Рожденная в пепле

Глава 1

Сделайте вашу работу наполненной жизнью,

а не жизнь наполненной работой.

Курт Кобейн

То, что день не задался, я поняла с самого начала. Утро выдалось пасмурным, казалось, что еще чуть-чуть — и начнется ливень, а то и целый ураган поглотит город. В комнате было все еще темно, несмотря то, что часы на стене показывали семь утра. Я лениво ворочалась, все глубже зарываясь в одеяло, и стойко не реагировала на разрывающий барабанные перепонки крик будильника. Когда я выбирала мелодию и устанавливала громкость, решила, что чем громче, тем лучше. В итоге просыпалась не только я, но и ближайшие соседи. Ближайшие по всему подъезду, ибо жила я как раз посередине, на третьем этаже пятиэтажки. Вообще, эти дома давно пора снести, они уже не подлежали ремонту и просто-таки угрожали любому прохожему нанести непоправимый вред в виде упавшего прямо на голову кирпича, а то и не одного. Но армия бабушек во главе с противной Ириной Карповной всегда прекрасно справлялась с желающими снести их жилплощадь. Впрочем, справлялись они не только с этим, но и со всем, что их хоть как-то не устраивало. Один мой скандал с Ларисой Ивановной — соседкой по площадке — чего стоил. Бабулька — с виду божий одуванчик — прямо-таки сводила меня со свету только потому, что я отказала её любимому внучку. А то, что её внук на десять лет меня старше и прослыл любителем пропустить стаканчик-другой, так это мелочи. Это я слишком придирчивая… Ох и надоели же мне эти разборки, переросшие в бесконечную войну! То мусор на коврике, то дверь мелом исписана, то почта пропадет… Пока я находилась в раздумьях о том, не пора ли найти другую квартиру, будильник звенеть перестал. Наступила долгожданная тишина.

— Прекрасно, еще пять минут, — промямлила я в подушку, вновь прикрывая веки.

Но мечтам не суждено было сбыться — теперь пиликнул телефон. Я, не открывая глаза, потянулась рукой туда, где по моим подсчетам должен был находиться смартфон. Обычно он лежал на тумбочке рядом с диваном, и этот раз не был исключением. Многолетние привычки всегда остаются с нами.

Телефон игриво мигал синей кнопочкой, сигнализируя о полученном сообщении. Текст смс заставил меня подскочить. Я быстро набрала давно знакомый номер, нетерпеливо выслушала пять гудков и сразу же после сигнала о связи с абонентом прокричала в динамик:

— Что значит «Игнатьев отменяет контракт»? Вы чем там занимаетесь?

— Лиля… — голос явно пытался звучать виновато, но в нынешней ситуации я не готова была ему доверять.

— Не лилькай мне! Я уже двадцать пять лет Лиля! Что случилось? Еще вчера его все устраивало!

— Он лично, — собеседница — секретарь директора нашей фирмы Ольга Зеленская — сделала ударение на последнем слове, — позвонил утром и сказал, что его не устраивают некоторые пункты контракта.

Я мысленно уже представляла, как наша Олечка пожимает плечами. Ну конечно, уволят же не ее! Это не она работала над этим контрактом последние три месяца. Вот же бесячая стерва! Вестник плохих новостей. Еще вчера Олег Юрьевич Игнатьев — директор компании с мировым именем — был согласен на все пункты контракта, который мы обсуждали не одну неделю, тщательно рассматривая пункт за пунктом. Я уже мысленно пила шампанское и потирала ручки, подсчитывая прибыль. Эта сделка была бы прекрасным шансом продвинуться вверх по карьерной лестнице. Тем более что та самая Олечка давно метила на мое место.

— Перезвони ему, его секретарю, да хоть самому дьяволу! Назначь мне с ним встречу через час! — я была взвинчена до предела, казалось, еще чуть-чуть — и взорвусь. — Я подъеду к его офису сама.

— Конечно… Только, Лиль, ты бы пока не показывалась на глаза нашему главному, — голос Ольги так и сочился лживым сопереживанием.

Я сбросила звонок. Впрочем, чему я удивляюсь… Сама же все знала. Знала и то, что Оля спит с шефом, и то, что метит на мое место, и даже то, что Ильдар Владимирович — директор нашей фирмы — не раздумывая уберет меня с должности. Только потому, что спать с ним я отказалась еще год назад, в отличие от той же Оли. Для нее это был единственный шанс продвинуться по карьерной лестнице. Хорошо продвинуться. А девушка она — не обогащенная тяжелыми принципами, так что раздумывала над предложением шефа недолго. Ольга гордилась этой связью, ведь смогла захомутать, как сама она считала, очень удачного кавалера. И часто любила рассказывать в тесном рабочем кругу, какая у них с главным любовь. Естественно, до самого шефа и его жены эта информация не доходила. Да и сам Ильдар был тем еще мстительным козлом, а потому права на ошибку я просто-напросто не имела. Давать шанс этим уродам я не собиралась. Этот контракт должен был стать моим пропуском в светлую и обеспеченную жизнь.

Вскочила резко с дивана, голова закружилась, а в глазах замелькали темные мушки. Я тряхнула головой, покрепче сжала телефон в руке и побрела в ванную. Все процедуры заняли минут пять, еще минут десять я потратила, чтобы одеться и уложить волосы — на них я тратила больше всего времени. Они пушились, кучерявились и лезли во все стороны. Давно бы обрезала, да мать против. Всегда говорила, что сила девушки — в ее волосах. Вот и мучилась я с ними с детства, отрастила до поясницы и мучилась. Ссориться с единственным родителем не хотелось, как и огорчать.

Всего тридцать минут сборов, чем я как девушка неимоверно гордилась — не каждая способна собираться в столь рекордные сроки, и вот я вышла из квартиры. По сторонам, естественно, не смотрела, так же, как и под ноги, старательно вбивая конечную цель маршрута в приложение по вызову такси.

Нога в замшевой туфельке погрязла в чем-то жутко противном. Я поморщилась, с омерзением глянув под ноги. Ну конечно, Лариса Ивановна верна себе. А вот я, дура — на те же грабли да с разбегу, сколько раз уже такое было! Прямо перед входом в квартиру аккуратненько был разбросан, или, скорее, специально разложен всевозможный мусор. Тут тебе и ошметки от рыбы, и кожура банана, и пара стеклянных бутылок из-под пива. Одна даже разбитая, её осколки угрожающе поблескивали в свете лампочки. Еще раз поморщившись, вернулась в квартиру и переобулась в чистые туфли. Телефон призывно пикнул, оповещая о прибывшем такси. Номер 856, черная тойота. Хорошая все-таки штука эти мобильные приложения. Пять минут — и машина подана.

Глава 2

— Ненавижу смерть!

— Почему?

— А потому что в наше время человекможет всё пережить, кроме неё.

Оскар Уайльд «Портрет Дориана Грея»

Я плавала в непонятном черном тумане. Сколько я уже здесь? Час? Два? А может быть, несколько недель или даже год? Я не могла ответить на этот вопрос. Время тянулось бесконечно долго, все глубже втягивая меня в омут воспоминаний о прожитой жизни. Времени подумать было более чем достаточно. Я о многом сожалела. Стоило больше внимания уделять себе, маме, окружающей красоте мира. Как жаль, что мы, вечно спешащие люди, не замечаем того, что упустили… Картинки мелькали одна за другой.

Вот я маленькая первый раз села на велосипед и сразу же упала с него, больно оцарапав лицо и правую коленку. На мой плач сбежалось все семейство. Кровь испачкала мою новую беленькую футболку с блестящей диснеевской принцессой, но перепуганная мама не замечала этого, вовсю воркуя надо мной и заботливо дуя на рану. Людмила Владимировна всегда ставила мое здоровье превыше всего. А мне, пожалуй, стоило больше внимания уделять ее здоровью. К сожалению, наши родители не молодеют... А на велосипеды с тех пор я больше так и не садилась...

А вот я играю во дворе со своими первыми школьными подругами, первое сентября, я в парадной форме с веселым хохотом съезжаю с горки. Парадные носочки с бантиком давно не парадные, уже черные от пыли и грязи, в некоторых местах порванные, но мне так весело и радостно, что хочется одарить весь мир своей любовью…

Первый поцелуй, противный и липкий, и я совсем не понимаю, почему взрослым это так нравится. Парень напротив довольно щурится, прижимая меня к себе, а мне хочется только убежать и спрятаться под одеяло...

Экзамены, поступление в университет, первая вечеринка, первое отвратительное похмелье утром, первая работа и первые слезы из-за измены.

Вспоминая все эпизоды своей жизни, смотря все это как какой-то увлекательный, но до безумия грустный фильм, я все больше понимала, как бездарно я прожила эти годы. Все, чего добилась, все, к чему стремилась, было сейчас таким незначительным, безумно разочаровывающим, что хотелось умереть еще раз. Если бы Бог дал мне еще один шанс, если бы я могла еще раз прожить жизнь...

«А хочешь ли ты этого по-настоящему?» — шепнуло подсознание.

«Хочу!» — уверенно ответила.

По-настоящему хочу! Хочу жить, радоваться жизни, радоваться миру и дарить ему свою любовь. Я не была готова умереть. Я так много не сделала, так много не попробовала, так много не успела… Хочу свой дом, обязательно с садиком, в котором будет расти умопомрачительно пахнущая сирень. Хочу наглого рыжего кота, который будет непременно лазить по столу и воровать нечаянно забытую там колбасу. Хочу влюбиться в прекрасного мужчину. В единственного, преданного только мне, любящего меня с той же силой, с какой я буду любить его. А еще хочу подарить этому мужчине детей...

Я вдруг поняла, что до безумия хочу детей. И неважно, какого пола, какие они будут по характеру, сколько их будет, главное, чтобы они жили в любви и были счастливы каждое мгновение. Я до безумия хочу жить!

«А на многое ли ты готова?» — еще раз спросил меня голос.

«На все!» — мой ответ был все таким же уверенным, как и в прошлый раз.

«Готова ли ты на боль, страдания, унижения? Готова ли ты заплатить за новую жизнь?»

«Если, прожив эту жизнь, я пойму, что была счастлива, я готова заплатить за это счастье».

«Что ж, я дам тебе этот шанс! Я дам тебе возможность вновь прожить жизнь, пройти и горе, и радость, ощутить все, чего ты так жаждешь. Взамен ты должна пообещать мне одно... — голос в моей голове приобрел чарующие певучие нотки. — Ты исполнишь одну мою просьбу. Не сейчас, но в будущем я стребую с тебя плату за жизнь. Всего одно маленькое желание — и ты получишь все, чего так сейчас желаешь, — голос обволакивал, погружал в странное полусонное состояние. — Согласна ли ты, земной цветок, не кажется ли эта плата для тебя непомерной?»

«Согласна!»

Всего одна просьба, одно небольшое желание в обмен на жизнь. Не это ли тот шанс, которого я так жаждала? Я не знала, с кем заключаю эту сделку, что должна буду сделать, но сейчас готова была даже пойти на сделку с самим дьяволом. Жизнь! Я так хотела жить, так безумно мечтала об этом, что была готова на все. Мою душу разрывало от осознания того, что в скором времени смогу вновь обнять маму, сказать, как сильно ее люблю, как сожалею о потерянном для нас обеих времени. У меня было столько планов, столько желаний. Я хотела жить, и мне было совершенно неважно, с кем заключаю сделку и что мне нужно будет сделать в неопределенном будущем.

«Что ж, да будет так! Земной цветок, я Вирсавия — демиург иного мира — дарую тебе жизнь! Дарую ее, помня о нашем соглашении! Да помни и ты об этом, глядя на печать на своем теле. Пусть она напоминает тебе о еще невыполненном условии, о дарителе и о его милости! Живи! Да проживи эту жизнь с гордостью!»

А в следующее мгновение меня охватил огонь. Боль была еще более дикой, чем при смерти — меня сжигали заживо, не давая возможности потерять сознание, утонуть в спасительном обмороке. Мои суставы выкручивали, кости дробили в песок, а тело пронзали миллиардами тонких иголок. Крик агонии потонул в темноте, я уже давно сорвала голос и могла только хрипеть. Казалось, что смерть была немилостива ко мне в прошлый раз, но я ошибалась. То, что испытывала сейчас, можно приравнивать к самым изощренным пыткам, и я молила о забытье, жаждала прекращения агонии. И темнота сжалилась надо мной — пусть и не сразу, но она постепенно захватила мое тело, а потом и сознание. Уже на краю, в далекой черноте, все тот же голос прошептал:

Глава 3

— Скажите, как вы относитесь к редким животным?

— Ну я там не знаю про редких животных,

но у меня соседка по парадной — вот она редкая сука…

«День Радио»

Проснулась я от того, что тело затекло. Пришлось нехотя раскрывать глаза. Совсем забыла, где вчера заснула, и с перепугу чуть не свалилась с ветки.

— Как слезть-то? — шепотом спросила сама себя.

— Так и слазь — голой жопой кверху! — глумливо пропищало откуда-то сверху.

Вот чего-чего, а ответа на свой риторический вопрос я точно не ожидала и подумала, что сошла с ума. Задрала голову, вглядываясь в редкую листву — выше сидела птица. Большая, размером с откормленную кошку точно. Вся черная, как ворон, с красными разводами. Я и не биолог, и вид этой птицы мне был неизвестен. Еще пару минут с проснувшимся гастрономическим интересом рассматривала ее, прикидывая, смогу ли поймать, но я всегда была реалисткой и, трезво оценив свои возможности, признала эту идею дурной. Какие только мысли в голову с голодухи не лезут…

— Ты чего вылупилась? — вновь пропищало сверху. — Ноги в зубы — и вперед! Покоряй несчастное дерево, юродивая.

Я с ужасом уставилась на птицу. Боги, я точно с ума сошла! Не могут животные разговаривать, ну никак не могут! На всякий случай перекрестилась.

— Вот дурные людишки, вы посмотрите, чего полоумная делает! Обхохочешься! — и противненько так закаркала.

Я уверена, если бы она могла (а в том, что данная особь — женского пола, я не сомневалась: только женщина может так высмеивать другую женщину), еще и пальцем бы в меня потыкала и покаталась по земле от хохота. Первый шок и ужас прошел, проснулась злость и наглость.

— А не офигела ли ты, уважаемая?! — воскликнула я, привлекая внимание хохотуньи.

Птица несколько раз переступила с лапы на лапу и неуверенно уставилась на меня глазами-бусинками, смешно склонив голову набок.

— Мне, что ли? — еще более неуверенно переспросила «ворона».

— Тебе-тебе! — убежденно воскликнула я. — Хватит ржать как лошадь, не на базаре, а я тебе не шут! Хочешь представления — плати!

Птица, видимо, испытала шок от такой наглости. Вначале в ее маленьких глазках отчетливо стал виден тот же ужас, что еще пару секунд назад охватил меня.

— Магиня? — с каким-то первобытным страхом вопросила она.

— Нет, ну я, конечно, та еще волшебница, особенно во время отчетов, тем более годовых. Но вот кроме магии волшебного пенделя, мамочка магией обделила.

— Ведьма? — теперь в карканье можно было различить заискивающие нотки.

— Ведьма! — уверенно заявила я.

Ну а что? Бывший не раз заявлял, что такие, как я, только ведьмами и рождаются! Да и все знакомые завидовали тому, что ем как не в себя и худая, тоже вечно ведьмой обзывали. А как по мне, так лучше нормальную фигуру иметь, а не быть ходячим скелетом. Мужики, как известно, те еще кобели, но на кости не кидаются.

— А что ж ты без метлы? — подозрительно уточнила собеседница.

Я призадумалась. Абсурдная ситуация. Я на дереве, голая, в позе, которой позавидовала бы любая обезьяна и тут же задушилась бы собственным хвостом. Вокруг лес, тишь да благодать, а я с птицей беседу веду. Пора вызывать санитаров и паковаться в смирительную рубашку.

— Да вот как-то так получилось.

— Как это — так? — переспросила ворона, спрыгивая на ветку пониже, поближе ко мне.

— А то не видно!

Не люблю глупых вопросов и глупых ситуаций. А когда в глупые ситуации попадаю я, это неприятнее вдвойне.

Птица снова перебралась пониже, и еще, пока не оказалась на моей ветке. Я на всякий случай покрепче сжала ноги и руки и с некоторым подозрением осмотрела нахалку, покусившуюся на мою жилплощадь.

— А ты почему меня понимаешь? Еще и отвечаешь мне… — еще более подозрительно спросила птица.

Хотя какая это птица?! Птеродактиль целый! Сантиметров сорок — сорок пять.

То, что это не мой мир, до меня уже начало доходить. Не думала я, что вторую жизнь придется прожить непонятно где, но, вспомнив кучу прочитанных о попаданках книг, решила не уподобляться некоторым из них и не впадать в истерику. Жаль, конечно, что вместо принца и меча у меня голый зад и разговаривающий птеродактиль, но ничего, прорвусь! Все лучше смерти. Отдохнув, я уже могла мыслить более здраво, и даже быстро выстроила в уме план действий. Еду и одежду нужно добыть в первую очередь, и помочь в этом может эта птица. Должна же она знать, где ближайшее захолустье! А там и до захвата мира недалеко!

Сознание гаденько предложило завоевать вначале дерево, а потом уже открывать рот на оставшийся мир.

— Вначале возвращаемся на землю-матушку, а там уже разберемся, что к чему.

Ситуация с деревом и моей боязнью высоты все еще стояла остро и напоминала о себе большим восклицательным знаком. А то и несколькими.

— Ну… вперед! — хихикая, подбодрила меня на подвиги псевдоворона.

Начала я уверенно — разжала руки и села. Храбрости хватило только на это. Запал ушел туда, откуда и не достать, страх вернулся и был коронован как единственный присутствующий. Подстава пришла оттуда, откуда не ждали — вредной птице надоело наблюдать мои тщетные попытки договориться с сознанием, и оно бесчестно клюнуло меня ниже поясницы. Я не ожидала такой подлости, а потому подскочила на и полетела вниз, отбивая себе все возможные части тела о ветки. Но мне все же удалось ухватиться за одну, и оказалось, что до земли осталось не так уж и высоко. Повисла, нащупывая ногами опору, перепуганная от осознания того, что могла убиться. Повыдергивать вороне перья — это слишком мелкая месть.

Глава 4.1

Только раз, и то если очень повезет, ты встречаешь человека,

который разделяет твою жизнь на две части: до встречи с ним и после.

«Дрянная девчонка»

Перед тем как выйти из дома в поисках чего-то острого, я пару раз встряхнула найденную тряпку и кое-как замоталась в нее. Получилось мини-платье. Слишком мини, конечно, но хотя бы грудь и попу прикрывает, уже неплохо. Стоило проверить колодец, может быть, там еще осталась вода. В чудо — что в колодце будет еще и ведро, я не верила. Былая уверенность в собственных силах покинула меня еще в середине этого бесконечно длинного дня. Я устала, была голодна и зла. Мне хотелось пить, есть и спать.

Колодец был завален. Неизвестно, что произошло, но кто-то явно постарался сделать так, чтобы до воды невозможно было добраться. Я вздохнула, подавленная, но взяла себя в руки и пошла осматриваться дальше. Прорвемся! Если я правильно помню, человек может обходиться без воды в течение пяти дней, без еды и того больше. Похудею еще немного, нестрашно. Мне не в первой.

Я нашла осколок стекла и ржавый гвоздь. Гвоздь выбросила — не хотелось подцепить какую-то заразу. А вот осколок осмотрела. В принципе, если делать все аккуратно… Я кивнула своим мыслям, скрепя сердце оторвала кусок ткани от тряпки и, завернув в него осколок, уже более уверенно двинулась обратно в дом. Лариса все так же скучала, сидя на столешнице, проводила меня задумчивым взглядом. Я показала ей находку. Вначале решила разделаться с тушкой, а потом уже думать, как есть сырое мясо. Точнее, я вообще предпочитала об этом не думать. Сама мысль вызывала рвотный рефлекс…

— Смотри, не порежься, — поучительным тоном прозвучало сбоку.

— Да знаю я… — недовольно отмахнулась от Ларисы.

Дело двигалось медленно — боялась загнать стекло себе в руку. Справилась минут за сорок, может быть, больше — я не ориентировалась в местном времени. Мясо оставила на столе, розовую шкурку вместе с другими отходами моего небыстрого производства выбросила недалеко от дома. Смотрела на мясо и мысленно привела себе кучу доводов в пользу сыроедения. Решение давалось с большим трудом.

— Ешь уже! — надоело ждать Ларисе.

Я страдальчески вздохнула, зажмурилась и неуверенно поднесла мясо ко рту. Первый укус оказался самым сложным. Пришлось перебороть себя. Я давилась едой так, как будто ела тараканов, рвотный рефлекс не заставил себя долго ждать, но титаническим усилием воли я подавила его. Чувствовала себя диким зверем, хищником, вгрызаясь в плоть. Хомяк оказался довольно жестким, приходилось чуть ли не вырывать куски, а потом старательно пережевывать.

— Все не так уж и плохо… — подбадривала меня «ворона».

Да, если не задумываться о том, что и как ты ешь. Вкус был отвратителен, пусть не до одури, но повторять такой опыт мне бы не хотелось. И я искренне надеялась, что и не придется.

— Доела? — уточнила Лариса, заметив, что я отложила остатки в сторону. — Славно! Собирайся, уже достаточно стемнело, пойдем за сокровищами.

Я отряхнула руки, встала и приуныла. Убирать за собой не буду, да и нечем. Но и так оставлять не хотелось, так что я подхватила остатки «богатого стола» и вынесла на улицу. Руки почистила сорванной травой. Уж лучше походить в зеленом соке, чем по локоть в кровище.

— Сокровища? Что ты имела в виду?

***

Стояла глубокая ночь, и мы с Ларисой крались по маленькой деревушки. Ясный Кров оправдал все мои ожидания среднестатистической средневековой деревни. Маленькие домики с соломенными крышами, узкие улочки и терпкий запах скота. Я не могла понять, как далеко шагнуло развитие этого мира. У них есть металл, качественное стекло, но вот деревенька выглядела бедно и уныло, хотя непередаваемый колорит имела. В моем мире в такие деревни специальные экскурсии устраивали бы, но в этом мире она, по заверениям Ларисы, ничем не выделялась из прочих.

— Я видела, как развешивали влажное белье, доведу тебя до туда, глядишь, подберешь чего. Не все же в этих лохмотьях ходить! Приличным людям стыдно показаться будет!

Нет, все-таки какая Лара умница. И о еде побеспокоилась, и об одежде для меня не забыла. Неплохой одежде, как выяснилось потом. Целые ряды натянутых веревок недалеко от центра деревеньки, но заняты были всего три. Когда я потянулась к штанам, получила крылом по руке — Лариса объяснила, что стоит выбрать неприметное платье до пят, желательно серого цвета — в таких ходят крестьянки.

— Штаны носят только мужики да маги. Простые бабы в платьях больше, вот и ты не выделяйся, — строго поучала Лара. — Или хочешь отбиваться от просьб о помощи?

— Почему отбиваться? Какая помощь?

Я уже стягивала еще влажное платье с веревки, поднявшись на носочки.

— К магам принято за помощью обращаться. С просьбой, там, убить кого надоедливого, корову найти, мышей отогнать.

— Как убить? — испуганно воскликнула я.

— Да тише ты! Всех перебудишь! — шикнула на меня Лариса, прислушиваясь. — Нечисть какую, может, фамильяр с ума сошел или с болот баньши вылезла. Может, умер кто не своей смертью — всякое бывает. Ты давай, не отвлекайся, натягивай платье и полетели, нам еще поспать надо.

Я кивнула, показав, что приняла информацию к сведению. Мир не так прост и безопасен, как оказалось. Водилось тут, видимо, и жуткое, и опасное. Еще, пожалуй, и сами маги портачили.

Я натянула платье, оказавшееся мне большим. Пришлось своровать и стеганый пояс такого же неприметного цвета и подвязать на талии. Было стыдно красть вещи, но пришлось пересилить себя, как и в случае с мясом. Да и Лариса не давала уйти с головой в печальные мысли. Птица все время поторапливала меня, боясь, что нас заметит какой-нибудь не вовремя вышедший из дома селянин. А вот я была на удивление спокойна и не волновалась по этому поводу. Одной проблемой больше, подумаешь. Придумала бы что сказать или делать.

Глава 4.2

Я показала ему неприличный жест из трех пальцев, в надежде, что посылы в неприличные места во всех мирах одинаковые. Надежды не оправдались, «защитник» оказался глух к моим потугам. Я даже немного обиделась. Ну ничего, этот мир еще узнает силу великой фигуры из трех пальцев!

— Лариса! — испуганно воскликнула, увидев, как одному из уродов все-таки удалось схватить мою подругу за крыло.

Я ринулась на помощь, и все пятеро снова удивленно уставились на меня, явно не понимая, почему я пытаюсь освободить птицу, которая напала на них, и что я лепечу на непонятном им языке.

— Отпусти ее! Ты делаешь ей больно!

Ларису удерживали за оба крыла, вывернув их в неестественном положении. Ей явно было больно, но она все равно отчаянно пыталась клюнуть или хотя бы поцарапать своего мучителя.

— Мисси Виолетта, арка правиро унисвали! — уверенно сказал один из мужчин, встряхнув рукой, в которой была зажата Лариса. — Правили унисвали. Шцули!

Я замотала головой, силясь донести, что Лара не опасна и вообще она пыталась меня защитить. Потом, немного подумав, привлекла внимание того самого светловолосого, решив, что он в их компании идиотов — главный идиот, и схватила его за рукав вызывающей красной шелковой рубахи. Он обернулся и вопросительно приподнял идеальную правую бровь.

— Виолетта? — спросила я, указывая на себя пальцем.

Мне подарили обворожительную улыбку и старательно закивали головой. Дескать, да, ты — Виолетта, дорогая моя, а не Лиля, как все эти двадцать пять лет считала.

— Виолетта, — еще раз указала на себя пальцем и утвердительно кивнула.

Мой палец перешел на блондина. Говори давай, кто ты, знакомиться будем, а также договариваться и учиться вежливому обращению с животными.

— Мисс Георг, — представился блондин.

Писаным красавцем был этот Георг, должна признаться. Платиновые волосы и ярко-зеленые глаза, точеное лицо, мужественная фигура. На вид лет двадцать пять — тридцать. Его палец перешел на черноволосого мужлана с серыми глазами в темно-зеленой рубашке, который оттолкнул меня к лошадям.

— Мисс Валентайн.

Второй мужчина кивнул, подтверждая.

— Мисс Шварльд, — третий представился сам, проявив инициативу, что не понравилось Георгу, судя по его насупленным бровям.

Шварльд был чем-то неуловимо похож на Валентайна. Тот же разрез глаз, тот же цвет шевелюры, тот же породистый нос с горбинкой. Из чего я сделала вывод, что они братья или ближайшие родственники.

— Мисс Едриг, — второй светленький, самый молодой из компании.

Не такой красавчик, как Георг, но тоже очень даже. Волосы русые, глаза карие, левую бровь рассекает шрам, который заканчивается на щеке. Удивительно, как он глаз не потерял. Но именно этот шрам делал его очень мужественным, выделяя из остальных.

— Мисс Витор, — был представлен последний — темно-рыжий, сверкавший голубыми очами.

Этот гад был самым галантным, не постеснялся подойти ко мне и сцапать мою руку, смачно ее облобызав. Я со злорадством вспомнила, что последний раз руки мыла ночью и неизвестно, сколько микробов там уже побывало.

Так, похоже, «мисс» — это что-то вроде обращения к аристократам. А «мисси», стало быть, это я. Аристократка то есть. Виолетта. Обижать вроде бы меня не собираются, вот даже от Лары защищали.

— Лариса! — я уверенно указала на птицу, все еще зажатую в руках у Едрига, и требовательно протянула к нему руку. Все удивленно уставились на меня и зашептались.

— Лариса! Виолетта! — еще раз повторила я.

— Вот-вот, я принадлежу Виолетте, отпустите, уроды! — заголосила птица.

Но из того, что шока у мужчин не прибавилось, я сделала второй неутешительный вывод, который окончательно меня добил — Ларису понимала только я! Ситуация вырисовывалась откровенно абсурдная. Я понимала Ларису, Лариса понимала аборигенов, аборигены не понимали никого.

— Арка ждале мисси Виолетте? — неуверенно спросил Георг.

Я непонимающе уставилась на него. Какая арка меня ждет? Что он несет вообще? Потом додумалась посмотреть на Ларису, ожидая перевода.

— Спрашивает, принадлежу ли я тебе, — пояснила она.

Ага, стало быть, Лара вовсе и не ворона, а «арка» или «ждале» — этот момент тоже стоило уточнить. На всякий случай я уверенно закивала головой, соглашаясь. Лариска Виолеттина, то есть Лилина, то есть моя — тьфу, запутали, ироды.

Ироды неуверенно переглянулись, но Ларису отпустили. Та неуклюже упала на землю от неожиданности, раздался громкий шмяк, мужчины заулыбались — ситуация их позабавила. Я грозно взглянула на каждого по очереди, подошла к Ларе и взяла ее на руки, поглаживая по чернявой голове.

— Мисси Виолетта, мисс Лионель диаргон шляйн ваыник зварк! — вновь подал голос Георг.

Я заметила, что из всей пятерки разговаривал со мной только он. Стало быть, как я и думала, он у них и главный. И «узнал» меня тоже он. Осталось малое — выяснить, кто они и что им нужно конкретно от меня.

— Какой-то Лионель очень ждет тебя дома, — перевела Лариса, недовольно косясь на слишком близко подошедшего мужчину.

Я уверена, будь ее воля, она еще раз вцепилась бы в их волосы, защитница моя вреднючая. Но куда ей против пятерых… С двумя мы бы еще справились, а так — придется терпеть и, похоже, топать к этому Лионелю. Я еще раз ласково погладила Ларису, успокаивая ее и себя заодно.

— Ладно, хорошо! — кивнула я. — Лионель!

Вся пятерка, как мне показалось, облегченно выдохнула и заулыбалась, убрали мечи обратно в ножны. Валентайн, Шварльд, Едриг и Витор вновь запрыгнули в седла, Георг же подвел ко мне свою лошадку и уставился на меня, чего-то ожидая. Я в ответ уставилась на него. Играли в гляделки мы недолго, мужчина уступил первым. Слабак! Тяжко вздохнув, он посмотрел с неким укором, а потом взял меня за талию и усадил на лошадь боком. Я успела только испуганно вскрикнуть, отчего рябая кобыла подо мной встрепенулась. Георг ласково похлопал ее по шее, успокаивая. Я вцепилась в рукав его рубахи и потянула на себя. Воспользовавшись моментом, Лариса выскользнула из моих рук подобно рыбе, взлетела и уселась на ветку дерева, цепким взглядом осматривая местность и мужчин.

Глава 5.1

Семья заменяет всё. Поэтому, прежде чем её завести,

стоит подумать, что тебе важнее: всё или семья.

Фаина Георгиевна Раневская

Я плавала в каком-то полусне, лишь урывками выныривая из него. Один раз мне стало плохо настолько, что я проснулась, испытывая дикую боль. Сознание просто выпихнуло меня из темноты. Мы все так же были в лесу с моими провожатыми и Ларисой. Мужчины выглядели бледными, уставшими и перепуганными. Лариса не отходила от меня, обеспокоенно заглядывая в глаза. Я еще больше перепугала всех, когда меня начало мутить. Тошнило минут десять, а потом я снова отключилась — организм устал. Что было дальше, даже думать не хочу. Стыдно, противно и омерзительно. И хотя я понимала, что в этом нет моей вины, с организмом и болезнью не поспоришь, но было неловко перед малознакомыми людьми, которым приходилось ухаживать за мной. В следующий раз я очнулась от шума голосов, хлопанья крыльев и возмущенных криков подруги. Я кое-как вынудила себя открыть глаза. Даже такое, казалось бы, простое действие требовало немало сил. Тело не слушалось, взгляд не фокусировался, в горле пересохло, казалось, я не пила уже несколько суток. Не могла даже поднять руку, открыть рот и привлечь внимание людей. Все, что я слышала, все, на чем пыталась сконцентрировать внимание, все имеющиеся у меня силы уходили на Ларису. Она сидела на тумбочке возле, как показалось, кровати, а может, большого дивана, и пыталась отбиться от неизвестных мне людей, которые хотели убрать ее от меня. Кто и по какому праву — я не знала, но притеснять свое не позволила даже в таком состоянии. Я слабо улыбнулась и дрожащей рукой притянула замершую от моих действий птицу к себе. Пару раз ласково провела по ее подрагивающему от эмоций тельцу и снова ушла в небытие, чувствуя теплый комочек под боком. На этот раз это был не вынужденный обморок, это был лечебный сон.

Окончательно пришла в себя от ощущения шевеления в собственной шевелюре. Никогда не любила, когда трогают мои волосы, даже в парикмахерскую ходила редко, всегда откладывая этот момент до последнего. Вот и сейчас недовольно поморщилась и, не открывая глаза, попыталась прогнать покусившегося на мои волосы.

— Лиля? — неуверенно прозвучало откуда-то сверху.

— М-м-м? — сонно пробурчала в ответ, не открывая глаз.

— Триединые, Лиля, как ты себя чувствуешь?! — Лариса — а это была именно она — потопталась по моей голове, послышался шелест перьев.

— Если ты слезешь с меня, будет значительно лучше, — отшутилась я. — Что ты там делаешь? Гнездо?

Прислушиваясь к себе, к своему организму, отметила состояние как стабильное. Пациент уже не мертв, но еще и не жив. Живот уже не болел — это несомненный плюс, но общее самочувствие все еще оставляло желать лучшего.

— Что произошло? — спросила, открывая глаза.

Первое, что увидела, это перепуганную и взволнованную Ларису Ивановну.

— Ты не приходила в себя неделю, — жалобно протянула она. — Острое отравление. Все могло закончиться… Если бы не ребята.

Я не видела, чтобы птицы плакали. Но они умели. Умели так, как это могли делать только животные — без лжи и фальши выражая все накопившиеся эмоции. И сейчас я растерянно наблюдала за тем, как моя маленькая отважная подруга роняла слезы на белую простыню. Она, знакомая со мной всего пару суток, искренне волновалась за меня. Когда мы успели так привязаться друг к другу? Я не могла ответить себе на этот вопрос. Говорят, что между людьми бывает любовь с первого взгляда, а бывает ли она между человеком и животным? Мне кажется, да! Потому что много пережила в этом мире за маленький промежуток времени, столько всего произошло со мной, но птица не бросила меня. Хотя могла и имела на это полное право. Миллионы раз она могла улететь, и я бы ничего не сказала. Потому что там, в моем мире, это обычная ситуация. Люди приходят и уходят, редко кто остается рядом, несмотря ни на что. Но Лариса не была человеком, не была существом моего мира. Она искренне помогала мне, заботилась и наставляла в нужный момент. Был ли у меня когда-то такой хороший друг? Нет. Но теперь он у меня есть.

— Лариса…

Я прижала черное дрожащее тело к себе, ласково пытаясь успокоить истерические рыдания.

— Это я… Если бы не тот вайрис, если бы ты его не съела! — корила себя она. — Ты ведь не хотела, это я тебя заставила.

— Ну-ну, будет тебе, ты абсолютно не виновата. Кто знал, что мой организм не переварит розового хомяка, то есть вайриса. Я знаю, что ты заботилась обо мне, и я ни в чем тебя не виню.

— Точно?

— Ну конечно! Так, давай прекращай разводить сырость! Лучше расскажи, что произошло и где мы.

Находились мы с Ларисой в неизвестном мне месте в спальне, что уже настораживало. Да и, судя по обстановке, это не больница и не гостиница. Кровать с балдахином, пушистый белый ковер почти во всю комнату, тумбы из черного дерева с позолоченными ручками, высокие бархатные кресла на резных ножках — все кричало о богатстве и роскоши. Если это гостиница, то кто будет оплачивать этот безумно дорогой — а в этом я уверена — номер? Уж точно не я. Я исключала вариант, что так шиканули пять моих спутников. Хоть по ним и было видно, что парни привыкли жить на широкую ногу, особенно Георг, но вот в их безвозмездное благородство я верила мало. Либо что-то им нужно, либо это не они и это вовсе даже не гостиница. К этому варианту я склонялась больше всего. Осталось выяснить, где мы.

— Ты потеряла сознание, почти упала с лошади, но Георг вовремя успел тебя подхватить, — начала Лара, уютно устроившись в кольце моих рук. — У тебя была лихорадка, парни пытались вылечить тебя магией, но она на тебя не действует! Это удивило всех, такой нонсенс, пришлось лечить тебя старинными народными методами. Слава Триединым, удалось перенести тебя порталом, хоть и не с первого раза. Если бы не амулеты… ты бы погибла прямо там, в лесу…

Глава 5.2

Она тоже смотрела на меня, замерев. Я шевельнулась — девушка сделала то же самое. Я подняла руку — она повторила. До меня, наконец, дошло, и я заорав, захлопнула дверь, успев увидеть перекошенное лицо отражения и синхронное движение.

— Лиля! — упрекнула меня Лариса. — Зачем так орать?!

Она от неожиданности смахнула с полки несколько баночек, они разбились, и их содержимое вылилось и смешалось. Резкий неприятный аромат заполнил всю комнату, отчего гудевшая голова начала болеть еще больше. Я помассировала виски круговыми движениями, надеясь, что это хоть немного поможет.

— Лариса… Как я выгляжу? — мой голос все еще дрожал от пережитого шока.

— Как-как… Обычно! — пробурчала она.

— Точнее, Лара, точнее! — воскликнула я. — Опиши меня!

— Тощая, мелкая, волосы странные — темные, но с белыми прядями. Обычная, в общем, какой и была. А что не так?

— Ох, Лара, все не так, все…

Я отошла от двери, походила перед ней взад-вперед, а потом резко открыла. Девушка никуда не делась, естественно. Из зеркала на меня смотрела я, но в тоже время и не я. У нас с этой девочкой один типаж, овал лица, одинаковое телосложение, но ей лет восемнадцать. То есть — мне. Нос… Не мой, точно. Где прекрасная горбинка, которая досталась мне от мамы? Где ямочка на подбородке, где шрамик над левым глазом, где кривая ухмылка и зеленые глаза? Куда все делось? Откуда этот идеальный маленький носик, гладкий подбородок и, самое главное, когда я успела сменить цвет глаз и волос?! Медленно приходило осознание подставы, которую мне устроили. Чертова богиня вселила меня в чужое тело! Да, красивое, да, молодое, но не мое!

— Так, спокойствие, Лиля, только спокойствие….

— Да какое, к бабушке, спокойствие?! Долбаное тело — не мое!

— Что значит «не твое»?

— А вот с этим мне надо будет разобраться! — не хуже змеи прошипела я. Любая гадюка позавидовала бы тому яду, которым было пропитано каждое мое слово.

— Лиля, ты меня пугаешь… — призналась Лариса.

— Зато теперь понятно, почему меня путали с этой Виолеттой. Видимо, в тело этой девчонки я и попала… — пробурчала себе под нос. — Что же тогда приключилось с ней?

— Лиля-а-а… — помахала крылом перед моим лицом Лариса, стараясь привлечь к себе внимание.

— Так, Лариса, первым делом нам нужен ребенок!

— Зачем? Что за странные желания? Я не буду рожать!

— Дурная! Надо найти в замке дочь или сына одного из слуг и научиться языку.

— Как? — птица явно не понимала всю гениальность моего плана. А он у меня был!

Все думают, что у меня амнезия, так что неудивительно, если большую часть времени я буду проводить не с любимыми родственниками, а узнавая все вокруг и исследуя мир. А играя с детьми, я смогу изучать новые слова. Маленькие человечки не такие подозрительные, как большие, не заподозрят ничего и не побегут докладывать отцу о странностях поведения его дочери. Для всех это будет забавной игрой, в которую я — добрая девочка, и Лара — диковинка, будем играть с малышней.

— Увидишь… — я коварно улыбнулась.

Лариса не хотела расставаться с блестящими скляночками и выглядела по-настоящему счастливой, когда я сообщила, что мы остаемся здесь жить, учимся разговаривать и познаем мир, а там — как карта ляжет.

— Виолетта? — из спальни послышался женский голос.

Стоит привыкать к имени Виолетта и отзываться на него. Как ни грустно это осознавать, но застряла я в этом теле надолго, как бы ни навсегда. Пока не разыщу ту, что подкинула мне такой подарок, ходить мне Виолеттой.

Я выскочила из ванной и увидела женщину, расхаживавшую по моей спальне, как по своей. Мне не понравилось уже одно это. Да и сама по себе она выглядела самовлюбленной и надменной. Высокая, темноволосая, статная и фигуристая. Меня сразу же поразил цвет ее глаз — ярко-красный, подобно огненному пламени. И, видимо, красотка всеми силами подчеркивала их необычность, даже ее фигурка была затянута в плотно облегающее бордовое платье до пола. На шее красовался странное ожерелье, поблескивавшее таким же красноватым камнем в золотой оправе. Слишком много красного, в глазах начало рябить. Я с ужасом догадалась, кто передо мной — не иначе как мамочка пришла проведать больное дитятко.

— Виола, — имя резануло слух, я поморщилась, — драгнис правили дайс?

Красотка — это пришлось признать — быстро окинула меня взглядом, ища что-то или просто осматривая на наличие повреждений. На мгновение дольше, чем следовало, задержалась на моих волосах и продолжила как ни в чем не бывало:

— Цвайх вылей дастинг?

Хвала богам, на помощь пришла Лариса. Точнее, прилетела, бросив, наконец, свои треклятые баночки. Устроилась на спинке кровати и переводила сказанное мачехой, наблюдая за нами горящими от любопытства глазами.

— Спрашивает, как ты себя чувствуешь и не беспокоит ли тебя что-то…

Ага… Осталось придумать, как ответить. Мысли лихорадочно прыгали, но ничего путного на ум не приходило.

— Виолетта! — надоело ждать женщине.

Боги, какая нетерпеливая! Я просто пожала плечами. А чем не ответ? Может, я необщительная, в конце концов, мало ли какой стресс перенесла. Дамина — если я не ошиблась с именем — видимо, считала так же, потому что кивнула, развернулась на каблуках и зашагала к выходу, бросив напоследок что-то непонятное. Лара перевела это как пожелание приятного отдыха.

— До чего же неприятная особа!

— Полностью согласна, Лара.