Проучить мажора

Глава 1. План-кабан.

Маша

– Я думала, это любовь, Машка, – растягивая гласные и промокая бумажным платочком глаза, голосит Сонька. – Думала, любовь…

Скептически скривившись, гляжу на подругу и понимаю, что ей нужен еще один платок. Не только слезы, но и сопли подтереть. За каких-то пару дней она превратилась в натуральный Ниагарский водопад – из всех щелей влага хлыщет, и не видать этой драме ни конца ни края.

– Слушай, Сонь, ну какая любовь? – стараясь звучать как можно мягче, опускаюсь на край ее кровати. – Вы ведь с ним общались всего ничего…

– Ты не понимаешь! – встает на дыбы красноносая принцесса. – Он мне в тот вечер такие слова на ушко нашептывал, так красиво говорил…

Я вас умоляю! Слова он ей нашептывал! Да мужики ради того, чтобы залезть под юбку чересчур впечатлительной особе, и Шекспиром не побрезгуют! Был у меня один такой – сонеты декламировал, соловьем на все лады заливался, представляете? Ох, как вспомню, так вздрогну. Но я, понятное дело, не Сонька, меня этой романтической чушью не проймешь. А подруга – чисто тургеневская девушка. Тонко чувствующая, глубокая и жутко влюбчивая. Вот и попалась на крючок этого бессердечного ловеласа.

– Сонь, ну хватит уже рыдать, а! Не стоит он того, сама же говорила! Козел твой Стас! Тьфу на него! – пламенно восклицаю я и тут же отвлекаюсь на пиликнувший в руках телефон.

Снова Сенька написывает, мой младший братец-бестолочь. «Что мне делать, Марусь?» – гласит послание, в конце которого выстроилась целая шеренга искаженных от ужаса смайликов с выпученными глазами.

Что делать, что делать… Башкой думать перед тем, как глупости совершать! Это, кстати, не только к Сеньке, но и к Соньке относится. Блин, как же меня задолбало возиться с чужими проблемами! Одна с главным бабником своего универа переспала и теперь от неразделенной любви страдает, а второй вообще на деньги подлетел, идиот малолетний!

Раздраженно закатываю глаза, а Сонька тем временем продолжает свои стенания:

– А потом мы с ним клубнику ели. Прямо у него на балконе. А там вид такой, Машка… Аж дух захватывает! Весь город как на ладони… Романтика…

«Систр, ну помоги!» – продолжает слать сообщения мой недалекий брательник, на этот раз снабжая текст сложенными в молящем жесте ладошками.

Вот зараза! Знает же, что я ради него в лепешку расшибусь. Люблю этого оболтуса больше жизни. Вот только где мне взять столько денег? На зарплату официантки и так сильно не пошикуешь, а тут еще половина на жилье уходит. Разве что в кредит залезть… Да только кто мне, нищей студентке, его даст?

Что касается родителей, то я строго-настрого запретила Сеньке посвящать их в свои проблемы. У отца недавно инфаркт был, зачем ему лишние переживания? Да и нужной суммы у предков все равно нет, они уже третий год кредит за машину выплачивают.

– И квартира у него нереальная… Блин, я такие только в журналах видела, – всхлипывает Сонька. – Оказалась внутри – будто в сказку попала. Вот меня и накрыло.

– Так от чего тебя накрыло-то в итоге? – иронизирую я. – От Стасика или от его квартиры?

– Машка, ну ты же понимаешь, как это бывает: красивый парень на шикарной тачке, любимец девушек и баловень судьбы… Тут все в совокупности подкупает. И деньги, и харизма, и внешность, – горько вздыхает Сонька. – Я знаю, что дура, что зря повелась. Ты даже не представляешь, как жалею! А ведь говорили мне девчонки с потока: «Не доверяй Толмацкому!». Про него же столько слухов ходило… Но стоило ему мне улыбнуться, как я голову потеряла.

– Угу, – киваю я, параллельно вызнавая у Сеньки, на сколько дней его поставили на счетчик, и… Вдруг резко вскидываю голову. – Как, ты сказала, фамилия у этого твоего пижона?

– У Стаса-то? – подруга шумно высмаркивается в платок. – Толмацкий.

– Тот самый Толмацкий, у которого отец металлургическим комбинатом владеет? – ошарашенно уточняю я.

– Я точно не знаю, – пожимает плечами подруга. – Но он у него какой-то бизнесмен, да.

– Какой-то бизнесмен? – развожу руками. – Сонь, ну ты че самым важным-то не поинтересовалась? На какой тачке твой Стас ездит?

– Я не разбираюсь в марках… Но там на значке трезубец нарисован.

На значке нарисован трезубец. Понятно. Значит, этот Толмацкий – гребанный миллионер. Ну, точнее не он, а его папаша, но сути это не меняет. Любопытная ситуация вырисовывается. Очень любопытная.

На несколько секунд зависаю в раздумьях, перекладывая из руки в руку телефон, а затем резко вскакиваю с кровати:

– Сонь, а хочешь мы твоему засранцу отомстим?

– Как это? – от неожиданности подруга даже забывает всхлипнуть.

– Ну так это. Око за око, зуб за зуб, понимаешь? – возбужденно тараторю я, расхаживая из угла в угол и выстраивая в голове свой гениальный план-кабан.

– Не-а, не понимаю, – честно признается Сонька.

– Помнишь, я тебе про Сеньку рассказывала? – подруга коротко кивает. – Мне деньги капец как нужны, а не то его… Ой, даже думать об этом не хочу. Короче, нужны и точка. А твой Стасик, выходит, до неприличия богат, верно?

– Верно, – пребывая в замешательстве, подтверждает она.

– Так почему бы нам не совместить приятное с полезным? И обнаглевшего мажора проучить, и деньжат подзаработать? А? Что скажешь, Сонь?

Глава 2. Если я красивая, это не значит, что у меня есть парень.

Стас

– Ребят, вы если хотите со мной познакомиться, то познакомьтесь, – прямо над ухом раздается игривый женский голос, и мы с Никитосом как по команде вскидываем глаза на стоящую перед нами девицу.

– Че? – решив, что ослышался, лениво переспрашиваю я.

– Ну да, я красивая. Но это же не значит, что у меня есть парень, – невозмутимо продолжает она, наматывая на палец тонкую прядь темных волос. – Поэтому давайте без ложной скромности. Она нам ни к чему.

Окатываю незнакомку оценивающим взглядом с головы до ног и иронично приподнимаю бровь. Про «я красивая» она, конечно, загнула. В целом-то не уродина, но и на Мисс Мира явно не тянет. Лицо какое-то детское, да и сиськи маловаты…

– Я, кстати, Габриэлла. Можно просто Габи, – самоуверенно изрекает девица, а в следующую секунду плюхается рядом, нагло потеснив меня плечом. – А вас как зовут, мальчики?

Мальчики? Ну-ну. Допустим.

Ловлю ошарашенный взор друга, в котором черным по белому написано «ну ни фига себе!», и криво усмехаюсь. Еще никогда телки не клеили нас так… Как бы это лучше выразиться? Так беззастенчиво и напропалую. Обычно жмутся, глазками стреляют, цену себе набивают… А эта прям с ходу быка за рога схватила и по газам дала. Любопытная особа.

– Я Ник, а это Стас, – после небольшой паузы отзывается друг, с интересом разглядывая Габриэллу.

– Очень приятно, – она широко улыбается, а затем, чуть повернувшись, впивается в меня немигающим взглядом. – Скажи-ка, Стас, а ты всех девушек в баре глазами раздеваешь? Или только меня?

От такой дерзости джин чуть не выходит у меня обратно через нос, и я едва удерживаюсь от того, чтобы не закашляться.

Глазами я ее, значит, раздеваю? Серьезно? По-моему, тут пахнет провокацией. Наглой такой, откровенной. С оттенками безумия и щепоткой экстремального флирта.

Ну что ж, это даже интересно. Походу, девчонка решила сыграть в смелую. Подает умело и при этом совсем не тушуется. Губы, вон, покусывает, грудь выпятила, смотрит призывно. Натурально самка в период спаривания. Того и гляди набросится и в койку утащит.

Хочешь пошалить, детка? Ну давай пошалим. Я, знаешь ли, тоже не лыком шит. Умею держать удар.

– Разумеется, только тебя, – указательным пальцем провожу по декольте ее блузки, при этом слегка касаясь горячей кожи. – Наверняка под одеждой у тебя много чего интересного.

Щеки Габриэллы вспыхивают алым, а глаза удивленно распахиваются. Но длится это лишь неуловимо короткий миг, поэтому я не успеваю определить, что именно отразилось на ее лице: смущение или все же возбуждение.

– Ты даже не представляешь, насколько там все интересно, – понижая голос до интимного шепота, отзывается она, а затем берет и властно обхватывает мое колено.

Э-э-э… Если вы подумали, что я просто для яркости повествования приукрасил, то ни хрена. Она реально вцепилась в мою коленку и прямо сейчас ведет ладонью вверх по ноге! Не я по ее, а она по моей! Прикиньте?

Нет, я, конечно, давно не девственник и совсем не ханжа, но твою ж мать! Пять минут назад! Мы с ней познакомились пять минут назад! А она уже лапает меня так, как будто я ее собственность!

Капец. Вы меня только послушайте. Возмущаюсь как невеста, которую продинамили на смотринах. А это, кстати, вообще на меня не похоже! Обычно я очень даже не против ярких одноразовых связей и люблю, когда девушки проявляют инициативу… Но эта! Эта девица в клочья рвет все шаблоны о правилах съема! Ведет себя так, словно из нас двоих яйца есть именно у нее. Причем не какие-то там хлипкие, а вполне себе твердые, из стали выкованные. Мне даже не по себе как-то…

Шумно сглатываю и перевожу взгляд на Никитоса, чьи выпученные зенки колеблются где-то на уровне лба. Друган пребывает в не меньшем шоке, чем я сам. Таращится на Габриэллу, как баран на новые ворота, и лыбится во все тридцать два. Глупо так, по-идиотски. Ему только заторможенного «ы-ы-ы» и слюней, капающих с подбородка, не хватает. А так вылитый дурачок.

– А ты дерзкая, – хрипло выдыхаю я, залпом опустошая бокал. – Пошли потанцуем?

– Пошли.

Рука Габриэллы, замершая в каких-то жалких сантиметрах от моей ширинки, наконец ослабляет хватку, и девчонка, непринужденно тряхнув волосами, направляется к импровизированному танцполу у барной стойки.

Я двигаюсь следом, но немного притормаживаю, чтобы дать моей новой знакомой возможность пройти чуть вперед, а заодно оценить ее вид сзади.

Стоит признать, что с фигурой у Габи все в порядке. Ее задница, обтянутая плотно сидящими джинсами, выглядит очень даже аппетитно. Высокая, упругая, плавно покачивающаяся при ходьбе… Эх, так бы и шлепнул!

Протиснувшись сквозь толпу дергающихся в танце людей, девчонка оборачивается и игриво манит меня пальцем, дескать, иди ко мне, сладкий. Ее движения полны какого-то цепенящего магнетизма и огня. Она вроде не делает ничего сверхъестественного, но при этом смотрится жутко сексуально. Даже ее вполне заурядная, на первый взгляд, внешность теперь играет новыми красками. Оказывается, она и впрямь ничего.

Медленно приближаюсь и кладу руки Габи на талию, притягивая ее трепещущее тело к себе. Когда ребра девчонки касаются моего живота, она вздрагивает и с коротким придыханием вскидывает на меня глаза. Они у нее голубые. Неестественного лазурного оттенка. Слишком яркие для того, чтобы поверить в отсутствие линз.

– Классно танцуешь, детка, – произношу я, наклоняясь к ее уху.

Даже на каблуках Габи ниже меня на целую голову и от этого кажется невообразимо хрупкой и маленькой. Удивительно, как в одной девушке уживаются две такие разные ипостаси: дерзкая соблазнительница и трогательная милашка.

– Я знаю, – отзывается она и вдруг толкает меня в грудь так, что я, не удержав равновесия, впечатываюсь в стоящий позади столб. – А еще я очень гибкая. Хочешь, покажу?

Мать моя женщина. Надеюсь, она не начнет демонстрировать свою растяжку прямо здесь? Все-таки приличное же заведение, да и бармен мой хороший знакомый… Хотя, если честно, от Габи можно ожидать чего угодно. Думаю, ей ничего стоит распластаться в шпагат прямо посреди танцпола. Видно же, что без тормозов баба.

Глава 3. Заткнись и снимай штаны, красавчик.

Маша

Как и говорила Сонька, засранец Толмацкий живет в роскошных апартаментах бог знает на каком этаже высоченного небоскреба. Я, конечно, родом из глухой провинции, но телевизор с детства смотрела. Именно благодаря передачам про жизнь американских селебрити мне сейчас удается не волочить челюсть по полу при виде всего этого «дорого-богато».

Глянец, мрамор, панорамные окна, дизайнерская мебель и много воздуха – вот, что представляет собой квартира в самом модном районе нашего города. Чтобы заработать на такую честным трудом официантки мне и пяти жизней не хватит, но у отца Толмацкого с деньгами совсем другие отношения. Недаром он уже который год подряд возглавляет списки самых процветающих буржуев.

– Проходи, располагайся, чувствуй себя как дома, – парень окидывает жилище хозяйским взглядом, а затем, чуть наклонив голову набок, фокусируется на мне.

Смотрю в его хитрые зеленые глаза и невольно проникаюсь сочувствием к бедной Соньке. Красив негодяй, ничего не скажешь. Словно с журнальной обложки сошел. Ох уж эти резко очерченные, по-модельному выдающиеся скулы… Сколько девушек они свели с ума?

А губы? Разве законно иметь такие чувственные, невероятно притягательные губы? Для парня они слишком пухлые, но, как ни странно, Стаса это ничуть не портит. Наоборот, придает его внешности какого-то звездного шика. Глянешь на него – и сразу понятно, что он играет в высшей лиге. А еще на все сто соответствует правилу трех «Б». Блистательный, богатый и беспринципный.

– Ну что, Габи, думаю, нам пора перейти к главному, – с ленивой грацией хищника Толмацкий движется на меня, и я уже который раз за вечер сглатываю тугой ком волнения.

Есть в его энергетике что-то дурманящее и парализующее, но мне не стоит вестись на эту провокацию. Очарование Стаса подобно смертоносной паутине: один раз увязнешь и, считай, пропала. Вон, у меня дома жертва его флюидов до сих пор сопли подтирает и белугой ревет. Очень отрезвляющий пример.

Толмацкий сокращает расстояние между нами до десятка сантиметров и властно цепляет большим пальцем мой подбородок, заставляя смотреть прямо на него. От парня исходит едва уловимый аромат сладкого мужского парфюма, прибитый ванильно-ментоловым запахом айкоса. Дразнящее и будоражащее сочетание. Аж коленки задрожали.

Пока мы со Стасом ехали в такси, а потом в лифте я старательно избегала поцелуев в губы. Без умолку тараторила, крутилась, вертелась, мацала его за все возможные части тела. Даже за пятку умудрилась ущипнуть. Но вот теперь… Теперь он стоит напротив, и я чувствую, как под напором его обаяния моя воля стремительно чахнет.

Толмацкий так привлекателен, что хочется без промедления впиться в его сладкие губы и раствориться в хмельном тумане нашей страсти. Сонька говорила, что в постели он хорош, и я почему-то охотно ей верю. Вот бывает же, а? Как человек дерьмо, а как любовник – профи. Долбанная несправедливость.

Черт! Если мы со Стасом сейчас поцелуемся, то не видать мне ни возмездия за разбитое сердце подруги, ни денег на спасение шкуры бестолкового братца. Я стану просто очередным трофеем зарвавшегося мажора, о котором на следующий день он даже не вспомнит…

Нет, такая перспектива меня совершенно не устраивает. Не за тем я сюда явилась, чтобы теплой лужицей стекать к ногам этого подлеца! Надо срочно воскрешать боевой настрой и рассеивать чересчур романтическую атмосферу!

– Ты такая клевая, Габи, – шепчет Толмацкий, обдавая горячим дыханьем мои щеки, и у меня остается последний шанс на решительное действие, которым я спешу воспользоваться.

– Заткнись и снимай штаны, красавчик, – делаю шаг назад и упираю руки в бока, напуская на себя грозно-доминантный вид.

Ну а что? Как-то я видела один ролик эротического содержания, в котором женщина вела себя с мужчиной именно так. И никакими телячьими нежностями там не пахло… Только подчинение! Только хардкор!

– Чего? – Стас удивленно хмурится.

– Я сказала, заткнись и снимай штаны, – по слогам повторяю я. – Я хочу смотреть, как ты раздеваешься.

Ох блин! Вы бы знали, каких усилий мне стоило произнести эту фразу и не рассмеяться. И чего я не в театральный поступила? По-моему, из меня бы вышла отличная актриса. Вон, как Стас перепугался. Аж глаза из орбит повылезали.

– Слушай, Габи, я не по этой части и…

– Я привяжу тебя к кровати и не выпущу из своего сладкого плена всю ночь, – с бешеным пафосом произношу я. – Вот увидишь, тебе понравится.

Двигаюсь на Толмацкого, а он медленно, не отрывая от меня ошеломленного взгляда, пятится назад.

Господи, только посмотрите на его лицо! Там целая смесь самых живых эмоций! И страх, и шок, и любопытство, и смятение. Оказывается, простая девчонка вполне способна смутить прожженного ловеласа. Немного актерской игры, щепотка креативности, и вауля – чувак в полном ауте и совершенно не контролирует ситуацию.

Что, Стасик, такого ты еще не пробовал? Сегодня я устрою тебе жаркую ночку, которая плавно превратится в адский костер!

В моей голове звучит раскатистый дьявольский смех, и я плотоядно скалюсь, дыбы подкрепить натуральность образа.

– И чем ты собираешься меня привязывать? – подозрительно интересуется Толмацкий, переминаясь с ноги на ногу.

– У меня все с собой, – хлопаю по висящей на плече сумочке, в которой по счастливой случайности лежат наручники.

Ну ладно-ладно, случайность тут не при чем. Просто перед охотой на Стаса я набила ее всякой всячиной, которая хотя бы потенциально могла пригодиться в реализации моего коварного плана. У меня тут даже перцовый баллончик припрятан. Но это уж совсем на крайний случай.

После недолгих раздумий над моим ответом Толмацкий коротко, будто намереваясь опустошить рюмку водки, выдыхает, а затем решительно стаскивает с себя футболку.

Ой, надо же, какой послушный мальчик!

Пока я судорожно выстраиваю в голове последовательность будущих действий, Стас продолжает оголяться – на удивление быстро избавляется от джинсов и, оставшись в одних боксерах, принимается гордо демонстрировать свое рельефное, тронутое бронзовым загаром тело. На лице парня играет дерзкая улыбка (кажется, он проникся моей игрой и начал получать от нее удовольствие), а в глазах застыл вопрос: что дальше?

Глава 4. Минимум инициативы, максимум удовольствия.

Маша

Думаете, подмешать снотворное в напиток – это плевое дело? На телеэкране – возможно, а в реальной жизни – сплошной эпик фейл. Руки трясутся, бокалы из невероятно тонкого стекла вот-вот грозят разбиться, а баночка с препаратом никак не открывается.

Знакомая, учащаяся в медицинском и проходящая практику в психиатрической больнице, подогнала мне какой-то волшебный порошок, от которого, по ее словам, человек вырубается за считаные минуты. По-хорошему надо было сначала испытать чудо-препарат на себе или Соньке. Ну, чтобы убедиться в действенности и безопасности метода. Но умные мысли по обыкновению посещают мою голову в режиме опоздания, поэтому Толмацкому сегодня придется выступить в роли подопытного кролика. Надеюсь, у парня крепкое сердце и он не двинет кони прямо посреди моей аферы.

Кое-как совладав с волнением, разливаю вино по бокалам и, засыпав в один из них лекарство, тщательно перемешиваю. Та самая знакомая-медичка сказала, что при соблюдении дозировки вероятность побочных эффектов минимальна, поэтому по логике ничего страшного случиться не должно. По крайней мере, мне очень хочется в это верить.

Несколько раз легонько шлепаю себя по щекам, чтобы восстановить воинский настрой, а затем твердым шагом направляюсь в спальню. Как я и рассчитывала, Стас ждет меня на белоснежной кинг-сайз кровати в позе льва, готового к спариванию. Весь такой вальяжный и уверенный в собственной неотразимости.

Приблизившись, одариваю его масляной улыбкой и вручаю бокал со снотворным. Мне нужно, чтобы он выпил его до дна, ни на что не отвлекаясь.

Но как быть, если парень пожирает глазами меня, а до напитка ему нет никакого дела?

– Пей, – плавно отдвигаюсь и тут же принимаюсь шарить глазами по комнате.

Спасение приходи в виде портативной колонки, стоящей на подоконнике. Решено – я ему станцую! Устрою мини-стриптиз, пока она медленно, глоточек за глоточком цедит свой приговор.

– Включи музыку, красавчик, – киваю в сторону гаджета. – Сейчас я устрою настоящее шоу!

– Алиса, вруби какой-нибудь трек для секса, – задорно улыбаясь, Стас отдает команду виртуальному голосовому помощнику, и буквально через секунду колонка генерирует приятные тягуче-вибрирующие звуки, которые и впрямь создают эротическое настроение.

Песня мне, увы, незнакома, но мелодия довольно проста, поэтому проблем с попаданием в ритм возникнуть не должно.

Делаю крошечный глоток из своего бокала, а затем, отложив его на прикроватную тумбочку, принимаюсь плавно вращать бедрами. Туда-сюда. В спальне царит полумрак, и это существенно упрощает мою задачу – в темноте гораздо проще расслабиться и быть сексуальной. Да и Стас, судя по всему, решил не вмешиваться в размеренный ход событий – полулежит в постели и с ухмылкой на красивых губах наблюдает за моим маленьким представлением.

– Пей, – напоминаю я и с многообещающим видом подношу пальцы к пуговицам на своей блузке.

Парень послушно прикладывается к бокалу, а я приступаю к процедуре неспешного избавления от одежды. Как бы мне ни хотелось отделаться малой кровью, но без обнаженки, хотя бы частичной, обойтись вряд ли удастся. Просто танцы Стас еще в баре видел, его этим не удивишь. Для поддержания азарта и интереса требуется повышение ставок, поэтому буду раздеваться.

Ох, была не была.

Распахнув блузку, откидываю голову назад, прогибаюсь в пояснице и развожу плечи так, что тонкая ткань сама соскальзывает по рукам на пол. Лифчик на мне с эффектом пуш-ап, поэтому грудь, несомненно, смотрится очень даже выигрышно. Надо отдать должно производителям – поролона они не пожалели. Щедро напомнили им обе чашечки. По факту у меня неполная двойка, а в этом бюстгалтере – уверенная бодрая тройка. Вот вам и секрет сексуальности, господа.

Кокетливо виляю бедрами и чувственно вожу ладонями по своему полуобнаженному телу, с мрачным удовлетворением подмечая, что бокал Стаса опустел почти наполовину. Засранец явно кайфует от происходящего – знай себе потягивает винишко, пока я тут перед ним пируэты выписываю. Так старюсь, что аж пот прошиб.

Медленно расстегиваю ширинку на джинсах и, провокационно наклонившись, стягиваю их вниз. Божечки… Видела бы меня сейчас моя дорогая матушка, со стыда бы сгорела. Только полюбуйтесь – самозабвенно кручу задом перед парнем, которого знаю от силы два часа! А ведь я вообще-то не из тех… Ну, не из этих, которые от мужика к мужику по койкам прыгают! Вполне себе скромная девушка из приличной семьи…

Раньше была, во всяком случае.

Ну ладно, буду успокаивать себя мыслью о том, что весь этот трэш творю вовсе не я, а развратная штучка Габриэлла. Мое альтер-эго, которое, надеюсь, мне больше никогда не пригодится.

Оставшись в одном нижнем белье, томно облизываю губы и упираюсь руками в изножье кровати, на которой по-королевски возлежит Толмацкий. Веки у парня заметно потяжелели, но во взгляде по-прежнему горит похотливый огонь.

Чтоб ему пусто было! Уже почти весь бокал выдул! Какого черта не вырубается?

– Готов порезвиться, малыш? – играя бровями, интересуюсь я.

– Иди уже ко мне, – хрипло выдает он. – Хочу тебя просто зверски!

Скатываюсь взором вниз по его животу и испуганно икаю – и правда ведь хочет. Еще как! Прямо-таки солдат по стойке смирно!

Кошмар, Маша, во что ты ввязалась? Перед тобой возбужденный парень, который свято верит, что ты хочешь с ним секса! А если снотворное не подействует? Что тогда, блин? Что тогда?!

Натянуто улыбаюсь и усилием воли затыкаю внутреннего паникера. Сейчас любая рефлексия бессмысленна. Время вспять не отмотаешь, былого не вернешь. Сейчас есть одна дорога – вперед. Прочь страхи и сомнения!

– Иду, сладкий, иду, – мурлычу я. – Подожди еще немного.

Возвращаюсь к своей стоящей на комоде сумке и извлекаю из нее наручники. Если честно, даже не помню, откуда они у меня взялись. Кажется, выиграла в конкурсе на какой-то студенческой вечеринке. На первом курсе я часто на такие ходила.

Глава 5. Список любовниц.

Маша

Спрыгиваю с кровати и, бегло одевшись, принимаюсь исследовать спальню. По статистике, восемьдесят процентов населения хранит ценности именно в этой комнате. Самые распространенные места – в книгах, под матрасом и в шкафу среди белья. Печатных изданий у Толмацкого в квартире я не заметила, поэтому начну обыск с бельевых полочек.

Как я и думала, барахла у Стаса просто немерено. Содержимым только одной его гардеробной можно было бы одеть маленькую деревню! Тут вам и спортивные костюмы, и десятки джинсов, похожих друг на друга, как братья-близнецы, и футболки с логотипами известных брендов, и худи, и рубашки, и брюки, и водолазки, и свитера… Жесть! Вот это он шмоточник! Любая девчонка обзавидуется!

Несмотря на обилие одежды, в гардеробной царит идеальный порядок. То ли домработница постаралась, то ли Стасик – жуткий аккуратист. Обычно парни в этом плане не сильно заморачиваются, а у него все на плечиках висит. Чтоб, ни дай бог, не помялось. Надеюсь, он не сильно расстроится, когда я переверну тут все вверх дном.

Хотя нет, вру. Я вовсе на это не надеюсь. На его расстройство мне плевать с высокой колокольни. Он-то о Сонькиных чувствах явно не переживал, когда после секса сделала вид, что они незнакомы. А она, между прочим, полгода по нему сохла! «Стас такой красивый! Стас такой умный! Стас так хорошо шутит! Бла-бла-бла…» А этот Стас попользовал ее, как какую-то дешевку, и на следующий день даже не поздоровался. Вот вам и любовь двадцать первого века – никто ничего никому не должен. Перепихнулись и адьес.

Так что мне Толмацкого совсем не жаль! Гаденыш должен получить по заслугам! Наверняка у него таких Сонек вагон и маленькая тележка. Для него общение с женщинами – это просто охота. Так пусть теперь знает, каково это быть жертвой.

Самозабвенно вытряхиваю белье из выдвижных ящиков, когда на глаза мне попадается пухлая книжечка в кожаном переплете. Что-то вроде ежедневника, только чуть меньше. Подгоняемая любопытством я распахиваю книжку где-то на середине и… Обалдеваю.

Тут куча имен! Она вся исписана женскими именами! А еще рядом с каждым именем стоят ни о чем не говорящие мне числа. Три, пять, девять… Что это вообще значит? Кое-где даже десятки есть…

Так стоп! Только не говорите, что Толмацкий оценивает всех своих любовниц по десятибалльной шкале! Это слишком низко даже для такого мерзавца, как он!

Однако, чем дольше я листаю эту гаденькую книжку, тем больше убеждаюсь в своей правоте. Но самое отвратительное то, что рядом с именами девушек, которых Стас оценил по высшему баллу, убористым почерком написан номер телефона. Выходит, подлец оставлял в своем кругу общения только твердых десяток, а тех, кто не дотянул до его планки, предавал забвению! Вот урод!

До предела возмущенная таким потребительским отношением к женщинам я отбрасываю книгу учета любовных побед Толмацкого в сторону и брезгливо морщусь. Если еще час назад я допускала мысль о его пощаде, то теперь пуще прежнего жажду возмездия. Во мне просыпается кровожадная феминистка, мечтающая проучить зазнавшегося плейбоя. Уверена, после сегодняшнего вечера он десять раз подумает, прежде чем зазвать к себе домой очередную девицу из бара.

Тихонько обматерив Стаса напоследок, я возвращаюсь к поискам того, что можно потратить или выгодно сдать в ломбард. Наличка, часы, украшения – ни от чего не откажусь. Мне, ну, точнее не мне, а моему бедовому братцу Сеньке, деньги сейчас нужны просто позарез. Любая копеечка в помощь будет.

К сожалению, никаких заначек, кроме годового запаса презервативов, в шкафу Толмацкого мне обнаружить не удается, и я, ни на что особо не рассчитывая, засовываю руку под матрас. Он довольно тяжелый и массивный, поэтому шарить под ним – дело не из легких. Однако совсем скоро я нащупываю нечто, похожее на бумагу. Изловчившись, ныряю поглубже и буквально через секунду извлекаю на свет божий помятый сверток.

От волнения сердце ускоряется, а к лицу приливает жар. Будь я трижды проклята, если это не… Ура! Аллилуя! Я нашла целую пачку новехоньких пятитысячных купюр! Вот Толмацкий дундук, раз хранит деньги на дне кровати! Более банального места даже не придумать.

Решив, что пересчитаю добычу позже, убираю ее в сумку, а потом кидаю подозрительный взгляд на Стаса. Вообще на столь мощном снотворном человек должен проспать минимум всю ночь, но кто знает, как отреагирует конкретно его организм? Вдруг выпучит зенки, а я тут его денежки к рукам прибираю. Надо каждую минуту быть на чеку. Лучше перебдеть, чем недобдеть, как говорится.

Для верности пару раз толкаю парня в бок, но его размякшее тело никак не реагирует на грубые прикосновения. Хорошо. Значит, уснул капитально.

На всякий случай прихватив с собой сумочку, выхожу в просторную гостиную, и взор тут же цепляется за лежащие на полу джинсы Толмацкого, в которых он был сегодня. Недолго думая, обшариваю карманы и тут же нахожу пухлый бумажник, которому явно не помешает схуднуть.

Выуживаю из кошелька всю наличку, которой оказывается больше, чем просто много. Чтоб вы понимали, я на эти деньги могу с размахом прожить целый месяц, а Толмацкий таскает их с собой, вполне допуская возможность спустить всю сумму за один вечер. Собственно, в этом и заключается гигантская разница между нами. Мне каждый рубль дается потом и кровью, а он, не задумываясь, сорит деньгами направо-налево.

Эх, красиво жить не запретишь!

Глава 6. Жениться собрался?!

Маша

Оставив джинсы Стаса в покое, подхожу к декоративному камину, на котором расставлены всякие безделушки, и принимаюсь с любопытством их разглядывать. Восковые свечи, вазочка с искусственным и совершенно безлистным деревом, фарфоровые статуэтки, пара фоток Толмацкого на фоне знаменитых европейских достопримечательностей и… Черный бархатный футляр для ювелирного изделия.

Изумленно вздергиваю бровь и тут же протягиваю ладонь к маленькой аккуратной коробочке. Интересно, кого Толмацкий собрался баловать такими… Ох ты ж, ядрён батон! Это не серьги, как я изначально подумала! Это кольцо! С огромным, как айсберг, об который разбился Титаник, бриллиантом!

Дрожа от благоговейного трепета, подношу украшение поближе к лицу и перестаю дышать. Боже, какое же оно красивое! Я, конечно, не сильно разбираюсь в ювелирке, потому что у меня у самой ничего, кроме золотого колечка и гвоздиков с фианитами, нет, но тут и без специальных знаний ясно, что передо мной настоящая роскошь. Не та, которая на показуху рассчитана, а с изысканным шиком и аристократическим шармом. Такое кольцо вполне могла бы носить какая-нибудь княгиня Монако или другая чинная дама.

Зачем Стасу это восхитительное украшение? Кому он собрался его преподносить? Ведь не может же быть, что оно оказалось на его камине случайно?

Перебираю в уме все возможные варианты и вдруг, испуганно ахнув, подношу ладонь к губам. Страшная мысль, подобно грозовой молнии, прорезает сознание, а сердце гулко ухает в пятки.

Ну, конечно! Как я сразу не догадалась? Это же помолвочное кольцо! Стас скоро женится! Должно быть, на какой-нибудь обеспеченной девушке с хорошей родословной, которую подобрал ему отец. Говорят, богатые люди редко вступают в брак по любви, им нужен статус, связи и прочее… Но даже если это так, то каким же подонком надо быть, чтобы накануне собственной помолвки развлекаться в постели с малознакомыми девицами?!

От таких новостей неприязнь к Толмацкому увеличивается прямо-таки в геометрической прогрессии. Я начинаю жалеть о том, что прямо сейчас он находится в бессознательном состоянии, тем самым лишая меня возможности высказать ему все, что я о нем думаю. Точнее, высказать-то я могу, но толку? Он все равно меня не услышит.

Нет, ну посмотрите, каков наглец! Сам без пяти минут помолвлен, а у самого вереница из любовниц, которым он еще и оценки ставит! Интересно, как выглядит эта система в его голове? Что нужно сделать, чтобы заработать десятку? Акробатические трюки в кровати исполнять? Пополам складываться? Стонать, как пожарная сирена?

С отвращением закатываю глаза и, захлопнув бархатный футляр, опускаю его на дно своей сумочки. Понимаю, воровать чужое помолвочное кольцо – верх беспредела, но если это хоть как-то помешает Толмацкому затащить в сети заранее обреченного брака невинную девушку, не догадывающуюся о его двуличности, то я просто обязана это сделать.

В самую последнюю секунду в голове возникают флешбэки стыдливого прошлого, с которым я клялась завязать, но голос нужды, скандирующий оправдательную речевку «это все ради Сеньки», заглушает шепот надрывно дергающейся совести. В былые времена мне подолгу удавалось ее игнорировать. Удастся и сейчас.

Бегло обыскав квартиру Стаса, я возвращаюсь в спальню. Несколько секунд задумчиво наблюдаю, как дьявол в обличии ангела сладко посапывает, привалившись головой к оттянутому наручниками запястью, а затем достаю из сумки телефон и вновь залезаю на кровать.

По большому счету, от финального этапа плана можно было бы легко отказаться, ведь деньги я уже получила, но этот маленький штрих – гарант моей безопасности. А безопасностью пренебрегать нельзя.

Судя по статьям в СМИ, семья Толмацкого владеет яхтами-заводами-пароходами и прочими благами, недоступными простым смертным, поэтому логично предположить, что для него украденная мной сумма – не такая уж большая потеря. Но все же перестраховаться никогда не помешает. А то мало ли… Кто знает, что взбредет в голову разгневанному парню?

А еще во мне говорит банальное женское желание отомстить зарвавшемуся бабнику. За Соньку. За будущую невесту, которая, возможно, искренне его любит, пока он тут на стороне куражится. За всех обиженных им девушек.

Помнится, подруга говорила, что Толмацкий добрую половину их универа поматросил. Странно, конечно, что, зная это, она все равно решилась с ним переспать, но поведение влюбленной женщины, как известно, не поддается логике. Увы, Сонька далеко не первая, кто получает по лбу граблями под названием «обаятельный Казанова», наивно полагая, что именно с ней он изменится, остепенится и вообще станет приличным парнем.

Ха! Ха! И еще раз ха, Сонечка! Бабники не меняются! Только если стручок отсохнет, и нечем будет бабничать!

Покивав головой в знак согласия со своей внутренней злобной фурией, я коротко выдыхаю, цепляю резинку боксеров Толмацкого и, расхрабрившись, стаскиваю их вниз.

Эротическая фотосессия в качестве компромата никогда не повредит!

Хм… Ну что вам сказать? Хорошо у него все там, эстетично даже. Ну а в целом – парень как парень. А то, что я уже секунд на десять залипла, так это с непривычки просто. Не каждый же день такое увидишь, правда?

Разумеется, к обнаженке мужчины относятся несколько иначе, чем девушки. Но я все же думаю, Стас не захочет массового распространения снимков, на которых он запечатлен голый, с приспущенными труселями и пристегнутый к кровати наручниками с розовым мехом. Как-то, знаете, не комильфо перед общественностью в таких ракурсах представать, даже если ты прожженный ловелас и закоренелый пофигист.

Пользуясь бессознательным состоянием Толмацкого, я немного экспериментирую с его позами. На фотографиях он должен выглядеть нелепо, а не сексуально! Иначе в чем смысл этой затеи? Устраивать бесплатную рекламу его прессу, который даже в расслабленном состоянии поражает своим рельефом, я не собираюсь!

Глава 7. Негодяйка! Стерва! Проходимка!

Стас

Вам знакомо это чувство? Когда просыпаешься утром после бурной ночки, а вместо горячей девчонки, с которой познакомился накануне, обнаруживаешь обчищенную квартиру и отсутствие бабок в ней?

Если незнакомо, то примите мои поздравления – вам крупно повезло. Потому что чувство это, мягко говоря, неприятное.

Пробуждение наступает резко и болезненно. Не знаю, что беспокоит меня больше – затекшая в неестественной позе рука или голова, раскалывающаяся от похмелья… Так, стоп! Какое еще похмелье? Вчера я почти не пил, считай, что трезвый был. Но тогда откуда эти ядерные взрывы, один за другим сотрясающие мою черепную коробку и ее содержимое?

Так и не разлепив тяжелых век, пробую сменить положение тела, но почему-то ничего не получается. Нехотя распахиваю глаза и, кинув взгляд на свое правое запястье, испуганно дергаюсь. Розовый плюш, декоративные ремешки и хлипкий пластик – поверить не могу, меня пристегнули наручниками! К собственной, блин, кровати!

Очумело моргая, пытаюсь восстановить в голове цепочку событий вчерашнего вечера, но они неуловимо путаются и ускользают. Так-так… Бар, знакомство с Габи, поездка на такси, в течение которой она вертелась как юла, потом моя квартира, ее дерзкое «снимай штаны, красавчик», спальня, музыка, а дальше – пустота.

Неужели я просто взял и отрубился? Прямо посреди ее имровизированного стриптиза? Нет, ну это вообще на меня похоже! Я скорее спички в глаза вставлю, чем пропущу такое шоу!

А что, если Габи что-то подмешала в вино, которым так усердно меня поила? Хм… Это интересная теория. По крайней мере она объясняет совершенно нехарактерную для меня сонливость.

Со всей дури дергаю правой рукой, и тонкая цепочка, связывающая два браслета наручников, рвется. Не знаю, чем Габи руководствовалась, пристегивая меня этой хлипкой фигней из магазина сувениров, но точно не здравым смыслом. Такие, с позволения сказать, наручники способны удержать разве что ребенка. И то не факт.

Морщась и потирая ноющее запястье, встаю с кровати и наконец обращаю внимание на бардак, воцарившийся в комнате. Вещи лежат не на своих местах, выдвижные ящики комода закрыты неплотно, а гардеробная и вовсе пережила апокалипсис. Такого хаоса я никогда еще не наблюдал. Что эта чокнутая тут вытворяла?

С нарастающим чувством паники бегло исследую квартиру и прихожу к неутешительному выводу: она меня обокрала. Ладно хоть гаджеты и другие ценности не тронула – только наличку забрала. И то не всю. Видать, второпях искала.

Не то чтобы мне сильно жаль потерянных денег, но все же быть жертвой махинаций оборзевшей девки – так себе удовольствие.

Вот чувствовал же, что не просто так она ко мне в баре липла! Вся такая горячая и готовая на все… Было в ее поведении что-то преувеличенно неестественное и чересчур провокационное. Обычные двадцатилетние девчонки себя так не ведут. И где только мои мозги были?

Можете не отвечать, вопрос чисто риторический. Понятно дело, что мозги утекли в область паха, но все равно обидно. Развела меня, как лоха какого-то! И даже не дала вроде. Только белье засветила – черное, насколько я помню… Но это разве компенсация за потерянное бабло?

Гневно ударяю кулаком в стену, пытаясь на ней выместить бушующую внутри злобу и, больно ушибив костяшки, матерюсь. Еще ни одна женщина не вызывала у меня такого острого приступа бешенства. Габи не просто обокрала меня, нет… Она хитростью проникла ко мне домой, отхлестала мое мужское самолюбие по щекам и свалила, оставив за собой шлейф несбывшихся фантазий неудовлетворенного желания. Сучка!

Скрежеща зубами от бессильной ярости, плетусь в ванную, где долго стою под холодным душем в попытке привести себя в чувства и принять произошедшее. Слегка взбодрившись, обматываю бедра полотенцем и тащусь на кухню, чтобы залить в себя пару чашек черного и крепкого. Утром без кофе я не человек, а таким дерьмовым утром – тем более.

Запускаю кофемашину и беру в руки мобильник, проверяя пропущенные вызовы и входящие сообщения. Больше всех мне, само собой, названивал Никитос. Поди, от любопытства весь извелся. Он же видел, как я уходил из бара с Габи, вот и хочет узнать, как все прошло. А что мне ему сказать? Признаться, что девочка обвела меня вокруг пальца, присвоила мои бабосики и хвостиком махнула?

Другу-то я в принципе все рассказываю, но эта ситуация – совсем уж из ряда вон. Не буду пока перезванивать. Придумаю план действий, потом наберу.

Кроме Никитоса, выйти со мной на связь пытались Женька Крылова (мы с ней иногда чпокаемся, когда ни у нее, ни у меня на горизонте нет более интересных партий), лаборантка с кафедры антикризисного управления (донимает меня под предлогом проблем с курсовой, а сама, походу, втюрилась) и отец.

Последнее вообще не радует, потому что батя никогда просто так не звонит. Если уж он решил почтить меня своим вниманием, значит, повод серьезный: либо я опять где-то накосячил, либо он хочет поговорить о чем-то важном. О моей грядущей стажировке, например.

С недавних пор отец одержим идеей сделать из меня честного роботягу. Мол, деньги на деревьях не растут, и я должен сам научиться их добывать. И где он только этой фигни понабрался?

Опрокидываю в себя чашку кофе, обжигаю язык и, громко выругавшись, перезваниваю бате. Хочется побыстрее отстреляться и снова завалиться в кровать, а то я что-то ни черта не отдохнул…

– Станислав? – голос отца грозовым переливом звенит в ушах.

– Да, пап, привет, – отзываюсь я, невольно вытягиваясь струной.

Даже когда его нет поблизости, я все равно чувствую эту несгибаемую энергию власти. Она прямо через телефонную трубку просачивается.

– У бабушки был? – деловито осведомляется батя, не расщедриваясь на формальные, а значит, совершенно бесполезные «привет» и «как дела?».

– Был.

– Кольцо забрал?

– Забрал, – вздыхаю я, чувствуя себя как на допросе.

Глава 8. Ультиматум.

Стас

Офис отца находится в бизнес-сердце города, где даже по выходным кипит жизнь. Тут и там снуют солидные дядьки с дипломатами и женщины со скучными прическами. Деловые, успешные, вечно куда-то спешащие. Папа уже давно мечтает сделать меня частью этой занудной тусовки, но я пока отчаянно сопротивляюсь. Ранние подъемы и ненормированный график – это не для меня. Я слишком молод и жизнелюбив, чтобы заживо хоронить себя под кипами макулатуры. Вот доучусь – а там видно будет.

Захожу в стеклянный лифт и с тяжелым вздохом приваливаюсь плечом к стене. Не припомню, когда в последний раз от предвкушения встречи с отцом у меня так предательски сосало под ложечкой… Должно быть, еще на первом курсе, когда после проваленной сессии меня чуть не отчислили из универа. Батька тогда, конечно, за меня подсуетился, но потом всыпал по первое число. Даже карманных денег на какое-то время лишил.

Коротко постучав, распахиваю дверь в приемную и лучезарно улыбаюсь папиной секретарше Анжеле. Ей двадцать пять, и она жутко сексапильна. Волосы по пояс, ноги от ушей, буфера, как два волейбольных мячика, – большие, стоячие… Прям ух!

Если бы батя надумал жениться на ней, я бы его хотя бы чисто по-мужски понял. В его возрасте за одну ночь с такой горячей штучкой можно десяток лет сбросить. Не то, что с этой унылой Элеонорой... Она, поди, секс только в миссионеркой позе признает.

– Добрый день, Станислав Андреевич, – кокетливо поправив прическу, здоровается Анжела. – Вы к Андрею Денисовичу?

– Привет, – притормаживаю у ее стола. – Выглядишь сегодня потрясно, у меня аж сердце биться перестало.

Понимаю, что опаздываю к отцу, но как не пофлиртовать с такой красоткой?

– Ой, Станислав Андреевич, вы меня смущаете, – хихикает она, часто-часто хлопая длинными ресницами.

– А ты не стесняйся, – опираюсь ладонями на стол, тем самым сокращая расстояние между нашими лицами. – Я же правду говорю. Давай поужинаем вечером, Анжел?

Ответить она не успевает, потому что в эту самую секунду дверь соседнего кабинета открывается и на пороге появляется внушительная фигура моего отца.

– Задерживаешься, Станислав, – мрачно выдает он.

– Пробки были, – лгу я, кидая прощальный и полный тоски взгляд на вырез Анжелиной блузки.

Все-таки, что ни говори, а батя у меня лютый тип. У него все сотрудники по струнке в ряд ходят. А секретаршу, походу, вообще в ежовых рукавицах держит – у нее вон, при одном его виде игривый настрой улетучился. Вмиг серьезная и неприступная сделалась.

С трудом сдержав разочарованную мину, вслед за отцом захожу в его кабинет и располагаюсь на небольшом кожаном диване у стены. Я совершенно не знаю, как рассказать ему о недавнем казусе с кольцом, поэтому решаю начать с приятной для него темы. Может, хоть это немного его задобрит.

– Пап, я это, насчет стажировки подумал, – прокашлявшись, говорю я. – В общем, я согласен. Со следующей недели готов приступить.

Если честно, я не планировал сдаваться в рабство так легко и быстро, но обстоятельства, сами понимаете, изменились. Тем более стажировка продлится всего два месяца. Оттарабаню как-нибудь.

– Отлично, – безэмоционально отзывается он. – Передам твои документы в кадровый. На следующей неделе с тобой свяжутся.

– Оке-е-й, – тяну я, нервно постукивая ладонями по коленям. – Ну, а вообще как дела, пап? Новости какие?

Понимаю, что мои вопросы звучат неестественно и глупо, но другого способа отсрочить неприятный разговор я так и не придумал.

Слегка нахмурившись, отец одаривает меня подозрительным взором, а затем сухо произносит:

– Кольцо давай, – собирает со стола в бумаги и отправляет их в дипломат. – Я тороплюсь. У меня через полчаса встреча в Плазе.

– Ах да… Кстати о кольце… Тут такое дело, – мямлю я и, наконец собравшись с духом, выпаливаю. – Его у меня нет, пап.

Стиснув челюсти до желваков, отец медленно, словно кобра, готовящаяся к броску, оборачивается и прижигает меня таким свирепым взглядом, что я начинаю испытывать острое, граничащее с потребностью желание прямо сейчас провалиться сквозь землю. Он не произносит ни слова, и от этого давящая тишина кабинета гнетет еще больше.

– Я забрал его у бабушки и привез домой, – спешу объясниться я. – А потом вечером познакомился с одной девчонкой в баре, привез ее к себе, и она…

– Станислав, – голос отца звучит как выстрел. – Как ты думаешь, почему я решил жениться на Элеоноре? Почему спустя столько лет одиночества остановил выбор именно на ней?

– Чтобы на старости лет был человек, который мог бы подать тебе стакан воды? – пробую пошутить я, но тут же осекаюсь, потому что нижняя челюсть родителя угрожающе выдвигается вперед.

– Потому что она особенная. Не такая, как все. Умнее, тоньше, глубже, – отец не повышает голоса, но я все равно слышу в нем металл. – А особенная женщина заслуживает особенного отношения. Когда-нибудь ты этой поймешь.

А вот это вряд ли. У меня было много девушек. Объективно красивых и тех, на общение с которыми подталкивает аргумент «ну, с пивком-то пойдет». Начитанных и искренне считающих, что Обломов – это не герой романа, а писатель. Скромных и раскрепощенных. Загадочных и предсказуемых. Добрых и стервозных.

Но это если вдаваться в детали. А по большому счету, принципиально они ничем друг от друга не отличались. Знаете, как это бывает: февраль – зимний месяц, март – весенний, а погода один хрен одинаковая. Вот и с девчонками примерно так же.

Собственно, поэтому заявление отца я воспринимаю с большим скепсисом. Не верю я в особенных женщин. В коварных и продуманных – верю. А в особенных – нет.

– Ну так купи ей кольцо с брюликом побольше прежнего, и дело с концом, – несмело предлагаю я. – Для нее, думаю, разница невелика.

– Она велика для меня, – жестко обрубает отец. – Я делаю Элеоноре предложение через полторы недели, во вторник. К этому дню кольцо должно быть у меня.

Глава 9. И звали ее Марусей.

Стас

– Ой, не могу, – закатываясь в приступе хрюкающего смеха, Никитос лупит ладонью по столу. – То есть ты ей сам разрешил себя пристегнуть к койке и напоить этой хренью? Ну ты дебил, Стасян, ты такой дебил…

Он продолжает веселиться, а я с кислой физиономией кошусь в окно. От разговора с другом легче, надо сказать, не стало. Вот вообще. Вместо того, чтобы пораскинуть мозгами над решением моей проблемы, он уже полчаса ржет как ретивый конь, сотрясая своей дергающейся тушей наш столик. Даже кофе мне расплескал.

– Угомонись, олень! – рявкаю я, вконец взбешенный его шальной потехой.

Со стороны всегда легко умничать! А попробовал бы он сам очутиться в спальне с Габриэллой – совсем бы по-другому запел. Она ж такими глазами на меня смотрела… Невинными и в то же время порочными. Просто пожирала взглядом, плутовка дрянная. Вот я поплыл, как девственник в женской бане.

– Да ладно, бро, не кипятись, – Никитос примирительно поднимает руки, однако истеричное хихиканье продолжает сочиться из его рта.

– Как мне не кипятиться, если я того и гляди на улице окажусь? – раздраженно рычу я, испепеляя взглядом друга, которого прямо сейчас мне хочется убить.

Черт бы побрал его неуместное веселье!

– Гонит твой батя, – беспечно отмахивается он. – На понт просто берет. Чтобы ты испугался и рванул этот брюлик по всему городу искать. Он же не зверь какой-то, чтобы их хаты тебя выселять.

В том-то и дело, что зверь. Прямо-таки зверюга. Папа только с виду весь такой интеллигентный и сдержанный, а по факту тот еще псих. Помнится, как-то в детстве я не хотел собирать разбросанные по комнате игрушки, и он пригрозил, что выкинет моего любимого динозавра в окно. Я тогда решил, что он блефует, поэтому не особо торопился наводить порядок, а отец взял и со всей силы швырнул игрушку в форточку. Ударившись об асфальт, динозавр разбился на сотни пластиковых кусочков, а вместе с ним разбилось и мое сердце. Эта ситуация научила меня двум важным вещам – поддерживать порядок в комнате и всегда воспринимать слова отца всерьез.

– Мне надо ее отыскать, Никитос, – массируя виски, заявляю я. – Иначе хана.

– А ты ее в соцсетях не пробивал? – успокоившись и напустив на себя серьезный вид, интересуется друг. – Имя-то у нее редкое. Габриэлл в нашем городе от силы штук пять, наверное.

– Вообще-то девяносто семь, – мрачно изрекаю я.

– Нифигасе! – удивляется он. – И че, среди них нужной нет?

– Нет. По крайне мере среди тех, у кого на аватарке реальное фото.

– Хреново, – друг отпивает чай, задумчиво возводит глаза к потолку и после нескольких секунд молчания выдает. – Слушай, Стасян, а у тебя же в подъезде камеры видеонаблюдения установлены?

– Да, – отзываюсь я, ощущая, как в груди медленно зарождается радость. – Не только в подъезде, но и во дворе, и на лестничной площадке.

– Нам нужно просто заполучить фотки этой крали, и дело в шляпе, – Никитос откидывается на спинку кресла и победно щелкает пальцами обеих рук. – Есть у меня один кореш, Степкой зовут. Он тебе за небольшую плату по фотке не только профиль в соцсетях найдет, но и полную инфу о человечке предоставит – адрес, место учебы, место работы и прочие детали.

– Ништяк, – я довольно потираю ладони, а затем перевожу взгляд на проходящую мимо официантку. – Девушка, можно счет?

– Картой или наличными? – замедляясь, она кокетливо сдувает со лба длинную челку.

– Счет картой, а чаевые наличными, – подмигиваю я.

От плана, который придумал Никитос, шкала моего настроения стремительно ползет вверх. Ведь чем раньше я отыщу свою проходимку, тем больше будет шансов вернуть бабушкину драгоценность назад. Возможно, Габи еще не успела сдать ее в ломбард, и тогда я отделаюсь малой кровью. Просто заберу кольцо и заряжу этой полоумной воровке знатный щелбан в тыкву. Даже по жопе лупить не буду.

Но если все-таки сдала… Ох, тогда несдобровать чертовке. Я в этом смысле как отец – вроде добренький, улыбка до ушей, но стоит меня довести, то превращаюсь в сущего монстра.

– Пожалуйста, ваш счет, – к нам вновь приближается официантка с терминалом безналичной оплаты в руках, и я бессознательно подмечаю, что застегнутых пуговиц на ее белой рубашке стало на две меньше.

Расплатившись, лезу в карман за наличкой, чтобы оставить ее на чай, когда вдруг в глаза бросается надпись в нижнем углу счета, выведенная аккуратным почерком. Это номер телефона, а рядом с ним красуется простое и лаконичное «Ирина».

Перевожу взгляд на официантку, которая уже отошла вглубь зала, и тотчас ловлю ее заигрывающую улыбку. Молодец девочка, не постеснялась. Плюс десять к ее привлекательности.

Вытаскиваю счет из кэшницы и, на прощанье махнув по-прежнему улыбающейся девчонке, покидаю кафе. Однако, оказавшись на улице, комкаю бумажку с заветным номером и выбрасываю ее в близстоящую урну.

Официанточка, конечно, ничего, вполне в моем вкусе. Милая, молоденькая, с упругой попкой. Вот только у меня в свете последних событий что-то напрочь пропало желание знакомиться с девушками.

Опасное это дело, оказывается. Порисковей прыжков с парашютом будет. Поэтому ну нафиг, беру перерыв. Сначала с последствиями прошлой «бурной» ночки разберусь, а потом уж буду новые приключения на задницу искать. Девки не нефть, никогда не закончатся.

***

Зайцева Мария Петровна. Именно так по-настоящему зовут Габриэллу, которая оказалась не только воровкой, но и изощренной вруньей. От этого, знаете ли, еще обидней. Выходит, меня обдурила не хищница с заморским именем, а самая обычная Машка. Манька. Маруся. Вот вам и русская душа нараспашку.

Кстати говоря, информацию мы с Никитосом пробивали непростительно долго. Основная загвоздка вылезла там, откуда не ждали. Как выяснилось, у нас в стране простые люди с особым трепетом относятся к понятию «выходные», и даже кругленькая сумма в качестве вознаграждения не всегда способна заставить их бросить дачу и примчаться в город для решения твоих проблем.

Глава 10. Ну здравствуй, Машенька.

Маша

– Я буду один Охотничий блин, два блина с Нутеллой и облепиховый морс. А ты определилась, дорогая? – седовласый мужчина оборачивается на супругу, которая с пристальным вниманием изучает меню.

Неужели она до сих пор его не выучила? Они с мужем обедают у нас по средам уже на протяжение полугода и каждый раз заказывают одно и то же. Да скорее океан разверзнется и явит миру поселения русалок, чем эта дама изменит свой привычный выбор.

– Греческий салат, блинный штрудель и чашка зеленого чая, – после долгого шелестения страницами отзывается она.

Ну, кто бы сомневался. Подводный мир останется надежно скрытым от посторонних глаз.

Делаю вид, будто записываю заказ в свой потрепанный блокнотик, когда дверь кафе широко распахивается и на пороге предстает человек, при виде которого у меня останавливается сердце, отвисает челюсть, потеют ладони и дергается глаз. Причем это все – одномоментно.

Голову затягивает шквалом вопросов, которые бьют по мозгам, вынуждая сознание метаться в приступе парализующей паники. Что парень, ездящий на Мазерати, забыл в кафешке с акционной вывеской: «После 14:00 все сладкие блины по шестьдесят девять рублей»? Не из-за скидки же он сюда приперся? Хотя, если задуматься, лучше б из-за нее.

Первый порыв – бежать. Бежать, не оглядываясь. Прочь из города! Прочь из страны! Скрыться в Мексике и осесть на дно!

Так, стоп. Кажется, я немного переборщила с радикальностью мер. Для начала неплохо было бы потихоньку выползти из основного зала и схорониться на кухне. Туда Толмацкий точно не сунется, поэтому у меня есть вполне реальный шанс на спасение.

– Девушка, с вами все в порядке? – обеспокоенно интересуется мужичок, у которого я только что приняла заказ. – Вы как-то побледнели резко…

Чувак, еще б не побледнеть! Тут такое творится!

– Эм… Все нормально, – мямлю я, пятясь назад, словно затравленный суслик.

Уверенным шагом Толмацкий заходит в кафе и, перевернув кепку козырьком назад, принимается озираться по сторонам.

Матерь божья! Он сейчас меня заметит! Отставить, отставить пятиться! Руки в ноги и бежать! Прямо галопом!

Ох. Слышали о том, что паника – плохой советчик? Так вот, это правда. Паника – худший советчик на свете. Ведь если бы я продолжила без резких движений отступать на безопасную территорию, то все могло бы обойтись. А так…

Развернувшись на пятках, я запасаюсь ускорением и только успеваю газануть, как со всей дури впечатываюсь в нечто твердое, горячее, а впоследствии еще и мокрое.

– А-а-а! – раздается испуганный вопль.

Перед глазами проносится рыжая шевелюра и растерянное лицо моего коллеги Денчика, а содержимое его опрокинутого подноса летит частично на пол, частично на меня. Фартук и рубашка мгновенно пропитываются вишневым компотом и липнут к животу, но это мелочи – на работе мне не впервой обливаться напитками. Самое ужасное то, что моя нелепая попытка сбежать сопровождается отвратительно громким звуком битого стекла, на который оборачивается, кажется, всё кафе.

На мгновенье жмурюсь, пытаясь примириться с надвигающейся неизбежностью, а затем медленно перевожу взгляд туда, где еще пару секунд назад стоял Стас. Его скривившаяся в усмешке физиономия полна мрачного триумфа, а слега сощуренные глаза горят недобрым огнем.

– Ну здравствуй, Машенька, – обманчиво дружелюбным тоном произносит он, устремляясь мне навстречу.

Ёж твою клёшь! Хана, товарищи. Пропала ваша Маша. Как он имя-то мое вызнал? Где я прокололась?

Повинуясь инстинкту самосохранения, дергаюсь в сторону и, обогнув стоящие у окна столики, резвым русаком несусь к выходу. Ситуация, конечно, патовая, но голыми руками он меня не возьмет! Мы, Зайцевы, просто так не сдаемся!

– Стоять! – к сожалению, реакция у Толмацкого отменная.

Предугадав мой маневр, он быстро смещается вправо и подлавливает меня у последнего столика, который я не успела оббежать. Теперь нас разделяет только метр воздуха и хлипкая деревянная столешница. Не очень-то надежная преграда, согласитесь?

– Ах ты, негодяйка! – гневно рявкает Стас, перегибаясь через стол и за фартук притягивая меня к себе. – На этот раз смыться не получится, поняла?

– Станислав… Как тебя там по батюшке? Отпусти меня, бога ради! – перепуганной овечкой блею я, пытаясь разжать его цепкие пальцы.

Остается только добавить: «Не виноватая я… Он сам пришел!»

– Обокрала меня, а сейчас дурочку врубаешь?! – грозно рычит Толмацкий. – На выход пошла! Живо!

В его лице столько свирепой ярости, что мне становится страшно. По-настоящему страшно. Вот прям до трясучки, до колючих мурашек на спине. А что, если Стас реально меня прижучит? Не просто отшутится, мол, ха-ха, вот ты стерва, а на полном серьезе отомстит? Ударит, машиной переедет или что-нибудь в этом роде? Кажется, насолила я ему знатно…

– Н-не пойду, – мотаю головой я, а затем, уловив во взгляде парня новую вспышку ядерного гнева, перехожу на ультразвук. – По-мо-ги-и-те!

Все-таки мы в кафе не одни, и я должна пользоваться этим. По максимуму пользоваться.

– Заткнись! – встряхнув меня как тряпичную куклу, гаркает Стас. – А не то я…

– Молодой человек, могу я поинтересоваться, что здесь происходит? – вклинивается в наш диалог менеджер Володя по прозвищу жердь. Он весь такой тощий, нескладный, некрасивый… Но в эту секунду для меня нет человека милее.

Давай, Володь, вруби жесткого руководителя! Выставь этого мерзавца вон! Видишь, он над твоей сотрудницей измывается!

– У нас с Марией недопонимание образовалось. Она мне денег задолжала, а возвращать не хочет, – мигом оценив ситуацию, Стас отпускает мой фартук и натягивает на лицо обаятельную улыбку. – Но я же не изверг, все понимаю. Мало ли какие обстоятельства у молодой девушки могут возникнуть, верно? – ангельским голосом воркует этот лис. – Просто обсудить все хотел. Мирно. А она вот почему-то сопротивляется.