Попаданка для дракона

Глава 1

Тем вечером на улице шел снег.

Крохотные хрустальные снежинки неспешно кружили в воздухе, таинственно мерцали в свете желтого фонаря и аккуратно опускались на высокие сугробы, обрамлявшие с двух сторон узкую расчищенную дорожку.

Я бежала вперед, поминутно поглядывая на часы и с досадой понимая, что опаздываю. На носу праздники, запись в салоне плотная – если не появлюсь вовремя, то вместо меня обязательно протиснется какая-нибудь дамочка. Поэтому ускорилась, проскочила последние несколько домов, взлетела на крыльцо и нажала на розовую кнопку звонка.

С вывески на меня приветливо смотрела красивая девушка с пышными ресницами и аккуратными ровными бровями, а рекламный слоган уверял, что из салона я непременно выйду самой прекрасной и неотразимой. Что ж, было бы неплохо. Перед Новым годом столько работы, что порой и причесаться лишний раз некогда.

Позади тихо скрипнул снег, потом еще раз, словно приближались чьи-то тихие шаги, но когда я обернулась, рядом никого не было. Вокруг тихо и безлюдно. Только из магазина напротив вышел мужчина с двумя большими пакетами, поежился и побрел к машине. Все остальные в такую погоду предпочитали отсиживаться с кружечкой ароматного чая в руках перед телевизором.

Взгляд почему-то зацепился за серебристую ель, раскинувшую мохнатые лапы посреди заснеженного газона. Обычная ель, обычные сугробы, только тень возле нее показалась мне гуще, чем под соседними деревьями.

Позади меня распахнулась дверь:

– Добро пожаловать!

Тут же потеряв интерес и елке, и теням, я поздоровалась и устремилась внутрь царства красоты. Там вкусно пахло дорогими средствами для волос и кофе. В креслах напротив высоких зеркал сидели расслабленные клиентки, над которыми колдовали мастерицы. Уютно, светло, радостно.

Приветливая девушка-администратор дождалась, пока разденусь, и проводила до кабинета, где меня уже поджидали.

– Привет! Опаздываешь. – Настя встретила дружеским ворчанием. – Ресницы сами себя не нарастят…

– Извини, Настюш. Непогода, пробки, – я ловко заскочила на кушетку, улеглась, сложила руки на животе и приготовилась к ритуалу красоты.

Все началось как обычно. Я закрыла глаза, расслабилась, а Настя колдовала надо мной, развлекая разговорами. Играла тихая спокойная музыка, на улице кружил снег, и я сама не заметила, как задремала.

Спустя некоторое время сквозь сон донесся скрип двери, Настя прекратила свою работу и убрала от меня руки. Я вздохнула, досадуя на то, что нас прервали, и улеглась поудобнее. Наверное, это администратор что-то забыла и хочет уточнить у Анастасии, это ненадолго.

Однако время шло, а так ничего и не прозвучало.

– Насть, все в порядке? – спросила я, тревожно вслушиваясь. В ответ ни звука, только холодно стало, будто кто-то настежь распахнул форточку. – Настя?

– Я за нее, – надо мной раздался скрипучий мужской голос.

От удивления я дернулась и распахнула глаза, за что тут же поплатилась. Защипало, закололо так сильно, что градом полились слезы. Тогда я попыталась вскочить, но не смогла даже пошевелиться – поперек тела натянулись плотные ленты, удерживавшие меня на месте.

Я словно оказалась на операционном столе: обездвиженная, беспомощная и перепуганная. И сколько бы ни пыталась кричать, с губ не слетало ни звука.

Моей шеи коснулись холодные шершавые пальцы. Они прошлись вниз до яремной впадины, задержались там лишь на долю секунды, а потом метнулись вверх, сдавили виски… И в тот же миг подступила мгла. Она пахла влажным мхом, лесом, летним дождем, обволакивала фантомными щупальцами, проникала внутрь, настойчиво тянула за собой.

Я не понимала, что происходит, но изо всех сил пыталась бороться.

Нельзя поддаваться, нельзя идти за ней, нельзя…

Надо открыть глаза, позвать на помощь…

Тело дернулось, как во сне, когда внезапно спотыкаешься и падаешь. Только в этот раз я не проснулась, а продолжила падение. Вниз, с огромной высоты, все быстрее и быстрее, пока с головой не ушла в темноту.

***

Первое, что бросилось в глаза, когда я очнулась – пыльные банки с соленьями. Огурцы, помидоры, грибы, что-то похожее на человеческие пальцы… А нет, показалось, тоже огурцы.

Я осторожно пошевелилась и попробовала сесть, но не тут-то было – руки связаны за спиной, ноги тоже перетянуты грубыми веревками. В висках отчаянно шумело, горло царапала нестерпимая жажда, да еще рот замотан грубой, вонявшей кислым молоком тряпкой. Убила бы за глоток воды.

После долгих и упорных стараний мне все-таки удалось немного приподняться. Сквозь крохотное мутное окошко под самым потолком едва пробивался солнечный свет, позволяя хоть немного осмотреться по сторонам.

Закуток, в котором я оказалась, больше всего походил на погреб старого дома где-нибудь в глубоком захолустье. Низкие глинистые стены, вместо пола – старые доски, брошенные прямо на землю, грубо тёсаные стеллажи с плотными рядами заготовок, ящики с картошкой и вязанки лука, куски вяленого мяса, развешенные на ржавых гвоздях.

Страшно. Надо как-то выбираться отсюда.

Извиваясь, словно змея, я пыталась высвободить руки из пут, ну или хотя бы вывести их из-за спины вперед, но веревки были затянуты слишком крепко, и мне никак не удавалось их ослабить. Я билась изо всех сил, стараясь не поддаваться панике и отчаянию, но в конце концов осознала тщетность попыток и сдалась.

– Спасите! – беспомощно промычала. В ответ – тишина. – Помогите! – снова промычала и осеклась, уловив тихие звуки наверху, над головой.

Едва я успела притвориться спящей, как раздался скрип, и в потолке отрылось круглое отверстие. Сквозь неплотно смеженные веки я наблюдала за тем, как в проеме появилась нечесаная мужская голова.

Ох, страшный какой!

– Очнулась?

Я чувствовала, как он всматривается в меня, но продолжала изо всех сил изображать бездыханную жертву. Мужик досадливо крякнул и стал спускаться. Зажмурившись и едва дыша, я слушала, как он подошел ближе, присел рядом, осторожно взял прядь моих волос и начал…нюхать. С таким маниакальным удовольствием, что я не выдержала и отпрянула от него.

– Очнулась, – довольно протянул он и потрепал по голове, как послушную собаку. Я снова замычала, задергалась, пытаясь увернуться от неприятных прикосновений. – Ну-ну, не сердись, красавица. – Мой тюремщик щербато улыбнулся, продемонстрировав отсутствие переднего зуба, и по-дружески начал рассказывать: – Я тебя, между прочим, из леса спас. Отправился утром по грибы, на опушку вышел, глядь – у ручья дева лежит. Руки раскинула, не двигается. Ясно дело: или выжлы добрались, или хворь в лесу словила. Нож приготовил, подошел ближе, и вдруг думаю: дай-ка проверю, голову-то всегда успею отпилить…

Я глухо завизжала в кляп, а он не обратил внимания и увлеченно продолжал свой рассказ:

– Глаза-то тебе приоткрыл, а они голубые! Никакой хмари болотистой. Здоровая, представляешь?! Это ж удача какая! В лесу здоровую девицу найти! Ну, я тебя на руки схватил и бегом в деревню, чтобы, пока окончательно не рассвело, тайком в дом пронести. Ты не серчай, что я тебя в погреб стащил. Сначала на кровать свою уложил, все ждал, когда в себя придешь, а тут гости незваные нагрянули, пришлось прятать. Ты посиди здесь еще немного. Сейчас я их спроважу, и будем жениться…

Что он сказал? Жениться?

– Ты не смотри, что я неказистый такой. Зато работы не боюсь. Жить будешь, как королева! Дом у меня крепкий, хозяйство хорошее. Огород большой, куры есть, два гуся. Коровка! – его глаза блестели так маслено и жадно, что мне стало еще страшнее.

Я не хочу жениться. И коровку не хочу. Мне домой надо.

– Только не шуми, хорошо? – он заботливо поправил кляп. – Сама понимаешь, если мужики про тебя узнают – в деревне бойня начнется.

Какие мужики? Какая бойня? Боже, что происходит?!

– Я теперь тебя никому не отдам, – грозно произнес этот безумец, скаля беззубый рот. – Моя!..

Мне всегда хотелось услышать от мужчины такие решительные слова, только в моих мечтах это был сказочный красавец, а не чокнутый маньяк-похититель.

– Все, т-с-с-с… – приложил кривой палец к губам и поднялся на ноги, – скоро вернусь. Жди.

Сказал и ушел, а я так и осталась лежать на полу, провожая его ошалевшим взглядом.

***

Я провела в погребе еще час, стараясь использовать его с максимальной пользой – улеглась поудобнее, заставила себя расслабиться, успокоиться, провела небольшую медитацию. Паника не помощник, как и страх. Жива? Жива. Руки-ноги целы? Целы. Даже никто не надругался, пользуясь моей беспомощностью. Так что еще повоюем.

Вскоре расплывчатые голоса наверху стихли – видать, моему «суженому» уж очень не терпелось жениться, раз он так быстро всех выпроводил. Хлопок тяжелой двери, быстрый топот, и снова люк над головой открылся, впуская в мою тюрьму уже знакомого взлохмаченного мужика.

– Все ушли! – он сообщил это таким тоном, будто ждал, что я обрадуюсь и тут же воспылаю к нему неземной страстью. – Я сейчас кляп тебе сниму. Кричать не будешь?

Я помедлила, потом чуть заметно кивнула.

Он долго возился с узлом, но так и не смог его развязать и в конце концов просто дернул, с треском разодрав ткань.

– Пить, – простонала я, едва вонючая тряпка исчезла от моего лица, – пожалуйста.

– Идем наверх, – мужик проворно развязал меня и помог подняться. – Я все приготовил. Сейчас и напою, и накормлю, невестушка.

Я покачала головой и тяжело опустилась на ящик с картошкой.

– Не могу. Ноги затекли, – прохрипела и тут же закашлялась.

– Ох, беда-то какая, – спохватился он и тут же потянул ко мне свои лапы, – давай разотру!

– Не надо! – воскликнула я, заметив, как заблестели его масляные глазенки.

Мужик мрачно нахмурился, обиженно взглянув из-под кустистых бровей. Нет, с ним так не надо – вдруг разозлится. Поэтому добавила уже мягче и спокойнее:

– Тебя как зовут?

– Лойд.

– Очень приятно, а я Мария. Можно просто Маша, – я попыталась улыбнуться, но губы были словно деревянные, потому получилась болезненная гримаса. – Лойд, дай мне, пожалуйста, воды и пять минут прийти в себя. Тогда я сама поднимусь наверх.

Он немного потоптался рядом, будто раздумывая, стоит ли меня оставлять одну, но все-таки согласился:

– Сиди. Сейчас принесу.

Пока беззубый шуршал наверху, я растерла затекшие запястья и щиколотки, поприседала, а заодно с удивлением рассмотрела свой наряд: длинное светло-коричневое платье в пол простого кроя, со шнуровкой на груди, рукавами до локтя и белым хлопковым подъюбником. Тесное сверху и неудобное громоздкое снизу.

А самое страшное, что у меня отродясь такого не было. Кому потребовалось меня переодевать? Беззубому маньяку-жениху?

Я запретила себе об этом думать.

Спустя пару минут он снова спустился по кривой лестнице, сжимая в одной руке жестяную кружку исполинских размеров. Что ж, чем больше, тем лучше. Стараясь не смотреть на своего «спасителя», я приняла подношение и начала жадно пить. Вода была свежая и настолько холодная, что сводило зубы, но я выпила все до последний капли, чувствуя, как возвращаются силы.

Тем временем Лойд отошел к дальним полкам и принялся там суетливо шуровать в поисках деликатесов, не забывая при этом повторять, что с ним меня ждет сладкая, сытая и поистине царская жизнь.

Не особо прислушиваясь к сбивчивому бормотанию, я мрачно посмотрела на его загривок, потом кружку в своей руке, снова на загривок и снова на кружку. Сомневаться было некогда, поэтому тихо шагнула к нему, ударила со всей силы, на которую была способна, и проворно отскочила в сторону.

Лойд охнул, пошатнулся и тяжело осел на пол.

Было чертовски страшно. Я стояла над ним, зажимая себе рукой рот, чтобы не закричать, и держала наготове кружку на случай, если он оклемается. Но беззубый жених был без чувств. Я даже испугалась, что могла случайно его прибить, но пульс прекрасно прощупывался, дыхание было размеренным. Он просто был в глубокой отключке. Поделом! Не знаю, он меня похитил из салона или нет, но с маньяками и навязчивыми женихами у меня разговор короткий.

Не теряя времени, я схватила с пола веревки, которые раньше связывали меня, и стянула ему руки. Потом подумала, и обмотала курчавую голову тряпкой на случай, если вздумает орать.

Еще раз убедившись, что с маньяком все в порядке, я подобрала неудобные юбки и полезла наверх. Лестница подо мной угрожающе покачивалась, ветхие ступени трещали, норовя обвалиться прямо под ногами, и каждую секунду я ждала, что тюремщик очнется и стащит меня вниз.

Выскочив из погреба, я первым делом прикрыла люк и только после этого осмотрелась.

Лаз вывел меня в темную кухню с низким потолком и бревенчатыми стенами. Слева облупленная печь с закопченным зевом, за ней покосившийся рукомойник и пара ящиков для утвари. У окна деревянный неказистый стол, на котором стоял внушительный бутыль мутной жидкости, тарелка с солеными огурцами, варенье в кокетливой вазочке и несколько кусков хлеба – жених хорошо подготовился к свадьбе.

Стараясь держаться в тени, я подошла к окну и аккуратно выглянула наружу сквозь реденькую занавеску.

Передо мной раскинулась обычная деревенская улица. По обе стороны от изрезанной глубокими колеями разъезженной дороги стояли неказистые дома: серые, коричневые, зеленые. Над некоторыми крышами вился дымок.

Перед домом напротив на лавке сидел старик и задумчиво крошил ломоть хлеба. У его ног копошились пестрые куры, неподалеку горделиво прохаживался петух, а на завалинке грелся рыжий кот.

Казалось бы, ничего странного. Если бы не тот факт, что в салон я бежала в декабре, перед самым Новым годом, а сейчас на дворе стояло лето.