Порочная клятва

10. Рэнсом

– Последний! – кричу я, бросая камень в окно склада и протягивая руку, чтобы открыть дверь с другой стороны.

– Тебе не обязательно кричать, Рэнсом, – говорит Вик, проходя мимо меня в блок.

Все аккуратно и организованно, но это ненадолго.

Это задание Икса довольно простое, по крайней мере, по сравнению с некоторыми другими, которые нам приходилось выполнять. Никакой слежки, и, скорее всего, пострадать никто больше не должен, что является гребаным облегчением.

Этой стерве что-то нужно из хранилища в этом квартале, поэтому мы разделяемся и идем искать. Мы с Виком громим еще и другие хранилища, чтобы это выглядело как случайный взлом, а не целенаправленный, Мэлис же отправляется за тем, чего, мать ее, хочет Икс. Я понятия не имею, что это, да и не спрашивал.

Я просто хочу покончить с этим, чтобы мы могли убраться отсюда к чертям.

Мы с Виком проходим по маленькому помещению, круша вещи, оставляя вмятины на коробках и роясь вокруг, чтобы все выглядело так, будто кто-то вломился сюда с целью погрома и грабежа.

То же самое мы проделали с несколькими другими помещениями поблизости, выбрав их наугад, хотя Вика, похоже, крайне беспокоило отсутствие какого-либо порядка.

Обычно я бы подшутил над ним по этому поводу, но сейчас я не в настроении.

– Думаешь, достаточно? – спрашиваю я Вика, оглядывая разгром, который мы устроили.

– Думаю, да, – отвечает он. На всякий случай он пинает еще одну коробку. – Пошли к Мэлису.

Мы все в лыжных масках, хотя Вик предусмотрительно отключил наблюдение до того, как мы сюда пришли. Но если кто-то заявится сюда, то они не сумею нас рассмотреть. Последнее, что нам нужно, – это чтобы нас опознал какой-нибудь прохожий, который случайно пройдет мимо, и нас арестовали за то, что предполагалось как легкая работа.

– Мы закончили! – кричит Вик.

– Придержи своих гребаных лошадей! – вопит в ответ Мэлис.

Вик закатывает глаза, что выглядит забавно в лыжной маске, и мы направляемся к выходу, по пути разбив еще пару окон.

Мы возвращаемся на улицу и слышим вдалеке вой сирен.

– Еще далеко, – бормочет Вик. – У нас есть время.

Плечи Мэлиса расслабляются.

– Наверное, кто-то услышал грохот и вызвал полицию.

– Ну, искать им будет нечего.

Мы хорошо замели следы. Когда копы явятся, это проникновение будет расценено как случайный акт вандализма. Если у владельцев есть страховка на их барахло, то все будет в порядке.

Мы бежим по улице к нашей машине, садимся в нее и газуем.

Вик ведет машину осторожно и аккуратно, даже на бешеной скорости. У Мэлиса дробовик, а я, как обычно, сзади. Типичное место младшего брата.

– Все прошло гладко, – говорит Вик, сигналя, прежде чем перестроиться на другую полосу.

– Да, – соглашается Мэлис. – Почти слишком гладко. Либо эта старая тварь оскорбляет нас, либо просто хочет занять.

– Я бы предпочел последнее. На самом деле уже плевать, что она на нас скидывает.

Мэлис хмыкает, и я складываю руки на груди, отмечая про себя, что когда-то эти задания были просто неудобством, но такова была цена, которую стоило заплатить, чтобы Мэлис не попал в тюрьму. Икс появлялся каждый месяц, заставлял нас делать какую-нибудь раздражающую хрень, после чего пропадал до следующего раза.

Но сейчас мы помогаем женщине, которая, по сути, держит Уиллоу в плену, заставляя нашу малышку делать все, что она хочет.

Это делает каждую работу намного сложнее.

– Полный отстой, – ворчит Мэлис. – Кем эта сучка себя вообще возомнила? Она, похоже, и дальше собирается использовать нас для своих гребаных целей. Просто потому, что может. Просто потому, что она, черт возьми, хуже всех.

Он хлопает рукой по центральной консоли, и Вик бросает на него острый взгляд.

– Прекрати, – говорит он.

– Отвали, Вик. Только не говори, что ты не злишься из-за этого дерьма.

– Само собой. Но не вымещай свою злость на моей гребаной машине.

Злиться для Мэлиса не в новинку, но меня удивляет, насколько сильно зол я. Обычно я способен не обращать внимания на подобные вещи, просто пропуская их через себя из-за отсутствия как такового выбора. И да, выбора нет и сейчас, но на этот раз все намного хуже.

Я сжимаю руки в кулаки, и мне хочется ударить по чему-нибудь. По кому-нибудь. Я не знаю. У меня под кожей бурлит энергия, неистовая и дикая, и ей нужно куда-то деваться. Нога подпрыгивает вверх-вниз, пока я смотрю в окно на мелькающие мимо уличные фонари и деревья.

Ненавижу все это. А особенно то, что Уиллоу оказалась в центре адского кошмара. В ловушке этого гребаного шоу из-за попыток защитить нас.

Это неправильно, и она этого не заслуживает. Ни на секунду, черт возьми. Хуже всего то, что сейчас четкого выхода просто нет. У нас есть план, но кто знает, сколько времени потребуется, чтобы он сработал? Какое-то время нам придется мириться с этим дерьмом и продолжать выполнять указания Икса – Оливии – как хорошие маленькие мальчики, пока Уиллоу не получит необходимую ей информацию.

Да и времени у нас в любом случае не так уж много.

Мы возвращаемся домой и вылезаем из машины.

– Я отнесу посылку, – говорит Мэлис. – Покончим с этой херней.

Вик кивает.

– Зайди, как вернешься. Я буду наверху.

Они расходятся, Мэлис направляется к своей машине, Вик – в свою комнату, а я на секунду останавливаюсь, не зная, что делать. Во мне кипит гнев, и кажется, будто у меня под кожей поселились осы, которые жужжат вокруг, требуя внимания.

Мне нужно чем-то заняться, чтобы отвлечься от чертовски сильного возбуждения, поэтому я иду в гараж, беру инструменты и начинаю чинить свой мотоцикл.

Обычно это помогает мне сосредоточиться или, по крайней мере, отвлекает от плохого самочувствия, но сейчас этого недостаточно. Я подтягиваю болт здесь, поправляю что-то там, но все, на чем я могу сосредоточиться, – это сердитый стук моего сердца.

Я продолжаю думать о Уиллоу и о том, какой испуганной и потерянной она выглядела, когда Оливия вводила ее в курс дела на похоронах. Как она дрожала и плакала в объятиях Мэлиса, когда позже вернулась к себе домой.

Она пытается быть сильной, но я знаю, что она все еще напугана.

Я знаю, она чувствует себя загнанной в угол.

Не могу выбросить это из головы, а упражнения на глубокое дыхание, которые Вик однажды показал мне, похоже, совсем не помогают.

– К черту все это. На хрен! – вырывается из меня, когда раздражение переполняет до краев, и я швыряю гаечный ключ через всю комнату. Тот с громким лязгом падает на бетон.

Это пустая трата времени. Есть только одна вещь, которая успокоит меня, и нет смысла притворяться, будто это не так.

Я сажусь на мотоцикл, а затем завожу его, выезжаю из гаража и направляюсь к дому Уиллоу, даже особо не задумываясь. Подъехав, я паркуюсь на небольшом расстоянии.

Уверен, цербер, приставленный Оливией, все еще бродит поблизости, и я не хочу, чтобы он меня видел, поэтому обхожу здание. Какой-то парень оставил дверь открытой, чтобы перекурить, и я киваю ему, а затем проскальзываю внутрь, словно тоже живу здесь, и поднимаюсь по лестнице на этаж Уиллоу.

Пока я иду по коридору к ее квартире, внутри меня что-то поднимается. Что-то покровительственное, собственническое и почти звериное. Первобытное. Оно прочно засело у меня в груди, побуждая заявить права на Уиллоу. Взять ее и оставить на ней метку, чтобы она без тени сомнения знала, что всегда будет моей.

Нашей.

Мы можем делить ее друг с другом, но не с кем-то еще. И уж точно не с каким-то убогим богатеньким мальчиком, пользующимся одобрением ее дерьмовой бабули.

Это чувство пронизывает меня с каждой секундой. Я подхожу к двери Уиллоу и сильно стучу по ней. Если она не ответит, то я вломлюсь к ней в квартиру через окно, как мы сделали в прошлый раз… Но секундой позже Уиллоу подходит к двери, выглядя измученной и настороженной. Но, увидев меня, ее глаза расширяются, а рот открывается.

– Рэн…

Это все, что она успевает сказать, прежде чем я заключаю ее в объятия и крепко целую.