Посоветуй мне…

Глава 1. Гадюка

Будильник был поставлен на шесть, но когда заиграла музыка, Василий подумал, что перепутал и сейчас минимум четыре. Потянулся к смартфону и чуть не отпрыгнул – рядом кто-то лежит!

– Angel, блин! Ты что тут делаешь?! – зло выдал он и уже уверенно перегнулся через девушку за продолжающим будить телефоном.

– М-м? – сонно отозвалась она. – Уже утро?

– Да-а…– выдохнул Василий, откинувшись на подушку. – Так что послужило поводом?

– Ты о чём? – невинно отозвалась фея.

Он посмотрел на едва видимый силуэт головы.

– Чего ко мне перебралась?

– Sorry, Basil! Я подумала, что надо разделить с тобой неудобства. Вот.

– Только что придумала?

– Ну, чего ты такой бука?..– мягко толкнула она Василия. – Ничего же плохого не случилось.

Её нежный с нотками обиды голос приятен слуху и сердцу. Она пододвинулась ближе, положив голову на вытянутую руку мужчины, и затихла. А ему в голову слова запали.

Так случилось или нет? Его поступок успел потерять в яркости после сна, но всё такой же волнующий и зовущий. В любом деле первый шаг самый трудный, а уж что касается запретных удовольствий, то стоит один раз переступить черту, как последующее падение происходит значительно быстрее.

Вот и сейчас, как Василию удержаться от того, чтобы не обнять хрупкую эльфийку, чудом оказавшуюся рядом?

Она тут же отозвалась и закинула ножку. От всего вместе, его возбуждение тут же сказалось на размерах органа преткновения и ожидаемо занудила совесть.

Ночная тьма скрывает многое. Исконно под её покрывалом творятся безумства. Сейчас, в шесть утра, она всё ещё наполняет мир, и у Василия есть возможность полежать так, в обнимку с Ангелиной, когда рамки дозволенного словно размыты. Главное – не сорваться. Вечный лозунг канатоходца. Василий натурально ощущает пропасть, над которой ходит.

– Так, всё. Тебе пора в школу собираться.

– Maybe another day? – проскулила она.

– Нет, твой абонемент закончился.

– Ладно, my caring tyrant.

– Договоришься у меня, – усмехнулся Василий и дождался пока девушка встанет. Нужно успеть одеться, пока она не включила свет. – Покажу тебе истинную тиранию.

– А в школу при этом надо будет ходить? – заинтересовано спросила она.

– Ты несносная девчонка.

– Panish me, Daddy, – донеслось до Василия.

К моменту включения света он успел натянуть штаны и теперь, отвернувшись, набросил просторную майку.

– Ох и доведёт тебя язык до беды, – хмуро посмотрел он на девушку. Даже утром она прекрасна, словно юный бутон розового тюльпана, закрывшийся на ночь. – Только бы не со мной вместе.

– Если ради тебя, Basil, то я могу быть послушной, – прощебетала юная нимфа.

Василия бросило в жар. Что бы ни доносилось из её сладкого рта, всё оказывает такое влияние.

– Так! – решил он прервать невольный флирт. – Что ты обычно пьёшь утром?

– Мама заставляет меня выпивать стакан чистой воды, но обычно я жутко хочу есть, – застыла она перед дверью в уборную.

– Есть? – удивился Василий, так как сам предпочитает часа два погонять чай или, в редких случаях, кофе.

– Да, очень. У тебя что-нибудь найдётся? – мило сдвинула брови она.

– Иди давай, я пока начну готовить.

– Для меня? – полыхнули синевой её чудные глаза.

– Ну, сам тоже поем, – рассмеялся мужчина.

– Я быстро! А потом помогу тебе.

Посмотрев на закрывшуюся дверь, Василий пошёл в кухню. На самом деле в нём вдруг проснулось желание покормить соседку. Перемены произошли разительные. Раньше он чуть ли не ненавидел надоедливую девчонку, пару раз даже за дверь выставлял, в надежде, что обидится и больше не придёт. Но она возвращалась и, получается, пробила брешь в обороне.

На широкую сковородку с керамическим покрытием он бросил остатки бекона, несколько четвертинок колбасы и даже охотничью сосиску – всё, что нашлось из мяса. Дождался, пока появится корочка, параллельно запустив кофемашину. Перевернул и добавил на жарку куски сыра. Уже после залил всё яйцами.

Ангелина на готовку не успела. Впрочем, Василий не думал огорчаться – девушка явилась свежая, как весенняя листва и сверкающая, словно после прохладного дождика.

– Садись. Я тебе тоже кофе приготовил.

– That's crazy cool. А ты сам будешь?

– Посмотрим.

– Но говорил же, что тоже?

– Ешь давай, время идёт, – нахмурился Василий, но больше в шутку.

– Вообшэто… – уже с набитым ртом проговорила она, – ты прав. Мне же ещё выбирать, в чём пойти. Поможешь?

Искренне умоляющий взгляд. Мужчина поднял слиток смартфона.

– Жду фото.

– Ты просто душка, Basil! – сверкнув радостным взором, отозвалась она.

В тысяча триста семьдесят четвёртой школе есть несколько правил касающихся отличников и близких к ним учеников. Вернее, это скорее послабление в строгости соблюдения правил. Например, у Ангелины несколько школьных форм, разных по фасону. Лишь благодаря хорошей учёбе ей позволяют щеголять в них. Туда же входят и некоторые вольности в плане пропуска уроков, обязательных работ и прочих сфер школьной жизни.

Самой любимой формой у Василия стал комплект из строгой белой рубашки, плиссированной синей юбки до колен и белых гольфиков. На Ангелине он смотрится просто невыразимо эффектно. В этом наряде меньше эротизма, но много эстетической красоты. В нём она прилежная, целеустремлённая ученица, лицо школы. Когда Василий смотрит на это фото, сознание начинает дурманить от воспоминаний вчерашнего вечера. Осознание того, что он видел её интимные уголочки, касался их… это доводит до безумства. Словно вино и сыр, сигары и виски… воспоминания и образ строгого недосягаемого стиля.

Бесконечно смущаясь, девушка просит выбрать какое бельё надеть под форму. Если с трусиками проще, то вот бюстгальтер нужен светлый. Сегодня Ангелина показывает два: белый в бледно-голубой горошек и тоже белый, но с изображением играющих мишек в пастельных тонах. Второй намного милее, но вот первый, если находиться с девушкой рядом и на неё будет попадать солнечный свет, он будет слегка просвечиваться. Чудным призрачным видением. Позволять кому-то видеть такое Василий не хочет.

«Давай с мишками. И ещё, Angel, мне трудно дать однозначное решение по второй части твоего наряда лишь по лоскуткам ткани. Нужно смотреть наглядно, на тебе. Предлагаю итоговый комплект смотреть уже так».

До этого девушка прислала несколько фото с попавшим в кадр кусочком трусиков. Василию очень нравится эта полная смущения, флирта и намёка игра, но хочется немного большего. Чтобы несносная девчонка ощутила лёгкую безвыходность, а сам же Василий мог испытать сладкое чувство принуждения.

« *несколько смущающихся смайликов*, – затем пауза и ответ: I'll try, Daddy».

Это фото стало желанным. Василий сам себе удивляется, ведь что такое эротическое изображение Ангелины в сравнении с вечером, когда он ласкал её самые сокровенные места? И, тем не менее, он стал ненасытным в отношении любого её эротического проявления, даже пусть это будет самый безобидный флирт.

Комната Ангелины, свет в меру яркий. Селфи оказалось без лица. Наверняка смущение не позволило девушке отправить фото полностью. Юное тело нимфы похоже на молодую берёзку – такое же тонкое, высокое, белое и нежное. Но всё же бёдра у неё успели набрать крутости. Вздёрнутые, круглые. Василий тут же вспомнил, как прекрасно они окружают розовое колечко анала.

Он мотнул головой и вгляделся в экран: трусики очень откровенные, переходят в тонкие верёвочки сбоку и очень символично закрывают пах. Что-то вроде бикини. Просто белые с каким-то красным пятнышком сбоку. Василий тут же увеличил – надпись «Daddy’s». И снова отсылка ко вчерашнему вечеру.

Секунды просмотра утекают одна за другой. Скользить взглядом по телу Ангелины Василий может долго, но ведь она ждёт ответа.

«Хорошо, Angel, давай этот набор. Времени до начала уроков мало осталось, а так мы бы ещё повыбирали».

«Ah, Basil, you're amazing! Будет как ты хочешь. *краснеющий смайлик*»

Василий чуть смартфон не выронил от звонка в дверь. Нервничая, пошёл открывать.

– Ах, это вы, – посторонился он.

Уборщица Катерина вошла в квартиру.

– Мы опять на «вы»?

– Прости, прости, – выставил он руки. – Не выспался что-то.

– Даже странно, обычно я тебя бужу.

Среднего роста, с тёмно-русыми волосами, сейчас убранными в шишку, Катя довольно симпатична. Когда Василий выбирал уборщицу, то под гнётом стереотипов выбрал красивее, дорисовывая в голове на её аппетитные формы костюм горничной. А мог ведь просто заключить договор с клининговой компанией…

Впрочем, Катерина делает работу неплохо. Как мужчине, Василию этого хватает, плюс к тому беседу поддержать умеет и во все прошлые разы они что-нибудь да обсуждали.

Крепкие ноги, переходящие в упругий и объёмный зад, неплохой намёк на талию и размер пятый в груди – это довольно аппетитная конфетка. Соль ещё в том, что пока вся канитель не завертелась, Василий планировал с Катей секс. Именно на этот раз. Правда, он был перенесён, но вот Катерина здесь и, как кажется хозяину, тоже согласна.

Они застыли в неловком молчании. Тут открылась соседская дверь и на площадку выпорхнула Ангелина. Вот уж точно как ангел, почти прозрачный.

– Basil, – воскликнула она, остановившись на полпути, – bye-bye! До встречи.

– Хорошего дня, – отозвался он, начав глупо улыбаться.

И, повернувшись, встретил взгляд Кати. Проницательный и острый.

Она прочистила горло:

– Ну что, я тогда начинаю?

– Ага, – кивнул Василий и поспешил на кухню.

Кофе в организме явно не хватает. Его он пьёт потому редко, что кофеин мощно бьёт в голову и если вылакать чашку на ночь – сна не будет. Сейчас же самое то. Вчера в «Вотсапп» даже приходило сообщение с укором от главного редактора.

Пока Катя шумит, шуршит вещами и поскрипывает тряпкой, Василий окунулся в работу. Статьи часто приходят однотипные. Вот и сейчас нужно раздать пинки: где переписать абзац, где отточить, где придать экспрессии. Молодые авторы часто пробуют себя в публицистике потому, что просто умеют писать. Не что-то конкретное, а именно в смысле школьной программы. Бывает, что есть опыт ведения блога. Но как умение говорить отнюдь не свидетельствует о потрясающей коммуникации, так и тут всё выглядит более чем печально.

Василий нашёл в этом себя. Для портала «Россия и Мир» он ценен как раз по причине вовлечённости в процесс – это когда ты можешь вырвать у кого-то из рук кисть и начать рисовать самому, ибо смотреть на уродование холста не в силах. Василий именно такой редактор и постоянно одёргивает себя от реплик, чтобы соответствовать неформальному званию наставника.

– Мне приготовить что-нибудь?

– М-м-а? – с мутным взором повернулся он.

– Давай я приготовлю кушать, – с лёгкой улыбкой повторила Катерина.

– О, ты просто спасёшь меня, – сложил Василий ладони у груди.

– Пойду посмотрю, что есть по продуктам…

Ожидаемо ничего не оказалось, и Василий тут же подскочил за ними сходить – голова просила отдыха и была готова просто потушить экран от перегрузки.

Ему бы не удалось сделать это полноценно, – когда работа над статьями длится уже долго, мысли всё равно по инерции приходят на тему, – однако, случился ступор в отделе вин. Несколько на автомате, Василий зашёл за бутылкой, намереваясь выпить с Катей пару бокалов и уже потом перейти к интиму, но в голове словно прозвучал голос Ангелины, сетующей на него за выпивку. Сначала Василий застыл не в силах принять решение. Совесть возвысила голос и уговаривала не покупать вино. В то же время он разозлился на себя. Как вообще может быть так, что обыкновенные увещевания о его вреде так запали внутрь? И оттягивают теперь, влияют, словно гипноз.

Василий решил воздержаться. В конце концов, трахаться можно и на трезвую голову, а выпить и нормального виноградного сока, если уж на то пошло.

Катя выглядела какой-то взволнованной. Василий списал это на мысли о возможном сексе.

– Виноградный сок? – удивилась она, присаживаясь к столу.

– Не люблю прокисший.

– Ты прям изменился, – косо посмотрела она. – Помню, как себе наливал и мне предлагал.

– Разве? – Василий натужно задумался, и тут же память вытащила тот раз. – А, точно. Ну-у…

– Это из-за той девчонки, да?

Слова уборщицы заставили напрячься.

– Какой?

– Соседской. Которой ты с утра мило улыбался.

Василий подумал ответить грубостью. В конце концов, она не с другом разговаривает, а с работодателем. Решил только уточнить:

– С чего ты взяла?

– С того! – огрызнулась она. – Видела её фото у тебя в «Вотсаппе».

Эмоции вздыбились горбом, словно волна, но Василий жёстко осадил себя. Ни один мускул не дрогнул на его лице, но воздух словно сгустился.

– Ты разблокировала мой телефон, пока я ходил в магазин?

– Да, – замялась она, – но там ничего делать не надо было. Он был не заблокирован.

Действительно, есть такая функция, чтобы не делать это постоянно пока пользуешься смартфоном и он постоянно в руке.

– Зачем тебе это?

– Просто было любопытно. Ты так на неё смотрел…

– И ради простого любопытства ты взлезла ко мне в личную переписку? – сыграл он желваками.

– Знаешь, что?! – едва не вскочила она. – Это вообще-то аморально! Ты что, извращенец? Она слишком юна, а ты заставляешь делать её всякие вещи.

Василий постарался и в этот раз удержать эмоции. Медленно вздохнул и выдохнул.

– У нас ничего не было и не будет.

– Ага, так я и поверила! – с пренебрежение посмотрела она.

– Что ты будешь делать?

– Не знаю, – отвернулась Катя и скрестила руки на груди.

– Подумай, – предложил он. – Здесь и сейчас реши.

– Не дави на меня.

– Я пока не начинал.

– Это что, угроза? – вспыхнула она.

– Предупреждение.

– Ах вот оно как! Тогда я скажу, что буду делать. Я пойду в полицию и напишу заявление.

– Зачем тебе это? – сыграл он желваками.

– А что ещё остаётся делать, – с явными нотками обиды произнесла она.

Василий ещё раз глубоко вдохнул и протяжно выдохнул.

– Давай уладим этот вопрос здесь. Может быть, есть что-то чего ты хочешь?

Он увидел, что таки попал в точку: лицо Кати оживилось, но она постаралась успокоиться, и вот уже выражение обрело некую надменную наглость.

– Хорошо, пожалуй, я могу подумать над тем, что ты мог бы сделать. Начнём с оплаты моего труда…

– В два раза больше за одну уборку, – перехватил Василий. Сейчас ему нужно выиграть время.

– Да, это подходит. Ну и…– замялась она, – что касается нас с тобой…

– Сегодня я хотел предложить тебе не только уборку, – запихнув возмутившуюся гордость подальше, произнёс Василий и постарался улыбнуться как можно теплее. – Ты мне очень нравишься, так что если это взаимно, давай несколько углубим отношения.

Наблюдая за озаряющимся счастьем лицом, Василий подумал, зачем он идёт на это? Ведь нет никакого желания спать с расчётливой Катей. Даже отвращение появилось. Неужели из-за страха перед законом? А что, собственно, на него есть? Вряд ли уж Ангелина станет свидетельствовать против. А тогда почему согласился на секс? И всё же рисковать не хочется. Полиция наверняка допросит дочку семьи Триптих, сообщит родителям, будет всё это разбирательство, что обязательно грязным пятном останется в жизни. Да, конечно, никто кроме Василия в этом не будет виноват. Так пусть же малой жертвой удастся избежать больших последствий.

– Я не против, только, знаешь, – искоса глянула она, приподняв голову, – сегодня хочу проучить тебя. Ты оказался таким негодником.

– И как же? – усмехнулся Василий.

– А ты чего смеёшься?! – в её глазах вспыхнул маньячный огонь. Женщина встала из-за стола, казалось, она даже дрожит, а потом схватила за ворот майки и потянула к себе.

Поцелуй вышел скомканным, резким и даже болезненным. От предвкушения секса Катю словно подменили.

– За мной! – срывающимся голосом издала она.

Василий повиновался. Ему даже стало немного интересно, чем всё закончится.

Словно буксир, она протащила его до кровати и натурально бросила. Лишь благодаря немалому весу мужчина упал на родное ложе более медленно.

На Катерине бордовое платье из плотной ткани, волосы для удобства собраны на затылке. Она для чего-то сдёрнула крабика – тёмные космы упали на плечи. Второпях жадно смотря на Василия, она полезла под юбку и начала стягивать колготки вместе с трусами. Хозяин квартиры на автомате отметил, что они ажурные, не повседневные.

– Сейчас… сейчас…– часто дыша, пробормотала Катя и, наконец, сдёрнула с ноги глубок ткани. Полезла на кровать, расставив ноги и пропуская Василия между них. – Давай, Вася, сделай мне приятное!..

Мужчина понял, какой она хочет приятности. Руки дёрнулись скинуть обнаглевшую бабу, но он тут же вспомнил обещание данное себе – попытаться уладить проблему миром. В конце концов, только благодаря его страсти к Ангелине Катя сейчас взобралась сверху и уже опускает вагину ко рту, хорошо ещё начисто выбритую. Пока она не скрылась во тьме платья, Василий успел разглядеть мясистые половые губы, набухший клитор и обильно выделившуюся смазку.

Конечно, её вагина больше, чем у Ангелины. Подбородок, рот и даже частично нос оказались покрыты ею. Катерина тут же стала двигаться вперёд-назад, немного покручивая тазом.

Мужчина с досадой подумал, что это наказание за вчерашние вольности.

– Ну же, давай! Лижи меня. Давай! – прорычала она.

Василий высунул язык и с обречённостью осознал, что выделения вовсе не возбуждающе ароматные или даже вкусные, как у Ангелины. Если запах ещё ничего, ведь Катя явно готовилась и хорошо поухаживала за собой, то вот вкус горчит. Это не только её беда, но всё равно Василий ещё больше приуныл – даже в этом Катя проигрывает соседке. И не только ей, а ещё и Машке – вот та очень ароматная и на вкус хороша. Юный ангелок же вообще несравненен.

Впрочем, Кате активность от мужчины нужна постольку-поскольку, хватает и просто высунутого языка. Она задрала юбку и впилась взглядом в точку контакта, начав ещё сильнее двигаться. Женщина практически подошла к точке оргазма, а Василию приходилось терпеть это своеобразное изнасилование, нисколько на секс не похожее. Вес женщины, степень её возбуждения и матёрая вагина вместе создавали очень неприятный и даже болезненный эффект, грубо натираясь клитором и губами о лицо Василия.

Вскоре она бурно кончила. Когда конвульсии сошли на нет, Катя завалилась вбок отдохнуть, а Василий пошёл умыться и промыть рот. Ему удаётся сохранять удивительное спокойствие. Заварив любимого чая, он прихватил кружку для Кати и даже нацепил дружелюбную улыбку.

– Понравилось?

Она благодарно приняла чай и несколько раз кивнула.

– Очень! Это было охренеть как круто. Будем считать, – улыбнулась она, – что твоя вина заглажена.

– Хорошо. Это значит, что ты забудешь об увиденном в телефоне, да?

– Ну-у…– по-тэпэшному возвела она глаза вверх. – Не знаю. У меня есть ещё столько вещей, которые я хочу попробовать с тобой. Так что…

– Катюш, остановись, – спокойно и тихо оборвал её Василий; она чётко уловила в тоне предупреждение. – Я не твой раб для секса. Окей, сегодня тебе удалось кое-чего увидеть. Я сам виноват и поэтому позволил тебе прыгать на мне. Но теперь мы в расчёте. Ты получила секс, а я получаю твоё молчание.

– Ну зна-а-аешь, ты так накосячил сильно, что одного раза мало.

– Ты хорошо подумала? – угрожающе выговорил мужчина.

– А ну прекрати так смотреть и рычать! – заистерила она. – Ишь ты, думаешь, разок отлизал, то теперь всё? Фигушки! Я всегда могу пойти и написать заявление.

– Иди, – лязгнул Василий. – Иди, с-сука, пока я тебе не въехал.

– Ты пожалеешь, – прошипела она, отшатнувшись. Но руки Василия даже не дрогнули.

Женщина стала спешно одеваться и собираться. Василий с титаническим трудом сдержал гнев. Ему и вправду хотелось убить её тут же. Несколько раз вдохнув-выдохнув, он сходил за деньгами и положил их на журнальный столик.

– Твоя зарплата. Последняя.

Бросив разъярённый взгляд, Катя схватила деньги. Не с первого раза запихала их в сумку и, наконец, вылетела из квартиры. Василий не удержался, ударил в стену кулаком, а следом выругался в голос.

– Angel? – спустя минут пять позвонил он.

– Да, Daddy? – прошептала она. – Я на уроке.

– Удали, пожалуйста, переписку со мной.

– А-а…– растерялась девушка. – Откуда именно, Basil? Is something wrong?

– Лучше отовсюду. Пока нет, но может, Angel.

– Хи-хи, – вдруг рассмеялась нимфа. – Вообще-то, я каждый день её удаляю. Ничего нет, Daddy. Правда, я подумала, что фотографии стоит сохранить и записала их на флешку.

Он с большим удивлением вслушивался в её шёпот.

– Где эта флешка?

– У меня дома, но не переживай. Там зашифрованный архив, а пароль я не знаю – его выдумала подруга подруги.

– Ты меня удивляешь, Angel, – выдохнул Василий.

– Только не спрашивай, зачем всё это, а не то я умру от стыда.

– Я не хочу твоей смерти, Fairy.

– Thank You, Basil! You're the best.

– Нет, зэ бэст – это ты, – улыбнулся он.

– Ой, учитель смотрит! Пока-пока, Basil.

Глупо улыбаясь, Василий посмотрел на заставку завершённого звонка. Потом выделил чат с Ангелиной и ткнул на иконку корзины. Теперь удалять не так жалко.

Тем временем мысли журналиста снова вернулись к произошедшему. Уже не страх, что будет заявление в полицию, гложет нутро, а сильнейшая досада. Почему же она так поступила? Почему людям вроде Кати не хватает благоразумия ценить то, что имеешь?

Хорошо, каким-то образом ты получил информацию. Забудем на время, что Катя сделала это подло. Информация – это сила. Или деньги, как получилось в случае с Василием, и он готов был заплатить за собственную оплошность. Неужели мало увеличенной в два раза зарплаты и отвязного секса в придачу?..

В свёрнутое окно чата пришло сообщение – пишет руководитель журнала, нужно срочно просмотреть несколько статей, сделать корректуру.

Работа отвлекает, но в то же время и случившееся отображается на ней. Обычно Василий даёт несколько шансов молодым писакам, ведь это и есть опыт. Не имея его, в современной действительности трудно найти хорошую работу. В то же время есть некий порог по возрасту, перейдя который тоже становится сложно разменять навыки на достойную плату. Понимание реалий всегда помогало Василию находить меру, но сейчас настроение требует экспрессии, поэтому журналист буквально скомкал одну из статей. Пусть автор подаёт надежды, но больно упрямый. Василий забраковал статью, написал рекомендацию на прекращение сотрудничества и с досадой перешёл к следующей работе. Благо, написаны примерно на одну тему и есть из чего выбрать.

Он почти закончил, когда раздался звонок в дверь. Уголки губ Василия дёрнулись в улыбке, и он пошёл открывать. Только это оказалась не Ангелина.

– Здравствуйте! – Участковый приставил руку к козырьку фуражки. – Водянистый Василий Спартакович?

– Да, – нахмурился журналист, но тут же спохватился и пригласил участкового зайти.

– Лейтенант Борисенко. Тут к нам приходила гражданка Сидорчук Катерина Владимировна и оставила на вас заявление.

Василий картинно вздохнул и выдохнул.

– Товарищ лейтенант, может, чаю?

Участковый, лет тридцати с виду, снял фуражку и, улыбнувшись, кивнул. Вокруг голубых глаз сложились морщинки.

– Можно. А то, видимо, разговор будет не из коротких.

– Это да-а… – выдохнул Василий.

Вскоре на столе оказались все имеющиеся сладости, а хозяин закончил с завариванием чая.

– Смотрю, разбираешься в чаях?

Василий кивнул.

– Есть немного, имею слабость.

– А к юным девицам есть слабость?

Острый взгляд впился в лицо журналиста.

– К красоте женской есть, – пожал плечами Василий, сохраняя самообладание, – а вот чтобы заглядываться именно на юных… не особо.

Сели, Василий разлил чай по чашкам.

– А коньячку пару капель не найдётся? – заговорщицки глянул участковый.

– Хех! Тут лучше бальзам. Щас!

Спустя полминуты по кухне распространился чудесный травяной аромат. Лейтенант граммов тридцать выпил чистыми, и теперь запивает уже разбавленным.

– Хорош! Ну так что у вас ней приключилось?

– Да дура она, если честно, – отхлебнул чая журналист. – Живу один, убираться лень, но надо. Вот и нанял Катьку для этого. Спелая девка, ты видел. Всё шло к постели, я уже планы строил, да и она вроде не против была, а тут соседи попросили за дочкой приглядеть. Сами поехали отдыхать, а у неё учёба ещё. Стоим утром общаемся на лестнице, тут Катька приходит и вот что-то сразу в ней переклинило. Голова – предмет тёмный, а уж женская того подавно, – скривился Василий.

– Вот уж точно. Никогда не знаешь, где рванёт.

– Как мина, – рассмеялся Василий.

– Да.

Дружный смех заглушил щелчок открывания двери, а уже басистый удар закрытия мужчины расслышали.

– Basil, а чего у тебя открыто? – раздался голосок из прихожей.

– Соседка? – поинтересовался лейтенант.

Василий, изобразив страдание на лице, покивал. Затем встал и вышел встретить. Стоило стенке перекрытия скрыть его от полицейского, как лицо заиграло красками. Мужчина схватил идущую навстречу девушку за плечи и, склонившись к уху, зашептал:

– Всё будет хорошо, Angel, не бойся, – затем, тут же отстранившись, успел заметить, как по её телу прошла дрожь. – А ты не преминула зайти, да?

Это уже было в голос.

– Ну ты же обещал с уроками помочь, – нашлась она.

Василий поманил девушку.

– Вот, это та самая соседская дочь Ангелина, – сообщил журналист. – Ангелина, это товарищ участковый лейтенант Борисенко.

– Здрасти. А что-то случилось?

– Да вроде разобрались уже, – отозвался полицейский. – А у тебя не Триптих случаем фамилия?

– Да, – растерялась Ангелина.

– Меня не помнишь? – улыбнулся светловолосый мужчина.

– А-а, – помотала она головой.

– Ну да, ну да… давно это было. Её отец, Владимир, однокашник нашего начальника участка. Мы как-то давно не один пузырь распили. Итак, – вдруг посерьёзнел он, – Анжела, дай-ка мне свой телефон. И ты Василий.

– А зачем? – насторожилась девушка.

Журналист смекнул, что к чему и просто протянул чёрный слиток. Ангелина же сделала это не сразу.

– Для проформы. В заявлении написано было, что у вас есть переписка и в ней доказательства.

Впрочем, участковому пришлось вернуть телефоны для разблокировки. Затем он внимательно изучил чаты, посмотрел контакты. В этот момент на «S9» щёлкнуло сообщение, и лейтенант открыл его. На всю сочную величину экрана открылась пошловатая картинка в стиле аниме.

– Это что такое?

Ангелина вся покраснела и робко посмотрела сначала на Василия.

– Да это Танька, она дура! Постоянно шлёт мне такие картинки, пытается подсадить, чтобы было с кем обсуждать.

– Так прекрати с ней общаться, – разумно отметил голубоглазый участковый.

– Не, она же подруга. Так-то Танька нормальная, во всём остальном в смысле, только вот в этом поехавшая.

– Ладно, – кивнул лейтенант и протянул смартфон девушке, – передай ей от меня предупреждение. Скажи, чтобы больше такое не присылала и сама прекратила всякие мерзости смотреть. До добра это не доведёт.

– Я передам! – быстро закивала Ангелина. – Обязательно передам. Достала уже.

– Василий, можно на пару слов, и я пойду?

Журналист кивнул. Они вышли на лестничную площадку. Участковый приладил фуражку, поправил папку и говорит:

– Я в ситуации разобрался. Приношу извинения за беспокойство. Дела возбуждать не будем, – твёрдо проговорил он. Василий облегчённо улыбнулся. – Гражданке Сидорчук позвоню и попрошу заявление забрать, а также объясню, что лжесвидетельствование – это статья. Такое клеймо трудно смыть. Ну а ты, Василий, если захочешь, подавай встречное заявление. Я поддержу, и пусть гражданка Сидорчук отвечает по всей строгости.

Василий протянул руку и крепко пожал лейтенантскую.

– Спасибо огромное. Мне прям полегчало, напьюсь сегодня наверняка. Это же как бы я потом смотрел в глаза соседям, узнай они что есть такое заявление?

– Вот именно. Ну, доброго дня. Вот, кстати, – протянул он бумажку, – нам визитки сделали. Звони, если что. Можно даже просто чтобы выпить.

Рассмеявшись, мужчины ещё раз попрощались. В квартиру Василий зашёл, едва не светясь.

Ангелина набросилась фурией, едва не сбив с ног.

– Basil, что случилось?! Какое заявление? Зачем приходил участковый?.. I almost went crazy!

– Теперь всё хорошо. Не переживай. Случилось досадное недоразумение.

– Ты не пострадал? – взволновано спросила девушка и оглядела лицо.

Василий даже смешок издал, вспомнив недавнее. Можно сказать, что пострадал.

– Я в порядке, спасибо.

– Oh, my gah! – закатила она глаза. – Знаешь, как мне страшно было? Я боялась слово лишнее вымолвить.

– Ну, если бы ты, например, сказала, что я смел домогаться тебя, то, скорее всего, на меня завели дело.

Она ощутимо стукнула его в грудь.

– Что ты такое говоришь вообще?!

– Прости, но это правда, – в своём стиле сыграл желваками Василий. – Заявление было именно по этой статье. Растление.

– Хи-хи, – прыснула она, – звучит очень по-извращенски.

Василия самого разобрал смех.

– Да, пожалуй.

– Это вон та девушка написала, да? Катя, кажется.

– Да.

– Она мне сразу не понравилась, если честно, – фыркнула Ангелина, подхватив Василия за руку и направившись на кухню. – Так посмотрела, словно я ей что-то плохое сделала.

– Знаешь, Angel, я немного переживаю из-за этого, – с хмурым видом проговорил он.

– Почему? – Её звонкий голосок, словно солнечный зайчик запрыгал по кафелю.

– Ведь на самом деле всё так и есть.

Она чуть призадумалась, очень мило сдвинув бровки, и Василий ещё раз поразился чистой, светящейся красоте девушки. Затем лицо разгладилось и осветилось ответом:

– Yeah, I know what you mean, – проговорила она и вдруг приблизилась. – Ты такой дурашка, Basil. На самом деле ты всего лишь помогаешь мне выбирать одежду.

Обдав его ароматным дыханием, она встала на цыпочки и подарила лёгкий поцелуй.

Всё естество Василия взорвалось, взметнулось навстречу, но было схвачено и поставлено на место железной волей.

– Спасибо, мой Ангел.

Она порозовела и, прикрыв рот, говорит:

– Ой-ой! Ты осторожней со словами, я же могу описаться. Хи-хи!

Счастливый, он шагнул навстречу и смело обнял. Зарылся носом в волосы и звучно поцеловал.

– Что же, тогда придётся идти переодеваться и пополнять содержимое флешки.

Её лучистый весенний смех пролился на его страждущую душу.

– Что ещё за подруга, Таня которая?

Официант только принёс заказанный десерт и кофе. Ангелина успела попробовать и теперь возле рта прилипла крошка.

– Ну-у… – прервалась она, провожая взглядом руку. Василий аккуратно поддел крошку на палец и отправил себе в рот. Щёки девушки тут же порозовели. – Просто подруга. Мы в одном классе учимся.

– Анимешница?

– И да, и нет. She's crazy. Отаку, если говорить по сути.

– Яойщица? – криво усмехнулся Василий.

– Ну-у… – вдруг покраснела она. – Любит кое-что похуже. Я… я точно не уверена. Не подумай, пожалуйста, что смотрю с ней картинки!

– Даже мысли не было.

– В общем, я мельком видела на её телефоне. Тут же отвернулась. Это была женщина, но там… – Её взгляд убежал в сторону. – Снизу она как мужчина.

Василию стало стыдно, словно это он увлекается подобным. Попытался вспомнить название, но, видимо, ни разу не слышал.

– Да уж.

– Ага, – смотря в стол, выговорила Ангелина. – Но я ей передам слова участкового.

– Так она спросит, что ты делала у него.

– Чёрт! Точно.

– Да просто скажи, что я или отец увидел последнюю картинку и пригрозил, что запретит общаться. А ещё родителям покажет-расскажет чем юная доча увлекается.

– Хи-хи! – осветилась Ангелина. – Окей. На Таньке это точно сработает. Она странная вообще. Так вроде всякий разврат смотрит, но стоит парню заговорить с ней, как едва без чувств не падает.

Василий отпил кофе.

– Может, просто пересмотрела всякого и теперь на себя думает?

– Это как? – не поняла Ангелина.

Василий досадно поджал губы, что озвучил мысли.

– Да никак, забудь.

– Ну ты-ы, интересно же!

– Маленькая ещё, – подразнил он.

– Уже нет, – категорично заявила девушка.

Василий сыграл бровями и пристально, чуть отпустив удила страсти, посмотрел на своего ангелочка.

– Да?

– Ну-у…– растерялась она. – Вроде бы…

Василий издал смешок и в умилении отвёл глаза.

– Ты несносная девчонка.

– Почему? Я же хорошо себя веду.

– Это комплимент.

– М-м? – взметнулись её бровки.

– Хочешь похитить часть меня.

И снова наивное непонимание. Василий взял её за руку.

– Ангелина, у тебя есть парень?

– No.

– А предлагают отношения?

– Yes, – всё больше смущаясь, ответила она.

– Теперь говори, что есть.

– Ну-у… я так и делала, – подняла она осторожный взгляд. – Искренне, между прочим.

– Вот и умничка.

Глава 2. Клубничные каникулы

После всех бурь последних дней Василий, наконец, начал день в привычном ритме: проснулся около одиннадцати, час на раскачку и три на работу. Ангелина будет только вечером – ей сегодня ещё к репетитору по математике.

Чайная смесь, подаренная соседкой, пришлась мужчине весьма по душе. Яркие краски, запахи и переживания остаются в памяти букетом. Потом достаточно повторить или услышать что-то одно, как всплывает целая сцена. Памятная, терпкая, желанная и опасная.

Василий облизал губы, словно на них всё ещё сохранился вкус Ангелины. Дёрнулся, вдруг вспомнив, что не отправил результат труда последнего часа, а потом заметно медленней откинулся на спинку. Раздвинул ноги из-за тесноты в паху, поправил сбившиеся за часы сидения и ерзанья трусы.

Прочитавший за годы обучения на журфаке тонны литературы, в том числе философской, Василий и сам нередко растекался долгой мыслью по мировому древу. Пугливый экстаз духовного опыта, он прозрачен и зыбок, как лёгкий туман. С другой же стороны – чёткий, тяжёлый, понятный и, главное, желанный плотский опыт, ещё называемый чувственным удовольствием. После увиденного за нежной ширмой трусиков Ангелины, Василию кажется, что это самое яркое воспоминание в жизни. Столько всего было, погребая под собой предыдущее, но вот недавний своеобразный секс, словно сверкающая вершина на огромной пирамиде. Своим светом она постоянно напоминает о себе, заставляет посвящать ей минуты и часы мечтаний, чьи чёткие формы тонут в клубящемся дыму сомнений.

Василию до этого казалось, что он видел все формы и виды половых органов. Как лично, так и в сотнях порнороликов. Порой друзья присылали особые, где или клитор сверхбольшой, или из вагины с уретрой брызжет во время оргазма. Было всякое. Тот же анал – от первого до отвратительного. Почему-то в чатах ребята всегда хотят поразить, шокировать, виртуально пёрднуть как можно гнуснее, а стоит ролику быть просмотренным хотя бы раз, как из головы его уже не сотрёшь. Сопровождаемый переживаниями, он только сильнее впечатывается.

Не сказать, чтобы раздел «teen» был не интересен Василию. Но пока он оставался юношей, интересоваться сверстницами было нормальным, а сейчас, в молодом возрасте, он может устало вспомнить все эти бесконечные разговоры о молодой жене, о партнёрше «без пробега» и тому подобное. Более того, посматривая периодами аниме, общаясь с некоторыми заядлыми фанатами, Василй знает о культе школьницы в самой Японии и за пределами оной обители фетишизма. Множество уловок, когда без них никак, японцы придумали, чтобы скрывать страсть к юным красавицам, а порой скатываясь и в педофилию. Но так как никто при рисовке лолек не пострадал…

Шумно выдохнув, Василий пошёл налить ещё чая. Московская погода не перестаёт радовать весенним теплом. Из окна снова несётся её бодрящий шум. Мужчину же вдруг одолела назойливая мысль. С виду – ересь какая-то, больше похоже на вырезку из манги или ранобе, но всё же соображение укоренилось в голове и хочет признания.

Нежный вид гениталий Ангелины – это лучший вид вагины и ануса из всех возможных. Своей аккуратностью, девственностью, лишённые волос и даже цветов строго телесного, персикового и сладко-розового. Василий вдруг понял, что отныне идеалом женственности и эротизма стала Ангелина. Он видел её всю, примерно знает данные, помнит пропорции. Оказалось, что двадцать пять лет жизни он провёл в поиске. И вот нашёл.

***

Ближе к вечеру Василия одолел другой вопрос: куда поехать с Ангелиной? Память тут же вытащила популярный ход из аниме – горячие источники. Однако тут есть небольшая проблема…

Ну, с горячими-то понятно, что весна и Москва. Но как быть с так называемым досугом или даже с уклоном в веселье? Василий привык к кабакам, барам и ресторанам. Тот набор штампов, что есть в аниме, нормально воспринимается мужчиной только в самом сериале. Ну не в караоке же вести?!

Василий подошёл к окну и прижался лицом к москитной сетке. Двор полон машин и людей. Кричат дети, им порой вторят собаки, а от компании подростков бьёт истеричный голос и смех школьницы, что словно в дикой природе собирает вокруг себя противоположный пол яркостью окраски и звонкостью пения.

Мужчина пригляделся. Будто специально, зажглось светодиодное освещение. Удалось понять, что за девчушка так голосит. Живёт, насколько может вспомнить Василий, в соседнем доме. Часто бывает на площадке именно ЖК «На Бабушкиной». Если смотреть мельком, то кто-то может сказать, что они с Ангелиной не сильно отличаются. Возраст, рост, длина распущенных волос примерно одинаковые. Худоба та же. Но Василий легко бы разбил это предположение. Ангелина принцесса если не района, то двора точно. А эта девчонка ей даже во фрейлину не подойдёт. Так, в лучшем случае во дворе, а то и просто счастливица, живущая в одном с принцессой замке.

Ангелина – это роскошь. Достаточно было бы немного замутить ей мозги, и она начала бы вскоре вертеть парнями, как захотела. Просто чета Триптих одарена воспитанием, которое сумела передать дочери. Василий хорошо помнит не раз упомянутые в разговорах с ними предложения от фото-агентств. Ангелину природа одарила выдающейся внешностью, родители – неплохим воспитанием и возможностями получить отличное образование, а сама девушка из того редкого ряда людей, коим удаётся заставить себя трудиться во благо. Можно ли сравнивать голубоглазого ангела с крикливой дворовой пичугой?

И всё же есть у таких птиц привычка задирать носы.

– Эй, чо не здороваешься, Анжелка?! – раздалось снизу. Компания притихла.

Из-под дерева вынырнула светлая спешащая головка обожаемой соседки. Ручка поднялась к уху и вытащила наушник.

– О, Ирка, привет! – попал в васильевские уши милый голос. – Ты что-то сказала?

– Идёшь, говорю, такая, типа не замечаешь!

– Ой, запарилась совсем. От репетитора. Лан, пойду.

– Чем вы там с ним занимались? – вдогонку крикнула Ирка и компашка заржала.

Ангелина успела вернуть наушник на место, но наверняка слышала. Василий просто закипел. Мысли одна кровавей другой приходят в голову. Самое худое то, что слова малолетней дуры не были актом открытой агрессии, скорее унижением. Василий считает Ангелину своей и поэтому испытывает жгучее желание мести.

Пока соседка поднимается и наверняка зайдёт к себе, мужчина рванулся искать давно мелькавшую перед глазами симку. Идти покупать или пользоваться онлайн-сервисом Василию некогда – ярость требует выхода.

Спешно обрезав по опыту прошлых лет, он втиснул чип в слот и затаил дыхание. Сеть есть! Быстро скрыл номер в настройках и набрал Кирилла.

– Узнаёшь?

– Щ-щет! Конечно! Брат, погоди минутку – надо с зала выйти…

Василий поиграл желваками в ожидании.

– Всё, слушаю, брат!

– К тебе претензий нет пока. Продолжай в том же духе. Но есть дело. Знаешь такую девчонку… – мужчина постарался описать крикливую особу как можно подробнее.

– Знаю, брат, в нашей школе учится. У нас с ней было.

– Объясни ей, что с Ангелиной надо здороваться первой, ни в коем случае не дерзить, за обиды извиниться и постараться быть как можно более вежливой, услужливой и неконфликтной.

– Ладно, брат, ладно. Я её прессану как надо! – жарко пообещал Кирилл.

– Без перегибов. Сначала спокойно скажи. Отныне Ангелина неприкасаемая.

– Брат, не переживай. В лучшем виде сделаю.

Звонок в дверь оповестил, что время на разговор окончено.

– Всё, бывай. Постарайся там, но не перестарайся!

Ангелина вошла, изображая зомби. Василий подхватил сзади за плечи и повёл на кухню. Усадил на диванчик и дал кофемашине задание сварить напиток покрепче, сам же с особым трепетом принялся готовить есть. В этом он открыл для себя новый фетиш. Помимо любования чудной блондинкой в школьной форме.

– Ты молодец, – похвалил вскоре Василий, присаживаясь и протягивая кружку.

– Thanks a lot! Было трудно, – мило закатила она глазки. – А как у тебя дела, Basil?

– Вообще говоря, наконец, удалось спокойно поработать.

Личико соседки быстро обрело виноватый вид. Удовлетворённо кивнув, Василий продолжил:

– Немного необычно. Раньше писал статьи сам, а теперь корректирую чужие.

– Тебе не нравится? – стрельнула глазками она, живо уплетая ужин. Приятно кормить тех, кто ест с удовольствием.

Василий усмехнулся.

– Конечно, нет. Это моя работа, к тому же, как говорят, любимая. Просто всегда, при даже частичной смене деятельности, нужно время обвыкнуться.

– Ты столько зарабатываешь! – сделала она большие глаза. – За это можно потерпеть.

– А откуда ты знаешь сколько? – приподнял он бровь.

– Хм-м… – издала она, жуя. – Ну-у… догадалась, наверное. Всё же ты мне сто тысяч дал.

– Считаешь за хорошие деньги можно терпеть?

– Конечно! – с жаром выпалила она, едва не подавившись.

Василий очередной раз усмехнулся.

– Может и так, Ангелина, может и так, – отхлебнул чая он и положил в рот конфету. – Смотря что, я думаю. Любой труд – это дисциплина и терпение. Даже в самом наилюбимейшем деле ты в итоге устанешь, затёкшие мышцы будут болеть, а настроение упадёт на фоне общего состояния. Но можно ли терпеть, ничего не предпринимая, коллектив, начальника, чуждую деятельность?

– А если очень нужны деньги? – сбила с ног вопросом девушка.

И снова усмешка, чтобы снять внутреннее напряжение. Ей были нужны сто тысяч, и продемонстрированная сейчас готовность терпеть сподвигла Ангелину пойти на крайние меры. Срочность, сумма и возраст наложили свой отпечаток. Мужчина задумчиво склонил голову. Такая чудная и нежная, Ангелина смотрит с ожиданием. Можно ответить, как отмахнуться. Бездумно обронить нечто, но ставки высоки. Недавно она была готова пожертвовать честью и добрым именем ради, возможно, мнимого спасения, а он косвенно этим воспользовался. Только ли в силу взглядов девушка пошла на такой шаг?

– Может произойти всё что угодно, Angel. Из каждого правила есть исключения. Они не определяют жизни, но они тоже есть. И ты должна знать, что существуют вещи дороже денег. Даже больших.

Он внимательно смотрит в голубые с контрастной синевой глаза. Василий ловит малейшие колебания мимики. Он вслушивается едва ли не в биение сердца и полон надежды, что нежные губки девушки не искривит ядовитой улыбкой, а в юной головке не укоренятся мысли о его двуличии. Ведь он не врёт. От чистого сердца, с искренней заботой старается уберечь её в будущем.

– Это сложно, Basil, – полушёпотом проговорила она и отвернулась.

– Я же с тобой.

Глаза метнулись к его лицу и снова убежали.

– Ты же не всегда будешь рядом.

– Я не хочу лишать себя счастья в настоящем из опасений за будущее. Сейчас я с тобой.

Она робко улыбнулась.

– Ну-у… ты правда-правда не уйдёшь?

– Из своей квартиры? – насмешливо глянул он.

– Дура-а-ак! – кинула она скомканной салфеткой.

– Вообще-то, собираюсь, но не знаю куда.

– What do you mean, Basil? – растерялась она.

– Не знаю, куда тебя пригласить, – бархатно глянул он на юную соседку. – Мне по душе бары и кабаки. Можно ресторан, кафе или кофейню, а вот кино и прочие увеселительные заведения как-то не манят. Поэтому тяжело выбрать. Что ты любишь? Ну и я переживаю насчёт того, что могут подумать про нас.

Она осветилась лицом.

– Ah, Basil, ты издеваешься надо мной, – шутливо погрозила она пальчиком, а Василий подумал, что облизал бы этот эстетически совершенный перст. – Ну-у… я же вообще-то люблю поесть.

– А так и не скажешь.

– Что ты имеешь в виду?

– Худенькая.

– Это да… – погрустнела она и мельком посмотрела на совершенно не выдающийся размер груди. – Стараюсь хотя бы немного набрать.

– Моё мнение учитывается?

– Конечно, – встретила она взгляд мужчины. Василий демонстративно опустил его на два едва видимых холмика.

– Мне нравится, как есть сейчас.

По её щекам разлилась краска смущения.

– Хорошо. Как скажешь.

– Значит, можно просто пригласить покушать?

– Ага! – мгновенно переключилась она, кивнув с лучащимися глазами. – А на счёт мнения окружающих не волнуйся. Мы же как брат с сестрой выглядим. Если только не делать что-то такое…

И вновь волна смущения. Василий улыбнулся.

– Предложение заманчивое. Однако, если делать, то не на виду.

– Не говори таких смущающих вещей, – затихая голосом, отозвалась она.

– Я… – заикнулся было он, как в то же время заиграла музыка звонка. – О, бабушка!.. Привет!

«Васенька, родной, очень рада слышать твой голос! – услышал мужчина. – Обещал же позвонить, но занят, поди?»

– Виноват, баб, очень виноват. Хотя ты права, было много забот.

«Ой! Ну я тогда потом позвоню».

– Нет-нет, что там приключилось? – помотал головой Василий.

«Всё хорошо, внучек, ничего особенного. Просто клубника спеет, а у меня спину схватило. Жаль, пропадёт».

– Клубника, значит… Приеду, баб. Завтра можно? У тебя, кстати, интернет там появился вообще?

Бабушка пообещала узнать у соседа, есть ли в деревне интернет, затем несколько раз извинилась и уже потом пообещала встретить внучка выпечкой. Отказываться в свою очередь Василий не стал, ибо бесполезно, во-первых, а во-вторых, бабушка натурально умеет готовить из топора суп. Её выпечка невыразимо вкусная.

Чудные глаза соседки пытливо смотрят в лицо мужчине. Мысленный разговор возник и погас. Василий без труда уловил, что хочет сказать Ангелина, чаруя прекрасными глазами, но он ведь отвечает за неё перед Владимиром и Марией. Нельзя бежать по первой прихоти, надо для приличия немного подумать.

В итоге поинтересовался:

– Хочешь со мной?

Ангелина кивнула так, чтобы уж точно никак иначе нельзя было истолковать.

– Хорошо. Подружки есть толковые, что учатся хорошо?

– Basil! Они все хорошие.

– И Танька?

– Нет, она немножко плохая, – смутилась Ангелина.

– Так есть?

– Да.

– Договорись, что потом позанимаетесь. И попроси ещё кого-нибудь передать, что будешь отсутствовать.

– А сколько, Basil?

– Посмотрим. Как бабушке легче будет, так и приедем.

Она призадумалась, что-то подсчитывая, а потом радостно кивнула и полезла в смартфон звонить.

Глуповатая улыбка то растянет губы, то немного угаснет. Василий бездумно листает новостную ленту, лайкая картинки и односложные посты, а глазами нет-нет поведёт вбок, чтобы с ненасытной жаждой вглядеться в белую полоску трусиков Ангелины.

Девушка беззаботно разместилась на кресле, до этого много раз меняя положение и тем снова и снова привлекая взгляд мужчины, и пару таких она таки поймала, но оба тут же уставились в экраны. Последнее положение с поднятой и согнутой ногой наиболее прекрасно. Ангелина сосредоточенно разучивает стихотворение на английском, пошатывая ногой, и тем только повышает градус. Её бугорок, нежно укрытый белой тканью, Василию не забыть никогда.

Мысли приходят понятные: как бы он встал, как подошёл. Затем склонился, а рукой бы скользнул по ноге к желанному уголку, принявшись ласкать через ткань, чтобы та, в итоге, потемнела от влаги. А всё это время они бы целовались. Ангелина вскоре тоже протянула бы руку к его естеству и…

Василий прервал на этом моменте фантазию и в очередной раз вернул взгляд к экрану. Эротические картины ожидаемо сказались на возбуждении, а мужчина задумался о роли соблазна и значимости его удовлетворения.

Вот так сидеть, истекая слюной по сладкому плоду юности, сродни мучению и может показаться, что нужно скорее или склонить девушку к сексу, или обойтись рукой. Но всякий опытный любовник знает, что чем дольше путь к оргазму, тем он грандиознее. Более того, всё это напоминает Василию ситуацию с персиковым деревом у соседа. Рвать нельзя, но один ты уже втихаря съел и знаешь, насколько прекрасен плод на вкус и запах. Пока не знал, бороться с соблазном было проще, но теперь… В то же время, будь это дерево у тебя на участке и ешь ты персики каждый день в неограниченном объёме, то был бы он столь же желанен, столь же сладок? Василий даже головой сам себе помотал. Ценность желанного в запретности и недосягаемости. И было бы большой ошибкой снимать табу с особо искусных удовольствий, ибо запреты дают им неповторимый вкус. Имея сейчас возможность только подглядывать без чёткой перспективы к более близкому контакту, Василий всё же считает это благом. В этом и есть исключительная красота жизни.

Василий попросил соседку одеться менее привлекательно, чем обычно. Им потребовалось больше часа, чтобы всё согласовать. Словно это не рядовая задача выбора гардероба, а нечто связанное с бизнесом и деньгами. Впрочем, Василий при этом особо не нервничал, если не считать волнения насчёт фотографий.

Метро, автобусы, электрички – места массового скопления людей. Несмотря на то, что Василий журналист, особой ненависти к соотечественникам он не испытывал, а сейчас и того меньше. В том числе потому что журнал, для которого трудится – с патриотическим уклоном – это вдохновляет, и особо печалиться о «не такой стране и не таком народе» у мужчины нет времени, нужно держать мысленный тонус в положительной полярности. Но Ангелина очень сладкая конфетка. Пока она показывала на фото наряд за нарядом, Василий убедился что и «фантик» у неё все яркие. Если одеться в менее броское, уместно, если это не попирает личности, свободы, мятежного юношеского задора, то почему бы и нет? Людям меньше соблазна, а Василию спокойнее.

Тем не менее, якобы ради равновесия с внешним видом, нижнее бельё он предложил надеть как можно более яркое и вызывающее. Ангелина стала чуточку смелее в этом плане и меняет наборы быстро, с азартом. Первые два милые – со зверятами – это низ, а верх или белый, или голубой. Василию нравится такое, можно даже отнести это к разряду «яркое» в силу производимого впечатления на любителей миленьких трусиков, но среди кажется неиссякаемых комплектов белья Ангелины нашлась пара более броских. Первый – это трусики и бюстгальтер на тоненьких лямочках, кислотно-розового цвета с минимальным наличием ткани. Василий даже несколько оторопел, оборвав набор сообщения на середине. Вид точёной фигурки соседки с фарфоровой кожей и в столь ярком безумно возбуждающем белье в очередной раз возжёг огонь желания.

Ещё один набор – лёгкий тряпичный лифчик в цветочек и бесшовные голубые трусики из тонкой эластичной ткани. Василий не знает её названия: мужское бельё из подобной не делают, но не раз видел такие на моделях – словно сплошь нежная мягкая резинка. Исполняют без дополнительной прокладки, поэтому они чудно обтягивают весь рельеф. Глаза тут же стали блуждать по складочкам между ног, и осмелев, Ангелина даже ноги расставила. В голову Василию стал вползать тягучий дурман желания.

Выбор сделан в пользу последнего комплекта. Собрав необходимое, мужчина вышел из квартиры и запер дверь. Девушка показалась спустя минуты три, везя за собой небольшой чемодан.

Василий оглядел наряд: Ангелина специально выпрямилась, оправив невидимые складки на тёмно-синем платье с белыми оборками по воротнику, рукавам и низу. Строгое, но удивительно женственное вкупе с косой производит неизгладимое впечатление.

– Ты доволен, Daddy?

– Более чем.

– Те комплектики, что ты выбрал…– она покрутила носочком босоножки. – Я взяла с собой. Они… там.

– В чемодане? – нахмурился мужчина.

– Yes, Basil.

– А на тебе?

Девушка покраснела и отвела взгляд. Василия опалило новой волной желания. Возможно, будь они не на лестничной площадке, он бы не выдержал.

– Я понял тебя.

– Просто-о… ты же сказал, нужен контраст с внешним обликом, – пролепетала она, позволив робкой дрожащей улыбке появиться на лице. – Вот.

– Хороший выбор, Angel! Пойдём.

– Basil, а почему у тебя нет машины?

Мужчина оторвался от ленты Контакта и посмотрел на сидящую возле окна девушку. Вагон электрички уносит их из раскинувшейся словно спрут Москвы.

– Ещё не накопил, да и особо не нужна была.

– Но это же так классно, когда можно в любой момент поехать и не нужно ждать общественный транспорт, терпеть вот это вот всё, – она наморщила личико.

Василий успел открыть рот для ответа, но всё же двадцать пять – это не двадцать – начинает появляться некое понимание. Когда он сам был подростком, то ездить на лоховозах – так называли автобусы раньше, да и весь общественный транспорт можно подвести под термин – совсем не хотелось. В голове были клипы, фильмы, картинки роскошных и быстрых автомобилей, а не, как выразилась Ангелина, «вот это вот всё».

– Будет, Angel. Попозже.

– А есть же кредиты, да? – глянула она чудными васильковыми глазками.

– И много, – кивнул мужчина.

– Так, может… – намекнула она.

– Знаешь… – прервался он, подыскивая правильную аналогию, потом усмехнулся и заметно тише говорит: – Тебе нравится ходить без трусиков?

Девушку бросило в краску, и лишь спустя пару десятков секунд она справилась с собой, кивнула, бросив осторожный взгляд на Василия.

– Ну, я не могу точно это ощутить, конечно, но если примерно описать – это лёгкость и воздушность. Только летний денёк, лёгкий сарафанчик и ты. Можно сказать, что это жизнь без кредита. А вот с ним – это такие широкие, – показал он крепко сжатый кулак, – Набитые ватой штаны, сверху майка, пару свитеров и матёрый такой, просаленный бушлат. Ватник то есть. И шапка танкистская. Вот это уже полный набор: мелко-бытовые кредиты-рассрочки, автомобильный и сверху ипотека.

На лицо Ангелины вполз ужас. Мужчина удовлетворённо кивнул.

– Ну-у, просто… Basil, все же берут и вроде бы ничего.

– Я не хочу строго чёрной краской измазать банки и их услуги. Простая человеческая сущность всегда будет за то, чтобы банки давали деньги просто так, по праву рождения, по разрезу глаз или ещё чего. Заманчиво, что ни говори.

Девушка хихикнула.

– Например, если симпатичный.

– Тебе бы точно дали и много, – усмехнулся Василий.

– Правда-правда? – большими глазками посмотрела она.

– Да, но смотри не пользуйся этим в корыстных целях. А то твоей попе сильно не поздоровится.

– Хи-хи, – прыснула она. – Ладно.

– Жизнь крайне сложная штука. Базируясь на простейших вещах, она только умножает своё многообразие. Банки могут быть как двигателем экономики, так и её антагонистом. И кредиты, и деньги, и банки – это лишь инструменты в руках человека. Чтобы система работала хорошо и правильно, недостаточно только образования, нужно ещё и воспитание. А если его нет, то чего можно ожидать? Есть реальные объективные факторы грабительским процентам в банках. Поэтому я просто избегаю пользоваться их услугами. Хотя бывает трудно устоять, именно поэтому столько людей к ним прибегают. Тебе смартфон нравится?

– Боже, Basil, конечно! – воскликнула она и вдруг поцеловала в щёку. – Я в него уже влюбилась.

– Реклама, дизайнерский и технический отделы в компаниях работают таким образом, чтобы в нас рождалось желание иметь у себя предмет, а банки сахарным голоском нашёптывают, мол, возьми сейчас, не копи, всего лишь рассрочка и никаких переплат. Понимаешь теперь, почему всё так?

Она сдвинула бровки и озадаченно кивнула. Василий рассмеялся и слегка потрепал по голове.

– Ладно, не заморачивайся этими штуками, а то морщинки появятся и стареть начнёшь.

– Фу! – отшатнулась она.

– Вот-вот.

Вышли на Сорок Третьем километре, потом на местном такси уже до села Введенское, откуда недалеко до бабушки. По пути он сделал несколько звонков в клинику Бобыря и договорился о приёме своей пожилой родственницы.

Таксист оказался сговорчивым и был не против получить приличную сумму за доставку бабушки к самым дверям центра. Василий пошёл на это, зная, что предстоят борьба и уговоры, поэтому заранее побеспокоился о козырях.

Вырвавшись из напряжённого московского воздуха, пара соседей ещё в Зеленоградском вдохнули полной грудью, ощущая открывающийся простор и покой, а уж когда высадились на чуть пыльной глинистой дороге, под Введенским, то ненадолго замерли, впитывая чудную, щебечуще-звенящую атмосферу. Весенняя зелень ласкает глаза и успокаивает душу, а вездесущий простор и покой настраивают на нужный лад. Такой приятный и желанный.

Деревенька, домов в пятнадцать, скорее отросток от общего села. Участки нарезаны щедрой и не шибко заморачивающейся геометрией рукой. Дом же дед успел выстроить просторным, двухэтажным, но не бетонно-громоздким и тяжёлым, а всё больше из советских запасов досок, балок, фанеры и краски. Зимой бабушка с дедушкой не мёрзли, но у Василия всё равно были планы как улучшить этот показатель. Главное, заработать денег и убедить бабушку.

Деревьев на участке много, как и укромных тенистых уголков. Есть поливная труба, есть ёмкости с дождевой водой и грядки. Заборчик высотой в пояс оплетён диким виноградом и плющом. На крыше веранды, куда выходит балкон со второго этажа, спит матёрый рыжий кот, а птички, пользуясь моментом, клюют остатки сухофруктов с прошлого года.

– Васечка! Родной! Как же ты быстро приехал! – раздался голос пожилой женщины.

Водитель, успевший закурить, улыбнулся большой и открытой улыбкой, как могут только жители провинций и сельской местности. Василий тоже позволил радости от встречи отобразиться на лице.

– Ну дай обниму, здоровячёк ты мой! – быстрым шагом вышла бабушка, сверкая пусть уже чуть блёклыми, но всё ещё яркими глазами. Обнялись.

Оба оглядели друг друга критически и высказались.

– Баб, это Ангелина, моя соседка. Так вышло, что я присматриваю за ней, пока родители в отъезде. Вот, решил взять на помощь.

Ветер как раз донёс клубничный дух, а чуть порозовевшая девушка склонила голову.

– Здравствуйте.

– Это Тамара Михайловна, моя бабушка.

– Святые угодники, какая чудная! – воскликнула пожилая родственница. – Прям картинка!

– Ладно вам, – махнула застеснявшаяся Ангелина.

– А чего тут? Как есть говорю.

– Баб, прекращай в краску вгонять человека. Лучше иди собирайся.

– Это ещё куда? – удивилась женщина. – Там на плите обед вам варится. Куда я пойду?

– Пойдёшь соберёшься и поедешь в город, в клинику лечиться, – сделал ход Василий.

– Да ещё чего! – воскликнула Тамара Михайловна, и понеслось противостояние.

Если бы не изначально подготовленный водитель, то не вышло бы. Расчёт оказался верным, отдавать просто так деньги женщина не пожелала и потому отправилась в заботливые руки специалистов по суставам. Василий про себя посмеялся, что если сравнить сумму, переведённую на счёт клиники, и оплату водителю, то бабушке стоило бы пересмотреть решение, но он сделал всё, чтобы она думала иначе.

Дружно помахав отъезжающей машине вслед, Василий взял Ангелину под руку и повёл на клубничные угодья.

Тамара Михайловна лишь тогда окончательно сдалась, когда убедилась, что Василий запомнил, где и что лежит, какие грядки поливать и куда складировать урожай клубники.

Пока объятая глубочайшим любопытством Ангелина ходит по участку, мужчина стал активно хозяйничать. Нужно и суп доварить, и салат дорезать. Гостеприимная родственница успела распланировать быт на несколько дней, всё пересказала, на ходу корректируя с учётом Ангелины, поэтому Василий, ко всему прочему, топит баньку – а куда ещё с дороги нужно сходить? Пусть, конечно, уже вместо трактов шоссе, а коней сменили автомобили, но традиция велит.

Ангелина вошла в кухню-веранду словно ангел, пахнущий клубникой. По прямому поручению Господа она успела сменить прилежное платье на белый чуть прозрачный сарафан на лямках и просто лишила дара речи мужчину. Пока у него из рук не выпала ложка, взгляд впитывал образ, забыв обо всём.

– Ой! – издала она и бросилась поднимать. Василий тоже склонился, и они вдруг ударились головами. – Ай-й!

– Прости, Angel. – Он скорее отложил столовые принадлежности и стал гладить по голове.

Девушка тоже отставила чашку, доверху наполненную огромной клубникой, и страдальчески посмотрела на визави.

– Больно как.

– Бедняжка.

– Это всё ты, – слабо толкнула она Василия в голову.

– Когда ты успела переодеться?

– Да там, в бане, – махнула Ангелина, тут же забыв о боли. – Она такая классная, только я свет не поняла, как включать.

– Хм-м… – издал Василий, вдруг посмотрев ниже. Девушка сидит на корточках, ножки чуть разведены, да и если бы свела, то голубой рельефный бугорок всё равно был бы виден. – Я… я потом тебе покажу. Давай руку.

Она, конечно, поняла, где был взгляд Василия, и он невольно ловит каждый мимический отклик. Ангелина легко подала кисть, и они поднялись. Голубые с выразительной окаёмкой глаза сверкают счастьем и озорством, лицо пышет желанием что-нибудь делать, готовностью к безумствам – совершенно не похоже, что её расстроил взгляд между ног. Поставив мысленную галочку, Василий спрашивает с кривой улыбкой:

– Пособирала клубнички в себя?

– Хи-хи, ну, не только туда, ещё вот.

– Огромная, да? – выудил он самую здоровую, величиной с ладонь девушки.

– Вообще! И вкусная очень. Там её реально полно.

– Не боишься, – спросил он, жуя, – Сарафанчик запачкать? Больно он белоснежный.

– Ну-у, просто…– замялась она, и Василий понял, для кого тот был надет.

– Я найду тебе классную рабочую одежду позже, а пока походи в нём, ладно?

Она радостно кивнула и тоже угостилась клубникой.

– Мне нравится, как ты выглядишь в нём.

– М-м?

– Словно ангел, что спустился в мою серую жизнь.

– М-м, пасибо, – покрутилась она и добавила следом: – А почему серую?

– В сравнении с твоим светом, Angel. Позволь…– проговорил он и коснулся пальцем уголка её рта – собрал кусочек клубники.

Она с большими глазами проводила движение руки обратно, когда палец оказался у него во рту, сглотнула.

– Пошли обедать, клубничная фея, – улыбнулся Василий.

Юная помощница приятно удивила, нарезав салат. Получился не лучшим образом, но мужчине важен сам факт. Потом, расправившись с обедом, они дружненько помыли посуду, подливая воду в специальный бачок над раковиной. Василий сделал себе дополнительную отметочку, что нужна полноценная система подачи воды.

Под давлением сытости главный помощник Тамары Михайловны хотел оседлать диван и часок подремать, но полная огня Ангелина утянула в огород на сборы. Сонливость недолго одолевала Василия – при подъёме на второй этаж он удостоился вида снизу забирающейся впереди девушки, а потом, уже на грядках, с неё постоянно сползали старые трико, что якобы на резинке. Это в очередной раз открывало сладкие виды на объятые в нежную ткань ягодицы, пока сосредоточено собирающая плоды Ангелина в очередной раз не поправит одежду. Впрочем, на предложение сменить, она махнула рукой, и Василий с чистой совестью пялился дальше.

Понемногу влечение росло. К вечеру в голову стали заглядывать мысли темнее. Словно ветер они раздувают пожар желания сильнее. Частично переработав урожай, а частью схоронив в холодильниках, помощники стали готовиться к бане. Василий уже растопил и всё подготовил к процедуре, не прекращая мысленной борьбы и поиска компромисса.

Ангелина подлила воды на раскалённые камни:

– Basil, а надо париться с веником или как вообще?

Мужчина, всматривающийся в огонь, обернулся. Свет уже горит – надо было лишь включить автомат, идущий на баню.

– Ты ни разу не парилась, что ли?

– Агась! – закивала она.

– С веничком лучше, но надо знать меру. В первый раз может поплохеть, поэтому…– дальнейший рассказ вполне мог и успокоить внутренний шторм, но Ангелина спросила, в чём лучше париться и, конечно, Василий сказал нагишом, во всяком случае, когда именно веником.

Под тут же заалевший румянец юная нимфа призадумалась, а потом попросила простынь. Подняться Василию удалось с трудом – эрекция взяла зверская, низ живота сводит, а в ушах бухает кровь. Несколько нелепо двигаясь, он ушёл в дом и там остановился, ухватившись и потирая член. Стоит ли сейчас снять напряжение и спокойно попариться? Рассудок веско отметил, что других вариантов и нет. С таким возбуждением он овладеет Ангелиной прямо на полках и, пока не оттрахает до фонтана из спермы, не успокоится. Дурное вожделение же заволокло ум и приказало просто взять простыню. Василий повиновался.

Только перед баней осенило: как ему скрывать эрекцию, если член опять подскочит? Вроде немного успокоился, пока туда-сюда ходил. Решил попробовать полотенце – всяко больше и толще трусов или плавок.

Ангелина прошмыгнула в мойку переодеться, а Василий быстренько сменил трусы на махровое длинное полотенце. Член, вырвавшись из узких боксеров, вытянулся, Василию стало приятно и свободно, особенно яичкам. Всё же сегодня, когда объяснял про кредиты, он слукавил, что не понимает.

Первый заход не должен быть особо жарким и долгим. Надо войти в процесс. Мужчина успел позабыть, насколько это приятно. Фон возбуждения стал спадать, общение с открывающей для себя банные процедуры девушкой пошло непринуждённей.

Первый пот дед учил смывать тщательно, то есть с мылом и мочалом. Так и сделали – Ангелина убежала первой, пусть температура и подбиралась только к семидесяти, но всё же в бане впервые, да ещё и с паром. Пока счастливица-вода омывает чудное юное тельце, Василий добавил пара и вытянулся на полках. В голову полезли воспоминания, и он вдруг с удивлением вспомнил своё детство, когда парясь в этой самой бане, пытался справиться с собой и не пялиться на девушек – тётю, что всего на три года старше и двух её подружек. Те самые тринадцать лет. Дед с бабушкой уже ушли, – им в пожилом возрасте начало хватать и пары заходов – а дети остались. Девушки тут же разделись и сдёрнули с паренька полотенце. Было стыдно, но Василий быстро забыл о смущении, когда понял, что можно невозбранно пялиться на чудные и желанные тела девчонок.

Теперь, во взрослом возрасте, он понимает, что им самим было интересно посмотреть на голого мальчика, поиграть, смущая выходками, и так как это племянник подружки, тем более десятилетний пацан, чувствовали себя совершенно раскованно. Более того, всячески изгибались, закатывались в смехе и касались друг друга. Его тогда настолько всё это заворожило, что не заметил ни эрекции, ни их первых взглядов на уже не самый маленький член. А ещё он перегрелся, поэтому, когда понял, куда смотрят, начал переживать пуще прежнего и провалился в обморок.

Возле бани есть лавки, там они и привели его в чувство. Взволнованные, раскрасневшиеся. От рук Иры, его тётки, остро пахло аммиаком. Может, потому воспоминания и не сохранились особо ярко, что он в обморок свалился? Но вот, что голые малолетки точно его возбуждали ещё в десять лет, можно сказать точно.

Василий крутанулся и встал. Возбуждение вновь потекло по телу. Звонкий голос Ангелины сообщил, что мойка свободна.

– Так необычно всё, – сообщила белокурая нимфа уже после, когда они сели пить чай. – Все эти тазики, ковшики… да и бочка с водой.

– Это у меня ещё дед был рукастый и придумывал удобства. В иной традиционной бане и мойки не бывает.

– Что, правда? – удивилась она.

– Ну, для справедливости скажу, что это уже редко.

– А почему просто не сделать как у нас? Ну чтобы кран с горячей и холодной водой.

Василий усмехнулся и склонил голову, разглядывая Ангелину.

– А здесь, по-твоему, водопровод есть?

– Это такая штука под землей, откуда вода берётся? – озадачилась она.

Умилившись, Василий кивнул.

– А разве нету?

– Нету.

– А где тогда люди воду берут?

– С водокачки, тут недалеко.

– Носят? – распахнулись её глаза.

– Питьевую – да, а на полив есть дождевая и общая поливная труба. Но воду по ней дают пару дней в неделю и кратковременно.

– Я не знала, Basil.

– Дачный быт – он такой.

– Трудно, наверное.

– Быстро привыкаешь, а потом ещё скучать начинаешь в городе.

– Ну-у… тут миленько, – решила она.

Второй заход уже горячее прежнего. Василий предусмотрительно обновил содержимое печки, так что стрелочка не долго дрожала возле восьмидесяти и стала ползти дальше. Мужчина поддал на камни и чуть замедлил это движение. Ароматный с маслами пар охватил жаркой, но терпимой волной, оседая капельками и смешиваясь с потом отзывчивого тела. Всё это действо расслабило, и Василий пуще прежнего отстроился от влечения, словно и не было.

Ирония жизни в том, что как только это происходит, Ангелина что-нибудь делает и возбуждение снова возвращается. Мужчина предпочёл лечь на полки, блаженно прикрыв глаза, а девушка же принимала процедуру сидя и быстро ощутила, что больше не может, даже с учётом шапочки из войлока. Нечленораздельно отозвавшись на её реплику, Василий машинально приоткрыл глаза и под неожиданно распахнувшейся простынёй увидел чудный животик, переходящий в гладенький лобок. Ангелина спешила выйти и даже не заметила столь удачной для него случайности.

Дверь захлопнулась. В пылкой и влажной парилке мужчина остался наедине с вожделением. Юный бутончик крутит мысли только в одну сторону. Пятясь и сдавая шажок за шажком, Василий уступается шальному напору мыслей. Рука словно сама собой нашла член и сжала. По телу прокатилась сладкая волна. Сегодня точно должно что-то произойти. Желание и обстоятельства победили. Может быть в бане, а может и дома, но Василий даст выход страстям.

Горячий пар, душистый чай и тёплое общение – это стоит многого. Настолько многого, что менять такое удовольствие на рискованные домогательства не захотелось. Василий ещё пару раз чувствовал колебания возбуждения, но вытерпел и оставил сладкое на потом. Ведь последний заварник был с мятой, ромашкой и липой. Успокаивающий, а для Ангелины усыпляющий.

Что говорит совесть при этом? Она крайне недовольна, она осуждает и стегает. Её власть велика. Но Ангелина принюхалась, угадала две составляющих букет травы и с удовольствием принялась пить.

Пить, зная, что уснёт. Василий не мог сказаться точно, как она это воспринимает. Очень может быть, что он пользуется наивностью и беспечностью. И наверняка бы сдался под давлением совести, если бы не тонкий, едва-едва различимый флирт с её стороны. В итоге, когда они уже вышли из бани и по ночной дорожке двигались к дому, Ангелина пошатнулась и попросилась на руки, ибо «ноги уже не держат». Уснула буквально сразу же. Ему пришлось пару раз ещё сбегать в баню прибраться и принести вещи. За это время её сон только углубился.

И вот свет выключен с автомата. Тот сухо щёлкнул, словно дав старт балу. Балу похоти и разврата. Василий с удивлением ощутил, что дрожит. Его реально трясёт – ни глубокое дыхание, ни попытки отвлечься не снимают поразительного синдрома.

Удивительные ощущения продолжаются. Пока он, объятый похотью, поднимается на второй этаж под скрип бывалых ступеней, отмечает странную эрекцию у себя – член не топорщится на всю, а слегка вытянулся и уплотнился до некой тянущей то ли боли, то ли истомы.

Комната гостевая – вернее, стала ей после того, как бывшие жильцы, родственники Василия, разъехались или умерли. Бабушка спит на первом, а тут, под крышей, просторное и уютное гнёздышко, в равной степени подходящее и для романтических вечеров, и для страстных. Таких, как сейчас.

Совесть поправила Василия, что совершенно неправильно называть свою похоть страстью. Хотя бы добавлять «приступной». Это распустившая лепестки роза, набравшая шарм, объём и аромат готова к самому навязчивому вниманию, готова удовлетворить многие алчущие сердца и души, но розовый бутон, лишь только начинающий являть миру исключительную красоту и аромат – это удивительно ранимое создание.

«А я её флорист», – едва не проговорил Василий, остановившись перед широкой двухместной кроватью. Свет боковой, от ночника, он хорошо освещает тёплым тоном тело, но не заходит на лицо. Ангелина спит на боку. Всего лишь в платье, длинном, до колен, из мягкого хлопка с цветным узором. Душистый аромат полнит комнату. Окна открыты, и он безумно свеж, а весенний ночной оркестр с улицы создаёт приятный фон.

Василий стоит, а мысли уверенно возражают совести. Что в вопросе с соседской нимфой нет полумер – либо они сближаются, либо полный разрыв. Мог бы он сделать последнее? До ситуации с деньгами мог. Очень даже вполне. Сейчас понятно, почему Ангелине удалось поселиться в его сердце – он позволял, пусть с ворчанием и скрипом, но позволял приходить. Юная красота сразу понравилась мужчине, с первой встречи на лестнице, когда знакомился с семьёй Триптих. Всем людям что-то да нравится, и мы окружаем себя этим. Бо́льшая часть мужчин любуется на женскую красоту, а её юная часть оказалась по нраву Василию. А потом количество проведённого вместе времени сыграло свою роль.

Сейчас же он совершенно не готов к разрыву. Да и сама Ангелина как может показывает симпатию, доверяет и нуждается в нём. Что же до роковой страсти – риск обуславливает наслаждение. Если нет риска потерять всё, то и не будет остроты ощущений, не будет сумасшедшего магнетизма.

Василий шагнул к девушке. Осторожно, словно боясь потревожить, коснулся бедра. Сначала ткани, а уже потом опустил всю ладонь. Погладил. Ткань платья сбилась и довольно легко убежала вверх, оголив ноги и вдруг оказавшимися без ничего ягодицы. Ангелина трусики не надела. Сердце на миг замерло в немом впечатлении, а затем шумно и мощно погнало кровь, стараясь наполнить ею всё, что нужно.

Василия пробрала сначала дрожь, а потом свело живот. Член перестал быть полуэрегированным. Взмыл, терзаемый жаждой коснуться Ангелины, пусть даже не в укромном уголке паха, а просто кожи. Потереться, ощутить бархат и тепло. Особой истомой отзывается мысль измарать первой жидкостью, что вытекает одной-двумя каплями ещё вначале, словно слюна, когда ты только видишь или чуешь вкусную пищу.

Рукой Василий продолжает гладить бедро. Спустился к колену и подогнул его больше, чтобы отрыть вид на прекрасные прелести девушки. Пришлось пересесть на пол, чтобы свет попадал на них.

Конечно, Ангелина прекрасна не только тут. Эстетически она близка к совершенству, в ней бьётся священный кристалл юности, но сейчас другой подтекст, иное желание владеет её пылким соседом. Василий жаждет прямого, откровенного и грубого контакта. Девственная нежность дырочек опьяняет, сдерживаемое желание стремительно и пышно растёт, овладевает умом мужчины, отметая робкие возгласы рассудка.

Он взялся за верхнюю ягодицу и оттянул вверх. Обе сладкие дырочки предстали ненасытному взгляду. Розовый кружочек анала, так бесстыдно вытянувшийся, и слегка раскрывшаяся щёлка вагины, тоже розовая, но с уклоном в красный. На фоне матово-сухих внешних губок, внутри всё поблескивает от влаги.

Василий протянул вторую руку и положил палец на едва видимый бугорок клитора. Стал нежно играть с ним, нажимая и вращая. Тут, с пола, всё хорошо видно. Каждый нежный лепесточек её киски, тёмную и желанную щёлку входа, закрытого плёночкой плевы. И снова в голову пришла быстрая, но яркая мысль, что это надо рисовать, фотографировать и вывешивать на стены. Чем не красота и чудо?

Очередной вал желания быстро захлестнул голову. Тем паче, что на ласки Ангелина реагирует даже во сне. В тот первый раз, у себя в квартире, Василий был совершенно безумен. Даже воспоминания остались обрывистые, словно с помехами, но стремление повторить точило моральный остов всё это время. Настоящий капкан, истинная ловушка. Любого поборника чести и морали можно сломить соблазном. Их сила только в том, что не подходят близко к краю, и лишь редкие единицы могут не впасть в зовущие объятья безумного соблазна, все остальные слабы. Как слаб и Василий.

Стоило убрать руку с бедра, как половые губки сжались, и меж ними вдруг выступила влага, а возле входа так целая капелька. Чуть мутная, ароматная и пьянящая. Василий размазал её по чудной киске и прильнул языком. Бег времени прекратился, всё существо мужчины сосредоточилось на моменте. На нежных шероховатых складочках, ощущаемых языком, на гладкости кожи половых губок. На богатом солоноватом вкусе, на божественно прекрасном аромате. Лишь когда собственное желание напомнило о себе, мужчина оторвался от ласк. Оказалось, что он успел исследовать языком и бутончик анала.

Василий распрямился, спешно забрался на кровать и стал вытаскивать член сквозь прорезь в трусах и штанах. С его размерами это трудновато, но получилось. После этого постарался аккуратней, учитывая силу желания, взять ногу девушки и развернул её, затем поправил таким образом, чтобы Ангелина лежала на спине с согнутыми и раскрытыми ногами. Блестящая киска предстала во всей красе.

Он пристроился и стал водить набухшей головкой по ней. Затем увлажнил слюной ещё больше и продолжил. Ощущения от секса со спящей красавицей оказались непередаваемым. Конечно, он всем сердцем хочет войти и даже мысли о болезненности этого, о крови приносят своеобразное удовольствие. Но всё же он не маньяк, а она не жертва.

Чем больше возрастает возбуждение, тем сильнее Василий давит. Начиная сверху от клитора, он соскальзывает с твёрдого основания в мягкую низину, головка до половины утапливается в нежные лепестки, а потом, немного напрягшись, соскальзывает ниже, плотно пройдя по сжатому розовому кружочку.

Борьба с желанием кончить в вагину увенчалась успехом. Пребывая почти на грани, Василий спустил член ниже и придавил к не менее желанному аналу, придвинулся, словно бы мог сейчас войти, навалился ещё. Рукой он помогает себе и оттягивает финал. Член глубоко вдавил узенький кружочек. Совершенно пьяный от желания, буквально дурной, мужчина натурально попытался растянуть его и проникнуть в узость нижней дырочки, но та лишь немного уступила, и в этот момент пришёл оргазм. Оглохнув, ослепнув, превратившись в единый напряжённый ствол, Василий выпал из реальности. Последней, гаснувшей мыслью в его сознании оказалось стремление таки проникнуть и кончить внутрь.

Он не заметил, как упал спиной на кровать. Сознание вернулось скачком. Василий дёрнулся, но больше от страха, и тут же вгляделся в лицо обожаемой девушки. Всё как прежде – мерное дыхание и безмятежное выражение. Только положение рук и ног показалось ему не тем, что было, но, покопавшись в памяти, он не смог точно вспомнить.

Да и некогда терзаться страхами. Василий скорее слез с кровати и принялся устранять следы своего безумства. Совесть, конечно, возвысила голос – шторм страсти-то улетел и теперь, в тиши остывшей головы, её порицания слышно особенно отчётливо. И всё же второй раз уже легче. Преступить черту тяжело только в первый, остальные разы будут всё легче и легче.

Приведение в порядок девушки, ложа и себя заняло около получаса. Понятное дело, влажных салфеток на даче не оказалось. К концу Василий уже яро зевал – организм, выполнив функцию размножения, снова осознал, что уже ночь, что была баня и что уже пора спать. Да и волнение от содеянного поутихло, уступив место нежности. Не удержавшись, Василий осыпал поцелуями попу и ножку Ангелины, а потом, ничтоже сумняшеся, погасил свет и лёг рядом. Попробовал обнять, но девушка вдруг отозвалась и уже сама обвила руками, прижалась и даже ногу закинула. Василий забыл дышать. Снова проснулось желание, но всё же на данный момент было важно другое. Глаза привыкли к темноте, света ещё неполной луны хватило, чтобы разглядеть всё такое же безмятежное лицо юной дивы. Спит. Волнения и переживания ещё потрепали мужчину, пока сон не переборол их.

Большинство грядок напитал клубничный дух. Шальной, нагретый почти летним солнцем, он растекается окрест, доносясь даже до окон второго этажа. Всю ночь Василия одолевали эротические сны, в унисон которым теперь и аромат.

Мужчина завозился, потягиваясь, чем пробудил Ангелину. Они с быстро прочищающимся сознанием уставились друг на друга.

– Hi, Basil, – проговорила она. Он с удивлением уловил пряно-клубничный аромат дыхания.

Сам постарался говорить в сторону:

– Доброе утро. Как бы-ы…

– Хм-м… – сдвинулись её светлые бровки, а губки сжались. – Ты, наверное, тоже на ходу заснул?

– Ну, как сказать… – отвёл он взгляд.

– Не помнишь? – догадалась она.

– Да, – сдаваясь, выдохнул Василий. – Устал, после баньки дело было и даже не помню, как заснул. Оказывается тут.

– Хи-хи! – прыснула она в кулачок. – Забавно вышло.

– Ага, – улыбнулся он, с нежностью глядя на неё. – Пойдём завтрак готовить?

– Давай ещё полежим?

Он посмотрел в исполненное мольбы лицо и кивнул. Неожиданно для себя и как-то легко получилось обнять девушку, а она только прижалась.

– Мур-мур, – пробубнила она где-то на груди.

Терзаться мыслями Василию не хотелось. Похожи их объятья на что-то приличное или это из того самого ряда – неважно. Он понял иное – Ангелина всё больше и больше проникает в душу, занимая там весомое место. Ещё немного, и он точно влюбится.

Совместное утро началось очень хорошо, так же и продолжаясь. Под неугомонный щебет девушки они спустились на кухню и взялись готовить. Ангелина убедила Василия выпить чистой воды натощак, наставительно поясняя, что это очень полезно, а ещё и красоту кожи даёт. Активность юной помощницы успокоила мужчину. Всё же содеянное острым крючком зацепилось за душу и тянуло, не давая покоя. В то же время, наблюдая как ей хорошо, как она наоборот одаривает своим вниманием, радуя и красотой, и робкой заботой, Василий смог выдернуть этот крюк из себя и расслабился. Что есть любовь? Разве кто-то знает точный ответ? Пусть у них будет так.

Не дожидаясь, пока молодое солнце нагонит зноя, пара помощников хворающей бабушки вышла на грядки. К удивлению, на улице оказалось оживлённо, ибо не только у Тамары Михайловны клубника зреет, да и дачи здесь обжитые. Преимущественно пожилые соседи срочно пожелали узнать, кто же это тут хозяйничает и, главное, что это за дивная девочка? Василий представил и пояснил. Бабушки тут же принялись сетовать на то, что школу пропускать нельзя, но другая, наоборот, вступилась, мол, какие молодцы и Тамаре лечение оплатили. Тут уже и деды вмешались. Коллективно решили, что ребята всё же хорошие и Бог им в помощь. Сбор клубники продолжился.

Управились до обеда. Потом покушали, отдохнули. Василий сел за ноутбук работать. Пусть интернет и паршивенький, но всё же скачать задания, просмотреть кабинет и прочее получилось. Ангелина покрутилась рядом, примагничивая взгляд мужчины и словно наслаждаясь этим, а потом убежала переодеваться – ей захотелось прогуляться до ближайшего магазина. Пусть и нехотя, но Василий объяснил, как пройти.

– Хм-м… – хмуро издал он, оглядывая знакомый сарафан. Выглядит девушка здорово, но ревность…

– Что такое? – встревожилась она. – Некрасиво?

– Слишком привлекательно, скорее.

– Разве так бывает? – нервно хихикнула Ангелина.

– Может всё же что-нибудь менее броское наденешь?

– Ну, Basil! – огорчилась девушка. – You hate it?

– Слово-то подобрала… Мне нравится, Angel, но я не хочу, чтобы ты в таком виде ходила по селу. Слишком хорошо…

Она покраснела, глаза забегали по сторонам, а потом Ангелина говорит:

– Посоветуешь тогда, что надеть?

– Конечно. Пойдём!

Минут тридцать они подбирали наряд. Василий даже не занервничал, что юная непоседа отвлекает от работы – наоборот, совершать вживую их ритуал очень интересно. Обошлось без особой эротики, если так можно сказать, ибо Ангелина в принципе впечатляет Василия любым видом, любым поведением.

На даче много старой одежды. Комбинируя её и гардероб девушки, удалось подобрать оптимальный вид.

– Я как серая мышка, – тоскливо посмотрелась в зеркало она.

– Ты в магазин идёшь или куда? – строго глянул Василий.

– Ну, нельзя же плохо выглядеть!

– Это дачи – тут можно. Вообще как угодно.

– Ну, знаешь, – недовольно посмотрела она в зеркало. Простые брюки, избегающие подчёркивать очаровательную попку, и серая рубашка почти по размеру. Были и большие рубашки, но этот тёпло-домашний вид оказался не менее сексуальным. – Только ради тебя, Basil.

– Спасибо. И деньги не забудь.

Позже позвонила Тамара Михайловна. Долго благодарила, затем стала убеждать, что ей уже лучше, мол, надо возвращаться. Завязался спор, где Василий уверенно продавил фронт на нужную глубину – до воскресенья. А ещё взял слово, что та будет регулярно ездить в город на процедуры. Бабушка, ясное дело, стала сетовать на пробки, расстояние и прочее, но и тут у внука-журналиста нашлось чем парировать – время-то можно выбрать свободное, не в час пик. На том и решили.

Вечер опустился вместе с духом от клубничного варенья. Перетёртая с сахаром, она может лежать только в морозилке, в противном же случае забродит. Всяческих тазов, кастрюль и прочего инвентаря, чтобы переработать весь урожай, в дачном доме хватает. Прикинув сроки, Василий понял, что разлив по банкам на их долю тоже выпадет. Несколько приуныл, но память охотно напомнила, сколько вкусных пирогов, тортов и прочего ему довелось вкусить благодаря заготовкам. За предыдущую зиму он единолично только банок с вареньем съел две.

– Ты давай кушай больше, – всё же подстраховался мужчина. – Чтобы нам варить меньше.

– Я и так ем, – закатила Ангелина глаза, – уже не лезет.

– Дай-ка мне чашку, – протянул он руку.

Так, на пару они старательно принялись поглощать урожай. Конечно, отвращение было наигранным – такая вкусная и большая ягода естся на раз. Более того – девушка купила помимо прочего сливки, взбила их с сахаром и теперь клубника идёт ещё охотнее. Василий невольно представил, как намазал бы этим кремом «клубничку» Ангелины, шумно сглотнул и поменял положение, ибо тут же ощутил эрекцию.

Тем и закончили второй вечер невольных каникул. Шальные мысли, конечно, залетали в голову Василию – нашёптывали использовать чай ещё раз, но он вымел их быстро и полностью – вожделение уже скрылось во тьму своего ложа, навязчивое желание перестало преследовать мужчину, а значит можно выстраивать отношения так, как это положено.

Весну часто ассоциируют с порой романтики и любви. Как работнику информационной сферы Василию положено разбираться в её кухне, поэтому хорошая доля скепсиса была всегда. Праздники, сезоны или иные поводы – зачастую это лишь инфоповоды повысить продажи или ещё какие-либо показатели. Праздник – это традиция. Даже если не будет выходного, спиртного, изобильного стола, особое настроение всё равно должно оставаться. Людям всё равно будет по-особому хорошо. Ну а так как в российской действительности больших городов это обрело иную форму, относиться серьёзно без жгучего и даже разъедающего скепсиса Василий к постам и перепостам о любовной поре не мог.

Пока в его жизни не произошло нечто похожее. Заядлый скептик бы тут же списал всё это на совпадение. На мужчин, что соскучились по открытым и подчёркнутым одеждой женским частям тела, словно бы интернет и терабайты эротики, приватных чатов и порно вдруг не стало. Но Василий всё же сберёг чуточку романтизма и непосредственности. Время, проводимое с Ангелиной на даче, обрело большую значимость и очень глубоко запало в душу. И образами, и запахами, и звуками.

Вернулась Тамара Михайловна, промелькнули дни. Юной помощнице пришла пора ехать в город. Сама же больная родственница стремительно пошла на поправку – натруженная спина, получив столько заботы и внимания, охотно восстановила прежний тонус. Тепло и душевно проболтав всё утро, пара поехала обратно с изрядной долей подарков от бабушки – в основном то, что не успели съесть из её стремительной и обильной готовки. Ангелина не уставала повторять, что ей жутко понравилось на даче, и Василий втихаря посмеивался, вспоминая первый день. Стоит сказать, что девушка не чуралась работы, и её расположение к дачному отдыху не связано с праздным времяпрепровождением.

Под полный ностальгии стук стальных колёс о рельсы Василий озадаченно смотрит на Ангелину – юная спутница играет в новинку, где нужно собирать сладости наподобие «Марио». Ещё на даче они обсудили одну проблему – лёгкое отставание по учёбе, особенно в математике. Благодаря своему прекрасному педагогу в школе Василий впитал холодную науку словно бы в генетическую цепочку, легко вспоминая формулы, не теряя навыка и вообще щёлкая бытовые задачи на раз. Поэтому вызвался стать своего рода репетитором для соседки, но после одного занятия попал под пресс мучительных сомнений.

С одной стороны, занятия с желанной девушкой ему очень нравятся. Увлекаясь, Ангелина ведёт себя бесконечно мило и тем льёт нектар на его душу, но вот с другой, практичной – Василий не успевает по работе. Всё же в сутках только двадцать четыре часа, а сил организм отмеряет на день конечное количество. И теперь нужно решить, как быть.

Дорога прошла нормально. Не хорошо, ибо было душно, стоял неприятный запах, но и не так плохо. Ангелина умчалась домой и прислала сообщение только спустя часа четыре. Вечер уже вовсю кутал Москву в сумерки, зажигал бесконечные грозди фонарей, фар и витрин, а также зазывал на прогулку своим пьянящим ароматом. Прочитав большой отчёт об уборке и прочих бытовых делах, Василий крепко похвалил, угостив девушку даже смайликом, а следом пригласил на прогулку. Сам он поработал на славу, подтянул хвосты и теперь мало того что на необходимый отдых пойдёт, так ещё и с чувством выполненного долга.

Девушка не отказалась. Правда, в условия поставила, что оденется нормально. Это вызвало улыбку у мужчины. Потыкав и настроив кофемашину, он выслал своё одобрение. Ему даже стало интересно, как именно она оденется. Единственным уточнение со стороны Василия было, чтобы трусики она выбрала те самые, голубые и бесшовные. Ангелина даже поблагодарила за помощь с выбором, снабдив ответ несколькими смущающимися смайликами, а следом и парой стикеров.

Кофе он выпил на автомате, быстро переоделся, а затем скорее вышел на площадку. В отличие от соседки его гардероб не обладал столь широким разнообразием. Василий вообще особого значения одежде не придавал. Главное – выглядеть опрятно, более-менее стильно и чтобы было удобно.

Дверной замок защёлкал, открываясь, и взгляд мужчины замер в напряжённом ожидании.

Глава 1. Паучий плен

Василий ожидал чего-то откровенного, но Ангелина вышла в школьной форме: красивые ножки объяты тёмными колготками, выше – короткая юбка с завышенной талией; черты лица подведены лёгким макияжем; глаза лучезарно впитывают реакцию мужчины, блестящие розовые губки подрагивают в улыбке, а руки скованы за спиной, ожидая реакции.

– Прекрасно! Словно с дочкой или сестрой погулять вышел.

– Пасибки! – Наконец, сошла она с места и передвинула сумочку перед собой. Круглая, с реалистичной мордашкой кота, как раз под смартфон, и пояском через плечо.

– Не думал, что тебе форма так нравится.

Они начали спускаться.

– А тебе?

– Мне? – приподнял он брови.

– Да. Тебе нравится моя форма?

Василий ощутил, как в груди что-то затрепыхалось.

– Угу, нравится.

Она счастливо заулыбалась той самой улыбкой, что особенно дорога мужчине. Недаром французы говорят: «Ищите женщину!» Нутро ликует и зовёт на безумства, теряют важность незыблемые вещи. Это далеко не бабочки в животе – это драконьи крылья за спиной. Мужчинам свойственно пренебрегать материальным в пользу высокого. Ради большой цели, оберегая честь и достоинство, они часто соблюдают аскезу от земных удовольствий. Когда разум погружается в дурман страстной любви, время становится дороже и значимей. Как сейчас у Василия. Ангелина как душистый спелый персик, что лежит на добротном столе, накрытом нарядной скатертью. Под ним тарелочка лучшего сервиза. Всё говорит только об одном – возьми и вкуси, но где-то сверху большими буквами надпись: «Нельзя!» Это самое «нельзя» Василий и хочет нарушить.

Взяв девушку под руку, он вышел из двери, что характерно запищала. Стемнело. Исключительно в их подъезде лампочки хронически перегорают, словно некий колдун ради баловства проклял именно этот патрон. И да не иссякнет его мана, ибо встретившиеся соседи не заметили мятежную парочку. А когда общий дворовой фонарь мощным светодиодным взглядом, вырвал из тьмы Василия и Ангелину, знакомых поблизости не оказалось. Порой, когда от своего дитя ждать благоразумия не приходится, Вселенной приходится проявлять экстренную заботу.

– А куда мы пойдём? – прощебетала девушка.

– Куда захочешь.

– Я много куда хочу, Basil, – пригрозила она. – When wolves and tigers howl for prey, they pitying stand and weep…

Василий помолчал, переводя, потом говорит:

– А дальше?

– Seeking to drive their thirst away, and keep them from the sheep… – продекларировала Анжела, стараясь выдерживать произношение правильно.

– А кто там спасает овечек от волков?

– Ангельский дозор, что спускается с небес после заката. Это так вдохновляет… – прикрыла она глаза.

– А кто из нас будет кого охранять? – усмехнулся Василий. – Angel, вроде ты, но и волки желаний твои.

– Хи-хи, – залилась она, – не знаю, Basil. Вверяю себя тебе.

Василий промолчал. Уж слишком много мыслей родилось после этой фразы, а он не привык вещать, как утренний радиоэфир. Строго говоря, уж если беречь, то нужно сейчас расправить те самые драконьи крылья, схватить Ангелину и взмыть в чёрное полотно московского неба с редкими огоньками звёзд. А потом полететь в дикие безлюдные края, где высится одинокая башня без дверей, и посадить бесценную красу туда. Окружив заботой и вниманием, не показывать никому тысячу лет. И если надо, то продать колдунам душу за её вечную юность.

Тяжело вздохнув, Василий только покрепче сжал влажную ладонь. Большой яркий город, такой привлекательный внешне и безумно опасный внутри. Как те хищные твари, что живут в глубине океанов и заманивают глупеньких рыбок мерцающими огоньками. Лучше просто не думать об этом. Смириться, как мирятся все остальные, ибо тех, кто этого не сделал, вокруг просто нет. Либо мертвы, либо бежали.

– Тебе сладкое можно?

– Мне – можно, – гордо заявила Ангелина. – А вот другим девочкам – нельзя.

– Это почему?

– У них прыщики появляются.

– А у тебя нет?

– М-м, – помотала она головой, – я особенная.

– Значит, я могу кормить тебя самыми вкусными пирожными, когда и сколько захочу? – усмехнулся Василий, отстраняясь вправо, чтобы пропустить прохожих. Где-то протяжно завыла сирена «Скорой помощи».

– Боюсь, что да.

Василий невольно рассмеялся. Взгляд сам собой перепрыгнул с дивного личика спутницы на кофейню через дорогу. Крафтовые таблички обещают чего-то вкусного и в большом разнообразии.

– Тогда пошли. Посмотрим, сколько ты сможешь съесть.

Раньше Василий жил, словно в некоем забеге. Как от первого лица и часто с экшеном. Если бы кто-то вдруг спросил, как же так получилось, что он живёт один в московской квартире, расположенной в относительно свежей новостройке, то ответа бы не получил. Он есть. Просто чтобы вспомнить всю логику подводящих событий, потребовалось бы много времени. А если не говорить об истинных причинах, то зачем тогда вообще говорить?

И вот сейчас вдруг обнаружил, что способен ненадолго словно выпадать из состояния первого лица, ну или вернее ловить особый философский ракурс: вдыхать ароматы кофе, выпечки и сиропов; любоваться красотой спутницы; наблюдать, как она кушает и смеётся, то процитируя что-нибудь на английском, то неожиданно вспомнив смешную историю. Сомнения всё ещё ютятся в его душе. Их почва – страх. Общество обусловило человеку жизнь, но оно же может и оборвать.

Вечер продолжился прогулкой. Ангелина успела в кофейне наболтаться и теперь выуживает из немногословного спутника рассказы о его жизни. Можно только удивиться терпению юной девушки, что неустанно пытается отколоть хоть кусочек от каменной глыбы васильевского самообладания.

На обратном пути завели речь о деле.

– Когда возвращаются родители?

– Вроде завтра.

– Скучаешь?

– In some ways. Одной мне тоже понравилось, – задорно сообщила Ангелина.

– Одной? – косо глянул он.

– Ну, Basil!

– Как поступим с алгеброй?

– Не знаю, – пожала она плечами. – Всё равно мне придётся идти к репетитору. У меня есть проблемы и с другими предметами. Хотя я очень стараюсь, Basil, я же обещала. Просто трудно даётся. Если бы как с английским, то у меня знаешь, сколько бы свободного времени было?

– Хорошо. Давай тогда ты походи к репетитору, но если что алгебру я помогу подтянуть. Вроде бы уже понял, как наиболее доходчивей тебе объяснять. Если он не сможет – подключусь я.

– Спасибочки! – заулыбалась Ангелина. – Ты для меня столько делаешь, что я теперь уже не знаю, как буду рассчитываться.

Коротенький лукавый взгляд. Василий поймал его, но разве можно сказать, чего он действительно хочет.

– Успокойся. Я делаю это не в долг.

– Такой хороший, – с обожанием посмотрела она. – Но я всё равно буду стараться тебя не обижать. Наоборот даже.

– Не знаю, не знаю…

– Эй! Чего не так?

– Покоя от тебя совсем нет. Работать мешаешь. Деньги теряешь.

Она с большими глазами в свете фонаря, под которым остановилась, посмотрела на мужчину. Он насладился выражением, выждал ещё немного и рассмеялся.

– Ладно, не переживай сильно. Я в шутку ругаю. Нет у меня на тебя зла.

– Уф-ф! Basil, я чуть не расплакалась, – со слезами на глазах, произнесла она. – Хотя нет, кажется уже…

Сдерживая рвущийся смех, Василий прижал Ангелину к себе. Она тут же стала лить слёзы сильнее, схватила его сзади и прижалась уже всем телом.

– Прости меня, пожалуйста… – послышался шёпот через икание.

– Давно уже простил, my Fairy, – проговорил Василий и с чувством втянул аромат её волос. Поцеловал в голову и стал поглаживать.

– Правда-правда?

– Да.

– Я тебе надоела, да?

– Нет.

– А если чуть-чуть?

– Нет.

– Даже самую милипусечку?

– Ладно, на милипусечку ты надоела. Но я ведь могу хотя бы иногда злиться на тебя?

Она кивнула.

– Вот и хорошо.

– Basil, я очень тебе благодарна, – обдала она теплом грудь.

– Бу-бу-бу.

– Ну ты-ы… – легонько стукнула девушка.

– Возьму теперь тебя в плен и всё прочее.

– А что там из прочего? – прорезался у неё голос.

– Всякое разное.

– Это больно, да?

– Иногда и не сильно, – осмелился сказать Василий.

– Тогда бери.

– Дурочка, – рассмеялся он, прижимая крепче.

Незаметно для обоих соседей опустилась бытовая суета, дни полетели быстрее обычного. Приехала чета Триптих. Был проведён совместный ужин, где Василий предстал героем, что следит за их непоседой и потому удостоился разных сувениров и отборной похвалы. Затем и на Ангелину, и на Василия навалились дела, где с одной стороны, учёба и подготовка к экзаменам, а с другой – плотный рабочий график. Мировая обстановка вдруг стала стремительно меняться, глава портала «Россия и Мир» призвал всех редакторов и авторов собраться с силами. Нужно было соответствовать повестке.

Впрочем, Ангелине советы по-прежнему требовались. Высылать фото получалось далеко не каждый день. После выматывающей работы, соскучившись по откровенным образам желанной девчонки, Василий испытывал невообразимое удовольствие от созерцания. Ангелина интуитивно ли, а может и с пониманием, высылала большие и яркие сеты, чтобы не прерываться на едва разыгравшемся аппетите. И это только сближало их.

Однажды спустя больше недели с последней прогулки в дверь Василия позвонили.

– Basil!!! – набросилась на него Ангелина, едва он открыл. – Съешь меня скорее, а то я умру от тоски!

– Привет, привет, – тепло отозвался Василий, обнимая соседку. – Дай я дверь закрою. Что случилось?

– Я безумно скучала и устала. Мне так плохо. Хнык!

– Бедняжка, – произнёс он, глядя в небесные глаза.

– Да-да, ещё какая.

– И молодец.

– Наверное.

– И умничка!

– Ой, спасибочки, – снова прижалась она.

– Есть уже не надо?

– Ещё не знаю, – капризно отозвалась Ангелина.

– А то я могу…

– Хи-хи, – больше ощутил грудью, чем услышал Василий. – Ты зомби, что ли?

– Я же не сразу съем.

– А как? – чуть отстранилась она и заглянула в лицо.

– Ну, тебе прям по пунктам?

– Мгу! – кивнула она.

– Это только для взрослых девочек.

– Я уже большая!

– Что-то незаметно.

– Ну ты, так нечестно, – стала вырываться она.

– Так! У тебя разве нет сегодня занятий с репетитором?

– Э-э… – замялась вдруг она. – Знаешь, я как раз хотела это обсудить.

– Не понимаешь, что говорит? – догадался Василий.

– Ой, нет, хе-хе, – нервно рассмеялась она, отводя взгляд, – с этим всё наоборот получается. Даже странно. Преподаватель он хороший, всё прям предельно ясно. Но в остальном…

– А что там ещё? – нахмурился Василий, потом спохватился и поманил на кухню. – Садись. Кофе, чай?

– Кофе.

Девушка собралась с мыслями, пока ароматный напиток разливался по чашкам, поэтому начала рассказ после первого глотка:

– Знаешь, Basil, с самого первого раза, ещё когда мама договариваться со мной ходила, Григорий Антонович смотрел на меня. Разглядывал, ну словно ощупывал, бр-р… – передёрнула она плечами. – Наверное, звучит по-дурацки, всё же мне нравится внимание, но тут немного иначе.

Василий нахмурился пуще прежнего. Пожилого репетитора можно понять – Ангелина настоящая красавица, взгляд так и притягивает. Возможно, он видит в ней внучку, ну или просто слаб на юных стрекозок. Будет не справедливо отказывать ему в эстетическом наслаждении, учитывая, что сам приник к цветку, как захмелевший шмель. Ревность, конечно, есть, да только что – завалиться вместе с Ангелиной и начать выяснять отношения? Он ей ни брат, ни родственник. Разве что сосед…

– И ладно бы это, – поджала она губки. – Я быстро привыкла и уже не замечала. Тем более он такой обходительный, просто капец. Ты даже не представляешь. В последние дни прям, ну… вился вокруг меня. Хе-хе, – опять нервный смех, – так смешно было. Но вчера он взял меня за руку, стал гладить… фе-а!

Ангелину снова передёрнуло.

– Я же не могу ему ничего сказать, Basil, – подняла она взгляд. – Григория Антоновича очень уважают. Мама тоже прониклась его подходом. Он нам скидку сделал. Да и по учёбе я намного успешней стала… Как мне быть, Basil?

Она бросилась к нему на грудь. Василий постарался мягче принять этот сумбурный порыв, усадил на колени, прижал.

– Всё будет хорошо, я решу эту проблему, – пообещал он. – Родителям не говори.

– Да, мне так не хочется выставлять его извращенцем, – пожаловалась она. – Я не знаю.

– Сколько ещё осталось до экзаменов?

– Почти две недели.

– Ясно. А сегодня ты просто не пошла на занятия?

– Да, – уткнулась она в рубашку.

– Тогда давай вместе. Я поговорю с ним.

– Basil? – встревожено вгляделась она. – Ты же просто поговоришь, да?

– Да, – улыбнулся он, умиляясь. В мыслях промелькнуло, что какой же всё-таки она хороший ангелок.

– Тогда пошли, – с воодушевлением воскликнула она. – Только можно я съем что-нибудь. I'm starving! – прорычала девушка.

– Конечно.

Пока Ангелина кушала, пока ехали на такси к репетитору, головой Василия овладели мысли. Всё говорит о том, что Григорий Антонович всё же любитель юной красоты. Обнаружив такую манию у себя, Василий стал подмечать и у других, поэтому догадки насчёт репетитора не вызвали какого-то откровения. В некотором смысле ситуация рядовая, но вот что он смел приставать к ученице – это не позволительно. Это нужно пресечь на корню. Не отказом от занятий, коль уж его педагогические навыки так нравятся Ангелине, а соблюдением дистанции. Василию показалось уместным сравнение, что его милая соседка похожа на уникальный драгоценный камень, за обладание которым постоянно вспыхивают конфликты. Впрочем – это не её вина. Наверняка многие из тех, кому досаждают вниманием из-за их красоты, отказались бы от неё в пользу спокойной жизни.

Живёт Григорий Антонович в свежей новостройке на пятом этаже. Входная дверь тоже намекнула о достатке владельца – широкая, массивная, с отличной отделкой деревом.

– Анжелочка, ну что же ты… кхм! А вы кто?! – встретил Василий требовательный чуть скрипучий голос.

– Григорий Антонович, это Василий, – смущаясь, представила девушка. – Вам с ним нужно поговорить.

– О чём же? – с подозрением посмотрел он.

– Давайте мы уже войдём, – вступил в разговор Василий, – и там уже обсудим?

– Что же, раз Анжелочка просит… Входите!

В просторной прихожей мужчины оглядели друг друга. Пожилой педагог оказался невысокого роста, лысеющий и практически седой. Голова большая, круглая, лицо гладко выбрито, несмотря на многочисленные складки кожи на шее и вокруг рта. Глаза на фоне размеров головы выглядят маленькими. Полноватый, он одет в брюки, майку и свитер.

– Может, вы пока дадите Ангелине задание, а мы в это время поговорим?

– Ладно, – противно согласился он. – Анжелочка, пойдём. Я покажу, что нужно будет сделать.

Вскоре Григорий вернулся и пригласил Василия на кухню. Квартира просторная, с отличной новой мебелью, но уже со шлейфом обжитости. Сели за длинный с расчётом на гостей стол. Пожилой мужчина принёс чайник, заварник и кружки.

– Чай травяной, успокаивающий. Давление, знаете ли.

– Понимаю, – кивнул Василий, наливая себе.

– Таки понимаете?

– Учитывая ваши вкусы и род деятельности, – твёрдо проговорил Василий, посмотрев Григорию в глаза.

– Хм… как интересно, – хозяин квартиры аккуратно сел, держась за стол и спинку стула. – Что вы имеете в виду?

– Георгий, – поиграл желваками Василий, – тема скользкая, а мне очень не хочется ходить вокруг да около. Хочу попросить вас прекратить знаки внимания в сторону Ангелины.

Пожилой педагог продолжительно посмотрел на молодого гостя.

– Без потери качества вашего преподавания, – добавил Василий.

Ещё одна молчаливая пауза. Затем Георгий Антонович показал на кружку и взялся за свою. Василий тоже сделал глоток.

– Нравится вкус?

– Неплохой, – оценил он. – Я бы даже хотел узнать состав.

– Любите чай?

– Да, намного больше, чем всё остальное.

– Я вот тоже, – с натужным выдохом проговорил репетитор и посмотрел в окно, что кутается в плотный и красивый тюль. – Что же, товарищ защитник чести моей юной ученицы, я вас понял. Обещаю поползновения, – тут он закашлялся, – тьфу! Всё никак от курева этого не отойду. Года два как бросил, а ещё выходит. Так вот, обещаю поползновения исключить из программы обучения.

– Благодарю. Буду признателен, – кивнул Василий и сделал глоток.

– А не утолите ли вы моё любопытство, Василий… Как бы выразиться корректней?…

– Я друг семьи Триптих и по совместительству приглядываю за Ангелиной. Довольно тесно приглядываю.

– А-а! – взметнулись его брови, а губы разошлись в улыбке. – Всё понятно. Это многое объясняет. Что ж, весьма похвально. Давайте поднимем эти чашечки за успешную сдачу экзаменов, не скажу нашей, драгоценной Ангелины.

– С радостью, – протянул Василий фарфоровую чашку навстречу. Раздался тонкий звон.

Георгий Антонович обернулся, открыл шкафчик и с натужным стоном выудил пакет.

– Вот, возьмите. Состав там написан, а пока будет вам подарок.

– Благодарю.

– Ну-с, а теперь извольте оставить нас наедине, Василий, – поднялся пожилой мужчина. – Доверяете?

– Да, теперь доверяю. Зайду только, попрощаюсь.

Ангелина пребывала в привычно-приподнятом настроении, умилительно грызя карандаш и считая что-то в уме. Довольный результатом, Василий покинул квартиру и решил пойти домой пешком.

Вольно или нет, но он полностью увяз в обстоятельствах жизни соседки. Ещё недавно она была просто докучающим фактором, фигурировали где-то на периферии. Извечный вопрос «А правильно ли я поступаю?» вновь взялся точить Василия. Вот только если раньше ему было больше почвы, то сейчас силы быстро угасли. Решение уже озвучено. И менять его Василий не собирается.

Глава 2. Уплывает в небо розовый кодама

После таких событий Василий стал каждый день интересоваться, как прошли занятия. Сегодня писать не пришлось – Ангелина заявилась в гости, чуть не рухнув на руки.

– Чего случилось?

– Не могу больше, Basil! Ненавижу учёбу, школу и экзамены!

В больших глазах застыло зимнее холодное небо.

– Абсолютно нормальное отношение.

– Издевательство какое-то, – ненадолго оторвалась она от груди.

Эти объятия стали для мужчины очень ценны. Ангелина чудно пахнет, причём далеко не всегда именно парфюмерной составляющей в средствах ухода – к ним примешивается её естественный запах, столь дурманящий и ценный. Она тёплая и мягкая, несмотря на относительную худобу. У некоторых девушек тело бывает твёрдым, что безотносительно к полноте, а вот васильевская фея мягка и податлива. В то же время, уже выучив каждый изгиб её тела, Василий молится на чудные контуры ключиц, рёбер и таза. В дополнение ко всему мужчина любуется цветом её длинных блондинистых волос. Есть в этом цвете нечто особенное, идущее из глубин существа. Вроде бы самые обычные вещи, но обладают магической притягательностью.

– Ты сейчас трудишься не ради экзаменов, Angel.

– А ради чего тогда? – удивилась она. Зимняя синева чуть осветилась.

– Так трудно потому, что ты формируешь навыки на всю жизнь. Совсем необязательно, что тебе пригодятся изученные знания. Многие ведь на это и упирают, мол, научите меня крутить болты, да притом только в одну из сторон – остальное вряд ли пригодится. Пока учишься и преодолеваешь себя, ты формируешь дисциплину, усидчивость. В мозгу происходит сложный процесс формирования архитектуры связей между нейронами. Школа кончится, потом ты окончишь университет, а эти связи останутся. И будут пригождаться в очень разных ситуациях. Поэтому совершенно неудивительно, что сейчас тебе так трудно – ты закладываешь фундамент на многие десятилетия.

Её глаза достигли максимального размера, а губки призывно открылись, выпустив струйку ароматного дыхания.

– Так здорово звучит! Нам такого не говорили, Basil.

– Пусть тогда эти знания будут твоим тайным оружием, – заговорщицки подмигнул Василий. – Все опустят руки и упадут, а ты будешь идти, зная, что всё не зря. Во имя большой цели!

– Здорово! – озарилось её лицо. – Правда, я ещё пока не знаю какая у меня цель.

– Очень многие не знают, Angel. Но часть из них всё равно её имеет, просто до конца не осознаёт. Ты из их числа, я уверен.

– Правда? – удивилась она.

– Безусловно.

– Вау! Это так круто. – Она заулыбалась и расслабилась. – Мне стало намного легче теперь.

– Пошли на кухню? – тепло улыбнулся Василий.

– Мгу, – сверкая глазами, кивнула она.

Девушке Василий заварил кофе – ей делать уроки и готовиться к экзаменам. Сегодня она пришла к соседу потому, что у родителей событие: в квартире гости, а Ангелину на фоне усталости стало раздражать их беззаботное веселье. Себе мужчина сделал чай.

– Как Георгий Антонович?

– Да нормально, – пожала она плечами. – Говорит, что я очень смышлёная и зря на себя наговариваю. Вообще-то мы закончили подготовку, но так как остались оплаченные дни, сейчас проходим программу следующего года.

– Замечательно. Ты молодец.

– Thanks, Basil! Ты мне очень помог.

Василий задумчиво сделал глоток.

– А, кстати, созванивался с бабушкой – передаёт тебе большой привет.

– О, ей тоже передавай, – едва не подавившись, воскликнула соседка. – Прям преогромнеший.

– Хорошо, – рассмеялся мужчина. – Она сказала, чтобы мы приезжали, когда у тебя начнутся каникулы.

– А… м-м… Да, конечно, – вдруг замялась Ангелина. – Обязательно надо съездить.

– Что-то не так?

– Oh, no, Basil. I am okay, просто кое-что вспомнилось, – отвела она взгляд, а потом вернула, но уже по-прежнему весёлый. – Не обращай внимания, пожалуйста.

– Как скажешь, – чуть улыбнулся мужчина, – но ты знаешь, к кому обращаться, если что.

– Божечки, какой же ты классный! – воскликнула она и словно на крыльях вспорхнула с диванчика для лёгкого поцелуя в щёку.

Василий благодарно принял сей знак внимания.

Немногим позже, соорудив для девушки условия для учёбы, мужчина занял своё рабочее место, принявшись просматривать ряд ток-шоу и обзоров на «YouTube». Вал информации только нарастает. Чтобы быть на острие иглы, нужно безошибочно считывать повестку и настроения. Не так-то просто выбраться из лона нынешнего состояния, чтобы родиться обновлённым. Может случиться всё, что угодно.

Василий ощутил, как отступает противное чувство рутины. Своим дивным образом Ангелина скрашивает даже то, что скрасить, кажется, невозможно. Решив сделать сюрприз, открыл вкладку заказов еды на дом и оплатил пару суши-сетов с сёмгой и огурцом, а также один ассорти. На десерт выбрал творожные пирожные и амаи миру – сырно-ягодный десерт в стеклянном стакане. Доставку пообещали осуществить в течение двадцати минут, «только крылья протрут», а пока их Карлсон заводит свой мотор, Василий отправился на кухню сделать чай. Нужен отборный зелёный. Невзначай поинтересовался, много ли успела сделать Ангелина.

К счастью, почти всё. Это развязало руки, и в ход пошёл памятный подарочный чай. Не корысти ради, а момента для.

Сюрприз удался. Счастью усердной ученицы не нашлось предела. Найдя столь прекрасное применение деньгам, Василий блаженно поглощает роллы и любуется на светящееся сосредоточие милоты.

– У тебя что-то хорошее произошло? – поинтересовалась она.

– Можно и так сказать.

– Не, ну в честь чего мы так круто ужинаем?

– Да просто так, – выдохнул Василий. – Тоже устал. Деньги, конечно, идут и не малые. Начальник словно решил проверить меня золотом…

Устроитель банкета умолк, вспомнив крылатую фразу. Выходит, не устоял он, пал пред соблазном.

Василий прицокнул и с лёгкой досадой помотал головой, а затем с грустью посмотрел на Ангелину.

– А это разве плохо? – наивно спросила собеседница.

– Хорошо. Я рад финансовой свободе. Просто, когда отработаешь часов двенадцать в день, ничего и не хочется особо. Да и, если посмотреть, у меня есть всё необходимое.

– Хи-хи, мне бы твои проблемы. Я столько всего хочу, но родители запрещают покупать. Говорят, надо быть сдержанной.

– Хорошие они у тебя.

– Вообще ты прав, – охотно согласилась Ангелина, – только сейчас лучше домой не ходить.

– Почему? – рассмеялся Василий, видя её сморщившееся лицо.

– Ой, они когда выпьют, то начинается такое «сю-сю, му-сю», что хоть вешайся. И все их друзья такие же. Как слюнявые собаки оближут всю. Не могу это терпеть.

– Angel! Ты не должна сравнивать своих родителей и их друзей с собаками.

– Ну, прости, Basil. Я, чтобы ты понял, так выразилась. Когда они трезвые – другое дело, а стоит налакаться…

– Хорошо, хорошо. Пьяные действительно зачастую могут вызывать отвращение.

– И вообще, собачки же неплохие. Совсем даже милые.

Василий рассмеялся и кивнул.

Красивый заварник с драконами и китайскими письменами вскоре опустел. Ангелину стало клонить в сон.

– Тебя проводить к себе?

– Ой, Basil, а можно я у тебя посплю? – попыталась она состроить жалобное лицо на фоне сонного выражения.

– И что я скажу твоим родителям потом?

– Будто они спросят, – отмахнулась она, словно пьяная. – Ну позязя?!

Василий закрыл глаза и глубоко вздохнул. Надо признать, что такого исхода он ожидал.

– Значит так – не смей засыпать сейчас! Я пойду приготовлю постель.

– Yes, my Lord! – махнула она ладошкой возле виска.

– По заднице дам, – с досадой отозвался Василий и скорее пошёл готовить комнату ко сну.

Времени заняло больше обычного, ведь он давно не менял постельное бельё. Пока заменил, пока приготовил себе на полу, прошло минут двадцать. С кресла донеслось:

– Не могу больше, Basil, пожалей меня.

– Да всё уже! Иди сюда.

– Нет, отнеси меня, а то я точно упаду, – заявила она заплетающимся языком.

– Несносная девчонка!

– Не злись, Basil. Ты единственный, кому я доверяю. Самый-самый, между прочим… знаешь?

– Молчи уже, дурочка, – выдохнул он, ощущая смущение. Легко поднял своего ангелочка. – Ваше ложе готово, извольте сомкнуть глаза и спать.

– А ты будешь рядом? – посмотрела она, наполовину раскрыв веки.

– Да, я на полу постелил.

– М-м, – подняла она руку и погрозила пальчиком. – Я хочу, чтобы ты лёг рядом, Basil.

– С ума сошла?

– Ну, пожалуйста.

– Так нельзя.

– Я никому не скажу.

– Сгубить меня хочешь?

– М-м, – сонно помотала она головой, – просто ты хороший.

Василий бережно положил ношу на постель. Выпрямился, но был пойман за руку.

– Я только свет выключу и приду.

– Хорошо, my Master, I’ll be waiting… – прошептала она засыпая.

Василий вернулся. Осторожно лёг, затем бережно просунул ей под голову руку, прижался, ощущая, как встрепенулось естество. Затем обнял, вдыхая аромат безумно желанной и обожаемой девушки, сделал пару медленных вдохов и выдохов, успокаивая демона похоти, а потом заснул. Как никогда прежде.

Размеренно пришло утро, уличными звуками толкаясь в открытое форточкой окно. Давно сел смартфон Ангелины, а у Василия будильник не был выставлен. Первым заворочался мужчина, тем самым пробудив девушку.

– Доброе утро, Basil, – сонно заулыбавшись, проговорила она. – Как ты спал?

Василию понадобилось немного времени, чтобы прийти в себя и всё обдумать.

– Доброе, Angel. Спал хорошо, спасибо. А ты?

– Мне у тебя всегда лучше спится. Представляешь?

– Догадываюсь.

– Хи-хи, – прыснула она, – это как?

– Да так… – проворчал он, отворачиваясь, чтобы взять телефон. В мыслях промелькнули слова о девичьей чести, но решил сказать другое: – Что ты даже готова проспать уроки ради этого.

– Что-о?! – взметнулась она на кровати, а Василий с кривой улыбкой впитал глазами сей грациозный прыжок. Хорошо, что девушка в одежде, а то пришлось бы ей делать такой же обратно. – Божечки, Basil, ну почему ты меня не разбудил?

Он насладился страдальческим выражением лица и отвечает:

– Не переживай так. Сейчас только восемь. Ко второму успеешь.

– Блин, ну ты-ы! – набросилась она сверху, подключая подушку. – Нельзя же… так… пугать!

– Ах ты паразитка, – завёлся Василий, принявшись её щекотать. – Я тебе покажу!..

Оба сплелись в шуточной борьбе. Квартира наполнилась переливчатым хохотом Ангелины. Белая маечка с рисунком пони задралась, и Василий принялся щекотать на живую, ощущая, как напряглись жгутики мышц под бархатной кожей. Бесстыдная тряпица ушла выше. Под ней ничего не оказалось, и мужчина с удовольствием рассмотрел наметившуюся грудь. Ангелина этого даже не заметила. Откинув голову, продолжает хохотать, хотя Василий теперь лишь изредка тыкает в неё пальцем.

– Ай! Всё!.. Хватит!… А то я… Ах-хах-хах! Сдаюсь! Хватит, Basil!.. Я сейчас…

– Чего? – убрал он руки.

Ангелина, понемногу успокаиваясь, отвечает:

– Хи-хи, нам придётся прибегнуть к твоей помощи. Если ты понимаешь, о чём я.

– Понимаю, – улыбнулся он. – Так, если нужен душ – иди. Я пока быстро завтрак приготовлю.

– Мне надо домой сбегать, – поднялась она, только сейчас одёргивая майку и, кажется, всё ещё не понимая, как высоко та была задрана.

– Ты там посмотри, чтобы соседей не было. И для родителей что-нибудь придумай.

– Ага, ладно. А предки спят ещё. Я щас…

Девушка ускакала к себе, а Василий смог, наконец, распрямиться. Утренняя эрекция умножилась на возбудитель, и теперь он хочет только одного.

Поморщившись и предусмотрительно накинув длинный свитер, мужчина преодолел соблазн, пошёл на кухню.

Впрочем, Ангелина не была бы собой, если не поспособствовала удовлетворению Василия. Он не стал терзать себя соображениями, специально ли, исходя из некой рано развившейся расчётливости, либо же интуитивно радует своего самого верного фаната. Слишком непосредственная и ветреная у него соседка, поэтому, когда мужчина вошёл в душ и обнаружил её трусики, желание мгновенно опьянило голову, а кровь быстрее ветра устремилась к паху, наполняя немалых размеров член звенящей, подрагивающей готовностью. Можно ли осуждать иссушенного жаждой путника, что к чаше прильнул он грубо и жадно, что воду не пьёт, а кусает? Испытуемый страстью, как испепеляющим солнцем, Василий нашёл спасение в этом дивном кусочке ткани, яркостью и благоуханием напоминающем оазис.

Вечером того дня приходил отец Ангелины с извинениями за неудобства, мол, годовщина свадьбы, гости приходили, а дочке готовиться надо было, потому пришлось стеснять и так уже столько сделавшего для них соседа. Василий заверил, что никаких проблем нет, – про себя облегчённо выдохнув и возблагодарив Вселенную за таких соседей, – потом пригласил Владимира выпить чая. Посидели душевно, помянув многое.

Трусики Ангелина получила уже постиранные. Василий сослался на то, что те случайно попали в закладку, а обнаружил их, когда развешивал бельё. Девушка вспыхнула и скорее забрала мешочек. Так как ушла, не поднимая глаз, то не смогла увидеть, что и Василия взял стыд.

Началась экзаменационная неделя. По каждому предмету Ангелина докладывала в мессенджер. Учитывая, сколько сил заняла подготовка, полученные пятёрки не воспринимались как что-то экстраординарное, скорее как заслуженное подтверждение. Когда всё закончилось, окрылённая девушка вернулась домой. Родители устроили праздничный вечер, куда, ясное дело, был приглашён и Василий. В этот раз он занимал положенное место рядом с Владимиром и Марией, а Ангелина была с подружками. Вечер прошёл очень весело, аниматоры отработали отлично.

Сначала экзаменационная неделя с, в общем-то, формальными сообщениями о результатах, потом некий сумбур последующих дней. В итоге Василию пришло откровение, что они с Ангелиной давно не виделись. Причём в душу вкрадчиво закрались подозрения о неслучайности этой тенденции. Мужчина позволил поселиться в голове мыслям, что девушка потеряла к нему интерес. Это потянуло за собой решение не навязываться и, в итоге, сначала надо было ехать к бабушке помогать – плюс три дня, потом съезд редакторов в Петербурге – пять, а когда Василий заглянул в диалоговое окно с Ангелиной, то с горечью увидел последнее дежурное сообщение недельной давности, вызвавшее в момент получения только досаду.

Ему и так стали говорить, что уж больно он стал желчный и раздражительный. Для некоторых статей это было неплохо, но так как нужно поддерживать интерактивное сообщение в комментариях, Василия в итоге попросили на них не отвечать.

Он и сам это понимал. Особенно раздражала неясность. Да и собственная зависимость тоже. В итоге он не выдержал и написал Ангелине. Назначил встречу на вечер.

Пока дождался, весь извёлся. Десятый раз протёр стол, переставил предметы на кухне, подогрел чайник… Жизнь бывает удивительной. Казалось бы, не было ни ссор, ни претензий, но только лишь из-за продолжительной паузы в общении может родиться ужасающий монстр каких угодно сомнений.

Звук дверного сигнала пробрал Василия как удар током. Он поспешил открыть. Ангелина переминается с ноги на ногу и отводит взгляд. Как всегда красивая и нарядная. В чёрном платье до колена, на котором рябиновым цветом выделяются ажурные украшения.

– Привет, – пропищала она.

– Здравствуй, Angel. Проходи, пожалуйста.

Она аккуратно прошмыгнула, хотя Василий полностью освободил проём. Дверь гулко закрылась, и мужчина пошёл следом за гостьей.

– Чаю?

– Лучше кофе, – с нервным смехом ответила Ангелина. Села не на диванчик, как раньше, а на краешек стула. Василия это немного рассердило.

Для напитков всё было уже давно готово. Не прошло и минуты молчания, как в руках у обоих оказалось по чашке. Мужчина взял другой стул и поставил напротив. От такой близости Ангелина пуще прежнего выпрямилась, раскраснелась и отвела взор.

– Итак, – произнёс Василий, а девушка вздрогнула, – я хочу знать, что случилось?

– А что-то случилось? – бросила она робкий взгляд.

– Angel! Не прикидывайся, что не понимаешь. Я тебя обидел?

– Ой, нет, конечно! – встрепенулась она и тут же снова приняла прежний вид.

– Почему же ты тогда перестала приходить ко мне?

– А, ну-у… ты же говорил, что я мешаю… – пролепетала она, в итоге затихнув.

– Не припомню, чтобы тебя это останавливало.

– Хе-хе, – вырвался у неё нервный смешок, – это точно.

– Тогда прекрати увиливать и скажи как есть, – строго произнёс Василий, но, видя, как она ещё больше напряглась, добавил: – Я больше не могу этого переносить. Надо прояснить наши отношения.

– Наши отношения… – эхом отозвалась она, тут же прикрыв себе рот.

– Angel, мне не всё равно, понимаешь? Ты стала избегать общения. Даже в «Вотсаппе» не пишешь. Неужели всё? Мы больше не… – тут он замолчал, ибо оказался не готов закончить фразу.

– Нет, стой! – снова вспыхнула она. Потом дёрнулась и замолчала.

– Да блин! – не выдержал Василий и схватил её за плечи. Привлёк. – Скажи уже, Angel!

– Я… я… не знаю, Basil. Это такое, ну-у… просто ты ведь… для меня стал… – закончила едва шевеля губами она, во все глаза смотря в его. – Стал для меня…

Василий вздрогнул, сбрасывая зыбкий паралич неуверенности, и стал склоняться для поцелуя. Перед самым соприкосновением губ услышал:

– Всем…

Мысли смело ядерной волной чувств. Поцелуй завладел разумом мужчины, вкус её рта стал самым важным, что есть в мире. Робкая игра с языком обрела сакральное значение, как первая зелень по весне.

Не помня себя, Василий оторвался. Ангелина смотрела мокрыми, широко распахнутыми глазами.

– Я поступил плохо?

– М-м, – медленно покачала она головой.

– Кажется, я люблю тебя, Angel. Мне было так плохо всё это время. Зачем ты мучила меня?

– Я не специально, my darling, – с чувством произнесла Ангелина, подняв руку к лицу мужчины и погладив его. Она всё так же завороженно смотрит. – Я испугалась. Я не знала, что со мной. И до сих пор ещё не знаю. Прости меня.

– С радостью.

Они опять поцеловались, будто бы открывая для себя новый мир. Василий с удивлением отметил, как пылко реагирует и ощущает это. С другими всё было иначе.

– Basil, – отстранилась вдруг Ангелина, – я хочу кое-что тебе сказать. Мне было страшно раньше, а теперь я решила.

Он кивнул.

– Так как я хорошо сдала экзамены, мне предложили поездку в Англию на несколько месяцев. Вроде как по обмену, но с их стороны никто не приедет. И вот, я не знала ехать или нет. А теперь решила, что не поеду! – бурно сообщила она.

– Почему? – нахмурился он.

– Ну-у… понимаешь… – тут же засмущалась девушка. – Я столько всего передумала. Это ведь долго. Может три, а может четыре месяца. Пока меня не будет, ты… ну-у… забудешь обо мне и всё.

Василий не сумел сдержать смеха и в голос расхохотался, потом спохватился и, видя, что Ангелина готова расплакаться, говорит:

– Глупышка моя. Никуда я не денусь и не забуду тебя. Ты надёжно поселилась тут, – показал он на грудь. – Ещё у нас есть «Вотсапп».

– Но… – распахнула она глаза.

– Погоди. Angel, я ведь тебе уже говорил, что сейчас ты занимаешься очень важным делом – тренируешь ум на долгие десятилетия. Это очень важно. С моей стороны будет подло лишать тебя такой возможности. Ты сможешь прекрасно овладеть языком, познакомишься с культурой, посмотришь другую страну. Нужно ценить такие возможности. Они не у всех есть, поверь. Обещаю, что дождусь тебя. А потом мы, как и прежде, будем сидеть у меня и гулять по городу.

– Честно-честно?

– Даю слово.

– Ах, Basil! – разревелась она и бросилась на грудь. – Ты такой классный.

– Мой ты ангелок, – прошептал он. – Обещаешь, что поедешь?

– Мгу!

– Вот и хорошо. А советы мои тебе всё ещё нужны?

– Хи-хи, – подняла она счастливый взор, как отражение неба после дождя, – очень нужны. Посоветуешь мне?