Порочный брат моего жениха

Пролог

Пинаю мелкий камешек, путаясь в длинном платье. На лакированной туфельке, наверное, царапина останется.

И плевать.

Как и на испорченную прическу, и потекший макияж.

- Я бездарность, - повторяю слова художественного руководителя, и тихо смеюсь, хотя от обиды выть хочется.

Бездарность!

Да я с детства мечтала о театре, грезила им. В школе все постановки отыгрывала, монологи наизусть зубрила.

Да я на бюджетное отделение поступила! Значит, не такая я бесталанная.

- Ты главную роль играешь, лишь потому что главный спонсор попросил, - шипел Иван Дмитриевич. – Деньги нынче все решают, но будь моя воля, играла бы ты тринадцатого зайца деда Мазая! Или акробатические трюки показывала в антрактах. Ты ведь так главную роль получила – широко ноги раздвигая? Бездарность!

Ускоряю шаг, бегу почти – на пляж, к Черному морю, манящему своей ночной бездной.

А Иван наш – хам и сволочь. Будто я не знаю, отчего он бесится, что роль Дианы мне досталась. Любовницу свою хотел пристроить, а тут я.

- Никакая я не бесталанная! Чтоб ты провалился, - снова пинаю камень, который отлетает в мужскую спину.

- Эй! – мужчина оборачивается, и лицо его разглаживается.

Узнал.

И я узнала, хотя Финна и его невыносимого брата-близнеца Алекса невозможно не спутать – до того они одинаковые. Но эта рубашка, что мускулистую спину парня обтягивает – я лично зашивала ее Финну.

- Подойдешь? Или так и будешь мою спину взглядом сверлить? – спрашивает он. – Она уже дымится, глазами дыру прожгла.

- Почему ты здесь? – вздыхаю, и иду к Финну.

Мне до сих пор неловко рядом с ним, но одной оставаться не выход. Не к кому в этом чужом городе прийти, не кому уткнуться в плечо в поисках поддержки.

- Финн?

- Я? – вскидывается мужчина, и непонятно улыбается. – Братец утомил, вот я и пришел сюда. Грустить на берегу пляжа, как романтичная девица.

- Твой братец, - проглатываю нецензурное слово, которое так и рвется при упоминании Алекса, - просто невыносим! Была бы я мужчиной – нос бы сломала ему, или еще что-то.

Финн смеется, и вмиг становится таким родным моей душе. Только мне от открывается, пусть самую малость, но все-же!

- Что натворил Алекс?

- Он является на репетиции, тычет в нос своим спонсорством, и до ручки меня доводит. Или до уголовной статьи, - тараторю, жалуясь на негодяя. – Из-за этого слухи идут нехорошие, что я с ним сплю. Алекс специально так поступает!

Финн поворачивается ко мне, и тянет за руку, вынуждая на песок опуститься. Платье окончательно испорчено будет, наверное, но это не имеет никакого значения. Сейчас важен лишь Финн, близость с которым я никак забыть не могу. Даже когда уверена была, что он галлюцинация – и тогда кожа горела, впитав его поцелуи-укусы.

И сейчас он нужен мне!

- Финн, - ласково глажу его спину, и мужчина вздрагивает от моих прикосновений. И придвигается ближе, гипнотизируя темными глазами. – Финн, поцелуй меня.

- Уверена?

- Нет, - отвечаю, и сама тянусь к его губам.

Жадно ласкаю его губы, и Финн отвечает – чуть грубовато, напористо. Углубляет поцелуй, поработить хочет этой откровенной похотью, которой каждое движение пропитано. Чеку сорвало напрочь, сейчас будет взрыв.

И я наслаждаюсь. Ведь сейчас я для него самая важная, я чувствую это.

Наконец-то мы наедине.

- Финн, - всхлипываю, зарываюсь пальцами в его жесткие волосы, и тяну на себя.

- Я здесь, - раздается позади меня голос… Финна.

Разрываю поцелуй, и хочу отползти от обманщика, словно он опасный хищник, но Алекс удерживает. Не позволяет отстраниться.

А я кричать от злости и негодования готова: я по доброй воле Алекса поцеловала.

Подонка-Алекса! Да лучше бы я гадюку поцеловала, чем этого… этого…

- Ты! Убери от меня руки, отпусти, - я чуть ли не рычу, а затем обращаюсь к Финну: - Может, вмешаешься? Видишь, Алекс меня не отпускает. Помоги, Финн.

Сейчас братья похожи, как никогда. Ведь даже выражения лиц, эмоции у них одинаковые, и у обоих нечто темное проскальзывает в глазах. Финн не торопится освобождать меня из капкана рук ухмыляющегося Алекса. Вместо этого он лениво говорит:

- Скучно тебе вдвоем, Лина? – Финн снимает кожаный ремень, и подходит к нам с его невыносимым братом. – Нужна компания третьего? Алекс, думаю, не откажется присоединиться к нам этой ночью.

- Не откажусь, - Алекс улыбается, и притягивает меня еще ближе к себе.

А со спины на мои плечи опускаются горячие ладони Финна.

Глава 1

ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ ЧАСА НАЗАД

 Ангелина

- Меня взяли! Взяли! – кричу я, и забегаю на кухню, забыв снять обувь. – Мама, папа, меня взяли!

- Ангелина, - мама укоризненно качает головой. – Не кричи как оглашенная.

- Прости, - сажусь за наш маленький кухонный стол, и стараюсь вести себя прилично. Но улыбка от уха до уха все-равно не спешит сползать с лица. – Мам, я на все лето еду к морю. Меня взяли работать в театр, представляешь?

А я ведь даже не надеялась. Актеров – пруд пруди, а у меня пока даже диплома нет. Но все же я рискнула, записала пару монологов, и отправила их художественным руководителям, и вот.

Меня выбрали.

Прощай, Сибирь, я еду к Черному морю!

- Я даже не знаю, - хмурится мама, выслушав меня. – Может, не поедешь никуда? Тетя Даша тебя в наш ДК устроит, если так хочется летом работать. Ну куда ты одна поедешь, милая? Ты ведь такая неприспособленная к жизни, да еще и на юг…

Ну вот.

Началось.

- Мам, не хочу я в ДК, меня ведь театр ждет. Сцена!

И пусть основной состав гастролирует. Да и Джульетту я вряд ли сыграю – там репетиций одних на месяц, не меньше. Ну и пусть, это ведь такой шанс.

- Ангелина, я не думаю, что это хорошая идея.

- Это отличная идея, - спорю я с мамой.

Обычно я уступаю, предпочитая не ссориться. На компромисс иду, следую воле мамы. Ослушалась я всего однажды – когда в театральный документы подала, следуя за мечтой.

Сейчас второй раз, когда я решила на своем настоять, и биться я до последнего буду.

- Вся в отца! Тот тоже упертый, как баран, - мама вздыхает, и развязывает фартук. – Когда отъезд?

- Через пять дней.

- А билеты? – мама и не думает радость скрывать, ведь билеты на юг обычно распроданы на месяц вперед, но я ее огорчаю.

- Я с двумя пересадками поеду. Билеты купила, пока в автобусе ехала.

-Ох, да как же так, - мама всплескивает руками, и глаза ее слезятся.

Внезапно становится очень стыдно. Бросаю ее, уезжая за своей мечтой, а маме кто поможет? Как она управится с моим братом-подростком, повадившимся ей нервы трепать?

Но не ехать – не вариант.

- Пойдем, - мама выключает плиту, и указывает на выход из кухни. – Раз уж ты уезжаешь, я хочу быть спокойна за тебя. Сходим к Патрине, пусть погадает на путь-дорогу.

Закатываю глаза, но спорить не решаюсь. Если маме легче спустить на ветер пятьсот рублей, и услышать от цыганки, что я благополучно вернусь домой – я только за.

Приемы Патрина ведет в большой, трехкомнатной квартире, обставленной настолько стереотипно, что меня так и подмывает изобразить драматичный, зловещий смех при виде этих декораций: свечи в китайских, выполненных под старину канделябрах, стеклянные, мутные шары и черные, синтетические покрывала.

Мрак и ужас.

- Нам бы к Патрине, - робко обращается матушка к чернявой, вертлявой девчушке. – Не записывались, но очень надо. Скажи, что Ольга Лаврентьева с дочерью, она примет.

- Приму, - Патрина тихо, что удивительно для ее габаритов, выскальзывает из соседней комнаты. – Но по одиночке. Совместные приемы я не веду. Итак?

- Иди, детка, - легонько толкает меня мама, и обращается к цыганке: - Ангелина работать едет на юг. На все лето. И нам нужно знать, все ли хорошо будет.

Патрина царственно кивает, и зовет меня в свой, как я понимаю, кабинет, который выглядит, хм, обычно.

Денег на бутафорию хватило лишь на приемную?

- Погрей в ладонях карты, - женщина протягивает мне потрепанную колоду, и я послушно сжимаю ее в руках. – На юга собралась? Оля, наверное, в ужасе, да?

- Не то слово.

- Она ведь мама, - Патрина забирает у меня колоду, и начинает быстро раскидывать пасьянс. – Ну ничего, ты девочка приличная, сейчас мы ее успокоим.

Хорошо, что есть Патрина. Уж она не нагадает мне венец безбрачия, проклятие троюродной бабушки, и прочую ерунду. Хоть и обманщица, но своя ведь, нам лапшу на уши вешать не станет.

- Доедешь ты без приключений, - цыганка всматривается в раскиданные в непонятном мне порядке карты, а затем утирает пот со смуглого лба. – А вот дальше… так-так, хм, интересно. Тебя ждет встреча, которая перевернет всю твою жизнь, детка. И непонятно, в лучшую, или в худшую сторону.

- Любовь свою встречу? Богатого, холостого красавчика? – с иронией уточняю я.

- Ты встретишь женщину, которая приведет тебя к опасным мужчинам. У них есть все: власть, деньги и немалая сила, - хмурится Патрина, и бледнеет, поднимая на меня взгляд. – Ты окажешься в их руках, девочка, и сбежать не получится. А вот избежать можно – ты всего лишь должна остаться дома.

Бред какой-то.

- Спасибо, - поднимаюсь из-за стола, и гляжу на «экстрасенса» сверху-вниз. – Я подумаю. До свидания.

Вот ведь шарлатанка.

Магнус

Смахиваю со стола чашку.

Белый фарфор переворачивается, катится, по полу разливается кофейная лужа.

Она стоит передо мной, опустив взгляд, на эту лужу смотрит.

Пять минут назад я приказал принести мне кофе.

Сейчас специально столкнул кружку.

Пахнет скандалом, а она словно не замечает.

Темно-русые волосы, синие глаза, острые скулы. Бледнолицая, в глухом черном платье - на ней форма студентов, закрытая, строгая.

Привычная.

Но почему-то на этом девичьем теле одежда сидит так облегающе, так манит, словно Ада передо мной голая стоит, как ночью.

- Кофе. Вытри, - отрывисто приказываю.

Она вздрагивает. Вскидывает глаза. Зрачки расширяются темными провалами, губы едко поджимаются.

У нее в руках ни полотенца, ни тряпки.

У меня в кабинете тоже никаких салфеток нет.

Ада заводит руку за спину, и с тихим вжиком везёт молнию. Дернув плечами, высвобождается из платья, оно падает к ее ногам.

Длинные стройные ноги. Узкие ступни, она медленно сбрасывает туфли, одну за другой, становится ниже ростом.

Глава 2

Финн

В деревянной шкатулке лежат два коллекционных пистолета. Золотые, на рукоятке мое имя.

Оружие сую за пояс брюк.

И встряхиваю плащ.

Подмигиваю себе в зеркало. И ниже на лоб натягиваю капюшон.

Когда ты Финн Винтер - сын уважаемых родителей и в то же время отчисленный студент, мошенник, когда твоя физиономия украшает первые полосы газет и по следу идут стражи - светиться нельзя.

Но нет выбора, нужно найти пропажу.

Невесту.

Ада - от одного имени на языке появляется странный, вяжущий привкус, вот я и связан, этой девушкой, обречён на что-то...издревле это чувство любовью зовется, но мне сие слово раньше было неведомо.

До нее.

По бесконечной лестнице спускаюсь вниз.

В холле натыкаюсь на мать со стаканом чего-то крепкого и мысленно хмыкаю, привет, время только обед.

Видел бы сейчас совет попечителей академии своего председателя миссис Винтер вот такую, настоящую, за закрытой дверью нашего огромного дома, предела мечтаний аукциониста - и на мой счёт перестали бы чесать языками.

Что паршивая овца портит стадо, что Финн отрезанный ломоть, что в семье не без урода, или о чем они там шепчутся, боясь сказать вслух.

- Ты бы не налегала, мама, - киваю на стакан.

- А ты бы не совал свой нос, куда не просят, - ласково встречает меня она, глазами провожает до двери и не выдерживает. - Куда ты? Опять к ней? Хочешь, чтобы тебя арестовали?

- К Аде, - уточняю. - А в академии безопасно, стражей без приглашения никто не пустит.

Открываю дверь.

- Финн, выбей из головы эту...особу. Свадьбы не будет, забудь, - говорит она мне в спину. - Пока я жива - она в нашу семью не войдет.

- Посмотрим, - отмахиваюсь и выхожу на крыльцо.

- Вас никто не поженит, тебя попросту арестуют! - кричит она.

Хлопаю дверью, отрезаю угрозу.

Ничего не меняется, фраза эта звучит каждый день и давно утратила силу.

Дождь шумит и пузырится, под ногами расплывается океан, капли барабанят по плащу, шагаю по лужам.

Преследуют меня или нет - неважно, Аду даже из ада достану, она моя.

Не пришла сама - иду сам.

Распахиваю дубовые створки. Оставляю ручейки на черном мраморе, в гулкой тишине шагаю по академии.

Всё на занятиях.

По крученой лестнице поднимаюсь наверх, кабинет ректора на самом последнем этаже, Магнус все подбирается ближе к небу.

И не понимает, что не получится ничего у такого, как он, пресмыкающегося.

С ноги открываю дверь.

Он развалился за столом, смотрит на пол.

Тоже опускаю глаза.

Там валяется какая-то белая тряпка.

А рядом...

- Какого лешего, - наклоняюсь, недоверчиво смотрю на Аду.

Моя голая невеста. У него в кабинете. Сидит на полу, колени прижаты груди. Тонкими руками обнимает себя за плечи.

Вылезаю из мокрого плаща, набрасываю на нее.

У нее волосы тоже мокрые, словно она только что с улицы. Но почему голая?

- Ты на власти своей свихнулся в край, - вскидываю взгляд и ненависть не прячу, эту самодовольную ректорскую рожу давно мечтаю размазать по стене. - Ада, вставай, - наклоняюсь к невесте.

- Я не Ада! - выкрикивает она и мелко дрожит, от меня отшатывается. Ползком в сторону шкафа, кутается в мой плащ и встаёт на ноги. - Выпустите меня отсюда пожалуйста. Можем договориться. У меня в сумке есть кое-какие деньги. Ещё есть новая одежда. Хорошие духи, даже нераспечатанные, в упаковке. Золотой браслетик и кольцо. Забирайте всё! - предлагает она какие-то глупые девчачьи дары.

Перевожу взгляд на Магнуса.

Он едва заметно жмёт плечом.

- Спектакль слушаю уже, - смотрит на часы, - минут пятнадцать. И бесполезно трачу время. Если не заткнешься в ближайшие пять секунд, Ада, - он встает из-за стола.

- Пошли со мной, - хмуро перебиваю и подхожу ближе, времени его мне не жаль, но вот Ада не в себе.

Сейчас выведу ее отсюда.

Вернусь.

И если он хоть пальцем тронул мою невесту...

- Раскрой глаза, Финн, и оставь ее, - летит мне приказ, будто я его подчинённый. - Сам не чувствуешь? Эта стерва тебя одурманила. Выйди, я с ней разберусь.

- Не надо со мной разбираться, - вклинивается она. Вдоль шкафа пятится по кабинету, взглядом с меня на него скользит и трясется. - Просто уберите вот это, и я пойду, за сумкой и за деньгами, я сняла комнату, у хорошей женщины, боже мой, говорила мне мама, - она приспускает с узких плеч мой плащ, и я смотрю на чуть прикрытую тканью высокую грудь. Белая кожа, что моментально краснеет от поцелуев, на ней я оставлял засосы, языком выводил узоры, не мог напиться, насытиться, от запаха ее сходил с ума.

- Вот, - тонкой рукой Ада трогает шею.

И лишь теперь замечаю обхватывающий ее горло светящийся обруч.

- Ты на нее датчик повесил? - резко разворачиваюсь к Магнусу. - На мою невесту ошейник? Снимай эту дрянь, где ключ, - налетаю на стол. В глазах мутнеет, в висках стучит кровь, я его закопаю, он покойник.

- Невеста твоя походит под присмотром, - Магнус с грохотом задвигает ящик стола. - Ада, - зовет он и усмехается.

Оглядываюсь и вижу как развевается мой плащ - на такой скорости она несётся прочь из кабинета.

С ней что-то не так, она бредит, плетет чушь. И виноват во всём он.

- Я тебя убью, - говорю тихо, за поясом нащупываю оружие, оно для защиты, но от этого дьявола и надо защищаться, все верно.

Он спокойно смотрит на меня.

- Подумай, что делаешь, Финн.

- Почему она тут голая сидела?

- А почему она говорит, что ее зовут не Ада? - он обходит стол. - Для кого ломает комедию? Я с ней разберусь, ты только не лезь, - он шагает к дверям.

Смотрю ему в спину и от его голоса передергивает, ни к кому во мне такой ненависти нет, как к ректору, Магнусу Винтеру, величайшему алхимику, моему отцу.

Глава 3

Ангелина

Я попала в другой мир.

Или я упала в ванной, ударилась головой, и сейчас меня оперирует нейрохирург, а все это – бред, вызванный наркозом.

Но что-то подсказывает мне, что глазам своим нужно верить. Фантазия у меня, конечно, богатая, но она бы завела меня, скорее, в роман Достоевского, чем сюда. Здесь холодно, всюду камень, а из огромных окон виден мрачный, заливаемый потоками дождя, город.

Рядом идет Финн – пожалуй, единственный мой защитник от того мрачного типа.

От Магнуса, своего отца.

- Я улажу все, Ада, не переживай. Отец тебя больше не тронет, - обещает парень, придерживая меня за локоть.

- Правда? Сомневаюсь в этом.

- Верь мне!

Я бы хотела. Очень хотела бы верить, но мягкостью Финна обманываться не стоит, она напускная. Это по взгляду его видно – острому, злому, и…

… одурманенному.

«Чертова Ада и правда околдовала обоих, - думаю я, бросив надежду запомнить дорогу. – Влюбленные так не смотрят. Ни капли нежности, ни капли ласки, лишь болезненная тяга. К Аде. Ко мне».

- Ада, - Финн останавливает меня около двери под номером 118, - как так вышло, что ты оказалась в кабинете отца в таком виде?

- Сама не понимаю, - отвечаю чистую правду, помятуя о том, что она – самая коварная ложь. – Я захотела ополоснуться, мне стало дурно, и… вот.

Оглаживаю пальцами ошейник, а сама печально смотрю на Финна, который гневно ноздри от гнева раздувает.

- Он тебя не тронул?

- Нет. Не волнуйся об этом, - придвигаюсь к Финну чуть ближе, замечая, как расширяются его зрачки от моей близости. – Финн, мне кажется, что твой отец просто решил проверить меня. Наверное, обо мне рассказали какую-то ложь, и Магнус решил, что я не пара для тебя.

- Нет! Дело не в этом, - сжимает парень кулаки. – Но я узнаю, в чем дело.

Узнает, что я не Ада.

И за ней бросится, оставив меня на растерзание своему отцу.

Или же оба от меня избавятся, поняв, что я – не та, кто им нужен.

«И плакали мои мечты о театре, о главных ролях на лучших сценах мира, - строю я в мыслях мрачные картины будущего. – Жизнь даже толком начаться не успела».

Ну уж нет!

Если нужно, я буду Адой для этих двоих. Импровизировать я умею не хуже этой мерзавки.

Вернусь домой, и забуду все это, как страшный сон. Или не забуду, а буду вспоминать лишь когда по сценарию нужны будут слезы и испуг.

- Финн, я немного не в себе, - продолжаю я играть, добавив в голос грусти. – Этот ошейник странно на меня действует.

- Оно и неудивительно. Сегодня я сниму с тебя его, - обещает Финн, и указывает на дверь. – Иди, отдохни, Ада. Я скоро приду.

Хочу развернуться, но Финн резко притягивает меня к себе, и целует. Жадно впивается в мою талию руками, терзает губы до боли. Близость его пугает, но испуг мой приятен. Кровь вскипает, и я отвечаю на эту ласку.

Я ведь Ада, а она со своим женихом явно не за ручки держалась.

- Ада, – отрывается от меня парень, и смотрит пьяно, – ты восхитительна. Кажется, с каждым днем я люблю тебя все больше, и больше.

Ласково улыбаюсь «жениху», внутренне выдыхая от облегчения, и толкаю дверь, отрезая себя от Финна.

Комната, в которой жила эта стерва, небольшая, с двумя кроватями, на одной из которых спит девушка, положив раскрытую книгу на живот. По крайней мере я знаю, где моя кровать.

Скидываю с себя плащ, и открываю шкаф, выискивая что-нибудь подобное тому платью, в котором разгуливала мерзавка-Ада. Таких в шкафу висит три, и я смело надеваю одно из платьев, плюнув на белье.

Чужие трусики я не надену.

- О, явилась, - приоткрыв глаза, зевает блондинка. – Где была?

- У Магнуса.

- У ректора? – оживляется девушка, приподнимаясь на локтях. – Зачем? Выговор делал, да?

Еще какой.

И ведь не оставит в покое, а учитывая, что на мне этот ошейник – может в любой момент за поводок дернуть, и я окажусь рядом.

В его власти.

- Да, Магнус сделал мне выговор, - подтверждаю я слова соседки, и она выжыдающе смотрит на меня. Но не дождавшись ответа, теряет интерес, и снова валится на кровать.

Чем я и пользуюсь, начав тихо прочесывать личные вещи той, чью роль мне придется играть.

«Так, здесь тетради, книги, - рассматриваю лежащие на столе предметы, и отметаю их, как ненужные. – Духи, косметика… хм, интересная она здесь» - обшариваю прикроватную тумбочку, а затем принимаюсь за шкаф.

Ничего интересного.

Ничего, что могло бы дать мне подсказку, во что меня втравили. Хотя…

Откидываю подушку с кровати Ады, затем матрас, и просовываю руку в проем, где нашариваю нужную мне вещь – маленький блокнот. Открываю, и листаю исписанные мелким, бисерным почерком станицы, выискивая знакомые имена.

И нахожу.

«… на Магнуса чары суккуба действуют слабо. Вызывают лишь слабое влечение, которое быстро выветривается. Нужен усилитель, - читаю я, и понимаю, что на мой личный дневник это не похоже. Скорее на отчет какой-то. – Финн попался, в защите он пока не преуспел так, как его отец. Чарам поддается, но все время сбрасывает их. Обязательно нужен усилитель!»

Усилитель. Что это?

Какой-то приворот? Яд?

Хочу продолжить поиски в блокноте Ады, которая, к моему ужасу, оказалась суккубом, но горло перехватывает спазмом. Вскакиваю с кровати, чувствуя, как меня вытягивает за дверь, где меня встречает…

… Магнус.

- Ты отличная актриса, - припечатывает мужчина, пока я жадно хватаю воздух ртом, как выкинутая на берег рыба. – Я и сам почти поверил. А Финн, будь спокойна, купился.

- Что вам нужно? – сиплю, вцепившись в ошейник.

Снова будет требовать снять с них с Финном чары Ады?

Но я ведь не знаю, как это сделать. Я – не суккуб, а обычный человек!

Но Магнус меня удивляет. Он смотрит на меня, и я улавливаю слабые проблески мягкости, которой мужчина сам не рад. Неужели совесть проснулась?

Глава 4

Магнус

До конца зачета остаётся полчаса.

Возвращаюсь к столу, сажусь.

Смотрю на Аду.

Таких белых лиц в жизни не видел, а живу я достаточно.

Ее губы шевелятся, словно она что-то шепчет.

Молится?

Вряд ли.

Выкладываю блокнот перед собой, пальцами пробегаю по черной обложке, слежу за ее реакцией.

Сидит ровно, как спицу проглотила, продолжает что-то беззвучно шептать.

Усмехаюсь.

И уже собираюсь открыть дневник, но тут ее соседка начинает громко кашлять.

- В чем дело, Инесса? - холодно смотрю на нее.

Нас отделяют несколько рядов, а она в панике, словно я стою рядом с острым кинжалом у горла.

- Можно мне выйти? - сипит она и задыхается.

- Сумку оставь.

Она быстрым шагом идёт к дверям.

И тут же с места вскакивает Ада.

- Ей, кажется, плохо, я помогу, - она ураганом несётся мимо рядов.

- Сядь на место, Ада, - говорю, но та делает вид, что не слышит, наваливается на дверь и выпадает в коридор.

Оглядываю аудиторию.

Все затихли, даже страницы не шуршат, студенты большими глазами смотрят на дверь.

Чтобы вот так, внаглую, ослушаться меня - нужно быть бессмертным.

Ада отбилась от рук, и даже не скрывает, на что она надеется, на Финна?

Так он ее не спасет.

- Продолжайте работать, - встаю.

Вслед за Адой выхожу в коридор.

Из одного конца в другой пусто, нахалки след простыл.

И как это понимать? Куда она рванула?

Это из-за блокнота?

С удвоенным интересом возвращаюсь к столу.

- Работаем, - повторяю в ответ на любопытные взгляды.

По рядам летит шепотом.

Почему я сижу здесь и до сих пор резвой девчонке голову не открутил - это их волнует, вопросы в воздухе висят.

Но далеко она не убежит, все равно.

Сжимаю обложку и открываю черную книжечку.

Это ее почерк - мелкий, чуть округлый, аккуратный.

Изучаю ровные сточки, листаю странички и убеждаюсь, что держу в руках не личный дневник. Ада не расписывает проведенные в моей постели ночи, но имя мое здесь есть.

Мое и Финна.

Вчитываюсь в краткие заметки. И начинаю хрипло смеяться, чем пугаю студентов, но информация оглушает настолько, что уже плевать, и на зачёт, и на академию, резко встаю с места и выхожу в коридор.

Конечно, она суккуб. Отсюда и тяга к ней, и чувство, что меня опоили, и мысль, что без нее жить не смогу.

Проклятая шпионка.

Сжимаю блокнот и рассекаю коридор, ошиблась она, чары уже не действуют, а как только я эту стерву найду - она у меня попляшет.

Я и искать не буду, придет сама.

Из кармана плаща достаю ключ, перед собой черчу руну.

И почти сразу замечаю, как воздух, всколыхнувшись, густеет, ползет рябью, с тихим свистом закручивается.

И Ада шлепается, на мраморный пол, возле моих туфлей, растрёпанная и перепуганная, обруч на не шее светится, она держится за него.

- Набегалась? - за воротник платья рывком ставлю ее на ноги.

Ловлю синий взгляд, глазами молча впиваюсь в ее лицо.

Шпионка.

Вилась вокруг меня, отдавалась, кричала подо мной, а потом шла к Финну, и делала то же самое.

- В постели тоже притворялась? - задираю ее платье, рукой ныряю между ног.

Она охает и цепляется в мой плащ.

Отмечаю румянец на щеках и мысленно, против воли, притворству ее восхищаюсь, такой невинной выглядит, так пугливо смотрит на меня.

- Отвечай, Ада, - тяну ее за волосы, заставляя запрокинуть голову.

- Н-нет, - она ерзает, пытается отстраниться, ногами сжимает мою ладонь, не позволяя подняться по бедру выше.

- Нет? - изучаю ее лицо, и помню, в мельчайших деталях, как она губы кусала, выгибалась, толкала меня в грудь и забиралась сверху.

Она не притворялась, я бы ощутил, но карман жжет чертов блокнот, убеждает в обратном.

- Я все прочитал, - говорю и чувствую, что голос становится хриплым, сжимаю ее ногу и, под ее тягучий стон пальцами проскальзываю к промежности.

- Раз прочитал - отпусти, - он просит шепотом, краснеет ещё сильнее.

Подушечками скольжу по смазке, раздвигаю складки. В ушах шумит, кажется, она опять на меня влияет, хочу развернуть ее, грудью впечатать в стену и взять, прямо здесь в коридоре.

Хочу, и желанию своему следую.

- Ч-что ты делаешь, - она запинается, ладонями бьётся в стену у окна.

- То, что ты хочешь, - усмехаюсь, а в голове на повторе крутятся ее слова "я твоя, тебе принадлежу".

По карнизу барабанит дождь, а я, как в тумане, поднимаю ее платье на бедра, вдавливаю руку между лопатками, пригвождая тонкую фигурку к месту, смотрю, как она извивается, и ткань платья очерчивает изгибы тела.

Тянусь к брюкам.

И ту оглушающе громко звенит звонок.

Машинально отступаю назад. Ада запоздало взвизгивает, словно только что поняла, чем грозило заняться сексом прямо в коридоре академии.

А я до сих пор не понял.

Не удерживаю ее, когда она, одернув платье, отшатывается, безумным взглядом окидывает меня, не сразу сознаю, что в коридоре шумно, полно студентов, не вижу уже, как она смешивается с толпой.

Держусь за брюки, с трудом убираю пальцы с ремня.

Недоверчиво качаю головой.

Мне нужна была эта должность. Я шел к ней, я работал, женился на дочери бывшего ректора. Академия Адальштейна Сноу - самая престижная в нашем мире, это лучшее прикрытие для меня.

И вот так просто поддаваться чарам девчонки - со мной творится нечто неладное.

Или с ней.

Задираю рукав и смотрю на часы.

Финн не поверит, он от Ады в зависимости, даже если дневник ее покажу, доказательством это не будет.

Пойдем в "Погребок".

Там опою ее.

И сделать она уже ничего не сможет.

Ангелина

Все остальные пары как во сне пролетают. Я даже вид не пытаюсь делать, что вникаю в материал.

Глава 5

Ангелина

Я все еще иногда думаю, что это сон. Или сон во сне.

Что угодно, но не правда.

Трудно, невероятно трудно осознать, что попала из пропитанного солнечным светом города на берегу моря в туманное, дождливое место с каменными домами. Где люди принимают меня за другую, за суккуба-совратительницу.

Где у меня есть жених – одурманенный молодой мужчина, который возненавидит именно меня за эти чары. А не Аду, которая их навела.

Где у меня есть любовник, с которым опять же закрутила отнюдь не я, а гадкая Ада.

И у этого любовника есть жена – женщина с высокомерным, чуть одутловатым лицом, которая смотрит на меня, как на нечто неприятное.

- Ада, - Финн сжимает мою холодную ладонь, и хмурится, - все хорошо?

- Да, - нервно улыбаюсь, и заглядываю в меню.

Но из-за волнения слов не разобрать, у меня паническая атака. Хочется зажмуриться, вскочить, и броситься вон от всех этих людей, пугающих меня.

- Финн, сделай заказ сам. Видишь, твоя… невеста нервничает, - произносит Магнус.

Он чуть заметно улыбается, и улыбка эта только мне предназначена. Магнус напоминает, что он все знает.

- Невеста, значит, - мать Финна, наконец, обращает на меня внимание, но быстро переводит свои глаза обратно на бокал с чем-то непонятным, но явно алкогольным. – И из какой вы семьи? Кто ваши родители?

Мама – медсестра, папа – дальнобойщик, и младший брат – оболтус. Это моя семья, а вот о семье Ады я не имею ни малейшего понятия.

- Ада сирота, - отвечает за меня Финн.

- Хм, ясно. И тебя, Ада, - с нажимом произносит женщина «мое» имя, - не волнует, что мой сынок – преступник? Или главное – деньги?

- Хватит, - обрывает свою мать Финн. – Я привел Аду не для того, чтобы она выслушивала очередные мерзости, а чтобы отдать дань традициям.

- Как мило, - ядовито продолжает женщина, делая очередной глоток, но ее прерывает Магнус.

- Агнесс, довольно! – бросает он, и переводит свой темный взгляд на меня: - Очаровательный шарф, Ада, тебе идет.

Финн скрипит зубами от злости, и я не могу понять: это из-за напоминания о моей ошейнике, или из-за сомнительного комплимента.

- Спасибо. Хотелось бы уже избавиться от необходимости носить шарфы, - с намеком обращаюсь я к Магнусу.

Может, у Финна выйдет забрать у отца ключ? И я избавлюсь от этого жуткого украшения, из-за которого я не чувствую себя в безопасности ни секунды. Зная, что по малейшей прихоти Магнуса я окажусь рядом с ним.

И он завершит начатое.

Или прибьет, или…

- Я на минуту, простите, - встаю, поняв, что начала краснеть от воспоминаний о том, что было между нами в коридоре: для Магнуса это лишь игра, месть, но для меня все слишком серьезно.

Я в его власти.

Магнус легко может меня получить, как и Финн, которому я не смогу отказать.

А все чертова Ада!

- Гадина, - упираюсь руками в раковину, и гляжу в зеркало на собственное отражение, представляя ее – эту проклятую суккубу. – Ненавижу!

- Какой накал, - в дверь женской уборной входит Магнус, и поворачивает в ней ключ. – Устала притворяться, дорогая?

- Вы что здесь…

- Что я здесь делаю? – улыбается Магнус. – Я делаю, что хочу, Ада.

Выставляю руку вперед, чтобы хоть как-то остановить надвигающегося на меня мужчину. И сама понимаю, что это смешно: ну как мне его удержать?

Никак.

И Магнус это понимает, судя по усмешке на четко очерченных губах.

Я тоже это понимаю, но ничего не могу с собой поделать. Не могу сопротивляться, и пячусь назад, пока не упираюсь в холодную стену.

- Куда подевалась твоя смелость? – шепчет Магнус, и вмиг оказывается так близко, что я ощущаю жар его тела в паре миллиметров от себя. – Впрочем, твоя напускная невинность тоже заводит.

- Вы… там ведь ваша жена! И Финн, - пищу, и пытаюсь оттолкнуть мужчину от себя, но он и не замечает моих усилий.

- Мою жену волнует лишь бутылка, от моего отсутствия она не расстроится. А Финн… не мне переживать о нем, - Магнус склоняется надо мной. – Он ведь твой жених.

- Но…

- Хватит, - мужчине надоедают трепыхания, и он обхватывает мою шею ладонью, чуть сдавливая, а сам глазами скользит по моему лицу. И останавливает потемневший взгляд на пересохших губах. – Опять чары, Ада? – хрипло спрашивает Магнус, и проводит большим пальцем по моей нижней губе, - но я ведь знаю, что ты суккуб, и сбросил их. Придумала что-то новое, да?

Не нахожусь с ответом.

Я на грани обморока.

Но ответ Магнусу и не нужен. Он притягивает меня к себе, и жестко целует – почти больно, до крика, так что вырваться хочется.

А еще хочется позволить ему все. Страх и паника, накопившиеся за этот безумный день, трансформируются в возбуждение, требующее близости. И я со стоном обвиваю свои руки вокруг мужской шеи.

Магнус

Тонкая фигура отражается в зеркале. Мои руки на ее талии, сжимающие ее платье, я вдавливаю ее в себя, на наши отражения смотрю.

По ту сторону зеркала мир другой, в нем есть лишь публика, и она живёт в золотом мгновении кредитных карточек, уткнувшись в гаджеты, погрязнув в паутине интернета, обвив себя социальными сетями, бесконечными фото и видео файлами.

У нас по-другому, мы видим и слышим силу. В зеркалах наблюдаем их жизнь, их энергию пьем, потому там так мало знания, одни шарлатаны, гадалки, колдуньи, порчи и привороты.

Но и я, здесь, словно хлебнул любовного зелья.

И Ада будто иномирянка, так чиста, пахнет так сладко, непорочная, нетронутая, чужая, и я зная о ней всё - завожусь с новой силой.

Тяну шарфик, оголяя шею, рву ткань и с плеч сдергиваю чёрное платье. Ртом впиваюсь в белую кожу, кусаю, распаленный ее всхлипами задираю платье на талию.

Это не академия, звонка не будет, до нас здесь никто не доберется, мы одни, мы вдвоем.

Снова нахожу ее губы, и она отвечает, неумело и рвано, не как раньше.

Глава 6

Финн

- Нам, пожалуй, пора, - говорю, заметив, что мать уже никакая, глаза стеклянные и лицо покраснело, а ещё разговор про Алекса, которого мне в пример всегда ставили, утомил.

Отец его хотел своим преемником сделать, не меня, а когда братец свалил - окончательно во мне разочаровался.

Может, в том мире и, правда, лучше?

- Идёшь, любимая?

Ада с готовностью двигает стул.

- Не спешите, - скучным тоном пресекает сборы Магнус, когда я поднимаюсь с места.

- Дань традициям отдали, что ещё тебе надо? - ладонями упираюсь в стол.

Он сидит, расслабленный и даже умиротворенный, с аппетитом жует маслины. Настоящий глава семейства, правильный и внушительный, наша гордость, ох, с каким удовольствием я бы ему тарелку в лицо швырнул.

- Выпьем за помолвку, и пойдем, - заявляет он. И щелкает пальцами.

Я готов рассмеяться, тут ему не его богемные сходки, где вокруг гостей мухами кружит обслуга, никто не кинется выполнять заказ вот так, с места, если хочешь поесть - надо идти на кухню.

- Магнус, - начинаю и ерошу волосы.

Но тут к нашему столику вдруг подлетает сомелье, и брови мои ползут вверх.

Тот наклоняется к Магнусу, и отец своим коронным тихим голосом большого начальника, когда слух нужно напрягать, чтобы расслышать хоть слово - что-то говорит тому на ухо.

И сомелье кивает.

Быстро уходит.

- Будешь пить стоя, Финн? - Магнус невозмутимо насаживает очередную маслину на шпажку.

- Финн, сядь ты уже, - в раздражении говорит мама. - И так на наш стол оглядываются все, кому не лень. Ещё и ты выставился на виду.

Мне нужен чертов ключ от ошейника, иначе давно послал бы обоих, уехал - но Ада, она меня держит здесь.

И я подчиняюсь, хмуро плюхаюсь на место и кошусь на Аду.

Она завороженно наблюдает, как ужинает Магнус, прослеживаю ее взгляд до него.

Он смотрит на нее в ответ, пристально, неотрывно.

Я мрачнею ещё больше.

Чего ему от нее надо, хоть при матери постыдился бы так смотреть на мою невесту.

- Пожалуйста, - по столу брякает пыльная бутылка. - Из наших лучших запасов, - хвастает сомелье.

Успеваю заметить, что этикетка в паутине, а горлышко будто бы чистое, словно бутылку уже открывали. Но мысль развить не успеваю, тот уже ловко выдергивает пробку и разливает вино по бокалам.

- Вино - это отлично, - мать первой берет стакан. - Хоть и повод так себе.

- Мам, - морщусь. - Мы сейчас просто уйдем.

А Магнуса я застрелю.

И сам заберу ключ, играми его уже по горло сыт.

- Финн, несколько глотков вина к хорошему ужину ещё никому не вредило, - рука Ады под столом касается моей, поглаживает. - И через пять минут пойдем.

Она смотрит пугливо, словно чувствует, что я уже на грани, и я, поджав губы, киваю.

- Итак, - Магнус протягивает ей бокал. - За невесту моего сына?

- За семью моего жениха, - говорит она в ответ и большими глотками осушает бокал.

Мать следует ее примеру.

Отодвигаю свой стакан, пить я не собираюсь. Вижу, что и он не пьет, лишь внимательно смотрит на Аду.

- Теперь всё? - скриплю зубами и встаю. - Хотите оставайтесь, только, отец - отдай мне кое-что.

- Мы тоже пойдем, - Магнус поднимается вслед за мной. - Агнесс, пора домой.

Не дожидаясь их, подхватываю Аду под локоть, веду к гардеробу.

- Какое-то крепкое вино, - бормочет она, цепляясь в мою руку. - Что-то меня...

- Придем и сразу ляжем, - заверяю, забираю ее плащ. - Можем переночевать у моих друзей. Поживем несколько дней там. В академию ты больше не вернёшься.

- Нет-нет, - черный плащ оттеняет бледную кожу, она почти прозрачная, кажется перепуганной. - Мне нужно в академию, у меня там вещи, мне нужно.

- Ночуйте у нас, - за спиной самодовольно предлагает Магнус, принимая одежду у гардеробщика. - Места много, тем более, Ада после свадьбы переедет, наверное? - он усмехается.

- Наш дом не проходной двор, Магнус, - веско замечает мать, одеваясь.

- Не нужен нам ваш дом, - отмахиваюсь. - Готова? - изучаю белое лицо Ады. - На улице подышишь. Что ты там ей налил, - оборачиваюсь на Магнуса, но он мой вопрос игнорирует, поправляет плащ.

По ступенькам поднимаемся наверх, в дождь.

Темно, тихо, лишь привычно барабанят капли. Быстро пересекаем аллею, равняемся с нашим домом.

Вместо прощания мать громко хмыкает.

Магнус шагает с нами.

- Провожу, - говорит.

Удовлетворенно киваю. Значит, слово свое сдержит и ключ от обруча мне отдаст.

В академии он останавливается на площадке, ведущей в жилой корпус и хрипловато говорит:

- До свидания, Ада.

Она не отвечает, вижу, что ее совсем развезло от одного бокала, ноги заплетаются. Поднимаю ее на руки и несу по коридору.

- Оставлю тебя в комнате, - тихо поясняю. - Заберу у него ключ и вернусь, хорошо, любимая?

- Я жду, Финн, - она сползает на пол, покачиваясь, толкает дверь. - Не задерживайся.

Ещё бы. Мы снимем ошейник, ей полегчает, и вся ночь будет наша.

В мыслях вспыхивает ее образ, обнаженное тело, до которого я так жаден, и я ускоряюсь, по коридору почти бегу.

- Ну что? - равняюсь с Магнусом.

Он стоит на том же месте, мокрый плащ перекинут через руку, влажные волосы блестят в слабом вечернем свете ламп.

- Поднимемся ко мне в кабинет, - он первым шагает по лестнице. - Покажу тебе одну занятную вещь. Которую у твоей невесты забрал.

Начинается.

Распахиваю плащ и за поясом нащупываю оружие.

Если будет продолжать меня забалтывать - я не сдержусь, просить больше не буду, возьму сам.

В кабинете он спокойно отпирает свой заветный ящик в столе. Но вместе ключа протягивает мне какой-то черный блокнот.

- Почерк невесты ведь знаешь? - спрашивает он с ласковой улыбкой. - Полистай записи. И если они тебя не убедят - давай подождем здесь. Ада явится за блокнотом.

Глава 7

Ангелина

В ушах наушники, настроение самое радужное.

Даже раскаты грома и шторм, идущий с моря, не портят мне настроение: сегодня репетиции начинаются, ура. И пусть мне досталась роль Анарды – служанки Дианы, но это ведь «Собака на сене».

Мечта! И она исполняется!

- Первая пришла, - хвалит меня наша полная костюмерша, - оно и хорошо. Вчера не успела мерки снять, Ника из меня всю душу вынула, звезда наша.

Угу. Звезда пленительного счастья. Стерва та еще, а как главную роль получила, возомнила себя второй Элиной Быстрицкой. Через губу со всеми разговаривает.

- Живот не втягивай, встань ровно и осанку держи, - командует костюмерша, и команды ее я выполняю беспрекословно. – Ох, худющая ты, Лина.

- Зато костюмы хорошо садятся, - весело спорю я.

- Да. На вешалках все красиво смотрится, - она записывает в потертый блокнот мои мерки, и интересуется: - Не жалеешь, что к нам подалась?

- Нет конечно, вы что?!

- Да ходила ведь все эти дни как в воду опущенная. По маме скучаешь, или случилось чего?

Хмурюсь, и не знаю, что ответить. Нет, по маме я скучаю, и даже больше, чем сама от себя ожидала. Вот вроде вырваться все время хотела, самостоятельно жить, свободной быть и не отчитываться за каждый шаг, а как уехала, поняла все.

И по заботе маминой стала тосковать, по рукам ее, даже по назойливой дотошности: где была, с кем, когда вернешься?

- Да, по дому скучаю. Но все уже прошло, - вежливо лгу я, и костюмерша – Анна Филимоновна ложь мою принимает.

Ну не скажешь ведь ей, что меня до сих пор в дрожь бросает от первого дня моего здесь пребывания. И до сих пор в голове те картины, вызванные либо солнечным ударом, либо ушибом головы: как я в другом мире очутилась, как парня встретила – недолюбленного и надломленного, как домой хотела вернуться…

Ну бред же!

И бред этот до сих пор мною владеет, хотя уже почти неделя прошла. Июнь вот начинается, а я все никак грозовые глаза Финна из памяти не могу выбросить – глаза, которых в природе не существует, как и самого этого парня.

- Так-так, прилетела, птичка. Надо было вчера спор затеять на то, кто первым прискачет. Я бы угадала, - в зал входит Ника, а следом за ней и Иван – наш худрук.

Оба делают вид, что не вместе явились, да только знаю я, за какие заслуги Ника роль Дианы получила. Сама видела, задержавшись после читки сценария: как торопливо застегивал ширинку Иван, и как терла распухшие, накачанные гелем губы Ника.

- Молчишь? – хмыкает она. – Скучная какая.

Сижу на стуле, и жду, пока соберутся все остальные. И молчу, да. Зачем скандал устраивать, и раззадоривать змеюку? Только интерес подогрею к себе, да Ивана разозлю. А так Ника и правда интерес ко мне потеряет, если не буду реагировать на ее подначки.

Вот только я ошибалась, считая, что Ника от меня отстанет. Она словно задалась целью, миссией даже – испортить каждую секунду моего пребывания в театре.

- Дура, Иван, скажи, чтобы убралась с глаз моих, - топает ногой Ника в конце репетиции. – Вдруг убогость заразна!

- Все свободны, на сегодня достаточно, - хлопает в ладоши худрук.

Кто-то идет переодеваться, кто-то подкрашиваться, а я почти бегом в фойе выскакиваю, а затем и на улицу. Руки трясутся от злости и возмущения: как же Ника меня достала! Своим сомнительным остроумием, оскорблениями, грубыми шутками…

Боюсь, долго я этого не вытерплю. Не смогу не реагировать – отвечу, и обязательно за это поплачусь.

- Сволочь! – выплевываю я, и становится чуть легче от того, что вслух высказалась. – Прибила бы! Вот натру крапивой костюм изнутри, и посмотрим…

Ругань мою обрывают аплодисменты. Поворачиваю голову набок, и вижу мужчину: стоит, облокотившись о колонну, в спину ему солнце бьет, мешая лицо разглядеть.

- Какая страсть, надо же, - он прекращает хлопать, издевательски растягивает гласные, а меня трясти начинает.

От голоса его – отчего-то знакомого.

- Всегда думал, что юные актрисы как полевые цветы: нежные и хрупкие, - продолжает изгаляться нахал, вместе со словами выдыхая сигаретный дым. – А вы из тех, кто в туфли стекло битое насыпает, и крапивой платья натирает. Знаете, я разочарован.

- Вы разбили мне сердце своим разочарованием. Можно, я дома поплачу?

Гад такой, и чего бы ему не промолчать?

«И мне тоже не стоило болтать, - ужасаюсь от параноидальной догадки: - А что если это какой-то местный журналист? Вот напишет обо мне гадкий пасквиль: что едва приехала, и уже пакости планирую устраивать? Ужас какой».

- За словом в карман не лезете. Это уже интересно, - мужчина, наконец, отлепляется от колонны, и метко бросает окурок в стоящую неподалеку урну.

Подходит ближе ко мне, и теперь я могу разглядеть его. Темные, непослушные волосы, дикий звериный взгляд – это так знакомо.

Это то, что я во снах своих видела всю эту неделю.

Прижимаю ладонь ко рту, из которого всхлип рвется, ведь передо мной стоит Финн – мужчина, которого, как я думала, не существует.

Алекс

Подхожу ближе и разглядываю юную актрису.

Сегодня жара под сорок градусов, южный ветер горячий, не студит, на улицах пекло, и даже к вечеру, когда солнце заходит - прохлады нет.

На девушке короткие белые шортики, оголяющие длинные ноги. Тоже белые, будто Снежную Королеву из ледяного царства швырнуло в этот ад, где даже ночами не спят, и музыка звучит, где пляжи забиты штабелями черных от солнца тел.

- Ты приезжая? - достаю из пачки ещё одну сигарету, взглядом задерживаюсь на светлой футболке, обтягивающей аппетитную небольшую грудь.

Русые волосы разметались по плечам, глаза большие, синие, лицо узкое, кукольное, общая оценка - пять с минусом.

Она молчит, смотрит так пристально, залипла на мне, и я усмехаюсь, щелкаю зажигалкой, и сигаретой тычу в оранжевый горячий огонек.

Глава 8

Финн

Дождь все льет, одной сплошной стеной, кажется, что я снова в академии, из которой пришел - там солнце светит редко, зато в зеркале мы видим отблески и знаем, как оно, на той стороне - жара и свет.

Шлепаю по лужам, смотрю по сторонам, на аккуратные домики, все так красиво.

Мы годами качали энергию из этого мира. С тех пор как мой брат Алекс зеркало разбил, и шагнул за черту.

Мы с ним близнецы.

И двойники появились у всех в этом мире.

Может быть, даже у Ангелины. Или Ады, как ее зовут, я не разобрался пока

Но я ее узнал, это точно она, такая же бледная, несмотря на солнце, худющая, словно не ест ничего, и красивая той самой красотой неземной, от которой захватывает дух.

И она решила, что я Алекс, как такое возможно?

Мой брат здесь?

Кружу проулками, не помню, куда она рванула.

Я догнать не успел, зацепился за колючую проволоку на заборе, в каком-то дворе, куда я свернул, была запретная зона - завод.

В моем мире колючих проволок нет.

И если хотят отгородить территорию - строят каменные стены.

А здесь...

Трогаю плащ, на рукавах он весь истрепался, пока я надежды не терял через забор пробраться.

Оглядываюсь по сторонам.

Мне тут нравится.

Безумно.

В лужах расплываются радужные круги бензина. Небо чистое, светлое, и дождь не холодный, падают последние капли, срываются с карнизов, а вокруг светло, как днём, повсюду запаркованы цветные машины, и люди, они ходят раздетые, без черных плащей.

Это мир Ангелины, ее дом.

И ведь я видел ее, так кратко, но я ее нашел, мою девочку.

Куда же она рванула от меня.

Брожу дворами, выискиваю ее.

Навстречу попадаются бродячие мокрые собаки, улыбчивые блондинки, брюнетки, магазины и витрины, я глазею по сторонам.

Этот мир яркий, сочный, он шикарный.

И я понимаю брата, который сбежал сюда от неутихающего дождя, от отца, от нас.

Зачем вечная жизнь в том мире, если этот захватывает дух.

Выбираюсь на площадь.

Впереди возвышается белое здание, белые колонны, девушка с кудряшками стоит на крыльце и затягивается дымом сигареты.

Пересекаю площадь, топчу лужи, они здесь мелкие, не как обычно бывают у нас - наступишь и вымокнешь, здесь недалеко пляж, песок, синее море, и город празднично украшают, видел, как развешивают бумажные фонарики, пока не полил дождь.

- Привет, - равняюсь с незнакомкой кудряшкой. Уже открываю рот, чтобы спросить, как до дома мне добраться, я заблудился, и Ангелину потерял, но девица вдруг краснеет и весело щебечет:

- Здравствуйте, а я

Она мнет пачку сигарет, смотрит на меня во все глаза.

Вдыхаю ее дым, горький и сладкий одновременно, смотрю на нее, из ее пальцев вытягиваю пачку.

Выщелкиваю сигарету.

- Вот, Алекс, - она тут же подносит зажигалку.

Затягиваюсь с силой, на языке оживает вкус клубники - женские сигареты, я усмехаюсь.

Алекс.

Она думает, что я Алекс.

Значит, Ангелина не оговорилась, и мой брат где-то здесь.

Несколько лет прошло, как он сбежал сюда.

И вот его все знают.

Даже девчонка-кудряшка с клубничными сигаретками на пороге театра.

А это театр, вижу, повсюду расставлены красочные афиши-приглашения на премьеру.

Вчитываюсь в название спектакля.

И выдыхаю.

Мы вроде тоже это проходили, краешком, я не совсем темный. Хотя, все наши предметы сводятся к тому - как удачно пить энергию из этого мира, к чему подключаться.

Может, и хорошо, что из академии меня выперли, понимаю Алекса, этим миром не хочется пользоваться, в нем не терпится пожить самому.

И...он неплохо устроился, ведь девушка эта рядом стоит и с наслаждением втягивает дым, которым я дышу.

- Вы же придёте на премьеру? - она улыбается. - У меня главная роль. Но вы если репетицию посмотрите, сразу увидите - Ангелину надо гнать. Она практикантка, ничего не умеет, она...

Перестаю слушать, слухом зацепился за это имя - Ангелина, и думать больше ни о чем не могу, она здесь, я ее нашел, я к ней выплыл.

Окидываю взглядом театр и кидаю бычок в урну, взбегаю по ступенькам.

Врываюсь в прохладный холл.

На лавочках сидят какие-то барышни, актрисы, наверное, мой взгляд блуждает, насколько охватить могу этот холл, лестницы, и ее не вижу, но тут вдруг натыкаюсь на пропажу.

Она поднимается из подвальчика внизу, нервно поправляет русые волосы.

Короткие белые шорты, длинные ноги, я смотрю, не могу оторваться, лишь в глухих платьях и длинных плащах ее видел, а тут почти голая, как и все вокруг, она идёт, одергивает белую футболочку, и больше я не сдерживаюсь.

Тараном пру на нее.

Роняю какую-то вешалку, она глухо брякается, Ангелина вскидывает взгляд, и там, в глазах, этот мир отражается, гром и молнии, море, волны, взбесившаяся стихия.

- Алекс...- начинает она.

- Финн, - обрубив, хватаю ее за талию и вжимаю в стену, здесь же, возле ступенек, на ее губы набрасываюсь, и мне отключает рассудок.

Как долго я ждал, как хотел.

Моя богиня, сладкая, нектарная, моя девочка, стискиваю узкие бедра и впиваюсь в нее, я ее съесть готов, так глубоко целую, ввинчиваюсь в желанный рот.

Она моя, я ее не отдам никому.

Чувствую, как ее руки вокруг моей шеи обвиваются и объятия становятся крепче, сжимаю ее ягодицы, касаюсь голой кожи, пальцами лезу под край белых шортов, я хочу ее всю.

И она откликается, отвечает так жадно, она соскучилась, моя крошка.

И когда я уже о любви ей мотив напеть готов, рассказать, как я бежал за ней, как нашел ее - меня легко похлопывают по плечу.

И до жути похожий на мой голос говорит:

- Брат, ты тоже оттуда сдернул? Как там семья? От ангелочка оторвись на секунду, давай хоть поболтаем с тобой.

Ангелина

Глава 9

Ангелина

Ужас какой. Злилась на Нику, а оказалось, что права она, и место мне в ДК.

Снегурочку играть.

Расклеилась совсем из-за Финна и Алекса, зависла, репетицию испортила. Позорище, а не актриса. А все этот виноват!

Алекс.

- Какое такое предложение? Может, и мне расскажете? – к нам с этим невыносимым мерзавцем подходит блондинка, и выглядит она как с обложки: длинные, блестящие, белоснежные волосы до талии, стройная фигура, лоск и стервозность.

- Даша…

- И после этого ты, дорогой, утверждаешь, что у тебя никого нет? – елейным, до дрожи пробирающим голосом, интересуется красотка, и переводит взгляд на меня: - Тебе не стыдно? Не смущает, что женат? Или на пути к цели все средства хороши?!

По давней, с детства вбитой привычке, хочется начать оправдываться, но… нет уж! Женат, значит? Хоть эта Даша мне и не понравилась с первого взгляда, но она имеет полное право вынести мозг Алексу, а я только обрадуюсь этому – заслужил.

- Сами разбирайтесь, - пожимаю плечами, и возвращаюсь в театр, успевая услышать лишь начало фразы:

- Даша, это девушка моего брата…

Девушка брата, правда, что ли?

Хм, а я и не знала: то я двойник, то лженевеста, теперь вот девушка. Оглянуться не успею, как замуж выйду, и узнаю об этом постфактум.

Прелесть какая.

Эти мысли отрезвляют, здоровая злость всегда мне помогала, и несмотря на косые взгляды и едкие замечания, на репетиции я играю свою роль, а не дурака валяю.

- Ангелина, - на прощание говорит Иван, и как-то мнется, что несвойственно нашему руководителю, - завтра нужно будет кое-что обсудить по поводу твоей игры.

- Выгоняете меня, да?

- Иди, - хмурится он, не отвечая на мой вопрос.

И я иду, что еще делать? На колени вставать, и молить дать мне шанс я не стану. Гордость имеется, хоть и обидно до жути. Наверное, благодаря Алексу меня выпрут из театра, только, надеюсь, не с волчьим билетом.

А то работать мне аниматором.

- Как ты? – у выхода меня встречает один из братьев, и лишь по одежде я могу понять, что это Финн.

- Лучше всех.

- Что-то не заметно. Я решил не мешать тебе там, - парень кивает вглубь здания, и я понимаю, что он про репетицию. – Здесь ждал.

И дождался.

- Зачем?

- Пошли гулять, - Финн улыбается той самой улыбкой, которая сердце мне царапает – родной, мягкой, снившейся мне все это время.

Руку протягивает, и так и тянет принять, но… как же мне идти и гулять, зная, что завтра мне на дверь укажут? Иван, наверное, уже ищет мне замену, и желающих много. Карьера рушится, не успев начаться, а мне просто слоняться по улицам с парнем из другого мира, и делать вид, что все прекрасно?

- Лина, тебе нужно расслабиться, - Финн делает шаг, и берет меня за ладонь, делая выбор за нас обоих. – Покажешь мне город, развеешься… обсудим кое-что.

- Хорошо. Идем.

Странно так медленно идти рядом с Финном. Странно видеть над собой небо, а не высокие мраморные своды Академии. Странно видеть его здесь, но Финн будто дома сейчас. Словно давящий груз с плеч сбросил.

- Лина, ты… я знаю все. Понял, наконец, что Ада околдовала меня. По-настоящему понял, - начинает Финн чуть смущенно. – Знаю, как ты оказалась там, у нас. И знаю, что не такая ты, как она.

- Я ведь рассказывала тебе.

- Да, рассказывала. Но осознал я это лишь когда ты уходила, именно в тот момент. С Адой все, улетучился этот налет безумия, я свободен. Хотел, чтобы ты знала об этом.

Против собственной воли улыбаюсь, до чертиков приятно слышать это: Финн лучшего достоин, чем мерзкая гадина и стерва Ада. И пришел Финн… ко мне?

Или к брату своему?

При воспоминании об Алексе я внутренне подбираюсь. Ну до чего же он меня бесит! И как могли у одних родителей два таких разных сына получиться: приятный и мягкий Финн, и подонок-Алекс?!

- Ты расстроена, - замечает Финн. – Что случилось?

- Твой брат…

Я начинаю, и замолкаю. Ну как рассказать ему, что Алекс преследует меня? Что знаки внимания оказывает?

У Финна ведь нет никого здесь. Кроме Алекса и меня – совсем никого в этом мире, только в том мире, что за зеркалом, остались алкоголичка-мать, и жуткий отец.

- Что Алекс сделал? Лина, одно твое слово, и я разберусь с ним.

- Уволят меня из-за Алекса, - выкручиваюсь я, и губы обиженно подрагивают. – Мне худрук сказал, что завтра нас ждет серьезный разговор. Наверное, из-за слов Алекса. Обидно, знаешь ли!

Финн легко и осторожно сжимает мою ладонью своей – теплой, надежной и сильной, и останавливается. Облокачиваюсь спиной на парапет моста, на котором места свободного нет от тысяч замков, которые молодожены вешают, надеясь скрепить свою любовь, которая три года длится.

Наивные.

- С братом я поговорю. Он ведь спонсор, я правильно понимаю?

- Да.

- Роль ты не потеряешь, - чуть тише произносит Финн, и отпускает мою ладонь. Нежно, интимным жестом проводит пальцами по моей щеке, заправляя растрепавшиеся от летнего ветра волосы за ухо, и придвигается ближе.

И у меня замирает сердце.

От его близости.

От эгоистичного мужского взгляда, в котором голод и прежняя одержимость.

От понимания, что Финн меня поцелует…

- Хм, опять вы? Преследуете меня? – раздается до боли знакомый голос, и я отшатываюсь от Финна.

За его спиной стоит Алекс, и с едкой усмешкой оглядывает нас.

Финн

Брат в деловом костюме, на такой жаре.

Только пиджак перекинул через руку и расстегнул пару верхних пуговиц на белоснежной рубашке, но как же он ещё не сварился.

В моем мире дождь привычен, и черные плащи. Мы не мёрзнем и жара не чувствуем, но здесь все иначе, солнце печет невероятно, кажется, что кожа лучами нагрета.

Спасает вечер, и лёгкий ветер, что дует с моря.

А я никогда его не видел, море, а Алекс видел, обжился, словно родился здесь.