Помощница ключницы

Глава 23, о превратностях судьбы

Жива! — было первой и единственной радостной мыслью, едва я очнулась.

Голова болела, но боль эта была словно отголоском чего-то более сильного. Руки и ноги — на ощупь все казалось целым и невредимым, не считая того, что от неудобной позы и чего-то упирающегося в спину, затекло все тело.

На проверку оказалось, что лежу я на тюке набитом травой: то ли соломой с полынью, может еще с чем…

Я вглядывалась до резей в глазах, вслушивалась в малейший шорох, но все казалось бесполезным: непроглядная тьма и не единого звука, кроме моих собственных шорохов.

И страшнее стало, когда закрыла глаза и поняла, что и магии здесь не было: ни одной силовой линии, ни единого ее всплеска. Я даже попробовала закричать, но получился только писк, что с каждым мгновение становился глуше, пока совсем не затих, а я не закашлялась…

Автор пришла и снова с небольшим куском. Так как… с драмами у автора тоже походу проблемы… Поэтому нужен ваш взгляд — достаточно ли драматичненько получается или не дотягивают герои?

Обняв колени, покачиваясь на травяном тюке, старалась гнать от себя мысль, что меня навсегда запрели в этом большом каменном мешке. Соберись, соберись, соберись…

— Ну же, Аиша, соберись! — завыла, ударяя кулаками о каменный пол. И мгновенная боль вывела из оцепенения. Меня не убили сейчас, значит вернутся, скорее всего, и как скоро неизвестно, а я даже не представляла, где нахожусь. На затекших, покалывающих ногах поднялась и сделала осторожный шаг, ступая на пол. Грома не случилось, молнии тоже, ничто подо мной не разверзлось и не поглотило. Одну руку положила на стену, другую вытянула: либо на что-то наткнусь, либо упрусь в своей же травяной мешок. Панику и страх, накатывающий волнами, старалась заглушить мыслями, но страшно все равно было…

И с каждым новым шагом становилось все холоднее: каменный пол подмораживал голые ступни, вызывая озноб по всему телу, а я все также шла, шла и шла вперед, еще ни разу не свернув. Эта стена казалась бесконечной…

— Не могу больше, — прохрипела, бессильно оседая на пол и прикрывая глаза. Лучше бы на том тюке и осталась… Растирая тело руками, царапнула кожу и тут же вспомнились Мэриэй и ее браслет, который оказался … бесполезен. Магическая вещь в этом каменном мешке всего лишь железка без толики магии! Вскинула защипавшие от слез глаза предположительно туда, где был потолок:

— Соображай же, Аиша! — прошипела, потирая грудь, которую с каждым мгновением начинало жечь сильнее. — Да куда ж, Единый, хуже то?! — воскликнула, практически раздирая прорезавшимися когтями ворот платья и … замерла. Камешек, что обычно висел на шее и ничего весил, сейчас наливался багряным светом, становясь тяжелее. Шатун…

Срезав прочную нить, подхватила камешек. Как там говорил Шатун: где ты с ним, там и я буду? И тут же вспомнился мастер Эйнар, назвавший невесомую ранее безделушку — жизненной силой призрака. И если я сейчас здесь, а он там … без нее.

— Это не хорошо, — подскочив с каменного пола, смотрела на увеличившийся камень: у меня было большое подозрение, что еще чуть-чуть и его попросту разорвет прямо в моих руках!

И ничего умнее, как положить его на пол и отскочить, мне в голову не пришло. Яркий алый круг был единственным светом в кромешной тьме. Как завороженная наблюдала за тем, как он все увеличивается. Как ползут по нему кровавые трещины…

В самое последнее мгновение, каким-то чутьем, успела зажмуриться и обхватить голову руками, чтобы услышать громкий хлопок, после которого началась какофония звуков. Магии. Сил.

Всем привет, автор туточки. На всех парах двигаемся к трагидозу, на какие-то вопросы уже есть ответы в сегодняшней проде.

И тут же вскрикнула от того, что накалившийся добела браслет на запястье, прожигал кожу, оставляя отметины. Стянув его, швырнула в ту же сторону, что и камешек до этого…

— Аиша? Живая! — ослепленная магической вспышкой, я не видела, но отчетливо услышала голос призрака.

— Шатун, — прошептала едва слышно, а из глаз полились настоящие слезы облегчения, — ты … живой!

— А шо со мной станется? Хорошо, шо камешек мой на тебе висел, он то и помог нам тебя найти…

— Нам? — спросила, растирая глаза.

— Мне и теням, — пояснил кот. — Я как увидел, шо кухня пустая, чуть снова не помер от ужаса…

— А нечисть?

— А никого не было, представляешь! Как твои глаза, видишь меня? — встревожено спросил он.

Я отняла подол платья от лица и прищурено огляделась вокруг: это действительно был большой каменный мешок, только сделан он был в скале. Взгляд скользнул по каменным сосулькам, по острым выступам, по капели, что сочилась из ровной поверхности стены, что заканчивалась…обрывом. Если бы я все-таки решилась дойти до конца, то разбилась бы…

— Где мы? — спросила, завороженно наблюдая за силовыми потоками, что бежали по скалам и соединялись в обычном камешке, лежащем недалеко от меня.

— Сейчас некогда, чуча, — подняв морду, Шатун к чему-то прислушивался, — мы и так тут задержались. Возвращаться нужно. Хватай хвост, а я по пути тебе все расскажу, — а едва схватилась, он глянул на меня и, покачав головой, добавил: — Штучки-то прихвати, они тебе понадобятся.

Я завязала камешек на поясе, а к браслету… не сразу прикоснулась.

— Бери, бери, кто тер Ассана спасать будет, он там сейчас…

То, как он резко замолчал, заставило меня поднять холодный браслет и ухватиться за хвост призрака:

— Что с ним? — кот старательно отводил взгляд, но я повторила более требовательно: — Что с ним?! — Но Шатун заговорил совсем не о нем.

— Горы, — его голос звучал глухо. — С них все и началось когда-то. Они стали Вратами, которые пропустили Тьму к нам. Каждая из Академий на Агадарских землях стоит на такой вот, — он повел мордой по сторонам, — скале. Карван же находится в средоточии скал, укрытый со всех сторон, поэтому и пал самым первым. Когда-то я был магом, сильным магом, что сокрушил породы, равняя их с землей. И на этой земле воздвигли насыпи, зачаровали от прорыва, а затем построили Академии. Каждая из них — это смерть мага. Жизнь одного мага в обмен на вечность, защиту остальным и надежду на будущее. Я пронзил собственное сердце не задумываясь ни на мгновение. И повторил бы это еще раз, слышишь, Аиша? — он говорил ожесточенно, словно пытался убедить себя в чем-то. — Но только Тьму это не остановило. Он находила лазейки в людских сердцах, заставляя их идти за собой: приманивая лучшей жизнью, привлекая успехом, кого-то золотом. Случилось то, чего никто из нас не ожидал: Тьма просачивалась из тех, кого мы поклялись защищать. Из тех, ради кого мы умирали…

— Шатун…

— Тер Ассан убил любимую женщину. Давно, и она была виновата, за что и понесла заслуженную кару. Но он должен был умереть, пускай не сейчас, но скоро: ведь своей ненавистью к той женщине открыл двери Тьме. А она никого не отпускает легко, — он замолчал. Никакой напускной веселости, никакого призрака. Сейчас я видела и слышала того самого мага. — И тут появляешься ты. Отродье, банши. Запуганная девчонка с огромным сердцем, что скрывалось за неряшливостью и простотой. Не сразу, но ты нашла путь ко всей нечисти, даже к той, что не видела. Заставила посмотреть на себя с другой стороны и тер Ассана, после случая с ректором, который тоже должен был умереть.

— Шатун, — вновь позвала его, но он остановил:

— Не сейчас, мне слишком тяжело дается этот рассказ и слишком силен соблазн ничего тебе не говорить, — он вновь замолчал. — Аиша, они ведь должны были умереть, так как сдерживали в себе Тьму. Они усмирили в себе ее отголоски, но понимали то, что их сжирают изнутри. Уже были готовы и те, кого я должен был благословить на управление Академией, но … появилась ты. Один из них увидел в тебе смысл продолжить борьбу, другой снова почувствовал вкус жизни. И они стали бороться, Аиша…

Я вкинула голову, чтобы не щипали так сильно глаза. Дышала ровнее, чтобы не билось так сильно сердце.

— Держись крепче, девочка, ведь то, что я скажу дальше, не каждый вынесет, — он повернул ко мне морду, и я посмотрела в глубокие синие глаза. Человеческие глаза: — Тер Торро — твой отец. Единственный и настоящий.

Я думала, что отпущу хвост от этих слов, но только сильнее сжала его. В груди разрасталась пустота, мешая сделать глубокий вдох… Какого лешего он мне говорит?!

— Этого не может быть, — прохрипела, а затем еще и головой замотала. — Ты… вы ошибаетесь!

— Твоя мать была из рода правящих банши. Она познакомилась с воином тер Торро в пылу одного сражения. Их страсть, а возможно и любовь, была настоящей. И плодом этого стала ты. Твоя мать бежала от гнева своего мужчины, когда ему доложили, кем она является и что сбежала из дома, чтобы не выходить замуж за уготовленного ей мужчину. Он почувствовал себя преданным и не был готов выслушать ее, — каждое рубленное им слово отзывалось в моем теле болью. — За связь с ней он был лишен основной силы и отправлен служить в Академию, а она … исчезла. Мы люди слабы по природе. Мы закрываемся от любви, стремясь ее сделать своей, но горю предаемся без остатка. Твои родители оказались слишком собой, чтобы уступить друг другу.

— Но, Иза… Она же сестра мне!

— Да, — призрак кивнул, — по матери, но не по отцу. Вспомни, что тебе сказал мастер Эйнар.

И я действительно вспомнила живые рисунки на руках дяди: яркий мой, и блеклый, едва видимый — Изин, потому что она чистокровный человек.

— Откуда… откуда вы все знаете? — на «ты» к этому призраку обращаться больше не могла. — Зачем говорите это все?

— Я сливаюсь с сознанием каждого управляющего Академией, как иначе мне передать ему силу? — пояснил маг. — А говорю для того, чтобы … Время, Аиша. Оно стремительно утекает и шансов что-то изменить почти нет. Ты должна знать, чтобы в нужный момент принять правильное решение.

Я отвела взгляд, вспоминая слова тер Ассана. Слова Варвары. А теперь и этого призрака.

«Сделай правильный выбор»

А, что делать, если я не знаю, что правильно?

Так прежде, чем будем ругаться на несчастного автора, знаем, что автор сочинял проду три дня… А вперди еще больший трагидоз.

Автор в каске и в глубоком подполье.

И я не понимала сначала, что мы продираемся через каменную толщу, пока она не расступилась перед нами столь внезапно, что пришлось зажмурить глаза от яркого света. А когда открыла их…

— Сколько меня не было? — прошептала оглядываясь.

Центральный вход в Академию оказался разрушенным: скошенные двери держались на одной петле. Вместо витражных окон — зияющие дыры. На стенах чернели пятна то ли от магических ударов, то ли отчего-то другого… и я не желала знать от чего именно…

— Сутки, Аиша, — вздыбив шерсть Шатун. — Едва мы с тер Ассаном перестали тебя чувствовать случился прорыв…

— Сато Шарэз, — прошептала и посмотрела на призрака. — Это он … он меня в каменный мешок засунул. Он хотел добраться до двери, что ведет в Карван…

Призрак слушал меня спокойно, так словно, все уже знал. И едва я закончила, сказал:

— Именно так, но пришел он не один…

— Да, — кивнула, — несколько его же стражников…

— Нет, Аиша, — покачал головой призрак, — не другие стражники были с ним, — внимательный, цепкий взгляд в мою сторону, и он продолжил: — Помни, что я тебе рассказал, — он перевел взгляд на Академию: — А сейчас поднимайся, нас ждут…

— А как же студиозы? Что с госпожой Вирджинией? Мэтром и …ректором? — поднялась, но тут же замерла, от закружившейся головы.

— Оглядись, девочка, — перебил меня призрак. — Я накрыл центральное здание защитным куполом сразу же, едва почувствовал Тьму. Общежития защищаются элементалями — в здравом рассудке туда никто не сунется. И оттуда никто не выйдет. Если мы … не справимся — отроются порталы и их перенесут в другие Академии вместе с известием, что мы пали, — он говорил жестко, глядя перед собой.

— А с остальными что?

— Живы … пока еще, — контуры его морды пошли рябью, и я поняла, что он с трудом сдерживает себя. Но почему? — Нас ждут, Аиша, — сказал он тихо и посмотрел на меня большими темными глазами.

Колючий озноб прошелся по телу. Обхватив себя руками, пошла вслед за плывущим призраком, что с каждым мгновением увеличивался в размере, теряя кошачьи черты. Академия пострадала не только снаружи: разбитые вазы, разорванные картины и черные пятна. Повсюду: на потолке, на стенах, на лестнице… И этот запах, больше похожий на смрад: приторно сладкий, вкус сильно жженого сахара на языке. Рот наполнился слюной и, в то же время, неистово, до чеса в горле, захотелось закричать…

— Молчи, Аиша, — услышала голос и не сразу поняла, что он принадлежит призраку, — не время, — глубокий, мужской — совершенно не кошачий.

И я усилием, но подавила вопрос. Мы не поднимались по лестнице, свернув в коридор, где жили преподаватели. И мы, с наставницей. Но вот уже до тупика оставалось совсем немного, когда мы миновали все двери, включая мою собственную, а призрак плыл вперед.

— Шатун, — протянула, окидывая того неуверенным взглядом.

— Надави на эти камни, — он указал на ряд камней, что сейчас мягко светились, — и спускайся вниз.

Я внимательно посмотрела на призрака, но тот словно избегал моего взгляда, упрямо глядя на каменную кладку. И впервые после нашей встречи, мое сердце сжалось от плохого предчувствия.

— Шатун, — прошептала и потянулась вместо камней к его хвосту, но он нетерпеливо дернул его, выдавая то ли раздражение, то ли нетерпение:

— Скорее, Аиша!

Всхлипнув, послушно нажала на камни. Мгновение ничего не происходило, а после… Камни засветились очень ярко и подернулись пеленой, после чего я оказалась перед проемом, в котором зияла тьма…

— Я не упаду? — спросила, разглядывая единственную видимую мне ступень.

— Если пойдешь осторожно, опираясь на стенку, то нет, — произнес Шатун и первым скрылся в черноте. Выдохнув, сделала осторожный шаг вперед, а затем еще один, и еще один…

Спускалась медленно и осторожно. С каждой новой ступенькой беспокойство росло, но убежать, вернуться… я чутьем понимала — бесполезно. Темнота. Пустота. Только глухо бьющееся сердце в висках. От любого шороха старалась не вздрагивать, но губы искусала до крови…

— А вот и наша самая главная жемчужина! — услышала, едва сошла с последней ступени. И в то же мгновение, как по желанию, повсюду вспыхнул свет. Я смотрела слезившимися глазами, как вспыхивают, загораясь, факел за факелом, по кругу большой залы…

И не сдержавшись, отшатнулась, когда увидела две фигуры, застывшие в центре нее.

— Ну здравствуй, дочь, — знакомое лицо, но чужой голос. Тот самый, что когда-то давно я услышала в стенах Академии. Именно этот голос приказывал кому-то кого-то убрать…

— Тятя…

Прошептала, глядя на человека, которого считала своим отцом. И который им не являлся.

И между прочим, мы еще к "песцу" не подошли. Это я вам так, на затравку.

Автор: в каске. В бронежилете. В берцах.

На всякий случай.

Я словно приросла к камню — так и не вошла в круг со знаками, в центре которого стояли мой не-отец и Сато Шарэз. Перевела взгляд на охранника: прямой, словно кол проглотил. Тупая решимость на когда-то мужественном лице. Я вглядывалась в его глаза, стараясь увидеть того, кто привез меня в Академию. Того, кто был добр ко мне.

И не находила.

Мрачный, полный темного упрямства взгляд. Сведенные за спиной руки, широко расставленные ноги. Он здесь, чтобы убивать. Иного не было дано.

— Дочь! — и я вновь посмотрела на чуждого мне «отца».

Он изменился, а возможно и всегда был таким, но я-то помнила другое. Вечно согбенную фигуру. Дрожащие от наливок руки. Скрюченные пальцы с вздутыми венами. Оплывшее лицо, злые глаза…

И побои.

— Здравствуй, Ставр, — я не смогла перешагнуть через собственную память.

И ожидаемо, он улыбнулся: понял, что я знаю.

— Дочь, — протянул он все с той же довольной улыбкой и самодовольством. — Я рад тебя видеть.

Ложь, насквозь пропитанная ядом. Мне было проще ненавидеть этого незнакомца: его статную фигуру, чистое лицо, дорогую одежду. С виду он походил на тех магов, что были на балу, только балахона и не хватало.

— Это ты, — махнула рукой, обрисовывая контур его фигуры, — настоящий?

— Нравлюсь? — на лице блеснул оскал.

— Ни капли, — четко, быстро, глаза в глаза.

— Жаль, — с показной печалью произнес он и добавил: — А твоей матери нравилось, — заметив, как я дернулась, он сделал шаг вперед. — Жаль, что ушла она так … рано.

Из меня рвались наружу самые бранные слова, что я когда-либо слышала. Самые мерзкие поступки. Я не могла стоять и спокойно смотреть на него, но … должна была.

— Мне тоже … жаль, — вложила все спокойствие, на которое была способна, чем вызвала новую усмешку.

— Не сомневаюсь, — кивнул он и тут же спросил: — Ты ничего не хочешь узнать?

— А ты готов рассказать? — он был доволен моему вопросу. Он был доволен мной. А это наводило на мысль, что в Академию меня отправили не просто так…

— Если бы ты знала, Аиша, — он застыл напротив, разглядывая меня, медленно скользя взглядом. Я видела, как вспыхивают темные искры в желтых глазах, — как долго я ждал.

И здесь я не сдержала хмыканья, что не понравилось мужчине. Совершенно.

— Ну что ж, — сказал он, — начнем, пожалуй. Все в сборе, так как мне не хотелось бы повторяться, — не отрывая от меня взгляда. — Тебя должны были посвятить в то, что сия Академия, — он развел руки и факелы вспыхнули ярче: — Врата, что преграждают Тьме…

— Мне не это интересно, — перебила я его. — Чего ты хочешь? Чего хочет он? — кивнула в сторону Сато Шарэза, сейчас напоминавшего статую.

Ставр покачал головой, усмешка коснулась его губ, и он, склонившись ко мне, прошептал едва слышно, сверкнув глазами:

— Не хорошо перебивать взрослых, дочь, — но тут же хлопнул в ладоши и сказал: — Но раз ты так просишь, я отвечу на твой вопрос, — отошел на пару шагов и сказал: — Я хочу уничтожить эту Академию, а следом и все остальные: одну за другой. По камешку. Сато хочет того же…

— Зачем?

— Девочка выросла и показывает зубки? — улыбнувшись, спросил он, а затем развернувшись к бывшему начальнику охраны, продолжил: — Сато, зачем тебе все это? Зачем обижать несчастных? Ну, скажи же им…

Но мужчина упрямо молчал, продолжая прожигать меня темным взглядом.

— Видишь, он не хочет с тобой говорить, — притворно всплеснув руками, продолжил Ставр, — тогда расскажу я. Все просто, дочь, он хочет смерти тер Торро, — он усмехнулся. — Ваш ректор, еще во временя воинских подвигов, заставил убить его любимую женщину. Ведь так, Сато?

— Он убил ее! — взревел мужчина, впервые хоть как-то отреагировав на слова. — Ее нежное тело, тонкие руки … он убил ее! — я мысленно поблагодарила Единого, что самого ректора здесь нет — до того кровожадное лицо было у Сато Шарэза.

— И с того самого мгновения он жил лишь одной местью. Притворившись верной собакой, служил Академии, выжидая…

— А ты? — я смотрела в желтые глаза. — Ты притворялся отцом мне и Изе. Ты пил, бил…

— Ты видела лишь то, что сама хотела, — пожал плечами Ставр. — А Изе я настоящий отец. Я подобрал твою мать, когда она скиталась по селениям. Дал ей кров, еду, а в услугу…

— Не смей говорить о ней так, словно она шавка! — выкрикнула, не сдержавшись.

Довольная, настоящая улыбка скользнула по лицу мужчины, поджигая темные искры в глазах. Он провел руками по собственной груди и:

— Она была сукой! Подстилкой ректора! А он выгнал ее, как собаку! Да она мне благодарна была, когда я ее своей женой сделал! — каждое слово выбивало из меня воздух, причиняя боль, но я стояла, вдавливая ногти в ладошки. И ждала, или выжидала…

— Ты так ненавидишь ректора, — качнув головой, перебила спокойно и тихо. — Как же ты смог подобрать его женщину с плодом от него же? — мгновение и он снова замирает напротив меня. Чуть склоняет голову, от чего я вновь чувствую приторную слабость, а его ноздри раздуваются, словно обнюхивают меня. Но вот меняется взгляд, становясь более осмысленным и мужчина произносит:

— Ты очень похожа на нее. И ты не тронута. Удивительно, как же сдержался тер Ассан от такого лакомого куска? — прикрыв глаза, сделал глубокий вдох: — Восхитительная свежесть, природная сочность. Даже немного жаль…

— То есть, все из-за мести? Столько убитых людей, столько разрушений?

— Ты забыла еще о силе, — ухмыльнувшись как-то совсем гадко, Ставр вытянул руки ладонями вверх. — Смотри, что подарила нам Тьма.

И я, быть может, восхитилась бы заплясавшем черным пламенем, если бы не видела, как меняются человеческие черты, превращаясь в звериные. Как вздуваются вены на руках, как бледнеет кожа, словно тело покидает вся жизненна сила…

— И я могу, — быстрый взгляд на Сато Шарэза, — мы можем владеть большим. Всего лишь нужно принести жертву: одну маленькую невинную банши, — и он протянул руку ко мне, словно рассчитывал, что я приму ее. Да в своем ли он уме?!

— Нет!

— Ай-яй-яй, — опустив руку, пожурил и благодушно продолжил: — Строптивая девчонка, а знаешь ли ты, что у нас гости? — он провел рукой, и тьма, что покрывала стены между факелами, начала рассасываться и… мне захотелось закричать.

Прикованные цепями, в кровавых подтеках, но да, все еще живые…

Тер Ассан.

Мэтр Шарэз.

Госпожа Вирджиния.

— Ты готова изменить свое решение?

Да. Нет…

Не об этом ли говорил Шатун. И я совсем забыла о призраке, что сейчас висел рядом со мной в виде человека. Повернулась к нему:

— Шатун…

— Ой, — вдруг воскликнул «отец», — я совершенно забыл сказать, что Шатун подчиняется теперь мне. Ведь так, призрак? — он посмотрел на него, а следом, взмахом руки, нацепил ему на шею удавку и дернул на себя: — Скажи ей!

— Подчиняюсь, — дернувшись следом за «поводком», Шатун поднял на меня темные глаза. А у меня внутри все замерло, даже сердце пропустило удар… То есть он все знал. И все равно привел сюда… А остальных… тоже?

Появлялись мысли — одна страшнее другой, но я старалась бесстрастно смотреть перед собой, вгоняя в ладошки отросшие ногти.

— Я не слышу твоего ответа.

Перевела взгляд на Ставра:

— Нет.

— Ты боишься умереть? Не бойся, маленькая, это не страшно. Чик и никаких мучений, — он поднял руку, словно хотел провести ею по моей щеке. — Или я буду делать больно им, — он кивнул в сторону пленников. — Что выберешь ты?

И, видимо, решив продемонстрировать на что способен, он провел рукой…

Первой захрипела госпожа наставница: ее руки выгнулись, неестественно выворачивая тело от чего засохшие мелкие ранки открылись и по зале разлился приторный запах крови…

— А ты знаешь, что когда-то банши, очень давно, — задумчиво глядя на женщину, произнес Ставр, — во время ритуалов пили чужую кровь. Так они перенимали силу и совершали великие дела! Страшные, но великие…

Госпожа Вирджиния закричала и тут же обмякла на цепях, а Ставр поморщился:

— Слишком слаба. Перейдем к следующему…

Мэтр.

Большой. Славный. Добрый.

И я вздрогнула, когда бессознательное тело начало покрываться мелкими порезами, хотя никого рядом не было, только «отец» водил рукой в такт с порезами. Мгновение и тот же запах ударил в нос, отчего я даже сглотнула…

— Силен, несмотря на то, что магии капелюшечка, силен, — водя носом по воздуху, Ставр облизал губы. — Ты же хочешь ее попробовать?

Качнула головой и посмотрела на мужчину:

— Зачем?

— Мне нужно твое добровольное согласие! — он опустил руку, тряхнул ладонью, словно сбрасывал что-то. — Смотрю и этот для тебя ничего не значит, но я же знаю, — он склонился к моему лицу и прошептал, — твою тайну.

И оставив меня, он подошел к тер Ассану. Холод разливающийся по телу замер, словно принюхиваясь. Я чуть прикрыла глаза и сдержала шипение: вокруг проректора еще мерцал защитный кокон, но был таким слабым, что…

— Этот действительно силен, — Ставр задумчиво разглядывал пленника, — борется. До сих пор. Знаешь, а ведь я передал проклятье ему через тебя, — проговорил, не поворачиваясь ко мне. — А он с ним справился, представляешь? Справился со смертельным проклятием, но не подумал, что это всего лишь маячок для остальных, — он склонился над ним, распростер руку…

— Не смей! — мой крик оглушил меня саму. И заставил улыбнуться и мужчину.

— Я нашел твое слабое место, Аиша, — он вновь стоял напротив меня. — Я жду твой ответ.

Я сделала мягкий шаг назад, скрываясь в темноте. Уже давно звала Эйнара, очень звала, но ответом была тишина…

С силой сжала камешек от Шатуна, но тот лишь нервно подергивал хвостом, словно старался что-то от себя отогнать…

И тогда я, прикрыв глаза, закричала…

Вся зала была окутана нитями магии. Над Ставром, Сато и Шатуном переливался черный купол. Мой крик заставил его пойти рябью, чуть отодвинуться, истончиться, но Ставр тут же направил в меня ладони, и я почувствовала, как платье, лицо, руки покрывает сеточка мелких порезов…

Повела головой, отчего рассыпались волосы, и лишь закричала громче…

Начал сыпаться потолок. Падали камни. Рушились колонны.

А я держалась за Ставра. Никогда прежде не чувствовала такой жажды убить. Выпить до суха… Лишить жизни и раздавить.

Но только сильнее сжала глаза. Отчего, кажется, помутился мой рассудок.

По бокам от меня, бледными тенями, появилась сначала матушка, за ней высокий мужчина, напоминавший Эйнара, затем еще один. И еще одна женщина…

Мужчины и женщины банши вставали позади, впереди и по бокам от меня. Соединяя призрачные руки, чтобы сразу же их вскинуть и тонко-тонко запеть. Даже мне было больно их слушать: по шее потекли теплые струйки. Но благодаря им, купол, что накрывал приспешников Тьмы истончился в одно мгновение, а затем и вовсе схлопнулся.

И я улыбнулась, глядя прямо на побледневшего Ставра.

И я улыбнулась, глядя прямо на побледневшего Ставра.

— Как… ты смогла это?! — перестав оглядывать разрушения, он посмотрел на меня: — Как?!

— Я не была одна, — пожав плечами, сделала плавный шаг к нему.

Я видела, как бьется жилка на его шее. Видела, как бледнеет кожный покров и тускнеют глаза. В них закрадывался страх. Медленно, с каждым моим шагом к нему, он боялся все больше.

Меня.

Улыбка не сходила с моих губ.

— Здравствуй, Ставр, — остановившись в шаге от него, спросила шепотом: — Поиграем?

— Тварь…

— Отойди от него, Аиша, — услышала позади себя голос Сато Шарэза, но даже не обернулась. — Иначе я убью тер Ассана!

Зашипев, развернулась и посмотрела на мужчину: запрокинув голову бесчувственного проректора, у самой его шеи он держал кинжал:

— Ты знаешь, что мне ничего не стоит вспороть его как птенца.

Мгновение и я делаю шаг назад.

Мягкий, плывучий. Сейчас во мне больше банши, чем человека. И мне нравилось это. Очень нравилось.

— Чего ты хочешь? — спросила бывшего охранника.

— Ты знаешь!

— Здесь нет ректора, — поморщилась от его крика. — И я даже не представляю, где он…

— Он твой отец! А ты можешь найти его…

Я рассмеялась, запрокинув голову:

— Как?

— Да по собственной… Ставр, не смей! — закричал Сато, глядя за мою спину.

И я поняла, что ошиблась, повернувшись спиной к бывшему приспешнику Тьмы. Резко развернувшись, увидела летящий в меня черный сгусток бурлящей энергии, и уничтожить его я не могла… Или погибнуть самой, или сдивнуться и дать умереть тер Ассану…

Даже додумать не успела, как внезапно передо мной возник прозрачный барьер, в который с шипением и треском впитался «подарочек». Ошеломленно повернула голову в сторону дверей и увидела их…

Дядя Эйнар стоял рядом с каким-то седовласым и усатым мужчиной, явно воином. И оба, сложив руки на груди, с не хорошим прищуром осматривали «тятю», а … Варвара и еще двое Хранителей внимательно следили за Сато Шарэзом:

— Отпусти его, Сато, — сказал один из них. Кажется, Аслан. — Все кончено, прорывов больше не будет. Мы закрыли все ваши «маячки», — и я с облегчением увидела, как неуверенно опустилась рука с кинжалом, не угрожая более тер Ассану. — Подойди ко мне! — от повелительного голоса даже мне не по себе стало, что уж про остальных говорить. И Сато Шарэз даже сделал шаг, а затем еще один, словно не замечая, как Ксан и Варвара быстро оказались возле проректора, мэтра и ключницы: освобождая от оков и накладывая исцеляющие заклинания.

И никто из нас не заметил, как неуловимо быстро, уже возле Ксана, Сато Шарэз воткнул кинжал в собственное сердце…

— Я не буду убивать тебя долго потому, что моя сестра родила от тебя дочь, — услышала спокойный, крайне холодный голос дяди. — Ты умрешь быстро. Твое последнее слово?

— Эйнар, ты снова со своими речами, — обронил незнакомый мне усатый маг. — Он едва не убил мою дочь, а ты тут сантименты разводишь! Отойди, я сейчас сам его…

Оглушенная его словами, замерла, во все глаза глядя на …отца, кажется. Высокий, плотный, широкие плечи, мощные руки, уверенный взгляд под нахмуренными бровями. Прямой нос, совсем как мой…

Всхлипнув, прижала руку к губам, а на глаза набежали предательские слезы:

— Отец, — даже не шепот, движение губ, но он услышал меня и замер, повернувшись ко мне.

— Дочь.

Одно слово, а сколько всего. Растерянность. Вина. Надежа. Прощение…

Он подошел ближе нетвердой походкой, протянул руку, пропуская волосы между пальцами и с трудом произнес:

— Ты так похожа на мать, девочка…

— Тер Торро, отвел бы ты дочь, — не поворачиваясь к нам, сказал дядя, — куда-нибудь, а я тут … сам.

Осторожно приобняв меня за плечи и отворачивая от дяди с бывшим приспешником Тьмы, ректор повел меня к выходу. Неуверенно оглядела мэтра и госпожу ключницу, что медленно приходили в себя, и перевела взгляд на Хранителей. Варвара как раз накладывала последнее заклятие на тер Ассана и что-то ему выговаривала. Тот хмурился, что-то отвечал, от чего девушка мрачнела еще больше, а я внезапно почувствовала укол … ревности. И уже хотела отвернуться, как вдруг мужчина вскинул голову, находя меня взглядом. Темные, нетерпеливые глаза господина проректора словно ощупали меня с ног до головы, отмечая каждый порез и весь мой ужасный вид целиком, но затем вновь остановились на глазах, а я … споткнулась и обязательно растянулась бы, не поддержи меня отец! Удушливая волна жара прокатилась по всему телу до самых ушей…

— Вы чего здесь стоите, — нас догнал дядя Эйнар, за ним ковылял Ставр: по ногам и рукам связанный какой-то золотой нитью, — я наверху портал открыл…

— Вас всех пожрет Тьма! — вдруг заорал Ставр, от чего я вздрогнула. — Ваша ничтожная победа ей не помеха! Она задушит вас, как я задушил твою мать, — бешено вращающиеся глаза остановились на мне, и он заорал пуще прежнего: — Да! Я сначала поимел, а потом убил твою мать! — я стояла ближе всех к нему, и он с неожиданной прытью рванул в мою сторону, разрывая путы…

— Аиша! — раздался крик тер Ассана позади меня, и я почувствовала сильный толчок в спину, влетая в руки отца.

— Что? — протянула, не понимая и посмотрела в … побледневшее лицо ректора. — Что?!

— Не смотри, дочь, — он сильнее прижал меня к себе, а я начала вырываться, молотя кулачками по его груди. — Эйнар?

И столько надежды были в его голосе, что я замерла и, кажется, с ответом дяди «Поздно», умерла.

Объятия отца ослабли, давая возможность наконец вырваться.

Развернулась…

Дрожь сотрясла все тело. Сжала собственные плечи…

Несколько мелких нервных шагов, неуверенно, словно боялась того, что вижу. А я боялась…

Посмотрела на каждого, надеясь, что кто-нибудь скажет, что это шутка такая…

Никто не подошел к нему: все стояли полукругом. Только Варвара, сидя на коленях, отрешенно смотрела в небо, старалась сморгнуть слезы. Мужчины избегали моего взгляда, лишь дядя Эйнар скользнул ладошкой по щеке…

— Дядя?

— Прости, девочка, — покачал он головой, а я дернулась словно от пощёчины. Пошатываясь, подошла и упала рядом с ним.

Потянулась рукой к его волосам. Пригладила.

Мне казалось раньше, что они жесткие, а на самом деле очень мягкие…

Провела пальчиком по лбу, носу, по губам, упрямому подбородку, очертила скулы…

На рану, что зияла посреди его груди — не смотрела.

Не могла.

Он был расслаблен, даже улыбался. Я улыбнулась сквозь слезы, обняла его лицо двумя ладошками и склонилась над ним:

— Ты спас меня. Ты спас меня…

Шептала быстро, лихорадочно покрывая его лицо быстрыми поцелуями…

— Аиша, — на мое плечо легла рука дяди, — прекрати, прошу тебя, — он попытался меня поднять, но я вырвалась и закричала:

— Нет! Уберите от меня руки! Оставьте меня! Уйдите!

— Аиша, — начал было отец, сделав шаг ко мне, но я заорала:

— Пошли вон!

Больше ко мне никто не пытался подойти.

Подползла ближе к тер Ассану, осторожно устроила его голову на своих коленях и поглаживая волосы затянула колыбельную, что когда-то пела мне мать…

Больно. Очень больно в груди, словно тупая боль разрастается по всему телу…

Сжала сильнее, притягивая к себе…

— Помнишь, как мы впервые встретились? — зашептала быстро в его губы. — Я боялась тебя до дрожи: таким страшными ты был. Строгим. Не помнишь, наверное, а я вот помню… А помнишь, как ты на меня орал в кабинете отца? Помнишь… А как ты меня напугал, когда заставил вспоминать то, что я прятала внутри себя… Не помнишь, а мне больно было, страшно было… Но тер Ассан, мне сейчас страшнее, понимаешь? — вновь начала покрывать его лицо поцелуями…

— Аиша, — меня коснулась Варвара, — не нужно…

— Пошли вон, я же сказала! — оттолкнув ее, закричала: — Он жив! Понимаете, он жив!

И положив одну руку на кровоточащую рану на его груди, а вторую вздернув вверх, закричала…

Перед глазами встала картинка из той самой книги…

Отец бился в накрывший нас купол, ругался…

Дядя подошел к самому куполу, положил на него руку, другую на плечо ректора.

Варвара встала рядом с остальными Хранителями и чуть улыбнулась мне…

А я перевела взгляд на родное лицо.

— Так не пойдет, господин проректор, — я склонилась над его лицом: — Или вместе умираем, или живем дальше. Иного нам не дано.

И поцеловала, отдавая все, что у меня было.

Я делилась с ним своими страхами, счастьем, надеждою и … любовью.

И очень надеялась, что этого хватит!

«Только живи!» — билось в моей голове.

«Только живи!»

— Аиша, — вдруг услышала рядом с собой. Подняла голову и увидела Шатуна: — Возьми мой камешек, он должен помочь, иначе вы умрете оба…

— Шатун…

— Ты сделай так, — он покачал головой и устало улыбнулся: — Послушайся, девочка, я вам должен…

— Но ты…

— Я уже слишком долго на этой земле, что пора бы сделать что-то хорошее. Возьми, — и на этих словах растворился в воздухе.

А я, растирая по щекам слезы, сняла с пояса уцелевший камешек, сжала и поднесла к почти затянувшейся ране. И резкий, громкий звук втягиваемого легкими воздуха, заставил меня вздрогнуть:

— Ой, — камешек выскользнул из дрожащих пальчиков и упал на рану, от чего проректор подскочил еще раз и открыл глаза. — Господин … проектор? — неуверенно протянула я.

Он повернул голову ко мне, посмотрел светлыми, медового цвета глазами и, крепче сжав мою руку, потянул на себя:

— Меня зовут Эрдар, Аиш, — прохрипел он, обнимая мое лицо, как я его совсем недавно.

Улыбнувшись, я кивнула и расплакалась