Рождественские байки из клуба Леденец

Рождественские байки из клуба Леденец Снежана Черная

Глава 1.

— Девочки, пристёгиваемся! — Сола всегда так выражается, когда в клубе большой наплыв клиентов.

Итак, новогодний вечер обещает быть успешным, и наш дружный серпентарий уже предвкушал праздничную накрутку и щедрые чаевые.

— Надя, у тебя приват в малой гостиной через пять минут. Олеся на сцену, готовятся «Ангел и демон». Демоницу вместо Нади возьмёт на себя Лёлька.

Лёля недовольно зыркнула в мою сторону — вечер только начался, у меня не было ещё ни единого выступления, а уже приглашение на приват!

В ночной клуб меня занесло неслучайно. Мечта у меня есть заветная ещё с детства. А для её исполнения нужны были деньги. Много. А где ещё их заработать, как не здесь?

Чего выделываться? Главное, ведь цель, а не средства её достижения, так? А уж с совестью я как-нибудь договорюсь.

— А что за приват?

— А на твоё усмотрение.

В этом вся Сола — коротко и по делу. Она тут же скрылась за дверью, давая понять, что разговор окончен.

Сола — в прошлом тоже танцовщица, и ходят слухи, что когда-то была весьма популярна. Самой старшей из здешних девочек двадцать девять годков стукнуло, а для клубной танцовщицы это уже предпенсионный возраст. Сола же в своё время была любовницей хозяина этого вертепа, тогда ночной клуб «Леденец» был ещё третьесортной забегаловкой с одним пилоном. Сейчас это самый известный клуб города, а Сола, став старше и выйдя в тираж, продолжила работать, как администратор. Высокая, статная брюнетка с внушительными формами и достаточно строгая, чтобы держать нас всех в ежовых рукавицах.

Задача не из лёгких, потому что контингент тут собрался разношёрстный: кроме меня имеется неунывающая детдомовка; Диана, подавшаяся покорять столицу и непонятно как очутившаяся здесь; побитая жизнью и подтанцовкой на большой сцене мать-одиночка; Лёлька а-ля гламурная штучка; Олеся, отрабатывающая долг старшего братца, а также Леночка — профессорская дочка. Что она-то здесь забыла, я так и не поняла.

Это и есть, так называемый постоянный «золотой» состав, на текущем не стоит даже заострять внимание.

Я ещё раз взглянула на себя в зеркало — образ демоницы был практически готов: раскосые зелёные глаза с растушёвкой теней под «смоки айс» и красная помада. Осталось нацепить рога и чёрную кружевную маску. Не пропадать же добру!

Ко мне подошла Лёлька, и по её недовольной морде было отчётливо видно, что перспектива заменить меня на сцене ей не особо по душе.

Обычно демона в паре с Леночкой исполняю я. Сола считает, что эта роль подходит мне, как никому другому, и признаться, я в ней отрываюсь по полной — с ангела перья летят. Но как говорит Сола — незаменимых в нашей профессии нет. Даже мне, законченной импровизаторше, пришлось учить хореографию всех парных номеров как раз для подобных случаев. Уверена, Лёлькина тонкая душевная организация страдает не только из-за перспективы помучить на сцене ангела вместо меня. Вон как смотрит, будто я у неё приват из-под носа увела.

Несмотря на то, что все мы разные, у каждой имелись неплохие внешние данные и годы утомительной хореографии за плечами. Леночка вообще балерина, правда, пока в запасе: днём упражняется у станка, а ночью у пилона. А вообще девки змеи ещё те. Подложить сопернице лезвие в туфлю — далеко не самое худшее на что они способны. Этим и обусловлена постоянная текучка в наших рядах. Сама атмосфера способствует соперничеству: приват — довольно прибыльная вещь, и танцуют его девочки не каждый вечер. Когда другую танцовщицу вызывают на приват, она в твоих глазах соперница априори. И главные правила выживания в этом террариуме — это не пить и не есть ничего, что стояло без присмотра. Как и не одевать ничего из вещей, предварительно не проверив. Для меня, в общем-то, ничего сверхъестественного, пройдя закалку выживания в вонючей общаге, справлялась я здесь относительно неплохо.

— Эй, циркачка. Говорят, Котик на тебя глаз положил, — Лёлька насмешливо окинула меня взглядом. — Ну,прямо мечта педофила. Тебя что, в детстве недокармливали? — оскалилась она под тихие смешки единомышленниц.

Циркачка — это я. Зовут меня Надеждой, но, видимо, худгимнастика, которой я посветила тринадцать из девятнадцати лет своей жизни, сделала свое дело. Я была пластичной, как циркачка.Отсюда и моё прозвище. А Костик — придурковатый братик хозяина «Леденца» — действительно портил мне последнее время жизнь. Прямо сказать ему «нет» ссыкотно — таким не отказывают без урона здоровью. А намёков парень напрочь не понимает. Вот счастье-то привалило, кому бы подарить? В общем, бегаю от него, пока удачно, но удача однажды может и отвернуться.

— Леокадия, — поднимаясь со своего места, я приготовилась отбивать нападение. Понятно ведь, что просто словесной перепалкой тут не обойдётся. — Не стоит верить всему, что тебе рассказывают клиенты во время минета. А Котику при случае я обязательно передам твои опасения насчёт его склонности к педофилии.

— Ах, ты сучка! Мразь паршивая! — она сделала выпад в мою сторону, намереваясь, по-видимому,вцепиться когтями в лицо.

Гадина, портить фейс в нашем деле — это последнее!

Леночка — ангелочек наш в экипировке, как и все остальные застыли в ожидании чего-то интересного. И кто знает, чем бы всё закончилось, если бы в комнату не вернулась со сцены Олеся (та, что отрабатывала долг) в сопровождении Солы. Последняя ещё с порога набросилась на Лёльку:

— Так, я не поняла? Тебе на сцену выходить, а ты ещё рога не напялила.

Оглядевшись, она подметила и меня, скромно стоящую в уголке.

— А почему твой костюм до сих пор на Наде?! Девки, вылетите обе, как пробки из бутылки! На ваше место уже очередь выстроилась.

Тут Лёля начала причитать по поводу демонического костюма и моего нежелания с ним расставаться. Тоже мне костюм. Стянув с себя кожаные шорты, которые и от трусов-то особо не отличались, я кинула их в Лёльку-сучку. Туда же полетел и кожаный топ.

— Ты просто «пожалуйста» не сказала, — пожала я плечами.

Лёлька зыркнула весьма красноречиво, хотела было ещё что-то сказать, но Сола треснула её по башке Леночкиными бутафорскими крылышками.

— Рога напяливай и вперёд с песней! А у тебя меньше минуты на сборы, — обернувшись в мою сторону, Сола ткнула в меня пальцем. — Учти, малейшая жалоба от клиента — штраф вкатаю —мало не покажется.

Угроза подействовала. Денег много не бывает, а в моём случае каждая копеечка — всё равно, что кирпичик для возводимой мною лестнице к мечте.

Прихватив с собой ангела и демона, натягивающего на ходу рога, Сола величественно удалилась. А я, оставшись стоять в чёрном белье и шпильках, оглядела себя в зеркале. Ну да, тощая я, и что? Зато шустрая и вёрткая, такое на пилоне выделываю… В общем, годы тяжкого труда на поприще художественной гимнастики не прошли даром. Вон, даже Котик — объект вожделения всего коллектива, позарился. Просто от вечного недосыпа немного замученная, а так очень даже ничего!

У каждой женщины хотя бы раз в жизни возникает вопрос — что одеть? Вот и я, оставшись без сценического костюма за секунды до выступления, как раз оказалась перед подобной дилеммой. В дверь постучал Руслан, оповещая о том, что время — деньги. А мне почему-то в этот момент вспомнился фильм с Сальмой Хаек, где она исполняла фееричный танец со змеёй. Не-е-ет, змёю я бы себе не повесила на шею ни за какие деньги, даже если бы она у Солы была. Но сам танец в белье завораживал. Ну и отлично! Метнувшись к вешалке с реквизитом, я потянулась к чёрному плащу, длиной немного выше колен. Прошлась ладонью по его внутренней стороне (бережёного и бог бережёт) и, для надёжности похлопав по карманам, одела плащик прямо на бельё. Завязав пояс и чёрную ажурную маску, под многозначительное хмыкание я вышла за двери, где меня уже ждал Руслан. В его обязанности входило провожать девочек до гостиной и назад в гримёрку, а во время выступления он должен ждать под дверью и вмешаться по первому зову.

— Русланчик, как дела?

— Нормально. Народу много.

— Так ведь Новый год как-никак.

Руслану я симпатизировала. На вид здоровяк с ужасающей мордой, но в душЕ — отличный парень. Женат, дочке два года. Русе, в отличие от меня, должно быть, хотелось оказаться сейчас дома, в тёплом семейном кругу! У меня же, кроме матери-алкоголички, семьи нет, наверное, поэтому Новый год я ненавидела всеми фибрами души. Ко всему прочему мне ещё и посчастливилось в этот день родиться. Впрочем, свой день рождения я тоже никогда не праздновала.

Посмеиваясь над какой-то забавной шуткой, мы добрались к двери малой гостиной.

— Удачи.

— К чёрту, — подмигнула я Русе через прорези в маске и толкнула дверь.

В небольшой комнате, куда я вошла, был полумрак. Пилон на помосте с неоновой подсветкой в одной её части, во второй диван и столик. На противоположной от двери стене притулился небольшой бар с напитками, который и разделял гостиную на гостевую часть и сценическую, то есть мою. Даже не взглянув на гостя (чего я там не видела?), я выбрала музыку и застыла к нему спиной, обхватив одной рукой пилон.

Заиграли первые аккорды «Sweet Dreams». Не поворачиваясь, я изящно избавилась от плащика и похлопала ладонью по пилону в такт первым аккордам, под протяжное «у-у-у» Энни Леннокс, повисла и начала «обходить» его по кругу. На втором круге, подтянувшись на опорной руке и развернувшись к пилону лицом, запрокинула голову и запустила руку в волосы, избавившись от шпильки — волосы эффектно упали на плечи.

Дальше всё шло по плану. Я, как обычно, во время танца, скрывала томный взгляд очей под ресницами. Двойная выгода: во-первых, порочная невинность нынче в моде; а во-вторых, если кто-то вываливает своё хозяйство, самоудовлетворяясь во время выступления (всякое уже видала), это проходит мимо меня.

Наконец, лифак отлетел в сторону. Покувыркавшись вволю в одних труселях, я готовилась поставить яркую точку в своём выступлении. Выгнувшись перпендикулярно пилону, зажатому подмышкой, и опираясь на правую лопатку — эдакий своеобразный «мостик» с подвывертом — я всё-таки открыла глаза и пожалела об этом тотчас же, встретившись взглядом с гостем. Моя голова была запрокинута, но даже в перевёрнутом ракурсе я его узнала. Меня передёрнуло а по телу прошла дрожь. Потеряв точку опоры, я была за секунду до падения.

Глава 2.

Вовка вытер брызги шампанского с подбородка и передал бутылку мне. Уверена, шампанское он стырил из под носа своей маман. Оно шипело и стекало пеной из горлышка, должно быть, потрусил его Вовка изрядно, когда улепётывал от родаков.

В аварийном нежилом корпусе общаги было очень холодно. Так холодно, что у меня зуб на зуб не попадал, а курточка на рыбьем меху ни черта не грела. Спрятав замёрзшие пальцы в рукавах старого свитера, я снова приложилась к шампанскому — Новый год всё-таки. О том, что сегодня ещё и день моего рождения, я старалась попросту не думать. И угораздило же меня появиться на свет именно в новогоднюю ночь! Суета кругом, все куда-то спешат, торопятся: кто-то салаты стругать, кто-то водкой беньки залить, как моя мамаша. Ей и в остальные-то дни года не до меня, а тридцать первого декабря и подавно. По сути, единственным кто не забыл, был Вовка.

Я задумчиво уставилась в одну точку на обшарпаной стене, делая вид, что не замечаю, как Вовка глазеет на мой профиль. Чуть слюни не пускает. Сама не понимаю, почему прицепился. Мало того, что малолетка, худющая, конопатая, в общем, никакая. Разве что глазища зелёные, красивые. Но ведь не за красивые глаза он за мной таскается!

— Выйдешь за меня, Надь?

Я как раз развернулась к нему лицом, намереваясь отдать бутылку, да так и прыснула в него шампанским с перепугу. Колючая жидкость попала в нос, а горло сдавило в диком кашле так, что слёзы из глаз выбило. Чертовски больно! Я бы описала в красках как, но рассказчик из меня не ахти, а сравнений я знаю слишком мало, чтобы передать всю гамму оттенков той боли, которую испытала. В общем, не самые приятные несколько минут.

Придурок! Разве можно так людей пугать!

— Нельзя тебе пить, Вовка, — присела я на корточки, вытирая подбородок тыльной стороной ладони, — от шампанского развезло, как девку сопливую.

Вовка опустился рядом, вытер рукавом лицо и обижено засопел.

— Жестокая ты, Надька, — изрёк он через пару секунд.

Да не жестокая я! А дерзкая и по жизни правду рубить привыкла. Умею постоять за себя, знаю чего хочу и к чему стремлюсь. И Вовка в мои планы ну никак не вписывался.

— Ну и вали домой тогда! — отозвалась я резко. — Надоел.

По сравнению со мной — оборванкой из трущоб, Вовка просто баловень судьбы. Папаша из высоких чинов, маман — кто-то там из верхов образования, типа заведующей районо, что ли. С раннего детства Вовка жил, как у Бога за пазухой: трынькал на своём пианино, ходил на бокс, в художку, и дружил только с положительными детками, а моя ежегодная насущная проблема — в чём переходить зиму, его самого ни разу не коснулась. Правда в школе он страшно тупил, неудивительно, что завалил сессию в столичном институте, за что его и выперли. А папаня, вместо того, чтобы снова дать на лапу кому надо, сказал, что Вовка — недоумок и таким не место в вузе. В общем, готовится сейчас Вовка к весеннему призыву.

Что же касается меня, я с малолетства входила в круг его «запрещённых» друзей. И что странно, даже сейчас, будучи совершеннолетним, он так и не получил право самому выбирать с кем общаться. Ну не бред? Уж не знаю, где именно его родаки не доглядели, но уже второй год Вовка таскается ко мне в общагу и вообще, наивно полагает, что мы пара и я буду ждать его два года.

— Шёл бы ты, Вовка, действительно… домой, — произнесла более миролюбиво.

И тут он схватил меня за куртку и притянул к себе. Ничего себе, тихоня!

— Что не так? — прошипел он мне в лицо. — Мордой не вышел? Или тебе олигарх нужен?

— А ну отпустил, бы-ы-ыстро! — взревела я пожарной сиреной, толкая Вовку в грудь. — Значит так! Чтобы я тебя больше здесь не видела. Вали в свою чистенькую, тёплую жизнь, а меня оставь в покое, нытик!

Придурок! И ведь знает прекрасно, что не до него мне! Ненавижу нищету и свою убогую общагу! Ненавижу алкашей и беспросветность, от которой все вокруг или спиваются или в петлю лезут. Все злые как черти, то ли от вечного безденежья, то ли от беспросветности вызванной всё тем же вечным безденежьем! Без своих родителей, Вовка — никто. Пустое место, бамбук, без цели и смысла. Замуж за него? Да куда мне замуж? Мне ведь только сегодня шестнадцать исполнилось! Я ещё жизни не нюхала, настоящей жизни а не то дерьмо вокруг.

Нет, сыта по горло! В Париж хочу! Почему именно в Париж? А хрен его знает! По телеку раз увидела и торкнуло. Вот где люди живут! А чем я хуже?

Вовка скривился, как от зубной боли, но куртку отпустил.

— Никуда ты не поедешь! – произнёс он спокойно. — Слушай и запоминай. Ровно через два года, в твой день рождения, я тебя увезу отсюда на крутой тачке. Я куплю для нас дом и женюсь на тебе. Хочешь хорошей жизни? Ты её получишь!

— Ага. Пойду уже сейчас чемоданчик соберу. А на дом и на тачку ты в армии заработаешь?

Молчит. Ну и молчи! Развернувшись, я зашагала прочь.

— В бандиты пойду, — выкрикнул он мне в спину.

— Убьют тебя или посадят, — ответила и не оборачиваясь, вышла из нежилого корпуса.

Я бегу по ночному городу. Куртка растёгнута. Ветер хлещет по щекам. Вместо снега грязь, ветруган завывает волчарой. Серая жизнь, серый мир. Выцветший. Бесцветный. Бесполезный. Лишённый всякого смысла.

Но я ведь сильная! У меня всё обязательно получится!

Глава 3.

Музыка закончилась, а я даже не поняла когда именно. Тупо стояла и смотрела на Вовку, сидящего в непринуждённой позе на кожаном диване. Красивый, холёный, брови слегка сведены а губы чуть брезгливо поджаты.

И вдруг понимаю, что боюсь смотреть ему в глаза! Отворачиваюсь и тщетно ищу любую точку на безукоризненной отделке стен. Он молча поднимается со своего места и неспешно идёт ко мне, а я вжимаюсь спиной в пилон и дрожу. Мне стыдно и почему-то страшно. Да, чёрт возьми, мне страшно! Он изменился. Очень! Это уже был не тот Вовка-нытик, которого я когда-то знала. Нет, лицо его было всё тем же, а вот выражение другое, чужое совсем.

Встретилась взглядом с льдисто-голубыми глазами и вздрогнула, волоски на теле встали дыбом а внутренности будто покрылись тонкой коркой льда. Глаза у него всегда были красивыми, и ресницы по-девчачьи длинными. Но сейчас они завораживали и в то же время отталкивали из-за холода, который пробирал до самых костей. А их выражение заставляло покрываться мурашками и судорожно втягивать воздух.

Я никогда не считала себя трусихой. А тут держусь из последних сил, чтобы не дрожать так заметно. Пытаюсь задержать дыхание, потому что его запах… слишком хорош. Весь он был слишком хорош, по сравнению со мной, жалкой стриптизёршей.

Он слишком близко. Слишком внимательно всматривается в моё лицо, прикрытое ажурной маской. А у меня в голове яркой вспышкой сигнализировало одно-единственное слово — «Узнал»!

Затем его взгляд опустился ниже, уперевшись в мою, хоть и не большую, но всё же грудь. К мужским взглядам я привыкла, но сейчас было не по себе. Соски от такого пристального внимания затвердели и я готова была сквозь землю провалиться от стыда.

— Сколько?

И снова взгляд его ледяной. От него вдоль позвоночника пробегает холодок, а пальцы на ногах поджимаются. Но вместе с тем приходит и облегчение: нифига он меня не узнал — трахнуть хочет и ценой поинтересовался.

Я кривлюсь и отворачиваюсь, а следом ощущаю, как его жёсткая ладонь захватывает мой подбородок и разворачивает назад к себе.

— Тебе нельзя меня трогать, — ещё сильнее кривлюсь от стыда, так жалко это прозвучало.

— А чем же я хуже других, Надя?

Капец!

К горлу тут же подступил комок. На какое-то мгновение дыхание остановилось, а в следующую секунду меня подхватили крепкие руки и бросили на чёртов диван, который отпружинил меня назад. Приземлившись на ноги, я оббежала его с другой стороны и застыла, будто эта преграда между нами могла мне как-то помочь.

— Так сколько? — повторил он свой вопрос, надвигаясь. — Сколько за то, чтобы провести с тобой всю ночь?

Отвожу взгляд, ощущая как кровь моментально бьёт по вискам, внутри злость распирает. И обида! Хотя, чего обижаться-то? Назвалась груздем, полезай в кузов.

— Я не продаюсь, понял! Я только танцую!

Его насмешливый взгляд стал катализатором, я завопила во всю мощь своих лёгких. Появившийся в дверях Руслан быстро оценил ситуацию и как прописано в правилах, попытался сперва всё решить мирным путём. А вот Вовка повёл себя странно. Хотя, какой он сейчас на фиг Вовка! Называть его так язык не поворачивается. Он теперь… просто он… Он. А сделал Он следующее: стянул на мне полы моего же плаща (!), в который я, воспользовавшись моментом завернулась, и задвинув меня за свою спину, начал надвигаться на Руслана. Как будто это он меня от Руслана защищал а не наоборот. Да он просто больной на голову! Пришибёт ещё и ничего ему за это не будет, справкой от психиатра помахает и привет. Решив, что пора делать ноги и улучив момент когда Он отвлёкся на Руслана, я выскользнула за двери.

На этом неприятности не закончились. Войдя в гримёрку в полном раздрае, я застала Солу, копашащуюся вмоей сумке. Нехорошее предчувствие поскребло позвоночник — ничего ценного я в сумке не носила, так, мелочь на такси и обычные женские прибамбасы. Каково же было моё удивление, когда Сола под всеобщие взгляды извлекла от туда пакетик с чём-то белым.

Капец!

Вот чего она вообще не терпела, так это наркоты в стенах клуба. Пойманных на горячем выдворяли за двери по щелчку пальцев. В принципе, в свете последних событий, этот вариант не казался мне таким уж плохим. Но стоило лишь вспомнить для чего я здесь, как в душе разбуженным вулканом разгорелась ярость. К тому же мой взгляд остановился на довольной Лёлькиной морде — не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять чьих это рук дело. Даже бабла на такую подставу не пожалела! Сколько ей на такой тюрик сиськами трясти? Слишком уж увесистым выглядел пакетик, я бы даже сказала чересчур. Меня бы за такую дорогую вендетту жаба задавила… Не-а, не верю!

Между тем, Сола окинула меня взглядом, в котором отчётливо читались разочарование и… жалость? Несмотря на всю свою твёрдость, Сола была довольно отходчивой и справедливой, а ко мне почему-то питала некую симпатию.

Жалостливая Олеська тоже стояла рядом со вселенской скорбью во взгляде.

— А ну, дай сюда, — вырвав из рук Солы пакетик, я вытряхнула содержимое горкой на ладонь. Наркоту мне видеть доводилось: в наших трущобах эта зараза продавалась чуть ли не в каждом подъезде, как и самогон или палёная водка. Все, включая ментов, знали, куда можно сходить закинуться «дурью», и никто ничего не делал, чтобы это пресечь.

А вот субстанция на моей ладони выглядела странно. Это был не порошок даже. Опустив палец на вершину горки, я сделала в ней ямку, совсем, как моя маман, когда в редкие моменты просветления заводила тесто на пироги. В детстве я ей даже помогала и мягкую на ощупь, рыхлую муку узнала сразу.

— Сола, это мука, — я сунула ей под нос содержимое ладони. — Это всего лишь чёртова мука! Нахрена мне таскать с собой в клуб муку?!

Сола потёрла порошок между пальцами и даже понюхала его. Остальные тоже подошли поближе, обступив нас вокруг.

А меня почему-то это всё так разозлило. Может, сказалось напряжение от встречи с Ним, но сжав содержимое в кулак, я со всей силы пульнула его прямо Лёльке в морду. Та от неожиданности, наверное, не успела даже зажмуриться, потому как завизжав, она принялась тереть глаза, размазывая по щекам искусно наложенную штукатурку.

Отодвинув опешивших девок, я скинула плащ и натянула джинсы с кроссами. Блузка как сквозь землю провалилась. Порывшись в своём ящике нашла мастерку с капюшоном, её я накидывала, когда выходила к чёрному входу покурить. Девки молча наблюдали за моими метаниями, даже Лёлька, продрав, наконец,глаза и щурясь от слёз, перестала материться.

— Надь, ты куда? — первой подала голос Леночка. Она так и не успела переодеться и стояла по пояс голой,теребя в руках свои крылышки.

А хрен его знает, куда я?! Ничего не ответив, я выхватила из рук Солы свою сумку, накинула капюшон мастерки и вышла. Вышла и даже прошла пару метров по служебному коридору, хоть и «лындать» по клубу без Руси опасно — клиенты частенько попадаются с прибабахом: одна уже получила по башке, еле откачали в больничке.

И два мордоворота, будто из-под земли выросшие на моём пути, мне определённо доверия не внушали. Они ничего не предпринимали, просто молча загородили проход — зрелище, скажу я вам, не для впечатлительных. Ну и рожи! Попятившись с дебильной улыбкой на лице, я спиной вломилась назад в гримёрку.

На часах 20.15. Что ж, вечер обещает быть долгим и насыщенным. А мне пора снова переодеваться и валить на сцену.

Глава 4.

— Вы тоже видели в зале рядом с Котиком Дану Стар? — коварно спросила Леночка, садясь на поперечный шпагат. Леночка, как я уже говорила, профессионально занималась балетом. Может, поэтому она постоянно пропускала разминку, заявляясь в клуб в последний момент.

— Профукала ты Котика, Надька, — сказала эта хрупкая профессорская дочка, оборачиваясь в мою сторону.

Вот только мне сейчас было не до Кости, и, уж тем более, не до неё. По-видимому, мой полный игнор её не устраивал, Леночке приспичило во что бы то ни стало добиться от меня хоть какой-нибудь реакции.

— Эй, циркачка, ты что, оглохла? Я говорю, Котик твой в зале милуется с Даной Стар.

Скрутив волосы на макушке и зафиксировав их шпилькой, я оглянулась. Н-да… Как мало некоторым нужно для счастья. Леночка, к примеру, им просто светилась. А всего-то желанный объект увели из-под носа соперницы. И даже неважно, что самой ей этот лакомый кусочек не достался.

— Кто такая Дана Стар? — нехотя отозвалась я.

— Ты что, с луны свалилась? — это уже подключилась мать-одиночка. Всё время забываю, как её зовут.

— А она не с луны свалилась. Её в джунглях нашли, — подхватила до этого молчавшая Лёля и заливисто рассмеялась над собственной шуткой. — С обезьянами выросла, теперь прыгает на сцене, как макака.

Я же слушала краем уха, а мыслями была в зале. Там, в центральном секторе ВИПов я увидела Его.

Он наблюдал за каждым движение, подавляя своим напряжённым взглядом, от которого жилы сковывало! А между тем, среди компании мужчин, его окружавших, были и те два мордоворота, преградившие мне дорогу. Так вот откуда ветер дует! Плохо! Очень плохо!

Поэтому сейчас, новость о том, что Костик переключился на какую-то Дану Стар, меня мало интересовала. Непременно порадовалась бы за них обоих, не будь слишком занята другой насущной проблемой.

— Надя, у тебя приват на «невесту», — Сола снова заглянула в гримёрку.

— Не пойду.

— Точно. Побежишь! Малая гостиная, на сборы пять минут!

Это Он. Это точно Он, в этом я была уверена! Так же как и в том, что по окончании банкета меня ждёт неприятный сюрприз. Или приятный? Нет, лучше неприятный — так легче. Он ведь меня унизить хочет. Хочет, чтобы в полной мере осознала, где сейчас Он, а где я. Только и всего.

— Слушай, — остановила я Солу на выходе, — а можно я немного пораньше уйду?

— Ты издеваешься? Сегодня Новый год! Народу полно ещё и новенькую вы опять вытурили! Мне что, прикажешь самой на сцену лезть?

Я попыталась возразить, что лично я никого не вытуривала, но Солу уже понесло.

— Всё! Ничего не хочу слышать! Марш в малую гостиную!

Чёрт с тобой! Всё равно раньше смоюсь!

Вдохновившись своим планом, я принялась облачаться в подобие свадебного платья. Кстати, танец в платье невесты считался гордостью заведения. А выходить в нём на приват в нашем коллективе было престижным, если, конечно, можно так выразится, с учётом того где мы находимся. Кружевное и короткое, мне оно казалось нелепым, но клиентам, видимо, нравилось. Основная фишка платья — это корсет. На вид прочный, он держится сзади на одной петельке и в нужный момент, ловким движением руки, платье превращается в пышную, кружевную юбочку-мини.

Олеся, видя мои попытки воткнуть злополучную фату в высокую причёску, видимо сжалилась. У Леськи вообще доброе сердце, из-за этого она и страдает по жизни. Непонятно только как эта пичуга умудрилась продержаться в нашем террариуме так долго. Но это уже не моё дело.

— Не зацепи за шпильку, — предупреждаю на всякий случай. Волосы в причёске держатся благодаря одной единственной шпильке и гребня с короткой фатой, едва ли достающей до лопаток. По принципу корсета, в нужный момент отбрасывается и фата. При этом, чтобы волосы красиво упали на плечи, снимая фату нужно одновременно подцепить пальцем и шпильку. Получается эффектно. Хотя, мне сегодня уже не до эффектов.

Руслан как сквозь землю провалился. Потоптавшись возле гримерки, я пошагала в малую гостиную в одиночестве. А когда вошла внутрь, первым делом бросила взгляд на гостя, чего обычно не делаю. Нет, это был не Он.

Это был неприметный мужчина в клетчатой рубахе и бейсболке. Во время всего выступления он брезгливо кривился и смотрел почему-то на мои ноги. Постоянно! Да, и тут я снова отошла от своих принципов, бросая нервные взгляды то на гостя, то на дверь. Пожалуй, придётся нервы полечить. Не дождавшись конца выступления, мужчина вскочил, как ужаленный и ушёл. Странный тип. А я где-то умудрилась поставить стрелку на чулке, Сола вычтет из зарплаты как пить дать! Что за невезуха!

Но настоящая невезуха попёрла, как только я вышла из гостиной. Меня ждали! Причём все скопом.

Они молча заключили меня в тесный круг и развернулись спинами. А я, вытаращив глаза на этот «живой забор», не могла понять, что происходит. Повернулась — та же картина. А в следующий момент чьё-то незримое присутствие царапнуло по напряжённым нервам. Да что там царапнуло! Шандарахнуло так, что дыхание спёрло. Сперва я учуяла лишь пряный запах знакомого парфюма, а через секунду хозяин этого неистребимого аромата подхватил меня сзади поперёк туловища и притянул к себе. Я тут же забилась, как умалишённая, пытаясь вырваться из тисков Вовкиных рук.

— Спокойно. Ты сделаешь себе только хуже, — прошептал он мне на ухо.

…И полез свободной ладонью мне под юбку?!

— Ты что творишь, гад!?

Я, что есть силы, сжала бёдра, вцепившись ногтями и борясь с его рукой в своей промежности. Брыкалась, лягалась, но всё впустую! Он проник в мои труселя, и я почувствовала его пальцы прямо ТАМ! До сих дней мне каким-то непостижимым образом удавалось отбивать нападки на свою девственность. Не то, чтобы я отчаянно за неё держалась, совсем нет. Скорее, у меня другие заботы были. Всецело сконцентрировавшись на достижении своей цели, я шла к ней напролом, в то время, как излишнее мужское внимание только отвлекало и злило до зубовного скрежета. В общем, в этом плане я была абсолютно невинна. Более того, хотела подольше таковой и оставаться!

Сейчас же Вовка проник туда, где я была совершенно не готова к вторжению, отчего я скривилась от боли и выгнулась в его руках дугой. А он, казалось, удовлетворился осмотром и, наконец-то, меня отпустил. Никогда ещё я не чувствовала себя настолько униженной! Меня будто в грязь макнули! От обиды на глаза навернулись слёзы. Урод!

Это что вообще было? Он проверял, не занималась ли я с тем типом сексом?!

— Собирайся. Ты здесь больше не работаешь. Рыба, проводи и помоги собрать вещи, — кивнул Он пучеглазому мордовороту.

Тип с глазами на выкате моментально материализовался рядом, а я, открыв от удивления рот, не могла отвести взгляда от Него. Так и глазела через прорези в ажурной маске.

Он издал усталый вздох и одним движением её с меня сорвал.

— И это тебе тоже больше не понадобится.

— Да что ты себе позволяешь?! — накинулась я. — Ты кто такой вообще?!

— Я тот, кто тебя только что купил, — отчеканил тихо, но от того ещё более угрожающе. — А если ты не сделаешь, как было велено, я выволоку тебя отсюда в чём есть.

Он красноречиво окинул взглядом дурацкое платье невесты, которое и одеждой-то не назовёшь.

Тут бы мне стоило прикусить язык да поразмыслить над ситуёвиной во время сбора вещей. Но куда там! Его заявление насчёт «купил» меня поразило настолько, что все барьеры благоразумия напрочь сорвало. Мы не на базаре! И я, чёрт возьми, не дыня, чтобы меня покупали! Да что он о себе возомнил?!

Подбоченясь, я смерила друга детства насмешливым взглядом.

— Да пошёл…

Договорить он мне не дал. Пол вдруг покачнулся и пролетел под ногами, а сама я оказалась с задранной на голову юбкой, перекинутой через плечо. Виновник этого безобразия как ни в чём не бывало направился в сторону выхода… И как будто этого было мало, смачно шлёпнул меня по оголённой заднице!

— Ну что, красотка, ты этого хотела? Нравится, когда тебя как вещь покупают?

Нижний зал галдел и улюлюкал, восприняв происходящее, как часть шоу. Повсюду слышался весёлый смех, даже музыка, как назло, смолкла. А вот мне было совсем не до смеха. Что я там говорила по поводу самого большого позорища в своей жизни? Вот сейчас я в полной мере ощутила все грани унижения. А всеобщее веселье лишь добавляло масла в огонь. Я не вещь! Не вещь!

План, наверное, родился ещё прежде, чем вообще посетил мою глупую «кочерыжку». Слегка изогнувшись,я, что есть силы, сомкнула зубы на мускулистом боке — эффект неожиданности сыграл мне на руку. Он тут же разжал пальцы, а я, почувствовав свои ноги относительно свободными от его захвата, сделала правой широкий замах назад, а дальше сработала сила притяжения. Перевернувшись, я приземлилась у него за спиной, прямо перед опешившими бугаями и тут же дала дёру, пытаясь на ходу скинуть с себя ходули на шпильке. Вот только подвернуть ногу мне сейчас не хватало!

Пучеглазый тип пытался меня подрезать, и нужно признать, что не смотря на крупную и на вид неповоротливую комплекцию, двигался он весьма проворно. Пришлось срезать угол и запрыгивать уже босыми (слава Богу!) ногами на чей-то столик. А следом на другой. Зал буквально взорвался бурным восторгом от происходящего. Кажется, кто-то даже зааплодировал. Я не бежала, я летела, не обходя препятствия, а просто их перескакивая. Пока, наконец, не зацепилась за чью-то подлую подножку и не шлёпнулась на колени, а подняться уже не смогла — сверху навалилось что-то тяжёлое, пригвождая к земле.

— Ещё не весь, — хрипло выдохнул Он над моим ухом.

— Что?

— Ты израсходовала ещё не весь запас моего терпения, — пояснил, поднимаясь с пола вместе со мной. —Но ты двигаешься в правильном направлении. Продолжай в том же духе, и я оценю купленную мною вещь прямо здесь, на глазах у зевак.

Он поволок меня на выход, забавляясь происходящим и ничуть не смущаясь реакции публики на произведённое нами шоу. А я не могла поверить: это что, действительно тот скромняга, который всегда краснел, стоило только ему оказаться в центре внимания?

На парковке Он втолкнул меня на заднее сиденье, собираясь, по-видимому сесть рядом. Я же, перекатившись к противоположной дверце, дёрнула ручку и уже практически вывалилась из машины, когда Он схватил меня за корсет и втянул назад. При этом злосчастная пуговица не выдержала, и корсет остался у него в руке! Пучеглазый мордоворот сел на место водителя и тут же заблокировал двери, а я, обхватив себя руками, вжалась в спинку сиденья и в панике крутила головой. Его ребята браво рассаживались по машинам, слышались хлопки закрываемых дверей.

— Поехали, — отдал команду человеку-рыбе, и мы тронулись.

Да кто он такой, чёрт возьми! Ведёт себя, как президент! А выглядит как… чертовски хорошо выглядит!

Кто он, а кто я! Полуголая, скрюченная в три погибели, купленная, как вещь …

— Прикройся, — взяв с переднего седения куртку, Он протянул её мне.

Тем временем, мой боевой настрой улетучивался по мере нашего отдаления. Я покидала «Леденец», прихватив с собой его реликвию — пошлое и безвкусное платье невесты. Точнее, его нижнюю часть, корсет Он выкинул в окно ещё на парковке.

Впереди был внедорожник, сзади ещё одна тонированная иномарка. Со временем освещённые улицы

сменились окраиной города, а потом и вовсе какой-то степью.

— Куда мы едем? — решилась я подать голос.

— Домой.

— Мой дом в другой стороне!

На это он никак не отреагировал.

Меня знобило, несмотря на то, что в машине было тепло, даже жарко. Подобрав под себя босые ноги, я укуталась в куртку с барского плеча. От неё пахло чём-то первобытным, опасным. Дымом, терпким табаком, пряным мужским парфюмом и дублёной кожей. Уверенным в себе мужчиной от неё пахло. Наверное, не знавшая стрелы дичь так впервые чувствует охотника.

Глава 5.

Машина сбавила скорость и свернула в лес. Мама дорогая! Это перебор! Допустим, когда-то я ранила его нежные чувства, всё равно явный перебор!

— Вова, не надо. Не делай этого, я ведь совсем ещё малолеткой была… Я была не права... Дурная, что с меня взять… — сбивчиво затараторила и осеклась на полуслове.

Мрачные ели расступились, а впереди…

Напрочь забыв про штукатурку, я потёрла глаза и, открыв от удивления рот, снова уставилась в лобовое стекло. Аж с сиденья приподнялась, не веря увиденному. На большой освещённой площадке ждал самолёт с поднятым трапом. Настоящий! Мама дорогая! Я же ещё никогда не видела настоящих! Разве что, когда они высоко в небе пролетали. Ну и по телевизору. Я думала они большие, хотя, наверное, всякие бывают…

Оглянулась — улыбается, наблюдая за мной. И я тоже зачем-то улыбнулась. Наверное, получилось глупо. К счастью я не видела себя со стороны, чтобы сильно этому огорчиться.

Дверца открылась и пучеглазый протянул мне руку. Он издевается? Сижу как куль, уставившись на его протянутую ладонь. Чего ему надо?

— Ты что, больной? — поинтересовалась с надеждой.

— Я сам, — Вова занял его место и без лишних слов вытащив меня наружу.

Причём, мои босые ноги даже земли не коснулись. Он нёс меня на руках, а я не могла отвести взгляда от изгиба белых крыльев, блестящего бока и опускающегося при нашем появлении трапа. Ведь я так долго об этом мечтала!

— Ты серьёзно? — прошептала я онемевшими губами.

— Абсолютно!

Внутри я и вовсе дар речи потеряла — шик, блеск, кожа-рожа и все дела.

Девушка в костюме принесла мне тёплый плед, улыбалась и что-то говорила, но я не слушала. А потом самолёт помчался по взлётной полосе и взмыл в высоту, а я, сцепив на подлокотниках скрюченные пальцы, вжалась в спинку сидения. Позже я ещё долго смотрела вниз, припав лбом к иллюминатору. Когда же огни городов исчезли из виду и я ничего больше не могла рассмотреть, начала украдкой поглядывать на Вову. Тот сосредоточено изучал что-то на своём ноуте, потом быстро стучал по клавишам.

На нём костюм стального цвета, воротник рубашки идеально отутюжен а галстук выгодно контрастирует с серым пиджаком. И я не знаю… не разбираюсь я ни в моде, ни в том, насколько стильно он одет. Но точно знаю, что шикарно. Особенно вон та золотая полоска на галстуке. Так шикарно, что дух захватывает. И жжёт что-то в груди. Нет, не зависть. Другое. Непонятное.

Время пролетело незаметно. Самолёт плавно шёл на посадку а я зажмурилась.

— Открой глаза, — прозвучала команда.

Вздрогнув, приоткрыла один глаз, затем второй, и, повернувшись к круглому окошку, замерла, задохнувшись от неописуемой красоты.

Нет, мы не шли на посадку. Самолёт парил над городом, над миллионами огней. Эйфелева башня возвышалась над всем этим великолепием, как огромное мифическое существо.

# # #

Эта ночь изменила всю мою жизнь.

На часах 00.00. На мне безумно красивое платье — я таких с роду не носила. Но не платье сейчас было главным. Из окна… не помню как называется… короче, квартира на верхнем этаже, с выходом на плоскую крышу. Отсюда весь центр Парижа как на ладони. Я смотрела на фейерверк, с бокалом шампанского в руке, не замечая как по моим щекам катятся слёзы. Всего пару часов назад была в «Леденце», а теперь… И ведь всё как я хотела! Так, как мечтала годами!

… Но всё это уже не важно, будто отошло на второй план, уступив место чему-то более значимому.

Я прижимаюсь спиной к мужской груди, чувствуя как гулко бьётся его сердце.

— Спасибо, — шепчу.

Развернув меня к себе лицом, смотрит пристально, будто впервые увидел.

— Почему ты плачешь?

Да если бы я знала!

— Потому что ты опоздал на год, — произнесла я после минутного раздумья. — Ты обещал вернуться за мной через два года. А прошло три… Прости меня…

— Девочка моя… Маленькая… Любимая… Это ты прости! Я больше никуда тебя не отпущу и никому не отдам!

Он обнял меня, прижав к груди, а я всё смотрела на искрящееся небо и улыбалась. Так вот оно какое — счастье.

Конец