Последняя искра: выпустить когти • Творения Великих 3

**Когда просыпается магия***

Велор ещё помнил ту ночь на земле. Губы, прикосновения, запах... Он целовал Лизу. Свою Элизу! Впервые.

Пальцы немели от жара хрупкого тела. Холодное дыхание срывалось на хрип, и когда казалось, что остановиться будет невозможно, огонь чужой, совсем юный опалил кровопийцу изнутри. Убил. Разрушил до основания! Но из руин столетнего одиночества поднял уверенность – теперь всё будет иначе. Ветер встретил свою Искру, вплёлся в саму суть обжигающих струй и... отказался отпускать.

– Ли-из, – шёпотом позвал Велор.

…Она лежала к нему спиной. В его постели. Измученная холодом его воздушного начала, Лиза едва дышала. Спит или нет? Кровопийца не понимал. Доведённый до предела жаром её огня, он впервые чувствовал себя таким... живым. Потому не шевелиться, чтобы не нарушать хрупкий покой человечка было трудно. И до обеда валяться в постели Велор не привык.

Осторожно, чтобы не разбудить, кровопийца откинул пару девичьих, отливающих медью волосков, что щекотали ему подбородок. Придвинулся почти вплотную, но обнять человечка не решился. Вместо того отнял голову от подушки, окунулся в ореол пьянящего аромата и принялся смотреть, запоминать каждую чёрточку. Впитывать изгибы тонкой шеи и талии. Даже уголок мочки уха вызывал незнакомое нутру умиление.

– Веснушки... – хмыкнул Велор, заметив «поцелуи солнца» на девичьей щеке, и ощутил простреливший под левую лопатку детский восторг.

Прежде он не мог позволить себе смотреть на Элизу так прямо, а теперь... кто запретит? Велор даже щуриться перестал и не проклинал себя за то, что не мог встать и задёрнуть наконец треклятые шторы. Воину Ночи впервые нравился по-зимнему ослепительный свет. И безукоризненно нравилось то, что он, благодаря ему, видел.

Спустя четверть часа, отсчитанных старым будильником, Элиза робко пошевелилась.

«Притворялась, что спит, – сжал губы Велор и тихонько опустился на подушку. – Смешной человечек».

Лиза затаилась, но отлёжанный бок скоро вынудил сдаться. Она вновь завозилась. Неловко перевалилась на спину, и Велор, повинуясь юношескому, абсолютно дурацкому порыву, нахмурился как можно строже.

– Елизавета! – прогремел он до того убедительно, что сам диву дался. – Что ты, во имя Сореса, забыла в моей постели?

– Я… же…

Лиза стушевалась, попыталась сесть. В карих, с отблесками затаённого пламени глазах сна и в помине не было, и Велор не выдержал. Рассмеялся так легко, как никогда в жизни, а затем обхватил свою Искорку за талию и повалил в объятия тёплой постели. Уткнулся носом плечо и замер, но лишь затем, чтобы скользнуть выше, к тёплым, пересохшим ото сна губам. Впиться, подчинить... а может, впервые подчиниться самому, но раздался щелчок – тревожный, как лязг затвора. Дорогая сердцу картинка потеряла цвет, а чернота из девичьих зрачков вдруг хлынула, как чернила. Как смертоносная топь.

Очередное воспоминание сгорало в ледяном огне безумия. Неотвратимого с недавних пор.

− Сор-рес!.. − ругнулся Велор сквозь клыки. В тот миг он забыл, что за спиной рогатые гвардейцы и тронный зал Пустынного дворца, откупорил крохотную колбочку, которую мучил в пальцах уже пару минут кряду, опрокинул в себя крохи серебристого экстракта и зажмурился до боли. Знал, сейчас станет легче. Ещё немного... станет...

– Эй! – голос Эдмонда казался не громче комариного писка. – Ты же утром хлебал свою дрянь. Не перебор? Ещё и… у всех на виду.

Велор промолчал и безучастно уставился в окно, там, под раскалённым солнцем раскинулся пышный королевский сад. Прикормленные птицы орали в тени деревьев, как оглашенные, звенели струями фонтаны. Всё дышало, двигалось. Даже вездесущий песок как живой расстилался хрупкой вуалью по дорожкам, и лишь серебро экстракта лениво оплетало Велора изнутри. Мысль ещё отчаянно металась, зажигала обрывки воспоминаний, но совладать с пустотой, которая кралась по-паучьи невесомо, не могла. Чувства таяли, как сон поутру.

Это бесило.

Бесило даже больше, чем нравоучения Эдмонда.

– Брат… – с осуждением завёл тот, но Велор лишь сильнее разозлился.

– Ты же знаешь, что без этого, – сунул он пустой бутылёк во внутренний карман камзола, – у Лизы появится дохрена вопросов. Предлагаешь плюнуть на всё и утонуть в женских слезах и упрёках? Нет уж. Спасибо. И без того…

Велор глянул снова на залитый солнцем сад и болезненно скривился. Стыд чужой, будто ржавыми гвоздями приколоченный к душе, смял лёгкие, точто старый зонт.

– Не нужно тебе к ней ходить, – пробормотал Эдмонд, встав рядом. – Сам знаешь, неверный всплеск чувств и… Что если руна не выстоит? Контуры и без того слишком скоро ослабли. Что-то ломает их. Мне это не нравится.

Велор невольно потёр грудь, истерзанную изнутри ледяными путами.

– Я просто… не ожидал её увидеть, – выдал он хрипло. – Не ожидал увидеть Лизу... снова. Наверное, потому случился сбой.

– А кто ожидал? – непривычно зачастил Эд, удовлетворившись объяснением. – Чёрт побери, да как эта девчонка вообще умудрилась!..

Эдмонд запустил пятерню в волосы и смолк, ждал, пока рогатый караул чинно прошагает мимо. Велор же остался недвижим, словно оцепенел, он и сам не понимал. Ни черта не понимал! Элиза… Его Лиза здесь. На Иппоре! В толпе на пристани точно была она. Одно то, как вытянулась физиономия Эдмонда, сполна подтверждало – это самая что ни на есть явь. Явь острая, как грани льда. Жгучая, как угли, и полная глухого, тесного отчаяния.

ЧАСТЬ I. Глава 1. Разлуке... конец?

Без сомнений, Дракула меня видел. Узнал в толпе!

А затем отвёл взгляд... и окаменел. Так и глядел перед собой, пока делегация тёмных во главе с советником не расселась по транспортёрам, запряженным ящерами, и не отбыла с пристани.

– Чёрт знает что... – замерла я посреди гостиной в своих покоях и до боли вжала ледяные ладони в грудь. – Чёрт знает!..

Солнце уже катилось за горизонт. Ржавые отблески плясали на коврах и стенах, но несмотря на пекло, волнение промороженной цепью сковало тело. И тот холодный, отстранённый взгляд моего вампирюги душу наизнанку выворачивал.

Что если я... ошиблась? Если путешествие в другой мир, отчаянные поиски Дракулы и горячая надежда, что всё у нас будет, как прежде – напрасны? Куда податься?

Битый час я кружила по комнатам. Металась из угла в угол, а секунда покоя мне была недоступна, как капля росы в пустынях Ворта.

– Не может быть! Этого не может... − послышался за дверью возглас, а мгновение спустя на пороге моих покоев во дворце Пустынного короля возникла девушка. Темноволосая, стройная. Жутко взволнованная и совсем непохожая на местных красавиц, покрытых бронзовым загаром.

– Прошу прощения, но вам здесь быть не положено, – твердил мой рогатый страж, но прикасаться к девушке и выпроваживать её силой не смел.

Всё же гостья из Земель Сореса…

– Лиза?! – протиснулась «гостья» мимо рогатого, обозначив всю крутизну намерения, и ринулась на меня. – Лиза! Лиззи!

– Эдана...

Эда с размаху налетела с объятиями, а я, кажется, даже хруст собственных костей услышала.

− Поверить не могу… Лиззи, это правда ты!

Эдана с трудом отстранилась, а я рассмеялась, глядя из-за плечика подруги на озадаченное лицо стража.

– Всё в порядке, сиур Акитар. Можете идти… Ой, Эдана! – охнула я, когда Эда вновь не сдержала эмоций. − Ты ж меня раздавишь!

Рогатый воин напоследок пострелял суровым взглядом и вышел. Он знал, кем являлась Эдана. Знал, откуда родом я, и в его рогатой голове, очевидно, отказывалась укладываться мысль, что человечка и тёмная могут быть столь неподдельно друг другу рады.

– Да как это вообще возможно? – качая головой, прошептала осипшая о волнения Эда, едва дверь за стражем захлопнулась. – Лиззи, как ты, рогатые тебя побери, добралась до Иппора?!

Сверкая тёмными, как агаты, глазами, Эдана отступила на полшага, но отпускать меня не спешила. Вновь и вновь нападала с объятиями и за малым не поднимала над полом. Словно никак не могла поверить, что я и впрямь − из плоти и крови − стою перед ней.

– Вот так, – виновато глядела я на Эдану, будто на человека, к которому нагрянул в гости без звонка среди ночи. – Как-то добралась.

– Сумасшедшая, – хохотнула Эда и устало рухнула на софу. – Нет, ты точно сумасшедшая, Лиззи! Погоди… а кудри твои где?

Я потрепала короткие локоны, которые едва доставали до плеч и, пожав плечами, присела с Эданой рядом. Выпускать из ладоней руку подруги боялась. Цеплялась, как за соломинку. Ведь если это сон… Буду оставаться в нём, насколько сил хватит.

– Кудрей больше нет. Пришлось путешествовать под прикрытием. Знаешь, – прищурилась я, – твоё появление в Пустынных землях меня не меньше удивило.

Эда со смехом отмахнулась. В лице она ни на день не изменилась. Повадки, жесты, искренняя улыбка – всё осталось прежним. Лишь странная бледность да непривычное для её бунтарского стиля длиннополое бордовое платье напоминало, что это совсем другой мир.

Напоминало, сколько времени прошло с нашей последней встречи.

– Думаю, твоё удивление ничтожно мало по сравнению с тем, которое испытала я. Клянусь. Я поворачиваюсь, гляжу на Велора… а у него глаза… Ну как блюдца! – Эда потешно вытаращилась и, потянув подол, оголила ножки в неудобных на вид туфлях на рубленом каблуке. – Глядит, глядит… Прямо дышать перестал!

– Он будто призрака увидел, – прошептала я и невольно глянула на дверь.

Придёт или нет? Разозлился? Удивился? О, боги... Сердце, как шаман, призывающий бубном грозу, грохотало всё звучнее. Я в муке потёрла лоб и вновь украдкой глянула на дверь.

Эда без труда поймала меня с поличным.

– Он придёт, – заверила она, глядя на меня с тёплым сочувствием. – Точно тебе говорю. Придёт.

– Надеюсь, – выдохнула я, мучая во влажных пальцах лёгкую ткань своего подола. А про себя добавила: «До последнего буду надеяться».

Эдана отрывисто кивнула.

− Велор тебе рад, Лиззи. Жутко рад! Ему после перехода... туго пришлось, − Эда сбилась и, не найдя нужных слов, виновато улыбнулась. А затем и вовсе залихватски вскинула большой палец. − Но теперь ты здесь! С нами. Так что... ждём. Как только местные закончат дурацкие торжественные обряды, парней отпустят. Это я сослалась на дурноту и удрала к тебе. Выгодно всё-таки быть высокородной дамой, – хохотнула она и откинулась на спинку софы, изображая обморок.

Я натянуто улыбнулась. Не знаю почему, но мне упорно казалось, будто Эдана ощущала передо мной вину.

– У-у... ну и жара, – поспешила она сменить тему, обмахиваясь ладонью. – Представь, едва наш корабль вошёл в воды Алого моря, у меня нос обгорел!

Глава 2. Недомолвки

Утро прошло в волнительных сборах.

Раным-рано Эдана отправила с прислугой записку. Приглашала позавтракать с ней. Разумеется, я согласилась и, черканув пару ответных строк, передала клочок бумаги тонкой, на удивление смуглой для кровопийц девушке. Та учтиво откланялась, неся моё письмецо с особо-торжественным видом.

– Господин Акитар, не проводите меня? – обратилась я к стражу, едва привела себя в порядок.

– Разумеется, сиура Пришлая.

Я болезненно сморщилась. Сиура – местное уважительное обращение к женщине – резало слух. Ещё и в дуэте с Пришлой этой... Даже Ривеловское язвительное «госпожа» звучало роднее, а потому я с мольбой уставилась на рогача:

– Не могли бы вы обращаться ко мне... по имени, пожалуйста?

– Как пожелаете, – устало кивнул воин, и я даже подивилась, как скоро он согласился. Очевидно, у местных дам и господ... точнее, сиур и сиуров куда диковиннее причуды бывают.

По дворцовым коридорам-переходам петляли мы долго. Я спешила за рогатым и с восторгом крутила головой. Колонны, террасы, внутренние сады – всё во дворце Пустынного короля дышало роскошью, солнцем и теплом. Сухой воздух, пропитанный пряными запахами, щекотал нос, а голова кружилась от обилия ароматов. Но чем дальше мы уходили от западного гостевого крыла, тем богаче становилось убранство вокруг, и к тому времени, когда мой страж остановился у двери, кольца которой были усыпаны драгоценными камнями, я поняла: несмотря на благосклонность Ассаро, король-регент чествовать человечку не собирался. И теперь, оказавшись в такой богатой обстановке, я растерянно комкала подол простого платья местного пошива. Пожалела, что выходные наряды, присланные Ассаро накануне, остались обездолено висеть в шкафу.

– Лиза!

Эдана вскочила и молниеносно оказалась рядом, стоило переступить порог, и сдавила в объятиях.

– Здравствуй, Эда, – улыбнулась я и в который раз заметила озадаченность на лице рогатого гвардейца.

Ничего, кто-то должен нарушать привычный уклад жизни на Иппоре. Пусть привыкают. Эдана же, казалось, нарочно не обращала внимания на стража. Словно мускулистой рогатой горы позади меня в помине не было.

Чего это с ней? Не замечала прежде за Эдой подобной надменности.

– Скорее, – поторопила она, небрежно выслав стража за дверь, – я заказала у повара всё самое холодное, но, похоже, охлаждённое фруктовое пюре уже полчаса как не охлаждённое, – с расстроенным видом уселась она за стол и зачерпнула подтаявшую розовую кашицу.

– Ничего, – плюхнулась я на стул и с энтузиазмом запустила ложку в первое из приготовленных блюд. – Кстати, у тебя что, личный повар есть?

– Есть, – махнула Эдана девушке, которая утром принесла записку, и та покорно посеменила прочь. – Даже два.

– Ого... – зажмурилась я. От холодного десерта зубы свело.

– Да ну, велика важность, – засмеялась Эда и, глядя на меня, тоже набила рот ледяной массой. И взвыла, замахав руками.

Её зубы, кажется, тоже не выстояли под натиском магически охлаждённого блюда.

– Я здесь на правах особой гости вроде как, – булькая, выдала Эдана. – Ох… ничего себе! Интересно, эти рогачи вообще хоть что-нибудь не острое готовят?

Эда закашлялась, ведь безобидное на вид суфле оказалось с перчинкой. Я рассмеялась, глядя на подругу. Сбросить личину высокородной дамы и вести себя столь непринуждённо она наверняка могла далеко не всегда. Теперь не всегда.

Я с опаской поддела я ложечкой суфле.

– Горяченький тут народ, ничего не скажешь. Один принц чего стоит!

– Вы знакомы? – вскинула брови Эдана и на выдохе сунула в рот порцию острой сладости.

– Знакомы. Не скажу, что очень близко...

– Мать честная! – взвыла Эда, хватая бокал с водой. – Лиззи, а две ложки зараз слабо?

– Ха! – выдала я и словно экскаватором зачерпнула десерт.

Эдана размахивала руками, подбадривая, пока я морщилась, вскрикивала, но упорно уничтожала суфле.

– Сумасшедшая! – восхитилась Эда, но повторять мой подвиг наотрез отказалась. – И как тебя угораздило к коронованному рогатику в друзья затесаться? – спросила она, едва мы обе чуточку угомонились.

Я хмыкнула. Рогатиком я Ассаро лишь мысленно называла. И уж точно подобного обращения ни от одного иппорианца не слышала.

– Он моим наставником-выпускником был в Академии. Мы сначала как-то не ладили, а потом я немного его покалечила и...

– И он пригласил тебя пожить у него во дворце? – прищурила Эдана левый глаз.

– Ну, если коротко… – засмеялась я, растирая щёки. Ещё немного, и скулы у меня от улыбки точно сведёт.

– Я всегда знала, что рогатые – те ещё извращенцы, – навалившись грудью на стол, округлила глаза Эдана, но вдруг посерьёзнела. Поджала губы и отпрянула, будто вспомнила о чём-то, что невероятно её огорчало.

– А Велор где? – попыталась я разогнать возникшее ниоткуда мрачное облако напряжения.

– Я его ещё не видела сегодня. У него отдельные покои, – отозвалась Эда, вновь принявшись за еду с понурым видом. – А он разве?..

Глава 3. Драконье гостеприимство без... прикрас

– Пустыни порой отвоёвывают часть города. Но не беспокойтесь, сиура Елизавета. За последние сотни лет маги научились давать пескам отпор.

Господин Акитар неспешно шагал рядом и на удивление охотно отвечал на вопросы. Местный люд расступался, завидев дворцового стража, а я удостаивалась недоуменного и, вместе с тем, почтительного взгляда.

– Вы так говорите, – смутилась я, – словно пустыни Ворта нечто живое.

Страж глянул на меня искоса.

– Прошу простить, но вы довольно молоды, сиура. Стало быть, вы впервые выбрались за пределы Объединённых земель. Думаю, не ошибусь, предположив, что и в пустыне вы ни разу не были.

– Не была, – солгала, припомнив о путешествии в Египет с семьёй пару лет назад.

– В таком случае я не сумею объяснить, что же особенного в пустынях на востоке от столицы. Пусть вам это покажется смешным, но Пустыня... дышит, – рогатый уставился вдаль туда, где золотом плавился горизонт. – Каждый, кто хоть раз побывал в сердце наших земель, знает об этом и относится к Пустыне с тем же почтением, что и к королю. Иначе, если проявить неуважение, она не отпустит. Тех же, кто решался отправиться через Пустыню, не принеся в дар жертву, находили с нутром, полным песка. Многие, обманутые видениями, погибали, сбившись с пути.

Я замерла, щурясь от солнца и вглядываясь вдаль. Огорчать стража и рассказывать о «кочующих» песках, миражах и прочих особенностях пустынь не стала. Он, как и прочие иппорианцы, верил в божественность всего созданного, а чужую веру стоит уважать.

– Сиур Акитар, а почему у домов в городе стеклянные крыши? Разве не правильнее прятаться от солнца хотя бы в жилище?

Рогатый отвлёкся от созерцания горизонта и огляделся. В Эр-Аворт многие крыши невысоких домов, собранных из песчаных блоков, напоминали стеклянные пирамиды. Загнутые, как у пагод, края кровель, сияли прозрачной чистотой, словно хрусталь, и что-то подсказывало − это далеко не блажь.

– Дожди в наших землях явление редкое, − подтвердил мои догадки Акитар. − И пусть маги добывают воду из недр, не использовать то, что даётся милостью небес, глупо.

– Так и думала, – улыбнулась я. – Вы так воду дождевую собираете.

– Всё верно, – качнул головой страж. – Песок закалён, и вода собирается в стеклянных желобах. А после, – когтистый палец указал прямиком на колонну-дождеотвод, уходящую в песок, – по трубе она попадает в зарытые в землю бочки.

– Здорово придумано!

Рогач дёрнул бровями и промолчал. Для него всё вокруг – дело привычное.

Петляя по улочкам, мы вскоре оказались в самом средоточии ароматов и масляных паров. По обе стороны от дороги теснились таверны с вывесками и крытые черепицей торговые лотки. Террасы, спрятанные средь зелёных лиан и заставленные резными столами и стульями, обещали всевозможные угощения навынос – орехи, сухие фрукты и пузатые семечки до тошноты напоминающие жуков-скарабеев без лапок.

– Постоялый двор, – наконец остановился Акитар у резной двери, больше напоминающей калитку. – Ваше желание не изменилось? Мы могли бы прогуляться по королевскому пляжу. Ездовые ящеры...

– Нет, – лишь услышав о чешуйчатых зверюгах, приподняла я подол и устремилась ко входу. – Идёмте, сиур.

Позволив стражу пойти вперед, я задержалась у порога. Рогатый нетрезвый постоялец вывалился из дверей за секунду «до» и теперь стоял и разглядывал меня неприятным мутным взглядом. Но едва солнечные зайчики, отражённые нагрудными пластинами лат Акитара, ударили ему в лицо, отшатнулся.

– Вашсветлсть, – картинно раскинул он руки в поклоне. – Чудесатые нонче дела творятся! Людей на наши налоги сопровождают гвардейцы? Ох, да хранит Ворт династию Вер Истер! Да правит она долго!

Я сжалась, обожжённая издёвкой. Говорила же Ассаро, что и без охраны могу обойтись! Невелика птица.

– Пшёл, – сквозь зубы рыкнул Акитар, а его когтистые пальцы стиснули рукоять палаша. – И скажи спасибо, что я добр сегодня, а юная сиура наверняка не переносит вида крови.

Стоило стражу сделать шаг, а оружию угрожающе звякнуть в ножнах, пьянчуга враз растерял смелость. Пригнулся и засеменил прочь. Правда, глаза у него оставались прозрачно-ясные. Злые. Ни намёка на хмель.

Ну и ну… Похоже, люди и впрямь умудрились всем на пяти континентах насолить.

– Прошу, сиура, – как ни в чём не бывало отворил страж передо мной дверцу-калитку.

Я скосилась на рогача. Неужели и он относится ко мне с той же неприязнью? Если так, то умение пустынника скрывать истинные чувства шло на пользу. День напролёт быть рядом с тем, кто презирает тебя, было бы поистине невыносимо.

Сдержанным кивком поблагодарив стража, я ступила в прохладную полутьму гостевого зала постоялого двора. Несмотря на подозрения, здесь оказалось опрятно и просторно. Много резных украшений и мебели. Плотная ткань на узких оконцах надёжно сдерживала натиск солнца, так что, раздавив кружку-другую хмельного напитка, невозможно понять, когда ночь сменяет день. Потому время здесь будто остановилось, усмирённое мелодичным бренчанием струн барда в углу.

Столы заливал свет от парящих магикусов. И никаких голых девиц или пьяных в стельку постояльцев. Чудеса! Может, это действие особой магии? Учитывая горячность пустынного народа, необходимость применения таких хитростей не удивила бы.

Глава 4. Забавы ради

Шарар... спит с женщинами. С гессир. Вот так сюрприз! Я застыла перед дверью, будто аршин проглотив. Отсутствующие на Шараре штаны лихо помножились на непотребный вид девицы и дали один-единственный результат гессир – девицы, легкие на подъем. А дракон...

– Кажется, мы не вовремя, – выдавила я неловко, косясь на стража.

Тот промолчал. Сощурился презрительнее прежнего, а дверь уже отворилась вновь.

– Прошу, – на ходу затягивал вязки на широких штанах Шарар, отступая вглубь. – У меня беспорядок. Я не ждал гостей.

Я хмыкнула, готовя колкости по поводу драконьего... горячего гостеприимства, но Акитар выставил руку и преградил мне путь. Неужто, как трактирщик, боялся, что дракон девиц тут ест от скуки? Придётся признать, что наши знания о творениях богини Сотэи не соответствует истине, а пожиранию девиц крылатые огнедышащие ящеры нынче предпочитают иные, куда более увлекательные забавы.

– Всё в порядке, сиур, – улыбнулась я, положив ладонь на когтистые пальцы стража, стиснувшие дверной косяк. – Шарар меня не тронет. Он – друг.

– Проверять – моя работа, – ноздри Акитара хищно затрепетали. – Позвольте.

Опередив меня, страж вошёл первым. Сделал пару шагов вглубь комнаты и обернулся с таким надменным видом, мол: «Вот, девица неразумная! Говорил же». Я не сразу сообразила, к чему его негодование, но едва вошла следом, брови сами собой сперва скаканули вверх, а затем сошлись на переносице.

Съёмная комнатка, насквозь пронизанная туманом дымных благовоний, оказалась невелика. Из мебели − стол, комод, пара стульев да широкая кровать с пухлым матрасом. Одно единственное оконце, вдоль и поперёк изрезанное деревянными рейками, напоминающими жалюзи, давало мало света. Да и свежего ветра совсем чуть.

Я невольно схватилась за горло – душно. Удушала и картина, что предстала перед глазами, стоило лишь переступить порог тесной комнатушки.

Две девицы спешно одевались в такие же платья песчаного цвета, как и та, которая налетела в дверях на Акитара. Натягивали и шнуровали сандалии, поправляли спутанные волосы. И только одна – на вид постарше и понаглее, – едва приподнялась, завилев нас с рогатым стражем. Лениво водила пальцами по обнажённому округлому бедру.

Дышала женщина тяжело и то и дело сглатывала, пытаясь безуспешно унять сухость во рту.

– Мы не вовремя, кажется... – пробормотала я во второй раз. На Акитара и глянуть было стыдно.

– Ты всегда желанная гостья, Лиза, – усилил Шарар неловкость и махнул рукой. Девицы-гессир зашевелились бойчее. Кроме той, что до сих пор лежала в постели и, не сводя с меня желтоватых глаз, едва прикрылась простыней. Но явно не в целях целомудрия. С её тела, прикрытого ровно так, чтобы возбудить у мужчин любопытство, картины впору было писать. И она это знала.

– Здесь вам быть не пристало, сиура Елизавета. Идёмте.

Акитар, полыхая от негодования, прошагал мимо меня и уже толкнул дверь, но Шарар подал голос:

– Они уже уходят, Лиза. Если хочешь, можешь остаться.

Шарар глядел на меня с лёгким прищуром. Словно исследователь, который ждёт, когда адская смесь в колбе даст реакцию.

Реакцию? Ах, вот оно что! Вот ведь наглая драконья морда! Ждет, что ревновать стану и сбегу?

Я непривычно резко махнула стражу, повелев ждать снаружи. Рогач шумно запыхтел, но ослушаться не посмел. Зато Шарар растянул губы в улыбке и сощурился так, что змеиные жёлтые глаза в две сияющие угольями щёлочки обратились.

– Рад тебя видеть, Лиза. Не ждал.

– Уж вижу, что не ждал, – повела я плечами.

Дракон снова улыбнулся, кажется, не совсем понимая, к чему я клоню. Или, просто-напросто умело делал вид.

– Чем обязан? – неторопливо прошагал драконище мимо растрёпанных девиц и даже бровью не повёл.

– Решила в гости заглянуть. Не возражаешь?

Шарар медленно покачал головой, не сводя с меня глаз.

– Разве могу я возражать, – хрипло отозвался он. – Я хотел увидеть тебя сразу по прибытии, но за дворцовые стены пройти сложно. А приглашения у меня нет.

– Кронпринц сейчас занят, – решила я не называть Ассаро по имени при посторонних. – Наверняка он выдал бы тебе приглашение, не будь иноземной делегации.

– Да. Знаю. Воины Ночи посетили столицу. Я был на пристани.

Черты драконьего лица, прежде излучающие нерушимое спокойствие, вдруг ожесточились. Не знай я Шарара, точно решила бы, что у него сейчас глаз дёргаться начнёт.

– Боги, страх-то какой, – тихонько проговорила одна из девушек, покрепче затянув поясок на талии. – Тёмных принесло... целый полк.

– Теперь покоя и не жди, подруга, – вторила другая и уставилась на ту, которая до сих пор лежала в постели, словно совета от неё ждала. Ну или инструкций по поведению с клыкастым народом, а точнее, с сильной его половиной.

Шарар, глядя на красавиц, недобро рассмеялся и потянулся к бокалу на толстоногом неаккуратно выстроганном комоде. Отпил, и красная капелька вина сбежала с уголка губ к подбородку, очертив призрачно-алый след.

Глава 5. Клыкастая ревность

Пару минут спустя мы с Велором и стражем в позади в гробовом молчании шагали по улице к дворцовым стенам. Каменные, окрашенные солнечными бликами... стены возвышались над городом словно зубчатая корона истинного повелителя пустынь. А один клыкастый заклинатель моего сердца ловко строил вид победителя в конкурсе мистер Ледяная Физиономия.

– Злишься? – наконец тихонько спросила я, скосившись на Велора.

– Ничуть, – ответил он, будто ледокол, рассекая толпу.

Встречные пустынники и гости столицы врезались в вампирюгу, а тот с явным удовольствием отражал каждую атаку плечом. Причём отражал с такой силой, что бедолаги оборачивались и недоумённо таращились вслед.

– Ничуть? – повторила я с недоверчивой улыбкой, и Велор сдался.

– Я устал. Слишком жарко. Потому недоволен. Немного.

– Не-ет, – засмеялась я, качая головой, – недовольство у тебя чёрта врождённая. А сейчас ты злишься.

Вампирюга с видом мученика приложил тыльную сторону ладони ко влажному лбу.

– Ты чудесным образом вытягиваешь на всеобщее обозрение мои пороки, Элиза.

Я пожала плечами.

– Некоторые считают, будто я приписываю тебе несуществующие достоинства.

– Некоторые, – хмыкнул Велор. – К ним относится и твой новый... чешуйчатый друг, полагаю?

Я закатила глаза.

– А говорил, не злишься…

Велор промолчал, зато очередному бедолаге крепко досталась. Темнокожий нимфа выронил корзину и, причитая, бросился спасать разбежавшиеся по мостовой фрукты.

Нужно действовать, пока Дракула никого силой мысли не покалечил.

– Вело-ор, – с улыбкой коснулась я его плеча. – Ну ты чего? Ревнуешь, что ли?

Стальной взгляд даже злости не выдавал. Дыхание ровное. Мастер самообладания!

– Нет. Не ревную.

Но у меня улыбка только пуще растянулась.

– Ага, ага-а!..

– Не ревную, – Велор привычно повёл плечом.

Я совсем развеселилась. Вот оно! Вот он – мой Дракула. Явился. Не прошло и года на Иппоре.

– Ревнуешь, ревнуешь, – впервые со дня встречи смело коснулась я руки вампирюги и легонько сжала его локоть. – Слушай, это странно, но даже будто приятно.

Вампирюга дрогнул, а затем вдруг стиснул мои пальцы в ответ.

– Если тебя это радует, наслаждайся, – склонился он к самому уху, – можешь принимать это за ревность. Но должен предупредить, Элиза, я не ревную. Никогда. Уж тем более к ящерицам.

Я вскинула брови. Для меня Шарар кем угодно был, но уж точно не ящерицей.

– К ящерицам?

– Именно, – невозмутимо вёл меня сквозь толпу Велор. – И что же, прикажешь ревновать всякий раз, когда решишь завести домашнего зверька? О, Элиза, уволь.

Я нахмурилась.

– Шарар не зверёк.

– Зверёк, – отмахнулся Велор. – Только габаритный.

Дракула старательно поджимал губы так, что они – и без того тонкие, – превращались в бесцветную чёрточку. Но лицезреть его ревность, пусть и скрываемую, оказалось жутко. Она страшная и... холодная. Ледяная, как промороженный металл!

Я сотни раз прокручивала перед сном то его признание. Самое первое: «Думаешь, не кручу в голове тысячу вариантов, чтобы остаться рядом? Думаешь, не убью каждого мужчину и женщину, что встанут между нами?» И если до сих пор усмехалась, вспоминая о проваленном «остаться рядом», то теперь хохотать напрочь расхотелось.

Вторая часть фразы перестала казаться всего лишь красиво-киношной.

– Интересные у тебя друзья, Элиза, – возобновил разговор Велор спустя пару минут толкотни и зазывных криков. – Экзотические. Я уж думал, этот Ша-а-арар Исма-а-а-арту мне глаза выжжет.

– Что-то он сегодня не в духе, – пробормотала я, внутренне готовясь к очередному уколу вампирюги. – Шарар не такой жуткий. Он очень помогал мне в академии. И жизнь спас. Дважды, – припомнила я и полёт на Окаре, и человечьи силки с усыпляющими дротиками.

– Не сомневаюсь в героизме ящера, – Велор с недоброй улыбкой оттянул тугой ворот камзола. – Четыре гессир разом... Такое не каждый осилит. Эду расскажу – от зависти удавится.

Я с удивлением глянула я на точёный Велоров профиль, а он в кои-то веки поторопился объяснить:

– Гессир, Лиза, это местные отбросы из Серого квартала, – равнодушно отозвался вампирюга. – Женщины для удовольствий и прочих, не всегда законных времяпровождений.

– Я догадывалась о природе их... ремесла. Но фраза «не всегда» законных настораживает.

Дракула хмыкнул и с неприкрытым воодушевлением втянулся в беседу.

– Говорю как есть, Лиза. Гессир никогда не знают, какой клиент попадётся им сегодня. Не представляют, останутся ли они живы после очередного пользователя их тела.

– А как же... единый для всех закон? – в ту секунду, несмотря на пекло, у меня по спине заструился холодок. – Девушку что же, просто убить могут?

**Междуглавие_Юджин**

**Междуглавие_Юджин**

– Ридд... мёртв? – грянул Алерис Второй, Правитель объединённых людских земель на весь расписанный пионами кабинет.

– Мертвее мёртвого, – склонил голову Эргон Гуно, и Юджин тайком скривился.

Отвратительная у архивариуса рожа. И нос, как у крысы. Вечно подрагивает, вынюхивает мерзость...

– Они взяли Пришлую, но Единое море непредсказуемо. Случился шторм, очевидно. Хотя кое-кто уверяет, что это боги гневались... Часть команды вместе с кораблём на дно пошла, но часть уцелела и требует... компенсацию, – закончил Гуно со смешком.

– Компенсацию? – Алерис вскинул брови и с тяжёлым вздохом выбрался из кресла. – Нынче простолюдины хватают умные слова, как курицы блох... Хорошо, нужна им компенсация? Будет. Пригласи этот сброд в Онтас и отблагодари, – с полуулыбкой прошёлся мужчина холеными пальцами по золочёной лепнине камина. – Хорошенько отблагодари, Эргон. Федерация у них в долгу, а с долгами мы разделываемся лихо.

– Равно, как и с врагами, Правитель.

– Верно, верно, – протянул Алерис, с царственным видом вновь умастившись в глубокое кресло. – Но Ксандер… Какая жалость. Он был лучшим. А девчонка что же?

– О Пришлой пока нет вестей.

Сердце оборвалось. Юджин нащупал позади себя стену, чтобы опереться, потому что пол поплыл из-под ног.

– Какая жалость, – повторил Правитель, подперев пухлую щеку ладонью. – Такая сила была... Божественная сила! И всё впустую. Как мы допустили такое, Эргон? – утомлённо потёр глаза Алерис. – Ещё и прощальную речь в честь Ксандера придётся готовить. Нужно решить, кому это поручить... И мне придётся навестить его семью, полагаю. Принести соболезнования.

– Не придётся, – поспешил заверить Гуно. – Ксандер Ридд семьёй не обзавёлся. А родители его... Думаю, их встреча Пеленой уже состоялась. И завещания он не оставил.

«Просто помирать капитан Ридд не собирался!» – с трудом удержал Юджин язык за зубами и на полшага вышел вперёд. Вдруг Правитель и Юджина заметит? Тогда уж он скажет, что думает. Скажет, что Единое море вычерпать мало, чтобы вернуть на родину Ксандера Ридда. Похоронить по традициям в алом саване, чтобы душа нашла ход за Пелену. И что завещание наверняка архивариус к рукам прибрал. Все знают, как он желал получить именно этот дом в Верхнем круге. Но его отдали Ридду.

Разумеется, по мнению Юджина, совершенно заслуженно.

– Нет семьи, говоришь? – тем временем вскинул брови Правитель. – Прекрасная новость, Эргон! Надо же, а я позабыл, что Ксандер сам по себе... В таком случае в делёжке нет нужды. Оформите бумаги, внесите имущество в реестр, и дело с концом. И нужно приставить к должности нового советника.

Алерис с гордостью человека, лихо разделавшегося с непосильной задачей, подпёр кулаком бок. Гуно и Правитель ещё долго говорили, но у Юджина, после слов о замене советника, пелена на уши легла.

Нет больше Ридда. Нет. Вот и всё. Будет другой человек. Наверняка доблестный и сильный. С не дюжим умом и смелостью, но... другой.

И Лиза. Какой же Юджин глупец, что отпустил её на треклятый остров одну! Не защитил, не сберёг.

Тупица!

К горлу подступил комок. Юджину ещё с утра крепко нездоровилось. Бросало в пот. Вот и сейчас стало душно. Так душно, словно изнутри пламя полыхало, грохоча и лишая слуха. Во рту пересохло.

Хрустальный графин на столике намертво приковал взгляд. Вода... Нужно выпить воды. Хоть немного. Умыться. Станет легче. Юджин отчего-то это знал.

– И мальчишку к себе возьми, – как из тумана пробился голос Алериса. – Пусть не болтается без дела.

– Благодарю, господин. Лишние руки в архиве не повредят.

Юджин с трудом сбросил наваждение. В тишине на него глядели Правитель и архивариус. Узкие ноздри последнего трепетали от гнева.

– Юджин! – прошипел он. – Прошу прощения, Правитель. Мальчик молод и вечно витает в облаках.

– Он скорбит по Ксандеру, Гуно, – примирительно качнул головой Алерис. – Ничего, юный Роджи. Уйми тоску. Смерть тела – ничто. Мы скоро всему Иппору это докажем, верно, Эргон?

Гуно отрывисто кивнул, а Юджин потупил взгляд. Даже зубы покрепче сомкнул, чтобы подбородок предательски не трясся. От озноба ли?

– Хорошо. С этим разобрались. А что с пробудившимися магами? – медленно, будто пережёвывая слова, говорил Алерис, незатейливо перейдя от смерти советника к делам насущным.

– Ещё пятеро из Нижнего круга под наблюдением, – тонкая фигура архивариуса дрогнула от нервного напряжения. – Искра Источника проснулась даже у стариков. Полагаю, тесты Барбуса не так точны, как мы полагали.

– Неточны? – вскинулся Алерис. – Немыслимо! Пусть Барбус немедля займётся разработкой новых тестов! И до обеда составьте распоряжение, Эргон. Я подпишу. Пусть десятка два гвардейцев отправятся в Нижний круг и всё там по кирпичику разберут! Не хватало, чтобы «магическая чума» захватила город.

Архивариус так низко склонился, словно в пояснице мечтал переломиться, и направился к Юджину. Вытеснил его за дверь.

– Поезжай к дому Ридда, – Гуно скоро шагал по коридору. Юджин за ним едва поспевал. – Разберись с вещами. Нужно упаковать все и выставить за дверь.

Глава 6. Отец – свободе конец

В коридорах Пустынного дворца нам с Дракулой пришлось расцепить руки. Но я украдкой то и дело поглядывала на Велора, и рот сам собой тянула дурацкая улыбка. Чёрт побери, какой же он красивый, этот вампирюга! Даже красивее, чем прежде. Лёгкий загар подрумянил скулы. Холёность – отпечаток столетнего пребывания в мире технического прогресса, будто вымылась. Выкрошилась под напором иппорианских ветров. А вот надменности поприбавилось.

Взгляд, движения... Каждый жест дышал сдержанностью. Если бы художнику довелось писать с Велора портрет, на холсте наверняка поселилась бы всего пара отрывистых, острых штрихов. Алый и иссиня-чёрный.

– А ты причёску сменил.

Глядя на чёрные как смоль волосы, непривычно собранные в тугой пучок чуть ниже затылка, я не спрашивала, утверждала.

– Ты тоже, – тонкие губы даже не дрогнули в улыбке.

– Не нравится? – огорчённо отвела я с плеч короткие кудри.

– Почему же? Тебе идёт. Но я помню тебя... другой. Можно?

Вампирюга вдруг остановился и протянул руку. Пряди легко заскользили меж его пальцев. Я засмеялась. Щекотно! Даже по щекам мурашки побежали.

– Мне длинные больше нравились, – вздохнула я, когда Велор отнял руку и вновь двинулся по коридору. – Но обстричься – не мой выбор. Хотя там и не стрижка была вовсе, а варварское нападение... Да и не до красоты в последнее время было.

Мигом вспомнилось, как Нолан Роджи мне косу отчекрыжил и в мужские обноски обрядил.

– И у меня были причины сменить причёску, – со вздохом потёр Велор шею, и влажные волоски, от столь незатейливого, «человеческого» движения забавно вздыбились. – В Пустынных землях слишком жарко. И напрасно говоришь, что не до красоты было, − глянул на меня Дракула и добавил в привычной отрывистой манере. − Ты прекрасно выглядишь, Лиза. Всегда.

Я засмеялась, глядя на подол платья, который на каждый шаг позвякивал вышитыми по подолу камешками. Любезностями сыпать Дракула не мастак. Они у него неизменно рубленные, острые получаются. Но родные какие-то. Необходимые.

Настроение в гору пошло, но первоприходящие на ум комплименты вышли. Пришёл черёд молчания, что Дракула делал с огромной охотой.

Я и сама прикусила язык. Хотя, признаюсь, корила себя вчера, пока крутилась от бессонницы. Корила за слабость духа, потому что поговорить нам с Велором стоило.

– Может, отпустить сиура Акитара? – сообразила я наконец, как сократить количество лишних ушей. – Ты ведь свободен на сегодня? Сможешь проводить меня к себе после обеда? Вернее, – оговорилась я с улыбкой, – проводить меня ко мне. Не к себе, разумеется.

Велор шутку не оценил. Кивнул отрывисто.

– Сегодня свободен. Но страж пусть останется. Он тебе не для красоты выдан.

Хитрый Дракула! Учуял запах жареного. Я обернулась и с виноватой улыбкой глянула на Акитара, мол, не обессудьте. Сделала что смогла. Будь моя воля...

– Кстати, а он принёс тебе обет верности? − остановился вдруг Велор и впился в рогача требовательным взглядом.

– Обет? – удивилась я. – Велор, сиур Акитар приглядывает за мной по указу принца. Он же не мой...

– Знаю, – сощурился вампирюга. – Но это не мешает ему подкрепить верность тебе. Происхождение обязывает тебя быть осторожнее, Лиза. Твой дар – не шутка. И мало ли фанатиков на свете? Тебя обязаны защищать.

Я смутилась, но возмутиться не успела. Горделиво выпятив грудь, Акитар приблизился на шаг.

– Разумеется, сиур Лайн. Каждый уважающий себя воин приносит обет верности. Я не исключение. Мой меч принадлежит Целителю Ириты до тех пор, пока сиура не отпустит меня.

Велор одобрительно качнул головой и вновь двинулся по коридору, а я с удивлением глянула на пустынника. И думать не смела, что он так ревностно примется меня оберегать. Страдал же, помнится, брови кривил.

– А почему я не в курсе, что стала жертвой какой-то там клятвы? – не поспевала я за Велором.

– Всякий воин, который берёт под защиту господина или госпожу, а в Пустынных землях сиура или сиуру, даёт обет, – ответил Велор.

– Не разглашать тайны, – подтвердил рогатый, шагая следом. – И защищать ценой своей жизни.

– Разумеется, с оговоркой, что это не навредит стране и короне? – глянул Велор через плечо на пустынника.

– Так точно, – невозмутимо отчеканил тот.

– Как предсказуемо, – хмыкнул Дракула.

Кажется, Акитар в ответ тоже улыбнулся.

Постойте-ка... улыбнулся?

– Погодите, – скосилась я на стража, помягчевшего в лице. – Что всё это значит?

– Элементарно же, Лиза. Твой страж принёс обет, и магия связала вас. Если кто-то попытается причинить тебе вред, а он, зная об этом, не воспрепятствует, его ждёт смерть. Раскроет твою тайну, – Велор щёлкнул пальцами, – та же участь. Магия сожрёт его начало изнутри. Так что, ты под надёжной защитой. Разумеется, – опять чему-то обрадовался Дракула, а вслед за ним и рогатый, – до тех пор, пока не решишь устроить переворот.

– Если так, – окончательно добил меня рогач, – я буду вынужден прикончить вас первым, сиура.

Глава 7. Кость поперёк горла

– Добрый день, господин Лайн, – выдавила я смиренно, и вторая бровь у отца семейства заняла место рядом с первой. – Рада наконец познакомиться.

– Господин... так обращаются к мужчине в Людских землях. Однако я муж иного народа, – вспышка раздражения озарила лицо Ариса, черты его опасно заострились, а я чуть по лбу себя не хлопнула от разочарования.

Поторопилась. В землях Сореса и впрямь обращались к мужчинам иначе, только я напрочь забыла, как именно, и, похоже, дла Ариса моя ошибка стала убийственно-оскорбительной. Уж лучше назвала бы сиуром, как принято в Пустынных землях.

– А вы, стало быть, та самая целительница, одарённая Иритой, – продолжал отец Дракулы смотреть на меня без толики смущения и хотя бы капли расположения. – Человек.

– Да, я... прошу прощения, сиур, – собралась я с силами.

– Это Елизавета, папа, – выступила на шаг Эдана, прервав мои реверансы. – Я пригласила её к себе отобедать. Посмеешь выгнать?

Арис оценивающе сощурился, а затем отвёл взгляд, словно вмиг потерял ко мне интерес.

– Если госпожа неглупа, Эда, она уйдёт сама.

Уходить мне не хотелось, а вот в окно сигануть и бежать до самого Авэль...

– Мы останемся, – голос Велора вспорол тишину, а взгляд Ариса, будь он хоть на микрон осязаемее, наверняка вспорол бы мне глотку. – Елизавета друг кронпринца Ассаро Вер Истер и находится во дворце по его приглашению. Думаю, того достаточно для предоставления её особе свободы выбора места пребывания.

– По моему же приглашению Лиза пришла в покои, – приосанилась Эдана, окончательно воспрянув духом. – Если принцу не понравится её присутствие... Что ж, я не могу прогнать Елизавету. Я пригласила её раньше. А до тех пор, пока я свободна, пока принадлежу тёмному народу, кланяться в ноги рогатику меня сам чёрт не заставит! Вернее... – осеклась Эда, поняв, что с чертями она, конечно, погорячилась, – никто не заставит.

– Вот как... – не то сказал, не то выдохнул Арис, и щека его, а вместе с ней и уголок левого глаза, заметно дёрнулись.

Скользнув по мне убийственным взглядом, тёмный стиснул зубы и решительно двинулся прямо на нас с Дракулой. Я впилась Велору в локоть, но Арис твёрдым шагом всего-навсего прошёл мимо и скрылся за дверью. Ничего не сказал. Но нашей победой в развернувшемся противостоянии и не пахло.

Опасаясь, как бы папенька не вернулся вооружённый до зубов, я оставила локоть Велора в покое и нарушила молчание первой:

– Слушайте, может, мне лучше... – и пошевелила пальцами, изображая ножки шагающего человечка.

– Как пожелаешь, – хмуро кивнул Дракула. – Можем пообедать у тебя. Если поторопимся...

– Нет, прошу, Лиззи! – кинулась наперерез Эдана, и её огромные глазищи вмиг повлажнели. – Не переживу, если останусь одна! Пожалуйста, я не хочу... Отец сказал, принц явится на обед сегодня!

Я глянула на Велора в надежде оценить масштабы катастрофы, но по бесстрастному лицу пойди пойми. Потому я поддалась уговорам Эданы и робко кивнула, мол, остаёмся. В конце концов, что Арис мне сделает? Уничтожит презрительным взглядом?

– Умойся тогда иди, – оборвал Дракула сестринские рыдания и повёл меня вглубь гостиной. – Припудри щёки, тушь подправь. Ну, или что вы там обычно делаете…

Вампирюга опустился на кушетку по соседству с креслом Эдмонда и торопливо потянулся к графину с водой. Сцапал бокал и осушил почти залпом.

– Не захлебнись смотри, – пробубнил Эдмонд мрачно.

Что мог значить этот его настороженный взгляд – загадка. Но расслабленность, с которой кровопийца вновь принялся за вино, заставила меня выдохнуть. Может, всё не так плохо? Если припомнить, Валери тоже сперва готова была меня на вилы поднять. Сгладилось же всё как-то. Может, и Арис со временем успокоится?

– Эх ты... Средь бела дня, – не скрывая осуждения, покачала я головой, глядя, как Эдмонд долгим глотком опустошил бокал.

– Мы же в гостях, Лиззи, а это всё равно, что извечный праздник, – равнодушно принял укор тёмный и беззастенчиво потянулся к винному графину. – Пустынники много пьют и веселятся. И я тоже веселюсь, как умею. Присоединишься?

– Нет, спасибо, – опустилась я на кушетку рядом с Велором. – Печень у меня всего одна.

– Зануда, – хмыкнул Эд и будто с разочарованием отвёл взгляд.

Эдана, убедившись, что не остаётся одна, повеселела. Утёрла щёки, но ванную не отправилась.

– И так сойдёт, – буркнула она и с размаху плюхнулась на пуф. – Буду я ещё для всяких-яких...

Спорить с Эдой ни я, ни Эдмонд, ни уж тем более Велор не решились. Дракула вообще снова перед собой глядел и до белизны сжимал губы. Словно боялся рот лишний раз открыть. Я даже засомневалась, станет ли обедать? Потому как видок давал понять – вампирюга сыт.

Оставалось надеяться, что не всем и не по самое горло.

От нечего делать я тоже потянулась за кувшинчиком с водой. Пускаться в расспросы пока не решалась, а пока обдумывала, как подобраться к столь деликатной теме, как внезапное замужество Эды, снова раздался стук. Не сговариваясь, мы разом поднялись на ноги.

Глава 8. «Тёмные» намёки

Обед и впрямь мог обратиться в вечер воспоминаний. Помог бы сблизиться с Велором. Но проклятые «бы» и всего одно «но», сидящее по правую руку от Эданы и с трудом скрывающее презрение, нелепыми мазками портило картину.

Арис Лайн был недоволен. Недоволен настолько, насколько вообще можно вообразить. Словно чёрная дыра, он затягивал в поле негодования всех вокруг. Молчание едва прерывалось парой незначительных фраз или одобрительным возгласом по поводу необычайно умело зажаренной курицы или витиеватой формы лакричного десерта. Эда, оказавшись рядом с отцом, напоминала запуганного зверька. От её «кулинарного» триумфа и следа не осталось.

Я с тревогой поглядывала на Эдану и с содроганием ждала, что многотонное нечто, покорное настроению её отца, вновь явится из пустоты. Ляжет мне на плечи, лишит воли и теперь не упустит шанс – расплющит как букашку.

Не вскочить и не дать дёру помогало одно: сидя между Велором и Эдом, я чувствовала осязаемый барьер. Он будто ограждал меня от «вражеской» стороны стола. Стоило чувству паники, как ползунку громкости, неумолимо заскользить вверх, что-то окутывало меня с ног до головы. Успокаивало, и вновь я могла свободно дышать и даже поклёвывала кусочки мяса и овощей.

В те моменты, казалось, я даже тонкий звон слышала. С таким звуком бьются сосульки, когда срываются с крыш. Быть может, это гибли проклятия Ариса, силясь прорваться за невидимый заслон?

«Велор?» – закусив губу, вопросительно скосилась я на Дракулу. Но вампирюга отстранённо ковырялся в тарелке и не то нарочно, не то и правда увлёкшись препарированием жареного крылышка, на мой взгляд не отвечал.

«Прямо как Нина, – с болью в сердце подумала я. – Под мороком Эдмонда она вела себя так же странно».

Для виду поелозив вилкой по куриной корочке, я соскребла избыток острых специй и скосилась на Эдмонда. Надеялась выудить хоть кроху объяснений странностям Дракулы, а заодно понять, не схожу ли я с ума, воображая вокруг себя защитные поля?

Напрасно. Эд владел собой безупречно. Поднося к губам бокал, тёмный одарил меня беглым взглядом всего раз или два.

– Как ваши дела, сиура Лайн? – Ассаро первым не вынес молчания, сделавшего перезвон приборов оглушительно громким.

Эда, подобно Велору глядя строго в тарелку, нарочито рьяно изобразила удивление. Секундная задержка, и она метнула на рогатого уничтожающий взгляд.

– Прекрасно, – поразив сходством с Валери, холодно произнесла Эдана. Подхватила тонкими пальчиками бургер и, неприлично широко разинув рот, откусила непомерно много. А затем умудрилась добавить: – Быви, по квавней меве. Во овева*.

*Были, по крайней мере. До обеда.

Эда не погорячилась, когда пообещала сделать всё, чтобы досадить рогатому принцу. Словесная шпилька угодила в цель, и ноздри Ассаро трепетнули. По загорелому лицу скользнула тень отвращения, но рогатый совладал с собой.

– Рад слышать, – сухо выдал он и тоже взялся за бургер, размерами с мини-инопланетный корабль.

Я заволновалась, косясь на пустынника. Только бы мастер-класс не собрался Эде преподать. Видела я в академии, как Ассаро с дружками в столовой пытались накормить друг друга при помощи воздушной магии. Со стороны было весело наблюдать за их борьбой, но Ума потом пару дней у Тахира в бороздках рогов хлопья каши выковыривала.

– Эр-Аворт удивительный город. Благодарим, что нашли время, Ваше Высочество, и лично показали нам столицу, – промолвил Арис.

Благо с пустым ртом.

Его тарелка, к слову, оставалась безукоризненно чиста. Незнакомой пищей кровопийца брезговал. Лишь одинокий, едва надкушенный кусочек залитого патокой фрукта из подарочной корзины Ассаро лежал перед ним.

– Благодарю, – отозвался рогатый, копируя те же вежливые, полные равнодушия интонации. – Это было... истинным удовольствием для меня, – не содержался он и мазанул взглядом по Эдане.

– Эда-на, – вполголоса позвал Эдмонд, едва девушка приготовилась набить рот целой пригоршней вяленых стручков.

Эда презрительно сощурилась, но кулак разжала. Стручки, так похожие на картофель фри, дробью застучали по тарелке, а я с облегчением выдохнула. Не хватало ещё, чтобы Эдана в цирковом запале поперхнулась.

– Так вы давно знакомы? – с подозрительно любезной улыбкой переключился на меня Ассаро.

О ком конкретно из семейства Лайн шла речь, я лишь гадала, но утвердительно кивнула.

– Если в мои двадцать четыре смены монов можно что-то называть давним, Ваше Высочество...

Оценив шутку, Эдмонд тихонько засмеялся и потянулся к бокалу, а в глазах Ассаро зажёгся живой огонёк. Уж он мне это «ваш-вашество» как пить дать припомнит.

– Не сочтите за труд, Елизавета, напомните обстоятельства знакомства, – голос Ариса, полный фальшивой учтивости, резал без ножа. – В мои годы, знаете ли, многое забывается.

Я стиснула трезубую серебряную вилку. Чутьё подсказывало, тёмного интересовали не обстоятельства рождения дружеских уз между мной и принцем пустынь. Значит, догадка верна. Арис знает, кто я. Знает, почему я Пришлая! А вот Ассаро...

Глава 9. Ромео vs Джульетта

Эда и впрямь выглядела скверно. Под глазами залегли тени, лицо побледнело, и фосфоресцирующие клыки это лишь подчёркивали.

Не владея собой, я отступила поближе к Велору.

– Сдурела? – сощурился Дракула, сверля Эдану взглядом. – Идём, Лиза.

Велор без страха развернулся спиной к сестре, и я с радостью позволила вытеснить себя за порог. Лишь напоследок глянула на стройную, будто шахматную, фигурку Эданы, окружённую тканью парусящих занавесок. По коже морозцем пробежала нервозность, но стоило вернуться в гостиную, пропитанную теплом янтарных оттенков, стало легче.

По крайней мере, когда Велор притворил за нами дверь, нить страха, что тянулась за мной, словно лопнула.

– О чём она говорила? – схватила я вампирюгу под локоть. Хотя такой ледокол попробуй с ходу останови.

– Ты же видела, она не в себе. Едва не обратилась. Хотя с контролем проблем у неё отродясь не случалось.

Я недоумённо сморщилась, и Дракула устало возвёл глаза к потолку. Приоткрыл рот, словно рассмеяться вздумал, а затем упёрся кончиком языка в клык, который сейчас, к счастью, выглядел точь-в-точь как у людей.

– Ах, вот ты о чём... – протянула я смущённо.

Велор мигом прекратил демонстрацию вампирюжьих «достоинств».

– Воины Ночи давным-давно не персонажи сказок, которыми пугают детей на пяти континентах, Лиззи.

– Люди с тобой бы поспорили, – покачала я головой. Об ужасах, чинимых тёмными, по мнению Федерации, упоминать сейчас не хотелось. – Выходит, разум взял верх над заложенным в подкорку желанием уничтожать всё живое?

– Нет, – будничным тоном ответил вампирюга. Прошёл к софе и уселся, раскинув на спинке руки. – Мы просто разучились обращаться к истинной тёмной сути.

– Слава богу, – прикрыла я глаза, избегая пристального сероглазого взгляда.

– А вот тут Сорес с тобой бы не согласился, – проговорил Велор с явной улыбкой, и я воспрянула духом.

И чего занервничала? Эдана лишь расстроилась и испугалась. Даже человек порой в гневе страшен. Что уж о творениях Тёмного бога говорить? К тому же в гостиную из столовой не спеша выплыл Эдмонд, и моя «копилка» непонятностей по швам затрещала. Мысли всецело занял Арис, брошенная им напоследок фраза и недвусмысленные намёки Эды.

От меня что-то упрямо скрывают.

– Ты обещал, что мы поговорим, когда вернёшься, – напомнила я Велору и подошла ближе к софе. – Кажется, самое время.

Я собиралась проявить небывалую настойчивость, если придётся, но Эдмонд меня перебил:

– Придётся отложить болтовню, Лиззи. У нас теперь серьёзная проблема.

– Отец, – кивнул Велор, наблюдая, как Эд бесшумно двинулся к шахматному столу с неоконченной партией и принялся меланхолично переставлять фигурки.

– Да. Он не позволит провезти живого человека в Тёмные земли.

«Живого» здесь, надо полагать, слово ключевое.

– А тут Лизу убьют, едва кронпринц вернётся на Авэль, – добавил Велор и потёр лоб, словно мучался от боли.

– Не могу спорить, – оторвался Эд от шахмат, и лицо его и впрямь отразило вселенскую озабоченность.

Я обхватила себя за плечи. Покрытые позолотой ящеры-пешки на доске уже выстроились на передовой и хвостатыми тельцами заслонили рогатых господ от неминуемой атаки серебряных собратьев.

А кто защитит меня?

– Эй, ау! – замахала я руками, как бедняга с необитаемого острова, который впервые за долгие годы увидел судно на горизонте. – Я ещё здесь! Ещё вполне себе жива и никому не позволю себя...

...убить

Я сглотнула, но не пресловутый комок в горле, а буквально протолкнула холодное и, казалось, до сих пор не имеющее ко мне ни малейшего отношения слово: у-бить.

Смешок вырвался из груди, и парни с недоумением уставились на меня. Затем переглянулись. Этот обмен взглядами разбудил во мне нездоровую весёлость и, как ни странно, решимость.

– О чём говорила Эдана? Что вы от меня скрываете? – спросила, старательно пряча глас госпожи Истерики. – Если не скажете... Честное слово, я за себя тогда!..

– Ты человек, – выдохнул Велор и поднялся с софы.

– Новость дня, – хмуро глядела я, как Дракула парой шагов пересёк гостиную и замер у окна. Ко мне спиной. – Да, я человек. И что с того?

– Откуда у тебя дар урождённого целительства? – спросил Эд.

Я раздражённо зыркнула на кровопийцу.

– На распродаже по горячей цене урвала. Ей-богу, ну какое это сейчас имеет значение?

– Большое, – Велор отвернулся от окна и с хмурым видом скрестил руки на груди. – Когда мы поняли, что Ирита одарила Лео Искрой, отец запер все двери на засовы. Так что отнесись к делу серьёзнее, Лиза.

– А похоже, будто я веселюсь? – вскинула я брови. – Честное слово, да что происходит? Почему вы считаете, будто меня убьют, едва Ассаро покинет столицу? Кому вдруг моя смерть так...

В ту секунду меня осенило. С трудом разжав в момент окостеневшие пальцы, я вытянула руку, указывая на дверь.

Глава 10. На языке стихий

Огонь окружил, будто взял под защиту, а Дракула возвышался надо мной грозовой тучей. Худощавое лицо удивлённо вытянулось, и тонкая снежная пелена безразличия... наконец опала, как вуаль. Освободила прежние, такие любимые черты. Черты знакомые, но измученные. Измученные усталостью и болью. До кровавых борозд исхлёстанные борьбой, которая будто день и ночь шла внутри тела.

– Что с тобой стало? – мысленно или вслух спросила, не понимала. Я хотела коснуться лица, но Велор отшатнулся. Глаза, полные звериной настороженности, пристально следили за каждым моим движением. За каждым поворотом головы и шевелением губ!

Я сглотнула. Инстинкты не дают сбой. Они рудимент животного прошлого, и раз в пульс бил в набат, а тело до краёв наполнилось дрожью, значит, впереди опасность.

Но разве могла я отступить?

– Что с тобой стало? – прошептала теперь отчётливо и кончиками пальцев коснулась скулы Велора. – Что с тобой стало здесь... без меня?

Вопреки острому взгляду, Дракула не отстранился, и я осмелела. Шагнула вплотную. Ладонь и пальцы утонули в иллюзорной дымке, искажающей лицо вампирюги, легли на щеку, и Велор замер. В ту секунду он как никогда напоминал статую прекрасную, но безмолвную. Лишённую тепла и жизни. Но во мне ещё тлело. Горело! И я без сомнений, без страха провела пальцами от щеки Велора к виску. Погладила высокий лоб, стёрла глубокие складки задумчивости, и Дракула... устало склонил голову. Как зверь поддался ласке! Но стоило Велору прикрыть глаза, тени прошлого, противясь свету огня, побрели по бледным скулам.

Тёмные разучились обращаться к истинной сути? Этот тезис пора опровергнуть, потому что тени на лице Велора определенно были живыми. Переплетались, оттеняли и без того выразительные брови, сводили их в хмуром раздумье и брали горло в тиски. Перекрывали дыхание.

– Дыши, – подалась я вперёд в надежде, что Велор откроет глаза и злой мрак схлынет. – Дыши, глупый ты Дракула!

Грудь Велора дрогнула, будто от разряда, и опала. Словно сердце встало. Я испугалась.

– Ну же! – закричала, ударила Дракуле кулаком в грудь, и пламя вокруг поднялось с новой силой. Выросло колонной до потолка и волной, с размаху обрушилось на нас потоком жидкого золота.

Исчезли тени или затаились до поры, я не понимала. Жар прошил меня насквозь. Я ухватила ртом воздух и сделала единственное, чего требовала моя истинная натура − прильнула к холодным мужским губам. Заставила их подчиниться, раскрыться, а затем выдохнула всю страсть, которая во мне была.

На искусственное дыхание это мало походило, но лёгкие Велора развернулись в спасительном вдохе.

– Ну же! – в запале снова зарядила я кулаком вампирюге в грудь. – Дыши! Дыши, чтоб тебя!..

Выдох. Несоизмеримо долгий, со стоном, а затем... вдох. Я с облегчением засмеялась. Обняла лицо Велора ладонями и сама не заметила, как задышала в унисон, подстроилась в ритм. И это было хорошо. Правильно. Наши с Велором настройки совпадали. Наконец совпадали! Сомнения разлуки сгорели в очищающем пламени, даже дыма не оставили, а я поняла – я до сих пор у Дракулы внутри. Если не в теле, то в мыслях уж точно.

– Элиза...

Не голос, а рык. Утробный, опасный, но мелодичный и чарующий.

– Я здесь, – свой голос едва писком мышиным не показался. – Я рядом, Велор. Ты только дыши.

Тонкие пальцы в ответ легли на мою ладонь, удерживая её на щеке. Тёмный первобытный зверь, который, без сомнений, таился в Дракуле по праву происхождения, сдался. Может, вспомнил, что такое быть человеком. Что значит быть дома. Быть любимым.

– Здравствуй, – с улыбкой шепнула я.

– Здравствуй, – не открывая глаз, ответил Велор, и уголки его тонких губ дрогнули в такой знакомой улыбке.

У меня сердце от радости заколотилось во всю. Это походило на транс. Небылицу на дне сознания! Огонь, взявший нас с Велором в кольцо, будто смёл лишнее, и остались только мы вдвоём. Посреди пустыни, в эпицентре апокалипсиса.

Я отняла руки от лица Велора. Коснулась груди, утянутой в камзол, расшитый инеем, и алые змейки сорвались с пальцев.

– Ты сжигаешь меня, Элиза, – кажется, губы Дракулу не слушались. – Сжигаешь, и я не знаю, что мне теперь...

– Прости, – отпрянула я с сожалением.

– Нет. Я хочу чувствовать, – на ощупь отыскал Велор мои пальцы и прижал к груди так, что на подушечках наверняка останутся вмятины от серебряных пуговиц. – Позволь ещё немного...

Дракула замер, и пелена с его лица окончательно спала. Я тихонько ахнула. Ощущение нереальности усилилось, когда вороные пряди, выпавшие из тугого узла на затылке, словно... омертвели. Засеребрились инеем седины, в то время как лицо вампирюги осунулось, и лишь глаза живо сверкали. Вот только…

Правую радужку теперь всецело заливала незнакомая синева. Морская, глубокая. Левый же глаз остался исконно серым. Лишь пара искорок огня сновала по кругу. Расцветала янтарём, гасла, но неизменно проявлялась вновь, будто и впрямь питалась моим пламенем, которое я отдала Велору на Земле.

– Никто тебя не тронет, Элиза, – прошептал Велор, стоя несоизмеримо далеко и в то же время волнующе близко. – Мне целый мир не помеха. Если придётся, я его дотла сожгу. Всем пожертвую...

Глава 11. Ритуал

«Беги! Скорее!»

Бестелесный голос торопил, а я смеялась. Бежала по горячему песку, обгоняя ветер. Глаза слепило солнце и лазурь.

«Обгони, – подначивал шёпот. – Сможешь?»

Я подбавила скорости. Увернулась от бестелесных нежных рук, но они, позволив мне ощутить победу и усыпив внимание, без труда подхватили и толкнули вперёд.

– Нечестно! – сбилась я с шага и с хохотом нахлебалась ветра. – Шулер!

Раздался знакомый серебристый смех, а воздушные потоки резвее прежнего взвились вокруг. Мягко повалили меня на песок и защекотали.

– Сдаюсь!.. – выдавила я в перерывах между хохотом, извалявшись в песке. – Сдаюсь, хватит!

Экзекуция вмиг прекратилась. Тяжело дыша, я со счастливой улыбкой перевернулась на спину и раскинула руки. Замерла, восторженно глядя в небо. В вышине, прямо надо мной парил воздушный змей. Жёсткие крылья, сизые ленты... Он бился птицей, покорял воздух. Точнее, воздух сам покорялся ему.

Змей был прекрасен. В бездонной небесной синеве он сиял единственным светлым пятном-облаком! А затем поднялся так высоко, что спустя миг стал размерами не больше чайки.

Сердце дрогнуло, и я вскочила на ноги. Сжала моток нити. Глаз не спускала со своего воздушного сокровища, но потоки в мгновение спустили змея к земле. Не отбрасывая тени, змей замер на расстоянии вытянутой руки. Один мой взгляд, и он послушно ляжет в ладони. Уснёт, скрутив ленты. Но стоило подумать, что тогда крылья его покроет пыль и паутина, стало тоскливо.

Нет, не место ему под замком, а потому я решилась. Приспустила нить. Змей в секунду взмыл на прежнюю высоту, но я больше не боялась.

Он вернётся. Всегда будет возвращаться.

Я с глубоким вдохом отпустила тревогу и подставила лицо солнцу. А когда открыла глаза...

– Велор! – встала я на носочки и вскинула руку.

Высокий, широкоплечий… Волосы, подобно тёмному пламени вились и бились по плечам и шее.

Мой Дракула.

Он и впрямь стоял у кромки синих волн в светлой рубахе и лёгких штанах, закатанных до колен. Вода подступала к его ногам и с разочарованным «ух-х», возвращалась, чтобы собрать силы и попытать удачу снова.

– Вело-о-ор! – со смехом снова прокричала я, рупором приложив ладони ко рту.

«У-у-ух!» – разбиваясь в пену, обрушились на берег волны, словно нарочно глуша мой голос. Я с тревогой глянула в небо. Змей спустился и теперь настороженно кружил рядом. Я крепче сжала нить и кивнула.

– Идём.

Подхватив подол синего платья, я ловко, как на лыжах, заскользила вниз по песчаному склону. По самые щиколотки зарылась в рыхлое золото песчинок, а солнце из зенита вдруг стремительно покатилось к горизонту. В его багряных лучах силуэт Тёмного Воина словно пылал.

Вш-шух!.. Волны окрепли и швырнули в Дракулу серебряные пики – брызги. Водяные ленты, окрашенные кровью закатного солнца, со всех сторон вонзились в тёмную фигуру. Велор дрогнул, и змей в небе заволновался. Рванул, как обезумевший пёс, стягивая и меня за собой вниз по склону.

– Стой! – обеими руками вцепилась я в нить. – Да стой же!..

Я глянула на Велора вдалеке и ахнула. Нить выскользнула из ослабевших рук, а я всем телом... кожей ощутила беду. Ревущую тьму за морем прорезали всполохи колючих молний. Здесь, на берегу пока спокойно, но пройдёт ли буря стороной?

– Велор, я здесь! – крикнула, что было голоса. – Иди ко мне, там опасно!

Дракула не слышал. Стоял, опустив голову, у самой кромки обманчиво ласкового прибоя. Стоял неподвижно, словно призрак. Даже порывы ветра словно проходили насквозь, не в силах сдвинуть с места.

По шее скользнула нить. Я отмахнулась в испуге, но то был всего лишь мой змей. Он вернулся и теперь, словно бегун на низком старте, дрожал и кренился то на одно, то на другое крыло. Чего-то ждал.

Ветер ударил снова, и я присела, не выдержав натиска.

– Велор! – крикнула без надежды на успех и закашлялась от пыли.

Нет, под такими порывами встать не выйдет. Может, скатиться со склона, а там... ползком? «Хватайся!» – приказал родной голос сквозь рокот непогоды, и нить спустилась ниже. Заскользила серебряной тоненькой змейкой, и я сцапала её вместе с песком. Стоило коснуться нити, ветер будто признал меня своей. Прекратил бить плетьми и вместо этого вновь и вновь воинственно бросался на волны. Разбивал вдали от берега и безуспешно толкал Велора в грудь.

«Беги, Лиз!» – просил знакомый голос и я, привязав нить к левому запястью, сорвалась с места. Змей, вопреки току воздуха, летел впереди, будто вёл вперёд, но чем резвее я шевелила ногами, тем дальше казалась пристань, а вместе с ней и мой Дракула. Волна же росла, ширилась и вскоре закрыла собой солнце и даже небо. Песок подо мной почернел, растерял тепло и наполнился влагой.

«Беги... беги!» – настойчиво твердил голос, но скорости моим человечьим ногам не хватало. Ступни вязли в песчаной трясине, и чтобы сделать шаг, приходилось хватать себя под коленки и вытягивать каждую ногу. Захотелось плакать от беспомощности.

Глава 12. Амулеты и прочие «радости» магиитворения

Акитар сердился. Негодованием пропиталось каждое слово и движение. Потому едва я привела себя в порядок и вышла из покоев, страж смерил взглядом моё лёгкое платье с открытыми плечами, добела напудренные синяки под глазами и ещё раз предложил не соваться в улей. Дескать, если к Велору не пустили королевского лекаря, то меня уж подавно не пустят.

К тому же запыхавшаяся Кара вернулась и сообщила: лекарь сейчас занят третьей из восьми королевских жён.

– Она на сносях. Беременна седьмым отпрыском и её мучат мигрени с приступами слёз, – отчиталась рогатая, сдвинув косынку со вспотевшего лба. – Лекарь велел ждать и не двигаться с места. Он прибудет к сиуре Елизавете через пару часов. Если его не задержат по пути.

Я хмыкнула. Времени в запасе не было, а жёнам Его Величества забота и внимание всяко больше моего нужны.

– Ведите, – велела я Акитару, пытаясь сохранить в голосе твёрдость. – Вернёмся как раз к приходу лекаря.

– Сиура, мы в ответе за вас, – начал страж терпеливо, а Кара активно закивала.

Я улыбнулась.

– Я не беременна седьмым, сиур, да и чувствую себя лучше. Сон сделал своё дело. Я в порядке. Правда, – сделала я честные глаза и для пущего эффекта приложила ладонь к сердцу. – А вот моим друзьям, возможно, нужна помощь. Не забывайте, я целитель Ириты. Сомневаюсь, что богиня жизни наделила меня даром для того, чтобы я трусливо отсиживалась в покоях.

– Воля ваша, сиура, – с обречённым видом махнул рогач лекарке, чтобы возвращалась к себе. – Поспешим. Путь предстоит неблизкий.

Я воспрянула духом. Захотелось даже что-то хорошее угрюмому рогачу сказать.

– Спасибо большое, сиур, – легонько коснулась я бронзовой кожи чуть ниже локтя. – За понимание и заботу.

Пустынник смерил меня внимательным взглядом и сухо кивнул. Но движения его потеряли нервозную резкость. Что ж, доброе слово и рогатому приятно. Нужно это запомнить.

Вместе с Акитаром мы пустились петлять по переходам и коридорам дворца. Спустя полчаса без провожатого я, наверное, не нашла бы путь обратно, поэтому скоро шагала рядом со стражем, но со временем начала отставать. Причиной тому была не столько усталость, сколько странное жжение меж рёбер.

Казалось, моё тело... слишком велико. Неповоротливое. Будто не моё вовсе! Пальцы то горели, то холодели, а тревога раскачивала сердце.

Что если Акитар прав и меня попросту не пустят к Велору? Тёмные, которых стало в разы больше в гостевой части дворца, косились на меня и, проходя мимо, опасно замедляли шаг. Идея, что кто-то может напасть, была бредовой, но с лихвой добавляла нервозности. К счастью, у двери покоев Велора стражи не оказалось. Это удивило и обрадовало. Но стоило взяться за кольцо, Акитар многозначительно кашлянул. Пришлось посторониться и пропустить рогатого вперёд.

Ударив несколько раз и дождавшись короткого «да», страж толкнул дверь и отступил. С дрожью в коленках я переступила порог и сразу поняла, почему нужды в карауле не было.

– Лиза? – отбросив книгу, поднялся с софы Эдмонд. – Не ожидал увидеть. На ловца и зверь бежит?

Тёмный зашагал навстречу с широкой улыбкой, а я невольно отступила. Наткнулась спиной на сопящего позади Акитара. Эд дёрнул бровью, но остановился и заложил обе руки за спину.

– Тебе лучше? Я рад. Какими судьбами?

– Я думала... это комнаты Велора, – вместо ответа нахмурилась я.

– Не ошиблась, – кивнул Эдмонд и с вежливой улыбкой уставился на рогатого стража. – Можете быть свободны, сиур.

– Прошу простить, но я уйду, только когда моя сиура… – едва начал Акитар, а в дальнем конце гостиной скрипнула дверь.

– Элиза?

Родной голос сбил дыхание. Дракула стоял на пороге, одетый в неизменно тёмную рубаху и брюки. Босой. Прямо как в моём сне! Правда, выглядел вампирюга получше. Не такой замороженный. Только под глазами залегли тени, отчего взгляд казался острее обычного. Но главное живой. На ногах!

Я выдохнула, усмиряя пламя, которое качалось в груди, словно море, а в воспоминаниях некстати встало разноглазое лицо Дракулы, обрамленное седыми заиндевевшими прядями.

Неужели я сошла с ума?

С замиранием сердца я поймала взгляд Велора… Серые. Глаза, чуть подёрнутые поволокой сна, были серыми. Такими, как прежде. Значит, и впрямь с перепугу напридумывала чёрт-те что.

Со вздохом облегчения я шагнула навстречу, и Велор ответил тем же. Это стало сигналом. Остаток пути я преодолела почти бегом и, наплевав на приличия, с ходу обняла вампирюгу. Обхватила чуть выше талии и прижалась щекой к груди.

Всё бы ничего, но руки Дракулы отчего-то невыносимо долго не смыкались у меня за спиной в ответных объятиях, а когда наконец коснулись плеч, я выдохнула остатки напряжения.

– Ты как? – одновременно спросили мы друг у друга, едва я отстранилась.

– Эдмонд сказал, ты потеряла сознание, – нахмурился Велор, водя чуть шершавыми большими пальцами по моими обнажённым плечам.

– Пустяки. Со мной всё нормально. А ты?.. – я положила ладони Велору на грудь, и вампирюга болезненно сморщился.

Глава 13. Поиграем, малышка?

– Что за охранный контур на Велоре? – спросила я, едва Дракула скрылся за дверью.

Лучшая защита – нападение? Вот и нападу первая. Заговорю спесивца-кровопивца до смерти.

– Просто... охранный контур, – привычно увильнул Эд, меряя шагами гостиную. – Что, в академии вам такого не рассказывали?

– Мы только базовые руны учили. И стихийные немного, – холодно ответила я, боясь, что тёмный возьмётся кунать меня носом в невежество. – Полгода я ж всего...

– М-м-м... точно. Плетение амулетов курсе на втором дают, – на удивление серьёзно ответил Эд. – Или на третьем. Уж и не помню толком. Старею, что ли?

Тёмный остановился у столика с лепным макетом гор, лесов и миниатюрных городов Иппора. Пустынники всегда не прочь поразвлечься, а потому старались угодить и гостям – в каждых покоях можно было отыскать шахматы, столики для карт или фигурки для настольных игр. В гостиной Велора оказалась искусно смастерённая карта с шестью континентами Иппора и статуэтками – властителями разных народов.

Эдмонд, непринуждённо напевая под нос, сцапал со стола пару игральных костей, развернулся ко мне и… ни с того, ни с его мягко улыбнулся. Прежней напыщенности как не бывало.

– Можно сплести защитный контур и накинуть на амулет, Лиззи, – подкинул тёмный игральные кости, продолжая «лекцию». – А можно вырезать руну прямо на коже и заполнить магией. Это больно, – усмехнулся Эд, наверняка видя моё удивление. – Это лишает звериной доли магических сил, но зато надёжнее навесных побрякушек.

– Выходит, руны на теле не выгорают подобно рунам на амулетах?

Я глянула на обуглившийся камешек на столе, сиротливо свернувший верёвку, как мышиный хвостик.

– Не выгорают, − отвернулся Эдмонд и склонился над миниатюрной картой Иппора. − Они питаются напрямую от носителя. Или заряжаются извне. Снять их можно лишь вместе с кожей. А вот некоторые, особо мощные символы из раздела Высшей, чаще всего тёмной магии, остаются на всю жизнь. Подобные руны не свести выжиганием или затиранием. Они въедаются в суть. В мясо и кости, а развеять их силу может лишь смерть.

Я невольно передёрнулась.

– Кто же станет обрекать себя на такое сомнительное соседство?

– Зависит от ситуации, Лиззи. Когда польза превышает риск…

Я взволнованно вытянулась в струнку, а Эдмонд уже вновь отвернулся и знай себе изучал вылепленные храмы шести земель и игровые фигурки.

Чего это с кровопийцей? Сменил гнев на милость? Уж не задумал ли очередную пакость?

– Слушай, не припомню, что защитная руна из разряда опасной магии, − стиснула я пальцы в замок и приказала себе не терять бдительности.

– А при чём здесь защитная руна? Те руны, о которых говорю я – высшие. Они особенно опасны в неумелых руках, а потому таким малышам, как ты, их не дают, – хмыкнул через плечо Эдмонд, а я нахмурилась. – Но ты права. Защитные плетения чаще всего простенькие. На дурачков рассчитанные. Однако между защитными плетениями есть существенное отличие. Магия начертанной руны видна противнику, в то время как защита на амулете набрасывается на носителя, подобно плащу. Для чужих глаз она почти незаметна, но в случае атаки принимает удар на себя.

Так вот почему я видела снежно-голубую вспышку, когда моё пламя набросилось на Велора! Это амулет не выстоял и сгорел. Лишь первый залп сдержал.

– Хорошо, что он был, этот амулет, – выдохнула я, с благодарностью глядя на искалеченный камешек на столе.

Эд не ответил. Наобум бросил кубики на игральную доску.

– Эдмонд, – чересчур громко позвала я. Не припомню даже, звала ли когда-нибудь тёмного по имени так смело. – Что со мной было? Почему я так... Это ведь была не химера и не огненный залп.

Рассказывать, что мне у огненного сгустка ещё и когти померещились, побоялась. Но Эд и без того не преминул опустить смешок.

– Малышка, на этот вопрос ответить я не могу. Пока, по крайней мере. Появятся мысли, обязательно с тобой поделюсь.

Это его «малышка» резануло слух, но призывать кровопийцу к порядку нет смысла.

– А почему Эдана так боится? – поспешила я перевести разговор в иное русло. – И почему её нужно отдать в жёны Ассаро? Неужели никого достойного в ваших землях не нашлось?

Эдмонд глянул на меня через плечо и вновь отвернулся.

– Договор есть договор, – сухо ответил он. – И Эдана не столько боится, сколько права качает. Привыкла, что на Земле могла творить всё, что в голову взбредёт. Теперь же, как женщине знатного рода, ей придётся принять часть обязательств. Это неизбежно. Она это и сама понимает и скоро успокоится. Для неё этот брак − лучший вариант.

– Зря вы с ней так... – покачала я головой. – Она ведь и правда плакала. По-настоящему. Поговорить бы с ней. Она ведь неглупая. Если замужество с Ассаро – это и впрямь благо, она поймёт.

– По моим наблюдениям, не всем женщинам под силу оценить, что для них благо, − холоднее прежнего ответил Эдмонд. − Тут хоть язык сотри, всё едино.

– Ты сейчас и обо мне говоришь, верно? – усмехнулась я, наблюдая за тёмным, что вновь бросил кубики на игральное поле.

Часть II Глава 1. Непристойное предложение

Подписать Договор неволи. Отдать в чужие руки свободу, магию и, выходит, тело и душу?

– Ты-вконец-охренел, Эд? – вскочил Велор и упёрся ладонями в игральный стол.

Я думала, мой вампирюга от злости клыки выпустит! Но Эдмонд на злость брата лишь рукой равнодушно махнул.

– Ты Лизе ни брат, ни сват, Велор. Не хочешь, чтобы отец её прикончил? Тогда дыши ровно и дай ей всё обдумать.

Дракула приоткрыл было рот, но осёкся. Шумно выдохнул и до того резко сел, что многострадальный стул звучно крякнул. Эдмонд же, склонив голову в напускной благожелательности, смотрел на меня, а я сидела, как громом поражённая. Таращилась на выбранную для партии фигурку бородатого правителя людских земель в окаменевшей мантии, и не знала, смеяться или плакать.

Наш с кровопийцами досуг сразу не задался.

Эдмонд потерял интерес, едва предложил поиграть в более завлекательную, по его мнению, игру – уговори Лизу сдаться. Так что до Велора очередь бросать кубики так и не дошла. Его несчастная эльфа-неваляшка привалилась миловидной мордашкой к колонне храма, закреплённого на старте карты, а мне и самой хотелось прислониться к чему-нибудь. А лучше за чем-нибудь спрятаться, потому как меня то слева, то справа решетили взглядами. Эдмонд откровенно-провокационными, а Велор − короткими, как удары хлыста.

− Ну так что, Лиззи? − вырвал меня из задумчивости Эд. – Согласна?

– Податься к тебе в рабство? – я засмеялась, но с каждым вдохом запал веселья во мне мельчал, как сдутый шарик. – За дуру меня держишь? Думал, подпишусь на такое в здравом уме?

– Скорее надеялся, что оценишь преимущества моего предложения до того, как уязвлённое самолюбие и встроенная в подкорку робость тебя по рукам и ногам свяжут.

Я прыснула. Преимущества? Вот как это нынче называется? Я выразительно уставилась на Велора, призывая коллективно высмеять нахалюгу, но Дракула отчего-то хохотать не спешил.

– Думай как хочешь, но мой ответ, нет, – отрубила я без тени улыбки. – В содержанки к тебе я не пойду. И никакой договор не убедит меня надеть твою метку. Ну или что там ещё ты хочешь на меня?..

Карие глаза, цвет которых полумрак сгущал до бесовской черноты, хищно блеснули. Казалось, идеи о том, что Эдмонд хотел бы на меня напялить − кроме привязывающей руны, − устроили на дне зрачков нешуточную битву.

– Кажется, ты не совсем понимаешь, Лиззи. Твой дар Ириты ещё не раскрылся. Проснётся у него тёмная сторона или нет... Отец не станет ждать, обнажит клинок, стоит тебе лишь ступить в Тёмные земли. Решишь остаться здесь – кто-нибудь похуже элементалей задушит тебя во сне. А ещё люди... – Эдмонд с мнимым сочувствием цокнул и тронул пальцем острый пик горной цепи на игровой карте. – Так что выбор у тебя, Лиза, невелик. Тебе нужна защита. И я могу её дать. В землях Сореса федераты тебя не достанут. Метка убережёт тебя от иных кровопийц, а отец... Он моё не тронет. Не сомневайся.

Моё... Я поморщилась. Ясно как день, для Эдмонда всё игра. Можно даже кубик не бросать, а фигурки пошагают. Всего-то нужно, чтобы с пути не сворачивали и в походе как следует веселили клыкастого барина.

– Нет, – поразмыслив секунду, уверенно мотнула я головой. – Ты был прав. Мне твоя идея спасения не нравится. Совсем.

– А обосновать? – сощурился Эд.

– Я не Нина, – выдала я громко и вытянулась в струнку, чтобы быть выше наглого кровопийцы, развалившегося на стуле. – И добровольно лишаться свободы…

– О Нине ты ничего не знаешь, – подался вперёд тёмный так, что ещё миг, и в лицо мне задышит. – Но судишь умело.

– Не сужу, – смутилась я и оторвала взгляд от мужских губ, которые скрыли за собой чуть острее, чем у людей, клыки. – Но ошибок чужих повторять не хочу. Эдмонд, нам с тобой заключать договор – плохая затея! Быть может, тобой движут добрые побуждения, но твоё предложение...

– И где твоя хвалёная вера в лучшее, человечек? – хохотнул Эд и с прежней расслабленностью откинулся на спинку стула. – Но моё предложение… что? – вопросительно вскинул он брови, прося закончить.

– Оно унизительно, – нахмурилась я. – Думаешь, ваш отец сжалится, если я поеду в земли Сореса с твоим клеймом в колодках и рванине?

– М-м... так тебя оскорбляет положение подчинённой? – красноречиво завёл глаза к потолку Эдмонд. – Прости. Я бы предложил обвенчаться на равных, Лиззи, но, боюсь, Велор расплачется. Да и у Договора куда больше преимуществ. Если кто-то пришьёт мою новоиспечённую смертную жёнушку, разбираться никто не станет. Отец живо прикроет дело и приволочет невесту на замену. Но собственность в Тёмных землях – святое.

– Кажется, со святынями у вас неразбериха, – хмыкнула я. – Но это к лучшему. Уже не знаю, что хуже – встретиться лицом к лицу с вашим отцом, или стать твоей женой... Но если ты правда хочешь помочь, – повысила я голос, прежде чем Эдмонд возмутился, – кто позволит тебе надеть на меня метку? Рабства на Иппоре нет уже лет так-эдак…

Я закрутила в памяти лекции по истории магических практик, что давал остроухий Ривел. Благо Велор вовремя подоспел.

– Полторы тысячи смен монов назад в Эр-Аворт закрыли последний рынок живого товара, – мрачно подсказал он.

Эд цокнул.

Глава 3. Опасный покровитель

Я нужна Федерации?

– Глупость какая… − фыркнула я, и Эдмонд прищурился.

Пренебрежение цапнуло кровопийцу за живое, и я с тоской поняла, что хитринка в лице тёмного мне нравилась намного больше откровенного негодования.

− Зачем тогда федераты носятся за тобой, как кобель за сучкой? Эскадра корабликов приплыла в залив острова. Пересекла врата и вошла в воды Единого моря, в которые больше пятидесяти лет ни один краснопарусный фрегат войти не смел!

– Не эскадра, – выдавила я хрипло и оттого совсем жалко. – Всего три корабля было. И они вряд ли плыли, чтобы вручить мне медаль за целительные способности. Я из Онтаса бежала, как ошпаренная!

– И правильно сделала. Но если прочие маги ещё могут укрыться в землях нимф или среди драконьих скал, для тебя − целителя Ириты − без протекции ни одно место на Иппоре небезопасно.

– Я знаю. Но надевать твою метку…

В глазах Эдмонда блеснула ярость, но тёмный вмиг потушил её, словно взял себя в руки.

– Выходит, ты всё же умереть хочешь, – нахмурился он.

– Хочу остаться свободной, – рвано выдохнула я. – Да, одной мне тяжело. Я едва овладела пламенем! Но как я могу... согласиться?

Эдмонд на мои сомнения лишь руками в негодовании развёл.

– Окей. Тогда слушаю ваши предложения, сиура Пришлая. Только прежде чем начнёшь сыпать идеями, Лиззи, вот тебе исходные данные: маленькая, ни чёрта о мире не знающая человечка... Хотя погоди. Учитывая твою иноземность и беспомощность... давай для точности результата возведём человечку в квадрат. Итак, дано: человечка в квадрате. Добавим ей умение исцелять – то бишь, божественную, но по сути своей, бесполезную в бою силу – плюс полное отсутствие контроля...

– Я могу себя контролировать, – сжала я кулаки. Это помогало сдержать жар, готовый сорваться пальцев, и унять биение в солнечном сплетении, ломающие рёбра изнутри.

– Ах, можешь… – протянул Эдмонд с издёвкой, словно видел меня насквозь. – Выходит, ты нарочно намедни пыталась Велора в горстку пепла обратить.

– Нет, конечно!

– Вот об этом и речь, – без прежней ухмылки бросил Эд. – Ты нестабильна. Ты слаба. Ты не умеешь себя защищать, а магия, на которую ты так по-детски уповаешь, может выплеснуться в любой момент и разорвать тебя на куски. А может, трусливо схлопнуться, будто ракушка тогда, когда тебе будет нужна помощь. Так что вот тебе совет, Лиззи, не надейся на свои искорки, – скользнул тёмный взглядом по моим кулакам. – Милые бенгальские огоньки, но для сожжения врагов совсем не годятся.

– А я и не собираюсь никого сжигать! – воскликнула я.

– В том и беда. Тебе не под силу убить. Но те, кто уже поставил галочку напротив твоего имени, убьют тебя без промедления. Без жалости и душевных метаний.

В порыве тёмный тоже вынырнул из кресла, поднялся во весь рост. Мгновение, и нас разделяет лишь коротконогий столик, а мне, чтобы смотреть Эдмонду в глаза, а не в широкую, стянутую тёмно-синим камзолом грудь, приходится задирать подбородок так яростно, что шею заломило.

– Ты нужна федератам, Лиза, − заговорил Эдмонд тихо, но зло, − а потому отец не допустит провала. Он убьёт тебя. Не сам, так чужими руками. И это не слепая ненависть к людям. Нет. Ты умрёшь просто потому, что так совпало, детка. Ты оказалась не в том месте, не в то время. Ты...

Мне казалось, ещё вздох, и Эдмонд протянет руку. Коснётся моего лица! Я отшатнулась, отвоевав пару жалких сантиметров свободы, и упёрлась икрами в софу.

– Ты говорил, ваш отец боится, что во мне проснётся тёмное начало...

– Нет. Он боится, что люди убедят тебя биться за них, и ты направишь всю силу дара Ириты против нас.

– Но я не буду помогать Федерации, Эд. Ни по принуждению, ни добровольно, − хотела говорить твёрдо, но голос предательски дрожал. − Неужели Арис не понимает, что даже будь я блаженной, помогать тем, кто объявил на меня охоту – глупо?

– Да какая разница! – взвился тёмный. – Натану тоже изгнали. Она тоже бежала в наши земли в поисках лучшей жизни. Но отчего-то её магия понадобилась людям. Натана умудрилась заслужить прощение, и ты помнишь, чем всё обернулось. На полвека отец оказался в плену, а мы на сотню лет застряли в твоём слепом мире! Почему федераты ведут двойную игру? Неизвестно. Но факт неоспорим: люди собирают магов. Калякают ложные документы о смерти, но держат их в темницах. Зачем? – атаковал меня вопросом Эд, и сам же ответил. – На Иппоре это значит одно: люди-развяжут-войну. Когда будут готовы – развяжут. Развяжут, когда будут иметь против магов достойное оружие. Но до тех пор такую грозную силу, как божественная, сметут в бездну. Тебя сметут в бездну, Лиза, – подступил Эдмонд, и столик меж нами дрогнул, проехал пару сантиметров и собрал ножками ковёр. – Риск для Темнейшего сейчас – непозволительная роскошь, и отец понимает это не хуже меня. Тебе на Иппоре не выжить. Но я тебя знаю. И по старой памяти хочу помочь. От остальных такой милости не жди. Страх – переменная, которая сводит к нулю даже самые благие помыслы.

От растерянности я несколько раз просто открыла и закрыла рот. Молчала. Прав Эдмонд. Тут мне не место. Мне нигде на Иппоре не место.

Когда ко мне пришёл Сорес... когда предложил пойти в другой мир на помощь к Велору, я поверила, что на что-то гожусь. Будто не такая слабая. Будто сама могу защитить. Но теперь... я как пришпиленная к холсту бабочка. Элементали Ариса добрались до меня даже в стенах академии, напичканных уймой заслонов. Федерация, ради того, чтобы меня поймать на острове, пошла на сговор с магами-наёмниками, свалила сонными дротиками дракона! Но даже вернись я на остров, уговори Велора поехать со мной, где гарантии, что меня во сне не придушит ещё какая-нибудь магически порабощённая тварь или сам Арис, разъярённый тем фактом, что его второй сын связался с человечкой.

Глава 4. В кандалах чужой заботы

Было решено не покидать дворец, а лишь выйти во внешние дворы, о существовании которых и не догадаешься, пока воочию не увидишь.

– В послеобеденный час там мало народу, – вещал Акитар, отставая на шаг-полтора. – Разве что кухари да кухарки принимают телеги к ужину.

Велор кивнул.

– То, что нужно. Не терплю толкотню. Ведите, сиур.

Акитар качнул головой. Я тоже поспешила согласиться. В ушах шумело, голова трещала так, будто вот-вот по швам разойдётся, и оставалось надеяться, за душными дворцовыми стенами я наконец вздохну свободно. И окажусь подальше от Эдмонда и его гнусных предложений с разбегу прыгнуть к нему в постель, потому как иной «оплаты» за помощь кровопийцы представить сложно. У меня ведь даже гарто – кот наплакал. Панголин, точнее. Видели плачущего панголина? Вот и я – нет.

Страж, получив моё одобрение, подбавил ходу, и мы с Велором двинулись за ним по террасам, соединённым друг с другом арками переходов. Шли молча, однако нежелание и, впрочем, неумение Велора болтать почём зря впервые не добавляло тревог. Сейчас мне до смерти хотелось остаться наедине с мыслями. Отыскать решение.

Чем именно помочь Велору? Как добраться с ним до Тёмных земель и не угодить Арису под нож? Как обойти Эдмонда?

Но чем сильнее я напрягала извилины, тем ловчее вихляла мысль. И тем чаще с тоской вспоминалась постель в моих покоях, заваленная пузатыми подушками с золотистыми кисточками. Я поморщилась и потёрла грудь. Меж рёбер до сих пор словно костёр пылал. Даже во рту нет-нет, а отдавало дымом. Ещё и духота после обеда окрепла, но народу и впрямь поубавилось, никто не таращился на нас с Дракулой – странную парочку − и не шептался за спиной.

Миновав деревянные ворота с одной приоткрытой створкой и парой рогачей в карауле, мы оказались в совершенно ином мирке, отличном от королевских просторных переходов. Дальняя часть дворца напоминала муравейник и сплошь состояла из служебных переходов, узких лестниц, внутренних дворов и садиков. Склады, спуски в подвалы, купальни и общежития прислуги... Встретить здесь кого-то из тёмных гостей было невозможно. Ну или, беря во внимание шагающего рядом Велора, почти невозможно.

– Пройдём через кухни и окажемся аккурат в закрытом дворе, – рассказывал Акитар, вышагивая по широким ступеням, ступая по которым, никак не удавалось попасть в ритм, чтобы не попадать на стыки. – Моя дочь в детстве любила там бывать... Там почти всегда тихо. И прохладно.

– Не знала, что у вас дочка есть, – отозвалась я, щурясь от обилия вездесущей песчаной охры, усиленной лучами вечернего солнца.

– Есть. Уже взрослая, – отозвался Акитар непривычно мягко, но враз посуровел и стиснул рукоять палаша, потому как на весь кухонный двор раздалось:

– Тайрон! Тай-ро-он!

Я дрогнула и обежала взглядом вереницу низеньких песчаных построек, чадящих дымом из труб. Королевские кухни выглядели неожиданно скромно. Слуги сновали с телегами и корзинами на головах. Отовсюду шкварчало, пыхтело, а обилие запахов, слышалось отовсюду разом и сводило с ума. Морщинистый старый эльф с красными обгоревшими плечами протолкал мимо тележку, гружёную отрубленными чешуйчатыми лапами, и я искренне пожалела, что решилась сегодня покинуть покои. Отступила поближе к кустам в надежде протолкнуть ком тошноты в горле.

Велор обеспокоенно ступил ко мне вплотную, а навстречу моему стражу с порога соскочила тощая, точно солнцем высушенная пожилая пустынница с худыми, как веточки рожками. Она вновь окликнула моего воина:

– Тай! Какая встреча! Давненько ты в наши края не хаживал.

– Работа, Майя, – коротко кивнул рогач, но хватку на палаше ослабил.

– Ой, да у всех нынче забот полон рот, – закивала старуха, кивнув на корзины с жёлтыми обрубками корней, похожих на женьшень. – Король-регент вдруг решил, что для поддержания... хм... мужских сил ему тёртая нутка нужна. А она ж свежая страсть какая едкая! До костей кожу жжет, – утёрла пустынница тёмные, словно прокопченые руки тряпицей сомнительной чистоты и улыбнулась. – Как жизнь, Тайрон? Как дочка-красавица? Слышала, её приняли в патруль-гвардию... Хорошее дело. Женихи там отменные. Не ниже, поди, самого Ворта! Она ведь замуж-то собирается? Или как ты? Бобылём будет?

Рогатая хохотнула, но не дождавшись ответа от помрачневшего стража, сгорбилась и воровато замахала рукой.

– Поди сюда, Тай. Слушай. А правда, что во дворце у нас человечка-лекарь? Ну, которая прям от Ириты дар получила?

Акитар хоть и приблизился из вежливости к Майе, но вмиг сменил благостное выражение на непоколебимую строгость.

– Не болтай лишнего, женщина. И вопросов, ответы на которые знать не положено, не задавай.

– А я что? Я ж ничего! – обиженно заголосила старуха на весь двор. – Все говорят, вот и мне любопытно. Правда иль нет? Если б такое дело... Тай, ей ведь и не стоит ничего! Раз, махнула рукой… А уж мы как благодарны будем! Нам ведь королевских лекарёв не полагается. А ей ведь – человечке – сущая ерунда кого исцелить!

Майя в поисках поддержки наткнулась взглядом на меня у пышного куста, острый старушечий подбородок дёрнулся раз, другой в раздумье, а я замерла. Дракула вмиг будто по команде заслонил меня от любопытных глаз, но поздно.

– Во-о-орт, милосердный... – ахнула Майя. – Девочка! Милая девочка, это же ты!..