Пропала принцесса! Нашедшего ждут неприятности (без иллюстраций)

16.2

И ведь он с самой первой секунды знакомства честно рассказал Валюхе, кто он и чего от него ждать. Не обманывал, не вводил в заблуждение. Ладно, один раз спросонья полапал, но извинился же и с тех пор старался себя контролировать.

Вот что Мелен должен был сделать, чтобы она его разлюбила? Она же ему искренне симпатична как человек, ранить он её не хотел! Если б знал, как обернётся, за лигу обошёл бы эту подавальщицу вместе с её намёками и шаловливыми пальчиками.

И что ему теперь со всем этим дерьмоспектаклем делать? Извиняться? Но за что? Игнорировать? Пытаться проговорить случившееся?

Мелен придумал только один достойный вариант: налакаться и забыться, но даже этого он себе позволить не мог.

В комнате было сумрачно, а за окном бушевала стихия. Значит, луна сегодня не покажется, а магомобиль наполовину разряжен. Ехать никуда не хотелось, но надо…

Он прикрыл глаза, обдумывая дальнейшие шаги и чувствуя себя всё хуже и хуже с каждой секундой. Будто его дракон сожрал и высрал!

Можно ли надеяться, что принцесса немного остынет и хотя бы попытается посмотреть на ситуацию его глазами?

Мелен сел на краешек её кровати и тихо проговорил:

— Мне очень жаль, что увиденное причинило тебе боль. Этого я точно не хотел.

Она молчала и бездумно смотрела в стену.

Твою же королевскую мать, ну как он мог так облажаться?

А с другой стороны — он же не её ручной зверёк, не какой-нибудь дворцовый жиголо, пританцовывающий по команде. Как ни повернись ситуация, она бы всё равно закончилась вот так — разбитым сердцем девушки, которую он уважал за стойкость и к которой хорошо относился. Пытался заботиться, как умел. Даже если бы он закрутил с ней роман, а потом порвал с ней и оставил бы во дворце — всё равно был бы тварью и сволочью. Разве нет?

А так он хотя бы её честь и самоуважение сохранил, поступал по совести. Вот какая совесть у него есть, по такой и поступал.

И даже если бы не подавальщица… Он бы доставил принцессу отцу и уехал, это всё равно разбило бы ей сердце, просто потому, что он не отвечает на её чувства.

Нет в их ситуации финала, при котором они оба остались бы довольными и счастливыми.

Но Валюху всё равно было жаль.

Вот поэтому Мелену никакие эти любови и отношения ни рожна и не сдались — что ни сделаешь, всё равно будешь подонком.

— Валюх, нам ехать надо… Если нас поймают, лучше от этого не станет никому, особенно твоим родителям. Давай уже смиримся с тем фактом, что герой тебе достался неправильный, но другого на горизонте нет, поэтому…

Она молчала и не двигалась. Даже не моргала, кажется. Дышала едва заметно и выглядела бледной и отрешённой. Так и до магического срыва недалеко!

И что ему теперь делать? Как запихнуть дерьмо обратно в задницу дракону?

— Прости, что я невольно причинил тебе боль.

Тишина.

Мелен в ретроспективе анализировал свой поступок. Тот самый момент, когда он ещё мог отказаться от щедрого предложения перепихнуться с подавальщицей. Почему не отказался? Потому что это означало бы, что так или иначе принцесса диктует ему свои условия, а он такого не терпит. Он с самого начала внутренне сопротивлялся той роли и тому будущему, которые ему навязывали, и вот итог. Бунтарь, мать его!

Надо было действовать умнее.

— Я пойду подготовлю мобиль и отнесу туда наши вещи, потом вернусь за тобой.

Преодолевая дикое желание побиться тупой головой об стену, Мелен собрал вещи и вышел наружу. Мерзейший ледяной ливень захлестал мокрыми пощёчинами по лицу, словно его он тоже обидел, изменив… с градом, например.

Он постарался успокоиться. Получилось так себе.

Загрузив в мобиль вещи, Мелен вернулся за упакованным вечерником. Подавальщица попыталась с ним заговорить, но он извинился и ушёл — её тоже обижать не хотел, она вообще ни при чём. Да, недвусмысленно предложила себя и почти зажала его у лестницы, но он прекрасно мог и отказаться. Если бы предполагал, что принцесса может увидеть — отказался бы при любых раскладах, хоть и не считал, что должен блюсти целибат. Он же не жрец, в конце-то концов.

Между собственным удовольствием и Валюхиным благополучием Мелен бы выбрал последнее, просто когда он уходил, спала она очень крепко, и он решил, что заклинание вырубило её надолго — ещё и будить придётся. Ага, вот и не пришлось.

Вернувшись в номер, он обнаружил принцессу ровно в той же позе.

— Мне очень жаль, что всё получилось именно так и ты увидела то, чего не должна была видеть. Однако особых опций у нас нет, поэтому ты либо встаёшь и спускаешься в мобиль сама, либо я тебя отнесу, — он говорил мягко, стараясь задавить бушующее раздражение.

— Не смей ко мне прикасаться, — глухо ответила она и всё же встала. — Оставь меня одну, я спущусь через минуту.

Прозвучало императивно и как-то даже величественно, в тоне проскользнули знакомые нотки — так говорил Пеннар Первый.

Мелен дождался в коридоре, и принцесса прошла мимо так, будто его не существовало, и его это очень задело, но устраивать сцену он не собирался. Пусть ведёт себя как угодно, лишь бы дала себя увезти.

Судя по всему, косу она не стала расчёсывать, как всегда делала после пробуждения — просто накинула сверху плащ, спустилась к мобилю и забралась на заднее сидение. Легла, уткнувшись в него лицом и завернувшись в полы плаща.

Сев в машину, он высушил одежду, и вода собралась лужицей в ногах.

— Тебе помочь высушиться? — спросил Мелен.

Ответа не последовало, но вспышка света с заднего сиденья наглядно продемострировала, что принцесса в его услугах не нуждается.

Он тронулся и выехал на раздолбанную просёлочную дорогу, ведущую прочь от главного тракта. Да, скорость движения по таким дорогам низкая, зато перекрыть их все никаких ресурсов не хватит.

Несколько часов спустя он предложил Валюхе еду, но она снова не удостоила его ответом.

Они так и ехали всю ночь в гнетущем молчании, перекручивающим внутренности на фарш.

Мелен пытался задавать вопросы, пытался объяснять свою позицию, пытался шутить.

Ничего не помогало.

Принцесса словно вырезала его из жизни, отчего Мелену стало неожиданно горько. Если раньше его иногда раздражали чересчур личные вопросы, а щебетание порой приходилось пропускать мимо ушей, потому что от алалии принцесса точно не страдала и её возможность болтать значительно превышала его возможность слушать, то теперь он очень многое отдал бы, чтобы вернуться обратно к их перепалкам, поддразниваниям и болтовне о Терре или просто ни о чём.

Дождь так и лил до самого рассвета, то немного затихая, то расходясь всё сильнее, а Мелену становилось всё паршивее и паршивее.

До тех пор, пока принцесса не замолчала, он не отдавал себе отчёта в том, насколько сильно к ней привязался. И ведь не объяснишь же ей, что та подавальщица для него ничего не значит и что если бы он также отнёсся к Валюхе, то именно это и было бы оскорблением. Он вёл себя с ней, как с другом, а нормальные люди друзей не трахают.

Очередной постоялый двор встретил их мерцающими в окнах свечками. Мелен настолько привык к магическому освещению, что теперь чувствовал, будто попал в какое-то невыносимо отсталое мокрое прошлое.

Находящийся на первом этаже трактир практически пустовал, воняло прогорклой едой. Уж насколько Мелен не брезглив и не чувствителен к запахам, и то поморщился.

Принцесса, за весь день даже не попросившаяся в туалет, никак не отреагировала. Он оплатил самый лучший номер, искренне надеясь, что не придётся разгонять тараканов с кроватей.

— У тебя есть силы? Хоть сколько-то? Я просвечу постели, чтобы нас не покусали клопы. К сожалению, сам я пуст… — проговорил он, но ответа снова не получил.

Принцесса справилась сама — залила ослепительным светом всю комнату, застелила дальнюю от входа кровать их собственным пледом и легла поверх него в одежде.

Обычно игры в молчанку его мало трогали. Девица разобиделась и молчит? Ну и ладно, меньше нагрузка на барабанные перепонки. Но теперь это раздражало ужасно, действуя на нервы гораздо сильнее, чем должно. Всё же у него есть подготовка и моральная устойчивость куда выше среднего, а он бесится, как вчерашний школьник.

— Есть хочешь? Ты весь день не ела.

Она снова промолчала, а Мелен почувствовал, как в груди вскипает чистая, дистиллированная ярость.

То есть вот так? То есть ничто хорошее в расчёт уже не идёт? Все разы, когда он старался о ней заботиться, утешал, обнимал, выслушивал, обучал, страховал — это всё дракону в задницу?

Теперь он даже поворота головы не достоин?