Ранчо страстных признаний

9. Густ

Теодора Андерсен сидела напротив меня за моим кухонным столом. Волосы, как всегда, собраны в этот ее дурацкий хвост, а взгляд настолько пронзительный, что я невольно задумался: неужто ее глаза всегда были такими? Такими холодными и такими голубыми.

Было около половины седьмого утра. Дочь, к счастью, еще спала – мы обсуждали детали сотрудничества, и разговор мог закончиться чем угодно.

– По понедельникам и вторникам Райли была у Кэм, я забирал ее в среду, как закончу работу, – сказал я.

– Хочешь оставить это расписание? – уточнила Тедди.

– Да. По четвергам летом она на ранчо, а в пятницу Эмми и Брукс забирают ее после верховой езды. Кто-то из них отвозит ее на футбол, – я нервно сглотнул, вспомнив недавний инцидент, из-за которого мы вообще вели этот разговор, – а я забираю после тренировки.

Тедди вопросительно изогнула бровь. Я глухо хмыкнул, как бы намекая: эту тему лучше не развивать.

– Что с выходными? – спросила она, сделав вид, что ничего не заметила.

– По выходным никакой работы, – отрезал я. Эти дни я хотел проводить с дочерью наедине. – Можешь и дальше терроризировать город. Или чем ты там занимаешься в субботу и воскресенье?

Тедди закатила глаза. Утренний свет, пробиваясь сквозь тонкие шторы, падал на ее лицо, меняя цвет глаз – от голубого до серебристого.

Она не ответила на мой выпад, что само по себе было необычно. Я привык видеть в Тедди воплощение хаоса, но в тот момент передо мной сидела ее удивительно сдержанная версия. И что хуже всего, эта несвойственная ей серьезность действовала на нервы сильнее обычного. Особенно если вспомнить, сколько раз я мечтал, чтобы она просто заткнулась.

– Обычно я выезжаю в пять тридцать, – сказал я, возвращаясь к делу.

Следующие слова дались мне нелегко:

– Эмми считает, тебе стоит оставаться в гостевой комнате с воскресенья по среду. Так будет проще с дорогой.

Тедди и Хэнк жили на другом конце города, до «Ребел блю» почти полчаса езды по горной дороге.

– Ты хочешь, чтобы я ночевала в твоем доме? – удивленно спросила Тедди.

– Нет, – ответил я, – определенно не хочу.

На ее губах появилась та самая невыносимая улыбка. И эта женщина будет спать под моей крышей, заботиться о моей дочери, а я – платить ей за это настоящие деньги, а не фантики из «Монополии»?

Черт подери!

Тедди качнула головой, и я невольно скользнул взглядом по ее шее.

– Что ж, я, пожалуй, соглашусь, если условия проживания покажутся мне приемлемыми, – протянула она с нарочитой томностью.

Я машинально сжал кулаки. Она это заметила – на ее лице снова появилась улыбка. Нужно держать себя в руках. Не хватало еще разбудить Райли только потому, что Теодора Андерсен решила поиграть в гляделки с утра пораньше.

Она достала сумочку и принялась методично выкладывать ее содержимое на стол: перцовый баллончик, складной ножик, набор для шитья, недопитую бутылку воды, протеиновый батончик, горсть оберток от жвачки. Казалось, этому не будет конца.

– Все свое ношу с собой? – не выдержал я, наблюдая, как на моем кухонном столе растет гора барахла. – Что ты вообще ищешь?

– Листок и ручку, – пробормотала она, не прекращая поиски.

Снова погрузив руку в сумку почти по локоть, она извлекла что-то розовое и прямоугольное, очень похожее на…

– Это что, электрошокер? – Я не мог скрыть удивления.

Тедди одарила меня хищной улыбкой и нажала на кнопку. Между металлическими контактами проскочили два электрических разряда. Я прикрыл глаза ладонью, пытаясь осознать происходящее.

Боже, кому я собирался доверить ребенка?

Наконец Тедди выудила ручку с пожеванным колпачком и мятую салфетку из кофейни на Мейн-стрит.

– Итак, Гусси, поговорим о деньгах.

Она ловко сняла колпачок зубами, что-то написала на салфетке и протянула ее мне.

– Ты это серьезно? – я тяжело вздохнул.

Она лишь самодовольно улыбнулась, все еще держа колпачок во рту.

Я перевернул салфетку. Сумма была почти вдвое больше той, что мы обговаривали с Эмми.

Я открыл рот, чтобы возразить, но Тедди опередила меня, протягивая ручку:

– Напиши свою сумму.

– Теодо… – начал я, но она оборвала меня на полуслове.

– Пиши, Август. Или я ухожу.

Ее самоуверенная ухмылка сводила меня с ума.

Я нехотя взял ручку и написал сумму, о которой договаривался с Эмми, – пятьсот долларов в неделю. Молча передал салфетку обратно.

– Это твое последнее слово? – спросила Тедди.

– Ты знаешь, что да, Теодора.

– Значит, по-твоему, такова моя цена?

– Мой ответ тебе лучше не слышать.

Я откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди и чувствуя, как начинает сводить челюсти.

– Ну ты и засранец, – фыркнула она.

Я ткнул в ее сторону пальцем:

– В дальнейшем, будь добра, следи за языком при Райли.

– Ты сам на прошлой неделе назвал Брукса – цитирую – «самым тупорылым ослом на этой гребаной планете». И Райли была рядом.

– Не понимаю, к чему ты клонишь.

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты не очень-то хорошо ладишь с людьми?

– А тебе когда-нибудь говорили, что пора заткнуться?

– Да, и, как правило, это был ты, – она снова закатила глаза.

– Вот и заткнись.

– Видишь? – ухмыльнулась Тедди, но не со злом, а как будто это ее забавляло.

Пора было заканчивать этот цирк.

– Пять сотен в неделю, с понедельника по среду, и никаких «засранцев» при моей дочери. Идет?

– А без нее можно? – уточнила Тедди.

– Можно, если ребенок не слышит.

Тедди протянула руку через стол:

– Договорились.

Я пожал ее ладонь. Она оказалась неожиданно мягкой.

Из коридора донесся голосок Райли.

– Пап? – позвала она.

Она была невероятно мила в своей голубой пижаме с лошадками (подарок Эмми), с плюшевой лошадкой в руках (тоже подарок Эмми) и взъерошенными, торчащими в разные стороны кудряшками.

– Привет, солнышко! Доброе утро!

Райли подбежала и забралась ко мне на колени. Заметив Тедди, она просияла и помахала рукой.

Тедди подмигнула в ответ, вызвав у Райли тихое хихиканье. Как бы мне ни хотелось это отрицать, но дочь действительно обожала Тедди, находя ее невероятно забавной.

– Хорошо спалось? – спросила Тедди.

Райли молча кивнула. По утрам она была тихой и задумчивой, вихрь энергии просыпался в ней не раньше десяти.

– Сегодня Тедди побудет с тобой, солнышко, – сказал я.

Накануне вечером мы обсудили, что Тедди будет приходить пару раз в неделю, пока я на работе. К моему огорчению, дочь пришла в полный восторг от этой идеи.

Часы на стене показывали начало восьмого.

– Мне пора идти.

Я поцеловал Райли в макушку, она прильнула ко мне, как сонный котенок. Повернувшись к Тедди, я начал объяснять:

– Завтрак – на плите, кофе – в чайнике, а здесь, – я показал на блокнот на столе, – расписание Райли и прочие важные вещи. Обычно я возвращаюсь около шести.

Поднявшись с Райли на руках, я снова услышал ее хихиканье. Чуть покачав дочку, поцеловал ее в щеку, обошел стол и передал девочку Тедди. В этом простом жесте было что-то настолько… естественное, что я в который раз за утро почувствовал себя очень странно.

У выхода я обернулся. Райли положила голову Тедди на плечо, та нежно покачивалась. Они так уютно устроились, что я почти поверил: пригласить Тедди была хорошая идея.

Но уже в дверях я услышал:

– Когда тебя в последний раз арестовывала полиция?

– Никогда, – ответила Райли.

– Что ж, завтра на этот вопрос ты ответишь: «Вчера». Нам повезло, что твоя мама юрист.

Господи, что же я наделал?