Попаданка. Мама для бастарда

Глава 25

Миладу не спалось. Он ворочался с бока на бок, какое-то плохое предчувствие не давало покоя. Милад вздохнул, выходя на улицу, как был. Чтобы хоть свежий воздух голову проветрил, может, сон нагнал. Непривычно все-таки в пустом доме, без жены под боком. Пусть и не любила его Дана никогда, но все равно во сне хоть в охапку сгрести можно было, носом зарыться в шелковистые волосы. А теперь никого. Ни жены, ни сына.

Кожу пониже ключиц остро, до шипения с губ кольнуло. Будто какой-то проказник шилом ткнул легонько! А в следующую секунду Милад увидел яркую вспышку. Он схватился за кристалл, висевший у него на шее. Так и не смог выбросить или закинуть в дальний угол сундука – воспоминание о сыне все-таки. А сейчас колдовская вещица ярко засияла, задрожала в руке.

– Драго… – выдохнул Милад одними губами. – Что с тобой, сынок?

По кристаллу внезапно пошли трещины. Милад едва не выронил его из рук, видя, как змеятся маленькие черные расколы. Не успокоились они, пока не изъели весь кристалл насквозь, пока он не осыпался пылью, погасшей за доли секунд.

«Беда! Беда случилась с моим Драго!» – промелькнуло в голове Милада.

Не раздумывая, он бросился в дом. Накинув поверх рубахи и штанов старенький жилет, кое-как подбитый мехом, Милад со всех ног побежал к лесу. Без факела, без свечи, без лучинки даже… Не думал сейчас Милад о том, что можно в болотах сгинуть или просто через корягу перецепиться да ногу себе сломать. Не думал о зверях лесных, об опасности заплутать в темноте. Сердце бешено колотилось от мысли, что с Драго могло что-нибудь произойти. А потому не замечал Милад ни пронизывающего холодного ветра, ни хлещущих по лицу и плечам веток.

Впереди показались болотные огоньки. Они плясали, вились между деревьев, ускользали от взгляда.

– Камил! Камил! – закричал Милад, что есть сил.

Придерживаясь за стволы деревьев, перебираясь через коряги и камни, он упрямо пробирался вперед. Под ногой чавкнуло, и сердце оборвалось. Так недолго и в болотах сгинуть, они и днем опасны, тем более ночью! Но Милад не мог, не мог ждать до утра, когда его мальчик, его ребенок был в опасности. На веточке куста рядом что-то зашелестело. Милад дернулся, увидев поблескивающие глазки. И отшатнулся. Ведь у нормальных змей в темноте глаза не светятся! Но он узнал эту змейку.

– Отведи меня к хозяину своему! – взмолился Милад, но змейка махнула хвостом, и ее и след простыл.

Милад уже был готов впасть в отчаяние, когда раздались шаги, и из-за деревьев вышел Камил.

– Камил! – бросился к нему Милад, хватая за рукав. – Беда у меня! Сердцем чувствую, случилось что-то с Драго! Камень твой волшебный светом ярким засиял, а потом, потом…

Милад тараторил это, как напуганный ребенок. Едва не дрожал от страха за сына. Камил перехватил его за плечо, готовый встряхнуть, как дурного щенка.

– Говори толком, Милад! Что после света было?

– Трещины черные по нему пошли, и он р-раз – и в пыль рассыпался… – после этих слов Милад похолодел, ведь повисло тяжелое молчание. – Почему ты молчишь, колдун? Плохо дело?

– Плохо, – не стал врать Камил. – Значит, другое колдовство твоего сына коснулось. Темное, страшное. Со свету свести его кто-то хочет, между жизнью и смертью мальчонка!

– Разве не помогут ему лекари и маги во дворце? Наверняка, Теодор при себе лучших из лучших держит!

– Не помогут, – качнул головой Камил. – Магия их, нынешняя, ученая, – это одно, а колдовство древнее – совсем другое. Как волк с лисой – разное зверье, хоть и то, и то на четырех лапах. Я их правилам и премудростям, пасам боевым не учен, заклятий сложных не знаю. А их маги по камням читать не умеют, кости жабьи не заговаривают, след вынимать и по нему врага портить не могут… В общем, помочь сможет только тот, кто и сам колдовство ведает! Пойдем скорее! Во дворец нам нужно! Пока не стало слишком поздно.

***

Я сидела у постели Драго, не отходя от него ни на минуту. В покоях горело несколько свечей. Их свет ложился на побледневшее личико сына. Теодор мучительно хотел быть рядом – это было видно по глазам. Но кто-то должен бороться, сражаться, действовать. Так что он мотался, подняв на уши всю стражу для поимки Анисьи, всех магов и лекарей для лечения Драго. Но кто бы ни заходил к нам, отходил от его постели, разводя руками. Мол, колдовство это древнее, страшное, обычному магу неподвластное. Нужно было искать колдуна хорошего. Да не шарлатана ярмарочного, а настоящего, секреты из глубины веков ведающего! А где его искать-то? Еще и среди ночи! Но Теодор пытался. А я… я была рядом с нашим малышом.

Я помнила, как на Земле говорили про тех, кто лежит в коме. Что с ними нужно разговаривать, держать за руку, что где-то там, далеко от нас, они чувствуют нашу любовь и заботу.

Я вздохнула. Хотелось бы мне вылечить Драго самой! Но моя магия распространялась только на животных – это мы с наставником, которого выделил мне Теодор, выяснили четко.

Вдруг в коридоре раздались голоса. Я встрепенулась, даже сначала не поверив своим ушам. Милад?! Его-то сюда какие черти принесли? Через минуту дверь распахнулась. На пороге оказался Теодор в компании Милада и какого-то незнакомого мужчины, молодого, почти паренька. А может, так казалось из-за его тонкой и гибкой, как у змея, фигуры? Черные волосы были схвачены на затылке, а глаза, пронзительно синие, смотрели так пристально, будто насквозь.

– Колдуна Милад выискал, настоящего, Камилом звать! – сказал Теодор в ответ на мой вопросительный взгляд. – И привел, чтобы Драго нашего спасти.

Я встала перед постелью Драго, словно пытаясь загородить собой его от мужчин. И с подозрением спросила:

– Точно настоящего?

– В жабу тебя, девица, превратить? Чтобы вопросов глупых не задавала! Расколдует тебя тогда ненаглядный твой, поцелует или век квакать будешь? – смешливо поинтересовался Камил и покосился лукаво на Теодора, отчего я вспыхнула. – Отойди да не бойся, не обижу я дитя малое. Посмотреть мне нужно, что с ним.

Я неохотно отошла в сторону. Теодор подошел ближе. Камил расспрашивал его обо всем, он рассказывал о ягодах и прочем. А мне оставалось стоять в сторонке с Миладом. Достаточно далеко в просторной комнате, чтобы я смогла шикнуть ему на ухо:

– Где ты нашел его?

– В лесу, на болотах, – беспечно махнул рукой Милад. – Хотел Теодора твоего я со свету сжить!

– Только попробуй! – сверкнула глазами я.

– А что, не вернешься ко мне, Данка? – он попытался приобнять меня за талию, видимо, по привычке, но потом поднял руки и скис. – Ладно. Давно понял, что не вернешься. Хорошо тебе с ним, с Теодором твоим?

– Я хочу, чтобы ты знал… – тихо проговорила я. – Нет у меня с ним ничего. Хотя и любим мы друг друга, но... я помню, что чужая жена. Пока не отпустил ты меня, не дал развод, я не посмею ложиться в постель с другим.

– Спасибо… Хотя бы за честность, если не за любовь, – невесело улыбнулся Милад. – Я не буду стоять у вас на пути. И тайну насчет Драго сохраню. Пусть все думают, что он королевский сын. Я правду и так знаю, а у него так жизнь другая будет, не коровам хвосты крутить в деревне нашей.

– Спасибо тебе, Милад, что на развод соглашаешься. Теодор поспособствует, быстро все сделают.

Он кивнул. Но пока нам всем было не до этого. Мы с волнением смотрели на Драго, который едва-едва, почти незаметно дышал, лежа на мягких подушках. И всех нас беспокоил только один вопрос. Очнется ли наш мальчик?

Камил какое-то время суетился вокруг Драго. То шептал что-то тихо-тихо, то брал его за руку, то водил ладонями над его телом. Даже взял ягоды от Теодора, внимательно их осмотрев и сжав в кулаке так, что едва не раздавил. После этого Камил подошел к нам.

– Мне нужно будет провести с ним ритуал, – сказал он, оглядываясь на Драго. – Очень серьезный и… непросто это будет.

– Ты спасешь моего сына, колдун? – с волнением шагнул ближе Теодор.

Камил удивленно приподнял брови, посмотрев на Милада. Похоже, тот ему уже растрепал про то, что Теодор в курсе о том, кто настоящий отец Драго. Вот Камил и удивился. Милад поспешил заверить его:

– Все в порядке, я не собираюсь забирать Драго у Теодора, если ему здесь нравится. Если он… хочет другого называть отцом.

– Вот в чем загадка… – вдруг задумался Камил. – Метка у Драго настоящая, магическая, королевская.

– А я о чем! Мой он ребенок! – гордо приосанился Теодор, злорадно глянув на Милада.

– Но и кристалл мой врать не мог, – продолжил Камил так же озадаченно.

– То-то и оно! – прошипел Милад на Теодора с таким видом, будто сейчас сунет ему под нос фигу, как деревенщина на базаре.

– А ну, угомонились оба! – прикрикнула я на обоих, уперев руки в боки. – Нам Драго спасти нужно, а вы тут дележку устроили.

– Правильно, – поддакнул Милад, неожиданно приняв мою сторону. – Нечего делить шкуру неубитого медведя.

Его сравнение никому не понравилось: и я, и Теодор посмотрели испепеляюще. А Камил перевел разговор в более важное русло:

– В этом ритуале правду я и узнаю. Когда с духами потусторонними свяжусь, помощи у них для Драго попрошу. Мне нужна комната большая, пустая, без мебели, свечи да мел с углем, а еще травы, но их я с собой принес.

Подготовили все, не прошло и четверти часа. Камил разрешил нам присутствовать, но только стоять под стеночкой и не лезть. «Не лезть» он повторил трижды, с нажимом глядя на Милада. Но к ритуалу все отнеслись серьезно. Понимали, что иначе у Драго нет никаких шансов.

Теодор принес сына на руках, опуская на пол в центре зала. Хотел принести одеяло какое-нибудь, подушку, но в ритуале не должно быть ничего лишнего. Так что Теодор с волнением погладил Драго по волосам, после отходя к нам. Оставляя мальчика среди знаков, нарисованных углем и мелом, среди горящих свеч.

Камил подошел ближе. Его глаза были закрыты, сам он ступал босиком и медленно-медленно, будто по тонкому льду. Губы беспрестанно шевелились, но мы не могли разобрать ни звука. Лишь под конец Камил сорвался, выкрикнув конец какого-то слова и резко закружился на месте, выбрасывая перед собой руку.

Из горсти полетели сушеные травы. Едва долетев до пола, они засверкали золотом. И на их месте начали подниматься молодые побеги: тонкие росточки травы, робкие бутоны лесных цветочков. Я ахнула, понимая, что в центре ритуальных символов появилась буквально лесная поляна! Драго теперь лежал не на полу, а на мягкой траве. Или на ее иллюзии? Ведь в полутьме, в слабом свете свечей, были видны силуэты деревьев, полупрозрачные, как привидения.

Откуда-то оттуда, из лесной темноты, зазвучала тихая музыка. И Камил закружился на месте в неведомом танце. Он ловко переступал босыми ногами по траве, поднимал руки, изгибался телом. Его волосы, уже распущенные, черным шелком летели по воздуху. Глаза были закрыты по-прежнему, только ресницы дрожали и дрожали, будто он видел сон. Особый сон. Колдовской.