Роза для короля. Возмездие

ГЛАВА 1 Магия смерти …

«Я умерла? Да, вы издеваетесь! Ну, видите ли, не заметила кинжал, но ведь, я не только маг смерти, я еще и маг –  жизни. И вы хотите сказать, что – это всё – смерть? Я, против. Я еще не отлюбила, я еще не отненавидела, да, я еще и не жила… Нет. Давайте открутим немного назад и спасем меня родную. Ну, пожалуйста!»

 Мэл падала в черноту своей магии, раскрыв глаза от неожиданности и запоминая каждую деталь сидящих на ветках дерева, и изображающих из себя больших черных белок, мужчин. Ее глаза переместились на небо, но вскоре темнота накрыла ее с головой, укрывая и пряча от глаз всех. И даже от ее мужчин, которые порывались ее найти в кромешной черноте магии смерти, которая так и не исчезла, но унесла парочку особо ретивых нападавших, которые обрадовавшись, решили перестать изображать неизвестных до этого мига животных, растворяя их в пыль. И от остальных мужчин, все еще сидящих на ветках дерева, которые наблюдали цепкими взглядами за ней и недоумевали, почему ее магия не исчезла со смертью хозяйки.

«Ага, сейчас я жива!» – кричала беззвучно Мэл, наблюдая за падением своего тела и пытаясь понять, что сейчас ей делать. Ее бестелесное тело стояло рядом и пыталось понять, как она вообще смогла оказаться в этом состоянии. – «Я не умерла, иначе по законам физики, магия бы исчезла, но она здесь, значит, я все еще жива. Осталось решить, что делать теперь именно мне».

Темная прозрачная фигура обошла лежащее на земле свое собственное тело и даже носком ботинка ткнула в неподвижно лежащую фигуру. Увы, никакого отклика, да, она даже не смогла ударить саму себя, так прошлась насквозь. Ну, а что она хотела, она же бестелесная оболочка…

«Нужно что-то посерьезнее, чем ботинок» – и она оглянулась. Уходить далеко от тела ей не хотелось, было страшно, но найти что-то было просто необходимо. – «Хорошо, берем за основу то, что я дух, а мое тело сейчас просто лежит и разлагается на земле. Но тогда, у меня от трех до пяти минут, чтобы завести мое сердце. Осталось найти, чем его завести!», – она выпрямилась и осмотрелась. Что можно найти, если все неживые предметы обихода вокруг нее практически растворились и осыпались пеплом на многострадальную землю. – «Вот знала бы, чуть подождала с собственным спасением и заранее приготовилась. А так есть только я сама».

Мэл подняла руки к лицу и покачала головой: «Нужно разозлиться. Но как, если я даже запахов в этом состоянии не чувствую. Ай, нет, чувствую», – она наклонилась и подхватила кусочек черноты, в виде небольшого темного облака, у себя под ногами. – «И это чувствую. Может тогда я смогу сама себя реанимировать?»

Она наклонилась над собственным телом и провела рукой по грудной клетке: «Но мое сердце бьется! Тогда почему я в таком состоянии?» – под ее пальчиками слышится, как тихо бьется ее же сердце. А чернота магии, вокруг нее стала сплывать, будто ее ветром уносило, она медленно, но исчезала из видимости всех сейчас сидящих, стоящих мужчин. Одни радовались, другие готовились к бою, чтобы отомстить за смерть любимой, а Мэл размышляла, почему она до сих пор еще в этом состоянии, если она жива.

Наклонившись над собой, увидела, как упавший рядом с ее телом Киих, оголил ее левую грудь и вырвал небольшой кинжал, который до этого торчал чуть выше ее левого соска, чем вызвал у нее удивление и недоумение, ведь убить он ее не мог, сердце намного ниже, да и тонкое лезвие воткнулось в грудину, что уже могло сохранить сердце. Тогда что происходит?

Киих подхватил ее тело и уносил с поля боя, где разворачивалась настоящая трагедия. Мэл бросилась за ним, понимая, что в состоянии духа, она мало чем всем поможет, а вот себя может потерять навсегда. Позади нее дрались все – от мальчишек, до умудренных мужчин, понимая, что сейчас решается судьба всех, ведь если Мэл умерла, то всех мужчин этого замка ждет позорная смерть и пытки, потому сражались они, уже не боясь умереть. А, как известно самые страшные солдаты – те, кто смерти не боится.

Киих нес Мэл как самое дорогое сокровище, прижимая ее к себе и плача. Слезы текли у него по щекам, но он даже не замечал их, ведь сейчас его главная задача – укрыть, спрятать.

«Не плачь, я здесь» – вырвалось у Мэл, но Киих шел дальше, роняя слезы себе на грудь, шел в комнату, которую его королева выбрала себе и которую она так хотела закрыть совсем недавно от них, в которой хотела спрятаться от их любви. Но сейчас уже может быть не будет любви вообще… Сейчас они могут проживать свой последний день…

Осторожно уложив тело Мэл на кровать, он сел рядом, беря ее руку и прижимая к губам: – Прости. Я не смог. Был беспечен и самонадеян. Мы все были, – потом подхватился и бросился искать, чем остановить кровь, заливающую платье с левой стороны тела. – Кровь течет, она еще жива. Надежда еще есть, – шептал Киих, растирая скупые слезы по щекам и отрезая от белоснежного кружева, которое совсем недавно было ее нижней сорочкой ленты на перевязку.

«Кружевом? Кровь не остановить», – Мэл хотела кричать, выть и даже стукнула его по голове, пытаясь призвать его обратить внимание на себя. Но мужчина ни на что не реагируя, нарезав ленты бросился обратно к кровати и стал обтирать ее грудь, прикладывая чистые ленты к ее телу. Потом понимая, что придется разрезать платье, чтоб сделать нормальную перевязку, руками разорвал на ней платье и стал обматывать ее грудь кружевными лентами.

«Ну ладно хотя бы красиво умру», – вздохнула Мэл и попыталась сесть рядом с ним. Киих же осмотрев плоды свои труды, кивнул и взял ее за руку, прижимаясь к ее ладони губами: – Просыпайся, ты же маг жизни. Я уже сделал перевязку, а там, на улице твои мужчины сейчас сражаются, чтобы отомстить за тебя. Просыпайся спящая красавица, мы не сможем выжить, если тебя не будет рядом, – потом вздохнул и продолжил. – Ты только представь, что будет с нами, если ты сейчас умрешь? Давай я расскажу. Сначала нас закуют в цепи, потом будут долго бить батогами, наблюдая, как ломаются наши кости, и отрезая от нас по кусочку мяса после каждого удара.

ГЛАВА 2 Магия разделения души и тела …

Гревин Итон, красавица и умница, всегда тихая скромница, никогда матери не перечила, но как только ей давали немного свободы, становилась расчетливой, не будем называть дальше, ей и так хватало оскорблений и проклятий. И еще одно: она любила мужчин, всяких. Стройных и упитанных, сильных и слабых, трусливых и смелых, в каждом она находила что-то красивое и незабываемое, а самое главное то, что позволяло ими манипулировать. К одним она находила подход подарками и легким флиртом, вторых брала силой или своей неотразимостью, третьих же ломала под кнутом или палками. Сейчас наблюдая, как меняется королевский дворец в соответствии с ее желаниями, она наслаждалась и властью и возможностями, которые давала та самая власть.

– Госпожа к вам надсмотрщик арены, – склонившись почти пополам, проговорил слуга.

– Зови, и пригласи ко мне Шибу, – кивнула она, даже не повернув головы, и продолжая наблюдать, как мастеровые снимали со стены золотую кладку.

«Через месяц моя коронация, а еще так много работы. А самое главное я хочу знать, что бывшая королева мертва».

О, она прекрасно понимала, что бывшим королям, не место в этом мире. Лучше всех молчат мертвые. Тогда и овцы целы и волки сыты, ведь никто не будут покушаться на власть, которую забрали силой, а то, что происходило в этом дворце несколько недель назад, знала вся империя. Она сама пустила слухи, что Мэлисента – бездетна, в магии слаба и ей не место в мире живых, и «невзначай», совершенно случайно, назначила за ее голову хорошую награду.

– Моя госпожа, – прозвучал голос ее верного Шибу, брат, который не только брат, но еще и отменный любовник, прекрасный образчик мужественности и непоколебимости, готовый отдать жизнь ради «сестры». Ну и что, что он младше ее на пару лет, и выглядит как юноша, магия штука сложная, он родился слабым и немощным, но Накашима всегда была рада любому своему отпрыску и заставила его выкармливать верблюжьим молоком, для этого специально привезли с юга дивное животное, и каждый день сцеживали, по три раза в день. Шиба не только выжил, ему так долго рассказывали о его рождении и почти заставили поверить в то, что его мать богиня, которой полагается поклоняться не только за то, что дала жизнь, но и за то, что помогла выжить в мире, где мужчины, просто слуги. И Шиба был благодарен. В пятнадцать лет он впервые познал женщину и ею, и была Гревин. С тех самых пор он ее не только самый преданный друг, но и любовник.

– Как дела брат? – это обращение всегда резало слух молодого человека, но сейчас здесь слишком много глаз, чтобы называть его по-другому. Прошло три дня, как она его оправила в земли Эделин выполнить самое рискованное поручение, которое только она могла придумать со своим изощренным умом и смекалкой. Выйти живыми из этого задания могли только единицы, но ее «брат» и не такие дела проворачивал, не потому ли что его не считали сильным: малый рост, увы, высоким мужчиной он уже никогда не станет, телосложение тщедушное, что уже давало ему преимущества, потому что его не считали за сильного противника. А это было ошибкой.

– Дело сделано, – молодой человек склонил голову, приветствуя свою госпожу.

Гревин улыбнулась и схватив Шибу за рукав, потащила его к окну. – Расскажи мне все, ничего не утаи.

И Шиба все рассказал, и как они выкрали бывшую королеву из ее комнаты, и как она применила магию смерти. Но ведь вывернулся так, что все ими было рассчитано и когда она ее применила они были готовы. А что, он же должен выглядеть в глазах своей госпожи смелым и сильным? Должен. Рассказал, как Мэл не ожидая отравленного кинжала, подошла слишком близко к ним, наслаждаясь своим величием, утрировал свои подвиги и ее глупость, как мог.

 – Она еще жива? – Гревин слишком сильно сжала его запястье, но Шибу сделал вид, что ему не больно, хотя коготки впились в тонкую кожу.

– Сердце должно биться еще семь дней, потом если душа не сможет вернуться в тело, тело умрет, – выдохнул он и наклонился к девушке, вдыхая аромат ее духом.

Гревин отпустила руку брата и похлопала его по плечу: – Сегодня будет хорошая ночь, ты молодец, – и отошла от него, светясь, как свеча в темноте от радости и победы, от собственного величия и своей значимости.

Магия разделения души и тела – жестока. Человек жив, пока жива душа, но душа через определенное время, а вернее – десять дней метаний истлевает, исчезает и тогда тело умирает. Закон…

Ждать пока Мэлисента, бывшая королева падет смертью храбрых от рук убийц, будущей королеве, ой как не хотелось, вот она и придумала план. А что хороший план, и ведь никто не сможет ничего доказать. Еще семь дней и она может вздохнуть свободно. Она осмотрелась, да, теперь даже эти стены уже не казались ей такими светлыми, счастливыми, радостными. Она даже согласна оставить эти ужасные гобелены со счастливыми целующимися парочками.  

ГЛАВА 3 Мать и дочь …

Накао сидела в любимом кресле на террасе в саду и наблюдала как трое мужчин, среди которых был ее сын – Тайи, который вообще-то по отчетам был мертв уже как год, прорываются с боем к ней, прореживая ее стражу как нож масло. Отметила, что сытая жизнь в тепле развратила ее солдат, потому что они уступали в боевом мастерстве высокому черноволосому мужчине и блондину с яркими серыми глазами. Она вспомнила, что этот светловолосый кажется, был сыном Теффаны и был прислан к ней совсем недавно, чтобы свидетельствовать против Мэлисенты, а она его благополучно отправила в земли Эделин. Тогда каково черта они делают в ее землях? И еще дерутся с ее стражей…

Но наблюдать за боем было так увлекательно. Особенно когда эта троица уже почти дошла до нее и в последний момент рухнула перед ней на колени. Такого она никогда не забудет. Страха не было. Было только непонимание того, что вообще происходит.

– Госпожа, спасите свою дочь, – склонил голову Тайи, его светлые волосы, коротко постриженные, сейчас стояли ежиком на его голове. Залитый кровью, своей и чужой, он вызвал у нее жалость.

– Какую? – все еще не понимая о ком идет речь, спросила Накао так и не встав с любимого кресла.

– Мэлисенту, – выдохнул Тайи.

– Она еще жива? – ужаснулась Накао, наконец, понимая, о чем идет речь.

– Магия разделения души и тела, осталось всего четыре дня, через четыре дня у нас не будет возможности вернуть ее к жизни, – взмолился Тайи, склоняясь перед матерью еще ниже.

– Магия разделения души и тела… – прошептала Накао и раскрыла свои фиалковые глаза. – Магия смерти? Накашима? Это идет в разрез нашим правилам, это запрещено! – воскликнула она. – Даже если проступок Мэлисенты так страшен, ее нельзя так наказывать! Ведь перерождение в этом состоянии не произойдет никогда…

– Матушка, я прошу, спасите сестру. Мы тихо и мирно жили в землях Эделин, никому не мешаем и не лезем в политику. Она отстроила замок и теперь пытается восстановить заброшенные земли. Она помнила, что ее наказали и за что ее наказали, и живет тихо и мирно. Но в один день мы все оказались заложниками, а Мэлисента была отравлена, теперь из десяти дней осталось лишь четыре. Прошу спасите сестру. Она уже не та королева, она хочет лишь мирно жить и помогать таким как я, – падая головой в траву, проговорил Тайи.

Накао встала: – Я должна встретиться с Накашима. Ждите меня, – и двинулась к порталу переноса. Единственный вариант, который она видела узнать все из первых уст.

«Четыре дня. Мне хватит, чтобы вынести решение по твоей смерти или жизни, дочь моя. Четыре дня… Никогда не думала, что судьба второй моей дочери будет опять зависеть от моего решения. Я потеряла одну дочь, но могу ли я потерять вторую? И чем мне в будущем это поможет? Накашима жестока, никогда не делала поблажек, но всегда действовала прямо, никогда не наносила удар в спину. А сейчас удар был нанесен  в самое сердце,  притом мне кажется совсем не ею. Ее дочь? Так боится потерять власть и решила, что мертвая бывшая королева лучше живой? Тогда дочь моя, тебя спасти будет легче, чем мне кажется. Что же там происходит в этих землях Эделин?»

– Госпожа можно дать совет? – позади раздался тихий шепот. Накао повернулась, радуясь тому, что своих мужей она выбирала не только по красивой мордашке, но еще и по уму и находчивости, умении преподнести ситуацию в лучшем свете и дать дельный совет в нужную минуту. А ее первый муж, был еще и очень настойчивым, если считал, что ситуация вышла из-под ее контроля.  Они стояли в коридоре ее дворца.

– Да, Гезот, твои советы всегда очень своевременны, – перед ней стоял высокий мужчина в длинной темно-синем парчовом халате, широкие плечи и черные волосы, строгое лицо и добрый взгляд. Она его именно за это и любила, потому он и оставался столько лет ее первым мужем и правил гаремом, сдерживая порывы мужчин, их ревность и эгоизм.

– Хочу сказать, что снять проклятие с Мэлисенты легко, помните заклинание «веры».

– Заклинание «веры»? Но это заклинание призыва духа!

– Вот именно. Дух Мэлисенты, сейчас находится у ее тела, если призвать этот дух в тело девушки, то ее сможем спасти, не вызывая огонь на себя. Если же вы пойдете к Накашима, то это вызовет вопросы, к которым мы не будем готовы, – Гезот склонил голову, давая возможность Накао самой решить, что делать. Она улыбнулась, сделала шаг вперед и обняла за шею мужчину,  который тут же обхватил ее за талию.

– Ты же мой умница, чтобы я делала без твоих советов.

– Я лишь подсказал, остальное решили вы, моя госпожа, – услышала она и горячие губы тронули ее висок.

Накао отстранилась: – Тогда иду спасать дочь. Знаешь, мне вот теперь кажется, что эта Мэлисента права – нужно дать ей шанс.

– Главное чтобы этот шанс, дали именно вы моя госпожа, ведь Тайи пришел к ВАМ за помощью, значит, не все потеряно. А вы можете сейчас стать их спасительницей, которую они будут не только уважать, но и будут прислушиваться к вашим советам, – склонив голову, сказал Гезот.

 – Когда вернусь, отпразднуем маленькую победу в этом споре за власть, – обворожительно улыбаясь, сказала Накао, отмечая еще раз, что недаром она так доверяет Гезоту, его советы верные и всегда к месту.

– Как скажете моя госпожа, – еще раз склонил голову Гезот, а Накао уже разворачивалась обратно, просчитывая свою выгоду и уже видя себя спасительницей мира.

ГЛАВА 4 Спасение…

Накао вышла из портала переноса, в полуразрушенной башне и направилась к замку. Опустение, которое сразило ее внутри башни и во внутреннем дворе, ввело ее в тоску, ведь она помнила красивые виды, деревья и замысловато постриженные кустарники, и цветы: в кадках, вокруг дорожек. Она помнила, что в углу сада должна была располагаться замысловатая беседка, укрытая ветвистыми ветвями невысоких кустарников роз. Сейчас вокруг нее царили пыль от применения магии смерти и почерневшие стены замка, которые сказали, что магия Мэлисенты была выпущена наружу, совсем не с добрыми намерениями.

– Ну что ж дочь, пора нам опять встретиться, – Накао приподняла подол парчового золотого платья и улыбнулась стоящему в дверях замка Тайи. Всех троих, так прекрасно проредивших ряды ее солдат, она отправила вчера обратно, понимая, что один день у нее есть, чтобы прийти во все оружии к дочери, чтобы поразить не только силой, но и красотой.  А что, она женщина и легкий флирт еще никому не вредил. Правда Тайи и его «друзья» просили поторопиться, но разве она могла отказать себе в удовольствии наблюдать за их горем и печалью? Она наслаждалась. И сейчас идя по дорожке она оценивала себя, со стороны так сказать. Платье легкое, прическа высокая, но такая чтобы не дай боги не заболела голова, золотые шпильки использовались как украшение и подчеркнули ее светлые волосы.  

В комнате, где лежало тело Мэл, стояли все мужчины брошенного замка, строем выстроившись по стене и опустив глаза, руки по швам, взгляд опущен в пол. Накао отметила, что такого смирения и раболепия она не ожидала, но это ей польстило.

А вот тень Мэлисенты злилась: «Мама? Как вы могли, надо было придумать что-то другое. Нельзя было ее звать, теперь я буду зависеть от ее щедрот, а вы станете ее марионетками».

Но кто же ее услышит? Здесь она бестелесная оболочка, которая с каждым днем становится все светлее и светлее. Вчера Мэл потеряла обоняние, перестала ощущать запахи, а сегодня перестала чувствовать. Когда сквозь нее прошел мальчишка Конрад, она даже не поморщилась, а ведь еще несколько дней назад – это доставляло ей боль.

«Но делать нечего. Я эгоистка, потому лучше буду наблюдать. Меня никогда не учили магии, я училась сама, потому сейчас мне остается лишь ждать и запоминать».

А Накао осмотрела дочь: – Сколько дней осталось?

– Три.

– Значит, после сегодняшнего останется всего два. Хорошо, приступим, – Накао встала рядом с телом Мэл и закрыла глаза, ее ладони повернулись к небу и она тихонько запела. Непонятные простым смертным звуки лились из ее рта, а стоящая рядом Мэл, вдруг закричала, ухватившись за голову. Ей было больно, ее будто сейчас разрывало на кусочки, ее дух будто пропускали через жернова магии, разрывая на кусочки. Она кричала, схватившись за голову и пытаясь устоять на негнущихся ногах. Потом обратилась к Накао и стала просить отпустить ее и не мучить больше, что возвращение очень сложная магия и она согласна умереть, только не испытывать такие муки. Но Накао стояла перед ней, не замечая ни ее криков, ни рук Мэл, которыми она пыталась заставить ее посмотреть на нее, и которые не могли ей причинить никакого вреда, она пела с закрытыми глазами, взывая к силам или к богам... А потом Мэл увидела над своим неподвижным телом, лежащим на кровати,  водоворот, который затягивал ее дух, она попыталась ухватиться за стоящую рядом матушку и тут же была брошена твердой рукой внутрь этого водоворота, а голос Накао усилился, теперь в ее голосе слышались грозные нотки, руки двигались вперед и назад, над телом Мэл, а душа Мэлисенты кружилась в водовороте, всё ниже спускаясь к кровати.

Мэл уже не сопротивлялась, она закрыла глаза, и отдалась на волю магии призыва, понимая, что боль лишь временная мера, чтобы вернуть ее в тело.

Накао сквозь закрытые веки наблюдала за телом дочери, вот она сделала вдох и тут же открыла глаза: – Ну, вот и все. Теперь еще пару дней, она не сможет вставать, слишком долго была вне тела, – она повернулась к мужчинам, становившимся на колени и преклоняющим головы в знак почтения и благодарности. – Все хорошо, можете встать. Ваша госпожа должна гордиться вами, вы правильно поступили, придя ко мне. Я все-таки ее мать, потому мой долг спасти свою дочь.  

«Мать? Да ты сюда пришла, чтобы потом вернуть этот долг жизни» – о, если бы Мэл могла сейчас встать и высказать все что думает об этой женщине, но она лишь закрыла глаза и облизала вдруг ставшими сухими губы.

А Накао уже давала указания, какую пищу нужно Мэлисенте давать в последующие несколько дней, рассказывала, что ее нужно учить ходить постепенно, потому что мышцы за эти несколько дней отрафировались, да и возрождение в теле души, всегда сопряжено со многими трудностями. Ей нельзя перенапрягаться, она должна получать хороший уход. Тайи за всех стоящих у стены мужчин с поклоном ответил, что они будут стараться и всегда ждут госпожу с инспекцией, чтобы проверить, что они хорошо заботятся о Мэлисенте. Накао даже засветилась от счастья. Ей дали сейчас возможность приходить сюда внепланово и без приглашения? Она о таком даже не мечтала.

– Матушка, простите за просьбу, но прошу не распространяйтесь о том, что моя сестра жива. Я боюсь нового покушения, а в этом состоянии Мэлисента вряд ли сможет себя защитить, мы не переживем, – Тайи опять склонил голову.

Накао провела рукой по шелковым волосам сына и улыбнулась: – Хорошо, мой мальчик. Обещаю навестить вас через пару дней, а сейчас хорошо позаботься о своей сестре.

Когда за Тайи и Накао Стаакс закрылась входная дверь, мужчины отмерли, выпрямляясь и тут же падая на пол. Кто-то был ранен и держался лишь на гордости, кто-то не спал ни днем, ни ночью и сейчас готов был уснуть прямо здесь у ее кровати, радуясь, что у него будет будущее. Но они как коршуны следили за всеми действиями госпожи Стаакс и видели, как открыла глаза Мэл и тут же их закрыла, взглянув на мать, слышали ее вздох и хоть и не было сил радоваться, но каждый был счастлив. Эти несколько дней были для всех живущих в замке, самыми тяжелыми.

ГЛАВА 5 Боль…

Мэл было больно… Боль, которая колола каждую мышцу иголками, будто ее руки и ноги, всё ее тело затекло и сейчас пыталось восстановиться. Но ведь так и было. Семь дней ее тело просто лежало на кровати, без движения, без питания… И сейчас каждая мышца пыталась осознать, что она опять жива. Но как же это больно.

Она и хотела бы закричать, но не могла, голоса не было, хотела бы выгнуться дугой или сменить положение тела, потому что мышцы ног выкручивало так, что казалось, если бы их сейчас вырвали из нее, она бы вздохнула с облегчением, но ничего этого сделать, было не в ее власти.

«Вот теперь я понимаю тех, кому не повезло быть прикованным к постели. Как же им тяжело, наверное, терпеть эту боль постоянно?»

Самыми первыми к ее кровати подошли три мальчика, трое друзей, которые стали за эти дни, самыми счастливыми детьми, получая доброту и улыбки, а не подзатыльники и тычки. Лилл, Кондрад и Амий, сели у нее в ногах и вглядывались в ее лицо.

– Она такая бледная.

– Ты бы был вообще белым, если бы у тебя душу забрали, – огрызнулся Лилл, строго глядя на Амия.

– Она поправится, она должна, – прошептал Конрад и дотронулся до ее руки. Мэл вздрогнула и на удивление мальчика, крепко сжала его ладонь. – Она мою ладонь сжала. Мы спасены, – воскликнул он, поворачиваясь к лежащим у стен мужчинам, призывая их встать и очнуться.

Тайи вошел в комнату тогда, когда Ян и Атий дотянули свои измученные тела до ее кровати и отодвинув мальчиков, сели беря ее в оборот своих рук: – Очнулась?

– Еще нет, но глаза открыла и мою руку сжала, сильно так, – воскликнул Конрад и гордо посмотрел в глаза Тайи Стаакс.

– Хорошо, идите, отдыхайте, теперь мы сами, – Тайи кивнул и отправил друзей отдыхать, делая шаг вперед.

– Мы сварим каши, госпоже нужно покушать, она ведь так долго спала, – поглядывая на лежащую Мэл, и кивая головой на свои мысли, сказал Амий и подтолкнул друзей к выходу.

«Кашу? Ребята, да вы что, мне бы вообще встать!» – кричала беззвучно Мэл.

– Накао ушла порталом,  –  прошептал Тайи, присаживаясь рядом с Мэл и тяжело вздыхая. Только сейчас Мэл осознала, как же им всем было тяжело в эти дни. Пока она была духом, она и не замечала, что Тайи и остальные мужчины, практически не отходят от ее кровати, пытаясь вернуть ее в сознание, пока, наконец, Анн не определил магию, которая убивает его любимую. Только сейчас слушая, как вздыхает Ян, как тяжело дышит Атис и его горячая рука лежит на ее ступне и сжимает ее – наконец это поняла. Приоткрыв глаза, увидела, как к кровати подтянулся Ких и Дазан, потом рядом встал Анн, придерживая Питера, у которого грудь была перевязана.

«Мои вы хорошие. Я жива, и пусть я буду обязана матери за свое спасение, главное мы опять вместе», – как же тяжело видеть и не мочь показать, как ты любишь стоящих мужчин. – «Тайи, Атис, я не могу вам ответить любовью, но могу показать своими действиями, своей заботой, что вы тоже для меня родные. Вот только дайте мне немного прийти в себя, обязательно покажу, что вы все для меня важны».

– Она маг жизни, нужно как-то вызвать эту магию, – Тайи озвучил то, что было у всех на устах. Головы всех мужчин, сейчас сидящих на кровати повернулись к Анн. А тот лишь головой покачал: – Если бы знал, я бы уже это сделал. Но я не знаю.

– Будем ждать, – проговорил Ян и погладил ее коленку. На иней просторный халат, но тело закрыто, все прилично. А иначе никак, нельзя было, чтобы Накао Стаакс, обвинила их в неуважении к госпоже, – ничего милая, мы с этим обязательно справимся, вот увидишь. Ты сильная, ты смогла пройти так далеко в своих желаниях и мечтах, потому обязательно справишься и с этим. Ты главное вернись к нам, – а потом смахнул слезу со своей щеки, а Мэл задохнулась от чувств. И так ей захотелось стать сильной, встать и обнять своего великана, обнять каждого из сидящих мужчин, поцеловать их мокрые от слез глаза и смахнуть с их истощенных лиц печаль и тревогу. Но что она могла в эту минуту… Она лишь сжала кулаки и открыла глаза. Ян видя, как шевелятся ее губы, кивнул Тайи сидящему рядом с ее головой и спросил. – Она что-то говорит?

Тайи наклонился к самым ее губам и прислушался: – Ей больно, – и в его глазах, которыми он обводил присутствующих, был испуг.

 – Больно? – подхватился Анн, передавая Питера Дазану и меняясь местами с Тайи. Теперь он положил руку ей на лоб и всмотрелся в ее глаза, которые Мэл так и не закрыла. Ее тяжелое дыхание, сжатые кулаки и он все понял. – Ее тело, пытается принять ее дух. Нужен массаж, – понимая, что его не понимают, продолжил. – Когда у нас затекают мышцы, мы их массируем. Кто умеет делать массаж?

Хенол сжал плечо стоящего рядом друга: – Киих, умеет, его специально обучали этому.

– Тогда горячая ванна и массаж, – вставая с кровати и оглядывая друзей, сказал Анн, понимая, что сейчас каждый из присутствующих здесь мужчин готов не спать еще семь дней, лишь бы не знать, что его женщина терпит страшную боль.

И вот Мэл лежит в горячей ванне, ее руки разминают под руководством Кииха Дазан и Анн, а сам «учитель» залез в воду и осторожно разминает ее ступни. А Мэл и больно и приятно. Киих строго смотрит, чтобы мужчины были и осторожны и нежны и в то же время сильно разминали мышцы рук девушки. Наблюдал также и за Мэлисентой, отмечая, что ее лицо стало более спокойным, ресницы больше не дрожат, а брови приняли свой нормальный изгиб.

ГЛАВА 6 Откровение…

– Вода остывает, – констатировал Киих, и заставил мужчин встать с колен и доставая из ванны Мэл, заставил их завернуть ее в полотенце и унес в комнату, из которой Атис выгнал всех раненых, рассказывая Питеру и Хенолу, а также Яну, который получил свою порцию ранения в бою за право разговора с Накао Стаакс, что как только Мэл сможет разговаривать или  сможет сесть, их обязательно поставят в известность. Уже на кровати Мэл развернули из полотенца и укутали в одеяло. Четверо мужчин смотрели на лежащую неподвижно девушку и не знали, что делать дальше.

– Надо разделить обязанности, – попытался дать дельный совет Атис.

– Я первый, – тут же отреагировал Анн.

– Хорошо, тогда сменим тебя через два часа,  а сейчас обедать и спать, – кивнул Атис и смахнул со лба длинную прядь, открывая усталое лицо.

– Я следующий, – тут же отозвался Киих, оглядывая стоящих рядом с ним мужчин. Он ждал негативной реакции, но получил лишь порцию надежды в их взглядах.

– Тогда потом на смену заступит Дазан, и потом буду я. Думаю, раненым нужен покой, потому их предлагать не буду, – Атис развернулся и направился к двери, отмечая, что стоящие позади него мужчины двигаются вслед за ним. Лишь Анн, осторожно присел на край кровати, тяжело вздыхая. Первая смена его, и он обязан сделать всё от него зависящее, чтобы Мэл очнулась. Он маг, потому и выбрал первую смену вахты.

Когда дверь закрылась, он сбросил с себя брюки и забрался под одеяло, укладываясь рядом с Мэлисентой и обхватывая ее чуть ниже полукружий груди правой рукой: – Знаешь, а я ведь тебе врал. Та другая Мэлисента, создала ту подземную пещеру, создала озеро и спрятала его под каменным выступом. И ведь тогда я любил ее… Там на арене, я думал, что ты вернулась за мной… Но когда я понял, что ты не она, вначале разочаровался, потом решил, что нужно тебя убить, что я должен отомстить, заставить жалеть обо всем, что мне пришлось пережить по «твоей» воле. А потом был тот момент когда ты чуть не спрыгнула в пропасть. Помнишь? Я тогда чуть не умер от страха. А потом ты съела мой ужин, искала себе одежду и наша ночь состоялась, и ты дала себя любить, без боли, без магии. Ты даже мою клятву приняла, даже не думая, что делаешь. Вот в тот миг я понял, что я не хочу возвращения «той» Мэлисенты, а ради тебя отдам свою жизнь, но больше не хочу спать в холодной постели, – Анн осторожно притянул ее к себе и приобнимая ее за плечи, положил ее голову к себе на плечо.  – Ты не представляешь, как страшно быть одному. Как страшно не видеть тебя и не чувствовать твое дыхание. Как страшно знать, что ты так далеко, что мне придется проехать пол империи, чтобы вернуться к тебе. Как страшно придумывать себе все ужасы, которые могут случиться с тобой и знать, что это может быть правдой, – он припал губами к ее виску и зашептал. – Прости, я не успел тебя спасти, прости, что дал такому случиться. Только больше не умирай, пожалуйста.

Мэл никогда не видела, как плачут мужчины, ну кроме этой планеты, это была правда. В земном мире мужчины не плачут. Или может она не видела? Но сейчас прижатая к худощавому телу, она чувствовала, как содрогается от слез его тело, как горячая слеза пробежала по ее плечу, обжигая кожу.

«Очнись, давай, ведь он ждет твоего пробуждения. Магия жизни, ты должна сейчас меня  спасти», – беззвучно кричала она и пыталась возродить магию, дарованную ей богами. – «Как там техники буддийские, китайские, да какие угодно говорят, пишут? Нужно сосредоточиться. Нет. Нужно разозлиться». – Мэл напряглась, заставляя руки сжиматься, поджимала пальчики ног и морщилась, пытаясь вызвать отклик магии. – «Ничего, я справлюсь. Давай Мэлисента. Стыдно будет смотреть в глаза отцу и матери, после смерти, когда предстанешь перед ними, что могла и ничего не сделала. Сдалась».

А Анн, прижимался к ее голове, закрыв глаза и целуя ее волосы, плакал, пытаясь рассказать ей, что он ее любит больше жизни и просит лишь дать ему возможность это доказать.

А Мэл сражалась со своим телом лишь за одно движение, за то, чтобы повернуть голову и поднять руку, чтобы обнять Анн, давая ему надежду на будущее.

Когда Мэл зашевелилась в его руках, Анн опешил и с ужасом открыл глаза, а потом понял, что девушка в его руках улыбается, глядя на него, а ее рука неловко прошлась по его лицу, смахивая с него слезы.

– Ты же моя радость! – воскликнул он и уложив ее на подушку вгляделся в ее лицо, облокотившись на локти. Те же самые фиалковые глаза, те же ямочки на щеках, тот же курносый носик и пухлые губы. – Ты очнулась?

Мэл покачала головой и печально изогнула брови. Для нее и это было подвигом.

– Ничего, это лишь начало. Мы все сможем сделать, все вернем, – Анн так обрадовался, что совсем забыл обо всем и прикоснулся к ее губам. Осторожно прикоснувшись, он не смог устоять и немного усилил нажим, заставляя Мэл приоткрыть губки. Мэл задохнулась в нежности, которая сквозила в этом поцелуе. Легкое нажатие, а у нее сжимается все внутри, будто сжатая пружина готовая лопнуть, от любого слишком сильного толчка. Она вначале испугалась, потом решила дать себе шанс, и разрешить своему телу действовать по обстоятельствам. Может в том, что произошло с ней и не нужно точного расчета, может все дело в чувствах, которые она испытывает к мужчинам,  которые столько сил отдали на ее возвращение? И она закрыла глаза, отдаваясь на волю чувств. Внутри нее пружина все больше и больше закручивалась, сжимая все внутри нее, боль становилась нестерпимее. Анн на секунду оторвался от нее и увидел, как по щеке Мэл скатилась слеза: – Что случилось? Больно? Я сейчас, – он уже хотел подскочить, как Мэл обвила его шею рукой и покачала головой, потянувшись за его губами. – Еще? Хорошо,  как скажешь, я всегда готов.

ГЛАВА 7 Прошлое и будущее…

– Мэл, очнись! – шептал Анн, продолжая держать ее в своих руках и вглядываясь в такое родное лицо. В одно мгновение опять вернулся страх, страх, что сейчас своими действиями он навредил… – Нет, не умирай, сейчас я всех позову и мы опять приведем сюда Накао, – шептал он, соскакивая с кровати и подхватывая ее на руки. И в этот момент было неважно, что он и она не одеты, важна была только ее жизнь. Мэл очнулась в тот момент, когда он уже подошел с ней на руках к двери.

– Я вернулась. Не спеши, – шептала она и выдохнула, понимая, что боли больше нет, она опять контролирует свое тело, и может говорить.

Анн со вздохом облегчения опустился на пол, прижимая ее к себе и выдыхая: – Как же ты меня напугала!

– Ты умеешь быть убедительным, – обхватывая его за шею и прижимаясь к нему всем телом, сказала Мэл и заплакала. Ее тело сотрясали рыдания, а Анн прижимал ее к себе и просто ждал, когда она выплачется. – Знаешь, я ведь все слышала, только сказать ничего не могла.

– Мне так стыдно. Простишь? – он гладил ее спину и заглядывал в ее глаза, лишь надеялся на то, что она не разорвет их связь.

Мэл оторвалась от его плеча и глядя в черные глаза, утопая в его страхе и видя в них отголоски надежды, кивнула: – Как можно отказать, когда ты так убедителен. И тогда там, в далеком твоем прошлом, была не я, а в пещере ты сам признался мне в том, что хочешь быть со мной, а я всегда была доверчива, особенно когда меня уговаривают так настойчиво.

– Все равно, я чувствовал, что должен тебе все рассказать, иначе это бы тяготило меня все время, – шептал Анн, пытаясь найти во взгляде фиалковых глаз осуждение. – Ты должна только знать, что когда я давал клятву, я был искренен, я твой навсегда.

Мэл кивнула: – Я знаю. Я скажу, точно ту же фразу, что сказала тогда в замке – я тебе верю, – она обхватила его лицо и улыбнулась. Анн поцеловав ее в кончик носа, встал и подхватив ее на руки, отнес в кровать.

– Отдыхай, я принесу покушать, – накрывая ее одеялом и выпрямляясь со вздохом облегчения, будто сейчас с его плеч свалилась целая гора груза тянувшая его вниз. А Мэл наблюдала, как мужчина надевал брюки, как встал и двинулся к двери, как, уже открыв ее, обернулся и посмотрел на нее и такая благодарность была в его взгляде, что у нее сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Она могла лишь улыбнуться ему, а так хотелось встать и обнять, поддержать его, дать понять, что она не только понимает, она еще и любит его и верит ему.

Через несколько минут в ее комнату ворвались трое мальчишек с тарелками, наполненными кашей, мясом и даже хлебом. Этот вихрь был остановлен крепкой рукой Анн, который принес стол к ее кровати и закутав ее в покрывало, усадил на кровати, сам садясь рядом. А потом Мэл, не слушая гневные возгласы молодого мужчины, который пытался рассказать, что он не голоден, разделила все порции пополам и вложила ему в ладонь вилку. Ее сдвинутые брови и гневный взгляд и Анн согласился на все.

– Я обещала тебя откормить, – возмущалась Мэл.

– Это очень сложно сделать, – пытался отшучиваться Анн.

– Господин Анн, вообще не ест, – тут же отреагировал Лилл, стоя у кровати и наблюдая за Мэл.

– А ты бы помолчал, или мало получал тумаков, – огрызнулся Анн, поднимая голову от тарелки.

– Наказания у нас отменены, – рассмеялась Мэл и улыбнулась мальчику, подмигивая ему.

– Пора вводить, за длинный язык, – шептал Анн, поглядывая из-под бровей на мальчишек. Лилл раскрыл свои глаза от страха и подхватившись ретировался за дверь, даже прикрыл ее пропуская друзей впереди себя, для большей убедительности своих самых лучших намерений.

– А ты жесток, – рассмеялась Мэл, наблюдая, как исчезает с тарелки Анн мясо и каша, а кусочек булочки вымакивает соус и отправляется в рот. Анн обвел глазами пустой стол и облизнулся. – Я не могу больше, доешь пожалуйста, – и пододвинула свою тарелку с половиной каши и кусочками мяса.

– Нет, так нельзя! – Анн попытался достучаться до нее. – Ты должна поправиться, ты же так же худа, как и я.

– Я не могу больше, пожалей меня, пожалуйста, – взмолилась Мэл, и даже губки надула. – Эта тарелка слишком большая, я не могу больше. Я лопну сейчас.

– Ну, хорошо, только давай так: я одну ложку, ты вторую. Глядишь, мы и осилим эту огромную тарелку вдвоем, – обнимая ее за плечи, предложил Анн.

Так их и нашел Киих, сидящими рядышком на кровати и пытающихся накормить друг друга: – Вот и хорошо, вас уже покормили, – он осторожно присел рядышком с Мэл. – Как ты себя чувствуешь?

– Перекормленной, – ахнула Мэл и вырвавшись из рук Анн, перебралась на колени к Кииху. – Спаси меня от этого изверга, который решил меня откормить.

Киих обхватил ее за талию, прижимаясь к ее плечу головой и целуя его, и пусть она закутана в покрывало, и пусть она смеется, ничего он выдержит, лишь бы быть рядом: «Как же я тебя люблю», – кричали его глаза. Он наблюдал за смеющейся девушкой, сидящей у него на руках и улыбался. Обхватив ее голову, повернул ее лицо к себе и впился в ее губы. Анн расхохотался: – Верное решение, но я спать. Ребят я же вам не помешаю, если посплю рядышком с вами?

– Нет Анн, нельзя, это моя кровать, – смеялась, вырываясь от губ Кииха Мэл. Но Киих был настойчив, он так долго ждал, что сейчас не хотел отвлекаться ни на секунду от нее. Обхватив ее голову, зафиксировав ее своими ладонями, он впился в ее губы, заставляя ее замолчать и закрыть глаза от удовольствия.

ГЛАВА 8 Будущее неизвестно…

– Что? – женский крик разорвал тишину королевской спальни. Черноволосая девушка, сидящая на огромной кровати и прикрывающая покрывалом шикарную грудь гневно сдвинула тонкие брови и рассматривала стоящего в дверях широкоплечего мужчину, который съежился под ее взглядом.

– Моя госпожа, госпожа Накао спасла бывшую королеву, – повторил широкоплечий гигант и упал на колени, опуская голову под ее взглядом.

– Дорогая, не стоит так злиться, от этого появляются морщинки, – сидящий рядом с ней худощавый юноша, потянулся в кровати, показывая белоснежную кожу, прекрасное телосложение.

– Накао Стаакс… Что советника совесть замучила? – девушка не говорила, она выплевывала яд.

– Ну, она же мать, в конце концов, – вставая с кровати, проворчал юноша и взмахнул рукой, отпуская слуг. Когда в комнате не осталось никого, он продолжил, поворачиваясь к сестре. – Обещаю, тебе никто не помешает стать королевой.

– Знаешь братик, я бы могла и сама помочь ей исчезнуть из этого мира, но хочу, чтобы она насладилась в полной мере моими возможностями, – будущая королева встала, сбрасывая со своего тела теплое покрывало ручной работы и перехватывая взгляд серых глаз и получая удовольствие от того что она увидела в них восхищение, обожание. Да, она красива, стройное тело и молочная кожа, черные волосы и такие черные бездонные глаза. Шибу всегда восхищался ею, а она никогда не помыкала им, прекрасно владея таким оружием как манипулирование. Она прекрасно манипулировала мужчинами, которые ей были нужны. Правда забывала о тех, кто пал выполняя ее задание, но быстро находила новые игрушки, которых пробовала в постели, а потом отправляла на новое задание, после которого возвращались, увы, не все.

Шибу наклонился к ее плечику, отводя шелковые волосы и целуя ее в шейку: – И что хочет будущая королева?

– Приведи ее ко мне, – Гревин сморщилась на секунду, а потом развернулась в его руках и обвивая его шею, зашептала. – Хочу посмотреть на эту красотку, которая смогла выжить после моей магии. Хочу сама вырвать ей сердце и посмотреть какого цвета у нее кровь.

– Какая ты кровожадная, – целуя кончик ее носика, прошептал Шибу. – Будет сделано моя королева.

– Тогда сразу после коронации. Я уже предвкушаю эту сцену: молочная кожа и светлые волосы в подземелье дворца, тонкие руки в обрамлении железных наручников, тонкие щиколотки в обрамлении огненных браслетов, – Гревин взъерошила на голове брата короткие черные волосы и обвела ореол его лица. Шибу застонал от предвкушения и впился в ее губы.

***

Дазан проснулся с чувством легкости, вспоминая, что в комнате, через стену сейчас спит девушка, которая дала ему надежду на любовь. И пусть четыре часа не могли дать успокоение его телу, но легкость мыслям и душе они дали. Сытный обед или ужин дали покой телу, а мысль о том, что они успели, то, что у них получилось спасти ту ради которой они готовы умирать и возрождаться, дали усталому мозгу возможность отдохнуть. 

Надевая майку и серые брюки, завязывая длинные волосы в хвост, он отметил, что давно пора отрезать их, но вспоминая восхищенный взгляд фиалковых глаз и то, как Мэлисента пропускала его длинные пряди сквозь свои пальчики, улыбнулся и выдохнул. Ну что не сделаешь ради восхищенных взглядов любимой? Даже волосы оставишь, хотя ухаживать за ними в таких условиях трудно, да почти невозможно.

Оглядев комнату и отметив, что Питер спит, его дыхание тяжелое, но он хотя бы жив. Да, выжить после такого удара трудно, но кажется у них получилось его спасти. Хотя это была заслуга мальчишек, а не их. Вообще последние дни были насыщены болью и слезами, кровью и безысходностью. Но именно эти трое мальчишек и спасали их от бездны, в которую они спускались с каждым прожитым днем, понимая, что Мэл не просыпается. Именно они находили где-то мясо, чтоб поддерживать жизнь с телах всех мужчин, именно Тайи, который появлялся там где разгорался скандал и сверкали кулаки и успокаивал всех, уже одним своим присутствием. Дазан понимал, что в той ситуации, в которой они оказались, именно эти мальчики стали лучиком надежды, и помогли им не поубивать друг друга, а наоборот помогли трезво оценивать свои поступки, и не спуститься в бездну отчаяния.

Сейчас его смена быть рядом с той, которая стала его домом, жизнью,  потому он должен быть рассудителен и трезв в своих мыслях. Вчера он отключился, как только дошел до кровати и ничего не знал про то, что Мэл очнулась, то что ее накормили. И сейчас выходя из комнаты, он желал лишь увидеть ее, быть с ней рядом было для него уже счастьем, остальное неважно.

«Я так хочу стать особенным, стать любимым, жить ради тебя и дышать тобой, что готов просто стоять позади тебя и принимать вместо тебя удары. Только живи, чтобы я мог дышать тобой, слушать твой голос и видеть твои глаза», – Дазан подошел к ее комнате и осторожно открыл дверь. Каково же было его удивление, когда он увидел Мэл лежащую в кровати под одеялом, свои руки она вытащила из-под одеяла и положила на Анн и Кииха, которые лежали рядышком с ней, уткнувшись ей в волосы, было видно, что под одеялом они ее крепко сжимают в объятиях, но видно это никак не смущало девушку, которая спала. Светлые волосы Мэл на белоснежных простынях, глаза закрыты, чуть подрагивающие ресницы и приоткрытые губы. О как же Дазан захотел сейчас быть на месте Анн или Кииха, ревность сжала его губы и сдвинула брови к переносице и он сделал шаг вперед, к кровати. Сейчас его смена и ему стоит лежать рядом с ней и вдыхать ее аромат, обнимать ее. Им пора встать.

ГЛАВА 9 Я эгоистка, ну и что…

Мэл проснулась от того, что ее кто-то нагло рассматривал. От этого взгляда на коже выступили мурашки, и стало холодно, даже под одеялом и в руках Анн и Кииха. Но каково же было ее удивление когда она открыв глаза увидела белую голову Дазана, который стоял в ногах кровати и опирался о спинку.

– Ты? – шепотом спросила она, разглядывая его смеющееся лицо.

– Я. Прости, разбудил? – Дазан кивнул и сморщился. Мэл повела плечами, разгоняя кровь и тут же ощутила как рука Анн, прижала ее к горячему телу, оглаживая ее живот, а потом он вдохнул ее запах и поцеловал ее в щеку, так и не открыв глаза. – Видно им сны снятся с твоим присутствием в главной роли, – решил сыронизировать Дазан.

 – Поможешь? – протянула руки к Дазану Мэл и тут же получила горячую ладонь Кииха между ног. – Ой, нет, – поворачивая к Кииху голову и видя его открытые глаза.

– И с кем ты ведешь задушевную беседу? – спросил Киих, двигаясь ладонью по внутренней стороне ее бедра. А Мэл с ужасом наблюдала, как сбрасывал с себя майку Дазан.

«Это что сейчас будет?»

– Я соскучился, малыш, – проворчал Дазан и перелез через спинку кровати, уже полностью обнаженный.

 В следующее мгновенье одеяло было на полу, а Мэл целовали сразу с двух сторон. Ее плечи, руки были в таком сладостном плену, что ей хотелось лишь чтобы ни Анн, ни Киих не останавливались. Но потом Дазан опустился на ее ноги и  прошелся губами по ее коленкам, обхватывая ее бедра и прижимаясь губами к нежной коже.

– Стоп! – крикнула Мэл и мужчины замерли. – Мне нужно в ванну.

– Хорошо, идем в ванну, – отрываясь от ее плеча, прорычал Анн.

– Я одна, – испуганно пискнула Мэл. Ну что ж они такие  глупые, так и хотелось ей крикнуть. В эту минуту, она хотела не только в туалет, она еще хотела и принят душ, смыть с себя эти семь дней. Дазан выпрямился, понимая, что утреннего секса не будет, скривился и сполз с кровати, освобождая ноги любимой. Киих в эту минуту пожалел, что вчера они так поспешно уснули рядом с любимой, так и не получив от нее немного любви, остановившись лишь на поцелуях. Анн вздохнул и отпустил Мэл, укладываясь на подушку и закрывая глаза, пытаясь успокоиться. Его дружок уже принял стойку и теперь успокоить его будет сложно. А Мэл осторожно села, потом осмотрелась и решила, что перелезть через Анн будет самым невинным в ее случае, почему-то ему она доверяла больше всех.

– Малыш, если будешь меня трогать там, то обещаю, что в ванной ты окажешься не только со мной, но еще и с двумя голодными мужьями, – простонал Анн, когда Мэл слезла с его ног, опуская свои ножки на  пол.

– Я тебе доверяю, – Мэл сверкнула глазами и скрылась за дверью. А мужчины с тоской посмотрели ей вслед и каждый в этот момент подумал про то, что было бы прекрасно, если бы только он был единственным мужчиной у этой девушки.

Уже в ванной, стоя под струями воды, Мэл услышала тяжелые шаги в комнате и крик генерала: – Где она?

Мэл осмотрелась, легкая дверь не удержит ее генерала от желания ее увидеть и спасти от несуществующего врага, и она испугалась. Когда легкая дверь с громких стуком открылась и в дверях показался Ян Дешерот она вся сжалась, пытаясь слиться со стеной и спрятаться под горячими струями воды.

– Живая, – выдохнул Ян и Мэл оказалась прижата к его груди, пальчиками чувствуя как стучит его сердце. Да, нет, оно бешено колотилось. Мэл прижалась к его широкой груди, утопая в его медвежьих объятиях и улыбнулась. Ну чего она как маленькая, в самом деле.

– Жива, – выдохнула она, пытаясь восстановить дыхание, а Ян еще сильнее сжал объятия и прорычал.

– Почему мне сказали только сегодня?

– Потому что если бы ты знал об этом вчера, она бы уже была мертва. Отпусти девочку, – Анн стоял в дверях ванной и посмеивался, глядя на генерала, который надышаться не мог, зарываясь лицом в мокрые волосы Мэл.

– Наш генерал уже и забыл, что он ранен был, – засмеялся Киих, поглядывая на Мэл, которую спрятали за широкой спиной.

– Жива, – повторял Ян как мантру, сжимая Мэл в объятиях.

– Жива, но если ты еще сильнее сожмешь меня, то от меня мало что останется, – рассмеялась Мэл и погладила по голове Дешерота, приглаживая его мокрые волосы и разглаживая морщинки на лбу.

И вот, наконец, через час она сидит в главном зале, за огромным столом и слушает  приключения трех послов к Накао Стаакс и все никак не может понять, почему Накао согласилась ей помочь. Ведь совсем недавно ее выбросили за ненадобностью, и даже легкого пути пожелали. Тайи сидел рядом с ней и по праву старшинства рода пересказывал слова сказанные Накао, все что он смог услышать пока они находились в родном замке и что по его мнению задумала Накао: – Тут все просто, она решила, что помочь дочери лучше, чем смотреть, как рушится ее жизнь под каблучком Накашима.

«Как же я мало знаю о мире великих. Но я бы посмотрела на этот мир, с их точки зрения. Может, стоит навестить матушку?»

– О чем задумалась? – Питер, сидящий рядом с ней, уже на правах советника и полностью вылеченный ею, положил свою ладонь ей на колено и заглянул в фиалковые глаза.

– Хочу навестить матушку, – высказала Мэл и в зале наступила тишина. На Мэл сейчас смотрели все мужчины, и не только. В глазах мальчишек сквозил страх, руки Лилла, который расставлял посуду, дрогнули, а Конрад сел за стол и покачал головой, пытаясь рассказать самому себе, что их госпожа не сошла с ума, а ее желание навестить матушку, лишь ее блажь.

ГЛАВА 10 В споре рождается истина…

Золотоволосая женщина в золотом одеянии сидела в глубоком кресле и читала отчет. В отчете, написанном глубоким и довольно витиеватым почерком, были описаны последние события, произошедшие в империи. 

– Эта девчонка отличается от матери. И ведь начала с того, чтобы устранить бывшую претендентку, – Теффана улыбнулась своим словам и подняла голову, вглядываясь в стоящего у двери, замершего советника. – Джос как думаешь, она это затеяла втайне от матери?

Стоящий у двери советник отмер и поднял голову, встречаясь с золотыми глазами Теффаны: – Это нарушает наши законы, потому думаю Накашима не в курсе выходки дочери.

– Согласна, потому завтра навестим будущую королеву. Нужно сразу поставить ее на место,  а то ведь мои дочери станут потом для нее мишенью номер один, – Теффана покачала головой и отпустила советника, который с удовольствием исчез за резной дверью, мысленно разрешая себе выдохнуть.

«Гревин, по слухам была всегда тиха и покорна матери, но вот тебе девочка дали свободу и что мы видим… Ты еще не стала королевой, но уже переделала дворец и наградила Мэлисенту проклятием. Завтра хочу посмотреть на эту выскочку. Накашима, неужели ты ошиблась? Если мы совершили ошибку, придется ли нам за нее расплачиваться? И насколько будет горькой плата?»

Теффана обвела взглядом кабинет и вздохнула. Она любила этот дворец и его обитателей. У нее двадцать дочерей, у каждой свой гарем и свой замок, и каждый год каждая из ее дочерей отчитывается перед матерью о положении дел в своей провинции. А советники Теффаны ежемесячно присылают отчеты с земель вверенных им. И то, имея целый штат слуг и шпионов, она не дала согласие ни на одну из своих дочерей, потому что власть развращает, дает мнимую надежду на вседозволенность. А кто лучше женщины не знает, на что может пойти женщина, если ей дать эту свободу?

Теффана отложила отчеты и встала. Одиночество ее не тяготило, ее тяготила власть. Она устала от нее, но и прекрасно понимала, что пока она может контролировать магию жизни, текущую в своих детях, пока ее власть безгранична, она может устранить любую угрозу. Но долго ли она сможет выдерживать такие нагрузки? Она стара. Слишком стара. Ее мужья, те, кто был с ней с первых минут, уже давно погибли, умерли или просто исчезли, не позволяя быть ей обузой. Новые мужчины, которых она брала в свою постель, ее больше боялись, чем любили. В ее возрасте, прожив тысячи лет, она могла уже не исполнять роль инкубатора и просто наслаждаться жизнью. Но сейчас решался вопрос не просто ее власти и силы, а решался вопрос их выживания, и она не могла укрыться за стенами своего замка. Ей придется побеспокоить себя еще раз, чтобы увидеть не только коронацию Гревин Итон, но еще и дать ей понять, что она не потерпит своеволия или нарушений законов, которым тысячи лет и на страже которых она стоит.

На миниатюрном столике лежало приглашение на коронацию, где витиеватым почерком с завитками и коронами рассказывалось обо всех качествах будущей королевы, о ее будущих деяниях и прошлых победах. Хотя какие победы у женщины в этом мире? В постели? В рождении детей?

– Гревин Итон, – Теффана посмаковала имя будущей королевы на языке и сплюнула. – Вот же. Такая же как мать, черная душа. Ладно, завтра вместе с гаремом отбуду в столицу, надеюсь, она не умрет от страха, от моего появления. Ведь меня нужно будет разместить с комфортом и мой гарем тоже, не люблю, когда мои мужчины спят на полу. Всем должно быть удобно, а мне приятно, – легкая улыбка накрыла ее губы и озорные искорки заблестели в уголках глаз, и в этот момент стали видны легкие морщинки в уголках глаз. Теффана взмахнула рукой, снимая с себя печаль усталости и возвращая своему лицу, свежесть и красоту и улыбнулась: – Пора прогуляться, свежий воздух и легкий ветерок, должны помочь мне опять почувствовать себя молодой.

***

Мэл зашла в ванную и ополоснула лицо, холодной водой. Как же она устала. Как только она сказала про то, что нужно навестить Накашима, Теффану и Накао,  сразу стало ясно, что ее мужчины решили сделать из нее домашнюю наседку, запрещая ей даже на минуту подумать, что она свободная женщина.

«Ага, как же! Я не буду сидеть дома и ждать мужа с работы. Насиделась уже. И зачем тогда меня сюда отправили? Чтобы все повторилось сначала?» – она со злости стукнула по раковине и тут же ойкнула и сморщилась.

А позади в комнате уже слышались шаги мальчишек, которые принесли в ее комнату цветы, убрали ее постель и даже развесили платья в шкафу. Тихие голоса молодых людей вернули Мэл на землю и она выдохнула. Да, быть единственной женщиной в замке, плохая идея, но и прятаться вечно в ванной, она не собиралась. Пора отвоевывать свое место под солнцем, даже если придется стукнуть парочку слишком упрямых мужчин магией смерти. Ничего, она их потом спасет, но сначала отобьет им охоту относиться к ней как к вещи.

И она открыла дверь, делая шаг вперед.

ГЛАВА 11 Я вас тоже люблю, но лучше меня не трогайте сейчас…

Мэл вышла из ванной и замерла.  В комнате сидели на кровати, за столом и на диване у камина, в кресле все ее мужчины. На кровати вальяжно развалился Дазан и Питер, в кресле замер Анн, на диване глядя на нее из-под пушистых бровей, грозными взглядами рассматривали ее Атис и Дешерот, и замершие за столом Киих и Тайи и стоящие за спиной Тайи мальчишки Конрад, Лилл и Амий. И Бром с Герием замершие у дверей, подпиравшие ее.  Ну, может, чтобы она не смогла сбежать?

– У нас совет? – попыталась Мэл разрядить обстановку, а то под пристальными взглядами она выглядела испуганным кроликом, которого вот-вот заставят сбросить шкурку и отправят в суп.  

– Мы тут чтобы извиниться, – Ян Дешерот первым нарушил молчание.

«Как же, конечно. Один из тех, кто готов отдать бразды правления женщине… Я люблю, конечно, его, но сдавать позиции только из-за его бешеной мужской энергетики не собираюсь»

Мэл кивнула и сделала шаг вперед: – Извиняйтесь.

– Мы тут прикинули и решили, что лучше, если Тайи отправиться к Накао, в нашем сопровождении, конечно, ему ничего не будет угрожать. Обещаем, – продолжа Ян, вставая перед девушкой и подавляя ее своей как она там сказала, бешеной энергетикой. А он был красив: черные волосы кучерявились на плечах, карие глаза смотрели на нее строго, но искорки в них сказали Мэл, что ему не нравится его роль, и он хотел бы извиниться совсем не так.  Мэл кивнула: – Хорошо, тогда в чем извинения? Пока я не услышала ничего из того в чем вы виноваты, – и сделала шаг вперед, становясь прямо перед генералом и заглядывая ему в глаза. О да, его тяжелое дыхание ввело ее в радостную эйфорию, она ведь стояла рядом с ним и даже ладошку положила ему на грудь. Ну, чтобы почувствовать как бешено бьется огромное сердце ее генерала. А Ян, заходился от того, что сейчас Мэлисента не просто положила свою ладошку ему на грудь, она еще и пальчиками постучала, потом опустила ее к его животу и легко нажала, заставляя генерала закрыть глаза, чтобы не сорваться прямо здесь. А девушка легко вырвалась из-под жгучего обаяния мужчины и сделала шаг к креслу, где сейчас находился Анн, глядя во все глаза за ее движениями.

Анн поднял голову вверх, встречаясь с ее безумным взглядом в котором была не только сейчас его смерть, там еще были и искорки безумия и замер когда ее тонкие пальчики зарылись в его волосы. Его выдох стал для нее мелодией радости и она опустила вторую ладонь ему на плечо.

– Ты тоже считаешь, что Тайи будет обеспечена лучшая защита в поместье Накао? – ее тихий голос у его уха, и тихий смех, который слышал лишь он, заставили его задрожать. Анн мог только выдохнуть и кивнуть, остальное ему сейчас было недоступно. В штанах заболел член, живот сводила судорога, а мышцы налились так, что пришлось, чтобы не сорваться сжать кулаки и сцепить зубы и лишь кивнуть в ответ.

– Прекрасно, – громко сказала Мэл и двинулась к Кииху, который уже понимая, что сейчас на нем отыграются, встал, громко отодвинув стул.

Его крик: – Бром и Герий вы на уборку двора, Атис побеспокою тебя, но лучше если ты отправишься с Тайи и мальчиками на охоту. Нам есть о чем поговорить с нашей королевой.

А с кровати вставали Питер и Дазан. Еще ничего не понимая, но уже готовые ко всему, они встали перед Мэл и Киихом, играя с ними в переглядки. Ян так и стоял, сцепив зубы и с закрытыми глазами, а в кресле сидел, сцепив зубы Анн, пока не закрылась дверь и в комнате не осталась Мэл и ее пятеро мужчин.

– А вот теперь и поговорим, – прошептал Киих и провел пятерней по еще влажным волосам Мэл, привлекая ее к себе. В ту же секунду с кресла вставал Анн, и в эту минуту она успела испугаться и забыть обо всем сразу. И так сразу казалось, все недостойным ее внимания, что она забилась в руках Кииха, пытаясь вырваться. – Не надо было нас провоцировать, – его губы были слишком близко к ее губам, а пятерня сжимала ее волосы, фиксируя ее голову и не давая ей вырваться из захвата. Низ живота Мэл заныл от предвкушения, а сердце бешено заколотилось. Сейчас она уже готова была сдать позиции, потому что будущее соитие с пятью мужчинами казалось ей чем-то страшным, нереальным. Но все оказалось намного приятнее.

Ее сначала раздели, медленно снимая с нее домашнее платье, медленно расстегивая пуговку за пуговкой, развязывая тесемки, и тут же целуя ее нежную кожу и ее губы. Перехватывая ее волосы, и сжимая их в кулак, и тут же оголяя ее нежную шейку и впиваясь зубами в ушко, заставляя ее уплывать в негу и возвращаться в реальность. Мэл уже терялась в ощущениях, кто ее целовал, кто снимал платье, кто где вообще. Ей казалось, что ее целовали сразу пятеро мужчин, а потом перед ней оказывался лишь один.

Через несколько часов она еле дышавшая, но в объятиях своих мужчин лежала под тонкой простынею и пыталась осознать, что только что ее любили сразу пятеро мужчин. Ну, правда, и она не отставала от них, ведь целовать и ощущать под пальчиками каменные тела, желание любой женщины. А ее мужчины в отличной физической форме.

Питер нежно отвел светлые волосы с ее виска и коснулся губами ее кожи: – Ты нас простила?

Мэл хотела только спать, чтобы ее не трогали, дали отдохнуть, а не спрашивали: простила она или нет. Да, она уже и не помнила о чем идет речь, так ей было хорошо. Правда низ живота стягивало до сих пор от оргазмов, и болела попка, но она это списала на любовь своих мужчин.

– Родная, у тебя точно все хорошо? – послышался испуганный шепот Дазана лежащего с другой стороны.

ГЛАВА 12 Теффана …

А внизу в главном зале замка собрались сейчас все мужчины. И у всех во взглядах было облегчение, ведь их любимая женщина не могла сорваться прямо сейчас в бой, у них есть парочка дней, когда Мэлисента будет под домашним арестом, и будет тиха и спокойна, а уж они изо всех сил будут стараться, чтобы эти дни она провела в покое.

– Делим дни на пары и не выпускаем ее из комнаты, – с улыбкой на губах сказал Ян и все закивали.

– Лучше если с ней будут в эти дни Питер и Дазан. Их нельзя тоже выпускать из замка, нам сейчас нужны не сыновья советников, – сказал Анн, поднимая голову и оглядывая товарищей.

– Логично, – Атис, вступил в беседу и предложил. – Мы так и не нашли бывших «разбойников», потому нам нужно еще и охранять замок.

– Тогда отправим самых слабых на разведку, а сами останемся охранять замок и его обителей, – Ян кивнул и посмотрел на притихших мальчишек. Им предстояло выйти первыми на разведку и отправиться не куда ни будь, а в саму столицу.

Конрад встал со скамьи у стены и вздохнул, поправляя куртку: –  Давно хотел побывать в столице.

– А я всегда хотел увидеть кузницы и попробовать пирожных о которых рассказывала госпожа. Те с кремом, – вставая рядом с другом, сказал Лилл.

– А я всегда хотел посмотреть королевский дворец, – со вздохом подытожил слова друзей Амий и обнял друзей за плечи, привлекая их к себе.

  Киих смотрел на мальчишек и думал, как же жесток их мир, если в самое пекло им приходится отправлять именно их. И только он хотел предложить свою кандидатуру, чтобы подстраховывать их и помогать им, как его опередил Герий. Молодой человек, вставал позади него: – Я иду с ними. Нельзя отправлять их одних, а я знаю столицу и дворец.

Анн не дожидаясь пока в разговор вступит еще кто-то кивнул: – Хорошо, у вас полчаса на сборы, потом открою портал.  

***

Теффана собиралась в столицу, так, будто шла в бой. Были выбраны для нее самые лучшие наряды, она лично проверила одежду своего гарема и отобрала слуг, которые будут помогать ей и ее мужчинам. А осмотрев солдат, которые шли ее конвоем, осталась довольна выбором. Улыбка озарила ее красивое лицо, в уголках глаз показались мелкие морщинки, но ее это не смущало, она так давно живет, что сейчас поездка в столицу вернет ей молодость, тот момент, когда она могла опять почувствовать себя молодой девчонкой, ступавшей по тонкому льду и ждущей кинжала от соперницы. Эта поездка могла дать ей новые впечатления и помогала опять почувствовать себя молодой. А уж сколько она получит впечатлений, она могла только догадываться, ведь определить на постой столько мужчин, не каждая хозяйка могла похвастаться такими способностями. Вот она и посмотрит на организаторские способности будущей королевы.

Теффана подхватила юбки золотой парчи и улыбнувшись стоящим около нее мужьям, двинулась к порталу. Да, впереди были веселые деньки, и она уже предвкушала их, ждала и надеялась.

Портал открыть было минутным делом и она с легкой иронией наблюдала как исчезают в портале ее сундуки и ее мужчины. Она хотела бы первой увидеть выражение лиц стражей, а главное лицо Гревин, но нужно выдержать паузу. Зайдя последней, она остановилась на секунду в узком проходе, который ее мужчины организовали для нее и двинулась вперед. О, она была права, ее никто не ожидал и сейчас все с ужасом просчитывали сколько людей придется разметить в замке, найдутся ли всем комнаты и сколько нужно слуг чтобы удовлетворить все потребности, особенно советника.

«Да, дорогая, тебе придется штат то увеличить, а вот с денежками придется расстаться и не из имперской казны, а свои собственные, уж я за этим прогляжу. Недаром со мной идет казначей, он все просчитает и траты на перестройку дворца, и траты на пир в мою честь. И будет очень строг, с той, которая тратит казну империи на свои нужды».

Теффана улыбнулась уголком губ и слуги Гревин увидев ее улыбку пали низ, уже предвкушая топор палача на своих шеях. Нет, Теффана не была жестока по слухам, но никогда еще столица не принимала в своих стенах советника, и потому никто не знал, что им делать, а как назло будущая императрица уединилась со своими мужьями в спальне. Даже ее брат Шибу сегодня отсутствовал, уехав по заданию Гревин в неизвестном направлении. Ну не будет же кастелян спрашивать, куда направляется брат будущей королевы? Но делать что-то надо было… Потому кастелян бросился в ноги Теффаны, спрашивая чего желает госпожа. А Теффана, лишь ручкой повела и прошла в главный зал, оставляя разбираться со всеми делами советника. Джонс прекрасно справится с такими делами как разместить гарем и найти для советника лучшую комнату, и так чтобы все ее устраивало, и было выполнено в лучших традициях магов жизни. Теффана усмехнулась, пряча улыбку в кулаке. Да, придется срочно перекрасить комнату в золотые цвета, а так как магией обладает лишь Гревин, ей придется стать маляром, чтобы удовлетворить строгие требования советника. А так как Гревин не удосужилась ее встретить, то наверняка сейчас уже бежит спотыкаясь, пытаясь сообразить что же она такого сделала, что сама Теффана ее посетила,  да еще с почти половиной своего дворца.

«А сделала ты девочка самую страшную вещь – нарушила наши законы, за это тебе придется держать ответ. А пока я нарушу твой покой. И помучаю неопределенностью», – и опять легкая улыбка промелькнула на красивом лице.

Теффана вдруг вспомнила сына, того, кого отправила наблюдать за тем, чтобы Мэлисента прошла проверку и тихо ушла из жизни высшего общества. Но она никак не могла поверить, что, во-первых, Мэлисента выдержит проверку и даже получит вторую магию, а во-вторых, то, что Дазан выберет служение новой магичке, полностью забыв про клятвы, которые давал ей, своей матери. Да, она могла бы заставить его вернуться к ней, полностью лишив его и памяти и веры, но зачем. Она никогда не была жестока настолько, чтобы ее дети не могли выбрать свой путь. Магия жизни, накладывала всегда определенные обязательства на своего носителя, вот и сейчас она лишь отметила, что хотела бы увидеть светловолосого юношу с серыми глазами, опять увидеть его улыбку и вспомнить свою любовь. Того, кого она так и не смогла забыть и кого ей так напоминал Дазан.

ГЛАВА 13 Гревин Итон …

Когда Гревин сообщили, что столицу посетила сама Теффана Хитс, она слетела с кровати и чуть не откусила то, что было у нее во рту, благо Иинс успел отползти от нее, прижимая свой член двумя руками и с ужасом осознавая, что только что чуть не стал евнухом. А Гревин уже набрасывала на свое совершенное тело халат и выбегала вслед за слугой, который любезно придержал дверь. Советник Теффаны именно в таком виде и увидел ее – растрепанные волосы, глаза величиной с орех и учащенное дыхание. Но он бы не был советником Теффаны если бы его это остановило.

Гревин слушала советника и понимала, что придется поднапрячься и что только что к ней пришла с инспекцией половина самых доверенных людей советника империи. Но что она сделала такого, что Теффана лично ее посетила. И как она узнала? Придется решать вопросы по мере их поступления, а сейчас вызвать магию и перекрасить покои, которые слуги уже определили для советника в золотой цвет.

Когда Гревин спустилась в зал для приемов, Теффана успела принять ванну, перекусить и даже принять с отчетом Джонса, который любезно рассказал ей о том, в каких условиях будет жить несколько дней, которые его госпожа проведет в столице, ее гарем и слуги.

Гревин уже поняла, что легко эти дни не пройдут. Казначей Теффаны потребовал все отчеты о расходовании средств, все книги учета и поступлений в казну империи налогов и отчисления за последний месяц. Чтобы сравнить и пересчитать, как он сказал. Но ведь Гревин прекрасно понимала что это значит. Ей не верят, но что-то же подвигло советника пойти на это? И она решила вызвать мать, чтобы уравнять счет. Но сейчас главное успокоить Теффану, матушка подождет.

– Моя госпожа, – легкий поклон и Теффана вполне должна быть удовлетворена. А Теффана лишь бровью повела, а ведь ей стоит хотя бы кивнуть,  чтобы не нарушать правила этикета. Но, где мы и где она! Гревин лишь зубами заскрипела от злости, но улыбнулась и предложила присесть. – Сегодня будет ужин, где я представлю вам своих фрейлин, а пока я могу спросить…

– Ты хочешь знать, почему я здесь? – Теффана присела в кресло, но не сказать, чтобы она так уж устала, она присела так, чтобы в любой момент встать, что и показала будущей королеве. – Хотела удостовериться, что ты именно та, которая нужна нашей империи. И очень хочу не разочароваться в тебе, ведь твоя матушка нам так тебя рекомендовала.

Гревин улыбнулась: «Вот же старая грымза. Так стара, что готова проверять и перепроверять. А когда Мэлисента на трон входила ты ничего не делала, лишь согласилась с выводами и больше не возвращалась к ней. А меня значит стоит проверить?»

– А Мэлисенту вы тоже проверяли, перед тем как она взошла на трон?

– Мэлисента хоть и владела магией смерти и была эгоистична, но никогда не нарушала закон. Она всегда первая стояла на том, чтобы законы исполнялись безукоризненно.

– А я значит нарушила? – воскликнула Гревин.

– Я не знаю, ты мне расскажи, – вот теперь Теффана расслабилась, теперь она сидела в кресле опираясь спиной о его спинку и даже руки положила на мягкие подлокотники. Ей все нравилось, комната, которую ей  предложили, была просторна и светла, кресло в котором она сидела, мягкое и теплое, вот бы еще цвет сменить в комнате на более теплый, а не эти кричащие на грани красные с черным цвета и ее бы все устроило.

Гревин вскочила: – Я ничего не нарушала, переделка дворца шла из моих личных запасов, магия как вы знаете у нас еще не облагается налогом.

– А зачем так кричать? – Теффана любила тишину, она любила, когда отчеты предоставляются в строгой форме и всегда на трезвый ум. А сейчас Гревин как избалованная девчонка пыталась что-то ей доказать. – Мой казначей все проверит и мне обо всем доложит, вот тогда и будешь доказывать свою невиновность. А сейчас ты лишь усугубляешь свое положение. Теперь насчет ужина. Надеюсь, будут учтены мои вкусы к напиткам и еде? – заметив как стоящая перед ней девушка, села обратно в кресло и сложила руки на коленях, продолжила. – Я давно не была на балах, хотелось бы вспомнить как это прекрасно. Живая музыка и отличный фуршет, и банкетный стол.

Гревин сидящая напротив побледнела, ей еще никогда не приходилось встречать такого гостя в стенах своего дома. Когда ее навещала матушка, то всегда говорила, что скромность – это добродетель. А Теффана продолжала, из-под ресниц поглядывая на черноволосую будущую королеву. Черное кружевное платье, украшенное высоким воротником и расшитое красными и золотыми нитями, глубокое декольте и перетянутая талия. Тефффана никогда не любила такую моду. Корсеты вообще запретила в своих землях, считая, что они лишь портят фигуру женщины, а не наоборот и этот вкус привила и своим дочерям. Ее платья всегда были щадящими, грудь и талию укрепляли тканью или прошивали нитями, пряча их под атласом или шелком,  чтобы не поранить нежную кожу, рукава всегда в ее фасонах были широкими и длинными, чтобы можно было и руки спрятать и подчеркнуть лишний раз красоту платья или женщины. Воротники она не любила, предпочитая прятать шею под украшениями, которые и оттеняли глаза и кожу.

– И в конце вечера было бы здорово, если бы в нашем празднике принял участие и весь город. Фейерверки – вот что заставит столицу вздрогнуть от счастья и радости, – подытожила она свою речь, и посмотрела на Гревин, которая вся сжалась уже представляя сколько денег, потребует этот праздник,  ведь благодаря казначею Теффаны из городской казны брать нельзя.

Да, Теффана уже представляла, как через несколько минут молодая королева бросится к матери. И будет просить Накашима помочь с организацией и подбросить золота на проведение того банкета, который только что заказала Теффана. Ну и что, у Накашима столько золота, что небольшой банкет в честь советника или новой королевы она потянет с лихвой. Правда потом попытается отомстить уже Теффане, но советник уже придумала, как в ближайшее несколько месяцев она закроется в своем замке и откажет всем прибывающим гостям. Но сегодня она оторвется.   

ГЛАВА 14 Разговоры у камина …

Мэл скрутило от очередного спазма и она в очередной раз пожалела что она не на Земле. Там бы выпила таблеточку и боль отошла на второй план,  а здесь… Ничего.

Дазан протянул руку и обнял ее за плечи, пытаясь упокоить и помочь, но заставляя Мэл выпрямиться, что вызвало у нее стон: – Больно?

– А ты откуда такой умный? – огрызнулась девушка, скручиваясь калачиком и отстраняясь от горячего мужского тела.

Но Дазан видно и не такое слышал в своей жизни: – Когда ты растешь вместе с сестрой, то видишь многое. Так, давай слезай с кровати, тебе нужно принять теплую ванну, а потом я сделаю массаж. Питер помоги.

И вот Мэл несет на руках Питер, прижимая ее к себе, а она вцепилась в его шею, уткнулась в его ключицу и тихонько постанывает. А Дазан уже налил горячую воду в ванну и ждет их: – Вот готово, не очень горячая, но и не холодная, как раз теплее, чем температура тела.

– Выйдите, – взмолилась Мэл и дождавшись когда мужчины выйдут, сбросила с себя платье и залезла в воду. – Хорошо, то как. Немного легче. И почему интересно у меня в том месяце их не было? Наверное, тут сыграло роль то, что произошла смена обстановки, мира, да и вообще смена моего места жительства в планетарном масштабе, потом все эти рабства, алтари и брошенные дочери. Да, вообще не жизнь у меня, а какой-то сериал – «Санта-Барбара» в масштабе моей судьбы.

Она была в ванной столько, сколько могла, пока не поняла, что вода стала уже холодной. Вылезая, посмотрела на платье, брошенное у стеночки и решительно обмоталась полотенцем. Ну не могла она его сейчас надеть, не могла. Да и в полотенце было удобнее, телу легче, ничего не мешало и ничего не сковывало движений,  а главное животику было комфортно.

В комнате ее ждал Питер с сорочкой, теплая ткань приятно согрела тело,  но в то же время короткие рукава дали ему возможность дышать.

– Спасибо, – улыбнулась Мэл и двинулась к кровати.

Когда ей под ноги упала подушка, а рядом прямо на пол присаживался Дазан, заставляя ее стать на подушку коленками и опуститься животом на кровать, уложить руки под подбородком и положить на них голову и закрыть глаза. Когда его рука прошлась по ее позвонку, Мэл застонала от радости, что боль отпустила. Но Дазан уже массировал ее поясницу, легкими надавливаниями косточек пальцев вводил ее в нирвану, вызывая ее стоны от облегчения. Питер обошел кровать и забравшись на нее, улегся перед лицом девушки на живот и рассказывал сказки, глядя ей в глаза. Да, именно сказки, которые ему в детстве читал его слуга, пытаясь его успокоить. Правда, когда первая сказка закончилась тем, что все благополучно умерли, Мэл рассмеялась: – Хороша сказочка, вот если бы все жили долго и счастливо, а так всех в конце ждала смерть.

– Но ведь они и жили долго и счастливо и в конце все умерли, – сказал Питер, убирая непослушный светлый локон с ее лица.

– Мне кажется, они все вымерли, – опять рассмеялась Мэл.

– Расскажи лучше сказку про Мариашку, – направил друга в нужное русло Дазан, массируя крестец Мэлисенты.

– Мариашку? Да там групповой секс в конце, думаешь, нашей госпоже полагается слушать такие истории? – возмутился Питер.

Мэл рассмеялась, легко стукнув Питера по лбу: – А что было несколько часов назад? Нет уж, рассказывай про Мариашку, хочу послушать про групповой секс в конце, хоть не вымерли как динозавры и то хорошо.

– А кто такие динозавры? – решил спросить Дазан, укладываясь рядом с Мэл, но запрещая ей переместиться на кровать. – Полежи немного так, так кровь будет медленно двигаться по кровотокам, и живот прижат к кровати, потому и болей меньше.

Мэл кивнула: – Да, так легче. А динозавры – это такие огромные животные, которые всех ели на завтрак, а потом вымерли, потому что на землю упала комета и всех убила.

– О, так они были каннибалами? – рассмеялся Питер. Но получив опять по лбу, расстроился. – За что?

– Это же звери, они не могут быть каннибалами, потому что хотели кушать, – Мэл видя обиженное лицо Питера и катающегося от смеха Дазана, рассмеялась, уткнувшись в одеяло. Потом подняла голову и вполне серьезно спросила. – Знаете, мне вот интересно, а почему я должна идти во дворец и становится королевой? Ну и что, что у меня две магии, но это же не дает мне право быть королевой?

– Потому, что твоя магия может изменить нашу жизнь, ты из другого мира, ты знаешь другие законы и другие правила игры. Ты другая. Уже то, что ни одна женщина не принимала сразу в мужья пятерых мужчин, не прожив с ними несколько лет и не поняв, что они будут ради нее умирать, но никогда не дадут упасть с ее головы ни волоску, – Питер обвел пальцами конур ее лица и легко поцеловал в лоб.

– Но тебя же я не приняла в семью? 

– Я другое дело, ты даже в этом совершила подвиг, дав своим мужчинам клятву или просто показав им, что ты можешь держать слово, просто потому что они попросили. Для тебя мы в первую очередь люди, со своими желаниями и ты это признаешь. Вот это и главное в тебе, ты относишься к нам как к равным.

Мэл кивнула, хотя центр тяжести сравнял счет, и она уткнулась головой в одеяло, чем вызвала усмешку у мужчин лежащих рядом: – Согласна, я никогда не могла к вам относиться как к рабам. Но тогда что нам делать?

– Я не знаю, – покачал головой Дазан. – У нас маг жизни ты. Теффана всегда говорила, что магия жизни накладывает на своего носителя определеннее обязательства и правила, и их нельзя нарушать. Но ты еще и маг смерти, что уже по идее невозможно.

ГЛАВА 15 Подготовка к празднику …

И пока наша героиня отдыхает в своем замке, а ее мужчины готовятся к отправке группы разведки в столицу, в столице готовятся к балу, где должны присутствовать фрейлины будущей королевы и должен пройти фейерверк. А сама королева стоит перед зеркалом и выбирает себе наряд, который должен показать ее власть, а также утереть нос советнику. Хотя Гревин и понимает, что перещеголять Теффану ей не удастся, но она хочет хотя бы не упасть в глазах своих подданных.

Казначей Гревин уже поседел и покрылся весь морщинами, понимая, что сегодняшний бал влетит в копеечку будущей королеве. А так как пришлось вернуть все деньги в казну, чтобы покрыть недостачу с того момента как Гревин вступила в замок, то казна Итонов значительно обмелела за эти дни. А ведь Теффана не сказала, что завтра она отбывает домой… Благо к нему на помощь отправили казначея Накашима и лишь потому он смог сегодня выспаться.

– И когда советник отбывает домой? – спросила Гревин, стоя перед зеркалом в одной тонкой сорочке и выбирая платья, лежащие на диване. Слуга, к которому она обращалась, молодой человек с черными волосами, убранными в пучок на затылке, покрылся мурашками от страха, но с поклоном ответил, что ему это неизвестно. Гревин заскрежетала зубами и выбрав огненное платье с узором феникса по лифу и ярко красным огненным узором по низу платья кивнула. – Тогда мне самой придется это сегодня узнать. Моя матушка прибыла?

– Нет, госпожа.

– Фейерверки готовы?

– Да, госпожа. Все готово и сразу после приема и ужина, танцев, ровно в полночь небо окрасит фейерверк, – опять склоняясь в три погибели, ответил слуга.

Гревин кивнула и полоснув взглядом по молодому человеку стоящему в черной ливрее, за которую тоже было заплачено из имперских денег и которые ей пришлось вернуть, спросила: – Мой брат вернулся?

– Нет, госпожа, господина Шибу еще не было.

Отпуская слугу, который уже трясся от страха, она подошла к окну и почему-то вспомнила Питера, черноволосого молодого человека, который тоже был ее братом, но почему-то отказался быть ее любовником. Если бы сейчас у нее было два брата, тех на кого она могла бы положиться, то сейчас она бы не боялась так завтрашнего дня, а смотрела бы вдаль со спокойствием и надеждой. Она вспомнила черноволосого молодого человека с карими глазами, стройного, всегда спокойного и выносливого, и всегда именно его спокойствие подавляло любое проявление агрессии в его адрес. Где он сейчас?

– Может, стоит выкупить его у матери? – Гревин скривилась. Накашима не любила, когда ее дочери переходили черту и брали в мужья братьев, но иногда могла и нарушить это правило, если ей было это выгодно. А этот брак был бы выгоден именно Гревин.

За мыслями и воспоминаниями, вечер наступил быстро и нужно было идти встречать гостей, которые стали прибывать в замок. Да, Гревин знала, что ее мужья, трое мужчин, которых она выбрала из-за покорности и полного пренебрежения к своей жизни, будут на высоте. Вышколенные и покорные ее воле, а еще ее желаниям, они встретят всех гостей и разместят точно в соответствии с приказом их госпожи. Пора было спускаться и быть добродушной хозяйкой, которая  готова блистать. Ведь этот праздник хоть и организовывался в честь советника, но именно Гревин собиралась блистать на нем.

А Теффана стояла перед зеркалом и с грустью смотрела на свое тело, которое предательски подводило ее с каждым прожитым днем: – Скоро мне придется передать власть, – с сожалением сказала она. – Что будет с этим миром? Кому мне передать власть?

Ее дочери были не готовы к этому. Она помнила их маленькими созданиями, которые своими светлыми кудряшками и смеющимися рожицами украшали ее замок, открывали перед ней их мир и создавали в нем уют.  А теперь она знает их коварными и злыми, желающими лишь власть и не терпящими никакой критики в свой адрес. Когда она упустила момент, что ее дочери выросли такими развращенными. И ведь она старалась их наставить на путь истинный. Ну как могла. Даже наказала на несколько лет, заперев в темнице своего замка, парочку. Но это лишь озлобило их. Теперь предстояло решить: кто заменит ее в совете…

Теффана посмотрела критично на свое отражение и провела тонкими пальцами по плечам, на которых лежало золотое украшение, скрывающее ее худобу.

– Госпожа вы прекрасны, – послышался голос ее фаворита, черноволосого и сильного Ханана.

– Не ври мне Ханан. Я уже не та и даже ваша молодость не сможет вернуть мне былую силу и тем более – молодость, – с грустью отметила она.

Ханан опустился на колени перед ней и взял ее руку, тут же прикоснулся к ней губами и прошептал: – Госпожа, вы прекрасны, как и тысячи лет назад.

– Ханан, мое время наступает слишком быстро, боюсь, что когда вернусь, мне придется отправиться в уединение. Обещаю позаботиться о тебе, – Теффана прошлась по черным шелковым волосам, поглаживая голову молодого человека и улыбнулась, заглядывая в карие глаза. – Я придумаю что-нибудь, но вас уберегу.

***

Накашима стояла в кабинете и читала письмо дочери и чернела на глазах: – Теффана, ты слишком долго была у власти, – повернувшись к слуге застывшего у двери, продолжила. – Подготовьтесь, отправляемся в столицу.

Еще вчера она отправила в столицу казначея и сказала помочь разобраться с вопросом долга перед казной империи за перестройку дворца и проживанием дочери, а сегодня она должна без должной подготовки отправиться на бал, который решила устроить за ее деньги Теффана. И сейчас Накашима готова была стать врагом советника жизни, лишь бы спасти дочь от позора.  Что значат деньги, когда на кону стоит власть… Ничего! Вот и она готова отдать все что имеет, но не отдать власть, которую ей вручили в такой спешке. Теффана ведь передумала, и Накашима чувствовала, что это именно так, потому и запланирован этот банкет, потому и прибыла она в столицу без предупреждения и с полным составом, даже казначея с собой забрала. И кого же она надумала поставить во главе империи? Неужели кто-то из ее дочерей так ее впечатлил? Или может Накао выплакалась у нее на плече? Вот это и предстояло выяснить, а пока сборы в спешке и желание лишь выпустить магию смерти и схлестнуться с Теффаной прямо в королевском замке.