ближайшему стражнику из конвоя.

Нас учили актёрскому мастерству, да и тело прекрасно помнило движения. Моя рука, протянутая ладонью вверх, была жестом герцогини, а не нищенки, просящей подаяние. Стражник даже не подумал ослушаться. Холодная рукоять легла мне в ладонь.

Дрова и хворост уже прогорели, а новые только собирались подкладывать, поэтому я легко их раскидала ногой, освобождая себе путь. Каменная тумба в основании железного столба, к которому была прикована ведьма, позволила нам обеим стоять рядом. Глядя в глаза друг другу.

Ведьма поняла, зачем я пришла без слов. Громко выдохнув, она прикрыла воспаленные и обожжённые глаза.

— Один удар в сердце, герцогиня. И в голосах ветра появится один, который будет вечность благодарить тебя за милость. — Прохрипела она, настолько сорванным голосом, что некоторые слова я еле-еле разбирала.

Сказать я ничего не могла, да и не хотела. Возможности её освободить у меня не было, да никто и не позволил бы. Но избавить от этих мук, я имела право. Потому что знала, кто по-настоящему виноват и понимала, кто принимал судьбоносное решение. Я приставила остриё клинка к груди ведьмы и резко надавила всем телом. Её зрачки резко расширились, недоверие в них сменилось надеждой, из уголка облегченно улыбающегося рта потекла темная кровь.

— Твой удар милосерден. — Выталкивала она слова. — Запомни, тебе нужен сок диких трав. Спас…

Каждое её слово замедлялось, взгляд устремлялся в пустоту. Когда тело ведьмы обмякло, я закрыла её глаза и выдернула кинжал. Площадь молчала, собравшаяся толпа расступалась, но ни горожане, ни стражники меня не останавливали.

— Так Орландская же. Они всегда были милосердны, даже к врагам. — Доносились тихие перешептывания из толпы.

— Глумиться над поверженным это подло и мерзко! Такое могут допустить только трусливые и недостойные! — выдал кто-то и на него тут же зашикали со всех сторон.

А мне хотелось уйти с этой улицы, от этой толпы, от по-настоящему мерзкого запаха, витавшего в воздухе. В какой-то момент я услышала доносящиеся издалека знакомые звуки и шла уже на них.

— Как же ты достал! Сколько можно? — возмущался высокий и крепкий такой на вид молодой мужчина с волынкой.

— Ну, ведь кто-то снизу нам тогда подпевал! Ты же слышал! — ответил парень помоложе, стройный, но не щуплый, а такой… изящный, как японский каратист.

Странное дело он был выбрит налысо, а уши у него были настолько длинными, что торчали над макушкой. Он сидел на трёхногой табуретке за странной конструкцией из натянутых кусков материала или кожи на обручи. И с палочками в руках. Барабанщик! Вот это сюрприз!

— Лир, ну ты сам подумай. Это тюрьма. И голос тот был из подвалов тюрьмы. Сам ведь понимаешь… — не стала говорить о возможной судьбе узника девушка с флейтой в руках. — Давай ещё раз, и пойдём по трактирам или на весёлую площадь. Заработок нам тоже нужен.

Согласившись с девушкой, оба её спутника начали играть тот самый мотив, под который я пела в тюрьме. Вот и сейчас, сделав пару шагов вперед, я с радостью начала выводить знакомые слова. Лопоухий Лир сиял улыбкой и жарил на своих барабанах так, что было сложно отследить движения его рук.

— Так тебя выпустили? — обрадовался он мне как хорошей знакомой.

— Лир, ты дурак? — кивнула на мою шею девушка.

— Ой, герцогиня…

— Можно просто Лена. А это Грей. А на плече у меня Фарт. — Представила я своих спутников.

— Лена, — медленно выговорил моё имя Лир. — Может, ты пойдёшь с нами? Мы будем играть, а ты петь.

— Сегодня точно не смогу, но идея хорошая. — За этими простыми разговорами, я пряталась от действительности, в которой я буквально четверть часа назад убила человека. И пусть это было освобождение от мук, но это не отменяло того, что эту жизнь отобрала я.

— А где тебя теперь искать? Ты придёшь сюда? А когда? — вцепился в меня ушастик.

— Давайте, лучше вы ко мне в гости заглянете? Можно прямо сегодня! — я несколько раз повторила свой адрес, чтобы уличные музыканты точно запомнили.

У меня был повод приготовить ужин. Придут, хорошо. Посмотрю, что за люди, может, сработаемся и жить я смогу, не завися от выплат содержания. А петь на улице я зазорным не считала.