После развода: в постели с врагом

Пролог

От громкой музыки у меня болит голова.

От шампанского слегка шатает.

От предательства хочется плакать.

Тихо, чтобы никто не заметил, я крадусь к своей спальне, в одной руке босоножки на шпильке, в другой ключи от новенького кабриолета, который мне подарил муж на день рождения сына.

Мне машину. Любовнице колье с бриллиантами.

Молодец, никого не обидел.

На первом этаже выключили музыку, голоса постепенно стихли, удаляясь на улицу, значит пришло время салюта. Ведущий позвал гостей на веранду, чтобы насладиться миллионным шоу, которое увидишь не на каждый день города.

Стрелять будет примерно полчаса, так что у меня есть немного времени, чтобы прийти в себя.

Тяну ручку двери на себя и вваливаюсь в спальню, слишком поздно понимая, что перепутала двери и зашла не туда.

Мне сюда нельзя. Это тайник мужа, склеп, место силы, и комната, где собраны все самые страшные грехи. Это его кабинет.

Я не решаюсь включить свет. Бреду по толстому ковру, опускаюсь в кресло, глажу ладонями дубовый стол. Дерево откликается теплом, будто старается успокоить свою хозяйку.

Откидываюсь на спинку и отталкиваюсь носком от пола, чтобы закрутиться как на аттракционе. Перед глазами мелькают очертания кабинета: два книжных шкафа, с нишей посередине, между ними гигантский вазон 17 века, купленный Тиграном на аукционе. Стол и кресло, только одно, потому что холопам положено стоять перед господином.

Здесь все очень дорого и безлико.

Картинки мелькают перед глазами, пока меня не укачало. Тогда я останавливаюсь напротив окна, откуда открывался вид на веранду. С минуты на минуту начнется салют. Я встаю, подхожу к запахнутым шторам и жду, что же будет дальше.

Ждут и гости. Притихли и молчат.

Именно благодаря этой тишине, я слышу шаги в коридоре.

Тигран…

Сердце пропускает удар. Муж не должен меня видеть в своем кабинете. Мне и никому вообще нельзя приходить сюда без его разрешения!

Я снова оглядываю комнату. Чертов минимализм, здесь некуда спрятаться! Кровь стучит в висках, разгоняла страх по венам.

Бежать, скорее бежать, чтобы никто меня не нашел. Под стол не успею, а за дверью меня увидят, как только включится свет.

Единственное, куда я могу залезть - ниша между книжными шкафами.

Прижмусь к стене и буду молиться, чтобы вазон скрыл мою тень.

Господи, помоги!

Быстро, словно за мной гонятся голодные псы, я кидаюсь к шкафу, осторожно пролезаю за это эрмитажное чудо и не дышу.

Только когда открылась дверь и в комнату вошел Тигран, я поняла, что забыла забрать свои босоножки. Они так и лежали на ковре.

Но меня это больше не беспокоило.

Потому что я старалась не закричать от ужаса и боли от происходящего. В кабинет, слегка пошатываясь после выпитого шампанского, зашла пиар директор моего мужа - Люба Титова, а вслед за ней и сам Исмаилов.

Свет они включать не стали. Зачем?

Для того чтобы задрать платье своей новой игрушки и разложить ее на столе, прижимая животом к деревянной поверхности, достаточно уличных фонарей и салюта.

Первый залп заглушил мой всхлип.

Я видела то, что не должна была. То, чего боялась. То, что случилось не смотря на мои старания быть хорошей женой. И я ничего не могла сделать.

Тигран вколачивался в бедра своей шлюхи, и, кажется, рычал от удовольствия. Она стонала.

А я билась в агонии.

Я не могла смотреть на это, но и не смотреть тоже не могла.

Сделала шаг в сторону, чтобы сильнее прижаться к стене, но но вместо холодной кирпичной поверхности, натыкаюсь на что-то живое. На человека, который как и я, прятался в кабинете Тиграна.

Ужас пронзает мое тело, достает до самого сердца, практически доводя меня до инфаркта. Я дергаюсь вперед, толкаю тумбу, на которой стояла ваза и гигантская дура с размаха падает на пол.

Звон битой роскоши перекрывает очередной залп салюта.

Тигран и Люба оборачиваются и смотрят в мою сторону. Меня еще не видно, но мужу хватит и секунды, чтобы достать меня из этого укрытия.

За секунду до того, как потерять сознание, меня подхватывают чьи-то руки, грубо толкают к стене и закрывают рот ладонью.

- Без истерики, поняла, - прошептал незнакомый мужской голос, - стой, и жди, когда все закончится. Так работают джентльмены.

И с этими словами смертник поцеловал меня в нос и вышел из нашего угла на свет:

- Добрый вечер, Тигран, я не помешал?

- Помешал, - холодно рявкнул муж.

- Я старался.

***

Итак, вы скучали? МЫ тоже!!!!

И очень рады видеть всех в новой истории, но для кого-то уже со знакомыми героями.

И, конечно, в такой важный момент нам очень нужна вся ваша поддержка! Мы с Каролиной не часто просим, но будем очень благодарны, если вы поставите звездочку, добавите книгу в библиотеку и напишите несколько приятных слов, чтобы подбодрить авторов на старте.

Ваши Каролина и Лена.

Глава 1

За несколько часов до…

Я стояла перед зеркалом и пыталась понять, переодеваться мне или оставить как есть.

Синее платье со струящейся до пят юбкой, завитые локоны, босоножки на шпильках и полное отсутствие украшений. Сегодня, на день рождения нашего сына, муж торжественно вручит мне подарок - колье с бриллиантами.

О сюрпризе я узнала заранее, когда наткнулась на бархатный футляр в его спортивной сумке.

Массивное, претенциозное украшение совсем не подходило мне. Ни по стилю, ни по характеру, разве что статус… Своего мнения я здесь не имела, а потому молча убрала футляр обратно в сумку и подготовила для банкета платье с глубоким вырезом декольте. Как раз такое, куда ляжет три яруса дорогих, уродливых бриллиантов.

- Моя мышка, - Тигран беззвучно подкрался ко мне сзади. Перекинул волосы на одно плечо и впился в тонкую шею поцелуем. В какой-то момент от нежной ласки он перешел к укусам, клыки больно впивались в кожу, но я не смела пошевелиться. Стояла и смотрела на незнакомую женщину в зеркале, на ее глаза, наполненные ужасом. Прям как мои.

- Тигран, останутся следы.

- Пусть останутся, ты ведь моя женщина, пускай все это видят.

Он прижался ближе и я ощутила, что муж уже возбужден и готов. Готова ли я, было не важно.

- Раздвинь ноги, я быстро. Так тебя хочу, что кончу сразу.

Я не смогла сдержать тихого всхлипа, который точно не понравится Исмаилову, но вдруг в дверь постучали и знакомый голос нашего охранника произнес:

- Тигран Багдасарович, тут неприятность одна вышла.

- Подождет твоя неприятность, - рявкнул муж и сильнее сжал мои бедра.

Виктор помялся с минуту и потом произнес странное слово:

- Тут это… ребята кажись Лесника видели.

- Бля*ь. Так че сразу не пришли, идиоты?!

Муж отпустил меня так резко, что я чуть не упала. Схватилась за тяжелую зеркальную раму и уперлась лбом в холодное стекло.

За спиной хлопнула дверь. Тигран ушел, ничего не объяснив.

Я дышала и старалась хоть немного успокоиться. Кто бы ни был этот Лесник, спасибо ему. В таком состоянии ни я, ни сын, Исмаилову просто не интересны. А значит у нас есть несколько часов свободы!

Я спустилась, когда гости уже собрались в зале. Высокое помещение со сводчатым потолком больше напоминало дворцовые палаты, чем жилой дом.

Здесь было собрано человек сто, все наряженные, со сложными прическами и такими же сложными лицами.

Что-то мне подсказывало, что так семь лет ребенка не празднуют. Ни тебе шаров, ни растяжки “С днем рождения”, никаких друзей, с которыми можно смеяться, и до самого вечера играть в приставку. А испеченный мною именинный пирог заменила горка шампанского и шоколадный фонтан.

На шоколад у сына была аллергия.

- Лиля, милая, ты не заболела?

Услышав этот приторный, полный патоки голос, я скрипнула зубами. Сестра Тиграна. Змея номер один.

- Что вы, Гаянэ Багдасаровна, надеюсь прожить долгую и счастливую жизнь в здравии.

Золовка передвигалась также тихо как и мой муж - фирменная черта Исмаиловых. Она юркнула мне под руку и сжала сухими, костлявыми пальцами мой локоть, так что я даже дернуться не могла.

- А кажется, что только чахотку перенесла. Других платьев не было, да, - участливо прошипела гадюка, - ну ладно, женщину украшает скромность, а не красота.

- Полностью с Вами согласна.

Ссора устроила бы мою родственницу куда больше этих вежливых вальсирований и потому я никогда не велась на ее провокации. Улыбалась и держала дистанцию. За это Гаянэ меня ненавидела. Это было взаимно.

- Как хорошо. Надо сказать Тигранчику, чтобы впредь не делал тебе таких дорогих подарков, раз у него столь кроткая жена. Слышала, он купил тебе колье с бриллиантами. Сказочно красивое.

- Вы и увидеть его уже успели?

Золовка сжала тонкие губы:

- Мне Наташа рассказала, он в их магазине купил, не с витрины, конечно, ему по звонку подобрали что надо и привезли. Потому что уважают такого человека, как мой брат. Все уважают, сышишь? А не как ты, рожу кислую корчишь и думаешь, что все тебе должны.

- Для меня будет честью носить подарок моего мужа, будь то бриллианты или пластиковая заколка за десять рублей. Для меня ценно его внимание, а не стоимость вещи.

- Ну мне то не ври, - выдохнула родственница. - Ладно, будем ждать сюрприза. Весь город уже знает, что он тебе подарит. Наташа не одной мне разнесла. Она могла бы и тебе все рассказать, если бы ты нос от нашего общества не воротила, ну да ладно. Двадцать семь миллионов, к слову стоило.

- Это тоже Наташа рассказала?

- Вот еще, - фыркнула Гаянэ, - эта дура говорила о коммерческой тайне, а сама скинула фотку колье. Ну я и нашла похожее.

Отлично. Это значило, что весь чат моей родни и приближенных узким кругом в тысячу человек уже рассмотрели и обсудили все детали подарка, который мне даже не вручили.

И судя по всему, никогда не вручат.

Голоса смолкли, гости расступились чтобы пропустить хозяина дома в окружении его свиты.

Я стояла и тупо пялилась в одну точку, место где заканчивается лестница и начинается большое, витражное окно.

Там возвышался мой муж, а за его спиной стояли охранник Виктор и личный пиар-директор Любовь Титова. На ней был изумительный белый костюм, слишком откровенный для такого вечера, впрочем Любе шло.

На лице ее играла победоносная улыбка, а на шее красовалось бриллиантовое колье в три ряда. То самое колье. Мое…

***
Дорогие наши девочки и мальчики))) спасибо вам огромное за феноменальную поддержку! Это очень-очень приятно!

Глава 2

Камни сверкали ослепляя гостей приема. Все забыли про хозяина дома, никто не смог бы отвести взгляд от этого смехотворного, баснословно дорогого украшения, которое означало только одно - Тигран трахает Любу. Давно и постоянно.

Такие подарки не дарят просто так, абы кому, случайной ночной бабочке. Видимо Титова умеет своим ртом не только разговаривать.

Золовка сделала несколько шагов за спиной, чтобы раствориться между гостями. Шепот пробежался по залу, а через секунду вновь заиграла музыка. Прежде, чем Тигран произнесет тост в честь дня рождения сына и речь, которую от него ждут инвесторы и политические соратники, он обязан со всеми поздороваться лично.

Люба не отступала от своего хозяина, то есть начальника, ни на минуту.

Меня же изучали как под микроскопом хитрые и насмешливые взгляды. “Весь город знает, что он тебе подарит”, сказала Гаянэ. И действительно знали все. Знали, понимали, наслаждались моим унижением.

Мерзкие твари.

Я выпрямила спину, расправила плечи. Декольте привлекало мужские взгляды даже против их воли. Несколько человек подошли ко мне, чтобы поприветствовать.

- Лилия, у вас очаровательный сын, ему ведь скоро в школу?

- Давид очень смышленый и в сентябре пойдет в первый класс.

- Замечательно, - это была тетка мужа младшей сестры Тиграна. Вероятно она не подозревала о развернувшейся драме.

Потому что я держала лицо. А изнутри меня разрывали дикая боль и острый, как лезвие ножа, гнев. На себя, на мужа, на свою близорукость.

Не могу сказать, что жила в розовых очках. Подозревать Исмаилова в том, что у него кто-то есть - стало обычным делом, но подозрения - не факты. Я любила его, по-настоящему, крепко и искренне. Он тоже меня любил, держал за руку, когда я рожала нашего сына, крепко обнимал, когда скончался отец, заботился, если я болела. Но как только его претензии на политическую карьеру стали обретать реальные очертания и перспективы, муж изменился.

Все меньше был дома, почти не разговаривал со мной, а когда что-то говорил это больше походило на раздачу команд, чем на диалог. Грубил. Был эгоистичен в постели. Когда первый раз попросила его остановиться, он встал и ушел, а через минуту вернулся с ремнем. Не бил, но стянул руки за спиной и насиловал еще почти час.

Я думала, что ему меня хватает.

Несмотря на то, что несколько раз его рубашки пахли чужими духами. Наверно это были встречи, объятия с женщинами, приветствия. Это ничего не значило.

Несколько раз он заказывал цветы, которые мне не доставляли. Я видела чеки - не специально лазила по карманам, просто доставала перед тем как передать одежду на химчистку. Это, конечно, могли быть знаки внимания влиятельным женщинам города, поддержка которых была ему необходима.

Все изменилось, когда я взяла в руки его телефон. Уже не случайно. Он пришел с очередного ужина и, сбросив пиджак на кровать, кинул айфон рядом. Экраном вверх. Сам отправился в ванную. Я сидела у своего трюмо, когда вода в душе стихла и одновременно с этим раздался звуковой сигнал. Мужу пришло сообщение. Я поднялась на ноги и сделала шаг к кровати быстрее, чем поняла как это получилось. Адреналин разгонял кровь по венам, пульс подскочил моментально.

До того как экран погас я успела прочитать только имя отправителя: “Марианна”. Мне не удалось разглядеть текст, но в конце короткого послания стояло два смайла - сердце и огонь. Это могло значить что угодно. Я же хотела знать, что конкретно.

Айфон оказался у меня в руках. Прикосновением пальца экран снова ожил, но уведомение насмехалось надо мной все тем же именем отправителя и информацией “1 непрочитанное сообщение”.

Пароля я не знала, но и ввести бы его не успела.

В следующее мгновение аппарат был выбит у меня из рук, а кисть вывернута под таким углом,что казалось еще чуть-чуть и кость треснет.

- Не делай так, дорогая.

- Мне больно.

- Я знаю. Но мне тоже больно, когда ты так себя ведешь? Ты знаешь, что у мужчины есть личные дела, в которые женщинам лучше не совать свой любопытный нос, чтобы у нас не было соблазна свернуть вашу прелестную шейку.

Его глаза сверкали яростью, капли воды после душа падали с волос на плечи и грудь. Полотенце ранее обернутое вокруг бедер упало на пол. Он был возбужден и взял то, что хотел и как хотел.

После той ночи я поняла, что больше он меня не услышит. Рано или поздно он сделает то, о чем будет жалеть… чего я не смогу простить. Тогда у меня появился план - я стала откладывать деньги. Понемногу из того, что муж давал на личные расходы - салоны, магазины, отпуск. Мне было ненавистно думать о том, что я делаю все тайно, при этом улыбаюсь ему и строю планы на будущее, которого не случится. Презираю обманщиц и мелочных женщин, таких как я сейчас. Но мне нужно быть уверенной, что в случае чего я с сыном смогу найти выход.

От горьких воспоминаний меня отвлек звон хрусталя. Так Люба привлекала внимание гостей, ведь Тигран готовился к своей речи.

Чьи-то руки настойчиво подтолкнули меня в первый ряд. Я обернулась и встретилась с холодным и жестоким взглядом Гаянэ. Эта змея ликовала из-за того что мне было больно, из-за моего унижения. И еще она знала о том, что муж не оставит мою персону без особого внимания, раз уж на подарок любовнице расщедрился.

- Дорогие гости, - начал он, - хочу поблагодарить вас всех за то, что собрались в этот чудесный вечер в стенах моего дома, чтобы отпраздновать день рождение сына. Давид, мальчик мой, подойди к отцу!

Наш сын неуверенно оглянулся на няню и вышел вперед, как велел Тигран. Тот развернул его спиной к себе и положил свою огромную лапищу на его хрупкое плечо. Во второй держал бокал.

- Наши дети - это продолжение нас самих. Наши сыновья - это наше будущее. Я вижу в своем сыне силу и мудрость, уважение к родителям и тягу ко всему новому. - Он опустил голову, и надавив на плечо, развернул к себе. - Я дам тебе все, чего ты достоин. Гордись тем, что ты Исмаилов, сынок.

Глава 3

От громкой музыки болела голова, шампанское затуманило рассудок, а предательство растерзало душу. Я не могла оставаться в том зале больше не минуты. В зале, в доме, в семье, в браке…

После того, как Давид задул свечи на именинном торте от лучшего кондитера в городе, на лучшем торте, который только можно было купить за деньги, няня отвела его в комнату спать. Я знала, что они не лягут пока не отгремит салют. Окна его спальни как раз выходили в сторону сада, где пиротехники уже установили все необходимое оборудование.

Дорого-богато. С претензией на утонченность, но очень нарочито показательно. Как и все, что делал Тигран. С избытком. Любил, врал, мстил, ненавидел…

То что я сегодня видела, то что испытала в этот момент стало чертой, за которую я уже никогда не смогу переступить. Там только выжженная земля до самого горизонта, и нет сил больше вспоминать о том, как было “по-другому”, когда мы были счастливы.

Правда заключалась в том, что он больше никогда не станет тем мужчиной, которого я полюбила, а я больше не смогу терпеть публичные унижения. Все будет нарастать как снежный ком и превратиться в лавину. Рано или поздно люди начнут смеяться мне в лицо, а у меня не будет другого выбора кроме как терпеть.

Босые ноги бесшумно переступали по ступенькам вверх.

Я до копейки знала сколько успела отложить к этому дню, и знала, что этого мало. Для новой жизни и даже просто для того, чтобы сбежать и спрятаться этого было катастрофически мало. Колье, которое красовалось на шее Любы покрыло бы все расходы. Даже машина, которую подарил мне Тигран сегодня могла бы обеспечить нам с Давидом безбедную жизнь как минимум на год.

Но была одна проблема - все это мне не принадлежало. Цацки, подарки, одежда, машины, сын. Наш с Тиграном ребенок. Исмаилов не оставил бы меня в покое, пока со мной Давид. Для него Давид - не просто мальчик, а наследник и будущий политик, продолжатель всех его начинаний. Он не шутил, когда сказал, что расписал его будущее на годы вперед. Уже сейчас он собирался выбирать ему достойную партию среди дочерей своих знакомых. Некоторым девочкам было меньше года.

Я толкнула одну из дверей перед собой и попала в его кабинет, а не в спальню.

Мне бы уйти, но здесь было достаточно прохладно, чтобы я смогла вздохнуть полной грудью. Как будто кто-то специально оставил окно приоткрытым когда уходил. Может быть сам Тигран? Я ничего не знала про это место. Для меня оно казалось “Тайной комнатой”, сродни той, что описана в Гарри Поттере и за проникновении сюда тоже можно очень серьезно пострадать.

В меня вселяется нездоровый авантюризм и вот я уже кручусь на его дорогом кожаном кресле.

Здесь все очень дорогое и очень элитарное. Стол дубовый, вазон старинный и расписной. Когда его доставили в дом, Тигран улыбался как чеширский кот, который будто вылизал целую миску жирной сметаны.

- Зачем нам это? - спросила я.

Уродливая ваза едва тянула на произведение искусства.

- Дело в не в том, как она выглядит, а в том сколько стоит. Это как картины импрессионистов - их ценность понимают единицы, но покупают лишь те, у кого есть деньги.

- То есть это просто способ выпендриться? - усмехнулась, но тут же поймала строгий взгляд мужа. - Прости.

С того дня прошло несколько месяцев, и я ни разу не видела этот ужасающий кусок расписной керамики, а оказывается, все это время он прятался в его кабинете.

Что ж. Что ж…

В доме все стихло и гости вышли на улицу, чтобы насладиться кульминацией праздника - громким и красочным салютом. Я тоже подошла к окну.

Все стихло и в этой звенящей тишине раздались шаги. Нет, мне не показалось, это не была галлюцинация - к кабинету кто-то приближался и быстро. Не сложно догадаться, что это был муж.

Из-за страха и адреналина я быстро соображала как спрятаться и не выдать свое нахождение здесь и все, что мне пришло на ум - переждать между двумя книжными шкафами, в тени огромного уродливого вазона.

Раз, и дверь открылась. Внутрь вошли Тигран и Люба.

Два, и муж не церемонясь толкает свою помощницу вперед, опрокидывает животом на стол, задирает юбку белого платья и начинает ее быстро, размашисто и жестко трахать. Да, дорогие подарки дорого стоят и, видимо, Люба это знает.

Мне больно и хочется кричать, но я прикусила язык. Во рту чувствуется солоноватый вкус крови. Первый залп заглушил мой естественный писк, но кажется даже если бы я сейчас закричала Тигран не услышал, настолько он погрузился в процесс и тело Титовой. Буквально.

Но я делаю шаг чуть глубже в свое укрытие в попытках прижаться к холодной стене и слиться с ней пока эта порно сцена не закончится, но вместо желанной прохлады чувствую лопатками и всей спиной другого человека. Он напряжен, высок, силен и опасен. Я едва не получаю инфаркт от осознания, что прячусь здесь не одна.

Исключительно инстинкт самосохранения заставляет дернуться меня вперед. Между неизвестным за моей спиной и мужем, я бы выбрала… исчезнуть с лица земли, но увы так нельзя. Неуклюжесть поступка заставляет меня совершить ошибку - слишком резкое движение, я задеваю тумбу и уродливый вазон, купленный на аукционе за огромные деньги, летит на пол.

Мне конец. В любом случае. Меня убьет либо Тигран, либо мужчина, стоящий позади. Я едва не вскрикиваю в голос, но кислород и звук перекрывает мощная ладонь. Вторая рука - обхватывает и тянет назад, придавливая к стене. От этого захватывает дух. Я на мгновение забываю про опасность, про Тиграна, про Любу и про все на свете. В эту секунду все, что меня волнует - сила и мощь мужчины рядом.

- Без истерики, поняла? Стой и жди когда все закончится. Так работают джентльмены.

Готова поспорить, что в его голосе читалась усмешка, и незнакомца как минимум забавляла сложившаяся ситуация.

А в следующее мгновение случилось нечто невероятное - этот камикадзе поцеловал меня в нос. Сухие, мягкие и теплые губы мазнули по самому кончику, но я почувствовала это.

Глава 4

Любовь Титова устроилась на работу к мужу около двух лет назад. Амбициозный, успешный специалист с отличными рекомендациями с предыдущего места. Она сделала себя сама - так говорили про нее коллеги.

До этого Люба строила карьеру в юридической фирме, которая занималась разводами богатых и знаменитых. И фамилия ее была - Фролова.

Из того, что я слышала от своих золовок, которые не упускали возможности сунуть свой нос в биографии всех появляющихся на горизонте нашей семьи женщин - она поменяла фамилию после того, как вышла замуж за хозяина фирмы. Увела из семьи. Разрушила чужой брак.

- Правда не смогла удержать мужа и через полгода тот подал на развод, - сказала Гаянэ.

- Видимо не так талантлива. Мужики такие глупые, - поддакнула ей Амалия.

- Глупой была жена, которая толкнула своего мужа в объятия и под венец к любовнице. Нагулялся бы мужик, потом вернулся с видом побитой собаки и вел себя как шелковый.

- Теперь я вижу как вам удается сохранить мир и покой в ваших браках. Все дело в смирении и всепрощении, - усмехнулась я.

Мужья сестер были соратниками Тиграна по бизнесу, но гораздо чаще чем мой муж пропадали из дома. И явно не по работе. Мою колкость не оценили, у родственниц перекосило лица, будто они съели по лимону каждая. Тогда казалось, что все это меня не коснется.

И вот теперь она передо мной - Люба Титова. Профессиональная любовница.

Я действительно вышла из своего укрытия, тщательно лавируя между осколками керамики. Не хотелось порезаться и оставить на полу кровавые следы. Подойдя к столу забрала босоножки, но надевать не стала, только подцепила за тонкие ремешки и оставила висеть на пальцах.

Значит, Люба. Раньше у измены было просто слово, теперь появилось лицо.

Новый залп на несколько секунд осветил комнату. Достаточно, чтобы увидеть смазанные в уголках глаз стрелки и поплывшую до самой скулы помаду. На улице еще продолжался салют и в ярких цветных всполохах я наблюдала за некрасиво искаженным лицом Любы.

Смотрела и молчала.

Затем взгляд переместился на плечи, опустился ниже, где я увидела кое-что знакомое - синяки. Четкий и яркий отпечаток ладони Тиграна прямо на предплечье, чуть выше локтя.

Люба потянулась к своему клатчу, достала влажные салфетки и убрала некрасиво смазанную косметику, оценивая результат стараний через фронтальную камеру айфона.

- Нравится то, что видите перед собой? - сухо спросила она.

- Вполне.

- Протвино, наверное?

Наверное?! Наверняка! Вот только моих настоящих чувств эта шкура не узнает.

Потому что сейчас мне хочется сбежать или сдохнуть. И если бы не мой сын, то я определенно бы выбрала второе, потому что первое почти невозможно.

Люба выключила телефон и убрала его обратно в сумочку.

- Лилия, мы знаем друг друга не первый день. Давайте поговорим, как взрослые люди, возможно, другого шанса уже не представится. Хотите совет?

Она присела на край стола, где не далее как несколько минут назад ее трахал мой муж. В кабинете витал запах похоти и от него мутило и подташнивало. Все, что мне сейчас хотелось схватить ее за волосы и спустить вниз с лестницы. Чтобы ее кости ломались так же громко, как моя гордость. Чтобы она умирала снова и снова. Хотелось задушить ее колье, которое было у нее на шее, стягивая так крепко, что бриллианты бы врезались в кожу, пуская кровавые струйки вниз по шее, оставляя на белом платье красные подтеки.

На мгновение эйфория от этой мысли заставила меня улыбнуться. Но в реальности я бы никогда не сделала ничего подобного.

Убить человека. Не хочу знать на что это похоже.

- Ты скажешь ему, что видела меня? - спросила я то, что сейчас было действительно важным.

- Нет.

- Отлично. Я выйду первой, ты следом минуты через три.

Я двинулась в сторону двери, когда она подошла и перехватила меня за запястье.

- Лилия, вы же хотите получить свободу.

Это был не вопрос, а утверждение. И оно не требовало ответа. А даже если и требовало, то я бы не сказала Титовой ни слова.

- Я вряд ли смогу помочь, но дам совет.

- Засунь его себе знаешь куда?!

- И все же, - она прервала меня, серьезным тоном, без тени обиды или улыбки. - У вас не будет лучшего шанса, чем в ближайшие месяцы. Сейчас Тигран максимально уязвлен к всевозможным скандалам и станет бережно оберегать репутацию от публичного выяснения отношений. Если вы понимаете о чем я, то выберете правильный момент и возьмите то, что вам нужно. Другого шанса может не быть. Его не будет.

- Ты этому на своей прошлой работе научилась? На той, где тоже трахалась с начальником?

Она не ответила. В её глазах не было надменности и превосходства положения любовницы над женой. Не было там и оскорбленной в лучших чувствах гордости, за то, что я напомнила ей о старых грешках, которые она притащила в новую жизнь. Там была лишь… жалость.

- Спрячь колье. - Устало проговорила я, взявшись за ручку двери. - За такие украшения иногда сносят головы.

Я вышла в коридор, точнее вывалилась, скрученная, как белье в барабане стиральной машины.

Обо всем, что случилось, я подумаю завтра. Решение принято давно, осталось самая малость - озвучить его.

Не сегодня. Завтра.

Так я думала, пока брела к спальне, придерживаясь за стену дрожащей рукой.

А потом в доме прогремел выстрел. И начался настоящий ад.

Глава 5

Залаяли собаки.

Тигран держал трех курцхааров не для охоты, как то было положено, а просто ради возможности ввернуть этот факт в беседу, когда в компании заходила речь о дорогих и бесполезных покупках. Как то вазон, которого больше нет.

От лая заложило уши. Я поспешила в детскую, легла рядом с сыном, крепко-крепко прижала его худое тельце к себе и стала молиться, чтобы все это поскорее закончилась. Это невозможное мучение. Этот бесконечный вечер. Этот невыносимый брак.

Я еще долго не могла уснуть, слыша как муж ругает охрану, как стучит кулаками по своему столу, как показательно уволили и избил одного из мужчин. Возможно сейчас лицо того прекратилось в кровавое месиво. Провинившихся он не щадил. Даже меня. Просто методы наказания ко всем применял разные.

Но наконец все звуки стихли. Я услышала, как скрипнула дверь в детскую и еще крепче сжала глаза. Тигран не стал будить меня, он даже не коснулся меня пальцем, за что я была ему благодарна.

К счастью для меня он оставил меня с сыном.

К несчастью утро наступило слишком быстро.

Завтрак принесли прямо в комнату. Тигран не терпел детей за столом в гостиной, ведь при них нельзя обсудить “взрослые” дела. Поэтому наш сын и дочери золовок ели на кухне или в своих комнатах.

- Ой… - горничная испуганно вздрогнула, когда увидела меня во вчерашнем платье, на кровати Давида.

- Доброе утро, Наташа. - Я поправила съехавшую на плечо лямку и постаралась улыбнуться. - Вчера зашла почитать Давиду перед сном, да так и уснула. Эти праздники так утомляют.

- Ой, и не говорите, - девушка старательно уводила взгляд с моего лица, - мы всю ночь не спали, беседовали с охраной и полицией.

- И что сказали? Кто в итоге стрелял? Я надеялась, это пьяная шутка кого-то из гостей, - местные были лучшим, хоть и не самым надежным, источником сплетен. Я знала, что девочки постоянно шушукаются у нас за спинами, но никому не выдавала их интереса к “хозяевам”. Они же в ответ любили меня, и прикрывали, если это было нужно.

Красивая, с еще пока горящим взглядом девушка поставила на стол поднос и принялась рассказывать мне ночные новости. Да, кто-то стрелял в доме, нет, никто не пострадал, они и сами подумали, что это глупая шутка, вот только Исмаилов слишком нервничал, когда пытался лично допросить прислугу.

- Только вы никому, - испуганно округлила глаза Наташа.

- Что ты, - улыбнулась я в ответ, - но и ты тогда меня не выдавай. Не рассказывай, что застала меня здесь и в таком виде, не хочу чтобы об этом дошло до туда.

Я демонстративно указала взглядом наверх, имея ввиду “начальство”. Чуть было не ляпнула, “до хозяина”. И вряд ли бы сильно ошиблась. Исмаилов и был хозяином. Для работников нашего дома, и для меня - его жены.

Все утро я провела с сыном. Мы смотрели какие-то странные ролики на ютуб про выживание в джунглях или в сибирских лесах. Странно, но мой домашний мальчик в теории был тем еще экстремальщиком. По крайней мере он точно знал, как поймать рыбу при помощи зубочистки и шнурков от кроссовок и, как находить части света по кольцам на пнях дерева.

Это был хороший день. Нас никто не трогал, не требовал спуститься в общий зал, не пытался задеть или обидеть.

И как это часто бывает, после отличного дня наступил ужасный вечер.

Исмаилов нашел меня в нашей спальне.

- Ты не спустилась к ужину, - развязав галстук, он кинул его на пол. И впрямь, зачем напрягаться, ведь за ним обязательно уберут.

- Не было аппетита.

Я не хотела выдавать Наташу и говорить, что она принесла в детскую две порции. Сегодня по графику Давид должен был заниматься с репетиторами, но я решила “прогулять” его уроки.

- Чего еще у тебя нет, - ехидно поинтересовался муж. - Уже каталась на своей ласточке.

- Нет.

- Отчего же.

- Меня устраивала и моя старая машина.

И та другая, до нее. И та, которую он дарил три года назад. Все они были прекрасны, и ни одна не была по-настоящему моей. За каждую из них заплатит Тигран.

- Кажется, я повторяюсь в подарках, - Тигран подошел ко мне сзади и провел ладонью вдоль позвонков, отчего я непроизвольно выпрямила спину. Стояла, не дыша, мысленно отсчитывая секунды, когда эта пытка закончится. - Моя дорогая женушка равнодушна к машинам. А что же тогда ты любишь?

“Колье с бриллиантами” - хотелось закричать мне. Ох, как много всего мне хотелось. Ударить, обварить кипятком, кастрировать, да просто и банально убить. Подорвать на купленной мне тачке, без затей, просто и со вкусом. Но вместо этого я улыбаюсь и произношу:

- Тебя и нашего сына. Ты не обязан делать мне такие подарки. - Знаю, что такой ответ его более чем устроит.

- Я хочу, чтобы весь город видел, чья ты жена. И кстати об этом. - Тигран лениво намотал на пальцы прядь моих волос и потянул меня к себе. Я дернулась от неожиданности. Было больно и унизительно. - Сладкая, у нас ночью случилось происшествие, так что я попрошу тебя пока не выходить из дома. Или делать это в сопровождение охраны.

- Нам что-то угрожает?

- Разве может Моська угрожать слону?

Голос Тиграна звучал уверенно, но во взгляде читалось беспокойство. Слон был напуган.

- Расскажешь, что случилось?

- Случился один придурок из тайги. Йети.

- И зачем он пришел к тебе?

- Поговорить.

- О проблемах продажи леса в Китай?

Тигран удовлетворенно хмыкнул. Ему нравились псевдоинтеллектуальные шутки, даже те, смысл которых муж не мог разобрать.

- Он думает, что я убил его брата, жену и племянника.

- А ты делала это? - Внутренне я напряглась, ожидая ответа. Хотя, что еще могло меня удивить в Исмаилове?

Несколько секунд муж смотрел на меня, будто пытался подобрать нужные слова, но потом сдался и просто сказал:

- Не твое дело, сладкая.

И это было правдой. Меня не касались его разборки. Куда больше меня занимало, с каким интересом Тигран трогал костяные пуговицы на моей блузе. Его прикосновения были омерзительны. В последние два года всегда, но сегодня особенно сильно.

Глава 6

Весь следующий день меня не трогали. Так всегда бывает после приступов ярости Тиграна. Он отходит, пытается быть нежным, просит прощения, дарит дорогие подарки.

А я молчу и ненавижу.

- Это тебе. Наденешь сегодня? - Исмаилов протягивает бархатную коробку, один в один как та, что я нашла в его спортивной сумке.

Руки дрожат когда я борюсь с замком. Чертова застежка заела, и пока я пыталась ее поддеть, то сломала ноготь.

- Ай!

- Ну осторожней же! - Тигран бережно подносит мою руку и, не сводя с меня глаз, медленно целует холодные пальцы. - Я хочу, чтобы на ужин ты надела это.

Он достает из шкатулки колье. Слава богу не то, которое надел на свою любовницу. Передо мной простая золотая нитка с рубинами, которые висят на ней как фонарики на новогодней гирлянде.

Алый цвет камней оттеняет синяк у меня на скуле. Тот созрел за ночь, настоялся и сейчас радовал меня всеми оттенками бордового. Глаза красные, заплаканные, губы сухие, как при болезни, и несколько небольших синяков на предплечье, след лапы Тиграна.

Хороша…

- Убери это, - муж смотрит на меня не то с ужасом, не то с жалостью, - замажь или что там еще можно сделать. Через час придут важные гости и они должны знать, что у нас все хорошо, - Исмаилов положил руку мне на плечо. Его пальцы расположились ровно на том же самом месте, где остался след от другого прикосновения, вчерашнего.

Увидев это, Тигран поспешил убрать руку в карман. Ему никогда не нравилось смотреть на результаты его “приступов”.

- Я сам выберу тебе платье, чтобы все скрыло.

- Даже мою раздавленную гордость? - после траки его можно было кусать. Он стерпит все из-за краткосрочного чувства вины.

- Восстановишь, - процедил муж.

Он подхватил комплект из золотых запонок и держателя для галстука, которые ему на тридцатилетие подарила я (купив все это великолепие, конечно, на его деньги), и вышел прочь.

Что ж.

Одной вечеринки Тиграну оказалось недостаточно, а раз инвесторы впечатлились устроенным “зрелищем”, то есть смысл обеспечить их порцией вкусного домашнего хлеба. И вина. И ягненка на кости. Дорого, претенциозно, богато.

У меня слишком мало времени на сборы, а учитывая масштаб проблемы, то не хватит ни косметики, ни сил, ни желания, чтобы все это убрать.

Я сняла черную шелковую комбинацию и замерла перед зеркалом как есть. Обнаженная, с распахнутой и раскуроченной монстром душой. К сожалению черная ткань делала синяки, проступающие на теле еще более заметными. Контраст между светлой кожей и синеющими островками то тут то там, ошеломлял. Но вишенкой на этом торте было конечно мое лицо.

Хорошо.

У меня действительно есть еще час.

Только вот на что? Какой у меня был выбор. Принять одну таблетку валиума или две? Подвести стрелки, чтобы они оттягивали внимание со скул или просто накрасить ресницы тушью? Сделать локоны или выпрямить волосы, вдоль лица.

Запереть дверь комнаты изнутри и наблюдать как Тигран в очередной раз злится.

Я слишком много знала о том, как это бывает и что не стоит подначивать дикого зверя, даже если он уже вдоволь порезвился накануне. Но мои страдания не шли ни в какое сравнение с мамиными. Ей доставалось сильнее, больше, дольше. Она терпела, а я не смогла. Как только мне исполнилось восемнадцать, и отец снова поднял на меня руку, я ушла из дома за Исмаиловым, который уже тогда был готов на мне женится. Он любил меня и я искренне верила, что в нашей семье все будет по-другому.

А теперь на меня из зеркала впалым глазами с черными синяками под ними смотрела моя мама.

Бледно-серая, осунувшаяся, почти прозрачная. Она ушла из жизни слишком молодой и стоя в храме на ее отпевании, оплакивая ее, я обещала себе, что не окажусь на ее месте. Никогда.

И оказалась. Одна, против целого мира. Отец меня не поддержит. Он не станет слушать о проблеме или еще хуже, обвинит во всем меня. Подруг нет. Коллег нет. В целом мире не осталось ни единого человека, которому я могла бы рассказать про свою боль, про надежду на то, что Тигран еще мог бы измениться, на то, что мы снова может быть счастливой парой, крепкой семьей, в которой сына не превратят в проект по достижению всех тех целей, которые в конечном счете не сможет достигнуть муж.

В которой я, как жена, смогу наслаждаться прикосновением любимого мужчины, а не шарахаться.

Не слышать сплетни про любовниц. Не делить с ними стол. Не плакать. Не бояться.

От всех этих “не” кружилась голова и подташнивало. Я стала заложницей ситуации точно как моя мама, но ею я быть не хотела!

И не буду.

Пусть она оказалась бессильна сломать систему ради нас с ней, терпела унижения и побои от отца, в конце концов была уничтожена его жестокостью, я не хочу… так же.

В дверь тихо постучали, а затем она открылась и в образовавшемся проеме показалась Наташа.

- Простите, Лилия. Я принесла вам наряд на вечер, - в доказательство своих слов она продемонстрировала черное тонкое шерстяное платье, с высоким воротом и длинными рукавами. Длина ниже колена.

Цвет отлично подходил моему настроению, а вот фасон - нет.

- Гости уже пришли?

- Да, сейчас накрывают на стол. Вас попросили, - конечно “приказали”, но Наташа была слишком деликатна, чтобы сказать это вслух, - спуститься не позднее чем через пять минут. Но вы…

Она смотрела на отражение в зеркале и ее глаза округлились от ужаса. Вот она - нормальная реакция человека на то состояние в котором я находилась.

Так ведь?

- Ты можешь быть свободна. Иди к Давиду, его пора укладывать, я зайду пожелать ему спокойной ночи.

- Так?!

- Тебя что-то смущает? - Спокойно произнесла я.

Женщина ушла молча. Тут было нечего сказать. Я и не ждала слов, а собиралась действовать.

Тигран показал свою слабость, когда впервые поднял на меня руку.

Я же покажу свою силу, когда не стану об этом молчать.

Моя черная шелковая сорочка была такой же длины как и предложенное мужем платье, только на бретелях и с вырезом. Скромное декольте, никаких пошлых кружев. Скорее платье в бельевом стиле. Я брезгливо скинула косметичку на пол. Единственное украшение, которое на мне будет - колье с рубинами. Под цвет синяка на скуле. Шея, часть спины, руки и, конечно, лицо - все останется нетронутым и неприкрытым.

Глава 7

На нижней ступени Тигран змер. Превратился в каменное изваяние с лицом цвета спелой черешни. Не знаю, что именно его смущало больше из случившегося, то что я ослушалась его или то, как смотрелись мои синяки при ярком свете в гостинной?

Уверена, что его старания могли впечатлить многих психологов, которые работали с жертвами домашнего насилия.

- Дорогая, я уже предупредил, что ты себя неважно чувствуешь. Не геройствуй, прими лекарства и вернись обратно в спальню, я к тебе подойду позже, - Исмаилов взял себя в руки, но голос его был не похож на обычный уверенный, требующий беспрекословного подчинения.

- Прислуга сообщила, что меня ждут. Я не могла подвести дорогих гостей. - Затем отвернулась от мужа, точнее повернулась к его деловым партнерам и инвесторам, и пригласила пройти в зал, где уже накрыли стол.

Мужчины разглядывали меня с ног до головы, но во взгляде каждого было что-то свое. Кто-то нагло пожирал глазами открытые участки тела, кто-то пялился на синяки, а кто-то снисходительно покачал головой и похлопал мужа по плечу.

Ужин проходил в тишине. Гробовой. Её сопровождала только подача новых блюд, смена тарелок и столовых приборов и срежет вилок и ножей по фарфору, который нам подарили на свадьбу.

Заводить ничем не обремененные приятельские беседы никто не решался. Тигран торопился скорее проглотить все, что появлялось перед ним, я же наслаждалась каждым кусочком еды и каждым глотком вина.

Исмаилов любил хорошее вино и умел удивлять своим выбором. Сегодня было красное сухое. Итальянское. Я не знала ни название винодельни, ни год урожая, лишь то, что напиток немного обжигал горло, и казался крепче, чем принято для классических вин. После него на языке не оставалось горечи, поэтому я не отказалась от еще одного бокала. Вероятно для храбрости.

- Дорогие гости, раз уж вы все сегодня так неразговорчивы, позвольте сообщить вам одну важную новость, - перед десертом я поняла, что дольше тянуть не стоит и выпалила на одном дыхании. - Мы с мужем приняли решение развестись.

- Что ты… - Тигран вскочил на ноги и опасно накренился в мою сторону. В руке у него был столовый нож, достаточно острый для того, чтобы одним легким движением перерезать мне глотку.

- Не нужно.

Демона остановил мужчина сидящий от него по правую руку.

- Тигран Багдасарович, не стоит перебивать женщину, когда она хочет сказать нечто настолько важное. Нужно выслушать её. Очевидно, что над навыком “слушать людей” вам, как будущему политику, еще работать и работать. Можем начать прямо сейчас в вашем кабинете.

Это был не вопрос, а приказ. И Тигран подчинился, потому что на каждую шею найдется своя удавка.

Мне оставалось только дышать и молиться, чтобы этот неизвестный посильнее затянул шнурок на шее моего мужа.

***

Белинский устал от развернувшейся на первом этаже драмы. Только такой идиот как Исмаилов мог избивать жену и после этого приказать ей встречать гостей.

Псих. Конченый неуравновешенный маньяк, в которого уже влили слишком много денег.

Лилия казалась скромной женщиной, без замашек светской львицы и образа жены политика. Она была простой, в хорошем смысле этого слова, близкой к слову “нормальная”. Такая жена могла бы стать для Исмаилова лучшим другом и основным движущим его карьеру фактором.

Но этот самодовольный придурок все просрал.

- Мне жаль, Константин Борисович. Я приструню свою жену, она еще получит свое…

Тигран ходил от одного книжного шкафа к другому. Не шакал, а тявка. Самое бездарное и неудачное вложение денег Белинского за последние лет двадцать. Пиар-менеджеры где-то сильно просчитались, когда подбирали будущего кандидата на нужный пост, а сейчас было поздно что-либо менять.

- Ты дашь Лилии то, что она хочет.

- Нет.

- Тигран, ты дашь ей развод. Ты должен получить свои голоса и пройти по округу уже не как кандидат, а член партии.

- Но…

Белинского начинало это утомлять. Он повернул голову в сторону окна, давая понять, что доводы Исмаилова не имели никакого смысла, веса или логики. Его двигают как лицо и голос, а не как самостоятельно думающую фигуру.

- Нам не нужны скандалы Тигран. Они расстроят меня, а тебе не нужно, чтобы я расстраивался, ведь так? - Константин встал на ноги, подошел к нему и стал поправлять ранее расслабленный галстук мужчины. Застегнул верхние пуговицы у рубашки, до самой последней на горле. Та еле сошлась, но все таки пролезла в петельку. - Ты довел свою супругу до крайней степени отчаяния, она на грани и она права. Ты - животное, и один Бог знает, зачем эта женщина с тобой связалась, но сейчас ты дашь ей развод. И не заставляй меня повторяться.

- Я могу с ней помириться, - глухо прошептал Тигран.

- Не можешь. Для твоей репутации нам нужен прозрачно чистый брак. Либо развод, максимально тихий, я бы сказал интеллигентный, либо идеальная, как с картинки, семья.

- У нас как-раз такая.

- Видел, видел… Тигран, ты не можешь силой или шантажом удержать Лилию с собой, запереть в подвале или больнице тоже. Реальная, но затравленная или вообще исчезнувшая с радаров супруга бьет по твоему имиджу куда сильнее бывшей жены, с которой ты сохранишь теплые отношения. Я надеюсь, мы друг друга услышали.

С этими словами Белинский оставил Исмаилова в кабинете одного, чтобы тот подумал и принял единственно верное решение - подчиниться.

Направляясь к выходу, Константин столкнулся с Исмаиловой и еще раз оценил результаты труда урода, который назывался ее мужем. Сейчас он действительно пожалел, что Лесник не смог прикончить его прошлой ночью.

- Удачи вам, Лилия.

- Спасибо, - С этими словами женщина неловко накрыла ладонями горло и грудь, будто впервые осознала, в каком виде находится перед посторонним.

На секунду Белинскому стало ее жаль и он даже подумал, оставить ей номер своего телефона. Всего на секунду. А потом ему стало все это безразлично, как льву безразличны движения муравьев в саванне.

Глава 8

Наш развод вышел под стать всему браку. Грязным. Но чтобы не привлекать внимание его перенесли в Армавир - маленький городок, который не был ничем примечателен и интересен.

Тигран угрожал, запугивал, манипулировал, выставлял меня беспомощной и тупой овцой, которой нужен опекун, делал все, чтобы забрать нашего сына и меня обратно в свою клетку.

Если бы не моя адвокат, у меня бы просто не осталось сил бороться.

Я никогда не умела этого и сейчас училась, как дети учатся ходить. Шаг за шагом. Шаг за шагом, шатаясь и падая, я снова поднималась на дрожащие ноги.

Пока наконец не услышала “приговор”.

- Лиля, Вашего мужа нельзя победить.

- Но вы же говорили…

- Я ошибалась, - перебила меня София Николаевна.

Мир дрогнул, качнулся и замер на уровне мутно-карих глаз, которые смотрели на меня с жалостью и состраданием. А еще страхом. Конечно, она тоже боится, как глупо было надеяться на честный суд.

- Он предложил вам деньги?

- Не совсем так, - призналась адвокат Размыслова.

- Жаль. Я надеялась, что хоть кто-то заработает на моей истории, - я горько улыбнулась. Значит, он угрожал вам, София. Советую прислушаться, Тигран всегда держит свое слово. Спасибо, что хотя бы попытались.

- Лилия, просто выслушайте мою жену и не перебивайте, - раздался уверенный мужской голос.

На эту встречу София Николаевна привела своего бывшего супруга и по совместительству адвоката Тиграна - Титова Максима.

На заседаниях он пугал меня бритой головой, как у английских футбольных болельщиков и шрамом от уха до затылка. А еще Титов Максим был агрессивным, прямолинейным, злым.

Он и сейчас смотрел на меня так, словно собирался напасть.

- Лилия, - София мягко положила руку мне на плечо, - вы должны уехать.

- Куда? В Гагры? - вспомнился старый советский фильм.

- Нет, - снова ответил Титов, переняв инициативу у Сони, - слишком большая проходимость и есть шанс проморгать каких-то общих знакомых, или коллег вашего мужа. Мой брат подготовит и отправит вам список городов, где вам будет проще не привлекать к себе внимание и отслеживать, если в вашем окружении появится новый человек, который может быть опасен. К сожалению, мы не сможем контролировать и опекать вас, но организуем побег и деньги на первое время.

- У меня есть украшения, - прошептала я. О собственных сбережениях решила молчать, на всякий случай. Все происходящее все еще казалось мне бредом. - Я взяла с собой небольшую шкатулку, там браслет, два кольца и… ожерелье с рубинами.

На последнем слове я с отвращением скривилась, вспоминая обстоятельства, при которых получила ту побрякушку. Красные камни до сих пор напоминали мне следы запекшейся крови на моей груди. Никогда после я не надевала это убожество.

- Отлично, - кивнул Титов, - но не вздумайте заложить их в ломбард. По украшениям можно выйти на ваш след. В крайнем случае, найдите возможность переплавить и сдать как лом, денег получите меньше, зато останетесь в безопасности.

- Он все равно будет меня искать, - я знала это, как то, что солнце встает по утрам или то, что все знакомые, включая отца никогда не простят меня за эту выходку и откажутся на всю жизнь.

- Не будет.

- Максим, вы не понимаете, - я нервно заломила пальцы. Руки дрожали от напряжения и отсутствия сна.

- Лилия, это вы не понимаете. У вашего супруга будут другие заботы, я вам обещаю. Ваша задача, не подвести Давида, у него больше нет защитников кроме вас. Завтра мы организуем вам возможность сбежать, вы просто возьмите с собой те украшения и… какие-то лекарства,если вы принимаете рецептурные препараты, в ближайшее время у вас вряд ли получится выписать новый рецепт.

- Ничего не принимаю.

- Отлично. Тогда просто дождитесь завтра. Не паникуйте, ведите себя как обычно, но главное оставайтесь спокойной и верьте нам.

Соня сделала шаг вперед и встала рядом с мужем, точнее бывшим мужем. Вместе они смотрелись очень органично, как два фрагмента пазла, как камень и оправа. Грубость черт Макса перекрывала невероятная нежность в голосе и линиях Софии. Я смотрела на них и… завидовала.

Потому что у меня так никогда не будет.

После того что я пережила, я не смогу довериться мужчине, я не смогу завести отношения, я не смогу любить. как правильно сказали, единственное, о чем мне нужно думать - мой сын.

И сделать все, чтобы мы с ним обрели свободу.

В назначенный день охранники Исмаилова отвезли нас с Давидом в игровую комнату, которая находилась в небольшом ТЦ. Они не стали заходить за ограждения, разместились перед прозрачной сеткой и не спускали глаз с нас троих - Меня, Давида и Наташи, которую муж выписал к нам из Москвы, так как утверждал, что я сама не справляюсь с ребенком.

Давид скучал. Здесь не было игры или занятий для мальчика семи лет. Островок с детской кухней его не привлекал, горки тоже, а бассейн с шариками был сильно меньше, чем тот, что стоял у нас дома.

Сын жался к моей ноге, то ли от страха, то ли от неловкости.

И это было хорошо, потому что в момент, когда из игровой комнаты с лазертагом повалил дым, а с потолка хлынула вода, я не тратила время, чтобы найти Даву.

Схватила его за толстовку и крепко-крепко сжала пальцы.

Поначалу люди не понимали, что происходит. Они лениво собрались возле входа в детскую зону, и тем самым помешали нашей охране зайти внутрь. Два неповоротливых бугая забуксовали в толпе. Я знала, что это займет их ненадолго. Еще минута, максимум две и они выведут нас с Наташей из зала.

Как вдруг прямо над нашей головой раздался надсадный женский крик:

- Пожар! Гориииим! Горииииим!

Я не знаю, что сработало больше, эта истерика или датчики дыма, которые начали пищать сразу после воплей бедной женщины.

Люди неконтролируемой массой хлынули по коридору, снося собой всех, кто был у них на пути.

Давид еще сильнее обнял меня, никогда раньше он не видел подобного. Я схватилась за его ледяную ручку и потянула на себя:

Глава 9

Первый месяц я вздрагивала от каждого звонка или шороха. Мы сидели в квартире, которую для нас снял Максим Титов. Иногда я выходила, чтобы купить продукты и приготовить простую, не всегда вкусную еду.

Иногда, по утрам, мы с Давидом гуляли.

Тот не понимал, что происходит, постоянно спрашивал, где папа и злился, от того, что я молчу.

Пока что я не могла ему объяснить, почему мы так далеко от дома, и почему никогда не вернемся обратно.

Было трудно. Не материально, денег, которые скопила, хватало. Нет, трудно было начинать жить заново, узнавать себя, своего ребенка, знакомиться друг с другом без нянь, слуг, бесконечных игрушек, гувернеров, секций. И без страха, который связывал нас с Давидом прочной нитью, как двух пленников в одном подвале.

Теперь мы были свободны, но не знали, что с этим делать.

О том, чтобы устроиться на работу не было и речи.

Пока что я не могла позволить себе выйти в люди. Боялась и не хотела. Школу тоже пришлось отложить, я учила Давида дома и это вызывало у нас еще больше разногласий. Он часто спорил со мной, но потом приходил, залазил ко мне на руки и долго-долго сидел так, уткнувшись лицом в плечо.

Он оттает. Когда-нибудь мой мальчик снова начнет улыбаться и доверять этому миру.

А пока мы жили здесь, прятались, иногда позволяя себе короткие утренние прогулки.

Как сегодня.

Я проснулась раньше и по привычке взяла телефон. Я не вела социальных сетей, мне было нельзя этого делать еще в браке. А друзей, которым можно написать, просто не осталось. Но я упорно проверяла новости, будто искала там что-то важное. И наконец нашла.

“Сегодня согласно постановлению суда *** Исмаилов Тигран Багдасарович, в прошлом известный бизнесмен и начинающий политик, заключен в колонию особого режима в городе Соль-Илецк, Оренбургская область на срок десять лет.”

Руки задрожали. Строчки поплыли перед глазами, а буквы рассыпались в кашу, так что невозможно собрать их обратно. С третьего или четвертого раза я перечитала статью. Исмаилов… Тигран… И фото мужа, на котором он, озлобленный, как дикий зверь, ждет приговора.

Посадили…

Титов Максим сдержал свое слово и посадил моего мужа, а значит у меня есть как минимум десять лет свободы.

Я моргнула, чтобы увидеть, что написано ниже. Слезы мешали прочитать информацию по делу и описание условий, в которых будет содержаться Тигран. Да и к черту, совсем не важно, где и как он проведет свою жизнь, главное, чтобы мы с сыном не потеряли больше ни дня. Мы наверстаем каждый час, который забрал у нас этот монстр!

Я откинула мобильник в сторону и опустила лицо на ладони. Тело тряслось в судорожных рыданиях.

- Мам, ты чего, - испуганно прошептал Дава, когда увидел меня, - ты что, плачешь? Это я тебя обидел?

- Что ты милый, нет, - я схватила его тонкую руку и принялась целовать покрытую венами кожу. - Конечно нет, дорогой. Разве можешь ты меня обидеть?

- Тогда, почему ты плачешь?

- От счастья. Я плачу от счастья…

Три года спустя.

В купе кроме меня и Давида было еще две женщины. Как хорошо.

В прошлый наш переезд, почти ровно год назад пришлось делить отсек плацкарта с парой дальнобойщиков. От них несло потом и алкоголем, а от сальных шуточек и похотливых взглядов меня выворачивало. К счастью мужики напились быстрее, чем планировали, а мы с сыном вышли раньше, чем эти туши проснулись.

И вот прошел год. Еще один поезд. Очередной населенный пункт.

Я не жаловалась. Я была жива, Давид был жив и мог наслаждаться нормальной жизнью.

Пока он не задавал много вопросов. Возможно только про себя, но рано или поздно это тоже изменится и мне придется ему все объяснить подробно, про отца и наше расставание, про то почему мне и ему еще как минимум два года придется скитаться по стране.

С предыдущего места работы мне дали рекомендации и благодаря им я без особых проблем получила ставку педагога-дефектолога в районной школе. Вопросов о том почему за последние два года я сменила два учебных заведения задавать, к счастью, не стали. Когда почти в каждой подобной школе дефицит кадров, то за каждого специалиста хватаются руками и ногами.

Для Давида нашли место в четвертом классе. Для меня кабинет со столом, стулом и даже компьютером.

Я же решила вопрос с жильем. Сама. Через интернет.

Первый раз мне помогал Максим Титов, второй - его старший брат Егор. В этом году я рассчитывала только на свои силы. Задача было не сложной - снять небольшой дом, а не квартиру - чем меньше соседей, тем лучше. Не привлекать внимания, стараться не заводить друзей, тем более не пытаться обзавестись постоянным партнером или новой семьей.

Об отношениях с кем-либо я не то чтобы не думала. Я не хотела. Вообще.и До сих пор вздрагивала, когда кто-то касался меня, даже случайно.

Тигран надолго, возможно, что навсегда, отбил у меня это желание.

Мысли про бывшего мужа сдавили горло спазмом - непроизвольная реакция тела. Единственное от чего я так и не смогла избавиться после того, как зажили синяки, прошли кошмары, я смогла поправиться на пять килограмм и перекрасила волосы в иссиня-черный цвет, чтобы стать другой.

Даже эта другая я все-равно дрожала при воспоминании о прошлом.

Кстати, фамилия “Исмаилова” тоже похоронена где-то там, под развалами холодного трехэтажного дома с мансардой.

Нас все-таки развели, когда Тигран попал в Тюрьму. Но вместо девичьей фамилии я взяла себе новую, такую, чтобы не привлекать внимание и не ассоциироваться с женой бизнесмена, политика, убийцы.

Поезд медленно катился по рельсам от станции к станции. Сын достал свою электронную читалку и на несколько часов затих. Он любил читать, но при такой жизни как у нас переводить живые книги казалось нереальной затеей. Когда-нибудь у него будет свой дом и большая настоящая библиотека, а пока… пока только так.

“Через две минуты поезд прибудет на станцию N. Остановка на три минуты. Просим всех, кто сейчас сходит пройти с чемоданами к выходу из вагона и сдать проводникам белье.”

Глава 10

Руки сжались в кулаки, я повела плечом, но мужчина держал крепко. Дернула сильнее. Бестолку. Он смотрела на меня, словно пытался срисовать и закрепить образ на подкорке своего мозга. Образ чего-то омерзительного, уродливого и достойного уничтожения.

Буквально.

А затем этот верзила резко меня оттолкнул, а сам двинулся внутрь, забыв о том, что собирался на улицу.

- Что вы сейчас сказали?

Я не была глухой, но из вежливости, которой этот неандерталец не был достоин ни на один грамм, все же решила переспросить.

- Ты тупая? Или контуженная? Впрочем, неудивительно, учитывая… - Он махнул рукой в мою сторону, сосредоточенно изучая какие-то документы на столе в гостиной.

Внутри дома было на удивление светло и чисто. На противоположную от дороги сторону выходили огромные окна с мансардой. Здесь все было сделано добротно и очевидно продумано до мелочей. Стол с ноутбуком и удобное кресло, диван и плазма на стене, освещение по периметру потолка, регулируемое по необходимости. Это то, что первым бросалось в глаза.

Здесь все казалось гармоничным, кроме угрюмого бородатого хозяина. Его место было в лесу, в сторожке, с ружьем наперевес и волком под боком.

- Повторите, - я настояла на своей просьбе.

- Бля*ь. Ты не будешь здесь жить, что не ясно?

- Абсолютно все! У нас договоренность, вы получили аванс, мы должны были подписать договор!

- Считай не подпишем.

- А деньги?

- Забудь.

- Почемы вы обращаетесь ко мне на “ты”? Какого хрена? - злость и адреналин не были моими лучшими советчиками.

В последний раз эти две эмоции щедро сдобренные психотропными средствами сподвигли меня на стриптиз прямо в зале суда. Тогда Тигран взбесился. Тогда он решил, что готов ради обладания мной рискнуть карьерой в политике, расположением к себе своих “друзей” и даже перспективой оказаться за решеткой.

Мои последние слова все же привлекли внимание неприветливого хозяина. Он поднял голову и, криво усмехнувшись, двинулся на меня. Я не сразу поняла, как легко и беспрепятственно он выволок меня обратно в сторону крыльца.

- Выметайся, сладкая. Ты не леди, а я не джентльмен и церемониться не буду.

В голове что-то вспыхнуло. Старое. Знакомое. Едва-едва пощекотало, поманило и испарилось. Странное чувство, но я никак не могла ухватиться за него, чтобы раскрутить в нормальное воспоминание.

- Послушайте, как вас там… блин, - я схватилась за голову, осознавая, что нас сейчас реально оставят на улице. Посреди незнакомого поселка и почти что в ночь. - Горин! Точно, Захар Горин! Вы не можете выставить меня! Мне некуда идти. Почти полночь!

- Еще светло. Здесь есть гостиница. На одну ночь я компенсирую расходы, а потом без проблем снимешь квартиру.

Он полез в задний карман черных джинсов и достал бумажник.

- Мне не нужны деньги, - я пыталась совладать с голосом, но на меня накатывала паника. Нам нельзя в гостиницу. Нельзя регистрироваться по паспортам. Это может привлечь ненужное внимание и слишком опасно, даже спустя три года. - Нам нельзя. Понимаете? Нельзя!

- Мне до этого нет никакого дела, дамочка.

- Лилия!

- Что?

- Меня зовут Мамедова Лилия, - отчеканила, гордо задрав нос. Кровь прилила к лицу, я чувствовала как под взглядом Горина горят щеки, уши и даже шея. Как колотиться сердце. Он действительно мог подавить всю волю стоящего напротив человека одним взглядом, не шевеля пальцем. Но не сегодня. Я больше никому не позволю издеваться над собой. - Запомните мое имя, раз уж собираетесь отказать мне в жилье, которое я оплатила на полгода вперед!

- Как величественно. Мамедова! - издевательски выдал наглец.

Во дворе залаяла собака и раздался звонкий смех Давида. Кажется, сын смог найти общий язык с псом, а вот я с его хозяином - нет. И все же звуки с улицы заинтересовали мужчину и без какой-либо деликатности Захар отодвинул меня со своего пути и вышел. Только бы он не причинил вреда моему мальчику! Один бог знает чем я ему не угодила, но Давида я ему и пальцем тронуть не дам.

- Стойте на месте! - крикнула в удаляющуюся спину.

Но он не отозвался. Стоял на крыльце и наблюдал за игрой пса и ребенка. Хмурился. Широкие темные брови почти сошлись на переносице. Руки сложил на груди и ждал, что будет дальше. Кажется сейчас Горин спорил с самим собой и было совершенно неясно чем закончится этот внутренний монолог.

- Герда, ко мне! - рявкнул он. Собака моментально метнулась к ноге хозяина. Давид поднялся с колен на ноги, отряхивая джинсы, кофту и даже волосы от опавшей и не убранной со двора листвы. - Ей никто не нравится. Ты ее чем-то подкормил? - спросил мужчина у сына.

- Нет. Кинул ей мяч. Она любит играть с мячом. Ее кличка Герда? Круто, как в сказке! Я могу с ней гулять, она забавная и…

- Замолчи, господи! Забавная, как же, - теперь Горин кажется злился на свою собаку. - Тебя как зовут?

- Давид, - сын постарался сдуть прилипшую ко лбу темную прядь. Но у него ничего не вышло.

- И чей ты будешь, Давид.

- Мамин, - простодушно ответил ребенок.

Захар хмыкнул и что-то пробурчал себе под нос. Почувствовав, что эту глыбу все-таки можно сдвинуть, я вспомнила все хорошее, ради чего нас с Давидом стоит оставить:

- Мы очень аккуратные и тихие! Вы даже не услышите, что у вас появились соседи, а как только я найду другую квартиру, то съеду от вас.

Захар подхватил зверя под ошейник и отвел к будке, где посадил на цепь. Затем подошел ко мне и сунул в руку ключ.

- Душ работает, но горячая вода ограничена, поэтому не стоит поливаться так, словно это безлимитный тариф. Кухня одна, готовите себе сами, посуду мыть сразу. Не шуметь и не топать ногами, и…

- Дышать тоже нельзя? - перебила я.

В темных глазах полыхнуло что-то зловещее.

- Можно. Пока я не скажу иначе.

Глава 11

Захар.

Проснулся я до будильника.

С моей работой и жизненным опытом ты либо начинаешь верить инстинктам, либо умираешь. Инстинкты говорили, что мы горим.

Потянул носом воздух - кто-то забыл кастрюлю на плите и теперь мой дом наполнил дивный аромат жаренной каши.

Фигня. Три из десяти по моей личной шкале пиздеца. Я бы даже попытался заснуть снова, если бы не долетавшие до меня причитания снизу:

“Боже мой, Боже мой, Боже мой”.

А потом звон разбившегося стекла.

Это было уже занятно.

Не тратя время на душ и не переодеваясь, я спустился на кухню и застал там… хаос!

Когда Данте описывал Ад, он имел в виду приблизительно это: гарь, вонь, дым, бьющая из крана вода, осколки на полу и вишенка на торте безумия - одна женщина, которая пыталась сделать все и сразу.

Подмести за собой, отмыть кастрюлю, поскорее проветрить комнату.

Это она обещала быть аккуратной и тихой? Получается у нее паршиво.

Первым делом я выключил воду. И только тогда меня заметила Лиля и ее сын. Тот так и продолжал сидеть за столом и смотрел на все своими огромными, как два футбольных мяча глазами. Парню повезло, что он похож на мать, иначе я бы выгнал их еще вчера. А так, у семейки… как их там… Мамедовых появился шанс переночевать на кровати, а не лавке перед почтой.

- Дай, - я с усилием выдернул из рук Лили кастрюлю, которую она пыталась спасти металлической губкой и слезами. Ни то ни другое не работало, на толстом дне черная прилипшая к металлу овсянка.

- Давайте, я помогу.

Неугомонная курица кинулась ко мне, чтобы снова забрать у меня убитую ею же посудину, но я не дал ей приблизиться к себе. Выставил вперед руку, как защитный барьер. Не нужно меня трогать, девочка.

- Помогла уже, хватит, - рыкнул так, что все уныние бренного мира отразилось на ее лице. Тото же.

Не целясь я выкинул кастрюлю в ведро и попал. Давид восхищенно присвистнул, глядя на мой бросок. Еще бы, с такой мышечной массой как у него, мальчик может разве что по лестнице подняться без отдышки.

- Я хотела приготовить завтрак. На всех, и на вас тоже, - обиженно засопела эта неумеха.

- А тебя просили?

Щеки Лили вспыхнули алым. Она опустила голову вниз, отчего ее слезы перестали картинно стекать по щекам, а закапали сразу на пол. Еще чуть-чуть и к пожару добавится потоп. Пока Лиля изучала деревянные доски у себя под ногами, я занимался тем же. Оценивал своего врага. Точнее, его жалкую тень - жену и наследника.

За последние три года они оба пропали с радаров и ни разу не появились ни в прессе ни в интернете. Я даже забыл, как выглядит эта женщина, и не смог узнать ее ни по скану паспорта, который мне скинули накануне, ни по крошечной фотографии в мэйле.

Зато тотчас понял, кто передо мной, когда она только перешагнула порог моего дома. Не из-за внешности, выглядела Лиля… обычно. Но вот ее запах. Она полностью соответствовала своему имени и пахла цветами. А еще страхом. Липким, мерзким, почти что животным ужасом, который даже сейчас осядет на легких, стоит мне втянуть носом воздух.

- Малой, иди сюда, - сын Тиграна тотчас соскочил со стула и нехотя подошел ко мне, - на, вентилируй пространство.

Я всучил ему полотенце и кивнул в сторону окна. Пускай держится от меня подальше и разгоняет воздух, отсюда я по крайне мере не буду его видеть.

Если с женщиной Тиграна я мог примириться, то вот его сын, его плоть и кровь… само присутствие наследника в доме вызывало во мне оторопь. Ладно, разберемся.

- Что делать мне? - тихо проскулила Лиля, когда я взял веник и принялся подметать осколки.

- Помой посуду. И больше никогда не подходи к моей плите.

- Я умею готовить.

Я промолчал. Умеет она, как же. При таком количестве слуг, которое было у нее в доме, удивлен, что она зад себе подтирать научилась. Все в жизни Тиграна было дорогим, пафосным и чужим. Потому что когда выстраиваешь свою империю на костях тех, кто был с тобою рядом, то теряешь на нее право. И всегда найдется тот, кто придет и все отнимет.

Надеюсь, это буду я.

- Что здесь? - Я ткнул пальцем в три миски с чем-то переваренным.

Лиля молчала, а вот ее сын ответил:

- Это первая каша.

- Да ну, их было две?

- Я немного переборщила с сахаром. Вышло сдадковато, но вкусно, но решила сварить так, чтобы было всем понравилось, - тихо-тихо произнесла Лиля. На меня она по-прежнему не смотрела.

Потянувшись к одной из тарелок, я попробовал ее содержимое. Немного сладковато?! Да после такой еды, я неделю в туалет ходить не смогу - так все слипнется.

Кажется я был прав, хозяйка из этой женщины никудышная. Если прибавить к этому средние внешние данные и слишком покладистый характер, я вообще не понимаю, зачем Тигран на ней женился.

Может, конечно, она умеет что-то особенное. Хрен этих тихонь знает…

- Я пожарю яичницу, - произнес в сторону и увидев, как оживилась Лиля, добавил: - помогать мне не надо.

Через несколько минут я поставил на стол три тарелки с глазуньей. Для меня, этой припадочной и Давида. Парень кинулся к своему месту и как голодный волчок набросился на еду.

- Очень вкусно, - произнес он с набитыми щеками.

- Еще бы. После первой каши…

- Я правда умею готовить, - Лиля все так же таращилась в пол. То как она избегала смотреть на меня, начинало злить.

- Когда разговариваешь с кем-то, принято смотреть на собеседника. Садись за стол и ешь.

- Не могу.

- Отчего же? - мне стало действительно интересно, что на этот раз она выдаст.

- Вы… не одеты.

Я глянул вниз. В смысле “не одет”. Трусы и спальные штаны на мне, футболка где-то… где-то… Если она у меня вообще была. Пусть скажет спасибо, обычно я сплю голым.

Я бросил удивленный взгляд на мальца, мол, твоя мама не шутит? Тот философски пожал плечами, но комментировать ситуацию не стал.

Тихо выругавшись, я дошел до ванной и натянул на себя вчерашнюю рубашку. Надеюсь, чтобы предстать пред очами мадам Исмаиловой мне не понадобится смокинг? Потому что тогда Лилю ждет большое разочарование.

Глава 12

Лилия.

За прошедшую неделю произошло столько интересных событий.

Я официально вступила в должность в новой школе и познакомилась с педагогическим составом. Давид был зачислен в четвертый класс и подружился с одним из мальчиков - сыном учителя биологии Красновой Нины Борисовны.

Леша казался достаточно подвижными и активным, любил футбол и зазывал сына на стартовые тренировки. Давид с грустью косился на две увесистые энциклопедии, которые я ему купила перед школой. Чтение он любил гораздо сильнее спорта. Но за годы нашего скитания Давид так истосковался по друзьям, что старался изо всех сил понравиться Леше. Пинал мяч, обсуждал футбол и даже посмотрел его по телевизору, чтобы понять, о чем речь.

Семь последних дней я готовила изумительную овсянку на завтрак. На троих.

Мне очень хотелось загладить свою вину за испорченную посуду и первое впечатление и, что уж греха таить, утретеь нос этом невыносимому зазнайке и хаму - Захару Горину.

Вот только была одна проблема - за семь дней этот мужчина едва ли сказал мне больше семи слов.

Когда мы просыпались утром его уже не было, вечером он приходил поздно и сразу поднимался к себе. Возможно, пару раз не ночевал дома. Возможно, что он возвращался днем, по крайней мере обязанности по уходу и кормлению собаки он на нас не перекладывал и Герда не выглядела голодной. Однажды я захотела ее погладить, наладить контакт, но она оскалилась, показывая острые клыки. Намек был понят и больше я к ней не подходила. А вот Давида Герда обожала и ластилась так, словно видела в нем друга и хозяина.

Так неторопливо и размеренно потекла наша жизнь. Этот поселок ничем не отличался от других - такой же маленький и уютный. Самые высокие здания здесь - пятиэтажки в центре. Самое модное место - пиццерия с роллами и шашлыком. Из развлечений бассейн и дискотека. Единственное, что выделяло это место от других - лес в километре от нашего дома. Густой и плотный, как зубья расчески, он высился надо мной, создавая иллюзию безопасности. Лес как стена, закрывал нас с сыном от всего мира. И этого было достаточно.

Первая учебная неделя подходила к концу. Пятница оказалась суматошной, но Нина, моя вынужденная подруга, помогала мне не отставать от повестки дня.

Из школьной библиотеки я взяла несколько книг и учебников, чтобы на выходных изучить дома. Они не выглядели слишком внушительно, но когда я подняла все вместе, оказалось совсем не легко.

- Ты быстро ко всему привыкнуть, Лиль. Не заметишь как осядешь в этом болотце. Здесь очень спокойно, а главное развлечение - сплетни о том, кто с кем где и когда встречается. Такая Санта-Барбара иногда на нашем заводе происходит, сценаристы московские обзавидуются.

Я мягко улыбнулась.

Еще три года назад моя собственная жизнь походила на кино. Только скорее на криминальный триллер с погонями, побегами и необходимостью менять документы и личности.

- Ничего, я люблю когда тихо и спокойно, - проговорила, складывая свои вещи в сумку. Звонок прозвенел около часа назад. Сейчас мальчики должны были как раз заканчивать тренировку.

Нина еще раз показала мне как справиться с замком, который постоянно то заедал, то проворачивался. Когда у меня наконец получилось, мы отправились на улицу к школьному спортивному стадиону.

- Слушай, у тебя такое знакомое лицо. - Она сказала это так просто, а я едва не выронила свою ношу из рук от неожиданности. - Как будто я тебя могла где-то видеть. Ты мне кого-то сильно напоминаешь, и…

Краснова продолжала что-то говорить и почесывать указательным пальцем кончик своего тонкого носа, а у меня от напряжения наверно капилляры в глазах полопались. Могла ли она смотреть новости про Тиграна? Могли ли тогда показывать и мое фото?

- Вряд ли мы раньше встречались. Я жила в Москве.

- Так и я тоже, пока отец Лешки был жив. Он погиб на службе, три года назад. Военный летчик он у меня был. Красивый, высокий, самый лучший. Любил свою работу и меня.

- Мне жаль, - все что я могла выдавить из себя. Слишком много личной информации про человека, которого я почти не знаю. Разве не этого мне стоило избегать?

- Мне тоже. Но его нет, а мы с Лешкой есть. Главное, чтобы по стопам отца не пошел. Я поэтому в такую глушь подальше от Москвы и переехала.

Мы вышли на улицу. Еще теплый сентябрьский ветер разметал волосы по плечам, бросая пряди прямо в лицо.

- Ну точно! Точно, узнала! - Вскрикнула Нина, да так, что напугала меня до чертиков. - Ты на актрису похожа сильно. На Екатерину Климову! Знаешь такую?

- Нет, - выдохнула я, и перехватила книги поудобнее.

- Эх, жаль.

Мы прошли еще пару десятков метров, завернули за угол и оказались ровно перед площадкой, где мальчики уже не занимались, а крутились на вешалах и пинали мяч от балды.

- А где вы живете? Сняла квартиру? Не сложно добираться до работы?

- По сравнению с Москвой? - усмехнулась я. - Здесь все в шаговой доступности. А остановилась я в доме, который почти на окраине. Двухэтажный, кирпичный. Мне сдал первый этаж хозяин.

- Горин?

Я утвердительно кивнула.

- Ты знаешь его?

Нина кивнула и махнула рукой мальчикам, чтобы те закруглялись и шли к нам.

- Все знают местного егеря. Но тебе конечно повезло подруга. - Она хитро улыбнулась и покачала головой. - С таким мужчиной под одной крышей жить. Он ведь тоже, как мой Миша, бывший военный.

Сомнительное, конечно, везение. Но комментировать ее слова я не стала, да и не успела бы. Кто-то из мальчиков слишком сильно пнул мяч и тот, сделал крутую дугу вылетел под колеса машины. Огромного пикапа - Тойоты Тундры.

Конечно такую нелепую для этого места громадину мог водить только один человек.

- Посмотрите кто у нас тут, - Нина просияла. Видимо с Гориным она был знакома лично.

Машина остановилась у обочины. Захар вышел, подобрал мяч, который отлетел и остановился немного в стороне и двинулся на нас. Точнее на мальчишек.

Глава 13

Давид наконец заснул. Сегодня уговорить его лечь оказалось особенно трудно. Он все болтал и болтал о своем новом друге, о футболе, о тренировках и школе.

- Представляешь, мам, у них не хватает вратаря и мне дали попробовать встать на ворота и я отбил целых три мяча!

Я улыбнулась и не стала уточнять сколько раз в ворота попали, ведь сын так радовался своим достижением.

- Дава, я очень тобой горжусь, здорово, что в этой школе ты смог так быстро с кем-то подружится.

В другом городе у него не заладились отношения с одноклассниками и в какой-то момент я даже переживала, что нам придется уехать раньше, чем планировалось.

- Вот бы папа был здесь. Я бы ему все рассказал, - следующие слова сына быстро привели меня в чувство и острой иглой впились под ребра. - Как думаешь, мамочка, ему бы это понравилось?

В словах Давида было столько надежды. Он мало помнил Тиграна, потому что мало видел его. Плохое как часто бывает стерлось из детской памяти, оставив место для хорошего. Давид помнил, как отец купил ему лошадь. Но забыл, как рыдал, после того, как Тигран сказал ему, что он безнадежен и велел продать скакуна.

“Если ты не станешь лучшим, то значит не станешь никем”.

Давид помнил, с каким размахом папа отмечал его дни рождения, но забыл, что на этих праздниках никогда не было его друзей.

А еще он помнил, что я часто плакала. Но забыл, или даже не знал, почему.

Я тряхнула головой.

- Он был бы счастлив, - стараясь придать голосу чуть больше, чем просто стальной холод, отозвалась на последний вопрос и потрепала Давида по волосам. - Засыпай, а я еще пойду приберусь на кухне.

Натянув одеяло сыну до подбородке и выключив свет я закрыла дверь в нашу спальню.

Комната была небольшой, но уютной и к счастью нам не приходилось спать на раскладном диване, как в предыдущих местах проживания.

На кухне я прибралась быстро, остатки ужина - макароны по-флотски - поставила в холодильник, может быть они заинтересуют хозяина, который так и оставался немногословным и почти невидимым. С одной стороны его отстраненность и полное нежелание хоть как-то с нами взаимодействовать раздражала, с другой - радовала.

Он странный и дикий.

Я не знала, что именно “девки”, как выразилась Нина, нашли в Захаре Горине, но видимо они оценивали его молчаливый брутальный вид. Когда этот егерь открывал рот оттуда сыпался только мусор.

Тряхнув головой я постаралась выкинуть ненужные мысли и отправилась в душ. Мылась быстро, чтобы не тратить слишком много горячей воды. Нанесла на волосы масло и вышла из кабинки, подхватив небольшое полотенце.

Как только вода стихла, вокруг меня снова воцарилась тишина. Так происходило каждый вечер, когда Давид уже засыпал, а я еще никак не могла улечься. Тишина меня пугала, как некоторых пугает темнота. Она была жуткой, звенящей и давила со всех сторон. Я набирала в легкие воздуха и тяжело вздыхала, чтобы слышать хотя бы себя. Иногда подпевала себе под нос и громко шлепала босыми ногами по полу, когда шла к холодильнику, чтобы выпить сок.

Прямо как сейчас. В одном полотенце, с распущенными, мокрыми волосами, которые уже закрывали лопатки, я гуляла по спящему дому.

В большой комнате, которая выполняла роль столовой и гостиной оставался гореть только один настенный бра, не слишком яркий, но и не настолько тусклый, чтобы не ориентироваться в пространстве.

Все было как обычно, и все же сделав несколько шагов я замерла на месте, почувствовав как меня прошибло током. Так бывает, когда кто-то пристально на тебя смотрит. От страха я оцепенела, пальцы непроизвольно сжались в кулак, ведь мне казалось, что на меня сейчас вот-вот нападут.

Мне пришлось обернуться и убедиться, что с инстинктами у меня все хорошо, а вот нервы нужно подлечить.

На диване сидел Захар Горин. Тихо, молча, с телефоном в руках. На гаджете давно погас экран, а мужчина пристально разглядывал меня.

Я кошкой бросилась за стол, чтобы тот скрыл хотя бы ноги, потому что полотенце с этой функцией не справлялось. От ужаса и стыда мое лицо залило краской. На меня не просто смотрели. Меня пожирали взглядом.

- Красивый танец, - спокойно бросил Захар.

- Я не знала, что не одна дома.

Если бы не диван, перекрывший мне дорогу, я бы уже убежала в спальню. А так, приходилось мяться за столом, стараясь повыше натянуть полотенце.

- Если ты думаешь, что в арендную плату входят какие-то дополнительные услуги со стороны хозяина дома, то ошибаешься, - наконец-то выдавил он. Голос холодный, слова как камни безжалостно били по гордости.

- А мне кажется я переплачиваю и довольно сильно.

Горин приподнял одну бровь и медленно поднялся на ноги.

Даже встань я на десятисантиметровые шпильки то едва ли доходила ему ростом по подбородок. Он был высоким и… большим.

- Еще немного и я начну вводить систему штрафов.

Что он несет?

- За что? - возмутилась я, шипя на мужчину, чтобы не разбудить спящего сына, и вздернула нос.

- За испорченную посуду, раз. - Он медленно прошелся по комнате и остановился напротив стола, по другую от меня сторону. Теперь нас разделяли жалкие сантиметры. - За нарушение тишины в доме, два. За неприличный вид, три.

- За самодурство тут тоже штрафы выписывают? А то у тебя был бы самый большой! - Я и не заметила, как перестала «выкать».

Мы стояли друг напротив друга скрестив взгляды словно рапиры. Я не боялась Захара, хотя стоило бы. Он выглядел… опасным.

И вероятно, я сошла с ума, раз находила это привлекательным.

Он него пахло лесом и костром. Настоящей мужской первобытной силой.

И только когда Захар наклонился ниже, я уловила запах алкоголя. Конечно, он пьян, и это многое объясняет.

Я ненавидела пьяных, боялась и пыталась избегать общения с ними. И хоть Горин держал себя в руках, черт знает, что ему втемяшится в голову уже через секунду.

Мне стоило уносить ноги самой. Прямо сейчас. Спрятаться за дверь и закрыть ее на все засовы, но я приросла к месту и не двигалась, словно мотылек, который вот-вот кинется к языкам пламени.

Глава 14

Захар.

Нина знала как выгодно себя подать. Приходила когда нужно, уходила раньше чем ее об этом попросят, молчала.

Она никому не рассказывала, что мы спим вместе, потому что не хотела сплетен со стороны коллег и подруг.

Я же просто никому ничего не рассказывал.

Это мимолетная связь, выгодная нам обоим. Секс без обязательств и без чувств, так зачем сюда приплетать посторонних?

Мы встречались, когда позволяло время и когда появлялось желание. Всегда у меня - мой дом стоял на отшибе и мало кто из “наших” забредал в эти края.

С тех пор, как ко мне переехали Лиля и Давид, я не писал Нине. Подразумевалось, что это значит конец нашим свиданиям.

Так думал я до сегодняшнего дня. А потом я увидел Лилю, мокрую после душа в одном полотенце, которое едва прикрывало круглые формы, даря моей фантазии простор для работы.

Всю ночь мне снились эти невинные глаза и совершенно развратные губы. О, что я делал с ними там в этом порочном сне. А утром дрочил как подросток, потому что член стоял колом и требовал разрядки. Потом конечно клял себя самыми последними словами, потому что в моей картине мира я не мог, не имел права даже смотреть на Лилю в подобном ключе.

Но поздно. Я не просто смотрел, я хотел ее себе.

И чтобы окончательно не сойти с ума, позвонил Нине.

Нина еще лежала на кровати голой, вытянувшись на простынях как кошка. Красивая баба, но мне, как выяснилось, нужна другая. Жена моего злейшего врага. Пусть даже бывшая.

- Захар, у тебя не найдется сигареты? - она перевернулась на бок, наполовину обнажив бедро.

- Бросил.

- Жаль. Я люблю курить после секса с тобой.

Я слушал ее вполуха, пока искал на полу свои трусы. В порыве страсти Нина раздевала меня на ходу и проделывала с моей одеждой какие-то фокусы. Трусов нигде не было, а потому я натянул штаны прямо так и посмотрел на часы.

- Еще рано, - она надула губы. Эта женщина никогда не ограничивалась одним раундом. И обычно меня все устраивало.

- Лиля скоро вернется домой.

Нина соскочила с кровати и танцующей походкой на носочках подошла ко мне. Глаза ее были прикрыты, губы она прикусывала, изображая крайнюю степень вожделения.

- Не вернется.

- Отчего же? Ты ее съела? - буркнул, отвернувшись, давая понять, что на сегодня с меня достаточно.

- Нет, глупый, у Лили сегодня собрание в школе и она, как очень хороший педагог, будет вести его до последнего родителя. А я тот класс знаю, там один Онипко чего стоит, он ее своими вопросами до утра не отпустит.

- А ты и рада. Так не нравится новая коллега?

Нина пожала плечами.

- Обычная. Ничего такого. Только разве что живет у тебя дома, - она бросила на меня хитрый взгляд. - Может я ревную?

- Не стоит.

- Отчего же?

Нине нужны были подробности, что-то, что могло бы успокоить затронутую гордость и я произнес то, что она так хотела услышать.

- Лилия просто не в моем вкусе.

Глаза моей любовницы зажглись победным блеском. Я знал, что на самом деле не нужен ей в той же мере, что и она мне. Но даже так, любая женщина хочет оставаться единственной.

- Согласна, Горин. Такому как ты Лиля на один зуб, проглотишь и не заметишь. Слишком покладистая, слишком тощая, слишком приличная, слишком… слишком…

Нина замялась, пытаясь подобрать еще одно определение для Лилии, и у меня на языке как раз вертелось нужное слово. “Слишком идеальная”. Такая, словно ее создали специально под меня.

И эта мысль была мне невыносимой.

- Нин, тебе пора.

Я поднял с пола и кинул ей в руки рубашку. Обычно наши встречи длились чуть дольше, но сейчас я хотел поскорее проводить свою подругу. Зря вообще ее сюда позвал.

Первый голод утолен и теперь стало особенно ясно, что мне был нужен не секс. По крайней мере вместе с разрядкой я не получил никакого удовольствие. Дрочить в ванной и то было приятней.

Сейчас же, когда смотрел на женщину перед собой и сорванную с кровати простынь, будто мы здесь устроили родео, становилось противно.

Когда Нина застегнула молнию на брюках, а я открыл дверь, во дворе послышался лай Герды, а через секунду хлопнула входная дверь. Ну что за херня и невезуха!

- Захарушка, - простонала Нина, - если нас увидят, то сплетен будет до самой Пасхи.

- Не увидят, - бросил я и, натянув рубашку поверх футболки, спустился по лестнице вниз.

Я ждал увидеть Лилю, которая забыла что-то дома и зашла, чтобы это забрать, но передо мной оказался ее сын.

Давид.

Мальчик немного сторонился меня, и никогда не выходил из комнаты без сопровождения своей мамы, будто ему не нравилось, что в доме есть посторонний.

Я полностью разделял его мнение.

Посторонним для меня был сам Давид. Каждый раз, когда я смотрел на него, представлял на его месте Тиграна. Да, они не были похожи. Никак. Ни внешне, не характером, ни даже повадками, которые я успел изучить досконально.

Но все это не отменяло одного факта - Давид его сын. Его плоть, его кровь, его гены. И простить этого невинному, по сути, ребенку я не мог.

Как и не мог забыть, что если бы не Исмаилов, моему племяннику в этом году тоже могло исполниться десять.

- Мама велела идти домой, не ждать ее в школе.

Тихий голос Давида вывел меня из коматоза. Я вздрогнул и посмотрел поверх его головы наверх, в сторону лестницы. Нина сидела тихо, как мышка, но я не хотел рисковать дальше. И если моя любовница боялась, что о нашей связи узнают все другие, мне до “других” не было дела. Я не хотел, чтобы эта новость дошла до одного человека - до мамы Давида.

- Что будешь делать?

- Не знаю. Читать. В телефоне сидеть, - мальчик пожал плечами.

- Может погуляешь? Пока еще тепло на улице.

- Один? Мама не отпускала.

- Почему один, с Лешей. Я слышал, вы неплохо подружились.

Лицо ребенка расплылось в довольной улыбке.

- Это правда, Леша мой лучший друг.

Глава 14.2

Солнце зашло за еловые макушки.

Я понял, что что-то случилось только когда пришлось включить лампу для чтения. Обычно в это время все были дома. Давид играл во дворе с Гердой, Лиля работала в своей комнате за крохотным, непригодным для этого столом.

Присутствие посторонних меня раздражало, сейчас же я ощутил сосущее под ложечкой чувство. Кажется, оно называется беспокойством.

Вышел во двор и увидел скучающую Герду, псина лежала возле будки, спрятав грустную морду от меня.

- Где твой дружок? - Я постарался почесать ей за ухом, но она только увернулась и заскулила.

Часы показывали половину седьмого, идеальное время чтобы вернуться с собрания и с прогулки, на которую я отправил мальчика. И если по поводу Лили я мог не волноваться, то вот пропажа Давида начинала всерьез нервировать.

У меня не было его телефона, иначе бы я набрал и начистил мальцу уши прямо не выходя из дома.

А так, чертыхаясь и ругая себя как только мог, принялся звонить Нине.

- Уже скучаешь? - Протянула она тихим медовым голосом.

- Леша с Давидом еще гуляют? - Игнорируя ее тон бросил в трубку.

- Вообще-то Леша уже дома.

Что-то нехорошее шевельнулось у меня внутри. Где-то там, в районе желудка. И это не было похоже на голод.

Никогда в жизни я ни о ком не волновался. У меня просто не было повода, а всевозможные причины для эмоциональной привязки я старался обрубать сразу. Даже смерть брата принял как нечто неизбежное и устоял на ногах. Это уже случилось и моя задача, выяснить кто виноват и отомстить. А дальше - дожить свою жизнь и встретиться с семьей на небесах.

Сейчас же я впервые за долгое время что-то почувствовал. И мне это не понравилось. Как не понравился и тон, которым со мной говорила Нина.

- Давно Леша дома?

- С час. Сидит и делает уроки, как приличный ребенок.

- Узнай у своего приличного ребенка, где он бросил друга.

Нина замолчала. Я слышал как она шумно дышит, как будто у нее приступ астмы.

- Нина… - повторил я настойчиво, а повторять я не любил.

- Да здесь я, здесь.

- Где Леша оставил Давида?

- Не знаю я.

- Тогда я приеду к тебе домой и узнаю лично, но не обещаю, что эта беседа понравится тебе или твоему сыну, - от угрозы до исполнения меня отделял один шаг.

Я убеждал себя, что мое волнение это простой расчет. Давид - единственное слабое место Тиграна. И пока я не пойму, как мне выгодно разыграть эту карту, я должен держать все семейство Исмаиловых, то есть Мамедовых, у себя под боком.

Но по факту. По факту один неприспособленный к жизни, книжный мальчик пропал в незнакомом для себя месте по моей вине.

Тишина в динамике затягивалась.

- Понял, выезжаю, - прорычал я.

- Стой! - На том конце провода что-то со звоном упало на пол. - Они были на Гремучке.

- На речке? - не понял я. Осень стояла теплая, но не настолько, чтобы купаться. - И Леша бросил там Давида?

- А Давиду три года? Он назад дорогу не найдет? Тут идти пять минут, а мой никому в няньки не набивался. И вообще, присмотрелся бы ты к этим Мамедовым, очень уж странная семья. Я бы на твоем месте их вообще с чемоданами да за порог, пускай гостиницу снимают.

- Нина, - вкрадчиво прошептал я, - молись, чтобы с Давидом все было хорошо. Иначе с чемоданами пойдешь ты. И не только из дома, но и со школы, поняла?

Я не слушал, что лопочет мне в ответ эта дура. Сбросил звонок и подошел к будке, чтобы снять цепь с ошейника Герды.

Собака удивленно гавкнула, не понимая что происходит. В такое время я не гулял с ней.

- Девочка моя, нужно немного поработать. Поможешь мне?

Пустые, черные глаза псины зажглись искрой. Она подскочила на все четыре лапы и завиляла хвостом, словно ждала моих указаний.

Герда не была моей собакой. Я забрал ее после смерти брата. Эта блохастая дура была единственным, что осталось от моей семьи. И судя по поведению, Герда это знала. Как знала и то, что в смерти Игоря виноват я.

Все три года мы жили с Гердой почти мирно. Я ее растил, она меня… терпела. И только когда в доме появился этот мальчишка, сын Исмаилова, моя собака снова ожила. Смотреть на это было и больно, и радостно.

Я метнулся обратно в дом и принес куртку Давида. Отлично, он пошел гулять без ветровки, а здесь было прохладно.

- След, Герда. Давай же.

Игорь тренировал свою любимицу. Он знал все, об охотничьих собаках, разбирался в них, содержал как того требует порода. Я же не был таким хорошим хозяином.

И сейчас Герда, как старый боевой танк, которому наконец дали ход, задрожала и рыкнула от восторга.

Мокрый нос уткнулся в воротник куртки и через несколько секунд я бежал вслед за моей собакой.

Нина была права, до реки с красивым названием “Гремучая” было не больше пяти минут быстрого шага, но кто сказал, что Давид сидит и ждет меня там, на берегу? Когда я бежал вслед за Гердой, то готовился к любому развитию событий.

Ветки больно царапали кожу, когда я продирался через кусты вслед за собакой. Дыхание сбилось, а сердце стучало как бешеное. Но я не отставал ни на шаг. Бежал вперед и гнал от себя страшные мысли.

Гремучая не зря носила такое название. Маленькая и неприметная река с сильным течением легко уносила на глубину даже взрослых мужиков. А тут ребенок. На последнем отрезке Герда сорвалась с поводка и с лаем кинулась к крутому берегу, на котором лежала детская одежда.

Джинсы и тонкая трикотажная кофта.

- Герда, стой!

Вопреки ожиданиям, не все собаки хорошо плавают. Моя вот до глупого боялась воды. Даже купалась она с уговорами и угрозами, что уж говорить о страшной шумящей реке.

Но сейчас ее было не унять.

Она с разбегу прыгнула с небольшого обрыва прямо вниз, и перебирая всеми лапами стала грести вдоль берега.

- Совсем ополоумели, - выругался я, на ходу скидывая тяжелую куртку и кроссовки. На то чтобы раздеться полностью не было времени.

Глава 15

Лилия.

Давид никогда не был шумным ребенком. Тигран не терпел в доме шума и даже для сына не делал исключений. Когда он был совсем еще крохой и плакал по ночам из-за коликов или зубов, муж просто пропадал в командировке.

Он много работал. И вероятно неплохо отдыхал.

В четыре года сыну объяснили, что быть тихим и послушным - лучший способ получить расположение и одобрение отца. Он быстро усвоил этот урок, после того как его железная дорога разбудила Тиграна и была уничтожена, растоптана и выброшена.

Дава пристрастился к книгам, а когда ему надоедало читать, брал в руки телефон и смотрел ролики на видео-хостинге.

Именно этим он сейчас и занимался, вместо того, чтобы помогать маме готовить ужин. По плану у нас были манты. Захар казался таким мужчиной, который мог бы сразу съесть штук десять, независимо от их размера и я очень надеялась, что мое фирменное блюдо получится как надо.

К сожалению выбрать хорошее мясо в этом поселке оказалось проблематично и традиционную баранину пришлось заменить говядиной. Еще я купила лук, морковь и приправы, которых у Горина на кухней не оказалось. Конечно о пароварке я могла только мечтать, но весьма успешно приспособила свою кастрюлю и дуршлаг. Да - это будет долго, но зато очень вкусно.

- Дава, сынок, поможешь мне? - спросила я, раскладывая все необходимое на столе.

Сын скинул наушники, перевернув телефон экраном вниз и подскочил как оловянный солдатик.

- Чем помочь?

- Достань муку с нижней полки и поставь ко мне.

Мой мальчик сделал все как я просила. Иногда он помогал мне готовить и стоило его только увлечь процессом, как уже было не оторвать. Он любил месить тесто, но сегодня у Давида нашлись дела поинтереснее.

- Что-то еще? - он спрашивал, но было ясно, что никакого интереса к процессу у него не было.

- Нет, отдыхай, - я пожала плечами.

Без него я справлюсь гораздо быстрее, чем с ним.

Тесто я замесила на раз-да. Вода, мука, яйцо и соль - рецепт знакомый мне уже много лет. Смешала специи, хотела нарезать мясо, но меня отвлек телефонный звонок.

- Привет, Лилечка, ну как выходной день в хижине егеря проходит? Не отвел он тебя на съедение волкам?

- Я же не Красная шапочка, да и Захару и животным в лесу я вряд ли буду интересна.

- Точно, слишком худая, - не знала обижаться мне на такое замечание или пропустить мимо ушей. - Вообще я звоню сказать спасибо за то, что провела родительское собрание вместо меня. Голова болела так сильно, просто раскалывалась.

- Ничего страшного. Мне тоже было полезно познакомиться с родителями учеников, тем более, что у них было много вопросов по моему профилю, - ответила, доставая тесто из холодильника.

- А твой угрюмый сосед дома?

- Нет, и вряд ли явится до ночи. Ему что-то передать?

- Да нет, - Нина усмехнулась, - хотела попросить его в школе кое-что подделать, но в другой раз, в другой раз. Может где в поселке пересечемся, так и попрошу.

Мы распрощались с Красновой. Я была рада, что у меня и Давида появилась поддержка в лице их семьи. До ужаса было жаль Нину. Мы обе были одиноки и несчастны, но каждая по-разному. Не представляю как она перенесла такую тяжелую потерю любимого человека.

Отключив телефон я заметила, что он почти разряжен и подошла к Давиду.

- Сынок ты не поставишь… что это такое смотришь?

От увиденного на экране у меня чуть глаза на лоб не полезли. Какие-то криминальные истории, кровь, ножи, оружие. Я стянула наушники с головы сына и выхватила гаджет.

- Ну мам! - от возмущения сын нахмурился и сложил руки на груди. - Это же просто шоу, ничего больше! Мне Леша скинул ссылку. Ему можно смотреть, значит и мне тоже!

Возможно, что я поторопилась с выводами на счет положительного влияния друга на интересы Давы. Было сложно представить, что еще месяц назад его могут увлечь подобные темы, но не теперь.

- Тебе, молодой человек, можно собираться спать. Время позднее, как раз успеешь почитать на ночь, а это, - я покрутила в руках его телефон, - я конфискую до утра и заблокирую тебе доступ к видео с пометкой больше 12+.

- Ну и отстой, - Давид насупился и поплелся к нам в комнату. Он не хлопал дверью, но точно обиделся. Ну ничего, завтра отойдет и будет манты уплетать за обе щеки.

Хотя возможно я слишком строга к сыну и не было в этих роликах ничего плохого и криминального. От нечего делать и только потому что мой собственный телефон оказался полностью разряжен я вставила наушники и нажала “плэй” на прерванном видео.

Нет, мне не показалось. Сын Нины посоветовал моему канал, на котором показывают криминальные хроники и самопальные расследования энтузиастов. Я не была поклонницей подобных программ, но когда в руках оказалась скалка даже перестала обращать внимание на фоновые звуки, а картинки с экрана улавливала лишь одним глазком.

Закончив с тестом я положила перед собой добротный кусок говядины и достала нож Захара. Острый как бритва. Таким можно было отрезать себе палец и даже не заметить как такое произошло. Поэтому я старалась действовать аккуратно и точно.

“Необычную и пугающую находку совершила пара влюбленных на окраине города Москвы, - слова ведущего были заучены как песенка к детскому празднику и каждая новая подводка начиналась примерно одинаково. - Молодые люди возвращались после ночного свидания и наткнулись на труп женщины. Как удалось установить вызванной на место бригаде врачей и следователей смерть наступила в результате выстрела в упор в голову. Судя по одежде и положению тела жертва не ожидала нападения. Кажется, что женщина вышла на утреннюю пробежку. Последнюю в своей жизни”.

Голос ведущего стих на несколько секунд, пока на экране мелькали кадры с интервью “счастливчиков” которые обнаружили тело, комментариями криминалиста и фото самой жертвы. На белоснежных топе и спортивных леггинсах расползались уродливые кровавые пятна. Тело лежало в неественно скрюченной позе.