Пропала принцесса! Нашедшего ждут неприятности (без иллюстраций)

Четвёртая неприятность, возникшая из-за кровати (4)

Тридцать шестое юнэля 1135-го года (Двадцать пятое сентября 2025-го года). Глубокая ночь

Мелен Роделлек

Принимая еду и лечение от принцессы, Мелен чувствовал себя довольно паршиво.

По-хорошему, вернуть бы Валюху-Валерианеллу семье, а дальше пусть норты его именем хоть тварей из Разлома называют — ему-то уже будет всё равно. Мёртвые не гордые, и не такое cтерпят. Да только не было никаких гарантий, что опрометчиво данная клятва это позволит.

В какой момент настигнет откат? В тот, когда он передаст принцессу императору из рук в руки, или в тот, когда решит не отдавать её Йеннекам? Во втором случае он лишь подвергнет Валюху ненужной опасности — врагов у императора-Косача полно даже в его собственном дворце, иначе её и не похитили бы изначально. Без защиты, одна в малознакомом мире, долго она не протянет, найдутся уроды, возжелающие её отцу по частям прислать, а Йеннеки хотя бы сохранят ей жизнь. Да, используют в своих целях, но издеваться и голодом морить не станут — не принято на Севере плохо обращаться с женщинами.

Другой вопрос, как подобный финт с его стороны воспримет сама принцесса. Вытащить её из одного плена и засунуть в другой — подло и жестоко, особенно учитывая, с какой нежностью и надеждой она на Мелена смотрит.

В общем, жалко девчонку. Паршивый ей защитник достался. Вот если бы на остров выкинуло одного из напарников — хотя бы Эрера или Десара… Последний ей бы даже в мужья сгодился, всё ж таки целый ноблард, а не фунт драконьего дерьма.

И Валюхины томные взгляды Мелену категорически не нравились — сулили одни проблемы.

В женском поведении, многозначительных намёках и якобы случайных прикосновениях Мелен прекрасно разбирался и не менее прекрасно видел, в какую сторону дует ветер.

Если бы принцесса была тощая и страшная, то дело обстояло бы получше, но она была пышногубая, пышногрудая и пышнозадая, а эти три качества он в женщинах очень ценил, пожалуй сильнее них — только молчаливость. Немая упитанная вдова без матримониальных планов и иллюзий касательно отношений — вот его идеал. И хотя в него Валюха не вписывалась, но чисто внешне была опасно к нему близка. Ещё и коса эта… Никогда не видел таких кос, прямо так и подмывало схватить её и на руку намотать. Не коса, а сплошная провокация!

Однако помимо других причин, воспользоваться очевидной щенячьей влюблённостью неопытной девчонки ему не позволяла ещё и совесть. Как бы сильно ни пекло в паху, она держала его за яйца куда крепче, и против этой назойливой, въедливой сучки он идти не собирался — знал, что при одном неверном движении она его заживо сожрёт ещё раньше, чем доконает откат от клятвы. Будто это не его совесть, а чья-то чужая, приблудная, враждебно настроенная к его сексуальному и душевному благополучию.

Пока принцесса переодевалась, Мелен занимался не самым приятным делом — думал.

Обычно он предпочитал что-нибудь подорвать, за кем-нибудь погоняться или на худой случай подраться, а вот думать не очень любил — от этого у него всегда портилось настроение, потому что к выводам он обычно приходил неутешительным, а в людях часто разочаровывался. Логические задачки решать ещё интересно, а вот интриги он терпеть не мог, хотя по долгу службы сталкивался с ними регулярно и вынужден был иной раз распутывать.

Именно поэтому данная много лет назад клятва теперь стояла у него поперёк горла, а саму принцессу он последние годы нарочно не искал и даже отворачивался от любых новостей и слухов о её судьбе — и вот, нате!

Тяжело вздохнув, Мелен встал и принялся мыть посуду — лишь бы руки занять.

С другой стороны, сидеть с принцессой здесь, в башне, тоже как-то глупо, даже если заткнуть совесть и всласть помять простыни. Ну через сколько ему всё это надоест? Через пару месяцев? Да он тогда сам рад будет её вернуть отцу — лишь бы его уже кто-нибудь прикончил.

Никаких отношений Мелен не желал, а брак считал самой большой глупостью, которую только способен совершить мужчина.

Обычно при общении с противоположным полом он делал вид, что очень одарён физически, не очень одарён интеллектуально и совсем не одарён финансово, что сводило к нулю любую женскую заинтересованность в нём как потенциальном брачном материале. Как правило, смотрели на него как «взять с тебя нечего, так давай хоть потрахаемся». Принцесса же смотрела скорее как «возьми меня, я вся горю и уже придумала имена нашим будущим детям», а это заранее тяготило и, к счастью, немного сбивало настрой.

Именно на этом сбитом настрое Мелен и сфокусировался — представил, как она начнёт за ним бегать, заманивать к алтарю, ревновать и устраивать сцены… И прям отпустило немного. Ну, подумаешь, коса? Если выживет, найдёт себе бабу с косой. А если не выживет, то и беспокоиться не о чем.

Мысленно придя хоть к какому-то равновесию, Мелен домыл посуду, аккуратно вытер её полотенцем и почти равнодушно кивнул спустившейся по лестнице принцессе. Эта шикарнокосая засранка просьбу его выполнила — кливидж спрятала, только каким-то образом выглядеть при этом стала ещё аппетитнее, чем основательно поколебала с таким трудом обретённое равновесие.

Вот ведь!

— Ну что, товарищ, ты готов к экскурсии по маяку? — с лёгкой ехидцей спросила она, и Мелен почувствовал себя медведем, планомерно загоняемым в ловушку.

Огляделся, но бежать-то некуда! Взгляд наткнулся на портрет лысеющего мужика с бородкой клинышком, и в его полном мужской солидарности мудром взоре читалось сочувствие.

— Нет — мой лапидарный ответ, — неожиданно сам для себя возразил Мелен, чувствуя необходимость взять ситуацию в свои руки. — Для начала мне бы хорошо помыться. От соли вся кожа чешется. Заодно одежду постираю и зашью, не дело ходить в грязной и дырявой.

— Может, лучше я зашью? — предложила принцесса.

— Спасибо, обойдусь своими силами, — отрезал Мелен.

— Тебе дать нитки? — нарочито участливо предложила принцесса, а в зелёных глазах плясали смешинки. — Или ты надёргаешь волос с груди и сплетёшь нитки из них, зато обойдёшься своими силами?

— Нет, у меня есть небольшой швейный набор, — сохраняя невозмутимость, ответил он, хотя так и подмывало подколоть её в ответ.

В массивном ремне, который он носил, действительно было несколько кармашков с самыми необходимыми мелочами — как раз на случай, если жизнь закинет в какую-то дыру.

— Ну… ладно, — слегка растерялась принцесса. — Пойдём, я покажу тебе ванную комнату. Но искупаться сразу не получится: я не включала водонагреватель, и вода есть только холодная.

— Ничего страшного, — продолжал настаивать на своём Мелен. — Мне не привыкать.

— Как пожелаешь, товарищ. Давай я тебе хотя бы запасную одежду выдам, чтобы ты не ходил в мокром? Или тоже справишься самостоятельно?

Желание сохранить хотя бы крупицы независимости нашёптывало отказаться и высушить вещи самому, но тратить магию на такую ерунду было неразумно и нелогично, так что пришлось соглашаться. Принцесса принесла вполне удобные на вид штаны с начёсом, а также большую несуразную хламиду с капюшоном, которую назвала смешным словом толстовка. Видимо, это одежда для толстых — и, надо сказать, они знали толк в комфорте.

Забавно порозовев, Валюха выдала ему ещё и трусы, которые на вид казались слишком маленькими и неудобными, но растягивались, поэтому он решил дать им шанс.

Поблагодарив, попросил проводить в ванную комнату.

Подаренная одежда понравилась хотя бы тем, что была необычной и сделанной совершенно иначе, чем та, к которой он привык в своём мире, а Мелен всегда с удовольствием изучал новое. Однако носить её он не особо хотел — получалось, будто он поддавался принцессе и начинал играть по её правилам, а он подобного не любил и с женщинами не допускал, потому что опомниться не успеешь, как увязнешь в каких-нибудь отношениях. Сегодня ты принимаешь от неё трусы, завтра вы вместе покупаете какую-нибудь приблуду для дома, а послезавтра ты уже обязан жениться. Ну уж нет! Именно поэтому подарки он обычно принимал только от семьи и напарников.

Ванная комната располагалась на уровень ниже и соседствовала с просторной кладовой, забитой под завязку. Мелену, конечно, было интересно, как устроен быт на удалённом маяке, но он с независимым видом прошествовал в ванную, намереваясь остаться в одиночестве ещё хотя бы ненадолго.

Принцесса показала, как пользоваться благами местной цивилизации, несколько раз сверкнула зелёными глазищами, и он без особых церемоний выставил её за дверь, запершись изнутри.

Сначала разделся, сел на крышку унитаза и принялся зашивать прорехи. Получалось не сказать, что шедеврально, но приемлемо: не в дырах — и на том спасибо.

Закончив, он искупался, намочив местные самоклеющиеся бинты, но принцесса заранее оставила ему несколько запасных. Выстирал одежду и развесил так, как она показала, прямо в душе на натянутые над головой верёвочки. По наклонному полу вся вода уходила в слив в углу, так что рано или поздно всё высохнет, хотя учитывая влажность — скорее поздно.

Новые трусы ему не понравились — обтягивали, норовили складкой залезть в сердцевину шерстяного храма неприкосновенности и не давали привычной свободы, зато остальные вещи приятно удивили, оказались тёплыми и какими-то уютными, что ли.

Выйдя из ванной, он завернул в кладовую, внимательно изучив картинки и этикетки, а также заглянув во все мешки — любопытно же на местные крупы посмотреть!

Мелен напряг железу оптимизма и попытался выдавить из неё немного секрета радости — зато он попробует необычную еду, прикоснётся к чужой культуре и откроет для себя нечто новое. Один только планшет с картинками чего стоил!

Затея не удалась, а организм такому насилию воспротивился категорически — всё же железа оптимизма у него практически атрофировалась ещё в первый год работы в СИБе, зато воспалились и увеличились миндалины цинизма и скептицима.

Принцесса ждала его на кухне, и когда он зашёл, улыбнулась и сделала непрошенный комплимент:

— А тебе очень идёт этот образ. И даже штаны почти в пору.

С этим категорически не соглашались торчащие из штанин голые щиколотки, но спорить Мелен счёл невежливым и неблагодарным.

— Ещё раз спасибо за всё. Теперь, если ты не занята, давай свою экскурсию.

— Знаешь, а вообще-то я уже занята. Вот, книжку села читать, — чуть ехидно ответила она, закинув ногу на ногу и поигрывая ярко-лиловым домашним сапожком.

Мелен сощурился:

— Как скажешь, Валюха.

— Ва́лери, — поправила она, насмешливо глядя на него.

— Это для всяких ноблардов ты Валери, а для простого козопаса — Валюха, — оскалился он в ответ.

— Как скажешь, товарищ Мелен, — не стала спорить она и опустила глаза в тот самый планшет, который интересовал его самого.

Не отбирать же?

Он несколько секунд помялся, а потом пошёл на разведку в одиночестве.

Некоторое время спустя раздался рык раненого медведя:

— И как это понимать?!

Принцесса хихикнула в кулачок и сделала вид, что понятия не имеет, о чём речь.

Мелен начал с нижнего яруса.

На первом уровне, на входе в башню, располагалось подсобное помещение с гудящими аппаратами. Их гул был слышен во всём маяке, но нижний этаж отделялся от жилого пространства дополнительной обшивкой перекрытий и плотной дверью. Благодаря им наверху шум мешал не так уж сильно. Здесь же хранились разноцветные канистры из незнакомого материала и пахло какой-то химией или краской.

У входной двери, запертой изнутри на засов, стояли резиновые сапоги в весёленький цветочек и висел ярко-жёлтый, блестящий плащ. Необычную ткань Мелен изучал довольно долго — до того она его впечатлила. Судя по всему, влагу она не пропускает абсолютно. Оказалось, что на самом деле плаща два — второй висел у самой стены и был на пару размеров больше. Мелен пообещал себе обязательно выйти в нём на улицу в дождь.

Со вторым этажом познакомиться он уже успел, но на всякий случай осмотрел его снова.

Третий, кухонный ярус оккупировала принцесса, поэтому он сразу же поднялся выше. Здесь находилась девчачья спальня с розовыми и фиолетовыми подушками, какими-то рюшками и небольшим шкафом с зеркалом. Трогать и разглядывать вещи принцессы Мелен не стал и сразу же двинулся дальше.

По сравнению с другими заставленными мебелью этажами, пятый практически пустовал. На полу лежали два странного вида плотных коврика, на стене располагалось зеркало, а рядом висел тёмный квадрат местной техники, в шаге от него стоял шкаф, забитый книгами на лоарельском языке. У шкафа — странной формы кресло. Мелен потрогал его и даже сел, промяв конструкцию практически до самого пола.

Если не считать этого, кресло оказалось вполне удобным, можно будет как-нибудь посидеть, почитать.

На последний этаж — шестой — вела такая же толстая дверь, что и внизу. Ключ торчал в замочной скважине, так что он беспрепятственно вошел в некогда бывшую фонарной комнату. Стены круглого помещения практически полностью состояли из огромных окон, а на полу были вырезаны ритуальные круги, заполненные сейчас символами. Мелен увлёкся, разглядывая их, и решил поскорее перенести на бумагу все выкладки и расчёты, которые успел увидеть в мастерской Ртутника — пока не забыл.

Память у него была феноменальная, но испытывать её всё же не стоило.

Пока спускался на уровень ниже, чтобы попросить блокнот и карандаш, вдруг замер посреди лестницы, как пригашенный летучим параличом.

А ведь спальня тут всего одна. И кровать одна! И где ему спать? Не с принцессой же?

— И как это понимать?! — громче, чем следовало, рявкнул он, обращаясь не столько к принцессе, сколько к обстоятельствам.

Ответом ему послужила тишина, разбавленная гулом с первого этажа и завыванием ветра с шестого.

Он спустился в кухню и уставился на принцессу, на чьих губах подрагивала улыбка, которую она безуспешно пыталась сдержать.

— Ты сказала, что вы здесь жили втроём — ты, Олеанна и Андрей. Но кровать только одна. Где ещё две кровати?

— Олеанна спала с Андреем, — подняла на него искрящийся весельем взгляд принцесса. — Когда они уехали, я заняла их комнату.

— А куда делась твоя старая кровать?

— Никуда. Я спала на матрасе на полу, но он лопнул.

— Лопнул? Матрас лопнул?

— Да, он был надувной. К сожалению, починить его я не смогла, поэтому никакой кровати нет. А купить новую мне не по карману.

Мелен буравил её взглядом, не зная, что сказать. Упрекать принцессу в том, что она не заработала на кровать, было как-то низко. Принцессы вообще не должны работать, если уж на то пошло.

— А какой-то ещё матрас есть? Может, пара толстых одеял?..

— Одеяла всего два, — с несколько переигранным прискорбием сообщила она. — Я с тобой поделюсь, хотя спать вдвоём теплее, особенно зимой. Если по каким-то причинам ты категорически против и тебе настолько неприятно моё соседство, то можешь лечь наверху на коврике или тут, на полу, — сделала она приглашающий жест.

Интриганка! Маленькая, длиннокосая, коварная интриганка! Истинная дочь своего хитрозадого бати!

Мелен был абсолютно уверен, что второе спальное место отсутствует на маяке как класс абсолютно неслучайно, но затевать по этому поводу ссору он не собирался.

— Очень тебе сочувствую, потому что я храплю.

— Ничего, я сплю крепко, — парировала она.

— Что ж, вот и посмотрим. Ещё я иногда дерусь и пинаюсь во сне, за что заранее приношу извинения. Да и в остальном мои манеры оставляют желать лучшего.

— Это я уже поняла, товарищ Мелен, — со смешком ответила принцесса.

В немом протесте он оглядел третий этаж, словно ища подсказку. В округлом пространстве диаметром в шесть шагов располагалась кухонька с единственным столом, за которым они и ели.

— Пожалуйста, дай карандаш и чистый блокнот. Мне необходимо сделать записи, — пророкотал Мелен, и хотя просьба звучала вежливо, интонация не позволила сомневаться в том, что он раздражён.

Получив желаемое, он вернулся на пятый этаж и утонул в странном кресле, а потом принялся бездумно переносить на бумагу всё, что успел увидеть в записях Ртутника, касающееся межмировых порталов. Потрясение на памяти никак не сказалось, и строчки ложились чёткими линиями. Он сделал несколько рисунков и изобразил символы, которые успел запомнить. Заодно порадовался, что несколько дней до устранения преступника потратил на изучение и систематизацию его записей. Жаль, увидеть он успел не так уж много. Но лучше немного, чем ничего.

Несколько часов спустя, когда начало светать, на этаж поднялась принцесса.

— Товарищ Мелен, ты рассветничать будешь?

— Нет. Я занят. Не мешай, пожалуйста, — буркнул он, не поднимая головы от блокнота.

Как нарочно, важная мысль ускользнула, и он разозлился на то, что его отвлекли, но выхода гневу не дал, снова сделав оперативно-тактическое лицо.

Закончил ближе к полудню. Размял затёкшую шею и прикрыл воспалённые от напряжения и недосыпа глаза — последние дни операции по устранению Ртутника выдались очень тяжёлыми и практически бессонными.

Он устал. Просто устал. Нужно поесть, поспать, подышать свежим воздухом и постараться расслабиться, раз уж судьба подкинула ему вынужденный отдых на богами забытом маяке.

Мелен крадучись спустился в кухню, даже взглядом не мазнув по лежащей в постели принцессе. На столе, накрытая полотенчиком, его ждала порция какой-то местной каши с мягким волокнистым мясом в красном кисловатом соусе. Солидная порция, явно показывающая, что масштабы его аппетита маленькая хозяйка большого маяка оценила верно.

Стало стыдно за то, как он рычал на девчонку. Она старается сгладить углы, а он? А он заранее занял оборонительную позицию и мурзится. Хотя уж кто-кто, а принцесса не виновата в том, что в юности он был безмозглым дебилом, связался с такими же безмозглыми дебилами и принёс дебильную клятву на жизни.

За всё нужно платить, особенно за дебильные поступки. Как говорит дед — если ума в голове нет, то из задницы не достанешь.

Стараясь не шуметь, он съел оставленную ему кашу и вымыл за собой посуду. Видимо, он всё же нашумел, потому что принцесса спустилась на кухню и сказала:

— Я могу дать тебе старый матрас, попробуешь его надуть и починить, если хочешь. Заплатки у меня есть. Второй кровати никогда не было, а покупать её после появления Андрея мы сочли слишком подозрительным. А с матрасом никаких проблем — сдуваешь и убираешь, будто его и не было. Зимой здесь холодно, и нам с Олеанной сначала пришлось спать вдвоём, чтобы не мёрзнуть, а потом мы как-то привыкли и смирились.

Матрас был спрятан в кладовке, и пришлось перекидать кучу мешков, чтобы до него докопаться. Наконец сложенный в специальный чехол рулон оказался у него в руках. Принцесса показала, как надувать его небольшим ручными насосом и выдала комплект чистого белья с одеялом, а потом сказала:

— Если не получится, то приходи. Я оставлю для тебя место на кровати, она большая.

Пока надувал драконову подстилку из резины, Мелен вспотел, всё проклял и решил, что эта башня, принцесса и матрас — некая форма божественного наказания за то, что он слишком редко ходил в храм Гесты и слишком часто клялся задницей Танаты. Возможно, вот таким изощрённым способом лунные сёстры решили ему отомстить.

Когда он наконец надул матрас и лёг сверху, стало понятно, что спать на нём не получится — дырок в нём, кажется, был с десяток, а заплатки всего три.

Мелен попробовал устроиться на коврике, но в итоге вынужден был признать, что ведёт себя нелогично.

Спать рядом с принцессой и спать с принцессой — всё же разные вещи.

Оставив матрас на пятом этаже, он спустился в спальню и занял оставленное для него место на широкой, но довольно короткой кровати. Ноги упёрлись в деревянное изножье так, что он едва мог выпрямить колени, а в спальне было слишком светло — свет проникал с других этажей и выбивался из-за плотных занавесок.

Сон не шёл. Мелен не хотел возиться, чтобы не будить принцессу, поэтому не мог устроиться поудобнее, а потом плюнул на всё и повернулся к ней спиной.

Валюха прижалась к нему сзади, уткнувшись лицом между лопаток, и он почувствовал себя почти сволочью за то, что не хочет хотя бы обнять в ответ. Поощрять нездоровую влюблённость было бы жестоко, но и морозиться, не давая ни капли тепла, в котором принцесса явно отчаянно нуждалась — не сильно лучше.

Он примерно понимал, что произошло — юной принцессе было плохо и скучно, она выдернула из видений его образ и прикипела к нему душой. Учитывая тотальное одиночество, неудивительный расклад. Но как теперь быть ему? Дружеское общение она наверняка примет за симпатию, а любой жест будет бесконечно трактовать так, как удобно ей.

Посмотрел, потому что любит. Не посмотрел, потому что так любит, что аж смотреть не может. Улыбнулся, потому что думал о ней. Не улыбнулся, потому что думал о ней и переживал о будущем их отношений. Говорит только на отвлечённые темы, потому что боится затронуть самую важную. Молчит и ничего не делает, потому что боится быть отвергнутым.

Женщины умеют любой чих раздуть до размеров тайфуна, надумать три вагона ерунды, воодушевиться или обидеться на пустом месте… и при этом оставаться абсолютно глухими к тому, что им говорят прямо, без обиняков.

Принцесса тихой мышкой затаилась у него за спиной, и он снова тяжело вздохнул, понимая, что она не спит.

— Валюха, ты так и не рассказала, кто тебя похитил.

— А можешь не называть меня Валюхой?

— Ну… либо ты «Ваше Высочество», а я твой верноподданный, либо ты Валюха, и мы товарищи по несчастью. Выбирай.

— Я выбираю «Валери».

— Валюха так Валюха, как скажешь. Лучше колись, кому понадобилось тебя аж в другом мире прятать и для чего.

Она насмешливо фыркнула:

— Не переживай, до следующего прихода старой карги у нас полно времени. Успеем и наговориться, и на маяк насмотреться.

— Старая карга — это похитительница?

— Она самая. И если видения меня не обманывают, то ты должен будешь выпытать у неё какие-то важные сведения, а потом убить. Я много раз видела, как ты стоишь возле её тела.

— Пытать и убить старуху? Для этого нужны очень гуттаперчевые моральные принципы, — хмыкнул он.

— Ты… отказываешься?

— Я разве сказал, что мои принципы недостаточно гуттаперчевые? Посмотрим по обстоятельствам.

— Если ты сможешь открыть портал в Довар без этого, то пожалуйста, — покладисто согласилась принцесса, согревая тёплым дыханием спину.

— Я пока слабо представляю, как это сделать, — не стал лукавить Мелен.

— Я в тебе уверена, — не допускающим сомнений тоном ответила она, поудобнее устраиваясь за его спиной.

Жаль, сам он подобной уверенности не испытывал.

— И кто такая эта старуха? Кто-то из приближённых императора?

— Да. Но это такой долгий разговор… — в очередной раз начала юлить принцесса, а потом нарочито сладко зевнула и прижалась к нему теснее, прошептав: — Давай лучше спать.

Вся эта таинственность у Мелена уже в яйцах сидела, и чем дольше Валюха отмалчивалась, тем хуже становились предположения.

Кто всё-таки её похитил и с какой целью?