Попаданка. Мама для бастарда

Глава 19

– Может, мы поможем? Проводим? – в игру вступил второй голос.

Чьи-то сильные пальцы легли мне на плечо. Я дернулась, попытавшись вырваться. У меня не вышло.

– Пустите меня! – крикнула я, что есть силы. – Я кричать буду!

– А мы тебе найдем, чем рот заткнуть! – грубый смех третьего мужчины полоснул мне по нервам.

Завизжав, как дикое животное, я рванулась в сторону. Пытаясь сбежать.

– Не так-то быстро! – уже серьезнее заговорил со мной первый мужчина.

Их было трое. В темных неприметных одеждах, с платками, повязанными на лицах, чтобы не узнать их было. Выглядели они не как голодранцы, но и на блюстителей порядка не смахивали. Я заплакала и прижалась к стене.

– Я… я отдам вам все деньги! У меня немного, но… пожалуйста, пустите меня! Меня сын ждет!

Второй мужчина усмехнулся нехорошо. И потянулся к моей груди, грубо сжимая ее ладонью через ткань.

– А зачем нам твои деньги, красавица? Мы за другим сюда пришли.

– Проучить тебя, чтобы чужое не брала! – свистящим шепотом на ухо проговорил мне третий мужчина.

Я оцепенела от внезапной догадки. Перед глазами всплыла Анисья, совсем недавно выходившая из покоев к Теодору. Подслушавшая наш разговор о том, что я на рынок собираюсь, и… нанявшая головорезов. Были у нее знакомства! Личную охрану Анисья подбирала сама. Не согласовывала даже с Теодором. Могла и таких найти. И заплатить им золотом, наверное. Раз они стали ее преданными собачками. И готовы были наброситься на меня сейчас, будто стая. И растерзать меня.

– Он вас убьет, – обреченно выдохнула я, отбрасывая руку мужчины.

За это я тут же получила звонкую пощечину. Моя голова откинулась назад и встретилась со стеной.

– А ты уверена, что жива сама останешься после того, что сделаем с тобой?

Голодом горели их глаза, когда эти мужчины зажимали меня у грубого камня стены переулка. Голодом и злобой. За хозяйку свою, Анисью, они порвать готовы были. Так что я не питала иллюзий. Участь меня ждет страшная.

– Делайте то, что должны. Насладитесь, и покончим с этим, – с горечью бросила я, решив, что сопротивляться не буду.

Незачем. Против троих крепких мужчин мне не выйти победительницей. А сбежать они мне не дадут. А даже если я выживу, в чем я очень сильно сомневалась… то назад, во дворец, я не вернусь. К Теодору не вернусь.

Захотелось истерически рассмеяться. Как мы оказались похожи с настоящей Даной? Она тоже… не вернулась к Теодору после насилия. Значит, и мне не суждено. Анисья все правильно рассчитала.

Вот только в груди болело все сильнее. Искренние, не чужие, а мои, личные, чувства к Теодору рвались на поверхность. Пускай он чужой муж и король. А я чужая жена и нищая, но… нас кое-что связывало. Не только Драго. Но и те поцелуи, что он дарил мне – попаданке, а не прошлой Дане. Объятия, касания… Неужели я покорно сложу лапки и не стану бороться за него? Пускай и самоубийственно… но стану! Вот так, резко, я передумала. Когда перед глазами встал образ Теодора.

– Отпустите меня! – вдруг завизжала я и, сама вывернувшись из рук одного из мужчин, бросилась на второго.

Как отчаявшаяся зверушка, попавшая в капкан, я укусила за руку одного из них, пнула под коленку второго, и… увидела опасно сверкнувший в руке нож третьего. Но вместо того, чтобы испугаться, самоотверженно кинулась едва ли не под острие ножа, размахивая руками, чтобы выбить оружие:

– Нет! Я люблю его! Люблю Теодора! Я не достанусь вам!

– Да я тебя! – мужчина не ожидал атаки, и я умудрилась сорвать с его лица платок.

Он замахнулся ножом, и я ощутила что-то горячее, стекающее по щеке. Не слезы, а кровь. Что ж… как бы ни сложилось мое будущее, Анисья добилась своего дважды? Еще не хватало показаться на глаза Теодору изнасилованной и изуродованной. Он-то помнит меня… Дану… красивой, как роса. Не со шрамом на лице?

– Иди сюда! – те двое уже очухались и бросились на меня.

Я ощутила на своем теле сразу несколько чужих рук, услышала треск платья, зажмурилась, продолжая отбиваться, не думая про опасность, про острый нож у горла… как вдруг холодный знакомый голос прорезал звуки нашей борьбы.

– Руки убрали. Все. Быстро.

Я обмерла, узнав голос Теодора.

***

Теодор до конца не верил в происходящее. Он набросил на себя плащ с капюшоном, когда Дана вышла из дворца. Сел на коня и направился за ней, пряча лицо. Потом, правда, когда девушка вдруг исчезла в хитросплетении переулков, Теодор немного заплутал. Он зашел на рынок, поблуждал там, не увидел Дану и решил зайти в неприметный переулок… из которого раздались звуки борьбы и женские крики. В которых он не сразу узнал голос Даны. А когда узнал, заледенело все внутри от ужаса. И перед глазами встали те картины, что она описывала ему недавно.

И вспомнился Теодору сон, который снился ему последние пару ночей. К чему был этот сон? И прознать прежде не мог. Видел Теодор, как ненавистный Милад, на коленях отчего-то стоящий перед ним, умолял его: «Спаси мою жену, Дану нашу, спаси!» Светлые волосы, упавшие на лоб, блестящие от слез глаза, алая полоса, как от удара клинка, на щеке, налитая кровью.

Все, как в страшном сне, случилось. Когда Теодор, и сам забыв об охране, рванул в тот переулок. Внутри короля закипала черная ненависть к насильникам, ко всем насильникам, что на пути Даны встречались когда-то! Грудь разрывал ужас, что хуже, хуже, чем убьют, его девочку сейчас. А причинят ей боль, невыносимую боль, не излечить которую уже никогда.

Рука Теодора сжимала клинок. А вторая, будто в агонии, плеть, как живую, магическую стиснула. Магия в нем настолько плескалась, ненавистью порожденная, что Теодор сам краем глаза заметил, как хвосты сине-белые, поблескивающие магическими искрами, в его руке шевелятся, как живые. Будто не плеть магическую он в руке держал, а тварь живую, неведомую, из другого мира, пленил, чтобы отомстить за Дану помогла, чтобы спасти у него удалось свою девочку.

«Небо, помилуй ее душу чистую, мою забери, лучше меня пусть убьют и изуродуют, не ее только!» – взмолился Теодор, влетая в переулок, и взмахнул плетью так, что искры посыпались. А в ушах его звенел голос Даны. Крик ее отчаянный: «Люблю его! Теодора люблю-ю…»

– Только троньте ее! Только попробуйте! – пригрозил король, набрасываясь, как безумный, на обидчиков.

Те при оружии были: у кого-то нож, у кого-то и клинок отыскался. Трое на одного – и звучит смешно. Никогда Теодор не справился бы при здравом уме и трезвом разуме с такими противниками. Да только сейчас ненависть к насильникам им завладела до такой степени, что он обезумел. Размахивал клинком, как заведенный, отбивая удары противников. Плетью их охаживал так, что одного противника за три удара на колени поставил да согнуться заставил, а после и вовсе по земле распластаться, добитого. Но магия быстро иссякла, словно смола в груди вокруг сердца застыла, окаменела у Теодора. А пальцы еще пуще клинок сжимали, он яростно дрался еще с двумя противниками. Удар, удар, замах, еще… Не чувствовал Теодор боли, когда его задевали остриями клинков своих мужчины. Сам он колол и резал без жалости, упиваясь стонами и вскриками насильников неудавшихся. А перед глазами алая пелена стояла. От желания мстить, убивать за то, что напугали так сильно Дану. За то, что она прижалась к стене сейчас, ни жива, ни мертва стояла, рыдала тихонько, беззвучно.

– Получай! – Теодор вонзил в грудь одного из противников клинок.

Второго же оттеснил к стене. Ненависть немного схлынула, и Теодор не убил… сразу. Лишь прижал к горлу клинок.

– Отвечай, кто вас нанял? – Теодор кивнул на распростертые тела подельников у своих ног.

Выглядел король сейчас очень угрожающе. Потемневшие от гнева глаза, окровавленные руки и лицо, порванная одежда.

– Ни за что не скажу! Хоть убей! – выпалил насильник испуганно прямо в лицо Теодору.

Тот усмехнулся нехорошо и проговорил:

– Скажешь, как миленький. Все в моих подземельях скажешь. Найдут мои люди, как тебя разговорить.

Противник часто задышал и вдруг рванулся в сторону, уклоняясь от клинка Теодора. На Дану бросаясь зверем:

– Убью я ее!

– Нет! – вскричал Теодор и просто швырнул в спину противника свой клинок. Тот не успел увернуться. А Дана закрыла лицо руками и сползла по стене, лишившись чувств. Ведь перед ней в двух шагах рухнул труп мужчины.

– Даночка! – бросился к ней Теодор, подхватил на руки, прижимая к себе.

Сердце из груди рвалось: «Успел, успел, спас! Живая моя Дана, живая!»

***

– Не хочу во дворец, – испуганно выдохнула я, не желая наговаривать на Анисью.

Ведь это были лишь мои домыслы, что она натравила на меня свою охрану. Впрочем, Теодор тоже явно что-то подозревал. Потому что осторожно поставил меня на ноги и подошел к трупам. Без гримасы брезгливости развернул их, внимательно изучил их лица и покачал головой.

– Нет, во дворце их точно не было. Может, раньше… я не уверен, но их лица кажутся мне незнакомыми.

– Стража, охрана меняется у вас часто? – осторожно спросила я, и Теодор кивнул.

– Я разберусь в этом, Дана. Обещаю. А пока… раз ты не хочешь возвращаться во дворец, у меня есть идея получше.

Я уставилась на Теодора с удивлением. В грязном переулке, что ли, меня оставит? Но он снова подхватил меня на руки и понес прочь. Я так поняла, что с телами разберется его охрана, которая подоспела позже, уже к финалу нашей пьесы. А Теодор бережно усадил меня в экипаж и ушел раздавать приказы. Я задрожала, обняв колени. Перед глазами все плыло. Я вспоминала чужие грубые руки на себе, вспоминала кровь на камнях переулка, и меня тошнило. Память тела еще подбрасывала воспоминания настоящей Даны о насилии, и мне совсем плохо становилось.

– Эй, успокойся, милая, все позади. Я рядом, – негромко проговорил Теодор, садясь в экипаж, и согрел мои руки своими.

– Куда мы едем? – с трудом пряча дрожь, спросила я.

– В мой охотничий домик. О нем почти никто не знает, он очень уединен, – последовал неожиданный ответ.

Я нахмурила лоб. Воспоминаний Даны об укромном гнездышке разврата не всплывало. Теодор улыбнулся, будто читал мои мысли. И покачал головой.

– Нет, попаданка. Дана настоящая тут никогда не бывала. Я купил этот домик после, втайне от всех. Чтобы иметь возможность иногда побыть одному. Там очень просто, не по-королевски…

Я мелодично рассмеялась.

– Если ты думаешь, что я жду мраморных колонн или золотой лепнины, то ты ошибаешься. Для меня главное – это ты рядом, – последнее признание сорвалось как-то случайно, и я смутилась.

Теодор удивленно изогнул бровь, но ничего не сказал. Покосился на кучера, хотя было видно, что слова рвались и с его уст. Я ругала себя. Неужели я попала в ту же ловушку, что и Дана первая? Влюбилась в самого короля. Без шансов. Потому что я чужая жена. А у него жена – Анисья. И развод в этом дремучем Средневековье получить, ох, как непросто. Да и… я не романтичная дурочка, как Дана первая. Не рассчитывала на то, что Теодор бросит Анисью ради меня и женится на мне. Но… что поделать? Меня тянуло к этому мужчине. Тянуло и телом и душой.

– Дана… – почти простонал Теодор, зарываясь пальцами в мои длинные волосы, утыкаясь в макушку, как-то обреченно качая головой. – Скажи, мне не примерещилось там, в переулке?

– Что, Теодор? – голос мой сорвался и охрип.

Теодор оторвался от моих волос и накрыл губами мои губы, успев выдохнуть в них:

– Что любишь ты меня, Дана!

Поцелуй длиною в вечность… я закрыла глаза и утонула в нем. Сладкие губы короля неторопливо изучали мои губы. Язык очерчивал их контур. Казалось, Теодор пьет живительную страсть по глотку и никак не может напиться мною. «Еще, еще, целуй, не останавливайся…» – хотелось мне шептать. Но Теодор ждал ответа.

– Не примерещилось, – со вздохом ответила я, оторвавшись наконец от его губ. – Влюбилась в тебя, Теодор, сама того не желая. Не собиралась я тревожить тебя понапрасну и говорить об этом, скрывать свои чувства от тебя хотела. Но видишь, как вышло. Узнал ты о них…

– Наказать бы тебя, дерзкая девчонка, за то, что чувства скрывала! – вдруг выпалил Теодор и обжег мою шею цепочкой горячих поцелуев-укусов, а я ахала и извивалась от каждого. – Ты тоже… давно нравишься мне. Полюбил и я тебя, да сказать боялся. Неприступная ты всегда такая, Дана. Совсем не похожа на ту, Дану из прошлого. Ее разлюбил я давно уже, выбросил из сердца. А ты забралась туда ко мне, моя попаданка. И снишься мне ночами теперь… смешно так, будто мы с тобой вдвоем и Драго с нами, но в твоем мире. Муж и жена, и сынок наш…

– Ой, в моем мире не надо. Я там умерла уже! – передернулась я, но улыбнулась, услышав такие горячие наивные признания Теодора. – Навсегда твоему миру и тебе, мой король, принадлежу.

– Докажешь, что принадлежишь? – бархатный шепот по телу моему змеями искушения пополз.

Я помнила, как клялась себе, что никогда не стану любовницей короля. Хотя Милада я не знала совсем, он был мне мужем лишь номинально, а в новом мире испробовала я лишь поцелуи и ласки Теодора. Но верная ему была и собиралась таковой оставаться.

– Докажу. А ты мне? – немного робко спросила я, хотя понимала, что Анисью не любит Теодор, что не врет мне, что брак его с этой женщиной значит не больше, чем мой брак с Миладом.

Но кололо что-то в сердце. Хотела я себе Теодора. Навсегда хотела.

– Я твой, Дана. Обещаю, мы еще будем счастливы. Обещаю.

Я только вздохнула и покачала головой, прижимая кончики пальцев к губам Теодора. Не верила я пустым словам короля, как не верила им до последнего Дана… пока не сломалась под его напором. Не влюбилась в Теодора без памяти, не замечталась о том, что женою его станет. Больно падать было ей с небес на землю?

Я так не смогу. Я не допущу иллюзий. То, что случится между нами, совсем скоро – это будет только секс. Без пустых надежд на счастливое будущее. Нет у Даны из Сереборна будущего с Теодором. Да никогда и не было его. Пора смириться с этим фактом. Прежде чем осознанно наступить на старые грабли чужого тела. Что я, в принципе, и сделала, когда снова потянулась с поцелуем к Теодору. Первая. Накрывая его губы своими.

Правда, когда мы доехали до домика, а точнее, до границы леса, я растеряла свой пыл. Мои щеки заалели, в голову сразу начали лезть дурные мысли. Что стыдно так себя вести и на шею королю вешаться! А нужно вести себя сдержанно, и тогда обоим легче будет… пережить, что мы никогда не будем друг друга.

– Хватайся за мою шею, – скомандовал Теодор, выходя из экипажа и подхватил меня на руки, я только ойкнуть и успела. – Тут дорога плохая, экипаж не проедет. Я тебя на руках до домика отнесу.

– Да я и сама могу идти… – запротестовала слабо я.

Теодор лишь покачал головой и ничего не ответил. Только крепче прижал к своей груди. Шли мы и вправду через лес. Мрачный, темный, хвойный. Я озиралась по сторонам. Мы оба молчали. А потом я увидела, как на пригорке передо мной будто вырос домик из сказки. Крохотный, бревенчатый, с каплями золотой смолы на стенах. Одноэтажный домик с треугольной крышей казался мне уютным.

– Как жену, тебя через порог перенесу, – усмехнулся Теодор и выполнил свои слова.

Я только мучительно вспыхнула! Можно было и не наступать на больную мозоль! Но Теодору было все равно. Он был явно нацелен на мое покорение после слов о том, что я его люблю.

– Красиво тут, – проговорила я, когда Теодор поставил меня на пол в небольшом коридорчике.

В домике было всего несколько комнат. Небольшая спальня с грубо выструганной кроватью на полкомнаты и комната с камином и шкурой на полу. А еще была кухня, куда Теодор направился. После чего на ладони его вспыхнул магический огонь. Он быстро разжег камин и усадил меня перед ним прямо на шкуру.

– Покормить меня вздумал? – быстро спросила я, чтобы перевести тему.

А то слишком уж соблазнительно смотрел на меня своими темными, как грех, глазами Теодор.

– Может, и покормить, – загадочно проговорил он и принес с кухни немного теплой воды, пахнущей травами, и белую тряпицу. – Но сначала давай царапину твою промою.

– Ой, а я подумала, что там рана глубокая, что изуродовал меня этот негодяй, – смущенно рассмеялась я и посмотрела в свое отражение на дне плошки с водой.

И вправду, легкий алый след-царапина тянулся по щеке. Мне повезло. Теодор провел намоченной тряпицей по следу, и у меня слегка защипало щеку. Я поморщилась.

– Ай!

– Ты у меня такая красивая, – вдруг тихо и серьезно проговорил Теодор и начал покрывать поцелуями мою царапину, осторожно так.

Я затаила дыхание, млея от его нежности. Поцелуи его с щеки плавно перетекли на губы, и он перехватил меня поудобнее, укладывая на шкуру возле камина, чтобы поцеловать снова.

– Нет! – вдруг вскрикнула я и вырвалась из его рук. – Не надо!

Мне самой стало стыдно за подобную вспышку. Тело мое снова дрожало, как в лихорадке, находясь так близко возле Теодора. Но он лишь посмотрел на меня долгим пронзительным взглядом и обнял меня.

– Не бойся. Не трону я тебя, – прошептал Теодор и прижал к себе.

Он принялся покачивать меня на руках, как ребенка. Я всхлипнула. Он так со мной носится! А я… от меня одни проблемы!

– Я боялась, что они тебя убьют! – вдруг выпалила я капризно, будто не желая признаваться себе в этом, в своей слабости.

Теодор слабо улыбнулся и погладил меня по голове.

– А я боялся, что опоздал. И что они убили тебя. Или сделали что-то похуже. О себе я и не думал. Пусть бы только попробовали! – в его голосе появились угрожающие нотки.

Я тихо вздохнула и опустила ставшую вдруг тяжелой голову на плечо Теодора. С ним было так уютно, тепло и спокойно. Потрескивал камин, слышалось мужское дыхание. Я тонула в теплых руках Теодора. И сквозь сон услышала тихое: «Я люблю тебя, попаданка».