Пропала принцесса! Нашедшего ждут неприятности (без иллюстраций)

Пятая неприятность, вселоарельского масштаба (5)

Восьмое юлеля 1135-го года (Третье октября 2025-го года). После полуночи

Принц Трезан

Трезан шёл по мощёной светлым гранитом дорожке, в ярком лунном свете казавшейся парящей над землёй. Парк императорского дворца переливался огнями — как обычно по ночам.

Сочная, тёмно-зелёная трава впитывала в себя энергию Луноликой с жадностью приговорённого к смерти — дыхание медленно крадущейся осени уже оседало по утрам холодной росой. Осень Трезан ещё терпел, а вот зиму не любил — она всегда навевала ощущение тоски и бессилия.

Возможно, из-за того, что его сестрёнку похитили именно зимой — снежным, серым днём, разделившим счастливую жизнь семьи Лоарелей на до и после.

Император и раньше много работал, а с пропажей Валери просто свихнулся на контроле — лично читал каждый отчёт, проверял дальние заставы и патрули. На протяжении двух последующих зимних месяцев Трезан отца практически не видел — тот был занят. Старшие братья помогали по мере сил, а его задвинули на задний план — лишь бы не путался под ногами. Чем может помочь одиннадцатилетний пацан, у которого даже не проснулся дар?

Ничем.

В присутствии посторонних мать ещё старалась держаться, но стоило ей остаться в кругу семьи, как на глазах набухали слёзы. С Трезаном времени она тоже почти не проводила — он слишком сильно напоминал ей об исчезновении своей сестры-двойняшки. То, что он и сам будто лишился половинки, никого не волновало. Да никто и не верил в это — слишком уж часто они с Валери дрались в детстве, слишком много гадостей говорили и делали друг другу, особенно за спиной у взрослых.

Вот Трезан и молчал. Искал сам — в меру сил. Сначала в этом огромном дворцовом парке, а когда уехал учиться в академию — среди однокурсниц, в столице и других городах, где удавалось побывать.

Он никогда не признавался ни родителям, ни старшим братьям, но был рад уехать из дворца на учёбу — слишком гнетущим казалось дорогое убранство залов и коридоров. Вся эта наследная роскошь не стоила ничего: нет значения, где быть несчастным — в королевских покоях или студенческом общежитии.

Теперь общежитие сменилось казармой, преподаватели — командирами, а гражданская одежда — белой курсантской формой. Кажется, её нарочно придумали такой маркой, чтобы доставить нерадивым молодым магам ещё больше неудобств. Сходишь поесть в столовую — обязательно посадишь пятно. Сядешь на крыло маголёта — останется пыльный след на заднице. Просто выйдешь подышать свежим воздухом — какая-нибудь дрянь обязательно налипнет на брюки. Хорошо хоть армейские ботинки им выдавали с высоким голенищем до середины икры.

Вот и сейчас Трезан шёл осторожно, по новой привычке стараясь не забрызгать белые брюки, хотя уж во дворце-то было кому их постирать и высушить. Но служба в Седьмой эскадрилье уже оставила в нём след, а дисциплина впитывалась в кожу с каждым нарядом вне очереди.

Командор Кеммер Блайнер не делал исключений ни для принца, ни для своего кузена Дервина Местра. Порой даже казалось, что за ними он следит особенно пристально, безжалостно фиксируя каждый промах. Зато отцу не докладывает, и на том спасибо.

Или всё же докладывает? Иначе зачем император вызвал младшего принца к себе этой ночью?

Трезан мысленно прокрутил в голове все последние прегрешения — одну едва не случившуюся драку и одну совершенно однозначно случившуюся небольшую попойку, за которую они с Дервином отсидели сутки в холодном карцере. Как выразился командор Блайнер, «в глубокомысленных раздумьях о пользе трезвости на месте службы». А всё этот дурной норт Мезар — сумел таки сбродить ягоды кикада и получить из них настолько кислющее вино, что курсанты от него больше кривились, чем пьянели. Но всё равно выпили. Зачем пил Трезан, которому были доступны самые изысканные напитки мира? Ради интереса и за компанию.

Это Дервин Местр благородный норблард, а вот Кенвер Зоур — из самой обычной семьи, но Трезан никогда не смотрел на одного из двух ближайших друзей свысока. Если это означало пить пенную кислятину, то пил. И даже хвалил, когда переставало сводить челюсти оскоминой. Норт пообещал следом поставить грибную самогонку, и весь курс ждал результата с нетерпением, делая ставки, вызнает ли дотошный командор о спрятанном в лесу самогонном аппарате, и пока что результаты ставок показывали, что в прозорливость Блайнера народ верил сильнее, чем в удачу Мезара.

Трезан невольно улыбнулся, вспоминая дурачества курсантов, в новый коллектив которых он уже успешно влился — не зря распивал с ними кислятину.

Всё же в части с жёстким расписанием, постоянными изматывающими тренировками и непрерывными воздушными боями ему жилось куда вольготнее, чем во дворце, из которого с пропажей Валери пропало и счастье.

Приближённые императора — около пятидесяти магов — уже собрались в малой гостиной, Трезан оказался одним из последних прибывших. Родственники по отцовской линии все были как на подбор — в традиционном тёмно-зелёном и с длинными косами. Трезан чинно поздоровался сначала с дядей Мигнаром, занимающим пост Советника при отце, а потом и с пожилой тётей Альванией, чья холодность и доходящая до чёрствости строгость не находила в нём отклика ни в детстве, ни в юношестве.

Чуть поодаль в компании беременной жены улыбался старший принц Ардан. Трезан поприветствовал кивком и родного брата, и невестку, и сопровождающего их Скейна Скоуэра — бесстыдно холостого, вопиюще приближённого к императорской семье и возмутительно привлекательного внешне.

Среди незамужних нобларин за ним шла охота куда более яростная, чем даже за Трезаном, и последнего такое положение дел полностью устраивало. Пусть донимают вниманием подающего большие надежды внука столичного руководителя Службы Имперской Безопасности, к которому тот крайне благоволил. Сам руководитель агентурной сети страны тоже присутствовал и о чём-то разговаривал с императором в дальнем углу залы.

Трезан не стал их прерывать. Заприметил мать, оживлённо беседующую с бабушкой, и двинулся к ним.

— Приветствую, мои прекрасные нобларины.

Обе обернулись к нему и синхронно улыбнулись почти одинаковой улыбкой — императрица Эмлана хоть и была на полголовы выше и несколько крупнее матери, но красотой и миловидностью пошла именно в неё. Говорят, шестьдесят-семьдесят лет назад бабушка блистала в высшем свете и едва не составила партию их прадеду, но тот в итоге женился на одной из Болларов.

Впрочем, династический брак с Деанями всё же состоялся, только на поколение позже.

— Трезан, мальчик мой, как же тебе идёт форма! — ласково похвалила единственная оставшаяся в живых бабушка.

Мать императора скончалась через полгода после исчезновения Валери — и так была стара, а тут совсем угасла, поэтому бабушку по матери Трезан ценил и старался регулярно ей писать.

— Спасибо, ты тоже выглядишь чудесно. Как самочувствие?

— Неплохо, а всё благодаря отдыху. Сорок лет я каждый месяц езжу к морю и всем советую, — наставительно изрекла она. — И Эмлане говорю: нужно регулярно отдыхать на природе, а лунный загар чудесно молодит кожу.

— Мама, у меня слишком много обязанностей во дворце, чтобы можно было каждый месяц всё бросать и уезжать к морю на целую неделю, как ты, — дежурно улыбнулась императрица. — Однако периодически я следую твоим наставлениям.

— Вот и умница, — нобларина Деа́нь величественно кивнула дочери и повернулась к внуку: — А для тебя у меня кое-что есть, курсант. В качестве поздравления с началом взрослой жизни, — она поманила Трезана за собой, отвела в сторону и морщинистой рукой вложила в крепкую ладонь красивейшее кольцо с редким синим эвклазом. — Не показывай Эмлане, не то она расстроится из-за упоминания Валери. Я хранила это колечко для твоей сестры, но боюсь, что уже никогда не увижу её. Это тебе, Трезан. Подаришь своей будущей невесте. Пора бы тебе жениться: уже третий десяток пошёл, а ты всё ходишь холостым, — мягко укорила она.

— Спасибо, бабушка. Если кольцо предназначалось Валери, то лучше я его сохраню для неё. Надеюсь, однажды мы её всё же отыщем.

— Вы-то, может, и отыщете, а доживу ли до того момента я? Мне бы хотя бы на твою свадьбу посмотреть, Трезан. Ты уж не откладывай…

— Между прочим, дядя Мигнар и вовсе на четвёртом десятке женился, — отмахнулся он. — А мне ещё рано. Честное слово, не нашёл я пока девушку, которую не сожрали бы с потрохами в нашем милом семейном кругу.

— Фу, какой невоспитанный грубиян вырос из моего очаровательного мальчика, — ласково укорила бабушка и расцвела в шкодливой улыбке, осветившей морщинистое лицо: — Неудивительно, что ни одна приличная нобларина не желает с тобой водиться… кроме этой, как её… про́клятой Кайры Боллар.

Лицо Трезана мгновенно посуровело:

— Изволь нетрогать Кайру, мы всего лишь друзья.

— И правильно. Ведёт себя, как мужик, вот и обращаться с ней нужно соответственным образом.

— О ком речь? — мягко влилась в беседу императрица.

— О Кайрэне Боллар, — ответила бабушка.

— Кайра — очень достойная и талантливая нобларина, — с нажимом сказал Трезан, предостерегающе глядя на мать.

Императрица Эмлана крепко дружила с Моэрой Блайнер, после замужества влившейся в род Местров, и в противостоянии Болларов и Блайнеров занимала вполне однозначную сторону.

Трезан же придерживался иного взгляда. Да, покойные Отральд и глава семейства Болларов обошлись с Моэрой отвратительно, но взамен она прокляла на вымирание весь их род, что теперь отражалось на ни в чём не повинном последнем поколении.

Никто из младших Болларов не мог сочетаться браком без того, чтобы первый супруг или супруга не погибли в течение нескольких часов после проведения обряда. Надо ли говорить, что желающих породниться с проклятым родом не находилось, а из-за высокого налога на безбрачие их семья стремительно скатывалась в нищету?

Колючей, изведённой насмешками Кайре Трезан искренне сочувствовал — ей на исконно мужском боевом факультете всегда приходилось крайне сложно, и едва ли не каждый вшивый ретроград норовил куснуть единственную однокурсницу за то, что она посмела выбрать мужскую профессию. Сам он её решительность и храбрость уважал, а насмешникам затыкал рты по мере сил, но иногда Кайра нарывалась сама, и с этим ничего поделать было нельзя. Такой уж характер.

Императрица Эмлана слегка поджала губы, показывая неодобрение:

— Вечно где Боллары, там сплошные скандалы и неприятности. Бреур только и умеет, что требовать послаблений и трепать Пеннару нервы, будто бы в Синклите не тридцать шесть родов, а одни лишь они, и всё внимание должно быть уделено лично им, а законы переписаны под удобство их семьи. А эта Кайра ведёт себя возмутительно и неподобающе — словно нарочно бросает вызов всему обществу. Была бы поумнее, действовала бы мягче, а она только врагов наживает.

— Мама, — довольно резко оборвал её Трезан. — Ты изволишь говорить о моей подруге и девушке выдающихся способностей. Одно изобретённое ею заклинание летучего паралича чего стоит. Оно, знаешь ли, принесёт миру намного больше реальной пользы, чем ношение платьев или вышивание крестиком.

Императрица Эмлана прищурилась, внимательно глядя на младшего сына, а затем протянула в присущей ей элегантной манере:

— В таком случае я очень рада, что эта во всех смыслах неординарная нобларина теперь работает в Службе Имперской Безопасности. Там ей и место.

В воздухе повисло недосказанное «а не рядом с тобой, Трезан», и он лишь фыркнул в ответ.

К Кайре он относился с уважением и в чём-то даже с восхищением, но особых романтических чувств к ней не испытывал, несмотря на то, что внешне она была очень даже привлекательна. Возможно, дело в выражении её лица, которое Дервин Местр называл кастрирующим. Или в том, что пару раз она надрала Трезану задницу в бою. А возможно, в том, что сама она никакого интереса к парням не проявляла.

Мысли Трезана прервал голос отца — густой и привыкший повелевать, ложащийся на плечи невидимым грузом и парадоксальным образом требующий с этим грузом взлететь. Честное слово, даже командор Блайнер меньше давит!

— Нобларды и нобларины, в этой комнате сегодня я собрал своих самых близких и доверенных лиц. Мы с братьями и Арданом уже несколько месяцев работаем над новым проектом и хотим официально объявить о его запуске. Пожалуйста, занимайте места за столом. Моя дражайшая супруга позаботилась о том, чтобы украсить наш вечер цветами и закусками, несмотря на всю серьёзность предстоящего объявления.

По залу пронеслась тихая волна озабоченных вздохов, дамы зашуршали платьями, занимая места за столом и переглядываясь. Даже на лице императрицы Эмланы на мгновение проступило удивление, а сам Трезан ничего не знал, поэтому смотрел на отца с возрастающим вниманием.

Когда все приглашённые расселись, император занял место во главе стола.

— Вы все знаете, что мир и безопасность Лоарельской Империи — понятие довольно эфемерное. Ситуация у Разлома становится всё более напряжённой с каждой минутой: твари, которых десятилетиями удавалось сдерживать под решёткой, смогли прорыть ходы в земле и теперь выходят на поверхность на расстоянии нескольких лиг от укреплений. Маги пока справляются с поддержанием Блокады, однако прогнозы неутешительны. Трезан, мальчик мой, ты видел ситуацию своими глазами. Что ты можешь нам поведать о текущей обстановке? — обратился он к младшему сыну.

— Мы регулярно патрулируем на маголётах и территорию Разлома, и окрестные леса. Правда, они слишком густы, чтобы можно было хоть что-то разглядеть с неба, особенно по ночам. Пилоты переучиваются, чтобы летать днём, в лучах Солара, но вы и сами знаете, насколько это сложно для полуночников. Обстановка напряжённая, много жертв среди пехоты, которая прочёсывает леса в поисках новых нор. Авиация хорошо справлялась с кантрадами на расчищенных площадках, а в лесу… В наземном бою в условиях ограниченной видимости у кантрадов есть серьёзные преимущества, — честно ответил младший принц.

Он хотел бы добавить, что, на его взгляд, ситуация стремительно превращается из плохой в катастрофическую, но не уверен был, насколько это уместно на торжественном ужине среди дам.

Интересно, что задумал отец на этот раз?

Император оглядел собравшихся.

— Отчёты, которые получаю я, ещё менее утешительны. Начиная с сегодняшнего дня мы отменяем все увеселительные мероприятия во дворце. Я знаю, что близится сезон балов и премьер, но в этом году мы покажем пример всей Империи и воздержимся от празднований. Сэкономленные деньги пустим на медицинские расходы, они существенно возросли за последние месяцы. Я поощряю присутствующих заниматься благотворительностью, а обладателей целительского дара — личным примером показать свою приверженность общему делу. И речь не о показательных дежурствах в госпиталях раз в пятилетку, я говорю о полноценной вовлечённости в процесс. Целителей остро не хватает, а теперь потребность в них возрастёт ещё сильнее. Всех дееспособных целителей мужского пола я в ближайшее время призову к Разлому, только сначала проведу встречу с Синклитом. От собравшихся я ожидаю, что вы зададите тон остальной аристократии. Клиники столицы не должны опустеть, а мирное население не должно остаться без медицинской помощи.

— Дорогой супруг, если ты призовёшь на службу всех мужчин, то в городе останутся лишь женщины, — мягко заговорила императрица Эмлана. — У меня самой целительский дар довольно слабый, да и академию я закончила… почти тридцать лет назад, как и многие другие аристократки. Боюсь, что мы просто не готовы к тому, чтобы работать в клиниках…

— Так готовьтесь, дорогая супруга, — отрезал император. — Доставайте конспекты и садитесь заново за парты, если потребуется. Особенно это касается нобларин, чьи дети уже достаточно взрослые и не нуждаются в материнской опеке. Страна находится на чрезвычайном положении. Приход Странника, прорывы у Разлома, недавно устранённый очередной заговор нортов, революционные настроения среди полуденников, ухудшающиеся отношения с Эстреной. Нам предстоят очень сложные времена, и я ожидаю, что цвет нации разделит эти сложности со страной, а не станет отсиживаться по своим защищённым имениям.

Трезан посмотрел на мать. Венценосная чета плохо ладила последние несколько лет, и это отражалось на обстановке во всём дворце.

Государь хотел ещё детей, но императрица категорически отказалась беременеть заново, пока он не найдёт Валери. И вот, почти девять лет спустя, сестру найти так и не удалось, а отношения между первой четой Лоарели становятся напряжённее с каждым днём. Видимо, всё дошло до того, что новости, подобные сегодняшней, она узнаёт за общим столом. С другой стороны, Трезану отец тоже ничего не рассказывал…

— Впрочем, мобилизация целителей — не единственная причина, по которой я вас сегодня собрал, и не единственное объявление, которое собираюсь сделать. Мигнар, тебе слово.

Дядя кивнул. Ширококостный и упитанный, он был ростом с отца, но казался гораздо крупнее. Даже традиционная для Лоарелей толстая коса смотрелась на его плече как-то жиденько и скромно — словно серая ленточка случайно зацепилась за стойку воротника и повисла в ожидании, когда её заметят и снимут.

— За последние три месяца в семь раз увеличилось количество межрасовых конфликтов, повлекших за собой гибель или тяжёлые увечья одного из участников. Причины в основном бытовые, но накал отражает бурлящую в обществе ненависть. Буквально неделю назад полуденник в упор расстрелял мага высшего порядка, в результате чего тот скончался. Сложно жить без части головы и думать размазанными по тротуару мозгами, даже если ты маг.

— Мигнар, — одёрнула его тётя, всегда славившаяся своей чопорностью, её чуть расплывшееся с возрастом лицо задрожало от негодования.

— Что, Альвания? Неподобающая тема для беседы за столом? Ну извини, дорогая сестрица, закрывать глаза на очевидное больше нельзя. Мы изо всех сил сдерживали развитие технического прогресса, и вот настал момент, когда любой полуденник с оружием в руках по силе равен магу.

— Только если дело не касается борьбы с кантрадами, — презрительно хмыкнул сухопарый супруг Альвании, ноблард Корональ.

— Я сейчас веду речь о другом, — продолжил дядя. — Напряжение в обществе растёт, и если раньше полуденников можно было заткнуть аргументом Разлома, то теперь этот аргумент не работает. Твари вырвались из-под решётки, Блокада теряет эффективность с каждым днём. С точки зрения полуденников, маги-полуночники перестали выполнять социальный договор. Большая часть сельхозугодий у нас по-прежнему принадлежит магам из высшей аристократии, полуденники по-прежнему платят высокую ренту за право возделывать эту землю, цены на продовольствие по-прежнему остаются достаточно низкими, но при этом полуночники перестали справляться с возложенной на них задачей по защите мирного населения. И население начинает интересоваться, а зачем им кормить таких защитников, тем более что слухи о Разломе в народе ходят самые разные, некоторые вообще считают, что его не существует! Вот до чего мы докатились.

— Так организуйте всем любопытным экскурсию прямо в пекло, — ядовито предложил ноблард Корональ.

Будучи ветераном боёв у Разлома, в данном вопросе он всегда был крайне предвзят.

— А смысл? Никто живым не вернётся, рассказать об увиденном будет некому. Нас же ещё и обвинят в массовых незаконных репрессиях, — подал голос старший принц Ардан.

Император одобрительно кивнул в ответ на реплику сына.

— Обострение конфликта на данный момент нам ни к чему, — властно заговорил он. — Канцелярия последний год работала в авральном режиме и перепроверила все сделки по приобретению земельных наделов за последние десять лет. За исключением парочки случаев, прикопаться там не к чему. Я как правитель и гарант власти не могу отобрать земли у законно приобретших или унаследовавших их аристократов, а затем щедро раздать всем желающим. Однако земельный вопрос решать необходимо срочно. Мы пытались влиять на ситуацию и вводили унифицированную стоимость аренды земли, но по факту получили фиктивные договоры и огромное количество чёрной наличности, кочующей из карманов полуденников в карманы полуночников, минуя налоговое казначейство. Мигнар предложил довольно неплохое решение. На востоке есть один малоосвоенный степной регион, там земли не сказать что богатые, но для сельского хозяйства и особенно скотоводства подходят. Сейчас их зачищают от диких зверей и спешно строят дороги. В ближайшие месяцы мы начнём выдавать и продавать наделы в том регионе безземельным полуденникам. Однако это лишь временная мера и не решит ситуацию.

Младший принц осмотрел лица собравшихся старших родственников и доверенных лиц семьи. Все знали о существовании проблемы, но годами оттягивали её решение, пока обстановка не накалилась до предела.

Трезан с трудом представлял, во что могут вылиться уличные столкновения между полуночниками и полуденниками, и не хотел увидеть их собственными глазами. И особенно не хотел видеть, что случится у Разлома, если сдерживающих Блокаду магов станет недостаточно. Сначала погибнут те, кто останется на постах, а потом… со временем твари наводнят города, и это будет куда хуже, чем гражданская война, потому что в ней всё же выживает хоть кто-то из людей.

Император продолжил:

— Итак, у нас есть две расы, живущие вроде бы отдельно друг от друга. Более многочисленные полуденники, ведущие дневной образ жизни, составляющие абсолютное большинство рабочих. И есть мы, полуночники, ведущие ночной образ жизни и владеющие практически всей землёй, занимающие практически все руководящие посты в стране, составляющие сто процентов законодательной и почти восемьдесят процентов исполнительной власти. Никого такой расклад не смущает? — с сарказмом закончил он.

Разумеется, привилегированность никогда не смущает привилегированные слои населения. Красивые не стыдятся дарованной от природы красоты, богатые не стесняются покупать лучшие товары, зрячие не чувствуют своей вины перед слепыми. И даже если они признают несправедливость мира и неравное распределение благ, отдавать своё просто так не станет никто. Красотка вряд ли пожертвует свои шикарные волосы на чужой парик, богач не станет раздавать своё состояние, чтобы нищенствовать, а зрячий вряд ли добровольно отдаст свои глаза слепому.

Дарованное с рождения люди обычно воспринимают как данность и согласны на перераспределение благ, только если им предстоит их получить, а не поделиться.

— Так исторически сложилось, — раздражённо проговорил ноблард Корональ под одобрительный кивок тёти.

— А ещё так исторически сложилось, что полвека назад в Аламанской Федерации была примерно та же картина, а потом случился государственный переворот, и к власти пришли полукровки. Надо рассказывать, что исторически сложилось с местной аристократией после революции? — саркастично спросил император. — Те, кто выжил, бежали в Эстрену или к нам. Но многие и не добежали. Длань народного гнева достаёт далеко и сжимает крепко.

— В Аламанской Федерации обстановка всё же отличалась как раз тем, что у них слишком много полукровок, — заметила тётя Альвания. — У нас всё абсолютно иначе.

— Да, у нас всё абсолютно иначе, куда сложнее и хуже, потому что страна больше и дурных, вооружённых охотничьими ружьями полуденников, недовольных своей участью, тоже больше. Именно поэтому самых ретивых я хочу выдворить на восток, пусть там в степи воюют с мошкарой и комарами, а в отношении остальных я собираюсь пойти на серьёзные уступки, — император сделал паузу, а потом объявил: — Мы с братьями уже несколько месяцев обсуждаем необходимость открытия второго Синклита. Дневного. По аналогии с ныне существующим Синклитом, туда войдут представители тридцати шести самых видных родов полуденников, и с их мнением мы будем считаться. Первоначально я вообще планирую проводить совместные заседания — пусть все хорошенько передраконятся, сформируют коалиции, обозначат позиции, и тогда с ними можно будет иметь дело. Объявить о создании Дневного Синклита я планирую в ближайший месяц-два, однако предметно обсуждать его состав мы начнём уже на следующей неделе, так что во дворце ожидается много новых лиц. По моим прикидкам, борьба за места в новом Синклите отвлечёт полуденников на какое-то время, и при этом раскачивать лодку они не захотят — постараются утихомирить смутьянов. Всё же ситуация ещё не достигла точки невозврата, и у нас есть возможность уладить её дипломатическими методами.

— Это… очень большие новости, — императрица постаралась смягчить сказанное.

— Да твой отец в склепе перевернётся, — раздражённо бросил Корональ. — Подумать только! Синклит из чернозадых полуденников!

— А вот этого чтобы в моём дворце я больше не слышал никогда, — очень тихим, вибрирующим голосом проговорил отец, и Трезан непроизвольно нащупал ладонью рукоятку кинжала на поясе.

В торжественной зале повисла невыносимо душная тишина, нарушаемая лишь биением сердец — настолько громким и взволнованным, что его, казалось, было слышно снаружи дворца.

— Ты не можешь всерьёз…

— Я могу всерьёз, — император оборвал нобларда Короналя и пророкотал: — Какого дракона тебе не понятно? Представь вооружённую толпу, врывающуюся вот в этот зал и заливающую горючей смесью стол, а потом расстреливающую нас. Ты когда-то был сильным магом, Корональ, но если тебя нашпигуют пулями, то ты сдохнешь, как обычный полуденник. Прими это как данность и засунь снобизм в свой тощий седой зад — не до него сейчас. Мы живём в такие времена, когда бомбануть может от любой искры, от любого слова. И от всех, сидящих в этой комнате, я жду безоговорочной, искренней поддержки. Король Аламаны тоже когда-то считал себя неуязвимым, а теперь его именем назван лишь загаженный птицами памятник, — Пеннар Первый разошёлся так, что его голос гремел над собравшимися. — И всех его детей и внуков вырезали, не пощадили даже младенцев. А я люблю своих детей и внуков, поэтому я предпочитаю прогнуться и выслушать вторую сторону, а не открывать грёбаный второй фронт! Мне хватает Разлома!

Женщины за столом побледнели и сидели, глядя в тарелки, некоторые мужчины хмурились, но возражать не смели.

— А мне нравится идея, папа. Я бы поприсутствовал на заседаниях, если это возможно, — проговорил Трезан в звенящей тишине. — Насколько я помню законы, от обсуждения законопроекта до его принятия, а затем внедрения пройдёт не меньше года. Особенно если стороны будут яростно между собой спорить… Думаю, это купит нам всем достаточно времени, чтобы понять, как жить с новой реальностью у Разлома. И с восточными землями ты это ловко придумал — лучше пусть полуденники осваивают целину, чем отвоёвывают земли у магов.

Ардан посмотрел на брата с едва скрываемой улыбкой и поднял тост:

— За Дневной Синклит!

— За время перемен! — подхватил Скейн, обозначая, что Скоуэры будут поддерживать императора.

— И за то, чтобы Ночной Синклит не сильно бушевал! — поддержал Трезан.