Проклятие для мага или сердце на троих

Глава 1 Чудной иностранец.

Ян помог Дее слезть с лошади, но даже когда она крепко стояла на земле, не убрал свои руки с ее талии. Она подняла на него глаза. Было во взгляде Яна что-то воспаленное, надломившееся. Он медленно, давая ей время остановить его, наклонился и осторожно поцеловал.

Она ответила. Не просто отозвалась, а притянула его ближе к себе и окунула тонкие пальцы в его спутанные волосы, поразив саму себя этим внезапным порывом и накалом. Но когда он хотел подхватить ее на руки и опустить на ближайший стог сена, Дея отстранилась. Она зажала ладонью разгоряченный рот.

– Нет, нет, я не должна... Это не правильно... Жестоко... – забормотала девушка, пятясь назад, пока не уперлась в стог.

– Жестоко?! Потому что твой порыв продиктован вовсе не любовью, а обидой? – зло огрызнулся Ян, чувствуя, как его душит растущее бешенство. – Да, Дея, ты очень жестока, и я почти ненавижу тебя за это, – прозвенел он металлическим голосом, а потом внезапно грубо притянул ее, сгреб в охапку и повалил на стог.

Дея замерла, когда он отбросил плащ и его губы принялись исследовать географию ее тела – руки, плечи, шею. Она вздрогнула, только когда он добрался до лица, но то был не страх, и Ян распознал в этом трепете сигнал к действию. Он высвободил ее волосы, наслаждался их ароматом, смешанным с запахом свежего сена, ее губами - жадными и мягкими, словно вишни, а затем и ее ласками, когда она обвела вокруг него свои змеевидные руки, требовательно теребя волосы.

Ей хотелось большего, это выдавала дрожь ее тела. Дея обволакивала его своим сбивающимся дыханием, не скрывая пульсирующего в ней желания. Она чувствовала, что ему это нравилось, как и тот предел, до которого он и сам уже дошел. В его висках пульсировало, тело напряглось, а сердце пропустило несколько ударов, когда он, наконец, добрался до шнуровки на лифе...

Она так порывисто села в постели, что ударилась макушкой о скошенный потолок и заозиралсь. Все девочки в крошечной спаленке для будущих выпускниц крепко спали. Дея выдохнула: она боялась, что, как уже бывало, разбудила свою соседку по комнате недвусмысленным стоном, но, похоже, сегодня все обошлось.

«Вот жешь засада! – подумала она про себя, вытирая со лба пот. – Опять этот идиотский сон. Я скоро в глаза Яну смотреть не смогу. И с чего вдруг такая дичь в голову лезет?»

Впрочем, причину подобных сновидений искать было не долго: большая часть семнадцатилетних девчонок, которые готовились покинуть стены съезженского интерната, имела странный, по мнению Деи, ритуал. Перед сном они кутались в штопанные шерстяные одеяльца и с воодушевлением рассказывали свои интимные истории. Кто с выпендрёжником Максом на чердаке зависал, кто с тихим и загадочным Серегой бегал по парадникам.

Не то что бы Дея была ханжой, просто подобная откровенность казалось ей лишней. И конечно раздражал тот факт, что из-за этих вот пикантных историй на сон грядущий, ей потом приходилось краснеть, глядя в глаза лучшего друга. Она знала, что Ян любит ее, любит всем сердцем, но исключительно братской, возвышенной любовь. Они дружили с малых ногтей, с тех пор как Дея сказала своё первое слово - «Ян». И вот теперь такой конфуз. Опять же, откуда эта лошадь и сено? Она и ездить-то верхом не умеет. Всю жизнь в городе прожила. Одним словом, чертовщина!

Переведя дух, и заставив воображение уняться, Дея встала и направилась в душ. Нужно было развеяться, переключиться на более возвышенные материи, к тому же у неё был проверенный способ сделать это. Всем своим юным сердцем Дея тянулась к миру прекрасного и, по иронии судьбы, не доступного ее карману, а именно к искусству. Она частенько бывала на Невском, разглядывала выставленные на продажу картины. Торговцы, безошибочно распознавая в девушке просто глазелку, нещадно гоняли ее. Но, влекомая загадочным, потусторонним миром, что скрывался за обманчивой плотностью холста, Дея приходила снова.

Подобные нечастые променады, наполненные терпкими запахами масла и даммарного лака, удивительным образом расцвечивали ее унылые будни. Наблюдая за работой уличных художников, она словно окуналась в сказку, где возможным казалось абсолютно все. На хрустящей крафтовой бумаге оживали удивительные образы. Люди, позировавшие мастеру, зачастую были скучны и невзрачны. Но то, что выходило из-под руки рисовальщика, несло в себе особенную для Деи красоту.

Девушка пообещала себе, что сегодняшний весенний день будет именно таким днем – наполненным звуками суетливого Невского и волшебными, оживающими на бумаге персонажами. Б.Г. – она же Богдана Григорьевна, старшая надзирательница их интерната, иногда отпускала Дею на такие променады, доверяла девочке больше, чем прочим, наверное, от того, что та ни разу не была замечена в обыкновенных проступках, за какие частенько наказывали других воспитанниц. Конечно, за стены интерната Дея выходила опять же, благодаря Яну. Ему было 19 и он уже как год вел самостоятельную жизнь. Дея заверила Б.Г. в том, что она будет проводить время под присмотром друга и будто бы он уже ждёт ее на соседней улице, и та смилостивилась, отпустила молодку погулять.

Старательно изображая, что дожидается автобуса, Дея следила за тем, как художник рисует курносую конопатую девчонку. Она находилась чуть вдалеке от этой мистерии и представляла, как, должно быть, скрипит и крошится уголь под умелой рукой рисовальщика, когда вдруг ее настойчиво похлопали по плечу. Обернувшись, она встретилась лицом к лицу с улыбающимся во весь рот мужчиной диковатой наружности. Одет он был так, будто сбежал с театральных подмостков - в старомодную тройку и помятый котелок, но при этом чудак был бос.

Глава 2 Странное место.

Пролетев резвой стрелой вдоль полос ослепительного белого света, которые сменило коловращение красок, друзья приземлились на что-то твердое и влажное.

Первой в себя пришла Дея. Она приподнялась на локтях и развернулась к единственному источнику света. Уставившись на парящую в небе луну, девушка оцепенела. Ей показалось, будто земной спутник, загудев, как труба, лопается и заливает все вокруг каким-то невероятным холодным светом. Не успела Дея опомниться, как звезды, вторя светилу, задребезжали, готовясь осыпаться в одночасье.

В голове девушки закружились обрывистые, несвязные и совершенно невозможные мысли. Она осмотрелась по сторонам в поисках друга. Ян ползал на четвереньках, пытаясь подняться на ноги. Но не успела Дея приблизиться к нему, как окружавшее их свечение вспыхнуло, и в этом кольце света отчетливо вырисовывались силуэты людей в длинных развивающихся плащах.

Что-то пугающе, неестественное было в этих фигурах. «Их одежды колышатся, но ветра-то нет», – мелькнуло в голове у Деи, и ее охватил древний, суеверный ужас.

Плащи двинулись на них, смыкая кольцо все уже и уже. Чем ближе они подходили, тем отчетливее девушка различала посреди бушевавшего свиста и рева отдельные фразы на непонятном языке, которые повторялись снова и снова.

Кольцо окончательно сомкнулось, и Дея увидела, что не люди из плоти и крови, а бестелесные тени протягивают к ним свои бесконечные, иссохшие руки.

Она спрятала лицо в ладонях, как будто это могло отгородить ее от надвигающегося ужаса. Но тут одна из теней стала таять, разрывая круг. Поочередно огни начали гаснуть, и пронзительно вопя, оставшиеся призраки разлетелись, с грохотом разбиваясь о видневшиеся вдалеке каменные стены.

Только теперь Дея осознала, что очутилась в лесу, окруженном отвесными скалами.

Охваченные паникой друзья побежали, не разбирая дороги, которой в действительности здесь и не было. Продираясь через бурелом, изодрав платье и потеряв одну туфлю, Дея пыталась не отставать от Яна. Но одолев препятствия и добравшись до края леса, друзья поняли, что оказались в ловушке. Скалы плотно смыкались, образовывая своего рода крепость. Их верхушки устремлялись ввысь, теряясь в облаках. Поблизости ни выхода, ни хотя бы какого-нибудь лаза видно не было.

Дея устало опустилась на ближайший камень. В голове у нее была полная сумятица. Казалось, будто в нее набилась стая птиц и, судорожно полоща крыльями, что-то выкрикивала. Ушибленное колено ныло, горели изодранные в кровь ладони. В отчаянии она швырнула вторую туфлю в скалу. Удар не был сильным, но над горами прокатилось чудовищное эхо. Ян, исследовавший в этот момент каменную стену, вздрогнул.

– Дея, не отчаивайся, – говорил он, пытаясь утешить себя самого. – Мы что-нибудь придумаем! Обязательно придумаем!

Но, несмотря на подбадривания друга, Деей уже завладевало чувство безысходности. Она вскинула на Яна унылый взгляд и осторожно спросила:

– Как ты думаешь, мы с тобой видим одно и то же?

– А ты считаешь, могут быть варианты?

Дея дернула плечами и уронила голову. Она больше не владела ни ситуацией, ни собой.

– Если ты скажешь мне, что не видела никаких теней, что эта громадная стена – камин, который мы рассматривали совсем недавно, а твои руки не изодраны в кровь, я буду весьма этому рад. Кстати, твое платье мне очень нравилось, и я также буду рад, если оно останется невредимым.

– Боюсь, мне нечем тебя порадовать, – с горечью ответила Дея – судя по всему, мы видим одну и ту же иллюзию.

– Не хочу тебя расстраивать, но то, что я вижу, не кажется мне иллюзией. Слишком уж здесь холодно.

Дея поёжилась, словно соглашаясь с Яном, а потом поднялась на ноги, чувствуя потребность в каких-нибудь действиях, каких угодно, главное, отвлекающих от роковой действительности. Она принялась ощупывать ладонями каждый сантиметр стены, в надежде отыскать хотя бы крохотную расщелину. Так она ходила вдоль скалы, пока не услышала странный скрежет. Дея обернулась на звук и увидела, как сквозь камень стал просачиваться свет. Ян тоже застыл неподалеку от нее, уставившись на светящуюся трещину.

Они не понимали, что происходит, пока образовавшаяся в скале щель не стала расширяться. Свет пробивался через маленький пролом, который стремительно разрастался, превращаясь в лаз.

– Дея, чего ты встала?! – воскликнул изумленный Ян. – Идем скорей!

– А ты уверен, что это электрическое освещение из музейных комнат? – насторожилась девушка.

– Нет, не уверен, – покачал головой Ян. – Но свет с той стороны прельщает меня больше, чем здешний мрак и холод.

2- 2

Когда-то, в кажущейся теперь невообразимо далекой другой жизни, Дея любила размышлять о том, что скрывается за нарисованными картинами. Она представляла, как они с Яном оказываются по ту сторону холста – в далеких мирах, отображавшихся на полотнах лишь эхом дивных мест.

Она витала в своих грезах часами, даже не предполагая, что однажды они станут явью. Задумывалась ли Дея о том, как это будет в действительности? Конечно нет, ведь она была убеждала, что это лишь фантазии, которым не суждено сбыться. И уж конечно в них не было места мрачным призракам, холодным скалам и всему тому, что за ними еще может ждать.

В последние годы в их с Яном жизни вообще не оставалось места детским выдумкам. Они выросли, и теперь их прежние мечты каждый день разбивались вдребезги, сталкиваясь с суровой и скучной действительностью.

Дея бросила короткий взгляд на лес за их спинами и сделала шаг вперед, отважившись сыграть с этим местом в его странную игру. Она решила, что хотя бы попытается воспринимать все так, будто это в порядке вещей. В конце концов, в мире всегда будут существовать явления, о которых она ничего не подозревает, но это же не значит, что их нужно отрицать. Почему бы не позволить себе поверить в чудо? Ведь не может же это место быть на все сто мрачным? Во всем есть и черное, и белое, а это значит, что в картине, по которой они теперь блуждают, непременно должен быть светлый уголок.

Перебравшись на другую сторону, они с Яном на мгновенье зажмурились. Свечение, что заставило их выбраться из темного леса, ослепляло, и прийти в себя после всех потрясений друзьям не удалось. Не успели они разомкнуть веки, как на них свалилась очередная напасть. Негромкий, но уловимый шорох донесся со стороны кустарника. Звук надвигался прямо на них. Яркий же луч света, привлекший Яна, тоже прятался в листве. В остальном, тьма была такая же, как и по ту сторону скал – непроглядная. Лишь слабый свет по-прежнему пульсирующей луны ласкал шапки кустов, да тропку, на которой стояли Ян с Деей.

Оцепенев, друзья схватились за руки и буквально вросли в землю.

«Как хочется упасть в обморок», – подумала Дея, но сознание упорно не желало ее покидать.

Заросли разомкнулись, и перед ними возникло нечто. Существо, очертаниями походившее на человека, висело в воздухе, а его размеры были столь внушительны, что превосходили даже богатырское сложение Яна.

Дее сделалось дурно. Девушка не привыкла, чтобы над ней так вот бесцеремонно нависали. Пришлось напомнить себе о решении, которое она приняла прежде, чем выбраться на эту сторону.

– Вечер д-добрый, – выдавила она из себя приветствия, подумав, что любезность никогда еще не вредила, особенно в непонятной ситуации.

– Грлллррллл гррлллл, – пропело существо.

– Это ведь даже не латынь, да? – прошептал Ян.

Дея покачала головой. Непонятное существо скрылось в кустах и принялось ожесточенно ими шуршать.

– Ян, чего оно там делает, как думаешь? – испуганно спросила Дея.

– Не знаю. Может, ищет заначку, чтобы распить с нами по бокальчику пенного за знакомство, – пытался отшучиваться Ян, но Дея видела, как его пробивает дрожь.

– Какое там пенное?! Боюсь, до трапезы нам не дожить. Надо делать ноги, пока они у нас есть.

Но осуществить задуманное у них не вышло. Существо вернулось, и Дея отметила, что пенного оно с собой не прихватило. Оно внимательно и молча изучало друзей немигающим взглядом.

– Ян, ну надо же что-то делать, в конце концов, – зашептала Дея, сбиваясь на каждом слоге. – Давай так: это место имеет свой, как бы это сказать, колорит, что ли. Нам нужно искать что-нибудь, что выбивалось бы из общей картины. Это что-то может быть порталом.

– Порталом? Ты Гарри Поттера перечитала!

– А нас, по-твоему, сюда по wi-fi переслали?

– Ну ладно, идея с порталом мне кажется более правдоподобной, – согласился Ян. – Слушай, а Оно так и будет на нас пялиться?

– Пялллиться – пророкотало что-то прямо у Деи в голове.

Девушка была уверена, что это произнесло именно Оно.

– У вас ссстранный язык, ссссложный, – невозмутимо пропело существо.

– Ага, богат и могуч русский язык, сами с трудом осваиваем, – нашелся Ян.

– Вы кто такие? – прошелестело существо.

– Идиоты.

– Мы люди! – встрепенулась Дея.

– Люди? И откуда же вы пришли, люди?

– Из музея, – поспешил ответить Ян.

– А если вы объясните нам, куда именно мы пришли, мы будем очень признательны, – продолжила Дея, думая, что все-таки она вконец свихнулась, если решила вступить в разговор с персонажем картины.

– Вы хотите сказать, что не знаете, где находитесь? – удивилось существо. – Может, вы еще и не знаете, как попали сюда?

– Не знаем, – заверила его Дея.

– Понятия не имеем, – подтвердил Ян.

Существо молча повернулось к ним спиной и поплыло вглубь леса, поманив за собой.

2 - 3

– Постойте, вы не хотите нам ничего объяснить? – обеспокоенно спросил Ян, нагоняя странную тварь.

– Я всего лишь граничный Страж, я не вправе вам что-либо объяснять. Пожалуй, отведу вас к Вайесу, он решит, как с вами быть.

– Послушайте, не надо нас никуда вести! – взмолилась Дея. – Мы хотим домой, просто верните нас в музей и все.

– Это не в моей власти. Но вот доставить вас в Мрамгор мне вполне под силу.

– Мрамгор? – пропищала Дея, словно услышанное слово звучало как приговор.

– Именно. В мои обязанности входит доставлять всех неопознанных к начальнику стражи. Но на ваш счет я получил особые инструкции, так что отведу вас прямиком к Вайесу. Он и расскажет все, что сочтет нужным, – пророкотал Страж таким тоном, что друзьям сразу сделалось ясно – дальнейшие расспросы бесполезны.

Несмотря на то, что и Дею, и Яна терзал вопрос - когда именно Страж успел получить инструкции на их счет? - все трое двинулись в сторону некоего Мрамгора.

Ян шептал Дее в самое ухо:

– Ты думаешь, это хорошая идея идти неизвестно куда, да еще не пойми с кем?

Дея полностью разделяла настроение Яна, но также она осознавала и то, что оставаться в лесу одним совсем уж не умно.

– Послушай, всего несколько минут назад, нас, возможно, хотели убить или может еще что похуже сотворить. И те ребята не показались мне симпатичными. А этот Страж очень даже мил. И я не знаю, если честно, что меня пугает больше – остаться в лесу или попытаться хоть что-то прояснить у этого Вайеса. И потом, не забывай – это ты настоял перелезть на эту сторону.

Ян кивнул, соглашаясь с доводами подруги, и они смиренно побрели за Стражем, что освещал им путь своим фонарем.

Продвигаясь вперед по едва заметной тропе, Дея отметила, что лес не казался ей больше таким пугающим, это странное место даже стало напоминать ей дом. Стволы деревьев вполне могли принадлежать вязам или дубам, правда, определить это было затруднительно, потому как ветви их скрывались в облаках. А может эта небесная дымка и была вместо кроны? Сложно понять, когда эти самые облака сомкнулись сплошным покрывалом, пряча в сизом мареве тусклые отблески луны.

– У вас всегда такая облачность? – поинтересовалась Дея у стража.

– Да, ночью границы города должны быть под удвоенной защитой. Облака – это одно из укрытий наиболее уязвимых мест.

– Если облака – это защита, то как, простите, мы умудрились через нее пролететь? – в недоумении спросил Ян. – Я абсолютно уверен, что мы падали откуда-то сверху.

– Это и странно, – со вздохом прогудел страж, глядя на них, как показалось Дее, с тревогой. – Но мы уже пришли. Вайес вам многое объяснит, если сочтет нужным. Я же с вами прощаюсь, здесь мои владения заканчиваются.

Страж вывел ребят в чистое поле, края которого съедал густой туман. Простор был таким, что казалось, пузатые тучи, затягивающие небо, жмутся к земле.

Их проводник произнес что-то на своем странном наречии, и медленно из дыма и пара возникли чугунные врата, испещренные смутно знакомыми Дее символами. По обе стороны стояло двое мужчин исполинского роста. Судя по их облачению и устрашающему оружию, они тоже были Стражами. Охранитель леса что-то долго объяснял верзилам у ворот, а потом, поклонившись Яну и Дее, удалился.

Привратники с минуту изучали нежданных гостей. Затем, перекинувшись парой фраз все на том же непонятном языке, открыли ворота, пропуская ребят внутрь.

– Дея, это фантастика! – Ян тряс подругу за плечи, не в силах сдержать изумления.

А удивиться действительно было чему. Представшая их взору картина поражала и более искушенных путешественников. Что уж говорить о двух подростках, проведших всю жизнь в городе, отстроенном на болотах.

По сине-зеленому небесному покрывалу плыли пунцовые облака. В них тонули башни и шпили, венчавшие строение невероятных размеров. К тому же власть мрака здесь не имела той силы, что давлела над ними в темном лесу. То ли за воротами было другое временное пространство, то ли Дея не заметила, как ночь, отступая, позволила мягкому свету войти в мир. Он был еще слишком бледен, но уже соперничал со странно пожелтевшей и непривычно низкой луной.

Девушка вспомнила, как в начальных классах они с Яном получили задание на уроке рисования – изобразить дом своей мечты. Оба они, не сговариваясь, нарисовали тогда белокаменный, величественный замок, что возвышался над раскинувшимся у его подножья городом. Это были всего лишь детские фантазии, и Дея никак не могла прежде вообразить, что когда-нибудь увидит их воочию.

– Держу пари, что во всем мире нет замка прекраснее, – с восхищением констатировала она, забыв о гнетущем страхе.

– Вы совершенно правы, – обратился к ней обитатель этих мест.

Он возник так же неожиданно, как и лесной Страж, но в отличие от него, стоял на земле и даже походил на обычного человека. Невысокого роста, со вздернутым носом и огромными улыбчивыми глазами. Одет коротышка был в белую расшитую курточку с капюшоном и странные короткие штанишки, а на бедрах, бренча ключами, висел широкий пояс. В руках же коротышка держал какие-то объемные, волочащиеся по земле тряпки.

2 - 4

– Это лучшее деяние наших мастеров. Замок Мрамгор настолько древний, что никто уже и не помнит, сколько именно столетий назад его воздвигли.

Переглянувшись с Деей, Ян задал только один вопрос:

– Вы - наш новый проводник?

– О да, следуйте за мной, я отведу вас прямиком к Нему. Но сначала наденьте это, – он смущенно протянул им тряпки, которые оказались длиннополыми плащами.

– Зачем они нам? – удивился Ян, все же принимая подарок.

– Сами скоро увидите, – загадочно ответил проводник.

Спорить ребята не стали и облачились в шерстяные накидки.

– Капюшоны тоже лучше накиньте, – посоветовал коротышка.

Путь был неблизким, а проводник, ковыляя на своих кривеньких ножках, развивал довольно-таки скромную скорость. И эта его неторопливость давала друзьям возможность оглядеться.

От ворот тянулась широкая аллея, вдоль которой деревья (надо отметить, на первый взгляд вполне обычные) перемежались статуями воинов. В жиденьком, рассеивающемся тумане все казалось зыбким и нереальным. Проходя мимо каменных истуканов, Дея уловила плавное шевеление, сопровождающееся скрежетом. От неожиданности она вздрогнула, но решила не оборачиваться.

Аллея вела к круглой площади, центр которой украшала выложенная из цветного стекла мозаика, из-под которой просачивался свет. Мягкий, растворяющийся в тумане, он окрашивал площадь кобальтом и лазурью, и от этого радужного великолепия, словно лучи во все стороны, отходили проспекты и улочки.

Их проводник осмотрелся, секунду поколебался и вывел ребят на большой проспект, освещаемый многочисленными факелами. Тротуар был вымощен брусчаткой, и тяжелая поступь Яна раздавалась на пустом проспекте эхом, привлекая внимание немногочисленных прохожих, одетых так, будто они принимали участи в съемках исторического фильма. Прохожие реагировали странно - бросали короткий взгляд на Яна с Деей, а потом, подобрав длиннополые одежды, прятались в ближайшей подворотне или открытой парадной. Друзья переглянулись и поплотней закутались в плащи, пряча свои варварские наряды.

На привычный город Мрамгор походил мало: его строения поражали монолитностью и мрачной брутальностью. Самые старые отличались чрезмерной декоративностью: бронзовые статуи, украшающие некоторые из домов, сочетались с диким камнем фасадов, а двери были преимущественно кованные. Пробегающая сетка трещин вплеталась в замысловатые письмена и изображения, явно несущие в себе охранительную символику. Дея потрогала на ходу одно из таких изображений и подумала, что уже встречала нечто подобное и раньше, только вот где и когда, она вспомнить никак не могла.

Ян тоже с интересом крутил головой, но примечал совсем иные особенности Мрамгора.

– Круглосуточных магазинов здесь нет, – шепнул он ей на ухо.

Все остальные улицы и переулки тоже почти пустовали. Проводник повел ребят мимо домов, фасады которых были искусно украшены цветным стеклом. Затем они свернули на улицы, где нестройной вереницей тянулись домики попроще: богатое оформление здесь заменял плющ, а на флигелях сидели разноцветные птицы и с интересом разглядывали ребят.

– Странные птицы, – озвучила мимолетную мысль Дея, – не спят в такой час.

– Птицы? Конечно не спят, они же стражники, – отозвался проводник, удивляясь, что кто-то может не знать этого.

Странная компания еще довольно долго шла мимо поразительных строений, являющих собой невообразимую смесь романо-готического зодчества и пряничной русскости, пока не дошли до самой удивительной улицы. Строения на ней были преимущественно прозрачными, но на стеклянные не походили. Казалось, будто на каркас натянули огромный мерцающий пузырь. К тому же создавалось впечатление, что дома шевелятся.

– Готов поспорить, что эти дома живые, – шепнул Ян, проходя мимо одного из них.

– Не говори глупостей, – одернула его Дея. – Это из-за освещения создается такое обманчивое впечатление.

Она выглядела раздраженной, но в действительности злилась на то, что Ян озвучил ее собственную, пугающую догадку.

В конце концов, эта улица привела их к широкому тракту, где ребят ждала бричка с запряженной в нее гнедой кобылкой.

– Отсюда поедем на колесах, – сообщил проводник.

– А почему по городу мы шли пешком, если вы нас так чурались? Ведь вы стеснялись нас, не отпирайтесь, иначе зачем плащи и капюшоны в пол лица? – спросила Дея.

– Не чурался, милая дитя, а лишь хотел отвести от вас лишние любопытные взгляды, только и всего, – ничуть не смутившись, ответил коротышка, залезая на козлы. – Кажется, вы имели возможность заметить, что ваши…, – он пожевал губы, подбирая подходящие слова, – наряды не вполне соответствуют э-э-э…

– Моде, – помогла ему Дея, усаживаюсь в бричку.

– Да, – подхватил проводник, трогаясь.

– Да было бы кого пугать, – усмехнулся Ян, – улицы-то совсем пустые были.

– Так без трех часов рассвет – самый сон у горожан. Вам, можно сказать, повезло и даже очень.

Бричка катила мягко, и Дею с Яном разморило, а когда они очнулись ото сна, то их экипаж уже стоял у ограды, замысловатый орнамент которой сплетался из кореньев.

2 - 5

– Барахлит иногда, – пожав сухонькими плечами, извинился за проволочку коротышка, пропуская друзей к входу.

Ворота расступились, а как только все прошли внутрь, снова сомкнулись.

За оградой взору открывался великолепный сад с аллеей фонтанов, которая завершалась водопадом, ниспадающим прямо с неба. На деревьях росли чудные плоды и сидели птицы, столь потрясающие своим многоцветным оперением, что Дея даже ущипнула себя, решив, будто она спит и видит волшебный сон.

Девушка понадеялась, что сейчас их поведут по этой аллее, но проводник свернул вправо на узкую тропку и поманил ребят к освещенным башенкам моста, перекинутого через ров. Позже, когда они преодолели внушительное расстояние от ворот до мраморного изваяния, Дея отметила, что ров был поистине странным – от него поднимался пар, скрывая основание замка и удушливый травянистый запах, от которого кружилась голова. Зато представилась возможность разглядеть вблизи замок.

В свете луны он ослеплял белизной и походил на огромную пирамиду, со стремящимися пронзить облака башнями. Замок, несомненно, был венцом города – окутанный нереальным, внеземным сиянием витражных окон и одухотворенный множеством статуй, что стояли каждая на своем посту, будто стражи.

Завораживающая симфония света, камня и стекла была столь эфемерной и осязаемой одновременно, что Дея начинала думать, будто все, что ее сейчас окружает – это какая-то мистификация или шутка разума. И так она увлеклась архитектурным великолепием, что не заметила исчезновения коротышки. Лишь дойдя до ведущих к воде ступеней, они с Яном поняли, что остались одни.

– Куда делся этот пройдоха? – встрепенулся ее друг.

– Не знаю, – задумчиво проговорила Дея. – Тебе не кажется странным, что ступени обрываются? Обычно лестницы у водоемов заканчиваются пристанью и лодками.

– Ты права, – согласился Ян и с интересом уставился на бурлящую воду. – А что, если они не заканчиваются? Что, если это проход? Куда-то ведь делся этот коротышка.

– Ну, уж нет! Я плохо плаваю, и … Ян, мне не нравится эта идея.

– Давай же, Дея, не трусь, надо проверить, – убеждал Ян, спускаясь вниз.

Дея отметила, что ее друга как будто стала забавлять ситуация, в которой они оказались. Сама же девушка предпочитала думать, что все это сон и вот сейчас она проснется и хорошенько посмеется над тем, какая глупость может присниться, если читать фентези до полуночи.

Ян тем временем уже спустился к воде и, оказавшись на последней ступени, обернулся, махнул ей рукой и, шагнув вперед, исчез под водой.

– Ян! – вскрикнула перепуганная Дея, бросаясь за другом.

Она сделала шаг, второй, но вот ступени оборвались, Дея пошатнулась и упала в ров.

2 - 6

Дея уже приготовилась к тому, что черная вода поглотит ее, но падение оказалось не долгим, буквально через пару секунд ее ноги коснулись абсолютно сухого пола. Дея задрала голову, уверенная, что увидит водную толщу, но над ее макушкой оказался совершенно обыкновенный потолок.

В недоумении она таращилась на него, не веря своим глазам, потом поежилась и опустила взгляд. Мокрые волосы свисали сосульками и противно липли ко лбу, плащ отяжелел на целую тонну, а платье предательски просвечивая, неприлично облепило ноги.

– Я думал, что уже не дождусь вас, – раздался голос почему-то абсолютно сухого проводника.

– Вы бросили нас! – возмутилась Дея.

– Не бросил, а оставил. Врата «Дымных вод» полагается отыскивать самостоятельно, провести через них нельзя, а преодолеть их можно, только если у вас благие намерения. Того же, кто попытается пробраться сквозь врата со злым умыслом, возьмет вода. Давайте поспешим, Вайес уже ждет.

– Мы что же, могли потопнуть, и вы нас даже не предупредили?!

– Не стоит возмущаться, барышня, я не заставлял вас сюда приходить.

Рассерженная Дея не нашла, что ответить, и от бессилия закусила губу, последовав за проводником. Он подвел их к стене, нашарил на ней рычажок и опустил его вниз. Перед друзьями возникло нечто, по конструкции напоминающее лифт, они зашли внутрь и механизм пришел в движение. Когда подъемное устройство остановилось, все очутились в крохотном холле с одной единственной дверью, в которую и постучал коротышка.

Послышался голос, приглашающий войти, и вся компания зашла в помещение, служившее кабинетом, но очень и очень странным кабинетом. Стены, и многочисленные предметы интерьера казались и близкими, и далекими одновременно. Также и размеры всей утвари чудились крошечными, но стоило сфокусировать на них свой взгляд, они вырастали до таких размеров, что не ясно было, как их вообще сюда втащили.

Из-за расписной шелковой ширмы вышел человек. Он был высокого роста, худощав, одет в кипельно-белый балахон до пят. Определить его возраст оказалось затруднительно. Поражал контраст между абсолютно седой головой и невероятно острыми и молодыми глазами, которые обнаруживали проницательный и живой ум. Казалось, будто он смотрит на тебя, как на раскрытую книгу, в которой все, все про тебя подробнейшим образом расписано.

Дее от его взгляда сделалось ни по себе.

– Вы человек? – поинтересовался Ян.

– Да, – мягко ответил Вайес, вне всякого сомнения, это был он. – А вы кого ожидали увидеть?

Его голос напоминал ветер в высокой траве и был столь умиротворяющим, что Дея невольно расслабилась, подумав мельком, что он их гипнотизирует. Но эта мысль, как и прочие, тут же улетучилась. Ей стало хорошо и спокойно.

– Я благодарю тебя, Вечко, ты можешь идти, – обратился хозяин кабинета к проводнику.

Тот отвесил чрезвычайно низкий поклон и ушел тем же путем, что и прибыл.

– Прошу меня простить, я не предложил вам присесть, – извинялся Вайес, указывая на два кресла, стоящих у камина.

Дея решила отказаться от любезного предложения, разглядывая расширяющееся темное пятно на роскошном ковре. С Яна натекло еще больше воды, и он тоже предпочел отклонить предложение.

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался Вайес.

– Честно говоря, довольно странно, – признался Ян.

Вайес перевел вопросительный взгляд на Дею. Она кивнула, соглашаясь с другом.

После того, как они прошли сквозь водяные ворота, у нее кружилась голова, а еще казалось, будто она слышит свое сердце и чувствует, как кровь бежит по венам и ощущения эти с каждой минутой все нарастали и нарастали. Девушка была уверена, еще чуть-чуть, и она ощутит, как дышит и работает каждая клеточка ее организма.

– Послушайте, – неуверенно начал Ян, – я совершенно искренне заявляю, что мы не представляем никакой угрозы, не желаем вам зла и не знаем, как попали сюда. Это произошло случайно.

– Я верю вам, молодой человек, верю, не сомневайтесь, – вкрадчиво говорил Вайес, пронзая Яна своими острыми глазами. – Но дело, видите ли, в том, что случайно к нам никто не попадает, – хозяин кабинета сделал многозначительную паузу. – Ну, что ж, постараемся выяснить, что или кто заставил вас оказаться здесь…

Вайес говорил еще что-то, но Дея его уже не слышала. Голоса долетали, будто из подземелья, перед глазами вдруг все поплыло, а тело охватил такой жар, что ей казалось, будто она горит изнутри. Наконец, и ноги подвели ее, предательски подогнувшись, и последнее, что она увидела – стремительно приближающийся мокрый ковер, но встречи с ним ее сознание уже не выдержало.

2 - 7

* * *

Вайес зашел в небольшую мрачную комнату, напоминающую монашескую келью: голые каменные стены, маленькое зашторенное окно и низкая кровать, на которой под белой влажной простыней лежала Дея. Ее тонкое и некогда гибкое, словно молодая березка, тело, было неподвижно. Лишь крупные бусины пота поблескивали на бледном лице, свидетельствуя о том, что она еще жива.

– Как часто ты смачиваешь простыни? – спросил Вайес лекаря.

– Каждые полчаса, – ответил тот.

– Она сгорает, – прошептал посетитель, склоняясь над неподвижным телом девушки.

– Вы должны отнести ее к стене.

– Ты знаешь, что я не могу. Она сама должна ступить на ту сторону, иначе туман растворит ее, – Вайес прошелся по келье, заглянул в окно, бросил еще один долгий взгляд в сторону больной. – Подними ее на ноги, хоть ненадолго, и я отведу ее туда, пока она не сожгла себя.

– Это очень опасно, Господин, вы ведь знаете, как она может отреагировать на вмешательство.

Вайес задумчиво мерил комнату шагами.

– У тебя есть предположения на счет того, кто она?

– Вы и сами не хуже меня знаете – только очень сильная сущность раскрывается с таким трудом. Но какова она, мы узнаем позже, если жар ее не убьет.

– Видимо, девочка слишком сильно боится.

– Это всегда пугает, вспомните себя, Господин.

– Да, да, ты прав. Неважно, кем она придет в наш мир, но я прошу тебя, не дай ей умереть. Не сейчас.

Вайес удалился, оставив сгорающую Дею с лекарем, который вот уже три дня и три ночи почти не отходил от нее.

Глава 3. Стена

Дея пришла в себя на шестой день пребывания в замке. Первое, что она увидела, открыв глаза – фигуру в белом, сидящую напротив её постели. Уже знакомые темные глаза изучающе смотрели на нее.

– Я гляжу, вам стало немного лучше, – улыбаясь, поинтересовался посетитель.

– Да, по крайне мере, я в сознании, – настороженно ответила Дея.

– Вот и славно, – выдохнул Вайес и протянул ей сверток. – Пожалуйста оденьтесь, нам с вами нужно кое-куда прогуляться.

Не дав Деи никаких разъяснений, он встал и направился к выходу.

– Я буду ждать в холле, – проговорил он, открывая дверь.

– Постойте! Что с моим другом? Где он? – остановила его Дея,

– С ним все в порядке, – ответил Вайес, разворачиваясь в дверях, – он присоединится к нам после прогулки.

– Подождите, какой еще прогулки? – вопросы в голове у Деи толпились, натыкаясь один на другой и образовывая ужасную путаницу. – Кто вы такой? И что я делаю в этой комнате? – выпалила она первые попавшиеся.

Вайес подошел к Деи, изо всех сил пытающейся сохранять холоднокровие, и взял ее трясущиеся руки в свои.

– Вы, должно быть, ужасно напуганы и это абсолютно естественно, – начал он успокаивать ее своим гипнотическим голосом. – Но сейчас я попрошу вас об очень и очень многом – я попрошу вас довериться мне.

– Почему я должна доверять незнакомому человеку?

– Может быть потому, что я спас вам жизнь? – ответили ей вопросом на вопрос.

– Откуда мне это знать?

– Послушайте, ведь вы должны понимать, что если бы я захотел причинить вам вред, то не приставил бы к вам своего лучшего лекаря и не беседовал бы сейчас с вами, а просто кинул в темницу до разбирательства.

– Какого еще разбирательства?

– Вы, наверное, запамятовали, что проникли в Багорт незаконно?

– Никуда мы не проникали! Мы были в музее, а потом что-то произошло и нас выкинуло в этот дурацкий лес.

Вайес устало смотрел на Дею сверху вниз и ей отчего-то стало неловко.

– Послушайте, у вас нет другого выбора, вы должны поверить в то, что я не желаю вам зла. Я знаю, что вы понятия не имеете, где находитесь, что впервые слышите о Багорте и отчаянно надеетесь, что вы все еще спите и скоро проснетесь, а рядом с вами окажется ваш друг, но у нас очень мало времени, и я ничего не могу вам объяснить сейчас. Я просто хочу спасти вашу жизнь, а для этого вы должны мне довериться и сделать то, о чем я вас попрошу.

– А я хочу видеть Яна. Я не могу поверить вам, что с ним все в порядке, потому что если бы это было правдой, он сейчас находился бы рядом со мной.

– Ян действительно все время рвется к вам, но Горий – мой лекарь, считает, что ему необходимо больше свежего воздуха и заставляет проводить много времени в саду, а к вам пускает ненадолго. Но все же пускает, прошу заметить.

– Я хочу видеть друга, – упрямо повторила Дея, решившая во что бы то ни стало стоять на своем.

– Хорошо, – сдался Вайес, – я покажу вам Яна. Но вы должны пообещать мне, что смягчитесь и позволите помочь справиться с агонией, которая сжигает вас.

Жар, ломивший Деи кости, и впрямь был невыносим. К тому же, в голове гудело, а сердце билось из последних сил, с трудом перегоняя, казалось, загустевшую кровь.

– С Яном происходит нечто подобное? Он в опасности?

Девушка испугалась за друга. Ее насторожило, что их держат врозь, что Яну не сообщили о том, что она пришла в себя. Ведь если бы сообщили, он немедленно явился бы за ней.

– О нет! – заверил ее Вайес, – он прекрасно справился. А вот вам угрожает опасность.

– А Ян знает об этом?

– Да, моя дорогая, – Вайес посмотрел на Дею в упор, глаза его были печальны.

– Почему же он не здесь? – недоумевала она. – Ведь он всегда был рядом, когда мне была необходима защита.

– Боюсь, он не в силах защитить вас от себя самой, и никто не в силах, поэтому мы должны поспешить. Я отведу вас в одно место и, возможно, там вы получите ответы на некоторые вопросы.

– Сначала я должна увидеть Яна! – напомнила Дея.

– Это не составит труда, – Вайес загадочно улыбнулся и подошел к окну, одергивая плотные шторы. – Он почти всегда сидит здесь и ждет, что вы очнетесь.

С замиранием сердца Дея подошла к окну и заглянула в него. Ее Ян – крепкий, румяный богатырь, с копной непослушных, соломенных волос, сидел прямо на траве с открытой книгой, лежавшей у него на коленях. Одет он был, правда, как-то странно – в свободную домотканую тунику с кушаком и легкие штаны, заправленные в полусапожки.

Дея уже хотела окрикнуть друга, но Вайес предостерег ее, торопливо опустив руку ей на плечо.

3 - 2

– Он сидит здесь целыми днями. Я предложил ему брать книги из библиотеки, это немного скрашивает его ожидание. Без вас он чувствует себя потерянным и одиноким, но именно ради него я и попрошу вас увидеться с ним позже – после нашей прогулки. Я обещаю больше никогда не закрывать двери между вами, если вы сейчас же отправитесь со мной в одно очень таинственное, но уверяю вас, интересное место.

Дея устало прислонилась к стене, потом еще раз взглянула на друга. На заложника Ян не походил. Ведь не станет же человек, которого держат в заточении, упиваться чтением, решила она. А раз Яна не лишили свободы, значит и ей, вероятно, нечего бояться.

Похоже, что у нее действительно не было выбора. Она должна была довериться Вайесу и попытаться получить хоть какие-то разъяснения в том месте, куда он собирается ее отвести. В конце концов, если бы ей здесь действительно хотели причинить вред, разве стал бы этот человек в чем-то ее убеждать? Нет, он бы получил свое силой, ведь это она на его территории, а не наоборот.

Дея посмотрела в невыносимо печальные глаза Вайеса и коротко кивнула в знак согласия.

– Вы смелая девушка, Дея, ваш друг не зря гордится вами, – он указал на сверток, лежащей на кровати. – Загляните в него, негоже разгуливать по замку в ночной рубахе, – сказал он, едва заметно улыбаясь, и закрывая за собой дверь.

Развернув бумажный пакет, Дея обнаружила в нем платье. Тонкая, и необыкновенно легкая ткань цвета водной пыли, образовывала удивительно мягкие драпировки, похожие на морские волны. Рукава, лиф и подол были расшиты мерцающего бусинами жемчуга. Это был настоящий наряд благородной девушки, столь великолепный, что Дея боялась даже прикасаться к нему. Но такой щедрый дар скорей озадачил её, нежели порадовал.

Поискав на платье молнию, и обнаружив только ряд крохотных пуговок на лифе, Дея вздохнула, но в наряд все же облачилась. Подошла к дверям и, помешкав мгновение, вышла наружу.

Все помещения замка Мрамгор поражали своей фундаментальностью, но коридор, в котором Дея оказалась, как только покинула свое пристанище, отличался особенной величественностью. Грубая каменная кладка стен, украшенных полуколоннами по одной стороне, сочеталась с невероятной игрой света, сочившегося сквозь огромные витражные окна, на противоположной стороне. Венчалось все это великолепие сводчатым потолком и массивными люстрами.

Коридор оказался столь длинным, что окончание его тонуло во мраке. Была ли это очередная волшебная уловка, Дея не знала, да и не больно-то задумывалась над этим, потому как всем ее вниманием завладели оконные витражи. Их сюжеты оказались столь разнообразными и захватывающими, что она даже позабыла, что ее ждут. Одни изображали торжества, другие сражения и даже казни. Были и совсем непонятные, повествующие не то о победе героя над чудищем, не то о его поражении. И так по всему коридору сцены пиршеств, танцев и беспечного веселья сменялись изображениями узников, заточенных в подземельях, невиданных чудовищ, похищающих прекрасных дев и венценосных героев.

– Я вижу, вас заинтересовали витражи? – всплыл из пустоты мягкий голос.

Вздрогнув, Дея резко обернулась. Вайес стоял рядом, держа в руках пару шелковых туфелек.

– Я как-то не подумал об обуви. Хорошо, что ваш лекарь более предусмотрителен.

И Вайес, на удивление бойко для своих лет, наклонился и обул босоногую Дею.

– Это Свегор. В достопамятные времена, когда мы сражались с Лонгвином, этот воин переломил исход последней битвы, – сказал Вайес, указывая на изображение богатыря в сияющем шлеме. – О его ратном подвиге некогда слагались легенды, но сейчас они забыты. К сожалению, сам Свегор недолго наслаждался победой, спустя год он умер страшной смертью.

– Его что, убили?

– Скорее всего.

– Завистники?

– Нет, некая страшная сила, с которой простым смертным лучше не связываться, – зловеще прошептал Вайес, и у Деи по спине пробежали мурашки. – Боюсь, когда-нибудь в этом коридоре может появиться еще один печальный сюжет, связанный с этой силой.

– Все эти картины отображают вашу историю? – сообразила Дея.

– Да, моя дорогая, и что-то подсказывает мне, что ваша история тоже может здесь отразиться.

Дею насторожило такое предположение, ведь сюжет может оказаться не самым лицеприятным.

– А ваша история здесь есть? – поинтересовалась она.

– Ближе к концу коридора запечатлен один суд, участие в котором… – проговорил Вайес так, будто каждое слово весило тонну. – Но мы задержались, – перебил он самого себя, – а между тем, нас ждет солнце и свежий воздух, а в конце прогулки Ян.

3 - 3

Они двинулись к концу коридора, он уже не казался Дее таким темным. Проходя по залам и маленьким проходным помещениям, по галереям и винтовым лестницам, девушка поражалась оживленности замка. Повсюду сновали его обитатели, кто с корзинами и котомками, кто с кипой пергаментов, кто со склянками и другими непонятными принадлежностями. И каждый встреченный ими человек, благоговейно склонял голову, приветствуя Вайеса.

Дея жадно впитывала в себя все образы, которыми было богато внутреннее убранство замка. Шпалеры и мозаичные полы, сводчатые потолки и искусная резьба по камню, массивные кованые люстры - вместо свечей в них мерцали кристаллы, рассеивая таинственное красноватое сияние. Внутри замок был столь же великолепен, как и снаружи. Древние мастера выполнили все со вкусом и чувством меры. Но экскурсии все же пришел конец, Вайес вывел Дею из замка через парадные двери.

Очутившись на площадке, где располагались статуи двенадцати воинов, ее взору открылся головокружительный вид на сад.

– Это парадный вход, так ведь? – поинтересовалась она.

– Совершенно верно, – ответил Вайес.

– Но я видела эту часть сада, хоть и издали, когда оказалась здесь впервые. Как я могла не заметить его? – поразилась Дея.

– Люди многого не замечают, моя дорогая, а очевидного чаще всего, – лукаво подмигнув, ответил Вайес.

Дея отметила, что сад по крайне мере, ничуть не изменился за время ее болезни. Но на этот раз он, как и замок, был полон его обитателями. Тут трудились садовники, ухаживающие за цветами, и сборщики урожая, бережно обрывающие с деревьев плоды. И все казалось вполне обычным, кроме одного: листья деревьев и плоды на них слегка раскачивались, но ни малейшего ветерка Дея не уловила, как ни старалась.

Когда она проходила мимо одного из сборщиков урожая, он обернулся и получил хороший шлепок веткой по затылку. Корзина из его рук выпала, и уже собранные плоды покатились в разные стороны. И пока несчастный пытался их поймать, Дее казалось, будто она теряет рассудок – сливы не просто стремительно укатывались от сборщика, они издавали чуть заметный звук, словно посмеивались над недотёпой. Их явно забавляла эта игра.

– Они что, живые?! – воскликнула девушка.

– Конечно! – возмутился сборщик, – Где ты видела мертвые деревья, приносящие плоды?

– Простите, – смутившись, пискнула Дея. – Я ужасно невежественна, – что-то в глубине души подсказало ей, что такое поведение плодов совершенно естественно.

– Сливы – самые озорные из всех фруктов, – улыбаясь, пояснил ей Вайес. – Стоит зазеваться, и они тут же что-нибудь учинят.

Дее показалось, будто бы Вайеса развеселил этот инцидент, но улыбку тут же сменило его обычное выражение сосредоточенного внимания.

Великолепный замок, люди в старомодных, диковинных одеждах, оживающие плоды и невероятные существа. Весь этот сказочный антураж восхищал Дею, но ей не давала покоя мысль, что все это иллюзия, что в действительности этот мир мало чем отличается от ее собственного. Не так уж он и безобиден, а может даже статься, что и опасен. Этакая сказка для подросших романтиков, сказка, таящая в себе секретов больше, чем питерская судейская палата.

3 - 4

Они уже подходили к воротам, чтобы покинуть пределы сада, как Дею неожиданно поразило еще одно обстоятельство.

– Знаете, Вайес, у меня дома люди часто, говоря на одном и том же языке, не понимают друг друга, – задумчиво начала она. – Когда мы с Яном попали к вам, первый, кого мы встретили, был граничный Страж. Его речь совсем не показалась нам понятной. А вот ваш Страж нас понимал. Он сказал, что язык у нас сложный, но он его как-то распознал, – Дея остановилась и пристально посмотрела на Вайеса. – И вы понимаете, и они, – девушка указала рукой на работников сада.

Вайес снова растянул губы в мягкой улыбке.

– Вы, верно, думаете, что в Багорте все говорят на вашем языке, но это не так. Здесь все говорят на языке Багорта, и неважно, родились ли они здесь, или прибыли из других Земель. Каждое место, в которое вы попадаете, диктует свои законы, и рано или поздно вы начинаете говорить на его языке. Разве у вас дома было не так?

– Пожалуй, что так. Но как же Страж? – не унималась Дея. – Ведь он говорил на нашем языке.

– Граничные Стражи – совсем другое дело, – пояснял Вайес. – Они ведь охраняют границу и должны распознавать, откуда приходит угроза. Можете считать это их даром.

– Если кому-то был дан такой дар, – размышляла девушка, – значит наше с Яном проникновение за ваши границы не первое. В Багорте есть такие как мы – случайно попавшие из других мест?

– Случайно никто ниоткуда не пропадает и нигде не появляется. Но вы правы, не все обитатели Багорта родились здесь. Некоторые попали сюда, как вы выражаетесь, из других мест.

Всецело поглощенная разговором и недобрыми предчувствиями, Дея не заметила, как они обогнули замок, пройдя вдоль ограды. Обернувшись, она увидела его уже на порядочном расстоянии, а Вайес, тем временем, подводил ее к стене, полностью поросшей мхом и не имевшей ни начала, ни конца.

– Не пугайтесь, Дея, это место особенное, оно поможет вам обрести себя.

– А нет ли другого способа? – спросила девушка, морщась. – Ну, допустим, психоанализ, гипноз, в конце концов!

– Нет ни другого способа, ни времени. Вы должны пройти на ту сторону и вернуться не позднее, чем сядет солнце.

– А что на той стороне?

– Там будете вы и только вы. И все окружение будет лишь вашим отражением.

Дея понимала, что если уж решила довериться Вайесу, то должна идти до конца, но здравый смысл говорил ей, что совать нос и другие конечности в неизвестные ей места чрезвычайно глупо. Правда, то же здравый смысл напомнил ей, что она уже находится в поистине странном месте, где время, казалось, застыло веке в тринадцатом, а святая инквизиция вот-вот схватит и поволочет ее на костер за то, что она вероломно проникла в их тесный мирок. Хотя святой инквизиции, возможно, здесь и нет, если учесть, что их озорные фрукты кусаются, водопады льют прямо с небес, а неделю назад их с Яном вообще чуть не до смерти напугали какие-то призраки с иссохшими ручищами.

– Не стоит пугаться, Дея, – старался подбодрить ее Вайес. – Вы просто открываете для себя новые грани мира, а он, в свою очередь, открывает новые грани вас. Вы ведь уже ощущаете нечто необычное? То, что пытается проявиться, было в вас всегда. Здесь, в Багорте, с пришельцами всегда так происходит. А это место лишь поможет вашей истинной сущности раскрыться. Смелее, я буду ждать вас здесь, а когда вернетесь, вопросов значительно поубавиться.

Они приблизились к стене, и Вайес мягко подтолкнул Дею к некоему углублению в ней, а сам слегка отстранился. Девушка провела рукой по бархатистому мху, и он ожил. Стал расходиться от центра, образовывая своеобразную арку. Она обернулась назад, и ей показалось, что всегда спокойное лицо Вайеса омрачила тревога.

«Интересно, – подумала Дея, – он за меня переживает или это странное место пугает его не меньше, чем меня?» Она заглянула в арку, там была абсолютная пустота, не было ни звуков, ни запахов, ни дуновения ветерка. Ничего.

– Куда же все-таки вы меня отправляете? Не станет ли это путешествие последним в моей жизни?

– Я отправляю вас в путешествие по вашему сознанию. Только прошу, вернитесь до заката, иначе вы заблудитесь в самой себе.

Дея заглянула в арку еще раз. Страх не отступил, но любопытство взяло верх. Она зажмурилась и сделала шаг вперед.

3 - 5

* * *

Солнечный диск неумолимо приближался к горизонту. Еще немного, и небо начнет заливать огненной лавой, оно окрасится в пурпур, а затем все краски померкнут.

Вайес любил наблюдать за метаморфозами, происходящими с небом на закате. Подолгу стоял на смотровой площадке замка Мрамгор, впитывая в себя все краски, которые дарила природа, упиваясь ими. Но не сегодня. Сегодня он страшился заката, просил солнце замедлить свой ход. Он простоял у стены, за которую ушла Дея, весь день. Ждал, боялся, надеялся.

Поднявшийся ветер принес голоса, разговаривали мужчины, один был чрезвычайно встревожен, другой раздражен.

– Зачем вы только отправили ее туда?!

– У нас не было выбора. Она себя убивала!

– Но в сознание же она пришла, значит, шла не поправку!

– Нет, мой юный друг, – Вайес развернулся навстречу приближавшимся голосам, которые, несомненно, принадлежали Яну и Горию. – Наш многоуважаемый лекарь вернул ее в сознание с помощью снадобья, но его действие непродолжительно, если бы оно прошло до того, как я отправил ее за стену, она опять впала бы в небытие. И, скорее всего, уже в последний раз.

– И как давно она там?

– С утра.

– Сколько еще она может там пробыть?

Вайес послал тяжелый и молящий взгляд в небо.

– Не больше двадцати минут, – ответил он, и тяжело опустился на валун неподалеку от стены. – Если до заката солнца она не вернется, то останется там навсегда.

– Навсегда?! – взревел Ян. – Навсегда? И вы не дали мне повидаться с ней, зная, что она может не вернуться?!

– Она уже неделю не с тобой, так проще справиться с утратой, – мрачно проговорил Вайес. – Поверь мне, обрести друга на час и потерять вновь гораздо болезненней, – он хотел сказать еще что-то, но его прервал донесшийся от стены шорох.

Поднявшись, Вайес настороженно замер в ожидании.

Шуршал мох – он расступался, вновь образуя арку. И по мере того, как расходились плиты стены, взору замерших мужчин открывалась удивительная картина – медленно рассеивающийся сизый туман прорезали косые лучи мягкого света, какой бывает ранним утром, после того, как всю ночь лил дождь. Этот свет падал на молодую весеннюю зелень, превращая росу на ней в сияющие звезды. Мох, тот самый мох, что покрывал стену, устилал за ней и землю, а из тумана, на этот мягкий, живой ковер ступила босая нога, затем показалась рука, отодвигающая ветку и, наконец, лицо, обрамленное золотым свечением. Лицо, соперничающее с солнцем.

Свидетели этой картины, словно в статуи превратились: ни вздоха, ни малейшего колебания. Три пары глаз пристально следили за происходящим в арке. Казалось, от повисшего в воздухе напряжения можно было зарядить телефон (если бы он здесь был, конечно).

Вот, наконец, показалась тонкая, высокая фигура в длинном платье. Она сделала шаг, другой и ступила за порог, на влажную траву по эту сторону от стены. Арка за ее спиной моментально сомкнулась, будто ее и не было вовсе.

Те же длинные янтарные волосы свивались крупными кольцами, то же тонкое, слегка удлиненное запястье и гибкие пальцы привычным, плавным движением поправили их. Изящество и удивительно не юная сдержанность были в Деином облике всегда, но сейчас Яна поразило, что свойственную ей игру в благородство сменило неподдельное величие. Она стояла босая, слегка растрепанная и все же было в Дее теперь нечто царственное и невозможно прекрасное, нечто такое, что выдавало в ней госпожу.

Это та перемена, которую Ян отметил сразу, как увидел ее. А еще взгляд, что-то с ним было не то. В таких знакомых, слегка раскосых, подернутых зеленцой глазах,о отражался сам космос во всей своей беспредельности.

Во рту у Яна пересохло, он весь напрягся. Это была уже не та девчонка, которая нуждалась в его постоянном присмотре и защите, она стала чем-то большим, большим, чем сам Ян. На секунду он испугался, испугался того, что все-таки потерял ее. Потерял ту Дею, к которой был глубоко привязан - тонкую, хрупкую, нежную. Утратил возможность быть ее защитником. А она тем временем просто стояла, держа свои шелковые туфельки в руке, и молча смотрела на мужчин, и каждому казалось, будто она смотрит именно на него.

Первым в себя пришел Вайес.

– Ей по-прежнему нужен защитник, мой друг, – шепнул он Яну, слегка коснувшись его плеча. – И теперь, я полагаю, еще больше, чем прежде.

Оцепенение прошло и Ян, было, кинулся к подруге, чтобы обнять ее, как прежде, но что-то его остановило. Он стаял так близко, что чувствовал на себе тепло от ее дыхания, но не знал, что делать. Первый раз в жизни он не знал, имеет ли право прикоснуться к ней. Не мог поверить, что эти обновленные, звездоподобные глаза - ее – Деины, что эта величественная особа - его подруга. И, несмотря на то, что в этом величии не было ни тени гордыни, надменности или тщеславия, оно пугало его.

– Ну что вы застыли, Ян? – подбодрил его Вайес. – Это все еще она – ваша подруга детства. Дея, вы ведь узнаете своего преданного друга, не так ли? – обратился он к девушке.

Она улыбнулась, слегка опустив веки, будто говорила этим: «ну, конечно», взяла руку Яна и приложила к своей щеке, но лишь на секунду. Затем обулась и направилась в сторону замка, так и не проронив ни слова. Ян шел за ней и ему казалось, будто она молчит от того, что боится расплескать тот свет, которым была теперь наполнена.

Глава 4 Где-то здесь.

Мерцающая звездная тропа в абсолютной пустоте, - ни запахов, ни звуков, ни дуновения ветерка, она висла в этой пустоте и уходила в бесконечность. Прекрасная, манящая. Дея сделала несколько шагов вперед и оглянулась, звезды за ее спиной слабо вспыхивали и гасли. Страха не было, только легкость и желание идти вперед, и она шла, двигаясь очень медленно. Мысли из ее головы постепенно улетучивались, наступала абсолютная безмятежность, а когда она была уже готова раствориться в этой пустоте, до ее слуха донесся тихий звук. То был шелест листьев. Нежные весенние листочки беспокоил легкий ветерок, принесший запах сосен.

Уловив его, Дея вдруг очнулась, осознав, что уже давно идет с закрытыми глазами. Открыв их, она увидела озеро. Подход к воде густо зарос камышом, над которым летали стрекозы. Девушку охватило странное чувство, будто ее окружает что-то очень родное в этом незнакомом месте. Она совершенно точно знала, что не бывала здесь раньше, и все же, песчаный пологий берег казался приветом из давно позабытого прошлого.

Девушка подошла к воде, но в подвижном зеленоватом отражении увидела не себя, а малютку с взъерошенным рыжим чубчиком. От неожиданности она отпрянула, налетев на что-то твердое и шершавое. Обернувшись, Дея замерла.

Прямо перед ней стоял мираж из прошлого – огромная сосна. Растущая на осыпающемся покатом берегу, где ветра бывали столь лютыми, что оголили со временем ее корни, она стелила ветви, изгибающиеся самым причудливым образом близко к земле, будто боялась упасть. То было самое необыкновенное в мире дерево – ее дерево, и оно оказалась здесь, на этом умиротворенном берегу, слепленном из детских воспоминаний.

Дея погладила его кору, прислушалась к легкому плеску воды и озорному стрекоту насекомых, затем устроилась поудобней у могучего ствола и закрыла глаза. Сколько она так просидела, она не помнила, очнулась от грез лишь тогда, когда солнце уже клонилось к горизонту.

«Я отправляю вас в путешествие по вашему сознанию. Только прошу, вернитесь до заката, иначе вы заблудитесь в самой себе», – воскресли в ее памяти последние слова Вайеса, и она проснулась.

Первое, что Дея увидела после пробуждения, это Яна. Он сидел в легком плетеном кресле напротив ее кровати, и наблюдал за тем, как она спала. Парень выглядел озабоченным: он водил указательным пальцем по губам и, чуть склонив голову, щурил глаза. Дея хорошо знала эту позу, она говорила о том, что Ян чем-то возбужден, но упорно пытается скрыть это.

Дея приподнялась на локтях и вопросительно вздернула бровь.

– Ты долго не просыпалась, я постучал, ты не ответила, и я зашел. Дверь открыта была.

Девушка отметила, что голос Яна звучал напряженно, и ее это насторожило. Она пристально взглянула на друга, откинула одеяло и, поправив съехавшую бретель сорочки, встала с постели. Она хотела подойти к нему, заглянуть в глаза, но Ян резко отвернулся к окну, будто надувающий шторы ветер сообщал ему в эту минуту что-то очень важное.

– Я принесу тебе завтрак, – буркнул он, не оборачиваясь, и встал с кресла.

Дея проводила широкую спину друга недоуменным взглядом, а затем направилась в туалетную комнату, завязывая по дороге волосы в тугой узел.

Комнаты, которые ей отвели, были чудесны по своей простоте и удобству и располагались в небольшой цилиндрической башне, практически под самой ее крышей. Но что больше всего порадовало Дею, так это личная уборная с вместительной ванной и каменной чашей для умывания, над которой было мудреное устройство, медленно наклоняющее латунный кувшинчик с водой.

Умывшись и переодевшись в свое единственное платье, Дея вышла в крохотную гостиную, где ее ждал развалившейся на диване Ян, и завтрак на маленьком столике. Она отметила, что ее заботливый друг предусмотрительно раздул погасшие в камине угли. Все же старинные замки отличались прохладой даже в летнее время.

– Обычно все едят в трапезных, их здесь несколько, – сообщил Ян. – Но я подумал, что сегодня ты захочешь позавтракать у себя.

Он улыбнулся, но, как показалось Дее, вымученно, натяжно. Она села рядом с ним, ощутив, что Яна напрягла ее близость. Но отсаживаться он и не подумал.

– Ты всегда знаешь наперед, чего я захочу, – машинально ответила Дея, отламывая кусок белого хлеба и макая его в мед, но думая в этот момент лишь о странной перемене, произошедшей с Яном за ночь.

Он на это замечание лишь передернул плечами, и вытер стекший с губ Деи мед.

4 - 2

– Ты во сне улыбалась, – сказал он, когда Дея закончила с завтраком. – Что тебе снилось?

– Мне снилось то место за стеной. То самое, где я провела вчерашний день.

– И что это за место такое загадочное, про которое даже Вайес не смог мне ничего внятного рассказать?

– Мое сердце.

Ян озадаченно посмотрел на Дею, а она прикрыла глаза и, опрокинувшись на спинку дивана, блаженно улыбнулась, предаваясь воспоминаниям о минувшем дне. Но их прервало касание друга. Оно было непривычно осторожным, ей даже показалось, что рука Яна дрогнула, когда он дотронулся до ее щеки, убрав за ухо прядь выбившихся из прически волос.

Дея открыла глаза и посмотрела на друга. Да, с ним сегодня определенно творилось что-то неладное. Словно подтверждая ее догадку, он тяжело вздохнул и, опустив взгляд, проговорил с каким-то надрывом:

– Я давно хотел сказать тебе... точнее, признаться кое в чем… – голос предал Яна, и, споткнувшись на полуслове, он умолк, а когда вновь заговорил, в дверь Деиных покоев негромко постучали.

– Минуточку! – отозвалась она, не желая перебивать друга, но тут Ян вскочил с дивана и сам подошел к дверям, давая себе отсрочку в признании.

На пороге стоял белокурый мальчуган с очаровательными кудряшками. Он мельком окинул взглядом Яна и с интересом посмотрел на Дею. Улыбнулся чему-то и сообщил, что Вайес ожидает их у себя чрез пол часа.

– Вы вернетесь, чтобы проводить нас? – полюбопытствовала Дея, и мальчуган снова растянул губы в улыбке.

– Это ни к чему, – ответил ей Ян. – Я знаю дорогу.

Мальчишка пожал плечами и исчез за дверью, а Дея вопросительно посмотрела на друга.

– Ты уже освоился тут?!

– Немного, – ответил он уклончиво, но помедлив, все же признался: – мне здесь нравится, Дея.

– Если это было то признание, которое ты пытался выдавить из себя с таким трудом минуту назад, то не стоило так тушеваться. Я в курсе, что ты ещё тот любитель приключений. Вот только знать бы, где это «здесь».

Губы Яна тронула сардоническая улыбка, но потом он тряхнул головой, смахивая с глаз непослушный чуб, и плюхнувшись на диван рядом с Деей, доверительно сообщил:

– Я тут кое-каким чтивом баловался, пока ты болела.

– Каким же?

– Историей Багорта.

– И что же, всю прочитал?

– Нет, – хмыкнул Ян. – Их история столь же необъятна, сколь интересна. К тому же, я пока еще слишком медленно читаю. Но не в этом суть. Я вообще не уверен, что мы в 21 веке, зато точно знаю, что не на Земле.

– А где же мы тогда? – недоверчиво поинтересовалась Дея, решив, что друг потешается над ней.

Но Ян был абсолютно серьезен, он выудил из кармана мятый кусок пергамента.

– Я здесь кое-что выписал, – смущаясь, заговорил он, разворачивая листок. – Это, как бы сказали у нас на Земле, гипотеза одного из местных ученых, еще довольно молодого, но, говорят, очень талантливого.

Он пошуршал пергаментом и принялся зачитывать: «Мы обитаем в трехчастном мире, который движется по незримому пути, где существуют миры с возрастающим числом измерений. Вне пути преобладает мрак. В нем, как и в нашем измерении, есть своя иерархия. Там прибывают самые грубые сущности.

Все миры существуют в постоянной взаимосвязи, проникая друг в друга. Причиной перехода из одного мира в другой может стать изменение силовых вихрей, а также территориально-временных взаимосвязей.

Пространства, разделяющие миры, походят на тоннели, по ним можно осуществлять перемещения. Но, проникая в чужую реальность, все подчиняется ее законам…»

– Стой, стой, стой! – Дея прервала захваченного чтением Яна. – А можно как-нибудь попроще? Сам-то понимаешь, что переписал?

– Если честно, не очень, – сконфузился Ян. – Но так занятно написано! Говорят, этот их молодой ученый из Ведов, и местные его не особо жалуют. Здешние традиционалисты плохо принимают новые течения, а его теория весьма смелая даже для Багорта. Но я почему этот текст выписал-то! А потому, что здесь вот про то, как из одного мира в другой можно попасть, – и он стал тыкать пальцем в последний абзац. – Видишь?

Дея уставилась в листок, но, не разобрав и половины, глубоко вздохнула.

– Ладно, просто скажи, где конкретно находимся мы.

– Ну-у-у, – протянул Ян, копошась в затылке, – постараюсь. Мы находимся на Хоре – это планета с четырьмя континентами: Багортом, Серваргом, Ихором и Лонгвином, – начал излагать Ян лекционным манером. – Мы – в Багорте, в нем пять крупных городов. Мрамгор – столица, и располагается она в самом сердце Багорта. Этот город стоит на огромном мраморном пласту, что под горой, в которой и высечен сам замок. Вайес является Верховным Хранителем Мрамгора уже более двадцати лет. Он вроде губернатора нашего. Но самое интересное даже не это, а то, что они о Земле не знают ровным счетом ничего! Хотя Хора, по сути, чуть ли не зеркальное ее отражение, с той только разницей, что тектонические плиты здесь разместились иначе. Я рассматривал карту их звездного неба, и она мало отличается от нашей. Ну, названия скоплений Плеяд у них другие, они их Стожарами называют. По Млечному пути (в их интерпретации Дороге духов) багортцы определяют стороны света, он каждый месяц восходит в новом положении, и те, кто знает эти его особенности, могут ориентироваться в пространстве без компаса. Представляешь?

4 - 3

Вайес ждал их в кабинете, там же был и лекарь, видимо, исполнявший по совместительству еще и обязанности советчика.

Первое, что не без удовольствия отметила Дея, это то, что кабинет Вайеса на сей раз казался вполне обычным. То есть, стены и предметы, находящиеся в их пределах, больше не уменьшались и не увеличивались, а вели себя, как подобает вполне обычным, неодушевленным вещам.

– Присаживайтесь, мои дорогие, – предложил Вайес, – надеюсь, вы хорошо спали, звезда моя? Комнаты пришлись вам по душе? – обратился он к Дее.

– Благодарю, я спала превосходно, и комнатами очень довольна, – отозвалась девушка. – Но, я полагаю, вы позвали нас не за тем, чтобы узнать, как я устроилась.

– Вы правы, – улыбаясь ответил Вайес. – Вы обжились, воссоединились с другом и вашему здоровью больше ничто не угрожает, поэтому мы, наконец, можем продолжить тот разговор, который в прошлый раз прервал ваш обморок.

Дея поежилась, воспоминая все злоключения того дня. Он определенно не пополнил список лучших в ее жизни, и все же она понимала, что это был особенный день – день, изменивший ее судьбу. В какую сторону, большой вопрос, но изменения эти были кардинальными.

– Я не буду ходить вокруг, да около, – начал Вайес, – нас обеспокоило ваше появление.

Дея подняла брови и посмотрела на главу Мрамгора в упор. Но в разговор уже вступил лекарь.

– Два человека попадают в Багорт, пройдя все защиты и преграды, утверждая при этом, что не имеют ни малейшего представления, как им это удалось. К тому же, проявляют незаурядные таланты в долине Ведов. Таких совпадений не бывает, – проговорил лекарь, глядя на Дею. – Меня очень озадачил тот факт, что тени, населяющие кольцо Ведов, не тронули вас. Они все равно, что цепные псы, готовые высосать жизнь из любого, кто попадет в их лапы, кроме самих Ведов, конечно.

– Дея, вы спугнули теней, разомкнули скалистое кольцо и прошли сквозь него к границам Мрамгора, – подхватил Вайес. – Я не спрашиваю вас, как вы его открыли и тем более, как вы туда попали, потому что мне думается, вы действительно этого не знаете.

– Чего же вы тогда хотите знать?

– Меня интересует, не приключалось ли с вами чего-нибудь странного незадолго до того, как вы попали к нам? Любая мелочь, кажущаяся вам незначительной, может привести нас к пониманию происходящего.

– А разве Ян вам ничего не рассказал?

– Конечно, рассказал, но мы хотели бы послушать теперь эту историю из ваших уст, – настаивал Вайес. – Понимаете, события одни и те же, а детали люди замечают разные.

– Вы правы, – неожиданно согласилась Дея. – Ян, наверное, вам уже рассказал, что билеты в этот злосчастный музей мне презентовал чудаковатый иностранец. Я не придала тогда особого значения его внешнему виду, но…

– Опишите же его!

– Языка, на котором он говорил, я не распознала и списала это на свое невежество, хотя сейчас думаю, что он не подпадает ни под одну языковую группу, существующую на Земле. Одет тот мужчина был так, будто играл роль в бульварном романе и сбежал прямо с театральной сцены, к тому же забыл обуться. У нас, знаете ли, не принято в общественных местах босиком разгуливать, – пояснила она. – В общем, всучил он мне два мятеньких билетика и тут же скрылся. Ну, я радостная, что в музей схожу, про этого чудака тут же и забыла. Представьте мое удивление, когда я встречаю его в этом же музее. Обуться он, кстати, так и не удосужился. И знаете, он как-то нехорошо на Яна смотрел.

– Да? – удивился Ян. – А я его и не заметил.

– Ты в тот момент Айвазовского пытался загипнотизировать, помнишь, я увела тебя на второй этаж?

Повисла пауза. Все переглядывались, никто не решался заговорить первым.

– Скажите, а я правильно понял из рассказа Яна, что лаз в скале появился, когда вы ощупывали ее руками? – неожиданно спросил у Деи лекарь.

– Да, если память меня не подводит, так и было.

– Господин, когда ее привели, все ладони… – зашептал лекарь Вайесу.

– Да, да, я тоже об этом думал, – так же шепотом отозвался тот. – Ясно одно, мои друзья, – сказал хозяин кабинета уже в полный голос, – кому-то очень понадобилось, чтобы вы оказались в Багорте, и этот кто-то приложил немало усилий, чтобы перемещение произошло. Поэтому, пока мы не выясним кому, а главное – зачем это нужно, я вынужден оставить вас в Мрамгоре под моей охраной. А чтобы вы не чувствовали себя в заточении, можете посещать библиотеку и увеселительные комнаты, сад так же в полном вашем распоряжении. Но я настоятельно прошу не покидать его пределов.

– Неужели нет способа вернуть нас домой? – с угасающей надеждой спросила Дея.

– Дорогая моя, мы не понимаем, как вы к нам попали, а даже если и поймем, не в моих силах вернуть вас обратно.

– Но ведь вы здесь самый главный! – удивленно начала Дея. – Разве не вы олицетворяете в Мрамгоре власть?

– Самый главный и самый могущественный – не всегда одно и то же. Да, я – Верховный Хранитель и призван следить за порядком и соблюдением законов, но я всего лишь человек. А силы, принудившие вас к этому путешествию, весьма и весьма велики, и мне они недоступны.

– Если в вашем мире есть такие влиятельные люди, как получилось, что на столь высоком посту оказался «всего лишь человек»? – недоумевала Дея.

Глава 5 Мрачное видение.

С тех пор, как Дея получила от Вайеса напутствие осваиваться в замке и радоваться жизни, прошло уже больше месяца. И каждый день она пыталась следовать столь немудреному, но сложноосуществимому плану. Первая сложность, с которой столкнулась девушка, была письменность. Способность понимать речь багортцев оказалась чудным даром, но вот навыки чтения приходилось развивать самостоятельно.

Уже через три недели Дея прочла первый текст в мрамгортской библиотеке. Он походил на священное писание и содержал в себе всего несколько строк о миропорядке. Багортцы называли его «каноном». На висевшей у входа в библиотеку дощечке, украшенной узорчатой вязью, были вырезаны такие слова:

«Канон Багорта гласит:

В своем бесконечном стремлении друг к другу все части Вселенной преследуют одну цель – единство.

Мир, в котором мы обитаем, трехчастен: в безвременном и бесконечном пространстве вращается наш дом. Имя ему – Хора. Тело Хоры истекает реками и дышит лесами.

Всякая живая тварь – есть дитя Хоры и бесконечной Тьмы. Потому, следует стремиться телесным к Матери, а душою к Отцу Незримому, вбирая в себя всего поровну. И в этом есть благо».

В прежнем мире Деи, может, и оспорили бы подобные постулаты, но здесь они воспринимались столь естественно и казались такими безошибочными, что нельзя было сомневаться в том, что они верны.

Эта убийственная, совершенная простота и ясность, с какой разъяснялись и упорядочивались столь сложные и необъяснимые механизмы, поражала юную жительницу Земли. Она каким-то пятым чувством уяснила, что миропонимание багортцев непоколебимо и верно в своей незатейливости, а еще ее поражало, как гармонично сочетали они науку и очаровательную средневековость в своем жизненном укладе. И уклад этот отображался всего в трех нерушимых законах, которые гласили:

1. Тот, кто стремится познать законы Вселенной и открывает для себя ее тайны, должен использовать эти знания благоразумно.

2. Ни одно живое существо, наделенное разумом, не вправе пытаться переделать, либо совершенствовать Храм, дарованный Источником. Совершенствовать дозволяется лишь себя самого.

3. Долг каждого жителя Багорта – содержать Храм в чистоте. Разумно использовать дары Хоры. Не брать сверх меры. В Храме каждому предусмотрено место: зверю, рыбе, птице и человеку.

Позже Дея поняла, что багортцы и впрямь четко следуют всем трем законам. Наукой они хоть и занимаются, но исключительно в познавательных и, может, еще в медицинских целях. Потому и походил Мрамгор на средневековый город, в котором правда была практически повсеместная грамотность. А когда она внимательно изучила карту, то увидела, что и третий пункт соблюден с поразительной прилежностью. Все пять крупных городов (хотя, конечно, по меркам Земли, их вряд ли можно было назвать крупными) находились на каменных плато. Замки создали первые Волхвы, пришедшие на Хору еще в незапамятные времена. Их защищала какая-то древняя магия, понимание которой утратилось после Великой битвы (о битве этой Дея пока еще ничего не знала).

Так или иначе, выходило, что самой природой были определены места для устроительства пяти больших городов: четырех на границах Багорта и одного в центре. И все они соединялись меж собой паутиной трактов, вдоль которых были раскинуты села и деревянные городища.

Но таилась в этом всем некая странность. Сравнив карту Багорта с картами остальных трех континентов, Дея пришла к выводу, что ее новый дом самый отсталый в вопросе градостроительства. Серварг и Ихор находились примерно на одном уровне, и большая часть их земель была застроена довольно крупными городами и селами. А Лонгвин вообще походил на мегаполис местного разлива. Больше половины его площади покрывали плотные застройки, где практически отсутствовала растительность. Совсем никем не заселенным оставался разве что прибрежный район, где по кромке моря раскинулись бухты, прячущиеся под навесными скалами (к карте прилагались изящные зарисовки). Степи за морем тоже не были обжиты, и это показалось Дее странным. Такой крупный и развитый континент, а земли у моря не тронуты. Загадка.

Загадкой, впрочем, был и сам Багорт. Выходило, что развитие на Хоре было неравномерным, как и на Земле. Но как умудрился Багорт так сильно отстать от других континентов, и было ли это намеренным? Правда сам свод законов зеленого континента не позволил бы ему пойти по пути развития Лонгвина. Но почему же тогда Багорт не стал еще его колонией?

На Земле неразвитые народы всегда попадали под влияние технократичных государств, но на Хоре дела обстояли иначе. Наверно, рассудила Дея, Багорт за счет магии остается самым сильным континентом на Хоре, сознательно консервируя технический и научный прогресс, чтобы эта самая магия не покинула их земли. Хитро, а главное действенно. Вот только магия – штука опасная, и это Дея уже успела ощутить на собственной шкуре. Ведь не прими она с месяц назад билеты в музей у загадочного босого, не оказалась бы тут.

Сидя в библиотеке и рассматривая карты и зарисовки достопримечательностей, Дее ужасно хотелось воочию узреть все это утопическое великолепие, но Вайес строго-настрого запретил выходить за территорию замка. В конце концов, она стала привыкать к своей сказочной клетке, а в особенности к той ее части, где трудились сборщики урожая.

Замковый сад оказался столь огромен, что в нем можно было заблудиться. Ей нравилось сидеть у водопада и наблюдать за резвящейся детворой, ухаживать за розовыми кустами и собирать урожай. Прежде она даже не подозревала, что где-то могут существовать такие сады. В ее другой жизни она довольствовалась убогоньким газончиком с метр в ширину. С одной его стороны была чугунная оградка, с другой – ненавистные двери ее пристанища. Теперь же грязные серые стены, потрескавшийся потолок и незакрывающееся окно в спальне для девочек, казались ей кошмаром.

5 - 2

***

Несмотря на то, что за целый месяц пребывания в замке Ян нашел себе не мало друзей, он старался не разлучаться с Деей надолго, а когда все же это случалось, он знал, где может ее отыскать. Если ни в комнатах, ни в библиотеке, ни в трапезной ее не было, следовало идти в сад и высматривать ее среди рабочих.

Вот и сегодня он нашел Дею за сбором яблок. Неслышно подкравшись, Ян надеялся застать подругу врасплох, но неугомонные фрукты уже возвестили о его приходе хихиканьем.

– Вот так всегда! – недовольно буркнул он. – Вечно они портят эффект неожиданности.

– А ты не подкрадывайся – посоветовала Дея. – Поможешь мне?

– Ну, уж нет. Они только тебя слушаются.

Плоды и, правда, давались в руки не всем, поэтому, когда настало время сбора урожая, у Деи появилось много работы. Фрукты надлежало не просто собрать, но и усыпить, прежде чем их отнесут на кухню. Эта работа Дее давалась легко, Яна поражало, как быстро плоды замирали под ее тихую песню. У каждого сборщика она была своя, но Дея напевала никому неизвестную в Мрамгоре гальярду «Зеленые рукава» – мелодию, полюбившуюся им с детства.

– Дея, а ты можешь оставить свою работу хотя бы на один день? – спросил Ян, прервав ее пение. – У меня для тебя сюрприз, который затмит все твои веники! Я тебе такое по… – договорить Ян не успел, послышался резкий шлепок, и он отлетел в сторону, неуклюже приземлившись на пятую точку. – Почему они такие вспыльчивые!? – возмутился он.

– Потому что ты не выказываешь им должного уважения, – смеясь, ответила Дея. – Скажи спасибо, что тебя через ограду не перекинули.

– Я буду ждать тебя в главной башне, – пробубнил он, отходя подальше от драчливой яблони. – И, пожалуйста, не тяни, через три часа стемнеет.

«Интересно, что он придумал на этот раз!?» – с тревогой подумала Дея и, передав корзину носильщику, пошла в сторону ее нового дома.

С центральной башни – самой высокой в замке, открывался чудесный вид на город. А в пасмурную погоду ее верхушка тонула в облаках, поэтому на балконе часто собиралась мелюзга, чтобы поиграть в прятки. Но сейчас было ясно и вечер обещал стать прохладным, а ночь звездной. Когда Дея добралась до места, поняла, что в самой башне никого не было, правда с опоясывающего ее балкона доносился какой-то шум.

Дея пошла на звук и чуть не поперхнулась собственным криком, когда вышла на площадку. Ян стоял, облокотившись о каменные балясины и бормотал что-то бессвязное, гладя по спине огромную птицу. Перья ее на вечернем солнце казались перламутровыми, а когти отливали сталью, она расправляла бесконечно длинные крылья и урлыкала от удовольствия.

Птица первая заметила появление Деи. Развернувшись, она посмотрела на озадаченную девушку удивительно умными, почти человеческими глазами.

– Дея, не пугайся, подойди ближе, – Ян протягивал ей руку, приглашая приблизиться. – Маюн уже давно ждет встречи с тобой.

За месяц жизни в замке Дея, казалось, должна была бы уже перестать удивляться всяким чудесам, но Маюн производила очень сильное впечатление. Девушка, конечно, уже знала, что Страж-птицы были в Багорте одними из важнейших защитников порядка и покоя граждан. Но Маюн… Несомненно, эта птица – старший Страж, слишком уж осмысленный и горделивый у нее был взгляд.

Пока Дея строила свои умозаключения, чудо-птица сама подошла к ней и припала к мраморному полу.

– Она приглашает тебя прокатиться, – пояснил Ян.

Дея заколебалась. Хоть она и жила порой в мире своих фантазий, но все же была рассудительна в отличие от Яна, который скучал без приключений и если не притягивал их, то придумывал сам, стараясь и Дею в них втянуть. Он сейчас походил на нашкодившего студента, пытающегося склонить ее к беспорядку.

– Дея, ну, ты что? Там, за оградой потрясный город, Лимонная река и Синий лес. Держу пари, ты такого даже во сне не видела. Маюн хочет тебе все это показать с высоты своего полета. Она сама просила меня привести тебя к ней, – добавил он шепотом.

Дея протянула к птице руку, чтобы погладить по жемчужному оперению.

– И давно ты в летчики заделался? – посмеялась она над очередной авантюрой друга.

– Пару недель назад, – заметно смущаясь, отвечал Ян. – Извини, я не говорил тебе ничего до сегодняшнего дня, потому что не был уверен… – Он запнулся.

– А сейчас уверен?

– Я – нет, но Маюн говорит…

– М-м-м… говорит? – Дея улыбнулась. – Вы обсуждали что-то за чашечкой чая?

– Дея, я удивляюсь твоей скепсису! – возмутился Ян. – Ты сама собираешь болтливые сливы, забыла?

– Извини, Ян, – она потрепала его по непослушным волосам, и он мгновенно оттаял. – И вы, Маюн, извините мне мою грубость, – обратилась она на всякий случай и к новому увлечению своего друга.

Птица что-то коротко урлыкнула, повернувшись к Яну, а затем снова устремила свои почти человеческие глаза на Дею.

– Она не в обиде, – пояснил Ян.

Дея повела глазами вправо, влево, ища электронное табло с сурдопереводом, а Ян как ни в чем не бывало, подтолкнул смущенную девушку к Маюн и помог устроиться у нее на спине. Затем и сам, оседлав крылатого Стража в одно мгновение, коротко крикнул по-птичьи, и они взмыли в небо.

5 - 3

– Что это за место? – спросила она у Яна.

– Это Лад озеро – сокровище Синего леса, – ответил он.

– Почему синего?

– А ты приглядись, хотя конечно в сумерках плохо видно.

Ян направил Маюн вниз к макушкам деревьев. Чудо-птица мягко приземлилась на ветку самого высокого из них, и Дея ахнула. Листва деревьев была всех оттенков синего: от ультрамарина до небесно-голубого.

Ян слез с птицы и помог Дее спуститься, усадив ее на широкую ветку могучего дуба, Маюн же взмыла в небо и вскоре скрылась из виду.

– Она вернется, проверит только, все ли здесь спокойно. Синий лес уже давненько без Хранителя. Многие пытались взять на себя эту обязанность, но он никого не принимает, поэтому Маюн приглядывает за ним. И все же, поговаривают, будто лес порядком одичал за то время, что стоит без охраны.

– Что значит не принимает Хранителя?

– Я слышал, что на протяжении многих веков Хранителями Синего леса была династия Ладгальд. Этот дар передавался в их семье по крови, но у последних представителей был всего один ребенок. Вся их сила перешла к нему, и они больше не могли иметь детей. Но дитя пропало и мать не перенесла горя – скончалась вскоре после исчезновения чада. Отец, оставшись один, покинул эти края. Род Ладгальд прервался, а лес все еще ждет, тоскует по ним, и не принимает никого другого. Но это всего лишь легенда.

Они сидели высоко над землей, воздух был чистым, будоражащим, пьянящим.

«Какой все-таки удивительный этот Багорт, – думала про себя Дея. – Вполне обычные природные явления, но непривычной окраски, говорящие птицы и плоды, неведомые существа и поразительные, волшебные места, о которых даже самому Верховному Хранителю мало что известно».

Этот мир, полный загадок и чудес, понемногу раскрывал перед ней свои тайны, кроме самой главной – по чьей прихоти они в нем оказались.

Дея опустила голову на плечо друга, тот болтал ногами и всматривался в даль. Они молчали, им было хорошо здесь вдвоем.

– Послушай, Ян! – неожиданно встрепенулась она. – Ты начал мне рассказывать там, в башне… ну, про то, что Маюн тебя в чем-то убедила.

Ян явно был рад тому, что Дея подняла эту тему. Он тщетно пытался придать голосу будничный тон, но было видно, что тайна, которую он готовился открыть, будоражит его.

– Пока ты шерстила в библиотеке замка карты, я читал общую историю Багорта. Так вот, – Ян кашлянул в кулак и начал пересказывать прочитанное. – Он наделен редкими природными ресурсами и уникальными существами, к тому же в Багорте сосредоточены основные силы Волхвов. Лонгвин не раз пытался захватить наш континент, но пока ему это не удавалось, а все потому, что он тщательно охраняется. Веды выставляют всевозможные защитные барьеры, птицы контролируют Багорт с воздуха, в каждом крупном лесу есть Хранители, а за теми, где их нет, приглядывают Страж-птицы. Еще водоемы и горы, они тоже все охраняются. И у каждого Хранителя есть своя, хотя бы не большая, но магия, она у них в крови, – гордо заявил Ян. – И только у Верховного Хранителя магии нет. Но ему она и не нужна, он объединяет всех остальных и призван принимать все важные решения, поэтому на эту роль выбирают самого мозговитого.

– Да, да, – поторопила его Дея. – Это все нам лекарь уже рассказывал.

– Об этом рассказывал, а вот о Сагортах он лишь вскользь упомянул, а они очень важны, потому что могут говорить с животными, птицами и рыбами. Сагорты своего рода переводчики, связывают людей и прочую живность. Даже Веды не все могут слышать ее, а Саггорты способны. Представляешь?

– Ты разговариваешь с Маюн! – воскликнула ошарашенная Дея, понимая, к чему клонит друг.

– Угу.

– Ты понимаешь всех животных?

– Не всех, – пояснил Ян, – только птиц и других крупных летучих тварей.

Ян был ужасно горд собой. Таким счастливым Дея еще никогда его не видела. Было очевидно, что парень, не способный найти своего места там, откуда они пришли в этот мир чудес, обрел, наконец, настоящий смысл жизни и дом. Но кое-что Дею все-таки смущало.

– Ян, ты говоришь, что магия у Хранителей и Сагортов в крови, – осторожно начала девушка. – Но это значит, что она своего рода мутация или же ген, передающийся от поколения к поколению.

– Ага, – кивнул Ян.

– Но мы родились не здесь, забыл? Если бы в твоей крови был какой-то необычный ген, его бы заметили на Земле.

Ян лишь хмыкнул в ответ. Он, похоже, был слишком счастлив, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. А если и думал об этом, то как об очередном захватывающем приключении.

– Да, я конечно об этом думал, – все же признался он, после того как Дея укоризненно покачала головой. – Но, сдается мне, что это во всей нашей истории самое интересное. Дея, ведь мы сироты, мы никогда не знали своих родителей. Нас обоих просто оставили у дверей интерната, подкинули. И это все, что нам известно. Я не удивлюсь, если Багорт окажется нашей истинной родиной.

– Твоя фантазия поистине не имеет границ.

– Но ты не можешь отрицать, что тоже не вполне обычна! – не унимался Ян. – Ведь не многие могут собирать эти дурацкие фрукты! Они ведь не всем в руки даются, верно?

5 - 4

Маюн облетела весь лес, и Дею поразили его колоссальные размеры. Такой необъятный, с плотно сомкнутой кроной деревьев, он казался неприступным, призванным охранять что-то. Лишь озеро Лад светилось, будто драгоценный камень в лиственной оправе. Оно, несомненно, было сердцем леса, его главным украшением, и чувствовалось, что там кипит жизнь. Но разглядеть, какая именно, Дея не успела, Маюн летела слишком быстро и вскоре они уже кружили над лысой горой, как ее называли местные. С небес вид на эту гору был особенно прекрасен, потому как открывалась ее главная особенность, а именно, загадочный спиралевидный узор. Казалось, будто гранит и мрамор расплавили и неравномерно перемешали, а рисунок потом так и застыл.

Маюн покружила над лысой горой, дав возможность получше рассмотреть ее диковинную красоту, и помчалась дальше к полям вполне себе обычного изумрудного цвета, только вот эти, на первый взгляд ничем не приметные поля, тоже были на редкость сказочными. Вся их площадь оказалась усеяна движущимися точками, и большинство из них стекались к сверкающей золотой ниточке.

– Что это там внизу? – воскликнула завороженная Дея.

– Дикие кони пасутся на Лимонной реке, – ответил Ян, и Маюн стала медленно снижаться.

Точки начали вырисовываться в силуэты, и скоро Дея уже могла разглядеть изящных, тонконогих лошадей такого же лимонного цвета, как и река, у которой они паслись. Некоторые, особо крупные, были в серое яблоко с гривой желтого оттенка.

– Те, что покрупней – жеребцы, – пояснил Ян, – они только на закате такие красивые, днем они белые, а река ничем не отличается от Невы. Но как только солнце начинает садиться, река окрашивается в его золото, и кони вместе с ней.

Картина действительно была на редкость удивительная. Яркий блеск реки в закатном солнце и великолепные скакуны с развивающимися на ветру гривами. Они дружно били копытами, как бы приветствуя летунов.

– А что за необычное захоронение на том берегу? – спросила Дея, заметив странные очертания теней с другой стороны реки.

– Какое еще захоронение? – удивился Ян.

– Да вот же, на другом берегу, – пояснила Дея, указывая рукой на пустое поле.

– Но там ничего нет! Там и стада-то не пасутся никогда.

Небольшое поле за рекой, поросшее чертополохом и полынью, оказалось довольно унылым, наверное, потому, что было ничем не примечательно и упиралось во вполне себе обычный, чахлый лесок. Он казался таким же безжизненным и пустым, как и само поле. Но не для Деи. Она видела, как в зарослях трепещут и колышутся на ветру жуткие, призрачные могильные плиты, окружающие такой же зловещий полупрозрачный склеп. А в лес уходила почти разрушенная колоннада с кое-где сохранившимися капителями.

– Я бы тоже не стала пастись на кладбище, будь я кобылой, особенно такой, как эти, – ответила она Яну, поглядывая в сторону склепа с опаской.

– Если там и есть какие-то захоронения, то они видны лишь тебе, – глухим голосом протянул он.

– Спроси у Маюн, она-то уж должна знать, что это.

Ян склонился к птице, и они заурлыкали на ее птичьем языке. Дее показалось, что разговор их становился тревожным. И вот Маюн резко развернулась и, стремительно набрав высоту, понесла друзей прочь от этого места.

Дея поняла, что это недобрый знак – ее видение чем-то встревожило Страж-птицу.

5 - 5

***

В замок вернулись довольно быстро: Маюн не кружила над полями и почти не снижалась, так что Синий лес превратился в темное пятно, а озеро лишь сверкнуло маленькой точкой. Она неслась стрелой к глыбе замка, светившегося белизной на фоне уже потемневшего неба. Только однажды она замедлила полет, когда их окружила стайка крошечных птичек, щебетавших на все лады. Маюн что-то коротко им проклекотала, и они стремительно помчались вперед, опережая их.

Приземлившись на том же месте, откуда они начали свое путешествие, друзья прислушались. Неподалеку раздавались торопливые шаги.

– Это должно быть Вайес, а с ним, наверное, лекарь, – пояснил Ян. – Маюн послала гонцов в замок, чтобы они передали Вайесу ее просьбу подняться.

Шаги тем временем приближались, и вот в проеме показался глава Мрамгора, а за ним и лекарь.

– Добрый вечер, мои дорогие, – чуть запыхавшимся голосом поприветствовал всех Вайес. Лекарь только кивнул. – Прими мои поздравления, Ян! – Верховный Хранитель протянул к нему обе руки и заключил в них внушительных размеров пятерню Яна, легонько тряхнув ее. – Маюн избавила тебя от рассказа о самом себе. Поздравляю, поздравляю, мой дорогой друг, церемония посвящения в Сагорты будет назначена на следующий месяц.

– Я… я… – начал было ошарашенный Ян, но лекарь остановил его.

– Все, что необходимо, Маюн нам уже сообщила. Она утверждает, будто проверила тебя по всем пунктам и у нее не осталось никаких сомнений. Тебе, конечно, еще очень и очень многому предстоит научиться, но главное, что в твоих жилах течет кровь Сагорта, Маюн в этом абсолютно убеждена. Ты настоящий дар для Багорта! Сагорт Тоил уже совсем стар и ему тяжело подниматься в башню, не говоря уже о том, чтобы летать. Его сын погиб, а дочь не унаследовала гена. Сама Хора послала нам тебя! – и лекарь тоже принялся судорожно трясти руку Яна, от чего тот сильно смутился. От Гория, всегда такого сдержанного и даже, пожалуй, суховатого, он такой реакции не ожидал.

– Но есть и еще одна новость, не столь радостная, верно? Что так встревожило тебя? – обратился Вайес к Маюн.

Птица легонько ткнула замечтавшегося Яна и тот, очнувшись от грез, стал поспешно переводить.

– Маюн показалась странной способность Деи видеть то, что видеть не полагается, – расшифровывал Ян птичье урлыканье. – Она узрела на лимонной реке захоронения древних Ведов.

– В самом деле? – Вайес развернулся к Дее и, склонив голову на бок, вопросительно уставился на нее.

– Да, – ответила девушка.

– Интересно… – протянул Вайес и, уперев тонкие пальцы в подбородок, принялся медленно расхаживать вдоль балконных перил. – У тебя есть соображения на этот счет? – обратился он к Маюн спустя пару минут.

– У меня может быть только одно соображение, – перевел Ян, – у нее в крови магия. И не только лесная.

– Странно, весьма странно. Не думаешь ли ты, что она может быть Ведуньей?!

– Не знаю, – поделилась своими соображениями Маюн. – Я не уверена, что она сможет творить ворожбу, она ведь выросла в чужом мире, а Ведов учат с детства, но… – помедлив, Маюн продолжала, – она видит чужую магию. С ее кровью что-то не так.

– Да, ты права, Маюн, – размышлял Вайес вслух. – Смотреть сквозь чары может лишь тот, в ком они есть. Это все усложняет.

Дея предпочла не вмешиваться в разговор о материях, смысл которых был ей не вполне ясен. Она изо всех сохраняла спокойствие, делая вид, что обсуждаемое не имеет к ней ни малейшего отношения, просто слушала, стараясь не выносить преждевременных выводов. Зато Ян, потрясенный своим стремительным взлетом, не мог скрыть переживаний. Неопределенность Деиного положения сильно омрачала его триумф.

– Отчего вас так удивляют ее ведические способности? – недоумевал он. – Мои у вас шока не вызвали, скорей, наоборот.

– За стеной она проявилась не как Ведунья, – пояснил лекарь. – Да и последующая ее деятельность говорит о совсем иных талантах!

– Разве человек не может обладать несколькими способностями одновременно? – удивился Ян.

– Способностями может, – мягко пояснил Вайес. – Но то, чем наделены вы с Деей, не простые способности – это гены, и передаются они только наследным путем. В вашем генеалогическом древе были люди, наделенные даром, которым и вы теперь обладаете.

– Но разве у Деи в родне не могло быть и Волхвов, и Флорвиков, ведь на них вы намекали, говоря о ее проявившихся талантах? – не унимался Ян.

– Ребенок не может унаследовать все способности разом, – декламировал лекарь, садясь, по-видимому, на своего любимого конька. – Чья кровь сильнее, та и возьмет верх. Иначе говоря, ребенок наследует только один ген. Это очень и очень сложная материя, мы и сами не всегда понимаем, как наследуются гены. Ты ведь уже знаешь, что у Хранителей иногда рождаются вполне обычные дети?

Ян кивнул.

– Это может происходить, если один из родителей был простым человеком, кровь людей тоже бывает весьма сильной. Но гены с разной магией не совместимы, и еще не было ни одного представителя, опровергнувшего эту теорию. Дея действительно имеет прямое отношение к Флорвикам. То, что она видела за стеной, и ее работа, которой она так увлеченно предается в саду замка, тому доказательство, – закончил лекарь тоном, не терпящим возражений.

5 - 6

Вайес ушел в свои мысли, уставив немигающий взгляд на проклевывающиеся в небе звезды, Горий принялся изучать кладку на смотровой площадке, Маюн, склонив на бок голову, выжидающе смотрела на своего Господина, а перепуганный Ян пытался усмотреть на застывшем лице Деи хоть какое-то выражение. Он не вполне понял смысл диалога, но что-то подсказывало ему, что с его подругой приключилась темная и, вероятно, очень скверная история.

– Может быть вы будете любезны и растолкуете мне о кровном заклятье подробнее? – заговорила, наконец, Дея, от чего все немедленно встрепенулись.

– Некоторые заклятия требуют участия простых людей. Веды иногда используют нас как сосуды для хранения чего-нибудь ценного. То, что они прячут, конечно, не материально, – заговорил Вайес, продолжая смотреть на звезды. – Для того, чтобы иметь связь с «сосудом», нужен несложный ритуал. Вед жертвует ему свою кровь, а взамен берет его. Но это запрещено законом и карается смертной казнью, – глава Мрамгора оторвался от звездного неба и резко развернулся к девушке. – Дея, вас могли связать с Ведом еще в раннем детстве. Не думаю, что утрата родителей в столь юном возрасте случайность, – на секунду он задумался. – Впрочем, выяснить это теперь будет чрезвычайно сложно, но, так или иначе, Вед, с которым вас предположительно связали, все еще жив.

– Почему вы так думаете? – спросила Дея.

– Я не настолько хорошо разбираюсь в ворожбе, но, если мне не изменяет память, связь распадается в том случае, если один из связанных умирает, – Вайес посмотрел на Дею с невероятной нежностью и тревогой. – Но, моя дорогая, не будем делать поспешных выводов, это одно из объяснений, найдутся и другие. Горий, необходимо проверить наше предположение, – обратился Вайес к лекарю.

– Чтобы это проверить, нужно связаться со жрецами, – ответил тот.

– Правильно, соберем совет, – предложила Маюн.

– Вы совершенно правы, нам в этом сложном вопросе не помешают разъяснения самих жрецов. И, тем не менее, с большим советом я бы пока повременил. Если мы не найдем талантам Деи другое объяснение, и если в этой истории действительно замешаны Веды, то они уже знают о провале их мероприятия. Не будем забывать, откуда и при каких обстоятельствах попали к нам наши новые друзья. После произведенных таинственным нарушителем или нарушителями манипуляций, по-видимому, чрезвычайно сложных, ребята все-таки сбежали от стражников кольца. А жрецы по-прежнему не заявили о том, что кто-то пробил брешь в их защите, а потом беспрепятственно покинул их неприкосновенную территорию. Мы не знаем, кто может за этим стоять. Да и цель, ради которой Вед пошел на преступление, вряд ли благая. То, что стражники не заявили старейшинам о вашем визите в их святыню, может свидетельствовать о заговоре. Все это время я ждал от жрецов официального заявления о вторжении, но теперь я убежден – они вообще не знают о случившемся. На прошлом совете я утаил тот факт, что вы попали на границу Мрамгора через кольцо Ведов и, если вы помните, я также утаил и то, откуда вы прибыли, опасаясь паники со стороны граждан.

– Но как же мы все выясним, если вы боитесь сказать правду о том, что мы осквернили святыню Ведов?! – сокрушался Ян. – Ведь если Дею действительно использовали, как сосуд, ей может сильно навредить то, что в ней спрятано! Почему нельзя обратиться к вашим чародеям?! Неужели же нет ни одного, кому вы могли бы доверять?

– Нет, Ян, – вновь неожиданно для всех вступила в диалог Дея. – Если я правильно поняла, когда ты рассказывал о мощи и неприступности Багорта, ты говорил, что здесь собраны основные, но далеко не все силы Ведов. А также ты говорил, что многие пытались его захватить.

– Да, – подтвердил Ян, понимая, куда клонит Дея.

– Если во мне действительно что-то спрятано, оно может оказаться оружием против Багорта. А не рассказавшие о нас тени, скорее всего, действительно в сговоре со злоумышленником. Если кто-то притащил нас сюда для своих целей, нам лучше держаться так, будто мы об этом и не подозреваем. – Голос Деи стал металлическим, – настало время мне выйти из замка, Вайес.

– Что ты такое говоришь!? – взревел Ян. – Да после того, что мы узнали, я бы тебя вообще в сундук спрятал.

– Ага, и замок повесил.

– Нет, охрану поставил! Вайес, почему вы не возражаете ей?

Но глава Мрамгора, на удивление Яна, смотрел на Дею с благоговейным восторгом и горечью одновременно. Казалось, в нем происходит какая-то внутренняя борьба, он о чем-то сосредоточенно размышлял или пытался принять решение, дававшееся ему с огромным трудом. Наконец, после долгой паузы, он заговорил, обращаясь к одной Дее.

– Такая самоотверженность делает вам честь, моя дорогая. Я подозревал, что ваше сердце столь же благородно, сколь и весь ваш облик, – прошелестел Вайес извиняющимся, как показалась Яну, тоном. Секунду помедлив, он обратился к Яну. – Проводи Дею в ее комнаты, ей необходимо выспаться и еще раз все хорошенько обдумать. Такие важные решения необходимо испытывать сном. Порой на утро они начинают казаться нам ужасно безрассудными. – Он погладил Дею по плечу и тихонько прибавил, – жду вас завтра к обеду у себя, Ян проболтался мне, что вы любите черничный пирог. Я попрошу приготовить его специально для вас.

Все распрощались, и Ян повел подругу, как и велел Вайес, в ее комнаты. Дея шла немного впереди, не следя за дорогой. Вовлеченная в свои мысли, она то и дело натыкалась на ступени или пропускала одну и теряла равновесие. Ян ловил ее, хватая за локоть или талию, чувствуя, как нарастает снежным комом тревога.

Глава 6 Решение

Было около полудня. В залитой солнцем спальне Дея сидела у огромного зеркала в чугунной раме и расчесывала свои длинные волосы. Это занятие всегда помогало ей сосредоточиться. Медленно проводя щеткой и распрямляя янтарные кольца волос, она смотрела вперед, но, казалось, не видела своего отражения в зеркале, взгляд ее был застывший, и только легкая складочка на переносице выдавала активный мыслительный процесс.

Вчерашние события вновь потревожили почти устоявшийся порядок. Всю ночь она проворочалась в постели, пытаясь призвать сон, как спасение от мозгового штурма, но заснула только под утро. Беспокойная дрема не дала ей облегчения, скорее, напротив, посеяла еще большую смуту в голове. Странный сон, пригрезившийся ей уже на рассвете, окончательно выбил девушку из равновесия.

Его нельзя было назвать кошмаром, в нем не происходило ничего особенно ужасного, но пробудилась Дея в совершенно расстроившихся чувствах. Уцепившись за это ощущение, она попыталась восстановить в памяти подробности неприятного сна, но с досадой признала, что, как и большинство сновидений, сегодняшнее растворилось сразу же после пробуждения. А все его события успели перемешаться, превратившись в нестройную повесть.

Дея запомнила только то, что снился ей ее интернат. Она сидит в маленькой библиотеке за кипой каких-то пыльных книг, наводящих на нее тоску, что уже само по себе было странно, потому как книги Дею редко заставляли скучать. И вот она засыпает в собственном сне и чудится ей (как это во снах часто случается) неведомая параллельная реальность и в этой скрытой от посторонних глаз действительности спрятана девочка, особенная чем-то девочка, но чем именно, Деи не ясно. Она только знает наверняка (как и полагается во сне), что имеет к этой девочке какое-то отношение. И вот они теперь вдвоем ходят по лабиринтам этого странного места.

Сколько продолжались их мытарства, Дея так и не вспомнила, может, день, а может и неделю, но не это было важно в том сне. Важными были голоса, она слышала их доносящимися откуда-то издалека. Голоса принадлежали двум мужчинам, они спорили о чем-то, и у Деи сложилось впечатление, что предметом их спора была блуждающая с ней в лабиринте девчушка.

Сидя у зеркала с расческой в руках, Дея мучила себя, заставляя вспомнить, что именно говорили те мужчины, потому как это было очень важно. Но в тот момент, когда ей показалось, что она вот-вот вспомнит, в дверь постучали.

– Войдите, – с досадой крикнула она.

Поступь Яна она узнала сразу. Он зашел в спальню, остановился на пороге и, опершись о наличник, хмыкнул.

– Тебя опять посетил мозгоклюй во время утреннего туалета? – поинтересовался он.

Дея развернулась к другу и вопросительно приподняла бровь. Он подошел, мягко высвободил щетку из ее рук и принялся сам расчесывать ее спутанные волосы.

– Пора бы уже понять, Дея, я знаю все твои повадки наизусть, как впрочем, и ты мои, – проговорил он, распутывая локоны. – У тебя расчесана только одна прядь, а все остальные даже не тронуты.

– И правда, – улыбнулась она, изучая отражение в зеркале. – Плохо спала, ворочалась – ерунда всякая снилась. А тебе удалось выспаться?

Ян отмахнулся от ответа, ему не хотелось говорить, что всю ночь он просидел на кровати, разглядывая костяшки своих пальцев. А на утро обнаружил себя на полу, свернувшегося калачиком и накрытого стянутой с кровати подушкой.

Он знал, что нечестно скрывать от Деи ту метаморфозу, что приключилась с его братской любовью, когда она из нескладной, конопатой худышки стала превращаться в царственную лебедь. Все жизненные основания снесло новой волной, производя непостижимую и непоправимую уже замену одних желаний и стремлений на другие.

До того как они попали в Багорт, Дея была его единственным другом, единственным родным человечком в чужом, как ему всегда казалось, мире. И он даже не сразу осознал, что стал любоваться ею как-то иначе, не так как прежде. Ее бело-золотая, прозрачная, несовершеннолетняя красота медленно завладевала им. Он дышал ее ароматом – тонким, яблочно-сладковатым, едва уловимым и от этого еще более желанным. Аромат этот прятался где-то в янтарной пышности ее волос.

Таясь и смущаясь, Ян впитывал в себя этот яблочный дурман, пьянея и впадая в зависимость от него. Вскоре ее спеющий сок стал наркотиком для него, он словно алкоголик крался ночью по кухне в поисках красных, налитых жизнью плодов, чтобы вдыхать их, сравнивая с ней. Но яблоки были лишь суррогатом, несравнимым с ее юным благоуханием.

Ян и опомниться не успел, как понял, что произошло непоправимое – он влюбился в подругу, которую знал с младенчества и всегда считал сестрой. Влюбился по юношески – неуклюже, стыдливо, отчаянно.

Он старался думать о ней как прежде, но когда она сидела перед ним, окутанная полуденным солнцем, в одном тоненьком пеньюаре, он при всем желании не мог видеть в ней сестру. Вот только признаться в этом было мучительно стыдно и Ян тянул, тянул и тянул и чем дольше он это делал, тем сложнее было решиться на признание. Он все чаще воображал, что как только откроется ей, она чего доброго подумает, будто он специально молчал, чтобы она не таилась от него, и он мог беспрепятственно любоваться ею. Глупость, конечно, Дея слишком умна, чтобы подумать, что это могло быть единственной причиной, по которой Ян так долго скрывал свои подлинные чувства к ней. И все же, наряду с хороводом других мыслей эта казалась не такой уж и нелепой.

Естественно, главной причиной был страх потерять ее. Ян видел, что она привязана к нему и может даже любит, но, скорее всего, как брата, и если он откроется ей, то все может рухнуть в одночасье. Он больше не сможет смело смотреть ей в глаза, расчесывать как сейчас ее волосы, кружить и переносить через лужи на руках. А она не обовьет больше своей тонкой ручкой его шею, не потеребит его непослушные волосы. Она даже вряд ли возьмет его за руку, потому что будет знать, что для него это теперь значит нечто иное.

6 - 2

– Помнишь, как в детстве мы прятались от нянек в заросли репейника, а я потом вычесывал его из твоих волос? А однажды они так спутались, что пришлось отстричь целую прядь, – углубился Ян в воспоминания.

– Да, я еще тогда проревела весь вечер, а ты сказал, что даже с такой паклей на голове я все равно самая красивая девчонка в интернате.

– Знаешь, при всей этой путанице, которая сейчас с нами происходит, мне не хотелось бы возвращаться в детство, – проговорил Ян.

Дея посмотрела на его отражение в зеркале, но ничего не ответила.

– Нет, ты не подумай, что в детстве не было ничего хорошего, – поспешно заговорил Ян, опускаясь на колени и хватая Дею за руки. – Было! Но оно и сейчас со мной. Там, в другом мире я чувствовал себя каким-то чужим, неприкаянным. Вспомни, у нас не было друзей, нас все сторонились, даже тебя. Это всегда было для меня загадкой, ведь ты умела привлечь к себе внимание, но люди все равно побаивались тебя, не понимая почему. А с тех пор как мы попали сюда, я впервые чествую себя по-настоящему нужным. Мне кажется, я становлюсь чем-то большим. Я ощущаю себя частью чего-то очень важного, понимаешь? – Он по-прежнему держал ее руки в своих, пытаясь увидеть в ее лице радость, но Дея молчала. – Ты чувствуешь себя чужой здесь? – спросил он, ощутив испуг.

– Нет, Ян, не чувствую, – ответила Дея, мягко высвобождаясь, чтобы встать с пуфа и одеться к обеду, – но я и там не воспринимала себя чужой. Может, потому что у меня всегда был ты, а на других я и внимания-то особо не обращала. К тому же в том мире была своя прелесть, хотя теперь я понимаю, что без здешнего обилия зелени, я чахла. Она делает меня более живой, к тому же замок Мрамгора лучше любого музея, а Сив иногда играет в саду на флейте, да и ты как прежде рядом. Так что нет, я не чувствуя себя здесь чужой, просто я не умею осваиваться на новых местах с твоей феноменальной скоростью.

Взяв с плетеного кресла небольшой сверток и, достав из него платье нежного винного цвета, она напомнила Яну, что ему было бы неплохо отвернуться, пока она будет переодеваться. Он поднялся и скрылся в гостиной, позволив подруге спокойно одеться, а заодно и себя, избавив от соблазна повернуться в самый неподходящий момент.

С минуту из спальни доносилось шуршание плотного шелка, затем в проеме показалась расстроенная Дея в мешковато сидящем платье.

– При первой попытке Вайеса одеть меня по здешней моде, он забыл про обувь. На помощь тогда пришел Горий. Нет, я не жалуюсь, без туфель я как-нибудь справилась бы, но о чем он думал, когда отсылал мне этот наряд? – сокрушалась Дея.

– Наверное, он подумал, что приличной девушке негоже ходить в одном и том же платье, – предположил Ян.

– Но у меня уже есть два платья.

– Видимо, он посчитал, что ты достойна третьего, – Яна забавляло негодование подруги из-за какого-то платья. – А чем оно тебя не устраивает?

Платье, и правда, было невероятно красивым, и единственное, что не устраивало Яна, так это длина. Наряды, которые носились в Багорте, как правило скрывали столь любимые Яном Деины ножки, но зато нередко открывали взору соблазнительную ложбинку меж упругих грудок его девочки. Впрочем, это платье не порадовало его и этим.

– Как я, по его мнению, должна облачаться в это великолепие без посторонней помощи?! – продолжала возмущаться Дея. – Он, конечно, говорил мне, что ничего не смыслит в женских нарядах, но чтобы до такой степени!

Дея повернулась к нему не зашнурованной спиной, и Ян поняла, в чем изюминка нового наряда его подруги. Задняя часть платья с лихвой компенсировала целомудренный фасад, так как шнуровка спускалась непростительно низко и в данный момент она была в полном беспорядке. А поскольку привычного молодым людям белья в Багорте отродясь не видали, зрелище перед влюбленным парнем предстало головокружительное.

Ян почувствовал, как его щеки наливаются краской, жилка на виске запульсировала, и все поплыло в каком-то удушливом тумане. Он поспешил перевести взгляд на подушки, разбросанные на диванчике.

– Я… – поперхнулся он собственным голосом. – Я схожу за Вилой, она зашнурует это… его… – пробормотал он.

– Не говори глупостей! Гонять пожилую женщину в башню из-за такой ерунды. Потом попрошу ее немного перешить этот срам, а сейчас, надеюсь, и ты как-нибудь справишься, – она посмотрела на Яна, поражаясь его нерешительности. – Ну что ты встал как вкопанный, я зря в него втискивалась что ли? Помоги же мне!

И Яну ничего не осталось, как подчиниться. Не сознаваться же подруге в причине своего замешательства, такое признание поставит ее в дурацкое положение.

Раньше он с трудностями подобного рода не сталкивался. Свою прежнюю одежду Дея одевала самостоятельно и его взору не представала ее полуприкрытая поясница с тех пор, как она превратилась в объект вожделения.

Подрагивающими пальцами он кое-как зашнуровал треклятое платье и поспешил проводить Дею к Вайесу. С момента его появления в ее комнате прошло уже больше часа, и теперь они едва поспевали к обеду. Прежде Яна расстроило бы то обстоятельство, что Вайес пригласил Дею без него, но сейчас он хотел поскорей сбежать в сад и опустить голову в фонтан. К тому же его ждали занятия с Маюн, Страж-птица, судя по всему, решила, во что бы то ни стало, сделать из него лучшего наездника во всем Багорте.

6 - 3

* * *

– О, моя дорогая, я так рад, что мой скромный подарок пришелся вам впору. Этот благородный цвет молодого вина так выгодно подчеркивает золото ваших волос, – рассыпался в любезностях Вайес, приветствуя свою гостью.

– Благодарю за внимание, – смущенно ответила Дея, – но я едва ли стою такого щедрого подарка.

Вайес слегка склонил голову и, оценив Деино преображение, хитро улыбнулся.

– Милое вы мое дитя, вы даже не догадываетесь, чего можете стоить, – загадочно промурлыкал он, приглашая даму к сервированному столу. – А мои скромные дары можете считать прихотью уже не молодого человека, так и не обзаведшегося семьей и желающего побаловать двух сирот. – Вайес учтиво пододвинул Деи стул. – Очень рекомендую вот этого расстегая, готов поклясться ничего вкусней стряпни тетушки Ведары вы еще не пробовали, – и он ловко подцепил добрый кусок этого блюда, поместив его на тарелку Деи.

«Да, в галантности ему не откажешь», – подумала про себя девушка, отметив, что такое внимание ей невероятно льстит, но тут же устыдилась этого.

– Вы знаете, Вайес, я вот о чем сегодня думала, – начала она неуверенно. – Вы вот недвусмысленно намекаете, что относитесь к нам с Яном как к своим подопечным и всячески благоволите нам, а что если мы не друзья Багорту? Что если нас прислали сюда как шпионов.

– Ну конечно, моя дорогая, я думал об этом, потому и не отпускал вас от себя. Я хотел присмотреться к вам. Если вы помните, я уже говорил, что все кто попадает в Багорт, рано или поздно становятся его частью.

– Говорили, – согласилась Дея.

– Ну вот я и ждал проявления ваших истинных сущностей. Но должен признаться, что Ян превзошел все мои ожидания, – Вайес разлил по бокалам ароматное розовое вино и протянул один бокал Деи. – Вы, наверное, уже в курсе, что Багорт не единственный континент на Хоре. С нами соседствуют еще три. С двумя из них мы в дружественных отношениях, а вот третий настроен к нам весьма враждебно. – Вайес встал из-за стола и принялся расхаживать по кабинету. – Думаю, причиной тому массовое переселение Ведов в Багорт. К ним повсюду относятся без должного уважения, – поспешно добавил он, видимо, решив, что необходимо уточнить, что переселение было добровольным и заморских чародеев никто не пытался переманить на свою сторону хитростью. – Вот они и предпочли жить здесь. Мы с большим уважением относимся к их мастерству и даже дали им место в совете. Там они были изгоями, здесь же стали почитаемыми гражданами.

– Да, я припоминаю, Ян говорил, что Веды живут и на других континентах, но их основные силы сосредоточены в Багорте. Он вообще сказал, что такая оборонительная сила как ваша другим континентам и не снилась.

– Да, – протянул Вайес и уставился в свой бокал, – наша оборона действительно превосходит любую другую и мы по праву считаемся одним из самых непреступных континентов, но лишь потому, что нас слишком часто пытались захватить, и мы научились защищаться. Сама природа встала на нашу защиту, породив Хранителей. Я глубоко убежден, что вы связаны с Багортом гораздо теснее, чем представляете, – он выжидающе посмотрел на Дею.

– Вы знаете, не далее часа назад Ян говорил мне, что чувствовал себя там, где мы выросли чужим, а в Багорте отыскал призвание.

– И он совершенно прав! – подхватил ее мысль Вайес. – Хранитель – это призвание и даже если бы кто-нибудь пожелал от него уклониться, то не смог бы. Недаром Ян так ревностно оберегал вас все эти годы. Он стремится охранять Багорт и все, что с ним связано, это у него в крови. А там единственной частичкой Багорта были вы, Дея.

Девушка ошарашено посмотрела на Верховного Хранителя. «Неужели безумные предположения Яна о том, что они могли родиться в Багорте и в самом деле правда?» – подумала она.

– Я понимаю, что такое заявление шокирует кого угодно, но я все же подозреваю, что мои догадки верны и думаю, в ближайшее время они подтвердятся.

Дея по-прежнему сидела с чуть приоткрытым ртом и зажатой в руке вилкой. Она думала только о том, чтобы не начать сыпать вопросами, а позволить Вайесу самому приводить доводы в защиту своей невероятной теории.

– Видите ли, – продолжал тот, как ни в чем не бывало, – Хранители, так почитающиеся простыми жителями Багорта, и справедливо заслуживающие это почтение, являются гордостью Багорта и только его. Ни один другой континент не имеет такой защиты. Хранители рождаются только на этой части суши. Но если они попадают в другой мир, их способности не проявятся там в должной мере. Рожденный Хранителем может стать им только здесь – в самом Багорте.

– Вы хотите сказать, что Ян родился здесь, а в младенчестве его кто-то похитил? – дрогнувшим голосом спросила Дея.

– Совершенно верно, – с удивительным спокойствием подтвердил ее догадку Вайес. – Только мне думается, что вы оба родились здесь.

6 - 4

Бровь Деи медленно поползла вверх, становясь домиком. Конечно, быть уроженкой Багорта было гораздо выгоднее, нежели вторженкой, но девушка с юношеским упорством не желала мириться со столь кардинальными переменами. К тому же, не хотелось выглядеть предательницей родной Земли, вскормившей ее своими хлебами, пусть даже не такими сдобными как в Мрамгоре.

– Но что, если нас похитили в младенчестве специально, чтобы вырастить вдали от дома и воспитать в нас враждебность к Баготу, а потом вернули, чтобы мы втерлись к вам в доверие и нанесли удар изнутри? Такой сценарий вы не рассматриваете? – запальчиво заявила Дея, совершенно не задумываясь, что оговаривает себя. Так сильно ей хотелось развенчать теорию Вайеса.

– Нет! – отрезал Верховный Хранитель. – Вы невнимательно слушали, Дея. Защита Багорта у Хранителя в крови, он не в силах сопротивляться этому. Вспомните же, как Ян оберегал вас там, откуда вы пришли! Даже в чужом мире, там, где его дар не мог раскрыться, он оставался верен той частичке Багорта, которая всегда была в вас. Он умер бы за вас, если б понадобилось. И наши недруги знают об этой особенности Хранителей.

Страшное разочарование обрушилось на Дею, словно гигантская снежная лавина. Выходило, что Ян все это время просто как марионетка, которую гены дергали за веревочки, выполнял свой долг перед Багортом! И будь на ее месте другая девчонка или парнишка, да хоть прихваченная отсюда собачонка, он так же рьяно защищал бы и их.

Она сидела опустошенная не в силах пошевелиться и проклинала тот день, когда потащила Яна в дурацкий музей Бродского.

Послышался звон колокольчика и Дея вздрогнула.

– О-о-о! – воскликнул хозяин кабинета. – Это пирог принесли. Специально для вас, душа моя, – он поспешно открыл дверь, впуская уже знакомого Деи белокурого мальчугана, несущего огромное блюдо с черничным пирогом.

Вайес принял у мальчугана блюдо, и тот, бросив любопытный взгляд на Дею, шмыгнул в дверной проем. Поставив на стол угощение, глава Мрамгора посмотрел на поникшую девушку своими проницательными глазами так, что она поежилась, затем отрезал кусок пирога и протянул ей.

– Добавьте ложечку меда в ту бочку дегтя, которую я на вас опрокинул, – произнес он ласково. – У Яна действительно не было выбора, он не мог не быть вашим другом, – Вайес опустился в кресло у камина. – И я даже подозреваю, что его избрали неслучайно. Его безоговорочная преданность Багорту должна была оказать службу там, куда вас отправили. Его отрядили на Землю в качестве вашего телохранителя. Тот, кто это устроил, очень хорошо знал природу Хранителей. Вы, а точнее то, что в вас заключено, вероятно, представляет для неизвестной нам пока личности огромную ценность, иначе похититель не решился бы на двойное преступление. Но я не стал бы на вашем месте столь близко к сердцу принимать тот факт, что привязанность к вам Яна была предопределена. В конце концов, многие считают, что все в нашей жизни предсказано заранее, хотя я, если честно, поспорил бы с таким суждением. Но, так или иначе, вы еще слишком юны, чтобы постичь всю сложность человеческих симпатий и привязанностей. Думаю, Ян все равно обратил бы на вас внимание, даже если бы вы выросли в Багорте, – Вайес лукаво подмигнул Деи, чем поразил ее не меньше, чем своими версиями насчет двойного попаданства.

– Я правильно понимаю, что вы считаете меня уроженкой Багорта только потому, что оторванный от родного мира Ян решил выбрать в подруги не какую-нибудь грудастую блондинку, а меня? – спросила Дея, предприняв последнюю попытку разрушить доводы Вайеса.

– Вы забываете о том, что и сами наделены удивительными талантами – вы видите чужие чары, моя дорогая. И это неспроста.

– Но магов-кудесников во всех мирах хватает. Меня могли прислать, откуда угодно и поместить поближе к Яну, наложив какое-нибудь привлекающее заклятие.

– Вы пытаетесь усложнить и без того непростую ситуацию. Но не только Ян проявил свою принадлежность к Багорту. Ведь вы неплохо справляетесь с обязанностями сборщика урожая, не правда ли?

– Да, но это всего лишь адаптация. Для того чтобы обдирать деревья, не обязательно быть багортцем, – продолжала настаивать на своем Дея.

– Не обязательно, но я отказываюсь верить, что вы простая сборщица урожая. Убежден, ваш дар еще проявиться.

Повисла долгая, тягостная пауза, Дея слушала, как потрескивает в камине догорающее палено, понимая, что бесполезно припираться с человеком, прожившим в разы дольше нее, и к тому же, являющимся Верховным Хранителем. Как бы ей не хотелось оспорить природу привязанности ее лучшего друга, она должна была признать, что доводы Вайеса весьма убедительны. К тому же она не знает и десятой части того, что ведомо мудрому Хранителю о материях, в которых им теперь приходится разбираться.

– Хорошо, будем считать, что вы меня убедили, – начала Дея, вспомнив об истинной цели своего прихода, – и будем надеяться, я так же, как и Ян, не могу навредить Багорту. Но, вообще-то, я пришла к вам сегодня для того, чтобы сказать; мое вчерашнее решение неизменно. Я не меньше вашего хочу узнать, кто лишил нас с Яном детства в родном доме и для чего.

– И вы действительно намерены выйти за пределы сада? – Вайес смотрел на нее испытующе. – Что ж, я согласен с вами. Пора вам познакомиться с Багортом. К тому же, по моему глубокому убеждению, ваш дар проявится в полной мере за оградой нашего сада.

Вайес немного помолчал, обдумывая какое-то решение, затем встал и позвонил в колокольчик. Через минуту в дверях показалась белобрысая голова мальчишки. Хозяин кабинета что-то тихонько ему сказал, и тот сгреб со стола остатки обеда.

6 - 5

* * *

Весь остаток дня Ян провел на изнурительных тренировках с Маюн, она заставляла его отрабатывать оседлывание прямо на лету. Несколько раз он падал, набив пару внушительных синяков и стер ноги, потому как пришлось снять тяжеловесные ботинки, причиняющие птице неудобства. Освободился он, когда уже стемнело и, не обнаружив Деи у себя, пошел искать ее в библиотеке.

В огромном зале со сводчатым потолком, возвышающимся на добрых пятнадцать саженей, всегда было прохладно. Дея считала, что умеренная температура поддерживалась для того, чтобы переписывающих огромные фолианты каллиграфов, не клонило в сон. А Ян утверждал, буддто шесть каминов не справлялись с отоплением такого огромного помещения.

Но жители Мрамгора были, судя по всему, довольно любознательны, потому как несмотря на прохладу с утра и до позднего вечера библиотека полнилась народом. Длинные лестницы на колесиках беспрестанно катались от одного стеллажа к другому, металлические перья скрипели, пергамент шуршал и только периодические чихания и сморкания разбавляли эту канцелярскую идиллию.

Пройдя вдоль стеллажей с историчекой литературой он отыскал свою полругу. Она переоделась в простое ситцевое платьице с цветочным узором и, склонившись над изрядно потрепанной книгой в кожаном переплете, машинально накручивала на палец локон своих бесподобных волос.

Ян осторожно подкрался сзади и, перегнувшись через ее плечо, приподнял обложку, прочитав название – «История Мрамгора в картинах».

– Вот правильно, Дея, лучше пока изучай город дистанционно.

– Я изучаю историю Мрамгора, чтобы не производить завтра впечатление неграмотной провинциалки.

– Ты не отступишься, да? – спросил парень понуро.

– Нет, Ян, – отозвалась девушка. – Я, наконец, уяснила, что ты ни за что не вернешься на Землю, даже если нам представится такая возможность, а мне без тебя там делать нечего. Поэтому я должна разобраться как можно скорее в этой истории. Иначе я так и буду сидеть в своей башне, как Рапунцель, в ожидании таинственного освободителя, который разгадает все за меня.

– А почему бы и не посидеть, – ухватился за эту идею Ян. – Я выйду в город, отыщу этого шутника, а когда все разрешиться, ты спустишь ко мне свои прекрасные волосы, – и он зарылся в них, вдыхая яблочный аромат.

Дея резко поднялась, захлопывая книгу.

– Как же ты не понимаешь, Ян!? – прикрикнула она на друга. – Они ищут не тебя, а меня! И пока я прячусь за оградой замка, ничего не измениться.

Она поставила книгу на полку, подобрала юбки и стремительно выбежала из библиотеки. Ян нагнал ее уже на ступеньках в башню и преградил дорогу, упершись ладонью в стену.

– Пусти, – тихо и устало попросила она.

Ян боролся с противоречивыми желаниями. Ему одновременно хотелось схватить ее за плечи, вдавливая в каменную стену и в то же время легонько коснуться румяной щеки, ощутить атласистость нежной кожи. Но он не сделал ни того, ни другого, а просто стоял и смотрел, тяжело дыша. Дея тоже не могла отдышаться после подъема, и ее крохотные, девичьи грудки вздымались, натягивая лиф платья.

Ян задержал жадный взгляд на ее белой коже, сглотнул и хриплым голосом проговорил:

– Я зайду за тобой в десять, начнем знакомство с городом на торговой площади.

Дея устало кивнула и они разошлись по своим комнатам.

Глава 7 Ждана

Добравшись до своих комнат, Дея нашла в себе силы только на то, чтобы стянуть платье и забраться в кровать. Как только она укуталась в мягкое одеяло и почувствовала крошечную, но все же защиту, от окружающего ее безумия, она уснула. Проспала всю ночь, не видя снов, пока ее не разбудило утреннее солнце. Ян, как и обещал, зашел за ней в десять. Она уже ждала его в гостиной, облачившись в свое любимое платье с белым жемчугом, а волосы убрав в высокую прическу.

– Ты решила покорить всех жителей Мрамгора? – поинтересовался Ян, разглядывая подругу и вспоминая, как впервые увидел ее в этом наряде, стоящую за стеной в обрамлении весенней зелени.

– Мой выбор оказался не велик. Шелковое платье я отдала на перешивку, а это, – она указала на скомканный повседневный наряд, валяющийся на кресле, – безнадежно измято. У меня вообще складывается впечатление, что Вайес думает, будто в интернатах выращивают принцесс.

– Почему?

– Как еще объяснить тот факт, что из трех презентованных им платьев, только одно пригодно для каждодневной носки и работы в саду.

Ян решил, что как только получит первое жалование, сразу же закажет Дее еще одно приличное платье для работы. По правде сказать, ему нравились и шелк, и жоржет, и даже парча, в которые нередко облачались дамы и девушки, жившие или бывавшие в замке. Но то были представительницы благородных и богатых домов, а их с Деей прежний дом, в котором они выросли, этим титулом похвастаться не мог. К тому же, знатные матроны не работали в саду.

Пока Ян во всех подробностях представлял Дею в новеньком лавандовом платье из тонкого сатина, девушка думала о том, что они впервые увидят город при свете дня, и ступая по земле, а не рассекая облака верхом на Маюн. Мрамгор и страшил и манил ее одновременно. И она вряд ли призналась бы сама себе, что страха перед неизвестностью в ней было не меньше, чем желания разобраться в событиях, навсегда изменивших ее жизнь. Но когда за спиной Деи сомкнулись ворота, за которыми ее прятали больше месяца, она почувствовала облегчение. Самое сложное – это сделать первый шаг, выйти из укрытия, покинуть насиженное место или сделать нечто такое, что казалось невозможным. Впереди их с Яном ожидало много испытаний, но самым трудным было решиться на них.

Ян досконально изучил город с воздуха и сейчас прекрасно ориентировался, проводя подругу по узким улочкам с одноэтажными домиками из того странного прозрачного материала, который в темноте они приняли за нечто одушевленное. При свете дня материал походил на стекло, только колышущееся на ветру. Располагались в таких домах мастерские, а полупрозрачными они были для того, чтобы конкурирующие между собой гильдии отслеживали качество производимых товаров. Таким образом, все мастера Мрамгора работали на высочайшем уровне, потому как дурная слава халтурщиков распространялась с поразительной скоростью.

Дея заглянула в один из таких домов и увидела, как дюжина мужчин, сидя на низеньких скамеечках, ткут фрагменты огромной шпалеры, быстро перебирая пальцами. Картон с эскизом стоял здесь же, неподалеку. Самым удивительным ей показалось то, что ткали они с изнанки, а лицевую часть сверяли с образцом, ориентируясь по отражению в зеркале, перед которым и сидели.

– Смотри, Ян, – притянула она друга к витрине, – какая у них необычная технология. Интересно, не проще ли ткать с лица?

Как только Дея озвучила свои мысли, так сразу же почувствовала на себе пристальный взгляд носатого мужчины в окулярах, напоминающих лупы. Она обернулась, и как можно любезней улыбнулась чопорному господину, а тот с видом знатока не замедлил разъяснить невеже тонкости технологического процесса.

– Настоящему мастеру достаточно и отражения в зеркале. А ткут с изнанки, потому что так удобнее завязывать узелки. Когда каждый мастер соткет свой фрагмент, их сошьют. Но у гильдии Берслава с этим всегда возникают проблемы, – ехидно заметил неприятный тип и поставил какую-то закорючку в своем свертке.

– Какие проблемы? – поинтересовалась Дея.

– Масштаб не совпадает! – ответил носатый тоном, которым озвучивают сметный приговор.

Дея поспешила отойти от витрины, понадеявшись, что не все жители столицы такие зануды.

Ян довел ее до конца узкой и не многолюдной улицы, и они свернули на проспект. Широкий и светлый, он обрамлялся трехэтажными домами с балконами, витражными окнами и мозаичными вставками. Статуи Дея заметила лишь на одном здании, видимо, их могли себе позволить лишь самые богатые горожане. Зато башни с устремляющимися ввысь шпилями были в избытке. В некоторых домах первый этаж занимали харчевни, в других цирюльни и аптеки, а в середине проспекта возвышалось четырехэтажное строение с величественным парадным входом и вывеской на козырьке – «Гостевая. Лимонная река».

Проспект был весьма оживленной частью Мрамгора, здесь кипела настоящая городская жизнь, бегали служащие с поручениями, прогуливались парочки и назначались встречи в чайных и харчевнях. Проходя мимо одной из них, Дея чуть было не споткнулась о подвыпившего мужичка в помятом костюме. Он выкатился кубарем, сшибив по дороге клумбу. Ян помог бедняге принять вертикальное положение, и нетрезвый господин попытался его отблагодарить, но слова потонули в икоте. Поспешив отделаться от назойливого мужичка, Дея потянула Яна дальше.

Проспект упирался в торговую площадь, и чем ближе они подходили к ней, тем отчетливее доносились запахи меда, специй, кофе и еще тысячи ароматов, некоторые из которых пытались заглушить благовониями. Торговая площадь оказалась не многим меньше центральной, и насчитывала дюжины три магазинчиков и неисчислимое количество палаток. Организация была весьма продуманной: в самом начале находились палатки и магазины с украшениями, посудой, мехами и прочими роскошностями, предметы же первой и основной необходимости, в число коих входили и продукты, располагались в конце. Поэтому пока народ добирался до мясных и бакалейных лавок, их кошельки были уже изрядно потрепаны.

7 - 2

К счастью, долго его искать не пришлось. Ее друг стоял через одну палатку от нее и что-то втолковывал хорошенькой белокурой девушке, пытавшейся примерить на него длинный плащ. Ян уворачивался, но девица все же одержала верх. Застегивая крючки и приглаживая ткань на его плечах, она лукаво улыбалась, смотря на Яна озорными, суетливыми глазкам.

Дею возмутило нахальное поведение развязной девицы, и она уже было хотела направиться к палатке, но Ян поймал ее недовольный взгляд раньше. Торопливо сняв плащ, он отдал его торговке, правда та не спешила расставаться с Деиным другом, принимая плащ, она будто бы ненароком погладила пальцы Яна, да еще и подмигнула, паршивка. Ян же на ее кокетство лишь улыбнулся и поспешил к Дее.

– Тебе приглянулось что-нибудь из украшений? – поинтересовался он, подходя к ней, и беря под локоток.

– Какая разница? – ответила девушка, непроизвольно одергивая руку. – У меня все равно нет денег.

– Знаешь, – сказал Ян, заметив, что Дея расстроена, – на побрякушки у нас пока действительно нет средств, но на вполне пристойный обед, Вайес нам кое-что выделил. Может, вернемся на проспект и выберем таверну почище? – предложил он, приобняв ее за плечи.

– Хорошая идея, – отозвалась Дея, но в голосе ее по-прежнему сквозила досада.

Ян поцокал языком и развернул девушку к себе. Заключив ее тонкое личико в своих ладонях, он пристально посмотрел на Дею и с чувством сказал:

– Верь мне, скоро ты ни в чем не будешь нуждаться.

– Я и так ни в чем, кроме тебя, не нуждаюсь, – прошептала она.

– Тогда что с твоим лицом?

Дея не знала, что ответить, ведь она не вполне понимала, отчего ее так разозлила наглая, белокурая бестия, поэтому она взяла себя в руки и попыталась растянуть губы в улыбке. Но ее старания не были замечены, Ян глядел поверх ее плеча и хмурился.

– Что такое? – насторожилась она.

– Какой-то странный парень пялится на нас и, мне как-то не по себе от того, как он это делает.

– Думаешь, это наша рыбка?

– Не похоже, – размышлял Ян. – Слишком молод, на пару лет всего нас старше. Хотя, он может быть и сообщником.

– Делай вид, что ничего не происходит. Пойдем в таверну, если он следит за нами, то мы это заметим, – затараторила Дея, беря Яна за руку и уводя с площади.

Они протиснулись сквозь ряды со специями, прошмыгнули мимо посудных лавок и, вывалившись на проспект, жадно вдохнули чистый, не отягощенный обилием запахов воздух.

– Ну и тип, я таких стремных глаз никогда не видел, – заговорил Ян, шагая по проспекту.

– А что с ними не так?

– Они абсолютно черные и он тебя ими прямо-таки пожирал. Меня аж передернуло, если честно.

– Ну ладно, ладно, Ян, не можем же мы теперь каждого маньяка принимать за нашего похитителя, – успокаивала Дея друга, высматривая «стремного» парня в маленькое зеркальце.

– Это верно. Тем более, что этот слишком уж приметный для преследователя. Видишь его? Он высокий и весь в черном.

– Нет, такого типа за нашими спинами я не наблюдаю.

Они выбрали небольшую таверну, из которой доносился аппетитный аромат лимонного пирога. Внутри было тесно, зато довольно уютно и чисто. На каменных стенах висели засушенные рогалики и баранки, вязанки декоративного лука и сушеный зверобой, а со сводчатого потолка свисали чугунные фонарики, распространяющие теплый, мягкий свет.

– Займи нам место, а я пока разузнаю, чем у них можно поживиться, – попросил Ян, указывая на свободный столик в самом конце зала.

Пока Дея пробиралась к нужному месту, Ян подозвал хозяина, протиравшего за стойкой подносы. Выяснив, что в этом заведении разнообразное меню, он повернулся к устроившейся на скамье Дее и сделал странный жест – к голове приставил рога, а рукой изобразил волну.

На лице хозяина отразилось беспокойство. Но когда юная девушка в дорогом платье ответила странному парню волнообразным жестом, и тот заказал две порции рыбы и лимонный пирог, он смягчился и даже любезно улыбнулся, протягивая керамические миски с жареным карпом.

Но не успел Ян и руки к ним протянуть, как на пороге таверны показалась уже знакомая Дее девица. Завидев у стойки Яна, она подлетела к нему и принялась что-то восторженно щебетать. Дея почувствовала нарастающее раздражение, а белокурая нахалка все не унималась. Она позволила себе погладить Яна по плечу, делая вид, будто поправляет его кожаный жилет. Ян же к Деиному облегчению, указал приставучей девице на свою спутницу и, взяв-таки миски, направился к ней.

– Тебе не кажется, что эта назойливая кукла может следить за нами? – поинтересовалась Дея у Яна.

– Ждана? – удивился он, издав нервный смешок.

– М-м-м, вы успели познакомиться? – спросила она предательски дрогнувшим голосом.

– Да не то чтобы, – буркнул Ян. – Она просто пыталась продать плащ, который мне сейчас не по карману. Я обещал зайти за ним, когда у меня появятся деньги. Ну, она и сказала, что когда я буду готов к покупке, то могу попросить рыночных мальчишек отыскать Ждану, если ее не окажется на месте.

– Ясно, – пробубнила Дея, яростно потроша карпа.

Глава 8. Церемония

Ожидание предстоящей церемонии, мечты и надежды, связанные с ней, мерцали где-то вдалеке глянцевым бликом, будоражили, расцвечивали сны бархатными красками. Ян и томился в ожидании чуда, и в то же время осознавал, что предвкушение само по себе сладостно.

Он коротал время за тренировками с Маюн, попытками усовершенствовать свою грамотность и прогулками с Деей. Теперь они выходили в город чуть ли не каждый день. Час или два прогуливались по его пыльным улочкам и величавым проспектам, однажды даже забрели в рабочий квартал. Но среди отборной ругани и затхлости Дея неожиданно растерялась, и они поспешили убраться оттуда, когда Ян обратил внимание, как недвусмысленно смотрят работяги на ухоженную, молодую девицу в дорогом наряде.

Так дни, наполненные волнительными впечатлениями, сложились в недели. Он фантазировал о подвигах, полировал искусство наездника, высекал новые грани совершенства в ожидании предстоящей инициации.

День для церемонии посвящения выбрали особенный – состязание двенадцати Хранителей, в котором могли принять участие все, кто стоит на защите Багорта, - от простого граничного Стража до главы Мрамгора. Но состязались, как правило, недавно посвященные и не слишком опытные юноши, да девушки, желающие проверить себя в настоящем испытании.

С самого рассвета Ян был уже на ногах. По правде сказать, он и ночью вскакивал с постели раза три, опасаясь проспать восход солнца. Предстоящее посвящение в Сагорты было слишком важным и многообещающим, после него на Яна должны были обрушиться в полной мере не только обязанности, но и привилегии Хранителя.

Эти привилегии волновали его воображение не меньше, чем обязанности. Уже сегодня он станет почитаемым человеком в Мрамгоре, а когда-нибудь и за его пределами. Он будет получать жалование и сможет делать Дее подарки не хуже тех, что присылает Вайес. И наконец, он примет участие в сегодняшнем состязании.

Ян стоял в своей комнате, облаченный в темно-синюю рубаху, усыпанную золотыми звездами, новенький жилет из вываренной кожи и в кожаные же штаны – традиционный костюм боевого Сагорта. Обут он был в невысокие и легкие порты из мягкой замши, не слишком подходящие к его могучей фигуре, но в отличие от его любимых ботинок на тяжелой подошве, они не приносили неудобств Маюн во время их многочисленных полетов.

Он оценивающе разглядывал себя в зеркало, а Дея тем временем пыталась привести в порядок его непослушные волосы.

– Ну вот, кажется, все готово, – щебетала она, суетясь вокруг него. – Выглядишь превосходно! Такой сильный, даже немного устрашающий. Никогда не представляла тебя в таком образе, а он, между прочим, тебе очень даже идет.

За дверью послышались шаги. Негромкий стук известил их о приходе Гория.

– Вы готовы, – констатировал он, показываясь на пороге. – Повозка уже подана, идемте.

Друзья последовали за Горием по полупустому, еще спящему замку. За оградой сада их ожидала лаковая повозка с опущенным верхом. Три запряженные в нее гнедые кобылки нетерпеливо забили копытами, демонстрируя готовность умчать их в светлое будущее. Ян, без лишних любезностей, просто поднял Дею, словно пушинку, и усадил на широкое сиденье. Поставив ногу на подножку, он крикнул кучеру трогай, и запрыгнул в повозку на ходу.

Выехав на исхоженный Яном вдоль и поперек тракт, повозка довольно скоро ушла вправо и через какое-то время ребята перестали понимать, где находятся. Просторные рощи с особняками, деревушка с засеянными полями и уютные пролески с извилистыми речушками остались позади, сменившись пустырями. Так они и ехали по пустынной местности, пока вдалеке не показались движущиеся, цветные точки на вершине выложенного камнями холма. Это был священный курган. По легенде, в нем были захоронены первые Хранители Багорта, сразившиеся в Великой битве. Все последующие Хранители приносили свои клятвы и проходили обряд посвящения именно здесь.

Подъехав ближе, Ян разглядел на вершине кургана людей, облаченных в разноцветные плащи. Те, завидев его приближение, образовали круг.

Ян сразу же догадался, что это были Хранители, по одному представителю от каждого братства. Высокий и худощавый мужчина с обильной проседью в волосах был облачен в травянисто-зеленый плащ, застежкой которому служило символическое изображение «мирового древа» – Хранитель Борого леса, что за Лимонной рекой. Упитанный мужчина, с ниспадающими на плечи черными волосами и изящной бородкой, кутался в плотно сомкнутый черный плащ с застежкой в виде глаза. Он, несомненно, был жрецом из круга Ведичей. Нежная девица с тонкой, почти прозрачной кожей и удивительно светлыми глазами, явно испытывающая неудобства под своим шелковым плащом небесного цвета, оказалась берегиней из Белой заводи. Ее томное придыхание объяснялось тем, что русалки с трудом переносили отдаленность от воды. Но долг обязывал Хранителей засвидетельствовать посвящение нового члена братства, что позволило Яну увидеть и пещерного жителя, охраняющего недра земли. Тот был ростом ниже среднего, горбат, со скрюченным носом и старческими пигментными пятнами на полысевшей макушке. Плечи горбуна покрывал серый плащ, скрепленный эмблемой в виде трикселя. В центре стоял Вайес в алом плаще, а рядом с ним и Маюн, горделиво задравшая голову и обводившая всех пристальным взглядом. Перья ее переливались перламутром, а стальные когти и клюв ослепляли бликами.

Поднимаясь по каменным ступеням кургана, Ян разглядел еще одну фигуру, скрытую за огромной птицей. Старик в плотном, темно-синем плаще стоял в кругу, опираясь на посох.