Принцехранительница [СИ]

Тренировка была жесткой. Три часа бега под палящим солнцем, час в яме по шею в зловонной глине, полчаса под проливным ледяным дождем — «заботливые» мастера соорудили конструкцию, направлявшую на двор поток воды из ручья, что стекал с заснеженной вершины возвышающейся над нами горы и был, собственно, талой водой. Ледяной фактически. Мастера буйствовали. И я понять не могла — с чего такие репрессии из-за всего одной бутыли самогона?!

— Вам был задан вопрос, — сверля наш ровный строй испытующим взглядом, прорычал мастер Трехгранник.

В нашем летнем лагере он был главным. Коренастый, слегка косолапый, получивший свое имя за любовь к вшитым в надплечники ножнам для ношения дополнительных кинжалов, из-за чего его торс казался квадратным, а в любом бою мастер мог совершенно неожиданно для противника достать три кинжала. Два из ножен на плечах и один из ножен под косой. Почему мастер с такой примечательной прической не получил прозвище «Коса», я понятия не имела. Лично я его постоянно за глаза называла «Косичка» и каким-то неведомым мне образом он об этом узнал. С тех пор вместо Яри — короткое копье, просто рост у меня невысокий, я стала именоваться Птичка, с легкой фразы мастера «Ты у меня долетаешься, птичка».

— Кто?!

Парни молчали. Не знали просто. Но, я так думаю, если бы они знали виновника, я бы уже дрожала перед мастером одна, а не в теплой дружеской компании. А вот девчонки знали, но молчали по одной единственной причине — у меня еще вторая бутыль имелась, а спирт жизненно важная штука в наших условиях.

— Я. Спрашиваю. Кто?! — грозно прорычал Трехгранник.

Мастер как раз остановился напротив меня и теперь лично меня и сверлил взглядом. Ответила ему большими, честными, полными праведного возмущения на всяких нарушителей правопорядка глазами и…

— Птичка, — прошипел мастер.

Мой взгляд стал еще честнее и невиннее.

— Точно знаю, что это ты! — сделал громкое заявление Трехгранник.

Молчать, Яри, молчать! Молчать я сказала! Я ведь умная девочка, я точно знаю, что молчать следует, но:

— Доказательства есть?

Да, в этом моя проблема — я всегда точно знаю, когда промолчать следует, но почему-то никогда не молчу.

— Доказательств нет, — испепеляя меня разъяренным взглядом, произнес мастер, дернув головой.

От этого движения ножны с третьим кинжалом слегка звякнули. И это было так забавно, что подавить улыбку я не смогла. И Косичка рассвирепел!

— Все свободны, а Птичка остается, — последовал приказ.

Ну, начинается…

Все облегченно вздохнули и, поеживаясь под ледяными струями искусственно созданного проливного дождя, начали расходиться по казармам. Девчонки сочувственно посмотрели на меня, парни и не смотрели даже, они так вымотались, что с трудом ноги переставляли, а я… ну я осталась стоять, печально рассуждая, что не любит меня мастер Коси… эм, Трехгранник, вот не любит, и все тут. Вон на посту на стене стоит мастер Стрела — и ничего, мы с ним всегда ладили и, пока он тут был начальником, у меня вообще проблем не было, а как этот приехал…

— Доказательств, говоришь, нет? — мастер Трехгранник продолжал стоять напротив меня, и создавалось впечатление, что ему вообще ледяной дождь нипочем.

А мне было холодно, особенно когда струйки стекали за шиворот и скатывались по спине… Бррр. И, несмотря на то, что в тропиках царила духота, солнце, клонившееся к закату, нещадно палило, и в целом на дворе наблюдалось лето в самом разгаре, я продрогла так, словно нас заслали в снежную Киньяту и там забыли. Я до костей продрогла.

— Сейчас бы согреться, да, Птичка? — издевательски начал издеваться мастер, — Опрокинуть бы в себя стаканчик другой самогона, мм?

Дрожа всем телом, зло спросила:

— Его что, пьют? Он же воняет за версту.

Кстати, по запаху первую бутыль и обнаружили, потому что и вправду воняет. Тростниковый самогон вообще жутко вонючий. Вот и итог. Печальный.

Но мастер неожиданно сильно удивился.

Прищурился недоверчиво, подался ко мне и, перекрывая шум льющейся воды, вопросил:

— Не пьете? А что вы тогда с самогоном делаете?

Промолчать бы. Эх, промолчать, но таки ляпнула:

— Настойку от прыщей.

Мне, наверное, показалось, но мастер кажется, пошатнулся. После чего повернулся к мастеру Стреле, дал знак, и отведенный от ручья поток тут же перекрыли. Я не сдержала облегченного вздоха, ведь сразу как-то стало теплее. А еще из-за высокого бревенчатого забора послышался шум листвы, журчание водопада вдали, пение птиц на деревьях и даже донесся запах цветущих лиан. Летний лагерь у нас все-таки в чудесном месте расположен, хоть и Дикие земли вокруг. И все было бы вообще хорошо, не появись мастер Трехгранник.

Косичка же, заложив руки за спину устало спросил:

— Птичка, объясни, зачем вам настойка от прыщей?

Закатив глаза, страдальчески вздохнула и посвятила убогого в суть вопроса:

— Жара. Пот. Мы бегаем по пыльному полигону, пыль закрывает поры, там образуется воспаление и появляются прыщи. Мы не парни, мы прыщавыми быть не хотим. Проблему решает спиртовая настойка. Что непонятного?

— Что? — сипло, переспросил Трехгранник, - Какие прыщи, Птичка?! Вы — наемники, вам в масках ходить до конца ваших дней!

Гордо вскинув подбородок, с достоинством ответила:

— Зато под маской мы будем самые красивые!

Мастер, округлив узкие глаза, простоял почти минуту. Затем развернулся, и, косолапя вдвое против обычного, зашагал к выходу. Не к выходу со двора в домик мастеров, а вообще из лагеря. Я простояла еще с полчаса и была отпущена мастером Стрелой, который решил, что раз мастер Трехгранник не оставил никаких распоряжений по поводу дальнейшего наказания, то не стоит мучить крохотулю, то есть меня.

Сам Косичка вернулся под утро, совершенно пьяный и с двумя бутылками чистейшего самогона практически без запаха. На мое искренне удивление отсутствием вони пояснил, что спирт перегнали дважды и отчистили кокосовым углем. На последовавшее далее с моей стороны: «Ух ты! А выжимку из болотного аира достать сможете? Для волос очень полезно!» разразился трехэтажной тирадой и послал меня джунглями в дальнее пешее путешествие, после чего приказал на глаза ему не попадаться. Зря он так, у самого на кончике косы волосы сечься начали же. Но стоило выдвинуть ему этот аргумент, раздался повторный посыл. На этот раз дальше и жестче.

Потом про этот эпизод летних учений как-то забылось. Пришла осень, и наша группа остановилась на учения в Ассеноне, столице королевства. Тренировки проходили в развалинах скопления старинных храмов на окраине города. Места были дикие, нехоженые по причине окружавшего полуразрушенные строения древнего кладбища, спать приходилось, разместив спальный мешок на ступенях высокой лестницы, есть, устроившись в алтаре, теоретические занятия проходили в наиболее сохранившихся храмах, практические — повсеместно на территории, и в целом было весело.

В момент, когда мне это веселье прекратили, как раз проходила практика по маскировке. И я замаскировалась шикарно — преподаватель, мастер Дуб, дважды прошел мимо, так и не обнаружив. Я профессионально мимикрировала под поросший мхом камень, и обтекала оный по сколу, находясь без движения уже часа два. Метрах в трех от меня, имитируя часть сгнившей древесины, засел Унций, наш лучший студент по ядам, который отмерял травящие ингредиенты с невероятной точностью, за что и прозвище получил. Мастер Дуб, к слову, его тоже не обнаружил, потому что каждый раз, когда наступал на Унция, тот издавал потрясающий по достоверности скрип. Как он это проделывал — ума не приложу, но выходило невероятно, и мастер был обманут уже не раз.

Вся группа, обнаруженная Дубом, переминалась с ноги на ногу жутким составом — кто-то выглядел как половина камня, кто-то как статуя, из тех, что встречались в храме, Лука вообще частично замаскировалась под скелет и смотрелась стремно. Отыскали уже всех, держались только мы с Унцием.

И в этот момент послышался шум голосов, затем шаги спускающихся, а после в подвал вошли мастер Стрела и мастер Косич… в смысле Трехгранник. Стрела остановился у подножия лестницы и весело всех оглядел. Если честно, то мастеру Стреле я была не рада — трижды победитель игр на выживание, непревзойденный следопыт, мастер маскировки, он тут всю местность и нас тоже соответственно насквозь видел. Так и оказалось.

— Птичка и Унций я так полагаю, сдали? — вопросил мастер Стрела.

— Да, осталось только их найти, — переступив, произнес мастер Дуб.

— А что тут искать, — усмехнулся Стрела, — Птичка вон на камне в позе морской звезды раскинулась, а Унций у вас под ногой отчаянно кырцает в третий раз… Вы бы сошли с парня, а то скрип вконец жалобный стал.

Я сползла с камня, поморщившись даже не от боли в затекших мышцах, а от в очередной раз сказанного «Птичка»! Сколько можно уже? Я — Яри! Яри, Небо меня забери! Я острое одноручное копье, а не какая-то абстрактная пташка!

— Очами не сверкай, — наставительно посоветовал мастер Стрела.

— Хорошо маскируешься, Птичка, — похвалил мастер Трехгранник.

Зыркнула на него исподлобья, и гордо не ответила.

И тут мастер Стрела сказал мне:

— Собирайся, Пташка, вылетаешь.

— К-к-куда это? — сильно удивилась я.

Но вместо ответа мастера издевательски сказали:

— Пять минут на сборы.

Собралась. Три минуты ушли только на то, чтобы домчаться до своего спальника и сумки с личными вещами, соответственно, мне было не до умывания даже, но, когда я спустилась, мастера моего рвения не оценили. Скривились оба и отправили умываться в ближайший фонтан, меланхолично ожидая, пока я вернусь.

Вернулась.

— Нет, Птичка, мох с волос тоже желательно бы смыть, — произнес мастер Трехгранник.

— Да, а завтра мне его по новой клеить? — поинтересовалась враждебно.

Еще бы мне не злиться — на улице холодно, сумерки сгущаясь укрывают старые развалины, ветер завывает, я в рубашке на голое тело и курточке сверху — а ничего более надеть не успела.

— Ладно, — сжалился мастер Косичка, — отмоют ее во дворце.

И что-то мне как-то неуютно сразу стало. Очень даже.

— В карету, — не обращая на мой неуют внимания, скомандовал мастер Стрела.

В карете было тоже неуютно, а еще там сидел странный мужик в мундире королевского советника.

— Типа здорова, — поздоровалась мрачная я, влезая в шикарный экипаж и так же шикарно пачкая его остатками краски.

Советник молча достал магический лорнет из кармана и принялся изучать мои покрытые мхом волосы. Спустя более чем минуту, вопросил:

— Это краска?

— Натуральный мох, — солгала я, честно глядя на него максимально невинными глазами.

Мужик усмехнулся в бороду, после продемонстрировал мне золотые наручные часы, двумя пальцами сдвинув рукав, и сообщил:

— Артефакт. Мгновенно реагирует на ложь.

Прищурившись, подалась ближе, мгновенно определяя: таки да, артефакт, из древних, встроенный в новомодные часы, но сохранивший прежние функции – то есть нагрев в случае произнесения лжи. Откинулась на спинку сидения, окончательно пачкая все, что только можно было, посмотрела на советника, продолжающего изучать меня через лорнет, очаровательно улыбнулась и выдала:

— Я мужик. Возраст пятьдесят восемь лет. Из древнего аристократического рода.

Советник похоже умел держать лицо во всех ситуациях, кроме тех, где его явно подводили либо органы зрения, либо проверенный артефакт. Сейчас он отчетливо видел перед собой девчонку возрастом от 15 до 20, грязную, но все-таки тощую девчонку, вот только его артефакт никак не среагировал на мою наглую ложь.

— У меня сорок детей и сто внуков, — решила я добавить деструктивности в его мировосприятие.

— Вы… плодовиты, — нервно выговорил советник, поправляя свой явно неработающий артефакт.

— Все заради блага Неккры! — отдала я честь, жестом, принятым, собственно, в Неккре, она же соседнее государство и наш наипервейший враг.

У советника отчетливо дернулось правое веко, следом левое, после чего мужик нервно расстегнул наручные часы, засунул их в карман, сложил руки на груди и раздраженно произнес:

— Вы Яри из клана Морута. Семнадцать лет. Кодовое прозвище Птичка. И прекратите паясничать!

Кодовое прозвище «Птичка»?!

— Это вам мастер Косичка сказал? — прошипела мгновенно разозлившаяся я.

В этот момент мастер Трехгранник как раз очень неудачно открывал дверцу кареты, и мою фразу расслышал превосходно. Взгляд его черных зауженных глаз мне не понравился в первый момент, во второй тоже, в третий вообще не понравился, в четвертый…

— Я — Яри! — напомнила обиженно. — Мое имя получено от уникального способного модифицироваться копья! Я выбила это имя кровью! Я…

— Птичка, уймись! — холодно приказал мастер.

— Как скажете, — ответила я, и мстительно добавила, — мастер Косичка!

Вот же сволочь! Вот же слов же нет!

Собственно, слов и не было.

Далее мы очень долго ехали молча по темным улицам Асеннона, я дулась, мрачно глядя в окно, советник в сотый раз перепроверял свой артефакт, еще не понимая простой истины — меня бы не сунули в эту карету, не обладай я определенными способностями — виртуозно лгать к примеру, а мастер Косичка пару раз эту самую косичку ощупал… сдается мне срежет, теперь точно срежет.

К тому моменту как мы подъехали к королевскому дворцу, неуют окончательно воцарился в экипаже, а потому покинули мы его с превеликим удовольствием.

— Слейся с местностью, — приказал мне мастер, протянув темный плащ.

Слилась. Сам мастер из кареты так же вышел в плаще. И даже советник.

Три темные, закутанные в плащи и укутанные мраком капюшонов, фигуры проскользнули мимо слегка обалдевших от такой конспирации стражников.

— Господин советник, это вы? — наконец спросил один из пяти стоящих на страже.

— Меня нет, — нагло солгал советник.

Кажется, от меня научился. Быстро он.

Тремя везде узнаваемыми по советниковым отполированным до блеска туфлям тенями, мы миновали дворец, в котором нам из каждого угла кланялись, и прошли в королевские покои. В королевских покоях нас ожидали король (я демонстративно достала золотой из пояса и сравнила с монаршим профилем — совпадало один в один) и принц. Принц был наследный, ко всему прочему маг, что в королевском роду случилось впервые, и явно навело бы тень подозрений в неверности на королеву, но скандалу не суждено было случиться — пацан был точной копией отца. Улучшенной, молодой, мускулистой (как никак боевой маг) копией. Итого в наличие имелись огромные темно-синие, почти черные глазищи в обрамлении столь длинных и густых ресниц, что принца я невзлюбила уже чисто из зависти, добавим к этому соболиные брови, золотые гладкие до блеска пряди волос, холеное породистое носатое лицо, идеально высеченные губы, квадратный подбородок, широкие плечи и…

— Короче я так понимаю, Уродец отныне на мне, — мрачно произнесла я. Идеальное аристократическое лицо пошло пятнами, левый глаз заметно дернулся.

— Птичка, я сказал — уймись! – повторил ледяной приказ мастер Трехгранник.

И, пройдя в кабинет, устроился в единственном оставшемся свободным кресле, предыдущее свободное занял советник. Дамам предлагалось стоять. Дамы из вредности остались стоять в плаще, не снимая капюшона и игнорируя пытливые взгляды монарших особ.

— И да, — продолжил мастер Трехгранник, — Уро… э… — сбился, бросив на меня обещающий личные разборки взгляд, и продолжил уже ровным тоном, — отныне жизнь Его Высочества поручается тебе.

— За что вы так с ним? — спросила я скорбным шепотом. — У меня даже хомячки домашние дохнут на вторые сутки, а вы мне целого принца.

Принц, определенно являющийся гордостью королевства и пределом мечтаний женской его половины, внезапно осознал, что хочет жить, и нервно посмотрел на отца.

— Кейран, в клане Морута принят своеобразный юмор, относись легче к словам леди Птички. В этот момент я поняла, что косичку Косичке сама отрежу!

— Я — Яри! – очень тихо, но также очень угрожающе сообщила королю. Но Его Величество, проигнорировав гнев, который между прочим был вполне праведным, взял со стола свиток и протянул мне, со словами:

— Вы леди Ярсамина тэн Эманэа, единственная дочь древнего, почти угасшего, состоящего в отдаленном родстве с королевским, рода с востока королевства. Здесь все документы, мастер Трехгранник выдаст вам генеалогический справочник с именами ваших родителей и прочих близких родственников. С данного момента и до уничтожения угрозы вы официально нареченная моего сына и наследника Кейрана эль Дамерсье. И ваша внезапно вспыхнувшая любовь столь сильна, что сдавшись под напором ваших просьб и молений, я дозволил вашим отношениям зайти далее, чем позволено простым влюбленным, соответственно отныне денно и нощно вы будете находиться рядом с объектом охраны, леди Ярсамина.

Слегка обалдев, я перевела молчаливо-укоризненный взгляд на мастера Косичку. Мужику грозила как минимум лысина!

— Может я лучше в Неккру сгоняю? — спросила осипшим голосом.

— Гарантирую — пара недель, и им будет не до вашего принца и наследника.

Мою инициативу не поддержали, хуже того, мастер сообщил:

— В Неккру отправляется вторая группа, ты работаешь здесь.

— Почему? — нет, серьезно, я просто понять не могла.

И вот тогда этот, который в будущем Лысик, коварно улыбнувшись, нагло ответил:

— Потому что ты, Птичка, среди всех девушек гильдии у нас самая красивая.

То есть это была месть. Такая основательная и конкретная месть за тот несчастный бутылек со спиртом и сообщение, что у Косички волосы секутся! И вот знала же, точно знала, что нужно было промолчать, так нет же.

Еще секунду я испепеляла мастера очень «любящим» взглядом, после чего поняла две вещи – неккрским наемникам трындец, и мастеру, к слову, тоже.

— А волосы у вас, между прочим, так и секутся, — мстительно сообщила наставнику.

После чего развернулась к принцу, у которого на лице уже вовсю желваки выплясывали танец ярости, картинно скинула с головы капюшон, радуя присутствующих искусственной, и от того яркой зеленью мха на моих волосах, и скомандовала:

— Вставай, Уродец, пошли на постой определяться!

И принца прорвало. Наконец-то.

— Что? Я? Вот с этим! Отец!!!

Орал минут пять. Нет, все было в рамках приличия, в смысле орал, но сидя и сохраняя лицо. Я, правда, пару раз вычерненными для маскировки зубами еще поулыбалась ради усиления прорыва плотины принцевых эмоций, но не помогло. Король, которого тоже от моей улыбки передернуло, в результате решительно произнес:

— Ты у меня единственный сын и наследник. И на этом все.

— Да лучше бы я в четырнадцать женился! — в сердцах высказал принц.

— Лучше бы, — миролюбиво согласился король. — Сейчас, к своим двадцати семи имел бы уже наследников и не имел проблем. Но ты захотел стать магом. Стал. Наслаждайся.

— Чем?! — взревело Его Высочество.

— Мной, — ехидно подсказала я.

На этом конфликт был исчерпан, и мы с принцем ушагали в «нашу» спальню. У нас же любовь, никак не меньше, соответственно, и спальня была общая. Я, правда, не совсем поняла логики, но мне очень понравилось сказанное принцем, едва мы остались наедине:

— Я женщин не бью, но учти — попробуешь ко мне сунуться с ласками и прочим, познакомлю со всеми прелестями магического стазиса.

— Слушай, а ты мне уже начинаешь нравиться, — совершенно серьезно заметила я и ушла в ванную, оставив высочество потрясенно смотреть мне вслед.

Королевская ванная поражала. Размерами, позолотой, фарфором, мрамором, и совершеннейшей безвкусицей в плане косметических средств. Пока наполнялась огромная мраморная ванна, я изучала баночки с кремами и моющими средствами в надежде отыскать что-то приличное. Отыскала. Отыскала много-премного женских косметических средств. И даже девять зубных пользованных щеток в шкафу, на каждой было высечено имя, или выведено, или инкрустировано… короче Уродец у нас был бабником. Явным, прожженным, и окончательным.

— Слушай, — крикнула я, перекрывая шум льющейся воды, — у тебя древний родовой меч есть?

— Поверь, в отношении тебя я им пользоваться не буду, — как-то превратно понял меня наследник нашего королевства.

— Не, я не про это твое изношенное в любовных сражениях орудие, я про нормальный меч, — крикнула ему.

За дверью воцарилось молчание.

Гробовое.

— Короче это, — раздеваясь и залезая в воду с самым обыкновенным мылом, потому что остальные при всей их дороговизне по составу даже до обычного не дотягивали, — либо ты спишь на полу, либо на постели между нами спит ЖЕЛЕЗНЫЙ родовой меч. Решать тебе.

Молчание все так же молчало.

Ну и ладно, мое дело предупредить.

Из ванной я выходила, ощущая благословенную скрипящую чистоту, которая месяца два была мне абсолютно недоступна. Первое, что бросилось мне в глаза — меч. Огромный, двуручный, чинно разделивший королевскую кровать на две ровные половины. Второе — принц. Мокрый, полуголый, не считая набедренного полотенца, и потрясенно застывший на пороге второй, и, похоже, его собственной ванной комнаты. То есть мне выделили проходную ванную получается.

— Бабник, — сказала я, явственно имея ввиду «кобель».

Принц не ответил, явно несколько потрясенный отсутствием маскирующего мха на моих волосах, руке и прочих частях тела. Ну и, возможно, несколько оскорбленный всем своим королевским достоинством по поводу моего использования его рубашки — но его была на ощупь приятнее, к тому же там склад таких же еще в количестве штук семнадцати, не меньше. Все в равной степени были шелковыми, полупрозрачными, и определенно оставленными там исключительно для баб.

— Ты!!! — выдохнул, наконец, Его высочество, мигрируя взглядом по всем моим округлостям.

— Я, — согласилась я, — но чуть выше, а там куда вы сейчас взираете вообще-то грудь находится.

Проигнорировав мое замечание, Кейран задумчиво произнес:

— А ты не уродина.

— Зато вам с укладкой явно лучше было, — совершенно искренне сообщила ему.

И, задув свечи, пошла к окну.

Развлечения развлечениями, но к неккрским наемникам у меня теперь был свой, особый счет.

Через полчаса у принца не было бритв, а у неккрских наемников шансов влезть в окна принцевой спальни в целости и сохранности.

— Смысл? — наблюдая за моей работой, лежа на постели все еще в одном полотенце вокруг бедер, произнес Кейран.

— Я на окна магическую защиту еще лет пять назад поставил.

Даже отвечать не стала. Просто заметила:

— Между прочим, этот двуручный меч, что вы сняли со стенки, довольно остер, и на вашем месте я бы не стала рисковать королевским достоинством и надела бы на себя что-либо более существенное, нежели полотенце, которое вы, похоже, собираетесь картинно снять, едва я улягусь.

Взгляд принца потяжелел, но наследник все же встал, сходил в гардеробную и через минуту вернулся в пижамных брюках, снисходительно выдав:

— Что ж, так и быть пойду на уступку твоей невинности. Понимаю, обнаженный мужчина не то зрелище, к которому готова невинная девушка, пусть даже и наемница.

Очень медленно повернулась к этому, смерила могучее телосложение оценивающим взглядом и честно сообщила:

— Семь из десяти. Причем балл накинула исключительно за счет королевского происхождения. И да, исключительно к вашему сведению — у нас парни и девушки с поступления в гильдию обучаются совместно, так что обнаженная натура не то, чем меня можно было бы смутить. Я действительно заботилась исключительно о сохранении вашего королевского достоинства.

Более Его высочество не произнес ни слова, но я и так с самого начала знала – не сработаемся. Точно не сработаемся.

И, ложась в постель, предалась унылым размышлениям о том, как, наверное, здорово сейчас всей группе — бегут себе по лесу, прямо к Неккрской границе. Эх, вот жизнь. А тут лежишь себе на огромной постели, на пуховой перине, на шелковых простынях, под шелковым одеялом…

— Надеюсь, ты хотя бы нормально храпишь, — грустно сказала я в темноту.

В ответ послышалось какое-то замысловатое ругательство, явно из магического арсенала. Грустно. А вот у наших там сейчас точно романтика, красота, луна над головой, ветер в лицо…

Где-то в половине четвертого романтика добралась и до нас с принцем. Началась она с тихо лопнувшей магической защиты, и мне пришлось, дикой кошкой прыгнув на принца, зажать ему рот ладонью, чтобы не выдал факт своего пробуждения – хотя, что может быть красноречивее храпа, который мне пришлось издавать последние полчаса, потому что Его высочество храпеть наотрез отказался. А ведь просила, как человека просила! Но нет, гордые эль Дамерсье не храпят! Так я и поверила, уже.

В результате, ворвавшиеся в спальню принца малопальцые неккерские наемники застигли эпическую картину — рывками содрогающийся от удушья и ярости принц, и восседающая на нем в позе наездницы я.

Смотрелось – многозначительно.

Многозначительная же пауза и воцарилась в спальне на несколько мгновений.

— А мы еще не закончили, — мило сообщила я, одной рукой продолжая прикрывать принцу рот, второй кокетливо поправляя сползшую с плеча рубашку этого самого принца.

— На том свети заканчать будете! — с явным акцентом произнес неккарец, пытаясь извлечь кинжал остатками своих рук.

Мы с принцем с нескрываемым интересом проследили за его попытками.

— Достанет, — решил, наконец, Кейран.

— Не достанет, — не согласилась с ним я, — у него сейчас и указательный палец отвалится.

Неккарец, непонятно как вообще до сих пор державшийся, взвыл и ринулся на нас. Высочество показал себя неплохим боевым магом и снес наемника воздушной волной так, что последний в результате вывалился из окна, составив компанию парочке уже валявшихся на травке перед дворцом в теплой и дружеской обстановке, организованной подоспевшей дворцовой стражей.

Кейран, активировав несколько магических шаров, осторожно ссадил меня с себя и ринулся к окну, удовлетворять любопытство. Я последовала за ним, осмотрела пальцы неккарцев, «оставленные» ими на подоконнике и поинтересовалась:

— Тебе свободные пальцы для декоктов там всяческих не требуются?

— У тебя очень своеобразное представление о магии, — сообщил Кейран.

— Серьезно? Странно, все знакомые ведьмы истово охотятся за добровольно отрезанными пальцами. Ну, в любом случае тебе эту гадость собирать, — решила я и утопала спать, чувствуя внимательный взгляд принца где-то между лопаток.

Спала шикарно.

Мне вообще ничего не мешало. Ни появление служанок, которым пришлось стирать кровь и пальцы собирать, сонно приказала отнести их ближайшей местной ведьме на декокты, потому что добровольно отрезанные пальцы – это все-таки редкость очень ценная в магическом мире, а неккрские наемники лезли к нам добровольно, соответственно… короче ничего этот принц в магии не смыслит, если честно.

Потом приходили строители и стеклили разбитые окна, стараясь при этом а) не разбудить меня, и б) не порезаться о лезвия, которые я сказала не трогать.

Вроде справились.

Когда ушли, заходил мастер Косичка, интересовался у принца, как он ночь там пережил, и в целом кто был прав, настаивая на дополнительной защите и охране. Был послан. Далеко. Очень далеко.

На рассвете Кейран вновь завалился на свою часть кровати и неожиданно спросил:

— Спишь?

Открыв глаза, приподнялась, возмущенно глядя на высочество, и поинтересовалась:

— А что, не заметно? Иди у советника лорнет одолжи, может поможет зрение улучшить. И бухнулась обратно спать на подушку.

— Птичка, — хмыкнул принц.

Молча и выразительно положила ладонь на рукоять меча.

— У тебя силенок поднять его не хватит, — убежденно сообщили мне.

Подняла.

— Ладно, спи, — сдался Кейран.

Опустила меч, повернулась к принцу спиной и заснула. Между прочим, всю ночь не спала практически, ответственно храпя за некоторых.

И в тот момент, я, к сожалению, еще понятия не имела, что утром влюблюсь. Окончательно и бесповоротно. Безумно. Всепоглощающе. Настолько, что забуду, как дышать. Забуду практически все.

Он был невероятным. Сильный, скупой на жесты и движения, матерый, опасный и такой, что мое сердце как забилось в ускоренном темпе, так останавливаться и отказывалось…

Но до НЕГО случилось много чего другого.

Первое — утром случился мастер Косичка.

Мастер вошел в нашу спальню как раз когда принц переодевался, чем немало смутил практически коронованную особу и ни разу не смутил меня, устроившуюся в коконе из одеяла с пирожными и томиком генеалогического издевательства над собственным мозгом.

— Прикройся! — почему-то приказал мастер.

Я вот не поняла, это кому было сказано мне, или полуголому Высочеству, которому вообще-то дефиле сорвали. Просто лично у меня открытыми оставались пальчики одной руки, в которых обреталась книга, и другие совсем кончики пальчиков, в которых имелось надкусанное пирожное.

— Что конкретно прикрыть? – поинтересовалась я.

Удостоилась мрачного взгляда.

— Так пойдет? — поинтересовалась, прикрыв голову книгой.

Больше просто прикрывать было нечего.

— А под одеялом у тебя что? – мрачно вопросил мастер.

— Я, — искренне ответила я.

— Рубашку принц назад потребовал, сказал ему надеть нечего.

Мастер Косичка медленно обернулся к принцу. Полуголое высочество осторожно магией прикрыло шкаф, полный всяческих рубашек. Мастер снова очень внимательно посмотрел на меня. Молча достала из-под одеяла записку и передала мастеру. Там было сказано: «Выполнять все распоряжения Его высочества. Мастер Стрела».

Мастер Трехгранник посмотрел на записку, потом посмотрел на меня.

— Да знаю я, что не мастер Стрела писал, — укутываясь плотнее, устало ответила ему, — но этот ныл все утро, пришлось сделать вид, что верю.

«Этот» неожиданно решил, что самое время заняться тренировкой и стремительно покинул свои высочесовские покои, оставив меня в компании ладно бы только мастера Косички — помимо него тут еще семнадцать книг по генеалогии имелось, девять по этикету, шесть по дипломатии.

— За что мне все это? – грустно спросила я.

— За красоту и за скромность особенно, — зло ответил мастер Косичка.

И пододвинув мои ноги, сел рядом.

Посидели молча. За принца я не волновалась — на дворе, во-первых, день, во-вторых, толпа наших мастеров, так что в любом случае защита принца днем была обеспечена. Причем скрытая защита. Потому что открытой защиты принц себе позволить не мог.

— На кой вот он в паладины подался? — угрюмо вопросила я.

Мастер Косичка нервно пожал плечами, видимо тоже не знал. Но вот он печальный итог – наш принц Кейран эль Дамерсье боевой, мать его, маг. Нет, даже не так — БОЕВОЙ МАГ, ПЕРВЫЙ ДВУРУЧНЫЙ МЕЧ КОРОЛЕВСТВА, ПРАВОЕ КРЫЛО ГЛАВНОГО ПАЛАДИНА! Звучало здорово. Выглядело тоже — я его портрет в полном боевом облачении видела, там реально у них сзади поверх плащей крылья белые понаприделаны. Внушительно так!

Но по факту… По факту трое суток назад нашего всемогучего принца он же боевой маг чуть не траванули. В смысле траванули бы, но вино случайно его любовница выпила… Кстати, надо теперь бы сходить одну из девяти зубных щеток выкинуть, лишняя уже. Но смертью сексуальной партнерши дело не ограничилось – вчера принц дал своему другу свой плащ, дабы тот уже к своей любовнице, некой графине пройти мог, мол в принцевом плаще бы пропустили… Пропустили в итоге момент, когда в темном переулке этому, тоже кстати боевому магу, аккуратненько голову отрезали. Собственно, только голова с капюшоном от принцевого плаща и выкатилась под ноги проходящей стражи, а тело до сих пор не нашли.

Итого – ситуация.

Ситуация, и ее сложность заключались в том, что и сам принц, и его убитый друг являлись посвященными паладинами, то есть Воинами Света, ну и боевые маги, а это вам статус, положение, престиж и все такое… Теперь вопрос — что останется от всего этого престижа и статуса, если общественности станет известно, что королевский двор был вынужден нанять для охраны собственного паладина, который Правое крыло, наемных телохранителей? А ничего хорошего не станет. Образ принца должен был оставаться непогрешимым! Непогрешимым и точка, а потому…

— Как продвигается учеба? – поинтересовался мастер.

— Если бы завтра был зачет — провалила бы, — честно призналась я, запихнув остатки пирожного в рот и неэстетично облизывая пальцы.

— Заканчивай с этим, — пристально следя, за каждым моим облизыванием, приказал мастер.

— Знаю, — скривилась страдальчески, — манеры и прочее. Поняла уже.

Потянулась за салфеткой, грациозно довытирала руки, вернула салфетку на место и засела снова за учебник. Аристократам проще – они все это с детства учат, у них и книжки детские с картинками есть… я их уже прочитала.

— Принца держи на расстоянии, — вдруг приказал мастер Косичка.

Молча потянулась на второй задиванный столик, взяла с него кодекс Воинов Света, протянула, выразительно указав на закладку. Мастер открыл и прочел выделенное мной и уже трижды продемонстрированное Его Высочеству: «Воины Света должны хранить невинность, содержа тело в строгости, скромности и чистоте». На второй закладке был выделен еще один фрагмент: «Воины Света обязаны сохранять строгий целибат и избегать всяческого общения с женщинами». Едва заметная улыбка тронула губы мастера, и Косичка с интересом поинтересовался:

— А принц что?

С тяжелым вздохом взяла еще одну, на сей раз тонюсенькую монографию: «Внесение изменений в кодекс Воинов Света», и протянула мастеру, указав на закладку в виде золотого браслета, который Его высочество пытался подсунуть мне в качестве подарка часов так с семи утра. Там же, щедро королевской рукой была обведена фраза: «К сожалению, запрет на общение с женщинами явился причиной распространения гомосексуализма среди братьев, и вследствие этого был отменен, требование сохранения целибата приобрело более размытые контуры и ныне включает в себя скорее духовную чистоту, нежели телесную».

— М-да, — напряженно выдал мастер. Затем добавил:

— Не нравится мне этот принц.

Вот тут я с ним была полностью солидарна.

— Особенно этим, — сказал мастер и, перевернув, собственно, кодекс, указал мне на имя его создателя.

Я чуть учебник не выронила, узрев в качестве имени автора сей монографии «Кейран эль Дамерсье».

— Просто таки боюсь представить, каким образом он про гомосексуализм выяснял… — выдала я.

Поняла, что выдала, покраснела и уткнулась обратно в учебник.

— М-да, — в очередной раз сказал мастер Косичка.

В этот момент Его высочество от чего-то решил вернуться, стремительно вошел, с грохотом закрыл дверь и грозно вопросил:

— А позвольте узнать, что вы делаете наедине с моей невестой?!

— Книжки читаем, за вашим прелюбопытным авторством, — ехидно ответил мастер.

Я сделала вид, что примкнула к стройным рядам мебели и вообще меня здесь нет. Просто я не мастер, это мастер может безнаказанно издеваться над королевской особой, а меня точно накажут… к примеру, последние шесть книг Кейран притащил исключительно в качестве наказания.

В этот момент в дверь осторожно постучали. Кейран гневно открыл, и под его гневным же взором стоящая на пороге старая служанка посерела лицом и почти грохнулась в обморок, но все же устояла, поклонилась Его Величеству, повернулась ко мне и робко произнесла:

— Черная ведьма с болот передает нижайший поклон за пальцы, добровольно отрезанные, и настойку от прыщей в качестве благодарности.

— Благодарю, не требуется! – прорычал Его высочество.

— Еще как требуется! — я подскочила с постели, дернув одеяло так, что мастер усидел исключительно благодаря долгим годам тренировки.

Подбежала к двери, все так же в одеяле, больше то ничего не было, поклонилась с благодарностью, и как полагается обеими руками приняла подарок. Служанка одобрительно улыбнулась, видимо не ожидала от аристократки знания старых традиций, и заговорщицки подмигнув, шепотом произнесла:

— Ведьма еще спрашивала, вам приворотное зелье для принца не требуется?

— Избави Небеса! — испуганно выдохнула я.

— Ну почему же не требуется? Очень требуется! Плачу золотом! — возмутился принц. Мы со старушкой понятливо переглянулись.

— Ну если еще пальцы будут… — сказала старушка, и в глазах ее я уловила зеленоватый отблеск.

— Я вам передам, — заверила с улыбкой. — И если там еще чего отрезать удаться, тоже всенепременно.

Ведьма, а это точно была она, весело подмигнула мне, выпрямилась, и исчезла в сумраке коридора. Принц захлопнул дверь.

— Не дворец, а проходной двор! — прошипел он.

Мастер Косичка так не думал. В отличие от БОЕВОГО, мать его, МАГА он прекрасно увидел и неестественный сумрак, окутавший коридор ДНЕМ, и застывшую без движения стражу, и то, что после ведьмы ковер даже не примялся.

— А ты говорил, я в магии ничего не смыслю, — уничижительно глянула на застывшего Кейрана. — Сказала же, отрезанные пальцы точно для какого-нибудь декокта пригодятся.

И гордо ушла в ванную, для начала воровать очередную его рубашку, даже две — одна как показал дневной свет – это слишком прозрачно, а уже затем исследовать подарок от ведьмы. Подарок был знатным, и на нем большими буквами было написано «Приворотное зелье», а мелкими и на старом языке «Средство для улучшения цвета кожи».

Попробовала — понравилось. Кожа у меня и так ничего вроде, но отснадобья ведьмы ни мешков под глазами не осталось, ни припухлости после сна на мече, который я умудрилась во сне обнять, видать понравился очень, ни даже шелушений на щеках, всегда остающейся после применения маскировочной краски. В общем красота, а не крем.

— Птичка, — раздалось из спальни, — собирайся, мы переезжаем.

— Куда это? — не поняла я.

— В Обитель Света! — раздалось от него.

Застыв, как была с баночкой ведьминого крема в руках, испуганно уточнила:

— Это где брат любит брата совсем не братской любовью?

Дверь в ванную распахнулась, прямо и нагло нарушая мое право на уединение, и Кейран, сверкая синими глазами, прошипел:

— Это Обитель Света, моя драгоценная леди Ярсамина тэн Эманэа. Видите ли, оставлять вас во дворце, где каждый может раскрыть ваше инкогнито, несколько неразумно, ведь генеалогию вы так и не выучили!

— А ты реально веришь, что у меня был шанс выучить девять книг за три часа? – даже не то чтобы возмущенно, скорее потрясенно вопросила я.

— В любом случае! – безапелляционно заключил принц.

И дверь с грохотом захлопнули. Меланхолично проследила за трещиной, побежавшей по стене и остановившейся у потолка.

Пожала плечами и пошла собираться. Собирать было особо нечего, «мой гардероб» сейчас старательно шили, с утра правда принесли три платья, но принцу они чем-то не понравились и он отправил их на доработку, а уже после того потребовал обратно свою рубашку.

Затем пытался отжать одеяло, но был остановлен цитатой в кодексе, и бегал куда-то за своей брошюрой. А потом я ела, пока он переодевался и переодевался, меняя рубашки передо мной и спрашивая, какая ему к глазам подходит больше. Сильно обиделся, когда я сказала, что «застегнутая», потом бегал за шестью учебниками, а потом уже мастер пришел. В общем, я к чему — собирать особо было нечего.

Хотя отрыв ближайший шкаф, я спросила на всякий случай:

— Восемь зубных щеток с собой брать?

— Почему восемь? — раздалось из-за двери.

— Так девятая уже не понадобится, покойники зубы не чистят, — глубокомысленно ответила я.

Дверь распахнулась. Кейран мрачно вошел, отобрал у меня стакан со щетками и одну находящуюся у меня в руке, подошел к окну, распахнул окно, вышвырнул все зубные щетки, закрыл окно и уже собирался гордо удалиться, когда я мрачно заметила:

— Вообще-то ты выбросил десять. Десятая была моя.

Принц так и замер в дверях.

— Меня несколько напрягает твое знание математики, — честно призналась ему. — Ты вообще учишься как?

Дверь злобно захлопнули.

Давешняя трещина радостно доползла до половины потолка и остановилась у основания люстры. Я невольно подумала, что хорошо вообще что переезжаем – а то этот дворец уже на глазах рушится.

Выезжали спустя час. Нас провожали король, который от чего-то все время глядя на меня пытался скрыть улыбку, и королева, отчаянно переживающая, что из-за учебы единственного любимого сына не состоялось представление, собственно, меня, собственно, двору.

Вообще, если смотреть фактически, то состоялось — весь двор ныне занимал второй и третий этажи, прилипнув к оконным стеклам сотнями лиц и жадно разглядывая «избранницу принца Кейрана, Великого Воина Света, первого двуручного меча, Правого крыла Паладина» никому неизвестную скромную леди Ярсамину тэн Эманэа, которая скромно стояла в ярком светло-синем платье в цвет, собственно, глаз этого самого принца (сам выбирал, стоя возле зеркала, то есть я сидела себе на диване и читала, пока вот этот мне платье подбирал под цвет собственных глаз). С другой стороны, это платье было и самым закрытым — вообще никакого декольте, так что критерии отбора под цвет принцевых глаз были спорными, как впрочем, и вся ситуация.

— Такая красивая, и Кей красавец, дети будут — загляденье, — прикладывая платочек к глазам, восторженно сказала королева.

— Да, не удивительно, что ты за ней на самый север мотался, — сказал король.

Это легенда была такая — принц, в общем был слегка извращенцем на тему подглядывания за всеми через зеркало… Но это любого другого извращенцем назвали бы, а тут «великий маг силы несравненной»… В общем суть не в этом – короче по легенде принц узрел меня в зеркало когда у него дар проснулся магический, и искал… Искал много лет, от того и в боевые маги подался, и не женился до сих пор, но главное — нашел! И даже приволок домой тоже через зеркало каким-то странным путем, но прямо вот вчера и приволок, от того я и без одежды оказалась. И я была прекрасна, как в его снах, в смысле видениях, в смысле подглядываниях… Не знаю от какого умиления рыдали все фрейлины и вот сама королева, но чисто так если подумать где обычно ставят зеркала? Правильно, в ванной… И кто у нас после этого принц?!

— Обещаю, матушка, мы поспешим с этим, — заверил маменьку Кейран, прикладываясь к ее руке.

Я вот не поняла, это сейчас про что было?!

— Дорогие мои, я так за вас рада! — обнимая почему-то только меня, заверила королева, осторожненько втыкая в мое платье булавку «от сглаза», потом скрепку «на крепкий брак», и заодно аккуратненько так, в волосы повязала ниточку на «скорую беременность». Нет, будь я простой аристократкой, ничего не поняла бы, ну кроме булавки от сглаза, про нее все знают, но все остальное!

— Очень рада!

С видом успешно выполненной пакости добавила королева и отстранилась, сияющими глазами взирая на меня.

У нас у наемников есть такая трудовая поговорка — «Держись подальше от королевского рода». Начинаю постигать ее мудрость.

Невдалеке… метрах так в ста, засев в кустах сидел мастер Косичка, и взгляд у него был мрачный, прямо как был бы у меня, если бы не «легенда». Но так как я должна была соответствовать, приходилось стоять куколкой и улыбаться — мило, сдержанно, грациозно, и все остальное, что полагалось. Реверансы полагались также, хорошо, хоть в книге по этикету имелись картинки, так что не опозорилась.

После долгого прощания Правое крыло Верховного Паладина был вынужден снять, собственно, крылья и сесть в карету к невесте — вообще-то по соображениям безопасности, но для всех — заради того чтобы рядом с невестой ехать.

Когда мы уселись, стражи закрыли первую дверь, она была обычная деревянная, затем вторую, она была железная решетчатая, очень тюремную напоминала, только покрасивше и с узором, а уже после этих двоих магическую — собрата охраняли братья паладины.

Красивые тоже, с крыльями, как же без них, с длинными ухоженными уложенными волосами, бритыми лицами, явно удобренными кремами, с пальцами холеными. И вот уловила я победный взгляд королевы на этих паладинов и… и появились у меня, во-первых, сильные сомнения по поводу того, что искоренились последствия целибата из среды Воинов Света, а, во-вторых, что маменька принца о любовницах Его Высочества, похоже, была не в курсе, и получается, что в ее глазах, я у некоторых вообще первая девушка? А до этого, по ее мнению, кто у него был?!

— Брат, — раздался томный глас одного из паладинов, подъехавшего ближе к карете, — ситуация под полным контролем.

Что ж, начинаю понимать королеву, радостно готовую принять вообще какую угодно девушку, лишь бы это в принципе была девушка.

Осторожненько сняла с себя скрепку «на крепкий брак». Не то чтобы я была суеверной, но эта древняя народная магия. Небо ее ведает, какую она силу имеет.

— Зачем ты снимаешь? — вдруг нежно спросил Кейран, мягко перехватывая мою ладонь. — Оставь, маме приятно будет.

Выразительно обвела рукой пространство кареты, намекая, что мамы тут нет и не предвидится.

— Хорошо, — уже не так нежно произнес принц, — мне будет приятно.

Молча стянула скрепку, вручила ему, закрыла его ладонь и полезла развязывать нитку, которая на «скорую беременность». Не то чтобы у беременности вообще были шансы, но ну ее, эту древнюю народную.

— Яри, — неожиданно назвал меня практически по имени Кейран.

Удивленно посмотрела на его холеное лицо в полумраке запертой на три двери кареты. Принц, тяжело вздохнув, спрятал скрепку в кармане, перехватил обе мои руки, поставив их на мои же колени, демонстративно убрал свои, мол «не трогаю, не злись» и сказал:

— Нам не известно, сколько времени придется изображать жениха и невесту. Я понимаю, что для тебя это сложно, но, поверь, и мне будет непросто.

— Расслабься, храпеть больше не надо будет, — пообещала я.

Кейран шумно выдохнул и почему-то промолчал.

— А что касается времени — расслабься повторно, делом занялся сам мастер Косичка, так что, поверь, очень скоро и убийцы, и заказчики приползут к королевскому двору сами.

— В смысле? — не понял он.

— В прямом, — улыбнулась с гордостью и пояснила, — ты просто мастера Косичку не знаешь. Он такой… такой… в общем приползут, поверь мне.

И я, похлопав его успокаивающе по колену, все-таки расплела нитку от королевы, и тоже в карман к принцу запихала. Кейран молча проследил за моими манипуляциями, затем некоторое время мы ехали молча, а когда стихли вопли толпы, приветствующей королевскую карету, и мы покинули границы столицы, Его Высочество вдруг произнес:

— Ты действительно полагаешь, что мне неизвестно, кто является заказчиком убийств?

Несколько недоуменно посмотрела на принца. Кейран сжал губы.

— Неккра? — озвучила я общеизвестную догадку.

— Нет, — холодно произнес принц, — бери выше.

И мне как-то даже нехорошо стало.

Выше брать не хотелось, если честно. Выше была только Рангория. И вот рангорцы были вовсе не теми, с кем хотелось бы открыто воевать… да даже и в нечестном бою сразиться.

В целом Рангория была вулканом. Действующим. Огромным.

Огромным настолько, что если в Великом лесу забраться на самую вершину сосны, можно было увидеть вдали, если небо было ясное, верх жерла этого вулкана. И Рангория была империей, в которую входило пять официально самостоятельных, но фактически подвластных ей стран, расположившихся у подножия этого вулкана – Дерра, обычно нейтральная и занимающаяся морской торговлей, Анса — в меру воинственная, но занятая в основном противостоянием с подгорным народом, вечно воюющая с нами Неккра, и королевство Асамен, северное, малоизвестное. В смысле, мы с ними не связывались, они с нами тоже. Причем мы с ними преимущественно по причине, что нам было лень, а вот они с нами потому, что между Рангорией и ее королевствами стоял Великий лес, а лес был территорией гильдий, официально принадлежащих к королевству Шательро, но фактически уже более пятисот лет сохранявших полную независимость. Мы работали везде, в темных королевствах Рангории, в тропиках Диких земель, и, собственно, в основном в Шательро — неважно какой король изображен на монете, главное ведь чтобы золотой был полновесным.

Так мы думали, так искренне полагали и в то же время прекрасно знали — только законы Шательро могли быть гарантом нашего спокойного существования. Они дозволяли гильдиям сохранять как самоуправление, так и независимость, в остальных государствах подобное самоуправство не терпелось даже на законодательном уровне. Существование же вне государства в истории гильдий было, и ни к чему хорошему не привело, междоусобицы вообще ни к чему хорошему не приводят.

Но вот где мы никогда не работали, так это в Рангории.

И не важно, о какой гильдии идет речь — наемников, воров, убийц, телохранителей, стражей, свободных магов, — всем нам путь в империю был заказан. Нас тормозили уже на подступах к вулкану, неизменно стражи, замотанные с ног до головы в черную ткань, напоминающую обрывки черной кожи, и тормозили тоже неизменно. Первым шло предупреждение, вторым — мгновенная смерть. В гильдии воров, куда мы еще детьми бегали, ходили байки о том, как первую десятку, лучших из лучших, вернули кусками… в буквальном смысле. Нанятые рангорцами подгорные карлики привезли в повозке, высыпали кучу гниющих тел, развернулись и уехали.

В общем свободные гильдии от Ранского вулкана держались подальше. Максимально далеко. Крайне далеко, и, после случившегося в воровской гильдии подобная тактика являлась вполне обоснованной. Я сейчас одного понять только не могла:

— Что вы с рангорцами не поделили? — прямо спросила у принца.

Снисходительно взглянув на меня, он с насмешкой ответил:

— Мы Воины Света, Яри, мы рождены бороться с тьмой, где бы она ни была!

— Это не ответ на вопрос, — скептически скривившись, сообщила я.

И тогда Кейран сообщил:

— Мы захватили рангорца. Вождя местного племени охотников или что-то около того. К сожалению, умом он не отличается, но силен, да. Так вот, его сковывают оковы, наложенные мной. Моя смерть — его свобода.

Я как сидела, так и… осталась сидеть.

Допустим Неккра нам на один зуб, истребим их войско еще в лесу, там наши территории, так что живыми оттуда никто из них не выйдет, но… Допустим мы сумеем сдержать и Ансу, там войско поопаснее и раса посильнее, но лес – наша территория, у нас на ней преимущество, так что можно допустить, что ценой гибели большей половины из нас мы остановим и Ансу, но… Дерра атакует с моря!

Асамен с севера, оттуда, где у нас не будет прикрытия Диких земель!

Нам конец, даже если сама Рангория тупо в военный конфликт не вмешается!

— Кейран, — очень нежно и ласково позвала я, — а кто-нибудь, кроме нас с тобой, знает о том, что у вас в Обители Разврата рангорец обретается?

— Обители Света, — с насмешкой поправил меня принц. И холодно произнес: — Нет. Это тайна Ордена, и она останется в ордене.

То есть даже король не в курсе!

Я поняла, что сейчас начну биться. Головой. О стену.

— Кейран… — простонала страдальчески.

— Нет, сказать кому-либо еще ты не сможешь, — «утешил» он, — наемникам доступ в Обитель Света закрыт.

Это я знала. Вот как раз это я знала, собственно, поэтому сейчас мастер Косичка сдаст нас с рук на руки, в смысле дождется, пока мы в эту обитель въедем, развернется и помчится в Неккру искать заказчиков убийства принца!

Твою ж мать!

— Ты что, испугалась? — заботливо поинтересовалось Его Высочество.- Яри, не стоит, поверь, я с тобой, и рангорец надежно скован.

Так, задача усложняется многократно – мне придется одновременно, охраняя принца, исследовать все темницы, найти рангорца, Небо его разберет, как он выглядит, и как я его найду, но затем мне нужно будет каким-то образом, вытащив его из Рассадника Разврата, доставить как минимум в Неккру. И все это время охранять принца, которого, мать его, будут и будут продолжать пытаться убить, и, главное, есть за что!

Сообщать нашим… я даже не знала, стоит ли.

Честно говоря, было опасение, что если наши узнают, то принца уроют сами. Во избежание, так сказать. А королю пошлют настойку для улучшения свойств к продолжению рода, в смысле — «рожайте другого, этот был явно бракованный».

«Явно бракованный» ныне пользуясь моим отчаянием, приобнял за плечи, скользнул губами по щеке, и прошептал:

— Маленькая, ну чего ты испугалась?

И успокоительная магия коснулась моего плеча. Бесполезно коснулась, к слову.

— Кейран, — дернулась, вырываясь из объятий, повернулась к принцу и, мрачно глядя на него, уведомила: — Магия на меня не действует. Аномалия характерная для всей нашей группы. Собственно, поэтому мастера и выбрали исполнителя из… нашей группы. А то, что меньше всех наших повезло мне, так это из-за…

— Того что ты самая красивая? — вспомнил он нашу с мастером вчерашнюю перепалку.

— Нет, — мрачно ответила ему, — из-за спирта.

— Какого спирта? — не понял маг.

— Вонючего,- сообщила я и отвернулась.

До обители ехали молча. Кейран несколько раз пытался завести разговор о чем-нибудь, но я упорно молчала, все еще осознавая уровень своих проблем. Уровень зашкаливал. Сильно так зашкаливал. И главная проблема была в том, что принцев у Шательро было ровно одна штука. Король как-то не очень удачно женился, гены ли так сошлись, или еще что, но в их семье родился всего ОДИН, Небо раздери, ребенок. Причем о том, что с дитяткой что-то явно не так, они могли убедиться еще когда дитятке было четырнадцать, а он уже от баб отказывался. Причем не от абы каких — принцесса Лесмена из Диких земель оставалась красива даже сейчас, а тогда тринадцать лет назад в свои семнадцать и вовсе должна была быть ослепительно хороша — тонкая как плеть, высокая, гибкая, огромные черные глазищи в пол лица, улыбка, от которой хотелось улыбаться в ответ… Да в нее половина клана Имморо была влюблена, ну и наш клан тоже почти поголовно.

Просто так совпало, что наемники клана Имморо ее и сопроводили из Диких земель, там территории вообще неконтролируемые, так что без сопровождения никак до, собственно, Ассенона, нашей столицы.

За время путешествия ее уже обожали все, от престарелого и хранившего целибат мастера Кнута, до молодого, едва получившего статус молодого мастера Кана, причем его обожание вышло за рамки немого восхищения едва принцесса получила отказ… отказ этого вот, сидящего сейчас рядом со мной. В итоге пылкого объяснения в чувствах принцесса осталась в Высоком лесу, в качестве жены ныне уже старшего мастера клана Имморо. И главное — девятерых за эти годы нарожали, все пацаны, старший вообще гордость клана, и имя отвоевал себе Ханджар, что значит кинжал на языке его матери, а такое имя завоевать дорогого стоит, у нас за имя в честь орудия убийства и дерутся насмерть.

А принц этот вон сидит рядом, один, как есть один, даже ни одного бастарда не прижил. А ведь девять сыновей решили бы все проблемы разом! В смысле одним принцем Кейраном стало бы меньше, и сразу — никаких проблем!

Но в тот момент, сидя в карете и испепеляя ненавидящим взглядом пытавшегося подсунуть мне ожерелье с сапфирами принца, я даже не осознавала масштаб проблемы.

Осознала, когда подъехали. К обители Света или как ее там!

До того момента как перед нами распахнулись вторые ворота, я воспринимала Обитель Света как маленькую замшелую крепость посредине болота… каковой она и была на всех картах что королевства, что, собственно, гильдий.

Мы ошибались.

Мы все ошибались, и сильно.

Не было больше болота — его осушили и превратили в систему прудов и ручьев. Не было замшелой крепости… было множество крепостей, бараков, казарм, полигонов. Не было озабоченных друг другом паладинов – была армия. Могучая, тренированная, снявшая с себя всю мишуру вроде крыльев и позолоты с доспехов, едва мы миновали вторые контрольные ворота… И мы ехали, ехали и ехали по дороге, отгороженной от территории Обители Света стальной решетчатой аркой, а тренирующиеся воины все не заканчивались и не заканчивались… И на мой перепуганный взгляд их тут было тысяч десять, не меньше!

Мой взгляд ошибся. Он занизил количество Войск Света втрое, хотя с перепугу должен был бы завысить, но…

— Тридцать тысяч, еще около семи прислуга и наши женщины, — сообщил потрясенно взирающей в окошко мне принц.

— Небец! — пораженно выдохнула я.

— Что?- не понял Кейран.

— В смысле «не видать мне больше неба», в смысле это конец, если точнее — небу конец, в нашем клане используют сокращенное слово – небец, — ответила не оборачиваясь.

Потому что проблема была не одна. И не только принц! Тут было тридцать тысяч тренированных и прокаченных на все мышцы проблем!

— Яри, не используй здесь клановый сленг, — посоветовал по-доброму принц.

О, у него был повод быть добрым! С такими-то кулаками числом в шестьдесят тысяч этих самых кулаков, любой может позволить себе быть добрым!

— Конечно, дорогой, — натянуто улыбнулась я, поняв, что только что сказал принц!

«Не используй здесь клановый сленг» — то есть – Яри, птичка моя, о том, что ты наемница, здесь не знают.

Мне небец. Полный и абсолютный.

Причем, я же могла догадаться об этом и раньше — созданная легенда, родовое имя, даже, кстати вполне существующий род, и девица там была моего возраста… утопили недавно ненароком в монастыре подконтрольной дворцу религии. И что-то мне уже не верится, что утопили случайно…Так вот легенда была основательной, территории Обители Света гильдиям недоступны, в смысле может и были бы доступны, но таких уникумов как я в клане не так много, нас как бы для заданий во вражеских государствах готовят, и эту самую обитель никто просто не проверял! А зря… Ой как зря…

— А в столицу, по лавкам торговым пройтись? — робко вопросила я.

— Если тебе что-то потребуется, мой оруженосец привезет, — холодно, словно с прибытием в эту самую Обитель интерес ко мне был полностью потерян, произнес Кейран.

— У меня только один вопрос, — у меня пальцы похолодели, — а…

Быстрый взгляд принца, прижатый к моим губам его палец, и внезапно накрывшее меня осознание, что через карету проходит сеть магических лучей. Дорога прослушивается? Судя по жесту Кейрана да, судя по тому, что я вижу – тоже да.

Быстро кивнув головой, продемонстрировала, что поняла, и, едва принц убрал руку, кокетливо сказала:

— Дурашка, мог бы и просто поцеловать.

В синих глазах наследника Шательро промелькнула насмешка.

— Так вот я хотела спросить, — продолжила все тем же бесящим даже меня кокетливым тоном, — а тут есть модные лавочки?

— Нет, — подавив улыбку, ответил принц.

— Хм, — обиженно протянула я, — теперь понятно, почему вокруг столько полуголых мужчин, им, оказывается, надеть нечего.

Кейран выразительно посмотрел на меня, затем потянулся и… и окно закрыл.

На мой возмущенный взгляд ответил:

— Нечего тебе смотреть на полуголых мужчин. В наших покоях разденусь — насмотришься.

— Да я еще утром насмотрелась! — не сдержалась я.

— Тем более, — издевательски ответил принц.

Вот с издевкой был перебор.

— Было бы на что смотреть, — язвительно заметила я.

На аристократическом лице проявились желваки.

— У того справа, брюнетик такой, прокачка была получше, и рельеф тоже повнушительней.

— Я просто блондин, у меня мускулатура не так выделяется, — прорычал вдруг Кейран.

— Ничего не знаю, я в этих ваших мастях не разбираюсь, но у него было лучше, — непререкаемо заявила я.

И пока ехали дальше, еще с час почти, Кейран молчал, на всякий случай и свое окно закрыв, видимо, чтобы я кого получше не увидела.

Я молчала, старательно сдерживая ехидную усмешку, нет, ну если пропадать, то хотя бы с удовольствием, а что может быть приятнее издевательства над ближним, особенно, если это и есть повод твоего пропадания.

— А окна у вас в покоях имеются? — поинтересовалась я, разглаживая несуществующие складки на платье.

— Есте… — начал было принц. Глянул на меня и мрачно завершил: — Нет!

— Ясненько, в подвале жить будем, — взгрустнула я.

— Это не подвал, — прорычал Правое Крыло Верховного паладина.

— Значит подпол, — вздохнула с тоской.

— Седьмой этаж! – чуть ли не взревел Кейран.

— Чердак! — мрачно решила я.

— Да твою мать! – простонал принц и ринулся к дверце.

И я вот думала с чего бы, а это мы оказывается уже приехали.

Его Высочество вышел первым, перекинулся с кем-то приветствием вроде «Сдохни Тьма, Гори свет», не уверена в точности, не все расслышала, потому что… влюбилась.

Никогда не думала, что так вообще бывает — с первого взгляда, сходу, так, словно весь дух ударом вышибло, до дрожащих коленок, ватных ног, роящихся перед глазами черных точек, которые хотелось разогнать дрожащей рукой, просто чтобы видеть… как ОН спускается по лестнице, уверенно и твердо, как отвечает взмахом затягиваемой в железную перчатку ладони одному из стражников, как поворачивает голову и взгляд сапфировых, синих до черноты глаз останавливается на мне.

Он был красив как бог.

Причем однозначно бог войны. Взрослый. Старше принца определенно. Матерый. Опасный. Хищный. Притягивающий мое неистово бьющееся сердечко так, как огонь притягивает радостно летящего к нему мотылька… и обоим плевать, что сгорит. Не огонь — мотылек.

Так вот я точно знала, что сгорю.

Сгорю, как только прикоснусь к нему, потому что едва прикоснусь — забуду обо всем. О том, кто я, где я, какое у меня задание, я, кажется, даже собственное имя забуду. Просто достаточно будет прижаться руками к его груди, скользнуть ладонью на небритую щеку и мне все… небец полный.

— Яри, — позвал, и уже, кажется не в первый раз Кейран.

Я сидела как приклеенная, не в силах отвести взгляда от своего Бога Войны. От каждого его жеста, от движения, от того, с какой легкостью он двигался, легко, но в то же время уверенно, скупо, резко… истинный воин в самом расцвете собственных сил. Я бы поставила на него, даже выступи он против мастера Косички, даже брось он вызов старшему мастеру нашего клана, да даже брось он вызов половине клана… Я бы поставила на него все, включая собственную жизнь.

— Ярсамина! — прошипел Кейран.

Не знаю, что бы я могла ему сейчас ответить, если бы в принципе могла. Но у меня не было ни сил, ни голоса, ни воли… Ничего, кроме широко распахнутых глаз, казалось впитывающих в себя облик моего Бога до последней черточки. До последней ПРИБЛИЖАЮЩЕЙСЯ черточки.

— Лорд эль Дамерсье, — низким, бархатным, волнующим до дрожи голосом произнес мой Бог, приблизившись, — я вижу, наша Обитель несколько пугает вашу драгоценную невесту.

От звука его голоса я готова была расплавиться как воск… правда вызывала сомнение такая форма моей привлекательности как лужица, видимо поэтому я и осталась сидеть.

Кейран же, мгновенно развернувшись к приблизившемуся мужчине, с явно читающимся вызовом в голосе, ответил:

— Моя невеста не из пугливых!

А я бы с этим поспорила. Поживешь в Высоком лесу и не то, что пугливым станешь, но и трусоватость заведется. Так вот, двигаться меня заставила именно трусость. Самая что ни на есть. Я безумно испугалась того, что мой Бог протянет руку, чтобы взять и поднести к губам мою ладонь и… и мне наступит не то чтобы конец, но вот небец как минимум.

— Лллюбимый, — голос дрогнул, так что выглядела я действительно испуганной.

Его высочество мгновенно развернулся ко мне, улыбнулся, несколько неестественно, и тихо спросил:

— Действительно испугалась?

Мой взгляд испуганно метнулся вниз, обнаружил там предмет достойный испуга высокородной леди, и указав на несчастное едва живое земноводное, схоронившееся от солнцепека под листом лилии, я прошептала:

— Там… оно…

Жаба потрясенно вылупилась на меня большими глазами, всем своим видом выражая: «Леди, ты что с кареты рухнула? От меня до тебя метров десять, не меньше».

— Она… огромная… — продолжила врать я.

Лягушка, обалдев от моей оценочной характеристики, оглядела свое тщедушное даже по меркам земноводных тело, и вновь возмущенно уставилась на меня.

— И… — я даже не знала, что еще можно придумать.

Лягушка тоже. И принц с Богом так же. Но они ждали, все трое, и даже кучер слез с козел, и теперь заинтересованно ждал, переводя взгляд с меня на лягушку и обратно.

— Иии? — подталкивая меня к продолжению бредового монолога, протянул саркастично мой Бог, что было не слишком красиво с его божественной стороны.

— И она на вас похожа! - обиженно выдала я.

У Бога вытянулось красивое лицо. У Кейрана тоже, но уже породистое. Лягушка, здраво рассудив, что ну нас всех, развернулась и упрыгала в ближайший пруд, кучер почесал затылок, не зная, что сказать, да и вообще стоит ли. Но кучер, похоже был совсем как я, в смысле знал, что надо бы промолчать, но не смог.

— Их туточки еще много, — сказал он как-то даже виновато. Глянул на перепуганную меня, замычал, отрицательно мотая головой, и пояснил: — Не лордов Наргаров, а этих, жаб в смысле, которые на него похожи.

Лучше бы не пояснял.

И лучше бы вообще молчал, потому что я лично в этот момент отчетливо поняла – к вечеру вся Обитель будет знать, что лорд Мой Бог похож на жабу. На всех местных жаб.

— Эм, — протянул кучер, и попытался сбежать, оправдавшись даже: — Пошел, вещи разгружу.

И ушел. Куда-то вообще не в сторону нашей кареты.

Проследила за ним испуганным взглядом, и пораженчески вложила ладошку в поданную принцем руку. Кейран сжал мои пальцы, придерживая, пока я вылезала из кареты, спустил на землю… словосочетание «с небес на землю» приобрело для меня совершенно

новое значение, и произнес:

— Лорд Наргар, позвольте представить вам мою не…

Договорить он не успел, потому что означенный Бог всех местных Жаб и мой заодно, повинуясь этикету протянул руку, дабы взяв мою ладонь сделать вид, что целует воздух над ней… только я не дала.

Испуганно дернувшись, я мигом спряталась за принца, и плевать, что это я его охраняю, а не он меня.

— Яри, — очень напряженно позвал Кейран, видимо сгорая от стыда за свою «невесту».

— Видимо, я слишком похож на жабу, — произнес очень мрачно мой Бог. — Что ж, полагаю, самое время отправиться на поиски родственницы, нужно же выяснить корни нашего… родства.

— Не смею задерживать, — невпопад ответил принц.

Повисла тяжелая пауза.

Но в результате лорд Наргар все же развернулся и покинул нас, шагая резче и четче прежнего… я была готова смотреть как он идет вечно… Я готова была просто стоять и смотреть… Я…

— Яри! — прошипел Кейран, вытаскивая меня из-за своей широкой спины.

Невинно похлопав ресницами, честно соврала:

— Лягушек с детства жутко боюсь.

Хищно прищуренные глаза принца напугали бы кого угодно, но лично мне пугаться было уже поздно — я только что мужика своей мечты практически обозвала жабой. Причем прилюдно. Причем кучер явно язык за зубами держать не умеет, так что про родственников лорд Наргар сказал очень точно – теперь все будут корни этого самого родства как минимум обсуждать, а как максимум… очень уж приживаются данные мной клички, как бы сейчас с жабами подобного же не вышло…

— Я от тебя такого не ожидал! – прошипел в итоге принц.

— Я от себя тоже, — и на этот раз вообще не соврала я.

В итоге по лестнице, ведущей на вершину башни, я поднималась, потерянно шагая за Кейраном и дрожащей рукой придерживая платье. Это надо быть мной, чтобы, влюбившись без памяти, обозвать любимого жабой! Это просто надо быть мной… Просто никто кроме меня на такое точно не способен. Было так стыдно. Настолько стыдно, что покраснела даже ладонь под прозрачной перчаткой, стыд накатывал волнами, с каждым воспоминанием о случившемся все более сильными. Это был небец! Это был полный небец! Самый основательный небец из всех возможных небцов вообще! Это был такой небец, после которого точно неба невидно! Я и не видела, глядя четко вниз перед собой, и с трудом переставляя ноги.

Не помню, как поднялись на самый верх, что точно запомнилось, так это то, что у паладинов, стоящих перед дверью самого главного паладина, перья в крыльях были гусиные, и заканчивались они острыми наконечниками, в смысле — просто интегрированные в доспехи метательные кинжалы в составе штук сто пятьдесят справа и столько же слева. Как они эту тяжесть выдерживали — ума не приложу, но, зато стало ясно, от чего такие мускулистые.

— Верховный ждет, — распрямившись после поклона, сообщил правый носильщик летательных кинжалов.

Просто я сильно сомневаюсь, что при его комплекции из него нормальный метатель выйдет, носитель – да, а точно метать с такими буграми мышц явно проблематично.

И я только что обозвала любимого мужчину жабой!

— Все хорошо? — с едва читаемой тревогой спросил Кейран.

Нет! Я только что своего мужика жабой назвала, что тут может быть хорошего?!

Но вслух:

— Да, любимый, конечно, — и улыбка, милая и невинная.

Вообще улыбаться меня не учили, врать – да, а улыбаться нет, ведь по идее мое лицо должно было быть навеки закрыто маской, но… захочешь жить, и не такому научишься, так что врать с самой невинной улыбкой на лице я умела с детства. И, похоже, что с раннего. В смысле, всегда срабатывало, не припомню ни разу, чтобы не вышло.

Вот и сейчас принц успокоено улыбнулся в ответ и толкнул золоченую дверь. Хотя что там «золоченую», дверь была настоящей золотой! Из самого настоящего золота, и не важно, что этот металл магии жрет немеряно, видимо, у главного паладина магии тоже было немеряно, так что подобные траты и в прямом, и в переносном смысле он вполне мог себе позволить. С другой стороны, у него вообще на посылках фактически был наследный принц, так что скупиться явно не имело смысла, главвоин Света мог запросто залезть и в королевскую казну… ну это если я не облажаюсь, принц выживет, а рангорца удастся найти и обезвредить… в смысле освободить, и все это каким-то образом больше не обзывая моего любимого жабой… В ином случае главпаладину королевская казна точно не светит…

Зато сам он светился.

Буквально.

Величественный, плечистый находящийся на склоне лет мужчина поднялся из-за стола, сияя магическим ореолом и улыбкой… даже интересно стало, чем он зубы отбеливает…

— Кейран, сын мой! — раскинув руки в демонстративном желании обняться, произнес явно пресекший все мыслимые и немыслимые границы своего чувства величия воин, шагнув к нам. — Ты обрел интимное счастье, как же я рад за тебя!

Кккакое счастье?

— Магистр, — роняя мою пытающуюся уцепиться покрепче за его локоть ладонь, произнес Кейран, тоже сияя улыбкой и проявляя готовность к обнимашкам.

Я себя даже как-то неуютно почувствовала.

Объятия вышли по-родственному крепкими, но подозрений меня не лишили. Все-таки в четырнадцать лет от такой девушки отказаться, и только вот сейчас обрести весьма сомнительное «интимное» счастье, это как-то странно, с какой позиции не взгляни. С моей так вообще было стремно все очень, и дело даже не в том, что я наемница, и вечно быть на стреме – моя главная обязанность, просто действительно стремно.

И, напрягая меня еще больше, Кейран, разорвав крепкие объятия, повернулся ко мне и произнес, представляя руководителю и наставнику:

— Мое счастье!

Это, которое интимное? Спасибо, но я отказываюсь. Где у вас тут выход?

— Девочка моя! — решил главпаладин, сызнова раскидывая руки и делая шаг уже ко мне.

Так, стоять, я вообще не ваша!

Но моя непринадлежность к явно странным рядам Воинов Света никого не остановила — я была крепко сжата, стиснута до невозможности дышать, а, когда уже практически задохнулась, меня отодвинули, держа на вытянутых руках, осмотрели и вынесли вердикт:

— Пойдет!

Даже побежит, отпустите только!

— Да, красавица, — с гордостью творца определенно приложившего, пусть будет руку, к моему сотворению, произнес Кейран.

— Удивительно красивая девочка, — продолжая оценивающе рассматривать, сделал заявление главпаладин. — Гораздо привлекательнее всех этих твоих…

— Наставник! — возмутился принц.

— Всех этих твоих претенденток на руку и сердце, — выкрутился главарь светоностной обители, но улыбка при этом была такая, что сразу стало ясно — речь вообще не про сердце шла, про руку еще может быть, ну и другие составляющие «интимное» счастье органы, но не про сердце точно!

— Красавица, — продолжил паладин, и поинтересовался у принца так, словно меня тут вообще нет: — Сколько ей?

— Семнадцать, — все так же с гордостью ответил Кейран.

Мне уже даже стало интересно – зубы смотреть будут или как?

— Отличный возраст, — похвалил главпаладин, — в меру глупа, воистину прекрасна, идеальна для зачатия.

Серьезно? Днем моего цикла интересоваться будете? Нет? Очень жаль, потому что сегодня никакой день! И будет он никаким ровно полгода, до следующей порции яркорня. Так что для зачатия интимное счастье в моем лице никак не подходит, уж простите.

— Что ж, полагаю, пора поговорить с нашей невестой, — улыбнулся главпаладин.

И я вдруг поняла, что все сказанное ранее… не предназначалось для моих ушей. Какой-то легкий шум во время их разговора присутствовал, я все не могла понять какой, а теперь до меня дошло — магия.

Седовласый паладин тем временем отступил, что-то где-то осыпалось с легким звоном и мне галантно поклонившись, произнесли:

— Рад видеть вас в Обители засиявшей с вашем появлением, леди Ярсамина.

Реверансы были отныне моей сильной стороной, так что я ответила поклоном, достойным принцессы, и ответила бредом про «Очень рада познакомиться с величайшим паладином всех времен и народов».

Главпаладин сильно растрогался, заявил, что я ему буду как дочь и… выставил из кабинета, оставив Кейрана для обсуждения текущих дел.

Да, судя по всему, я точно была ему как дочь. В смысле мой родной отец поступил примерно так же — дал путевку в жизнь и исчез из этой самой моей жизни. Хотя если быть откровенной, то из своей исчез тоже — его портрет на почетном мемориале павших во благо клана практически в самом верху. Великий наемник был… Матери перед уходом наказал родить пацана, чтобы в него был — высокий, черноволосый, темноглазый, сильный, надежный и гордость клана…

Наверное, даже лучше, что он не видел, как я родилась, а то расстроился бы до предела — и не пацан, и не высокая, и блондинка летом и по осени, когда волосы выгорят, и глаза светлые, и силой не отличаюсь, надежностью тоже, а о гордости клана и говорить нечего.

Нет, вообще я стараюсь, но… параметрам не соответствую.

А за дверью меня ждали.

Не сразу поняла, что именно меня, потому что высокий светловолосый юноша благоговейно пялился на дверь, и только после моего тактичного «Гхм» перевел взгляд на меня. И благоговейность усилилась в разы. Я думала для него дверь предмет самых смелых мечтаний — оказалось я.

— Леди Ярсамина, — задыхаясь от восторга, произнес юноша.

Возникла мысль, что он сейчас от восторга грохнется в обморок. На всякий случай достала из кармана нюхательные соли – они прилагались к корсету, стянувшему меня до возникновения сложностей с дыханием и насколько я поняла, были неотъемлемым атрибутом всех ледей.

Вьюноша, мгновенно перестав пялится на меня, воззрился на баночку дурно пахнущих даже с расстояния солей и тревожно осведомился:

— Леди Ярсамина, вам плохо?

— Мне нет, но вы как-то странно себя ведете, я подумала вашей трепетной и нежной душе несомненно требуется помощь, — ответила совершенно искренне.

И поняла, что совершенно зря вот я все это сказала, потому что оба метательнокинжальных носильщика как-то разом заухмылялись, и правый произнес:

— О да, у оруженосца Сетана оооочень трепетная и неееежная душа.

Так, судя по всему репутацию мгновенно покрасневшему Сетону я уже тоже умудрилась испортить. Учитывая, что это мой единственный источник сообщения с внешним миром… я снова умудрилась вляпаться по самое немогу, нехочу и можно мне обратно в гильдию?!

Оруженосец тем временем прекратил исходить пятнами и процедил сквозь сжатые зубы:

— Благодарю за заботу, леди Ярсамина.

Даже не рискнула ответить что-либо, кажется, до меня дошло, что диалоги не самая сильная моя сторона и вариант помалкивать здесь будет наиболее идеальной тактикой поведения. А потому просто улыбнулась, мило и невинно.

Зря.

Хотевший было что-то высказать оруженосец снова застыл, глядя на меня, как даже не знаю на что.

— Да, красивая, — протянул на сей раз левый носитель метательных кинжалов в виде крыльев.

Это было начало.

О том, что я красивая, мне сказали все, даже не так ВСЕ. Я шла вслед за Сетоном и вызывала неизменные комплименты у всех встречных мужчин, юношей, стариков. У всех. Поначалу благодарно улыбалась в ответ, после улыбаться перестала… а потом мы спустились по внутренней лестнице с этого верхнего восьмого этажа на седьмой, где, как сообщил оруженосец принца, и находятся мои с Его Высочеством апартаменты, и поняла, что мне врали. Нагло, безбожно и все разом.

Потому что может хорошенькой я и была, но вот красивой…

Их было трое — блондинка с ослепительно синими, почти как у Кейрана глазами, брюнетка с темно-зелеными, сверкающими словно изумруды, и шатенка с карими с поволокой, как у лесных оленей глазищами. Все трое были высокими, на голову выше меня, все трое были фигуристыми… у меня задние прелести были поменьше их передних, все трое были… Просто без слов.

Молодые женщины, смеясь и обсуждая что-то, прошли мимо нас с Сетаном, облив презрением и оруженосца и даже меня, причем меня особенно, и ушли к лестнице, продолжая заливисто хохотать и в целом наслаждаться жизнью.

Поглядев им в след, мрачно спросила у оруженосца:

— А это вообще кто?

Сетан неожиданно покраснел, опустил глаза долу, и нервно проговорил:

— Видите ли, леди Ярсамина, лорд Наргар, у него особые пристрастия, и его супруг…

В этот момент у меня под ногами здание пошатнулось… и перед глазами все пошатнулось тоже.

— Что? — выговорила слабым голосом, потрясенно глядя на оруженосца.

Сетан покраснел сильнее, взгляд его метался теперь везде, избегая моего, руки нервно сжали кинжалы, висящие на его поясе… неудобно висящие кстати, у нас бы за такое расположение оружия мастера надавали по шее мгновенно, а я… я…я стояла и осознавала, что у моего Бога Войны есть супруг… Супруг! То есть он! То есть мужик! У моего идеального мужчины пристрастия к мужскому полу?!

— Вот они губительные последствия целибата, — прошептала в накатывающей истерике.

— Вы думаете? — внезапно оживился Сетон. А затем задумчиво добавил: — Да-да, лорд Наргар действительно более двадцати лет хранил жесточайший целибат, находясь в своей обители в горах.

Я пошатнулась, и на этот раз пошатнулась уже я, а не земля под ногами и небо, в смысле потолок над головой.

Целибат надо запрещать!

Срочно, немедленно, повсеместно!

И мой любимый мужчина любит… мужчин. Это не укладывалось в картину моего мира, это вообще никак не укладывалось никуда.

Как?! Просто как? Да в нем мужественности больше, чем в мастерах Стреле, Косичке и верховном! И видимо… этой мужественности оказалось слишком много на одного мужика, вот он ее и распространил на… двух.

— Вот значит в чем его секрет, — продолжал между тем, не замечая моих терзаний Сетон, — целибат значит… — Братьям поведаю.

Медленно сделала шаг в сторону от него, менее всего желая слушать о том, насколько в этом Гнезде Разврата искажено понятия «братья».

Серьезно, я уже просто не хотела ни о чем знать, я бы вообще хотела никогда здесь не появляться и… у меня тут личная трагедия образовалась, мне было плохо.

— А то знаете ли, сразу трех супруг иметь, такое только у левого крыла его Светлейшиства, кроме лорда Наргара, больше никто сразу трех не выдерживает. Ой… Я прошу прощения, леди Ярсамина, не хотел вас огорчить, я… Нюхательные соли?!

Сама достала. Открыла, нюхнула… В голове мгновенно прояснилось до слез, только я не уверена, что мне стало легче. То есть получается, мой любимый мужчина он не любитель мужчин, он просто первый кобель на деревне и ему вся эта деревня, то есть Обитель, явно завидует.

И я вот даже не знаю, что хуже – знать что полюбившийся с первого взгляда мужчина кобель, или у него просто предпочтения другие?

— Господин Сетон, а где, говорите, мои апартаменты? — спросила дрожащим голосом.

Мне указали на одну из двух дверей, ведущих к выходу на внутреннюю лестницу. То есть, если я правильно поняла, то главпетух этого курятника занимает верхний этаж этой башни, его «крылья» второй сверху… судя по логике вещей ниже расположены ноги там, внутренности, сердце, почки, кишечник… Интересно здесь у кого-нибудь есть звание Хвост Пресветлого паладина? Честно говоря, я бы уже даже не удивилась… Похоже само чувство удивления следовало оставить где-то за порогом этого курятника.

Сетон, встревожено на меня поглядывая, довел до двери… правой да, у левого крыла левая, у правого правая, у хвоста видимо ведущая вниз… Оруженосец дверь открыл и с поклоном пропустил вперед.

Молча вошла, дверь за моей спиной закрыли, оставляя меня наедине с моим отчаянием, личной трагедией, ощущением что я уродина… еще бы, по сравнению с теми тремя на меня вообще смотреть было невозможно, ну и с двумя женщинами, которые встретили низкими поклонами и серым цветом своих строгих платьев. Женщины потрясающе напоминали монашек ордена Света, собственно, одеждой, но судя по выступающему животу одной из них — явно вели далекий от соблюдения всех условностей кодекса божьих невест образ жизни. В смысле одно из двух – или ели много, или…

— Мальчик, девочка? — поинтересовалась я, поприветствовав обеих кивком головы.

— Надеюсь, мальчик, — заулыбалась тут же женщина, погладив округлый животик. — Мои мужья Арик, Седрик и Вильгельм хотят мальчика, и только Ирвин надеется на девочку.

Твою мать!

— Куда я могу пойти утопиться? — поинтересовалась слабеющим голосом.

«Монашки» непонимающе переглянулись, я молча ушагала в ближайшую, главное не входную, дверь. Попала в помещение, очень напомнившее кабинет, и судя по имеющейся в нем винтовой, ведущей наверх лестнице, недвусмысленно соединялся с покоями главного петуха… тьфу ты в смысле Главпаладина.

Мама, куда я попала?

Потрясенная до основания своей наемничьей души, я прошла и села на диван у стенного, заполненного книгами шкафа, обняла себя за плечи и в очередной раз подумала, что я уже ничего не хочу знать про это место. Вообще ничего. Я хочу с нашей группой в Неккру, хочу на тренировки, хочу еще раз в тот кровопролитный бой в котором отвоевала свое имя, хочу…

Дверь наверху распахнулась, вошел Кейран, закрыл эту самую дверь, сбежал по винтовой лестнице, подошел, присел передо мной, внимательно вглядываясь в мои перепуганные глаза, и спросил:

— Что случилось?

«Можно мне домой, пожалуйста?» — мысленно взмолилась я.

— Это не Обитель Света, это Гнездо Разврата, — прошептала принцу, все еще пытаясь прийти в себя.

— Ну что ты, — улыбнулся он, — насколько мне известно, у вас в гильдиях тоже далеко не святые живут.

— В смысле? — не поняла я.

Кейран пожал могучими плечами, и ответил:

— Насколько я помню, у моей бывшей невесты, сбежавшей в ваш клан Морута, уже сколько там сыновей — пять?

— Девять, — поправила я.- НО ОТ ОДНОГО МУЖА!

Принц снова пожал плечами и спросил:

— Да какая разница?

Небо, с кем я разговариваю?! С тем, у кого в ванной было девять зубных щеток его любовниц, которые прекрасно знали о существовании друг друга. Я так понимаю его высочество желал достичь рекорда Левого Крыла?!

— Надеюсь, я единственная… невеста? – поинтересовалась уже вообще ни на что не надеясь.

— Естественно, — глядя в мои глаза вроде как даже честно ответил принц. Но после добавил: — Агату и Лейду выселили отсюда еще утром, Сетон первым прибыл в обитель и распорядился обо всем. Так что в моей постели будешь спать только ты, цени это.

С удовольствием бы оценила это левым хуком в породистый нос, но драться было нельзя, как-никак принц вообще был под моей охраной, зато от вопроса я не удержалась:

— А почему только две? Целибат недостаточное время соблюдал?

В следующее мгновение Кейран вышел. Не через верхнюю дверь, то есть не к начальству пошел, а в свои покои, но дверью грохнул так, что казалось все книги содрогнулись на книжных полках. Да, это будет трудное задание. Очень-очень тяжелое, и вообще мы с Его высочеством явно не сработаемся и мне вообще сердце практически разбили… нельзя же так, я может вообще первый раз в жизни влюбилась… а у него три бабы с размерами раз в пять моих больше, и ростом почти с него… И вот никогда не переживала из-за своего роста, да, я маленькая, но я Яри, я пусть одноручное, но многофункциональное копье, а эти… эти…

Дверь распахнулась снова, вошел Кейран, принес мне поднос с лимонадом, видимо для освежения моего состояния, или как тут в аристократических родах принято, и, едва я взяла бокал с подноса, прошел к столу, взял стул, выволок его из-за стола, расположил передо мной, сел, упираясь локтями в колени, и началось:

— Птичка…

На этом могло бы и закончиться, но Кейран заметил, как мгновенно похолодел мой взгляд, и исправился:

— Яри.

Так то лучше.

— Продолжай, — милостиво разрешила я.

Усмехнулся, и, собственно, продолжил:

— Я в крайне паршивой ситуации.

А то я не заметила, тут у вас монашки вон потоком рожают, и братья любят друг друга совсем не братской любовью, а целибат вообще губительные последствия имеет… для моей психики и самооценки окружающих.

— Продолжай, — угрюмо выдала я.

Он кивнул, от чего идеально уложенные локоны упали на лицо, движением головы откинул их назад и продолжил:

— Отказаться от защиты я не могу, отец этого не простит, — Кейран тяжело вздохнул, — он прощал мне многое, но сейчас… У отца больное сердце, поэтому я и согласился на все это. — Пауза и разъяренное: — Но сейчас мое положение в Обители под угрозой!

С чего бы это? Главнюк с такой радостью обнимался еще пару минут назад, я лично никаких проблем с положением Кейрана не заметила в принципе.

— Лорд Наргар, — это имя принц почти выплюнул, — в считанные месяцы добился положения Левого Крыла!

— Надеюсь, он хотя бы не с Хвоста начинал, — грустно прошептала я.

Его Высочество замер, странно глядя на меня, потом отрицательно мотнул головой и пояснил:

— Нет, звание Хвоста Великого носит лорд Харон.

В следующее мгновение я схватила диванную подушку, кинула к себе на колени и рыдала от смеха уткнувшись в нее. Я не могла. Серьезно, я не могла больше. Я уже даже не знаю, чего было больше в моем смехе — реально смеха или просто истерики и слез, но это было уже за гранью моего понимания.

— И на каком этаже живет… Хвост? — отсмеявшись и вытирая слезы, спросила я.

— Яри!

— Я надеюсь, выше лап? — поинтересовалась, уже вообще давно ни на что не надеясь.

Кейран поджал губы и зло ответил:

— Естественно выше, он же Хвост!

Второй приступ моей истерики подушка приняла с чувством той молчаливой поддержки, которая присуща только мебели. Я рыдала.

Это уже был не смех, не хохот, это была полноценная истерика.

Прямо боюсь спросить, есть ли тут у кого-нибудь звание того, что конкретно под хвостом располагается? Сильно опасаюсь, что моя психика просто ответа не выдержит.

Зато Кейран с достоинством выдержал все, молча и скорбно взирая на меня, более того – извлек из кармана идеально отутюженный белоснежный платок и галантно протянул его мне. С получением платка закончилась и моя истерика.

Снова сев, я вытерла слезы, откашлялась, сложила руки на коленях и изобразила готовность внимательно слушать. Очень внимательно.

Принц, оценив мое рвение, холодно сообщил:

— На данный момент Левое крыло метит на мое место.

Яри, не ржать! И даже не улыбаться. И без истерик.

Но мои губы все равно дрогнули, и я с трудом сдерживая смех, произнесла:

— Тогда у Главпетуха явно возникнут проблемы с летанием. Ты знаешь, я вообще сильно сомневаюсь, что если птице поменять крылья местами, она лететь нормально сможет. Хотя если лететь вперед Хвостом…

— Ярсамина! – психанул принц.

Молчу, да.

Кейран подскочил, начал мерить собственный кабинет шагами, успокоился, вернулся, сел, и продолжил, хотя в его глазах отчаянно читалось желание вместо разговора взять и придушить меня тут же на месте, чтобы угроза его положения уменьшилась хотя бы на одну маленькую меня. Но мы с ним сидели в одной лодке, так что ему пришлось продолжать, а мне слушать:

— На территории Обители единственная угроза для меня — это ты, — выговорил с яростью Кейран. — И тебе придется быть очень внимательной, Яри. Для всех здесь ты аристократка, утонченная, высокообразованная, нежная, ранимая, благородная и прочее, ясно?

Молча кивнула.

— И твоя главная обязанность – хранить честь, — продолжил принц.

Вопросительно выгнула бровь.

— Никаких двусмысленных ситуаций, никаких нахождений наедине с другими мужчинами, никаких провокационных действий. Ты моя невеста. Ты – будущая королева Шательро, ты должна быть идеальна во всем. Во всем, включая то чистое и светлое чувство любви, которое питаешь ко мне.

Моя бровь медленно вернулась на свое место. Завидую ей. Я бы тоже хотела вернуться на свое место — в гильдию.

— Я приставлю к тебе дуэнью, — сообщил Кейран. – Не смей выходить из наших апартаментов без ее сопровождения, ты меня поняла?

Молча сложила руки на груди, демонстрируя все, что я думаю по поводу его требований.

— Маленькую неувязочку заметишь сам, или мне ее озвучивать требуется? — враждебно поинтересовалась я.

Кейран угрожающе сузил глаза и хрипло произнес:

— Напомнить кто я?

— Ты про свое полутрупное положение? — язвительно поинтересовалась я. — Не стоит, я помню. У меня в принципе хорошая память, в отличие от некоторых.

Синий королевский взгляд Его Высочества мгновенно потемнел до цвета дорогостоящих сапфиров.

— Если ты, — почти прорычал Кейран, — сделаешь хоть что-то не так, я лишу все ваши гильдии преимуществ самоуправления.

А вот это была уже угроза. Ну почти. Потому что:

— Еще одна маленькая неувязочка, — елейным тоном произнесла я, — на данный момент гильдии это то единственное, что защищает это несчастное королевство, которому определенно не повезло с наследником!

«Наследник» медленно растянул губы в пренеприятной ухмылке… И я вспомнила про тридцать тысяч тренированных воинов. И плевать, что во главе них стоят крылья, хвост и прочие органы, сила она всегда остается силой, и с этой силой придется считаться для начала мне, после всем нашим кланам. И мне страшно представить, что будет, когда весь этот поток разврата вырвется из Гнезда Целибата.

— Хорошо, — выговорила, наступив на горло собственной гордости, — я буду примерной… девочкой.

— Невестой, — издевательски поправил Кейран, — ты будешь самой примерной, чистой, непогрешимой и прелестной невестой из всех, каких доводилось встречать под этим небом.

Да, мне небец, это я уже поняла.

Не понимала другого:

— Прелестной, говоришь? А ты с супругами левого крыла не встречался что ли? – язвительно поинтересовалась у принца.

И Кейран выскочил из кабинета повторно, на сей раз хлопнув дверью так, что некоторые книги с полок посыпались. А я поняла, что видел, да… и то, что я не чета этим красоткам понимал также.

Пока ходила собирала книги и ставила их на место, все думала о своем незавидном положении. Из преимуществ у меня была способность игнорировать магию, а в остальном — как я вообще должна защищать это вот наследие Шательро, не выходя из комнаты?! Как он себе это представляет? Как вообще все вот это вот мне принять, понять, уяснить и в целом работать в таких условиях?

Примерно через час прибыла моя «дуэнья». Престарелая монахиня в силу вовсе не возраста — явно характера, обделенная мужским вниманием, скорбно скривила губы, едва переступив порог наших с принцем апартаментов. Под ее взглядом поспешно прикрыла живот Гейра, торопливо домыла окно Матина, продолжила мрачно изучать геральдику я, и дуэнье явно мой пофигизм не польстил.

— Принцессе полагается встречать гостей стоя, — произнесла она.

— Невеста принца может позволить себе продолжать сидеть, если гости относятся к более низкому сословию, и/или являются прислугой, — практически процитировала я, из недавно прочитанного.

У меня хорошая память, говорю же.

— Вот как, — заложив руки за спину и войдя походкой полководца перед новобранцами, произнесла дуэнья, — а мне говорили, что вы невежда.

— От невежды слышу, — спокойно отозвалась я. — Уважаемая, извольте представиться, если вы желаете продолжать уже ставший неприятным разговор.

И «полководец» сбился с шага, осознав, что новобранец ему достался явно с зубами. Собственно, зубы я и продемонстрировала в ослепительно наглой улыбке, после чего вернулась к чтению, просто уточнив:

— Дуэнья?

— Наставница! – прошипела монахиня.

— Дуэнья, — заключила я. — Имя?

— Сестра Мерея, — процедили мне.

Мило улыбнулась повторно, и попросила:

— Сестра Мерея, будьте так любезны выбрать наряд для моей прогулки по Обители. Позаботьтесь так же о зонте, мне бы не хотелось обзавестись веснушками, едва ли они облагородят мой сверхблагородный образ. И поторопитесь, не хотелось бы пропустить торжественный обед, даваемый в нашу с Кейраном честь.

О том, что меня ненавидят самой ярой из всех существующих ненавистей я догадалась сразу, но выбор сестры Мереи относительно моего наряда для прогулки, удивил даже меня. Сестра не постеснялась несмотря на преклонный возраст сгонять куда-то там и приволочь мне монашеское одеяние явно со своего плеча. Под моим вопросительным взглядом, мне сделали торжественное заявление:

— Я гарантировала Его Высочеству, что вы будете непогрешимы!

— В старом рваном платье, которым вы, кажется, умудрились вымыть все лестницы по пути сюда? — поинтересовалась я.

Монахиня, по лицу которой так даже и не скажешь сразу, что краснеть способна, откровенно смутилась и на миг отвела взгляд.

Всего на миг, вскоре на меня уже враждебно взирали без капли стыда и совести во взгляде, решив добить постулатом:

— Истинная принцесса прекрасна умом, а не одеждой!

— Правильно, — согласилась я, — но это истинная, а я еще даже просто к принцессам не отношусь.

И пришлось самой, все вот полностью самой. Самой идти к шкафу, самой выбирать платье из того вороха, что королевские портные умудрились нашить за ночь, самой убедиться в том, что зонтик у меня имеется всего в количестве пяти штук – голубой, голубой, голубой с цветочками, просто голубой в сеточку и небесно голубой.

Даже не знаю, что сказать о чувстве прекрасного, собственно, у швей. Ну или принца. Про платья можно было четко утверждать только одно – они не оставляли никакого простора, собственно, телу — высокие воротники, длинные рукава, корсеты и пышные юбки, и это в то время, как супруги Левого крыла тут практически в свободных туниках разгуливают.

— Небец, — едва слышно проговорила я, — полный небец.

И пришлось взывать о помощи:

— Мати, можно вас?

Матина прибежала в ту же секунду, и, собственно, помогла мне одеться, потому как самостоятельно затянуть корсет, у которого завязки сзади, не могла даже я. С помощью определенно развратной монахини-горничной, под пылающим взглядом монахини-стерегущей, я облачилась в нежно-голубое платье, которое идеально село на мою затянутую больше некуда фигурку. Талия у меня теперь была осиная, полагаю Кейран при желании мог бы стиснуть ее руками и даже пальцы бы соприкоснулись… ну просто руки у принца соответствующие званию паладина, а пальцы длинны видимо по причине аристократичности.

Далее последовал крем от ведьмы на мою мордашку, белоснежный кружевной воротничок на платье, белоснежные кружевные перчатки на ладони, белые туфельки на голубой подошве, с которых я ожесточенно сорвала бантики. Волосы были собраны в хвост на макушке, и упали накрученными еще утром локонами, обрамляя светлыми завитушками мое лицо.

В результате из зеркала на меня взирала принцесса, такая образцовокукольная принцесса, созданная в идеальном соответствии с протоколом, этикетом и прочими условностями.

Из апартаментов Правого крыла его Паладиншества я выплыла возвышенно-духовным облаком сплошной благопристойности, вызвав слаженный вздох восхищения у стоящих на страже воинов Света. Вздох оборвался, едва следом за мной выплыла мрачная туча сестры Мереи, но едва ли это каким-то образом могло повлиять на мое настроение. У меня был такой небец, что какая-то там скептически устроенная монахиня уже просто не имела значения – одной тучей больше, одной меньше…

Но уже в следующее мгновение я внезапно подумала — а хорошо, что у меня есть эта, которая дуэнья. В смысле вдвоем не страшно. А мне именно страшно стало, едва по лестнице, перепрыгивая через ступени, взлетело сразу три фурии!

Блондинка, брюнетка и рыжая неслись так, что взметающиеся длинные юбки их платьев обнажали стройные ноги по самые бедра… вызывая у меня очередной приступ зависти к гораздо более красивым дамам, чем я, но чувство зависти мгновенно уступило пост чувству самосохранения, едва брюнетка воинственно прошипела:

— Ты!!!

— Обозвать Наргарика жабой?! — вторила ей блондинка.

А это… они его что, по фамилии называют, серьезно?

— Размажу по ступеням, мразь венценостная! — рыжая несмотря на олений взгляд с поволокой обладала еще и кинжалом существенной острости, который молниеностным движением извлекла из-за корсажа.

И вот не зря, ой не зря у нас первое, чему учат — это всегда носить оружие в ножнах. Всегда, неизменно и независимо от ситуации. А рыжую этому определенно не научили, в результате… треск разрезанной ткани, вскрик девицы и раскрывшаяся двумя половинами, обнажившая абсолютно обнаженное и не стесненное никаким бельем тело, туника.

Я едва зонтик не уронила, Воины Света пороняли и оружие и челюсти, дуэнья мгновенно прикрыла от меня разврат своим могучим и явно склонным к перееданию телом, и возопила:

— Позор! Разврат! Это не Обитель Света, это Рассадник Бесстыдства!

— Ой, а вот тут я с вами полностью согласна, — поддержала я.

Рыжая, судорожно запахнув остатки одеяния, тенью промчалась мимо нас, спеша пойти прикрыться видимо новой туникой на голое тело. С блондинкой и брюнеткой все было не так просто.

— Уйди с пути, пародия на женщину! — прошипела брюнетка.

Сестра Мерена воинственно поджала губы. Я молча передала ей зонтик… Ну, что сказать — гнала она их моим зонтом до самой двери в апартаменты Левого крыла, костеря на чем свет стоит. Зонт в результате пал смертью храбрых, так что пришлось звать горничную и отправлять ее за вторым.

Пока ожидали ее, сестра Мерена громко вещала по поводу нравственности, я стояла скромно и благообразно потупив взор, стражники взирали на меня с откровенным интересом… я так догадываюсь интерес относился к вопросу о том, есть ли на мне белье, или я как эти, и угас после очередной речи моей дуэньи.

Наконец Матина принесла новый зонт, и мы, наконец, продолжили путь в сад.

Я… откровенно гордилась своей наставницей, наставница так же откровенно гордилась собой, где-то там наверху еще продолжали выть жены «Наргарика». Вот кобель же! И нашла я в кого влюбиться.

Спускалась я с видом истинной принцессы, едва ли замечая восхищенные взгляды публики, состоящей в основном из стражей, всем своим видом пытающихся изображать каменные статуи… И это отозвалось дикой тоской в глубине души… Я скучала по дому, по саду камней, в котором мы занимались успокоением и медитацией после сложных тренировок, по мастерам, по маме… по чувству свободы, от которого срывается вниз и замирает душа.

По мужчинам, которыми я могла любоваться исключительно как наемница, восхищаясь красотой тела, движений и силы, той природной мужской силы, которая неизменно вызывает восхищение… Любоваться не ощущая, как дрожат колени и холодеют руки…

— Леди Ярсамина, дорогая? — вопросила моя дуэнья, едва я остановилась у стены.

У стены!

Я поняла это внезапно, как и то, что я, не чувствительная к магии преотлично вижу через эту стену, как в данный конкретный момент тренируются разом и правое и левое крыло Главгада. Это видимо был какой-то сверхпривилегированный тренировочный зал, в котором одна стена представляла собой зеркало, две другие были полностью завешаны оружием, а часть стены слева выходила на внутреннюю лестницу… для них, тех двоих кто сейчас танцевал в этом зале с двуручными мечами наперевес, наверх, вниз и вообще по-всякому. Для всех остальных здесь была глухая кирпичная стена… а я в силу своей аномалии просто видела через нее. И вот сейчас я видела, как двое мужчин, один молодой и второй значительно старше, танцевали с мечами, вес которых был явно ненамного ниже моего собственного. Двуручный меч Света — это стальная махина с внушительной изукрашенной золотом рукоятью. Честно, я бы такой не подняла. Тот, что Кейран клал на постель между нами был мощным оружием, но раза в два меньше этих мечей. Эти же… ими можно было бы орудовать как дубинами, но обоюдоострое лезвие, естественно, давало куда как больше возможностей в деле уничтожения противника. А эти двое ко всему прочему демонстрировали крайне эффективную технику боя. Кейран и лорд Наргар двигались слаженно и почти синхронно, повторяя явно до зубного скрежета заученные движения, и образуя вокруг себя практически сверкающий круг, настолько быстро они орудовали, собственно, мечами. Смертоносно орудуя. С профессиональной точки зрения — я бы к ним сейчас не сунулась. И не сейчас в принципе тоже… зато теперь стало ясно откуда у принца такая мускулатура — любой накачается с таким-то оружием.

Но, все боги Небес, эти двое запросто половину нашего могли вырубить, причем… лорд Наргар быстрее и больше. Я поняла это не сразу, понадобилось больше минуты смотреть на тренировку этих двоих, чтобы определить кто сильнее. Левое крыло перевешивал. Основательно. Но старательно делал вид, что это не так, видимо, чтобы не смущать, собственно, Правое крыло. А потом я вдруг неожиданно отметила одно слишком быстрое движение, которое тормознул Кейран, второе… начало третьего… И как-то совершенно ясно поняла — Его высочество тоже скрывает свои истинные возможности. Заради чего? Небец их ведает.

Эти двое вели тренировку, превышающую возможности даже крайне обученных воинов, но в тоже время едва ли использовали и половину собственных сил.

«Ничоси», — нервно подумала я.

Вообще в кланах наемников Чо-си был одиозной личностью.

Рожденный едва ли не на месяц позже срока, он рос внушительным, сильным, прожорливым и туповатым. Действительно туповатым, поэтому, когда начал проявлять небывалые возможности в овладении мечом, мастера забили на общую подготовку, решив, что «Сила есть, ума не надо». Сила у Чо-си имелась основательная, в битве на мечах равных ему не было и все ожидали, что на «Битвах имени» он отвоюет себе почетное имя Меч… но Чо-си таки был туповат и крайне прожорлив, и вместо того чтобы провести день перед боем в медитации и сосредоточении, как полагалось, он нажрался волчьих ягод, так как пропустил все уроки по выживанию, и о ядовитости последних был не в курсе. В результате в день боя Чоси был бледно-зеленым, дохлым и едва мог волочить свое оружие за собой, а потому не попал даже в тридцатку, так и оставшись лишь Чо-си и померев на следующий день то ли от досады, то ли от стыда и соответственно отравления, потому что после боев парень из деревни страдальчески уполз, а целитель наш следопытом не был и по следу его не нашел… а потом просто поздно было и нашли уже только тело.

Смерть Чо-си научила кланы многому: первое — утверждение «Сила есть ума не надо» ошибочно, а потому подготовка будущих наемников стала всеобъемлюще, многограннее, и в целом включала в себя теперь на двенадцать дисциплин больше; второе — голодный медитационный день перед боями исключили, ввели, собственно, возможность есть, и сократили время на медитацию; и третье — теперь каждому, кто ленился в овладении пением, искусством вышивания или, к примеру, высшей математикой, мастера говорили всего одно слово «Ничоси», и этого хватало даже самому нерадивому ученику, чтобы усерднее грызть гранит науки.

Так вот эти двое были точно не Чо-си — мозгов тут хватало обоим. То, что меч не основное их оружие, я поняла спустя еще минуту, полагаю, Кейран ко всему великолепно метает кинжалы, а вот Наргар отлично управляется с ножом… почему-то уверена что именно с ножом, охотничьим, зазубренным, великолепно распарывающим брюхо и позволяющим снять шкуру с убитого животного не повредив ее…

Странное ощущение.

— Леди Ярсамина, пялиться в стену не лучшее времяпрепровождение для леди! — прошипела моя дуэнья.

Я перестала пялиться «на стену» и пошла вперед, размышляя над увиденным.

Увиденное сильно напрягало, во-первых, возможностями Кейрана, во-вторых, тем, что я уже метров на пятьдесят от той «стены» отошла, а сердце все еще бьется пойманной в сети птицей… или рыбешкой, или зверюшкой, не важно, суть в одном — сердце билось и хотело на свободу, я так понимаю, чтобы пойти и пасть к ногам кобелины номер один всего Гнезда Разврата. И это было прискорбно, действительно прискорбно. В конце концов я — Яри из клана Моруто, между прочим это престижно и в целом обладание подобным именем говорит о многом, и со мной не стыдно было бы связать жизнь даже мастеру, а я… я влюбилась в не то чтобы даже просто бабника, а какого-то совершеннейшего бесстыдника с тремя супругами разом! Печально. Но еще печальнее то, что я моему Богу Войны не сдалась и даром, потому что каждая из его супружниц краше меня раз в десять и вот это вот уже не просто печально, это небец полный. И мне бы стоило, наверное, просто забыть о нем и работать, задание у меня не из легких, а если серьезно то вообще в категории «миссия невыполнима», а я… я… Я не я буду, если он в меня не влюбится. Просто вот я не я, да.

— А послушайте, сестра Мерея, — задумчиво произнесла я, обращаясь к компаньонке, — а не знаете ли вы способа, заставить мужчину думать о тебе?

Монахиня презрительно глянула на меня, хмыкнула и посоветовала:

— Денег у него займите.

Совет был явно не лишен смысла, и я остановилась. Постояла, разглядывая первый этаж жилой башни главного Петуха Всеясвета, постаралась отогнать навязчивую мысль о том, где тут живет «Хвост», и поинтересовалась у ближайшего стоящего на страже, собственно, стража:

— Простите, милейший, не подскажете ли вы, где в Обители Света леди может раздобыть бумагу и писчее перо?

Воин Света отлип от стены, которую подпирал, видимо, чтобы не упала, пока «Ноги ГлавПетуха» где-то явно шляются, указал вправо и сообщил с благоговейным придыханием:

— Канцеляриат там, леди Ярсамина.

Однако меня тут уже все знают…

— Премного благодарна, — учтиво склонив голову, ответствовала я.

И под недовольным взглядом сестры Мереи ушагала в нужном мне направлении.

В канцеляриате ГлавПаладина занимались канцелярскими делами, скрипели натужно перья, письма паковались в конверты, вещались истины ордена и в целом все трудились ровно до моего появления.

С моим появление жизнь замерла, дыхание затаилось и все адепты Света стриженные под казанок, застыли, развернувшись ко мне и благоговейно взирая.

Я вплыла в канцелярию с поистине королевской грацией. В моем учебном плане было хождение по натянутому канату, ведущему от верхушки к верхушки дерева и так через половину леса, по сравнению с этим королевская грация вообще была делом плевым, так что я безмятежно проплыла через всю канцелярию, раздавая вежливые и благочестивые улыбки окружающим, приблизилась к умудренному проплешиной видимо секретарю сообщества писарей, и со всей вежливостью, на которую только была способна, сообщила:

— Добрый день, светлый брат.

Светлый брат как-то заметно окосел от обращения… нет, у них тут точно что-то не то с терминологией и ее адекватным восприятием.

Но, не обращая внимания на подобные мелочи, я учтиво продолжила:

— Не соблаговолите ли вы, помочь мне с возникшим затруднением.

Дело в том, что мне требуется написать претензию с требованием о возмещении материального убытка. Нет ли у вас образца, а также писчих принадлежностей?

На меня молча взирали несколько долгих секунд, пока помощник секретаря, более молодой, сообразительный и менее плешивый, торопливо не поднявшись из-за соседнего стола, не подал мне с поклоном требуемые бумагу, перо и чернильницу. Спохватившийся светлый брат, на столе у которого имелась табличка с именем «Брат Горпунзион», достал из многочисленных ящиков своего стола образец, выполненный на желтой плотной бумаге и с поклоном передал мне.

Чувствую себя просто-таки почти королевой. Окрыленной.

Основательно окрыленной правым крылом ГлавПетуха, но не будем развивать данную тему.

— Премного благодарна, — принимая все это, поблагодарила я. — Не будете ли вы так любезны указать мне место, где я могла бы примоститься на время написания данной претензии?

Брат Горпунзион мгновенно отошел от стула, щедро выделяя мне свой собственный стол. Я была польщена, правда.

Поблагодарив брата улыбкой, прошла, царственно опустилась на стул, мне его галантно пододвинули к столу. Затем для меня же подобострастно открыли чернильницу, я взяла перо, взмахнула рукой и…

И что?