Полечка

Глава 1

– Поль, почему Никитин? Посмотри на меня! Я лучше, честно, – Женька улыбнулся так обаятельно, что Полечка не удержалась и улыбнулась в ответ.

– Ты мне мешаешь. Уйди, пожалуйста, Женечка, – девушка держала в руках несколько гербер и собиралась составлять букет.

– Ты все время меня выгоняешь. За что? Поль, я милый, – парень сунулся через прилавок и чмокнул Полину в губы, та не ответила, но и не стала отчитывать его.

Поля не испытывала к нему никаких особенно романтических чувств, но попадала время от времени под действие его невероятного обаяния. Как и любой другой девушке, ей льстило внимание очень красивого молодого человека, а потому Полечка не могла заставить себя не улыбаться ему, не говорить с ним и уж тем более, не могла сказать ему твердое «нет».

– Тебе не нужно на работу? Нет? Вот сам не работаешь и другим не даешь. Женя, уходи! – Поля, выговаривая ему, смеялась.

– Я не уйду, пока не согласишься пойти со мной. Поль, звони Никитину и отказывайся от кино. В такую погоду сидеть в душном зале глупо. Едем в Сити, на набережную, а?

– Женечка, я не могу. Уже дала согласие Саше. – Иногда в речи Полечки проскальзывал легчайший дефект. Он не был явлением постоянным, однако такое случалось. Впрочем, это нравилось всем, кто знал Полю, без всяких исключений.

Вот и сейчас в слове «дала» она непроизвольно заменила «л» на мягкое «w», почти незаметно, но все же, проскользнуло. Получилось приятное и очень нежное – «даwа согwасие». Женя знал эту ее особенность, и ему это очень нравилось, да и сама Полечка нравилась.

Она не могла не нравиться! Спроси кто-нибудь Женьку, с чего это он настолько очарован Полей, он бы задумался, но начав говорить, остановиться был бы уже не в силах. Первое, что шло на ум при виде Полины – «бомбическая» фигурка. Что бы это значило? Да вот что – Поленька была вся такая кругленькая, гладенькая, нежненькая. Нет, ни жира, ни «бочков» ни младенческих складочек на руках. Просто все в ней было плавным: личико очаровательное, шейка миленькая, плечики исключительно женственные, округлые. Грудь высокая и полная, тонюсенькая талия и круглая попка. А ножки с аккуратными коленочками и узенькими лодыжечками. И вся девушка такая …такая…одним словом, никакая не Полина, а истинно, Полечка. А вот глаза, интересного зеленоватого тона, разрез имели кошачий, настолько сексуальный, что оторваться от ее взгляда можно было только усилием воли. Прямой, изящный носик, губы нереального, четкого рисунка, белые зубки и манящая улыбка. И ведь улыбалась она так не нарочно, не специально, бесцельно. Только она умела так.

А еще волосы, красивого пепельно-русого цвета, которые кудрявились у нежной шеи и тем пленяли. Когда Полечка собирала волосы в высокую прическу, Женька постоянно испытывал желание подуть на кудряшки (и на шею!), собственно, он и делал так, и его радовало, умиляло и очень возбуждало то, что при этом Полечка забавно сжималась, хихикала и выговаривала ему, меняя «л» на мягкое «w».

– Прекрати. Щекотно же. Ты что, как маwенький? – от этого ее «маwенький» Женька впадал в проказливое состояние, при котором черт, сидящий в нем, понукал и заставлял дуть еще и еще.

Что еще он мог о ней рассказать? Да много чего. Полечка говорила мало, всегда смеялась его шуткам, исключительно готовила и самое поразительное то, что вокруг нее всегда и везде создавался уют.

Женька не то, чтобы склонен был к уютному и мило-домашнему, но какой-то частью своей мужской сущности чувствовал, что стань Полечка его женой, он бы бежал домой после работы и был уверен в том, что дом его будет светел, чист, полон вкусной еды и ухоженных детей.

Нет, не то вы подумали. Женька Прозоров жениться пока не собирался, он просто чувствовал в Полечке вот такое женское. А еще он наверняка знал, не спрашивайте, как и откуда, что Поля девушка чувственная и очень хотел убедиться в этом лично, желательно поскорее, а еще лучше прямо сейчас!

Женька уже открыл рот, чтобы продолжить атаку на Полечку, уговорить ее отказать Сашке Никитину в свидании и увезти с собой, но колокольчик у входной двери цветочной лавки звякнул, и пришлось промолчать.

Полечка улыбнулась посетителю и занялась им. Пожилой мужчина пришел за букетом для коллеги, Поля предложила композицию из мелких роз и покупатель согласился моментально. Пожалуй, на него тоже повеяло ее округлостью, кошачьей сексуальностью глаз и загадочной улыбкой. За ним явился офисный щеголь, а потом еще два покупателя. Так Женька понял, что сегодня атаковать Полечку он уже не сможет.

– Поль, я пошел. Но имей в виду, я заеду за тобой к концу рабочего дня. Поэтому, лучше сейчас дай отбой Сашке, иначе быть мордобою.

Поля покачала головой укоризненно, но и не сказала «нет», а даже улыбнулась на прощание очаровательному блондину.

Женька вышел в майское утро и направился к своей московской квартире, благо недалеко идти, чтобы накинуть на себя привычный костюм и ехать на работу. Он мог позволить себе явиться в офис к полудню и это потому, что он сам был владельцем своего собственного бизнеса. Женя не афишировал свое благосостояние, поскольку были неприятные случаи, связанные с дамским полом. Он не прикидывался нищим, но и никому не говорил, что сам небеден и семья его более чем обеспечена.

По дороге он думал об очаровательной цветочнице и вспоминал ее форменное платье, которое облегало тесно ее красивую грудь, тонкую талию и тугие бедра, подчеркивая весьма откровенно те самые «песочные часы», что так приятны мужскому глазу. Да, Женька по молодости лет, думал только о греховном и знал о Полечке то, что знали и видели все, а ведь помимо завлекательной внешности, у двадцатидвухлетней девушки уже была своя история и не очень-то веселая…

Полина Мельцаж родилась от брака русской и поляка. Ее матушка, Татьяна Баринова, долгое время работала в Варшаве гидом, там же познакомилась с Веславом Мельцажем, молодым и симпатичным варшавянином. Вышла замуж, родила ему дочь, но семейная жизнь не удалась и вскоре родители малышки Полины, в Варашаве ее звали – Паулина – развелись и очень быстро составили другие пары, создали семьи. Мама Полечки дорожила новым мужем и браком, а потому, чтобы не смущать своего Дариуша, отправила пятилетнюю дочь к своей тётке в Москву с непременным в этих случаях обещанием «забрать сразу, как только все наладится». Надо ли говорить, что «налаживалось» уже семнадцать лет? Вероятно, не надо.

Глава 2

Май такой месяц, от которого можно и нужно ждать сюрпризов. То жара, то снег, то дождь. Этим годом последний месяц весны выдался классически-прекрасным. И нежное солнце, и свежесть. Листва совсем еще чистая приятно украшала своей яркой зеленью каменные джунгли, а солнышко уже теплое, но еще не гневно-жаркое не вызывало раздражения у тех горожан, что не любили зноя. Май благоухал сиренью городских парков, звенел соловьиными трелями, и виделся школьникам и студентам скорейшим освобождением от занятий.

Жаль, не у всех есть летние каникулы и не все могут радоваться майскому финишу. Для многих это обычный рабочий период без «света в конце тоннеля», но все равно приятный во всех отношениях и для женщин, и для мужчин. После долгой московской зимы дамы скинули тяжелые пальто, куртки и теперь украшали столичные тротуары собой. Как? А очень просто – короткими юбочками, стройными ножками, высокими каблучками и пестрыми нарядами. Разумеется, мужчины глазели, соскучившись по такому вот зрелищу. И те и эти были рады – первым было приятно ловить на себе заинтересованные взгляды, а вторым приятно было их кидать.

Клим ехал в машине по респектабельной московской улице и был исключением из тех «вторых». Он не глазел на девушек, но это вовсе не значило, что он этого не хотел. Просто рядом с ним на пассажирском сидении авто представительского класса сидела Елена Захарова и не давала ему отвлечься от разговора, которым «развлекала» с того самого момента, как они выехали из офиса:

– Нельзя ли побыстрее? Мы опаздываем, – это она водителю, а Климу совсем другое: – Так вот, Клим, тот же Сухарев со своими выводами, служит неприятным примером тому, как не нужно и опасно анализировать гениев. Пойми, все мы воспринимаем литературу субъективно, а значит, нет и быть не может математического прогноза по поводу успеха или провала того или иного произведения.

И так далее… Клим никак не мог понять, чего она хочет добиться от него вот этим интеллектуальным (вероятно!) разговором. Он не имел никакого отношения к бизнесу и уж тем паче к самому Климу. Лена вещала ему многословно и долго о том, что он и так знал. Слегка напрягала, но он терпел и кивал. Захарова недурной специалист и поэтому Клим взял ее с собой на встречу с заказчиком, но не думал, что придется платить за ее присутствие такую высокую цену.

Шофер рулил, Елена заливалась соловьем, а Клим, пытаясь унять раздражение, смотрел в окно и уныло разглядывал дома, цветы, листву и …девушку. Увидел и перестал быть исключением из правил.

Чем она привлекла его внимание? Всем и сразу. Форменное платьице плотно обтягивало исключительной аппетитности фигурку, круглые колени, что виднелись из-под юбки умеренной длины были милы, а улыбка, что она так легкомысленно пустила по ветру, и вовсе угрожала мгновенной влюбленностью. Клим залюбовался и оглох. Перестал слышать голос Захаровой, легкую радио-музыку и просто смотрел.

Между тем, девушка сладко потянулась, напомнив очень аккуратную кошечку, и засмеялась, когда увидела прохожего с ворохом коробок и пакетов. Тот уронил один из них, и она помогла ему, все так же смеясь. А потом туфлю обронила…И подобрала. Жаль, что машина отъехала, иначе Клим долго бы еще смотрел на красивую попку чаровницы, которая так завлекательно приподнялась, когда девушка надевала туфельку на ножку.

– Клим, ты слушаешь? – Лена возлагала большие надежды на эту вот поездку и потому лезла из кожи вон, чтобы привлечь внимание Клима Андреевича, многоумного, серьезного и красивого своего шефа.

– Что? – разумеется, он не слушал.

Какие уж тут «постулаты» и «тезисы», когда перед глазами до сих пор ножки, туфелька и аппетитная попка. Клим успел заметить вывеску магазинчика, из которого вышла девушка-кошечка – «Паулина Мельцаж».

Лена не позволила себе обиды, поскольку Клим был желанной добычей и понятно почему. Мадмуазель Захаровой все казалось, что перед ней мужчина ее мечты. Почему казалось? Потому, что он нравился ей своею исключительной внешностью, благосостоянием, но немного страшил своим характером. Такой непробиваемый и серьезный мачо. Вот и хотелось ей «пробить» и намечталось уже, как он, увлеченный ее красотой и широким кругозором, падает к ее ногам, смотрит влюблено и протягивает кредитку с неиссякаемым запасом денежных средств. Разумеется, после всего этого они расчудесно улетают в закат. Именно, улетают. От Москвы до Порто-Конте* на лошади не очень удобно, не так ли?

От автора: Порто-Конте – курортное местечко, Сардиния, Италия.

Мадмуазель Захарова смотрела на шефа, и виделся он ей каким-то киногероем, что ли… Особенно вот в таком ракурсе, в три четверти оборота к ней с изумительным абрисом широких плеч. На фоне белоснежной рубашки его смуглая кожа смотрелась загаром типа «люкс», карие глаза, сейчас темнее обычного, глядели серьезно и вдумчиво. Губы такие красивые и зубы белые. Итальянец? Нет. Русский bello!* Но уж очень серьезный. Не грозный, но такой подавляющий.

От автора: bello – красавец по-итальянски.

Жаль, что смотрел он на нее отстраненно, будто думая о своем, но Лену это никоим образом с толку не сбило. Она решила – она сделает его своим! Подруги велели не отступать, а хватать Клима, она и сама знала, что шанс нужно использовать и старалась. Однако чувствовала, тем самым глубинным, женским, что ни черта-то у нее не выйдет. Не так смотрят заинтересованные мужчины, не так слушают и уж тем более, не говорят то, что Клим сказал ей сейчас:

– Спасибо за интересную беседу, Лена. Что с предложением о скидках для Зарайского? – и начал говорить о делах.

Пришлось отвечать и забыть (на время) о планах, о шефе, «стоящем на коленях», о кредитке и о путешествии.

Он «гонял» ее по договорам до самого офиса заказчика, потом приказал молчать и слушать в то время, когда идут переговоры, но не упускать ни слова, а после успешной встречи Клим отпустил ее домой.

И почему ей казалось, что он таким образом просто избавился от нее, как от надоедливой мухи, а? Ну, если бы в голове у Леночки не шуршали, не шумели «голоса» подруг-советчиц, она бы поняла, что Клим никогда не станет ее личным мачо. Да и поняла она, только вот отступать не хотела. Стояла, смотрела во след машине, что увозила от нее мечту о Порто-Конте и краснела…Да! Вот прекрасно поняла Елена Сергеевна Захарова, что Клим догадался о ее намерениях, раскусил, а сам остался кракатуком*: загадочным, таинственным, крепким орешком.