Признание в любви

Пролог

Она помедлила, прежде чем коснуться ручкой бумаги; ее бледная рука дрожала, зависнув над бланком.

Судя по всему, этот способ сильно устарел – в наши дни даже люди ее возраста разбирались в компьютерах достаточно хорошо, чтобы отправить объявление в газету через Интернет. Но, вместо того чтобы блуждать в сети, она очутилась в редакции журнала, поддавшись импульсу, который ощутила в Ковент-Гарден во время ленча с друзьями. Знакомые люди на знакомой территории, в издательском сердце Лондона. До ее собственного рабочего места было рукой подать, как и до ресторанов – «Рулс», «Кристоферс», «Джой Аллен», где она провела так много счастливых часов, заключая сделки или потягивая вино с друзьями. Это была ее жизнь. И жизнь эта была довольно неплохой.

Ну а сейчас в своем ли она уме, решившись на такое? И разве не пора окончательно отпустить прошлое, вместо того чтобы нестись сломя голову к мечте о жизни, которой у нее никогда не было?

Она подняла глаза и взглянула на женщину за конторкой в надежде на ободряющий жест или хотя бы какой-нибудь знак того, что она поступает правильно. Но та разговаривала по телефону, поэтому единственным стимулом для нее стал надоедливый голос в голове. Тот самый голос, который уже несколько недель твердил ей, что если она вообще собирается это сделать, если и вправду хочет попасть туда, то действовать нужно незамедлительно, пока она еще в силах.

Сегодня она ощущала вес каждого из своих семидесяти двух лет. Недавно она заметила, что общество пытается обмануть миллионы таких же людей, как она, убедить их в том, что есть нечто хорошее, нечто радостное в преклонных годах. Она видела подобные объявления по всему Лондону, в каждом журнале – улыбающиеся седые женщины с прекрасными чертами лица рекламировали дешевую страховку для путешественников, которым за семьдесят. В глянцевых брошюрах любого агентства недвижимости можно было найти чудесные квартиры по подозрительно низкой цене – роскошные убежища, доступные лишь тем, кому за пятьдесят пять. Престарелые покупатели, по всей видимости, обладали немалым экономическим потенциалом, а термин «седовласые серферы», обозначающий тех ее ровесников, которые разбирались в Интернете куда лучше нее, подразумевал хорошую физическую форму, которую она утратила еще в девяностые.

Она не видела ничего хорошего в том, чтобы быть старой. Ее друзья начали умирать. Таких случаев было не много, пока нет, но это уже происходило, и каждая печальная новость служила ей напоминанием о собственной смерти.

В последнее время она очень много думала. Думала о нем. И не понимала, как можно обладать таким количеством воспоминаний о том, чего даже не было на самом деле. Ей осталось лишь грезить наяву, мечтать о жизни, которую они могли бы провести вместе, если бы не та единственная ночь, которая полностью изменила ее судьбу. Но в последнее время это настолько поглотило все ее мысли, что она просто вынуждена была отправиться в Нью-Йорк, в этот огромный город на востоке Соединенных Штатов, в котором она так никогда и не побывала. В город, который олицетворял собой ее непрожитую жизнь.

Собравшись с силами, она начала писать. Теперь не время для сожалений и сомнений. В старости следует делать то, что тебе всегда хотелось совершить, закончить незавершенное, пока еще есть время.

Нет, она была совершенно права, решив прийти сюда. Совершенно права, отважившись сделать это. Она протянула бланк женщине, принимавшей рекламные объявления, заплатила ей деньги и, уточнив дату выхода, взяла сумочку и покинула офис. Затем посмотрела на часы. Еще не было и половины пятого. Ей нужно многое закончить, сделать столько телефонных звонков, а у нее осталось лишь несколько часов, чтобы успеть все это.

Глава 1

– У меня предчувствие: сегодня он сделает тебе предложение.

Эми Кэррелл взглянула на своего друга Нэйтана Джонса, стоявшего в другом конце кухни.

– И почему ты в этом так уверен? – спросила она, подхватывая три тарелки и ловко устраивая их на одной руке. – Вот если бы он махнул со мной в Париж, тогда бы и у меня возникли подозрения. Но мы идем всего лишь на корпоративную вечеринку, которую вряд ли можно назвать романтичной.

Нэйтан закатил глаза.

– Ты что, издеваешься надо мной? На носу Рождество, дорогая, а вечеринка состоится в лондонском Тауэре. Ночью! Это можно назвать квинтэссенцией романтики!

– Нэйтан, в лондонском Тауэре раньше обезглавливали людей…

– Ага. Анну Болейн, например. И ее палачу пришлось сделать несколько попыток, потому что у нее была очень тонкая шея.

– О чем я и говорю. Никакой романтики.

Эми улыбнулась, толкая бедром створку двойной кухонной двери, и выскользнула в шумный зал «Бара и гриля у Форджа», одной из самых фешенебельных закусочных на Аппер-стрит в Айлингтоне, на севере Лондона. Девушка двигалась с грацией балерины, огибая столики, и ловко расставляла тарелки перед посетителями. Сегодня Эми не нужно было запоминать, кто выбрал тыквенный ризотто, а кто эскалоп, – все заказывали индейку. Это была шестая рождественская вечеринка, которую она обслуживала на этой неделе, и лучше они не становились.

– Эй, красотка!

Эми подпрыгнула, когда кто-то хлопнул ее по ягодицам.

– Принеси нам еще бутылку шипучего, ага? – заорал краснолицый мужлан, и его лицо расплылось в сальной ухмылке. – И как насчет твоего телефончика, а?

– Я направлю к вам сомелье, сэр, – ответила Эми, заставив себя улыбнуться.

– О-о-о, секси-американочка! – рассмеялся мужчина, услышав ее акцент. – Почему бы тебе не присоединиться к нам за бокалом шампанского? После смены, а? – добавил он, когда Эми помчалась обратно в кухню.

– Урод за вторым столиком, – сказала она Нэйтану.

Тот лишь кивнул и выглянул в круглое окошко на кухонной двери.

– Красная рожа, белая рубашка?

– Он самый. Настоящий слизняк.

– Не беспокойся. Подозреваю, что к тому моменту, когда он выйдет отсюда, его рубашка будет ярко-красной. Я предвижу несчастный случай с участием вина.

– Ореховые рулеты! – завопил кто-то.

Они обернулись в тот самый миг, когда в кухню влетела взъерошенная женщина. У Шерил, владелицы «У Форджа», было золотое сердце, но ругалась она как сапожник, и лучше было не препираться с ней, когда она опасно скалилась, как сейчас.

– Три задницы за шестым столиком качают права, требуют немедленно подать им ореховые рулеты, иначе они уйдут.

– Ой-ой, сейчас сделаю, – сказала Эми, направляясь к раздаточному окошку, но Нэйтан поднял руку и многозначительно постучал пальцем по запястью.

– Вегетарианцами займусь я, а тебе лучше выметаться отсюда.

– Куда это ты собралась? – спросила Шерил, нахмурившись.

– У Дэниела вечеринка, ты что, забыла?

– Боже мой, Эми! Ты ведь только что пришла.

Из-за того что кастинг затянулся, девушка на полчаса опоздала на смену, и Шерил весь день не позволяла ей об этом забыть.

– Завтра я приду пораньше.

– И не только. Мне нужно, чтобы завтра кто-то отработал две смены. Подумай о чаевых и скажи мне, что ты согласна.

– Я согласна, – ответила Эми, помня о том, что ей нужны деньги.

– Значит, можешь идти. Кыш, кыш, – сказала Шерил, махая на Эми двумя руками. – Хочешь переодеться в квартире наверху?

Эми благодарно улыбнулась, когда начальница сунула руку в карман джинсов, вытащила оттуда связку звенящих ключей и бросила их ей.

– И пусть только попробует после этого не сделать тебе предложения! – крикнула Шерил ей в спину.

Эми схватила сумку и исчезла на лестнице.

Оказавшись в квартире над баром, девушка взглянула на себя в зеркало и вздохнула. Ее светлые волосы растрепались, щеки покраснели от кухонного жара и… О боже! Эми понюхала свою блузку – от нее воняло жаренным на гусином жире картофелем. Девушка с тоской взглянула на крошечную душевую кабинку, но времени на то, чтобы принять душ, у нее не осталось. У нее вообще не осталось времени.

Расстегнув молнию, Эми вытряхнула на кровать содержимое сумки: два скомканных платья, в которых запутались туфли на каблуках, расческу и косметичку. Первое платье было черным, длиной до колен, и попалось ей в комиссионном магазине, а второе, цвета ржавчины, щедро расшитое пайетками, было куплено на летней распродаже как раз для подобных случаев. Платье было не очень качественным – немало пайеток перекатывалось на дне сумки, словно горсть рассыпанной мелочи, – но это был, без сомнения, потрясающий наряд. Обдумывая варианты, Эми пыталась решить, какой образ собирается сегодня транслировать. Сексуальной женщины, перед которой не устоять? Или утонченной светской львицы, идеально подходящей на роль жены?

Там на кухне она смеялась над предположениями Нэйтана, а два дня назад была совершенно убеждена, что Дэниел Лайонс, ее бойфренд, отношения с которым у нее длились уже чуть больше года, скорее полетит на Луну, чем опустится перед ней на одно колено. Но это было до того, как Эми заглянула в его ящик для носков и среди тугих комочков ткани нашла синюю подарочную коробочку, спрятанную подальше от взглядов, – подарочную коробочку от Тиффани. Искушение было слишком велико, чтобы ему не поддаться, но, прежде чем Эми удалось оценить размер и форму содержимого, Дэн вернулся в спальню и ей пришлось поспешно захлопнуть ящик.

С тех пор она не оставалась в его спальне одна, но ее голова кружилась от радости, и Эми пыталась найти скрытые намеки в каждом его слове, в каждом жесте. «Оденься понарядней», – сказал он, приглашая ее на сегодняшнюю вечеринку. И Эми была уверена, что он немного нервничает, а это было абсолютно не свойственно такому собранному и уверенному в себе человеку, как Дэниел.

У девушки осталось двадцать минут, чтобы добраться до Тауэра. Она приложила к себе сначала одно платье, затем другое. «Что надеть на вечеринку, которая может навсегда изменить твою жизнь?» – думала Эми, разглядывая свое отражение в зеркале. На секунду она даже позволила себе представить, как Дэниел в молочном свете Луны надевает ей на палец кольцо с искрящимся бриллиантом. Они сфотографируются вместе на ее телефон, и она тут же выложит фотографию в Фейсбуке, чтобы все ее друзья это увидели. А чуть позже, когда-нибудь в необозримом будущем, она покажет это фото их детям, с грустной улыбкой вспоминая молодые годы. Это будет самая важная фотография – образ, который ты запоминаешь и о котором говоришь еще много лет, та самая фотография, на которой нужно выглядеть на все сто.

– К черту! – прошептала Эми, быстро натягивая платье с пайетками и приближаясь к зеркалу, чтобы уложить волосы.

Платье было очень коротким, плотно облегало ее тело, и было неизвестно, продержатся ли пайетки до полуночи, но лучше выглядеть сексуально, чем напоминать чью-то мамочку, решила Эми, бросая униформу на кровать.

Девушка сунула ноги в туфли на каблуках и выбежала из паба. Она успела услышать восхищенный свист Нэйтана, прежде чем оказалась на улице. Рядом с ней почти мгновенно остановился черный кеб.

– Лондонский Тауэр, – выдохнула Эми водителю, захлопывая за собой дверцу. – Только не по Сити-роуд, там в это время всегда безумная толчея.

Эми понятия не имела о том, что в это время происходит на Сити-роуд, и даже не знала, нужно ли таксисту ехать по этой улице. Она просто всегда старалась сказать нечто такое, что даст понять: она знает Лондон как свои пять пальцев. Иначе таксист, услышав ее американский акцент, немедленно решит: «Туристка!» – и добавит к счету лишний ноль – ноль, которого Эми определенно не могла себе позволить. Она откинулась на спинку сиденья и стала наблюдать за тем, как сменяют друг друга красные цифры на счетчике. Девушка с трудом сдерживала желание расстегнуть сумочку и проверить подкладку в поисках завалившихся туда двадцати пенсов – эта поездка была ей не по карману.

На короткий миг Эми позволила себе подумать о том, что могло означать предсказание Нэйтана о том, как превращение в миссис Эми Лайонс навсегда и совершенно во всем изменит ее жизнь. Ей больше не придется работать по две смены в баре «У Форджа», чтобы наскрести на аренду крошечной квартиры-студии на Финсбури-парк. Впредь не будет прослушиваний и молитв о том, чтобы кто-то наконец дал ей работу хотя бы в подтанцовке. Ей не нужно будет плестись на кастинги изо дня в день, надеясь, что она не выглядит полной идиоткой. Она больше не станет рыться в чужих ящиках с носками в поисках подтверждения того, что кто-то действительно ее любит.

– Ого, а Тауэр светится, как рождественская елка! – сказал таксист, опуская стекло со своей стороны, когда они подъехали к Лоуэр Темз-стрит.

Впереди виднелись вереница блестящих автомобилей и темный поток людей, заполнивших улицу.

– Сегодня особенная ночь, красавица?

– Надеюсь, – улыбнулась Эми, подаваясь вперед и протягивая ему единственную двадцатифунтовую купюру из своей сумочки.

Девушка вышла из кеба и зашагала по мостовой к главному входу. «Ого!» – подумала Эми, останавливаясь и глядя на старинное здание, благодаря искусной подсветке сияющее на фоне непроглядно черного неба.

Ее семья и друзья очень удивились, когда Эми заявила, что переезжает из Нью-Йорка в Лондон, чтобы работать с «Блинк», танцевально-театральным коллективом, который два года назад сменил Бродвей на Уэст-Энд.

Никто из ее близких никогда не покидал Соединенных Штатов – даже на время отпуска. Они рассуждали так: кому нужны Альпы, если у них в стране есть потрясающие заснеженные горы? К чему долина Луары, если можно посетить Напу по цене внутреннего перелета? Отец Эми, в частности, придерживался мнения, что если в пределах нью-йоркских пяти боро[1] чего-то не случилось, то значит, этого вообще не было. Но Эми всегда восхищалась Англией, особенно Лондоном – его историей, культурой, величием, тем, что короли и королевы, генералы и леди в широких юбках ходили по этим самым улицам, – так что, как бы она ни нервничала, оставляя в прошлом свою жизнь в Нью-Йорке, теперь она была уже не уверена в том, что когда-нибудь захочет вернуться домой.

Эми протянула свой пригласительный билет и заторопилась внутрь – ветер жалил ее сквозь пальто, и ей не хотелось, чтобы с ее платья сдуло оставшиеся пайетки.

– МИД, мисс? – спросил ее мужчина в темной униформе.

– Что, простите?

– МИД? Вы прибыли на ужин иностранного отдела?

– О да, да, – пробормотала Эми, внезапно почувствовав себя очень неловко.

Разве она не выглядит так, что сразу понятно: она идет на вечеринку иностранного отдела? С этой мыслью девушка попыталась натянуть подол платья чуть пониже. А затем опять взглянула на обратившегося к ней служащего и поняла, что он просто хотел ей помочь, хотел убедиться в том, что она не заблудилась. Он указал направо.

Вечеринка проходила в павильоне, установленном на месте старого рва. Пространство было просто огромным, а на заднем плане возвышались серо-белые стены Тауэра, подсвеченные пурпурным неоном. В павильоне уже были сотни людей, и Эми начала оглядываться, чувствуя себя потерянной и уязвимой.

Отправив Дэниелу SMS, девушка подошла к большим плакатам, на которых был изображен план расстановки столиков.

– Ну ты даешь! – раздался голос рядом с ней, и чья-то рука заскользила, обнимая ее за талию.

Обернувшись, Эми увидела Дэниела. Он был в красивом однобортном костюме, в котором выглядел как кинозвезда в окружении серой толпы.

– Тебе нравится? – спросила она, внезапно ощущая прилив счастья и желание веселиться.

Повзрослев, Эми никогда не была довольна собственной внешностью. Ее волосы вились, особенно во влажном климате Англии, а слегка неправильный прикус в хорошие дни делал ее похожей на Лив Тайлер, но бóльшую часть времени вызывал паранойю – Эми казалось, что она выглядит очень глупо.

Однако, стоя рядом с Дэниелом Лайонсом, невозможно было не чувствовать себя частью изысканного общества.

Он наклонился к ее уху.

– Я хочу взвалить тебя на плечо и утащить домой, в постель, вот только такое внезапное исчезновение может огорчить моих родителей.

– Родителей? – пролепетала Эми, слегка отстраняясь.

Дэниел ответил ей прямым взглядом ярко-голубых глаз.

– Я только сегодня узнал, что они собираются на ужин. И так вышло, что у нас с ними будет общий столик. Но не волнуйся, я смогу поменять пару карточек с именами, если мы вовремя туда доберемся.

– Может, стоит найти для нас места в противоположном конце павильона?

Между бровей Дэниела залегла легкая морщинка.

– Да ладно тебе, они не такие уж плохие.

Настал черед Эми нахмуриться. Она вспомнила крайне неприятный вечер – игру в поло в середине лета, во время которой она впервые встретилась с Вивианн и Стивеном Лайонсами. Эми до сих пор не могла решить, что огорчило ее тогда больше всего – то, что Дэниел представил ее как свою «подругу», или тот факт, что мистер и миссис Лайонс сочли ее достойной лишь нескольких слов, которыми они обменялись с ней за все время.

– Как дела? – спросил Дэниел.

– Хорошо. Я была на кастинге.

– Точно, милая, а я и забыл. И как все прошло?

– Думаю, неплохо. Хореограф Эдуардо Дрюммонд – новое имя в современной хореографии, и мне кажется, что его ждет успех. А еще мне показалось, что я ему понравилась…

– Что ж, тогда нам сегодня определенно есть что отпраздновать, верно? – Дэниел улыбнулся и помахал рукой другу, которого заметил в другом конце помещения.

Сердце Эми пропустило удар.

– Отпраздновать? Но я еще не получила эту работу…

Тут к ним подошла группа из тридцати человек, которых Дэниел, похоже, отлично знал, судя по похлопываниям по спине. Такое часто случалось, когда Эми выходила с ним в свет. Складывалось впечатление, что Дэниел знал абсолютно всех. У него были друзья по школе, по Кембриджу, коллеги по работе, члены его футбольной команды, подруги… Последние нравились Эми меньше всего. Дэниел представлял их ей, а затем они болтали об общих знакомых, обсуждали совместные дела и то, чем собираются заниматься на выходных, в основном охоту, катание на лыжах и посещение вечеринок. И все же, хотя Эми и Дэниел обитали в двух совершенно разных мирах, у них всегда находилась тема для разговора, когда они оставались наедине. А вот оказываясь в ситуациях вроде нынешней, Эми чувствовала себя не в своей тарелке: она казалась себе недостаточно остроумной и находчивой для того, чтобы принимать участие в общей беседе. В конце концов, лучше промолчать, чем брякнуть какую-то глупость.

Эми приняла бокал из рук официанта и с наслаждением потягивала шампанское, направляясь вместе со всеми в бальный зал, где должен был состояться банкет.

Они протиснулись между сиявшими полированным серебром приборов круглыми столиками, которые были накрыты крахмальными скатертями и украшены шикарными букетами. За столиком номер пятнадцать, стоя у своих мест, их ждали родители Дэниела.

– Дэниел. Эми. – Они натянуто улыбнулись, когда их сын приблизился.

Вивианн Лайонс поприветствовала Эми, поцеловав воздух возле ее уха. Девушка уловила аромат дорогой помады и духов и понадеялась, что это благоухание заглушит исходящий от нее самой запах жареного картофеля.

– Как дела? Эми, ты сядешь между Стивеном и Найджелом Карпентером.

Через несколько секунд Эми оказалась между отцом Дэниела и необъятным мужчиной в военной форме и при всех регалиях. Когда Эми села, подол ее платья натянулся так, что с трудом прикрывал бедра. Найджел Карпентер, «старый друг семьи», посмотрел вниз, и Эми торопливо набросила салфетку на колени.

– Добрый вечер, Эми, – официальным тоном поздоровался Стивен, коснувшись ее плеча. – Надеюсь, у тебя все хорошо?

– Очень хорошо, спасибо, – откликнулась Эми, отчаянно жалея, что не осталась в баре «У Форджа».

Остальные люди, сидевшие за их столиком, – три супружеские пары за шестьдесят и жена Найджела Дафна – похоже, давно были знакомы друг с другом.

– И чем же вы занимаетесь, Эми? – спросила Дафна.

Это была леди с острыми, хищными черта…