Покорившая небеса

Глава 37

— Ну не переживай ты так! Может всё ещё образуется. — Успокаивал меня Лир.

— Дёрнуло же меня именно в этот момент спросить! — не могла успокоиться даже несколько дней спустя я.

Кто же знал, что пол храма, это, оказывается, площадка алтаря, а магия ритуала действовала просто, и касалась всех ступивших на алтарь?

— Я сам виноват, — убеждал меня Лир. — Магия же лишена разума. Проводится ритуал, я стою в алтарном круге и смешиваю свою кровь с чужой. Может, теперь я вообще смогу уговорить дракона покинуть наш мир или оставить всех в покое. Ведь я связан и с тобой, и с ним. Если он навредит тебе, то пострадаю я, а значит и он сам. Может, это и есть выход?

— Если честно, то я уже не знаю, что и думать. — Призналась я.

Вздохнув я отошла к борту, порывы ветра в последнее время, были единственным, что меня бодрило. Чем ближе мы были к острову, тем сильнее на меня накатывала апатия и какая-то сонливость. Даже Валлиард не злил так, как раньше.

Винард рассказал, что так всегда. Видимо действие ошейника. Я невесело усмехнулась странной заботливости дракона. Мол, я вас, конечно, сожру, но так, чтобы вам не было страшно. Ещё одну странность я заметила чуть позже. Чем ближе был остров дракона, тем реже я встречала кого-то из команды корабля. Словно они меня избегали.

— Так и есть, — подтвердил мои догадки Винард. — Каждый раз это тяжело, привозить сюда девушек.

С бастардом мы поговорили ещё после храма.

— Я не хочу для тебя становиться ещё одним драконом, к которому ты привязана магией, парностью или ещё чем-то. — Сказал он.

И мы решили расставлять точки после того, как встреча с драконом останется позади. Да и смысл был признаваться в своём волнении и в том, что когда он подходит и вот так упирает руки в борт с двух сторон от меня, мои тревоги исчезают. А сердце наоборот, начинает куда-то торопиться, разгоняя сонливость и усталость по дальним углам. Нам обоим предстоит впереди смертельная опасность!

Остров дракона встретил нас сыростью моросящего дождя и тишиной. Ни ветра, ни птиц. Даже шума капель было не слышно. Везде были огромные валуны, вросшие в землю и покрывшиеся мхом, а редкие деревья стояли, вытянув к серому небу свои сухие ветви.

— Странно, — задумался Лир, обходя по кругу одно из таких деревьев, и приложил ладони к могучему стволу. — Что бы дерево и мне не ответило? Я такое видел только в местах больших жертвоприношений.

— Может здесь погибло слишком много людей, когда сюда прилетел дракон? Или ещё раньше. — Предположила я.

— Возможно, — протянул Лир.

Было решено, что мы остаёмся здесь. Мы, это Лир, Фарт и я. А принц и бастард идут к дракону. Точнее Винард поставил нас в известность таким тоном, что обсуждений не предполагалось. Странно, утром мужчина, к которому меня потянуло душой ещё во время путешествия за травами, отправится на верную гибель. А я…

Мне всё равно. Как будто кто-то взял и выключил мои эмоции. Я ощущала себя словно в тумане. Когда ты вроде знаешь, что вокруг что-то и кто-то есть, а не можешь увидеть. Вот так же и я не могла ничего почувствовать. Это меня насторожило.

Я потянулась за инструментом. Пение очень долго было моей единственной отдушиной и радостью. И мои чувства всегда ярче всего звучали именно в моих песнях. Но сейчас мой голос был сух и бесцветен. Только пару раз что-то такое кольнуло…

Вот оно что! Ну, нет! И с упорством бабочки, бьющейся о стекло в надежде обрести свободу, я начинала следующую песню, едва закончив предыдущую.

Языки огня, голоса огня,

Воздух пахнет мятой и дымом костров.

Просыпайся, дева, услышь меня,

Сбрось скорее тяжесть своих оков.

Разлетаются в небо ночи

Миллионы палящих искр.

Открывай же скорее очи,

В пламя яркое обернись.

Твои песни про дальние страны

И чужие волшебные сны

Пусть бегут вдоль болот туманных,

По следам молодой весны.

Босиком танцуй на костях зимы,

Своей огненной страстью сжигая до тла,

Пусть пылает костер, обжигая холмы,

Ты, родная, итак слишком долго спала. — Выводила я, вкладывая всю себя в каждое слово.

Радостно ощущая, что по панцирю, сковавшему мои чувства и эмоции, одна за другой бегут трещины. Пела я и про травы, и про дракона…

Тяжёлый вздох, что пронёсся за моей спиной порывом ветра, заставил замолчать и обернуться. То ли небольшая гора, то ли огромный валун, под защитой которого мы развели костер, вдруг подëрнулся туманной дымкой. Размытые очертания становились всё чётче и ярче, пока отблески костра не заплясали на острых гранях изумрудно-чëрной чешуи.

Ещё секунда и на меня в упор смотрели огромные глаза, в которых полыхало янтарное с зеленью пламя.

И это лучшее не свете колдовство,

Ликует солнце на лезвии гребня,

И это все, и больше нету ничего -

Есть только небо, вечное небо. — Повторил за мной мягким бархатом с далеким рокотом голос, идущий непонятно откуда. — Ты меня понимаешь, удивительная человеческая самка. Ты погибнешь последней…

— Может лучше сначала сдохнешь ты? — закрыл меня собой Винард.

— Опять ты!!? — разъярился дракон. — Да сколько можно? Когда же ты, наконец, угомонишься?

— Как только избавлю мир от тебя! — выставил вперёд меч бастард.

— Без тебя справлюсь! — плевался дымом, зло сощурив глаза, дракон. — Нашёл бы себе какую-нибудь самочку и высиживал бы таких же как и ты мерзких, беспокойных детишек!

— А я и нашёл. Лучшую девушку в этом мире, но одна чешуйчатая гадина решила её сожрать! — ударил бастард по чешуе мечом.

Дракон взревел, в небо взвилось пламя из его пасти. Странный меч бастарда оставил широкую борозду на коже дракона, а там где сталь срубила чешуйки, показалась кровь.

— Чешуйчатая гадина, это, если ты не понял, ты. — Решил отвлечь внимание от бастарда Лир.

— Я не жру человеческих самок! — возмутился дракон, вытягивая шею. — В мой мир пришла беда. Наши кладки стали застывать! И я знал причину, я летел уничтожить того, кто решил, что сможет покорить драконов, уничтожив их потомство. И прямо в полёте я очутился здесь, в вашем бесцветном, холодном мире. И почему интересно? Разве не потому, что именно здесь преступили запрет?

— А девушки здесь причём? — решила спросить я, раз уж дракон не испепелил здесь всё, а разговаривает.

— Кровь нетронутых человеческих самок позволяет созреть кристаллу перехода, который я создал из драгоценной друзы, найденной здесь, в пещерах, и своей крови. — Гораздо более мягким голосом ответил мне дракон. — Ещё пару лет и я смогу вернуться домой!

— Ещё пару лет? Но ты и так уничтожил почти две тысячи девушек! Две тысячи жизней! — возмутилась я.

— И что? Всего лишь. Жизни человеческих самок за возвращение в мой мир? Меня устраивает цена. — Начал злиться дракон.

Тем более, что подкравшийся к нему Валлиард хорошо так рубанул его по шее, а Винард полосонул снизу по груди.

— Всего лишь? — я не находила слов, от возмущения, злости и бессилия. От чудовищности того, что какой-то ящер так легко обрёк стольких на смерть. — Да чтобы ты каждую из этих жизней оплакивал и проклинал сам себя за каждую из них. Чтобы сожалел о приченённой боли…

— А я и так сожалею! Я сделал всё, что мог! Погибали только тела самок, а души засыпали и превращались в драгоценные камни. Я их храню! Каждый! — всё-таки полыхнул в сторону братьев дракон

. — Конечно! — выкрикнула я. — Что тебе до этих жизней? Каких-то человеческих самок, как ты говоришь.

— А каких? — даже оторопел дракон. — Принадлежали бы к моему народу, были бы драконьи самки. Или эльфийские. А так человеческие. Что не так?

Воспользовавшись тем, что дракон отвлёкся, Винард взбежал по гребню валуна рядом, и с него прыгнул на спину дракону. Промахнуться было сложно, с учётом размеров дракона.

Рыцарь со всего размаху всадил меч в основание крыльев дракона. Тот дико заревел, вскинулся на задние лапы, скидывая с себя рыцаря, и скрылся в непонятно откуда взявшемся тумане.

— Небеса! — вдруг счастливо рассмеялся едва отдышавшийся от падения с дракона Винард. — Эта тварь уязвима для оружия ирлингов!

Фарт, забравшись на нагрудник рыцаря, воинственно оскалился и хлестанул хвостом.

— Спасибо, Фарт. — Погладил его Винард. — Я помню про драконий хвост.

— Значит, в своей пещере он растит кристалл, который должен вернуть его в мир драконов, — задумался Лир. — А кормит его кровью. Тех самых ста тридцати невест каждый год.

— Я знаю, где эта смердящая пещера, — напомнил Винард.

— И он сейчас ранен, — добавил Валлиард.

— И он будет яростно оберегать этот самый кристалл! — попыталась остудить их пыл я.

Но мужчины решили идти сейчас, пока дракон ранен, а то вдруг на нём всё заживёт? Слышать о том, чтобы взять меня с собой, никто даже не захотел. Принц и Винард уже успели отойти от лагеря, когда я решилась. Окрикнув бастарда по имени, я сорвалась с места бегом. И не давая себе шанса передумать, привстала на цыпочках и поцеловала его.

— Возвращайся, — попросила я тихо, чувствуя, как горят щëки, а ошейник на мгновение сжался вокруг шеи. Словно намекал, что не стоит этого делать.

— Я вернусь, и увезу тебя на Север, где тысячи звёзд отражаются в ледяных зеркалах. — Пообещал мне Винард, полыхнув изумрудным пламенем во взгляде.

Даже когда оба воина в старинных доспехах ирлингов давно скрылись из глаз, я стояла и смотрела в ту сторону. Наверное, поэтому не почувствовала приближающейся опасности.

Только когда мощные когти сомкнулись вокруг моего тела, и я оторвалась от земли, я испугалась. Полёт был недолгим, и восторга не вызвал. Особенно приземление. Дракон просто разжал когти и позволил мне упасть. Высота была небольшая, но падение на камни мало кто может назвать приятным.

— И смысл? Винард уже идёт сюда. О чём ты прекрасно знаешь. — Сообщила я тяжело приземлившемуся дракону. Раны видимо его всё же беспокоили.

— Пусть идёт, я ещё после прошлого его визита защитился. — Простонал дракон, вытягивая крыло. — Дорогу сюда сможет теперь найти только тот, кто связан со мной. Насколько я понимаю, ошейника на этот безумце нет.

Я мысленно порадовалась, что не успела рассказать о Лире. И пожалеть, что у меня нет даже какого-нибудь кинжала из наследства ирлингов.

Я огляделась, рядом со стеной пещеры, может на расстоянии всего трёх-четырëх шагов, мерзко пульсировал странный сине-бордовый камень. Он весь, словно венами, был обвит нитями застывшей крови.

— Артефакт должен был усыпить твою душу, — начал говорить дракон. — Но ты почему-то разбила будущие грани драгоценного камня. Жаль. Это, наверное, был бы самый красивый кристалл в моей сокровищнице. Прости, певчая самочка.

Драконьи когти снова обхватили меня, и начали сжиматься. Я посмотрела вниз, дракон держал меня прямо над своим выпестованным камнем перехода. Спину обожгло жаром, мои крылья забились, помогая мне вырваться, но кончик когтя дракона всё-таки распорол мне ногу, и моя кровь пролилась на кристалл.

— Лена! — сложно было узнать в этом голосе Винарда.

В немыслимом прыжке он оттолкнулся от кристалла, обрушивая его, и всем телом вогнал свой меч в грудь дракона.

— Элейна! — голос Валлиарда смешался с рёвом пламени.

Я с удивлением наблюдала, как в огромном пламенном столбе растворялся наследный принц империи, превращаясь в огненного крылатого льва. Он схватил лапой драконий камень и сжал. Послышался звон стекла, а на стене засверкал разлом, который увеличивался с каждой минутой.

— Смотрите! Переход! — закричал Лир, указывая на стену.

В этот момент дракон стегнул своим хвостом, но на его пути встал крылатый лев. Камни, полетевшие брызгами в разные стороны, смяли одно из моих крыльев. Мой вскрик донёсся до льва и Винарда. Огненный зверь сшибся с драконом, чьи когти пропороли грудь льва насквозь. А меч бастарда нанёс вторую рану дракону, чуть ниже шеи.

Невероятным усилием, дракон вырвался и стоял пошатываясь прямо напротив разросшегося разлома, в который уже было видно небо другого мира и ярко-зелёные холмы. Лев хрипел, удерживаясь на весу за счёт опоры на одну дрожащую лапу. Я старалась зажать рану на ноге и поджать крыло так, чтобы оно не болело. Винард тяжело дышал, но по-прежнему сжимал в руках меч.

Гнетущую тишину расколол неизвестный мне, но явно боевой клич. Лир на бегу сгреб самые крупные осколки кристалла, прижал к груди, и с разбегу ударил всем своим телом в грудь дракона, где были две страшные раны от меча Винарда.

Дракон пошатнулся, видимо от боли, но и этого хватило, чтобы он начал заваливаться. Только вместо стены был разрыв, который тут же схлопнулся, стоило дракону, осколкам камня и Лиру в него провалиться. А с моей шеи с гулким стуком свалился ошейник дракона.

— Лир! — закричала я, понимая, что он меня не услышит.

— Он связан с драконом. — Прохрипел Валлиард.

Его грудь представляла собой кровавое месиво. Даже доспехи ирлингов не спасли принца. Я заметила кровь, уже сбегающую из уголка губ и быстро гаснущий взгляд. Подтягиваясь на руках, я подползла к нему. Рядом опустился доковылявший до нас Винард. Именно на его грудь я облокотилась, чтобы удержаться сидя и не упасть. Даже поломанное крыло стало как будто меньше ныть.

— Элейна… — протянул еле слышно Валлиард, когда я осторожно уложила его голову себе на колени.

— Её здесь нет. — Призналась я. — Я родилась в далёком отсюда мире и под другими звёздами. У нас нет драконов, магии и крылатых львов. Когда я погибала, душа Элейны вырвала мою душу из тела. И подарила мне месяцы жизни здесь, в этом мире. А её душа где-то рядом… Может, ты сможешь её найти, удивительную девушку с заплаканными, но такими красивыми глазами цвета дымчатого кварца.

— Повтори, — сверкнул отблеском опасного пламени взгляд принца.

— Я не Элейна. Душа другая. — Послушно повторила я.

— Старую беседку с завядшими розами не троньте! — приказал принц. Голос его становился все тише и не разборчивее, а взгляд окончательно гас. — Я знал… А розы цветут сильнее от любви…

Эпилог.

— Ваше Величество, его Высочество, принц Лиард, снова изволил не посещать занятия с учителями. — Доложил мне наставник сына шепотом, чтобы не разбудить Аврору, уснувшую у меня на коленях под старым клёном в саду.

— Опять? — улыбнулась я, поглаживая кудрявые локоны дочери.

— Перед побегом, он совершил набег на дворцовую кухню, где забрал корзинку с персиками и только что испечëнные пирожные. Как всегда, для печальной леди. — Добавил мэтр.

— Я поговорю с сыном. — Заверила я наставника.

— Пирожные? — похлопала сонными глазками Аврора, услышавшая волшебное слово.

Поднимаясь, она потревожила дремавшего рядом с ней Фарта. За что наш императорский крыс тут же был обласкан и усажен на плечо.

— Наш кондитер только что испёк. — Не удержался от улыбки мэтр.

Впрочем, это не удавалось никому во дворце. Дочь росла всеобщей любимицей и беззаветно обожала брата. Он был единственным, кому позволялось брать её любимые пирожные без спросу. Понаблюдав, как её высочество Аврора, и будущая герцогиня Орландская направилась за лакомством, держась за руку наставника брата, я поднялась и пошла в старую часть сада.

Придворные сюда редко заходили, это место пользовалось дурной славой. Здесь иногда придворные видели очень красивую и печальную девушку, прямо сказать, что похожую внешне на меня, никто не осмеливался. Поэтому её звали просто печальной леди.

Но стоило кому-то потревожить тишину рядом с беседкой старых роз, как леди исчезала в мягком мерцании. А осмелившийся потревожить её покой, потом мучился от кошмаров и утверждал, что видел призрак принца Валлиарда в старинных доспехах. Впрочем, видели его не только во снах. Один из садовников утверждал, что он, пожалев засохшие цветы, попытался хоть как-то поухаживать за ними. И именно за этим занятием встретил призрака принца.

— Может их хоть подкормить? — спросил растерявшийся парень, рыхливший землю у корней засохших кустов. И утверждал, что принц ему согласно кивнул.

Но главное и Элейну, и Валлиарда видел мой десятилетний сын, родившийся через два года после исчезновения дракона и гибели принца, и через год после нашей свадьбы с Винардом и коронации.

— Как с вами, женщинами, тяжело, — громко вздыхал сын, осматривая сухие плети. Чем вызывал понимающие улыбки у меня и отца.

— Лиард, тебя опять потеряли учителя. — Улыбнулась я зеленоглазому как папа и светловолосому сыну.

— Я сейчас приду. Я помню про занятия. — Заверил меня сын, расстилая на небольшой столик белую салфетку и ставя на неё угощение.

— Музыкальная шкатулка, сладости, горящие подсвечники-артефакты… Я чего-то не знаю? — спросила я.

— Смотри! — сын за руку подвёл меня к одной из стен, плотно увитой засохшими розами.

На фоне давно потемневших побегов, ярким зелёным росчерком был заметен совсем молодой побег.

— Неужели… — рассматривала я ещё тугие бутоны.

— Простила! — улыбнулся сын.

Эпилог про дракона.

Боль, заставившая меня пошатнуться, разрывала грудь и шею, непонятная тяжесть мешала вздохнуть. И я не сразу осознал, что я лежу. Я даже не почувствовал, когда упал. Боль начала утихать, я провёл рукой по груди и резко распахнул глаза.

Рядом раздалось чьë-то кряхтение. А я судорожно ощупывал места своих ран и разглядывал собственные руки, боясь себе поверить. От смертельных ран остались болезненные, явно сулящие мне прибавку в количестве шрамов, но царапины, значит, моя регенерация снова работает. Я чувствовал свою кожу, видел руки, а значит, я снова могу менять облик. А это могло означать только одно!

Я засмеялся, впервые за много лет, искренне и радостно! Вот оно моё родное ярко-синее небо с сотнями вспыхивающих радуг. Воздух моего мира, наполненный ароматами ночных фиалок, мяты и спелой земляники. Ярко вспыхивающая на солнце травяная зелень бескрайних холмов…

— Головой что ли сильно ударился? — раздалось рядом, и меня осторожно потрясли за плечо. — Эй, ты как?

— Ты кто такой и что здесь делаешь? — спросил я остроухого, как вся родня моей матушки, парня со странным цветом волос.

От виска и до шеи его волосы были чёрными, а ото лба и вся макушка была белее облаков.

— Я Лир. Помнишь меня? — сказал он рассматривая вязь на своем плече. — Это что ещё за…

— Символ связи души. — Узнал я и вспомнил этого парня.

Это он был с той поющей человеческой самкой, и это он прыгнул на меня, и видимо, поэтому я упал в открывшийся портал.

— А у тебя такой почему нет? — спросил он почему-то меня.

— Потому что я не с кем не связывал свою душу. — Пожал плечами я.

— Я с тобой связал, еще в родном мире. В храме ирлингов. Я случайно сжал осколок чешуи из твоего хвоста, где была твоя кровь. И вот, — ткнул он пальцем в появившиеся знаки. Я сразу полез смотреть своё плечо, где обнаружил точно такие же символы.

— Обратно вернуться ты уже не сможешь. — Сразу сказал я ему.

— А если по твоему рецепту? — напомнил он мне, сняв рубашку и собирая в неё как в мешок, осколки кристалла перехода.

— Драконы тебя уничтожат за одну попытку. У нас очень мало самок. Многие самцы живут гнёздами. А сейчас… — Я вспомнил, куда я летел и зачем, когда оказался в другом мире и сжал кулаки.

— Я вообще-то и не собирался, — продолжал Лир, не обращая на меня внимания. — Это же дичь какая-то, губить кого-то ради одного себя. Неужели здесь совсем нельзя выжить?

— Можно. — Ответил я, мысленно выдохнув. — Тем более со связью, Лир. Будем считать, что ты мой брат.

— Ну да, родственничек тот ещё. — Хмыкнул парень, взваливая на плечо узелок с осколками. — А звать-то тебя как? Не чешуйчатой же тварью, как Винард величал, или просто дракон, как вся остальная империя.

— Киллиан Шер'даан-кан. — представился я.

— Будешь, значит, Шерик. — Сократил моё имя до предела этот Лир.

— Осторожно, сократишь до трёх букв и из брата, станешь невестой! — рявкнул я на заигравшегося эльфа.

— Вот же принц, как в воду глядел. Просто Валлиард предлагал мне заранее определиться, кем я тебе прихожусь. — Пояснил он мне, заметив мой непонимающий взгляд. — И предлагал тот же набор. Брат или невеста.

— Брат! — утвердил выбор я. — Без вариантов. Пошли.

— Куда? — оглянулся он по сторонам.

— Мне нужно найти ближайший менгир и понять, где мы. — Пояснил я.

Искать долго не пришлось, высокий каменный столб покрытый рунами показался очень скоро. Я прижался лбом к одной из его граней, и не удержался от улыбки. Я был не просто в родном мире. Я был дома.

Еще два часа быстрого шага, и показались острые шпили твердыни Даан-кан. Вот только дорога, раньше идущая среди зеленой равнины, сейчас вилась среди высоких холмов, засаженных белыми лилиями и папоротником.

Мы только подходили к замку, когда высокие каменные двери распахнулись, и по ступенькам сбежала мать моего отца, леди клана Даан-кан и глава совета кланов, Мэйрелисс.

— Килли! — прижалась ко мне плачущая бабушка.

— Жена? — шёпотом спросил Лир.

— Бабушка! — ответил ему я.

— Бабушка?!! — потерял дар речи и возможность крутить головой Лир.

Бабушка Мэй сразу захлопотала вокруг меня, но расспросы оставила на потом. Только когда она лично убедилась, что пропадавший внук, да ещё и вернувшийся с названным братом, наелся, мы вышли на балконную галерею.

— Что это за холмы? — спросил я, показывая на буйно цветущие лилии.

— После того, как мы уничтожили Барукхейма, мы устроили большой совет. И всем народом воззвали к Звёздным драконам с мольбой о милости. И нам был дан ответ. — Рассказывала бабушка с появившимися слезами на глазах. — Небо погасло, разом лишившись всех своих светил. А потом загорелись яркие крупные звëзды. И каждая звезда означала душу, девочку, что где-то родилась и однажды придёт, чтобы вернуть выбранному ей роду силу и величие. Но… Каждый год в небе гаснет ровно сто тридцать звёзд. В память о каждой, драконы кидают по горстке земли с земель своего рода, и на получившемся холме мы сажаем цветы нашей скорби. Главы родов уже собрались. Мы с болью ждём угасания…

— Сто тридцать… — протянул я.

— Килли? В чëм дело? Ты в лице переменился! — внимательно всматривалась в меня бабушка.

А я, опустившись на пол балкона, рассказывал, куда я пропал и как смог вернуться. Точнее, какой ценой. А в мыслях вновь и вновь звучал разговор с той самочкой, что пела у огня.

— Что ты сделал? Киллиан Шер'даан-кан! — в гневе бабушка была прекрасна. — Когда погибли твои родители, я приняла яйцо с твоей жизнью. Я согревала его своим дыханием и огнём, пока ты не проклюнулся. Я распрямляла твои крылья для полета. Я подарила тебе жизнь, я же и оторву твою голову!

Бабушка начала оборачиваться, её голова увенчалась короной рогов, смертоносные когти прочертили по мрамору пола…

— Прошу прощения, но может не стоит торопиться? — встал передо мной Лир. — Я, конечно, понимаю ваши чувства, если честно, сам в ужасе и недоумении. Но может, давайте мы вашего внука убьём с пользой для всех драконов, а не просто так.

— Что ты собираешься делать? — спросил его я без всякого интереса.

Тяжесть того, что я сделал, сжимала что-то в груди, давя осознанием и пониманием, что мое раскаяние ничего не изменит.

— Ограбить дракона, то есть тебя. — Громко говорит Лир, видно думает, что бабушка, будучи драконом, плохо его слышит. — Ты говорил, что души погибших девушек, превратил в камень?

— В драгоценный камень, — забрезжила впереди надежда.

— И что у вас были какие-то застывшие яйца драконов? А можно ли душу из камня подселить в такое яйцо? — спросил Лир.

— Можно! И через какое-то время вылупится самочка. Только где взять такие камни? — спросил вошедший в зал один из глав семей. — Извините, я слышал не весь разговор и пришёл только потому, что случайно услышал, что достопочтимая Мэйрелисс в гневе.

— Такие камни в моей личной сокровищнице. Ровно по количеству холмов. — Сообщил я.

— А ещё у нас есть осколки того кристалла, который открыл переход и который ты так заботливо кормил! — улыбался мне Лир. — Я, правда, не уверен, что наверняка получится…

— Мы готовы рискнуть! — с жадностью во взгляде сообщил глава. — А если получится, то тогда можно и объявить.

— Да. Мы сделаем всё возможное. — Заверила его бабушка.

— Осколки нести? — уточнил у бабушки Лир.

— Если для вас это не трудно, и вы готовы расстаться с этими камнями. — Никогда в жизни я не видел, чтобы бабушка смотрела на кого-то с такой надеждой.

— Чего это ты так стараешься? — спросил я у Лира чуть позже.

— Я определился. Не хочу быть твоим братом. — Задумчиво протянул он.

— Да? Аа… А кем хочешь? — насторожился я.

— Дедушкой. — Решительно заявил этот… Этот ушастый! — И как всякий заботливый дедушка буду исправлять твои ошибки, чтобы не огорчать бабушку.

Первый ритуал прошёл удачно, хоть и очень болезненно для меня. Но Раргидан Маарил почти не дыша, прижимал к груди засветившееся изнутри яйцо и смотрел на него с непередаваемым восторгом.

Наступила ночь большого ритуала. Камни были разложены по своим местам, драконьи рода бережно опустили яйца для будущих невест на положенные им места. Осколки кристалла выросшего на моей крови и крови тех девушек, что приходили ко мне на остров, были разложены по линиям большого ритуального круга, в центре которого был я. Ведь именно я должен был начать пробуждение уснувших душ.

— Ты главное, держись. Если что, я помогу. Я всё-таки эльфар. — Сжал мою руку перед началом Лир.

В какой-то момент, я понял, что силы покидают меня куда стремительнее, чем мы рассчитывали. И скорее всего, я не смогу завершить этот ритуал. В памяти всплыли рассказы бабушки, когда я был совсем ещё драконëнком, о том, что пика своей силы дракон достигает, когда поёт брачную песню, в поисках своей половинки. И я решил использовать и этот резерв. Не оставляя ничего на потом, ничего не жалея.

Тело изогнуло от жуткой боли, мне казалось, что я слышу, как рвутся мои мышцы и трещат мои кости. А потом милостивая темнота приняла меня в свои объятья, где не было ни боли, ни вины.

В себя я пришёл когда на небе уже вовсю светило солнце. Рядом был Лир и бабушка, на лице которой было радостно-хитрое предвкушение.

— Всё получилось? — сразу спросил я, на что бабушка Мэй рассмеялась, как девчонка.

Правда, смех мгновенно оборвался, когда рядом раздался тихий стон. Я почему-то ощутил сильную тревогу и подскочил. В ритуальном круге я был не один. Рядом лежала девушка, белокожая, с тёмной волной густых кудрей. Она была одета в обтягивающие брючки, что сидели как вторая кожа, зелёную рубашку с пышными рукавами и ей явно большую. Потому что края этой рубашки выглядывали из под чёрного пояса-корсета, и служили очень-очень-очень короткой юбкой.

— Ой! — испугалась она, распахнув глаза. Она дёрнулась, и ударилась головой о камень ритуального круга. — Больно же!

Я только мог хлопать глазами, не понимая, откуда она.

— Какой рыжик! — улыбнулась девушка, глядя на меня. — Вы меня, наверное, не понимаете? Я из России, Арина Орлова. Мы приехали на фестиваль ирландских танцев.

— Арррина, — повторил я.

— Да, — обрадовалась девушка. — Как мне пройти на фестиваль?

Я, кажется, вообще перестал понимать, что происходит, но у девушки был очень красивый голос.

Вот и конец))) Кто-нибудь знает, кто такая Арина Орлова?))) Спасибо Всем Вам за ваше терпение, и за то, что в этой нелёгкой истории, Вы были рядом))))