Развод. Цена моего прощения

Глава 1

– Илья! Не торопись. Успеешь ещё, – кричу я вслед сынишке и пытаюсь его догнать. Он хоть и маленький, ему всего пять, но очень быстрый мальчишка. Не зря я его на футбол записала.

– Мама!

Илья резко останавливается, поворачивается ко мне и показывает пальцем вперёд.

– Мама, смотри! Папина машина стоит. Ура! Мой папочка приехал.

Илюшка срывается с места и несётся во двор нашего дома. Когда я дохожу до ворот, он уже скрывается за входной дверью.

– Доброе утро, Елена Александровна! – здоровается со мной наш садовник, продолжая усердно орудовать граблями.

– Приветствую, Пётр Сергеевич! Не кажется ли вам, что это пустая трата времени осенью сгребать листья?

Он беззвучно смеётся и указывает взглядом на дом. В этом жесте всё: и страх перед хозяином и возмущение его крутым нравом. Я понимаю его без слов и пожимаю плечами. Мол “ что поделать”. Тут же неподалёку расхаживает охранник. А когда я поднимаюсь по каменным ступеням, из дверей вылетает моя помощница по дому, Зинаида Степановна.

– О, Леночка! Вы уже пришли, – она приветливо улыбается и начинает громко шептать. – Кирилл Борисович приехал…

– Знаю, Зинаида Степановна, знаю. Видела его машину во дворе.

– Ага. Точно…И он ещё…

– Не в духе? Злой? – снова перебиваю помощницу. – Он в другом настроении сюда и не приезжает. Не переживайте за меня. Всё нормально.

Она кивает и спускается со ступеней.

Захожу в дом. В холле светло и уютно. Мне нравится здесь всё: и светлая мебель , которую я сама выбирала и нежные пудровые обои. Снимаю пальто, вешаю его в шкаф и стараюсь не думать о предстоящей встрече с мужем. Характер у него сложный, взгляд колючий, но надо просто настроиться и не спорить с ним. Иду в столовую, затем в гостиную.

– Илюша, ты где? – зову сына, но в ответ тишина.

Они, скорее всего, в кабинете Кирилла. Иду туда, чтобы поздороваться с мужем и заодно успеть оттащить сына, если вдруг Кирилл занят. А по пути к кабинету мне навстречу бежит Илья.

–Мама, там у папы кто-то плачет, – испуганно оглядывается и бросается ко мне на шею.

– Да ну. Тебе наверно показалось. Ты заглянул в кабинет? – спрашиваю у сына, чтобы разобраться. Он ещё тот фантазёр. Сам напридумывает себе злодеев, потом сам же пугается. Особенно с появлением сиреноголовых*. И сколько я не пытаюсь бороться, чтобы он не смотрел такие видео, всё равно он умудряется то стащить телефон, то в гостях у друзей посмотреть.

– Мне не показалось мама. Там реально кто-то плачет и стонет. А может, это бабушка Грэнни* на папу напала? – выпучивает глаза от своей догадки и сжимает мою шею ещё сильнее.

– Какая ещё бабушка Грэнни? – хмурюсь я. Глажу сынишку по спине, пытаясь успокоить. – Так, давай пойдём и выясним, что с папой всё хорошо. Давай руку.

Илья смотрит на меня со смесью страха и уважения, берёт меня за руку, и мы идём к кабинету.

Открываю дверь со словами:

– Вот посмотри, никакой бабки Грэнни здесь нет, – и замираю на секунду. Тут же разворачиваю сына к себе лицом, чтобы он не увидел той картины, которая меня повергает в шок. Мой муж, склонившись над незнакомой женщиной, усердно работает над получением собственного удовольствия. И видимо, оно уже на подходе, иначе как объяснить, что, видя нас, он даже не останавливается.

Я захлопываю дверь. Пальцы мелко трясутся, а в голове проносятся десятки фраз, как всё это объяснить сыну.

– Мама, а зачем папа тётю в спину толкает?

Не знаю то ли плакать, то ли смеяться от невинного вопроса моего ребёнка, но он выводит меня из ступора.

– А это он сына с бабкой Грэнни борется. Вытолкать пытается.

– Так, значит, она существует? – брови сына лезут наверх.

– По-видимому, да.

___________

*Сиреноголовый — вымышленный персонаж, одно из существ, придуманных канадским художником Тревором Хендерсоном.

*Бабка Грэнни – персонаж одноимённой компьютерной игры-бродилки в жанре хоррор , которую часто используют видеоблогеры в своих видео.

Визуализация

Елена Демидова (23 года)

Домохозяйка. Мама Ильи. Жена Кирилла Демидова. Замужем за ним пять лет. Добрая, ранимая, По знаку зодиака рыбы. Любит читать и придумывать сказки для сына.

Кирилл Демидов (33 года)

Бизнесмен. Жёсткий ,угрюмый, молчаливый. Сына любит, но воспитывает Илью в строгости. По знаку зодиака овен.

Илья Демидов (5 лет)

Сын Кирилла и Лены. Любит фантазировать, рисовать, играть в футбол. Очень деятельный и активный ребенок. По знаку зодиака весы.

Здравствуйте, дорогие читатели!

Рада приветствовать вас на страницах моего нового романа.

Будет эмоционально и сложно. Непростой характер Кирилла столкнется с твердой решимостью Лены развестись. Каждый герой пройдет через ряд изменений. Что из этого получится узнаете дальше.

Если история заинтересовала, не забудьте добавить её в библиотеку.

Ваша поддержка бесценна. Каждое сердечко, каждый ваш лайк придаёт мне уверенности, что я пишу не зря.

Приятного чтения!

Глава 2

Ради сына держусь и улыбаюсь. Только вот улыбка больше оскал напоминает.

– Слушай, а ты есть хочешь? – беру сына за руку и веду в столовую, отсекая мысль того, что через стенку мой муж трахает незнакомку. Хорошо, что Илья тут же переключается, и я жалею, что не умею так быстро забывать.

Он просит пиццу. Вспоминаю, что у меня в холодильнике тесто пирожковое припасено. Удивляюсь своему спокойствию, несколько лет назад я бы рыдала и белугой выла. Сейчас вся боль внутри, будто кожа покрылась каменной коркой, которая и сдерживает взрыв. А в голове одна мысль – лишь бы не расплакаться перед сыном. Не хочу, чтобы он так рано разочаровался в отце. Не самое лучшее переживание в его возрасте.

Раскатываю тесто, Илья что-то эмоционально рассказывает. Я киваю и делаю вид, что слышу, но его слова проносятся мимо меня, и я никак не могу вникнуть в их смысл.

Кухонная дверь ударяется о стенку, и я чувствую, что в комнату вошёл Кирилл. Смотрю на него исподлобья, не поднимая головы. Воздух натягивается словно покрывало. Мне даже шевелить руками сложно.

–Илья, живо в свою комнату, – Кирилл не кричит, но от его спокойного, не терпящего возражений мурашки бегут по спине. Илья без лишних вопросов спрыгивает со стула и выходит из кухни.Проходит ещё минута, прежде чем Кирилл начинает говорить.

– Я думал вы всё ещё на отдыхе.

Он не оправдывается. Он никогда не оправдывается. Набираю воздух в лёгкие.

– Неважно на отдыхе мы или нет, но в следующий раз трахай своих шалав в гостинице, а не в нашем доме. И да, мы уже, как две недели приехали. И если бы ты хоть немного интересовался своей семьёй, ты бы знал об этом, – я говорю чётко, проговаривая каждое слово.

Кирилл молчит, испепеляя меня взглядом.

– Я не должен перед тобой отчитываться. Это мой дом, когда считаю нужным тогда и приезжаю, – муж смотрит исподлобья. Руки сложены на груди. Весь его вид говорит о том, что он уверен в себе и извиняться не намерен.

– Я всё понимаю Кирилл, но ты приехал с женщиной. Ты изменил мне и напугал сына. Если раньше я закрывала глаза на всё и молчала, то сегодня ты перешёл все границы. Я хочу развод.

– Развод? – он поднимает бровь и злобно ухмыляется. – Как ты заговорила. Несколько лет назад ты была готова на всё, лишь бы я признал твоего ребёнка и помог, а теперь типа гордость появилась.

кровь ударяет мне в лицо, щёки вспыхивают от стыда.

“Сволочь, бьёт по самому больному. Знает мои слабые места”

– Она у меня была всегда, просто ты слишком задрал свою корону, что даже не видишь людей перед собой. Я знаю, что ничего для тебя не значу, но я никогда тебе не врала. Илья твой сын и то, что ты не помнишь, как переспал со мной, не означает, что я должна ползать перед тобой и молиться на тебя.

– Если тебя что-то не устраивает, можешь съё**вать отсюда нах**. Без сына. Хоть на все четыре стороны. Не держу и никогда не держал. Но в своём доме я буду делать всё, что хочу. Приведу хоть десять баб, ты либо стерпишь, либо свалишь. Поняла?

Меня бьёт озноб. Так, грубо Кирилл со мной ещё никогда не говорил.

– Что я тебе сделала? За что ты меня так ненавидишь? Не проще было бы вообще на мне не жениться?

– Чтобы ты с моим сыном по притонам таскалась , – он смотрит на меня с презрением. Выдерживаю его взгляд и парирую.

– Я никогда не таскалась по притонам. Ты это прекрасно знаешь. А вот в твоей чистоте я порой сомневаюсь.

В два огромных шага Кирилл оказывается рядом со мной, сжимает подбородок, впиваясь пальцами в щёки, так что губы вытягиваются трубочкой.

– Сомневаешься? Ну тогда давай проверим.

Одним движением сметает со стола тесто, скалку, муку. Обхватывает руками талию и почти швыряет меня на стол.

– Кирилл не надо. Пожалуйста, не надо.

Но он лишь смотрит на меня тяжёлым взглядом, тянет подол платья на себя. Раздаётся треск материала, платье рвётся по прямой от подола до выреза на груди.

Господи, какой он страшный.

Ловлю края, разорванного платья, и трясущимися руками, пытаюсь соединить концы. Кирилл обхватывает мои ягодицы, больно сжимает их.

Его карие глаза жёстко смотрят в мои, словно упиваются страхом и болью. Другой рукой он обхватывает мои волосы и тянет голову назад. Мне приходится подчиниться, иначе останусь без волос.

– Ты пустышка, которая возомнила себя королевой. Не смей указывать мне, что я должен делать. Неужели ты думаешь, что я настолько неразборчивый, что стану пихать свой член во всё, что движется?

– Пусти меня, – шепчу ему в ответ.

– Если бы я захотел– ты бы не выходила из моей спальни…Но ты не принадлежишь к числу тех женщин, которых я люблю иметь. Поняла?

Кивнуть не могу, он всё также держит меня за волосы, поэтому дрожащим голосом отвечаю:

– Да, – мой голос еле слышно, и чуть громче добавляю. – Но один раз ты всё-таки это сделал.

– Я этого не помню. И слава богу. Я уверен ты и трахаться-то нормально не умеешь. Ну что? Хочешь ещё развод?

–Нет, – по щекам одновременно скатываются две слезы.

Их вид будто отрезвляет Кирилла. Он отпускает мои волосы, отстраняется от меня. Идёт к двери и бросает через плечо:

– Приведи себя в порядок. Выглядишь как шлюха.

Его слова бьют больнее ножа. Ненавижу его. Ненавижу.

____________________________

И не забудьте подписаться вот по этой ссылке, чтобы не пропустить новинки и новости

Глава 3

– Мамочка, ты плакала? – шепчет мне Илюша и обнимает за шею.

– Что ты? Нет, конечно.

– У тебя глаза красные.

Он трогает пальчиками припухлости под глазами. Я почти час просидела в холодном душе, чтобы остудить лицо ,но дети они такие чувствительные. Моего Илюшку не провести. Ему порой и видеть не надо, он всегда чувствует моё настроение.

– Просто спать хочу. Глаза устали. Так что давай ложись скорее спать. И засыпай.

Кладу сына в постель, укрываю одеялом и подтыкаю его со всех сторон, чтобы ничего не свисало с кровати.

– Расскажи сказку. Расскажи.

– О нет, – закатываю глаза в притворном обмороке.

– Ну мамочка, ну, пожалуйста. Хочу сказку.

– Ну хорошо. Только недолго, – отказать сыну я не могу. – Что тебе рассказать?

– Новую сказку хочу.

– Ну тогда…тогда я расскажу тебе про мир Волорокам. И про охотника на монстров, который живёт там. Он помогает жителям и спасает от всяких страшных монстров. Зовут его Равн. Аравелинг Одейр Ворон его настоящее имя, но он скрывает его от всех.

Сынишка слушает внимательно. До четырёх лет я перечитала ему все сказки, какие были на несколько раз. А потом начала сочинять сама. Илья любил мои сказки, а мне нравилось рассказывать ему истории, которые давно уже держала в голове. Сколько себя помнила, всегда мечтала писать. Я и училась всегда хорошо. Все книги по школьной программе были прочитаны мной на несколько лет вперёд. Обожала “Гарри Поттера” и “Властелина колец” и мечтала написать свою историю, которую когда-нибудь опубликуют в издательстве. Но мечты остались мечтами , особенно после того, как мама развелась с отцом. Потом появился отчим. Первый, второй, третий. Мама начала пить. Мужчины все меньше были похожи на мужчин. А мне, чтобы прокормить себя, приходилось подрабатывать везде, где брали несовершеннолетних. Летом я ходила в лес по грибы и ягоды, потом продавала. Зимой мыла подъезды. О каком писательстве можно было думать, когда я даже уроки делала в подъезде. Пьяные гулянки матери становились всё затяжнее. Когда исполнилось семнадцать, я сбежала. Собрала свои скудные пожитки и уехала в другой город. Мне хотелось начать жизнь с чистого листа, чтобы никто не знал мою семью и не относился ко мне предвзято. Мне этого хватило и в школе. Слушать, как шушукаются за спиной, как одноклассники, думая, что я не вижу, изображают рвотный позыв, глядя на меня. Я не заслужила такого отношения только потому, что родилась не в той семье.

Как хорошо, что мой Илюшка растёт в любви. Я никогда не позволю, никому издеваться над ним. Пусть мне будет плохо, только не ему. У меня шкура толстая, я и не такое терпела.

Илюша уже спит, а меня накрывает волной воспоминаний.

На новом месте я быстро освоилась, устроилась на работу в продуктовый магазин фасовщицей. Сначала сняла комнату, потом сдружилась с девочками, с работы. Они тоже были приезжими, и мы решили снять квартиру втроём. Всё шло хорошо. Я готовилась к поступлению в педагогический на факультет филологии. Меня тянула литература и всё, что с ней связано. Снова появилось желание писать. Но через полгода, как мы съехались, из Китая вернулась сестра одной из девочек – Ксения. Она была танцовщицей, выступала с группой в барах и ресторанах, ездила турами по разным странам. Была очень раскрепощённой. Мы ей в рот все заглядывали. Ксюша выглядела как звезда, с потрясающим телом, в стильной дорогой одежде. Она-то и вывела меня впервые в люди. Мой восемнадцатый день рождения, Восьмое марта. Она нарядила меня в свою одежду, накрасила и повела в клуб, куда временно устроилась на работу.

– Сто процентов ты сегодня кого-нибудь подцепишь, – были её напутственные слова.

А меня трясло от страха. Казалось, что все смотрят на меня.

Если бы я в тот вечер не пошла с ними, кто знает, как сложилась моя жизнь. Может быть, я бы и поступила и книгу написала, но в тот вечер меня заметил Кирилл. Он был наглый, уверенный в себе и привлекательный. Меня напугало его поведение, а больше всего шрам, который шёл через всё лицо наискосок.

Он пригласил меня на танец, за руку увёл от столика девчонок. Ксюша довольно улыбалась, а мне было дико страшно. Мужчин за столом было трое. Кирилл усадил меня рядом с собой, обнял за талию и не отпускал. Надо было тогда встать и уйти, бежать от него без оглядки, а я боялась, что буду выглядеть посмешищем. Мужчины за столом много пили, матерились, что-то обсуждали. Я особо не вникала, только смотрела на часы, висящие на стене, и ждала, когда меня отпустят. К девочкам тоже подсели парни, а потом все куда-то разбрелись. И я осталась одна.

Кирилл за руку вывел меня на улицу, затолкал в машину и увёз в гостиничный номер. Это уже потом я поняла, что меня просто сняли как проститутку.

Он лишил меня девственности и не помнил об этом. Я боялась ему сопротивляться. Вернее, пыталась, но Кирилл был в два раза больше меня и сильнее. Задрал юбку и просто взял то, что хотел. Как в принципе делал это со всем. Про мою беременность ему рассказала Ксюша, из лучших побуждений, как она сказала. Думала, он даст денег и забудет, а Кирилл повёзл меня в больницу, чтобы удостовериться, что это его ребёнок, а после этого в ЗАГС.

Девчонки мне тогда завидовали страшно. Говорили, что мне повезло такого мужчину охомутать, но я смотрела на своего будущего мужа со смешанным чувством страха и любопытства.

Первый год я пыталась его любить, но он относился ко мне как человеку второго сорта. То отчего я бежала, настигло в собственной семье. И как это прекратить, я не знала.

Невозможно постоянно жалеть о прошлом. Смирилась.

Я понимаю, что у него были другие женщины, но пока их не видишь, они как фантомы. Но сегодня, когда увидела его с другой, стало очень больно, словно я всё ещё надеялась, что он изменится. Теперь я твёрдо уверена – больше так жить не хочу. И у меня есть только один человек, который может помочь справиться с Кириллом.

___________

Глава 4

На следующее утро я просыпаюсь разбитая, голова трещит, будто вчера пила. Хотя я вообще никогда не пью, даже пиво. Слишком живы ещё воспоминания запойных гулянок матери.

Илья уже проснулся и тихо играет в машинки. Я вчера так и уснула с ним на кровати. Он заботливо, как сумел, укрыл меня пледом. Время на часах половина одиннадцатого.

Кошмар!

Садик проспали. Даже будильник не услышала.

– Ты давно не спишь? – спрашиваю сына.

Он отрывается от машинок и радостно улыбается моему пробуждению. Теперь можно играть, не сдерживая эмоции.

– Как папа проснулся.

– Папа ночевал здесь? – удивляюсь я.

– Да, – глаза сына загораются блеском. – Он утром зашёл попрощаться и тебя увидел. Но я сказал ему, чтоб он тебя не будил. Потому что ты плакала.

– Я не плакала, – торопливо пытаюсь убедить сына в обратном. – Я же вчера тебе говорила, что это просто глаза устали.

– Ты ночью плакала, когда спала. Я тебе колыбельную спел, и ты уснула.

Илья встаёт с колен и подходит ко мне. Обхватывает ладошками моё лицо и смотрит прямо в глаза.

– Тебе уже лучше?

Он так серьёзен и заботлив, что сердце наполняется нежностью и чем-то глубоким неподвластным описанию. В груди всё сжимает от благодарности. Кажется, я дождалась в своей жизни человека, который любит меня несмотря ни на что.

Обнимаю его и крепко прижимаю к себе, вдыхаю его детский сладкий запах.

– Мой мальчик. Как же я тебя люблю, – шепчу тихо и целую его в макушку.

– И я тебя люблю, – также тихо отвечает Илья.

– А давай, раз уж я проспала, сегодня куда-нибудь сходим?

– Куда? – сынишка сразу загорается идеей.

– Ну, например, в парк , а там и до цирка недалеко.

– Не-е. В цирк не хочу. Лучше в игровой зал. Там классно и есть с кем поиграть.

Я соглашаюсь. Это даже ещё лучше. Я могу оставить Илью на полчаса и забежать к Игорю. Ещё вчера я решила окончательно развестись с Кириллом.

Игорь его друг и адвокат в одном лице. И несмотря на такую работу, неплохой человек. Он не раз меня поддерживал, когда Кирилл был чересчур груб.

Собираемся за полчаса и едем с водителем до парка. Он и охранник заодно, приглядывает за сыном. На улице всё ещё хмуро, лишь изредка выглядывает солнце и Илья быстро замерзает. Идём в игровую комнату и под предлогом, что мне надо в туалет, заодно куплю “чего-нибудь” попить оставляю Илью на попечение охранника.

Контора Игоря Черномазова находится на пятом этаже. Мне удаётся застать его на месте.

– Игорь, привет, – машу рукой и сразу перехожу к делу. – Можно тебя использовать как адвоката?

– Как адвоката? Ну, попробуй. – улыбается в ответ и кивает. – Мне даже самому интересно, что могло заставить тебя обратиться ко мне за помощью.

Игорь – плотный мужчина. Широкоплечий из-за чего в костюме кажется квадратным. Если бы я не знала, что он адвокат, подумала бы, что просто грузчик. Очень уж у него лицо простое с крупными чертами. Зато характер лёгкий с ним можно было говорить о чём угодно ,когда он приезжал в гости с Кириллом.

– Думаю, тебе это может не понравиться, но всё же сначала выслушай.

Игорь кивает.

– Ты же знаешь, что Кирилл меня не любит?

Он отводит глаза в сторону.

– Ну-у…не сказал бы.

– Не ври. Он не любит меня, и ни от кого это не скрывает. А вчера ещё вдобавок и изменил. Притащил какую-то бабу и в своём кабинете…, – не думала, что мне будет так сложно говорить. – В общем ,я хотела у тебя спросить – как можно добиться развода, чтобы он оставил мне сына. Я больше не хочу так жить.

Под конец предложения голос предательски дрожит, горло сдавливает спазм и я, давясь словами, всё же выталкиваю их наружу.

– Лен, прости, но…я вряд ли смогу тебе чем-то помочь. Ты же знаешь Кирилла. Он своё никому не отдаст. А тебя он считает своей. Может ,тебе и кажется, что он тебя не любит, но поверь мне к другим он относится намного хуже.

– Куда ещё хуже то? – бормочу я. Плечи опускаются. Игорь был моей последней надеждой. Никто не знает Кирилла лучше его, и только Игорь может повлиять на решение Кирилла.

– О, давай я не буду тебе рассказывать. Просто поверь мне. И вообще, чем тебя не устраивает твоя жизнь? Ты же всем обеспечена, ребёнок есть, муж есть, деньги есть. Ну не избивает же он тебя. Ни разу не видел синяков у тебя на лице. Ну, трахает он там кого-то тебе-то какая разница? Ты же его тоже не любишь.

– Я не хочу так. Не хочу, чтобы моя жизнь прошла мимо…без любви. Тебе не понять. Ладно, тогда. Пойду я, раз ты не можешь помочь.

Разворачиваюсь, иду к двери и резко разворачиваюсь.

– Игорь,а может у тебя есть какой-нибудь знакомый, кто может пойти против Кирилла. И не побоится.

– Лена, ты меня неправильно поняла. Я не боюсь его. Просто знаю, что бессмысленно. У него же как у крокодила хватка цепкая, если во что-то схватился, никогда не отпустит. Упрямый как баран.

– Я поняла. Но всё же, может у тебя есть какой-нибудь знакомый адвокат, который может помочь мне?

Игорь вздыхает и закатывает глаза.

– Блин, Лена. Ты толкаешь меня на сумасбродные поступки. Давай посмотрю, что можно с этим сделать. Только предупреждаю, когда он узнает, ураганный ветер тебе покажется лёгким ветерком по сравнению с тем, как будет буянить Кирилл.

– Но ты же умеешь его успокаивать? – возвращаюсь на место и не могу скрыть улыбку.

Глава 5

Заручившись поддержкой Игоря, бегу в игровую комнату. Там всё хорошо: Илья носится с каким-то мальчишкой, новообретённым получасовым другом. А у меня внутри всё дрожит. Мне, если честно, очень страшно. Пока Кирилл не знает о моём походе к Игорю, ещё будет всё спокойно, но потом…Страшно представить. Отгоняю плохие мысли и заставляю себя думать позитивно.

Во-первых, я смогу спокойно жить, во-вторых, займусь своим самообразованием, в-третьих, я буду свободна и смогу принимать решения без оглядки на мужа. А самое главное – мне хочется верить, что я ещё смогу найти мужчину, который будет любить меня. Да. Мне хочется любви и нежности. Хочется засыпать в объятьях любимого и просыпаться от поцелуев. Наверно, я романтик, и если бы кто-то подслушал мои мысли, скорее всего, осудил, но я не представляю себе жизни без дружной крепкой семьи.

Часы показывают четыре, когда мы выходим из торгового центра. Возвращаемся домой. Здесь всё как всегда. Будто ничего не изменилось. В голове промелькивает трусливая мысль: “А может, всё так и оставить?” Но нет. Уже не смогу. После того, что он сделал. Не хочу больше жить в постоянном страхе и нелюбви.

Вечером Илья затихает с планшетом. Я придерживаюсь строгой дисциплины и даю Илье час в день на просмотр видео или игры. Я тоже просматриваю почту и соцсети. Среди многочисленных уведомлений о подарках, лайках и новостей вижу сообщение. Фамилия отправительницы, мне кажется, знакомой. Захожу на страничку и понимаю, что это мой классный руководитель.

Читаю:

“Здравствуй, Лена! Извини, что пишу тебе здесь. Не знаю твоего номера. Я, к сожалению, с плохой новостью. Не знаю, общаешься ли ты со своей семьёй, поэтому решила написать. На всякий случай. Маму твою родительских прав лишают. Жалко мальчишку, если в детдом попадёт. Может, ты бы приехала, брата поддержала. Позвони мне 98*********”.

У меня немеют руки. Какой брат? Какой детдом?

Трясу головой, чтобы скинуть ощущение нереальности.

Неужели мать после моего отъезда ещё смогла родить кого-то? Господи бред какой-то. А я-то тут причём вообще. Мне всё равно. Всё равно!

Не хочу об этом думать сейчас. У меня есть сын, и я должна думать о нём. Какое мне дело до чужого мальчишки, даже если он мне и брат по матери?

Не хватало мне сейчас ещё и этих проблем. Именно сейчас!

Такое ощущение, что бог просто издевается надо мной.

Злость, растерянность рвут душу.

Да что в башке у моей матери. Неужели там полный не адекват? А куда смотрят соцработники? Таких, как она принудительно стерилизовать надо. Ненавижу её. Даже сейчас она умудряется отравлять мне жизнь!

Нет, я никому звонить не буду. И отвечать не буду. Это не моё дело. Не хочу!

Я пытаюсь забыть про письмо и неизвестного мальчишку. Выключаю ноут и убираю подальше, будто это он виноват в свалившейся на меня новости. Включаю телевизор, чтобы перебить мысли и выкинуть из головы. Я не готова становиться опекуном никому. Мне бы кто помог. От собственных мыслей становится стыдно. Пытаюсь вникнуть в фильм, но там сражаются герои Марвел и я совсем не могу сконцентрироваться и понять кто, от кого убегает. Зато Илья смотрит раскрыв рот, и планшет уже не нужен.

За окнами темно. Никак не могу привыкнуть, что день становится короче. На часах восемь, а ощущение, что уже пора ложиться спать. Ужин у нас сегодня будет запоздалый, но я никак не могу собраться и взять себя в руки, чтобы придерживаться привычного графика. Заставляю себя встать и пойти на кухню, чтобы разогреть еду, пока Илья увлечённо смотрит фильм. Хорошо, что Зинаида Степановна сегодня приготовила. Мы попеременно готовим с ней, она подстраховывает меня, когда как сегодня мы гуляем с сыном или я езжу по делам.

Мысли то и дело возвращаются к матери. Понимаю, что надо выпить успокоительный травяной сбор, иначе уснуть не смогу. Завариваю в кружку травы и жду, когда немного заварится и остынет.

Это письмо всколыхнуло целый пласт воспоминаний о детстве и моей ненужности. Старые рваные простыни на кроватях, грязный пол, покрытый коркой грязи. Нестерпимая вонь в квартире от перегара, рвоты и мочи. Меня передёргивает. Я хотела забыть как страшный сон своё прошлое, но оно преследует меня.

В дверь раздаётся звонок. Смотрю на часы. Кто это может быть в такое время? Гостей не жду, но иду открывать. Проходя мимо гостиной, Илья громко спрашивает.

– Мама, кто там?

– Не знаю. Сейчас посмотрю. Сиди не высовывайся.

Прикрываю двойные двери в гостиную на всякий случай. Звонок вновь срабатывает, и я торопливо открываю дверь.

Свет от фонаря освещает высокомерное лицо брюнетки. Прямое каре, тёмные глаза, длинный плащ.

– Добрый вечер, Лена! Разрешишь войти?

Сегодня просто день сюрпризов и проверки моей стрессоустойчивости. Гостья передо мной та самая женщина, которую вчера на столе трахал Кирилл.

– И вы ещё смеете стучать в эту дверь? – сердце колотится в горле. Так хочется расцарапать её ухоженное смуглое лицо.

– Лена, давай без истерик. Мы же взрослые люди. Я просто хочу забрать свою вещь, которую забыла вчера.

__________________________

Наталья Гауф, любовница Кирилла

Глава 6

– Надо быть либо полной дурой, либо очень наглой, чтобы прийти сюда, – говорю ей, как можно, увереннее, хотя от возмущения внутри всё дрожит, и я боюсь, что голос тоже. – Это мой дом и твоей ноги здесь не будет.

– Это мы ещё посмотрим, –она нагло окидывает меня взглядом и усмехается. – Да и хозяйка ты здесь условно. Интересно, что скажет Кирилл, когда узнает, что из-за тебя сорвалась конференция.

Дама продолжает стоять на крыльце, видимо, она считает, что приведённые аргументы настолько увесистые, что я тут же испугаюсь и растекусь в приветственном поклоне перед ней. Ха! Пусть мне и влетит от Кирилла, но я хрен её пропущу.

– Пошла нахрен отсюда, – рявкаю я, не ожидая от себя такого рыка.

Она даже не меняется в лице. Продолжает стоять и сверлить меня взглядом. Я так же не отвожу глаз, будто смотрю в глаза не женщине, а зверю. Ещё в детстве отец мне говорил: “Если отведёшь взгляд, значит, признаёшь его силу”. И я не отвожу. Даже не моргаю.

И непрошенная гостья, наконец, делает шаг назад. Ну вот и славно. Значит, не совсем шизанутая, но даже и для такой у меня за дверью припасён зонт-трость. Мало не покажется, если пойдёт на прорыв. Уж чего, чего я в жизни хапанула, но за своё глотку порву. И это мой дом.

– Да, – хмыкает любовница. – Не повезло Кириллу с женой. Страшная, худая ещё и истеричка. Наверно, от недо*ба. То-то он каждый день ко мне в кабинет приходит. Такого страстного мужчину не каждая выдержать сможет.

– Проваливай, сука. Пока я полицию не вызвала, – отвечаю ей ледяным голосом. А внутри меня, будто всё рушится и осыпается. Самое низкое – пройтись по внешности женщины. Но я продолжаю стоять как истукан, не двигаясь ,не позволяя ни одной слезинки вылиться наружу. Я знаю, как это бесит других. Когда меня пинали в школе, когда мать била за то, что не даю свои деньги – ни разу не заплакала. И сейчас не заплачу.

Силуэт любовницы растворяется в тени калитки. Я слышу звук работающего двигателя, фары освещают дорогу за воротами. Через пару минут она уезжает, а я чувствую ужасную слабость. Ноги подгибаются. Я оседаю на крыльцо. Чьи-то заботливые руки поддерживают меня, я оглядываюсь и вижу лицо экономки.

– Не надо, Зинаида Степановна. Надорвётесь, – шепчу ей тихо.

– Ага, если бы. У вас весу то, как у ребёнка. Опирайся на меня девочка.

Она подставляет своё плечо и помогает дойти до кухни.

– Илюша в гостиной? – спрашиваю её.

– Да всё хорошо. Не переживай. Давай я тебе чаю бодрящего заварю. Ты умничка Лена. Такая сильная. С виду хрупкая, но сильная. Восхищаюсь тобой.

Удивлённо смотрю на экономку. Она не смотрит на меня, а быстрыми движениями, словно пчела от шкафчика к шкафчику передвигается по кухне.

– Вот я бы в такой ситуации наверно уже ревела, а ты Лена отпор ей дала как надо. Правильно, за своё счастье надо бороться.

Зинаиду Степановну я знаю с самого первого дня появления в этом доме. Она моя добрая фея, которая всегда и словом и делом готова помочь. Первое время она звала меня по имени-отчеству, пока я не попросила называть меня по имени. Ей около пятидесяти и не любит рассказывать о себе, но я чувствую, что она одинока, иначе не оставалась бы на работе допоздна.

Передо мной появляется кружка ароматного крепкого чая. Один только запах уже действует, как успокоительное. Я делаю небольшой глоток, и горьковатая горячая жидкость растекается во рту. Мы молчим несколько минут.

– Ну как? Полегче тебе? – беспокоится она.

– Да. Спасибо. Что бы я без вас делала? – улыбаюсь ей.

– Ты сильная. И без меня бы справилась. Я просто не умею в стороне стоять, когда другому плохо.

– Спасибо.

Перед сном с трудом переключаюсь на продолжение истории для Ильи. Но я даже рада, что он просит её рассказать. Так легче.

А вот когда он засыпает, я вновь погружаюсь в свои мысли.

Судя,по её словам, они работают вместе. И это не просто подстилка на одну ночь. Он спит с ней уже давно. Сама не понимаю почему от этих мыслей мне так обидно. Словно в очередной раз меня выкинули на помойку из-за ненужности. В груди болит, но слёз нет. Хотя, если бы поплакала, может, стало бы легче. Лезу в телефон, чтобы почитать что-нибудь и снова вспоминаю про письмо о брате. а там уже ещё одно уведомление о сообщении мигает.

“Лена, ты хотя бы братишку навести. Ему сейчас очень страшно”.

И всё. Только два предложения, но они меня добивают. Убегаю в свою ванную комнату, чтобы не разбудить сына. Слёзы льются потоком, словно во мне прорвало плотину.

А к утру я принимаю решение ехать. Хоть плачь, хоть не плачь, ругай судьбу или бога, но где-то там сидит маленький мальчишка и ему действительно страшно. Он возрастом как Илья. И когда я думаю, что это мог быть и мой сын, душу рвёт на части. Нет, я не собираюсь его забирать. Я не смогу, сама здесь на птичьих правах, но съездить поддержать всё-таки надо. Показать ему, что он не один. И чтобы моя совесть была чиста перед самой собой. Как жить потом, зная, что оставила ребёнка и никак не помогла?

Я не ложусь спать. После принятия решения сразу начинаю собирать сумку. Не для себя, а для мальчишки.

Господи, я ведь даже имя его не знаю.

Останавливаюсь на секунду, но тут же решаю разобраться на месте. Фамилия-то у него такая же, как у меня.

Когда просыпается Илья, у меня уже всё собрано.

– Мама, а куда мы едем? – интересуется заспанный сын и зевает.

– Мальчику одному надо помочь. Он остался без мамы, и ему сейчас плохо и одиноко.

Сын кивает, и я в который раз удивляюсь его взрослости.

– Может ему машинку взять? Или героя из Марвел?

– Если хочешь и готов поделиться, то возьми, – соглашаюсь я.

Ещё полчаса и мы готовы выходить. До автовокзала нас довезёт водитель, а там на автобусе до посёлка своим ходом. Если повезёт, сегодня вечером уже будем дома, а если нет – поедем в ночь. Но выйти мы не успеваем. Хлопает входная дверь и в дом широким шагом врывается Кирилл.

Глава 7

Внутренне сжимаюсь от его голоса, но я знала, что так и будет. Хотя, конечно, надеялась, что у Кирилла осталась хоть капля совести. Илья оглядывается на меня, а я улыбаюсь ему. Сын ни в коем случае не должен почувствовать мой страх. Мы стоим в холле, Кирилл сверлит меня взглядом.

– А почему я должна позволять незнакомке шастать по дому? – на уме у меня более звучные эпитеты, но не хочу выражаться при сыне.

– Я специально вчера отправил помощницу, чтобы она забрала флешку из кабинета. А теперь у меня сорвалось совещание.

–Ну, простите. Ты меня с ней не знакомил. Откуда мне было знать, кто она такая.

– Илья, поднимись в свою комнату, – Кирилл переводит взгляд на сына и молчит, пока он не покидает прихожую.

Как только мы остаёмся одни, взгляд мужа становится ледяным так же , как и голос.

– Ты, кажется, не поняла прошлого урока. Повторить?

Он надвигается на меня, и я должна испугаться ещё больше, но мне почему-то всё равно. Что он может мне сделать? Унизить? Уже унижал. Изнасиловать? Тоже было. Разве что остаётся меня избить.

– Я твоя жена. Ты сам заставил меня выйти за тебя замуж. Я не просила тебя об этом. И если ты думаешь, что я буду принимать каждую твою подстилку с поклоном в своём доме, то ты ошибаешься. У меня тоже есть достоинство, и я не дам тебе смешивать меня с грязью.

Кирилл стоит почти вплотную, может, ждёт, что я отступлю, но нет. Я стою на своём , как вчера перед его помощницей. С такими только так. Они не понимают доброты и культурного общения. Только силу и власть.

И это работает.

–И кто же тебя с грязью смешивает? – голос Кирилла смягчается, в интонации уже нет того вызова.

– Твоя любовница. Она вчера очень хорошо показала какого обо мне мнения. И про то, что ты каждый день её трахаешь тоже рассказала. Ты же очень страстный, а я не соответствую твоим стандартам красоты.

– Она так сказала? – он поднимает бровь, хочет что-то сказать, но замечает рюкзак за моей спиной.

– Куда это ты собралась?

– Я…я хотела съездить по делам, – секундная заминка стоит мне новой вспышки недоверия.

– И куда, если не секрет.

– В гости.

– К кому?

– К классной руководительнице, – говорю первое, что приходит мне в голову. Посвящать его в свои проблемы не хочу. Ещё не хватало презрительного взгляда из-за того, что я дочь алкоголички.

– Где она живёт? – голос Кирилла обманчиво мягкий, а в карих глазах дьявольский блеск.

Вопрос застаёт меня врасплох. Я никогда не умела врать. Сама себя сдавала. Вот и сейчас меня бросает в нервную дрожь, я начинаю заикаться.

– Она живёт…в по-сёлке…Я же не городская, ты это и так знаешь.

– Адрес назови.

– Я не помню…адрес.

– Зачем ты тащишь с собой сына?

У меня подгибаются колени. И куда испарилось то спокойствие и равнодушие, которое было пять минут назад.

– А с кем мне его оставить?

– Не прикидывайся дурой. Ты прекрасно знаешь, что можно вызвать няню. Сбежать хочешь? – улыбка исчезает с его лица. Он нависает надо мной как скала, и мне хочется присесть, и закрыть голову руками.

– Мы просто хотим помочь мальчику, – Илья сбегает с лестницы, подбегает и берёт меня за руку. – Этому мальчику очень плохо и одиноко. Я хочу отвезти ему человека-паука. А мама собрала вкусняшек.

Кирилл переводит взгляд с меня на сына потом обратно.

– Про какого мальчика он говорит? У тебя есть ещё ребёнок?

Чем я думала, когда говорила Илье это всё, он же ребёнок и в любой момент мог обо всём рассказать.

Я будто в страшный сон попала.

Закрываю глаза, выдыхаю. Бежать некуда. Надо сказать правду.

– Мою мать лишили родительских прав. Я хочу проведать брата.

Открываю глаза и встречаюсь со взглядом чёрных как уголь глаз. В них нет злобы или насмешки, хотя именно этого я и жду от Кирилла.

– Куда ехать?

– В посёлок Знаменский.

Кирилл отворачивается, делает несколько звонков , судя по разговору, отменяет встречу и заказывает няню.

– Илья, ты останешься дома, – Кирилл предупреждает сына.

– Ну пап. Я тоже хочу поехать. Меня мама позвала.

– Я сказал – ты останешься дома, – он чеканит каждое слово, а это значит, что с Кириллом спорить бесполезно. – Мы с мамой сами его навестим. Иди в свою комнату. Поиграй во что-нибудь.

Илья понуро бредёт к лестнице.

– Я отвезу. Бери вещи.

Через полчаса приезжает нянечка. А мы выходим из дома. Направляюсь к задней двери его внедорожника.

– На переднее садись, – командует Кирилл. За последние полчаса он не произнёс ни слова, и я не решаюсь ему перечить. Садимся в машину. Кирилл газует и выезжает из гаража на улицу.

Даже не могу понять, что я сейчас чувствую. Растерянность, страх, шок? Но однозначно, ничего хорошего от этой поездки я не жду.

Глава 8

Мы едем молча. Мне говорить с ним не о чём, ведь я совсем его не знаю. Кирилл для меня закрытая книга. Мы словно два незнакомых человека в машине. Отворачиваюсь к окну и смотрю на пролетающие мимо деревья. Жёлто-красная листва сливается в сплошную стену. Я люблю осень. За её красочность, уютность и возможность почувствовать нотки грусти в увядающей природе. Я так задумываюсь, что низкий голос Кирилла заставляет вздрогнуть.

– Почему мать родительских прав лишили?

Смотрю на него удивлённо, он впервые спрашивает меня о чём-то личном. И это сбивает меня с толку. Я привыкла обороняться, ждать подвоха. Может, и сейчас он спрашивает неспроста. Наводит справки заранее, чтобы потом резануть побольнее?

Но ответить надо.

– Не знаю. Я не видела её шесть лет. Кто знает, что могло случиться за это время, – тщательно подбираю слова.

– Понятно. Я думал, у тебя никого нет из родни.

О, он даже готов разговаривать со мной, и выдал сегодня подряд нормальные предложения без оскорблений даже больше, чем за год.

– Есть. Но не переживай, тебе не придётся о них заботиться.

– Ты никогда не рассказывала.

– А ты и не спрашивал.

Я опять отвернулась к окну.

Дорога на машине заняла всего четыре часа, на автобусе ехали намного дольше. Подъезжая к Знаменскому району, дорога портилась. Когда-то здесь были болота и непроходимая тайга. Но деревья вырубили, болота осушили и проложили асфальтированную дорогу. Ещё пять лет назад, она выглядела более менее, но сейчас местами асфальт просел, дорога превратилась в рваное полотно. И если в Тарском районе мы ехали со скоростью девяносто километров в час, то здесь еле ползли. Кирилл что-то ворчал себе под нос и явно был недоволен. А на подъезде к самому посёлку лопнуло колесо. Давно я не слышала такого отборного мата, даже мать со своими собутыльниками не додумались бы так витиевато применять человеческие органы. Чувствую себя немного виноватой, ведь мы оказались здесь из-за меня. Вылезла из машины, чтобы предложить свою помощь, но стоило только заикнуться об этом, как Кирилл поднял на меня взгляд.

– И чем же ты можешь мне помочь?

– Колесо подержать.

– Тебя им прихлопнет. Не выдумывай. Иди в машину, не мешайся.

Но в машину я не иду. Сегодня я обнаружила, что, оказывается, я могу его не слушаться. У меня тоже есть право на мнение и на желания. Поэтому стою рядом и наблюдаю за его руками. Его дорогой идеальный костюм явно не подходит к просёлочным дорогам. Пиджак лежит на заднем сиденье, рукава рубашки закатаны до локтей, а сами руки покрылись слоем грязи. Кто бы мог подумать, что Кирилл Демидов умеет менять колёса. И корона даже не помешала.

– Где ты так ловко научился управляться с колёсами?

В ответ пренебрежительный взгляд и молчание. Всё понятно. Между нами ничего не поменялось, свою жизнь он продолжает держать при себе. Ну что ж, больно надо было.

Отворачиваюсь и отхожу в сторону. Ещё десять минут и Кирилл заканчивает менять колесо.

– Эй…полей мне на руки.

Это что он меня типа так позвал.

Я даже не поворачиваюсь. Пусть сначала имя вспомнит.

– Ты что оглохла? На руки мне полей.

– У меня, вообще-то, имя есть. Или забыл, как меня зовут? Ты только помнишь, как твою помощницу зовут, – продолжаю стоять на своём месте. – И когда просят, говорят, пожалуйста.

Кирилл секунду смотрит на меня, потом отворачивается, зажимает бутылку коленями, из горлышка бежит струя и он моет руки под ней.

Какой гордый, посмотрите-ка, даже “пожалуйста” сложно сказать.

Вытирает руки влажными салфетками и садится за руль. Остальную часть пути едем без происшествий.

– Адрес скажи, – приказывает Кирилл, когда мы заезжаем в посёлок.

– Сейчас.

Лезу в телефон и набираю классную руководительницу. Кирилл останавливает машину перед магазинчиком и идёт туда.

Как хорошо, не люблю разговаривать при чужих.

Трубку никто не берёт. Я набираю раз, второй, третий.

Уже и Кирилл возвращается с бутылкой воды. Я начинаю нервничать под его пристальным взглядом. Время шесть. Ну куда она могла запропаститься?

С десятого раза трубку, наконец, берут.

– Алло! Кто это? – спрашивает женский голос.

– Здравствуйте, Людмила Дмитриевна! Это Лена…Лена Беспалова.

– Леночка. Здравствуй, здравствуй, моя хорошая. Очень рада, что ты позвонила.

– Да, я … это. Хочу к…брату съездить. Вы не подскажете где он сейчас? Я ему гостинцы привезла.

– Леночка, какая же ты умница. Я знала, что у тебя большое и доброе сердце. А Ванюша в "Доме ребёнка" сейчас. Но …сегодня вы уже не успеете. Там приём до шести.

В этот момент мой взгляд останавливается на лице Кирилла. Динамик у телефона громкий и я понимаю, что он прекрасно слышит всё, что говорит Людмила Дмитриевна. Его зрачки расширяются, губы сжимаются в тонкую линию.

– Людмила Дмитриевна, а может, можно как-то договориться? Мы приехали ненадолго, мне сегодня уже уехать надо. Может охране денюжку заплатить?

– Ой, Лена. Я не знаю. Но вы попробуйте, съездите ,может, у вас получится договориться. А потом ко мне заезжай, Лена. Так хочу тебя увидеть.

– Угу. Если получится.

Прощаюсь и скидываю звонок. Ехать к ней у меня совсем нет желания.

– Ну так куда мне ехать?

– В “Дом ребёнка”.

– Адрес.

– Я не знаю. Ну в телефоне же можно забить.

Взгляд Кирилла красноречиво говорит о том, какого он обо мне мнения.

Глава 9

Кирилл вбивает название молча, а мне стыдно от своей промашки. Вот как можно было забыть спросить то, ради чего звонила? Капец. Теперь он будет думать, что я совсем отсталая. Хотя он и так про меня думает, что я тормоз.

Машина трогается с места. Мы проезжаем знакомые места и в сердце появляется тянущее чувство грусти. Воспоминания наваливаются на меня как снежный ком. Вот дом моей тётки, к которой я бегала занимать деньги и картошку, когда есть было нечего. Они обшили дом сайдингом, новые ворота, машина. А вот впереди белеет угол школы, в которой я училась. Сколько радостных моментов там было и сколько грустных. Первая несчастная любовь, когда Артём выбрал мою подругу. Аттестат с отличием вручали под музыку, любимая учительница по русскому, которая и поверила в меня. Она всегда говорила, что я могу добиться большего и нельзя опускать рук.

Мне горько. Очень горько осознавать, что так ничего и не достигла.

Зря я приехала. Все мечты остались в прошлом, а у меня до сих пор ни образования, ни изданных книг, ни даже семьи нормальной. Отворачиваюсь от окна, чтобы больше не видеть знакомых мест, которые тянут в прошлое. Достаю телефон и бездумно листаю страницы, сворачиваю и обратно открываю приложения. Будто в этих действиях спрятано спасение от воспоминаний.

Не замечаю, сколько проходит времени, а внедорожник уже тормозит перед двухэтажным кирпичным зданием.

Я хватаю рюкзак и выпрыгиваю из машины, иду к зданию. А сзади слышу хлопок двери и тяжёлую поступь по разбитой дорожке.

Я так надеялась, что он останется в машине.

Поднимаемся по ступеням, заходим в небольшой холл. Здесь и сидит охрана, круглый мужчина, словно колобок, с красным лицом.

– Здравствуйте! – здороваюсь как можно приветливее. – Понимаю, что не успели до шести ,но мы из города приехали. Нам просто необходимо увидеться с недавно поступившим мальчиком…

– Встречи запрещены, – охранник перебивает меня, я даже не успеваю договорить.

А меня в кошельке денег немного, остальные на карте и не мои. Но может и тысяча рублей всё-таки раздобрит его.

– Может, вы не будете столь категоричны. И мы сможем договориться? – Показываю в руках кошелёк. ЛИцо охранника добреет , но он всё так же неуступчив. А потом я вижу почему. На вход направлена камера, и он просто трусит. Хочу позвать его на улицу, но тут меня отодвигает сильная рука Кирилла. Он подходит вплотную к охраннику и давит его своим тяжёлым взглядом.

– Какого х** ты тут расселся морда ты красная. Не знаешь, что ли, что при посетителях, а тем более при дамах вставать надо? А ну, встал живо, – командует Кирилл.

Толстяк задыхается от возмущения.

– Да по какому праву вы со мной так разговариваете?

– По тому самому, что свою зарплату ты получаешь благодаря мне. Или вас не учат с благотворителями вежливо общаться?

От услышанного у меня челюсть падает до пола. Благотворитель? Кирилл? Серьёзно? Или это он на понт просто его взял?

Глаза охранника начинают метаться по лицу Кирилла, видимо, пытается вспомнить.

– А кто вы? Вы же не представились, – бормочет в ответ толстяк.

– А я и не должен представляться. Ты меня в лицо обязан знать.

– Извините…я новенький.

Мне даже уже жалко беднягу.

– Поднял свою задницу быстро и проводи нас к мальчишке.

Кирилл отступает назад, охранник мог встать.

– А как мальчика зовут? Кого вести?

– Иван Беспалов, – отвечаю тихо.

Охранник морщит лоб, пытаясь вспомнить, но переспрашивать боится и уходит. Мы остаёмся ждать в холле.

– Ты благотворитель? – Не выдерживаю я.

Кирилл молчит. А меня почему-то бесит его молчание. Как задавать мне вопросы, ему можно, и я отвечаю, а сам о себе вообще ничего не хочет рассказывать. И меня накрывает.

– Неужели даже на этот вопрос сложно ответить? Или я для тебя не человек, чтобы со мной разговаривать?

Кирилл поворачивает голову, смотрит на меня.

– А тебя зачем знать об этом?

– Просто хочу.

– Просто даже кошки не е***тся.

– Боже, какой же ты грубый. Ты сам от себя не устал?

– А что было бы лучше, чтобы я сюсюкался со всеми как ты сейчас с охранником?

– Я не сюсюкалась.

– Конечно. Просто выпрашивала милость. Ещё бы отсосать ему предложила.

От его слов становится паршиво.

– Да пошёл ты.

Я замираю, мои глаза распахиваются, когда я осознаю, что сказала. Кирилл молниеносно оказывается рядом и рычит мне в лицо.

– Что ты сказала?

А у меня язык к нёбу присох, и я ничего не могу ответить. Только смотрю на него, задрав голову.

– Ты…

Но его на полуслове прерывает охранник, который появился в дверях.

– Можете пройти в комнату для посещений, только у вашего Ивана фамилия – не Беспалов, а Ильюшенко. Мать его на фамилию отца записала.

Кирилл отступает в сторону, и я выдыхаю. Следую за охранником. Значит, мать сына на отца записала, даже странно. Неужели проблески сознания были.

В приёмной комнате зелёные крашеные стены в цветочек, напольное покрытие, игрушки расставлены по местам. А на стуле сидит маленький черноволосый мальчик.

И мне не надо даже никакого теста на ДНК, чтобы узнать в нём маминого сына. У него её глаза так же, как и у меня. Серые, как будто бесцветные, одно время я даже ненавидела их.

– Ваня, привет!

– Привет, – голосок тихий, неуверенный.

Они примерно одного возраста с Ильёй, но между ними небо и земля.

– Я привезла тебе гостинцы. Хочешь?

Он кивает. Я подхожу ближе, присаживаюсь рядом и ставлю рюкзак на стул.

– А мой сын передал тебе человека-паука. Он тебе нравится?

Расстёгиваю рюкзак и вытаскиваю игрушку. Ваня протягивает руку с опаской, будто я могу его ударить за это.

– Держи. Теперь это твой друг.

– Нет. Это просто игрушка. У меня нет друзей, – слишком спокойно отвечает Ваня. А я едва сдерживаю слёзы, наблюдая за маленьким взрослым.

Глав 10

– Вы приехали забрать меня? – снова вопрос и снова этот спокойный голос. Будто у него всё хорошо. Другой бы ребёнок на его месте истерил и плакал, звал маму, но Ваня , будто всё понимает.

– Я… – теряюсь и не знаю, что сказать.

Ведь я его сестра, и должна быть рядом. Это необязательные правила, скорее моё внутреннее ощущение и понимание жизни. Именно так я понимаю словосочетание “крепкая и дружная семья”, когда друг за друга горой и никакие неприятности не страшны. Но у меня сейчас нет возможности забрать его с собой.

– Я приехала тебя навестить. Но забрать… пока не получится…

– А мама не сможет?

Молчу несколько секунд, подбирая слова.

Внезапно подходит Кирилл и встаёт на колено перед Ваней.

– Твоя мама больна. Она сейчас за тобой прийти не сможет, – он говорит серьёзно. Не сюсюкается. Как со взрослым.↓И Ваня молча кивает. Кирилл протягивает руку ему, маленькая ладошка тонет в здоровой руке. Они пожимают руки, как взрослые настоящие мужчины.

Я всегда удивлялась особенности Кирилла находить общий язык с детьми. Он был прекрасным отцом, с Ильёй у них была какая-то телепатическая связь. Сын понимал его с полуслова и слушался. Поэтому я была удивлена, когда Илья не ушёл в свою комнату, а заступился за меня.

– Что тебе привезти в следующий раз? – Спрашивает Кирилл.

– Бургер, –глаза Вани загораются интересом. – Я его никогда не пробовал.

– Хорошо. Привезу.

Они ещё немного разговаривают, но, когда охранник показывает на часы, они прощаются. А я ругаю себя, что так и не призналась ему, что я его сестра.

Идём по тропинке к машине. Кирилл идёт первым. Шагает уверенно, как и всё, что он делает в своей жизни.

Даже изменяет уверенно, – усмехаюсь. – Как будто это нормально так себя вести.

Садимся в машину.

– Где здесь шиномонтажки? – спрашивает Кирилл.

– Не знаю, я здесь шесть лет не жила. Посмотри в дубльгисе.

Он несколько минут смотрит в экран телефона и, судя по матерку, очень недоволен.

– Что? – невольно спрашиваю его.

– Ничего. Заночевать придётся тут. Ни одной шиномонтажки , которая работала бы после восьми.

– Это не город.

Кирилл давит педаль газа и внедорожник плавно трогается с места.

– Где гостиницы находятся ты, естественно, не знаешь.

– Совершенно верно, – отвечаю в тон ему.

Мы едем к выезду из посёлка. Здесь находится автосалон, шиномонтажка ,кафе и небольшая гостиница для дальнобойщиков.

– Заночуем здесь, а завтра с утра поедем. Без запаски по такой дороге опасно ехать, – наконец, объясняет Кирилл.

Нас проводят в маленькую спальню с одной двуспальной кроватью.

– А что на две кровати мест не было? – ворчу недовольно.

– Мы муж и жена, – отвечает Кирилл.

– Которые не спят вместе, – добавляю я.

Он проходит в центр комнаты и осматривается.

– Это легко исправить.

– Нет уж. Увольте. Спи со своей Наташей дальше. Можешь даже жениться на ней вместо меня. Развод мне только дай.

– Всё ещё бесишься? – Садится на кровать и смотрит на меня пристально.

– Нет, блин радуюсь, что у меня муж-бабник.

– Почему тебя это задевает?

Его вопрос вгоняет меня в ступор. Действительно почему? Я его не люблю. Даже больше – ненавижу. Хочу с ним развестись. Пусть делает что хочет. Но на самом деле в душе маленький червяк по прозвищу ревность уже прогрыз не одну дыру в сердце.

– Просто… это ненормально. Не по совести. А вообще, делай что хочешь.

Он откидывается назад на кровать и голосом, не терпящим возражений, приказывает:

– Закажи еду в номер. Не хочу никуда идти.

Приходится слушаться. На ужин приносят плов, салат и булочки с молоком и кофе. Кирилл ест, даже не морщиться. Хотя мясо с кусочками жира, который я не перевариванию. Выпиваю стакан молока с булочкой и иду в душ. Хочется смыть с себя дорожную пыль, но когда после душа выхожу в одном полотенце едва не околеваю от холода. Кирилла в комнате нет, зато окно распахнуто наполовину.

Меня трясёт от холода, я заворачиваюсь в покрывало, чтобы согреться. У меня с собой ни пижамы, ни трико, только вафельный халат. Покрывало мягкое, тёплое. Мне быстро становится тепло, комната нагревается. Кирилла ещё нет, а часы показывают десятый час. Бессонная ночь и напряжённый день делают своё дело – я засыпаю на кровати завёрнутая в плед.

Сквозь сон чувствую, как что-то горячее прислоняется к моей спине. До меня не сразу доходит, что это Кирилл. Он пытается залезть под плед , в который я замоталась. Не сразу соображаю, что вместе с пледом он снял с меня и полотенце. Потягиваюсь, поворачиваюсь к нему спиной, натягиваю на себя край пледа, а вслед за пледом ко мне пододвигается горячее тело и прижимается очень плотно, окутывая своим жаром.

Глава 11

Сон ещё не прошёл и я не до конца осознаю, что происходит. Сильные пальцы разминают мою шею, она затекла от неудобной позы. Боль от затёкших мышц смешивается с удовольствием и облегчением. Постепенно мозг проясняется. А когда рука спускается ниже, едва касаясь кожи кончиками пальцев, я покрываюсь мурашками и просыпаюсь окончательно. До меня доходит, что Кирилл рядом. Я слышу его учащённое дыхание, чувствую, как его рука сжимает мои бёдра, скользит по ягодицам вниз. Я лежу на животе и понимаю, что у него сейчас полный доступ к моему телу. Если захочет, он может меня взять сзади прямо сейчас. Его пальцы скользят в меня и, к моему стыду, там всё влажно и пальцы скользят легко. Сколько раз во сне мне снилось, как Кирилл целует и ласкает меня. Его мужественность и властность всегда притягивала меня, но он сам выстроил границы.

Сейчас ощущение, словно я оказалась в этом сне. Хочется большего, хочется продолжения. Но когда я чувствую, что он приподнимается, и почти ложится на меня, а его горячее мужское достоинство подрагивая трётся о ягодицы, я тоже вздрагиваю и сдвигаю ноги.

– Раздвинь! – командует хриплым шёпотом Кирилл, но я ещё сильнее сдвигаю их. Пытаюсь перевернуться на спину, чтобы оттолкнуть его, но он прижимает меня собой.

– Отпусти, – глухо бормочу в подушку. Кирилл молчит, приподнимается, и я уже готова радоваться своей победе, но он обхватывает мои ягодицы и поднимает их, так что ему опять открывается полный доступ.

– Что ты делаешь? – я начинаю дёргать ногами, извиваться, пока не получаю звонкий шлёпок по жопе.

– Успокойся уже. Ты моя жена. Имею полное право.

Сама не знаю откуда у меня силы. Я продолжаю трепыхаться в его руках.

– Иди к Наташе и трахай её, – уже кричу, но снова получаю шлепок.

– Не твоё дело с кем я сплю. Поняла?

– Отпусти…я не хочу.

– Не ври. Хочешь, ты же вся течёшь. И не строй из себя монашку.

Резким движением входит в меня. На секунду я даже замираю. Сейчас совсем не больно, в отличие от первого раза. Но мне противно быть с ним, после того, как я видела его с другой. Продолжаю вырываться и у Кирилла не получается поймать ритм, он выскальзывает и снова насаживает меня.

– Ты был с другой! Мне противно, – кричу в подушку и снова получаю шлепок.

– Мне тоже …неприятно…думать, что ты была с другими. Но должен же я всё-таки узнать какая ты в постели.

Движения становятся короткими и резкими. Сама не понимаю, как из моего горла вылетает стон. Ещё секунду назад я боролась и хотела его убить, а сейчас забылась и получаю удовольствие от каждого толчка. Всё внутри сжимается. По телу пробегают волны, которые должны смыть всё на своём пути. Меня бьёт крупная дрожь, как в лихорадке, ноги трясутся. Слышу позади себя то ли стон, то ли рык. Кирилл врезается в меня последний раз, отпускает мои ягодицы, и я падаю на постель, зарываюсь в подушку лицом и кричу.

Я никогда не испытывала ничего подобного. Мне и хорошо и стыдно. В теле лёгкость, в голове туман. Кирилл ложится на постель справа от меня.

Слышу странные звуки, будто пальцы скользят по резине или по стеклу, резко поворачиваюсь и вижу , что он снимает презерватив.

– Ты сволочь, – цежу сквозь зубы.

– Лицемерка. Тебе ведь тоже понравилось.

Он встаёт с кровати и идёт в туалет.

– Я не лицемерка. Ты меня сейчас изнасиловал. Ненавижу тебя.

Он поворачивается ко мне вполоборота.

– И я тебя тоже. Но секс с тобой шикарный.

Подскакиваю с кровати, надеваю трусики, бюстгальтер. Пытаюсь натянуть побыстрее джинсы, но никак не могу попасть в штанину. Наконец, мне это удаётся. Накидываю худи и джинсовку.

Мысль сейчас только одна – сбежать отсюда побыстрее. Не знаю куда, не знаю, как буду добираться. Просто сбежать от этого варвара, который заставил меня чувствовать себя грязной и похотливой. Берусь за ручку и открываю дверь, но не успеваю сделать шаг, как в дверях ванной появляется Кирилл и в два прыжка оказывается рядом со мной. Перехватывает рукой поперёк живота и тянет внутрь номера.

– Куда ты собралась дура!

У меня начинается истерика.

– Зачем ты поехал со мной? Кто тебя просил? – бью кулаками ему в грудь. – Я ненавижу тебя. Ненавижу. Ты мне всю жизнь испортил. Всю жизнь унижаешь меня и ни во что не ставишь. Не хочу быть с тобой. Не хочу! Отпусти меня сейчас же!

Но Кирилл, наоборот, сжимает меня ещё сильнее, прижимает мою голову и молчит.

– Что ты за урод такой? Которому нравится унижать людей, – громко всхлипываю. Слёзы текут, рыданья сдавливают горло. Не хочу при нём плакать, но он будто разбередил осиное гнездо. Все эмоции и чувства, которые я подавляла, рвутся наружу.

– Успокоилась? – спрашивает Кирилл, когда мой словесный поток иссякает.

– Нет.

– Ну вот и отлично. Я тебя сейчас отпущу и только попробую куда-нибудь сбежать. Отшлёпаю ещё сильнее. Поняла?

Глава 12

Противостоять ему я не в силах, он выше и больше меня. Приходится согласиться. Я молча киваю. Он отступает назад, а я стыдливо отвожу глаза, он всё ещё раздет. И от внушительного размера его достоинства у меня вспыхивают щёки. Я уже и забыла, что у него идеальная фигура– широкие плечи, узкие бёдра, грудь, покрытая волосами, которые тонким ручейком, пересекая плоский рельефный живот, спускаются к паху. И вроде мне двадцать три и уже есть ребёнок, а я не могу прямо смотреть туда. Мне до ужаса стыдно. Нет, меня не воспитывали как монашку, передо мной разворачивались картины и похлеще. Мамины мужики не стеснялись девочки-подростка. Один любил зажимать мать где придётся, другой вообще иногда не понимал кто перед ним, меня спасали длинные ноги и умение быстро бегать. Когда одноклассницы втихушку от родителей смотрели порно, в моём доме такие картины могли подстерегать за углом. Но даже сейчас мне стыдно смотреть на голого Кирилла. Может, поэтому я спокойно прожила без секса и никогда не чувствовала в нём потребности. Сейчас же вспоминая, что творилось со мной пять минут назад, я с ужасом понимаю, что низ живота снова наливается и тянет. Неужели Кирилл прав, и я на самом деле шалава? Пошла по стопам матери? Всё дело в генетике или…в чём?

– Ложись спать, – снова командует Кирилл и, наконец, тянется за трусами. Надевает их, я выдыхаю. Теперь можно расправить плечи и смотреть спокойно, но мой взгляд то и дело опускается вниз, туда где под чёрными боксерами выпирает бугор.

Смотреть в глаза ему не могу оттого, что боюсь увидеть в них насмешку. Я ложусь как есть, в одежде, на край кровати и отворачиваюсь от него. Он тоже ложится, я чувствую, как под ним прогибаются пружины.

В комнате темно и тихо, а у меня сна ни в одном глазу. Раз за разом мозг, как назло, прокручивает сцену секса, как будто я стояла возле кровати и наблюдала за всем со стороны. Это какое-то сумасшествие. Я должна ненавидеть его, он столько боли причинил мне, а я вместо этого хочу снова ощутить его руки. Может у меня Стокгольмский синдром? Я вспоминаю фильм, который недавно смотрела. Там грабители похищают девушку и требуют за неё деньги. И пока ждут решения и передачи денег, издеваются над ней и насилуют, а она вместо того, чтобы их возненавидеть остаётся с ними, даже когда они получают деньги. Я ещё тогда думала: “Что за бред? Как можно влюбиться в человека, который издевается над тобой?” А сейчас сама лежу в кровати с грубым и жестоким человеком, который ни разу и ласкового слова мне не сказал и хочу его…

Хочется зажмуриться и исчезнуть.

– Хватит пыхтеть, – доносится до меня его голос.

– Я не пыхчу.

– Хорошо.

И снова тишина. Но я знаю, что он не спит так же , как и я.

Просыпаюсь медленно. Приоткрываю веки, солнце ярко бьёт в окно ослепляя. Я одна. Кирилла нет. Сажусь на кровати, потягиваюсь. Смотри на часы. Ёлки-зеленые! Уже двенадцать! Как я могла столько проспать? И почему Кирилл не разбудил меня, он же говорил, что хочет выехать рано.

Как можно быстрее забегаю в ванную, ополаскиваю лицо ледяной водой. Расчёсываю волосы и собираю в хвост, заглядываю в зеркало. На меня смотрит сероглазая блондинка, немного испуганное выражение лица, но впервые я смотрю на себя по-другому. Пытаюсь понять привлекательна ли я или нет. Какая глупость! Показываю язык своему отражению. Господи, неужели я переживаю, нравлюсь я ему или нет. Вот дура!

Спускаюсь вниз, в маленьком холле пусто. Выхожу на улицу и вижу внедорожник Кирилла рядом с шиномонтажкой. А он о чём-то спорит с мелким мужичком в комбезе. Хоть на небе светит солнце, но лужи скованы тонким льдом, и лёгкий морозец начинает пощипывать нос. Я кутаюсь в джинсовку, хорошо что она утеплённая, и подхожу к Кириллу.

– Я могу только гриб на неё поставить, – слышу невнятное бормотание работника шиномонтажки.

– Я хочу купить новую покрышку, – Кирилл смотрит исподлобья на мужичка, и со стороны видно как ему некомфортно.

– Да нету у нас таких колёс.

– Что даже автосалонов нет?

– Нет. Откуда?

Кирилл недоволен, ноздри раздуваются, как у разъярённого быка.

– Здесь только один варик: гриб и камера, – пожимает плечами мужичок.

– Пиздец…

Он замечает меня и отворачивается.

– Ладно. Ставь так. Сколько времени уйдёт?

– Полчаса где-то.

Кирилл разворачивается и идёт ко мне.

– Ну что, выспалась спящая красавица? – спрашивает он, когда подходит.

Останавливается.

– Выспалась.

– Завтракала?

– Нет.

– Ты слишком худая. Тебе надо больше есть.

Его прямолинейность в один момент обрывает хорошее настроение.

– Пошли.

Он проходит мимо и явно уверен, что я последую за ним. Но хоть у меня и урчит в животе, я продолжаю стоять на своём месте. Сама не понимаю, зачем делаю это. Но мне не хочется, чтобы он воспринимал меня как тряпку, которой можно управлять. Что сказал, то и сделала. У меня тоже есть чувства и желания. Зачем так грубо-то, будто он жил в стае волков.

– Блядь, Лена, – слышу его низкий недовольный голос. – Не зли меня.

Поворачиваюсь к нему лицом. Он в нескольких шагах от меня.

– Я тебе не собака, чтобы бегать по твоему приказу.

Кирилл снова идёт ко мне, я продолжаю стоять, хотя поджилки трясутся.

– Я тебя предупреждаю, – цедит сквозь зубы. – Ещё один вы*бон и домой пойдёшь пешком.

_______________________________

Дорогие друзья, сегодня один из читателей меня спросил: "Как добавить книгу в библиотеку?" и я внезапно поняла, что таких людей может быть немало. Те кто впервые на литнете и читают с приложения или мобильного. Поэтому решила показать для чего какая кнопка в приложении.

Глава 13

– Да лучше пешком, чем с тобой.

Я даже голову втягиваю в плечи, ожидая удара, хотя он меня никогда не бил. Но я никогда и не вела себя так дерзко.

Кирилл хватает меня за плечо и тянет за собой к кафешке. В принципе, как всегда. Словно доказывая, хоть сколько упирайся, всё равно, всё будет по-моему.

– А у меня вообще может быть право голоса? – продолжаю возмущаться.

– Нет.

– Ты тиран!

– Я знаю.

– Ненавижу тебя.

– Взаимно.

– Почему ты тогда не отпускаешь меня?

– Хоть сейчас иди, но без сына.

– Ненавижу тебя.

– Повторяешься.

В кафе он вталкивает меня силком. Хочется схватить стул и огреть его,но я слишком боюсь последствий. Кирилл не джентльмен, это явно и кто знает, чем это может обернуться. Подталкивает меня в спину к дальнему столику у окна. Всю страсть и желанием смыло, как будто ничего и не было. Вернулись все старые чувства: ненависть, злость и раздражение.

– Выбирай, – приказывает он и указывает подбородком в сторону меню.

Я беру и листаю яркую брошюру, туда-сюда, туда-сюда. А когда подходит официант, заказываю чай с бергамотом и чизкейк.

– Чизкейка нет. Из десертов у нас булочки и блины, – поправляет меня официант.

– Хорошо, тогда булочку.

Кирилл заказывает себе омлет, овощи в гриле, кофе и чебурек. И как только в него всё это влезет. Конечно, такая громадина должна и есть хорошо. Я смотрю на него исподлобья. Наверно, я никогда не смотрела на него так пристально. Он смотрит в окно, руки сцеплены в замок. У него красивые пальцы: длинные, с аккуратными чистыми ногтями. И руки сильные, при каждом движении видно, как под кожей перекатываются мышцы. Настоящие мужские руки с выпуклыми венами, будто он много ими работает или работал. Хотя штангу таскать – это наверно тоже работа. А как ещё объяснить такую хорошо сложенную фигуру. Ему бы в модели идти, но не с таким характером. Сразу выпнут. Хихикаю про себя, представляя себе эту картину. Это моя форма мести, представлять его в разных неудобных позах. Раньше очень помогало картинка, где он сидит на унитазе. С него сразу слетал весь пафос, и я уже не так его боялась. Ведь он просто обычный человек такой же, как и я. Только самомнение у него раздуто ого-го как.

– Где живёт твоя мать? – припечатывает он меня неожиданным вопросом. – Только не говори, не знаю.

– Зачем тебе?

– Познакомиться с тёщей хочу.

– Ты как-то жил до этого и без знакомства.

– Совесть заела, – его саркастический тон говорит об обратном. – Хочу исправить упущение.

– Я прощаю тебя, – таким же тоном отвечаю ему.

– Лена, – меня пробирает дрожь, когда он произносит моё имя. – Либо ты говоришь сама, либо я всё равно узнаю. И, боюсь, тебе не понравится этот способ.

Какой способ? Насилие? Хочет избить меня? Бросить? Издеваться при всех? Но отвести к матери это то же самое. Если он увидит, откуда я выбралась, он вообще никогда не отдаст мне сына.

– Не скажу.

– Хм…

Прищуривает взгляд и смотрит мне в глаза.

– О, значит, ты хочешь продолжения вчерашней ночи? Я знал, что тебе понравилось. Только в этот раз всё не закончится так быстро.

Так вот, про какой способ он говорил.

– Не льсти себе. Мне было неприятно.

– Наверно, поэтому ты так кричала.

Что? Я даже вижу улыбку на его губах. Сегодня точно будет снежная буря. Улыбка Кирилла – это что-то настолько редкое, что я даже не помню, когда это было в последний раз.

– Я всё равно не скажу.

Улыбка исчезает , зато в глазах появляется злость. Хватает мою руку и тянет на себя, мне приходится наклониться к нему, и наши лица оказываются в полуметре друг от друга.

– Ты думаешь, я шучу. Зря. Я всегда добиваюсь чего хочу. И в отличие от тебя я могу сказать, что мне нравится на самом деле, а что нет. Заниматься сексом с тобой, мне понравилось. И я тебе обещаю, это был не последний раз. У меня сейчас появилась куча аргументов, чтобы отнести тебя в номер и бесконечно долго трахать тебя, пока ты не признаешься.

Пытаюсь выдрать руку, но он так крепко держит, что мне становится больно. В носу щиплет. Ещё не хватало сейчас разрыдаться перед ним.

– Господи. Как же я тебя ненавижу! – бросаю ему в лицо. – За твоё хамство ,за грубость, и бессердечность. Ты настоящий садист. Тебе мало того, что ты мучаешь меня столько лет, теперь ты придумал забаву поинтереснее. Хочешь издеваться надо мной дальше, да?

– Знаешь, Лена. Ты, кажется, забываешься. Ты сама продалась мне. Ещё тогда шесть лет назад. Ты хотела замуж, хотела хорошей жизни? Ты её получила. Я закрывал глаза на все твои похождения и любовников. Ты неблагодарная шалава, а строишь из себя недотрогу. Другая бы на твоём месте ноги бы мне целовала, а ты ещё и недовольна.

Его слова словно выстрел в тишине. Я совсем не ожидала, что он думает о себе как о благодетеле.

– Я продалась? Когда это я продалась? Ты пристал ко мне в тот вечер. У меня было день рождения. Мне исполнилось восемнадцать. А ты увёз меня из клуба и лишил девственности. Я могла подать на тебя в полицию ,но была слишком неопытна в таких делах. Ты не спас меня. Нет, Кирилл. Ты изнасиловал меня, а потом также насильно заставил выйти за тебя замуж.

– Ого! Вот это ты навыдумывала. Целая сказка получилась. Они у тебя, кстати, прекрасно получаются. Вот только ты забыла упомянуть про деньги. За ночь с тобой я заплатил. Уж очень Ксюша расхваливала тебя.

Мир будто перестаёт существовать. Все голоса и шумы тонут в пустоте. А в мозгу бьётся только одна мысль.

“Ксюша продала меня? Ксюша продала меня!”

Нет, это не может быть правдой. Не может. Ведь так нельзя. Продавать людей без их согласия. Я ведь не вещь и не растение и даже не животное. Я человек. У меня есть права и желания. Право на свободу. Но…как так? Как я оказалась в этом безумии? Остановите мир, я сойду. Господи, неужели мне мало досталось и даже тот человек, которому я верила, оказался предателем? Ксюша цинично продала меня и мою девственность, а я все шесть лет это всё расхлёбываю, не догадываясь, почему он так груб со мной. Теперь всё сходится. И стремительный отъезд Ксюши за границу. И отношение Кирилла ко мне. Он ведь думает, что я продажная. А я ведь ничего не знала.

Глава 14

– Я не просила себя продавать, – первые слова, которые я могу произнести, после шока.

Кирилл сидит передо мной на карточках и растирает мои руки.

– Ясно.

Ясно? Это всё, что он может ответить? Даже не смотрит на меня. Ну конечно, ему же привычнее думать обо мне плохо. Пытаюсь выдернуть руки, но он не отпускает.

– И где сейчас твоя подруга? – голос жёсткий, сухой.

– Она на гастроли уехала. После этого я её больше не видела.

– Ещё бы деньги получила и решила свалить.

–И много ты ей заплатил?

–А ты типа не знаешь?

–Нет.

–Полляма.

– Пятьсот тысяч?

У меня опять глаза чуть на лоб не лезут. Шесть лет назад это была немаленькая сумма, да и сейчас тоже.

– Охренеть! Но зачем? Я не понимаю.

– Чего именно?

Он отпускает мои руки и садится напротив.

От его ответов ещё больше вопросов. Он смотрит на меня с каменным лицом. Знать бы его мысли. Я всегда мечтала обладать такой способностью, как стало бы легче жить, если просто суметь прочитать то, о чём он думает.

– Не понимаю, зачем она предала меня. Хотя нет, это я понимаю. Всё ради денег. Да? Тогда не понимаю, зачем ты покупал меня? У тебя же женщин, скорее всего, штук сто, на любой вкус. Я то тебе зачем понадобилась?

– Потому что она сказала, что ты девственница.

– Ты так говоришь, будто тебя обманули?

– А разве нет?

– Откуда тебе знать? Ты же был пьяный в стельку. Грубый, омерзительный. Фу!

– Зачем тогда согласилась?

– А ты меня спрашивал? Ты же как животное вцепился в меня, в машину затолкал, а потом изнасиловал. Ты мне сделал больно!

– Не заливай. Не насиловал я тебя. Сама в койку прыгнула.

– Я ничего не знала о вашем договоре с Ксюшей. У меня был день рождения. Она предложила отпраздновать в баре, где работала. Мол я вас проведу бесплатно, посидите, выпьете, с парнями познакомитесь. Откуда мне было знать, что она меня продаст?

– Посидите, выпьете, – передразнил он меня. – А ещё говоришь, что девственница. Многих так обработали? Какой я у вас по счёту был?

–Ты совсем дурак или прикидываешься? Я тебе русским языком говорю, что это был мой день рождения. Восемнадцать мне исполнилось. Не ходила я никуда. Работала до одури везде, где приходилось. И посудомойкой, и уборщицей. В универ поступить мечтала. Не знала я про замыслы Ксюши ничего. Не знала! – я уже ору на всё кафе. Меня бесит его тупость и упрямство.

– То есть ты хочешь сказать, что и денег даже не видела? – судя по сарказму в его голосе, он мне не верит.

– Представляешь, нет, – рявкаю я.

– Села и успокоилась, – командует Кир. Я оглядываюсь, вижу удивлённые взгляды посетителей и сажусь обратно.

– Почему раньше молчала? – продолжает допрос.

– А как я должна была тебе рассказать о том, о чём не знала?

– Ясно.

Официант приносит заказ и как-то быстро сбегает.

– Ешь, – опять командует Кир.

– Есть сэр.

Мы молча жуём, не глядя друг на друга. Боже, что за сложный характер! И к чему были эти сотрясания воздуха, если он всё равно не поверил.

– Значит так, – говорит Кир, как только заканчивает обедать. – Сейчас мы едем к твоей матери…

– Нет.

– Я сказал “да”. Мы едем к твоей матери. Я должен посмотреть, где жил Ваня. А потом едем домой. Всё ясно?

– Ясно.

Мы встаём и выходим из кафе. Машина уже готова. Кирилл недовольно осматривает колеса, но вариантов нет. Садимся.

Кто бы мог подумать, что он всё это затеял ради Вани. Неужели он действительно заинтересован в его судьбе. Но глядя на его суровое лицо со шрамом, ощущение, что ему всё равно. И меня внезапно озаряет.

А что, если он сам из детдома? Может, поэтому он такой грубый и общаться не умеет и "Дом ребёнка" спонсирует?

Смотрю на него внимательно. Пытаюсь представить себе, какой он был маленький, как Ваня и жил один без папы и без мамы. И мне становится его безумно жалко. Это же надо какой он сильный, не сломался, ещё и успешным каким стал. Если, конечно, моя догадка верна.

– Адрес.

– Строительная пять.

Наш посёлок небольшой, его можно за час объехать по периметру, а по диагонали и того меньше. За десять минут доезжаем до нужной улицы. Здесь находятся старые двухэтажки. Дома облезлые, район старый, неблагополучный. Везде растаявшая за день грязь чавкает под ногами, и на мои белые кроссовки быстро налипают комья земли.

Иду впереди. Хочется сбежать отсюда, но сзади идёт Кир и шагу в сторону сделать не даст. По привычке жду насмешку или издёвку, но он молчит. Заходим в подъезд. Здесь воняет мочой и сыростью. Поднимаемся по лестнице. Здесь ничего не изменилось. Только если всё стало страшнее. Дверь в квартиру приоткрыта. Толкаю её и ужасаюсь. Здесь невозможно жить. Пол покрыт толстой коркой грязи, даже краски не видно. Когда я жила, хотя бы иногда мыла. Я сжимаюсь в комок, не хочу идти дальше, но Кир толкает в спину.

– Иди.

Это что особая форма садизма?

Прохожу в зал. Советская стенка с разбитыми стёклами, обшарпанный разложенный диван, будто его с помойки притащили. А на диване мама сидит…или, вернее, то, что от неё осталось.

–Чё припёрлись? – шамкает она как старуха, а ведь ей сорок пять.

– По душу твою пришёл, – неожиданно басит Кирилл и надвигается на неё набычившись.

– Чевой-то?

– От сына отказалась?

– Забрали, суки. Не отказывалась я.

– Мой тебе совет Яга, забудь про него и даже не пытайся вернуть, иначе пздц тебе придёт.

Она молчит, смотрит на Кирилла снизу вверх отёкшими глазами. Меня трясёт. Бьёт озноб. Кишки скрутило до рези в желудке. Не хочу слушать их разговор и иду в свою бывшую комнату. Здесь, скорее всего, и жил Ваня. Немного чище, чем в зале. Подхожу к окну, смотрю в мутные стёкла. Картинки прошлого мелькают перед глазами. ДЕлаю шаг назад и слышу скрип половицы. Половицы, которую я использовала как тайник. А я и забыла об этом. Приседаю, корябаю доску, пытаясь подковырнуть. Она поддаётся с четвёртого раза. Открываю. Все мои сокровища тут. Камешки с берега необычной окраски, валентинка Артёма и моя тетрадь, в которую я записывала мысли и истории, делала зарисовки героев и мечтала купить компьютер, чтобы напечатать их и отправить в издательство. Достаю всё, рассовываю по карманам, а тетрадь прижимаю к груди. В комнату входит Кир.

Глава 15

Мать всё так же сидит на диване, только теперь выглядит пришибленной. Не знаю, что ей сказал Кир, но явно ничего хорошего. Мне её и жалко и в то же время обидно за своё неудавшееся детство, за то, что лишила меня нормальной семьи и будущего. Проходим мимо. Кир всё так же за моей спиной.

– Дай денег, – неожиданно напоследок звучит её скрипучий голос. Кир оборачивается и показывает ей фигуру из трёх пальцев.

– У тебя же есть деньги. Хочешь, чтобы я отстала от Ванюшки – дай денег.

– Я тебе уже сказал, что с тобой будет, если не отстанешь.

– Да мне всё равно, чё хошь со мной делай. Выпить хочу. Дай денег.

– Пошла на хер.

– А хочешь отсосу. У меня зубов нет, говорят, хорошо получается.

Я не выдерживаю и бегу из квартиры подальше от этого позора и ужаса. Мне страшно видеть, как из доброй женщины за десять лет она превратилась в деградированное существо, которое кроме, как о выпивке и думать ни о чём не может.

Выбегаю из подъезда и поскальзываюсь на первой попавшейся луже, падаю на колени. В бесстлье бью кулаками по луже, вода ледяная, пальцы ломит. Я вся грязная так же, как моя душа замарана пожизненно. Смогу ли я когда-нибудь смыть эту грязь? Реву и продолжаю стоять на коленях.

– Ну-ну. Нашла из-за чего рыдать.

Кир поднимает меня за подмышки и ставит на ноги.

– Успокойся. Не стоит оно того.

Прижимаюсь к его груди и обнимаю за талию. Мне сейчас нужны объятия как никогда. Как в детстве, когда мама обнимала и сразу всё плохое оставалось позади. Но Кир стоит как истукан, руки висят вдоль тела, он даже не пытается меня обнять. Господи, ну а я что хотела. Что он меня сейчас приголубит после всего, что он увидел? Отталкиваю его и иду к машине. Я одна. И мне никто не нужен. Только мой сын.

Открываю дверь и хочу сесть, но Кир останавливает меня.

– Подожди, сначала вытрись.

– Чем?

У меня с собой ни салфеток, ни бумаги. Кир достаёт из-под сиденья полотенце и вытирает мне руки. Хочу забрать его, но он не даёт. Молчит. А когда руки более менее чистые, наклоняется и вытирает мои штаны, как маленькому ребёнку.

– Всё можешь садиться.

Полотенце летит в рядом стоящую мусорку. Мы садимся. Машина трогается. И я чувствую радость, что, наконец, уезжаю отсюда.

Скорость и тишина – лучшие спутники в дороге, когда бежишь от своего прошлого.

Сама не замечаю, как сон накрывает меня.

*** ****

Просыпаюсь от визга тормозов. Острая боль в виске. Меня прижимает к стеклу, я даже не могу поднять руки, чтобы оттолкнуться. Открываю глаза и вижу перед собой освещённый кювет. Он приближается. Удар. Меня бросает вперёд, но ремень безопасности удерживает и откидывает назад.

*** ***

Башка болит. Хорошо же меня приложило об руль. Пытаюсь выбраться. Грудь взрывается болью. Пздц! Что за грёбанная дорога. Лена. Где Лена? Темно. Ни черта не видно. Протягиваю руку в сторону, ощупываю соседнее сидение. Никого.

Неужели вылетела? Бл*ть, угробил девчонку.

Ощупываю ремень безопасности, чтобы отщёлкнуть его. Глубоко вдыхать не могу. Дышу мелкими глотками, чтобы рёбра не бередить. Похоже, сломал при ударе. Надо выбираться. Толкаю дверь. Не поддаётся. Делаю ещё усилие. Больно то, как. Так. Передышка. Дышу. Раз, два, ещё раз. Дверь, наконец, поддаётся. Выползаю через раскрывшуюся щель и выпадаю на пожухлую траву. От простого движения бок болит и горит огнем. Что за хрень произошла? После очередной кочки машину повело. Да хрен с ним. Потом разберусь. Надо найти Лену.

Заставляю себя встать. Вытаскиваю из кармана телефон, включаю фонарик. Яркий свет ослепляет. Освещаю землю, внедорожник, свечу на передние сидения. Лена там на месте. На лбу кровь. Подлезть через салон не смогу, надо обойти. Карабкаюсь на обочину, ноги разъезжаются, от каждого движения боль в груди. То, что я мог бы сделать за несколько секунд ,теперь барахтаюсь минут пять, но всё-таки забираюсь. Обхожу машину. Спускаюсь обратно в кювет с другой стороны. Дёргаю дверь. Поддаётся. Лена вываливается, повисая на ремне. Свечу на её голову. Вроде только кожа лопнула. Ничего заштопают. Главное, чтобы кости целы были.

Отстёгиваю ремень и, придерживая одной рукой, опускаю на землю.

– Лен, Лена. Приходи в себя. Давай.

Шлёпаю по щекам, но реакции никакой.

– Лена, ты меня слышишь? А ну, приходи в себя. У нас с тобой сын. Помнишь? Ты Илюхе нужна. И Ваньке тоже. Лен!

Руки у неё ледяные. Щупаю пульс на руке, потом на шее.

Есть. Еле ощутимый, но прощупывается. Выдыхаю. Так. Что теперь делать? Надо позвонить. Набираю Петровича. Он начальник службы безопасности.

– Да. Здравствуйте, Кирилл Борисович.

– Я тут в аварию попал. Когда сможешь подъехать?

– Где?

– Тридцатый километр по трассе от Знаменки.

– Часа три понадобится. Раньше не получится на машине. Там дорога плохая.

– Ты должен быть здесь через час. Максимум. И мне абсолютно фиолетово, как ты это сделаешь.

– Понял. Всё сделаю.

Сую телефон в карман и подхватываю Лену на руки. Приседаю от боли. Даже в глазах темнеет. Надо оттащить её подальше. Вспоминаю, что в багажнике у меня плед лежит. Достаю и кутаю Лену в него. На улице уже подмерзает. А у неё руки ледяные. Растираю их.

– Ща Лен. Подмога приедет. Подожди. Ты главное – в себя приди. Слышишь? Ты мне ещё нужна. Смотри не смей мне тут умирать, а то к Наташке уйду. А она мне не очень нравится. Да секс с ней так себе. Но если ты сейчас не очнёшься, имей в виду, ты свой шанс потеряешь.

Несу всякую чушь, лишь бы не молчать. Но это действует. Лена поворачивает голову и стонет.

Глава 16

Мне тепло и уютно. Не помню, когда мне было так хорошо. Мягкая ткань одеяла окутывает тело. Выспалась, как давно уже не высыпалась. Потягиваюсь и чувствую, как боль отдаётся в плече. С чего бы это? До слуха, будто сквозь покрывало доносится низкий хриплый голос. Приоткрываю веки и вижу едва различимое в темноте лицо Кирилла.

– Лен, всё будет хорошо. Я тебя вытащу отсюда.

– А что случилось? – хочу спросить, но из горла доносится хрип, во рту всё пересохло. Прокашливаюсь и повторяю вопрос.

Постепенно приходит чувствительность ко всем конечностям. Я начинаю чувствовать, что у меня замёрзли ноги. А рукам, наоборот, горячо и их не переставая растирает Кир своими руками.

– Заплатка, которую этот говнюк поставил на запаску, лопнула. Вот нас и занесло, – объясняет Кирилл. – Ты как? Где болит?

Его слова проникают в мой мозг, и медленно тянутся. Мне кажется, что я даже чувствую, как думаю. Как медленно усваиваю и понимаю, что он только что сказал.

– Понятно.

Киваю и хочу поднять руку, чтобы почесать лоб. Там что-то прилипло и кожу тянет. Но Кирилл держит руку.

– Тшш, не надо. Не трогай. Ты голову разбила. Вроде ничего страшного, только кожу повредила. Но врачи сейчас зашивают хорошо, даже шрама не останется.

Голова начинает болеть.

–Понятно…а ты? …как?

– Я в порядке.

– У тебя тоже кровь на лице.

– Царапина. Почему у тебя такие руки холодные?

– Они всегда такие.

Хочу подняться.

– Может, пока не стоит. Вдруг у тебя кости сломаны.

Как-то неожиданно слышать нотки беспокойства в его голосе.

– У меня ничего не болит. Кроме головы.

– Ну вот и лежи.

– Холодно.

Он тут же помогает мне подняться и садит на свои колени, прижимая к себе.

Утыкаюсь в его грудь. От него пахнет удивительно знакомым ароматом. Смесь хвойных ноток с чем-то древесным и цитрусовым. У меня даже слюна выделяется. Напоминает одеколон “Шипр” только менее резкий. Папа им любил душиться. От Кирилла исходит волна жара, я моментально согреваюсь.

– Ты там уснула, что ли?

Рука скользит под подбородок, обхватывает его и поднимает моё лицо, так что мы смотрим в глаза друг другу. Глаза уже привыкли к темноте и свету, который разливается от луны.

– Тебе нельзя спать, – шепчет тихо.

– Я не сплю.

– Молодец.

– Мы будем сидеть здесь?

– Подмога уже едет. Может, час придётся подождать. Выдержишь?

– Конечно.

– Уже не так холодно?

– Нет. Ты горячий.

Он довольно усмехается и тут же кривиться.

– Тебе больно? Что-то повредил?

Я хочу отстраниться, но он не даёт. Держит на груди.

– Всё нормально. Об руль немного ударился.

– Надо осмотреть.

– Ты что врач?

– Нет. Но…

– Всё хорошо. Сиди. Мне так спокойнее.

Сейчас мне совсем не хочется с ним спорить. Именно в этот момент, когда Кир становится заботливым, мне хочется насладиться и посмаковать его тепло. Все попытки мозга напомнить, что он хам и изменщик, я заталкиваю подальше, с мыслью, что подумаю об этом потом.

Время застывает. И я почему-то рада, что мы вот так сидим вместе. Провожу ладонью по его груди, обтянутой рубашкой.

– Расскажи что-нибудь о себе, – прошу его.

Он напрягается.

– Что именно?

– Какой ты был маленьким?

– Вредным.

Молчу и жду продолжения, затаив дыхание. Впервые за всё время с нашего знакомства мне даётся возможность заглянуть в приоткрывшуюся дверь его прошлого, чтобы лучше понять.

– Хулиганил много. Часто получал от бабушки. Она у меня жёсткая женщина была.

– А мама и папа не защищали тебя?

– Отца я не знал. Мать вышла за другого, когда мне было пять, оставила у матери. Вот я с бабушкой и жил.

– А я думала ты из детдома.

Снова усмехается.

– А что благотворителями могут быть только детдомовские?

– Нет. Просто так подумала. Ты же ничего о себе не рассказываешь.

– Ты не просила раньше.

– Неправда. Первый год после свадьбы я пыталась общаться с тобой, но ты меня не замечал.

Молчит. Мне хочется, чтобы он ещё рассказал о себе, но боюсь перейти черту.

– Ты Ваньку забрать хочешь? – через несколько минут сам начинает разговор.

– Наверно…но ты же, скорее всего, будешь против. Да и не потяну сейчас его одна.

– Почему одна?

Замолкаю. Как-то не в тему сейчас о разводе говорить. Только на одну волну с ним вышли и не хочется, чтобы он опять закрылся.

– Ну и? – Кир требует продолжения.

Раз начала надо ответить.

– Я с тобой разводиться собралась.

– А с чего ты взяла, что у тебя получится?

– А зачем я тебе? Ты же меня не любишь.

– Чтобы жить в браке, любовь не нужна. Это удел слабых дебилов. Мне она ни к чему.

В небе виднеются огоньки, которые приближаются вместе с рокотом пропеллеров.

– О, Петрович вертушку пригнал. Скоро дома будем. Не кисни.

А я не кисну, только немного жаль, что подмога прилетела так быстро.

Глава 17

Прошло уже два дня, как я валяюсь в палате. Состояние стабильное, рану на лбу зашили. У меня оказалось лёгкое сотрясение мозга, и оно не представляет опасности для жизни. А лечащий врач настоятельно рекомендует находиться в больнице ещё неделю.

Но при этом, насколько я знаю, Кирилл в больнице не остался. Хотя судя по его состоянию у него тоже не всё хорошо. Сама не понимаю, почему думаю о нём постоянно. Он не выходит из головы ни на секунду. Может, если бы он был обычным зажравшимся хамом, я бы продолжала его ненавидеть. Но эта нелогичность в поступках…она мне непонятна. К чему ему помогать какому-то мальчишке. Ведь он для него никто, ещё один из множества таких же. Если я раньше думала, что Кирилл детдомовский, то это хотя бы объясняло его грубость. А тут…

Да и ко мне стал по-другому относиться. А может, я всё надумала? Конечно, надумала. Столько лет меня игнорил, а тут вдруг перестал. Не может такого быть. И если что-то изменилось, то где он сейчас? С Ильёй я разговаривала и вчера, и сегодня. У него всё хорошо. Он рассказал, что Кирилл ночует дома, а утром уезжает на работу. Но ко мне он так и не заехал. Я два дня его не видела. Хотя раньше мы месяцами могли не видеться, но после аварии, мне кажется, мы как будто стали ближе. И мысль, что он на работе опять с этой Наташей теперь не просто злит, а причиняет боль. Не хочу, чтобы он трогал её или целовал. Хочу, чтобы был только моим.

За последние два дня эти мысли выматывают. И хочется написать ему, спросить как у него дела? Но зачем? Ему это не нужно. Так почему я переживаю?

В дверь раздаётся стук, я вздрагиваю и с надеждой смотрю на дверь. А вместо Кира входит Наташа.

Зачем? Зачем она пришла?

Тот же надменный взгляд. На плечи небрежно накинут белый халат, из-под которого выглядывает чёрная блузка и юбка. Изящные туфли на высоком каблуке. Само совершенство и идеальность снаружи, а внутри злая и чёрная. Именно так я воспринимаю её.

В руках она держит бумажный пакет.

– Ну здравствуйте, Елена Александровна! Как вы? Как ваше здоровье? Кирилл Борисович попросил вас навестить. А то он слишком занят, – в словах столько яда, что, кажется, сейчас он брызнет из неё наружу. – Я вам фруктиков привезла.

– Оставь себе. Мне ничего не надо, – притворяться и быть вежливой с этой сукой я не собираюсь.

– А зря. Вам не помешали бы витаминчики, а то вы какая-то невзрачная и блёклая. Совсем не во вкусе вашего мужа. Даже странно, что он женился на вас.

– Тебя это не должно волновать. Тебя наняли работу свою выполнять, а не в личной жизни босса ковыряться.

Наташа делает несколько шагов в мою сторону, подходит к кровати и ставит пакет на кровать.

– А я бы поспорила насчёт того, имею ли я право ковыряться в его жизни или нет. Печать в паспорте это всего лишь печать. На самом деле ты для него никто. Ты ничего о нём не знаешь. Когда у него день рождения? Какой предпочитает кофе? А как кончает? Знаешь?

Вот сволочь! Самое главное – сейчас не дрогнуть и дать отпор. Сжимаю кулаки, ногти впиваются в ладонь, но так даже лучше. Это приводит в чувство и заставляет меня стать жёстче.

– Ты его подстилка, поэтому и знаешь, какой кофе он любит и выполняешь его поручения. А гостинцы можешь оставить себе, тебе полезнее. Зависть она такая – изнутри разъедает.

– Зависть? – она фыркает. – Ты думаешь я тебе завидую? Больно надо. Меня вполне устраивает моё положение. Придёт время и Кир сам с тобой разведётся. Ты только не забывай почаще творить всякую дичь, чтобы он окончательно убедился, как ты никчёмна.

– Кир никогда не будет с тобой, даже если мы разведёмся. Он тебя просто имеет, как и всех других, – цежу сквозь зубы. – Пошла вон!

– О, болонка научилась тявкать. Как интересно, – Наташа окидывает меня взглядом с ног до головы. – Ну что ж, не буду тебе мешать. А меня ждут дела. Надо ублажить моего сладкого любовничка, мы ведь так давно не виделись. Он наверно соскучился и набросится на меня с порога, как только я приеду к нему домой.

Всё это сказано елейным голоском, сладко-приторным, от которого меня тошнит. Мне хочется броситься на неё, расцарапать лицо и выдрать волосы, но это будет признание того, что она достигла своей цели. Ведь она для этого и приехала. Я уверена, чтобы выставить меня тварью в глазах Кирилла.

– Сомневаюсь, что у него остались силы после нашей поездки. Но ты попробуй, может, и тебе что-нибудь перепадёт, например, минетик.

Её взгляд полыхает, а я чувствую удовлетворение. Она хочет ещё что-то сказать, но в палату входит медсестра. Наташа задирает нос, резко разворачивается и выходит.

Глава 18

Минут пять я радуюсь победе, хоть маленькой, но победе. Никогда не умела противостоять таким грымзам. Это такой тип людей, которые считают, что они стоят выше остальных. И в школе такие встречались и на работе. Они-то и гнобили меня, пытаясь доказать всем, что я никто. В школе я действительно себя так и чувствовала и не могла даже слово сказать поперёк. А когда уехала от матери, на работе меня защищали девчонки, с которыми работала. Сейчас я впервые отстояла саму себя. И меня прям распирает от гордости. Пока не доходит, что эта стерва едет ко мне домой. К моему сыну и мужу. Пусть мужу на словах, но он мой. Вновь всплывает картина, как Кирилл ритмично двигается позади своей помощницы, придерживая её за бёдра. А эта сучка, распластавшись на столе, стонет, прикрыв глаза. Ненавижу. Мне надо домой. Срочно домой, чтобы вышвырнуть её и не допустить гадины в своём доме. Иду к врачу в кабинет. Благо застаю его на месте.

– Выпишите меня. Мне домой надо, – говорю сразу с порога.

– Елена Александровна, я же вам говорил, вам нужен покой, отдохнуть. Мы за вами понаблюдаем, удостоверимся, что с вами всё хорошо. Тогда и поедете домой, – успокаивает меня доктор.

– Я чувствую себя отлично. Если надо пить какие-то лекарства, напишите, я куплю и буду пить их , но оставаться здесь я не хочу. Выписывайте.

– Я не могу.

– В смысле “не могу”?

Врач мнётся. Вижу, что он боится ответить.

– Говорите, – я приказываю ледяным голосом, даже сама немного пугаюсь его.

– Ваш муж сказал присматривать за вами.

– Зачем? Чтобы я не сбежала? – у меня от удивления распахиваются глаза.

– Ну я бы так не сказал. Он просто переживает за вас…

– Переживает? Не смешите меня. Ему вообще фиолетово, что со мной. Выписывайте меня!

– Елена Александровна, будьте благоразумны.

– Вы не имеете права удерживать меня силой.

– Не имеем, – соглашается врач.

– Тогда почему не даёте мне написать отказную? Ведь это моё решение и в таком случае с вас снимается вся ответственность.

– Давайте вы не будете принимать поспешных решений. Я понимаю: вы рассержены, расстроены, но ведь своим поступком сделаете только хуже себе, – доктор говорит спокойно и мягко, словно убаюкивает. – Тем более, вы можете позвонить вашему мужу по телефону. И обговорить всё с ним.

Эта простое решение мне даже в голову не пришло, потому что мы с Кириллом никогда не разговаривали по телефону. Не разговаривали, не переписывались ,не созванивались по видеосвязи. Только в исключительно редких случаях. Да и о чём говорить с человеком , которому всё равно, есть я или нет. А сейчас у меня есть причина. Очень веская.

Беру телефон в руки, листаю телефонную книгу и несколько секунд смотрю на контакт под названием “Муж”. Нажимаю и выхожу из кабинета. Разговор с Кириллом даже самый обычный для меня как преодоление барьера. Гудки.

– Да? – в трубке раздаётся его низкий голос, и у меня слабеют колени. Вот же дурость!

Молчу.

Всё, что хотела сказать вылетело из головы.

– Лена? – ещё раз переспрашивает Кирилл.

– Да, – сглатываю вязкую слюну, во рту всё пересохло. – Кир…Я хотела спросить... ты дома?

Я будто не фразу сказала, а стометровку пробежала, так колотится сердце.

– Еду.

– Куда?

– Почему спрашиваешь?

– Просто…с кем Илья?

– С няней.

Молчу, не знаю, что ещё сказать.

– Только это хотела узнать?

“Нет, не только. Хочу узнать, это ты подослал свою помощницу ко мне или нет?”, но вместо этого говорю совсем не то.

– Спасибо за гостинцы.

– Какие?

– Которые ты передал через свою помощницу.

– Наташ приходила?

– Да. Значит, не ты её прислал?

– Я сейчас приеду. Поговорим.

Он кладёт трубку, а меня трясёт. Вот что за человек загадка. Сказал, что сейчас приедет. Он что ехал ко мне? Или просто мимоходом?

Жду его в палате, а через десять минут он заходит как ни в чём не бывало. Спокойный, уверенный, только движения кажутся немного скованными.

– Как ты? – спрашивает с порога и подходит ко мне.

– Хорошо. Вот просила выписать меня, даже отказную хотела написать. А не дают. Ты случайно не знаешь причину?

– Нет, – отвечает уверенно, даже не моргнёт.

– Так говоришь, Наташа к тебе приезжала?

– Да. Я так и не поняла, для чего заехала, то ли гостинцы передать, то ли воссоединением с тобой похвастаться.

– Ммм. Ясно.

– Что тебе ясно?

– Значит, домой захотела?

– Кир ты меня вообще слышишь?

– Слышу.

– Так ответь на вопрос.

Глава 19

– Тебе идёт эта пижама. А ещё лучше без неё.

Зажимает меня между спинкой кровати и собой. Ладонь накрывает мою грудь, и сквозь тонкую ткань я чувствую его жар. Соски напрягаются моментально.

– Кир! Что ты делаешь? Мы же в больнице.

Господи! Ненавижу своё тело. Оно выдаёт меня с головой. Его колено уже у меня между ног, а другой рукой он обнимает меня за талию.

Стоит надо мной склонившись, но к губам не прикасается.

– Хочешь повторить?

И в этот момент он трётся коленом о мой лобок. Мне приходится прикусить губу, чтобы не застонать.

– Мы можем закрыться здесь. Хочешь?

Смотрю в его ореховые глаза, перевожу взгляд на губы. Почему он не целует? Сама не понимаю, почему меня это задевает.

– Ну же, Лена. Скажи “хочу”.

– Зачем? – выдавливаю из себя. Стараюсь не поддаваться его магнетизму. – Зачем ты меня спрашиваешь? Разве тебя волнует моё мнение?

Упираюсь в его грудь ладонями, чтобы сохранить хоть какую-то дистанцию. Замечаю, как Кир морщится.

Скольжу ладонями по его широкой груди вниз, на его лице появляется довольная улыбка. Он думает, я сломалась и хочу сдаться, но меня интересует то, что под футболкой. Как только нащупываю край, задираю её вверх и вижу эластичные полоски на рёбрах и огромную гематому на груди, от которой лучиками расходятся кровоподтёки.

– У тебя сломаны рёбра! – вскрикиваю я.

И всё желание тут же улетучивается.

– Не сломаны. Так. Царапина, – равнодушно отвечает Кир и поднимает моё лицо за подбородок, чтобы я больше не рассматривала его грудь.

– Ничего себе царапина. Как ты вообще ходишь ещё? И почему тебя не госпитализировали до сих пор?

– Потому что я сам решаю, надо мне это или нет.

– У тебя там синяк размером с мяч. Тебе нужен покой, – продолжаю настаивать я.

Кир закатывает глаза.

– Женщина, мне лучше знать, чего я хочу. И на данный момент я хочу тебя.

– И как ты собираешься это сделать? У тебя что совсем отсутствует инстинкт самосохранения?

– Ну если ты так сердобольна, то можешь удовлетворить меня и своим милым ротиком.

– Ты ненормальный.

– Почему же? – поднимает бровь.

– Потому что у нормального человека на первом месте должно быть его здоровье.

Он всё ещё нависает надо мной, но я скрещиваю руки на груди и умудряюсь даже в таком положении принять независимый вид.

– Удовлетворение потребностей – это тоже здоровье.

И что ему ответить на это?

– Я…я, – мне ничего не приходит на ум, что сказать.

– Ну вот и отлично.

– Я хочу домой. К сыну. Выпусти меня.

– Тебя никто не держит.

– Но врач сказал…

– Хорошо. Собирайся. Отвезу домой.

Он резко опускает руки и отворачивается. И я должна радоваться, что он отстал, а радости нет.

Быстро собираю вещи, их немного и иду вслед за Кириллом. Заходим в кабинет к врачу.

– Сеня, мы поехали, – говорит доктору и жмёт ему руку.

– А выписку? – удивлённо протягиваю я.

– Она тебе нужна? – Кир смотрит с насмешкой. – Может ещё и больничный оформить?

– Нет, но…

Видя моё недоумение врач Арсений Витальевич, наконец, поясняет:

– Елена Александровна, не переживайте, я всё оформлю и вышлю на почту.

– Аа, ну хорошо.

До дома едем молча, хотя у меня такой сумбур внутри. Хочется задать массу вопросов, но я сижу, сложив руки на груди. Изредка поглядывая на Кира. Зато по его лицу ничего не прочитать. Будто он поймал дзен и так и живёт с ним.

Мысли возвращаются к тому вечеру, когда мы сидели в кювете и свободно разговаривали. Как он переживал за меня, тёр руки и обнимал, пытаясь согреть. Вроде случай такой нехороший – авария. А я бы, наверно, ещё раз её пережила, чтобы вернуть те мгновения. Кир опять отгородился от меня и забаррикадировался.

– Завтра будет приём. Я хочу, чтобы ты присутствовала, – неожиданно заявляет он.

– Приём? А по поводу?

– Годовщина предприятия. Нас пригласили.

Даже не смотрит на меня. Может, и к лучшему, а то у меня сейчас наверно вид дебильный. Я борюсь с улыбкой, которая нагло пробивается на лицо. Впервые Кир хочет, чтобы я присутствовала на приёме и сопровождала его. Это как…как…Ведь это что-то да значит? Да?
Но я не хочу показывать свою радость. Хмурюсь.

– А как же Наташа?

– Она тоже будет.

– Зачем?

– Она хороший секретарь, отличная помощница.

– И наверно, сосёт хорошо, – язвительно замечаю я.

– И это тоже.

Глава 20

Стоит только переступить порог дома, как меня едва не сносит ураган по имени Илья.

– Мамочка! Наконец-то ты приехала. У тебя спина болит? Или голова? Папа сказал, что ты сильно ударилась.

Слова из него сыпятся как из пулемёта. Обнимаю его и прижимаю к себе крепко.

– Я тоже очень скучала мой хороший.

От него пахнет родным, так сладко и по-домашнему, что я от удовольствия прикрываю глаза и лохмачу его волосы. А ещё после недели разлуки я вижу, как Илья похож на Кирилла. Взгляд, мимика – просто копия.

Весь вечер мы проводим вместе с сыном. Кирилл же снова уезжает. Как всегда, ничего не говорит, даже не прощается. И мне опять нехорошо на душе. Гоню эти мысли прочь. Стараюсь насладиться вечером и тем, что мы с Ильёй вместе, как раньше до этого происшествия. Я всю себя отдавала на воспитание сына. Но сегодня я чувствую себя недовольной. Мне как будто мало просто общения с сыном. То, что раньше для меня было самым главным внезапно …нет, не стало менее важным. Но захотелось ещё большего. Семейных вечеров, когда папа, мама и дети вместе смотрят комедию или играют в игру.

И когда я осознаю это, становиться грустно. Ведь Кирилл всем видом показывал и показывает, что ему это не нужно.

Илья спит. Я провожу ладонью по его волосам, а мне мерещится Кирилл. Наверно, он был такой же хорошенький, как и Илья. Не понимаю, как можно было бросить сына. Вот так просто…с бабушкой. Интересно, а он общается ещё с родителями? А бабушка жива? Если да, то почему он ни разу меня ни с кем из родни не познакомил. Стесняется? Или, может, скрывает, что женат? Тогда завтрашний банкет и моё появление будет под пристальным вниманием. Ох! Я представляю себя в толпе благородных и ухоженных девиц. Мне становится жутко страшно.

А что если я буду выглядеть хуже, или опозорю Кирилла, или упаду, или ляпну что-нибудь. Зажмуриваюсь. Ладони леденеют.

А там ещё будет Наташа. Она-то не упустит возможность втоптать меня в грязь при случае. А может, отказаться? Ведь не ходила до этого никуда, и сейчас могу без этого прожить.

Но какая-то сила, которая проснулась совсем недавно, толкает меня, поднимает, и я несусь к Зинаиде Степановне. Может, она мне подскажет, как быть. Мне надо поговорить. Очень надо.

Она часто остаётся до двенадцати, доделывает дела по кухне. Иногда мы даже пьём чай вместе. Вот и сейчас слышу, как она что-то напевает и моет посуду после ужина.

–Ой, Леночка. Как ты? – она улыбается так тепло, что я мне хочется ей всё рассказать. Как есть. Все сомнения и чувства.

– Всё хорошо. Ничего не болит. Очень рада оказаться дома.

– Может, чаю?

Киваю.

– Давайте вместе. Мне так хочется поговорить с вами.

Сидим до полуночи. Я рассказываю ей о том, что случилось, даже про первую ночь. Она вздыхает и качает головой, переживает, но не перебивает.

– А завтра Кирилл пригласил меня впервые на банкет. И я не знаю, как быть. Там будет элита. Его любовница, эта Наташа. Помощница. Я боюсь.

– Леночка, ты же сильная. Посмотри, какой ты путь уже прошла. Я думаю, тебе надо идти. Кто они такие, чтобы смеяться над тобой или посметь что-то сделать. Да и Кирилл Борисович не даст вас в обиду. Мне кажется. Он может и не сюсюкается с ни с кем, но есть в нём мужское начало. Не должен он бросить вас. Он ведь понимает, что вы в первый раз.

– Да? Вы так думаете? Ну хорошо, – кручу в руках чайную ложечку, чай уже давно выпит. – А вдруг я его опозорю. Я даже не знаю, как одеваться на банкет. То есть теоретически знаю. Читала. Но сама не собиралась.

– Ой, Лена, вот об этом вам надо переживать меньше всего. Сейчас в магазинах чего только не продаётся. Вам там и подскажут, и помогут.

После разговора с Зинаидой Степановной мне становится легче не столько от советов, а сколько от того, что высказалась и поделилась сомнениями.

Мы прощаемся, и я иду к себе в спальню. Долго ворочаюсь, вспоминаю, как Кирилл прикасался ко мне. Мне кажется, я даже его запах чувствую.

Вибрирует телефон. Сообщение от Кирилла. Открываю. А там фото луны в ночном небе, она будто укутана облаками. Очень чёткий и красивый снимок. Сердце подпрыгивает от радости, значит, и он думает о том же, о чём и я. Как мы сидели после аварии и смотрели в небо, он обнимал меня, и я испытывала к нему не ненависть, а совсем другие чувства.

Сижу в кровати, смотрю на фото и улыбаюсь, от осознания, что Кирилл думает обо мне. Не думала, что для меня это так важно.

А может ему тоже что-нибудь написать?

Но в голову ничего не приходит, кроме банального: “Ты где?”. Появляется галочка, о доставке, но оно висит не прочитанным. Проходит минута, другая, пять. Я решаю лечь спать окончательно. Выключаю телефон и ложусь. А через несколько минут экран телефон мигает, предупреждая о сообщении. Хватаю телефон, открываю сообщение.

“Дома”

Как информативно. Блин. Мог бы написать и ещё что-нибудь. Сама не понимаю чего хочу. Но мне мало этого, мало одного слова . Хочется, чтобы он снова стал открытым и мы могли поговорить. Почему-то, мне кажется, не такой он и плохой, просто наверно, так жизнь сложилась. Он закрылся от всех, как и я. И не подпускает к себе никого. Мне приходит в голову озорная мысль, и поддавшись порыву, я скрещиваю ноги на постели и фотографирую свои коленки. Они вроде у меня ничего такие. Симпатичные. Гладенькие, а в свете ночника ещё и блестя красиво. Секунду думаю и нажимаю отправить.

Прочитано. Молчание. Блин, я наверно, зря это сделала. Вот дура! Теперь фиг знает, что он обо мне подумает.

А вслед за моим сообщением прилетает ещё одно:

“Сейчас приду”.

Сердце отбивает чечётку по рёбрам от мысли, что он всё не так понял. А во рту всё пересыхает от мыслей, какой смысл скрывается за его сообщением.

“Ё-моё! А-а-а!–ругается мой внутренний голос и визжит в панике. – Что сейчас будет!”