Полюби меня такой 2

9 глава. Скоро все закончится

Мрачная, гнетущая тишина, противно резала по напряженным, пульсирующим вискам, неимоверно тяжело открыть тяжелые веки, все тело простреливает невыносимая боль, а из глаз, моментально мощным потоком хлынули горькие слёзы, от воспоминаний вчерашнего вечера. Медленно, с огромным трудом подняла ледяную руку и приложила её на грудную клетку, которая казалось сейчас треснет.

— Мммм… Почему же так больно?

Нестерпимая головная боль которая не прекращалась, колкие рези в спине, тянущие боли внизу живота и болезненные спазмы в местах ушибов не давали возможности даже пошевелиться. Из-за огромной ноющей боли в груди мне было тяжело дышать, началась смертельная паника из-за нехватки воздуха. Судорожно, рукой принялась искать кнопку вызова врача. По ушам ударил противный звук сирены, из глубины коридоров послышался топот бежавшего к моей палате врача. Буквально через пару минут дверь в палату распахнулась, пытаюсь привстать, но в глазах всё расплывается, каждая клеточка моего искореженного тела отзывается адской болью.

— Ааай!

— Лежите! Вам нельзя вставать!!

Обеспокоено проговорил вошедший в мою палату врач, помогая мне прилечь.

— Что… Со мной? Почему… Я не могу нормально… Дышать?

Мне хотелось вдохнуть глубже спасительного кислорода, катастрофически не хватало воздуха, а каждое моё слово, мне давалось с огромным трудом.

— У вас травматический перелом шестого ребра с захождением на переднюю часть грудной клетки, медиальнее к правой серединно — ключичной линии, также у вас начался пневмоторокс.

— Что это значит?

— Вам срочно нужно провести экстренную операцию, чтобы не осложнить ситуацию, переход в подкожной эмфизему.

Приблизившись ко мне, аккуратно, врач немного надавил ладонью на моё плечо, таким образом заставляя меня лечь в горизонтальное положение.

— Не вставайте, набирайтесь сил.

Когда врач убедился что я лежу, он быстро снял показатели с аппаратов, сделал пометки в планшет, а затем, показал мой снимок грудной клетки. Я совершенно ничего не поняла, но судя по боли, которая меня сейчас окончательно добивала, мои дела были плохи.

— Доктор… Можно без ваших медицинских терминологий… Объясните на человеческом языке… Что… Со мной?

У вас перелом ребра и скопление воздуха в лёгких, поэтому вам сейчас трудно дышать.

— Я так понимаю… Мне предстоит операция..

— Совершенно верно, но нам надо ваше согласие на хирургическое вмешательство.

— Оно у вас будет.

Пока я подписывала документы, доктор попутно рассказывал мне что меня ожидает, мне предстоит серьёзная операция, фиксирование пластин в ребро. Так же, врач мне объяснил что меня ждёт после фиксации пластин, следовательно, я должна буду ходить в гипсовой повязке на грудную клетку, не менее трех до семи недель, затем мне снова сделают ещё одну операцию на снятие пластин, а через два месяца я должна буду придти на дополнительный осмотр грудной клетки, чтобы убедиться что все зажило.

— Сейчас мы подготовим операционную и соответственно заберем вас на операцию, отдыхайте пока.

Врач незамедлительно покинул мою палату, а я мысленно пыталась настроиться на предстоящую операцию.

— Можно?

Слегка повернув голову к дверному проему, увидела вошедшего в палату Кирилла, в его руках был небольшой, но очень красивый букет полевых цветов, а мне стало так перед ним неловко, судя по жжению на моем лице, я была вся в заметных ссадинах, не хотела чтобы он видел меня такой.

— Проходи конечно.

Тихо произнесла и постаралась увернуть лицо в сторону окна, пряча от него все свои гематомы.

— Не прячь от меня лицо пожалуйста, если ты переживаешь о синяках, даже с ними ты очень красивая.

— Мы перешли на ты?

Слышу лёгкий смешок, а потом и вовсе, вижу как надо мной возвысилась огромная тень. Кирилл сначала просто стоял, a потом, присел на корточки, встречаясь своим лицом с моим.

— После вчерашнего, скорее всего я больше на тебя не работаю, поэтому, мне кажется теперь не нужны все эти формальности, или ты против?

— Не против.

Наши глаза встречаются, Кирилл мягко улыбается уголком губ и передает в мои руки букет цветов.

— Спасибо.

Пытаюсь выдавить из себя любезную улыбку, но у меня совершенно не получается.

— У тебя невероятная улыбка.

Кирилл с огромным сочувствием и трепетом смотрит в мои опухшие от слез глаза, а я не могу, зарываюсь лицом в небольшой букет, стараюсь упрятать все свои синяки.

— Кирилл, спасибо тебе большое, если бы не ты…

Пытаюсь его поблагодарить, но осекаюсь, очень тяжело дышать, да и боль все не унимается, Кирилл все прекрасно понимает, забирает букет из моих рук и кладёт его на тумбочку, заботливо, сжимает мою хрупкую ладонь, а затем вовсе неожиданно, подносит её к своим слегка шершавым губам, оставляя на моей коже нежный, затяжной поцелуй.

— Я очень за тебя вчера испугался, не могу себя простить что вообще позволил этому уроду к тебе прикоснуться, зайдя я намного раньше, ты не лежала бы сейчас здесь. Прости меня.

— Кирилл… Я…

Пытаюсь ему ответить, но с губ срывается только затрудненный хрип.

— Не говори ничего, тебе сейчас нельзя, просто послушай меня. Как я уже сказал, после вчерашнего, я наверняка остался без работы, но это не значит что я закрою на все происходящее глаза, я буду рядом, слышишь? Он не прикоснется к тебе больше, я обещаю.

Моя рука уже горела от всех оставленных поцелуев Кирилла, я была безмерна ему благодарна за его помощь. Ведь на самом деле, если бы не он, я даже боюсь представить чтобы Игорь сделал, видя вчера его озверелые глаза, он действительно мог меня убить.

— Тебе нужно обязательно заявить в полицию, я не знаю что происходило в твоей жизни ранее, но я уверен что это не первый случай, ведь я же прав?

— Я не буду никуда заявлять, Кирилл.

— Ульяна, нельзя все вот так спускать на тормозах, или ты решила простить его?

Сжимая мою ладонь, Кирилл терпеливо ожидал моего ответа. А такое вообще можно просить? Нет! Никогда! И я бы не простила, если бы такое уже повторилось, раньше, Игорь никогда не избивал меня, да и проживая в Лондоне, повода для ревности я никогда ему не давала, а здесь, я сама виновата, меня же словно невидимой силой тянуло к Громову, как бы я не сопротивлялась, на что я надеялась, что Игорь это все проглотит и спокойно спустит с рук? Нет конечно…

— Нет.

— В любом случае, тебе нельзя находиться с ним на одной территории, это опасно для твоей жизни.

— Кирилл, я не хочу сейчас это обсуждать…. Мне предстоит операция, оставь меня пожалуйста, я хочу побыть одна и настроиться..

— Извини.

— Я буду за дверью, отдыхай.

Слабо киваю, опуская глаза вниз, а потом, ощущаю как сильные пальцы Кирилла приподнимают бережно мой подбородок. Я даже не успела опомниться, как Кирилл нежно прикоснулся своими шершавыми губами к моим, я не отвечаю на его поцелуй, но он целует меня с осторожностью, нежно, но потом он отстраняется, прислоняясь своим лбом к моему, его сбивчивое дыхание обжигает мои бледные щеки, а его пальцы приятно поглаживают тоненькую шею, которая горит от его прикосновений.

— Прости… Рядом с тобой, мне очень трудно себя сдерживать. Помни, я рядом, ничего не бойся больше.

От лица Германа.

Сегодня всю ночь не мог сомкнуть глаз, какое-то дурацкое предчувствие все не покидало меня. Каждой фиброй души ощущал что-то неладное, особенно после этой ебучей встречи с Зотовым. После разговора с Ульяной, все не находил себе места, абсолютно не нравился её голос. Набирал её еще несколько раз, но абонент был недоступен. Я прекрасно знал где она сейчас живет, поэтому, для своего спокойствия, отправил к ней наряд патрульных ребят, но нихера! Их даже в поселок этот не пропустили. Решил, по утру, поеду сам к ней.

— Макс! Ну, ё-моё! Просил же, убирать свои окопы.

Зайдя в комнату сына, прошел всего пару шагов, как босыми ногами наткнулся на огромное минное поле, под прикрытием конструктора Лего.

— А чё ты под ноги не смотришь?

Сын даже не открывая глаз, возмущенно пробубнил.

— Давай вставай шустрее, сейчас в сад опоздаешь, а я на работу.

— Ай, ну этот сад, дай поспать!

Плотнее укутавшись в теплое одеяло, сын перевернулся набок.

— Отставить разговорчики! Малой, подъём, кому сказал! Не встанешь, заставлю отжиматься до обеда.

— Не дом, а царство инквизиции…

Усмехнувшись вечным ворчаниям Макса, быстро накинул на себя пиджак, глянул на часы и бросил взгляд на недовольного сына, который уже потирая заспанные глаза, сидел в полусонном состоянии, пытаясь натянуть на себя байку.

— Давай собирайся, а потом завтракать, я опаздываю.

Под недовольное ворчание Макса, я вышел на кухню, налил себе крепкий кофе, а сыну выложил в тарелку его любимый завтрак. Золотистые сырники с джемом. Именно с ежевичным, тот, который до смерти обожала Соболевская, после нашего расставания, я как придурок покупал его, но не ел, тупо всегда стояла небольшая баночка в холодильнике. Потом как-то получилось так, что сын тоже его полюбил, кажется, это такая мелочь, но глядя на то, как он всегда его уплетал за обе щеки, всегда представлял её рядом сидящей, с такой же лучезарной улыбкой. Я как грёбаный маньяк окружил себя её вещами, её подаренная цепочка, которая всегда висела на моей груди, её оставленные вещи, рука не поднялась все выбросить, её фотографии, подарки, и кольцо, то, которое она чуть не забыла у меня когда осталась впервые в старой квартире.

— Па, телефон, ты что, не слышишь?

Макс ловко запрыгивает на барный стул, указывая на трезвонящий телефон, я даже и не услышал его трель, летая в мыслях о счастливом прошлом.

— «Да, слушаю.»

— «Привет, Гер.»

Услышав голос старого друга, я немного приофигел, оторвал телефон от уха и глянул внимательно на входящий номер, удостоверится не показалось ли мне.

— «Ну, нифига себе, какие люди, Жек, ты что ли?»

— «Не быть мне обеспеченным до конца своей жизни.»

— «Хирурги плохо получают?»

Ехидно скалюсь, поддевая старого друга.

— «Не столько, сколько бы хотелось, Гер, я чего вообще про тебя вспомнил то…»

— «Жек, вот даже обидно, сколько мы не виделись?»

Сделав глоток чёрного кофе, продолжил дальше слушать Женю.

— «Да, около года наверно, работы тьма, не вырваться, собственно говоря чего звоню.»

— «Вещай, у меня есть минут десять свободных.»

Забросил в рот небольшой треугольник плавленного сыра и демонстративно посмотрел на наручные часы.

— «Гер, я тут пару часов назад оперировал одну девушку, случай неоднозначный…»

— «Так, а я здесь каким боком? Нужен следак? Бытовуха? Вы же обычно в отделение звоните, чё ты именно мне набрал?»

— «Гер, эта девушка… В общем я уже её оперировал однажды…»

Друг заметно замялся, все ходил вокруг да около, не решаясь продолжить.

— «Жек? Четко и по делу, больше конкретики.»

— «Это девушка, которую я оперировал пять лет назад, если мне не изменяет память, она была дорога тебе, я думаю, ей нужна будет помощь толкового следователя.»

Сердце предательски защемило, что-то неуловимое прошибло меня насквозь и исчезло, оставив странное ощущение пустоты на месте бившегося в учащённом ритме сердца, чашка, которую я поднес к губам, резко застыла в воздухе.

— «Имя?!»

Чувствую как жевалки заиграли на суровом лице, а внутри все обрывается.

— «Ульяна Зотова.»

Услышав её имя, молниеносно вскочил с барной стойки, проливая на себя горячий кофе. Даже не ощущаю жжения, слышу только его слова. Оперировал… Больница… Зотова… Моментально мокрая майка облепила моё тело, липким холодом. Но мне было плевать, стоял и ловил каждое его слово.

— «Что с ней?!»

— «Приезжай, посмотришь сам.»

Резко сбросив вызов, рванул в спальню, быстро переоделся, схватил Макса чуть ли не в охапку, отвёз его в сад, а сам отправился в больницу. По моей спине пронеслась зловещая дрожь, сердце отчаянно ебашило, я ощущаю себя словно в западне. Как она? Что с ней? Маленькая моя, любимая девочка. Даже не зная что с ней, уже готов был продать нахер душу дьяволу, лишь бы она не мучилась.

— Прости меня малышка… Это я во всем виноват, я тебя оставил однажды… Больше не оставлю! Никогда!

По дороге все пытался снова набирать её номер, но телефон был так же выключен, и вот сейчас мне не на шутку стало за нее страшно. Что же ты пережила? Сука! Неужели эта гнида посмела к ней прикоснуться?! Убью мразь! Приехав в больницу, сразу же нашел Жеку, узнав от него все подробности, просто охуел. На лицо, зверское избиение, а она все отрицает, покрывает этого урода, защищает. Уёбок! Задушу собственными руками!

— В общем, вот такие вот дела, досталось ей конечно не мало, Гер, между нами, ещё бы пару ударов в рёбра, он бы её убил к чертям, да и её водителю надо сказать спасибо, вовремя среагировал и привез к нам… Ещё бы час, и все…

Внутри меня все заволакивает липким холодом. Злюсь сам на себя, что не уберег, не предвидел этой ситуации.

— Сука! Урою!

От злости, замахиваюсь, ударяя мощным кулаком в стену, от моего удара, даже как мне показалось, штукатурка на стене обсыпалась.

— Гер, успокойся!

Усмехаюсь. Успокоится?! Как блять?! Упираюсь обеими руками в стену, прислоняясь лбом к холодной поверхности, не выдерживаю, снова луплю безжалостно кулаком по выкрашенной в бежевый цвет штукатурке.

— Остынь говорю, сейчас она в безопасности.

Друг подошел ближе, сжимая крепкой рукой моё плечо.

— Где её водитель?! Здесь ещё?

— Да, сидит у реанимации, мне показалось, он переживает за неё не только как за свою работодательницу.

— Даже так…?!

Скриплю зубами, от нарастающей агрессии внутри, сжимая пальцы в кулаки, обращаюсь к Жене.

— Пустишь меня к ней?

— Гер, она после операции, только отходит от наркоза, она тебе ничего пока не скажет.

— Мне просто надо её видеть, понимаешь? Надо!

Срываюсь на него, какие к черту разговоры?! Мне просто необходимо посмотреть в любимые глазки, прикоснуться к нежной, бархатистой коже, да в конце концов, почувствовать её дыхание, мне жизненно необходимо удостовериться что с ней сейчас все в порядке.

— До сих пор её не забыл?

Напряженными пальцами до боли зажимаю переносицу. Не забыл… Этого человека уже ничем не выковырять из моего сердца. Сколько раз пытался заглушать эту боль, но нихера, блондинка, брюнетка, рыжая, да любая левая телка, перед глазами все равно бездонные голубые океаны, дерзкий взгляд и лицо… Лицо, которое будто пришито к моим глазным яблокам.

— Я задал тебе вопрос, пустишь?

— А есть варианты? Не пущу, ты же к ней через окно полезешь, иди, у тебя пять минут, и да… Громов, ей нельзя волноваться, не грузи её расспросами.

Дружески хлопнув Жеку по плечу, диким зверем рванул в реанимацию. Подходя к нужной палате, при виде меня, водитель Ульяны сразу же подскочил с металического стула, преграждая мне дорогу.

— К ней нельзя.

— И кто мне запретит, ты?

Интересуюсь с неприкрытой циничностью, одна его фраза меня уже выводит из себя. Но я подавляю пока приступ агрессии в его сторону, даже ни один мускул на лице не выдает моей внутренней неприязни к этому человеку.

— Сразу на «ты»? Хорошо… Отвечая на твой вопрос, да! я. Как я понимаю, она здесь оказалась именно после встречи с тобой, не кажется, что твое присутствие здесь пока не уместно?

— Мне не надо твое разрешение, чтобы пройти к близкому человеку, поэтому, уйди с дороги.

Укоризненно произношу, надвигаясь на него. Не собираюсь устраивать с ним мордобой, в любом случае, он помог моей девочке, но это не отменяет того факта, что я и его готов сейчас порвать, лишь бы оказаться рядом с ней. Он стоит на моем пути как скала, а меня начинает это дико злить, мой кулак уже готов расписать всю его рожу в кровь, но пока, я решаю обойтись другими методами, достаю из внутреннего кармана куртки ксиву, раскрываю документ, показывая ему удостоверение.

— Ещё вопросы есть? Или ты и мента не пустишь в палату к потерпевшей?!

— Ладно, извини.

Прячу удостоверение, кидаю на него тяжелый взор озверелых глаз, хватаюсь за хромированную ручку двери, как резко останавливаюсь, обращаясь к нему, спокойным тоном.

— Зная её, она будет молчать как партизанка, ничего не скажет, сможешь дать показания?

— Мог бы даже не спрашивать, дай свои контакты, я подъеду в участок.

Вынув из кармана визитку, протягиваю её водителю Ульяны.

— В любое удобное время, в суде тоже сможешь все подтвердить?

— В суде? Ты думаешь с его связями, это дело дойдет до суда? Ты же сам мент, не хуже меня знаешь как можно развалить дело.

Перехватив протянутую мной визитку, он внимательно её изучает и прячет в задний карман брюк.

— А я смотрю, ты отлично осведомлен, бывший мент?

В ответ ловлю сосредоточенный кивок головой.

— Типо того, ты не ответил, думаешь реально довести все до суда? Я конечно верю в справедливую силу закона, но не всегда этот закон отражается на тех, кто реально виновен.

— Подскочишь ко мне, все обсудим.

Он положительно кивает, а я захожу в палату. Твою мать! Моя маленькая малышка, лежит вся в синяках, вся бледная как смерть. Вид у неё был такой больной и несчастный, а ссадины на открытых её участках тела выглядели настолько устрашающе, что у меня от жалости к моей девочке сердце разрывалось. Внутри меня что-то сломалось и треснуло от такого напряжения адской боли, ощущение того, будто кто-то спустил курок в мою грудь. Сейчас я в полной мере ощущаю га себе всю ее боль. С удушающим ужасом подошел к ее кровати и тыльной стороной ладони, мягко провел по бледной щечке, Ульяна даже не вздрогнула, просто отрешенно смотрела в окно, не обращая на меня никакого внимания. Видимо не отошла ещё от наркоза.

— Ульяш, девочка моя…

Присел на корточки напротив кровати прямо напротив её лица, со всей своей нежностью убрал с её лобика выбившуюся прядь золотистых волос и заправил за ушко, смотрю на неё, а сам себя проклинаю самыми ужасными словами, я же был с ней рядом, так близко, но не защитил, не смог!

— Хорошая моя… Маленькая, нежная девочка… Что же с тобой случилось? Как?! Как это все с тобой произошло?! Ульяш…

Но она лишь все так же молчала, я понимал что сейчас с ней бессмысленно разговаривать, в её то состоянии, как она ещё дышит, с такими то повреждениями. В голове не укладывается, как?! Как можно быть такой тварью и поднять руку на это нежное, хрупкое создание?! Нет, если я хотел разобраться с ним только по закону, тут уж моё желание перенаправилось в другое русло, почувствует каждую секунду её боли на себе, сам у меня в больничке будет отлеживаться, а потом, с больничной койки, сразу отправлю его в искрометный ад, сука! Он у меня до суда не доживет!

— Ульяш, сейчас я не буду лезть с расспросами, просто послушай, я разговаривал с врачом, тебя здесь подержат пару недель, здесь ты будешь в безопасности, а потом… Потом мы поговорим, a этого урода, я лично закопаю..

Она совершенно не реагировала на меня. Встал на ноги, поправил ее растрепанные да чуть влажные волосы и стал гладить её бледное, ангельское личико. Немного наклонившись к ней, обхватил её лицо крепкими ладонями и поцеловал сухие губки.

— Потерпи моя маленькая, скоро все закончится, я тебе обещаю.

Решил сейчас уйти, подошел к двери палаты, ещё раз с огромной болью в душе посмотрел на свою девочку и вышел в коридор.

— Поехали, дашь показания.

— Прямо сейчас?

— Ты сам прекрасно видел её состояние, поехали, чем скорее все возьму под протокол, тем лучше.

От лица Ульяны.

Не знаю сколько я уже так лежу в этой палате. Все совершенно потеряло смысл и значение, безразлично лежала и смотрела отрешенно в одну точку, все никак не могла найти для себя удобное место, как бы я не ложилась, тело очень сильно горело.

— Привет.

Голос от которого меня теперь выворачивает наружу, прогремел противным эхом на всю палату.

— Уль, прости меня… Как ты? Знаю что я виноват, слетел с катушек, но я…

Игорь пытался выдавливать из себя слова извинений, возможно, на ничтожную долю секунды ему действительно было в глубине души меня жаль, но это ничего не меняет, мне абсолютно плевать на все его слова, чтобы он сейчас не сказал.

— Подойди ко мне!

Игорь послушно выполнил мою просьбу, подойдя ко мне, я внимательно осмотрела его внешний вид. В руках Игоря, красовался огромный крафтовый, алый пакет всемирной брендовой марки Cartier, а в другой руке, огромный букет красных роз. Интересно, и на какую же сумму ювелирного изделия, мой муженек оценил свои побои?

— Уль, любимая, это тебе, прости меня, правда, знаю что я виноват перед тобой..

Игорь наклонился, в надежде меня поцеловать, но я специально отвернулась в другую сторону, видя моё нежелание, он сразу же выпрямился и шумно вдохнул воздух носом.

— Что там?

Видя мои наигранную заинтересованность в его дорогом подарке, Игорь положил букет роз на мою кровать, а сам достал из пакета огромную коробку, демонстрируя мне украшение. А мой муженек расщедрился, не каждый позволит себе такое украшение, многие женщины мечтают заполучить его в свою коллекцию, ведь этой марке нет равных, каждое изделие создается кропотливым трудом мастера, но получить его ценой чуть ли не собственной жизни, это за гранью.

— Тебе нравится?

Безразлично смотрю на подвеску из белого золота с изумрудами и бриллиантами, а потом равнодушно отворачиваюсь в противоположную сторону.

— Решил замолить свои грехи?

— Это от чистого сердца. Как ты себя чувствуешь?

Он что, издевается? От чистого сердца? У него нет сердца, там черная дыра, камень, да и как себя может чувствовать человек после операции, которому варварски проломили ребро?! Прекрасно просто, лежу и наслаждаюсь отдыхом, да и вообще молюсь на него, что жива осталась!

— Как я себя чувствую? Посмотри на меня, как я тебе?

От разъедающего чувства собственного бессилия перед этим человеком, в душе медленно поднималась холодная ярость.

— Уль, ну прости, не сдержался, приревновал, я надеюсь теперь ты будешь хорошей девочкой и оставишь это общение с ним?

— Можешь не напрягать свои нервные клетки, человека с именем Герман Громов, для меня больше не существует.

На лице проявлялись ядовитые слёзы которые покрывали словно мелкими ожогами мои щеки, до боли закусывала губы от огромной обиды, вспоминая Германа и его поступок, я даже и не пыталась уже сдерживать в себе эти эмоции.

— Вот и умница! Ты что нибудь хочешь, скажи, я все сделаю, все привезу, любой твой каприз.

— Хочу… Для начала, я хочу чтобы ты не появлялся на пороге этой палаты, пока я нахожусь здесь.

— Уль… Я прошу тебя…

Пытается обхватить мою ладонь, но я старательно её одергиваю.

— Ты сказал, выполнишь любой каприз! Мне противно смотреть на тебя, даже дышать одним с тобой воздухом невыносимо! Уйди! Уйди и выполни свое обещание! Слышишь?! Уходи!

Я безбожно кричала. Кричала как израненное животное на всю палату, у меня начиналась неконтролируемая истерика, которая переходила в удушающие хрипы, если бы у меня были сейчас силы, я запустила в этого человека всё, что только смогла, он все пытается меня успокоить, но это бесполезно, ненавижу! Ненавижу всем своим сердцем!

— Что происходит?! Я же сказал! Ей нельзя нервничать! Быстро на выход! Покиньте палату!

Вбежавший на мои крики доктор, буквально силой выпроваживает Игоря за дверь, а сам, обеспокоено подходит, наливает в стакан прохладную воду, протягивая стакан мне.

— Ульяна, успокойтесь пожалуйста, вам нельзя так нервничать, знал бы, не пускал его, видя вашу реакцию, больше здесь он не появится до вашей выписки.

Руки колотятся от приступа паники, даже вода в стакане плескается, разливаясь холодными каплями на мою ночнушку. После нескольких глотков, доктор забирает стакан и ставит его на столик.

— Спасибо.

Я заметно успокаиваюсь, когда понимаю что он действительно больше не переступит порог этой палаты.

— Как вы себя чувствуете после операции? Дышать легче, ничего не беспокоит?

— Спасибо, лучше… У меня к вам будет просьба..

— Конечно, я вас слушаю…

— Вы можете выбросить в мусорку этот букет и украшение?

Указываю на щедрые подарка мужа, которые остались лежать на моей кровати. Вижу нереальное удивление в глазах доктора, видимо он понимает что я не шучу.

— Если вы так хотите.

Мужчина взял букет и коробку с украшением, направляясь к двери, но вспомнив для себя кое что важное, я его останавливаю.

— Евгений Валерьевич?

— Да? Хотите что-то ещё попросить?

Он остановился и повернулся ко мне лицом.

— Евгений Валерьевич, я хочу чтобы ко мне в палату не пускали никого, кроме моего водителя, особенно, не пропускайте пожалуйста человека по фамилии Громов.

После такого предательства Громова, я однозначно решила для себя, что этого человека больше не будет в моей жизни. Так подло взять и предать меня, скрыть самое сокровенное, a потом жить в свое удовольствие и не мучаться угрызениями совести, как так можно вообще? Да он же ни чуть не лучше Игоря, так же безжалостно взял и ранил.

— Не под каким предлогом!