Пропала принцесса! Нашедшего ждут неприятности (без иллюстраций)

12.3

Мелен невозмутимо ответил:

— Удостоверения у меня с собой нет, сорвался с отдыха: в чём был, в том и поехал. По тревоге всех подняли. Но бдительность — это хорошо и правильно, поэтому вот тебе моя клятва магическая: клянусь жизнью, что являюсь сотрудником Государственной Службы Безопасности, — вспышка света завизировала правдивость слов и погасла, а дедок на козлах заметно подобрел. — Значит так, отец. Разворачивайся и езжай домой, дела твои до завтра подождут. Сильно среди соседей не трепись, мало ли куда слушок утечёт.

— Так точно, твоё благородье, — важно согласился он. — Буду молчать, как рыба в пироге.

— Вот и молодец. На, держи тебе за полезные сведения, — Мелен достал из кармана банкноту и вложил в мозолистую руку деда.

— Благодарствую, — обрадовался тот. — Мож, хлеба возьмёшь? Старуха моя напекла, сегодняшний, тёплый ещё.

— Возьму, — согласился мой герой и разжился двумя округлыми караваями. — Ну, бывай отец. Спасибо тебе за науку.

Сев в машину, Мелен отдал ароматный ещё тёплый хлеб мне и проследил, как дед съезжает с дороги в поле и разворачивает телегу.

Я нашарила рукой его ладонь и крепко сжала, не в силах иначе выразить восхищение его наглостью и находчивостью. Мне бы никогда не пришло в голову спрашивать дорогу у местных, да ещё выдавая себя за сотрудника спецслужбы!

Мобиль наполнился ароматом свежей выпечки, таким потрясающе приятным и забытым. Не выдержала и отщипнула корочку, а потом с наслаждением съела.

— Столько лет не ела свежего хлеба! Хочешь? — предложила ему, получила одобрительный кивок и начала давать небольшие кусочки, пока он не отрываясь следил за дорогой. — У нас же ни духовки, ни печки не было, только газовые конфорки. На них хлеб не испечёшь, хотя мы пытались. Боги, до чего же вкусно!

— Не так уж дорого тебя порадовать, — улыбнулся Мелен. — Думаю, за двадцатку можно довести до экстаза, если прикупить пирожных.

— Ничего ты не понимаешь. Пирожные мы делали, а вот хлеб…

Следуя инструкциям деда, мы вскоре оказались на просёлочной дороге и благополучно выехали из столицы полями и пригородными сёлами.

— Ты очень хорошо говоришь по-эстренски. Твоё образование никак не соответствует образу туповатого солдафона, который ты столь старательно пытаешься нарисовать.

— Не коррелирует?

— Совсем не коррелирует. Интересно, откуда у сына козопаса такая тяга к знаниям?

— От деда. Я малой в школе учился плохо, учителям дерзил, хоть и получал за это. В какую-то ночь меня из класса выгнали, я вернулся домой и сказал, что не хочу больше в школу ходить учиться, не нравится мне это. Дед обрадовался, сказал, что и не надо в эту клятую школу больше ходить. Я спать лёг ближе к полудню, занимался всякой ерундой, думал, что позже отосплюсь. В тот же вечер дед разбудил меня засветло, дал вилы в руки и на всю ночь увёл стайни и стойла чистить. Я за ночь так заманался, что утром спать упал без рассветника. На следующую ночь всё повторилось. На третью я попросил разрешения вернуться в школу, но дед запретил. Сказал, что раз мне не хватает ума даже дерьмо посолить, то буду всю жизнь работать руками по локоть в этом самом дерьме, как он сам, тем более что силушки мне природой отмерено с лихвой. Через две недели я умолял его разрешить мне вернуться в школу и с тех пор учился с удовольствием.

— Какой интересный педагогический подход. У вас в школе преподавали эстренский?

— Эстренский нам преподала жизнь, так уж сложились обстоятельства. В школах дают лоарельский и нортский, но мне повезло, у нас был пастух эстренец, беглый каторжник. Он и обучил нас с парнями. Кто захотел, тот заговорил.

— И не страшно было твоей семье привечать беглого каторжника?

— Не страшно. Он — мужик хороший, и хотя на каторгу за дело попал, я бы на его месте так же поступил. Иногда закон и справедливость лежат по разные плоскости. Отец и дед рассудили тогда по-справедливости, вот он у нас и прижился.

— И что он сделал?

— Отомстил за дочку двум аристократам, которые одурели от безнаказанности. Говорит, красивая у него дочка. Была.

Отъехав от столицы километров на сорок, Мелен свернул в пролесок и остановился на небольшой полянке, скрытой от досужих глаз жёлтым ажуром не успевших опасть листьев. Солар уже поднялся достаточно высоко, но полянка пока ещё оставалась в относительной тени.

— Вот теперь пора маскироваться. Только сначала новости почитаем.

Он вышел из мобиля, достал из багажника газеты и начал пролистывать одну за другой.

— Вот. Объявление о награде за мою поимку и даже копия височной печати приложена, — показал он мне одну из заметок.

Даже моего эстренского хватило, чтобы прочитать объявление. Награда действительно ошеломляла…

— И что нам делать? — в голосе звучала глухая тоска.

— Не паниковать и на максимальной скорости двигаться к границе с Лоарелью. Там мы будем в относительной безопасности. Мобиль в какой-то момент придётся бросить, но пока он нам пригодится.

Бегло просмотрев газеты, Мелен скомандовал:

— Выходи. Будем перекрашиваться.

— Что?

— Я угнал довольно приметный Карр чёрного цвета, наверняка по нему выйдет ориентировка.

— А нельзя было что-то попроще угнать?

— Нельзя. Карр — отличный мобиль, у него сиденья с цельной металлической основой.

— И что?

— И то, что если будут стрелять сзади, то у нас есть все шансы избежать появления дополнительных отверстий в организмах.

— А если стрелять будут спереди?

— То нам помогут крепкий металлический бампер и высокий дорожный просвет — не только сбить супостата, но и переехать. И вообще — какие ключи удалось утащить, такой мобиль и угнал. Извини, ассортимент был довольно скуден, — язвительно ответил он, а я прикусила язык.

— Надевай перчатки, начнём с волос, — строго распорядился он. — Я купил краску для меха.

— Для чего? — невольно улыбнулась я, но он действительно достал упаковку краски для меха и шкур.