Право на счастье

ГЛАВА 1

Дочка жалась к моим ногам, тянула за юбку и еле слышно просила скорее уйти.

– Минутку, милая, – я вздохнула, стараясь успокоить бешено бьющееся сердце.

Я успела только обуться, накинуть на плечи теплую шаль, а для Вероники отыскала кофточку в сундуке, как дверь в комнату распахнулась. В руках я сжимала платья дочки, которые наспех выхватила из небольшой кучки вещей.

– Что ты ищешь? – громыхнул голос мужа. Савар одним взмахом руки выбил у меня вещи, платья разлетелись яркими всполохами ткани. – В этом доме нет ничего твоего, убирайся уже!

Смотреть на него мне не хотелось, слезы душили и горло жгло от невысказанных слов. Трясущимися руками помогла обуться Веронике, схватила ее за руку, и мы проскочили мимо Савара.

– Мама, моя Заплаточка! – вскрикнула дочь, но ее отец уже захлопнул дверь спальни.

Сейчас в моей голове билась только одна мысль: уйти, сбежать как можно дальше, чтобы больше не слышать оскорблений, не видеть презрения и злобы в глазах некогда родного человека

– Заберем позже, хорошо?

– Мам, но…

– Вероника, – я присела перед дочерью, беглым взглядом окинула пустую прихожую и, едва сдерживая рыдания, улыбнулась. – Я верну твою Заплаточку, но не сегодня, хорошо? Сейчас мы пойдем к тете Иде.

Вероника смахнула слезу с пухлой щечки, отвела взгляд. Савар оскорбил не только меня, но и ее, но если я понимала, в чем причина нашего с ним раздора, то дочь хотела просто уйти, чтобы не слышать ругань.

– Ты еще здесь? – недовольно крикнул муж.

– Все, идем, – шепнула я Веронике.

Шагнула за порог в темноту, увлекая за собой дочь. Холодный ночной воздух остудил разгоряченное лицо, высушил проступившие на глазах слезы. Вдохнула полной грудью, на миг прикрывая глаза. За спиной чернотой зиял дверной проем, откуда-то из недр дома доносился крик мужа, а следом раздался глухой звон – кувшин полетел на пол… или в стену. Савар часто оставлял нас без посуды.

Но в этот раз все было по-другому, и оттого я не знала, как себя вести.

– Мы еще вернемся? – спросила Вероника, когда дом остался позади.

Я промолчала, мотнув головой. Дочь должна была знать правду, но прямо сейчас мне не хотелось ей ничего говорить. Темные улицы переплетались, уводили все дальше, в центр города. Там, в Пятом южном квартале жила моя единственная подруга, Ида, и кроме нее мне не у кого было просить помощи.

Когда Савар пришел поздним вечером домой на удивление трезвый, я так обрадовалась этому редкому явлению, что сразу же поспешила на кухню, чтобы разогреть ужин. В тот момент мне показалось, что муж как-то особенно счастлив и, наверное, даже рад был видеть меня и дочку. Я улыбалась. Впервые за долгое время искренне.

Но стоило мне поставить кастрюлю на печь, как он смахнул ее на пол, заявив:

– Свою тошнотворную кашу мне больше делать не будешь.

Я, все еще улыбаясь, так и застыла, не в силах понять услышанное.

– Что глаза вылупила? Смотрит стоит. Все, сдохла твоя бабка, а значит и я больше не обязан с тобой нянчиться!

Кухонное полотенце выпало из моих ослабевших пальцев, в висках застучала кровь, и губы сжались в тонкую полоску. Я поняла, о ком он говорит, но еще не знала, что уже спустя несколько минут мой муж, человек, которого я за восемь лет если не полюбила, то приняла и смирилась, выгонит меня и своего родного ребенка на улицу среди ночи.

Савар же будто радовался. Счастье так и искрилось в его глазах, руки дрожали от нетерпения. Он никогда раньше меня не бил, но сейчас больно ткнул в плечо кулаком, подгоняя к спальне.

– Одевайтесь и выметайтесь! Слава Создателю, не оформили брак пред его ликом!

– О чем ты?.. Савар? Что происходит?

– Совсем безмозглая? – муж рычал. – Всю жизнь мне испортила выродком своим! Если бы ты не залетела, если бы твоя бабка не заставила меня взять тебя в свой дом, я был бы куда счастливее! Ты посмотри на себя, зачуханка пожирневшая…

В ушах шумело, и я его уже почти не слышала. Столкнулась взглядом с ничего непонимающей дочерью, и именно она все осознала первой.

– Мам, я сама оденусь.

Время замерло, и воздух будто стал плотнее, я наблюдала за происходящим словно со стороны. Наклонилась к сундуку, вытащила свою шаль, кофту дочери…

На щеку упала первая дождевая капля. Я тряхнула головой, прогоняя воспоминания. Осмотрелась по сторонам, крепче сжимая ладонь дочки, и только увидев перед собой фонарь над входом в дом Иды, позволила себе успокоиться. Подруга меня никогда в беде не оставит, обязательно поможет. Я занесла руку, чтобы постучать, и в этот момент серые тучи прорвались дождем.

Дочка молчала, ничего не спрашивала и не плакала, и за это я была ей благодарна. Успокаивать ребенка в то время, как сама едва держусь, то еще испытание.

Послышались шаги внутри дома, скрипнул засов, и дверь отворилась, обдав нас теплым воздухом. Глаза заслезились при свете десятков свечей и огня из камина – Ида не любила даже малейший полумрак.

– Создатель! – воскликнула подруга, прижимая ладони к пышной груди, и пошутила в своей привычной манере: – Чего кислые такие, будто умер кто?

– Ты не удивишься и даже скажешь: “я знала, что так будет”, – грустно улыбнулась я.

Ида растерянно кивнула, отступая.

– Давайте, быстро внутрь.

Вероника первой шмыгнула в гостиную, предварительно разувшись. Я задержалась всего на минутку у двери, чтобы вкратце объяснить Иде цель нашего неожиданного визита.

Подруга, выслушав, помрачнела. В ее глазах мелькнула смесь жалости и в то же время разочарования.

– Ладно, идем на кухню, – Ида похлопала меня по плечу.

В небольшом домике Иды всегда царила особая атмосфера спокойствия и уюта. Множество фонариков, свечей, на окнах висели газовые занавески, на полу в каждой комнате лежали пушистые ковры, в воздухе витал приятный хвойный аромат, а от самой хозяйки постоянно пахло выпечкой. Я любила проводить время здесь, а Ида никогда не была против, часто приглашала и меня, и Веронику по поводу и без. И пока дочка рисовала или гуляла с пушистым щенком соседского мальчика, мы с ней долгими часами говорили обо всем, шутили и смеялись, обсуждали наших мужчин, сплетничали.

Сегодня от спокойствия не осталось и следа. Я села на стул у окна, вжалась в спинку и рассеянным взглядом следила за тем, как Ида быстрыми движениями готовит чай. Насыпала листья в чайник, поставила его на огонь, – у нее была печь-артефакт, о которой я могла только мечтать, – достала из холодильного шкафа маленькие пирожные. Подруга, как и всегда, выглядела ухоженной, будто только-только вернулась со свидания. Темные волосы, собранные в пучок – волосок к волоску, парчовое голубое платье облегало пышные формы, подчеркивая достоинства, но не выделяя недостатки.

– Голодна? – спросила она дрогнувшим голосом.

– Как-то нет аппетита, – усмехнулась я. – Не знаю, что теперь делать… Я даже не представляла, что он может вот так нас… он нас просто выгнал, Ида!

– Я говорила тебе, что обряд бракосочетания очень важен, – буркнула подруга немного злобно.

– Он не хотел.

– Надо было заставить!

– Но как? Не силком же я его к алтарю потащу, в самом-то деле!

Ида разлила чай по чашкам, поставила их на стол и села напротив меня. Взгляд ее задержался на моем лице ненадолго, после она спрятала его в пол.

– В Бирцане тебе теперь не найти работу. Как ты понимаешь, с маленьким ребенком…

– Веронике уже семь лет, она вполне самостоятельная.

– …ты брошенка. Тебя из дома выгнал муж. Не подумай, мне-то все равно, но вот другие… Бирцан не маленький город, но Савар плотник, и его знает едва ли не весь южный квартал. Алена, ты понимаешь, что тебя ждет? Узнай кто, что Савар выкинул тебя на улицу как котенка, и никому ты уже будешь не нужна.

Слова подруги хлестали по сердцу розгами. Я стискивала челюсти, не позволяя себе разреветься. Не будь со мной дочки, расплакалась бы, чтобы вымыть слезами всю боль из души, но ради Вероники я должна была держаться.

– Я тоже не смогу тебе помочь, – продолжила Ида. – Сама-то работаю подавальщицей, знаешь же, какие копейки платят.

– Я попробую найти работу. Кто-нибудь все равно меня примет, хоть поломойкой, хоть на кухню. Мне бы только пожить где-то недолго, пока денег не разыщу. Ида, ты единственная в этом городе, кого я хорошо знаю… – я замолчала. Совесть не позволяла просить, душила, перехватывала горло. Я скосила глаза на дверной проем, ведущий в гостиную, где на диване калачиком свернулась дочка, и заткнула внутренний голос. – Пусти к себе, пожалуйста. Ненадолго, только пока я ищу работу. Я бы ни за что не стала проситься, если бы не Вероника. Не буду же я в самом-то деле на улице ночевать с ней.

Ида молчала, помешивая чай в чашке маленькой серебряной ложечкой. На меня подруга не смотрела, и я не могла понять по ее лицу, о чем она думает. Отвечать девушка тоже не спешила.

– Я рассказывала тебе, что Митан наконец-то позвал меня на свидание? – вдруг сказала она, отпивая исходящий паром напиток.

Я мотнула головой, не понимая, к чему смена темы.

– Мы решили жить вместе. Сегодня и решили… Знала бы ты, какой Митан замечательный, – Ида вздохнула с мечтательной полуулыбкой.

О постоянных похождениях Иды по разным “Митанам” можно было слагать легенды, и после каждого такого свидания подруга вдохновенно рассказывала, какой хороший мужчина встретился на ее одиноком жизненном пути. Ида постоянно рассказывала мне обо всех ее кавалерах, но сегодня, прямо сейчас, эта тема была неуместна, и мы обе это понимали. Вот только заговорила подруга о Митане сразу после того, как я попросилась у нее пожить.

Будь я одна, то ушла бы прямо сейчас, но в гостиной, пригревшись у камина, сопело мое самое главное сокровище. Я не могла выдернуть ребенка из теплого уютного дома “нашей тети Иды” и вывести на дождливую ночную улицу. Савар даже вещи не позволил собрать, не то что взять несколько монет из накоплений, чтобы хватило на комнату в ночлежке.

– Уже поздно, – Ида бросила взгляд на настенные часы. – Мне завтра в утреннюю смену. Вы можете остаться на ночь в гостиной…

– Спасибо, – прервала я ее. Не хотелось мне слушать оправдания, почему мы не можем остаться на подольше. Мне было стыдно, что я вообще к ней попросилась, но в то же время была благодарна хотя бы за то, что подруга не выгнала нас в столь позднее время.

Ида скрылась в спальне, через пару минут вынесла комплект постельного белья и пожелала добрых снов. Когда она умылась, потушила свечи и ушла в свою комнату, я присела на пол перед диваном.

Дочка крепко спала. Она всегда старалась заснуть в особо стрессовых ситуациях, чтобы не знать, что происходит наяву. Сны ей снились яркие, красочные и добрые, а реальность, увы, такой не была. Не сказать, что мы с ее отцом часто ссорились – скорее, старались вовсе не разговаривать. В первые годы я не понимала, почему мужчина, узнав о моей беременности, довольно быстро предложил переехать к нему, а сразу после переезда будто бы пожалел о своем решении. Но сегодня, когда он сказал, что бабушки Герды не стало, в моей голове, как мозаика, сложился ответ.

Герда, узнав, что я забеременела, куда-то ушла. Вернулась поздно вечером, а на следующее утро в наш дом приехал Савар. Я тогда так обрадовалась, что даже мысли не возникло, как вообще Савар узнал, что у него будет ребенок. Потом я об этом, конечно, думала и даже спрашивала у него, а он отвечал, что просто почувствовал. Глупая Алена, глупая.

В приоткрытую форточку пробрался сквозняк, пламя в камине дернулось, и на стенах заплясали янтарные всполохи. Вероника поморщилась, почмокала губами и приоткрыла глаза, но всего на миг. Увидев меня, улыбнулась и вновь заснула.

Я не стала будить ее, накрыла пледом, а себе постелила на пол одеяло. Заснуть все равно не удастся, но тело требовало лечь и не шевелиться хоть какое-то время. Мне нужно было о многом подумать, а времени оставалось совсем мало. Вот-вот часы пробьют восемь утра, Ида соберется на работу, и нам тоже нужно будет уйти.

Вот только идти было некуда.