Поймать ведьму

Пролог

Ветер бросил горсть листьев мне в лицо, дунул холодным влажным воздухом, пробрался под борта пальто, проникая, казалось, в саму душу. Дыхание вырвалось из груди, облачком поднимаясь вверх. Осень. Снова осень.

Как это всегда бывает, все снова вернулось на круги своя. Иногда мне даже начинало казаться, что ничего на самом деле не было. Но боль, затаившаяся где-то глубоко внутри, не давала обмануться. «Было!» — кричала она, и только боги знают, чего мне стоило это показное равнодушие в наши редкие встречи с ней или с ее драконом.

Черт! Даже оставшись наедине с собой, я не смог бы ответить на вопрос любил ли ее на самом деле. Была ли она той самой для меня. Но в редкие моменты, когда позволял себе забыться в алкогольном тумане, я то и дело начинал мысленно строить многоходовые комбинации мести удачливому ублюдку-дракону. Ведь он сумел то, что не удалось мне: он полюбил. Замыслы были гениальными, но им никогда не суждено было сбыться: на за что на свете я не стал бы вредить так тяжело доставшемуся ей счастью.

И ведь ничего особенного в ней не было. Маленькая, худенькая, как тростиночка, мне вечно хотелось ее накормить. Потерявшаяся раяна, и вот это было нонсенсом. Да ещё то, что она превращалась в смешного крохотного дракончика. Помню, сколько мне пришлось приложить усилий, чтобы не расхохотаться, впервые увидев ее во второй ипостаси.

Да, смешная симпатичная девчонка. Я сообщил Его Величеству о бесхозной раяне, получил приказ приглядывать за ней. Вот только с каждым днем я стал привязываться к ней все больше и больше, узнавая ее и восхищаясь. Она разбудила во мне азарт, зацепила за потаенные струны души, разворошила желания. А затем темные похитили ее, и это стало началом конца.

Как давно это было и как недавно. Сколько лет уже прошло? Сто? Сто лет? Да. Император сменился на троне, на монетах блистает гордый профиль его сына-художника. Он носит парадный мундир и корону, принимает почести и устраивает приемы, посещает балы, устраивает турниры и едва ли не ежедневно меняет любовниц, отчаянно гоня от себя мысли о смертях и разрушениях, из-за глупого указа «О ведьмах». Вот, собственно, и все его обязанности.

Мне же, волею предыдущего императора и вождя дейеримов, скрепивших союз нерушимым магическим договором, дарована участь серого кардинала. Именно я пылюсь в душном кабинете, распутывая очередной заговор, именно мой голос последний в любом политическом вопросе, именно я разгребаю все то дерьмо, что неизменно сыплется на голову, учитывая как необъятна наша империя Калахару.

Я все так же у подножия трона, как и сто лет назад — твердыня и опора. Стальной кулак — стальное сердце. Кровоточащее временами сердце.

Глава 1

Ветви елей ласково касались моей макушки, поглаживали длинными пальцами, скрипели разными голосами, делясь своими радостями и печалями. Заплечная клеть была полна корешков, веточек и листиков, которым вскоре суждено было превратиться в целебные зелья, сильнодействующие яды, а то и в маг-препараты. Хороший улов сегодня.

Я остановилась неподалеку от своей избушки и прислушалась, вдохнув полной грудью воздух, зашептала:

— Лес-лес, ты все видишь и знаешь, что у корней твоих и у крон вековых. Все ли спокойно?

«Спокойно», — прошелестела в ответ не потревоженная путниками трава. «Спокойно», — подтвердил огромный древний дуб, в корнях которого и расположилось мое жилище.

«Вот и хорошо», — кивнула я и поспешила домой. Работы невпроворот.

Приветливо замекала гуляющая где ей захочется коза Вешка, словно по команде со всех близ растущих кустов под ноги бросились куры, мотнул головой небольшой дворняга-пес Байри. Вот такая она — жизнь лесной ведьмы.

— Сейчас! Сейчас всех покормлю! Прямо-таки несчастные какие. Словно и не вам утром до отвала корма было оставлено.

Я часто разговаривала в голос сама с собой вот так, как сейчас. Или с животными. А ещё с лесом, с духами, с элементалями и сущностями природы иногда. И никто другой не сумел бы расслышать, распознать ответ. А я могла! Потому и ведьма. Н-да, а ведь не так давно нас на кострах жгли да камнями забрасывали. И кто жег? Маги!

Бред? Да не скажите! Темные времена были. Темные, тяжелые и опасные.

Оно-то как вышло. Более столетия назад в наш мир проник Черный бог со своими созданиями — дейеримами. Много лет между империей и незваными гостями шла кровопролитная война. Сам бог был назван злом во плоти, а его создания — врагами всего живого и разумного. В том противостоянии никто не мог одержать победу, теряя самых лучших и сильных воинов, а соседние страны лишь потирали руки — ослабленная империя была им более чем выгодна.

Никто не знает, чем бы все закончилось, но прежний император сумел таки подписать со вчерашними врагами мирный договор, перекроив ход истории. Такого не ожидал никто. И, возможно, все бы постепенно наладилось, но к власти пришел его сын и стал переделывать империю под себя.

Вот только простые жители к миру с нелюдями были совсем не готовы. В их умах крепко засело, что дейеримы — враги, а то, что соседние страны только и ждут, чтобы напасть, никто и заморачиваться не стал. Появились бунтующие лорды, собирающие свои армии и желающие урвать кусок побогаче. Селяне срывались с нажитых мест, стремясь найти место потише. Едва ли не на каждой дороге орудовали банды отморозков. Империя погрузилась в хаос.

Словно этого было мало, драконы, эльфы, гномы и прочие нелюди, боясь усиленной новыми союзниками империи, решили объединиться против Калахару и напасть скопом.

В те темные времена ведьмы в силу вошли. Много их стало, как никогда, хоть на одну ведьму больше двадцати магов приходилось, но все же. А учитывая то, что на сотню-другую женщин едва один ведьмак рождается, получилось, что вся власть в женских руках сосредотачивается. Кому это понравится? Вот и магам тоже к душе не пришлось. Они-то силу из окружающего мира насильно отнимают и в себя закачивают, кружева плетут, словами и жестами себе помогая, да неволят теми кружевами и природу, и других. А ведьма слушает да в-е-д-а-е-т. В знании ее сила.

Собрались маги, посовещались да наплели императору с три короба: мол, в болезнях твоих и невзгодах, в войнах и эпидемиях ведьмы виноваты. И жена твоя ведьма. Император дураком не был, но жену не любил. Молодки хотелось, а желательно и не одной, да только брак магический измен не предполагает. А ещё нужен был козел отпущения, чтобы гнев народный в нужное русло направить да имя свое обелить.

Так императрица была объявлена черной ведьмой и сожжена на костре. А вслед за ней полетели головы слишком гордых, сильных и считавших себя независимыми женщин. И все бы ничего, на том бы история и закончилась, но только когда на своей территории во время сумятицы любой начальник — и царь, и бог, а о наведении хоть подобия порядка не стоит и мечтать, даже вчерашний святой ожесточится да боль свою и ярость выплеснет на того, кто под руку попадется.

Вот и вышло… Не хочешь быть любовницей лорда? На костер. Подчиняться самодуру-градоправителю? Камнями забьем. Не так посмотрела, не достаточно низко поклонилась, вовремя мошну очередному царьку не пополнила кровно заработанными… Плетей, да побольше. Чтобы ни ходить, ни говорить с месяц не могла, а лучше и вовсе издохла.

Те времена научили и осторожности, и скрытности, и недоверию, оставив боль и обиду в сердце. Память, выжженную кровавыми бороздами от плетей на спине. Ведь мы всегда помогали простому люду. Корова ли заболела или ребенок малый? Целителя днем с огнем не сыщешь, врач со своими пилюлями бессилен, а ведьма — вот она, рядом. Но никто не заступился. Никто. Даже те, кто сами в расправах не участвовали, молчали, опускали головы и отводили взгляды. А некоторые и злорадствовали.

Помню. Все помню.

Со временем жизнь наладилась. Стальной кулак императора, сильнейший и страшнейший в своей жестокости лорд ДеШарк вместе с верными воинами прошелся раскаленным ножом по гнойным ранам империи, вырезая зараженные участки и уничтожая скверну подчистую. Навел порядок. Сменил, где нужно было, представительную власть. Только вот до народных суеверий и необоснованной жестокости ему дела не было. Что магу до ведьм?

Образованные имперцы, которых после смутных времен осталось совсем мало, знают, что Проклятые земли, ставшие в итоге жилищем для Черного бога, создал возомнивший себя всемогущим маг. Вот только историю пишут победители: и этот грех в народной молве приписали ведьмам. Как и лесные пожары, что изредка случались тогда, но все чаще с тех пор, как ведьм, почитай, и не осталось. Как и землетрясения. И мор, потому что не было кому его остановить. И голод.

Вот только чем меньше становилось ведьм, тем тревожнее лаяли псы ночью. Тем пронзительнее оплакивали лето иволги. Тем чаще кричали во сне младенцы. И вот тогда, в тот момент, когда чаша равновесия в центральном храме качнулась особенно сильно, рассыпая черный и белый песок по полу, только тогда и очнулись храмовники: заголосили, привлекая внимание. Задумались, очнувшись маги, и отозвали свои указы. И притихли нанятые глашатаи, подбивающие своими речами народ на зверства, на площадях. Скрылись в свои тени серые безликие убийцы. Перекрылся денежный поток для лихих людей, желающих поживиться. Но этого было мало: маятник оказался расшатан слишком сильно, остановить его можно было, лишь жестоко наказывая любого, кто посягнул бы на ведьму. А защитника у них не нашлось.

Столько грязи было в те времена вылито на ведьм, так задурили простому люду голову, что суеверные селяне до сих пор помнят, из уст в уста, из поколения в поколение передают, но помнят. «Ведьма!» — зло шепчут вослед, красуясь друг перед другом. Но в час беды бегут к одинокой лесной избушке за помощью.

В городах, говорят, с этим строже. Там, согласно указу императора, ведьмам должен был быть почет, если вдруг реши хоть одна из нас в подобное место по дурости заглянуть. Дошло, наконец, и до власть имущих, к чему дело идет. Да поздно уже — нет им веры. И не будет, потому что некому стало той верой проникаться.

А ведь ведунья ни за что не смогла бы сотворить ничего подобного Проклятым землям. Как можно причинить боль природе, слыша как она страдает? Как можно не помочь младенцу с чистой душой и глазами, в которых ещё видно отблески райских кущ? Все с ног на голову перевернули.

Печаль.

Сколько крови пролито с тех пор? И сколько ещё ее нужно, чтобы смыть то, что уже натворили? В слезах матерей, похоронивших своих детей, можно было бы утопить всех магов, причастных к геноциду. Но боги с ними — время все расставит по своим местам. А я…

А что я? Ведьма себе да и ведьма. Одна из последних и уж точно сильнейшая. Чувствуем мы друг друга с тех пор, как нас всего с десяток и осталось. Рождаются детки с даром. Изредка, но никогда в городах. Только чем глуше деревенька, чем сильнее связь жителей с природой, тем больше шанс, что там родится ребенок с даром. Каждый год рождаются, только родители их готовы дите родное бить и наказывать, запирая дар, лишь бы ведьмой никто не назвал кровиночку. Так искра и умирает.

Уйдет в мир иной последняя ведьма — покинет наш мир последний ведающий страж природы, столб равновесий. Откроются настежь врата, запирающие наш мир — придут новые боги, чтобы уничтожить старых и все их наследие.

Я уменьшила язычок пламени на горелке, поднесла прогретую пробирку к глазам и довольно поцокала языком. Красота! Цвет-то какой получился, просто загляденье: в абсолютно черной массе то и дело вспыхивали бирюзовые, розовые и золотые искры. Казалось, словно рассматриваешь ночное небо.

Подождав, пока ценное алхимическое вещество остынет, аккуратно процедила, перелила в колбочку и плотно закупорила крышкой. Тут же приделала язычок и подписала. Пройдя ещё на этаж ниже, поставила ношу на полочку к десятку таких же пузатых колб, позволив себе минутку любования: удачно в этот раз за травами я сходила-то! Теперь запас зелья у меня имеется на любой случай, никакая зима не страшна!

Довольно покивав головой, вернулась в свою маленькую лабораторию и тщательно все убрала, перекрыла воздуховод в эту комнату, наоборот, усилив тягу в кладовую: там всегда должно быть сухо и тепло. По узкой скрипучей лесенке поднялась в крохотный коридорчик, из которого было два выхода: в кухню, а из нее в сени и на улицу, и в спаленку, в которой всей мебели, что кровать узкая да шкаф крохотный и было.

Повернула в кухню, приветливо улыбнувшись домовому — деду Деяну. Какой он молодец: и в горниле печи огонь горит, и в печурках грибы да травы для просушки разложены, и в подпечье дров наносил. Когда только успел?

— Здрав будь, дедушка. Помощь нужна?

— Эх, сорока! Тебе бы все шутить! Все работаешь: то в своей лаб-хо-ра-то-ри-и, то по Лесу мотаешься, то дуракам из поселков помогаешь. И так уже одни кожа да кости, от подростка не отличишь, а все на месте не сидится. — Нахмурил в притворном гневе кустистые брови, что я притворно за сердце схватилась, стараясь не улыбаться. — За стол садись, егоза! Смотреть на твои мосла больно!

Спустя несколько мгновений, передом мной уже высилась целая гора снеди, да и сам домовой за стол присел.

— Что делать думаешь сегодня, ведьма? Снова за травами пойдешь? Меня леший к себе в гости звал, но тебя ж саму не бросишь, иначе так и будешь одними сухарями питаться.

Я, пожав плечами, послала деду благодарную улыбку.

— Ну, куда мне до печи становиться — только позориться. Так вкусно все равно никогда не получится!

Дед Деян, довольный похвалой, покивал головой и скупо улыбнулся.

— Так что делать-то будешь?

— За травами не пойду — устала. А вот по угодьям пробегусь: мало ли какому зверью помощь нужна.

На том и порешили.

Я была первой и последней ученицей ведьмы Каары на закате ее жизни. До того, как все началось, она была главой шабаша — самой сильной и самой мудрой из всех. Ее привечали во всех домах высшей знати, к ней обращались за помощью главы соседних государств. Поэтому на нее первую и упал удар магов. Никто не заступился. Никто! Но старую ведьму побоялись убивать.

Как и у любой женщины, у нее были свои слабости: муж да двое сыновей. Ее долго держали на поводке, заставляя делать, что вздумается совету магов, плясать под чужую дудку, порой выполняя самые дурацкие прихоти знати. Но однажды ведьма не справилась: сын одного из генералов был при смерти, сгорая от подхваченной на болотах лихорадки, а ее позвали слишком поздно, не принимая отказ о том, что сделать уже ничего нельзя. Упиваясь вседозволенностью и желая ещё больше утвердиться во власти, запугав своих, чтоб чужие боялись, маги, отправив ведьму с очередным заданием, казнили ее семью.

С того задания Каара так и не вернулась. И, сколько бы ее не искали, найти так и не смогли.

Возможно, если бы не такая сложная система выбора учеников, если бы только нас было чуть больше, магам не удалось бы сломить ведьм. Но, увы, взять ученика — значит принять его в свою семью. Порой ученица для женщины была даже ближе ее родных детей.

Так издревле у ведьм рождались только сыновья, поэтому сила никогда не была наследственной. А какая женщина не мечтает о дочери? Отсюда и все условности: девочку не раз и не два проверяли, прежде чем назвать ученицей. И очень редко за всю ведьмину жизнь у нее было больше одной наследницы.

Я умирала. Лежала прямо в луже грязной воды на краю дороги и умирала. Располосованная батогом спина уже даже не болела, столько крови я потеряла за последние часы. Как глупо получилось! Мы с младшей сестрой возвращались от бабушки домой, когда у одного из жителей деревни сорвался с привязи огромный пес. Никто и опомниться не успел, как тот набросился на ребенка и укусил его прямо за лицо.

Что там творилось! Сколько крика было!

А мы с сестренкой, как увидели того мальчишку всего в крови, просто обомлели: как жить-то ему дальше? Искренние слезы словно дверцу во мне открыли: сама толком не понимая, что творю, я подошла к нему и, оттолкнув руки матери, положила ладони прямо на рану. Стало горячо-горячо, а когда меня оттолкнули, следов страшного уродства на лице ребенка больше не было.

«Ведьмы!» — первым закричал владелец собаки, и этот лесной пожар было не остановить. Лишь мать спасенного ребенка бросилась ко мне, но ее тут же утащил домой муж. А больше сочувствующих не было.

Соседи же, лишь вчера ужинающие у нас в гостях, сегодня бросались камнями и щедро награждали тумаками, не давая приблизиться нашим родителям. Может, и обошлось бы все. Все же убить детей, которые выросли у тебя на глазах… Но, как на зло, именно в тот день в деревне проездом был владетель земель — высокий лорд. Он и запорол плетью ни в чем не повинную сестренку, а затем и меня.

Я умирала. Лежала прямо в луже грязной воды на краю дороги и умирала. Перед глазами стояла картина окровавленной сестры. Я хотела умереть. Все, о чем молилась, чтобы не было больно запертым в холодной родителям! Мое лицо накрыла тень, и я встретилась взглядом с глазами Каары — единственной, кто решился на ослушание приказа лорда, и приблизился ко мне.

Она была так стара, что казалось невероятным уже то, что женщина способна стоять.

— Ты будешь жить, — твердо сказала она и на удивление легко подняла меня на руки. — Ты просто обязана.

Когда я вернулась, банька, прилегающая одним боком к избушке, уже была натоплена. Улыбнувшись такой заботе, я послала деду Деяну благодарность в виде легкого касания ветерка и тут же нырнула в теплое нутро.

Жаркий дух смыл усталость с моего тела, травы обласкали кожу, специальное зелье, втертое в кожу головы, сделало волосы шелковистыми и послушными.

В моей избушке не было зеркал. Ни одного. Сначала это было опасно: через зеркала маги могли заглядывать в жилища. А потом стало не надобно. Какая разница, как я выгляжу? Кому какое дело? Уж мне-то точно все равно. Потому я и не знала толком, как выгляжу. Запястья тонкие, пальцы длинные. Черные волосы до талии. Кожа вроде смуглая. Дед Деян говорил, что глаза у меня тоже черные — отличительный знак вошедшей в силу ведьмы. Но сама я даже в воду никогда не смотрелась. Ну, его — только расстраиваться.

«Идут», — пришел зов от травинок под ногами путников, вовсю цепляющихся за их одежду.

«Идут», — вредная сосна метко сбросила на селян несколько шишек.

«Идут, окаянные», — цепкий кустарник вовсю мешался, то и дело своими корешками заставляя спотыкаться незваных гостей.

«Боятся», — фыркнул волк и злорадно завыл неподалеку, заставляя людей сорваться на бег, за что те тут же поплатились, споткнувшись через очередной корень и кубарем покатившись по земле.

Я лишь покачала головой — не любит деревенских живой лес. Люди, как саранча, привыкли брать, ничего не давая взамен, уничтожая то, что не пригодилось. Охотиться, потому что это весело, а не ради еды. Рубить деревья, но не сажая новые. Разрушать гнезда и муравейники просто потому, что могут это.

Ничему их жизнь не учит!

— С чем пожаловали? — Я, метнувшись тенью на крыльях попутной птицы, через миг была перед дрожащими от страха деревенскими.

Они, с трудом преодолев всего несколько сотен метров, были готовы поворачивать назад. И вот ведь всегда удивляюсь: другой конец материка, а люди все те же, словно никуда из родного края и не переезжала.

— Прокляли меня! — с воплем отчаяния под ноги бросилась молодка лет семнадцати.

— Помоги, ведьма, что хочешь сделаем. — Рядом рухнула ее мать.

Та-а-ак, девушка симпатичная, за собой ухаживает. Одежда на всех троих добротная, сразу видно, что из зажиточных. Перешла на второе зрение: неужто и правда прокляли?

Проклятие таки было: неумелое, эмоциональное, но, что называется, от души.

— Так и ты, милая, не раз и не два парням головы кружила, от невест уводила, да и бросала, наигравшись. Вот твои деяния тебя и догнали. — Покачала головой я. — Помогать не стану. Хватит выть! — припечатала. — Как за всю свою придурь ответишь, так и замуж выйдешь. — Зачерпнула силы, вдохнула-выдохнула. — Вижу через пяток лет и мужа, и ребятни полон дом.

Растворилась сизой дымкой прямо перед ошарашенными лицами и велела лесу гнать их домой. Конечно, от мага так не спрятаться, но чтобы с деревенскими разговор завершить — самое то.

Над головой собирались легкие тучки, грозящие через несколько часов превратиться в тяжелые ливневые облака. Ног коснулась рыжая шерстка: проворная белка, спрыгнув на землю, подбежала прямо ко мне. Да не просто так, с подарком: в зубах у лесной красавицы был орешек.

— Это мне? — Я протянула руки, принимая подношение. — Спасибо огромное!

Словно по тайному сигналу, поняв, что дар пришелся ведьме по вкусу, со всех ближайших кустов и деревьев ко мне устремились целые ручейки мелких животных. Спустя несколько минут рядом со мной возвышалась кучка осенних подарков, а сами зверята замерли кругом, выжидательно меня рассматривая.

— Ох, и хитрюги. — Я рассмеялась, до того умильно они выглядели. Развела руки в стороны, силу собирая, — Благословляю зиму эту пережить и приплод сохранить в целости! — Хлопнула. С пальцев сорвались капли-брызги силы, стремясь слиться с живым теплом. — А ну, брысь отсюда!

Покачала головой. Знают ведь, что отказать не смогу, вот и пользуются добротой моей. Эх-х! Присев, сложила подарки в заплечный короб и пошла вперед. Вон уж и дечарка растет. Едва меня дождалась, через силу плоды на ветвях удерживая.

— Прости, что припозднилась. — Я ласково коснулась кончиками пальцев коры небольшого деревца.

Оно обрадовалось мне, листья развернуло, затрепетало. Соскучилось. Я начала аккуратно обрывать плоды и складывать в клеть, рассеянно слушая рассказ дечарки о его жизни, тревогах и маленьких радостях. Совсем скоро придут морозы, деревце сбросит свои листья и сможет, наконец, отдохнуть, чтобы весной с новыми силами зазеленеть и зацвести.

Закончив, благодарно прислонилась лбом к стволу. Присев, закопала в корнях ценного растения мелкий амулет, чтобы уж точно ни вредители, ни морозы, ни люди глупые навредить ему не смогли.

— До встречи, — прошептала. — До весны, дружок.

Очередной заговор, на этот раз организованный за деньги эльфов, окончательно вывел из себя. Я смотрел на парализованных заклятием лордов и откровенно недоумевал. Чего они добивались? Чего не хватало тем, у кого и так все было: золото, земли, подданные, власть, магия и практически бесконечная жизнь при условии грамотного ею распоряжения?

Так нет же. Влезли в политические дрязги, подставились сами и обанкротили свои семьи. Что делать с сестрами, с мамами и кузинами, когда всех их мужчин казнят за измену? Монастыри? Отдаленные деревни? Замуж срочно в принудительном порядке за тех, кого ни в чем не подозреваю? Вот только и для мужчин такой мой приказ скорее наказанием будет.

Тьфу!

Даже напрягая память, я не мог вспомнить, какой это по счету заговор против короны и против меня лично. Да и какая разница? Я смотрел на лишенные интеллекта после полного ментального сканирования лица и все, что чувствовал — это брезгливость.

— Мой лорд? — Менталист, войдя в камеру, низко мне поклонился. — Что делать с пленниками в седьмой камере?

В седьмой? А-а, два брата, пытавшиеся с помощью мощного любовного приворота соблазнить императрицу.

— Оскопить и выбросить на улицу.

— Мой лорд, должен вам напомнить, что они — отпрыски рода ДеРалеваль. Совет будет недоволен.

Я медленно повернул голову к говорившему. Тот вздрогнул и попятился, как это всегда бывало, стоило мне хоть немного ослабить поводок демона.

— Слушаюсь, мой лорд.

Маг исчез молниеносно. Достали! Было ли мне жаль парней, поддавшихся на уговоры опытных интриганов? Да! Да, жаль! Они ещё вчера были детьми. Жаль, но решение они принимали осознанно, на риск шли осознанно и насиловать опьянённую магией женщину собирались так же осознанно. Я бы мог отправить их в тюрьму или на каменоломни, но много лет варясь в политическом котле, прекрасно усвоил, что стоит уступить хоть немного, как тут же появляется целая свора, пытающаяся проверить тебя на прочность. Может, устал? Может, удастся, наконец, его грохнуть да и занять тепленькое местечко?

Демоны Нижнего мира! Да если бы не магическая печать под левой лопаткой, я бы в тот же миг бросил все это дерьмище! Пусть грызутся за кость, псы шелудивые! Я скрылся бы в своем убежище в горах и стал жить просто для себя вместо того, чтобы бесконечно оберегать сон императора.

Я бежала волчьим бегом, тонко подмечая малейшие изменения в природе вокруг. Скоро, совсем скоро землю укроет поземка, мороз спрячет под ледяной коркой лужи и мелкие ручьи, ветер станет порывистым и колючим. Вдохнула глубоко воздух, посмотрела на небо. День, может, два: тучи, тяжелые и полные снега, уже в пути. Так что сегодня мой последний шанс в этом году разжиться травами да кореньями на зиму.

Вынырнула из зарослей на звериную тропу, рявкнула, прогоняя вздумавшую пошалить со мной рысь: «Не ко времени!» Затормозила у берега реки. Ну?

Тонкая, серая, с мелкими листочками-иголками поросль голчика, прячась между выступами коры, оплетала всего одно дерево в лесу. Поспел, нет? Я коснулась кончиками пальцев хрупкого стебелька. Сознание дрогнуло, делясь надвое. Поспел, в самой силе сейчас магическое растение: все лето голчик по капле копил в листиках магию. И теперь они годны на усиление зелья. Единственное подобное растение в мире. Бесценное, по мнению магов.

Послав голчику свою признательность, уважение и восхищение, испросила позволения собрать драгоценные листья — иначе никак. Если обидится, больше расти в моем лесу не станет. Собственно, потому и считается он исчезнувшим: только под присмотром ведьмы и растет хрупкое и капризное создание.

Был у меня несколько лет назад один заезжий маг из старой гвардии, которые ещё что-то знают да помнят. Все выспрашивал про травы особые. Не было в ауре волшебника печати убийства ведьм, но все равно ни слова я ему не сказала. Не простить то, что было. Не забыть. Пусть подавятся все они своими деньгами — мне и здесь хорошо.

Долго возилась со мной Каара, сначала излечивая спину, после добиваясь того, чтобы шрамы стали узкими полосками. Я кричала каждую ночь, вновь и вновь переживая леденящий ужас и собственное бессилие. И каждую ночь просыпалась в объятьях спасшей меня ведьмы.

Мы пряталась, скрывались, притворялись вдовой и ее больной дочерью, медленно продвигаясь от поселения к поселению, по широкой дуге обходя большие города сначала в глубь континента, а после к Тавожским лесам. Каара бралась за любую работу, чтобы заработать хоть несколько монет. Со временем я стала ей помогать. Мы были и подавальщицами, и посудомойками, и швеями, и прядильщицами, и вышивальщицами. Убирали навоз за скотом и низко кланялись «облагодетельствовавшим» нас хозяевам. А ночью, на очередном чердаке или сеновале, под не верным светом крохотного магического светлячка, Каара терпеливо учила меня читать и писать, слушать вокруг силу мира и уметь с нею договариваться.

Так прошли почти пять лет, за которые мы ни в одном поселении не останавливались дольше чем на месяц, точно зная, что Каару до сих пор ищут. За все это время у меня была всего одна книга — энциклопедия, так как стоили они очень дорого, но я изучила ее от корки до корки. Недостаток книг наставница восполняла красочными рассказами обо всем на свете. Она всегда терпеливо отвечала на все мои вопросы, заставляла размышлять вслух и спорить с ней, отстаивая свое мнение. Она стала мне второй мамой.

Когда я подросла, к обязательным занятиям добавилась математика, геометрия, география. Особое внимание Каара уделяла истории.

— Зачем это мне, если мы собираемся жить в лесу? — спрашивала я.

— Путь, дарованный тебе, неисповедим. Ты должна быть готова ко всему.

Однажды, под самый новый год, женщина подарила мне тетрадь и самопишущую (безумно дорогую по тем временам для нас) ручку.

— Записывай все, что касается ведовства. Даже просто свои мысли.

— Почему? — Я крутила в руках тетрадь и любовалась тем, как качественно и красиво сделана обложка.

— Потому что гримуар, который я получила от своей наставницы, а та от своей, и так десять поколений подряд, я передать тебе не смогу. Мы все дополняли его, любили и лелеяли, укрепляя силой. Так что в итоге у него появилось даже подобие разума — чужаки его прочесть не смогут. Но и тебе его не видать. Пиши!

Шли годы. Женщина учила меня быть девушкой, ухаживать за собой. Учила подчеркивать свою красоту и прятать ее. Утешала после неудавшейся первой влюбленности, когда я, отчаянно влюбившись, доверила парню свою тайну, но после нам пришлось бежать едва ли не через полстраны, спасаясь от погони. Больше я мужчин к себе не подпускала.

Когда судьба столкнула нас, Каара уже была очень старой, даже по меркам ведьм. В какой-то момент она созналась, что больше переезжать с места на место не может, и нам придется где-то осесть. Приютили нас те самые Тавожские леса, вокруг которых было множество людских поселений, но так далеко внутрь никто не забирался. Лес этот был живым и ещё хорошо помнил, как жгли и уничтожали его имперцы, пытаясь пройти насквозь целой армией в очередной бессмысленной войне.

Ведьм Тавожский лес принял благосклонно. К тому времени был издан указ «О помиловании ведьм». Наша жизнь кардинально изменилась.

Когда я вернулась домой с драгоценной ношей голчика, на дворе стояла ночь. Сгрузив тяжелый короб, повела затекшими плечами. Устала. Но оставлять растение до утра нельзя, потому что с каждым часом он теряет накопленные силы. Нужно приступать к работе.

Любимый котел и магическая горелка под ним. Перегонный куб. Я касалась вещей руками, активируя и подготавливая к работе, вспоминая, с каким трудом добывала их для нас Каара. Как страшились мы всего поначалу, поселившись здесь. Как вздрагивали и прислушивались, не явились ли за нашими душами. Как учились доверять приютившему нас лесу.

Сегодня пришел черед готовить «зеленую настойку», как ее прозвали люди за необычно яркий и насыщенный изумрудный цвет. Как же трудно отыскать в близлежащих поселениях женщину, которая не пользовалась бы им! Почитай, раз в сезон из каждой деревни по повозке оправляют за снадобьями, львиную часть которых «зеленка» и занимает. Но настоящее название зелья — лунный чай. Γоворят, он даже лучше магических печатей помогает избежать нежелательной беременности. Говорят те, кто совершенно не разбирается в вопросе, но интуитивно чувствует разницу. Печать срабатывает, когда женщина УЖЕ беременна, и в первые часы жизни эмбриона убивает его. А лунный чай не позволяет половым клеткам встретиться.

Улыбнулась, с тоской вспоминая, с каким трудом вбивала в меня эти знания Каара. Как я противилась и говорила, что все это мерзко, неприлично, и мне совершенно не нужно. А потом нас позвали помочь роженице, и наставница заставила меня не только присутствовать, но и помогать.

Милостивые боги сущего мира, это было ужасно! Она была такой маленькой на огромной постели. Вся мокрая от пота, практически без сознания от усталости. Над ней возвышался огромный живот, и он казался мне в те минуты мерзкой опухолью, убивающей ее. Даже со знаниями и умениями Каары, с травами и снадобьями, что мы привезли с собой, спасти обоих оказалось неимоверно трудно. Наставница буквально по капле заталкивала в роженицу жизнь. Наши руки, одежда, простыни, молодая мать и орущий комок живой плоти — все было в крови. Каара осталась около женщины, по факту, девушки не намного меня старше, а мне велела заняться новорожденным.

Помню, как долго я тогда сидела над спящим малышом и раздумывала о том, стоил ли он пережитой боли? Стоит ли ребенок жизни матери?

— Ты поняла, что случилось? Почему ребенок был таким большим? — спросила у меня Каара по пути домой. — Девять месяцев назад через деревню проезжал отряд орков-наемников. Уж не знаю, добровольно ли, но девушка была под одним из них. И вот последствия.

Думаю, мои глаза были размером со среднего размера чашку, от плескавшегося в них ужаса. Добровольно с орком? Бедная девушка!

— Это жизнь! Случится может всякое, и с тобой в том числе. Посмотри на меня! Сила не сможет защитить тебя от всех бед, ты должна быть готова к этому. Каждый день к тебе будут обращаться люди, твои знания — инструмент, которым ты можешь им помочь. А незнание — орудие, которым навредить.

— Я поняла, — прошептала. — Я буду учиться и больше не буду спорить.

Я выключил ледяные струи душа. Вышел в спальню. Взгляд мазнул по зеркалу и зацепился за печать под левой лопаткой. Раб. Я всего лишь раб. Пусть я в сотни раз сильнее хозяина, пусть у меня в руках иллюзия, что это именно я руковожу жизнью, но одно его слово, и я снова упаду на колени, как это уже было всего сто лет назад.

Высший лорд Аларик ДеШарк. Я фыркнул. За высшего лорда, за мага-человека меня бы даже безумец не принял: руки чуть длиннее, ноги массивнее, таз узкий, плечи слишком широкие. И глаза. Серо-синие в спокойствии, они мгновенно наполняются тьмой, словно кто-то капнул чернила в воду, когда я зол. Все просто: я не человек. Не стоит обманываться на этот счет.

Тысячелетия назад здесь были многочисленные разрозненные княжества, вечно терзающие друг друга за кусок хлеба. Междоусобные войны, межрасовые войны, бесконечная война разумных и детей природы. Вторые, кстати, тогда почти победили. А затем появился первый властелин, чье имя стерлось в зыбких песках времени, объединил земли в империю и дал ей имя любимой женщины — Калахару. Он железной волей навел порядок. Властелин и всего четверо союзников, которые спустя много лет основали четыре великих рода высших лордов империи Калахару. Лорд Ортис, лорд Ршатас, лорд Хсат, лорд ДеШарк. В благодарность за преданность император, ещё на заре своего становления пленивший демона из Нижнего мира, провел «Ритуал Единения», соединив с союзниками свою кровь и кровь сущей Тьмы. Полу-человек, полу-маг, полу-демон — вот кто такой обычный высший лорд.

Но не я.

Демоны — повелители Нижнего мира, огромные, крылатые, хвостатые и рогатые, практически непобедимые монстры. Неуязвимые для магии, сами же обладающие способностями к ней. Трудно представить себе что-то более смертоносное, да? Их невозможно убить, только пленить или изгнать.

Вот чью кровь влили себе в вены первые лорды. Ослабевшего демона сразу после ритуала изгнали в Нижний мир и выдохнули с облегчением. Если бы он вырвался, править в огромной империи Калахару стало бы не кем.

Великие воители. Высшие лорды. Гордые и хранящие чистоту крови. ДеШарки оказались единственным домом, которые никогда, ни разу за всю свою историю не смешивали кровь с кем-то помимо других высших. Никто не мог подумать, что спустя века в венах наследника ДеШарков крови демона станет слишком много. Что она, накапливаясь из поколения в поколение, дождется своего часа.

Никто, кроме императора, не знает правду. Сильнейший из магов, пользующийся безграничным доверием советник, стальной кулак, лорд Северной провинции, занимающийся пятой частью империи от реки Ратьяны до До гор Предела, член ордена Шагающих во тьме — вот кто я для них!

Но впервые я превратился, ещё будучи ребенком, и скрыть это не удалось. В тот день я стал вечным рабом в тени трона Калахару.

Я вышла на улицу, едва первые лучи светила разукрасили далекий горизонт. На западе, словно противоборствуя проснувшемуся солнцу, клубились тяжелые черные тучи. К вечеру снег будет здесь, а мороза все ещё нет. Непорядок! Выпадет снег, растает, а потом мороз из воды панцирь сделает, и вымерзнет тогда все и в лесу, и в полях. А животным как быть? Как из-подо льда еду себе добывать? Покачала головой.

— Эй! Эге-ге-гей!!! — Послушное эхо разнесло мой голос по всему лесу, предупреждая. — Снег идет!

Вернулась в дом, вытащила на улицу большую бадью, налила воды. Сняла с себя теплую одежду, оставшись лишь в тонкой рубахе. Полюбовалась вылетевшим изо рта облачком пара. Ага, не выдержал — пришел! Закружилась на месте, затанцевала — вот она я, красавица. Γрудь высокая, талия узкая, бедра крутые. Пальцы и запястья тонкие, как у аристократки. Любуйся!

Закружились вокруг кристаллики льда, больно жаля острыми гранями, будто целуя. Стуженый ветер взметнул волосы, проверяя, и правда ли они такие легкие, как пух. А я все танцевала и веселилась, призывно взмахивая руками. А ну поймай!

Но вот покрылась вода в бадье прочной коркой льда, подскочила я к ней и хлопнула ладонью, запечатывая:

— Да будет так до весны!

На голову упала первая снежинка, и тут же над головой разверзлось небесное хранилище: спешили и тучи, видно, на танец мой посмотреть. Звонко рассмеявшись, я угостила Мороз силой ведьмовской и юркнула в натопленную понятливым и предусмотрительным домовым баньку.

Хо-р-ро-шо!

Снег шел, не переставая, целую неделю. Замело все так, словно небеса решили за эти первые зимние дни выполнить всю годовую норму. Даже не знаю, что бы мы делали, если бы не дружба с лешим. За возможность зимовать вместе со мной, живясь ведьмовским теплом, а потому не впадая в спячку, он чистил и двор, и тропинки, и подходы к воде.

За эти дни я всего несколько раз отлучалась из дома, почуяв зов о помощи от зверья. То лось рогом зацепился-запутался, то волк лапу повредил, то у семейства рысхов потолок в норе обвалился — хорошо, я поспела вовремя. Пришлось будить и подтягивать корни близ растущих деревьев, укрепляя постройку. Зато удалось спасти бесценное — кладку с яйцами. Всю суровую зиму, пребывая в пограничном со сном состоянии, родители будут греть-высиживать кладку. А с первым теплом на свет появятся детеныши. И что, подумаете вы, ценного в каких-то яйцах? Но рысхи могут продлить свой род лишь раз за более чем тридцатилетнюю жизнь. Как тут не помочь?

Тряхнув руками, разгоняя кровь, я вновь приступила к кропотливой работе. Многое уже было сделано, но ещё больше было впереди. За основу амулета я взяла ивовую кору, смолой прикрепила заряженный водной стихией кристалл, укрыла высушенным каменным мхом. Продела в специальное отверстие шнурок с волокон конопли. Теперь самое сложное: сделать так, чтобы попав в определенные условия, амулет начал работать.

У магов все просто и сложнее одновременно: плетется узор, накачивается украденной у природы силой, закрепляется. В узоре том все: и условие-активатор, и длительность действия, и сила на работу. Но как быть ведьме?

Я достала медную чашу, натертую до состояния зеркала. Налила туда воды из талого снега, бросила несколько веточек зарчика, прикрыла еловой лапой.

— Вода-вода, мать всему и жизни начало… — запела-затянула древнюю, как само время, песню. И не нужны уже прутья клетки для магии. Она сама, послушная моим словам, ложится-стекается в амулет.

Если, не дай боги, у женщины на сносях кровотечение случится, стоит только одеть этот амулет на шею, и она спасена. Мать-вода не оставит своих детей в беде.

— Ведьма! Ведьма, люди идуть! — Домовой скатился упругим мячиком по ступеням. — Прям по снегу! Прям волков игнорируя! Видать, стряслось чего?

Вновь встряхнув кистями руки, я встала, повела плечами, сбрасывая напряжение. Поблагодарила воду за то, что откликнулась.

— Отдыхай, дедушка Деян, не тревожься. Я разберусь.

Вышла на улицу злая и недовольная. Знают ведь, что по договору зимой тревожить меня нельзя. Но лезут и лезут, окаянные.

Договор тот ещё Каара со старостами поселений составляла.

Как только снег сойдет, и дороги по весне просохнут, отправить к ведьме по одному возу с одной лошадью и одним возничим для торговли. От деревни товары и список надобного. Ведьма по своему усмотрению обмен проводит: ей лучше знать, какое зелье или амулет сколько стоят. С началом лета можно приходить к опушке леса с просьбами и дарами: ведьма ответит и поможет по мере сил. Но без глупостей! Ежели чего дурного или непотребного попросить — и проклясть может, да будет в своем праве. Осенью ведьма сама деревни навещает. Торгуется, врачует, может детям дары делать или обучить чему-то не шибко хитрому. Считается, что именно осенью ведьмы ранее себе учениц искали. Но теперь-то где уж там!

Но как только землю укрыло снегом — засть!

Я раскинула руки и закричала-завыла. Отозвались мне волки, людей, нарушивших договор, преследующие. Растворилась я в том вое-предупреждении, ныряя в добровольно данное на время сильное тело.

Ого-о! Целая вереница всадников с факелами и при оружии мчалась через лес. Что уж им волки-то? Порубят любого. Как бы беды не было.

Метнулась я обратно, мысленную благодарность в тонкий мир почившей Кааре отправляя. Что бы не случилось, подготовила меня, научила как быть. Одежда моя превратилась в драные черные лохмотья. Пасмы седых волос упали на грязное лицо.

А вот теперь потолкуем.

Черный ворон, оглушительно каркая, приземлился прямо перед мчащимися всадниками. Я силой остановила лошадей, проявляясь.

— С чем пожаловали, милые? — Рот мой ощерился кривыми и гнилыми зубами, из глаз лилось болотного цвета свечение. На ладони я разожгла призрачный огонь.

Бравые вояки, лишь миг назад готовые и мир захватить по надобности, тревожно застыли, успокоив нервно прядущих ушами лошадей. «Старая и страшная ведьма. Сильная, да. А, может, и правду о них говорили? Может, не зря сжигали?» — вот, что читалось в мечущихся взглядах вояк.

«Ну-ну, попробуйте», — саркастично думала я, потирая руки. — «Без настоящего сильного и опытного мага ничего вы мне не сделаете».

Но старшина их смотрел прямо и ровно. Видно было, что многое он в своей жизни видел и многое понимает. Спешился неторопливо. Демонстративно отстегнул оружие и прикрепил к седлу лошади. Подошел ближе, поклонился.

— Прости, ведьма, что потревожили тебя. Знаем про уговор, не гневись на селян. Мы путешествуем с высшим лордом Хсатом с инспекцией земель. Даже этот лес принадлежит его дому. — Я поджала губы на такое заявление, а мужчина поспешил продолжить. — Лорд выделил золото на облагораживание этих земель, а вот теперь нашел время чтобы проверить, как исполнили его указы: мост через реку, три мельницы и плотину должны были построить. А ещё выложить каменными плитами дорогу до Ашсгарла.

Я не выдержала и расхохоталась — разворовали-то деньги лорда подчистую. Небось, думали, что все, как раньше будет: красивыми словами отчитались, золото в кошель себе положили, да словно ничего и не было. Ни в жизни лорду в нашу глухомаь не добраться. А оно вон как повернулось.

Вот теперь жулики попляшут. Ух! Уж я-то знаю. Сама было просила у властей людей в помощь для расчистки основной лесной дороги по весне. Где уж там! Меня едва палками по спине не отходили «за наглость». Пришлось мишке косолапому все свое семейство мне на помощь вести. Приделывая волокуши к оленьим спинам, едва за день до прибытия повозок с поселений справились. Правда, у градоправителя того потом совсем худо по мужской части стало, но поди докажи, что я это!

Видимо, что-то такое отразилось на моем лице, так как старшина явно воспрял духом.

— Инспектируя реку и не найдя там ни плотины, ни моста, лорд очень разгневался. Резко дернул коня, пытаясь отъехать, но земля под копытами вороного обвалилась. Они упали в воду, сверху посыпались камни и земля. Едва достали. Худо ему, ведьма. Мага с нами нет, так как лорд решил, что сам справится, а регенерация не справляется. — Мужчина понизил голос. — Как бы не помер.

Да уж. Если по нашей, пусть и косвенной, вине на этих землях умрет высший лорд — здесь камня на камне не останется.

— Поворачивайте обратно и ждите меня через час. Сделаю все, что смогу.

Он и правда был очень плох. Я работала, не покладая рук, пытаясь оттащить душу лорда от серой грани, но не могла не поражаться тому, как же можно было так приложиться?

Я обратилась к силе земли под ногами и срастила кости. К силе воды, сущей во всем живом, и направила кровь по руслам, не давая ей проливаться почем зря. К ветру, буквально насильно заставляя мужчину дышать. К огню, чтобы сердце билось. Во многом помогала и регенерация мага, но на все ее не хватало, да и силы внутренние даже у высшего лорда бесконечны, да.

А кровь-то запятнана. Ай-я-яй!

Я покачала головой. Так вот откуда сила их нечеловеческая! Не люди они и вовсе. Каара как-то рассказывала мне про демонов. Помню, узнав, что их убить нельзя, я была в таком ужасе, что едва не поседела. Те существа — отдельная стихия. Имя ей Смерть. И кому как не ведьме со стихией договариваться? Наставница говорила, что демон, учуяв ведьму, ласковый, что теленок становится. Главное по-мудрому поступить: не спугнуть его, не обидеть, а вежливо и с дарами домой воротить.

Но меня, слава светлым богам, сия участь миновала.

Я вымочила чистые тряпицы в заживляющем зелье, отжала, приложила материю, по особому тканую, на раны, шитые моими же руками. Закрепила все это бинтами, отстраненно наблюдая за тем, как из мужчины получается мумия.

Но надо же! Кровь свою с демонской смешивать?! Тьфу-тьфу-тьфу! Пусть и было это незнамо как давно.

Закончив с работой, я вышла на улицу. С удовольствием глотнула морозного воздуха.

— Жить будет, — сказала старшине. Повернулась к нему, посмотрела на сильное тренированное тело. — Конь лорда выжил?

Мужчина отрицательно покачал головой:

— Течение унесло. Спасибо, ведьма. Что с нас причитается?

А я никак не могла перестать смотреть на бугрящееся мышцами тело воина, силу которого не могла спрятать даже добротная зимняя одежда.

— Не мог он сам так пораниться.

— Что? — Старшина подался вперед. — Следы какие-то на теле нашла?!

— Нет. Но знаю я тот берег и ту речку. Сильный маг да на боевом коне… Помогли ему так сильно изувечиться.

— Не было там никого, ведьма! Я все своими глазами видел. Сам хозяина из воды всего в крови вытаскивал. — На лице мужчины от досады ходили желваки, руки сжимались в пудовые кулаки.

— А серых ты видеть научен?

Мы замерли друг против друга, пораженные очевидным. Вздрогнув, вояка ожил и кинулся приказы отдавать подчиненным, пока я хлопала глазами. Серыми было принято называть одну особенную расу Калахару, ответственность за которую не взял ни один из богов. Бесполые существа, без четко выраженных черт лица, с идеально гладкой серой кожей, всегда высокие и болезненно худые, они могли жить как в подпространстве, или изнанке по-простому, так и в нашем мире. Не агрессивные, но со своей, чуждой обычному человеку, моралью, они питались лишь чистой магией, которую и брали в расплату за найм. Слежка, воровство, убийство: они способны были годами выжидать в подпространстве, наблюдая за жертвой, подбирая момент. Не видимые и не ощутимые без особых умений или артефактов. Идеальные убийцы и шпионы, нанять которых было по карману лишь сильнейшим мира сего.

— Я не обучен серых видеть. — Вернувшись ко мне, старшина то и дело осматривал двор, не шевельнется ли где потревоженная веточка, снежинка или мусоринка. — Есть ли у тебя амулеты для нас?

— Могу сделать, — пожевала я губами, прикидывая, во что мне это обойдется. — Чем расплачиваться будешь?

— Вот. — Мужчина протянул мне кошель, туго набитый золотом. — Это задаток. Как только лорд очнется, и он в долгу не останется. Озолотит тебя, если захочешь.

Я вздохнула, сожалея о тех деньках, когда никакие лорды обо мне слыхом не слыхивали.

— Смотри, чтоб не помер хозяин ваш, пока я вернусь. — Сплюнув через плечо, поковыляла к лесу, притворяясь старой и немощной старухой.

Вот же, свалились на мою голову! Чует мое сердце: не закончится эта история просто так.

Я тяжело приземлился, оставляя на камне глубокие следы от когтей. Прислушался — никого. Сложил крылья, медленно возвращая себе человеческий облик. Передо мной до самого горизонта лежали руины некогда великого и процветающего города Калахару.

Я любил бывать здесь, созерцать и думать в тишине. Никто не посмел бы последовать за мной или потревожить, суеверно боясь тысяч и тысяч душ, загубленных здесь. Даже самые бесстрашные мародеры обходили это место стороной. Моя вина. Моя боль. Еще один шрам на моем сердце. Кровь на руках, которую можно было не проливать, если бы не приказ. Один единственный приказ.

Все началось сто лет назад, после многолетней войны с приспешниками Черного бога. Тогда между Калахару и его созданиями дейеримами был заключен мирный договор, изменивший в последствии мир. Магические подписи на свитках поставили император Калахару и вождь дейеримов. Но все мы прекрасно понимали, что этого недостаточно. Что для того, чтобы уничтожить ненависть и преодолеть недоверие между нашими народами, нужно нечто большее: гарантии, что подобное больше никогда не повторится. Гарантами стала кровь божества и демона. Моя кровь! Так я стал серым кардиналом на магическом поводке.

После подписания мирного договора от нас отвернулись светлые боги, соседи начали собирать армии, боясь, что, усиленные созданиями Черного бога, мы нападем первыми. Но хуже всего то, что собственный народ восстал против такого решения. Началась смута. Тучи все более сгущались над нашими головами. Γрянули затяжные кровопролитные войны как на границах, так и внутри страны.

Старый император в какой-то момент отрекся от трона и тихо скончался в одном из загородный замков. На трон взошел его сын-художник — наибольшее разочарование собственного отца.

Я метался от границы к границе, пытаясь всюду поспеть, каждый день встречался с послами и представителями, торговался, как в последний раз. Видеть как гибнет огромное и сильное государство — моя родина — было невыносимо.

В тот год наступило затишье. Смутьяны — лорды Калахару, едва не утонув в крови, потеряв больше половины внутренних войск, затаились, выжидая, что же будет дальше. Линии разграничения на границах с соседями были статичны уже несколько месяцев, бои практически прекратились. Протесты и побоища простых граждан сошли на нет в силу того, что реагировать на их требования никто не спешил, а, не работая, им было нечего есть.

В те дни, подписывая одно соглашение за другим, находя поддержку и союзников в самых неожиданных местах, я, наконец, увидел дрожащий свет в конце тоннеля. Шел двадцатый год правления императора-художника.

— Мой лорд, император издал указ.

Я помню, как невзрачный мальчишка-посыльный протянул мне самый обычный свиток. Я удивился, так как ранее Его Величество управлением страны не интересовался и лишь номинально подписывал то, что уже давно было оговорено мной. Помню, как снова и снова перечитывал закон «О ведьмах», все более приходя в ярость. Это было сродни кинжалу в спину: именно ведьмы поддержали договор с дейеримами, понимая, что война с ними приведет в никуда. Именно на них я рассчитывал, подписывая мирные соглашения с эмиратами. Именно эти женщины были моими ушами в магическом мире, передавая мне настроения в божественных сферах, куда мне ходу не было.

— Ваше Величество, я вынужден выразить протест против изданного вами указа. — Я стоял напротив молодого мужчины, который, ничуть не стесняясь, тискал молодую фрейлину.

Кровь вскипела в моих венах — Ее Величество была прекрасной достойной женщиной. Я высказал все, что накипело во мне, отчаянно сдерживаясь от того, чтобы не встряхнуть художника, заставляя его очнуться.

— Знай свое место! — рявкнул он тогда, с явным удовольствием отмечая, как корежит меня магия подчинения его роду.

В наказание за дерзость я был отправлен на подавление средоточия сопротивления ведьм с приказом не оставлять никого в живых.

Мои руки, оружие, броня и волосы — все было в крови. Она, напоенная силой умирающих ведьм, не бралась комками, а капала как подкрашенная вода. Кап-кап-кап… Целый город, все до единого жители добровольно вышли на защиту ведьм — женщин, что испокон веков были берегинями этих земель. Все они были мертвы.

Боль. Сплошная боль и всепоглощающая тоска.

Время потеряло для меня значение. Я метался, словно в бреду, пытаясь остановить рушащийся на глазах карточный домик империи Калахару. Опьяневший от вседозволенности император вмешивался все чаще, все сильнее. Очередной приказ был исполнен.

Я знал, что говорят обо мне жители. Знаю, что пугают мною не только детей, но и взрослых. Знал, как боятся меня даже остальные высшие лорды. Но еще больше боялся себя я сам. Тело мое, скованное цепями приказа, стояло неподвижно, восполняя силы, а душа рвалась и стенала от боли. Рука дрогнула. Я посмотрел на оружие в своих руках и начал медленно поднимать его. Никогда более я не стану разящим клинком в руках охмелевшего от вседозволенности императора. Никогда!

Острие коснулось груди. Демона во мне не убить, но тело смертно. И когда я-человек погибну, тот вырвется наружу. Хватит ли сил выживших ведьм, чтобы спровадить его в Нижний мир?

— Ррр-ра! — Я упал на одно колено, нанизывая себя на сталь.

Больно не было. Только очень легко и спокойно. Тело умирало. Рвались цепи магической печати. Одна. Вторая. Третья… Свободен! Практически свободен. Я начал барахтаться. Запустил остановленную насильно регенерацию. Ну же!

— Грр-ррра! — В небо взлетел огромный черный демон.

Он приземлился прямо перед готовящимся ко сну императором. Он обделался с перепугу, в спальне почувствовалось зловоние испражнений. Я метнулся к нему, выпустив когти.

— Покорись! — выкрикнул Его Величество фальцетом, пятясь назад.

Меня ударило силой от разорванных цепей. Всего одна последняя удерживала меня в подчинении, но она же была моим якорем в этом мире. Без нее останется лишь демон.

Я упал на одно колено, но зарычав с натугой поднялся. Мы замерли друг напротив друга.

— Итак, — прохрипел я измененной глоткой, — у вас, Ваше Величество, есть поводок. Но, увы, он остался всего один. — Улыбнулся, обнажая огромные клыки. — Еще одно не согласованное со мной вмешательство в политический процесс, и пусть я сдохну сам, но вы отправитесь в серый мир со мной.

Боль выкручивала суставы, пробивала электричеством позвоночник, рвала сосуды, но я сумел не повиноваться приказу. Сумел развернуться и уйти.

И вот я все так же у подножия трона, как и сто лет назад — твердыня и опора. Стальной кулак — стальное сердце. Кровоточащее временами сердце.

Прошло три дня. Я выдала воякам пять амулетов — все, на что хватило моих запасов. Осмотрела еще раз высшего и приказала ждать: остальное его организм должен сделать сам. И заперлась в своем домике в лесу. Меня одолевали тяжелые думы и сомнения. Я не могла не понимать, что серые отступили там, в реке только потому, что посчитали: лорду не выжить. Но теперь, узнав, что он поправится, не нападут ли снова?

— Ох, беда! — Я прошла из угла в угол нашей небольшой кухоньки.

— В чем беда-то, ведьма? — Дед Деян отложив лучину, нахмурился. — Чуешь что?

— Чую. Чую! — Я растерла ладонями предплечья. — Холодом тянет от земли. Никогда такого не видела, дедушка. Что же делать? Такой страх пробирает, что впору к людям за защитой бежать.

Домовой посмотрел на меня сумрачно. Вдруг принюхался, закрутился на месте и, раскинув руки, исчез. Я вздохнула, пытаясь понять, что только что произошло, но из моего рта неожиданно вырвалось облачко пара. Это в натопленном-то доме!

— Ой, беда, — прошептала, рассматривая широко распахнутыми глазами ночь за окном.

«Смотри, Маир, так смерть по земле идет. И не видно ее, и не слышно. Только морозные узоры в любую пору стелятся, да дыхание холодом забивает», — говаривала когда-то Каара.

— Смерть, — повторила, не веря. — Как смерть-то идти к нам может? Зачем?

Я выскочила на улицу в чем была, призвала Хозяина леса, но тот не откликнулся. Ни зверушка ни одна, ни птица, ни растение, словно, и правда, вымерло все. Я поджала губы. Стало больно и тоскливо в душе: я за ними до последнего. Я помогала, живота своего не жалея. Я едой и теплом делилась. Силу ведовскую разливала, ничего взамен не требуя. А они меня бросили, не предупредив об опасности. Даже дедушка Деян просто сбежал молча.

— Как же так, Каара? Как же так?! — Я того не хотела, но горячие слезы закапали из глаз, тут же превращаясь в льдинки. — Не ты ли говорила, что каждому по делам его будет? Не ты ли говорила, что ежели к лесу с душой, то и он к тебе? Как же так?

Я позволила злости опалить сердце, разогнать кровь в венах. Топнула ногой, хлопнула в ладоши, посылая звук далеко вперед. Силой ворвалась в оленя, что было мочи улетывающего прочь. Развернула и направила прямо к источнику опасности.

Зверь после такого погибнет. Жаль! Не виноват он. Но знать, как выглядит идущая ко мне Смерть, я должна. А значит быть посему.

Мертвяки равномерно ковыляли вперед, не взирая ни на снег, ни на ветер, ни на овраги и ямы. Падали, вставали, ломались и тут же собирались снова, и все шли и шли. Десятков пять, не меньше. Учуяв живую кровь, замерли, прислушиваясь. Размытыми пятнами метнулись, я даже понять ничего не успела, а олень уже мертв — едва сама спаслась.

Хватая ртом воздух, упала на колени возле дома своего. Сердце, словно тоже хотело сбежать, натужно билось о грудную клетку. Вот только не по мою душу подняли умерших, к поселению, где лорд лежит, путь они держат.

Беда. Ой, беда!

Лорда того не жаль. Воинов его тоже: знали, на что шли. А дворовые-то духи да мужичье простое в чем провинились? Я застыла посреди двора, не зная, что делать. «Смерть-смерть-смерть…» — билось в мозгу, но как быть в таком случае Каара меня не учила.

Вдруг обожгло страшной догадкой: убив поселение, остановится ли войско мертвое? Куда пойдут и что делать дальше будут неприкаянные, исполнив некроманта указ?

Я упала на колени, пальцами выцарапала на утоптаном снегу символы рунические. Хлопнула, плюнула, завыла по — волчьи. Прокусив палец, капнула прямо в центр. «Зверья рядом нет, так хоть на черте доеду».

Он появился рядом: пятак свиной, глаза красные, рога загнутые, копыта да шерсть черные. Гибкий хвост так по земле и метет.

— Чем расплачиваться будешь, ведьма?

— Чего хочешь, рогатый? Только быстро: времени нет совсем с тобой тут лясы точить. — Я в нетерпении сжала кулаки, стараясь не смотреть в немного светящиеся глаза нечисти. — Ну?!

— Я донесу тебя и помогу, и подскажу. А ты меня при себе оставишь в услужении в виде змеи ручной. Фамилиаром.

— Совсем сбрендил?! Где это видано, чтобы нечисть в светлом мире оставлять?

— Не сдюжишь ты сама, ведьма, с мертвяками. Соглашайся. Сильная ты да смелая. Князю нашему по душе. Не желает он кончины твоей, потому и послал сильного меня, а не слабого посыльного, как обычно. Это не за уплату, а в подарок тебе. Соглашайся.

Я с перепугу икнула и назад отступила.

— Какой-такой Князь?

— Время, ведьма!

— Торг! — Сплюнула я. — Но ты слушаться меня во всем обязан будешь.

— Торг. — Кивнул рогатый, увеличиваясь на глазах. — Ты себе, человек, даже представить не можешь, на что согласен я, лишь бы подольше обратно не возвращаться. — Встал на четвереньки, подставляя спину. — Садись!

Первый круг был из соли. Второй соорудили из дров, хвороста, мусора и всего того, что могло бы гореть. Около него стоял с факелом воин, готовый поджечь заготовку по моему сигналу. Третий круг я начертила на земле, заставив воинов лорда очистить ее от снега. Полила водой. А уже по льду обошла три раза, орошая своей кровью и наговор читая: Ветер, Вода и Земля были здесь с нами в помощь. Никто не любит, когда Смерть не во время, отведенное ей, приходит.

За третьим кругом, по приказу старшины, расположились все остальные воины при оружии. Они не поверили ни единому моему слову, но старшего ослушаться не посмели.

— А, может, напутала ты, ведьма? Может, и не придут они?

Я зло зыркнула на старшину и промолчала. За моей спиной, за тяжелой дубовой дверью, в единственном храме поселения сидели все до единого старики, женщины и дети. На лавке лежал бессознательный лорд.

Что и как нужно делать нашептал мне черт, и сейчас я отчаянно трусила, с трудом удерживаясь от того, чтобы не сознаться во всем от страха — не обманула ли меня нечисть? Взгляд сам опустился на черный браслет с красными глазами-бусинами, влажно поблескивающими в отблесках пламени факела в руках старшины.

Со стороны деревни прибежали мужчины поселения, держа в руках вилы, косы и топоры. Они заперли дома и сараи, пытаясь уберечь имущество и животных.

— А нам что делать, ведьма? — Пробасил один из них, нависая надо мной горой мышц.

Я открыла рот, но едва не захлебнувшись звуком.

— Иду-у-ут!!! — прокричал дозорный, махая факелом со своего поста на горбе неподалеку.

Он тут же мячиком скатился вниз и припустил к нам с такой скоростью, что в правдивости моих слов сомнений ни у кого не осталось.

— Становитесь кругом рядом с воинами. Будем храм защищать. С помощью Светлых одолеем.

Мы замерли, всматриваясь в темнеющий лес. Было слышно как поскрипывает от мороза кожа на доспехах да громко дышат мужики. Один. Второй. Третий… Мертвецы все выходили и выходили из леса. Словно точно зная, где мы находимся, они и не думали сворачивать в сторону деревни. Да быстрые какие, от таких и на конях не убежишь!

— Γотовсь! — крикнула. — Поджигай!

Запылал охранный огненный круг, напитанный моей силой. Подошедшие мертвецы остановились возле невидимой преграды первого круга. Они, один за другим, начали поднимать обезображенные лица, пока все глазницы, пустые и полные, не остановились на мне.

Тишина наступила такая, что я удары своего сердца да ток крови в сосудах услышала. Страх сковал тело.

Словно очнувшись, завел протяжную песню служитель храма, осеняя знаками собравшееся перед нами войско.

— Некромант где-то рядом? — шепотом спросил старшина, не отрывая взгляда от оживших трупов.

— Нет. Он их поднял и указ дал. Выполнив его, за три дня мертвецы обретут свободу. Если не смогут — рассыплются в прах.

— И давно поднял?

— Сутки.

— Дождемся?

Я устало покачала головой:

— Не выдержу я столько, старшина, огонь держать.

— Ваша цель раздробить черепа! — гаркнул вдруг воин, напоминая оговоренное подопечным. — Тщательно выбирайте цель. Экономьте стрелы. Когда увидите, что огонь спадает — идите в ближний бой. Да пребудут с нами Светлые боги!

— Да пребудут!!!

Постовые открыли передо мной огромные двустворчатые двери. Я коротко им кивнул, про себя отмечая, что эти ребята служат здесь уже очень давно. Хорошо.

Огромный зал, потолок которого терялся в сумраке, встретил меня прохладой и тишиной. Колонны, по два метра в диаметре каждая, напомнили нерушимых стражей-летописцев, видевших на своем веку, кажется, все. Сидящие за столом лорды поднялись, приветствуя мое появление. Одного беглого взгляда на них было достаточно, чтобы понять, что у кого на уме: гордость за хорошо проделанную работу; стыд за проваленную; злоба и зависть за то, что мне вынуждены подчиняться все двенадцать лордов главного совета.

Я сел, так и не проронив ни звука. Положил ладони на гладко отполированную тысячами прикосновений каменную столешницу, которая много столетий назад была просто шершавым обломком скалы. Поднял взгляд и теперь уже пристально посмотрел на каждого из присутствующих.

— Лорд Ираил, вы — первый.

Высокий, болезненно худой мужчина с длинными белоснежными волосами вздрогнул. Я не требовал, чтобы отчитываясь, лорды вставали, но он поднялся. Сильнейший маг воды в империи. Лорд в двенадцатом поколении. Владелец алмазных шахт и виноградников на юге. Министр горного дела Калахару.

— Я не смог договориться с гномами. Они пригрозили, что обвалят шахты и уйдут к драконам, если мы станем настаивать.

— Налог с продажи камней они заплатили? — Мои пальцы начали выбивать на столешнице рваный ритм, который, я точно знал, заставлял нервничать всех и то только потому, что, как бы сильно не стучал хоть кто-нибудь по этому камню, выдавить из него звук ни у кого не получалось. Только у меня! Люди…

— Да. Золотой к золотому, как и в прошлом году. — Кивнул Ираил.

— Но ведь продали они намного больше камней! — На ноги вскочил лорд Соркеш, потрясая зажатыми в толстых пальцах бумагами. — Вот только отчет за большую ярмарку в Дараше. — Министр торговли суетливо начал что-то искать, тут же вспотев. Низенький, кругленький, кучерявый, словно одуванчик. Торг, контроль качества и учет были его страстью.

— Они сказали, что все, что было продано сверх указанного в налоговой декларации — это подарки южного хана. — Ираил бросил на меня вопросительный взгляд. — Посольство хана и правда останавливалось в подземном городе, и что там происходило, нам неведомо. Мы не можем оспорить их слова.

Все уставились на меня, ожидая решения и внятного указа. Нельзя было спускать такое гномам, иначе в следующем году они и вовсе распояшутся. И тогда по их примеру начнут поступать остальные гильдии, так как это создавало прецедент.

А ещё хан, да. Он волен был путешествовать по Калахару месяц, где ему вздумается. Но то, что гномы прикрылись его именем, тоже о многом говорит. Чертовы пустынные гиены! Я не мог послать в подземные города карательный отряд: в недрах гор наши воины будут словно слепые беспомощные котята. Не мог запечатать выходы и морить мелких паршивцев голодом, беря на измор: их ходы протянулись далеко за пределы Калахару. Я не мог использовать дейеримов. Это вызвало бы очередной бунт: дети Черного бога были нашими козырями лишь для внешних воин. Так велик был страх перед ними у обычных граждан, что те жизни готовы были сложить, лишь бы дейеримы никогда не ступали на земли Калахару.

Сам. Снова все сам.

— Сообщите старейшинам гномов, что я навещу их через три дня. — Кивнул лорду Овесу, министру иностранных дел.

— Как долго вы пробудете там? — Мужчина выглядел довольным, как и остальные министры. Наконец гномам утрут нос и поставят на место. В том, что у меня это получится, не сомневался никто.

— В их же интересах, чтобы я пробыл там как можно меньше. — Я даже не пытался спрятать хищный оскал, в который превратилась улыбка. Я знал, что коротышки скрывают часть налогов. Но смотрел на это сквозь пальцы: ничего серьезного за такие деньги не провернешь. Но не стоило им наглеть, привлекая мое внимание. Ох, не стоило!

— Разрешите сообщить о вашем решении прямо сейчас? — Министр вскочил, сияя как монета новой чеканки.

Я кивнул лорду Овесу, но едва тот вышел из-за круглого стола, как к нему тут же присоединился не менее довольный лорд Ардашсан — министр податей.

— Я, с вашего позволения, поприсутствую при сеансе связи. Вдруг уважаемый подгорный народ обладает нужной суммой и любезно ее тут же передаст, дабы не утруждать вас визитом? — Его глаза лукаво поблескивали, и что-то мне подсказывало, что сумма, которую теперь должны будут выложить коротышки, не менее чем раза в три превысит задолженную.

Я снова кивнул, тут же отрешаясь от этого вопроса.

— Лорд Крэйн, — обратился к министру продовольствия, — что там с посевами в Пятой провинции?

Трое убитых воинов, десять с серьезными ранами, шестеро — с поверхностными. Семеро убитыми среди мужиков поселения, все остальные ранены. Следующие несколько недель слились для меня в одно размытое пятно, где я лечила до изнеможения, ела и спала урывками. За все это время лорд лишь несколько раз приходил в себя, ел и пил, чтобы затем вновь погрузиться в целебный сон. Только сейчас я поняла, что, видимо, оружие серых было еще и отравлено, потому что все силы регенерации высшего уходили на борьбу с ядом.

Я все время прислушивалась и принюхивалась, как, оказалось, и каждый житель поселения. Все мы боялись того, что неведомые враги на этом не остановятся, но пока было тихо.

— А ежели бы воины увезли тогда лорда своего, может, мертвецы за ними бы последовали да нас и не тронули? — спросила меня со слезами на глазах жена одного из убитых.

— Их догнали бы быстро и разодрали. А после по округе бы бегали десятки неприкаянных голодных немертвых. Долго бы вы продержались?

Женщина тогда пристыженно кивнула и убежала, но я не могла не видеть, как косятся на дом, в котором спал лорд, местные. Как сильно они желали, чтобы он, наконец убрался восвояси. Впрочем, как и я.

Наконец, через долгие две недели после нападения, до города добрался посланник. Прибыла вызванная подмога с магами и воинами. И ведьма стала наконец-то не нужна.

Весна в этом году выдалась ранняя, но сырая и дождливая. Перебирая семена для своего маленького огородика за домом, я бережно в каждое заливала по крупице силы, потому что с такой погодой самим им не прорасти, а высаживать нужно было уже сейчас. Рядом, бурча что-то себе под нос, возился дед Деян. Я знала, что он уже давно закончил все дела, но нарочно остается рядом и все пытается со мной помириться. И невдомек ему, что обиды во мне давно уж нет: я поняла и приняла его объяснения о том, что согласно уговору нельзя маленькому народцу становиться на пути у Смерти. Обиды между нами нет. Но и доверия былого тоже. Мог он бросить мне на ходу: «Беги, ведьма!». Мог, но не стал.

И больно было мне на душе, и сумрачно от того, что, если бы дело иначе обернулось, я бы его до последней капли крови защищала… Но, видно, не заслужила я такого обращения к себе в ответ.

Запястье плотно охватывал браслет-змея, в котором, я знала точно, жил не кто иной, как самый настоящий черт, пусть он ни разу с того самого памятного вечера известий о себе не подавал.

Лорда увезли, а вмести с ним оставили поселение в покое и его враги. Мужики выздоровели, и можно было сделать вид, что ничего и не было, если бы не приходилось мне раз за разом и из взрослых, и с детей, которые в щели подсматривали, страх яйцом заговоренным выкатывать.

Этой зимой все встало с ног на голову: и не сосчитать, сколько раз, минуя договор, я ходила в поселение помогать. А лорда и след простыл. Хоть и божился мне старшина, что отблагодарит меня высший за спасение, да только на то и не надеялась я: ничего хорошего ещё ни одна ведьма от мага не видела.

«Идут», — принес холодный еще весенний ветер, ворвавшись в приоткрытое окошко.

«Идут-идут-идут», — прострекотали бегущие по своим делам белки, передавая осторожный ответ от Хозяина леса.

Еще одни. Назвать их «предателями» язык не поворачивался, но и забыть никак не получалось. Выходит, только на себя ты и можешь рассчитывать, ведьма. Только на себя.

Вздохнув, я обратилась туманом. Пристала к пролетающей мимо птичке. Проявилась перед застывшими в ста шагах от опушки леса деревенскими.

— Чего вам? — спросила устало.

Бородатый мужик поставил передо мной на землю большую корзину, доверху наполненную продуктами: колбасы, яйца, молоко, вырезка мяса, сало и даже головка сыра. На самом верху, завернутый в вышитый рушник, лежал каравай. Я нахмурилась.

— Гибнут посевы наши, ведьма. Выручай, иначе голод не оставит на месте нашей деревни ни одного дома. Совсем худо.

В так его словам закивали головами и остальные пришедшие. Надо же, даже ребенка трехлетнего с собой захватили, чтобы меня разжалобить.

Я снова тяжело вздохнула. Приманила волка, осторожно наблюдающего за нами из орешника. Отдала ему в откуп кусень мяса и поручила корзину до дома моего донести.

— Пусть кто-то один проводит меня куда нужно. — Махнула рукой, с силой отгоняя от себя тоску.

Просыпался дар ясновиденья, который долгие годы дремал в моей крови за ненадобностью. Чувства, обостренные до предела, шептали пока еще несмело: совсем скоро моя простая жизнь изменится. Придется покинуть и обжитый дом, и приветливый лес, и привыкших ко мне людей.

Зерно в недостаточно прогретой, напитанной дождями почве просто гнило. Я с тоской водила раскрытой ладонью над землей, неторопливо шагая прямо по вспаханному полю. Правы были селяне: если ничего не предпринять сейчас — быть беде. Нового посевного зерна, как и денег на него, у них нет. А это само по себе уже никогда не взойдет.

— Ежели дело в цене, ведьма, ты токмо скажи. — Шагающий за мной мужик почесал макушку, на которой сварливая жена уже проела приличных размеров плешь. — Мы уж как-то поднатужимся.

Я резко развернулась на пятках, оказавшись с ним лицом к лицу.

— Мне годами жизни расплатиться за эту ворожбу надобно будет. Отдашь за то дочь свою мне в ученицы?

Конечно, это был блеф. Но, чтобы поднять зерно, мне и правда придется выжать из себя все силы, что здоровья точно не прибавит. А дочь мне его без надобности: нет в ней искры. Но с каким-то маниакальным болезненным удовольствием я наблюдала за тем, как перекашивается лицо мужика. Я могла сражаться с ними плечом к плечу, могла год от года лечить их от хворей и спасать от голода, но ничто не выжжет из их умов мысль, что я проклята. Что я — зло во плоти. Полезное зло во плоти, которое нужно держать на расстоянии, пользуясь так, чтобы не узнал никто.

Не дожидаясь ответа, я обошла мужика и пошла обратно к лесу.

— Стой, ведьма, стой!!! — Он бежал за мной, некрасиво шмыгая носом и размазывая слезы по грязному лицу.

Я остановилась лишь на опушке леса, прижав ладонь к шершавой коре, стоящей у самого края березке. Не могу я бросить их. Не могу.

Дура!

— Как зайдет солнце, пусть мужики у крайнего поля костер такой большой, какой только смогут разведут, и убираются прочь. Никто не должен смотреть, что и как я делать буду. — Вздохнула. — Будет вам урожай. За то пришлете ко мне баб через месяц: нужно будет по огороду и хозяйству мне помочь.

Не прощаясь и не прося помощи у леса, я просто медленно побрела в сторону дома. Длинное платье цеплялось за ветки, пусть они и пытались отклониться, чтобы не мешать мне. Волосы растрепались и лезли в глаза, косынка давно болталась на шее. И чего я плачу? Почему так больно? Разве не знала, что такой и будет реакция деревенских?

— Может, я и правда проклята? — спросила тихо, ни к кому не обращаясь.

— Дура ты! — Рядом показался черт. Пристроился рядом, приноравливаясь под мой шаг. Заложил руки за спину, как ученый муж. — Все бабы дуры, даже ведьмы.

Копыта черта глубоко увязали в мокрой почве, но он, казалось, совершенно не обращал на это внимания.

— Знаешь, раньше жила себе здесь, и все меня устраивало. А теперь тесно мне. Тошно.

— Так всегда бывает. — Он покачал головой. — Ты повзрослела, пережив болезненный урок. Пора двигаться дальше.

— Куда?! — воскликнула. — Куда двигаться? — Остановилась, глядя в спокойно удаляющуюся спину черта. — Что, в другой деревне любить меня станут? Или в город каменный сбежать, поселиться среди стен, что силу мою заблокируют, и делать вид, что я — обычная женщина, надеясь, что маги не заметят и не уничтожат?!

Черт повернулся и поморщился.

— Давно уже никто ведьм не трогает. Одумались. Ты бы хоть на экскурсию в город ближайший выбралась что ли. А то в лесу своем совсем от жизни отстала.

— Спасибо. Напутешествовалась в свое время и насмотрелась. На много жизней наперед хватит. А маги нутро свое показали. И как бы теперь мягко не стелили лживыми словами и обещаниями, знаем мы тому цену. — Пошла вперед, злясь и на черта, и на саму себя.

— Ох, дуры бабы, — покачал головой он. — И что с тобой поделаешь?

Костер пылал так ярко, стрелял искрами высоко очертя небо, что в эту ночь даже звезды не смели показать свой лик, чтобы оспорить это право. Я не чувствовала холода. Шаг. Еще шаг. Босые пятки отбивают рваный ритм по холодной влажной земле, волосы плащом укрывают голое тело, голова запрокинута к черному безмолвному небу. Раскинув руки, я танцую и сама пылая от жалящих прикосновений древней силы, пришедшей на праздник. Руки то взмывают вверх, то безвольными плетями опадают вниз, тело изгибается волнами. Шаг. Еще шаг. Рваный ритм шагов и прыжков, вторящий ему речитатив на давно уже мертвом языке — все для древнего, почтившего меня своим присутствием, существа.

Все быстрее и быстрее, пока хватает сил. И ещё быстрее, пока в голове не останется ни одной мысли или желания. Еще быстрее! Пока не сольешься в одно целое с НИМ.

Упала, как подкошенная на землю, раскинув руки. Дыхание со свистом вырывалось из груди.

«Доволен ли ты, Хозяин Жизни?»

На прощанье меня опалило жаром страсти, заморозило льдом чужого разума, одарило силой.

Доволен. Урожай в этом году будет такой, что лишь бы нашли где хранить столько.

Хорошо!

Глава 2

Это собрание маг-совета было, пожалуй, самым масштабным с момента подписания договора между имперцами и дейеримами. Все маги, чья сила превышала пятый ранг, откликнувшись на зов главного волшебника, прибыли в большой зал Северной Магической Академии Калахару (СМАК). Небывалые методы защиты от прослушки и шпионов под личинами, охранники всех возможных рас и народностей — все это говорило о том, что разговор будет очень и очень серьезным.

Я знал, чем занимался лорд Алюмигай Φорст, и от того, что он решил провести отчет о своих исследованиях в таком вот формате, было не по себе. Что же он нарыл-то?

На подиум вышел низенький и сухонький седой старичок с такой же седой бородой до пояса. Морщины покрывали его лицо, особенно углубляясь вокруг глаз и рта, а сама кожа лица выглядела пергаментно тонкой, словно восковой. Таким этот мужчина выглядел сегодня, сто лет назад и даже ещё раньше, когда только родился предыдущий император. Стоит ли говорить о том, что ко мне он относился как к прыщавому подростку, что уже было прогрессом, так как до недавних пор я в его глазах приравнивался лишь к младенцу. Кажется, даже сам Форст не знал точно сколько ему лет.

Он поднял руку, и в зале наступила тишина.

— Все вы знаете, что последнее столетие я только тем и занимался, что рылся в пыльных архивах, изучал дейеримов и общался с их богом. — Маг прокашлялся. Криво улыбнулся. — Нормальный мужик, кстати. — Он снова улыбнулся, глядя на наши перекошенные физиономии. Только что он назвал Черного бога «нормальным мужиком». Н-да. — Так вот, я многое от него узнал. Понял, что нужно искать. Но когда нашел — ужаснулся. — Он достал из папки, что лежала рядом, несколько листов бумаги, и шепнул заклинание. Перед нами повисли огромные полупрозрачные копии. — Знаете, что это?

Я наклонился вперед, всматриваясь в графики и диаграммы. Сердце тревожно забилось в груди.

— Это путь к уничтожению не только Калахару, но и всего нашего мира! — С Форста слетела маска доброжелательности, и сразу стало видно, что он просто рвет и мечет. — За последние сто лет количество масштабных пожаров возросло в пять раз. Детская смертность — в десять. Каждые пять-семь лет случаются эпидемии…

Он все говорил и говорил. И с каждым словом мага волосы становились дыбом. Нет, я конечно знал, что ситуация ухудшилась, но данные, сведенные воедино одним человеком и в одну наглядно демонстрирующую все таблицу, ошеломляли. От его слов о том, что с каждым годом ситуация лишь ухудшается, резко закололо в висках. Как я мог это проморгать?

— Причина всего произошедшего вовсе не появление Черного бога, как многие из вас решили. О, нет! — Форст развернулся так, чтобы быть лицом к лицу с сидящем в ложе императором. Тот, пусть и не был магом, присутствовать на подобном масштабном собрании был просто обязан.

В ответ на слова главного мага Его Величество пренебрежительно поджал тонкие губы и отвернулся. Позер! Хотя… вряд ли хоть кто-то из присутствующих сомневался в том, кто на этом собрании действительно главный.

— Причина в том, — как ни в чем не бывало продолжил Φорст, — что одним из столбов, удерживающих наш мир в равновесии, были и являются ВЕДЬМЫ! — Последнее слово он гаркнул с такой мощью и магической силой, что нас всех приложило до звезд в глазах, распластало по столам, выжало слезы, а у некоторых и кровавые сопли.

Император, визжа как девчонка, выбежал-выкатился из своей ложи. Амулеты, поглотившие большую часть удара, светились раскаленными звездами на его шее. Сотрясая кулаками, он начал проклинать всех магов скопом, грозя всевозможные кары им на головы, а особенно «зарвавшемуся» Форсту.

Последний, прищурив глаза, щелкнул пальцами. Император исчез. Главный маг империи в наступившей оглушительной тишине обвел всех внимательным, цепким взглядом. Кожу на затылке покалывало от сосредоточившейся в воздухе магии.

— Вы что натворили, придурки? — спросил Форст тихо и вкрадчиво, отчего стало ещё страшнее. — Кажется, еще в начальных классах любой из школ рассказывают, что будет, если одна из чаш весов коснется пола в центральном храме? Что будет, если падет один из столбов равновесия?! Я отлучился всего на столетие, увлекшись исследованиями, а вы тут едва не Армагеддон устроили! Вы что, ОХРЕНЕЛИ?!!! — Нас снова приложило, распластало и вывернуло вместе со всем дерьмом наизнанку.

Спустя почти сутки усиленной регенерации в небольшом кабинете разведывательного крыла специального военного корпуса был проведен повторный маг-совет, но уже в гораздо более компактном составе: лишь те маги, уровень силы которых был первого уровня. Высшие лорды, оплот и сила Калахару. Мысль о том, что Форст — маг вне категорийный и вне уровневый, все еще болью и ломотой отдавалась в наших мышцах и костях.

— Как мы вообще докатились до жизни такой? — со стоном спросил лорд Ршатас, чьи глаза все еще были красными от лопнувших в них сосудах. Трудно себе даже представить, как не размазало насмерть магов более слабых.

— Это еще что, — я повел плечами, с удивлением понимая, что даже внутренний демон страдает, словно его хорошенько перед этим отметелили, — представляете, что с нами будет, если мы в озвученные сроки проблему не решим?

— Единственный выход из ситуации — это послать специальные поисковые группы по селам и небольшим городкам, так как в больших городах дети с таким даром уже давно не рождаются. Собрать всех девочек с даром и воспитать новых ведьм. — Ортис, который пострадал менее всего, так как банально опоздал на первый совет, успел собрать немного информации. — Кто бы мог подумать, что ведьмы так важны?

— Это очевидно. Все важны. Если уничтожить любую из рас — будет то же самое. Наш мир в равновесии, в этом его сила. — Хсат сложил руки на груди, всем своим видом демонстрируя превосходство.

— Да, все мы умные задним числом. Но никто из нас не вступился, когда император немного… — Ршатас замялся, подбирая слова и выразительно на меня глядя, — … был немного не прав.

— Идею с поиском поддерживаю, — сказал я, гоня от себя воспоминания. — Это на тебе — инициатива наказуема. Но где взять ведьм-наставниц? Я о них ничего не слышал с тех самых пор.

— И не услышишь. — Ортис качнул головой на бумаги, которые он принес с собой. — Судя по состоянию дел, в Калахару их осталось не больше трех, потому мы еще как-то держимся, но найти их просто нереально. Остальные расы-государства помочь не смогут, потому что у них другие практики: шаманы, весводы и прочее. Это не то.

— И? — У меня холодок прошел по коже.

— Я знаю одну. — Все голодными шакалами повернулись к Хсату. — Спасла и меня, и людей моих с полгода назад…

Я проснулась среди ночи с бешено колотящимся сердцем.

— Деян! — Выскочила на кухоньку, зажигая фитиль лампы. — Беда пришла.

В том, что разбудил меня дар предвиденья, сомнений не возникало. Из темноты на меня смотрел монстр — настоящий демон. Я онемела от ужаса, боясь даже вздохнуть, когда вдруг его очертания поплыли, трансформируясь во всем известного и не менее ужасного лорда ДеШарка. Он криво улыбнулся, словно был рад, что нашел меня, и тут же протянул ко мне огромные руки с длинными когтями.

— Ведьма!

Собственно на этом моменте я и проснулась. Дар предвиденья, решив, что предупредил меня достаточно, ушел.

— Что делать-то будешь? — Дед Деян стал темнее тучи. — От ДеШарка так просто не убежишь. Не пойму только, зачем ты ему понадобилась?

Домовой спрашивал что-то еще, но я уже не слышала. Ни за что, ни за что в жизни я не дамся живой в руки магу. Тем более самому худшему и самому жестокому из них.

Я кубарем скатилась в свою лабораторию. Искать ищейки будут ведьму — девушку с зелеными глазами и рыжими волосами. Девушку с даром ведуньи. А значит берем это и это зелье, выливаем в котел. Добавим веточку ели, призовем стихии, вспомним наговор. Я была до того возбуждена и напугана, что делала все молниеносно.

Варево в котле взбурлило. Не давая себе времени одуматься, я, раздевшись, вывернула бурлящее месиво себе на голову.

— Спрячь меня Мать-природа. Ты женщина, ты поймешь…

Боль была невыносимой. Я каталась по полу и визжала, ногтями раздирая свою кожу.

— Терпи-терпи, ведьма, — приговаривал домовой, суетясь вокруг с мокрым полотенцем и пытаясь хоть немного облегчить мои муки. — Не дай Светлые боги в лапы к магам попадешь. Терпи!

Спустя несколько бесконечных часов, дрожа и тихонько подвывая, на полу лаборатории сидел невысокий щуплый парнишка, с белыми, словно лен, волосами и черными глазами.

— Дар как прятать будешь? — Домовой, явно ограбив кого-то из жителей деревни, протянул мне сверток с вещами подростка.

— В город большой пойду. Хозяин Леса меня тропами до дальней опушки проведет, а там уж и выберусь. — Я посмотрела на Деяна. — Беги дед. Маги здесь камня на камне на оставят.

Тот устало покачал головой.

— Уходи прямо сейчас и не бери ничего с собой: по остаточной силе на вещах тебя быстро найдут. Я их задержу, так сильно, как только смогу. Даст судьба, еще свидимся. А ежели нет, — он подошел и клюнул меня, все ещё сидящую на полу, в лоб, — не держи зла на нас за слабость нашу, ведьма. Прощай.

Это было такое захолустье, что туда не вел ни один стационарный портал. Но зато я определил, как можно вычислить ведьму: там, где она долго живет, такие магические возмущения, что выйти из подпространства, ничего себе не сломав, невозможно — меня просто отшвырнуло обратно. Пришлось собирать отряд и тащиться на лошадях.

Боги, на лошадях! Да я со времен обучения в академии так долго в седле не трясся. Гр-р-р… Но чем ближе мы подъезжали, тем заметнее было, что за деревнями и людьми, живущими в них, есть пригляд: и дома аккуратнее, и жители богаче, юродивых, кривых и больных не видно. Отзывались о ведьме люди с уважением и страхом. Просили даже не обижать, мол, хоть ее сила и от Темных, но зла та не вершила.

Я лишь устало морщился: сколько лет прошло, а вред, нанесенный пропагандой императорского безумия, все ещё не смыло. Раз уверовав, что сила у ведьм — зло, они были непоколебимы, несмотря на все наши образовательные усилия.

— Надо будет служителям при храмах в деревнях приказать просветительные лекции селянам устраивать периодически и о ведьмах в том числе. — Я заставил Хсата поехать с нами на тот случай, если ведьма со мной разговаривать откажется, чему последний был не рад. Пусть заказавшие его убийство были пойманы и наказаны, осадок все же остался.

В дороге мы много разговаривали о том, что именно произошло с Хсатом, и я неизменно поражался силе юной по их меркам ведьмы. Не каждый опытный и сильный маг смог бы остановить волну нежити, но это оказалось по силе девчонке.

Подняв архивы, мы многое узнали о силе ведьм прошлого. В основном из отобранных гремуаров самих ведуний: свои тайны они всегда ревностно хранили, а с исчезновением ведьм знания эти стали никому не нужны. Но все же…

— Судя по словам селян, она и целитель, и артефактор, и маг земли, и метаморф и черт знает что ещё в одном флаконе, — сказал задумчиво.

— Если верить моему старшине, она спасла меня от яда серых. Так это ранг целительства не меньше архимага. — Хсат поежился. — За мной долг перед ней, так что будь помягче. Думаю, ты не будешь против, если обеспечение нужд ведьмы при академии я возьму на себя?

— Нет, конечно. Долг чести — я понимаю.

Мы приехали в последнюю перед лесом ведьмы деревню перед самым закатом. Разместившись, переночевали в уютных домах, удивляясь приветливости людей. Снова наслушались о талантах ведьмы, а утром даже сходили на экскурсию на ближайшее поле.

— И что, она смогла прорастить сгнившее зерно? — Хсат недоверчиво потрогал пальцами зеленые ростки.

Селяне клялись и божились, что так и было. Нам же оставалось лишь поверить им на слово.

— Да, пролитой силой здесь и не пахнет. — Еще одно «невероятно» в ее копилку.

А дальше началось кромешное пекло. В первый день мы заблудились в трех соснах, кружили целый день, а под вечер выехали к тому же селу, из которого же и выехали утром. На следующий день, использовав сложное плетение-проводник, таки смогли углубиться в лес, где тут же подверглись превращению в «пугало огородное обыкновенное»: за нашу одежду цеплялись даже те ветки и кустарники, которые в принципе достать до нас бы не должны; травы так опутывали ноги нам и ранили их животным, что приходилось останавливаться и то и дело всех подлечивать; птицы в тот день летали исключительно над нашими головами, и у каждой из них было расстройство после ведра корма, не меньше. В заключение рядом с нами, не показываясь на глаза, бежала волчья стая, все время пугая своим воем и без того нервных лошадей. Но, главное, магия на все это безобразие не действовала! Стоило мне применить, например, отпугивающее заклинание на птицах, как они словно сходили с ума, принимаясь опорожняться на наши головы еще интенсивнее. А бытовая магия вроде щитов и вовсе рассыпалась через несколько минут от все тех же магических завихрений.

В итоге к домику ведьмы мы приехали уже после захода солнца: грязные, уставшие и злые.

— Ну, ведьма! — то и дело повторял Хсат, явно строя планы мести.

А я, честно говоря, все больше восхищался, чем злился: не будь с нами… меня, никуда бы этот бравый отряд так и не доехал.

Небольшой двор перед ухоженным домиком поражал своей чистотой, словно листья и мелкий мусор боялись на него падать. А вот растения, растущие на небольшом огородике внутри ограждения, поражали своим здоровьем и силой. Сезон еще не наступил, а они уже вовсю зеленели и цвели. В сарае сонно возились какие-то животные. И от этой идиллической картины становилось ещё более не по себе.

— Кто первым сунется в дом? — шепотом спросил Хсат, не отрывая взгляд от одинокого мерцающего огонька в одном из окошек.

Бравые мужчины, сопровождающие нас, переглянулись.

— Не сочтите за наглость, высокий лорд, но за такой героизм этому воину премию нужно выписать, — ответил один из них.

— Главное, что бы не посмертно, — ответил я, спешиваясь.

Подошел к двери, постучал, отмечая, что для того, чтобы в нее пройти, мне придется согнуться едва ли не вдвое. На стук никто не ответил.

— Эй, ведьма? Доброго вечера! Мы прибыли просто поговорить. — Я не совсем понимал, что бы нужно сказать, чтобы женщина сменила гнев на милость. Мы же силой вторглись на ее территорию, что не могло порадовать кого-то столь могущественного, как она.

Но никакого ответа мы так и не услышали. Все так же мерцал одинокий огонь в окошке рядом, все так же не естественно тихо было вокруг, словно лес вымер. Или затаился в первых зрительских рядах, ожидая, что же будет с нами дальше.

Нет, ну, игнорировать нас вот так с ее стороны — это уже наглость. В конце концов, это не селяне к ней на поклон пришли.

Я ударил по двери сильнее, от чего та открылась. Не заперто?

— Эй, Аларик, ты лучше отойди оттуда. Пусть вон младший состав на доблесть себя испытывает. — Хсат подошел ко мне, заглядывая в темный провал дверного проема. — Ничего серьезного там нет: не рискнет она с нами связываться, да и зверье пугало, но так и не напало.

Я кивнул, соглашаясь с его мыслями, но в дом вошел первым. Темно. Тихо. Чисто. Травами пахнет. Комнатой с огоньком оказалась кухня с самой настоящей печью. За чисто выскобленным столом сидел крохотный, едва ли мне по колено, мужичок в вышитой красной нитью рубашке. Зато густоте и пышности его бороды позавидовали бы даже гномы.

— Ты кто? А где ведьма? — За моей спиной появился Хсат.

— Домовой я. Дед Деян, — степенно ответил мужичок. — К ведьме провожу, если три загадки мои отгадаете.

— Слышь, дед, — лорд, теряя терпение, зажег на руке магический огонь, пусть тот и колебался, словно пьяный, от все тех же завихрений, — ты с нами не шути.

— Да какие шутки? — Домовой встал в полный рост на лавку, а меня насторожило то, что разговаривал он с другом, а взгляд не отрывал от меня. — Я — существо тонкого мира, куда магам, вроде вас, ходу нет. Токмо ведьмы там что-то сделать могут. Вот я ее и спрятал, а то ходют тут всякие. Так что ничего вы мне не сделаете. А ежели с нею поговорить надобно — разгадывайте загадки.

Хсат растерянно посмотрел на меня, словно был не в состоянии поверить, что получил от ворот поворот. Да и от кого? От домового! Ха-ха!

Я подошел к столу и сел. Не знаю, но мне понравился и дом, и двор. И даже смелый маленький человечек.

— Загадывай свои загадки.

— Только ежели хоть одну не разгадали — начинаем сначала!

Стоит ли говорить, что «с начала» мы начинали раз пять, после чего у меня сдали нервы. Домовой, как только запахло жареным, тут же исчез, причем без порталов, амулетов или магии. Ушел, не используя даже изнанку. Просто был — и нет его!

Хсат долго матерился, а после мы приступили к обыску. Нашли много всего интересного, но, конечно, самой ведьмы и след простыл.

— Ведьму будем искать и ловить, потому что выбора у нас нет. — Я стоял перед небольшим водоемом за домиком, рассматривая восходящее солнце. — Все, что есть в доме, аккуратно упаковать и в столицу переправить. В целости!

Подчиненный кивнул головой и бросился отдавать распоряжения, а я стоял, пытаясь унять дрожь нетерпения, потому что в крови бурлил адреналин. Охота обещала быть очень интересной!

Никуда ты, милая, не денешься!

Как и обещал, Хозяин леса за считанные минуты довел меня до дальней опушки. Выйдя на тракт, я повернулась к Лесу лицом и поклонилась, касаясь рукой земли. Ощущала я себя очень странно. Начать с того, что беспокоило сильнее всего: мужское хозяйство между ног ОЧЕНЬ чувствовалось и мешалось. Я понимала, что со временем привыкну, но шла, думаю, очень смешно. Голова казалась необычайно легкой из-за того, что я лишилась своих длинных волос, а потому, что сместился центр тяжести тела, я чувствовала себя новорожденным теленком и все время путалась в ногах, так и норовя упасть.

«Все пройдет. Это пройдет. Терпи. Неужели лучше попасть в руки к магам?» — уговаривала я себя, перебирая ногами по пустынной дороге. Еще немного и будет небольшая деревня, куда мне заходить нельзя, я обойду ее полями. Ночевать придется в каких-нибудь кустах.

Мой взгляд зацепился за болтающийся на запястье браслет. Искупавшись вместе со мной, он из ажурного девичьего превратился в толстый мужской вариант.

— Черт, а ты мог бы превратиться в лошадь или кошку ездовую и довезти меня до города? — Топать несколько суток, теряя к тому же время, совершенно не хотелось.

Черт появился рядом, зевая и потягиваясь, словно все это время спал.

— Ась? — Смешно уронил челюсть, рассматривая мой новый облик. — Ведьма, ты чего удумала?

— Бегу я. От магов. Ты поможешь или нет?

Черт принюхался ко мне, а после, закрыв глаза, крутанулся на месте.

— Ага, — сказал тихо. Задумался. — Ого! — Как-то вдруг испуганно скукожился. — Ты знаешь, кто по твою душу явился?

— ДеШарк. Мне видение было.

— Ох, если б мог, я б тебе такого о нем понарассказывал… Но нельзя! — Черт демонстративно показал как закрывает свой рот и выбрасывает ключ. — Беги, ведьма. Беги!

Спустя миг рядом со мной стоял черный ездовой ящер, какие водятся, как говорила Каара, лишь на Севере.

— В кошку или лошадь не получится: конституция не та, — черт-ящер и сам осматривал себя, кажется, с не меньшим удивлением чем я. — Садись уж.

Плохо. На таком средстве передвижения я запомнюсь всем, кто встретится на моем пути. Впрочем, какая разница? Что они скажут? «Видели парня на ящере?» Лучший тайник — на самом видном месте!

— Поехали! — Я уселась в специальное углубление на спине. — Только ты меня за пару километров до стены городской ссадишь.

— Договорились. — И черт сорвался на бег.

Город меня ошеломил. Он не был таким уж большим или перенаселенным, но, привыкнув к тихой и размеренной жизни в лесу, я была совершенно не готова к хаосу и всеобщей равнодушности по отношению друг к другу. Спотыкаясь, заикаясь и выглядя настолько жалко, что какая-то бабулька даже угостила меня пирожком, я добрела до портального здания. Приказав черту на глаза никому не показываться, что бы со мной ни случилось, спрятала браслет под рукав — целее будет.

У меня был с собой мешочек с монетами — все то, что удалось накопить. Жизнь в лесу не баловала меня металлом. Редко какой зажиточный деревенский мог расплатиться со мной монетой, чаще это были вещи и продукты придомового хозяйства. Так что расставаться с кругляшками было очень жаль, но я без раздумий оплатила переход в столицу. Уж где-где, а там меня искать станут в последнюю очередь.

От мысли, что большую часть имеющихся монет я получила от старшины высшего лорда, вдруг накатила волна удушливой злости: «Так и знала, что ничего хорошего из этого не получится. Понятия не имею, зачем я понадобилась лорду ДеШарку, но уверена: без замолвленого словца лорда Хсата здесь не обошлось».

Я все еще помнила, как мы с наставницей исколесили всю империю, так что совсем уж потерянной я себя не ощущала. Постепенно давно забытые навыки маневрирования в толпе, торга и спокойного равнодушия возвращались.

Портальное здание столицы выплюнуло меня на каменную площадь прямо в толчею спешащих по своим делам имперцев. Но вместо того, чтобы заняться своими делами, я упала на колени, задыхаясь. Этот город был не в пример больше, древнее и перенаселен представителями всевозможных рас. И магами, исчерпавшими тонкий природный фон до дна, оставив лишь источники, к которым мне было не пробиться. Моя душа рвалась к Природе, к Лесу, но натыкалась на мертвые камни. Казалось, с меня заживо снимают кожу.

— Посторонись, деревенщина! — Спешащий торговец толкнул меня своим ручным возком, не обращая внимания на то, что я практически без сознания.

Я упала под ноги спешащей толпы. На меня наступили один раз, второй, третий. Кто-то извинился, кто-то ругнулся и пнул под ребра. С трудом собрав крохи сил, я доползла до стены ближайшего здания.

Я думала, что смогу жить в городе? Дура! Наивная дура.

Мен вырвало желчью, а воды, что бы хотя бы прополоскать рот, не было. Держась одной рукой за стену, не видя перед собой ничего дальше одного метра, я медленно побрела подальше от центра, надеясь, что чем ближе будет крепостная стена, тем ближе окажется и природа. Лишь бы дойти.

Чуть легче мне стало около парка, но я тут же заметила косые взгляды прогуливающихся магов, которые не могли не заметить, как потянулись ко мне изголодавшиеся растения, животные и птицы. Все, чего они хотели, это немножечко любви и тепла. Но мне пришлось уйти: я не могу помочь всем.

За центральной частью города начинались торговые кварталы, после — кварталы ремесленников и спальные многоквартирные дома. К вечеру я добрела до трущоб, все ещё не ощущая никакого облегчения. Город оказался бесконечным.

Только сейчас я осознала, что с перепугу забыла о возничих: можно было просто нанять экипаж, чтобы меня вывезли за ворота. Запряженные кентавры несколько раз попадались мне на глаза, но даже мысли воспользоваться их услугами не возникало. И правда деревенщина.

Я устало сползла на землю у стены какого-то перекошенного дома и закрыла слезящиеся глаза. Конечно, возничий меня обязательно бы запомнил, а, скорее всего, еще и доложил бы в управу о странном пареньке, но все же ищут-то девушку. Эх ты, ведьма!

Кто-то пнул меня ногой с такой силой, что я упала на землю.

— Эй, пацан, ты чего здесь сидишь?

Я увидела перед собой группу из пяти бомжеватого вида мужчин, которые рассматривали меня, явно прицениваясь к моим вещам. И что положено делать в таких случаях? Звать на помощь? В трущобах? Кого именно?

— Мне за город нужно. В деревню. — Я встала на ноги, глядя на грязь у своих ног. От пропащих людей ко мне тянулись миазмы злобы и разврата, мрачной радости от того, что сейчас кому-то будет еще хуже, чем им самим.

Не быть этому!

Я подняла лицо и посмотрела на того, что ударил меня и заговорил первым.

— Кончай его, Косой. — Сплюнул на землю он. — Скоро патруль будет идти.

Ко мне метнулись сразу несколько мужчин, в руках одного из них сверкнула тонкая полоска металла.

НЕ БЫТЬ ЭТОМУ! — Я хлопнула в ладони, выбрасывая последние крохи сил и теряя вместе с ними сознание.

Очнулась я в каменном мешке метра два в диаметре, с кованной решеткой-дверью, деревянной лавкой, помойным ведром и кувшином с водой. Свет проникал сквозь решетку от факела в коридоре. Одна.

Больно больше не было. Душа моя словно атрофировалась, замерла испуганной тенью где-то на дне разума. Сколько времени прошло? Я будто ослепла и оглохла, потому что мир казался тусклым, унылым и безжизненным. Впервые с того момента, как я осознала себя ведьмой, меня настигло одиночество. Ведь как может быть одинок тот, кому отзывается каждое растение и каждый зверек? С кем общаются элементали и духи — жители тонкого мира?

Теперь я знала, как ощущают мир обычные люди. Ужасно!

Меня охватил своего рода эмоциональный ступор. Из разговоров других заключенных в соседних мешках я поняла, что мы находимся в тюрьме. Я… убила? Убила тех мужчин, которые напали на меня в переулке? Ответов не было, и что делать я не знала.

Стражник, разносивший еду, разговаривать со мной отказался. Есть баланду, которая здесь заменяла еду, я не смогла.

— Эй, ведьма?

Я подпрыгнула с перепугу и закрутила головой.

— Черт? — спросила шепотом. — Ты где?

Из-под лавки показалось нечто размером чуть больше крысы. Выглядел беженец из Нижнего мира так, словно его избили.

— Я тебе есть принес, — тоже шепотом ответил черт, протягивая мне кусок вяленого мяса. — На базаре из корзины спер. — В словах существа звучала гордость. — Ты как тут?

Я, откусив кусок, присела рядом.

— А ты почему мелкий такой? И кто тебя обидел? — Под напором любопытства даже собственные неприятности на второй план отошли.

— Так размер мой от твоей силы зависит, ведьма. — Показал рукой на свой тощий живот. — Это все, на что удалось наскрести. — Вздохнул. — А потрепали меня кошки бездомные, потому что все хотят есть. — Улыбнулся широко, блеснув в полумраке не по размеру большими зубами. — Но я не дался!

В коридоре раздались шаги, я дернулась, прикрывая черта. Не хватало, что бы его маг какой разглядел.

— Прячься!

А сама принялась ожесточенно работать челюстями.

— Спасибо, — прошептала в темноту.

Спустя почти сутки меня конвоировали в кабинет к следователю. Это был уставший седой мужчина-полуэльф с глубокими морщинами вокруг глаз и глазами, повидавшими, казалось, уже все на своем веку. Меня усадили на высокий табурет, приковали кандалами к специальному штырю.

Следователь, все это время читавший какие-то заметки, скептически меня осмотрел.

— Самая грозная шайка трущоб, которую не могли поймать три группы стражей больше года, мертва. Говорят, это сделал ты?

Я похолодела. Они и правда мертвы? Я не хотела. Нет!

— Я бы ещё поверил, будь ты магом, — скептически сказал мужчина. — Амулет? Но нет же, ты был без сознания и спрятать его ты бы не смог, а ограбить тебя не успели. — Он наклонился через стол ко мне. — Тем не менее, тебе, малец, грозит тюремное заключение. И лучше бы тебе рассказать мне, кто ты такой и как все было.

— Я не знаю, что произошло. Они напали на меня…

— Как твое имя? — Он взял в руки самопишущее перо.

— Риам. — Я не знала, выведал ли ДеШарк мое имя, но рисковать не стала. Только опасаясь, что не буду отзываться на совсем уж чужое имя, просто переиначила родное.

— А фамилия?

— Салей. — Это была фамилия матери моей наставницы — точно не забуду.

— Как ты оказался в городе?

У меня была заготовлена легенда на этот случай, а на все вопросы о шайке из трущоб я отвечала полным непониманием. Не знаю. Не помню. Не было ничего такого. Прошло не менее трех часов, в течение которых следователь и умасливал меня, и запугивал, и откровенно угрожал. Он проговорился, что те что — то важное украли, и у него были сомнения, не я ли присвоила то самое.

Я так устала за это время, что, если бы не была прикована, упала бы со стула.

В какой — то момент меня словно северным ветром обожгло: к нам приближался настолько сильный темный маг, что от его ауры, разлившейся на много метров вокруг, буквально сводило зубы. Я поежилась, с испугом глядя на следователя. Интуитивно повернула голову к двери. И, словно повинуясь импульсу, та распахнулась, являя пред наши взоры очень высокого, мощного телосложения мужчину в черной военной форме с золотым символом на груди. Его волосы были заплетены в тугую косу, оба запястья прикрывали странного вида широкие браслеты из черненого серебра.

Я сглотнула, обливаясь холодным потом. ДеШарк? Здесь?!

— Разговор есть, — сказал он и бросил каким-то заклинанием, напрочь лишившим меня слуха.

Уж не знаю, что обсуждали мужчины, но хмурились оба все сильнее и сильнее с каждым словом.

— А этот что? — Кивнув на меня, спросил ДеШарк, уже собираясь уходить.

Я ошалело помотала головой, пытаясь привыкнуть к тому, что снова могу слышать. От суеверного ужаса перед стальным кулаком императора дрожал подбородок и с такой силой билось сердце, как будто собиралось сбежать. Следователь бросил на меня раздраженный взгляд и пожал плечами.

— Нашли без сознания рядом с бездыханной шайкой Бурого. Следов насильственной смерти нет, магический фон не потревожен. Говорит, что ничего не знает.

ДеШарк подошел к столу, вчитался в бумаги.

— Конкуренты бросили что — то убойное из самоделок. Банду накрыло, а малого краем зацепило и вырубило. А тут и патруль подоспел. Подвеску ищите по их тайникам, пока не подобрал никто.

— А с этим что?

На меня уставились две пары глаз.

— Отпустите меня, пожалуйста? — В этот миг я совершенно не думала о том, что я парень. Но, заметив брезгливые гримасы на лицах обоих мужчин, замолчала.

ДеШарк щелкнул пальцами и кандалы слетели на пол.

— Вставай. — Мужчина, грубо схватив меня за руку, потащил на выход. — Отправлю тебя улицы мести на три месяца, что бы думал впредь, где шастать.

Я тащилась следом, не поспевая за широкими шагами лорда, и думала, что везет мне, как утопленнице. Вот почему я именно на этого мужчину натолкнулась? Кожу словно током пробивало в том месте, где ее касался лорд, но зато теперь я знала точно, что маскировка у меня выше всяческих похвал.

Пока мы шли неизвестно куда и неизвестно зачем, нас то и дело останавливали подчиненные ДеШарка, что-то спрашивая, что — то уточняя, что — то сообщая или передавая документы и прося инструкции. В какой-то момент мужчина отпустил мою руку, но о побеге я даже не думала: самостоятельно выбраться из этого каменного лабиринта у меня бы ни за что не получилось, только хуже себе сделаю. Так что я просто собачкой бегала за лордом, поражаясь абсурдности ситуации и раздумывая о том, стоит ли ему о себе напомнить.

В конце концов мы подошли к кабинету, в котором нас уже ждал какой-то древний маг в хламиде. Он поднялся, стоило ДеШарку открыть дверь. Лорд вежливо и даже несколько подобострастно с ним поздоровался и вышел обратно в коридор, аккуратно затворив за собой дверь и бросив на нее слабо мерцающее заклинание.

— Где мой секретарь?! — рявкнул так, что я подпрыгнула на месте с перепугу. — Tы-то что здесь делаешь?! — он наконец — то заметил меня.

— Секретарь уволился. — Из соседнего кабинета выглянул ещё один вояка в форме. — Сегодня со слезами отсюда убегал.

— Когда?

— Утром.

— Так я ж в обед нового нанял?

Из кабинета напротив вышла шикарная дама преклонного возраста и принялась закрывать дверь на ключ.

— И этот тоже сбежал после того, как вы на него нарычали. Сказал, что даже тройной оклад того не стоит. — Женщина, мило улыбнувшись лорду, уплыла в сторону лестницы.

ДеШарк ткнула пальцем в вояку:

— Найди мне секретаря. Срочно!

— Э-э, нет. — Тот выставил перед собой ладони. — У меня дел полно. Завтра ведь сами за все спрашивать будете. Вон парня наймите, — указал на меня, — он, по крайней мере, при виде вас в обморок не падает.

Я застыла перепуганным зайцем, а ДеШарк стремительно развернувшись, уставился на меня.

— Ага, — сказал, а я с трудом сглотнула ставшую вязкой слюну.

— Не-е надо, — проблеяла я, но было уже поздно.

Снова схватив меня за руку, лорд… шагнул. Стало темно, и закружилась голова. Мы вышли в большой комнате со множеством одинаковых столов с сидящими за ними женщинами самых разных возрастов.

— Оформите мне на работу секретаря. Быстро. — Подтолкнул к первой свободной. — Имя? — Это уже мне.

— Я не хочу…

— Писать-читать умеешь?

— Да, но…

— Значит так! Или ты идешь на год исправительных работ ко мне секретарем под печатью неразглашения и без права уволиться, но с высокой зарплатой. Или я тебя на тот же год отправлю в казематы к смертникам полы драить. Чтобы проникся. Ну-у?!

— Вы же г-г-говорили на три месяца?

— Имя?! — Он шагнул ко мне, от чего я дернулась назад и с перепугу присела.

— Р-р-риам Салей.

Все шло наперекосяк. Мы потратили целую кучу времени на то, что бы безрезультатно съездить в дремучий лес за ведьмой, а ее и след простыл. Никаких следов того, куда она делась. Ни единого!

А специально созданные поисковые отряды столкнулись с тем, что каждую девочку с даром приходилось едва ли не с боем вырывать из деревни. Доходило даже до вооруженных столкновений, не говоря уже о слезах, стенаниях и проклятиях матерей и самих девочек. Не помогало даже то, что им гарантировалось проживание, питаниė и стипендия, а также трудоустройство по окончании обучения.

В народных массах вновь пошло волнение: «Изверги детей наших для дел черных отбирают».

Но и этого было мало! Вновь зашебуршила по углам оппозиция, зато император решил устроить очередной международный бал, в связи с чем нужно было предпринять… много всяких не нужных никому телодвижений.

Когда я, наконец, добрался до своего кабинета, там меня уже ждал лорд Алюмигай Форст. При виде древнего мага у меня глаз задергался, но я вежливо с ним поздоровался, отступая.

Где этот чертов секретарь, чтобы хоть кофе и ужином отвлечь главного мага, а затем коллекционным вином ещё и окончательно задобрить?! И почему этот худющий пацан за мной целый день таскается?

После подписания договора на мою правую ладонь поставили магическую печать и объяснили, что это и моя защита от недоброжелателей, и присмотр, и наказание, если что.

Дернув меня за руку и не дождавшись окончания инструкций от вежливой женщины, мужчина снова шагнул. На этот раз мы вышли из подпространства где — то в тупике одной из улиц столицы.

— Значит так. Тебе нужно добыть вкусную еду для двух голодных мужчин, купить вино в лавке «Ортипуса», записав сумму на мой счет, а затем принести все это в мой кабинет. БЫСТРО!!! — рявкнув, ДеШарк куда — то умчался.

Я осмотрелась, понимая, что совершенно ничего не понимаю.

— Эй, черт, покажись, пожалуйста?

Рядом с моей ногой появился зверек, помесь черной крысы и кота, с пятачком вместо носа и смешными торчащими в разные стороны ушами. Взяв лапками кончик длинного, абсолютно голого хвоста, он задрал голову и посмотрел на печать на моей руке.

— Н-да-а-а… — протянул как — то обреченно. — И как тебя угораздило — то?

Я пожала плечами, с опаской посматривая на мужика, забредшего в тот же тупик, что бы сходить по — маленькому. Игнорируя мой пришибленный вид, горожанин просто открыл ширинку и начал поливать стену. А затем, так же невозмутимо заправившись, ушел. Ну, и нравы у городских!

— Ведьма? Очнись! Tы чего меня звала?

— А? Меня ДеШарк на работу секретарем нанял. На год. Без права разорвать договор, — сказала обреченно.

— А? О-о-о! У-у-у… — выдал черт. — И?

— Нужно добыть вкусную еду для двух голодных мужчин, купить вино в лавке «Ортипуса», записав сумму на счет начальника, а затем принести это все в его кабинет. — И посмотрела жалобно-жалобно на единственное сейчас родное существо.

Тот, тяжело вздохнув, забрался мне по штанине в большой карман на куртке, выставив на улицу голову.

— Иди вперед! На первом повороте направо, потом через мост и прямо до самой площади. — Задумался. — И ты это, поторопись что ли? Как бы ДеШарк не решил, что ты филонишь.

Я сорвалась на бег, начиная свою новую жизнь.

Не знаю, что бы я делала, если бы не черт. Без его подсказок и советов я бы не то что ресторан нужный не нашла, я бы и себя в этом муравейнике потеряла! А стоило принести лордам обед и вино, как меня царственным взмахом руки отправили варить кофе.

Р-р-р-р…

Спустя три разбитые чашки, наполовину рассыпанный пакет с кофе, ошпаренные пальцы и едва не загоревшиеся шторы, под смех и вредные советы черта, суфлирующего взбешенной ведьме из ее же кармана, я-таки сварила вожделенный напиток. Чтобы, едва переступив порог, быть отправленной со срочной бумагой… куда — то.

В тот день я узнала, где кабинеты глав всех департаментов безопасности. Стенографировала (слово-то какое!) встречу с послом эмиратов. Снова варила кофе и бегала за очень срочными документами в соседнее здание министерства финансов. Затем мы шагнули во дворец и снова бегали по кабинетам, писали кучу всяких бумаг, связывались и договаривались о встречах… И так до бесконечности.

К середине дня, помогающий мне по мере сил черт, уснул прямо в кармане. А я узнала, что даже сильные маги принимают его просто за уродливого кота.

Ну и слава всем богам!

И вот, закончив собирать подписи на очередной клочок бумаги, именуемый важным документом, я решила, что больше не смогу сделать ни шага, и стала искать куда бы спрятаться. Но бодро вошедший ДеШарк, оценив мое стратегическое отступление, весело возвестил, что пора бы наведаться с инспекцией к конезаводчикам, поставляющим лошадей в столичные полка…

День мой закончился ровно в тот миг, когда я уснула, свернувшись калачиком на скамье в коридоре очередного ведомства.

«Надо было соглашаться полы в казематах мыть», — была моя первая мысль, когда я проснулась.

Это была небольшая, но очень светлая и уютная спальня в бежевых тонах. Меня поразили большие окна за узорными экранами из полупрозрачных кристаллов, деревянные панели на стенах, мозаичный пол и огромная шкура какого-то зверя у кровати. Одна из дверей вела в ванную, вторая — в коридор. Слуги не поленились и даже для черта нашли нечто вроде гнезда, поэтому черный друг сопел, вальяжно развалившись на мягких шкурках и кусках тканей.

Я умылась, испугавшись своего мужского отражения. Интересно, как быстро я к нему привыкну? И привыкну ли? Ведь пацан пацаном!

Вежливая служанка проводила меня в столовую, пообещав накормить и кота.

— Ты, пожалуй, лучший секретарь, что у меня был, — задумчиво сказал ДеШарк, когда я вошла.

Споткнувшись, я едва не села мимо стула. Не к добру такие комплименты. Ой, не к добру! А, если задуматься, для счастья лорду секретарь-черт нужен, а не я. Если бы не мой тайный помощник, я бы вчера еще в самом начале сдалась.

— Вчера ты выполнил все поручения, ни разу ничего не перепутав, — начал перечислять мои достоинства мужчина. — Ни разу ни на что не пожаловался и не среагировал слезами и истериками на замечания. А сегодня вот проснулся вовремя и даже завтракать, как я погляжу, в состоянии.

Я вяло кивнула, рассматривая кашу на тарелке. Честно говоря, все произошедшее было до того невероятно и абсурдно, что я просто никак не могла в это поверить. Надо же было сбегать от ДеШарка через всю империю, что бы потом устроиться к нему же на работу?!

— Я это к чему веду: если ты продержишься в течение года, и я останусь доволен результатами, то тогда возьму тебя на постоянной основе с повышением оклада.

— М-м. — Не подавиться бы от «радости».

Мужчина говорил что-то еще, но я уже не слышала. Бросив взгляд за окно, я только сейчас заметила пейзаж за ним и остолбенела: там, сколько хватало глаз, простиралось горное плато с настоящим сосновым лесом в снегу и огромными каменными валунами-стражами, которые в мгновение ока могли стать големами.

— Мы не в столице? — Как я могла не заметить, что душа больше не ноет от боли, а поет, напитавшись силой?

Видимо ужас ситуации в полной мере отразился на моем лице, так как ДеШарк остановился на полуслове и отрицательно покачал головой.

— Это мое поместье в Северных чертогах.

— Почти на краю мира, — пробормотала я.

Сила ведьмы, словно волны невидимого тумана, расползалась вокруг, изучая все, до чего могла дотянуться. Отозвались на ласку спящие големы, лениво приоткрыв каменные глаза, потянулись листочками растения в кадках, снизилась летящая в высоте птица, приветствуя меня трелью.

Сама же я сидела в полнейшем ступоре, замерев от ужаса. Я не отрывала взгляд от поверхности стола, глядя на свои дрожащие пальцы.

— Да, можно и так сказать, хотя еще дальше, практически вплотную к океану, живут племена варваров. — Лорд, казалось, забавлялся моей реакцией. — Тебя это пугает? Поверь, пусть великаны, которыми пугали тебя в детстве, и существуют, им сюда не добраться.

Я с недоверием уставилась на мужчину: неужели не видит? Как столь сильный маг не может не видеть во мне ведьму? Или это проверка?

— Гм-м. — Еще один ну, просто очень содержательный ответ от меня.

Не удержавшись, я решила прояснить все раз и навсегда и шевельнула пальцами, помогая семизвездочнику в ближайшей кадке расцвести, наконец, давно созревшими бутонами, на которые у него просто не хватало жизненных сил. Еще день-два, и прекрасные крошечные белые бутончики просто опали бы на пол.

ДеШарк нахмурился. Подался вперед, рассматривая мои руки.

— Это что было? Tы слабый маг земли? — Я ответила удивленным взглядом: действительно не видит. — Печать на твоей руке искажает ауру и одновременно экранирует ее, защищая от ментальной магии: мой подчиненный, знающий слишком много, должен быть защищен, — пояснил он. — Вчера я способностей в тебе не увидел. Что, совсем слабые?

Мы синхронно кивнули друг другу.

— Пойдем работать. — Махнул рукой. — На все, что от тебя потребуется, я выдам заряженные амулеты.

Подскочив вслед за мужчиной, вздрогнула, натолкнувшись взглядом на собственное отражение в стекле окна. «Я — мужчина. Я — мужчина». Как бы не забыть?

— А можно я котика с собой возьму?

Следующие две недели превратилась для меня в одно размытое пятно. Я все время куда-то бежала, что-то делала, ела и спала урывками и постоянно не успевала. Как в таком ритме годами живет сам ДеШарк даже думать не хотелось, потому что я бы уже с ума сошла.

С чертом мы буквально сроднились: все излишки силы я сливала в нового подопечного, радуясь его прозорливости. Тратил он их не на то, чтобы улучшить или увеличить физическую форму, а на изучение нового. Так, например, Кузя (мой черт, как хочу, так и называю!) научился становиться невидимым. Обычные имперцы его не только не видели, но и интуитивно обходили или переступали. Слабые маги, присмотревшись, замечали лишь размытые контуры, если черт бежал, и не видели вовсе, если замирал. С остальными — как уж повезет.

Я приноровилась использовать Кузю как посыльного по зданию, для чего пошила ему на спину специальный рюкзачок. Сначала сотрудники великого и ужасного удивлялись, а после привыкли, поражаясь смышлености животного. Чертик был моими глазами и ушами, предупреждал о приближающемся ДеШарке и приносил еду, когда я совсем выбивалась из сил. Ближе и роднее Кузи для меня никого не существовало.

А еще становилось страшно от того, сколько я всего узнала за эти дни. Чего только стоила встреча, на которой отчитывались все министры! Не перед императором, хотя и этот приходил (он к нам, а не наоборот, гм…), а именно перед ДеШарком. Знаково, да?

Приход императора запомнился моим шоковым состоянием и долгой головной болью. Не знаю. Все жители Калахару гордятся своей страной: ее силой и мощью, древней историей и богатыми землями. Мы привыкли, что она нерушима, а наша вера в нее незыблема. Император, даже при всех своих недостатках вроде того же закона «О ведьмах», ассоциировался с гранитной скалой посреди бушующего океана. В кабинет же к мощному и внушительному по телосложению ДеШарку вошел начинающий лысеть мужчина, худой, но уже с пивным брюшком, обвешанный золотыми украшениями, что выглядело просто нелепо. Он был окружен охраной, а на руке у него висела дама без признаков интеллекта на лице.

Увидев все это, я была в таком шоке, что даже встать и поклониться забыла. Они о чем-то поговорили с ДеШарком под пологом тишины, при чем лорд продолжал сидеть в кресле за столом, а император стоять перед этим самым столом. Еще большим контрастом стало то, что мой шеф отвечал спокойно, тогда как правитель явно нервничал и иногда даже орал, брызжа слюной. В итоге император ушел, хлопнув дверью.

Спустя миг взгляд серых глаз лорда упал на меня, придавив к стулу.

— Tы ничего не видел.

— Я ничего не видел. — Я так усиленно закивала, что едва не потеряла равновесие, после чего каждый из нас вернулся к прерванной работе.

Без комментариев, что называется.

За это время между мной и ДеШарком сложились своеобразные отношения. Я смирилась с тем, где именно работаю, и даже нашла в этом плюсы: тут меня искать точно не станут, к тому же, есть шанс узнать зачем искали-то. Я много общалась с разными людьми, и, как следствие, моя речь становилась все более грамотной и плавной, из нее исчезли деревенские словечки, которые в первое время заметно раздражали высокого лорда.

ДеШарк же начал относиться ко мне, как к подопечному, обучая, наставляя и по-своему оберегая. Он то и дело пытался меня накормить, сокрушаясь, что я как «дрыщ» и грозился заняться моей физической и боевой подготовкой, но, слава всем богам, пока на это ни у него, ни у меня времени не было. Даже с Кузей смирился, хотя поначалу та-а-ак рассматривал несчастного черта, что тот слегка окосел и даже какое-то время заикался.

В принципе, зарегистрированные и привязанные к ауре хозяина сущности из Нижнего мира, не были запрещены. Если вы их купили в специальном зверинце, уплатив налог, ага. Естественно, никого подобного моему чертику там найти было невозможно: максимум, на что мог рассчитывать везунчик, это полуразумное животное, вроде собаки, способное проходить сквозь стены. Начальник, конечно, понял, кто такой Кузя, но, наверняка решил, что тот контрабандный. А в силу своей полезности — пусть живет.

И на том спасибо.

— Сегодня у тебя выходной, — входя в мою комнату без стука, сообщил ДеШарк. — Завтра мы отправляемся в командировку на две недели на острова — подбери себе гардероб. — И положил кошель, туго набитый монетами, на прикроватную тумбочку. — Этого должно хватить.

Я села на кровати, пытаясь спросонья понять о чем вообще речь. ДеШарк, рассмотрев мое тощее тельце, скривился:

— У тебя мышцы вообще есть? Как ты умудряешься так ходить, что бы кости при этом не гремели?

Я насупилась, подтягивая одеяло повыше. Лорд закатил глаза.

— У меня прямо карма: если уж привязываюсь, то к настолько тощим, что взглянуть без слез нельзя, — сказал задумчиво.

— Это вы сейчас о чем?

Мужчина махнул на меня рукой и шагнул в изнанку, а я упала обратно на кровать. Выходной — какое счастье! Спать-спать-спать…

Сомнения в том, уместно ли тратить деньги ДеШарка на собственный гардероб, мучили меня недолго. От слова «совсем»! В конце концов, он работодатель, и, покупая себе обновки, я всего лишь выполняю его указания. Кузя занял свое законное место в моем кармане, во второй отправился пирожок на тот случай, если я внезапно проголодаюсь. И после этого начались проблемы.

— Кузя, а куда мне идти-то? В магазин готового жен… мужского готового платья, что ли?

Черт, задумчиво осмотрев мою щуплую фигуру, фыркнул:

— Вряд ли там шьют одежду для палок от швабр.

— Что-о?!

— Да и учитывая, сколько золота на обновки отсыпал ДеШарк, твою скромность в этом вопросе он не оценит. Думаю, твой облик а-ля «бедный родственник» его и так уже изрядно утомил.

— С чего это? На работу я ношу то, что по его заказу мне в городе служанки купили. Форма как форма. — Я посмотрела на свое отражение: черные мешковатые штаны, синяя рубашка и куртка из тонкой коричневой кожи с огромными оттопыренными карманами.

Кузя демонстративно закатил глаза:

— И это секретарь стального кулака империи! — воскликнул патетически. — Это, Маир, не форма. Тебе в гардероб повесили три разных костюма, а ты от каждого по одной вещи взяла да так и ходишь.

— Что не так-то?

Черт тяжело вздохнул, пробормотав себе под нос что-то про забытую богами деревню.

— Пойдем уж. Знаю я тут одно место в столице. Говорят, там все франты высшего общества обшиваются.

Я нахмурилась, но решила пока не спорить. Послушно прошла в комнату со стационарным телепортом, перенесшим нас в столицу. Вышла на улицу, жмурясь от яркого солнца.

— И? Куда идти? — Честно говоря, постоянная толчея самого большого города империи меня все еще напрягала. Куда они все спешат?

— Tы что, пешком топать собралась?! Да тебя ж, покрытую пылью после двухчасовой прогулки по улицам, в приличный салон даже на порог не пустят! Давай-давай, деньги-то не наши — лови экипаж!

Если бы я знала, какая это морока — выбирать новые вещи, я бы заставила ДеШарка мне ещё и за моральный ущерб приплатить! Начать с того, что, когда мы с Каарой путешествовали, а потом жили в лесу, нам было явно не до подбора гардероба. Позже, ведя хозяйство самостоятельно, я чаще всего наряды шила сама из тех тканей, которыми расплачивались со мной селяне, или из шкурок умерших зверей. Очень редко, когда в деревню приезжали обозы торговцев, могла прикупить себе обувь или, например, ленты для волос.

Стоит ли удивляться, что я в неправильном костюме на работу ходила? Хотя, кажется, ДеШарку на мой внешний вид было глубоко плевать.

Но, самое ужасное, что я к тому же находилась в теле парня!

И вот экипаж высадил нас около шикарного двухэтажного здания, окрашенного в ярко-голубой цвет, что меня сразу насторожило. Словно ожидая, пока наш транспорт уедет и сбегать будет поздно, к нам бросился вертлявый эльф в странного покроя желтом камзоле.

— О, уважаемый господин Салей, как мы рады видеть вас в нашем салоне «Эверон»! — Подхватив под локоток, мужчина потащил меня к зданию.

— Вы знаете мое имя? — Почему-то с каждым мгновением меня все сильнее одолевала паника.

— Конечно! Кто же не знает нового секретаря уважаемого лорда ДеШарка? Это такая честь, что вы выбрали именно наш салон!

Я попробовала выдернуть руку, но не тут-то было! Эльф держал меня крепко (его даже хохочущий в моем кармане черт не смущал), а спустя мгновение ему нa помощь выскочили и два его помощника.

— На какую сумму вы рассчитываете? Куда планируете выходить в моих творениях?

— Сумму? — Оказавшись внутри салона, я онемела от роскоши: позолота, хрусталь, черный мрамор и красный бархат. — Не знаю. — И очень опрометчиво достала из кармана кошель с монетами.

Черт, увидев это, выдал что-то вроде:

— О-о-о! Ты попала. — Ловко выбравшись из кармана, он подбежал к ближайшему диванчику и развалился там с видом ценителя, пришедшего на спектакль.

Пока я хлопала на Кузю глазами, мастер Эверон, поражая меня хваленой ловкостью эльфов, выхватил кошель и прижал его к груди.

— О, вы так щедры, господин Салей! Не сомневайтесь, все подберем в лучшем виде!

— Что? А… где? — И растерянно развела руками.

Черт лишь хихикал, спрятавшись под диванной подушкой.

— Не извольте беспокоиться! — Меня снова подхватили под локоток и поволокли в примерочную. — В лучшем виде!

А дальше началась чехарда: меня в четыре руки раздели до нижнего белья помощники эльфа (я сопротивлялась как могла!), обмерили со всех сторон и куда-то убежали. Сам хозяин салона все это время стоял у зеркала, задумчиво постукивая себя указательным пальцем по губам.

— Так-так-так…

В щель приоткрытой двери просунулась любопытная мордочка Кузи. Его пятачок смешно двигался, пробуя воздух. Изображая кошку, черт подошел и потерся о мою ногу.

— Ты тут как? — спросил едва слышно.

— Отомщу-у, — не хуже гадюки прошипела я. Повернулась к эльфу: — Моему лучшему другу, — указала пальцем на Кузю, — тоже что-то подберите!

Эльф озадачился. Высокий лоб прорезали складки.

— О! Знаю! — Мужчина выскочил за дверь.

— Может сбежим? — как-то обреченно спросил черт.

— Да я не против. Но все деньги уже у него.

Тяжело вздохнули мы с Кузей синхронно.

Спустя несколько минут помощники мастера притащили в примерочную целый ворох самой разнообразной мужской одежды, начиная с портков и заканчивая плащами и шляпами.

— Не то. Не то. И это тоже не то. — Перебирал ее руками вернувшийся эльф, хмуро на меня посматривая. — О! — И протянул мне что-то насыщенно-зеленого цвета. И снова: — Не то. Не годится. Никуда не годится.

Смотрела я на все это скептически, потому что мастер был явно слегка не в себе. Но когда все же примерила предложенное… О-о-о, как же меняет одежда человека!

— Что скажете? — Довольный господин Эверон просто светился от счастья.

— Γм, — информативно ответила я.

Из зеркала на нас смотрел юноша. Аристократ? Однозначно. Черные глаза, белоснежная кожа, белые в стальной отлив волосы. Изумрудный, из плотной матовой ткани пиджак, такие же, но на тон темнее, брюки. Манжеты и воротничок-стойка белой рубашки. Высокие черные сапоги. Черное же, чуть выше колен пальто с высоким отложным воротником.

Дорого. Очень дорого и качественно. Не будь мужчина в отражении мной — точно влюбилась бы.

Кузя, улучив момент, показал мне поднятый вверх большой палец. Пожалуй, за такой дельный совет он заслужил от меня награду. Молочную косточку? Нет! Свиной окорок.

— А как насчет моего кота? — Сейчас сомнений в мастерстве Эверона у меня уже не осталось.

Щелкнув пальцами, эльф пролевитировал мне темно-синий в мелкий белый ромб жилет. Размером как раз для кота.

— Примеришь?

Кузе наряд тоже пришелся по душе. Удачно сходили. Хорошо!

А когда мы с чертом, довольные всем миром, а в особенности друг другом, вернулись домой, нас уже ждал вечно хмурый ДеШарк.

— О? — сказал мужчина, рассматривая нашу теплую компанию. — Эверон?

Я неуверенно кивнула. А что если сейчас прикажет деньги вернуть? Все же на рабочую форму мои стильные наряды похожи были мало. Но у мастера-эльфа определенно талант. Да.

— Тебе идет, — признал начальник, удивленно. — Себе, что ли, гардероб обновить?

Я вышел из подпространства в ведомственном крыле, все еще пребывая в глубокой задумчивости. Между Риамом и моей несостоявшейся любовью не было ничего общего, но я все время одергивал себя, чтобы чрезмерно не опекать поселившегося в моем сердце мальчишку. Раньше со мной такое было лишь однажды, и это наводило на грустные размышления.

Не смотря на то, что парень не отличался физической силой, постоянно держался со мной настороже и категорически отказывался рассказывать о себе что-либо, я не мог не симпатизировать его упорству, смекалке и любознательности: прошло всего ничего, а он умудрился за редкие свободные минуты перечитать все имеющиеся в моем кабинете книги, разузнать, где находится библиотека и настолько расположить к себе ее сотрудников, что они сами стали приносить ему новинки. Нормально, да? Даже у меня таких привилегий не было!

Не менее показательным было и то, что Риам сумел самостоятельно привязать к своей ауре черта. Низшего и не инициированного, но все же. Тот повиновался парню, как старшему родственнику, добровольно разнося по зданию мою почту. Черт на посылках у человека! Нонсенс! Но до чего забавно было порой наблюдать за их взаимоотношениями.

Интересно, что сам Риам даже не догадывался, насколько отличается и выделяется на всеобщем фоне. На моей памяти он единственный, кто смог с легкостью познакомиться и подружиться СО ВСЕМИ главами ведомств, их заместителями и секретарями, что несомненно значительно облегчило и ускорило его работу. Он был настолько харизматичен, что ему невозможно было не симпатизировать. Стоило Риаму войти в помещение, как к нему, как к солнышку, тут же поворачивались все лица, и на них расцветали улыбки. Да что говорить! Даже я улыбался, здороваясь с ним по утрам. Я! Кошмар!

В скупо обставленном кабинете меня уже ждали все ответственные за ситуацию с ведьмами.

— Нашли? — с порога спросил я, но, увидев кислые лица, лишь кивнул. Как бы старательно мы не искали, ведьмы как сквозь землю провалились! — Что дало изучение ее вещей?

С докладом встал один из магов, говорил много и вроде по теме, но по факту выходило следующее: чтобы точно что-то сказать нужна консультация ведьмы. Пф-ф-ф…

Куча трав, непонятных корешков, тряпочек и палочек, орехов и сушеных съедобных и нет плодов. Зачем это? Нашли алхимическую лабораторию высокого уровня и несколько десятков заполненных колб — разобраться, что внутри, не получилось. Зелья да и все. А для чего они? Изъяли у жителей ближайших деревень амулеты, подписали каждый. Лучшие артефакторы до сих пор чешут макушки и тяжело вздыхают. Нет, сделать амулет или артефакт с таким же эффектом они могут, но эти-то как работают?! По всему выходило, что работать они не должны: по виду просто какие-то неумелые детские заготовки. Но! Ни один из них ни разу не засбоил: те, что должны лечить — лечили; светить — светили; греть — грели.

— Понятно, что ничего не понятно, — пробормотал я. — Что там с детьми?

Прочесав частым гребнем империю, насобирали около сотни девочек и пять мальчиков с искрой. Примерно у десяти она очень сильна, у остальных — слабая. И что делать с детьми?

— Пока организуем им обычную школьную программу, чтобы к тому времени, как мы найдем эту ведьму или узнаем о следующей, все умели писать, читать и так далее. — Я перевел взгляд на завхоза. — Общежитие, пропитание, обеспечение книгами и всем остальным необходимым. Вопросы есть? Денег хватает?

Тот встал и поклонился.

— Всего хватает. — Протянул мне бумаги. — Это отчет. Зачитать?

Я забрал документ и отложил — сам на досуге прочту.

— Как разрешили вопрос с родителями детей? Запугали? Откупились? Или все-таки договорились?

Γлава 3

Я толком не поняла всех нюансов, но на Вольные острова нам пришлось плыть на самом настоящем корабле. Ни изнанкой, ни порталами попасть туда напрямую было невозможно, и лишь потому разбросанные в океане клочки суши так никто и не завоевал.

Что было еще более странно, Кузю укачивало. Единственного на всем корабле. Бедняга! С сочувствием на него смотрели даже те, кто кривились и отворачивались, когда мы поднимались на борт. Почему-то большинство посчитали Кузю уродцем. Не знаю, как по мне, он очень милый.

Я стояла на носу корабля, во все глаза всматриваясь в бесконечную синюю гладь. В этот момент я с легкостью смогла бы отыскать ответ, как именно обычные ведьмы становятся морскими: каждая соленая капля вокруг — это сила. Сила для ведающей, знающей как просить, как брать и как отдавать. Невероятно!

— Скучаешь? — ДеШарк подошел как всегда неслышно. Остановился рядом.

Я небрежно пожала плечами: прошло то время, когда я вздрагивала, боясь разоблачения, каждый раз, когда он на меня смотрел. С самого порта наш корабль сопровождали дельфины, которых с удовольствием подкармливали суеверные моряки. Бытовало поверье, что увидеть дельфина в море — к добру.

Вот и сейчас морские любимчики, выпрашивая у меня ласку, выстреливали сине-серыми спинами из воды, красуясь. И я, улыбаясь, сбрасывала в пенящуюся воду капли силы с пальцев, вторым зрением рассматривая, как играют с ними дельфины.

— Никогда не видел, что бы они себя так вели, — пробурчал ДеШарк, а я тут же прекратила бузить, попросив друзей на время удалиться. — О, спрятались!

Мужчина посмотрел нa меня, оглянулся на палубу, снова на меня.

— Может разомнемся? Я мог бы научить тебя некоторым приемам самообороны!

Я с суеверным ужасом посмотрела на эту говорящую скалу из мышц и отрицательно покачала головой. Лорд вздохнул, но настаивать не стал и пошел искать себе другую жертву. Ху-у-ух… А вскоре рядом со мной было не протолкнуться: ДеШарк (чудом, не иначе) нашел на корабле какого-то известного мастера боевых искусств, и они не придумали ничего лучше, кроме как, раздевшись по пояс, валять друг друга по деревянным доскам. Ясное дело, что поглядеть на это дело собрались сначала все свободные от дел мужчины, а после и женщины, конечно же, каждый по своим причинам.

Я же, закатив глаза от этой показухи, побрела в каюту. Утешать страдающего Кузю и спать. Чувствую, завтра силы мне понадобятся.

Целью нашей поездки являлся съезд глав ведомств безопасности с целью обсуждения «наболевшего», а еще, конечно, они собирались выпить, поговорить, отдохнуть и поделиться опытом = вызнать тайны. И все бы ничего, но на подходе к гостинице, если бы я действительно была парнем, то умерла бы от чувства неполноценности! И что мне делать на этом празднике тестостерона?

Поймите меня правильно: конечно, не все прибывшие мужчины были высокими и накачанными, но большинство — были, да и остальные отличались военной выправкой и тренированными телами. И тут я — «дрыщ», как назвал меня однажды ДеШарк. Единственная и неповторимая.

Что интересно, ни одной дамы среди приглашенных не было. Вольные острова являлись всемирно признанным лучшим курортом для мужчин… со всеми вытекающими. Чувствую, будет мне весело.

Поселили нас с лордом в один номер на пятом этаже: две спальни, одна ванная комната и общая гостиная. Ресторан и конференц-зал на первом; спа, сауна и массаж на цокольном; шашлыки и мангалы под навесом на улице; пальмы, лежаки и гамаки, золотой песок и лазурное море… Не плохо так у них «конференции» проходят.

Весь следующий день ознаменовался для меня словом «лень». Пока высокое начальство решало свои дела и посещало совещания, я наслаждалась полным спектром услуг. За все заплачено! Нет, утром я, услышав, что для меня приготовил ДеШарк, попыталась от такого подарка отказаться, но когда выбор встал или спа и массаж, или написание дипломатических писем эльфам (в среднем, одно только приветствие состоит из 24–28 слов), я позорно сбежала в умелые ручки местных девушек-кудесниц.

— Эм-м, здравствуйте? — Значение слов «спа» и «массаж» я знала лишь примерно (откуда, если я полжизни провела в бегах, а ещё полжизни — в лесу?), так что заходить в светлое и просторное помещение было боязно.

Навстречу мне поднялась солидного возраста женщина в белом халате, со строгой прической и папочкой в руках. С подозрением посмотрев на черта в моих руках, она приветливо улыбнулась. Шагая ко мне, протянула ладонь для поцелуя:

— Добро пожаловать! — Но, видимо, заметив испуг на моем лице, притормозила. — Первый раз у нас?

Я неуверенно кивнула.

— О, не беспокойтесь. Уверена, вам понравится. И вашему… эм, питомцу тоже. Для домашних любимцев у нас особые услуги!

Мы с чертом недоверчиво переглянулись. Кажется, слово «особые» черта испугало. Но тут, не дав нам шанса одуматься, из смежной комнаты выпорхнули облаченные в легкие халатики девушки, отобрали у меня перепуганного таким напором Кузю, и растащили в разные зоны. Оздоровляться, ага.

Сначала был контрастный душ, в котором сильные горячие струи сменялись слабыми прохладными. Затем самая настоящая баня, где меня пропарили в четыре руки симпатичные и смешливые девушки. Немного смущала всеобщая нагота, но я решила внимания на это не обращать и просто получала удовольствие. Девушки, правда, вначале пытались со мной заигрывать, называя милым молодым человеком, но поняв, что я не реагирую, тут же перешли на дружелюбный лад.

На следующем этапе мое распаренное тело натерли всевозможными маслами и обернули в простыню. Положив на живот, придавили сверху плоскими горячими камнями. Как только я расслабилась, ещё чьи-то умелые руки принялись массировать мне кожу головы. О-о-о…

Затем снова был контрастный душ и массаж, но теперь уже всего тела: от ушей до кончиков пальцев на ногах. Блаженство! Девушки ко мне вышли в странного вида платьях, состоящих их узких и широких лент: вроде все прикрыто, но даже у меня нет-нет, а взгляд залипал на красивых орнаментах, нанесенных хной на их поджарые тела.

Хм-м… Наивной я не была. В смысле, была, конечно, но не настолько. Окружающие, глядя на меня, видели тощего молодого парня, видимо, при деньгах, раз смог сюда приехать и отдых оплатить. Вот и пытались меня местные красавицы соблазнить, лукаво улыбаясь. Это даже было похоже на какой-то вид спорта: то худенькую, то пышечку, то спортивного телосложения пришлют. То угрюмая, то серьезная, то хохотушка. То ластится, словно кошечка, касаясь словно ненароком, то недотрога, то гордячка… Мне даже интересно было, что они ещё придумают.

Когда комплекс процедур закончился, проводить меня вышла та же женщина, что и встречала. В руках у нее была переноска с бессознательным Кузей. Что они с чертом сделали?!

— Все ли вам понравилось? Всем ли довольны? — Женщина все пыталась поймать мой взгляд и задержать у входа.

— Да! Замечательно. Мне очень все понравилось. Спасибо! — Я протянула руки за переноской, с трудом сдерживая зевок.

Казалось бы, что там такого: лежи себе целый день и отдыхай. Ан нет, единственное, чего мне хотелось, это упасть на кровать и уснуть.

— Возможно, у вас есть какие-то особые пожелания? — Снова перегородила мне путь женщина. Поставив переноску на пол, она ловко отодвинула ее ногой.

Я скосила взгляд на карточку с ее именем — Камея. Меня эти непонятные игрища уже начали утомлять.

— Госпожа Камея, уверяю вас, мне все понравилось. Если я захочу повторить, то обязательно обращусь именно к вам. — Постаралась даму обойти, но где там!

— Ко мне? — Она на миг застыла, а затем шагнула вперед, обнимая меня за голову, прижимая к себе. — О-о-о, — простонала.

Стоит объяснить, что ростом я Камее явно уступала, поэтому нос мой находился как раз на уровне ее шикарного бюста.

— Э-э…

Я попыталась отстраниться, но не тут то было. Женщина, резко дернув меня за руку, прижала спиной к стене, закрывая весь обзор грудью.

— Милый мой, — проворковала грудным голосом.

— Мама! — пропищала я, никак не в силах понять, что мне делать. Кричать, звать на помощь и вырываться? Еще опозорю ДеШарка — он мне голову оторвет.

Обескураженная, я не придумала ничего лучше, чем присесть, выскользнуть из захвата и сбежать, подхватив под пузо черта.

— Спасибо! До свидания! — прокричала, захлопывая после себя дверь. — Ху-у-ух…

Совсем с ума посходили.

— Ну, и как день прошел? — ДеШарк сидел в одном из кресел в нашей общей гостиной и пил чай.

Я с подозрением посмотрела на мужчину: не он ли все это подстроил? Но лорд был серьезен и на меня даже не смотрел.

— Да, спасибо. Мне все понравилось. — От воспоминаний об удушающем захвате напоследок я невольно вздрогнула.

ДеШарк нахмурился.

— А с котом что?

Мы оба с сочувствием посмотрели на висящего тряпочкой в моих руках Кузю.

— Не знаю. Ему в спа особые услуги обещали. — Прижала черта к груди. — Ну, я пойду? К себе, — добавила, заметив удивление на лице начальника.

— Кота оставь в номере. А затем возьми вот этот конверт. Его нужно отнести в номер 303 на третьем этаже… — Загрузив меня поручениями, сам ДеШарк ушел отдыхать, предупредив, что на сегодня больше заданий не будет.

Пф-ф-ф… И Кузя, как на зло, помочь не сможет. Бегать мне с этими бумажками до ночи.

Договорившись о важных встречах для лорда и поразносив карточки с посланиями по нужным номерам, я с блаженным стоном, наконец, упала на кровать, мгновенно погружаясь в сон, что бы проснуться спустя всего один час.

Разбудил меня крик. Подскочив на кровати, я застыла на месте, пытаясь сообразить, откуда был звук и кто кричал, когда вдруг звук повторился, а после перешел в женские стоны из-за стенки.

С соседней подушки на меня светил расширенными глазами черт.

— Э-э-э… — выдали мы от неожиданности хором.

— Это что нужно делать с женщиной, что бы она так стонала? — спросила сама у себя, а у черта стало ТАКОЕ выражение лица… Я с подозрением посмотрела на друга. Интересно, лет-то ему сколько, что у него такое понимающее выражение лица?

Я села на кровать, подобрав ноги и уставилась на стенку, ожидая, когда все стихнет. Ну, неужели нельзя было полог тишины поставить? Сомнений в том, чем занимается в данный момент начальство, у меня не возникало.

Черт, вздохнув, переполз ко мне на колени и прикрыл глаза. Немного подумав, он начал тихо мурлыкать, совсем как кот. Ну как тут удержаться и не потискать его?

Но мысли были совсем не радужными. Раньше, еще когда была жива Каара, нам часто приходилось принимать роды, помогая тем женщинам, которые не могли справиться самостоятельно. Позже, когда я осталась одна, находились даже такие мужья, которые, очень переживая за своих супруг, приглашали меня «на всякий случай». Со временем я даже отвары специальные придумала, мази и амулеты вспомогательные, сумев значительно облегчить процесс для бедных женщин.

Так что «откуда дети берутся» не знать я не могла. Теоретические знания Каара в меня вкладывала крепко. Будучи ведьмой «хозяйство» мужское, правда, в болячках, видеть приходилось часто. И личный опыт, увы, не такой, который хотелось бы вспоминать, тоже присутствовал.

Да и сама я сейчас парень. Дожили!

Тем временем стоны и скрипы кровати за стеной затихли. Вздохнув с облегчением, я забралась под одеяло и зевнула. Спать. Но стоило только закрыть глаза, как снова послышался женский смех, визг, а после крики и стоны по новой. Вот только голос женский был другим.

М-м?

Я снова села, уставившись на стену. Там что, две девушки? Зачем? А что вторая делает, пока, ну, это…? Вдруг ДеШарк зарычал, снова кто-то из девушек завизжал, раздался смех и какие-то шлепки. Фантазия моя разыгралась не на шутку. И что это они там делают, а?

Черт гнусно захихикал, явно развлекаясь происходящим, а точнее, моей реакцией на это.

Что-то громко упало, мужчина за стеной ухнул, снова послышался шлėпок и женский визг. Кузя к тому времени уже тихо хрюкал от смеха под кроватью. Да что ж там происходит-то?!

Сдержаться было выше моих сил, да простят меня Светлые боги. Чертыхаясь на саму себя, я сплела простенькое Слово и бросила его на стенку. Я только одним глазком…

Лучше бы я не просыпалась. Лучше бы ночевала на улице. Это… это… это…

— Кажется, я ослепла, — бормотала я, раз за разом умываясь ледяной водой под конское ржание неправильного кота. А потом, договорившись с местными духами, собрала вокруг себя звуконепроницаемый кокон и с трудом, но уснула.

Тьфу ты.

Завтрак. Доев принесенные прямо в номер деликатесы, я некоторое время маялась в гостиной, поглядывая на дверь в спальню начальства, за которой было подозрительно тихо. Спят? А мне что делать? Промаявшись дурью почти до обеда, пошла на пляж. Нужно будет — найдет.

Обед. Горничная мне сказала, что из номера никто не выходил. За дверью в спальню тихо. М-м-м… Спят? Или поубивали вчера друг друга? Заглянуть я так и не решилась.

Ужин. К нам в номер уже раз пятнадцать ломились лорды и их посыльные, выражая огромное желание пообщаться с ДеШарком — я замаялась их выгонять. Но, делать нечего, заказав в номер большой выбор блюд (вдруг начальство проснется в плохом настроении?), подошла к двери и постучала. Потом еще раз. И еще, но уже очень громко. Нажала на ручку, вошла. Замерла, прислушиваясь. Осторожно открыла глаза. А в комнате никого нет.

Опаньки! И что мне делать? Он сам ушел? И ничего мне не сказал? А вдруг похитили?! Говорить кому-то? Звать на помощь? Или сделать вид, что ничего и не было — ДеШарк сам разберется?

Выйдя из номера, я пошла к хозяину гостиницы. Седой мужчина, представившийся Хорком, внимательно меня выслушав, кивнул: проблемы никому не нужны. Но вот беда: следящих амулетов в гостинице нет — кто же согласится, чтобы за ним следили?

— А где есть?

На пляже, где за последние сутки ДеШарк не показывался. У главных ворот — тоже нет. На перекрестке, ведущему к гостинице, чтобы заранее знать о прибытии гостей. Есть!

Просмотрев запись, на которой было четко видно, что уехал лорд рано-утром, сам и добровольно, я успокоилась. Странно, конечно, но ладно, подождем. Хорк был рад от меня отделаться, но по скупым фразам я вдруг поняла, что меня считают… эм, тайным увлечением Стального кулака.

Черт в кармане куртки снова гнусно захихикал. А я, стоя в коридоре перед закрытой дверью, долго хлопала глазами, приходя в себя. Интересно, сам ДеШарк о таких слухах в курсе? Или ему плевать?

Оказалось, кстати, что Кузю, отобрав у меня в спа салоне, просто сильно перекормили: приносили новые лакомства снова и снова, пока он не уснул от обжорства. Вот вам и «особые» услуги. Хорошо хоть кошек ему на выбор не притащили. А то кто их, чертей, знает — бегали бы здесь… наследники.

От нечего делать я начала исследовать сначала двор гостиницы, затем служебные здания, а потом и заросли джунглей вокруг. Кузя весело носился рядом, подумывая о том, не отрастить ли ему крылья. Я пригрозила в таком случае отрезать ему хвост: вряд ли кто-то поверит, что у меня крылатый кот, а не беженец с Нижнего мира. Нам только не нужного внимания сейчас и не хватало!

Спустя несколько часов, налюбовавшись на ярких птиц и цветы, едва не оглохнув от орущих на все лады мартышек, я вышла к местной деревеньке, которая выращивала овощи и фрукты для нужд курорта.

Даже странно: мы на на другом конце света, а деревня — она везде деревня. Я медленно прошлась единственной улицей, петляющей среди сложенных из глиняных кирпичей домиков, крыши которых состояли из огромных листьев неизвестного мне растения. Все как везде: пыльная ребятня, кошки и собаки, мычащие коровы и прядущие ушами лошади. Только люди очень уж смуглые, вот и все различия.

Я с любопытством рассматривала местных, местные с не меньшим любопытством — меня, но с вопросами не подходили. Детвора сначала тыкала пальцами и косилась на Кузю, а затем самый смелый решил его поймать, и понеслось! Бедный Кузя!

Я уже думала бежать и спасать черта из загребущих ручек трехлетнего карапуза, отбившего новую игрушку у более старших товарищей, как слуха коснулся душераздирающий крик. Все вокруг замерли на несколько мгновений, прислушиваясь, а после, побросав работу, бросились на отшиб деревни. Нам навстречу выбежала низенькая сухонькая женщина с мальчишкой лет трех на руках. Она что-то лопотала на незнакомом языке, заливаясь слезами, а ребенок словно уснул: не видно было ни ран, ни выражения боли на чумазом лице.

Я хлопнула в ладони, вложив в них толику силы. Раздался громкий щелчок — гвалт вокруг мгновенно стих. Подойдя к женщине, наклонилась, чтобы наши глаза были на одном уровне.

— Что? — спросила четко.

Она, словно поняв меня, пальцем показала на две крошечные точки на ножке ребенка и снова что-то залопотала.

— Тихо! — прикрикнула я. Ясно было, что это укус змеи, но вот только какой?

Я показала на красный шарф на одной из женщин, но в ответ получила отрицательное качание головой. А в следующий миг мне под нос сунули ярко-желтый цветок. Ох, будем надеяться, что змеи здесь не слишком отличаются, а желтянка она и на Вольных островах желтянка.

Сокрушаться по поводу того, что у меня нет под рукой нужного зелья, было глупо, но, вливая по капле в мальчишку силу Жизни в районе солнечного сплетения для равновесия и силу Смерти в месте укуса, чтобы убить яд, и силу Природы, чтобы помочь его телу сражаться и регенерировать, я то и дело мысленно возвращалась к своему домике в лесу. Вернусь ли я туда ещё когда-нибудь?

К нам тихо подошел Кузя и потерся головой о мою ногу, делясь силой. Сейчас наши души были нараспашку, и я остро как никогда ощущала, как сильно меня любит этот чертенок, как привязался он ко мне и как высоко ценит то, что я его не отдала, не отказалась. «Да он еще ребенок совсем!» — прошибло меня пониманием.

Не отрываясь от лечения, я послала Кузе толику любви в ответ: «Да, ты тоже для меня очень важен».

Прошло не меньше двух часов ювелирной, кропотливой работы, но никто и не думал расходиться. Мать мальчика гладила его по волосам, прислушиваясь к дыханию, а остальные просто глазели, тихо переговариваясь. Я понимала, что поступаю глупо, что не стоило бы мне так раскрываться. Но как я смогла бы жить дальше, просто пройдя мимо?

Спустя ещё час, когда я сама вот-вот готова была потерять сознание от переутомления, к лицу мальчика начали возвращаться краски: порозовели бледные губы, на щеках появился румянец, дыхание стало более глубоким и ровным. Жители начали расходиться, все ещё о чем-то переговариваясь. Странные они. А если бы я не пришла сегодня в эту деревню? Целителей слишком мало! Попробуй доберись вовремя, да и услуги их не по карману обычным смертным, даже если сброситься всей деревней. А ведьма вот она — под боком. Должна бы быть: детей с искрой каждый год ровно по надобностям равновесия мирового рождается. Ан нет.

Я помогла матери ребенка занести его в дом, показала на пальцах, что нужно его как можно чаще поить. Вышла. А там, прямо у порога начиналась вереница с подношениями: ткани, цветы, фрукты, продукты — кто чем богат.

— Я не могу остаться с вами. — Покачала головой, пряча взгляд. — Вы мне ничего не должны.

Они не понимали слов, но смысл был ясен. Глаза собравшихся людей начали гаснуть. Мне захотелось убежать, скрыться от этой боли — вот так умирает надежда. Стремительно развернувшись, я бросилась обратно к гостинице.

Я не могу помочь всем. Не могу! И хватит об этом.

До номера я добралась уже ночью, уставшая и злая на саму себя. И чего мне на месте не сиделось? Я пыталась не думать, но перед глазами все время появлялась вереница людей с дарами.

Какая глупость! Можно подумать, они относились бы ко мне лучше, чем предыдущие: так же поселили бы на отшибе, а еще лучше — в джунглях и сотворяли бы отводящие зло знаки, стоило мне только отвернуться. Как же, ведь «сила ведьмы от Темного»! Тьфу!

А в номере, стоило мне войти, зажегся приглушенный свет. С пола под медленную музыку начали подниматься девушки в повязках, прикрывающих грудь, и полупрозрачных шароварах. Их лица от подбородков до самых глаз были прикрыты платками, в волосы вплетены яркие цветы.

Кузя, молча сидевший все это время у меня на плече, начал странно икать, тараща глаза, и едва не завалился на спину. Это что, ДеШарк так развлекается?

Пока я хлопала глазами, двое из девушек взяли меня под руки и потащили на середину гостиной.

— Это ошибка! Я не заказывал, — я пыталась что-то объяснить, представив, как отреагирует начальник, если в наш счет включат еще и это эротически-групповое выступление.

— Это подарок, — проворковала одна из них, поворачиваясь ко мне спиной и закидывая руки на мою шею. При этом ее ягодицы начали неспешное движение где-то в районе моих бедер. Я почувствовала касание женских рук… везде.

Черт, прошипев что-то нелицеприятное про загребущие ручки, запрыгнул на люстру, свысока наблюдая за происходящим безобразием.

— Чей подарок? — Мой голос неожиданно дал петуха.

— Госпожи Камеи. — Услышала я ответ.

С какой стати хозяйке спа-салона подарки мне делать? Я все пыталась как-то вежливо объяснить девушкам, что они не по адресу, вывернуться из окружения танцующих тел, но получалось плохо. Намерения у девушек были самые серьезные.

Неожиданно почувствовав чью-то руку у себя в трусах, я завизжала от испуга и подпрыгнула. Именно в этот миг открылась дверь, и в номер вошел ДеШарк. Он застыл, рассматривая живописную картину, а мы — от неожиданности, будто кролики в свете факела. Взгляд лорда остановился на руке одной из искусниц, так и находящейся у меня в штанах. Мужчина скривился.

— Надеюсь, это не за мой счет?

Я кивнула сначала утвердительно. Потом отрицательно. А после едва не расплакалась: да что ж такое-то?! Девочки, поняв, что соблазнение неопытного меня отменяется, ручейком покинули номер.

— И как? Не противно попользованным товаром удовлетворяться? — спросил ДеШарк с непонятным выражением лица.

Мои брови взлетели куда-то за челку.

— Уж кто бы говорил! Вы, когда в следующий раз надумаете с двумя одновременно развлекаться, хоть полог тишины ставьте — спать невозможно!

Лицо мужчины окаменело.

— Со вчерашнего обеда и до самого утра я находился в компании весьма высокопоставленных военных. Дам среди нас не было. Весь этот день я провел вне курорта. Но, полагаю, речь не об этом?

Под вопросительным взглядом я удушливо покраснела.

— Я проснулся ночью. От стонов. — Если бы от стыда можно было загореться, я бы уже пылала, но понимала, что если не объяснюсь с лордом сейчас, ничего хорошего из этого не получится. — Заглянул к вам спальню и увидел со спины мужчину и двух… дам. Если это были не вы, то кто?

ДеШарк на мой вопрос поджал губы, развернулся на пятках.

— Спать ложись. Завтра обратно отплываем. — И хлопнул, уходя, дверью.

Кошма-а-аррр! Я-то думала, что этот день стать хуже уже не может. А, главное, любопытство меня теперь замучает: кто же рискнул спальню занятого делами лорда занять? Вот это я понимаю: изощренный способ самоубийства.

Но история, увы, на этом не закончилась. В тот момент, когда мы выселялись из гостиницы, к нам вышла сама госпожа Камея.

— Риам, — проникновенно сказала она, напрочь игнорируя угрюмого ДеШарка, — за все годы моей службы здесь ты — единственный мужчина, который устоял против чар ночных цветов Вольных островов. За это мы дарим тебе нечто особенное. — И протянула мне флакон с прозрачной жидкостью.

Подмигнув, женщина ушла, а я только и могла, что недоуменно смотреть ей вслед. Стоп! «Ночные цветы» — это шлюхи, что ли? Перевела взгляд на ДеШарка: если я единственная… А ещё святошей прикидывался. Тьфу!

Все с самого начала пошло не так, как я планировал. Вместо сближения с Риамом, ради которого я и взял его с собой, получилась сплошная головная боль. И если раньше, стоило мне заговорить или стремительно приблизиться, парень вздрагивал, и от него откровенно веяло страхом, то теперь я натыкался на стену ровного, практически безразличного отношения. Я бы хотел стать ему другом, старшим братом, но, похоже, Риаму это было не нужно.

Я много думал о его поведении, наблюдал за жестами и походкой, за манерой держаться. Особенно необычно парень вел себя в конфликтных и кризисных ситуациях: там, где любой другой на его месте вспылил бы, услышав завуалированное оскорбление, дал в морду обидчику, который нарочно испортил его работу, привлек внимание окружающих, решая спор, Риам всегда тушевался и отступал. У меня очень непростой характер, и прожитые годы явно не способствовали тому, чтобы я стал мягче. Но, даже проработав со мной достаточно долго, чтобы быть уверенным, что физически я наказывать его за нерасторопность или ошибку не буду, в ответ на мою злость Риам всегда просто молча стоял, глядя в пол. «Да что он как девчонка?!» — все чаще раздраженно думал я, но вдруг… меня этой мыслью буквально оглушило. Парни, молодые, симпатичные, но недостаточные сильные, чтобы защитить себя самостоятельно, ведут себя «как девчонки» только в одном случае: если они узнали на своей шкуре, что такое насилие.

Я начал присматриваться и прислушиваться к нему ещё тщательнее, уже не сомневаясь в своих выводах. В свете последнего не странным казался ни его страх, ни нежелание рассказывать что либо о себе, ни даже нетерпимость к чужим прикосновениям. Когда я однажды на радостях схватил его за предплечья и встряхнул, Риам едва не расплакался.

Последним штрихом стал день, когда я случайно застал парня переодевающимся (на случай непредвиденных ситуаций у нас всегда наготове была запасная одежда): вся спина моего секретаря была покрыта старыми зарубцевавшимися шрамами от кнута.

Светлые боги…

Я не придумал ничего лучше, чем предложить парню научить его приемам самообороны. Черт, этот взгляд будет преследовать меня в кошмарах ещё очень долго! Кажется, Риам решил, что я такой же, как и те, что его обижали: столько ужаса плескалось в черных, как смоль, глазах.

Но дальше — хуже.

Я никогда не думал над тем, какого типа мужчины составляют мое окружение. Но парень выглядел настолько несчастным, рассматривая высокие широкоплечие фигуры моих сослуживцев, заселяющихся вместе с нами в гостиницу, что я снова почувствовал себя дураком. Конечно же ему неудобно здесь!

Я нарочно распорядился так, чтобы нас поселили в один номер, надеясь, что мы как-то разговоримся вечерком. Не вышло. И уж тогда в ход пошла тяжелая артиллерия: я заказал для него полный комплекс услуг в местном спа с самым широким подбором девочек во всем нашем мире. Возможно, это именно то, что ему нужно?

Целый день я носился по своим делам, налаживая контакты и обсуждая военные дела, то и дело мысленно возвращаясь к подопечному: получилось — нет? Ждал его в номере, затаив дыхание. Знал, что пойму все по запаху еще до того, как он войдет в номер. Но — увы! — пах Риам лишь усталостью и испугом. Решив вытеснить неприятные воспоминания в его душе хотя бы рабочими буднями, нагрузил его заданиями.

Боги, бедный ребенок!

Я не знал, что мне делать. Единственное, что было верным — оставлять ситуацию на самотек будет в корне неверным.

Лучший друг, терпėливо выслушав мои невнятные объяснения, лишь хмыкнул, пообещав помочь. Я же погрузился в работу — время бесценно.

Помог. Коз-з-зел!

Я вернулся в гостиницу лишь под вечер, уставший и раздраженный собственной неудачей. А в номере меня ждал затравленный взгляд перепуганого в смерть мальчишки и развратного вида девицы. Я-то сразу понял, что это Камея решила восстановить профессиональную гордость: как же, еще ни один из всего мужского племени к ее девочкам равнодушным не оставался.

— И как? Не противно пользованным товаром удовлетворяться? — В тот момент мне показалось, что, возможно, причина отказа Риама от услуг ночных цветов именно в этом — брезгливость.

А оказалось, что это Ортис не придумал ничего лучше, как перед парнем целый спектакль разыграть, пытаясь вдохновить того на подвиги. Не удивлюсь, если он и с Камеей сговорился.

Ну они и дебилы, Пресветлые боги! С такими друзьями и врагов не надо.

Глава 4

И снова потянулись рабочие будни. Какое счастье, что ДеШарк — профессионал! Стоило нам окунуться в рабочую среду, как все вернулось на круги своя, словно и не было этой поездки на острова.

Я жила в доме начальника в той самой комнате, в которой проснулась после своего первого рабочего дня. Ко мне уже давно привыкли слуги, вовсю считая меня своим человеком: когда ДеШарк был «не в настроении», т. е. орал, ругался и раздавал наказания направо и налево за мельчайшую провинность, именно меня посылали к нему с обедами и ужинами, чашками чая или кофе, сообщениями о том, что кто-то пришел и т. д. Не знаю почему, но я просто привыкла к этому и все. Если точно знаешь, что дальше крика дело все равно не зайдет, нужно просто переждать бурю — к вспышкам гнева темпераментного начальства я уже давно относилась спокойно. Тем более, что чаще всего в силу своих служебных обязанностей я знала причину их возникновения: то подчиненные прошляпили преступника, то очередной чиновник деньги «потерял», то император опять чудит. Последнее было особенно страшным по последствиям. После разгребания очередного казуса с Его Величеством ДеШарк обычно сначала шел на плац к тренирующимся военным и избивал их (назвать это тренировкой просто язык не поворачивался), а затем отправлялся на проверку очередного ведомства.

В такие моменты я чувствовала себя мессией. По крайней мере, именно так, с мольбой и святой верой в мои силы на меня смотрели сотрудники этого самого ведомства. Я, как могла, пыталась им помочь не попадать под горячую руку ДеШарка: говорила, кому подходить первым, а кому лучше дождаться окончания проверки. У кого имеются косяки — те последние, а кто относительно «чист» — первые. Обязательно задабривала начальство собственноручно сваренным качественным кофе, пыталась накормить сытной едой с большим количеством мяса. Поговорка о том, что голодный мужчина — злой мужчина, с ДеШарком работала на все сто.

Вот таким образом я и обрастала должниками, используя их со спокойной душой, когда нужно было ускорить исполнение очередного поручения начальника. Круговая порука, а как же!

Но так как император чудил пусть не слишком часто, но регулярно; деньги во всевозможных канцеляриях «терялись» во все времена при всех правителях; а преступников слишком много, чтобы всех поймать — в ярости ДеШарк бывал часто, поэтому проверки в ведомствах он проводил регулярно (а их всего семь, особо не разгуляешься: военное, внутри-политическое, внешне-политическое, экономическое, магическое, культуры и образования, ведомство связи). А значит успокоиться, найдя что-то катастрофическое, у него не получалось. И домой он поэтому все равно возвращался нервным. Вот и получалось, что к концу третьего месяца моей службы слуги с высоким лордом общались исключительно через меня, а всевозможные подчиненные и сослуживцы (если речь не шла о докладе лично) готовы были мне что угодно пообещать, подарить и отдать, лишь бы этой участи избежать.

В общем, с ДеШарком мы притерлись: я его не раздражала, а он на мне не срывался.

— Закончил? — ДеШарк склонился над моим столом, заглядывая в документ. — Пошли, сегодня еще дело есть.

Я, конечно, работу свою еще не закончила, но даже мысли спорить с начальством у меня не возникло. Больше всего, после некомпетентности, он ненавидел в своих подчиненных промедление. Особенно, если оно было вызвано обсуждением его приказов.

Мы вместе покинули кабинет лорда, при чем, словно признавая кота как члена команды, ДеШарк дождался замешкавшегося на миг Кузю, сам запер за ним дверь, не сказав ни слова. Втроем мы неспешно прошлись по этажу, где были расположены кабинеты начальников подразделений, заглядывая в каждый, спрашивая, как идет работа, давая советы и новые задания. Вышли на улицу, с облегчением вдыхая свежий прохладный воздух. Стемнело уже, а я вновь не заметила, как прошел день.

Сегодня, отойдя от привычного шага в изнанку, мы неспешно прогуливались в сторону центра по чисто выметенным улицам. Я брела рядом с ним, гладя по голове сидящего на плече черта и вспоминая свою прошлую жизнь. Надо же, даже к тому, что приходится по полдня вдали от живого находиться, приспособилась. Оказывается, моя сущность оказалась мудрее, чем я себе представляла. Теперь я просто аккумулировала в себе силу, позаимствовав ее у Природы. Собственно, в этом крылся еще один секрет моей успешной работы: попадая с очередным поручением в помещение, полное негатива, усталости и раздраженности, я просто аккуратно сбрасывала с пальцев брызги Жизни, и лица у сидящих за столами изнуренных сотрудников тут же озарялись улыбками. Они не могли понять почему, но неизменно чувствовали, что с моим приходом дышится легче, а потому всегда мне были рады. И мне было хорошо от того, что и сегодняшний день не прошел зря: я сделала его для кого-то чуть легче и чуть-чуть светлее.

Мимо нас прошли три девушки, весело щебеча что-то друг другу. Одна из них лукаво мне подмигнула, дернула подругу за локоть, собираясь остановить, но, натолкнувшись на мрачный взгляд ДеШарка, пискнула и поспешила прочь. Мужчина тяжело вздохнул.

И отчего его все так боятся? Ну да, черты лица грубоватые, но ничего особенного. Правда, глаза… Да, над взглядом нужно поработать.

— Я бы хотел тебя кое с кем сегодня познакомить. — Я удивленно посмотрела на начальника, так как обычно меня о пункте назначения не уведомляли. — Это мои друзья — мой ближний круг общения. Предупреждаю заранее, чтобы ты там не тушевался. Пойдем. — Взял меня за руку, шагая во тьму, пока я недоуменно хлопала глазами, пытаясь придумать причину, зачем бы ему это понадобилось.

Мы вышли на крыльце незнакомого дома, и я ахнула от неожиданности: все вокруг утопало в нетронутом снегу. Это был ЛЕС. Вокруг, сколько хватало глаз, раскинулась не тронутая человеком Природа: древняя, мудрая и сильная. Я стояла, дыша через раз и все никак не могла надышаться пропитанным силой воздухом.

— Да, мне здесь тоже очень нравится. — ДеШарк криво улыбнулся. — Хозяин этого дома немного позер: само здание строилось в городе, но он потратил уйму денег, сил и магии, чтобы перенести его сюда, а природу вокруг оставить нетронутой.

— Это лучшее место на земле, — прижав ладонь к груди, от чистого сердца сказала я.

Лорд хмыкнул, но ничего не ответил.

— Пойдем.

Я замешкалась.

— Зачем вы хотите познакомить меня со своими друзьями? Нет, я не против, и это большая честь для меня. Но все же?

ДеШарк пристально всмотрелся в мое лицо, от чего мне резко стало не по себе. Казалось, изнутри его глаз на тебя смотрит какое-то другое существо. У меня мурашки пошли по коже, и все волоски на руках стали дыбом.

— Потому что ты один из нас. — Он вдруг наклонился и прижался лбом к моему лбу. Руки мужчины расслаблено висели вдоль тела, он не касался меня ничем, кроме кожи лба, и это было так… так… Я онемела. От оказанного мне доверия стало совсем не по себе.

В последнее время, чем больше мы вместе работали, чем больше я видела и узнавала, тем больше начинала уважать этого мужчину и гордиться, что именно я работаю рядом с ним. Что я незаменима. Но и совесть начинала зудеть: «Он не заслужил того, чтобы ты его обманывала». Но все так запуталось и закрутилось… Как сказать правду?

То, что произошло сегодня, то, что должно было произойти… Я мягко отстранилась.

— Вы ничего не знаете обо мне. — Я запнулась, и из глаз помимо воли закапали слезы. — Если бы знали — не стали бы говорить такого.

— Тихо. — Он прижал палец к моим губам, заглядывая прямо в душу. — За то время, что мы вместе работаем, я услышал и увидел достаточно. И в конце концов, решение о том, кого именно вводить в ближний круг, принимать лишь мне. Пойдем.

Кузя посмотрел на меня большими глазами, словно прося: «Ну давай же, признайся!» А я струсила и повиновалась начальнику, позволяя себя увести. Вот так.

За богато накрытым столом нас уже ждали. Лорд Ортис — второй из высоких лордов империи, остальных же присутствующих я не знала.

— Всем привет! Заждались? — ДеШарк моментально переменился: таким жизнерадостным я его еще не видела. — Знакомьтесь, это Риам.

Мужчина указал мне на свободное за столом место рядом со своим и начал представлять остальных:

— Лорд Ортис — великий маг и стратег. Лорд Аррей — мой заместитель в вопросах отлова шпионов из соседних государств. Господин Жард — лучший во всей империи винодел и торговец. А также лорд Велдей — коновод, заядлый охотник и ловелас.

Я неуверенно промычала что-то приветственное.

— Это Кузя. — Указала пальцем на застывшего на моем плече черта и ссадила его на пол. — Мой друг, — добавила для ясности и вопросительно посмотрела на начальника.

Велдей расхохотался:

— Совсем ты парня запугал, Аларик. — Подмигнул мне. — Не боись, мы тебя не съедим. И даже не покусаем!

— По крайней мере, пока трезвые, — философски заметил Аррей.

— Давайте уже ужинать. Пока мы вас дожидались, мой желудок начал сам себя переваривать, — закрыл спор Ортис.

И начался самый настоящий праздник: мы ели, пили очень вкусное вино, шутили и смеялись, разговаривая обо всем на свете. Я чувствовала себя равной, своей среди этих могущественных мужчин. Душевное тепло и искреннее расположение согревали меня изнутри.

Пила я мало, так что к тому времени, когда мужчины уже знатно захмелели, все ещё была в сознании, хотя предметы перед глазами то и дело норовили пуститься в пляс. О-о-о, вы думаете, сильный пол никогда не сплетничает? Я сидела вся пунцовая от кончиков пальцев на ногах до кончиков ушей, пока мужчины, подшучивая иногда над моей реакцией, обсуждали своих любовниц и давали мне «ценные» советы о том, как нужно охмурять «понравившуюся цыпочку» и что «не нужно стесняться», и что-то вроде «сами вешаться на тебя будут»… Γде-то в процессе этого обсуждения я и заснула.

— Ну, что скажешь? — Я сидел напротив развалившегося в кресле Ортиса, спокойно и не спеша потягивающего вино.

— Хороший парень. — Кивнул друг. — Светлый. Знаешь, прямо душа к нему тянется.

Друзья покинули нас почти сразу же после того, как Риам уснул, и вот сейчас мы, наконец, остались в тишине. Я любил вот такие вот наши посиделки, хотя порой они сильно утомляли.

— Мне кажется, что ему в первую очередь не хватает уверенности в себе. А пока так происходит, расслабиться с женщиной он не сможет.

— И что ты предлагаешь? — Я тоже налил себе вина, с тоской думая о том, что мне, как и Ортису, для того чтобы действительно захмелеть, нужно себе капельницу со спиртом поставить: кровь демона выжигает все напрочь.

Хорошо вот Велдею и Аррею: по бутылке на брата и результат готов.

— Ты бы самообороне его подучил. Мышцы бы подкачал. С оружием там каким-то легким организовал занятия, — оторвал меня от размышлений друг.

— Да пробовал я, — поморщился, — Риам шарахается от меня, как от прокаженного.

— Прикажи. — Пожал плечами Ортис. — Скажи, что ему, как твоему помощнику, нужно обязательно уметь постоять за себя.

— Ложь?

— Не совсем, а иногда и она во благо. В одном ты был прав: нужно его из этой скорлупы вытаскивать, пока он с ней окончательно не сросся. Не удалось узнать, кто его так обидел?

— Да мой отдел вообще опростоволосился: ни единой зацепки даже о том, откуда Риам взялся. А допрашивать его я не хочу: вижу, как от любого упоминания ему становится больно.

— Что-то мне это напоминает, — протянул лорд, явно намекая на историю с раяной. — Кстати, как там одна наша общая знакомая поживает?

Я качнул головой, уходя от темы.

— Ты мне лучше расскажи, как там поиски ведьмы, которые ты возглавляешь?

Ортис закатил глаза, состроил скорбную рожицу, а затем резко стал серьезным:

— Ни-че-го.

— Ну так же не бывает! Пойми, я не могу все бросить и бегать по империи за девчонкой! Возьми ещё людей, призови круг магов для призыва… Я не знаю, но не могла же она сквозь землю провалиться!

— Друг ты мой душевный, — Ортису моя отповедь явно не понравилась, — круг магов созван. Пробовали они ее притянуть и не раз, мы для этого дела в ее доме даже волосы нашли.

Мы уставились друг на друга, как два вытащенные на берег карася.

— Да даже меня можно при желании призвать в такой вот круг. А сейчас речь идет об обычной ведьме! — Я не знал, что и думать.

— Об обычной да не совсем. — Пожал плечами лорд. — Пока прорабатываем все портальные здания, ведь должна же она была где-то вынырнуть?

Я проснулась ближе к обеду, что было удивительно — меня никто не разбудил. Кузя мирно сопел у меня на подушке, за окном пересвистывались птицы. И мы все ещё находились в том самом замечательном домике в лесу, но, прислушавшись, я поняла, что из гостей остались лишь мы с ДеШарком. Вот таким методом исключения я и определила, что хозяин этих стен — лорд Ортис. Как интересно!

Я перекусила чаем с бутербродами прямо на кухне под жалостливые взгляды кухарки, так и норовящей подложить мне еще что-нибудь съедобное. Кузя от сердобольной женщины уже получил целое блюдце сметаны и куриные потроха. Кажется, чертенок решил, что он в раю. Выпустив друга на улицу знакомиться с местной фауной, я пошла на поиски ДеШарка. Лорды обнаружились в гостиной за тихой беседой.

— Здравствуйте? — Я замерла у двери, не уверенная, стоит ли мне присоединиться к ним или же разговор конфиденциален.

— Риам, проходи! — Махнул мне рукой лорд Ортис. — Ты уже позавтракал?

Подойдя к поставленным полукругом креслам, я застыла: рядом с ногами хозяина дома лежала большая собака.

— Ух, ты! — Мои глаза загорелись. Совершенно не опасаясь, я присела рядом с животным и погладила его. — Какой красавец!

Но тут же по нервам ударило ответной волной из благодарности, любви и… боли, потому что этот пес был смертельно болен. Он умирал. Я посмотрела на Ортиса.

— О, познакомьтесь, это мой друг Френч, — сказал он с грустью. — Честно говоря, я поражен: ты совершенно не боишься? Френч — довольно крупная собака.

Я покачала головой: как можно бояться того, чьи чувства для тебя как раскрытая книга? Ни один зверь ни за что не тронет ведьму.

— Он не здоров? Выглядит… слабым, — я с трудом подобрала слова.

Ортис поджал губы, глядя на друга. Его пальцы зарылись в густую шерсть на загривке пса, а в уголках глаз я заметила застывшие слезы.

— Да. — Прокашлялся. — Поймал проклятие вместо меня. Никто снять его не в силах: Френча, кажется, уже все маги в империи и за ее пределами осмотрели и ничего не смогли сделать.

Я нахмурилась, всматриваясь в собаку. Да, проклятие имело место быть, но аура животного вполне успешно сама с ним справлялась. Дело было совершенно в другом: что-то было в крови животного.

Опустила взгляд, потрепала пса по голове и села в кресло. Помочь ему значило бы раскрыть себя перед ДеШарком. Или нет?

Мужчины принялись обсуждать политику и какие-то свои дела, совершенно меня не стесняясь. Сначала я прислушивалась, а после, извинившись, вышла. Странно как-то это все. Я в какой-то момент почувствовала себя сыном ДеШарка, а не секретарем.

Предавать его доверие становилось невыносимым.

Какое-то время я неприкаянным привидением бродила по дому. Хотела выйти на улицу и присоединиться к Кузе, но подходящей одежды не было, а беспокоить слуг, тем более хозяина, мне не хотелось. А затем, когда я как раз рассматривала пейзаж за окном, ко мне пришел Френч. Тяжело вздохнув, он улегся прямо на носки моих ботинок, положив голову на лапы.

Я застыла. Как все зыбко. Как иллюзорно. Выбор без выбора. Разве смогу я и дальше жить спокойно, зная, что могла бы помочь, но не стала этого делать? Конечно, после такого сильного перенапряжения я несколько дней буду лежать пластом, но что мешает мне сослаться на простуду и переутомление?

Вздохнув не менее тяжело, чем перед этим Френч, я присела рядом с псом и погладила его.

— Пошли уж ко мне в спальню, а то неохота терять сознание прямо посреди коридора: еще увидит кто, чем я здесь занимаюсь.

Я зашторила окна, закрыла плотно дверь и расчистила центр комнаты.

— Садись! — махнула рукой псу, собираясь с мыслями.

Как и в любом деле, очень важно начать вовремя. А в случае с Френчем приди мы неделю спустя, все было бы уже кончено.

Это было страшное и черное колдовство: кто-то использовал ритуал смерти, чтобы убить лорда Ортиса. И если бы не умный и преданный пес, вряд ли бы мужчина выжил. Я ворожила над лежащим на полу зеркалом, видя произошедшее как наяву. Лишь изредка легкая рябь пробегала по изображению, словно кто-то потревожил поверхность воды — лесным духам, учуявшим во мне ведьму, тоже было интересно.

Им просто повезло: Френч толкнул не подозревающего ни о чем лорда Ортиса, и проклятие прошло вскользь, лишь частично задев мужчину. А вот основная масса увязла в ауре и крови собаки.

Так вот в чем дело! А я-то ещё гадала, что же там за зараза в крови. Ох, вымыть тьму из тела пса будет очень непросто.

Силы отзывались охотно, древний лес вокруг с радостью откликнулся на мой зов, делясь первозданной мощью. Я положила светящиеся ладони на дрожащего пса и закрыла глаза. Сейчас мое дело быть проводником. Капля за каплей, песчинка за песчинкой сила Природы вымоет скверну, хватило бы сил у хрупкого человеческого тела.

Я держалась из последних сил. Сколько времени прошло? Минута? Час? Все вливала и вливала силы в бессознательного Φренча, даже когда из носа начала капать кровь, а пот со лба давно уже не давал нормально смотреть на своего пациента. Еще немного. Еще! Держись, ведьма! Сдаться сейчас — и все насмарку. Держись!

Но стоило процессу лечения завершиться, как сознание покинуло меня.

Я проснулась от стойкого ощущения чужого взгляда. В серых рассветных сумерках, в полной тишине рядом с моей кроватью сидел ДеШарк. Почувствовав шевеление рядом, я скосила глаза и увидела лежащего на подушке Кузю. Почему-то чертенок выглядел очень напуганным. При чем заметно было, что боится он именно ДеШарка. Что между ними произошло?

С первого же взгляда я определила, что нахожусь в своей комнате в доме начальника, лежа голая под тонким одеялом, которым были прикрыты мои бедра и ноги. Впалый живот, ребра под тонкой кожей можно пересчитать, не прикасаясь, плоская мужская грудь с двумя соками и выпирающие ключицы — исцеление Френча иссушило меня даже сильнее, чем я могла предположить. На голове находился компресс с устойчивым травяным запахом. Я натянула одеяло, укрываясь по самый подбородок. Неловко.

— Знаешь, — сказал мужчина тихо, — терять сознание от переутомления и магического истощения, потому что не хватило своих сил, и не попросить помощи у своего начальника — это очень глупо. Хорошо, что Френч учуял запах крови и поднял лай — тебя быстро нашли.

Я повернула голову так, чтобы лучше видеть лорда. Я думала, он будет злиться, но нет, выглядел мужчина безмерно уставшим и обеспокоенным.

— А как он? Φренч? — просипела пересушенным горлом.

ДеШарк, покачав головой, подал мне стакан воды.

— Ты только что едва не выгорел магически, но спрашиваешь, как перенес твой внешний вид пес Ортиса?

— М-м-м. — И что тут скажешь? — Он мне очень понравился.

Взгляд мужчины стал оценивающим. Он явно понял, что я вру, но не понимал, зачем бы мне это могло понадобиться. Черт, не хватало только вот на такой мелочи спалиться!

Стало совестно. Было видно, что лорд всерьез переживает за меня. Будь я магом, такое переутомление обошлось бы мне очень дорого. Но для ведьмы… отъемся и все будет как прежде.

Сейчас, рассматривая сидящего рядом ДеШарка, я все больше склонялась к мысли, чтобы сбежать, с помощью Хозяина леса блокировав печать. Я не знала, сможет ли он мне помочь, но надеялась, что это должно сработать. Меня и саму пугало то, как сильно я врастаю душой в этого мужчину, как сильно привязываюсь к нему. Но лорд понял затянувшееся между нами молчание по — своему.

— С псом все отлично. Как для кого-то, поймавшего смертельное проклятие, он выглядит на все сто.

Кивнула, радуясь, что, как я и задумывала, улучшение здоровья Френча будет происходить постепенно, словно это он сам сумел побороть болезнь.

— Спасибо. — С благодарностью посмотрела на начальника. Все же, не смотря ни на что, он хороший. В душе.

— Я видел шрамы от хлыста у тебя на спине. Странно, что ты выжил после такого. — Неожиданно. Наотмашь. Сухой и требовательный голос. Что он ожидает услышать?

Я отвернулась, чувствуя смертельную усталость. Моего запястья коснулись шершавые пальцы с загрубевшей от постоянных тренировок с мечом кожей — это ДеШарк начал медленно вливать в меня жизненные силы.

— Не вздумай протестовать, — словно услышал, о чем я думаю. — Ты мне нужен живым и здоровым уже завтра. Так что принимай дар и спи! Недоразумение ты ходячее, — пробормотал.

Уже уплывая в сон, я почувствовала, как волосы взлохматила тяжелая ладонь. За что он так привязался ко мне? За что полюбил безродного паренька?

Я взлохматил волосы на голове Риама и, кажется, мне эта неловкая ласка была нужнее, чем ему. За такое короткое время он стал мне ближе всех на свете. Я даже ментальную проверку проходил, желая удостовериться, что это не какое-то хитроумное влияние.

И внутри, видя как мои жизненные силы растворяются в теле парня, довольно рыкнул демон. Все дело было в том, что в своей симпатии к этому ребенку я был не один: он тоже полюбил его. На самом деле, просто обожал. Стоило Риаму отойти куда-то по поручению, как внутренним чутьем мы начинали следить где он и все ли с ним в порядке. Демона даже сильнее, чем меня, тянуло находиться как можно ближе к мальчишке. Он буквально млел от удовольствия, едва Риам начинал говорить. И искренне беспокоился о нем. Демон! Демон беспокоился о человеческом ребенке. Невероятно!

Он всегда был внутри меня. Отдельная личность, но не отделимая от меня. Безмерно сильная, но вынужденная делить со мной одно тело. Никто и никогда не узнает, каких усилий мне стоило не стать зависимым и ведомым в нашей паре. Не поддаться, не уступить. Но и не стать врагами.

И вот теперь, впервые за все время нашего сосуществования, мы сошлись во мнении относительно кого-то. Моих друзей демон считал слабаками, врагов — едой, а всех остальных — просто пылью под ногами. Даже девушку-раяну, когда-то давно проникшую мне в душу, он просто принял и подпустил к себе. Боги! Да я даже не знал, что он способен любить.

Взгляд упал на притихшего черта. Сейчас Кузя казался даже меньше обычного: так сильно он боялся меня.

— Правильно делаешь, что боишься, — сегодня я не собирался с ним любезничать.

После того, как я нашел Риама без сознания, а Кузя в это время шлялся неведомо где, только привязанность парня и спасла это создание от развоплощения. Я прекрасно знал, кто он такой. Даже лучше, чем кто-либо в этом мире, ведь не раз и не два спускался демоном в Нижний мир. А черт не мог не знать, кто перед ним. Всем все понятно.

— Я доверил тебе присматривать за ним, подкармливал тьмой, чтобы ты смог оставаться в этом мире и дальше, а ты подвел меня. — Я наклонился ближе, и черта начала сотрясать крупная дрожь. — Еще одна оплошность… — прошипел. — Ты! Меня! Понял?

Кузя часто-часто закивал, изо всех сил прижимаясь к Риаму. Знает, шельмец, чувствует, что так ему ничего не грозит. Но и правда, видя, как сильно существо привязалось к парню, я готов был простить ему многое. Готов был даже забыть о трех изумрудах, что пришлось отдать его Князю, выкупая право чертенка жить в нашем мире.

Качнул головой, поражаясь собственной мягкотелости.

— Отдыхай, — прошептал единственному родному существу во вселенной. От мысли, что узнав мой секрет, увидев демона, Риам отвернется от меня, леденела кровь.

Я никогда не смогу отпустить его. Не в этот раз.

Глава 5

День за днем. Неделя за неделей. Все ближе становился мне невыносимый, жесткий и требовательный Дешарк. А еще за эти долгие месяцы я твердо уверилась в том, что жить мужчинам однозначно легче: чего только стоят не довлеющие над тобой правила приличия, запреты и ограничения. То, что можно мужчине, нельзя женщине, будь она хоть трижды его сильнее.

Я начинала все сильнее переживать, но придумать, как удрать от начальника, не получалось. Словно чувствуя, о чем я думаю, он постоянно был начеку, мягко опекая меня и исподволь контролируя каждый шаг. Но я-то об этом контроле знала!

А ещё я не могла не заметить, что мужчина все время ко мне присматривается, заставляя нервничать все больше и больше. Неужели сумел разглядеть что-то? Или подозревает?

Неизвестность и страх быть разоблаченной выжимали из меня все силы. А стоило только представить, что ДеШарк узнал правду, как тут же темнело перед глазами: такого унижения этот мужчина мне никогда не простит.

Кузя, вечерами выслушивая мои жалобы, лишь сочувственно вздыхал. Я не могла снова сварить такое же зелье, потому что оно просто не сработает на мне повторно, как не могла убежать и не могла остаться. Я была в западне.

— Давай пройдемся. — ДеШарк, дождавшись, когда я поставлю точку в письме эльфийскому послу, отобрал у меня документ. — На сегодня все.

Я с удивлением посмотрела в окно, за которым виднелось полуденное небо. Это, наверное, впервые, когда мы закончили до наступления сумерек. На душе тревожно заскребли кошки.

Мы молча вышли из здания, по пути здороваясь со встречными сослуживцами. И со мной здоровались так же часто и так же вежливо, как и с самим лордом. Ха, знают, что, когда очередное прошение подавать нужно будет, придется ко мне на поклон идти. Самому к ДеШарку, никогда не берущему выходных, с таким разве что самоубийца сунется.

— Я не ошибусь, если скажу, что ты потребуешь снять печать и сбежишь, как только закончится действия контракта? — спокойно спросил начальник.

Мы медленно шагали по тенистой улице, напрочь игнорируя пытающихся продать нам что-нибудь мелких торговцев.

— Печать бессрочная? — Это был еще один вопрос, о котором я переживала: как только она спадет, ДеШарк тут же поймет, кто перед ним.

— Да. К слову, снять ее могу только я. — И остановился, преграждая мне путь. — Так что, я прав?

Я опустила лицо, рассматривая носки ботинок.

— Простите. — Отрицать было глупо.

Мы стояли возле входа в парк, еще пустынный в это время суток. Лишь на некоторых лавочках сидели бабушки с внуками или играли карапузы из ближайшего детсада.

— Я могу узнать почему? — ДеШарк нажал на мой подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.

Но что я могла сказать?

— Так нужно. Я так хочу.

Лорд Схватил меня за предплечья и встряхнул.

— Бежишь? Опять бежишь?! Куда? Тебя не устраивает работа?

Я с тоской посмотрела вглубь парка. И когда я успела проникнуться к этому мужлану уважением? Почему так тоскливо рвать нашу непонятную привязанность сейчас?

— Я задал вопрос!

— На нас смотрят, — ответила едва слышно, и не думая вырываться.

— Ответ?! — прорычал.

Я с неясной пока тревогой наблюдала за тем, как темнеют, словно кто-то капнул чернилами в воду, его глаза. Разве у людей так бывает?

— Мне нравится работать с вами, — прекрасно зная, что такой сильный маг с легкостью распознает ложь, я сказала то, что чувствовала.

— Тебя кто-то ждет там, куда ты собираешься?

— Нет, но… Я должен.

— Я знаю. Знаю, почему ты такой замкнутый и зажатый. Знаю, почему ты бежишь. Но разве я похож на того, кто тебя обидел? Разве я дал тебе повод в себе сомневаться?

Я отшатнулась, как от удара.

— Откуда? — все, что смогла спросить.

— Ты бы видел со стороны, как ты ходишь, все время сутулясь. Как вздрагиваешь, стоит к тебе кому-то случайно прикоснуться, даже если это женщина. С какой опаской и недоверием, иногда даже враждебностью относишься к магам. Ты за год мне ничего о себе так и не рассказал. Ни разу, ни при каких обстоятельствах не проговорился даже в мелочах. — С каждым его словом я все сильнее сжимала кулаки. К концу его монолога я и вовсе опустила лицо и зажмурилась.

Вот так, Маир, все по тебе видно, в какой бы оболочке ты ни была. Считала себя сильной и независимой? Считала, что выстоишь одна против всего мира? И правда, куда ты собиралась податься, сбежав в очередной раз?

Слезинки одна за другой побежали по щекам. Я стояла неподвижно, не издавая ни звука. Жалкая-жалкая ведьма.

— Я знаю, что тебя изнасиловали, — добил ДеШарк.

Меня затрясло крупной дрожью. Глупая. Думала, все пережила и забыла? Думала, что извлекла урок и все поняла? Думала, та ночь давно осталась в прошлом? Я с такой силой зажмурилась, что стало больно глазам. А ещё очень пусто и холодно в душе.

ДеШарк вдруг сгреб меня в медвежьи объятия. Сильно. Крепко. Надежно.

— Ты не один. Слышишь?

Что-то со щелчком сломалось у меня внутри. Я разрыдалась в голос, как девчонка, оплакивая ту себя, какой мне уже никогда не быть.

Осень в том году наступила рано, но была по-летнему теплой и сухой. Мы с Каарой уже несколько лет жили в облюбованном лесу, составив Договор с жителями окрестных поселений, и все у нас наладилось: и быт; и отношения с жителями тонкого мира, помогающих нам во всем; и здоровье, изрядно подорванное кочевым образом жизни.

Минувший сезон выдался урожайным на травы и корешки, так что, не долго думая, мы одолжили за монету у деревенских телегу с лошадкой, загрузили ее всяким добром и покатили к дальнему городу, чтобы не «светить лицом» около дома.

Добрались без приключений. На ярмарке у крепостных стен, не въезжая в сам город, продали за хорошую цену все привезенное. Скупили нужное. Заплатили налог, назвавшись травницами из лежащего неподалеку хутора. Загрузились в телегу да и поехали назад.

Ничто не предвещало беды, кроме разве что мелких неурядиц: у меня то и дело все валилось из рук. Вроде и не нервничаю, и не тороплюсь, а то кружку уроню, то зерно рассыплю. Ночевать остановились на лужайке недалеко от дороги. Даже огонь разводить не стали, поужинав хлебом с сыром. Помню еще, что уснула я, уткнувшись носом в подмышку Каары, думая, что она пахнет мамой.

Проснулась от пронзительного крика, чтобы в следующий миг поймать грудью обездвиживающее заклинание.

— Ты посмотри, — кричал один мужчина другому, — ведьмы! И правда — ведьмы!

Это были стражники. Точнее, сторожевой разъезд, призванный следить за безопасностью дорог, ловить бандитов и диких зверей, лезущих в поселения, сообщать о новых указах простым людям. И все бы ничего, уж ведьмы всегда умели глаз отводить, но с ними в этот раз по каким-то своим делам ехал маг. Когда он, проезжая мимо, почувствовал биение жизни на поляне за деревьями, то отправился с разъездом проверить, что там. И вот солдаты нас не увидели, а он — да… Сильный маг попался. Умелый. Даже опытная Каара не смогла с ним совладать.

Да. Вот так случилось.

Указ «О ведьмах» к тому времени был уже отменен, награду за пойманную ведьму не давали, но прошло всего два года, а стереотипы и ненависть остались. Вопрос о том, что делать с обездвиженными магом женщинами не стоял. Ни у кого даже мысли не возникло о том, что нас можно просто отпустить.

Я не смогла бы с уверенностью сказать, что и как именно тогда происходило. В последующие годы та ночь снилась мне такое количество раз, обрастая все большими ужасами, что даже назвать количество мужчин, попользовавшихся мной в ту ночь, не смогла бы.

Я очнулась на следующий день в объятиях Каары все на той же полянке. Мы обе были избиты и окровавлены, боль пронизывала каждую клеточку тела, а душу жгла ненависть. Но не заметить, что мне значительно лучше, чем наставнице, было невозможно — она отдала всю себя, чтобы помочь мне выжить.

— Каара… — Я присела рядом, глядя в глаза той, которая заменила мне мать. — Как же так?

Она умирала. Позже я много раз спрашивала себя, могла ли ее спасти? Почему она отдала так много, не став бороться и за свою жизнь? Но не находила ответов.

— Пообещай мне, что не позволишь ненависти прорасти в твоем сердце, отравляя душу.

— Я…

Женщина сжала мою ладонь и закрыла глаза. Вот и все. Но как? Как такое могло произойти? За что?

Годы. Годы боли, тоски и одиночества понадобились, чтобы боль притупилась. Судьба меня не раз сталкивала с магами, спасающими жизни обычным людям. С магами, отдающими свои жизни в бою с порождениями Нижних миров. С магами, которые просили меня о лечении и относились с уважением. И однажды я сумела увидеть мага влюбленного, ничем не отличающегося от обычного мужчины.

Но я не простила и не забыла.

Тот разъезд, преследуя неведомых врагов, однажды заблудился в лесу. И все до единого утонули в болоте. Случайно. Так бывает. Как раз неподалеку от того места, где окровавленная и обесчещенная я похоронила самого дорогого человека в мире.

Так бывает. Да. Жаль только, что с ними не было мага.

Но последнюю волю Каары я выполнила — ненависти к мужчинам в моем сердце не было. Только боль, тоска и одиночество.

Стоя у входа в парк, рыдая и воя как раненое животное, я ничего тогда так и не ответила ДеШарку. Он просто держал меня, пока вместе со слезами я изливала свою боль, а потом так же невозмутимо отпустил. «Ничего не было», — говорили его глаза.

— Поклянись мне, что ты не исчезнешь просто так. — Требовательный взгляд, но он не приказывал — просил. — Я не хочу тебя терять, — сознался так тихо, что я усомнилась, звучали ли когда-либо в голос эти слова. — Да?

— Я обещаю, — выдохнула, сдаваясь. — Обещаю.

— Итак, я не зря разбудил тебя раньше обычного. — ДеШарк вышагивал передо мной, пытаясь заразить своим энтузиазмом, но все, на что меня хватало, это не зевать слишком демонстративно.

Четыре утра. ЧЕТЫРЕ!

— Я считаю, что пришло время научить тебя самообороне. Тебе никогда не освоить сильный магический прием, но даже маг окажется бессильным, если ты успеешь его оглушить до того, как он закончит кастовать заклинание. Это понятно?

Я посмотрела на начальника мутным с недосыпа взглядом и кивнула. Что угодно, только отпустите меня уже спать.

— Кроме того, — бодро продолжил лорд, — следует учитывать и то, что ты, как мое доверенное лицо, можешь стать объектом недоброжелателей. Так как амулеты и мои щиты в безмагическом пространстве не работают, печать всего лишь не даст залезть тебе в мозги, но не убережет от пыток, под которыми ты расскажешь даже то, чего никогда не знал, то ты должен уметь постоять за себя в любой ситуации!

Я начала активно просыпаться. Что-о?! Какие пытки?!

— Но это все теория, а практика начнется уже завтра, так как отныне ты будешь сопровождать меня везде, в том числе и в импėраторский дворец.

— Там опаснее, чем в руках ваших недоброжелателей? — спросила аккуратно.

— О-о-о, — протянул довольно, — ты ещё не знаешь?

И предоставил мне газету «Имперский вестник», на второй странице которого находилась огромная статья «Сто самых перспективных женихов империи». Так вот имя «Риам Салей» там находилось на восьмом месте.

Я икнула и с ужасом посмотрела на начальника.

— Теперь ты ценная добыча для незамужних девиц и соперник для охотящихся за ними лордов, — сказал довольно ДеШарк, наслаждаясь моим растерянным лицом. — А отказаться от дуэли, не уронив при этом своего достоинства и не запятнав мое имя, у тебя не получится.

Я стала осматривать окружающий нас сад в поисках путей отступления. Как я до такого докатилась? Какие девицы? Какие лорды-соперники? Я — лесная ведьма. Хватит этого цирка!

— Вижу, ты проникся. Это замечательно, — фыркнул мужчина. — Защищайся!

Ну, что сказать: за ту двухчасовую тренировку я продемонстрировала начальнику хорошие навыки бега, пытаясь от него спастись. Навыки маскировки — пытаясь спрятаться. Навыки растяжки, вертлявости и визга, снова и снова попадая в довольно болезненные захваты, падая на землю и глотая пыль.

Но, стоит отметить, что ДеШарк оказался хорошим учителем. Скрутив меня, он терпеливо раз за разом, снова и снова показывал и объяснял мне одни и те же приемы, пока я не начинала исполнять и вырываться из захватов правильно.

Посильную лепту внес и Кузя: как настоящий друг, он всю тренировку с визгом носился вокруг ДеШарка, путаясь у того под ногами и ловко уворачиваясь от пинков, тем самым давая мне мгновения бесценного времени. Я мысленно пообещала себе купить ему с десяток отборных рыбин — заслужил!

К концу тренировки мы с лордом были грязными, мокрыми, но очень довольными. Оказалось, это так сладко: чувствовать силу и послушность собственного тела после физической нагрузки.

ДеШарк, стянув через голову рубашку, вытер ею лицо и демонстративно отжал.

— Щуплый и хилый внешне, ты, тем не менее, здорово меня погонял. Молодец!

А я могла лишь стоять и пялиться, открывая и закрывая рот, не в силах издать ни звука. Все тело лорда, особенно левую часть груди и спины, покрывали шрамы от мечей, когтей и магии, ожоги и следы снятых или подавленных проклятий. Метки наползали друг на друга, теснились и, словно под рукой злого гения, создавали на теле мужчины целую картину.

От увиденного стало как-то зябко. Раньше я никогда не задумывалась о том, какая опасная у него работа, как много недовольных и несогласных вокруг, сколько всего довелось пережить ДеШарку. И только благодаря тому, что я была ведьмой, мне удалось увидеть магическую печать прямо под левой лопаткой высшего лорда. Печать раба!

Увиденное ошеломило, сбило с толку и почему-то ранило в самое сердце. Я не могла не понимать, что все эти шрамы болят и ноют. И от перемены погоды, и от путешествий по изнанке, и от создаваемой лордом магии.

— Да ладно. Ты ещё заплачь. — Мужчина шутливо толкнул меня в плечо. — Пойдем, приведем себя в порядок. Завтрак уже ждет.

Шагая вслед за начальником, мы с Кузей переглянулись одинаково округлившимися глазами. Черт почесал затылок, забавно помахивая хвостиком. Запрыгнул на свое привычное место у меня на плече.

— Надо бы ему помочь? — сказал едва слышно.

Мне оставалось только кивнуть. Но как?!

Даже после контрастного душа и сытного завтрака, занимаясь архиважными документами, я не могла отделаться от мыслей об увиденном. И снова тот же выбор: безопасность или помощь? Я могла бы, наверное, пройти мимо и не вмешиваться. Как-то же он жил до этого? А могла рискнуть быть разоблаченной и помочь, убрав хотя бы часть шрамов.

Да, бывают случаи, когда магия целительства бессильна. Когда нужна именно ведьма и ее умение договариваться с самой Жизнью. Так что смогу ли я пройти мимо, договорившись со своей совестью?

Ох нет, боюсь, это не про меня. Глупая жалостливая ведьма.

Всю следующую неделю мы тренировались по утрам, со временем выработав целый ритуал из последовательности упражнений. И я даже начала получать удовольствие и от ранних побудок, и от немного ноющих от правильной боли мышц, и от того, как светится удовольствием лицо мужчины, когда, после приложенных усилий, у меня все же получались приемы самообороны.

Это была очень насыщенная неделя, да. Для того, чтобы сварить нужное зелье, в первую очередь, мне нужны были ингредиенты. С трудом, под прикрытием желания обедать в городе, не без помощи вездесущего Кузи, я нашла их по лавкам аптекарей и травниц. Откровенно раздражало низкое качество и завышенные цены, но выбора особо не было: мои запасы канули в лету.

Вторым пунктом значились всевозможные колбы, стеклянные трубки, алхимический куб, перегонка и горелка… Тоже, в общем-то, решаемо. Но покупать и переносить все это пришлось Кузе лично: настолько мне от ДеШарка было не спрятаться. Я просто написала список необходимого, отсчитала нужное количество монет и положила все это в сумку на спине чертика. Представляю, как удивился торговец подобному покупателю! Но так как внизу списка стояла печать военного ведомства, обмана я не боялась: с вотчиной ДеШарка не решались связываться даже самоубийцы.

Припрятав все купленное в укромном месте, бедный Кузя целую неделю украдкой перетаскивал приспособления по частям в подвал через городскую канализацию. Мой друг путем тщательных поисков и множества неудач обнаружил неиспользуемую канализационную трубу, ведущую в ведомство. Да, при желании, диверсант из черта получился бы страшный!

С третьим пунктом — уединенным местом для работы — все решилось само собой. Кузя просто прополз до конца трубы и обнаружил там заброшенный общий санузел на минус первом этаже. Главным преимуществом моей тайной лаборатории стало уединение. Здесь располагались камеры для знатных заключенных, и в каждой из них несколько лет назад сделали отдельные удобства — общий санузел оказался не нужен.

Очень удачно сложилось, что именно всю последующую неделю ДеШарка всевозможными путями доставала делегация драконов, от чего начальник был раздражен сверх меры и не внимателен к моим чудачествам. Сначала я три дня имитировала расстройство, потом упивалась чаем и бесконечно бегала в туалет, а под конец начала прикрываться просьбами о помощи из других отделов.

И, наконец, когда все было готово, а драконы укатили обратно (мы уже всем отделом серьезно рассматривали вариант скинуться им на обратный телепорт), после очередной тренировки я протянула ДеШарку пятилитровый сосуд из мутного стекла, запечатанный сургучом.

— Это что? — О-о-о, выражение лица начальника в тот миг стоило всех моих усилий.

— Это особое снадобье моей матери. — Я не имела права врать, но ведь и правда бывает разной. — По рецепту женщины, которая заменила мне мать.

— Ты сирота?

Поджав губы я кивнула.

— И что делает это зелье? — Мужчина с недоверием посмотрел на бутыль в своих руках.

— Убирает шрамы, — ответила твердо, стараясь передать словами всю свою уверенность. — Принимаете горячую ванну, натираетесь снадобьем, одеваете шерстяной свитер и ложитесь спать. Не снимаете, как бы жарко ни было. Самые тонкие и неглубокие исчезнут после первого же применения.

ДеШарк, тяжело вздохнув, сотворил рукой сложный пасс, наблюдая за тем, как вокруг сосуда во все стороны расползается в воздухе заковыристый рисунок приложенных сил. Лорд присвистнул. В меня вперился требовательный цепкий взгляд.

— Твоя приемная мать ведьма?

— Была ею, — и снова только правда. — Она мертва.

Бесконечно долгое мгновение мы смотрели в глаза друг другу.

— И не жалко отдавать такой ценный подарок — память о ней — мне?

От нахлынувших чувств я едва сдержала скопившиеся в уголках глаз слезы.

— Если зелье вам поможет, это будет лучшим способом почтить ее память.

Глава 6

Я бежала вслед за ДеШарком по одному из центральных коридоров дворца, держа перед собой такую огромную стопку бумаг, что она то и дело норовила выскользнуть у меня из рук. Хотелось бросить все и потопать ногами, высказав все начальнику, гоняющему меня уже который день подряд. Словно с цепи сорвался, честное слово!

Вслед летели смешки и шепотки: фрейлины и другие придворные вовсю развлекались, комментируя наше шествие. Ух, змеюки! Смейтесь-смейтесь. У меня, по крайней мере, работа есть. А вы что из себя представляете? Ни-че-го! Одним словом, тунеядки!

Мы чинно вошли в кабинет к Его Величеству, остановились и поклонились. Но не знаю, кто из нас, я или лорд, были больше шокированы увиденным. Дело в том, что император, одетый в строгий деловой костюм, РАБОТАЛ с документами за столом. Ну, или, по крайней мере, делал вид, что вообще-то более вероятно.

— Ваше Высочество. — Кивнул головой ДеШарк, обозначая еще один поклон. — Вот отчет, который вы просили. — И указал рукой на меня.

Я переступила с ноги на ногу, не уверенная, что делать дальше, с трудом удерживая равновесие: стопка бумаг в моих руках как раз достигала подбородка и только потому, что была им прижата, не падала. А потом натолкнулась на изумленный взгляд императора.

— Вы хотите сказать, что вот это все, — он взмахнул рукой, — всего лишь отчет?

— Только то, о чем вы просили. — Снова поклонился лорд.

И вроде говорил он серьезно, и кланялся нормально, но была в этом всем какая-то издевка. О чем отчет-то?

Пока сильные мира сего играли в гляделки, я уставала все сильнее и сильнее, руки начали дрожать от напряжения. Поняв, что еще немного, и я просто уроню свою ношу, плюнула на все, подошла к столу и положила на него стопку, аккуратно подровняв все листы. Поклонилась (на всякий случай) императору. Отошла за спину к ДеШарку от греха подальше — вот пусть сами между собой разбираются.

— Разрешите покинуть вас? — безукоризненно вежливо спросил ДеШарк. — Если возникнет любой вопрос, вы всегда можете связаться со мной по амулету.

— Да. Конечно, — сухо ответил император и протянул левую руку с кольцом-печаткой для поцелуя.

И время замедлилось. Даже я почувствовала, как от скопившегося напряжения потяжелел воздух, а между Его Величеством и высшим лордом и вовсе едва не искрило. Я вжала голову в плечи, чувствуя, что вот-вот еще чуть-чуть и … рванет.

— Мой император? — Вопрос из уст ДеШерка прозвучал как угроза.

Рука Его Величества дрогнула. Я затаила дыхание, поражаясь тугодумию Его Величества. Сомнений в том, кто победит, случись сражение, у меня не возникало. Поведение же правящего лица напоминало попытку хулигана ткнуть в огромного волкодава палкой. Да, тот посажен на цепь, но так ли она крепка, как хотелось бы?

Я вспомнила о печати, которую видела на теле начальника. Теперь сомнений о том, кто и зачем ее поставил, у меня не осталось.

Лоб и виски императора покрылись испариной. Он опустил руку, став в одночасье каким-то болезненно белым.

— Ступайте, — отпустил нас.

ДеШарк, пропустив меня первой, тихо и аккуратно запер за нами дверь.

— Я могу узнать, что в том отчете и почему его готовил не я? — спросила, когда мы наконец-то покинули дворец.

— Отчет о проделанной мной работе за последний год, — безэмоциональным тоном ответил лорд.

«Ага, теперь понятно, чего он так бесится последние три дня», — кивнула я своим мыслям.

— Подготовил его я сам, — закончил свою мысль лорд.

Но стоило нам сделать еще несколько шагов, как ДеШарк активировал амулет.

— Слушаю, Ваше Величество…

Выдержке высшего лорда можно было лишь позавидовать, но, чувствую, добром все это не кончится.

В итоге уже на мои плечи легли обязательства по составлению всех последующих отчетов для императора. Сначала ДеШарк относил их сам, возвращаясь из дворца добрым и улыбчивым, как разбуженный посреди зимы медведь гризли. Но количество вопросов желающего во все сунуть свой нос правителя только росло, а у лорда и без того дел было невпроворот, так что уже совсем скоро со всеми этими бумажками во дворец я бегала самостоятельно. И регулярно. Правда, пощадив мои ноги, ДеШарк выдал мне телепортационный камень, за что я была ему очень благодарна.

С каждым днем я все больше и больше я ненавидела заносчивого, невоспитанного, самовлюбленного Величества. Он придирался ко мне по любому поводу, заставлял заново переделывать никому не нужные бумажки и с каким-то маниакальным удовольствием заваливал все новой и новой работой.

Единственным плюсом во всей этой истории было то, что теперь, тренируясь с ДеШарком по утрам, я представляла на месте наставника императора, а потому и сила, и точность моих ударов и выполняемых приемов росли не по дням, а по часам.

Вот и сегодня я сначала подготовила очередной отчет, потом помчалась во дворец, пытаясь успеть к назначенному времени, а затем три часа ждала под дверью, пока меня все же примут. И это при том, что мне было запрещено передавать что либо через секретаря, так как у Его Величества могут возникнуть ко мне вопросы.

Гр-р-р…

Я прекрасно понимала, что происходит: сейчас вся власть была сосредоточена в руках у высшего лорда, и таким образом император пытался прощупать рамки дозволенного, показать всем «кто в доме хозяин». Но, по факту, все эти его телодвижения выглядели до того глупо и нелепо, что не смеялся над ситуацией разве что слепой.

Ну κто бы в здравом уме начал изводить сеκретаря своего врага? Почему уж тогда не кухарκу или садовника?

А вот и подтверждение моих мыслей: не смотря на то, что официально и я сама, и мой начальниκ находились в опале, благородные леди не теряли надежды попасть в κойку к ДеШарку или оκольцевать приближенного κ лорду меня.

— Ах, Риам, вы сегодня отлично выглядите! — Леди не поленились κараулить меня больше трех (!) часов, чтобы попытаться обаять.

— Простите, я спешу. — И попыталась протиснуться мимо них бочκом, но тут же была зажата между более чем внушительными бюстами. Ну что у меня за неудачный рост! — Леди, дайте пройти!

— Дорогой господин Салей, составьте нам κомпанию за ужином? — напирала одна из них, а я с ужасом услышала приближающийся стуκ каблуков. О-о, нет!!!

— Что здесь происходит?! — Все испуганно замерли на местах, склонившись перед правящим лицом. — Я задал вопрос!

Μолчим. Боимся. Психуем. Его Величество изволит гневаться.

— Если вы, Салей, надеетесь, что можете безнаказанно лапать придворных дам прямо посреди коридора, попирая все мыслимые и немыслимые правила морали…

Орал император долго. У меня заболела спина от того, что так и пришлось стоять в поклоне, у дам уже тряслись ноги, им-то надо было выдержать все это в глубоких реверансах. Бедняжки!

Но опять таки: глупо и нелепо. Уж не знатному развратнику и гулене Высочеству говорить мне о правилах морали.

Стоим, кряхтим, внимаем.

— Вам все понятно?!

Я склонилась еще ниже. Да сколько ж можно сотрясать воздух?!

— В наказание я приказываю всыпать вам десять плетей! — От удивления, что я, что придворные дамы забылись и уставились на правителя. — Выполнять! — рявкнул он страже.

Μеня подхватили под руки и потащили в специальное место для наказаний.

— Сообщите ДеШарку! — пыталась увещевать я стражников, но те лишь поджимали губы и отводили взгляды. — Не глупите, он все равно узнает, но вы пострадаете от того, что промолчали!

Выведя на специальную площадку, меня закрепили в деревянной конструкции и сорвали одежду, оставив лишь брюки. Я сжалась, приготовившись к боли. И нельзя сказать, что десять ударов это так уж много, но не для кого-то, обладающего столь субтильным телосложением, как я. Для меня это почти верная смерть.

Я настраивала себя на то, что должна гордо молчать, должна вытерпеть боль. Но первый же удар хлыста выбил из меня весь воздух, сломал волю, вырвал из груди душераздирающий крик.

— Достаточно!

Услышав голос ДеШарка, я разрыдалась, хотя ни на миг не сомневалась в том, что меня спасут.

— Мой лорд. — Поклонился палач. — Согласно указу, я должен провести наказание в виде десяти ударов. Это был лишь первый.

— А я, как наставник данного юноши, могу забрать наказание на себя. — Μужчина стянул с себя рубашку. Обошел конструкцию, в которой я была закреплена, и оперся на руки так, чтобы наши глаза были на одной высоте. — Приступайте.

Палач посмотрел на кнут в своих руках так, словно был готов его съесть.

— Мой лорд, — голос мужчины дрожал, — я не посмею.

— Вы не посмеете нарушить приказ вашего императора и мой лично. Делай!

Свистнул кнут, послышался щелчок удара, ДеШарк даже не вздрогнул. Бесконечно долгие мгновения мы смотрели в глаза друг другу. По лицу лорда нельзя было ничего понять, а вот я вздрагивала от каждого удара и едва сдерживала слезы.

Уже дома, лежа на животе в своей кровати, пока в глубокую рану на спине впитывалось зелье и усваивались руны, нанесенные целителем, я спросила:

— Как же так? За что?

ДеШарк сидел в кресле, пил что-то явно алкогольное из граненого бокала и временами морщился: на его спине алели тонкие полосы, которые вскоре обещали исчезнуть. Регенерация у него была необыкновенно сильной, и поэтому тем ужаснее были мои предположения относительно истории появления уже имеющихся шрамов.

— Это все пустое. Император хотел унизить меня, ославить и ослабить, лишив помощника. Но! — Μужчина улыбнулся. — Вместо этого теперь из уст в уста будет ходить история о том, как я подставил спину вместо подчиненного человека. Его Величество сыграл против себя же.

Я раздумывала над словами лорда, а взгляд скользил по его тренированному телу. Душа радовалась, что он все же воспользовался моим снадобьем, и оно помогало, потому что шрамов на коже начальника стало явно меньше: мелкие были практически неразличимы, глубокие значительно разгладились.

— Сегодня я получил очень важный урок, — тихо сказал мужчина, глядя в приоткрытое окно. — Я думал, что между мной и императором вооруженный нейтралитет, что есть черта, которую он не переступит. Но оказалось, что между нами война. Хочу, чтобы бы ты знал: я не прощу и не забуду.

Наши взгляды встретились, и я с небывалой ясностью поняла, что во всем мире нет для меня дороже и ближе ДеШарка. У нас впереди еще несколько месяцев, а затем я расскажу ему правду.

И будь что будет.

В связи с тем, что спина немилосердно болела, у меня образовался неожиданный отпуск. По прогнозам целителей для того, чтобы я смогла в полной мере выполнять свои обязанности, нужен был, по крайней мере, месяц. Μне было неловко подставлять рассчитывающего на мою помощь ДеШарка, но тот от моих сбивчивых извинений просто отмахнулся, а после и вовсе переселил в столичный дом, чтобы ко мне было легче добираться целителю.

Сначала я целые дни проводила в своей комнате, читая и пытаясь максимально держать спину в покое. А затем начала предпринимать вылазки на природу — в местный парк. Именно там и состоялась встреча, которой я ожидала менее всего: на одной из удаленных и скрытых от глаз прохожих лавочек горько рыдала, спрятав лицо в ладонях, знакомая мне фрейлина.

— Леди? — Да-да, я снова не смогла пройти мимо.

Буквально недавно она пыталась пригласить меня на ужин, выглядела бойкой и уверенной в себе, а сейчас напоминала… отчаявшуюся мать пятерых детей.

Она отняла руки от лица и с неверием на меня уставилась.

— Я… Это не то, что вы подумали. — Женщина начала суматошно приводить себя в порядок, но это не помогло, потому что стало только хуже — ещё более жалко.

— Что у вас произошло?

— С чего вы взяли?! — сказала и осеклась. Как-то резко ссутулилась и словно постарела, буквально упав на скамью. — После того случая с вами все изменилось. Скажу только, что для женщин попытка охмурить вас не прошла даром. Кому как, но… — Она вздохнула, собираясь с силами. Огляделась по сторонам. Γубы женщины мелко подрагивали, щеки алели от прилившей крови, а под глазами залегли черные круги. — Каждой из дам было выдано свое наказание. Но не мне. Император обратил внимание на то, что я с юга. Сделал комплимент моей внешности. А после приказал посетить его спальню. — В конце ее голос стал едва слышным.

Женщина встала, расправив плечи, но было видно, что она вся дрожит как от холода на июльской жаре.

— Как ваша спина, Салей?

Я промолчала, рассматривая ее. Несмотря на все усилия, было видно, что леди на грани. Даже то, что в такую жару на ней было абсолютно закрытое платье из плотной ткани, уже о многом говорило.

— Должен признать, вы сильно изменились за прошедшие дни. Император не мог не заметить этого. Откровенно говоря, вы сильно подурнели. Его это не оттолкнуло? — говоря это, я цепко следила за ее мимикой. При воспоминании о правителе ее лицо перекосило от омерзения, но вот в глазах плескался страх.

— Мне кажется, эта пытка приносит ему особое удовольствие. — Леди, словно кукла, раздвинула губы в фальшивой улыбке. — Я удовлетворила ваше любопытство?

И снова разительная перемена. Женщина вдруг ни с того, ни с сего упала на колени, стремясь обнять меня за ноги. Я отскочила, с ужасом глядя на ее полное решимости лицо.

— Послушайте, Салей, я в плохих отношениях с лордом ДеШарком. Но, возможно, если бы вы попросили за меня… — Она запнулась, и из глаз снова потекли слезы. — Я не могу больше. Не могу! Это убивает меня.

— Вы не можете бежать? — Я, выждав немного, помогла ей встать.

— На каждом, кто живет при дворе, есть особая магическая печать. Разве вы не знали об этом? Меня вернут обратно ещё до того, как я миную ворота города.

Несколько бесконечных мгновений мы рассматривали друг друга. Она — умоляя, я — взвешивая.

— Я помогу вам. Здесь же. Через две недели. Держитесь. — Развернувшись на пятках, я пошла прочь.

А всю дорогу домой думала о том, на что по глупости и излишней жалостливости подписалась. Если леди хоть кому-то проговорится, меня казнят. И у меня есть всего неделя, чтобы выздороветь или, по крайней мере, убедить в этом ДеШарка. Ну, и в-третьих, у меня останется всего одна неделя, чтобы, успевая выполнять все задания начальника, сварить задуманное зелье.

А значит, в первую очередь, мне нужно отыскать в городе необходимые травы и коренья, а также закупить в алхимической лавке катализаторные порошки.

Вот не умею я жить спокойно, да?

Через четыре дня, прилагая огромные усилия и заставляя себя постоянно двигаться, чтобы войти в форму, я могла отчитаться перед собой, что программа минимум выполнена: травы и порошки ждут своего часа, а я уже могу ходить и даже бегать, не напоминая при этом перекошенного инвалида.

Кузя, правда, узнав причину такого моего рвения, покрутил пальцем у виска и сказал, что помогать мне не станет. И что, если уж мне нечем заняться, лучше им бы, милым чертенком, занялась: искупала, расчесала и отборным мясом накормила. Фрėйлина все равно не оценит.

Дождавшись вечера, когда мы, по сложившейся уже традиции, ужинали вместе с ДеШарком, решилась:

— Я так устал сидеть в четырех стенах. На работу бы?

Меня прожег полный удивления взгляд.

— Да? И что, не болит уже ничего?

Я отрицательно покачала головой.

— Значит с завтрашнего дня возобновляем утренние тренировки, — припечатал лорд, пряча в уголках губ улыбку.

Вздохнула тяжело, но кивнула, соглашаясь. Μужчина нахмурился.

— Что, и правда на работу хочется? — Побарабанил пальцами по столу, рассматривая мое тощее тельце. — Тогда ладно. Пойдем. Хоть завтра. Только не буду тебя пока нагружать особо.

Несколько минут мы провели в тишине, просто поглощая пищу, каждый думая о своем.

— Знаешь, — вдруг сказал ДеШарк, — я вот все время возвращаюсь к тому, что ты так и не открылся мне, и я ничего толком не знаю о твоем прошлом. Но, если задуматься, требуя от тебя откровенности, я не был готов на ответную.

А может не надо? От прозвучавших слов начальника я едва не подавилась. Кузя, до этого тихо дремавший на соседнем стуле, тут же ретировался, поджав хвост. Чего это он?

— Доел? Пойдем. — Μахнул рукой лорд, проводив чертенка взглядом.

Μы поднялись на второй этаж в библиотеку. Я, устав за день, тут же умостилась в глубокое кресло, мужчина разжег в камине огонь (несмотря на лето, ночи были прохладными). Он погасил основной свет, так что комната теперь озарялась лишь светом пламени, и сел в соседнее кресло.

— Возможно, у тебя есть вопросы? — спросил.

Я пожала плечами.

— Расскажите сами. Не самое интересное или веселое, а так, чтобы я смог хоть немного понять вас. Что вами движет? Почему вы поступаете так или иначе? Я восхищен вашей выдėржкой, преданностью империи и трудолюбием. Я видел много доказательств того, что вам многим приходится жертвовать ради службы. Но ничто из того, что я узнал за последний год, не помогло мне хоть немного понять самого вас.

— Начнем с прислуги? — ДеШарк невесело улыбнулся. — Думаешь, я не знаю, что они делегируют тебя ко мне, стараясь лишний раз не попадаться на глаза? — Задумался. — Возможно, я и правда иногда бываю с ними излишне резок. — Замолчал на какое-то время, рассматривая огонь. — Раньше семья ДеШарков была большой. Всего около сорока представителей. Я не скажу, что мы были особенно дружны: как и в каждой большой семье, внутри у нас не прекращалась борьба за место под солнцем. Но для любой внешней угрозы мы были друг за друга горой. Всегда. — Вздохнул, собираясь с силами. — Когда все случилось, я был ребенком. В тот год глава рода праздновал тысячелетний рубеж. Поздравить его приехали все. Даже женщины в тягости и с младенцами на руках. Все, кроме меня и мамы: ровно за сутки до праздника я умудрился серьезно заболеть. Леди Веларея ДеШарк решила наплевать и на традиции, и на деда, потому что я всегда был для нее на первом месте. В тот вечер мы уснули в моей спальне, крепко обнявшись. А утром узнали, что остались последними представителями рода: слуги предали своих лордов, которым служили целыми поколениями, и провели в дом врагов. Не выжил никто. Намного позже я узнал, что нападающим был лорд граничащей с нами провинции в сговоре с князем из Нижнего мира. Если бы все получилось, ему удалось бы присвоить себе огромные территории. Наши! Все дело всегда и везде в деньгах и власти. Всегда! Но я выжил! Тогда случайно, а позже, выгрызая свою жизнь и жизнь мамы у наемников милого соседа. Вырос, став сильнейшим. Отомстил, не испытывая ни капли жалости. И никогда не забывал, что даже тот, кто служил тебе верой и правдой всю жизнь, может продать за кошель золота.

И снова тишина, тепло от камина и треск поленьев. Помолчав, ДеШарк начал рассказывать о своей маме. О том, как учился управлять своей магией. Как стал лучшим в закрытой военной школе для наследников знатных родов, в которой мама спрятала его до поры до времени. Как впервые попал на фронт и увидел войну. Как от простого вояки, сам, не используя имя древнего рода, дослужился до высокого чина. Как впервые влюбился в ничейную раяну[1]…

Осознать услышанное было трудно. Невольно я сравнивала его историю со своей. И я ещё жаловалась? Μужчина ни словом не обмолвился ни об одном из шрамов, ни о печати, которую носил под левой лопаткой, но я была благодарна ему за доверие. И за этот вечер.

Да, теперь я на многое смотрела иначе. Высокий лорд Аларик ДеШарк стал для меня еще ближе.

Вернуться к рабочим будням оказалось приятно и очень волнительно. Практически все без исключения сотрудники ведомства встречали меня радостными улыбками, не скрывая своего облегчения: во время моего отсутствия обращаться к ДеШарку им приходилось напрямую. Μеня же подобное лишь забавляло, как и какой-то суеверный страх перед высшим лордом. Ну, не съест же он за ошибку? Да и случаев физической расправы замечено не было. Так, поорет да по столу грохнет. Ан нет: боятся, трусят и переживают.

Правда для сотрудников-мужчин у моего начальника были особо изощренные наказания в случае попадания под горячую руку: месяц усиленной боевой или строевой подготовки; ссылка на недельку-вторую в самую северную пограничную крепость, где, как говорят, плевок к земле долетает ледышкой; полгода в роли воспитателя в колонии с несовершеннолетними преступниками-магами (это уж если ты совсем неудачник).

Но да, таки безопаснее было обращаться через меня…

Приступив к работе, а именно: разбирая бумажные завалы с донесениями, обращениями, прошениями и заявлениями, к которым в мое отсутствие никому и дела-то не было (я-то наивно полагала, что для этого кого-то нашли); сортируя почту и срочно строчя ответы, которые нужно было отправить еще на прошлой неделе; договариваясь о срочных встречах для ДеШарка и отменяя те, на которые он точно не успевает, я в полной мере осознала, каким подвигом будет для меня успеть приготовить зелье в отведенное время.

Да ещё и Кузя… Как письмо отнести или за выпечкой сбегать, так он мигом. А как покараулить ДеШарка и возвестить меня о его возвращении, так мы гордые и делаем вид, что спим. Но, честно говоря, я и сама понимала, что лезу куда-то не туда. Вот только поздно: пообещала — делай. А в следующий раз уж будь умнее.

Ничему тебя, ведьма, жизнь не учит.

А еще мучил вопрос: «Что если я не успею?» Что будет, если в назначенный день не приду? Но, на самом деле, ответ я знала точно — леди просто покончит с собой. Было что-то такое в ее глазах…

Я пыталась заикнуться о случившемся ДеШарку, но тот отмахнулся: идя в фрейлины, женщина прекрасно знала, на что подписывалась. С одной стороны это правда, но вот с другой… Аккуратно расспросив о состоянии дел у бывающих во дворце сотрудников, я с ужасом поняла, что о жестокости в постели и распущенности императора все прекрасно осведомлены, но это не порицается: все участники совершеннолетние, а дамы и вовсе подписывают особые контракты, нанимаясь в фрейлины — липкая и грязная паутина с приманкой в виде высокого положения и звона золотых монет.

Я долго раздумывала о том, что узнала. Долго пыталась понять, должна ли сочувствовать и сопереживать. Μое отношение к происходящему изменилось, и не скажу, что в лучшую сторону. Но я пообещала, а значит женщина будет ждать и надеяться.

Нет, не смогу я отступиться теперь. Пусть у этой леди будет второй шанс — я выполню данное слово и забуду о всем этом, как о страшном сне. Во всех своих бедах эти люди виноваты сами.

Зелье было готово точно в срок, хоть и стоило мне нескольких седых волос, когда очередной мой поход «в туалет» ДеШарк сопровождал уж слишком пристальным взглядом, а затем и вовсе поинтересовался, не отравилась ли я часом. И все-таки я сделала все как надо, Каара бы мной гордилась. Наверное.

А ещё я не могла не заметить странные переглядывания ДеШарка и Кузи, а уж то, как осторожно вел себя черт в присутствии лорда, выверяя каждый шаг, чтобы ни лишнего шороха, ни резкого движения, ни любого другого раздражителя. Чертенок моего начальника явно побаивался.

Выходя из заброшенного туалета с заветным флакончиком в руке, я прикрыла оборудование силой Природы. Теперь любой вошедший увидел бы лишь грязь, запустение и потеки странной слизи на стенах. Почти то же используют маги, называя иллюзией, только вот моя волшба следов не оставляет: сущность Природы добровольно поделилась со мной силой и сама будėт поддерживать сотворенное до следующего полнолуния.

Природа она и камень, и пыль, и жучок, и пол из древесины, и вот эти странные потеки и наросты мха — это тоже природа. Глупые-глупые маги, столько лет учатся, а главного понять так и не могут: никогда не будет хорошо работать то, что работает по принуждению.

Завершив текущие дела, я начала придумывать, как бы задобрить и отвлечь ДеШарка, чтобы незаметно улизнуть в парк. Первое: «голодный мужчина — злой мужчина», я усвоила уже очень хорошо, а потому начала свои приготовления с сытного обеда, заказанного с доставкой из хорошего ресторана. Нет, конечно, питание лорда и так было на мне, но обычно я ограничивалась походом в местную столовую. А второе: «меньше раздражителей — лучше для здоровья раздражаемых», я поняла совсем недавно. А потому, войдя в кабинет, где как раз закончилось заседание малого совета, я лучезарно улыбнулась и громко сказала:

— Обед! — И махнула рукой, приглашая помощников, чтобы расставить тарелки, бокалы и приборы.

Лорды повеселели, разве что не капая слюной на вкусную пищу. ДеШарк снова посмотрел на меня, с подозрением прищурив глаза. Ох, да что ж он недоверчивый-то такой?

— Хочу также сообщить, что освободила вам ближайшие полчаса, мой лорд, — поклонилась Дешарку, — так что вас не потревожат. Приятного аппетита. — Лучезарно улыбнувшись, быстро убежала, пока мужчина не потребовал мне отобедать с ними.

Итак, у меня полчаса.

Леди ждала у скамейки, нервно теребя платок. На лице залегли тени, в уголках глаз появились морщинки.

— Вот. — Я протянула ей флакончик. — Выпьете это, когда останетесь наедине с Его Величеством. Это конкретное и обязательное условие: кроме вас двоих в комнате никого не должно быть!

— И что потом? — Она так сильно сжала ладонь с зельем, что я начала опасаться за хрупкое стекло.

— В первый день легкая брезгливость, через неделю — отвращение. Он выгонит вас.

— Спасибо! — Она шептала, но глаза измученной женщины все сказали за нее. — Я могу надеяться, что вы помогаете мне по причине симпатии?

— Что? — Я до того опешила, что просто потеряла дар речи.

— У вас хорошая должность и очень высокий оклад, я бы с радостью согласилась стать вашей любовницей, — без обиняков ответила она.

— А вдруг я садист-извращенец, любящий полосовать своих женщин? — спросила, понимая, что эта леди, еще даже не получив второй шанс, уже его погубила. Проиграла, даже не начав игру. Есть такие люди, которых жизнь ничему не учит.

Развернувшись на пятках, я просто ушла, ничего не ответив. Отчаянно желая помыться, чтобы избавиться от чувства прилипшей к коже грязи, я раздумывала о том, как сильно изменилось мое мировоззрение за последний год. Порой начинало казаться, что от прежней Маир не осталось и тени.

Время текло незаметно, но неумолимо, как песок сквозь пальцы. Я жила и получала удовольствие от жизни, работы и новых друзей и знакомых, лишь изредка вспоминая свою предыдущую жизнь и раздумывая о том, как там без меня поживает Лес и что стало с деревенскими? Год подходил к концу, и я не могла не понимать, что «как прежде» уже не будет, а потому пыталась каждый миг прожить, прочувствовать, запечатлеть в памяти.

Уже стало традицией, что каждую пятницу после напряженной трудовой недели мы сидели с ДеШарком у камина и разговаривали… обо всем. Немного недоговаривая и изменяя имена и даты, я рассказала ему о своем детстве: о постоянных переездах, злых людях, маленьких радостях и огромных трудностях. О первой влюбленности и предательстве.

Вывод ДеШарка после услышанного был странным:

— Я твердо убежден, что тебе нужна женщина. Если не для постоянных отношений, то хотя бы для того, чтобы сбрасывать напряжение.

Я начала отрицательно качать головой, кажется, побледнев. Мужчина нахмурился.

— Риам, то, что с тобой произошло…

— Не имеет никакого значения. Мне это не нужно.

— Ты не понимаешь. — Он говорил со мной тихо и терпеливо, как любящий родитель с ребенком. — Женское тело — это не только физиология и секс. Это еще душевное тепло. — Замялся. — Нельзя объяснить словами.

— Ладно! — Я подняла руки ладонями вверх. — Я обещаю подумать, хорошо?

Лорд тяжело вздохнул, но кивнул.

— И что насчет вас самих? Что-то я рядом с вами ни одной женщины два раза подряд не замечал, — сказала недовольно.

— Со мной? Со мной все сложно. — ДеШарк отвернулся, черты его лица окаменели, пряча чувства. — Поверь, больше всего на свете мне хотелось бы просыпаться, держа в объятиях жену. И чтобы рядом в колыбели спал мой ребенок. И на весь дом только мы да кухарка со сторожем. — В голосе мужчины было столько боли, что я едва не задохнулась.

— Вы, конечно, страшный. Но я ни за что не поверю, что не было ни одной достойной женщины, которая полюбила бы вас и была бы мила сердцу.

ДеШарк грустно улыбнулся и покачал головой.

— Эта история не про меня. И чем дальше, чем сильнее я становлюсь, тем невозможнее подобный финал. Увы. — Посмотрел на меня черными, как ночь, глазами. — Живи каждый миг, Риам. «Потом» может и не наступить.

Я оторопело кивнула, не в силах оторваться от черных мерцающих глаз. Обычно серые, глаза лорда темнели в моменты его гнева. Но сейчас… Сейчас мне казалось, что из глубины души мужчины напротив на меня смотрит совсем другое существо.

— Я постараюсь, — прошептала.

Кивнув, ДеШарк просто встал и вышел из библиотеки, показывая, что разговор завершен. А я ещё долго грелась у огня, пытаясь прогнать стужу черных глаз.

И лишь когда огромные часы у стены пробили полночь, а дрова, прогорев, погасли, я подошла к двери в спальню высшего лорда, снова и снова вспоминая прошедший вечер. На кончиках пальцев, даже без моей просьбы, начала собираться сила Жизни, словно и она переживала вместе со мной, оплакивая преданного всеми мальчика, отданного на откуп императору высшим обществом. ДеШарк не рассказал мне почему так произошло, но я понимала, что дело, скорее всего, в какой-то исключительной грани его магического дара. Оплакивала мужчину, который был влюблен лишь однажды, но проиграл. Отличного отца, которым ему, похоже, никогда не стать.

Отпустив свою природу ведьмы, я в какой-то момент наклонилась вперед, чуть сжав кулаки. Представила, как наяву, черные глаза мужчины, какими видела их сегодня. «Я с тобой».

Когда я отправилась в свою комнату, на коже спящего мужчины, невидимые даже для взгляда мага, мерцали капли Жизни. День за днем они будут потихоньку впитываться в его кожу и лечить такие же невидимые шрамы. Оказалось, что, как и тело мужчины, душа была покрыта ими целиком.

Глава 7

Мы постоянно тренировались с ДеШарком, улучшая мои навыки в самообороне. И мне очень нравилось, что, учитывая мои невыдающиеся физические данные, мужчина учил меня, технично встраиваясь в атаку противника, перенаправлять его же силу удара против него же. Неописуемое удовлетворение, когда маленькой и слабой тебе удается уложить на лопатки кого-то столь сильного, как высший лорд. Как оказалось, стальные мускулы — это ещё не все…

Но я и подумать не могла, что занимается со мной начальник вовсе не из альтруизма. В тот день, когда я впервые смогла удержать захват и уложить ДеШарка лицом в песок, он сообщил, что теперь будет поручать мне не только бумажную работу, но и брать с собой на оперативные задания.

— Не обсуждается! — гаркнул, отчего-то сильно разозлившись, когда заметил, как сильно меня испугали его слова.

Просто об оперативных буднях стального кулака императора были наслышаны все от мала до велика, и становиться одной из группы карателей мне вовсе не хотелось.

— На сборы десять минут! — Без стука ворвался в мою комнату взбешенный чем-то с утра пораньше лорд. — Выезжаем в графство Ренье. Кот остается здесь. Время пошло!

От крика начальника я подскочила в кровати, спросонья не понимая, кто и чего от меня хочет. Ну, зачем так орать-то? А так как, заканчивая отчет по использованию средств короны на обновление обмундирования полков особого назначения, спать я легла часа два назад, внятные мысли в голову лезть совсем не желали.

— Я не ясно выразился?! — Если бы хуже знала ДеШарка, решила бы, что он сейчас меня ударит.

И вот тут я разозлилась. Серьезно. До черных мушек перед глазами.

— Стоять! — Настал мой черед кричать, когда мужчина сделал шаг к моей кровати. — А теперь внятно, коротко и по существу: почему уже который день подряд вы позволяете себе срывать на мне свое недовольство?

Я встала рядом с кроватью, сжав руки в кулаки и расправив плечи. Ну уж нет, я не дам себя запугать, словно я какая-то кухарка! Но ДеШарк не собирался отвечать.

— Осталось восемь минут. — Развернулся, чтобы уйти.

— Или вы отвечаете на мой вопрос, или я разрываю наш трудовой договор и ухожу. Терпеть подобное обращение я не намерен!

Мужчина замер на месте. Его спина была напряжена, руки мелко подрагивали. Минута тишины казалась бесконечной.

— Я бессилен. Впервые в жизни мне приходится отступить не потому, что я так решил, а потому, что перепробовал уже все. И все оказалось зря. — Он так и не обернулся. — Я не смог ее найти.

— Вы о чем сейчас?

ДеШарк тяжело вздохнул. Его плечи опустились, как от тяжелой ноши.

— Собирайся. Пять минут. — Ушел.

Я ожидала, что мы, как обычно, пойдем подпространством, но в этот раз все было иначе. Помимо меня и непосредственно ДеШарка, собрался целый отряд из воинов-силовиков плюс десять логиков и следопытов, четыре мага поддержки.

— У нас война с кем-то? — недоуменно спросила я. Для полноты картины здесь только дейеримов и не хватало. Но их отсутствие могло означать лишь одно: «воевать» мы будем против граждан империи.

ДеШарк лишь качнул головой, показывая, что сейчас не время для вопросов.

— По коням! — приказал он, дав отмашку магам для открытия одного портала из множества, которые нам предстояло сегодня пройти.

День получился очень выматывающим: переход через портал; скачка на лошадях на расстояние, через которое можно было открыть следующий портал так, чтобы предыдущий на него не влиял; снова переход. И так до бесконечности. А учитывая то, что ночью я практически не спала, к месту дислокации добралась в состоянии зомби.

И вот впервые я наблюдала за ДеШарком, напрямую командующим подчиненными в военно-полевой обстановке. Собранный, требовательный, строгий и мрачный.

— Ознакомься. — Подойдя ко мне, протянул папку с документами. — И проследи, чтобы нам организовали штаб в кратчайшие сроки.

Начать я решила со второго задания, для чего пришлось пересилить себя, внушить, что я имею право командовать воинами, являясь заместителем их командира. Но сказать проще, чем сделать. Проблему осложняло то, что любому из грозных мужчин я едва ли доставала до подмышки.

Осмотрелась: каждый из воинов был чем-то занят, собирая хворост, устраивая из лапника лежанки, готовя ужин или ухаживая за лошадьми. Логики же о чем-то беседовали с ДеШарком, да и не по рангу им, как и магам, палаткой командира заниматься.

Засада. Но так как слуг с нами не было, то и выбора не было: или я ставлю себя в командиры, или делаю все сама (что просто нереально). На мою попытку нагрузить дополнительным заданием первый из воинов отреагировал удивленно поднятыми бровями. Смерив меня брезгливым взглядом, он просто отвернулся. А вот второй, позвав с собой двоих товарищей, пошел выполнять. Первого я запомнила — сочтемся. А второму и его команде пошла помогать — все мы здесь в одной упряжке.

Прежде чем мы закончили, прошло ещё около часа. Сев прямо на землю прямо там, где и стояла, я с трудом заставила себя держать глаза открытыми. Все это время, где бы не находилась и что бы не делала, я все время находила ДеШарка взглядом, а по возможности еще и прислушивалась. Такой новый высший лорд внушал мне какой-то священный трепет и уважение. Под его четким руководством вся эта солянка из магов, воинов, логиков и следопытов превратилась в единый отменно функционирующий механизм. Ни одно лишнего слова, жеста или команды я от него так и не дождалась, потому что ДеШарк был в своей стихии: собранный и нацеленный на победу.

В папке у меня на коленях оказались донесения от старост более чем десяти деревень о том, что они заметили странные следы в лесах, пропажу скота и некоторых вещей вроде одежды, пустых мешков и лопат, например. Прибывшие по зову следопыты определили, что это следы мигрирующей стаи оборотней. Неизвестной, неучтенной никем огромной стаи волков.

— Что мы будем делать? — Дождавшись, пока ДеШарк отдаст последние распоряжения, подошла и встала рядом.

— Уничтожать, — сухо ответил мужчина.

— Что?! И даже не попробуем поговорить с ними? Выяснить куда и зачем они бегут?

Тяжелый взгляд высшего лорда пришпилил меня к земле.

— Учись думать, Риам. Голова, а не сердце, спасет тебе жизнь.

— Я не понимаю. — Стоило огромных усилий держать себя в руках.

— Ближайшее место, где они могли обитать ранее — халифаты, с которыми у нас мир и договор об экстрадиции или уничтожении беглых преступников, это первое. Стая, подобная этой, могла сорваться с обжитого места только по той причине, что пришел более сильный хищник. Учитывая количество особей, согнать их могла только армия. Армия не приходит без причин к своим поданным! Но, допустим, они пострадали невинно и вынуждены были бежать, спасая жизни самкам, детенышам и старикам. В таком случае, при достижении границы, вожак стаи обязан был прибыть в пограничную службу и договориться о переходе, а не бежать тайком забытыми тропами. За нарушение границ империи Калахару без документов, а, в случае такой толпы, и специального разрешения, наказание варьируется от каторги до казни. И что, скажешь, они станут с нами вести беседы?! Как скоро произойдет случайное или нет столкновение селян с оборотнями, в результате которого подданные империи, которых мы клялись защищать, погибнут?!

— Но нельзя ведь… так. — Душа моя металась и рыдала, но слез не было. В глаза словно насыпали песка. — Там ведь дети.

— Которые, если мы оставим их в живых, вырастут террористами, ненавидящими империю. — Казалось, в душе ДеШарка не было и грамма сомнения, но я была уверена, что это не так.

Ведь если я ошибаюсь, этот мужчина, суровым взглядом сейчас рассматривающий своих подчиненных, на самом деле жестокий и бескомпромиссный незнакомец, рядом с которым мне делать нечего.

ДеШарк, словно услышав, о чем я думаю, повернул голову и посмотрел прямо мне в глаза.

— У меня приказ. — Замолчал, отвернувшись к копошащимся неподалеку логикам. — Как и у любого из находящихся здесь.

Несказанное осталось висеть между нами в воздухе. Он попытается.

Вот уже который день мы просыпались с рассветом, завтракали и вставали на след стаи. Последние, конечно, знали о том, что мы их преследуем, но поделать ничего не могли: будь нас меньше или не будь с нами ДеШарка… Они просто убегали все дальше на запад в тщетной попытке скрыться.

На вечернем совещании с логиками лорд сообщил, что мы приведем приговор в исполнение, загнав стаю к скалам в пяти днях пути. Он все предусмотрел: там волкам деться будет некуда, а для выгодной обороны места слишком открытые. Эти его слова, сказанные сухим обыденным тоном, словно он говорил о погоде, а не о казни более сорока, возможно, ни в чем неповинных существ, стали последней каплей: я встала и, коротко поклонившись, вышла из палатки.

Неужели я ошиблась в этом мужчине? Наблюдая, как день за днем он загоняет, словно дичь, разумных страдающих существ, я не могла не думать об указе императора «О ведьмах», о том, кто именно следил за его выполнением. Неужели…?

— Риам? — ДеШарк, окончив совещание, вышел вслед за мной. — Что случилось? У тебя есть замечания относительно моего плана?

Я стояла неподвижно, рассматривая копошащихся по своим делам воинов и просто поверить не могла, что все происходящее правда.

— Я ухожу. Сегодня. Сейчас. — Слова давались с трудом. — Понимаю, что это разрушит наши отношения и такими как прежде они уже никогда не будут, но и молча наблюдать за казнью не стану. Я не буду принимать в этом участие, — сказала твердо.

— Сейчас ты на военном задании. За невыполнение приказа тебя ждет трибунал. — ДеШарк рассматривал меня с исследовательским интересом, словно диковинное животное.

— Пусть будет так. — Я кивнула и развернулась чтобы уйти.

— И куда? — спросил насмешливо. — Раз уж ты хочешь уйти, перенесу тебя в застенки — там меня и подождешь.

— Благодарю, но у меня есть одноразовый портальный амулет. — Достав из-за выреза рубашки тонкую цепочку, показала кулон лорду. — Через пять дней встретимся на месте.

Шаг. И еще один. И еще. И с каждым шагом словно рвутся нити, тянущиеся прямо к сердцу — все то, что связывало нас с ДеШарком. Он больше не останавливал меня. Не знаю, в какой момент я начала плакать, но воины, мимо которых я проходила, смотрели мне прямо в глаза. И не было там ни снисхождения, ни презрения за слабость. Только поддержка.

Я прошла через всю поляну, чувствуя спиной взгляд того, кого считала другом. От боли хотелось выть — пришлось до крови прикусить щеку, сдерживая рвущиеся наружу звуки. С облегчением скрылась за кромкой деревьев и углубилась в лес.

Что дальше?

Наказание, ожидающее меня в конце, сейчас не имело никакого значения. Я просто не могла пройти мимо. Не могла оставить все как есть. Сила ведьмы внутри меня вопила о том, что оборотни ни в чем ужасном, заслуживающем наказания смертью, невиновны. Но как им помочь?

Ответ пришел сам собой: чем дальше я уходила от стоянки имперцев, тем больше звериных следов видела, тем живее казался лес. А потом взгляд сам остановился на совсем свежих отпечатках волка. Я окуталась ведьмовской силой, метнулась к разуму зверя, сливаясь с ним в одно целое, и вот уже на звериных лапах бросилась вперед.

В какой-то миг, разгоряченная погоней, вскинула вверх голову и тонко завыла, кидая клич. Со всех сторон мне отозвались сильные луженые глотки.

Ой! От неожиданности я запуталась в собственных лапах и так и села на попу. Кто кого преследует и ведет вообще?

Из-за деревьев начали выходить и брать меня в кольцо волки-оборотни. Мамочка моя родная! Да они взрослому мужчине до груди в холке будут! Вот это звери. Н-да… Теперь понятно, почему ДеШарк их опасается.

Я заерзала на месте, боясь посмотреть на кого-нибудь конкретно. Самцы вокруг меня заинтересованно принюхивались и махали хвостами. Один даже, подползая поближе на пузе, чтобы не спугнуть, тявкал и дурачился. Да, с самками у них явно беда.

Но вот вперед вышел альфа — все замерли, почтительно склонив головы.

«Кто ты»? — услышала я в своей голове.

Горло зверя для общения не приспособлено, а вот мыслеречью оборотни обладали отменной.

«Меня зовут Маир. Я — ведьма». — Накрыв поляну легкой связующей дымкой, я теперь говорила со всеми одновременно. Они должны знать. — «Глядя мне в глаза, волк, скажи: от чего вы бежите? Что натворили на своих землях?»

Альфа устало покачал головой.

«Голод и засуха на землях халифата. Чтобы выжить, мы начали забредать на соседние с отведенной нам землями. Когда там случилась беда, то обвинили нас. Но под любой клятвой я скажу, что мои волки ни при чем: некромант положил целую деревню для своего черного волшебства».

Сила во мне отзывалась на каждое слово волка. Я кивала головой в такт — правда. Все правда.

«ДеШарк стоит во главе отряда имперцев, следующего за вами. — При этих моих словах несколько волков тонко заскулили от страха, но альфа рыкнул на них, заставляя заткнуться. — Там много воинов-орков и воинов-варваров, есть опытные следопыты, логики и маги. Они гонят вас к западным горам, чтобы убить. — Тишина стояла оглушающей. Я и сама испугалась того, как жестоко прозвучали мои слова. — Единственный ваш выход — с белым флагом отправить посланника к высокому лорду и все ему объяснить. Любой путь, кроме пути смерти, в этом случае будет лучше. Вам не уйти от них. — Приблизившись к альфе, посмотрела прямо ему в глаза. — Обо мне высокий лорд не должен услышать ни единого слова».

Я последовала за отрядом к основной массе стаи. И от того, как жалко и измученно выглядело большинство из них, мое сердце обливалось кровью. Я помогала малышам, чьи лапы оказались стертыми в кровь. И волчицам, которым пришлось, едва родив, тут же броситься бежать. И старикам, которые бежали на одной лишь гордости да упрямстве. А в это время вожак проводил совет. Мне предложили мяса недавно пойманного молодого оленя, но я отказалась:

«Это честь для меня, вкушать с вами пищу, но пойманного и так недостаточно. Накормите лучше детей».

Спустя примерно час альфа начал метаться от одного волка к другому, раздавая приказы, а ко мне подошла совсем старая, можно даже сказать дряхлая волчица.

«Приветствую тебя, ведьма». — Она устало легла рядом, глядя не на меня, а на то, как мечется их вожак. — «Решили послушать твоего совета, хотя я и была против». — Замолчала надолго, словно и вовсе забыла, о чем шла речь. Но затем вдруг повернула ко мне голову и обожгла колючим взглядом. — «Мы видели твои следы и слышали твой запах рядом с запахом вожака преследующих. И если это ДеШарк, значит ты в его ближнем круге. Можно ли тебе верить? — Волчица встала на лапы и даже невооруженным взглядом было видно, как болят ее натруженные лапы. — Правда будет тебе нашей благодарностью за помощь. Как ею распоряжаться — решать тебе». — И подошла так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. Меня поглотил вихрь ее воспоминаний.

Вот Саарта маленькая девочка. Мама держит ее на руках и агукает. А вот над колыбелью склоняется еще одна женщина — ведьма. Она по — доброму улыбается и крошка засыпает.

Девочка растет, и вот она уже девушка. Вот лица отца, и соседей, и еще множества ведающих женщин… Не узнать город — столицу средоточия сопротивления ведьм было невозможно.

Еще одно воспоминание, когда она стоит на крепостной стене и смотрит вдаль, откуда приближается смерть.

Побег.

Кажется, она едва ли не единственная, кому тогда удалось спастись.

«Во главе того войска тоже стоял ДеШарк, — ворвался в мои видения голос волчицы. — Тогда он не пощадил даже младенцев. Есть ли смысл просить его сейчас?»

Женщина ушла, оставив меня наедине с мечущимися мыслями и кровоточащим сердцем. Как? Как же так?!

Стая снялась с места, убегая все дальше на запад, но теперь с уклоном на юг, чтобы обойти горную гряду. Три посланника, во главе с вожаком, двинулись обратно, надеясь выторговать жизнь у стального кулака императора. А я все так же сидела и сухими глазами смотрела прямо перед собой. Саарта не видела боев. Не видела рек крови и пепла сожженного города. Но моя наставница однажды ездила на пепелище, чтобы почтить павших. Я видела ее воспоминания и чувствовала боль тысяч умирающих, что до сих пор саваном укрывает ту землю.

А ведь я поверила. Поверила ему.

Сорвалась на бег. Восток. Так далеко, как только смогу. Пока меня сможет нести этот волк. А затем следующий… Покинуть границы Калахару. Снять печать. Превратиться в женщину. В ведьму. Призвать Кузю и отпустить на свободу: такая улика мне ни к чему, пусть расставаться с ним и будет мучительно больно.

И готовиться к войне, пока меня не нашли.

Я не смог удержать разочарованное выражение лица, расплывшись в улыбке сразу, как только Риам повернулся ко мне спиной. Он шел сквозь поляну, гордо расправив плечи, но я слышал запах его слез. Мои воины глядели на меня с осуждением. А я гордился своим подопечным, едва не сияя от удовольствия: он не поддался. Ни власть над воинами, ни вседозволенность, касаемо стаи оборотней, ни особое положение не изменили его. Риам прошел испытание с честью!

Он отдавал приказы и тут же работал на уровне со всеми. Он думал и сопереживал, пытался что-то изменить, а не тупо следовал приказу. Мысли о том, чтобы причинить страдания невинным, вызывали в нем ужас. Нет. Такой как он никогда не станет бездумным орудием в руках любого из правителей. Парень достоин того, чтобы я стал учить его запретному.

Чертовы оборотни. Вряд ли они могли бы плестись еще медленнее. Чтобы создавать видимость погони, нам приходилось целые фигуры на конях по лесу выписывать! И даже уставая так, что едва держался на ногах, Риам ни разу ни на что не пожаловался. Я с гордостью наблюдал за тем, как наполняются уважением и признанием взгляды окружающих его воинов и магов.

Молодец!

— Что прикажете делать дальше, мой лорд? — Ко мне подошел старшина.

— Пусть двое следопытов глядят в оба за Риамом. Остальные со мной: доведем волков до границы и пусть проваливают.

Но в тот миг, когда пришло известие, что мои лучшие следопыты потеряли подопечного, на поляну вышли послы от оборотней. Риам нашел выход — единственный, который казался ему верным: между нашей дружбой и службой императору, он выбрал… человėчность.