1.1
По-прежнему недоумевая, я вышла из экзаменационного класса. От двери отпрянули несколько любопытных носов. Сокурсники. Бывшие, нынешние? Никто не осмелился спросить ни что я здесь делаю, спустя столько времени после отчисления, ни сдала ли я экзамен. Впрочем, слухи здесь летят быстрее ветра, недолго им пребывать в неведении. Один студент на грозный оклик ректора Валдана все же просочился внутрь, бросив испуганный взгляд на остальных.
Лучшие ученики курса сдали экзамен еще вчера, неудивительно, что я не обнаружила Хельме здесь сегодня. Ни принца, ни Виларии, но у тех свои привилегии, независимо от успехов, наверняка тоже сдавали вчера. А вот огневичка Асанна, видимо, только что подошла к экзаменующимся, пропустив начало. Завидев меня, она побледнела, у меня же нехорошо закололо в пальцах.
Повисло гнетущее молчание, студенты и так держались поодаль, теперь же отодвигались еще и от стихийницы, заметив на ней мой взгляд. Оставшись без тылов, Асанна затравленно заозиралась вокруг, у меня же при виде ее испуга закололо еще сильнее. О, я прекрасно помню свой первый день учебы, эту злобную троицу, и как Асанна подпалила мне подол платья… Тут же припомнились и все последующие унижения, и тот самый кошмарный случай в Разнотравном саду. В груди против воли начало разрастаться что-то темное, нашептывающее, подчиняющее себе…
- Поздравляю, Нит-Истр, – тяжелая горячая рука опустилась на мои напряженные плечи, выводя из оцепенения. – Я провожу.
Не давая опомниться, меня уже мягко, но настойчиво развернули к выходу, уводя за собой. Постепенно ощущение тепла на плече успокоило темные искорки и они вернулись обратно, в черные воды моей бескрайней внутренней тьмы. Видимо, арн Шентия тоже заметил, что я наконец смогла расслабиться, убрал руку. И вовремя – впереди шла толпа студентов, а эта близость смотрелась довольно двусмысленно.
- Вы про экзамен? Вас ведь там не было.
Ни на экзамене, ни в те дни, что я безвылазно провела в отдельном домике под неусыпным взором своего временного куратора, мэтра Сарттаса. Да что там его светлость, про меня словно забыли все те, кто был мне дорог. Даже духи-повара не появлялись, уж им то что стоило! И зачем мне тут дальше тогда учиться, если все смотрят как на чумную?
- Или Вы знали, что все равно сдам? Мэтр Эрдис, мистрис Вэй, даже мэтр Ксавия турнир припомнил… Вы их подговорили?
- Все так, как должно быть, Ардина. Они сами приняли решение, иначе быть не могло. Ты не рада тому, что продолжишь учиться? Особенно теперь, с такой силой…
Я не сдержала грустную усмешку. Эта сила уже стоила мне друзей, перепугала добрую половину студентов, устроила такие разрушения… Нет, не рада, ваша светлость.
- Лучше бы ее вообще не было, чем такая.
Я ожидала, что арн Шентия, как и все темные преподаватели до этого, начнет возражать, убеждать, что при такой силе и чистоте магии тип ее не имеет значения. Что нет магии хорошей или плохой, полезной или вредной, важна лишь ее мощь. Что к такому подарку судьбы нельзя относиться с пренебрежением… Но нет. Арн Шентия лишь взглянул на меня с каким-то сожалением, и мне почудилось в этом сожалении что-то глубоко личное.
- Пригласишь войти?
Я и не заметила, как мы вышли в дальнюю часть территории Академии, где располагались преподавательские и гостевые домики, а также мое временное пристанище.
- Думаю, мне лучше вернуться в общежитие. Если я теперь снова студентка и…
Что «и…» я и сама не знала. Не объяснять же, что просто не хочу чувствовать себя здесь изгоем. Пусть студенты думают обо мне что хотят, сторонятся, но все же лучше там, поближе к жизнерадостному шуму и вечной суете.
Кажется, его светлость это понял.
- Мэтр Сарттас сказал, ты быстро осваиваешь контроль. Но лично мне десять минут назад так не показалось.
Я вскинула глаза на его светлость. Значит, не просто так увел, что-то заметил.
- Ничего не случилось. И не случилось бы. Я контролирую эту тьму… свою магию. А эта Асанна… Да мне наплевать на нее, просто неприятно было вспомнить.
Шентия вздохнул и покачал головой. Прошел вглубь гостиной и устроился на диване, будто настраиваясь на долгий разговор.
- Ты не видишь себя со стороны, Ардина. Как чернеют твои глаза, сереет кожа, даже волосы словно становятся темнее в те моменты, когда главенствует тьма. Я это уже видел. И видел последствия.
Я тихо опустилась в кресло напротив. До сих пор я была уверена, что пока черные язычки пламени не пляшут на кончиках пальцев, опасаться нечего, тьма под контролем. А на деле, оказывается, меня выдает любая мрачная мысль. Уж кому, как не главному дознавателю империи, такое было не заметить.
- Я работаю над этим, ваша светлость.
Мэтр Сарттас, которого приставили ко мне сразу после того, как я покинула больничное крыло, действительно уже научил меня многому. В первую очередь – усмирять хаотичные выплески магии в виде черного огня.
- На стену, Ардинаэль! Смотрите на стену! Думайте только о ней! – наседал мэтр Сарттас. – Стена плохая? Нет. Стена хорошая? Тоже нет. Стена не вызывает никаких эмоций, это только камень. Перечислите пять свойств стены, быстро!
Не понимая, о чем речь, я под напором мэтра Сарттаса все же, заикаясь от паники, шептала:
1.2
- Лови! Лови тварюгу!
- Куда он удрал? Только что тут был! Что это за тварь вообще, кто-нибудь рассмотрел?
- Да крыжт его знает, вроде на манча похож…
- Ага, много ты видел, чтобы манчи бегали? Это гроршев па́щенок, я вам отвечаю! Когти-то, когти!
- Так грорши вроде на двух лапах, а этот на четырех…
- Ну мало ли, вчера только народился, не встал еще…
От тяжелых мыслей меня отвлекли взбудораженные голоса студентов за окном. Слышать их в этой части Академии было непривычно. Это самый дальний и тихий ее уголок, здесь живут преподаватели и гости. А кто же в своем уме станет на рожон лезть? Вероятно, и студенты вскоре сообразили, куда забрели, так что поспешили убраться. Голоса стихли. Или, все-таки, нашли сбежавшего манча? Действительно, сложно представить, чтобы эти коротколапые ленивцы передвигались еще как-то, кроме как на руках своих хозяек.
Впрочем, «непривычно» - это я покривила душой. Сама-то и недели еще здесь не пробыла, как знать, что тут в порядке вещей, а что нет. Да и не задержусь более. Отдельный домик для одной студентки – это даже круче платных личных апартаментов, вроде тех, в каких жил шестикурсник Эстас Шилла, капитан нашей команды в недавнем прошлом. Вот только пользоваться и дальше подобным гостеприимством я не собираюсь. Тем более, не за личные заслуги сюда поселили, а чтобы отгородить от всех остальных.
Но хватит. В своей потайной комнате в женском общежитии мне будет гораздо спокойнее. Снова студентка, имею право на размещение. Зато там никто меня не найдет и без спросу не вломится.
Собирая вещи для недальнего переезда, никак не могла избавиться от терзавших сомнений. Наследница тьмы, хмыкнула про себя с горечью. Неужели Шентия прав? И нет никакой светлой магии, не было Интальда, а все это фантазия, обморочный сон после легилименции?
И ведь не проверить никак более. Башня с Вратами вновь закрыта до летнего отбора. Духи-повара пропали. Я звала Интальда еще несколько раз, прикасаясь к холодной древней кладке, окружавшей Академию - внешняя стена высилась как раз за выделенным мне домиком. На прикосновение сбегались золотистые искорки, стена теплела, словно отвечая на приветствие, но и все. Все мои вопросы так и оставались без ответа.
Мэтр Сарттас вскоре научил видеть свой внутренний магический резерв, прикасаться к нему. Но ни одного проблеска, ни самой малой белой искры в этом бескрайнем черном озере я так и не смогла отыскать.
Тряхнула головой – хватит. Мучиться, сомневаться, а еще расстраиваться – нельзя кормить Тьму.
Все в голове, мэтр Сарттас так и сказал, выразительно постучав длинным пальцем по лбу. И еще вот тут, прижал он руку к сердцу. Боевая магия питается яростью и неистовством, магия жизни – внутренним светом и радостью мага. Темная же – злостью, болью, гневом. Но чем сильнее и чаще проявляются эти эмоции, тем неукротимее Тьма. Она разрастается, заполняя собой все уголки сознания, пока человек полностью не отдастся в ее власть. Контроль над эмоциями – первое, чему учат темных магов. Холодное сердце и чистый разум – только так можно держать ее в узде.
Окончательно успокоившись, побросала в сумку свои немногочисленные вещи. Накинула небрежно пальто – за десять минут не замерзну. Домик запирать не стала, да и нечем было. На выходе сумки с тряпьем без слов подхватил Анхельм. Мекса поправила на мне съехавшее пальто.
- К себе?
Я кивнула, стараясь не удивляться и не спрашивать ни о чем. Холодное сердце и чистый разум. Молча они проводили меня до нужного строения.
- Встретимся за обедом? – спросила я, когда мы остановились на пятом этаже женского общежития. Из приоткрытых дверей на меня пялились десятки круглых глаз. Получив ответ, поднялась по узкой технической лестнице под крышей к себе, в свою тайную комнату.
Дверь, не дожидаясь прикосновения, обозначилась контуром в глухой стене и послушно отворилась. Я была дома.
Только, уезжая, я никак не могла оставить после себя такой бардак. Кровать смята, с полок все сметено на пол, стулья опрокинуты, окно нараспашку… Будто ураган прошелся. Действительно порыв ветра или здесь кто-то был? Но каких-то новых вещей, как и пропажи старых, что свидетельствовало бы о новом жильце, я не заметила. Обыск? Очень сильно сомневаюсь, раз уж сам Ронард Шентия не смог сюда проникнуть.
Ладно, не впервой порядок наводить. Я заправила кровать, выбросила пару разбитых горшков с цветами. Земля из них разлетелась и на бежевый мягкий ковер. А еще он как-то странно топорщился посередине. Опустившись на коленки, приподняла угол ковра и из под него на меня уставились два изумрудных немигающих глаза.
Чтобы это ни было, но оно задом попятилось от меня, все также скрытое ковром, пока тот не закончился с противоположного конца. Черная мелкая тварь со взъерошенной шерстью наконец осознала, что осталась без убежища, негодующе заверещала и бросилась в ванную, путаясь в тонких длинных ногах.
Так вот кого искали! Толком незваного гостя я рассмотреть не успела, но манчем его можно было назвать разве что с большой натяжкой. Манчи толстенькие, с короткой светлой шерстью завитками и очень короткими лапами. Ушки у них еще очень смешные – невысокие, кругленькие. Мимо меня же пронеслось что-то черное, несуразно тощее, длиннолапое и длиннохвостое, с острыми же длинными ушами. Не детеныш грорша, конечно, откуда бы ему здесь взяться, они только в горах живут. Но действительно крыжт знает, что такое! Или таковы крыжты и есть? Кто ж их видел…
1.3
Ронард.
- Это же потрясающе! О боги, я так и знал! – постанывал, ожидая подробностей, мэтр Дрэйзо, преподаватель магической архитектуры. – Потомок, настоящий! И прямо искрами стены отзываются, да?! О-оо!.. Да я на этой девочке диссертацию по Академии напишу!..
- Дорош, успокойтесь. Захочет ли она еще делиться тайнами этих стен, хотя они, без сомнения, открываются ей, не таясь? Взять хотя бы это место, где она жила до отчисления, его же никакой магией не обнаружить, - припомнил Ронард свою давнюю попытку вломиться к Ардине.
Мэтр Дрэйзо взвыл в экстазе, а Ронард уже пожалел, что поделился этим.
- Тайная комната рода! О-оо, так она действительно существует!..
- Дорош! – это уже вмешался Никас Ксавия. – Успокойтесь уже. Ваша теория насчет связи Академии с потомками Интальда оказалась верной, мы в этом уже убедились. Но Нит-Истр больше не ваша студентка.
- Собственно, зачем мы Вас и позвали. – продолжил Ронард. – Если Вас заботит дальнейшая судьба этих стен, то не распространяйтесь об этом. Остальным незачем знать об этой связи, как и о том, что Академия выстояла лишь чудом.
Ронард помедлил, подбирая слова и максимально сухо добавив то, что волновало его гораздо больше:
- Студентке Нит-Истр с такой открывшейся силой и так придется нелегко. Лишнее внимание ей сейчас ни к чему, и Вы пока тоже воздержитесь от расспросов.
Мэтр Дрэйзо горячо закивал, выражая согласие.
- Лично присматривать стану, чтоб никто… Подумать только, ее ведь теперь как зеницу ока… По крайней мере, пока замуж не выйдет и другие источники не появятся… Возрождение аррес Рен, подумать только!
Мысль про замужество и будущих новых потомков Ронарду не понравилась. А вот незнакомый титул удивил еще больше.
- Аррес Рен?
- Да, род Интальда-основателя. Я в истории не очень силен, но все, что касается Академии, Вы же понимаете… - смутился мэтр Дрэйзо. – Он сам себя называл Интальдом Ровельским, не любил выделяться, а потом и вовсе Премудрым нарекли, да и забыли корни. И Вы уж меня простите, ваша светлость, но аррес Рен подревнее рес Данлавин будут. Вы лет этак на семьдесят попозже известны стали, как только впервые ваша семья на престол взошла.
- А сам титул – аррес – что значит?
- Да кто ж его знает, ваша светлость. Ни до, ни после таких не было. Только род Рен его и носил. А Интальд и вовсе предпочел о нем забыть, все его потомки уже Ровельскими звались… Но даже Ровельская лучше звучит, чем Нит-Истр – считай, «безродная». Быть может, император своим соизволением и сможет признать… Родство-то вот оно, на виду. Печать, опять же… Вот не поверю, что в императорских архивах не найдется упоминаний…
Пока мэтр Дрэйзо восторженно изливал свои идеи, Ронард мысленно хлопнул себя по лбу, укоряя за то, что совершенно упустил из виду. Да, пусть Ардина единственный оставшийся потомок Интальда, но ведь проследить такой славный род до наших дней не составит труда! А заодно и выяснить, как она осталась сиротой, без памяти, да еще и запечатанной с самого детства.
Увы, дотошный мэтр Дрэйзо уже изучал генеалогию своего кумира, а в его доскональности, тем более увлеченному теорией о потомках основателя, сомневаться не приходилось. Последние записи были сорокалетней давности, затем следы и вовсе затерялись, да и там уже родство было под большим сомнением.
Выпроводив наконец архитектора, Ронард остался с Ксавией наедине. Они переглянулись и усмехнулись, понимая друг друга без слов. Это мэтр Дрэйзо был разговорчив и эмоционален, им же многого не требовалось.
- Что Валдан?
- Как ты и говорил, Рон. Своего последнего шанса не понял.
Ронард кивнул. Вопрос о компетентности ректора он отложил ровно на неделю, до сдачи полугодовых экзаменов. Валдан, вообразив, будто гроза миновала, на экзамене продолжил свою политику, вытягивая бездарных, но крайне полезных в плане связей и финансов студентов, заваливая неугодных.
Сам Ронард не присутствовал ни на одной сдаче, дав ректору мнимую свободу действий. Ситуацию корректировали на месте верный Ксавия и несколько других преподавателей. Про Ардину даже объяснять не пришлось. И Эвина, и старый артефактор, и Никас сами видели эту чистую впечатляющую тьму, помогая Ронарду справиться с выплесками излишков магии у студентки. Такую силу отпускать на волю нельзя. Тем более, единственную наследницу рода, от жизни которой зависит существование Ровельхейм. Как зеницу ока, правильно сказал Дорош.
Или действительно выдать поскорее замуж, укрепить этот забытый и угасший род, подстраховать само существование Академии? Нет, Ронард снова поморщился. В ее случае только брак по расчету, другого не позволит ее магия, а как ей такого желать?
- Значит, будут перестановки, - вернулся он к теме разговора.
- Давно пора, - согласился с выводом Ксавия.
Некоторое время старые друзья молчали, думая каждый о своем. Ронард рассеянно взял со стола Никаса стеклянный шарик, вглядываясь в подкрашенную воду, будто мог увидеть во взметнувшихся блестках что-то тайное, важное. Тоже одна из невозможных работ Ардины.
- Рон, - тихо позвал Ксавия. - Она темная. Как Сойра. Забудь.
2.1
- Эй, псс, из дикого леса дикая тварь. Я тебя не обижу, честно! – черный тонкий хвостик яростно ходил ходуном, сшибая пучки душистых травок, разложенные на краю ванны-бассейна. Сам его обладатель залег на дне, скрытый шторкой.
- Так, смотри. Я сейчас приоткрою входную дверь, а сама уйду в спальню, и можешь отчаливать на все четыре стороны, задерживать не стану. И окно оставлю; не знаю, как ты с пятого этажа выберешься, но забрался же как-то, и явно не через дверь…
Я, конечно, не рассчитывала, что неведомая зверушка меня поймет, но, может, на спокойную интонацию среагирует. Я демонстративно протопала в спальню и занялась разбором вещей. Спустя какое-то время входная дверь еле слышно скрипнула. Выбрался, все-таки. И хорошо, нечего диким зверям по Академии разгуливать. Надеюсь, в остальные девичьи спальни не сунется, а то визга не оберешься.
Тут же засквозило по полу и я поспешила в гостиную закрыть дверь. Окинула взглядом внутреннее убранство и со вздохом принялась за уборку. Всего пару месяцев отсутствовала, а пыли скопилось как за год. В углу даже паутинка блеснула. Впрочем, если вопрос стоял о том, чтобы сами стены не рухнули, то умной комнате точно не до поддержания порядка было. Словно извиняясь, вспыхнули знакомые искорки на стенах, разбежались по дальним углам. Вот и славно, поможете.
Из-за грохота отодвигаемой мебели я не сразу различила тонкое завывание за стеной. Я метнулась в ванную и отдернула шторку. Нет, черный всклокоченный комок шерсти на дне никуда не делся, а теперь еще и зашипел, выпустив немаленькие когти и обнажив острые белые зубы. И что с ним делать? Не метлой же выгонять.
Ладно, время к обеду, уйду – может и выберется. В домике, где я жила последние несколько дней, даже еду мне приносили отдельно, словно вездесущие братья-повара не желали появляться на глаза. Ну уж сейчас в столовой без объяснений ни крошки не съем!
***
- Черно-белая? – распахнул глаза Хельме. – Это как?
«Каком об косяк! Говорили же не лезть к девочке раньше времени!»
«Слышь, хвостатая, к тебе предъява! Сама не послушала, так еще Винни Пуха за собой потащила…»
- Я должна была проверить, что это не со́ртсьель, - мрачно отозвалась Мекса. – Была не права.
- Кто торт съел? Не было никаких тортов, и так четыре месяца в голодном теле держат, - встрепенулся Анхельм.
«А теперь и печеньки засохшей не увидишь!»
- Так, помолчите вы! Всех разом слушать никаких ушей не хватит, - не выдержала я.
За столом воцарилось молчание, даже призраки-дядюшки вытянулись по струнке. Впрочем, ненадолго, тут же заколебались в теплом воздухе своими бестелесными сущностями. Я сосчитала про себя до пяти, прислушиваясь к ощущениям в теле. От легкого раздражения что-то всколыхнулось внутри, но наружу не полезло.
- Мекса, если можешь, объясни... Зачем вы так?.. Как чужие, - к горлу подступил комок.
Чуждая человеческим эмоциям унвартка все же смогла меня удивить. Наверно, общение с темпераментным Хельме не прошло даром. Она молча подвинула стул ко мне и неловко притянула к себе, не зная, что делать дальше. Анхельм опустил мне руку на плечо и слегка погладил, подавая пример Мексе.
- Ардин, это я все. Глупость сделала. Перестраховалась. Понимаешь… в Лесу все по-другому, не как у вас. И магия сильнее и чище. Вы, люди, свою легко подчиняете. У нас зачастую подчиняет она. Заменяет души двойниками. Сортсьель – злой дух, порождение Тьмы. Завладевает телом, наделяет черной магией. И я подумала, откуда бы она у тебя взялась, такая чистая… Мы же видели ее в действии. Ну, все видели. У людей давно такой нет.
- Нам по голове уже настучали, - мрачно поделился Хельме. – Сам арн Шентия вызывал, да и от госпожи Нерайи прилетело. Толком ничего не сказали, но хотя бы объяснили, что никакой ты не подменыш, это твоя собственная магия, только скрыта до поры была. Ардин, ты не подумай, ты нам любая нужна! Хоть без магии, хоть с темной, хоть в крапинку! Знаешь, как сами извелись, прежде чем прийти смогли?
- Арн Шентия всем запретил, пока не сдашь экзамен.
- И охранку поставил, гад.
«Это заклинание «бешиттельс», духов тоже не пускает», - наябедничали повара. – «Мы его в отместку уже неделю на третьей по Певзнеру* держим. Так ведь ест и не жалуется, сволочь!»
- Может, он и прав был, что вынудил только на себе сосредоточиться, - с сомнением протянула я. – Хотя бы сдерживать эту дрянь научилась. Как вспомню, что могла вас задеть…
- Все, не думай! И не сердись на дураков…
Ну какие еще могут быть сомнения, когда смотришь во встревоженные глаза Хельме. Как камень с души свалился.
- Мекса, а действительно были такие случаи, чтобы этот сортсьель душу подменил? Я имею в виду, именно у людей?
- Были. Был. У вас тогда Пустошь возникла. Люди уже забыли. Мы помним.
Ого, так не на пустом месте тревога была… Надо будет почитать про это.
- Ардин, так ты говоришь, еще какая-то магия есть? Просто черно-белая – это как-то… ну… ну как лед горячий. Ты уверена? – осторожно спросил Хельме.
Я вздохнула. Уже не так, как была до разговора с Шентией, но… тут же духи, они там тоже были!
2.2
Данстор.
- Данстор Гратис!! Нет, это неслыханно! Да как Вам вообще могло прийти такое в голову! Варварство!
- Стена восстановилась сразу же, - хмуро оправдывался студент, для приличия склонив голову. Никакого раскаяния он, конечно, не испытывал, но главное – умело его изобразить.
- Конечно, восстановилась! – взорвался ректор. – Иначе Академия не простояла бы шестьсот лет! Вон с глаз моих, Гратис, и я не посмотрю на Ваше происхождение, если повторится что-то подобное. И к лекарям зайдите, ради всех богов, на Вас смотреть страшно.
Легко отделавшись, студент покинул кабинет. Завтра он продолжит свои эксперименты. Студенту не давала покоя магия этих стен. Это же какой мощью они должны обладать, чтобы за каких-то десять минут восстановить разрушенную молотом каменную кладку и бесследно зарастить дыру в стене!
Разбитые окна, пробитые трубы, сломанная мебель – все чинилось в мгновение ока. Магия Изначальная, такая редкость в эти дни. Сколько опытов ему пришлось провести, прежде чем он обнаружил этот почти неуловимый поток и сумел его перехватить.
Похищенная магия не позволила срастись перилам сразу, но уже на следующий день Данстор обнаружил их целыми. Клочок украденной магии Изначальной бережно хранился в самом укромном уголке, надежно скрытый собственной Тьмой. Зря Академия недооценивает природный дар, считая его лишь придатком к магии, иногда полезным, но чаще нет. И как же просто скрыть его, списав на отсутствие проявлений до сих пор.
Пусть Врата и показали символы håndflate и lyn – руку и молнию – поди догадайся, что это. Пусть эти преподаватели трактуют его дар как хотят, посылая на все новые курсы, сам он будет очень и очень осторожен и никогда себя не выдаст. Иначе – пожизненная слежка от отдела магического контроля. А малейший промах – и кандалы Тротта.
Данстору Гратису не было и четырнадцати, когда он впервые похитил магию у человека. В то лето стояла особо сильная засуха и местный маг-водник совсем обессилел, выжимая последние капли из растрескавшейся земли и знойного воздуха в надежде спасти хоть часть урожая. Старик стоял совсем рядом и Данстор как завороженный смотрел на голубые искрящиеся потоки, медленно тянувшиеся к морщинистой ладони. Не удержавшись, он прикоснулся к волшебным искрам и те заволновались, перетекли к подростку, как ему больше всего и хотелось в тот момент. Сухие от жары и ветров руки окутались живительной влажной прохладой. Не умея управляться с магией, Данстор не удержал поток и тот пролился мелким дождем во дворике, над всем большим домом, над конюшнями… Поля, жаждавшие влаги, так ее и не получили.
Тем же вечером он получил первую в своей жизни звонкую затрещину от деда, до сих пор заправлявшего семьей. Впрочем, следом крепкий дед аж до хруста сжал его в объятиях.
- Ты будешь магом, мальчик мой. Не каждой семье выпадает это счастье. А сейчас слушай меня, малец, и запомни накрепко, что я скажу. Ни одна живая душа не должна знать о твоем даре. В лучшем случае – запечатают вместе с твоей еще даже не проснувшейся магией. Эта сила и так на убыль идет, так что добром делиться с тобой ни один маг не станет. А заберешь силой, как сегодня, убьют.
Той же ночью маг-водник тихо-мирно отошел в мир иной. От старости, сурово озвучил официальную версию дед. Данстор запомнил. Чтобы ни одна живая душа.
До совершеннолетия он еще несколько раз забирал магию, осторожно, по мелочи – крохи из шаров-светильников, остатки из почти разряженных бытовых артефактов и амулетов. Магия не слушалась, ускользала, рассеивалась, но в те короткие моменты Данстор представлял, как управляет ею. Осталось лишь дождаться, пока проснется собственная, там-то он найдет применение дару.
И вот сейчас, доучившись до второго курса и ни разу не вызвав подозрений своими изысканиями, надо же было так глупо попасться. Еще повезло, что ни заметивший его с молотом у разрушенной стены преподаватель, ни ректор не заподозрили ничего, кроме обычной студенческой шалости. Один осколок камня неудачно отлетел и распорол Данстору левую щеку почти до кости. Чудом не задело глаз, хотя по брови тоже полоснуло. Но какие к крыжтам лекари, когда Данстор нашел такую силу, что всем этим недоучкам и не снилась?
3.1
- Девонька моя! – тут же запричитала Беата, как только мы переступили порог обновленной лавки «Нужные вещи». – Живая, здоровая!
Пусть и выяснилось со временем, что мы с Беатой как минимум ровесницы, а то и я ее старше, искоренить ее отношение ко мне как к младшей сестре, было невозможно. Да и я совсем не против.
- Увез, гад, и ни слуху ни духу! И добро бы сам вернулся, нет же, только мордоворотов своих прислал за вещами! Вот и переводи на такого продукты! А тех и добром выспрашивала, и поварешкой грозила, да что с них взять, коли сами ничего не ведают… Ну да поняла хоть, что там остаешься. Вот с утра все глаза и проглядела в окно – приедешь ли, воскресенье же…
- Приехала, моя хорошая, как же я тебя брошу, - мы смеялись, все никак не наобнимаясь. Пара месяцев в городе и у Беаты уже прорезался местный говорок, не иначе у соседки-пекарши переняла.
- Помнишь Мексу и Анхельма?
Друзья с удовольствием составили мне компанию в поездке в Ровель. Черному чудищу я вчера с обеда оставила тарелку с мясом, а вернувшись из библиотеки, обнаружила ее вылизанной до блеска. Сама тварюшка больше на глаза не показывалась. Принесенная с ужина сырая печенка также исчезла за ночь. Кажется, неведомый крыжтенок и не собирался уходить. Утром оставила ему открытое окно и двойную порцию мяса, а кувшин с водой тот, похоже, и сам обнаружил.
- Как же не помнить! Ой! – всплеснула Беата руками. - Что ж я вас тут на пороге держу! Вы же с дороги только, утряслись поди… А ну-ка все к нам домой, чай пить, там все и расскажете. Лавка, чай, не рассохнется, все равно все на площади главной гуляют.
За ароматным чаем со свежими булочками (а я заметила, как доставивший их сын пекаря на Беату коровьими глазами смотрел!) неспешно обсудили прошедшую неделю.
- Вот радость-то, милая! Так, значит, аристократке этой по носу дали? А этот-то, племянник его, который принц, так ему все с рук и сошло? Ух, вот приеду я к вам, только пальцем на него ткните! И что, что темная? Я в ваших магических делах не разбираюсь, конечно, а чего они нос воротят?.. Опасная? Это Ардина-то? Ой да не смешите мои папильотки… Злиться нельзя? Так а кто тебе даст? Надо будет, и этой вашей светлости живо руки укорочу, чтоб не бесил, - разошлась Беата.
- Дин, так ты смотри, - продолжала она. – Если темная вот эта твоя сила из берегов выходит, когда тебе плохо, так, может, и светлая быстрее вернется, если ее правильно кормить?
- А ведь Беата права, Ардин, - задумчиво сказал Хельме, не обратив внимание на то, как Беата выразительно и страстно ему подмигнула. – Если твой Свет такой же изначальный, как и Тьма… Извини, что говорю «если», но просто не видел же никто. Так он от хороших эмоций и восстановится быстрее.
- Не думаю, Хельме… Я его весь отдала, подчистую. Интальд сказал, что на это время понадобится. Какое не уточнил, но я и сама поняла, что не скоро.
- Проверь. Сейчас, - потребовала Мекса.
- Здесь? – испугалась я.
На меня требовательно уставились три пары глаз. Э-ээ, ну ладно.
Вторым уроком мэтр Сарттас научил ощущать в себе магию, весь ее запас, не прикасаясь к ней.
- Сядьте в удобную позу, Ардинаэль, расслабьтесь. Закройте глаза. Дышите медленно и глубоко. Теперь представьте, что смотрите не вперед, а в самое себя. Вот ваша голова, теперь вы медленно спускаетесь взглядом ниже. Это нос, вдохните, почувствуйте запахи. Рот. Вы еще должны чувствовать вкус травяного чая, что выпили недавно. Ниже. Горло. Вдохните, а затем выдохните, но не свободно, а пропустите воздух через голосовые связки. Вы не издаете ни звука, но чувствуете, что можете превратить этот воздух как в слово, так и в песню, стоит только захотеть. Спускайтесь ниже. Вдохните так глубоко, как сможете, отведите плечи назад. Это воздух наполняет вашу грудь, насыщает кровь жизненной силой, выводит лишнее. Теперь левее. Ваше сердце. Оно равномерно стучит, толчками выбрасывая кровь. Прислушайтесь. Смотрите на него. Теперь расфокусируйте взгляд, смотрите как сквозь мутное стекло. Вы можете увидеть что угодно. Звезду, яркий цветок, животное, драгоценный камень, любое пятно …
- Озеро.
- О-о… Очень хорошо, Ардинаэль… Озеро. Опишите его.
- Черное. Но я не знаю, сама вода черная или это оно настолько глубокое.
- Пока не подходите к воде, не проверяйте. Очертите взором все его берега, медленно, по окружности.
- У него не видно берегов, мэтр Сарттас. Кроме того, на котором я стою.
- Э-ээ… а-а… Хорошо, Ардинаэль. Представьте на том месте, где стоите, какой-то знак. Дерево или символ…
- Здесь камень.
- Запомнили его? Теперь идите от этого камня вдоль берега. И считайте шаги, вслух.
- Один, два, три…
- …
- Восемь тысяч триста шестьдесят три… Я снова вижу тот камень, мэтр Сарттас.
Моя первая медитация заняла около двух часов. Я просто шла и шла вокруг бескрайнего озера. Не устала ни от счета, ни от воображаемой ходьбы. Когда же мэтр Сарттас наконец позволил открыть глаза, я обнаружила его сидящим напротив со взмокшим лбом.
- Это ваша магия, Ардинаэль, - промокнув платком лоб, сказал мэтр Сарттас. – Столько ее у Вас сейчас. Когда Вы тратите ее, озеро уменьшается. Но как каждое озеро восполняют подводные ключи и горные ручьи, так и ваша магия потом восстанавливается до прежних объемов. На сегодня достаточно. По крайней мере, для меня. Тренируйтесь, Ардинаэль, но не трогайте пока воду, ради всех богов.
3.2
Без вина, конечно, не обошлось. Но гораздо позже, под вечер, когда мы вчетвером вдоволь нагулялись и по ярмарочной площади, нарядно украшенной к зиме, и по узким тихим улочкам, и по широкому парку, что раскинулся за мостом реки Сенны. Словно не желая ходить в белом снежном саване, город пестрил яркими гирляндами, цветными стеклянными шарами, а любой мало-мальски зажиточный дом вешал над входом красный, синий или зеленый магический светильник. Вечером все это сказочно переливалось, создавая таинственную, волшебную атмосферу.
- Можешь себе такое в Нит-Истре представить? – радовалась как ребенок Беата. – Мне уже рассказали, это из столицы такая мода пошла – украшать город и деревья в середине зимы, весну зазывать.
- Да, долго бы в Истрии ее ждали!
Это здесь, в провинции Ровель к концу декабря считалось, что ползимы уже миновало. Да и разве это зима! Снега в лучшем случае до колена, а про суровый трескучий мороз с режущими как бритва ветрами здесь вообще не знали. В горах Истрии коротенькое лето сменялось быстротечной осенью, а к концу сентября снег уже уверенно ложился в долину, нехотя отступая лишь в мае.
- А в Корсталии вообще снега не бывает. Холодает, конечно, и я бы сейчас в море купаться не полез, - поежился южанин Хельме. – Но мне снег нравится.
Купили и вина, а Мекса, раздобыв по пути пряностей, сварила из него согревающий каждую жилочку ароматный глёгг по своему особому, лесному рецепту. Устроились в крохотной гостиной Беаты под пледами и болтали, болтали, болтали…
- Ты расскажи уже мне наконец, что было, я же извелась вся! – зашептала подруга, едва мы улеглись на одной кровати.
- Беата, глупая, да все ведь уже рассказала.
- Да я не о том, далась мне твоя Академия… А как тот красавчик тебя увез, было еще что? – даже в темноте ее глаза жадно поблескивали. Ну началось, любимая тема. Дракон похищает свою истинную пару, демон спасает эльфийку, или какие там еще мифические персонажи бывают в этих ее любовных книжках…
- Красавчик? – фыркнула я. – Ты вроде уже на «гада» переобулась…
- Да я же так, в сердцах, за тебя ведь волновалась… Ах, ты бы видела, как он тебя бережно тогда в спальню нес, как сокровище какое. У меня ведь потом все повыспросил, и про приют, и помню ли, как ты там появилась, и про здоровье особенно. И как с равной говорил, представляешь! Даром что арн, а то видала я тут уже. Пару лет как из деревни своей выползут, а нос задирают будто с самим императором вчера ужинали… Переживал за тебя, по-настоящему.
- Не говори глупостей, Беата. Такие ни за себя, ни за других не переживают, у них помасштабней заботы. В Академию меня вернуть ему понадобилось лишь затем, чтобы ректора прищучить и подпевал его на место поставить.
- Так а у лекарей с тобой день и ночь просидел…
- Работа у него такая, понимаешь. Чтобы я всю Академию не разнесла по камешку, пока без сознания валялась. С любым бы так сидел.
- Не верю я тебе… будто видеть ничего не хочешь.
- Нет, родная моя, это уже ты сама себе напридумывала. Он только об одном печется – о стране да об Академии. Друзей ко мне не пускал, сам несколько дней игнорировал. Вчера только после экзамена пришел, магии обучать предложил. Только не ради меня самой, а чтобы на пользу Империи мои силы обернуть, вот ему для чего такое «сокровище»… И думать об этом забудь.
Беата только вздохнула, укрыв нас обеих одеялом. Ну прости, моя хорошая, что все не так, как в твоих сказках.
«И все равно, какой счастливый день», думала я, засыпая рядом с Беатой. И тут вспомнила данный себе зарок: что когда-нибудь выберу самый лучший день и назначу его своим днем рождения, если уж настоящую дату мне не суждено узнать. Так тому отныне и быть.
3.3
Аландес.
- Нет, Таська, ты видела, видела, каков? Упаси Сагарта Милостивая такого ночью в подворотне встретить!
- Не болтай, дура! Твое дело маленькое – работу делать да перед господами не вертеть своим задом! Разве что сама в подворотне стеречь станешь…
- Такого-то?! Да у меня до сих пор поджилки трясутся, как глаз этот черный вспомню…
- Ой, да знаю я, сколько твои страхи стоят… Небось звякнет серебром, первая и помчишься…
- Вот и сама дура! Я девушка приличная… А и богат страхоморда в маске! Даже не сам платил – слуга, и не серебром, а золотом!
- Вот к слуге тому и катись, неча мне тут зубы заговаривать! Все белье выстирала? Так чего стоишь, языком мелешь? Вот тебя хозяйка за волосы оттаскает, нерадивую!..
Аландес презрительно скривился и хотел было уже звать хозяина ресторации, чтоб высек сплетниц под окном. Те обсуждали нового постояльца, да так громко, что аж с улицы в зал доносилось.
Гостиный дом «Верлеген» и ресторан при нем считался лучшим заведением в Ровеле. Номера, изысканные по местным меркам и довольно посредственные по столичным, Аландесу были ни к чему, у правящей семьи здесь и своя усадьба имелась, а вот кухня была недурна.
Наследный принц скучал. Куда как веселее было бы сейчас в столице, шумной и роскошной И-Н-Келате. Вот где весь праздник жизни! Любые развлечения, только пальцем щелкни, а в этой провинции ярмарочный балаган почитали за верх искусства. Вот чего стоило приставить к нему лучших магов там же, во дворце? В очередь бы сами выстраивались за оказанной честью. Нет же, сослали в Академию, к простолюдинам и лесным выродкам. И если маменька еще дала слабину, то его императорское Величество довольно резко ответил супруге о необходимости дисциплины и близости к народу.
А еще папенька вполне ясно дали понять, что до конца обучения не особо желают видеть наследника во дворце, разве что по великим праздникам, где его присутствие необходимо. А ближайший такой только в первый день весны, через два месяца… Тоска.
Еще и дядюшка-цербер как с цепи сорвался... Вот и сидел Аландес всю неделю каникул в Ровеле. Местные нехитрые забавы набили оскомину, пирушки с друзьями-подпевалами надоели, один только винный погреб «Верлегена» и разгонял скуку.
- Молодой господин позволит убрать? – к пустым тарелкам потянулась миленькая подавальщица в белоснежном фартуке.
Да в этой дыре его, сына императора, даже в лицо не знают, не говоря о нужном обращении! Аландес словно невзначай задел бокал и красное пятно расплылось на кружевной белизне.
- Ох, батюшки!.. Простите, молодой господин, сейчас же все уберу и принесу вина, за счет заведения!
- И поищи что получше этой кислятины…
Вычтут из жалованья, лениво смотрел ей вслед принц. Ну да одним золотым империалом быстро утешится, если вечером будет такой же покладистой.
- Увы, я тоже не в восторге от местных вин.
Хриплый низкий голос донесся из-за спины. Аландес закатил глаза, ох уж эта местная знать. При любом удобном случае ищут его высокого расположения. Но обернулся: обычно им одного красноречивого взгляда хватает, чтобы уяснить – принц компании не ищет.
Незнакомец за столиком позади с достоинством выдержал уничижительный взгляд, сам же смотрел без подобострастия, легко, откинувшись на спинку кресла. Смотрел одним только черным глазом – второй, как и вся левая половина лица, был скрыт искусно сработанной черной маской.
- Из Кагбулора я привез несколько бутылок вина, ваших ровесниц. И если Вы согласитесь, что сами боги подарили этому миру эльванские виноградники, то окажите любезность разделить его со мной.
Эльванское выдержанное вино действительно считалось лучшим, его во дворце-то подавали не всякий раз и не каждому. Так вот, значит, о ком прислуга сплетничала. Явно не местный, раз остановился в «Верлегене». Выговор столичный, манеры тоже, явно из высшей знати. Но будь это так, обратился бы по титулу, кто же из этой когорты не знает всех рес Данлавин в лицо.
Аландеса внезапно заинтересовал незнакомец. Он отмахнулся от подошедшего с извинениями и вином хозяина, забрал у того чистый бокал и подсел за соседний столик. Да, такое вино самим богам наливать не стыдно. Пока молча смаковали напиток, Аландес ждал, чем продолжится разговор. Незнакомец не спешил.
- Осмелюсь ли я предположить, мой юный друг, что какое-то время и Вы вынуждены прозябать в этих краях? И не связано ли это с обучением в местной, так называемой, Академии?..
- Да, я студент, - с вызовом ответил Аландес. - Будто ей есть альтернатива.
- Да… жалкие времена… Взращивать свой талант среди недостойных, делить с ними внимание учителей… Нет, достойные молодые люди совсем не заслуживают такого обучения, - печально покачал он головой, обращаясь не напрямую к Аландесу, а будто разговаривая сам с собой. – То ли дело раньше. Знания, лучшие учителя, редчайшие книги – были уделом избранных. И магия была сильна, не сравнить с нынешней. Академия… Теперь любое ничтожество с крупицей магии мнит себя равным магу из великих семей… а уж лесные отродья…
Как с языка снял! Мысли незнакомца пролились принцу бальзамом на душу, он придвинулся ближе, ловя каждое слово.
4.1
«Буэнос диас, голодранцы! Нет, можно подумать в этом вашем Ровеле чем-то приличным накормить могут, чтоб на два дня туда сбежать…»
Духи-повара и прежде ревниво относились к любому питанию на стороне, а уж став моими названными дядюшками и вовсе спуску не давали.
Отдыхать было хорошо. Два замечательных дня провели в городе, опробовав все тамошние развлечения. А еще я много бродила по почти пустой Академии, заново знакомясь со своим новым домом. А та будто сама решила стать экскурсоводом, открывая все новые тайные местечки и проходы. Ох, мэтр Дрэйзо извелся бы от зависти!
Дикая тварюшка прочно обосновалась в моей комнате - а что ей, тепло и кормят. На глаза больше не показывалась, но хоть не буянила, как в первый день. Периодически я выуживала из шкафа собственную одежду смятой и всю в черной шерсти – гнездилась эта тварь в самых неожиданных местах.
Хельме все настаивал на вылазке к озеру, наутро и договорились. С вечера упаковала легкий пледик в сумку, духи за завтраком всучили корзинку с едой – хотя я слабо представляла себе пикник на природе в разгар зимы. Но Хельме аж извелся, как туда хотел.
- Вы не понимаете… Если повезет – тако-ое увидите!
До озера Даммен минут тридцать пешим ходом, но только летом же, по утоптанной земле. А за одну эту ночь снега насыпало чуть не по колено. И если в Академии метлы сами по себе гуляли по мощеным дорожкам, то за ее стенами кто бы стал тропинки чистить! Так мы и застыли в северных воротах, глядя на бескрайнее ровное белое покрывало.
- Не сезон, похоже, для пикника, - с сомнением протянула Мекса.
- Да я сейчас! Пройдем!..
Анхельм замахал руками, силясь подчинить себе стихию. Поначалу вроде пошло гладко – от него вперед пробежала волна водной магии, раздвигая сугробы и прокладывая путь, обдавая нас брызгами и снежной крошкой. Но уже через несколько секунд воду прихватило морозцем и та образовала ледяную блестящую дорожку. Хельме сам же первый на ней и растянулся.
- Нет, ну если придать ускорение, может и докатишься, - прыснула Мекса.
- А у меня получше идея есть, ребят. Посмотрите-ка на эту стену…
Знакомые мерцающие искорки, мои частые спутники в прогулках по территории, сложились в простую и понятную схему: сторожевая башенка и неровный овал, соединенные пунктиром.
- Рискнем?
Я приложила ладонь к стене и та послушно открыла проход, ведущий вниз. Мекса подозрительно заглянула в земляной круглый тоннель, будто выгрызенный гигантским червем. Но вел он аккурат в нужную сторону, не петляя, освещенный все теми же магическими искорками.
- А, приключение так приключение! – махнул рукой Хельме и первым полез в проход.
Шли по мерзлой земле минут двадцать, все время прямо, никуда не сворачивая.
- На этом озере, говорят, особое место есть, зачарованное. Летом его, понятное дело, никто не замечает, да и весной-осенью не особо приметно. Зато зимой, если повезет найти… Только оно блуждающее, не всякому откроется.
- Да что там такое, не томи уже!
- Там лето, - мечтательно зажмурился Хельме. И, глядя в наши недоверчивые лица, добавил, оправдываясь. – Ну а вдруг повезет…
Впереди тоннеля наконец замаячил выход – блеснул голубоватый лед озера, заснеженные берега. Прямо к нему ход вывел! Хельме ускорился, размахивая на бегу корзинкой с припасами и выбежал на свет. Затем огляделся и завопил как резаный. Мекса в пару прыжков догнала его на выходе и сама разинула рот. Я выбралась из подземного хода вслед. Здесь, на берегу замерзшего озера, будто из земли росла точно такая же сторожевая низкая башенка, как у северных ворот, из нее мы и вышли. Мекса молча развернула меня за плечи, отведя на пару шагов в сторону. Тут и я потеряла дар речи.
Позади башенки царило лето. Широкая поляна с сочной зеленой травой пестрила луговыми цветами, звенела птицами, жужжала букашками. И солнце! Солнце заливало поляну золотыми лучами.
- Вот оно! Вот! Я же говорил! – на ходу разматывая теплый шарф и скидывая шерстяной плащ, Хельме растянулся на траве. Я обалдело оглянулась – позади все тот же снег и хмурое небо. Чудеса!
В горах на севере какое лето – если выдастся несколько по-настоящему теплых дней, то уже хорошо. А вот такой сочной изумрудной травы, ласкового зноя, одуряющих запахов цветения я еще никогда не видела. Вот так Хельме! Такой подарок посреди зимы!
Из этого кусочка лета и озеро виделось уже не скованным льдом, а синей сияющей гладью с рябью от ветерка. Я залюбовалась этой синевой. Вот бы мое внутреннее «озеро» было таким же спокойным, умиротворяющим…
***
- Третий урок, Ардинаэль. Пора прикоснуться к собственной магии, научиться чувствовать ее. Подойдите к воде, дотроньтесь.
Матовая черная поверхность казалась твердой, неживой. Я осторожно макнула палец в эти мрачные воды. Густой сироп, а не вода, упругий, липкий. Мне стало неприятно и я отдернула руку, только тьма словно прилипла к пальцу и потянулась вслед щупальцем, озеро забеспокоилось. Я судорожно встряхнула рукой, но темный поток и не подумал отцепиться, наоборот, из воды к моим рукам потянулись новые, обвили щиколотки…
- Ардинаэль! – вырвал меня из оцепенения голос мэтра Сарттаса. – Описывайте предметы, любые! Все, что видите!
4.2
Данстор.
По весне, за пару недель до совершеннолетия и за месяц до начала летнего отбора в Академии Ровельхейм, Данстор Гратис обнаружил еще кое-что. Детская забава, охота на хумриков, ему никогда особо не нравилась, но от скуки он присоединился к ватаге местных мальчишек. Хумрики глупые, неповоротливые, разве ж это охота? Высунется зверек из норы, только и цепляй подслеповатую лысую головенку. Ни шкурка, ни мясо ни на что не годятся, так, дураку развлечение.
Твари они магические, да только магии той совсем крохи, так, пара искорок. Себя защитить и то не могут, на что она им нужна – непонятно. Это он еще прошлой весной проверил, поймав одного, да пощекотав пузо веточкой. Если тот и пытался защититься, то не успел – Данстор ловко перехватил волшебные крупинки. Хумрик был отпущен с миром, магия же его так и развеялась в воздухе, не создав никакого эффекта.
Сейчас же он с ленцой наблюдал, как деревенский мальчишка подцепил очередную жертву самодельным веревочным арканом, да дернул так резко, что зверек хрустнул, пискнул и больше не жил. Идиот, с глухим раздражением подумал Данстор. Мальчишка быстро сдернул петельку и убежал к своим, а Данстор остался рядом с мертвым хумриком. От трупика поднимался поток магии. Плотный, зеленый, совсем не те одиночные искорки, что он видел раньше. Быстро перехватив поток прежде, чем он развеется, Данстор ощутил одуряющий запах весеннего леса и луговых трав.
Как и раньше, удержать магию не смог, та просочилась сквозь ладони в землю. Зато еле пробившаяся травка вдруг встрепенулась, налилась соком и пошла в безудержный рост. Магия жизни, и сколько же ее!
Это что же получается, невзрачные подземные твари саму землю питают, возрождая ее к жизни каждую весну? Их ведь только весной и видят, снуют себе неторопливо, хищники их не трогают, одни только дети и забавляются. А они своими искорками, значит, каждый корешок окучивают. С их скоростью и объемом работы много ли им на день надо.
Зато со смертью зверька весь его магический запас и вышел. Данстор впервые задумался о природе самой магии. Куда она девается со смертью носителя? Растворяется в мире, теряется бесследно? Может, от того ее все меньше, что не можно эту силу сберечь, передать.
Но ведь можно забрать.
Изменения в себе Данстор почуял еще за пару дней до восемнадцатого дня рождения. Глубоко внутри будто сплелся кокон, тело наливалось неведомой новой силой, та несмело рвалась наружу. Дед заблаговременно отвел его в дальний нежилой домик и не зря. Магов, что помогли бы на первых порах, в округе не осталось, последний старик-водник скоропостижно скончался еще тогда, четыре года назад. Деда Данстор о нем больше не спрашивал, но слухи ходили нехорошие. Мол, крепок был еще маг, с чего бы.
Освоился сам, и недели хватило. На цвет магия была темно-серая с красными искорками. Судя по зачитанным до дыр книгам – разбавленная тьма с примесью боевой. Научившись более-менее управлять потоком, с замиранием сердца вытащил давно припрятанный амулет-накопитель, тайком выкраденный из дедова хранилища. Кусок бирюзы с единственной начертанной руной Лагуз на нем – вот и все, что осталось от старого мага-водника.
Голубой поток, стоило ему просто пожелать этого, тонкой струйкой вырвался из камня. Данстор привычно перехватил его, ощутив влажную прохладу. Теперь-то чужая магия была послушна, прицепившись к новому полноправному хозяину. Он несколько раз впитывал ее в себя и выпускал наружу. С собственным серым коконом та не смешивалась. Осмелев, Данстор выпустил часть в кувшин, мысленно пожелав напиться. Голубой поток послушно осел прозрачной водой в стеклянной емкости. Вкусной, холодной, освежающей.
Довольная ухмылка отразилась на водной глади. До начала летнего отбора оставалась неделя, пора собираться в Ровельхейм.
По совету того же дальновидного деда Данстор козырять фамилией не стал. Успешно пройдя Вратами, подал документы как Данстор Гратис, сократив вполовину древнее родовое имя. Старый ректор, конечно, враз сопоставил этот обрубок с теми дальними местами, откуда студент прибыл, но благоразумно промолчал. А новые поколения таких имен уже и не знали.
А ведь раньше Инген-Гратисом именовался не просто род – целое королевство. Пока само это имя не сгинуло в навязанном шантажом союзе с Империей, превратив маленькую гордую страну в провинцию разросшейся державы. Родовой замок заняли ставленники императора, лишь по названию замка теперь и знали эти земли вот уже несколько десятков лет. Прежнее королевское имя истрепалось, забылось, хранимое лишь малочисленными потомками.
Чужим его не открывали, да и своим-то – через одного. В женский род дед не верил, считая пустой тратой семени, отец же Данстора был пришлым, с южных земель. Так что дед прибрал мальца к своим рукам сразу же после рождения, ему единственному открыв когда-то громкую родословную. В пространных россказнях деда Данстор улавливал нотки сожаления по сгинувшему роду, но сам лишь пожимал плечами – что прошлое ворошить.
Академия Данстору понравилась, учеба далась легко. Увлекшись поначалу оттачиванием собственных талантов, он на некоторое время забыл о своем редком даре, памятуя лишь о том, чтобы не раскрыть его случайно перед преподавателями. Врата обозначили его дар как руку и молнию, и Данстор послушно посещал то целительство, то скучную артефакторику, не выказывая никаких способностей сверх ожидаемых. На прямые вопросы о даре смущенно разводил руками, мол, так и не проявился пока.
Первые пара месяцев пролетели беззаботно. Погрузившись в учебу и находя в ней удовольствие, он, однако, не закрывался в себе, заведя несколько приятелей и участвуя в нехитрых студенческих развлечениях.
5.1
Мысль о том, чтобы покопаться в имперских хрониках, никак не отпускала. Где, как не в них, искать зацепку. Любые катаклизмы, необычные случаи, внезапные смерти, предшествовавшие моему появлению в приюте, - все могло помочь. Записи со всех земель, тщательно собранные в одном месте, отсортированные по годам – в воображении все это выглядело очень соблазнительно. Вот только стоит ли оно того, чтобы лезть в самое логово имперской знати, да не тайком, а в открытую!
Тянуть из немногословной Мексы подробности – та еще пытка. Но спустя несколько наводящих вопросов все же выяснилось следующее. Каждые двадцать два года, а именно столько длилась Всесветная война в незапамятные времена, бывшие ее враги-участники поклялись собираться вновь и подтверждать нерушимый договор.
Если эту часть истории Империи и проходили на первом курсе, то уже без меня. Мекса же без запинки перечисляла даты, страны, имена, хорошо хоть до кличек боевых лошадей не дошло. Пять стран ввязались в ту войну. Наша Империя, к тому моменту объединившая немало разрозненных земель. Дикий Лес, приютивший все расы, не нашедшие себе места среди людей. Знойная пустынная Самакона. Северная Истрия, бывшая тогда отдельным княжеством. И восточное королевство Инген-Гратис, о таком я даже не слышала. Кровопролитная бойня, к счастью, закончилась мирным договором, незыблемым вот уже сотни лет.
Северные и восточные соседи со временем добровольно вошли в состав Империи. Провинция Истрия сохранила свое название, взятое от крупнейшей горной реки. Земли Инген-Гратис же, именованные по прежнему королевскому роду, его лишились и вошли в Империю как земли Да́ссамор. А примерно сорок лет назад и того названия не осталось, впрочем, как и самих земель – теперь их знали как Пустошь.
На мирном договоре это расширение никак не сказалось, три оставшиеся стороны – Империя, Лес и Самакона – собирались, как и прежде, каждые двадцать два года, чередуя место встречи. В очередной раз – в столице Империи, в этом году. Примерно через два месяца, в первый день весны.
- Так, ладно, а мы здесь каким боком? – подозрительно спросил Хельме.
- Правители в знак высшего доверия друг к другу съезжаются полными семьями, никого не оставляя за спиной на родине.
- И-ии?..
- Я дочь астарха. Вы - мой триангл, принятый родом. Когда унварты негласно возглавили Лес, люди приравняли наш триангл к своему понятию «семья». Все должны ехать. Почему вы так смотрите?
- Должны?.. И когда ты собиралась нам об этом сказать, Мекса?!..
- Как официальное приглашение пришлют, - спокойно повела она плечом. – На неделе должно прийти.
Вот и думай, то ли радоваться открывшейся возможности добраться до летописей, то ли сразу пойти утопиться. А то как представлю эти семейные посиделки в императорском дворце… С разглядыванием портретов до седьмого колена, с чаепитием в узком кругу, персон этак на триста… Ох ты ж, гроршевы уши! А его светлость-то в какой восторг придет…
Неделя каникул пролетела очень быстро. Если в первые дни я еще испытывала угрызения совести за то, что так и не добралась до библиотеки, то потом махнула рукой. Наверстаю еще. Впрочем, об упражнениях мэтра Сарттаса не забывала. И они явно шли мне на пользу – страхи и сомнения, прочно поселившиеся в сердце после обретения магии, постепенно сошли на нет. А как справилась с дурными эмоциями, так и Тьма успокоилась. Не душила, не давила на плечи, стоило едва прикоснуться к ней. Может, и из этого сомнительного богатства выйдет толк.
Манс, лесное чудище, прочно обосновался в моем логове под крышей. Впрочем, вести куда-то, по жизни или в более конкретные места, несмотря на свое прямое предназначение, не торопился. Ел, спал, шипел. От свежего мяса шерстка его разгладилась, залоснилась – иногда он давал себя рассмотреть, прежде чем, ворча, перебирался в более укромное место. Один раз ночью я даже почувствовала, как что-то легкое и теплое улеглось на ноги и мерно затарахтело.
- Может, тебе имя дать, чудище?
- Гхр-ретх, - приоткрыл манс один зеленый глаз, заворчав.
- Вот Греттен* и будешь.
Первый учебный день во втором семестре начался с всеобщего собрания всех учащихся на большой тренировочной арене. Ничего серьезного, напутствия и правила поведения напомнят, так каждый семестр начинается, пояснил Хельме. Новое расписание для всех было составлено еще накануне и я чуть за голову не схватилась, изучая свой листок. Ни единого окна, все забито с утра до вечера, а два раза в неделю даже не пять занятий, а шесть! Во вторник и четверг, сразу после ужина.
Я пробежалась глазами по предметам – контроль, боевая магия, защитная, теневая, заклинания, деструкция и нейтрализация, управление снами, духи и темные сущности, некромантия, контроль разума… Артефакторика – раз в неделю! Одно-единственное занятие. Зато боевая магия, мало того, что каждый день, так еще и дополнительные два занятия вечерами – индивидуальные!
Мэтр Ксавия, декан факультета боевой магии, лично ведет курс. Пусть он неожиданно припомнил ректору на экзамене про дополнительные баллы за турнирную победу, тем самым обеспечив мне дальнейшую учебу, но заниматься с вечно хмурым, жестким и саркастичным мэтром каждый день, да не по одному разу – то еще удовольствие. И кому это надо было?!..
5.2
Собрание много времени не заняло и студентов быстро разогнали по занятиям. Мекса в последнюю минуту сунула нам с Хельме по конверту, их-то содержимое мы сейчас и изучали в ожидании преподавателя.
Плотная дорогая бумага, золотое тиснение, каллиграфический почерк. Приглашения на день Содружества, именные. Было очень необычно прочитать собственное имя на бланке. Мы с Анхельмом переглянулись. Мекса, конечно, иногда пыталась шутить, причем всегда с очень серьезным видом, но не в этот раз. Ладно, позже разберемся.
Группа наша значительно поредела, из шестидесяти трех первокурсников осталось тридцать девять. Остальные тоже задумчиво крутили головой, оценивая потери. Более веской причины сосредоточиться на дальнейшей учебе и не найти. Поэтому когда в аудиторию наконец вошел мэтр Серенде, на чьих скучных лекциях слушатели обычно на ушах стояли, его встретили кроткие овечки, готовые впитывать знания.
Мэтр обвел взглядом послушную аудиторию. Я все ждала, что в его взгляде мелькнет какое-то торжество, мол, начали соображать наконец. Но нет, ничего подобного. А он ведь он, как выяснилось, не только преподает заклинания, а еще и является сильным менталистом. Да он небольшим усилием может сделать так, чтобы все внимание было приковано только к нему. Но у каждого преподавателя свои методы.
- Практика, повтор пройденного, - коротко сказал он. – Заклинание света.
Взметнулся лес рук, уж простейшее La det bli lys стыдно не знать. Я и сама беззвучно проговорила его одними губами. Сколько я билась над ним, пытаясь зажечь хоть искорку! Пусть никогда прежде мне не доводилось применять заклинания на практике, но на память я не жаловалась, и сейчас она услужливо подбрасывала мне ответы.
- La det bli lys! – выбранный мэтром парень выпалил нужные слова и продемонстрировал плотный светящийся шарик.
- Хорошо. Заклинание невидимости, - указал мэтр Серенде на свою чашку с чаем.
Йег ойнске икке… Надо же, действительно все помню.
- Jeg ønsker ikke å se det, - тщательно проговорила вызвавшаяся девушка рядом ниже и кружка исчезла.
- Заклинание проявления?
А вот это уже без меня проходили. Анхельм тоже вытянул руку, ему и отвечать.
- Vis meg hva som er… er… - запнулся Хельме. - Er skjult!
Сработало, чашка вновь стала видимой, а я одобрительно пихнула друга в бок.
- Защитная оболочка для предмета?
Длиннющее заклинание, но и его я помнила, привычно складывая губы без звука: опретте ен угхен… Да, в первом семестре у мэтра Серенде студенты не особо усердствовали – одна только темненькая зубрила подняла руку. Но преподаватель вдруг обратился ко мне, видимо, заметив беззвучный шепот.
- Нит-Истр? Попробуете?
Ух. Руки неожиданно вспотели. Но я кивнула. Надо же когда-то начинать. Потянулась к своему внутреннему озеру, зачерпнула немного магии – теперь это занимало не более пары секунд.
- Opprette en ugjennomtrengelig skjold rundt ting jeg trenger, - надеюсь, ничего не перепутала.
Не перепутала. От меня к преподавательскому столу потянулась прозрачная черная паутинка, наматываясь вокруг чайной чашки, как сахарная вата на палочку. Она тянулась и тянулась, образуя все более плотный кокон, пока тот не стал абсолютно черным, непроницаемым. Наверное, хватит. Залюбовавшись, я даже не сразу сообразила, что под действием заклинания моя магия сама сменила форму.
- Хм, хорошо. Заклинание молота?
- Vis meg slegge! – выкрикнул голос с задних рядов, не дожидаясь разрешения мэтра. Тяжелая призрачная кувалда с размаху опустилась на паутинный кокон с чашкой внутри. И… ничего. Молот от удара не выдержал сам и развеялся, моя же защита осталась нетронутой.
Я обернулась на выскочку и наткнулась на тяжелый взгляд наследного принца. Клянусь, никогда я еще не прикладывала таких усилий, чтобы ни один мускул на лице не смог меня выдать! Потому что внутри я всецело отдалась злорадному ехидству. Боги, как же это прекрасно – иметь магию!
5.3
Манс Греттен еле слышно заворчал, заерзал в капюшоне, надежно укрытый волосами. Я не обратила на него внимания, играя в гляделки с принцем. Вот бы раньше я могла так дать отпор! И не просто словами, а с такой мощной поддержкой изнутри! Сладкое чувство уверенности заполняло меня с каждой секундой.
Принц, не отрывая взгляда, медленно и четко процедил:
- Ta et stykke av min sjel.
Незнакомое заклинание создало неожиданно мощную волну, устремившуюся к кокону с чайной чашкой внутри. Сьель – это что-то с душой связано, вроде? Но уже было не лингвистических изысканий – ярко-красная боевая магия окутала защитный кокон и тот опасно прогнулся, затрещал. Ну уж нет! Прежде чем я вспомнила подходящие слова, черное пламя, напитанное злорадством, а теперь и злостью, само вырвалось из руки и сцепилось с красным потоком. На столе заклубилась яростная схватка.
- ПР-РЕКРАТИТЬ!!!
Громогласный голос обычно тихого мэтра Серенде иголками впился в виски, оглушая. Ментальное воздействие, не иначе. Мне показалось, он прогремел на всю Академию. Половина студентов схватились за головы, пытаясь унять звон в ушах. В аудитории повисла гробовая тишина.
- В Академии не учат этому заклинанию, ваше высочество. Откуда оно Вам известно? – прежним тихим голосом спросил принца мэтр Серенде. Только теперь он звучал очень настороженно.
- А Вы думали, я буду довольствоваться этими огрызками знаний? Так вы не единственные учителя на всю Империю…
Мое кратковременное торжество сменилось сомнением. А Аландес не так уж прост. Мало иметь магию, когда другим доступны редкие знания. Интересно, в каких книгах откопал? Может, у него тоже доступ к верхним ярусам библиотеки? Или из древних фолиантов дворцовой сокровищницы почерпнул. Я впервые задумалась о том, что Академия действительно может быть не единственным кладезем знаний. Но почему именно этому заклинанию не учат? Звучало оно довольно просто, а какое мощное!
Мэтр Серенде пристально оглядывал нас обоих, но больше ничего не сказал.
- Новая тема. Заклинания отложенного действия. Записывайте…
Аудитория послушно отмерла, заскрипев карандашами. А у меня вдруг зачесалась лопатка, наполняясь жгучей несильной болью. Я просунула руку и нащупала вспухающие короткие полоски. Греттен, вот гаденыш! Вцепился когтями в самый неподходящий момент, только сейчас почувствовала.
Занятие окончилось и толпа хлынула к выходу. Почти две недели я избегала любого общения с сокурсниками, поначалу вынужденно, затем добровольно. Судя по тому, что вокруг нас с Хельме образовалось несколько пустых мест с начала занятия, они тоже общаться не спешили. Мы вышли из аудитории последними, но в коридоре все же задержались несколько студентов.
Первой неуверенно подошла та темноволосая зубрилка, кажется, ее Золара зовут.
- Ты в слове ugjennomtrengelig ударение неправильно поставила. Так бы защита сразу цельной встала, а не слоями. И быстрее намного, вдруг пригодится. Но выглядело красиво.
- Спасибо… Я в первый раз.
- А правду болтают, будто ты наследница Тьмы? – с опаской подошел еще один парень. Ну началось. Сами спросили, как тут было удержаться.
- А то. Гроршей на завтрак ем, младенцами закусываю. Бу. – еще и манс словно в подтверждение моих слов глухо зарычал из капюшона.
Сокурсники слабо улыбнулись и переглянулись.
- Слушай… ты не подумай, что подлизываемся. Наоборот, знаешь, как мы вами после турнира гордились! Только потом эта история мутная с отчислением, а сейчас ты снова учишься. А, главное, кому верить – крыжт его знает, те одно болтают, эти другое…
- Ребят, вы себе для начала верьте, - встрял Хельме. – Чего хотели-то?
- Мы это… Короче, надо будет что – обращайтесь. Ардине по учебе там нагнать пропущенное или еще что. Вот.
Вот так вот. Приятно и неожиданно.
Хельме поспешил на профильное занятие на факультет к стихийникам. Я же нехотя двинулась в сторону боевого. Первое же занятие принесло три неприятных открытия. Во-первых, если арн Шентия и пообщался с племянником, разговор действия не возымел. Глупое надуманное противостояние никуда не делось. Ну да сама разберусь, как и заявила его светлости.
Во-вторых, мне очень не понравилась мысль о том, что здесь не всему-то и учат. Пусть я теперь могу защищаться совсем на другом, магическом, уровне, чем мне это поможет против каких-то тайных недоступных знаний?
И в-третьих, контроль мой не так хорош, как я уже успела себя убедить. Стоило позлорадствовать, слегка разозлиться, как черное пламя само вырвалось навстречу боевой магии Аландеса, и это не я его направила! В этот раз все обошлось, а дальше? Сейчас ведь профильное по боевой и снова с тем же Аландесом! Да под руководством арна Шентии… Впору было биться головой об стену. Это будет очень, очень долгий день.
5.4
Заранее накручивая себя на неизбежный конфликт, по стеночке, незаметно, скользнула в малый тренировочный зал. Те несколько занятий у Ксавии, на которых мне пришлось побывать, разнообразием не отличались. Мэтр разбивал студентов на пары и коротко командовал: «Бой!». Я отсиживалась в сторонке. После нескольких моих бесплодных попыток принять участие в тренировках, Ксавия махнул рукой, а там и саму меня отчислили.
В группе осталось шесть человек, все парни, а ведь в начале года девушек было трое, включая меня. Пока не заметил Аландес, я пристроилась к одному из тех парней, что подошли к нам с Хельме после заклинаний, Миттелю. Пустое место, убеждала себя я, думая о наследном принце. Не вижу, не слышу. Не разговаривать, на провокации не вестись. Ни гнева, ни злости, повторяла я про себя мантру нараспев. Помни, что бы ни случилось, он всегда выйдет сухим из воды, а вот ты себя еще не до конца контролируешь. И все же принц меня заметил. Даже открыл рот, наверняка чтобы сказать какую-то гадость, но его опередили.
- Выстроиться в шеренгу, - раздался глубокий бархатный голос у меня за спиной. Близко-близко, я вздрогнула. Ну как можно так бесшумно подкрадываться!
В бою все идет в ход – и заклинания, и ритуалы, и артефакты. Только хорошо их готовить магу в тылу, надежно защищенному «мясом» на передовой. В разгаре же битвы нет лишних секунд даже на простенькое заклинание, там все решает скорость и умение управлять своей магией.
Хорошая боевая магия – это магия одного сокрушительного удара. Но это высший пилотаж, только очень сильный умелый маг может позволить себе такой риск. Чтобы вложить всю мощь в единственный рывок – для этого нужно просчитать все до мелочей. А если удар не достигнет цели? А если более мощный поток собьет его с пути, а то и вовсе уничтожит?
Поэтому сначала учат разделять силы на несколько потоков, держать в поле зрения все возможности, что могут привести к успеху. Нет ничего глупее для начинающего бойца, чем сразу израсходовать весь потенциал.
- Проверим, на что вы способны.
Арн Шентия обошел выстроившихся студентов. Наглухо застегнутый черный китель с рядом серебряных пуговиц, высокие сапоги грубой кожи, ничего лишнего, словно сам только из казарм. Высокий, подтянутый, собранный. Красивый… От чего-то сердце забилось быстрее. Пусть я была немного не в себе после прохождения Врат, дерзила, наговорила грубостей, но в глубине души ждала новой встречи. Ну и пусть, что во мне видят только темного мага и не верят рассказам о второй магии. Я смогу доказать, что могу больше. Когда-нибудь… Греттен, про которого я уже и забыла, настолько он уютно пристроился в капюшоне, вдруг ласково боднул меня головой в шею. Вот же странное создание, поди его пойми. То шипит и царапается, то ластится.
Его светлость создал на одном из тряпичных манекенов прочный светящийся щит конусом.
- Подходим по очереди, - скомандовал он. – Задача пробить щит, задеть «человека». Гриспель, вперед.
Ого, даже группу по фамилиям выучил? Низкорослый крепкий Гриспель подошел к щиту почти вплотную. Резко, с усилием поднял правую руку, согнутую в локте, с зажатым кулаком. Воздух сгустился, обтекая красным светом кулак, чуть слышно лязгнул металл. «Перчатка», хороший прием для ближнего боя. Одним резким ударом парень пробил дыру в щите, но до манекена едва дотронулись уже голые пальцы, вся сила ушла на разрушение защиты. Шентия взмахом руки восстановил щит.
- Неравномерное использование ресурса. На щит хватило бы меньшего, на саму цель ничего не осталось. Орвидес.
Следующий парень приближаться не стал. Он опустил руки, чуть отведя их от тела, сосредоточился и вскинул их вперед, растопырив пальцы. Десять красных стрел ударили в конус, срикошетив. Две из них вовсе не попали в цель. Щит даже не дрогнул.
- Таким «веером» только на рой мух охотиться, - поморщился его светлость. – Тут цель одна, не распыляйтесь. Рес Данлавин.
Наследный принц свел перед собой ладони, сгущая вспыхнувшие красные искорки в шар. Уплотнив их до размеров небольшого мяча, запулил в центр манекена. Шар легко пробил защиту, но потеряв в массе, изменил направление, почти оторвав тряпичную руку.
- Меньше размер, больше плотность. Держать прицел до конца. Миттель.
О как, даже собственного племянника приложил. А мне нравится. Нет, не то, конечно, что наследного принца раскритиковали, а то, что ко всем на одинаковых условиях, никого не выделяя.
Оставшиеся парни испробовали и другие приемы, все с разным успехом.
- Нит-Истр.
Уф, моя очередь. В теории я знала только прием «перчатки» и «веера», оба уже показали себя не особо эффективными против щита. Поэтому я просто потянулась к своей магии, зачерпнув побольше, и выпустила ее наружу. Если до меня все продемонстрировали яркую красную силу в той или иной форме, то моя тьма в виде черного пламени просто обтекла сверкающий щит, словно растворив его в себе. И затем с шипением всосалась в беззащитный манекен. Тот остался целехоньким, только полностью почернел.
- Ни формы, ни контроля, ни концентрации. Цель – нанести ущерб. А это что теперь, амулет-переросток?
Кто-то хихикнул, но тут же замолчал под тяжелым взглядом нового преподавателя.
- Работы непочатый край. И это ко всем относится, - припечатал он остальных. Кажется, я начала скучать по мэтру Ксавии.
5.5
Все оставшееся занятие Шентия немилосердно гонял группу, заставляя отрабатывать приемы бесконечное количество раз. Хорошо хоть не друг на друге – каждый тренировался на манекенах, отделенный от прочих невидимой стеной. Не раз мне приходилось вспоминать уроки контроля мэтра Сарттаса, потому что за успехами группы его светлость предпочитал наблюдать в непосредственной близости от меня.
Спустя немалое количество неудачных попыток моя бесформенная тьма наконец оформилась в размытый, но вполне узнаваемый клинок.
- Можешь лучше, - скупо бросил Шентия.
Вот и вся похвала, будто не видит, как у меня щеки раскраснелись от натуги, а лоб взмок. И это только первое занятие, а что дальше? Думать об индивидуальных вечерних и вовсе не хотелось.
Начало дня, я уже вымотана донельзя, а впереди еще три занятия! Надеюсь, хотя бы остальные преподаватели окажутся не такими монстрами. Манс на удивление сидел смирно, хотя наверняка утрясся там, в капюшоне. Звонок, наконец-то!
Я первая ринулась к выходу в надежде опередить Аландеса и больше не встречаться с высокородным семейством хотя бы сегодня.
- Ардина, подожди, - пригвоздил меня к месту голос сзади.
Я тоскливо проводила взглядом вышедших студентов. Очень хотелось пить и умыться. Греттен начал ерзать в капюшоне, ему бы тоже не помешало лапы размять.
- В прошлый раз я предложил тебе обучение…
- И не оставили выбора, решив все за меня. Я уже видела расписание.
- Что касается индивидуальных занятий, выбор все так же за тобой. Против воли настаивать не стану. Я наблюдал за тобой сегодня, у тебя огромный потенциал. И схватываешь все на лету.
Серьезно? А про отсутствие формы и контроля кто-то другой говорил?
- Мне показалось, Вы были недовольны. «Можешь лучше» - сомнительный стимул.
- У меня свои методы, - с заминкой ответил Шентия. – Хорошо, мне не доводилось еще преподавать, но я учту, что кое-кто болезненно реагирует на критику. Ты за одно занятие сегодня освоила то, чему новички учатся неделями. Придать магии форму за неполный час, пусть еще не совсем совершенную – это, несомненно, талант. Потому и сказал, что можешь лучше. Боевая магия – лучшее применение для твоей Тьмы. Тебе стоит сосредоточиться именно на ней.
- А еще весьма полезная для Империи, верно?
- А ты предпочитаешь проклятия или развоплощение?
Я промолчала.
- Уверен, там ты тоже добьешься успеха. Но если я правильно понял, тебе претит сама идея разрушения.
- Боевая магия тоже зло. Это война, боль…
- А еще защита своего народа, справедливость и возмездие.
- Империя ни с кем не воюет уже сотни лет, - вспомнила я рассказ Мексы. – У нас с соседями нерушимый мир.
- Нерушимый и при этом вооруженный до зубов. До тех пор, пока кто-то не даст слабину. Поверь, я знаю об этом куда больше твоего. Ты нужна нам… своей стране. А я смогу обучить большему, чем включает в себя стандартный курс.
Я вспомнила слова наследника, брошенные в запале, про то, что Академия не единственный источник знаний. Соблазнительно, конечно.
- Тогда почему Вы не возьметесь обучать собственного племянника? Он-то чистый боевой маг.
Его светлость ненадолго замолчал.
- Аландес… Он – будущий правитель, ему следует сделать упор на другом.
Я уж не стала говорить, что принц и сам не промах. Где бы он не вычитал то интересное заклинание, такой шанс упускать нельзя. Не то чтобы я наперед готовилась к чему-то, но дополнительные знания не помешают.
- В таком случае… Я согласна, ваша светлость.
6.1
Данстор.
Полугодовой экзамен Данстор сдал на максимальную оценку – пятнадцать баллов за основную магию и десять за дополнительную. Скрываемый дар – а для преподавателей он подавался как нераскрывшийся – оценке не подлежал, но такое не было редкостью. Все необходимые практические навыки и знания, положенные первокурснику, он освоил еще пару недель назад, так что до конца года можно было совсем не напрягаться.
Напрягало другое – на сложные заклинания и замысловатые магические фигуры, вычитанные в учебниках второго и третьего курса, отчаянно не хватало резерва. Серый кокон внутри определился с размерами и расти не желал. Напрасны были все медитации, практики по увеличению резерва. Старая присказка «выше головы не прыгнешь», гулявшая по Академии, обернулась страшной явью.
Данстор жаждал новых знаний. Но на что они, когда не хватает сил применить на практике! Магия чужих цветов с собственным резервом не смешивалась. Используешь ее – и все, новой такой же взять неоткуда. С превеликой осторожностью на практических занятиях он незаметно урывал кусочки темной и боевой магии у сокурсников, надеясь, что сила того же типа, что у него, натренирует, увеличит резерв. Но стоило ее использовать, выдав за собственную, как кокон возвращался к прежним размерам.
На таких крохах не развернешься, да и опасно, рано или поздно заметят. Проэкзаменовавшись первым, Данстор рассчитывал пару дней покутить в городе, благо дед, довольный его успехами, снабжал внука звонкими монетами. Не мешкая, он позавтракал и отправился на каретный двор, приятели обещали присоединиться позже. У крытой пролетки он заметил заметно поникшую Такару с дорожной сумкой, студентку с его же курса. Вот же крыжт. Обидно, Такара ему нравилась, хотя дальше переглядываний не зашло. Девушка тоже заметила подошедшего Данстора и с грустной улыбкой развела руками.
- Вот… уезжаю. Не прошла.
- Мне очень жаль, Такара, - и Данстор был совершенно искренен. – Хочешь, поедем вместе? Провожу тебя. С меня обед, если это хоть немного поднимет тебе настроение.
Такара бросила на теперь уже бывшего сокурсника благодарный взгляд и устроилась на сиденье. За полтора часа дороги они проговорили столько, сколько никогда не общались за четыре месяца учебы. Магия у нее была, как и у Данстора, темная, только со слабенькой дополнительной воздушной. Стихию она так и не освоила, а из профильных темных предметов более-менее дались только проклятия. Но расстроена Такара была не столько из-за отчисления, сколько из-за необходимости вернуться в родную деревню.
- Понимаешь, Дан… Там люди очень правильные, честные. Отец мой – служитель Сагарты Милостивой, ее у нас очень почитают, по ее заветам живут. А ведь она от рук темного мага пала, прежде чем к Вечным присоединилась. И добро бы у меня с воздухом срослось, все какая-никакая польза, а тут я… с лицензией проклятийницы… Хоть и не возвращайся вовсе. Отрекутся они все от меня, как пить дать.
Данстор сочувственно молчал и даже осторожно взял девушку за руку – без задней мысли, просто поддержать. Такара сжала его ладонь и внезапно рассмеялась.
- Ай, ладно, что уж там! Поеду куда глаза глядят! Авось не пропаду, и для меня где-то местечко найдется. Я родным и письмо уже заготовила, если решусь. Но сначала обед. Ты обещал! – хитро подмигнула она Данстору.
За приятным обедом Такара окончательно уверилась в своем решении.
- В Самакону махну! Там любых магов ценят, без работы не останусь, - беспечно засмеялась она, фыркнув теплым глёггом. – Сегодня группа торговцев туда едет, с ними и попрошусь. Жаль, а ведь только нашелся повод остаться…
Данстор немного смутился. Пусть с девушками у него пока опыта не было, а потому он робел раньше заговорить с Такарой, но им оказалось так легко сидеть и болтать вместе, что ему тоже стало жаль потерянных месяцев. Они немного помолчали, переглянувшись с улыбкой. Пусть все и закончилось, даже не начавшись, но обоим было приятно.
Стоянка торговцев располагалась на южной окраине города, Данстор вызвался проводить и договориться о поездке, если понадобится. Письмо к родным девушка вручила ему, попросив отправить с завтрашней почтой. Путь их пролегал узкими улочками, зимнее солнце уже к четырем часам клонилось к горизонту. Такара храбрилась и без умолку болтала о чужой знойной стране, Данстор же погрустнел. Бедняжка, подумалось ему, что за жизнь ее ждет? Без семьи, в чужой стране, с весьма средней магией. Да та же судьба, что предначертана и ему: родилась, жила, умерла. С годами померкнет ее красота, со смертью развеется ее магия, так и не оставив следа ни в истории, ни в сердцах людей. Хотел бы он ей помочь, но чем?
Такара вдруг умолкла и, глубоко вздохнув, остановилась у темной подворотни.
- Дан, знаешь… А ты мне с самого начала понравился. Я сегодня такая смелая, сама себя не узнаю… Это на прощание…
Девушка увлекла Данстора за собой в темную арку и, привстав на цыпочки, неожиданно прижалась горячими губами к его губам. На долю секунды ее поступок ошеломил Данстора, но ощущение на губах было приятным и естественным. Он вернул ей поцелуй, и нежность и жалость вдруг защемили его сердце. Такара прильнула к нему, обхватив за талию, Данстор зарылся рукой в густых волосах, прикоснулся к тонкой трепетной шейке. Поцелуй стал смелее, девушка разомкнула губы и Данстор ощутил несмелое движение прохладного язычка. Такара доверилась ему полностью и вдруг Данстор понял, как ей помочь.
6.2
Представить не могла, что практическая магия настолько изматывает! Я с боевой-то вышла взмокшая, так следом вновь угодила к мэтру Серенде, который не только заклинатель, а еще и менталист. «Управление разумом», так назывался его другой предмет. Всего три человека в группе, не густо для первого курса. Но там же оказалась и Золара, одна из лучших студенток, сама подошедшая утром. Пусть раньше мы почти не общались, но сейчас было приятно видеть дружелюбное лицо.
- Ментальное воздействие отнимает гораздо больше сил, чем любая другая магия. Так что ты сейчас буквально по крупинке, чтобы до истощения себя не довести, ты ведь еще не очень опытная, - деликатно объяснила она.
И все равно я вышла с занятия выжатая, а теперь еще и с гудящей головой. Какое там магическое истощение! В моем бездонном озере, кажется, ни на сантиметр магии-воды не убавилось. Зато физически я вымоталась так, что впору ползком передвигаться. А уж есть-то как хотелось! Килограмма три сбросила за утро, не меньше!
Кажется, Анхельма в первый день занятий тоже не пожалели – закончились его послабления как студенту с предварительным домашним обучением. Теперь не уверена даже, это на вынужденной диете он так похудел или благодаря занятиям. Это ведь я только в первом семестре отсиживалась!
- Хельме, а магическое истощение вообще часто случается? А то я сейчас на боевой была, потом на менталистике, а магии хоть бы на каплю уменьшилось.
- Так это от внутреннего резерва, у кого-то больше, у кого-то меньше. У кого меньше, те и восстанавливаются быстрее.
- А у тебя оно было?
- На занятиях нет, но преподаватели же сами понимают, кого как нагрузить, чтобы потом к лекарям не волочь. А вот на турнире было, сама же видела, мы там все подчистую выложились.
- А зачем к лекарям при истощении? Разве резерв сам не восстанавливается?
- Маг должен чувствовать, когда силы на исходе, и вовремя остановиться. А если не уследит, то магия уже собственную жизненную силу организма начнет высасывать, вот тогда и к лекарям.
Точно, не зря целительница Нерайя с помощниками тогда постоянно на арене дежурила.
- У меня пока наоборот как-то. Магия вся на месте, ничуть не убавилось, зато чувствую себя так, будто пахала ночь напролет.
- А, научишься еще, потом легче станет, - беспечно махнул рукой Хельме. – А кормить-то будут?
Кормили богато. Дядюшка Хуан сторговался с братцем на Дона Хуана, отчего заметно повеселел и щедро потчевал новыми кулинарными шедеврами. Были там и разнообразные закуски на один зубок, и густой томатный суп, и томленый рис с морскими гадами…
- Прямо как в Корсталии! – восхитился Хельме. Алехандро проворчал про какую-то Кастилию и куда там до нее «вашей тухлой рыбацкой деревушке», но тут же переключился на нового едока. Не успела я поднести ко рту вилку с тонким, почти прозрачным, ломтиком вяленого мяса, как черная лапа молниеносно подцепила лакомство когтем и скрылась обратно в капюшоне. Манс! Совсем про него забыла.
- Так, Греттен! Хочешь поесть, вытряхивайся наконец, сколько можно там сидеть.
- Гхр-ретч, - заворчал капюшон, но манс все же переполз ко мне на колени. Что-то новое!
«Кися!!» - в голос умилились духи, - «Настоящая! Не то что эти ленивцы кучерявые!»
Греттен, прекрасно чувствующий интонации, требовательно стукнул лапой по столу. Неужели тоже слышит? Как бы там ни было, но духи в один момент превратились из язвительных ворчунов в сюсюкающих нянек. Помнится, Мекса тоже на него с восторгом смотрела, но эти-то двое даже не из Леса. Может, в прошлом их мире что-то похожее водилось?
Пока мелкого проглота откармливали отборным мясом, я поделилась с Хельме своими сомнениями насчет нового расписания. Дала же себе слово прислушиваться к его советам.
- Слушай, ну сосредоточиться на боевой – действительно хороший выбор. Надо же чему-то учиться, пока твой Свет не восстановится. Тем более, если к остальному душа не лежит. Шиллла вот некромант и ничего, отличный же парень. Но у него выбора не было, а у тебя магия такая, что и в бою сгодится, и на погосте, и вот тем двум приставалам мозги прочистить, а то сколько можно мне глаза мозолить... Хоть ты вернулась, а то с самого турнира проходу не дают. Универсальная она у тебя, в общем. Только темная.
Я повернулась и действительно, две второкурсницы в алых балахонах сидели через пару столиков, подперев руками щеки, и выразительно подмигивали Хельме. Ого!
- Да ты пользуешься успехом, - подначила друга я.
- Отстань. Нужны они мне… Так и что, боевую у тебя сам Шентия вести будет?
- Угу. Сегодня уже была, после заклинаний. Каждый день поставили, да еще дополнительных пару, вне расписания.
- В выходной, что-ли?
- Не, по вечерам, вторник и четверг, - мрачно ответила я. – Я до обеда-то уже без сил.
- Э-э… Индивидуальные, в смысле? – как-то помрачнел Хельме.
- Ну да.
Анхельм помолчал немного.
- Знаешь… Я бы вот, конечно, многое отдал, чтобы со мной один из лучших магов Империи дополнительно занимался. Ты не подумай ничего такого… Но как-то его вокруг тебя слишком много.
7.1
Полночи не могла успокоиться, все любовалась во тьме этой сияющей крупицей – подтверждением второй стороны моей магии. Может, это манс наконец начал отрабатывать свое содержание? Если он тварь магическая, то с него станется. Греттен устроился на кровати в ногах, но цепко следил за мной одним зеленым глазом. Поймав на себе мой задумчивый взгляд, беззлобно заворчал и чуть прикусил пятку через одеяло, мол, спи давай.
Или Беата, бесхитростная душа, права была, что эту магию тоже «кормить» надо? Но, получается, не абы чем? Радости от воссоединения с друзьями не хватило, но вот стоило подумать о Хельме немного в другом ключе, как вот… Было в его прикосновении что-то такое интимное, за гранью дружеского. Пусть внешне ничего такого, приятельский жест, а отчего-то заново смутилась. Уже в полудреме образ друга подернулся, сменяясь другим, и вот уже его светлость сжимает мне руку, проникновенно заглядывает в глаза, а ладони обоих охвачены черным пламенем…
- Цольдерс, Воген – налево. Мирас – направо. Нит-Истр – назад. Ормил – в центр.
- Арниса Цольдерс! – возмущенно прозвенел хрустальный голосок, сделав акцент на титуле.
- Цольдерс, Воген – налево, - так же без эмоций повторил преподаватель.
Магия теней. Пусть профильным предметом мне безоговорочно поставили боевую, но дополнительных-то никто не отменял! С магией теней мне уже довелось столкнуться дважды – и оба раза в исполнении Виларии Цольдерс. Анхельм с ехидцей рассказал, что ее на три месяца определили в помощницы к коменданту – следить за сменой постельного белья, обеспечивать студентов туалетными принадлежностями, а аудитории – бумагой и перьями. Говорят, ее отец арн Цольдерс, входивший в состав совета попечителей, сначала устроил грандиозный скандал, потом попытался откупиться, но наткнулся на непробиваемость главы совета. А как против брата императора попрешь!
На общих занятиях Вилария сидела тише воды и ниже травы, но унизительное наказание, видимо, за пару недель ее окончательно доконало, что она решила напомнить о своем статусе.
Прежнего преподавателя магии теней тоже затронула большая чистка, устроенная Шентией, так что теперешний мэтр Омбрис был новым не только для меня, но и для всей группы. И на титулы и громкие фамилии и ухом не вел.
С возобновлением занятий во втором семестре Вилария предпочла демонстративно меня не замечать, и меня такой расклад более чем устроил. Однако совместный предмет, похоже, стал для нее неприятным сюрпризом. Всего в группе было пять человек, причем только мы вдвоем с первого курса, двое со второго и один парень с четвертого. До сих пор я сталкивалась со старшекурсниками на занятиях только у мэтра Эрдиса, отсиживаясь в своем уголке на артефакторике.
Тени легко различить невооруженным взглядом – они везде, отбрасываемые предметами и людьми, где есть хоть немного света. Но это неживые тени, они лишь отражение чужой материальности. Другое дело – тени истинные. Увидеть их можно только особым зрением, а для этого задействовать магию, но не прикасаться к ней, а как бы напустить в глаза туман тонкой линзой. Истинные тени не стоят на месте, они вихрями перетекают вокруг, да не плоские двухмерные, а объемные. Ускользающую сущность еще нужно поймать, подчинить своей воле. Материя практически бесплотная, из одной тени разве что тонкую нитку совьешь. Сильные маги могут в короткое время свить магическую плеть, что будет рубить не хуже меча. Или аркан, услужливо подсказала память.
Подавив раздражение, я на всякий отошла подальше от Виларии. Ну ее к крыжтам собачьим.
- Нит-Истр ранее не занималась, - скорее констатировал, чем спросил мэтр Омбрис. Я кивнула. – Начнете с призыва. Остальные – десять минут на вашу лучшую форму, показываете и я решаю, как работаем дальше.
Призыв? Я немного растерялась, переспросив, Вилария же громко фыркнула. Так. Пустое место, не вижу, не слышу. Преподаватель ничего объяснять не спешил, наоборот, выжидающе уставился на меня. Значит, нет какой-то определенной техники для призыва, нужно просто задействовать свою магию.
Я перешла на магическое зрение. Серые тени вихрем кружили по залу, обтекая студентов на расстоянии. И как их ловить? Одна особо крупная лениво протекла мимо меня, но тут же была сцапана усмехающейся Виларией. Я вновь заставила себя успокоиться. Тени расхватывали быстро, четверокурсник уже ловко плел из них сеть. Я прикрыла веки, видеть тени это не мешало, зато не маячили остальные студенты перед глазами.
«Ко мне», - несмело позвала я про себя.
Клянусь, одна из теней обернулась и слепила насмешливое лицо!
«Иди сюда», - позвала я ее.
Тень затряслась от смеха и взмыла под потолок, дразнясь оттуда. Другую я попыталась схватить рукой, но та ловко изогнулась, ускользая. Еще несколько закружились вокруг меня в насмешливом хороводе, недосягаемые, неуловимые. Они еще и издеваются?! А если вот так?
Я запустила обе руки в свое озеро, пропитываясь черным огнем. Вдруг тени прекратили свои пляски и замерли. А я вдруг не узнала свой же голос в голове – настолько жестким и беспрекословным был этот зловещий шепот.
«Вы – мои. Подчиняйтесь».
Дурашливая тень под потолком первая ринулась ко мне, за ней остальные. Они лезли из стен, из пола и потолка, укрывая меня послушным неподвижным щитом. Кажется, распахнулось окно, потому что повеяло морозной свежестью.
7.2
Пока одну особо впечатлительную арнису волокли к целителям, мэтр Омбрис поставил меня в пару сразу с четверокурсником Ормилом. Его теневая сеть была хороша – ровная, аккуратная и равномерно крепкая, судя по цвету уплотненных сущностей. Если набросить такую на человека, она обездвижит противника и бери его тепленьким. Ормил не успел: под летящую сеть поднырнул мой теневой фантом и впитал путы в себя, уплотнившись еще больше.
Нападать на противника тень не спешила, но демонстративно встала между мной и студентом в обманчиво расслабленной позе. Ормил, чуть подумав, коротко кивнул и развел руки, сдаваясь.
Преподаватель продолжил заниматься со студентами, меня же усадил в сторонке, выдав здоровенный талмуд и наказав до конца занятия изучить области применения теневой магии, пока не понимая, что делать со мной дальше. В отличие от работ остальных учеников, чьи тени стремились высвободиться, стоило чуть ослабить контроль, мой фантом послушно последовал за мной на скамью. Полезный какой предмет, эта теневая магия!
Вопрос с защитой, о которой я грезила в первые месяцы в Академии решился сам собой, и даже без сложных капризных амулетов.
«Beskytte meg», - приказала я плотной тени-копии. – «Охраняй».
Фантом послушно скользнул мне под ноги, утрачивая плотность и объем, пока не слился с моей естественной тенью на полу. Хитро́ – теперь даже в магическом зрении сложно их отличить. Куда я – туда и она. Я улыбнулась – думаю, вопрос с Виларией закрыт раз и навсегда. И ведь ничего сложного! И чего они там тужатся над каждой тенью, когда те и сами рады служить.
В целом день прошел неплохо, если не думать о том, что сегодня вечером будет первое индивидуальное занятие по боевой. И новые предметы, и старые вроде защиты у мистрис Вэй принесли много полезных знаний, а еще приятную удовлетворенную усталость. Госпожа Вэй, правда, отныне обещала с меня три шкуры драть за оказанное на экзамене доверие, но я была только рада. Видела же, как в ее суровых глазах смешинки бегают.
Его светлость на утреннем групповом занятии и словом не обмолвился о том, куда приходить вечером. Может, передумал? Но в моем расписании оно все так же числилось. Может, сам зайдет после ужина или пришлет кого-то?
Пока же мы втроем наслаждались густым рыбным супом и сладкими длинными палочками жареного теста в карамели в столовой за ужином. Хельме аж постанывал от удовольствия – да-да, и ему десерт перепал! Манс, с чавканьем пожиравший какой-то изысканный паштет под умильное воркование Мексы и духов, вдруг навострил уши и молнией вскарабкался по мне в спасительный капюшон. Ай, а когти-то острые! Весь балахон уже в крохотных дырочках от них… И чего он?
- Что. Это. Значит?
На стол шлепнулась раскрытая папка с каким-то списком. Духи поспешили испариться. Я вздрогнула. В обманчиво ровном и спокойном голосе звенела знакомая неприкрытая ярость. Арн Шентия собственной персоной навис над нашей дружной компанией, но пристально смотрел только на меня.
Я скосила глаза на лист бумаги – внизу, среди множества имен мое было подчеркнуто жирной красной линией. Строчкой выше стояло: Анхельм Эррано. Перед ним – Мекса Фра-Скоген. А в самом верху листа значилось: «Список гостей на день Содружества». Ох. Ну правда, Ардина, не думала же ты, что он только на празднике об этом узнает? Начальник дворцовой охраны, как-никак.
Вдруг неожиданно вмешался Хельме. Он положил мне руку на плечо и сказал с вызовом:
- Ардина едет со своей новой семьей. Мы приглашены.
Шентия чуть побледнел и впился взглядом в Хельме.
- Ах вот как… Ну что ж, поздравляю. А вы зря времени не теряли, - и перейдя на язвительный тон, продолжил. – Только потрудитесь объяснить, к какой это из правящих семей Содружества Вы, Эррано, принадлежите? Да так, что даже я об этом не знаю?
О, Хельме, твоя поддержка всегда кстати, но почему у меня ощущение, что его светлость понял все не так? Мекса отлипла от созерцания списка и наконец расставила все точки над i.
- Ардина и Анхельм – семья астарха Дикого Леса. Мой триангл. Принятый родом. Живыми и духами.
Когда-то я уже видела удивление на этом красивом бесстрастном лице – когда на безымянной воспитаннице приюта обнаружились кандалы Тротта. Левая бровь его светлости вновь поползла вверх, но быстро вернулась на место, уступив другим эмоциям.
- Так вы не… - Шентия оборвал фразу на полуслове и поморщился, видимо, пожалев, что она вообще вырвалась.
- Они не женаты, - прямолинейно и просто закончила за него Мекса.
Ну да, ей-то что – слова с мыслями не расходятся, зато мы трое смущенно умолкли.
- Вы закончили ужин, Ардинаэль? – неожиданно перешел на официоз его светлость. – Тогда следуйте за мной, малая тренировочная арена.
7.3
Я еле поспевала за размашистым шагом Шентии, но тот будто этого не замечал. Ну что на этот раз? Обвинение в сговоре с иностранной державой? Разбила его надежды пристроить мощного темного мага на военную службу Империи? В тренировочный зал он буквально ворвался, чуть не выбив двери. Резко обернулся.
- Нападай.
Чего? Это я жду нападок, обвинений и снова этих «чем ты думала». Явно же недоволен, злится, хоть и скрывает за непроницаемой маской.
- Ардина, атакуй!
Я неуверенно потянулась к озеру, на ходу перековывая сырой черный огонь в клинок. Не сказать, чтобы со вчерашнего дня я добилась больших успехов, но безобразный кривой ятаган хотя бы обзавелся удобной рукоятью и гардой для лучшего упора кисти. В нетерпении его светлость запустил в меня мелкой колючей дробью красной боевой магии. В балахоне добавилось дырочек, будто когтистого манса мне было мало.
Я разозлилась. И кто мне, Вилария новую форму выдаст? Клинок еще не оформился до конца, переливаясь язычками черного пламени, но я уже сделала выпад в сторону Шентии, держа его обеими руками. Оружие вскользь прошлось по внезапно возникшему щиту, а я чуть не потеряла равновесие. Магия магией, а весил-то клинок немало! Иначе и веры во мне не было бы в призрачную сталь.
Спасибо тренировкам мистрис Вэй – я быстро вывернулась на ногах и атаковала снова, теперь прицельно по выстроенному щиту. Жесткая отдача непробиваемой преграды снова чуть не сбила с ног. Я влила в клинок чуть больше тьмы. Он заметно потяжелел, оттягивая руки, но в следующий удар я вложилась всем телом, вонзив клинок в щит с разворота.
На пару сантиметров он все же пробил плотную защиту и намертво застрял в ней. Ни вытащить, ни пропихнуть дальше. Щит Шентии пошел рябью и выпихнул мой клинок обратно, тот ударил рукоятью под ребра, выбивая из меня дыхание. Гроршевы уши, больно-то как! Вместе с резкой болью всколыхнулась обида. Из племянника своего лепите защитника отечества, а я на эти войнушки не подписывалась! Я дала волю злости, а вместе с ней Тьме. Та вырвалась из меня черным сокрушительным огнем, но была выжжена подчистую встречной стеной боевой магии. Шентия за все это время даже не шелохнулся.
- En skygge vakter meg*! – выкрикнула я, призывая теневой фантом. Тот немедленно восстал из плоской проекции – темно-серый, почти черный, составленный из сотен подчинившихся теней. Полная копия меня, и даже в руке его вырос такой же кривой клинок. Обманным движением тот замахнулся клинком справа, но удар нанес левой рукой, отрастив вместо нее еще одно лезвие. Ослепительная белая вспышка – и моя защитница-тень взрывается серыми ошметками по всей арене, не причинив вреда противнику.
У меня больше нет сил. Я тянусь к озеру – оно все такое же полное, но я даже доползти к воде не могу, физические силы покинули меня полностью. Я осела на мягкие толстые подстилки арены, не в силах продолжать бой. Его светлость будто и не сражался – все так же стоял невозмутимо посреди зала, не сдвинувшись ни на шаг.
Наконец он подошел ко мне, опустился рядом. Чудище Греттен сделал последнюю попытку отстоять мою честь, с громким шипением выстрелив пружиной из капюшона и впившись острыми зубками в его светлость. Храброму мансу не повезло напороться на накладной карман, украшенный серебряным позументом, так что прежде чем Шентия смог рассмотреть редкую тварь, я схватила Греттена за шкирку и засунула обратно в капюшон, прикрыв волосами.
- Еще есть чем удивить? – ровно спросил Шентия.
Я мотнула головой. Да поняла я уже, к чему это избиение младенцев задумывалось. Мол, владей я хоть всей магией мира, а против знаний и опыта я все равно букашка.
Шентия легким движением кисти призвал белую магию и та застыла передо мной зеркальной поверхностью.
- Смотри на себя.
Я взглянула в отражение. Глаза чужие, черные, бездонные.
- Ты не можешь ехать во дворец, понимаешь ты это?
Ну уж нет, не понимаю! Причем тут вообще это? Если мне выпал шанс добраться до имперских архивов, то я его ни за что не упущу. Шентия сам прочитал ответ в моем возмущенном взгляде.
- Случись что, ты пока не умеешь ни напасть, ни защититься толком. У тебя банально не хватает физических сил справиться с собственной магией. Задень тебя едким словом, и ты перестаешь контролировать Тьму. А завуалированные издевательства и колкости с милыми улыбками в том обществе в порядке вещей. Пойми, день Содружества это не увеселительная поездка. За балами и торжественными тостами за вечное перемирие кроется совсем другое - интриги, заговоры, взаимные слежки с ножами за спиной. И тебе точно не место в этом болоте. Ты не кровный родственник унвартам, это было бы невозможно, так что все можно пересмотреть, астарх не сможет тебя заставить…
- Да никто меня и не заставляет, - не выдержала я. - Почему Вы кругом видите одних лишь врагов?
- Потому что они реальны. Я борюсь с ними каждый день, - отрезал Шентия.
- Но у меня-то их нет!
- Уверена? – усмехнулся его светлость. – То есть не тебя подставили и отчислили два месяца назад? Не тебя лишили детской памяти и запечатали магию, чтобы спустя годы она начала убивать тебя изнутри? Это кого-то другого спит и видит во снах мерзкий кровопийца в подземельях Фенгсель?
Меня передернуло от отвращения при мысли о старом вампире. Но праздник Содружества мне затем и нужен! Выяснить, что произошло с семьей и тем самым обезопасить себя, если это все же не было случайностью.
7.4
Данстор
В кабак с приятелями – отметить успешно сданный экзамен – Данстор не пошел, сославшись на плохое самочувствие.
- Перенервничал поди, да еще без повода! Вот здоровье и поправишь! - посмеивались сокурсники. – Тебе-то не пришлось за каждый балл наизнанку выворачиваться!
Там, в подворотне, Данстор насилу унял колотившееся сердце и еле успел спрятаться за пеленой тьмы от проходившего мимо торговца сладостями. Не разбирая дороги, он вышел обратно к центральной площади Ровеля, где был подхвачен толпой радостных студентов. Отшутившись, он все же оторвался от них. Боялся, что вино вытащит на поверхность то, о чем он пока старался не думать, или хуже того – развяжет язык.
В первый день каникул извозчики неохотно ездили по вечерам в Академию, так что ему и еще двум старшекурсникам пришлось изрядно доплатить. Наконец, оставшись один в комнате общежития, благо сосед-зельевар тоже уехал в Ровель, Данстор дал волю чувствам.
Что он натворил?! Такара, такая милая, добрая, отчаянная… Он мог придумать что-то другое, упросить ее остаться в Ровеле, снять комнату, найти работу – любой другой способ, чтобы остаться с ней рядом после неожиданного признания. Но какой-то чужой голос в голове перебил: она и осталась рядом, только навсегда. В ее жизни не будет больше проблем и метаний. Неизбежных семейных ссор, если она посвятит себя тебе. Орущих детей, усталости, старения. Ты всего лишь пролистнул ненужные страницы со скучным однообразным описанием пути.
Мысль была убедительной. И Данстор, глубоко вдохнув, обратился к магии. Его серый кокон увеличился в размерах чуть ли не вдвое, а к красным боевым искоркам добавился нежно-голубой вихрь – магия воздуха.
Дальнейшие эксперименты показали – это не временное наполнение чужой силой, весь его магический резерв возрос. Даже воздушная магия, будучи использована подчистую, восстановилась за день до прежних объемов.
Забылись жаркие губы, стерлось из памяти лицо, Данстор отдался своей истинной страсти – учебе. Всю неделю каникул он безвылазно провел в библиотеке, заслужив таким усердием и бережным отношением к книгам неслыханную поблажку от библиотекаря – допуск как у второкурсника.
Он сосредоточился на своей основной, темной магии. Боевую он считал уделом пушечного мяса, стихию же демонстрировать было нельзя – как объяснить ее появление, когда при прохождении Врат строго фиксировались все малейшие оттенки? Во втором семестре он укрепил за собой звание лучшего ученика, преподаватели не могли нахвалиться, сожалея лишь об отсутствии у студента проявленного дара.
Воскресные вылазки с друзьями сошли было на нет, но Данстор вовремя опомнился. Особое внимание он теперь уделял самым слабым сокурсникам, а особенно носителям темной магии. Отстающие были только рады и сами охотно делились подробностями из жизни, семьи и дальнейшими планами, когда их обучение подойдет к концу. Данстор начал охоту. Как опытный следопыт неделями изучает повадки зверя, так и он выжидал, затаившись.
Успехи в учебе принесли с собой и внимание противоположного пола. Да и было в нем за что глазу зацепиться – высокий, стройный, темные блестящие волосы, перехваченные в хвост узкой лентой на затылке, спадали почти до лопаток. Неизменно вежливый, с хорошей речью, он не тушевался в присутствии девушек, но и не вел себя развязно. Несколько раз он удостоился внимания ночами от незакомплексованных старшекурсниц. Близость была приятна, но не более того – не те восторги, о которых взахлеб рассказывали приятели, кичась постельными делами за вином.
Магия – вот настоящее чудо. Данстор зачитывался великими деяниями прежних магов, живших до того, как эта сила начала мельчать. Какой размах, какие подвиги! И они оставляли после себя славное наследие, явные и тайные места, наполненные магией. Не то что нынешние – жил, магичил, умер, да и развеялись и без того небольшие силы в небытии. Ничего, его уникальный дар все исправит.
8.1
Его светлость будто задался целью меня уморить. Не было больше ни вопросов, ни нотаций – одни только тренировки. Изнурительные, без передышек, на износ. Когда я в очередной раз без сил валилась на пол, надеясь хоть несколько секунд отдохнуть, меня тотчас настигали жалящие красные искры, заставляя перекатываться на бок и подниматься вновь и вновь. В первый раз выйти с арены я смогла бы разве что ползком. Шентия тогда все же сжалился, скупо окатив меня целительной белой магией, и вышел прочь, оставив меня лежащей в изнеможении на полу тренировочной арены. Время было уже за полночь.
Что-то изменилось. Я точно в таком же состоянии лежала на поле с командой после одного из заданий турнира, но тогда боль и усталость ушли с мягким бережным прикосновением к лицу. И после легилименции я чувствовала себя не в пример лучше, но даже тогда он не позволил мне идти самой, подхватил на руки… Теперь же будто держался на расстоянии, исключив любой физический контакт и ограничив общение только темой занятий.
Поздно ночью я доползла до своей комнаты и рухнула на кровать, даже не раздеваясь. Утром собирала себя по частям, поборов искушение пасть в ноги мистрис Нерайе и упросить ее оставить меня отлеживаться в больничном крыле недели на две.
- Ты как? – в голос спросили Мекса и Анхельм, едва я доползла до столовой.
- Изверг, - простонала я. – Садист.
«Йа, йа!» - встрепенулись духи. – «Аусегевёнлихь швайн!»
- Так, значит, не едем? – протянул разочарованно Хельме.
- Я отцу сообщу, - поджала губы Мекса. – Нарушение договора.
- Да едем, ребят, не надо никому… Все в порядке. Загонял просто на тренировке, сил нет, - успокоила я друзей.
«Вот шайссе!» - возмутился один из дядюшек. – «Ты, майн либен, не переживай, вот херр Йонас херра Шентию на тушеную капусту посадит – на пушечный выстрел к тебе не подойдет, если еще совесть осталась…»
Так он и так не подходит! Словно после Врат я не магию обрела, а дурной болезнью заразилась. И ведь наутро никаких поблажек – гонял на одном уровне с парнями. Я, стиснув зубы, держалась только из-за присутствия Аландеса, не хватало еще при принце проявить слабость!
Так потекли дни, затем недели. Преподаватели словно сговорились – все нагружали меня сверх возможностей, внеучебного времени оставалось лишь на короткий сон и еду, все остальные часы занимала библиотека и кипы домашних заданий. Даже сокурсники начали сочувственно смотреть в мою сторону, недоумевая, за что меня так. В первое воскресенье я тупо отсыпалась, послав Беате извинения с Анхельмом. Да и после лишь раз за месяц удалось выбраться в город.
Беата сетовала на то, что в лавке заканчиваются вещи, к которым я приложила руку и свой дар, а именно за такими предметами и повалили самые разные покупатели. Да не простые – один по наводке аж из Сот-Кангамы приехал! Хоть не с пустыми руками ушел, значительно пополнив наши счета. Деньгами занималась Беата. Пусть сама она в этом мало понимала, зато нюх на нужных людей у нее был исключительный. Вот и сейчас, один из посетителей лавки, уважаемый купец, стал заведовать нашими финансами и пускал средства в оборот, и прибыль уже с лихвой покрывала плату за его услуги.
Один выходной день я все же выделила и с удовольствием отдалась починке, покраске, обновлению и улучшению разной рухляди. Наши покупатели уже знали – у нас не обычные артефакты. Это не богато украшенные предметы тонкой работы, не сложные механизмы. Да и по виду об их свойствах порой сложно догадаться, если только самому не знать, когда нужная вещь сама к тебе в руки ляжет.
Дар мой с возвращением магии не изменился – оставался все таким же непредсказуемым. «Стохастический казуализм», - вздыхал мэтр Эрдис. – «В артефакторике. Парадокс! И это моя лучшая ученица. Просто категорическое отрицание логики и научной строгости этого предмета! Хаос! Анархия! Хотите еще печенья, деточка?..».
Занятия со старым артефактором были моей отдушиной, хоть и стали очень редкими. Помимо назначенных я все же находила урывками время, чтобы навестить его в лаборатории и просто поболтать за чаем. Мэтр Эрдис очень радовался этим встречам, хотя отчего-то заметно грустнел к моему уходу. Первым делом он строго-настрого запретил мне использовать магию в работах, разве что в амулетах-накопителях. Хотя этого добра у меня и так было хоть отбавляй – старичок вернул мне целую корзину угольно-черных камней, напитанных моей тьмой после бессознательных выбросов.
- Тьма и созидание мало совместимы, Ардинаэль. А уж Тьма Изначальная и вовсе ему противоречит. Помните, я говорил, что у Вас никогда по-настоящему опасных и разрушительных вещей не выйдет? Так вот, теперь – выйдут. И даже я не берусь предугадать последствия. Так что давайте по старинке, только руками, я уже почти смирился с вашим своенравным даром…
- А если вот так? – хитро подмигнула я старичку и продемонстрировала на ладошке свою самую большую драгоценность – крохотную белую искорку.
Я немного покривила душой – использовать ее я пока не собиралась. Белой магии за все это время больше не прибавилось, и я отчаянно боялась, что если использую где-то эту кроху, она вовсе не восстановится. Глупая глупость, конечно, а все равно страшно.
Мэтр Эрдис на секунду остолбенел. А потом произошло нечто и вовсе неожиданное – на глаза его навернулись слезы, старичок всхлипнул и крепко меня обнял.
- Ардина, деточка моя, так Вы не… а я ж, старый дурак, уже дни считаю… придете, не придете ко мне в следующий раз… вспомните ли обо мне…
8.2
Ронард
Удивила. За неполные двое суток придать сырой магии форму оружия, пусть кривенького, нечеткого, - но даже этому новички неделями учатся. Да и фехтованию ее в Обители обучать было некому – а вот поди ж ты, умудрилась его собственную защиту пробить. Что за темные сущности пришли ей на помощь Ронард вообще поначалу не понял – на первую его белая часть магии среагировала стремительно, разорвав призрачную девичью фигурку в клочья. Вторую Ардина оторвала от него сама, явно перепугавшись не на шутку за внезапного защитника. Вроде зверек, да только таких яростных черных тощих бестий Ронард никогда не видел.
С первым фантомом прояснилось на следующий день: Никас обмолвился, что накануне к нему, уже как к ректору, заходил растерянный мэтр Омбрис. Его новая ученица умудрилась призвать тени чуть ли не со всего округа Ровель, да не просто собрать их вокруг себя, а вылепить полную свою копию. И не то чтобы студентка заставила ее беспрекословно подчиняться, но та сама встала на ее защиту. Мне нечему ее учить, ужасался опытный преподаватель. Имени студентки можно было и не спрашивать. И Ксавия снова взялся за пересмотр расписания.
У Ронарда сердце сжималось при виде дрожащих тонких рук, сжимавших тяжелый клинок длиной чуть не с нее саму. Когда она в очередной раз валилась с ног от изнеможения ему хотелось припасть рядом, снять боль, размять ее затекшие кисти, шептать ласковые и ободряющие слова…
Но нельзя. Ни сочувствия, ни капли похвалы. Пусть лучше видит в нем хладнокровного бездушного наставника, разуверится окончательно в мимолетном чувстве. Если оно еще живо в ней. В ее глазах, прежде влюбленных и доверчивых, все чаще читались вопросы, недоверие, обида. Это к лучшему. Она будет сильным, очень сильным темным магом. Возможно, самым могущественным за последние сорок лет. А Тьма Изначальная не терпит чувств.
Выходя поздно ночью со второго индивидуального занятия с Ардиной, Ронард уловил движение в темном коридоре. Набросив иллюзию невидимости, он послал вперед иллюзию-двойника, сам же остался на месте. Кто-то скользнул внутрь тренировочной арены, Ронард напрягся и пошел обратно, приготовившись к бою. Напрасно – спустя минуту обессиленную тренировкой Ардину бережно вынесли на руках. Эррано, с раздражением опознал он парня. Вот же неразлучная парочка.
Следующим же вечером он вызвал первокурсника к себе.
Прежде чем Анхельм Четвертый явился в назначенное время, Шентия уже знал о его семье все. Семейство Эррано за короткое время подмяли под себя половину Корсталии – крупнейшего морского порта Империи. Пусть они не обладали титулами, не имели аристократических корней, но реальная сила была на их стороне. Четыре водных мага в семье, да пятая на подходе, шутка ли! Пусть глава семейства держался более чем скромно, да и сыновей воспитывал в том же ключе, но уже лет пять ни одно торговое соглашение не обходилось без подписи Анхельма Эррано. И без разницы, какого по счету – уникальный дар отца сравнял его с отпрысками в правах.
Эррано держался с вызовом, Ронард уже давно подметил такое к себе отношение. Но все же вежливо поздоровался, впрочем, даже не поинтересовавшись причиной неожиданного приглашения. Вне занятий студенты предпочитали носить свою одежду, а не широкие бесформенные балахоны, и Ронард с неудовольствием отметил про себя, что студент сильно изменился внешне. Вроде еще на турнире пару месяцев назад был толстощекий увалень, теперь же под рубахой уверенно угадывались мыщцы, каштановые вихры отросли мягкими волнами, черты лица заострились. Девушки таких любят.
- Садитесь, Эррано.
Тот не шелохнулся, ожидая прежде услышать, зачем он здесь. Впрочем, и сам уже, наверно, догадался. По учебе нареканий нет, лично Шентия у него ничего не ведет, а, значит, вопрос личного характера. Ронард тоже выждал паузу.
- Я не стану отговаривать Ардину от поездки, - вдруг выпалил Эррано. – А Вы не вправе запрещать.
Ну что ж, хоть не тушуется, сразу к сути.
- Это опасно, Эррано. Уж Вы-то не питаете иллюзий насчет нерушимости мирного договора? Особенно прожив всю жизнь в пограничной Корсталии?
Эррано замолчал. Границы Империи проходили в том числе по Южному морю, воды которого государство делило с соседней Самаконой. И помимо их торговых судов моряки корстальского порта не раз подмечали военные корабли, тщательно замаскированные под мирные. Эррано явно не дурак и знает об этом.
- Не ожидал, что Вы так печетесь о студентах Академии, - запустил неумелую шпильку Анхельм. – Но мы будем под защитой Леса, а Ардина – еще непосредственно под моей. И ушатывайте Вы ее хоть до полусмерти своими тренировками, захочет ехать – на руках понесу.
Студент смотрел решительно, явно заявляя свои права на подругу. Ронард кивнул, что-то такое он и ожидал услышать. Но позвал Эррано не за этим. Ронард потянулся к ящику массивного дубового шкафа, сняв предварительно запирающее заклинание.
- Выпьете, Эррано? Вас зовут Анхельм, да? Духи Кирс-Анофф любезно поделились одним редким напитком, который не производят в нашем мире.
Студент моргнул, не ожидая такого поворота. Но Ронард уже разлил по пузатым бокалам янтарную остро пахнущую жидкость – методом проб он подобрал к этой странной крепкой настойке идеальный сосуд, раскрывающий аромат.
- Да сядьте уже, Эррано, не собираюсь я Вас травить, - поморщившись от подозрительного взгляда студента, указал Ронард тому на кресло. - Я хочу рассказать Вам историю. О веселой прекрасной девушке. Когда-то тоже первокурснице. С редкой в наши дни магией – Тьмой Изначальной.
8.3
Ронард
- Не мне, думаю, Вам объяснять о происхождении магии и ее значении в нашем мире. Как и то, что магия уходит, - это тоже ни для кого не секрет. Кто-то винит в этом эксперименты древних магов, с легкостью тасовавших Свет и Тьму Изначальные с другими силами – с теми же стихиями, с Изнанкой, с собственными мыслями и чувствами, с самим чудом жизни. Так возникла радуга того магического разнообразия, что мы знаем сейчас. И ваша водная, и моя - боевая и не только. Магия же Изначальная стала редкостью. Темная магия сейчас – серая, не черная. Светлая – тоже с оттенками, не чисто белая. Теперь редко появляются маги с абсолютно черной или ослепительно белой силой…
Ронард пригубил жгучий полюбившийся напиток и погрузился в невеселые воспоминания, Эррано к предложенному бокалу так и не притронулся.
У Сойры была Тьма Изначальная. Не очень сильная, но непроглядней самой черной ночи. Ронард видел это сам – в тот день они проходили Вратами оба, пусть и приехав из разных мест. Ронард прошел следующим, а затем незнакомая девушка подошла сама, искренне восхитившись его магией – красно-белая, это так благородно и красиво! Как ее любимые цветы клеродендрума.
Его обучение на первом курсе начиналось только через месяц и Ронард отбыл обратно в столицу. Но к первому учебному дню вез с собой небольшой букет, с трудом отыскав нужный сорт растения, - до того запала в его душу милая улыбка и теплые карие глаза с зелеными искорками. Сойра же за короткое время успела очаровать всех и с первого дня была окружена воздыхателями. Но самая восторженная ее улыбка все же досталась Ронарду и красно-белым цветам.
Она и так была красавицей – стройная фигура, чуть тронутая золотистым загаром кожа, смеющиеся большие глаза с пушистыми ресницами, пышные каштановые волосы. Но окончательно всех покорила ее мягкость, изящество, неизменная добрая улыбка. Ко всем она обращалась ласково, на равных, пусть и была из известного богатого рода. В первую неделю Ронард передрался с половиной сокурсников лишь за право сидеть за ближайшим к ней столиком в столовой. Со старшекурсниками помог друг Никас Ксавия, они сдружились еще подростками с тех пор, как у обоих проявился дар.
И Сойра приняла внимание Ронарда, деликатно отказав другим соискателям. Впрочем, это не мешало тем продолжать тайно и явно вздыхать по очаровательной красавице. Пылкий же юный Ронард взялся за тонкое искусство ухаживаний по всем правилам этикета – чего не делал ни до этого, ни больше никогда после. Романтические прогулки, тайные записки, цветы, любимые лакомства – наградой за неустанное внимание ему всегда служил благодарный теплый взгляд, а то и смущенный мимолетный поцелуй, но и от того голова кружилась от счастья.
Совместных предметов у них практически не было, Ронард своими успехами не хвалился, но и Сойру не расспрашивал, не об учебе же разговаривать наедине! Когда еще столько всего насущного не обсуждено - ни любимое время года, ни забавные случаи из детства.
Однажды, когда они после занятий прогуливались по осеннему Разнотравному саду, ее милая улыбка показалась Ронарду чуть вымученной. Обеспокоенный, он все же выспросил, чем она удручена, уже готовый стереть в порошок любого неугодного студента, а то и чересчур строгого преподавателя. Сойра все же рассмеялась, успокоив ретивого возлюбленного, - просто первые практики по контролю и управлению магией дались нелегко, прежде-то она вообще никогда силу не применяла.
Это повторилось через пару дней, Сойра вечером снова выглядела расстроенной, хотя все так же мягко улыбалась Ронарду. Он же до этого всеми правдами и неправдами сторговался с местными духами-поварами на ее любимый малиновый мусс за довольно унизительную расплату. Сойра лишь рассеянно кивнула и даже не попробовала лакомство. Оттаяла она лишь минут десять спустя, когда поплыла уже прослойка мороженого и опало воздушное суфле. Все это время Ронард держал ее за руку, дождавшись наконец привычной ласковой улыбки. В тот вечер они допоздна болтали обо всем на свете, Сойра же избегала снова говорить о магии.
Ронард неустанно восхищался ей в присутствии Никаса, их обоих объединяла на занятиях боевая магия. В один из дней Никас вдруг поморщился, выслушивая очередные восторженные излияния друга.
- Знаешь, Рон, ты ее чуть не в богини записал. Нет, я, признаться, поначалу тоже был очарован… Сойра очень красивая, никто не спорит. Только не такая уж и добрая и чуткая, как ты все описываешь. Вчера лекции по истории попросил, так просто мимо прошла, даже не поздоровалась…
Ронард дальше слушать не стал и от возмущения зарядил в приятеля мощным залпом, благо разговор происходил на парной тренировке. Помирились быстро, на следующий же день скрепили дружбу в городском кабаке. А в понедельник Сойра, которая сама же отказалась ехать в Ровель, сославшись на плохое самочувствие и попросив оставить ее одну, неожиданно накинулась на него с обидой, мол, друзья тебе дороже. Глаза ее при этом потемнели, из тепло-карих стали цвета горького шоколада. Ронард списал легкую истерику на обычную женскую болезнь и долго и клятвенно заверял ее в своих неизменных чувствах. Наконец взгляд ее снова потеплел и Сойра, уткнув лицо в ладони, прошептала:
- Я не понимаю, что со мной происходит, Ронард. Я верю тебе, хочу быть с тобой рядом. Но меня будто что-то неволит… Эта Тьма – она не слушается, нашептывает всякое. Будто не она моя магия, а я – ее инструмент…
На следующий день Ронард отправился к ее преподавателю не как первокурсник, а как младший брат императора, потребовав без утайки рассказать все о магии Сойры. Мэтр Сарттас, сам еще недавно выпускник шестого курса, юлить не стал.
9.1
От карательной кулинарии фантомных братцев на вторую неделю взвыла вся Академия. Капуста тушеная, капуста квашеная, капуста свежая, гороховое пюре и картошка, картошка, картошка… Зато к ним полагались колбаски самых разных видов и вкусов, что хоть немного примиряло с однообразием гарниров.
«Зер гут натюрлихе ам-ам!» – возмущались недопонятые повара. – «А то привыкли тут: млеко, яйки, прочий зож…»
«Да если бы им тринкен был нихт ферботен, враз оценили бы, под баварское-то…»
Хуже того, унылую еду Йонас и Александер теперь сопровождали громогласными песнями, да так часто повторяясь, что меня ночью разбуди, без запинки оттарабаню «ихъ гинг айнмаль шпацирен» и «хи-иир коммт ди зонне» на незнакомом наречии.
Мне-то, в отличие от многих, хоть сладкое перепадало. Все равно в боках не осядет – не Шентия, так мистрис Вэй постарается. От беспрестанных тренировок поначалу болело все тело, а затем я незаметно для себя втянулась, стало легче. Еще и теорией завалили, так что для других мыслей места не оставалось.
Я спешно дописывала за ужином доклад по истории магии к завтрашнему занятию – сегодня вторник, очередная тренировка с бессердечным Шентией, а опаздывать чревато - пощады не жди. Хельме жевал сухие соленые крендельки, запивая чаем.
- Помочь, Дин?
- Да заканчиваю уже, вроде несложная тема… Ты за меня и так несколько работ написал, без тебя вообще ничего не успевала бы. Я, конечно, понимаю, что пару месяцев пропустила, но нагружают так, будто весь год прогуляла! – пожаловалась я.
- Просто у тебя магия особенная, Ардин, вот и спрашивают больше.
- Пфф, - фыркнула я. – Как в элитные бойцы готовят. Вернее, бойцовую собаку дрессируют. Только дулю им, а не служба на Империю! Закончу Академию – и к Беате, как нам вдвоем хорошо будет…
- Не зарекайся, - улыбнулся друг. – Беата тоже рано или поздно замуж выйдет, свою семью создаст. Ты мне лучше скажи, как твоя магия?
- Да без проблем, - пожала я плечами. – Как белая появилась, так и с Тьмой уладилось. О-оо, ты ж не знаешь, я тени призывать научилась! Легкотня, но ты бы это видел! Вилария от шока как куль с мукой по стенке съехала.
- Ардин, - осторожно спросил Хельме. – А у тебя не возникло тогда желания отомстить ей как-то? Ну, все-таки, из-за нее отчислили.
- А зачем? – не поняла я. – Она и так себя наказала.
Мне показалось, Анхельм облегченно выдохнул.
- А белая как, возвращается?
- Не, с того раза и не растет. И хвалиться-то пока нечем - что преподавателям эта искорка, будто из-за нее меня тут же к светлым переведут, а все темные дисциплины отменят… Хотя мэтр Эрдис так обрадовался!
- А знаешь, вот и не показывай никому больше, - неожиданно горячо поддержал Хельме. – Так лучше будет. Пусть сначала восстановится.
«Ай красавчик!» - вдруг заржал телепавшийся в воздухе Александер. – «Йонас, ящик вайсбира на жиртреста ставлю!»
Йонас цыкнул на брата и отправил того подзатыльником в дальний полет. Опять у духов свои дурацкие непонятные шутки, я даже не стала вникать.
- Наверно, ты прав, - согласилась я. – Всему свое время. Ладно, чего ты там в кармане-то весь ужин прячешь?
- Да я так, - смутился Хельме, что-то сжимая в руках. – Нас на днях учили дальние источники нащупывать. Через подземные реки, через туман, по-разному. Ну я вот… до поющих ручьев дотянулся. Подарок тебе, в общем.
Я ахнула. Поющие ручьи – это у нас, в Истрии, на другом конце страны. Текут только в самых недоступных горных вершинах, до земли не доходят. И дела бы никому до них не было, если бы не удивительный аромат и состав этой воды, на основе которой делали лучшие и самые дорогие духи для знати. Хельме протянул мне хрустальный флакончик и я с наслаждением втянула носом свежий запах грозового воздуха, армерий и эдельвейсов, скалистых гор.
- Позволишь?
Я кивнула, опьяненная ароматом родных гор, и Хельме, едва касаясь, нанес мне на запястья по капле волшебной эссенции. Закрыв глаза, я уткнулась в руки, вдыхая чудесный запах тех суровых мест, где прожила всю жизнь.
- У Вас тоже чересчур много свободного времени, Эррано? – холодно прозвучало позади. – Так мэтр Отран об этом позаботится.
Я обернулась. Хельме и арн Шентия прожигали друг друга взглядом, аж воздух сгустился. Чего он опять в столовой забыл? Это я выйти с тренировки не всегда могу, а уж дойти-то не проблема, без сопровождения не заблужусь! Я встряла в эти гляделки.
- Мы ужинаем, ваша светлость. До занятия еще десять минут.
Но Шентия даже не посмотрел на меня, только бросил, уходя:
- Сегодня – большая арена. И не забывайтесь, я здесь решаю, во сколько начинать и когда заканчивать.
Я вымученно улыбнулась Хельме, чмокнула его в щеку за чудесный подарок и поплелась за Шентией – до большой тренировочной арены ходу как раз на десять минут.
«Не-ее», - лениво протянул Йонас. – «Сопля твой жиртрест против вундервафли. Все равно узнает».
ТЕЛЕГРАМБот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕБольшая библиотека с любыми жанрами и авторами
Большая Библиотека
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2 книги