Повязанные (СИ)

Глава 1

День не задался с самого утра. Чуть не проспала работу, больно ударила мизинчик о ножку кровати, когда в спешке собиралась, обожгла палец зажигалкой, сигарета так вообще пополам переломалась, а вторая тухла без конца. В довершение ужасного утра меня сбил велосипедист и я упала в глубокую лужу. Вчера как раз прошёл сильный дождь.

Поднимаясь, прорычала какое-то ругательство, даже сама не поняла, какое. Выплюнула потушенную водой сигарету и пнула велосипед.

― Эй! Обалдела?! ― крикнул щуплый паренёк, отряхивая коленки. Синяя форма и большая сумка на багажнике выдавали в нём почтальона. Сам он в лужу не попал, даже особо не пострадал.

― Смотри куда едешь, ― прорычала в ответ и поспешила на работу, закуривая третью за это отвратительно утро сигарету.

Массивное серое здание встретило меня привычным шумом. У сыщиков всегда шумно. То потерпевшие шумят, то работники, а то и все сразу. Сегодня же среди общего шума выделялась ярко накрашенная барышня в легкомысленном голубом платье и сером пальто, сползшем с левого плеча. Чёрная вуалетка едва держалась на тёмно-русых волосах, женщина эмоционально размахивала своим чёрным ридикюлем. Небольшими крепкими каблучками она ез конца топала по каменному полу, всеми силами пытаясь привлечь к своей проблеме внимание.

― Найдите моего мальчика! Вы обязаны! Просто обязаны отправить отряд на его поиски! А если он потерялся? А… А если его похитили? ― такого громкого всхлипа я ещё ни разу не слышала.

― Госпожа Пропхет, вы же знаете правила, ― ко мне подошёл стражник, немолодой весёлый мужчина с блестящей лысиной, вечно жующий зубочистку. Руки он прятал в карманах форменных брюк, и в целом выглядел вальяжно.

― Что? ― недовольно откликнулись, не понимаю, чем я уже успела нарушить порядок. Изо рта выпала сигарета. ― А, проклятье!

Нагнулась за орудием преступления и выкинула в мусорку у двери. И третью скурить мне было не дано.

― Что за дама? ― спросила всё у того же стражника, Корда. К себе спешить не хотелось, там однозначно появилась ещё парочка дел.

― Леди Силия потеряла сына на прогулке в парке, ― пояснил мужчина и принялся строить свои теории, притоптывая правой ногой на каждое третье слово: ― Видится мне, что мальчишка просто на что-то отвлёкся, а мамаша в это время болтала о чём-нибудь со своей подружкой, не глядя на отпрыска. Найдут его всё в том же парке. Кстати, госпожа, вам бы переодеться, а то и простудиться можете.

― Гадство! ― я уже и забыла, что после падения в лужу моя форма приобрела несколько больших пятен. Как-то быстро привыкла к мокрой одежде. Благо осень ещё радовала тёплыми деньками.

Поспешила к себе в кабинет, здороваясь по пути с коллегами. Кажется, мои приветы звучали как проклятья. Смотрели все на меня с опаской.

В кабинете оказалось открыто окно, и только я распахнула дверь, сквозняком с моего стола сдуло почти все бумаги. Ор мой, наверное, слышали на том конце города. Хлопнув дверью, распахнула платяной шкаф из потрескавшегося от времени светлого дерева, оторвав верхнее крепление на правой дверце.

Я устала даже ругаться. Нервно хихикнув, придержала дёргающееся веко. Этот день становится всё отвратительнее. Боюсь представить, что ждёт меня вечером.

Сменная форма всё-таки лежала в шкафу. Только размер её был мне великоват. Пять лет назад я была куда полнее, да и, чего уж, счастливее. Тогда я ещё не знала, насколько тяжело быть сыщиком. Да к тому же в отделе по убийствам.

И хватило же у меня ума настолько старую форму хранить в кабинете, а все новые тащить домой!

Затянув ремень потуже, сложила грязную форму в неаккуратную стопку и побежала в подвал. Если я сейчас не сдам форму в чистку, то потом я о ней вспомню через месяц в лучшем случае. Благо у нашего бюро была своя прачечная, как раз на такие случаи.

Возвращалась к себе также стремительно, будто надеялась, что быстрым темпом обгоню все неприятности.

― Госпожа Пропхет, госпожа Пропхет! ― за мной бежала Дина, местная подай-принеси-позови-передай. Кажется, девушке нравилась эта работа, во всяком случае никто от неё ни разу жалобы не слышал. Дина едва поспевала за моим широким шагом.

― Что? ― всё так же недовольно откликнулась.

― Вам бумага пришла, ― запыхавшаяся девушка сдула с лица каштановую прядку и протянула мне конверт из желтоватой бумаги.

Кивнув, забрала письмо и скрылась в кабинете.

«Милая Маго,

Печалит меня, что пишу Вам со столь скорбной вестью, но увы… Уж пять лет как мы не виделись, милая моя. И вот момент долгожданной встречи, омрачённый таким событием! Знали бы Вы, как трудно мне пришлось писать Вам столь грустное письмо, увы, увы… Прошу, будьте сильной, не печальтесь долго, милая моя!

Не могу откладывать. Кидаюсь в омут! Сестра Ваша, прекрасная Равия, почила вот уже неделю как. Уж сколько я ходила к дознавателям! Никто не может сказать мне хоть словечко о дорогой госпоже!

Прошу! Молю Вас! Приезжайте в дом отчий, милая Маго! Я больше этого вынести не сумею!

Ваша преданная и всегда Вас искренне любящая Олли»

Я раз пять перечитала витиеватое письмо няни. Сестра погибла? Да что за бред! Скомкав письмо, запустила руки в волосы.

― А-а-а, ― протянула едва слышно. Посмотрела на потолок, на пыльную простенькую люстру, нашла паутину в углу над платяным шкафом.

Няня не стала бы писать такое письмо без причины. Но поверить в смерть сестры мне никак не удавалось. Ну бред же! Кому она дорогу перешла? Да не могла!

Если я туда приеду, а сестра окажется дома, я такую бучу там устрою! Или это их хитрый план, как меня заманить в гости? Уж на такое-то событие я бы всё-таки взяла отпуск.

И так, уверив себя, что это просто очень глупый план сестры по моему выманиванию, я пошла к начальнику отдела просить две недели отпуска. Он как раз намекал на то, что неплохо бы мне уже отдохнуть.

***

― Маго, милая! ― с крыльца сбежала полная немолодая женщина, кутаясь в тёплый платок. По её измождённому лицу и полным слёз глазам я тут же поняла, что письмо не врало. И мои хлипкие надежды на розыгрыш окончательно развеялись. ― Вы приехали!

― Всё твои новости, няня, ― пробурчала, терпеливо ожидая, когда женщина перестанет меня обнимать. Эмоции я давно научилась сдерживать, и печаль свою задавила где-то глубоко внутри себя. ― Так и что случилось?

― Пойдёмте сперва в дом, отужинайте, ― няня громко всхлипнула, промокнула глаза бирюзовым платочком. И подхватив меня под руку, повела в дом. ― Совсем уж исхудали в своём Тиссале.

― Ня-аня-а, — недовольно протянула. Больше пяти лет меня не было в родных краях. Хотя я бы и дольше тут не появлялась. Не нравился мне этот город, всё время чудилось что-то странное. Да и матушка с сестрой вели себя чрезвычайно загадочно. Так что сбегала я из этого города с облегчением, что больше сталкиваться с местными странности не придётся. Даже письмами мы практически не обменивались. Так, раз в пару месяцев что-нибудь напишем друг другу.

В обеденной зале уже сидела матушка, непривычно осунувшаяся, ставшая как будто полупрозрачной женщина. Ранее пышущее здоровьем и жизнерадостностью лицо побледнело, глубокого синего цвета глаза запали. Даже пышная золотистая копна волос превратилась в куцый хвостик. Сердце кольнуло. Да, я перестала чувствовать былую привязанность к матери, какую испытывала в детстве, но даже сейчас её облик меня печалил. Нестерпимо захотелось закурить, и я тут же вынула сигарету.

― Маго! ― охнула няня, прикрыв рот руками. В её взгляде причудливым образом смешались недоумение и недовольство. Я цыкнула на няню и попросила её нас покинуть. Женщина надула пухлые губы, но всё же молча ушла, тихо прикрыв за собой дверь.

Я села напротив матушки, стряхивая пепел в бокал с красным вином. Передо мной стояла тарелка со свиным стейком и запеченным картофелем, овощной салат и небольшая тарелочка с разными сырами. В этом доме любой приём пищи не обходился без сыра, матушка и сестра его безумно любили. Да и я раньше от него была без ума, но, уехав из дома, перестала его есть, чтобы не вспоминать прошлое.

― Здравствуй, Маго, ― когда-то звонкий голос матери стал непривычно тусклым, тихим, она едва не шептала. Она смотрела исключительно в центр круглого стола, где возвышалась ваза с тёмно-красными цветами. Шесть роз.

― Здравствуй, матушка, ― я сделала очередную глубокую затяжку. ― Что произошло? ― решила не тянуть, неосознанно желая сбежать от такой чужой мне матери.

― Что же, даже не поинтересуешься моим самочувствием? ― она горько усмехнулась, не отрывая взгляда от вазы. Поплотнее закуталась в чёрную шаль.

― Хреновое, я же вижу, ― резко ответила. Не знаю, почему, но говорить вежливо у меня не было ни малейшего желания. Наверное, обида на неё всё ещё крепко держалась внутри меня. Обида на то, что мне они предпочли свои странные дела. Почти что бросили меня когда-то.

― Ты изменилась, ― наконец матушка посмотрела на меня. ― Стала жёстче.

― Жизнь заставила. Выживать одинокой девушке на свои средства крайне тяжело.

― Что же не осталась дома?

― И к чему бы это привело? Я и так едва рассудка не лишилась в этом проклятом городе, ― зло прошептала. Бросила окурок в бокал и полезла за новой сигаретой.

― Ты лишь не желала принять саму свою суть, ― матушка покачала головой.

― Вот только не надо про эти свои мистические сути, а? Хватит с меня этого бреда! Больше я в это не поверю. Говори, что произошло.

― Ох, дитя моё, оно тебя найдёт, как ты не отнекивайся, ― взгляд матушки вновь вернулся к вазе. Я недовольно цыкнула. Эти разговоры мне осточертели ещё в юности. Она всегда говорила про какую-то мою суть, а когда не дожидалась какого-то эффекта от своих слов, уходила с разочарованием на лице. И пояснять ничего не желала. ― Равию нашли в поле за городом, высушенную, с метлой в руке. Это всё, что нам сообщили, ― из глаз матери полились слёзы. А я почувствовала себя распоследней сволочью. Могла бы хоть сегодня не ругаться с ней! Матери и без того тяжело.

― Ясно, ― и закинув второй окурок в бокал, принялась быстро поглощать ужин. Я не ела целый день, погоняя коня. Отпуск мне выдали с сегодняшнего же дня, потому я, оседлав своего служебного коня, поспешила сюда, чтобы время не терять. Даже домой за вещами не заскочила, только сумку рабочую взяла.

Матушка молча плакала, даже не всхлипывала. Она действительно постарела. Горе забирает многие года.

― Пойду к себе, ― закончив с едой, я сбежала в свою комнату, оставив мать в одиночестве любоваться розами.

Няня зашла ко мне прямо перед сном. Я уже оделась в старую сорочку и расстелила кровать, когда в мою дверь тихо постучали. От служанок я отвыкла, потому старалась их лишний раз не тревожить. Зачем их звать делать те дела, с которыми я и сама могу без особых проблем разобраться?

― Маго, милая, это я, ― голос няни дрожал.

― Заходи.

Немолодая женщина тут же прошмыгнула в комнату и замерла у входа.

― Что случилось? ― спросила с лёгким недовольством. Я хотела поскорее уснуть, чтобы этот невероятно отвратительный день наконец закончился.

― Я… Что же… ― замялась женщина и неожиданно разревелась, бросившись мне в объятья. ― Что же делается-то?

Я молча похлопывала её по спине, пока женщина не успокоилась. Я не умею утешать людей. И слёзы чужие ненавижу. Потому предпочитаю в такие моменты просто молчать.

Когда всхлипы унялись, я отстранила няню от себя, посмотрела в опухшие глаза, в который раз удивляясь их необычному золотистому цвету.

― Простите, Маго, ― женщина смутилась своего вида и поспешила спрятать глаза за платочком.

― Что ты знаешь о том, что произошло?

― Немного… Равию нашли в поле, совсем голую… Непотребство-то какое, ― едва вновь не расплакавшись, пробормотала она. ― И господин Акма пропал.

― Который всегда за сестрой ходил хвостом?

― Угу, ― няня кивнула.

― Ясно, ― задумчиво пробормотала. Может, это его рук дело? И он пропал лишь потому, что хотел сбежать от правосудия? ― Иди к себе.

― Но… ― попыталась что-то сказать няня, но оборвала себя. Поклонилась мне. ― Спокойной ночи Вам, Маго.

― И тебе, няня.

Уже лёжа в кровати, я стала обдумывать завтрашний день. Куда сходить первым делом? В местное сыскное бюро, на место преступления или порасспрашивать её близких знакомых? Если уж за неделю поисков никто ничего не выяснил, я сама до правды докопаюсь.