Рождение любви=Янтарное пламя

Глава 1

Холодный ветер, задувавший в зубцы крепостных стен, трепал юбки женщин, собравшихся у замка проводить в бой мужчин. Англичанам, воинам из Хагалео, не впервые приходилось сражаться с шотландцами, чаще всего с кланами Мак-Бротов и Мак-Лаганов, заклятыми врагами Элдонов из Хагалео и Фостеров из Фулатона. Восходящее солнце сияло на доспехах воинов. Они скакали по болотам, чтобы продолжить дело своих отцов, дедов и прадедов, начатое в незапамятные времена.

Жена лорда Элдона вздохнула, предвидя долгое и скучное ожидание. Красивая, взбалмошная и беспечная, молоденькая леди Мэри из могущественного рода Суссексов была второй женой лорда Элдона. Мэри выросла на тихом юге и плохо представляла себе, что такое непрерывная приграничная война. Она не имела понятия о том, как опасны такие набеги. Предстоящая битва казалась ей всего лишь великолепным турниром, красочным захватывающим зрелищем.

— Я хочу посмотреть этот бой, Хильда. Какой нам интерес торчать здесь и умирать от скуки?

Хильда в изумлении уставилась на свою хозяйку:

— Нет, что вы, госпожа, нельзя! Подумайте, как это опасно!

— Вздор! Там есть один холм, он хорошо укрыт. Оттуда будет видно сражение.

Мэри повернулась и направилась в главную башню замка. Ее маленькая свита поспешила за ней, отчаянно пытаясь отговорить госпожу от столь неразумного решения и при этом не рассердить ее. Гнев леди Элдон уже стал притчей во языцех. Она терпеть не могла каких-либо возражений, в чем прислуга убедилась на собственном горьком опыте. Приходилось беспрекословно подчиняться и выполнять все распоряжения своенравной и упрямой леди Элдон — никто не хотел потерять свою выгодную должность.

К ужасу слуг, кузина леди Элдон, которой скоро предстояло выйти замуж за наследника лорда Фостера, одобрила бредовую идею Мэри. Легкомысленные молодые женщины превратили опасную для жизни поездку в развлечение. Мэри распорядилась, чтобы собрали провизию, даже велела нянькам взять детей, шестерых ребятишек, в том числе двоих наследников лорда Элдона от первого брака. Надежды на то, что несколько оставшихся в замке мужчин остановят леди Элдон, быстро рассеялись. Слуги поспешно запрягали двуколки и открывали ворота. Вскоре внушительная процессия двинулась к холму, откуда просматривалось поле боя. Только пожилые служанки и дочь лорда Элдона, старшая из детей, казались мрачными. Все прочие — женщины и дети — вели себя так, будто ехали на ярмарку.

Малыш Робин Фостер, пухлый восьмилетний мальчуган со светлыми кудряшками, дернул Шторм за косу, в который раз удивляясь необычному ярко-рыжему цвету ее волос. «Прямо как цветки ноготков!» — подумал он.

— Почему мы должны сидеть здесь? Может, пойдем к дамам, а, Шторм?

Шторм снисходительно взглянула на мальчика с высоты своих десяти лет — как-никак она была старше на целых два года. В ее янтарных глазах таилась презрительная усмешка.

— Нет, — отрезала она, — здесь безопасней. В случае чего можно спрятаться в кустах. Моя мачеха сваляла дурака. Надо было сидеть в замке, а не торчать здесь, под самым носом у шотландцев.

— Но шотландцы будут внизу, сестренка, — подал голос Эндрю, ее шестилетний братик. Ветер трепал его огненно-рыжие вихры.

— Мне хочется посмотреть, как сражается наш папа.

— Ну да, чтобы они нас тоже увидели. Наши головы — как сигнальные маяки. Ничего, и отсюда хорошо видно. — Шторм окинула пятерых ребятишек властным взглядом, пресекая все возражения. — А теперь, пока шум боя не заглушил мои слова, все слушайте меня. Если я велю уходить, вы встанете и пойдете туда, куда я скажу. И не хныкать! Думаете, шотландцам не захочется поймать отпрысков своих врагов?

— Ты нас пугаешь, — сказала четырехлетняя Матильда Фостер, в волнении накручивая на палец русую косу.

— Вот и хорошо. Если что, будете быстрей шевелиться. Ага, войска уже готовятся к бою.

Противники выстраивались в колонны — друг против друга, и сначала это походило на праздничный карнавал. Блеск стали, трепещущие знамена и звон доспехов взбудоражили зрителей на холме — картина впечатляла своей торжественностью и даже внушала благоговейный трепет; наблюдателя невольно захватывало это зрелище. Но тут раздались громкие крики: «Фостер! Фостер! Элдон! Элдон! Мак-Брот! Мак-Брот! Мак-Лаган! Мак-Лаган!» Начался бой, события разворачивались с пугающей быстротой.

Скрестились мечи. Все так же звенели доспехи, но теперь в общем шуме слышались пронзительные вопли раненых. Сталь, покрывшись кровью и грязью, вскоре утратила свой блеск. Стройные ряды воинов превратились в толпу людей, пеших и конных. Восседавшие на лошадях рыцари вклинивались в массу пехоты. Раненых по возможности выносили с поля боя — в надежде на то, что они выживут для следующего сражения.

Основные события стали разворачиваться по краям поляны, и холм уже не являлся безопасным местом. Шотландцы были совсем рядом и подступали все ближе к притихшим зрителям. Даже самые легкомысленные из женщин в испуге присмирели, ощутив дуновение смерти и войны, — летний ветерок доносил до них запахи крови и пота. Шторм начала потихоньку уводить детей в кусты, братья и сестры безропотно повиновались ей.

Внезапно события приобрели опасный оборот. Одна из групп сражающихся достигла подножия холма. В считанные мгновения конный отряд шотландцев подоспел на помощь своим измотанным боем сородичам. Фостеры и Элдоны отступили под натиском шотландцев. Стоявшие на холме женщины насмерть перепугались, услышав крик заметившего их шотландского рыцаря. Они с воплями бросились к своим двуколкам. Несколько шотландцев кинулись за ними, топча яркие одеяла и разбрасывая заготовленную для пикника снедь. И тут Шторм вспомнила, что неподалеку находится хижина овчара, где, как она полагала, можно спрятаться. Схватив детей, она побежала в укрытие, не подозревая, что ведет своих подопечных прямо в логово врага.

Хижина, пусть и ветхая, полуразрушенная лачуга без двери, все же лучше, чем ничего, рассудила девочка.

Заметив палатки шотландцев, Шторм поняла, что совершила ошибку, но возвращаться обратно было уже поздно — она слышала приближение вражеской конницы. Втолкнув детей в хижину, девочка села у порога и положила руку на рукоять ножа, приготовившись защищать малышей.

Возвращавшиеся с поля боя шотландцы вскоре проехали мимо хижины, не догадываясь о том, кто скрывается прямо у них под носом. Шторм уже надеялась, что им удастся остаться незамеченными, но тут небольшая группа воинов остановилась передохнуть. Она без труда узнала хозяина поместья Мак-Лаганов. Человек этот обладал весьма примечательной внешностью — убеленная серебристыми сединами голова и шрам, пересекавший лицо от лба до подбородка. Когда его голубые глаза, потемневшие от боли, встретились с ее глазами, сердце Шторм остановилось.

— Ого!.. А ну-ка, мальчики, посмотрите, кто у нас здесь… — протянул Колин Мак-Лаган сиплым голосом. — Взгляни, Тэвиш!

Молодой человек обернулся в ту сторону, куда смотрел Колин. Его лазурные, как утреннее летнее небо, глаза, ярко выделявшиеся на смуглом лице, уставились на детей. Десятилетняя девчушка с блестящими волосами вытащила нож из кармана юбки. Суровые черты Тэвиша озарились улыбкой.

— И что же, девочка, ты собираешься делать с этим ножом? — спросил Тэвиш, глядя на Шторм смеющимися глазами.

— Заколю тебя как свинью, если попытаешься ко мне приблизиться, — процедила Шторм. Она нахмурилась, заметив, что ее слова вызвали у мужчин ухмылки. — Я не шучу, — предупредила она, когда Тэвиш сделал шаг в ее сторону.

— Не надо так горячиться, малышка. Мы вам не с делаем ничего худого, — сказал Тэвиш.

Шторм прищурилась. Слова молодого человека никак не вязались с теми страшными историями, которые рассказывали про шотландцев. Эти воины, даже перепачканные кровью и грязью, ничуть не походили на кровожадных людоедов, живьем пожирающих маленьких детишек. Но пятеро испуганных малышей, сбившихся в кучу у нее за спиной и пытавшихся спрятаться за ее юбками, явно не были в этом уверены. Никому из них не казалось странным, что они ищут защиты у Шторм. Она всегда была не только самой старшей, но и самой сильной.

Тэвиш подошел к отцу и тихо спросил:

— Как ты думаешь, какой болван отпустил их сюда, прямо к полю боя?

— Бог его знает! Судя по всему, это отпрыски Элдона. Видишь, волосы какие рыжие… Странная девчонка!

— Ага, рыжая. И глаза как у кошки… Чудно! Никогда не видел ничего подобного. — Тэвиш с усмешкой взглянул на отца. — Она никак не может решить: прирезать нас или все-таки пощадить.

Они тихонько засмеялись.

— Поклянитесь, — наконец заговорила Шторм, — дайте слово чести, что никто из вас нас не тронет.

Она не спускала с мужчин пристального взгляда.

— Клянусь тебе, девочка, — с серьезным видом проговорил рыцарь, — мы только возьмем вас в заложники.

— Ну что ж, это ваше право. — Шторм заткнула нож за пояс и, нахмурившись, обернулась к детям: — Может, отпустите мою юбку? Вы так дрожите, что у меня скоро все зубы повылетают.

Двое мужчин помогли старому рыцарю подняться на ноги. Тэвиш взглянул на Шторм и подал ей знак следовать за ними.

Девочка, пропустив детей вперед, пошла рядом с Тэвишем. Их появление в лагере вызвало переполох. Люди Фостера и Элдона, плененные ради выкупа, увидев детей, шумно выразили свое возмущение, и шотландцы потратили несколько минут на то, чтобы их успокоить. Дети держались рядом с Колином и его сыновьями. Едва они устроились перед палаткой, как какие-то люди притащили грязную и рыдающую Хильду. Нянька с плачем бросилась обнимать и целовать детей.

— Ну хватит, Хильда! — Шторм вывернулась из ее объятий. — Ты сейчас затопишь нас своими слезами. Что с остальными женщинами?

— Они уехали, девочка. Я одна отправилась вас искать.

— Что вы делали рядом с полем боя? — спросил Колин у Шторм, когда с него сняли доспехи.

— Моей мачехе вздумалось поглазеть на сражение, — презрительно усмехнулась девочка. — Они с невестой наследника Фостера в сопровождении служанок приехали на холм и устроили там пикник. Потом, когда ваши люди подступили совсем близко, эти глупые коровы с воем разбежались. Похоже, только одна Хильда вспомнила про нас.

— И чьи же вы дети? Я хочу знать, кого мы взяли в плен, чтобы не прогадать с выкупом.

— Ну что ж, милорд, вы взяли в плен Шторм Пайпер Элдон, — сказала девочка, галантно приседая. — Я старшая из детей лорда Элдона, а вот Эндрю, его наследник. Эти двое — Робин и Матильда, дети наследника Фостера от первого брака. Близнецы с каштановыми волосами — мои кузены, Хэдден и Хейг Вернеры. Дети приехали в Хагалео на свадьбу наследника Фостера, которая должна состояться через две недели.

— Мой Бог! — выдохнул лорд. — У нас в руках наследники обоих родов — вот это добыча! Эту легкомысленную женщину надо бы как следует выпороть. Мы получим неплохой выкуп.

Колин подошел к гонцу, которому предстояло скакать в Хагалео с требованием выкупа. Шторм обратилась к няне:

— Хильда, мы-то в полном порядке, а вот нашим пленным воинам, возможно, нужна помощь. — Девочка с легкой улыбкой проследила за Хильдой, которая пробиралась к пленным рыцарям; нянька явно гордилась своей важной миссией.

Тут Шторм увидела, как Ян Мак-Лаган обрабатывает рану отца, и нахмурилась.

— Что вы делаете? — спросила она у молодого рыцаря. — Так вы убьете его, а не вылечите.

— Да?.. А вы можете лучше? — с иронией в голосе осведомился Тэвиш, но глаза его смотрели с восхищением на эту бойкую малышку. — Тогда, ради Бога, поделитесь своими знаниями.

— Хорошо, я попробую, несмотря на ваш сарказм, сэр.

Не обращая внимания на ухмылки мужчин, Шторм осмотрелась. Затем велела Эндрю принести то, что ей было необходимо для обработки раны.

— Не пойду! — заупрямился брат. — Не хочу пачкать ноги.

Шторм презрительно взглянула на мальчика и замахнулась на него кулаком:

— Пойдешь, или твой курносый нос окажется на затылке.

Эндрю поплелся выполнять приказ, перечисляя вполголоса многочисленные недостатки своей сестры, ублажая таким образом свою уязвленную гордость. Шторм тем временем взяла кувшин с чистой водой, порвала свои нижние юбки на полоски, потом вымыла руки, протерла рану и смочила иглу. Когда Эндрю вернулся, она сделала припарку, аккуратно зашила рану милорда, предварительно обработав ее виски, смазала бальзамом и со знанием дела забинтовала, даже сделала перевязь на руку.

Мак-Лаганы следили за ней с веселым восхищением. Эта девчушка не только не скривилась при виде жуткой раны, но и продемонстрировала незаурядное лекарское искусство. Обрабатывая рану, она разговаривала с суровым седовласым шотландцем, точно нянька с ребенком, чем немало позабавила и его, и всех остальных мужчин.

Тэвиш, недавно достигший возраста зрелого мужчины — девятнадцати лет, — как зачарованный смотрел на хрупкую девчушку. Ее маленькие руки с длинными тонкими пальцами обладали удивительным изяществом, а густые рыжие волосы казались невероятно яркими на фоне алебастрово-белой кожи. Огромные, в пол-лица, чуть раскосые янтарные глаза, опушенные длинными ресницами, изогнутые темные брови, тонкий прямой нос, полные губы… Удивляла не только необычная внешность Шторм Элдон, но и ее незаурядный характер.

— Сколько тебе лет, девочка? — спросил Тэвиш, глядя, как она моет руки.

— Месяц назад исполнилось десять. — Шторм протянула Яну остатки своего бальзама. — Повязку держите в чистоте, меняйте ее три раза в день и смазывайте рану этой мазью, пока не начнет затягиваться. Через неделю или дней через десять можете снять швы. Надеюсь, мой папа не ранен? Он любит, когда я за ним ухаживаю. Но остальные слишком много суетятся, а толку мало…

— Да нет, кажется, он не ранен, — сказал Шолто Мак-Лаган, самый младший из троих сыновей Колина.

Шотландцы решили, что Элдонам и Фостерам понадобится время, чтобы собрать выкуп, и принесли детям поесть. Шестеро малышей тихо сидели в сторонке, не подозревая о том, что Мак-Лаганы говорят о них. Хильда иногда поглядывала в их сторону, но раненым англичанам то и дело требовалась ее помощь.

Колин с озабоченным видом тронул повязку на руке.

— Думаешь, девчонка тебя отравила? — пошутил Шолто.

— Да нет. Просто подумал, какая она молодец. Так аккуратно зашила рану! У нее легкая рука. За свою жизнь я повидал немало маленьких девочек, но такую вижу впервые.

— Да, — согласился Тэвиш, — даже не верится, что она англичанка.

Его отец усмехнулся:

— Точно. Слишком уж она боевая. «Заколю тебя как свинью!» — Он засмеялся, но, взглянув на детей, неожиданно нахмурился. — О Господи, кажется, они что-то не поделили!

Самолюбие Робина Фостера было сильно задето. Он со стыдом вспоминал, как при встрече с врагом трусливо спрятался за юбки Шторм. А теперь его бесило, что эта девчонка ими командовала, тогда как — он чувствовал — главным должен быть он. Когда она велела Робину взять тарелку сестры, терпение его лопнуло. Он вскочил на ноги, швырнул свою тарелку на землю и с гневом во взоре уставился на Шторм.

— И не подумаю! — крикнул он. — Не смей мне указывать, что делать. Это оскорбительно!

Его слова показались Шторм обидными. Она тоже поднялась на ноги.

— Почему же, Робин, а, малыш?

— Я, будущий пэр Англии, ле собираюсь плясать под дудку какой-то ирландской полукровки, незаконнорожденной.

— Ты не прав, Робин. Мой папа женился на моей маме до того, как я родилась, ты сам прекрасно это знаешь.

— Ну да, на пять минут раньше! — фыркнул Робин. — Как же, слыхали! Ну что ж, в таком случае Робин Фостер не будет плясать под дудку дочери ирландской шлюхи! — громко заявил он, и его слова разнеслись по притихшему лагерю.

Не успел Робин договорить, как Шторм, свалив мальчика на землю ударом кулака, тотчас же повалилась на него сверху. Завязалась нешуточная борьба. Шторм дралась, как мальчишка, не обращая внимания напутавшиеся в ногах юбки. Силы противников были равны. Мужчины плотным кольцом обступили дерущихся детей, не давая Хильде пробиться и разнять их. Матильда смотрела на драку молча, зато брат и кузены Шторм подбадривали девочку громкими криками. Даже пленные разделились на два лагеря.

— Ирландская кровь? — в задумчивости произнес Колин, наблюдая за детьми. — Это многое объясняет. Интересно, откуда у его светлости взялась ирландская девочка?

— Ага, она его уложила! Бедный парень, какой удар по самолюбию! — со смехом сказал Тэвиш.

Шторм пригвоздила Робина к земле.

— Сдаешься? — спросила она, занося кулак.

Робин колебался, но только на мгновение — он уже достаточно натерпелся от маленьких крепких кулачков Шторм.

— Да, сдаюсь, сдаюсь!

— Тогда возьми обратно свои слова, которые ты сказал о моей матери.

— Беру обратно. Отпусти! — взвыл Робин, уверенный, что у него сломан нос — и не только нос.

Тэвиш оттащил девочку от поверженного врага, а Хильда бросилась на помощь Робину, причитая:

— Ох, девочка, не пристало тебе драться, как парень!

— Он назвал мою маму… э… нехорошей! — закричала она, оправдывая свою не слишком аристократичную выходку.

— Конечно, он поступил дурно, но ты не должна была отвечать на оскорбление кулаками. Дамы так себя не ведут.

— Ну да!.. — огрызнулась Шторм. — Дамы подсыпают яд в тарелку. Так гораздо изящней.

Она попыталась вырваться из рук Тэвиша, но тот, не обращая внимания на сопротивление, усадил ее рядом с Колином и принялся отчищать от грязи, а заодно осматривать повреждения — нет ли чего похуже синяков и царапин.

— Моя мама не была шлюхой, — пробурчала Шторм, — и я законно появилась на свет. Я не могла спокойно слушать эту наглую ложь.

Едва взглянув на взволнованное лицо Шторм, Тэвиш понял, что ей не раз приходилось выслушивать оскорбления Робина.

— Если твои родители поженились до того, как ты родилась, значит, с тобой все в порядке, а твоя мама не шлюха. — Тэвиш знал, что это несколько спорное утверждение и что замужество не всегда превращает шлюху в порядочную женщину, но не собирался объяснять это девочке. — А вот глаз у тебя чуть-чуть не заплыл.

Она передернула плечами.

— Подумаешь, у меня уже так бывало — и под одним глазом, и под обоими. Мои родители поженились поздно, потому что папа отправился на войну. Но они обменялись клятвами верности и стали законными мужем и женой до того, как я появилась на свет. Моя мама была красавицей и настоящей леди.

— Ну конечно, — пробормотал Тэвиш, продолжая ополаскивать водой ее лицо.

Дети часто обладают повышенной чувствительностью, и Шторм поняла, что Тэвиш говорит просто так, лишь бы ее успокоить.

— И вообще, — проговорила она — я не понимаю, при чем здесь то, что она была ирландка…

Тэвиш насторожился, заметив, как сверкнули ее глаза.

— Совсем ни при чем, — кивнул он.

— В конце концов, — Шторм посмотрела на собеседника своими необычными глазами, в которых плясали озорные огоньки, — с таким же успехом она могла быть и шотландкой. — Заметив возмущенный взгляд Тэвиша, девочка залилась звонким смехом, таким веселым и беззаботным, что прислушивавшиеся к их разговору мужчины невольно заулыбались.

Тэвиш начал расплетать ее растрепанные косы, чтобы вытащить запутавшиеся в волосах веточки и листочки.

— Маленькая негодница! — усмехнулся он. — Тебя надо лупить по три раза на день.

— Мой папа говорит то же самое, но никогда не делает этого. Тэвиш прочесал пальцами ее волосы, очищая их от сора. Затем принялся проворно заплетать косы.

— А у тебя здорово получается. Ты что, женат? — Тэвиш отрицательно покачал головой, и она с усмешкой взглянула на Колина: — Какой он шустрый, правда?

Мак-Лаганы расхохотались, и Тэвиш легонько дернул Шторм за косу.

— Сиди-ка спокойно, — сказал он. — А почему у тебя такое странное имя — Шторм?

— В ночь моего рождения была штормовая погода. Родители ждали мальчика и для девочки имени не подобрали. Моя мама думала, что раз я родилась в день летнего солнцестояния, когда бушевала гроза, дул ураганный ветер и лил проливной дождь, то мой характер, а может быть, и вся моя жизнь будут такими же бурными. Мама решила, что имя Шторм — самое подходящее. Боюсь, я слишком часто доказываю ее правоту. — Опустив голову, девочка оглядела свое грязное изорванное платье. — Теперь все увидят, что я дралась, — вздохнула она. — Папа рассердится.

— Думаю, твой папа увидит только то, что его дети целы и невредимы, а на остальное просто не обратит внимания, — сказал Тэвиш.