Рождение Богов

Глава 1

Все любят апокалипсис. Гибель мира необычайно волнует и захватывает нас. Это зрелище никого не оставляет равнодушным. Любой апокалипсис совмещает приятное с полезным: красивые и грозные виды перемежаются с предельным вопрошанием вселенной. Кто мы? Как оказались здесь? И ради чего все это было?

Апокалипсис органично наполняют воинственные, но прекрасные юные девы с трудным прошлым, извиняющим их инфантильную жестокость и сексуальную распущенность, а также суровые вчерашние школьники, получившие блестящую боевую подготовку в онлайновых шутерах.

Апокалипсис можно смаковать, упиваясь меланхоличной грустью и потерей несбыточного, можно наслаждаться его угрюмой эстетикой или заряжаться его яростной энергией. Главное — не сомневаться и не задавать бесполезных вопросов: действительно ли перед лицом смерти люди превращаются в диких и опасных зверей? Или это выдумки ленивых писателей и креативных режиссеров, которым трудно представить людей, поставивших достоинство и человечность выше смерти?

Для жителей страны, не раз прошедшей через ад и чистилище и пережившей как минимум три апокалипсиса за последний век, это не праздный вопрос. Вековой опыт подсказывает, что апокалипсис может начаться в любой момент. И не поможет ни зарытая прадедом под сараем берданка, ни припасенные бабушкой мешок соли и ящик тушенки, ни хрустящая пачка купюр в глубине шкафа под стопкой чистого исподнего. Впрочем, как раз чистое исподнее может немного повысить шансы на выживание.

Еще интереснее вопрос: может ли один человек спасти мир? Как будет выглядеть это спасение? И как понять, что мир спасен? Чем спасение старого мира будет отличаться от создания нового? Вопросы… Вопросы… Вечные вопросы без ответов.

Алексей, как и любой двадцатилетний студент, не любил вопросы без ответов. Он любил подольше поспать. К сожалению, в пятницу занятия в университете начинались с первой пары и он должен был выйти из дома в восемь утра. Для студента третьего курса встать в такую рань, безусловно, величайший подвиг. Исходя из общечеловеческой морали и элементарного здравого смысла, эту пару нужно было прогулять, и какое-то время Леша всерьез раздумывал об этом. Но чувство долга взяло верх, он торопливо оделся и выскочил из квартиры.

На улице оказалось неожиданно прохладно, он поежился, застегнул куртку и с обидой взглянул на солнце. Солнце покраснело, вероятно, от стыда. Да… не задалось в этом году бабье лето.

В маршрутке Леша начал отогреваться, и его стало клонить в сон. Но рядом двое мужчин интеллигентного вида что-то встревоженно обсуждали, не позволяя Леше впасть в блаженное оцепенение.

— Нет, вы видели график за последние две недели?

— Я думаю, это эффект интерференции различных солнечных циклов.

— Да какая интерференция, мы же с вами вчера смотрели данные! Боюсь, это очень серьезно… Кстати, Владимира Сергеевича срочно вызвали в Москву…

— А я с ним вечером по телефону говорил, он был дома…

— Ночью вызвали! С кровати подняли. Он полчаса назад из Москвы звонил, просил подготовить отчет…

Заснуть не удавалось, и Леша начал строить догадки, о чем говорят неугомонные попутчики. «Есть же еще энтузиасты! Так что разговоры о гибели отечественной науки — брехня!» — подумал он с белой завистью. В университете его учили экономике. Но когда он задумывался об этой науке, то в голову ему большей частью лезли идеи о том, как заработать много денег, а не о том, как решить экономические проблемы человечества.

Собеседники не унимались:

— А аномально низкая температура? Я общался со Стивом Флайбергом из Калтеха. Вчера они зарегистрировали самую низкую среднепланетарную температуру за всю историю наблюдений!

Леша поежился и стал разглядывать тусклое солнце сквозь грязное стекло маршрутного такси.

Лекция по социологии тянулась бесконечно. Леша с трудом подавил зевок и вопросительно посмотрел на соседа.

— «Дэ» пять, — прошептал Коля.

— Мимо! — Леша покусал кончик карандаша и решительно вонзил его в лист бумаги. — «А» четыре?

— Ранил!

— «А» три?

— Снова ранил.

Мог ли Коля засунуть нос корабля в угол? Леша внимательно посмотрел на соседа, тот демонстрировал безразличие и полный контроль над эмоциями.

— «А» пять!

Коля сокрушенно выдохнул:

— Убил.

Леша с довольной ухмылкой обвел корпус корабля. Его взгляд скользнул на лектора.

— Согласно теории Штрауса и Хоува, общество разделено на поколения — возрастные группы, сформировавшиеся в схожих исторических и экономических условиях. Люди одного поколения имеют одинаковый набор базовых ценностей и мировоззрение…

— Хм… Базовых… Б-б-б… — пробормотал Леша. — «Бэ» восемь?

— Мимо!

Леша придвинул к себе тетрадь. «Надо что-нибудь записать!» — подумал он и взял ручку.

Сквозь его сознание опять прорвался голос лектора:

— Поколение Икс в России сильно отличается от американского, несмотря на общий исторический контекст. Например, в обеих странах поколение Икс, родившееся в период между шестидесятым и восьмидесятым годами, по сути, последнее поколение, чье взросление пришлось на доинформационную эпоху. Детство их прошло без интернета, мобильных телефонов и компьютеров. Дети были предоставлены сами себе и не испытывали постоянного родительского контроля, как сейчас. Но американские иксы не были свидетелями краха государства и идеологии, чего наши иксы насмотрелись предостаточно. Например, я могу вспомнить свое детство и молодость. Невозможно описать словами то чувство тотальной потерянности…

Сосед толкнул Лешу в плечо.

— «Вэ» два! — настойчиво бубнил Коля.

Леша скосил взгляд на игровое поле:

— Мимо.

— … Лучшие умы нашей страны называют произошедшее величайшей геополитической катастрофой! — патетически воскликнул Валентин Иванович и гордо вздернул голову с уже заметной проплешиной на макушке. — И это не пустые слова!

Леша поморщился и с легким удивлением посмотрел на лектора. Почему-то сейчас ему бросилось в глаза все то, на что он раньше не обращал внимания: обвисшие на коленках потертые брюки и рубашка с оторванной пуговицей, натянутая на выпирающем животе, помятый серый пиджак, синеватый отлив щек и слегка дрожащие руки.

— Растерянность и опустошенность, особенно среди мужской части этого поколения, — распалялся Валентин Иванович, — привела к эскапизму и безысходности. Два развода, бутылка пива вечером, игры в танчики и увлечение фэнтези — вот картина жизни среднестатистического российского икса. Задумывался ли кто-нибудь, почему в нашей стране стали так популярны попаданцы? Откуда эта навязчивая идея изменить прошлое страны или всего мира? Этот жанр — отличный пример сублимации психологических комплексов коллективного бессознательного целого поколения. Поколения потерянного и потерявшегося. Вот я, например, недавно прочел фантастический роман, в котором…

Алексей почувствовал необъяснимое возмущение. Он подумал о своем отце, который как раз являлся представителем этого поколения. Всемирно известный физик, один из самых молодых академиков в стране, он никогда не искал оправданий в своем детстве. Хотя часто рассказывал Леше о тех временах: дефицит, перестройка, полное отсутствие законов, но вместе с тем и полная свобода, пугающая своей тотальной безграничностью.

Леша почему-то вспомнил, как отец, жмурясь от отголосков пережитого в детстве восторга, рассказывал, как недалеко от дома открылся книжный магазин. А раньше за книгами приходилось месяцами и даже годами охотиться, стоять в очередях, сдавать макулатуру… Все это звучало дико и нелепо, ведь сейчас книжное изобилие было доступно в интернете в несколько кликов и никому особо не нужно… Разве можно равнять всех людей одного поколения? Каждый идет своей дорогой, каждый создает себя сам. От этих размышлений Леше стало грустно и неловко.

Он вздохнул, посмотрел на Колю, который ждал его выстрела, и прошептал:

— Сдаюсь.

Лекция закончилась. Все вскочили с мест, зашумели, убирая учебники. Леша неторопливо засовывал тетради в рюкзак, обдумывая, у кого бы одолжить конспект.

Тут раздался звонок.

Взглянув на высветившийся номер, Алексей радостно сказал:

— Привет, пап!

— Здравствуй, Леша.

Голос отца звучал неожиданно серьезно. Вообще-то, он был веселым человеком. Таким тоном отец говорил с Лешей только два раза в жизни. Когда Леша умудрился заблудиться в лесу и больше суток бродил по тайге и когда сказал отцу, что не пойдет учиться на физфак.

— Что-то с мамой? — Леша затаил дыхание.

— Что? — отец растерялся. — Нет, с мамой все в порядке… — он умолк на несколько секунд.

Алексей облегченно вздохнул. Раз с мамой все в порядке, отец не может сообщить ничего страшного.

— Леша, — наконец сказал отец, — ты должен срочно прилететь в Москву.

Салон самолета был заполнен людьми. Леша огляделся в поисках свободного места. Пассажиры оживленно переговаривались. Очевидно, все здесь знали друг друга. Впрочем, на то и спецрейс, чтобы возить специальных пассажиров. Вот только Леша чувствовал себя здесь не в своей тарелке.

Не заняты были только два места. Одно — рядом с активно жестикулирующим молодым человеком, который, свесившись через спинку кресла, что-то втолковывал сидящим сзади женщинам. Другое — рядом с солидного вида мужчиной. Казалось, он был единственным, кто не вовлечен в шумную дискуссию. Конечно, Леша предпочел спокойного соседа, тем более что свободное место было у окна.

— Разрешите?

Мужчина с удивлением посмотрел на него, но все-таки поднялся:

— Пожалуйста, проходите.

Алексей благодарно кивнул и протиснулся к окошку. У него, наверное, уже в сотый раз за день, запиликал мобильник.

— Ну что, успел?

— Да, папа. Все нормально. Как прилечу — позвоню.

— Хорошо, буду ждать.

Леша спрятал телефон и с неудовольствием обнаружил, что сосед с любопытством его рассматривает. Хмуро взглянув на него в ответ, Алексей отвернулся и уставился в окно. Однако пока смотреть можно было разве что на бетонную полосу. Снова оглядев салон, Леша обнаружил, что многие бросают на него любопытные взгляды. Он вздохнул, достал смартфон и стал листать френдленту инстаграма.

Наконец зажглось табло «Пристегните ремни» и по проходу пробежал взлохмаченный второй пилот, осматривая пассажиров. Стюардесс почему-то не было. Во время взлета гомон утих, но, когда самолет набрал высоту, разговоры возобновились с новой силой.

В конце концов, не выдержал и Лешин сосед:

— Простите, молодой человек, я запамятовал. Вы из какого института?

Алексей удивленно посмотрел на него. Странные вопросы.

— ФИНЭК, — коротко и немного резко ответил он и отвернулся.

— Эх, никак не могу запомнить эти новые аббревиатуры. ФИНЭК — это физико… физико… — он забарабанил пальцами по подлокотнику.

— ФИНЭК — это бывший финансово-экономический. Теперь государственный экономический университет, — с упреком сказал Леша приставучему соседу.

— Экономический? — изумленно переспросил тот. — А я и думаю, почему не видел вас раньше? Но позвольте…

Не договорив, сосед растерянно пригладил волосы и огляделся, словно ища поддержки. Наконец его осенила догадка, и, толкнув Алексея локтем и пробасив: «Пардон», — он открыл свой портфель и вытащил какой-то список. Затем, вновь толкнув Алексея, достал из портфеля очки, нацепил их на нос и погрузился в изучение бумаг. Не удовлетворившись содержанием списков, он с еще большим любопытством взглянул на Лешу. Потом хлопнул себя по лбу и извлек из кармана мятый исписанный листок.

— Ага, — выдохнул он. — Вы, вероятно, Деев Алексей Сергеевич?

Леша устало кивнул.

— Очень приятно познакомиться, — мужчина примиряюще улыбнулся. — Простите мою назойливость, просто я в некоторой степени тут ответственный и был немного удивлен… — он выразительно развел руками.

Леша снова кивнул, давая понять, что инцидент исчерпан.

Сосед спохватился:

— Прошу прощения, я не представился. Юрий Михайлович Семецкий. Просто меня здесь все знают… — словно оправдываясь добавил он. — А академик Деев Сергей Владимирович, если не ошибаюсь, ваш батюшка? Передавайте ему мое почтение.

На несколько минут воцарилось молчание. Юрий Михайлович изредка поглядывал на Лешу и становился все мрачнее.

В конце концов, он снова спросил:

— Простите, если не секрет, ваш отец сказал, зачем вы летите в Москву?

— Нет.

— Но вы, быть может, догадываетесь?

Леша искренне пожал плечами.

— Совершенно не представляю.

— А как вы думаете… — Юрий Михайлович замялся, не решаясь продолжить, но многозначительно огляделся.

Конечно, наблюдая за окружающими и прислушиваясь к разговорам, Леша уже сделал определенные выводы.

— Солнце? — тихо спросил он.

Сосед обреченно кивнул:

— Да, наружная температура солнца упала уже на четыре процента. Боюсь… — Семецкий выразительно посмотрел на Лешу. — Ситуация еще хуже, чем я думаю, раз ваш отец вызвал вас в Москву. Большинство сотрудников нашего Университета отправили в столицу спецрейсом.

Леша затаил дыхание:

— И что нас ждет? Новый ледниковый период?

— В лучшем случае… — грустно усмехнулся Юрий Михайлович.

— Это агрессия, — голос отца был так спокоен, что Алексея окатил ледяной ужас. Он с деланным недоверием посмотрел на отца, но уже понял, что это конец.

— Агрессия? — переспросил он дрогнувшим голосом.

Отец кивнул.

— Подозрение возникло три дня назад и у нас, и у американцев. А вчера вечером мы получили однозначные доказательства. На стационарной орбите НАСА засекли мощнейший источник узконаправленного нейтронного излучения на расстоянии около семи миллионов километров от солнца. А с МКС удалось их сфотографировать. Засветились они на фоне солнца. Ублюдки!

Он протянул Леше несколько распечаток:

— Вот, эта маленькая точка.

Алексей растерянно повертел в руках кроваво-красные снимки, испещренные символами и цифрами, и отложил их в сторону.

— А контакт установить пытались?

С жалостью взглянув на Алексея, отец медленно проговорил:

— Это агрессия, Леша. Агрессия! У них только одна цель — уничтожить!

— Уничтожить?

— Это излучение замедляет процесс термоядерного синтеза. Гравитация все сильнее сжимает солнечное ядро. Критический порог будет пройден в ближайшие дни. По некоторым расчетам — уже пройден… Через месяц, максимум полтора, наше солнце ожидает коллапс и превращение в сверхновую, — отец замолчал.

Леша обхватил голову руками. Ему стало жутко.

Наконец он нашел в себе силы прошептать:

— Неужели все зря? Неужели все, что пережили люди, бессмысленно? — и растерянно добавил: — А как же мама?

Удивительно, но кроме страха, отчаяния и тоски он чувствовал обиду. Какую-то детскую обиду, что все закончится именно так. Не ядерная война, не эпидемия, не глобальное потепление и даже не гигантский метеорит. Почему-то казалось, что случись с человечеством какая-нибудь подобная катастрофа, можно было бы что-то изменить. Ведь люди уже многому научились: боролись с гонкой вооружений, справлялись с болезнями, заботились о природе, следили за всеми крупными астероидами в Солнечной системе. У человечества было будущее. Но это будущее отобрали — подло, исподтишка.

— Можно что-то сделать? — спросил Леша с робкой надеждой.

Отец пожал плечами:

— Вроде бы разрабатывают несколько проектов. Есть вариант отправить микроорганизмы на Марс, Ганимед или Европу. Я видел перечень рекомендованных штаммов, подготовленный Микробиологическим центром РАН, но сомневаюсь, что они успеют. Другая идея — опустить капсулы с бактериями и вирусами в самые глубокие скважины. Еще я слышал, что в каких-то пещерах пытаются оборудовать автономный поселок. Но это полная ерунда! Их сотрет в порошок тектоническая активность! Да и не смогут они продержаться в своих пещерах пару миллиардов лет, пока не восстановится атмосфера. Если она вообще восстановится… Можно отправить информационные закладки в несколько точек Лагранжа в Солнечной системе. Последняя библиотека человеческой культуры… Но с учетом предстоящего коллапса Солнца тяжело рассчитать их миграцию…

Стук в дверь оборвал рассказ отца. Кто-то вошел в номер.

Алексей, потерянный и опустошенный, не сразу взглянул на гостя.

— Здравствуй, Леша.

Перед Алексеем стоял папин старый университетский друг Леонид Васильевич Максимов. Его лицо озаряла улыбка. Очень грустная и слабая, но улыбка.

— Здравствуйте, дядя Леня, — пробормотал Алексей.

Глава 2

Никогда в своей жизни Леша не видел таких ярких и близких звезд. Казалось, что он падает в небо, что у него не осталось тела… Ужасно испугавшись, Леша сделал огромное усилие и повернул голову. Плечо видно, значит, тело на месте… Шумно выдохнув, он попытался поднять руку, и сознание провалилось в темноту.

Когда Леша очнулся, солнце стояло в зените. Оно было не красное, но пронзительно слепило глаза. «Получилось… — Леша улыбнулся. — Получилось!»

Собрав все силы, он попробовал пошевелиться — тело неохотно послушалось. Сдерживая стон, Леша приподнялся и сел. Огляделся. Дремучий первобытный лес мрачной стеной стоял вокруг: непролазный бурелом, россыпь порыжевших мухоморов, поганки, облепившие полуповаленные, с корнем вывороченные стволы, и жутковато прыгающие тени. Он невольно поежился. В радиусе десяти метров верхний слой почвы был ровно срезан вместе с растительностью. Из земли сочилась холодная влага. Кое-где образовались черные лужицы.

Рядом стоял рюкзак. Дрожащими руками Леша подтянул его и стал проверять, все ли вещи благополучно пережили переброску. Нож, топорик и арбалет из пласткерамики были целы. С микропленкой, запаянной в пластик, насколько он мог судить, тоже все было в порядке. Он еще раз огляделся: итак… вероятно, это Европа или Азия, то ли пятого, то ли десятого века, а может, даже Америка… Хорошо хоть, не океан.

Леша повалился на землю и зарыдал. Его душили слезы. Они текли по щекам и капали на черную землю. Он пытался остановиться, но не мог… Страх, чувство одиночества и отчаяние переполнили его. Все, что с невероятным усилием он сдерживал там, на прежней, уже навсегда исчезнувшей Земле, рвалось наружу: внезапно постаревшее лицо отца и пустая безнадежность в глазах каждого участника проекта.

Прошло несколько часов, пока Алексей полностью пришел в себя. Солнце клонилось к закату. В голове была пустота. Неприятный металлический привкус во рту заставил облизать губы, но идти искать воду не хотелось. Хотелось закрыть глаза и не шевелиться… никогда. Но что-то в глубине души не позволяло больше лежать. Что-то гнало вперед. Леша физически ощущал каждую уходящую секу…