Роза в ее руке

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Глава 1. Печальная мелодия

От автора

Дорогие читатели!

Мы пройдем с вами довольно непростой путь к обретению долгожданного счастья, которого, без сомнения, заслуживают главные герои. Пожалуйста, книга нуждается в вашей поддержке. Это вдохновляет, придает сил, уверенности в том, что история интересна читателям. 

В романе вы встретите множество поэтических строк, автором которых является безгранично талантливая Марина Гурьева. Дорогая, спасибо тебе за это украшение.

Хочется надеяться, что книга оставит тепло и свет в вашей душе)

Приятного чтения)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Он думал, что это была его последняя печальная мелодия... 
Как обычно после очередного позднего выступления в баре для ценителей музыки тяжёлого рока, Бьорн попрощался со своими друзьями. Выражение его лица не выдавало эмоции или намека на то, что он вскоре собирался сделать. 
Мужчина шел в одиночестве ночью по знакомой пустой улице неспроста. Она вела его прямо туда, где все началось и должно было закончиться. Но, как известно, любой конец — начало новой истории. 
На небольшой улочке, ведущей к широкому мосту, не было ни единой души. Закурив последнюю сигарету и глубже затянувшись едким дымом, он уперся локтями в скользкие от дождя перила и смотрел куда-то вдаль. Прекрасное лицо его жены Линды мелькало отражением в водяной глади вперемешку с полнолунием. 
Он очень часто приходил сюда. Настолько часто, что это место стало ему вторым домом. Прошло два года, а он помнит все до мелочей. Как будто все произошло вчера. Но уже давно не испытывал по этому поводу того сокрушения, как раньше. В последнее время Бьорн сомневался в истинности своих ощущений, притупленных временем. Его беспокоила по ночам бессонница и неспособность проявлять обыкновенные для людей чувства. Все стало вокруг бесцветным и пустым. 
Его не спасала игра на гитаре. Он уже давно не сочинял хороших песен. И самое главное — дома его никто не ждал.
«Еще три затяжки», — промелькнула мысль в его голове. 
Первая, вторая, третья… 
Была ли эта ночь для него последней?
А, может, завтра в который раз шепнет ему, что жил он не напрасно. Жил для того, чтобы хранить в своем сердце счастливые воспоминания, от которых становилось спокойнее.
Не до конца выкуренная сигарета отлетела в сторону, разбросав на ветру искры пепла. Последний выдох никотина медленно растворился в темноте ночи. Когда мужчина, держась за ограждающее устройство, принял следующее решение, скрип колес и звук резких тормозов ворвался в его одиночество.

Бьорн

Мой взгляд, брошенный в сторону противного звука, моментально приклеился к виду человеческого тела, скатившегося из задней дверцы ничем непримечательного автомобиля. Оно неприятно шлепнулось об асфальт. Резко вдавленный газ и знакомый свист шин унес машину прочь, превратив ее в маленькую постепенно движущуюся точку.
Всё произошло в считанные секунды. Я не успел разглядеть номер. Цвет и предположительная марка — это все, что удалось мне запомнить. Несмотря на присутствие одинокого тусклого фонаря, слабо освещающего дорогу, мой взгляд сосредоточился на бледном изображении женского обличия с густыми волосами рыжего отлива. По крайней мере, так показалось издалека. 
Словно призрак в ночи без лишнего движения я наблюдал за всем, что происходило в тот момент. Проклятье сорвалось с моих губ. Меньше всего мне хотелось быть свидетелем избавления от мертвого тела. Я вовсе не собирался разглядывать происходящее. Мне абсолютно ничего не мешало бросить все и уйти, пустить увиденное на самотек, погрузиться в свой мир и одинокое пребывание в нем. Но непослушные ноги не намерены были двигаться. Я все еще глядел туда, где раскиданный образ женского тела лежал на холодном тротуаре без признаков жизни. 
Внутренняя борьба разгорелась ни на шутку, предоставляя выбор: немедленно покинуть это место, продлевая прежнюю жизнь, или остаться, чтобы стать частью чужой истории. Истории женщины, что неподвижно лежала в нескольких метрах от меня. 
Часы показывали ровно полночь. Погода стояла далеко не летняя, и противный мелкий дождь заставил съежиться от мысли, что есть люди, у которых все было намного хуже. Например, как у человека, которого выбросили из машины, словно ненужную вещь на помойку. Где-то бродил бездомный, и у него не было еды. Кто-то потерял жизнь, в то время как кто-то родился.
Эти странные сравнения мелькали диафильмом перед глазами, пока ноги не начали свое направление к месту событий. Широкими шагами я преодолел расстояние и приблизился к месту, где лежала… Девушка. Я не видел ее лица, она покоилась на боку. Когда присел на корточки и наклонился к ней ближе, сердце подпрыгнуло в груди.  Совсем ребёнок. На вид не старше семнадцати лет. 
Я аккуратно развернул её на спину, всматриваясь в юные черты лица. Отметил исхудавшее бледнокожее лицо с большим количеством маленьких таких же рыжих веснушек, как и волосы. Они были рассыпаны везде: на веках, лбу, носу, под глазами, губах и мочках ушей. Глаза девчонки были закрыты, губы опухшие, под носом размазана кровь. 
Находилась она в сознании или нет, я не мог ответить. После этой мысли нащупал пальцами слабую отдачу пульса, и решение накрыть её крохотное тело своей курткой пришло незамедлительно. На удивление в моих руках она оказалась лёгкой. Мне бы не составило большого труда отнести её в близлежащую больницу. По крайней мере, хоть таким образом я смог бы оказать ей первую необходимую помощь. Возможно, и мне бы воздалось. Как известно, жизнь способна возвращать все деяния бумерангом. Но тогда смысл был в другом. Я пожалел девчонку. И лично никогда не претендовал на жалость. 
Все дело было в том, что местные клиники вызывали у меня отвращение. Мне были ненавистны атмосфера и запах, царящие в этом здании. И цвет. Белые стены, белые халаты, светлый пол. Все это сливалось перед глазами, воссоздавая в памяти неприятную картину. 

Глава 2. Незнакомец

Тепло. Покой. Уют.
Именно эти ощущения испытывала Вивьен, когда ее тело находилось в твердых руках и искренних объятиях, затмевая в памяти тошнотворные прикосновения мерзких чужих ладоней. Ноздри обволакивал легкий аромат мужского парфюма, а не гнилая вонь алкогольного перегара. И когда на протяжении длительного пути мужчина нёс девушку на руках, звук биения его сердца служил для нее убаюкивающей мелодией, погружая в блаженный сон. 
Ей не пришлось претворяться безжизненной ради своего спасения. Те сволочи были беспощадны и безжалостны. Девушка погрузилась в мир, где представления об обыкновенной жизни поглощали её, растворяя физическую боль. Все сводилось к тому, что Флойд не соврал и все-таки сдержал свое слово.
И как только произошло то, о чем мысленно она умоляла — поскорее избавиться от мучителей, изображая неживую, — появился он. Человек из ниоткуда. Он шел, уверенно прижимая к своей груди ее крохотное надломленное тело. Несмотря на то, что от некогда прекрасного и невинного ничего уже не оставалось, его руки были предназначены, чтобы спасти Вивьен или хотя бы ее душу. 

Вивьен

Всё изменилось в то самое мгновение, когда прикосновение к незнакомцу не стало омерзительным. 
Я не дышала. От переизбытка чувств словно онемела, не имея понятия, где я, с кем, и почему мне решили помочь. Девушке, которая потеряла себя. 
Я никогда не мечтала о такой участи. Чтобы в двадцать лет пережить мнимую любовь, предательство, унижение наряду с безумной одержимостью и ее последствиями. Не тогда, когда жизнь и все прекрасное было еще впереди. К сожалению, нам не дано выбирать судьбу. Я знала об этом не понаслышке. 
Едва веки вздрогнули, тусклый свет лампы ослепил без предупреждения. Припухлость вокруг одного глаза была очевидна: она мешала до конца открыться веку, превращая его в узкую щелку. Губы царапала раздражающая боль, дышать было тяжело. 
Вопросы о моем местонахождении не обошли меня стороной. Следующее, что взбудоражило мой мозг, приземлив остальные тревожные ощущения — это незнакомая скудная обстановка. Представление о том, что я находилась далеко и в надежном для себя месте, немного успокоили мое волнение. 
— Эй, — незнакомый мужской голос и прикосновение к щеке заставили обратить на себя внимание. Инстинктивная попытка отпрянуть от ожидаемой оплеухи и съежиться на скрипучей кровати не увенчалась успехом. Резкая боль разрезала все мое тело. 
— Не бойся, я не причиню тебе вреда, — поспешил успокоить незнакомец, одернув руки. 
Взглянув на него, я обомлела. Сердце забилось быстрее обычного темпа. Длинные, вьющиеся темные волосы и такого же цвета одежда делали мужчину устрашающе привлекательным. Футболка облегала его стройное с крепкими мышцами тело, темные джинсы блестяще сидели на нем. От него не исходило той опасности, которая ожидала меня повсюду. Он сидел подле на безопасном расстоянии без намека на близость. Незнакомые глаза нашли мои. Полные губы приоткрылись, испустив вздох, в то время как поза оставалась решительной и уверенной. 
Мы продолжали смотреть друг на друга, пока он не прервал тишину. 
— Что-нибудь помнишь? Например, как оказалась здесь? — спросил мужчина уставшим голосом. 
Перебирая воспоминания о событиях последних нескольких часов, сознание воспроизвело лишь отвратительное. Здоровенные руки одного из двоих ублюдков удерживали меня, пока второй мерзкими лапами шарил по худенькому продрогшему телу. У меня не было сил просить их остановиться. Умолять подонков пощадить было бессмысленным в тот момент. Им нужна была не я, а всего лишь моё тело. Той девушки давно не существовало, как и ощущения боли. Разлучение души с внешней оболочкой являлось бы самым подходящим выходом для решения всех моих проблем. 
Тем временем, мужчина терпеливо ждал от меня слова. Я не собиралась что-либо отвечать ему, сомневаясь в том, что он бы верно воспринял мои слова. 
Помотав отрицательно головой, я натянула одеяло, будто была в состоянии скрыть свою сущность. 
— Откуда ты? — спросил он вновь. 
Я покачала головой. 
— Ладно, — разочаровавшись, он встал и направился к двери, окончательно образовав между нами пространство. — Я отвезу тебя домой, как только тебе станет лучше, и ты сможешь самостоятельно ходить. 
Он немного потоптался на месте, решая уходить сейчас или чуть позже, а затем продолжил более уверенным голосом.
— Мой друг — хороший врач. Он скоро придет, чтобы осмотреть тебя. 
Что? Нет. Нет. 
— Ты в моем доме, — попытался меня опередить незнакомец, — а значит, ты  в безопасности. Я обещаю, что здесь ничего плохого с тобой не случится.
Бегло осмотрев небольшую комнату, меня посетила мысль о Флойде. О том, как он часто поступал в подобных случаях: на мгновение лишал жизни, а после уничтожал всех виновных, спасая жертву для дальнейших своих издевательств. В такие моменты смерть являлась бы для меня наилучшим выходом. Если бы этот мужчина был Флойдом... Но, к счастью, он им не был. 
Я не была в том состоянии, чтобы разглядеть человека, находящегося рядом с собой возле кровати, чьи сильные руки принесли меня сюда. Но мне запомнился каждый его вдох, сердцебиение и приятное тепло. 
Он стоял передо мной, и наши взгляды были нацелены друг на друга. Его —  любопытствующий, с долей сожаления. Мой — прямой и с вызовом. Я ничего не боялась. Не было необходимости привыкать к осуждению. Пусть бы говорил правду и что подумал обо мне, когда увидел полную картину произошедшего.
— Где находится твой дом?
Он не прекращал задавать свои вопросы. 
— Имя у тебя хотя бы есть? 
В моем положении наилучшим способом было притвориться чужестранкой, не понимающей языка, на котором общался парень. 
Я пожала плечами, в который раз уходя от ответа. 
— Частичная потеря памяти и онемение, — едва разборчиво пробормотал длинноволосый мужчина. 
Достаточно длительное время он пристально смотрел мне в глаза, как будто пытался там обнаружить ответ на все вопросы. Но мой выработанный годами взгляд оставался твердым и непокорным. Скорее, безэмоциональным.
— Как часто это случалось с тобой? 
Все же он произнес интересующий его вопрос, ответом на который послужило мое очередное молчание. 
Я попыталась двинуться с места, когда ощущение тревоги и желание бежать отсюда без оглядки овладели моим сознанием. 
Бежать. 
Последние три года моей жизни были вызваны этим желанием. 
— Ты дрожишь, — прикосновение тёплой ладони к моей руке отдалось легким приятным покалыванием по всему телу. 
Мне было тяжело уловить эти ощущения. Знала только, что они не были отталкивающими, как те, что я испытывала в последнее время. 
Опасность.
Именно это привычное чувство следовало за мной по пятам. Но, находясь в маленькой комнате, оно будто испарилось. Осталось в той машине с теми ужасными людьми.
— Сейчас принесу плед, — сказал парень и поспешил выйти из комнаты.
Флойд теперь далеко, а неизвестный человек находился слишком близко. Я заставляла себя верить в то, что этот мужчина большей боли мне уже не причинит. Люди всегда выбирали то неизведанное, что искушало их на протяжении всего времени. Однажды я имела неосторожность довериться человеку, от которого зависела вся моя жизнь. А теперь она находилась в руках хозяина этого дома. 
Лежа я рассматривала каждую деталь крохотной комнаты в преобладающих коричневых тонах. Одна кровать, рядом тумбочка. Небольшой письменный стол и гитара в углу. Множество книг украшали целый книжный стеллаж.  
Я слегка потянулась, чтобы попробовать встать, но резкая боль в ребрах приковала меня к месту. Все что я могла делать — это разглядывать новое место обитания.
Надолго ли оно было моим? Я понятия не имела. Лишь ощущение тепла и толики облегчения присутствовали рядом вместе с этим таинственным незнакомцем, чей очаровательный взгляд не смог скрыть от меня некоторую деталь.
Грусть. 
Она была с ним повсюду. В его сердце, глазах и душе. В его маленькой, но уютной комнате, которая пропиталась творческой атмосферой одиночества, а собственный эпатажный вид пугал и привлекал одновременно.
Сухость во рту и привкус собственной крови подсказывали мне, что, должно быть, я выглядела хуже, чем являлась на самом деле. На мне была рваная пропитанная грязью сорочка. Поверх неё накинут вязаный кардиган серого цвета. Он несколько скрывал неопрятный образ, что нельзя сказать о собственном лице. На столике не было зеркала, но тяжёлые отекшие веки и ноющая боль в районе виска говорили сами за себя.
Я однозначно не была привлекательной в тот момент. 

Глава 3. Солнечная

Бьорн с отвращением снял с себя футболку и небрежно бросил её на диван. Уже в который раз он чувствовал признаки внезапной утомленности. Пот стекал с его лба, а кожа невыносимо горела, как будто все начиналось сначала.

В тот момент не было желания поддаваться унынию и предавать легкому недомоганию большого значения. Опустив голову и сжимая пальцами кухонный край стола, он думал о ней. На самом деле, его волновала история пострадавшей девушки, пусть внешне это никак не проявлялось. Незнакомка, которая лежала на его кровати в более подавленном состоянии, чем находился он сам, необъяснимо притягивала своим существованием, словно магнитом. Сопротивляясь искушению, Бьорн гнал мысли прочь, желая скорейшего её исчезновения. 

В небольшом домике за городом, вдали от суеты и остального мира, всего три крохотные комнаты и одна гостиная  определяли его укромное жилище. Здесь он обитал уже долгое время, и это место служило ему всем миром, принимая привычное одиночество в свои теплые объятия. О том, что придется спать на жестком диване, Бьорн думал в последнюю очередь. Он отнес бездыханное тело на второй этаж, предоставив незнакомой девушке свою личную комнату. Гостья должна выкарабкаться и покинуть его дом как можно скорее. Вот, что больше всего тревожило его.

Бьорн

— Проклятье, — выругался я, когда острое лезвие ножа неожиданно вонзилось в мой палец.

В одно мгновение я слизнул выступившую кровь и обмотал небольшую рану салфеткой. Кругом лежала грязная посуда, мусор и крошки были привычно разбросаны по всей кухонной столешнице. Громыхая посудой, попытался отмыть пару тарелок, щадя несколько пораненный палец.

 Кроме меня некому было здесь прибираться. Пару раз приходила миссис Лори, чтобы навести порядок в доме. Однако это месяц не был столь прибыльным на заработок как раньше. Я не мог позволить себе домработницу. Не в этот раз.

Солнечная.

Поскольку имени моей гости не было известно, мысленно прозвал ее именно так. Кроме цвета волос и переливающихся веснушек, она излучала потоки тепла и солнечного света. Преобладающее наивное выражение юного лица вперемешку с необъяснимым вызовом всему миру по-особенному привлекали мое внимание. Маленькая взрослая женщина. Она была девушкой с огромными печальными зелеными глазами и проникновенным взглядом. Давить на неё в дальнейших поисках ответов больше не входило в мои планы. Если она не имела желания рассказать мне, откуда родом, и что с ней стряслось, следовательно, могла сама или по воле судьбы заслужить то, чего достигла.

Когда я принёс ей стакан воды и накрыл еще одним пледом, по одному взгляду можно было понять, что девушка была мне благодарна, даже если это отражалось в молчании. Я также без единого звука кивнул головой и покинул ее.

Шум дребезжащего мотора мотоцикла вывел из собственных мыслей и дал понять, что Редди был на подходе.

— Прости, дёрнул тебя посреди ночи, — начал извиняться я вместо приветствия, впуская его на порог дома.

— Брось, ты же знаешь, я твой вечный должник. Где жертва?

Мы поприветствовали друг друга легким ударом кулаков, и я указал ему в сторону лестницы, ведущей наверх к моей комнате. В нетерпении оба мигом двинулись к ступенькам.

Ред Морган тот самый близкий человек и друг, на которого всегда можно было положиться. Он никогда не отказывал, даже если оказание помощи не было для него выгодным. Однажды я принял на себя удар ножом, который предназначался Редди, от нетрезвого идиота в баре. Благо все закончилось царапиной. Происшествие случилось очень давно, но друг до сих пор считает, что за тот поступок обязан мне до конца своих дней.

Он совсем не походил на доктора. Внешность предполагала не столько род его деятельности, сколько хобби. Ред был байкером, и медицина  продолжала присутствовать в его жизни. Лысый с многочисленными татуировками, пирсингом на брови и ушной раковине — такой мог заставить любого усомниться в его медицинских способностях, не только рыжую, подвергшуюся избиению, девчонку.

Громко скрипнув дверью, мы вошли в комнату, где на кровати лежала девушка.

— Какие жалобы? — спросил Редди, когда включил настольную лампу на прикроватном столике.

Она не спала. Лежала, глядя в потолок немигающим взглядом. 

Он открыл свою сумку и обработал руки антисептиком, и я ответил ему, что она не произнесла ни слова с того момента, как очнулась в моей комнате.

— Может быть, она не американка? Эй, — он обратился к ней, но не получив внимания, щёлкнул два раза пальцами перед её глазами. — Sprechen Sie Deutsch? Parlez-vous francais? (Вы говорите по-немецки? По-французски?)

Никакой реакции.

Данная ситуация могла бы позабавить кого угодно, но на тот момент он был предельно серьезен. Как мы могли узнать, кто эта девушка и откуда родом, если она сама не была в состоянии сказать нам об этом? 

— Меня зовут Ред, можешь звать меня Редди, — друг начал знакомство по-другому. — Тебя нужно осмотреть, и ты должна довериться нам, иначе придётся везти тебя в больницу, а с копами мы не хотим связываться. Самостоятельно двигаться ты еще не можешь.

Она продолжала молча пялиться в потолок.

Глава 4. Блокнот

Бьорн стоял возле дверей комнаты, где пятый день находилась Вивьен, желая осведомиться, все ли было у неё в порядке.

Вечером его ожидал сольный концерт в музыкальном баре у Редди. Давно он не имел такого огромного желания выступить перед публикой, как сейчас. В эти дни мозолистые подушечки пальцев воспроизводили несколько новых мелодий с помощью гитарных струн. Новые песни могли принести ему больше денег, а вдохновение лилось через край. Последнее явление было для него странным. Он сочинил такое, что казалось невозможным до недавнего времени. Мужчина был намерен взорвать зал аплодисментами. После чего смог бы позволить себе экономку, а на остальные деньги отдохнуть с друзьями. Вечером собравшиеся поклонники ожидали услышать что-то новенькое, непохожее на остальные песни Бьорна Ньюмана. Несколько десятков пропущенных телефонных звонков и сообщений были обеспечены после концертного выступления. Как в старые времена.

Бросив взгляд на движущиеся стрелки своих наручных часов и, потоптавшись на месте, он не решился побеспокоить Вивьен. Его отдаляющиеся шаги давали понять, хозяин дома спешил покинуть свое жилище. Звук хлопнувшей входной двери, а через несколько минут — выразительный рык двигателя старого автомобиля, подтвердили следующее: Бьорн укатил в направлении популярного в своём округе бара «Без названия». 

Каждый раз Вивьен ждала, пока он покинет дом. Все прошлые дни она лежала, когда любое движение ей было просто необходимо. Обычные физиологические потребности заставляли её подниматься и двигаться в направлении уборной, которая находилась недалеко, сразу за дверью её комнаты. Но разузнать свое примерное местоположение — первое, что она намеревалась сделать.

Бьорн, именно так назвал свое имя хозяин дома, не наводил страха, несмотря на его суровый внешний вид. Он не был для неё сиделкой и не стучал обеспокоено в дверь комнаты каждые пять минут. Сама она не хотела лишний раз попадаться ему на глаза, вызывая в его взгляде вопросы и раздражительность по поводу своего нежелательного присутствия. Прошло три дня с того времени, как она очнулась в незнакомом для неё месте. За все это время он появлялся в комнате по разу на день, прихватывая с собой поднос, наполненный едой. Вивьен практически ничего не ела и притворялась спящей. Она не разговаривала с ним, и он молчал в ответ, что еще больше вызывало интерес. Почему мужчина вел себя так, будто девушки не было в этом доме? Куда уходил последние вечера, оставляя ее одну? Проживает ли он свою жизнь в одиночестве?

Эти и многие другие вопросы волновали её.

Вивьен предполагала, Бьорн вёл ночную жизнь, поскольку возвращался только под утро. Именно этот промежуток времени девушка могла свободно использовать для себя.

Идти ей было некуда, а вести диалог когда-нибудь все же придётся.

Обоюдное молчание было лишь временным явлением.

Вивьен

Бледное ужасающее отражение в зеркале не могло принадлежать мне. Лицо все еще было отекшим, а выражение взгляда — отсутствующим. Растрепанные рыжие непослушные волосы торчали в разные стороны. Сухие губы. Безжизненные глаза. Это была не я. Скорее, мой призрак.

Тусклый свет лампы отражал в ванной комнате преобладающий серый цвет. Даже полотенца имели этот оттенок. Не исключено, что когда-то они были белыми, а зеркало, в котором отражалось худощавое подобие меня, не было надтреснувшим с чёрными маленькими точечками в правом углу. Без сомнения, мужчина жил один в этом доме.

Прохаживаясь по комнатам, я не ощущала здесь женского присутствия. В предметах обихода все словно пропиталось этим мужчиной. Означало ли, что у Бьорна не было женщины? Видимо, нет.

Само жилище не было роскошным. Отнюдь небедное, подобно обычному дому, которому требовалась рука, поддерживающая в нем порядок. Здесь не убирались годами. И, похоже, что хозяина это не смущало.

Дом находился за пределами города. Об этом мне подсказал вид из окна на лесную рощу. Не слышен был гул автомобилей, зато пение птиц каждое утро заполняло тишину этого места, что несколько успокаивало, наделяя уверенностью в своей безопасности.

Войдя в кухню, я обратила внимание на гору грязной посуды и небрежно раскиданные повсюду вещи. Мне не составило огромного труда разложить все по местам. Прибирая в гостиной комнате, вспоминалось, как несколько лет назад, скрипя зубами, я хлопотала на кухне и по всему дому, пока обессиленная болезнью мать покоилась в соседней комнате на кровати, не имея возможности двинуться с места. Тогда ситуация с недугом не казалась мне серьезной. Я была уверена, что мама поправится и продолжит вести домашние дела, освобождая меня от глупых обязанностей. Как показало время, глупыми оказались вовсе не они.

Я та же Вивьен, что и три года назад, тогда все изменилось, не дав мне шанса на лучшую жизнь. Если бы единственный родной человек был все ещё жив, не было бы той боли, что я испытала. Не было бы первой глупой влюблённости, лжи и следа от предательства в моем сердце.

Физическое опустошение отпускало с каждым прожитым днем в этом доме. Свободно дышать было давно забытым ощущением для меня, как жить в тишине, только изредка слышать звуки гитарных струн, доносящихся из соседней комнаты. Его комнаты. Вдыхать свежий лесной воздух, проветривая помещение, дотрагиваться до чужих вещей, не боясь униженного наказания. Делать что-то без спроса и не получать ничего взамен. Незнакомый человек поделился жильем, умыл, переодел, накормил и не проявлял при этом никакого интереса. Так уж повелось в моей жизни, что за все благие деяния я должна была подчиняться и отвечать взаимностью, но, похоже, что в этом доме подобное не приветствовалось. Мы были друг для друга незнакомцами. Двое потерянных в этом мире людей.

Глава 5. Ее первое слово

Вернувшись домой поздно ночью, Бьорн и его компания никак не ожидали увидеть перед собой незнакомую девушку. Хозяин и предположить не мог, что новая гостья осмелится выйти дальше комнаты, которую ни разу не покинула за все это время. Она плохо питалась, постоянно молчала и закрывалась от него в те редкие моменты, когда он появлялся на пороге спальни. Он вовсе не собирался навязываться. Но её молчание не приводило ни к чему. Рано или поздно девушке придется вернуться туда, где находился ее настоящий дом. Бьорн не особо любил держать незнакомого человека в своем одиноком жилище. Это касалось всех. Не только случайных одноразовых знакомств, в результате которых девушки вынуждены были покинуть его постель до утра. Друзья знали, что Бьорн уже давно предпочитал обществу одиночество, спокойствие и тишину. Вот уже несколько лет и то и другое являлось его лекарством. Рыжая незнакомка все ещё нуждалась в помощи. Единственное, в чем он мог ей помочь — это временно обеспечить крышей над головой, только при условии, что дома у нее не было совсем.

При виде мужской компании и одной девушки, Вивьен замерла на месте. Желание провалиться сквозь землю отобразилось в ее огромных печальных глазах. Ей стало страшно и одновременно неловко. Жаль, что в тот момент она не могла превратиться в невидимку, пока ее с интересом разглядывали как выставленный на аукционе уникальный дорогостоящий предмет.

Бьорн

— Кто это? — Меган грубо нарушила затянувшуюся паузу.

Когда мы практически ввалились в дом, Солнечная резко вскочила с дивана. От неожиданности из её рук выпал блокнот с записями, о которых кроме меня никому не было известно. До этого момента.

Игнорируя вопрос Мег, я продолжал сосредоточенно наблюдать за девушкой. Было непривычно видеть её такой растерянной, застигнутой врасплох. Она все ещё выглядела нездоровой, подавленной, как в день, когда я подобрал её. Опустив голову и заломив руки за спину, Солнечная продолжала стоять молча.

Почувствовала вину за то, что трогала чужие вещи?

Если она думала, что взбесила меня этим, то это была неправда.

Наоборот, облегчение обдало изнутри от мысли, что она решилась все-таки выйти из своей комнаты. А вот, что касалось личных записей и её «длинного» носа — с этим я собирался разобраться позже.

Ред и Куинн продолжали пялиться на нее. Я мог предположить, какой нездоровый интерес возник в голове у последнего. Что же до старика Редди — тот интересовался ею по другой причине.

Меган делала вид, что ей было все равно. Девчонка весь вечер назойливо липла ко мне, намекая на сексуальный голод. Стоило ей только намекнуть о постели, как она тут же забывала о своих проблемах, которыми делилась, призывая о помощи. Мне было наплевать. Я ни разу не спал с ней, и, видимо, по этой причине она заводилась ещё больше.

— Нашёл себе новую прислугу, Бьорн?

Я ошибся. Меган была недовольна и продолжала строить из себя сучку, почуяв в этом доме соперницу.

— Это моя кузина, — рассеял в один миг все ее сомнения.

Пройдя мимо Солнечной, я двинулся дальше в гостиную, снимая куртку на ходу. Небрежно бросил на столик ключи от дома и повернулся к гостям.

— Ты врешь, у тебя никогда не было родственников, — с нескрываемым недовольством возразила Мег. Именно в тот момент я пожалел, что болтал ей лишнее о своей жизни.

— Теперь есть, — сухим тоном дал понять, что не собираюсь дальше обсуждать внезапное появление «кузины».

Встретившись со мной глазами, Ред удивленно приподнял брови и отрицательно помотал головой.

Не уверен, что остальным стоило знать о том, каким образом я обнаружил ее.

Не стоило знать и точка.

— Ты только взгляни, какой порядок в твоём доме. Все блестит кругом, — издевалась Меган, имея в виду постороннюю девушку, будто той не существовало.

Женщины. Одна продолжала смотреть себе под ноги, чувствуя дискомфорт, вторая, как ни в чем не бывало, расхаживала по комнате в поисках пыли. Обойдя незнакомку, Мег нарочно задела ее плечом, на что та даже не шелохнулась.

— Почему ты не сказал, что у тебя гости? — ожил Куинн, решительно направляясь в сторону девушки.

Коренастый блондин был известен в наших кругах очаровательным негодяем, не предлагающим ничего, кроме одноразовых отношений на ночь. Подойдя к ней на близкое расстояние, он поспешил протянуть ладонь для приветствия. В этот момент Солнечная обняла себя руками, ее трясло. Это могло означать лишь одно: она боялась его.

— Я Куинн — друг этого хитреца, который посмел скрыть от своих друзей такую красавицу. Как тебя зовут? — не унимался голубоглазый сердцеед.

— Отстань от неё, она немая, — мигом оказавшись возле них, я загородил ее от него.

Она тут же спряталась за мной, словно маленький испуганный зверек. Внутренне я не был в восторге от такого возникшего внимания к моей гостье, поэтому пора было заканчивать то, что не должно было даже начинаться.

— Вот черт, прости, — ответил блондин.

Вряд ли он был искренним в этот момент. Зная Куинна, мои слова могли послужить еще большим разогревом для его интереса, направленного на эту девушку. Однако, не получив ответа и какой-либо реакции, паренек оставил нас в покое, пройдя вглубь комнаты. Включил мою стереосистему, развалился в кресле, прихватив с собой игровую приставку. Ему было грех жаловаться на собственную жизнь, он определенно чувствовал себя превосходно в моем доме.

Глава 6. Это был Бьорн?

Вивьен поднялась наверх в комнату, где в последнее время обитала, но смех гостей Бьорна и звуки необычной для неё тяжелой музыки не оставили ее в уединении.
Было уже давно за полночь, и девушка прилегла на кровать. Заснуть ей не удавалось. Не из-за шумных посетителей снизу. Все мысли были сконцентрированы на одном взгляде теплых карих глаз. Он вел себя так, будто знал и понимал Вивьен, наслышан о её истории, о которой она молчала.
Все же искра надежды промелькнула, когда мужчина гипнотизировал своим взглядом. Оба смотрели друг на друга всего несколько секунд, которые казались вечностью. Никто не интересовал их в тот момент. Время остановилось само по себе, заставляя обоих замереть на месте. Бьорн не из тех, кто посмеялся над ее никчемностью, оскорбил и унизил в присутствии своих гостей. Он делал все наоборот, защищая ее от неприятного лишнего внимания. Вивьен понимала, он не такой, как Флойд и Томас или его гость, в котором она узнала доктора, что своим присутствием принес облегчение вместо беспокойства. Он не отталкивал своей необычной внешностью и поведением, в отличие от девушки и светловолосого парня.
Вивьен никак не отпускала мысль о том, что мужчины, которые попадались ей на жизненном пути, были посланы в наказание за нечто плохое, чего она никогда не совершала. Идея о подобной карме преследовала ее повсюду.
Тем не менее, она больше ни о ком так не думала, как о Бьорне. Мужчина выделялся среди всех своим печальным внешним видом и мягкой энергетикой. Она твердо была убеждена: такие как он всегда притягивали, всегда заметны в толпе.

Вивьен

Очутившись в комнате, мне ничего не оставалось делать, как прилечь на кровать.
Пожалуй, за последние несколько дней, этот предмет мебели стал моей единственной уютной вещью в доме среди всего прочего. Она настолько походила на мою, ту самую, которой больше нет, что я невольно сравнивала и другие его вещи, копаясь в глубине своих воспоминаний.
Как жаль, что некоторые счастливые моменты нельзя вернуть назад, как и парня, чьи строки не раз повествовали об умершей девушке. Это единственное, о чем я поняла и приняла, пропуская через себя слова, написанные в его небольшом слегка потрепанном блокноте.
Не было сомнения в том, что она являлась для него музой, любовью всей жизни и его женщиной. Но как бы они не любили друг друга, среди ярких слов я не обнаружила ни единого намека на звонкое счастье. Мне стало жаль автора этих строк. По всей видимости, он не был обозленным на жизнь человеком, несмотря на то, что довелось испытать немало страданий. Он все еще был тем мальчиком, что мечтал о своём ангеле, зиме и рождественском семейном празднике.
Продолжая читать, я как будто наблюдала чужую жизнь со стороны. Полностью погрузившись в атмосферу поэзии, мысленно сравнивала наши судьбы. Я, как и Бьорн, увлекалась искусством слова. Помимо чтения огромного количества книг, написание стихов являлось далеко не последним для меня делом в старшей школе. Будучи лучшей ученицей на курсе литературы, моя творческая душа искала самовыражения. Все выливалось на бумагу в небольшие четверостишья, постепенно приобретали размах и публикацию в школьных сборниках молодых поэтов.
В силу юного возраста я понятия не имела, сколько возможностей были открыты передо мной, пока я не встретила его.
Том полностью проглотил меня. Я стала неотъемлемой частью его жизни, когда совсем позабыла о собственной. Все, чего я достигла до него, на нем и закончилось.
Мне исполнилось шестнадцать лет, когда мамы не стало. Именно в тот момент, он выступил в роли поддержки и опоры. Я не успела свыкнуться с мыслью о внезапном одиночестве, как вдруг органы социальной опеки определили меня в другую семью. Не оглядываясь, с лёгким сердцем я сбежала оттуда. Не без помощи Томаса, конечно же.
Существуя вдвоём в этом мире, мы брались за любую предложенную работу, жили, где попало, отчего грешили воровством и мошенничеством. Позже судьба улыбнулась нам, предоставив жилье и престижную по его словам должность для парня, который еще вчера ничего не имел, но стремился к обеспеченной жизни и неважно каким способом.
Старше меня на два года, Томас постепенно заставлял ощущать к нему нечто большее, чем дружеские отношения. Первый поцелуй был только с ним, с ним было также первое признание. Спустя некоторое время он сделал меня женщиной, впервые продемонстрировав боль с неприятным привкусом разочарования, где на место громко обещанному удовлетворению пришло немое опустошение. Он также был первым, кто предал меня. Я до сих пор не могу поверить в то, что Том с легкостью пошёл на предательство. Вряд ли я когда-нибудь узнаю, чем он руководствовался, когда трезво принял решение обменять молодую девушку на кусок металла.
Он мертв. После того случая с похищением, его зарезали сразу же, как только меня бросили в дорогостоящий автомобиль, чтобы отвезти в неизвестном направлении.
Я пролежала в горьких воспоминаниях несколько часов, пытаясь заснуть, но было тщетно. Громкая музыка и веселые голоса всячески препятствовали моему отдыху. Больше ничего не оставалось, как продолжать узнавать о своём спасителе информацию.
Что на этот раз расскажет о нем содержание его книжного стеллажа, который находился рядом с кроватью?
Среди художественной литературы мной были обнаружены несколько книг с замысловатым названием, а также литература философского характера. Взяв одну в руки, я быстро пролистала, не найдя ничего особенного для себя. Отправив книгу на место, вдруг заметила другую, такую же потертую, в мягком переплете как та, что была у меня. Невозможно было поверить, что парень, подобный Бьорну, читал такие книги. Скорее всего, она просто затерялась на полке среди «чужих».
Одна из самых любимых историй Маргарет Митчелл «Унесённые ветром» была перечитана не раз. Даже сейчас я проявила желание подержать в руках и полистать знакомые страницы, чтобы отвлечься от реальности, впитывая в себя ее цитаты.
Визуально я помнила расположение любимых фраз, которые определяли мои некоторые жизненные ситуации.
«Зачем забивать себе голову тем, чего уже не вернешь, — надо думать о том, что еще можно изменить».
«Человек не может двигаться вперед, если душу его разъедает боль воспоминаний». 
«И если можешь, старайся не быть большей дурой, чем ты есть на самом деле».
Я вбирала эти слова каждый раз, когда уверяла себя, что в будущем меня ожидает только хорошее. Старалась не возвращаться к прошлому. Пора было менять все самой, не полагаясь ни на кого, пусть даже здесь, находясь в чужом доме. Мне необходимо было начать жизнь заново.
Вероятно, Бьорн был бы не против того, чтобы я осталась на неопределенное время и помогала ему по хозяйству. Но я не знала этого мужчину, не говоря уже о его мыслях. И не могла решать за него.
Следующая фраза, на которую я наткнулась, свободно пролистнув пару страниц, как нельзя лучше охарактеризовала нашу с ним ситуацию.
 «Люди склонны волноваться о тех, кто доставляет им заботы, чем о всех остальных».
Я находилась в его доме, стало быть, он волновался обо мне. И теперь его заботой являлась я.
Несмотря на тяжелые мысли и шум, мне удалось заснуть на некоторое время, и я бы продолжила спать в неудобном для себя положении, но мои глаза распахнулись от внезапного звука дергания дверной ручкой. Резко поднявшись на кровати, взгляд бегло охватил комнату в поисках острого предмета для самообороны. Более того, я находилась в чужом доме, и инстинкт самосохранения сыграл безоговорочно, а запереть дверь являлось для меня главным действием.

Глава 7. Она доверяла мне

Утреннее пробуждение не было приятным для Бьорна. Голова раскалывалась от боли, веки были тяжёлыми, на лбу проступал пот, и губы чувствовались сухими. Перебрать со спиртным для него было редкостью. Он позволял подобное один раз, и только на годовщину смерти его жены.
Ред незаметно предоставил ему эту возможность, наряду со своими душещипательными историями и остальной горькой атмосферой. Воспоминания о Линде накатили на Бьорна с головой. Он с нетерпением желал скорейшего ухода гостей, чтобы углубиться в печальные мысли, после которых сон являлся бы лучшим успокаивающим средством. И все же он помнил, что в доме теперь был не один. Вивьен не показывалась ему на глаза, но он четко ощущал ее присутствие. Всего за один день она успела окружить быт собой, коснуться его вещей, притронуться к воображению, что было спрятано в небольшом дорогом для него блокноте. Внутренне Бьорн не отрицал, потихоньку она входила в его скучную одинокую жизнь. Оба существовали рядом друг с другом, что было очевидно — наравне с мыслями об уходе девушки, он понимал, что не сможет прогнать ее.
Пока друзья просидели остаток ночи снаружи дома, философствуя о жизни, Меган и Куинн исчезли из их вида для уединения. Бьорн не дал ей того, чего девушка отчаянно желала, пока с легкостью не перекинула свое внимание на другого. В этом была вся Мег. Всем было прекрасно известно, что этот дом не для быстрых перепихонов. С Куинном ему не пришлось разбираться долго: встряхнув за грудки, в последний раз напомнил правила нахождения в гостях, и велел немедленно проваливать. Что касалось Мег, здесь было сложнее. На мгновение ему показалось, что ее подавленное настроение было вызвано чем-то другим, чем-то личным. Едва сдерживая слезы, она попросила Реда отвезти её домой, после чего Бьорн отчетливо ощутил свою вину.
Когда все разъехались, он был уже на втором этаже, прилипший ухом к двери комнаты, где спала Вивьен. Не было слышно ни единого шороха, что делало его внутренне спокойным. Развернувшись, он направился в комнату, расположенную по соседству, где моментально уснул. А утром его ждал приятный ароматный сюрприз. Вот только головная боль все никак не отпускала.

Бьорн

Было дерьмовым решением спуститься с утра на кухню в одном нижнем белье, чтобы смочить горло и выпить таблетку от мигрени.
Я не поверил своим глазам: Вивиан была там, а не пряталась в комнате как обычно. Она стояла, повернувшись ко мне спиной, в одной моей футболке, шумно помешивая на сковороде готовящееся блюдо. 
В очередной раз не ускользнула от меня белоснежная кожа ее стройных ног с идеальными икрами. Она была высокой девушкой, и несмотря на то, что футболка была достаточно длинной и висела на ней как мешок, Вивиан выглядела изысканно. И эти волосы… Длинные по пояс волнистые локоны беспорядочно распушились в стороны, создавая солнечное свечение вокруг нее.
Неторопливо я продолжал сканировать девушку взглядом. Головную боль как рукой сняло. В тот момент я бы с удовольствием ушел от действительности, если бы не встретил её застывший от полного удивления взгляд. Именно удивления, а не страха, что уже являлось хорошим признаком. Не сразу догадался, почему она посмотрела чуть ниже моего торса и в спешке отвернулась. Я привык, что в этом доме больше никого не было, кроме меня.
Накинуть что-нибудь на себя и предложить одежду для Вивиан — вот, что нужно было сделать в первую очередь. Как любая девушка, она нуждалась в платьях, юбках и других вещах, что бы не находиться здесь, при этом ощущая дискомфорт. У меня ничего не было подходящего для такой, как она. То в чем я обнаружил её — давно валялось на помойке.
Быстро открыв скрипучие дверцы шкафа, я был атакован вывалившимися на меня черными джинсами и парой спортивных штанов. Тут же надел первые, а штаны прихватил для девушки. Они вряд ли были ей по размеру, но Вивиан однозначно нуждалось в любой тряпке, даже если спустя какое-то время покинет мой дом.
… и все станет на свои места, как будто её и не было.
Зайдя на кухню, я не увидел каких-либо изменений: она продолжала стоять на том же месте, излучая стеснение и неловкость. Пора бы уже было начать наш диалог, который смог бы привести к чему-то большему, чем общению глазами и внутренними инстинктами.
— Доброе утро, — уверенно произнес я, подойдя к ней ближе, чтобы протянуть штаны. — Надень это. Они великоваты для тебя, но, прости, больше ничего у меня нет.
 Ее голова робко повернулась в мою сторону. Зеленоглазый взгляд бродил по моим рукам, затем, поднявшись, чуть задержался на обнаженной груди. Вдруг шумно сглотнув, как будто ей не хватало воздуха, Вивиан взглянула на меня. Руки несмело взялись за одежду и приняли то, что еще секунду назад принадлежало мне. Это был второй раз, когда мы смотрели друг другу в глаза на таком близком расстоянии. Она не убежала, не заплакала. Сейчас все было по-другому. 
Она доверяла мне.
Не теряя времени, девушка натянула штаны, пока я изучал содержание холодильника. На полке одиноко лежали всего лишь замороженная пицца и несколько продуктов быстрого приготовления. У меня никогда не было ни желания, ни времени на готовку. Я был хреновым поваром. Разогреть ту же пиццу и поджарить омлет — все, на что я был способен. Поэтому редко питался дома, чаще в баре у Реда.
Внутренности резко скрутило, поэтому я не стал ждать, когда Вивиан полностью приготовит блюдо и начнет со мной разговор по душам.
Желудок заурчал от голода и аромата, который исходил от плиты. Хлопнув дверцей холодильника, я развернулся, чтобы заглянуть, что же такого она готовила, но напоролся на откровенное разглядывание своего обнаженного торса. Я позволил ей проделать это еще несколько секунд, но голод было ничем не победить:
— Уже готово? — посмел своим вопросом нарушить ее нахождение в облаках.
Приняв кивок головы за положительный ответ, я приблизился, чтобы отобрать ложку из женских рук и попробовать готовившееся блюдо. Вивиан не отодвинулась ни на шаг.
— Осторожно.
Звук голоса вышел неожиданно нежным и хрупким, отчего мне захотелось, как можно дольше задержать его в своем сознании. Какое-то время она наблюдала за тем, как я пережевывал пищу, а после переместила взгляд с моих губ на глаза:
— Ты мог обжечься. 
С этими словами выхватила ложку из моих рук, продолжив помешивать в сковороде еду.
Мой взгляд снова прошелся по ней, отметив про себя, насколько неуклюже девушка выглядела в этих шароварах. Она раз десять подтянула их вверх, пока они продолжили непослушно болтаться на ее тонкой талии.
Черт с этой едой.
— Позавтракаю по дороге, — неожиданно объявил я и направился в коридор, напяливая на ходу вчерашнюю футболку, что висела на спинке стула. — Оставайся здесь и никому не открывай. Я скоро.
Вивиан даже не пикнула. Она, по обыкновению, молчала.
Мне необходимо было прогуляться, пусть и на пустой желудок.
Когда как ей нужны были женские вещи. Именно женские.
Оказавшись снаружи, я прикинул сумму денег, которая осталась со вчерашнего вечера, и направился в неприметный магазин одежды и прочего барахла. Он находился вблизи городского шоссе. Доехать до него на байке было несложно и довольно-таки быстро. Неподалеку можно было перекусить, разобраться в своих мыслях и подумать, как быть дальше с этой рыжеволосой загадкой. 
— Приветствую, Риз.
— Ох, Бьорн! Как я рада тебя видеть, — оторвавшись от заполнения каких-то бумажек, женщина в возрасте за пятьдесят ринулась ко мне на встречу с объятиями.
Несмотря на неглубокие морщинки на лице, наряду с ясным взглядом и белозубой улыбкой, она всегда выглядела моложе своих лет, но было в ней нечто отталкивающее. Риз работала здесь со дня открытия магазина, а это ни много ни мало лет десять. Ей знакома вся округа, поэтому, все, что происходит в этом городке и недалеко за ее пределами, не обходит пристального ее внимания. С тех пор как я переехал сюда, я неплохо ладил с ней, но дальше своего семейного положения блуждать длинному носу Риз не позволял. 

Глава 8. "Я хочу стать опять ветром. Улететь далеко, к звездам..."

Первый пакет с одеждой мягко зашуршал под пальцами рук Вивьен. Второй она окинула беглым взглядом, а затем без колебаний достала из него нижнее белье. Обмотанное атласной лентой красного цвета оно было красивым и приятным на ощупь. Два комплекта белых трусиков и бюстгальтеров с ажурной вставкой манили примерить их в тот же час.
Её пальцы легко коснулись хорошо знакомой ткани, вызвав в памяти некоторые воспоминания. Флойд постоянно баловал ее подарками в виде дорогой одежды, украшений и других предметов, в которых нуждались женщины. Тогда было не важным, каким путем ей доставалось все это, и, главное, за что. Рядом с ним она никогда не чувствовала себя большей, чем девушкой для ночных утех. К счастью для нее в доме Бьорна находились только они двое. Давно пора было свыкнуться с этой мыслью.
Женские платья, аккуратно сложенные в стопку, не отличались яркостью красок. Взяв одно из них в руки, она разглядывала, держа на весу. Платье цвета морской волны, с короткими рукавами длиной до самых пят.
Стоило полагать, будь моложе, Вивьен никогда бы в жизни не надела ничего подобного. Теперь все было по-другому. Судьба на этот раз предоставила ей шанс жить заново. И примерка нового образа определялось как новое начало.
Девушка подошла к небольшому зеркалу, прикрепленному к стене возле кровати, и приложила материю к груди. На удивление наряд подходил её взгляду и цвету волос, как нельзя лучше. Незамедлительно она приняла решение надеть подаренные Бьорном вещи. Лента, что обматывала белье, теперь украшала заплетенную косу пушистых медных волос. Оставалась обувь, о которой Бьорн также позаботился.
Опустив взгляд на ноги, она разглядывала обыкновенные бежевого цвета балетки лодочки, которые скрывала длина ее платья. Девушка все еще не была готова видеться с ним. Но сегодняшний день был исключением, когда неожиданно он появился с утра, и сейчас, когда она решила спуститься, чтобы выразить ему благодарность.
В который раз при виде него ее дыхание теряло спокойствие, а стук сердца спешил отдаваться в груди в непривычном для нее ритме. Мужчина лежал на диване. Длинные темные волосы разметались по подушке, татуированные предплечья напряглись, пальцы рук сжимали небольшой знакомый блокнот для записей. По-видимому, Бьорн был полностью погружен в свои поэтические мысли.
«Я загляну в этот блокнот позже», — дала себе установку Вивьен и тут же встретилась с удивлённым взглядом карих глаз.

Вивьен

Поблагодарив Бьорна за одежду, я заметила, с каким любопытством он разглядывал меня. Вероятнее всего, я привлекла его не внешним видом, а своим поступком. Спуститься сюда по собственной воле и поблагодарить в ответ являлось для меня небольшим достижением.
Мы уже пытались начать диалог сегодня утром, но он не задался. Мне просто необходимо было успокоиться и попробовать начать разговор сначала.
За эти дни я чётко уяснила, что Бьорна бояться не стоит. Его жест с одеждой говорил о многом. Впервые это не являлось случаем, за который я должна была расплачиваться своим телом.
— Ты голодна? — после паузы промолвил он.
Нет, я не испытывала голода, пришла сюда, чтобы сказать «спасибо» и на этом все. Но он не собирался меня отпускать.
— Как ты себя чувствуешь?
— Кажется, нормально, — я начала нервно перебирать кончики своих волос. Смотрела куда угодно, только не на него. 
— Может быть, ты хочешь прогуляться?
Я лишь смущенно пожала плечами.
— Тебе нужен свежий воздух, — настаивал Бьорн, вставая на ноги, чтобы поравняться со мной. — От того, что ты сидишь взаперти уже две недели, твоему здоровью лучше не будет.
Он беспокоился, как если бы беспокоилась обо мне моя мама.
Купил одежду, поинтересовался, хочу ли я есть, и пояснил, насколько мне необходимо было проветриться.
Клянусь, все его слова и действия сбивали с толку, одновременно вселяя надежду. Мир действительно был не без добрых людей.
Окончательно поборов свой страх, я незаметно кивнула головой.
— Отлично.
Он тот час же подскочил с дивана и заходил по комнате в поисках своей футболки. Натянув её на себя, Бьорн кивнул подбородком в сторону двери.
— Хочу кое-что показать тебе, пока не стемнело.
Он обулся, прихватил с собой кожаную куртку и ключи от дома.
— Не бойся, — проговорил мужчина, когда я настороженно посмотрела на него, — я не обижу тебя, только удивлю.
С этими словами он подтолкнул меня на выход. Постепенно его легкое настроение передалось мне, и я расслабленно выдохнула, чтобы наполнить легкие глотком нового воздуха. Бьорн часто выглядел мрачным, но в данный момент он был чем-то воодушевлен. Я и подумать не могла, что мое появление в его подарке способно было так порадовать.
— Не жмут? — спросил он, указывая на мою обувь. — На улице не холодно, но трава может быть немного влажной и скользкой. Если хочешь, могу предложить свои рыбацкие сапоги, но тогда…, — он почесал затылок.
— Не беспокойся. Балетки подошли в самый раз.
Приподняв подол платья, я продемонстрировала их, и он больше не задавал вопросов.
Я шла с ним плечом к плечу в неизвестном направлении и не боялась. Не было паники или дурного предчувствия. Наоборот. Мне хотелось с ним общаться и контактировать. Попытаться отблагодарить его за все, что он сделал для меня. Пока мы отдалялись от его дома, показался ещё одно здание, расположенное по соседству.
— Я думала, ты живёшь здесь совсем один.
— Так и есть, — ответил он. — Сюда редко приезжают жильцы.
— А сейчас там кто-нибудь живет? — поинтересовалась я тут же.
Мне нужно было знать, среди кого теперь нахожусь, не считая Бьорна. В моей жизни необходимо было все предугадывать наперёд и быть начеку. Тем более, когда я находилась в незнакомом для себя месте.
Бьорн остановился и обвел взглядом соседний дом.
— Жильцы здесь каждый раз меняются, — ответил он и зашагал дальше.
Гравий у подъездной дорожки шуршал под ногами до тех пор, пока мы не вышли на длинную тропинку, ведущую вглубь леса. Каждый из нас погрузился в собственные мысли, и какое-то время молчание было нашим невидимым спутником.
Чем дальше мы шли, тем становилось прохладнее, солнце заходило за горизонт, оставляя на небе размытые мазки оранжевого цвета. От Бьорна не ускользнул момент, когда я потерла предплечья, чтобы согреться. Не говоря ни слова, он накинул на меня куртку.
— Очень живописная местность. Как давно ты здесь живёшь... — я поколебалась, но продолжила, — в одиночестве?
Бьорн повернул ко мне голову, чтобы заглянуть в глаза. Не выдержав пристального взгляда, я опустила веки и, уставившись на свои ноги, продолжила семенить рядом. Чтобы ощущать его уединение, не нужно было заглядывать в поэзию или рыться в вещах, которые кричали о его жизни. Мужчина вел одинокое существование на протяжении определенного времени и свыкся с этим обстоятельством.
Он выдержал паузу, а затем начал делиться той частью жизни, которую позволял знать остальным.
— Я живу здесь почти три года. И выбрал это тихое место не случайно. С некоторых пор не терплю городскую суету.
Он шёл на шаг впереди меня, прокладывая знакомый ему путь. Постепенно мы приближались к гуще леса. Протоптанная неширокая тропинка стала еще уже. Чтобы не было тесно, Бьорн предложил мне идти вперед, а сам оставался чуть позади.
— Здесь лишь чистый воздух, — продолжил он, — звук пения птиц, бескрайние луга и густые леса. Из жилых домов: мой и еще несколько поблизости. Отсюда далеко в город. Только одна дорога ведёт к транспорту, чтобы выехать из этой местности. Пешком до автобусной остановки идти около двух часов.
Определенно, он вводил меня в курс дела на тот случай, если я соберусь уйти, или пока сам не прогонит прочь.

Глава 9. Имя, оставляющее сладкий привкус на губах

Он ничего ей не ответил.

Бросив через плечо предупреждение о надвигающейся грозе, Бьорн развернулся и уверенно направился по мосту обратной дорогой, что вела в густой лес. Ничего не предвещало перемене погоды. Силы природы сопутствовали его эмоциям и чувствам, которые в тот момент одолевали его. Вивьен слишком много задавала вопросов. Хотела знать о нем, при этом не рассказывала о себе ничего. Он надеялся, когда пройдет время, она обязательно поделится историей о своей жизни.

Широкими шагами мужчина преодолевал обильную заросль и свисающие ветви деревьев на своём пути. Шёл быстро, как будто убегал, не зная от чего. Только догадывался.

Кутаясь в его куртку, Вивьен едва поспевала за ним, не спрашивая больше ни о чем. Почти стемнело. Нужно было спешить. Ветер выл с такой силой, что в скором времени мог прогреметь гром, порождая ливень.

Каждый из них шел молча и стремительно. Уже находясь дома, Бьорн облегчённо вздохнул, когда услышал наверху знакомый скрип двери, закрывающейся на замок. На сегодня было достаточно общения.

Принять душ и лечь спать — это было все, чего он желал.

Находясь в постели, он мысленно припевал свежие строки, недавно записанные им в блокноте. Они так и манили, требовали доработки, чтобы все слова переплелись и образовались в красивую песенную поэзию. Он смог бы заработать ещё немного. Ему необходимо было лишь вдохновение, желание и время, от которого зависело все.

Девушка находилась слишком близко. Была любопытна и наивна, верила ему как своему спасителю.

А был ли он таковым для нее? Может быть, она предпочитала своей жизни смерть? 

Вероятно, в ту ночь судьба предоставила ей выбор. Только то, что Вивьен хотела бы сама.

Что сделал Бьорн?

Он все решил за нее, оказавшись рядом.

Вспоминая о происшествии и о том, как прекрасно сегодня выглядела незнакомка, он не жалел, что сделал правильный выбор.

С этими мыслями Бьорн погрузился в глубокий и крепкий сон впервые за долгое время. Тем временем, капли дождя барабанили по стеклу, создавая мотив весенней мелодии.

Бьорн

На следующее утро меня поприветствовала ее пустая комната. Кровать была аккуратно застелена. Книжный стеллаж выглядел по-другому: все книги в нем были расставлены в алфавитном порядке, а лишние вещи убраны.

Комната была простой, но уютной. Кровать, тумбочка, комод, книжный шкаф и огромное зеркало на стене.

Все было на своих местах, кроме Вивиан.

Она ушла. Даже не попрощалась. Не оставила никакой записки.

Я должен был радоваться этой мысли, но на душе не стало легче. Не ощутил того облегчения, о котором думал в последнее время, — о своем скорейшем одиночестве.

Мой песенный блокнот заметно лежал на тумбочке. Он выглядел иначе. Взяв в руки, я открыл его на той странице, где помечал в последний раз. От меня не ускользнуло отсутствие нескольких неисписанных страниц. Их как будто в спешке вырвали, и не удосужились замести следы: небольшие клочки торчали в середине переплета. Я не помнил, чтобы лично выдергивал их таким способом.

В этом доме чистых листов было предостаточно. Для чего ей понадобился мой блокнот, если записки от нее я так и не обнаружил. Она пользовалась им, как своим, и не сказал бы, что мне это нравилось.

Телефон активно завибрировал в кармане моих джинсов, рассеивая, наконец, мысли о Вивиан.

Ред и его бодрый с утра голос был на проводе.

— Чем планируешь заниматься сегодня? — спросил он, как только я нажал на кнопку принятия вызова.

— Разве у меня есть выбор? Тем же, чем и вчера.

Слушая его, я вышел из комнаты, спустился по ступеням вниз, и, пройдя сквозь гостиную в кухню, бросил блокнот на первый попавшийся стул.

— Неплохо. Я очень рад, что желание творить вернулось к тебе обратно. Но предлагаю вариант получше: как смотришь на то, чтобы провести время в компании одного смышленого мальчугана?

— Это было бы здорово. Я буду рад нашей встрече с Шоном.

Речь о его сыне напомнила о моем долге заботиться о нем, а также об отсутствии продуктов в доме. Я заглянул в холодильник в поисках чего-нибудь съестного. Там было пусто.

Вот, черт. Обычно я не ощущал голода с утра, но не сегодня. Еще вчера Вивиан готовила, я наслаждался ее кулинарными способностями, удивляясь, как можно было приготовить что-то, несмотря на нехватку компонентов. Мой желудок давно не испытывал такого праздника как при ней.

Я не сразу заметил свой завтрак. Аккуратно разложенные столовые приборы и накрытое крышкой блюдо, привлекли мое внимание искусно сервировочным видом. Даже и представить себе не мог, что в моем доме все же имеется порядочный набор посуды. Девушка в который раз проявила инициативу и даже в качестве декора украсила мой стол небольшой глиняной вазочкой с полевыми ромашками. Она сорвала их, когда мы возвращались домой, и всю дорогу прикладывала к груди, защищая от ветра. Заметив этот жест, я улыбнулся тому, насколько она отражала собой хрупкое наивное создание наряду с этими цветками.

Глава 9.2 Малыш Шон

— Бьорн!

Я не успел открыть дверь, как крепенький белокурый малыш приклеился к моей ноге. Присев на уровне его роста, я искренне обнял его, ощущая нежную и мягкую кожу ребенка.

Как же я скучал по нему.

— Я приехал к тебе, — заявил он, и мы посторонились, чтобы впустить на порог его отца. — И привёз с собой много игрушек.

Малыш все еще плохо разговаривал, но я понимал его речь. Он проглатывал окончания некоторых слов, находясь в возбуждении от нашей встречи.

— Смотри, у меня есть маска железного человека, электромашинка, деревянный паровоз, — мальчишка принялся выкладывать игрушки на пол из своего крохотного рюкзачка.

Мысленно я удивлялся, как все это могло там уместиться.

— Шон, погоди, — попытался опередить его Ред, но сын не слушал и продолжал громко перечислять содержимое своей сумки. — Ты ещё успеешь продемонстрировать свои боеприпасы. Нам с Бьорном нужно немного переговорить, — последнее предложение вышло по-отцовски строгим.

Мальчишка втянул шею в плечи и замолчал.

Я очень любил его большие кристально голубые глаза, и терпеть не мог, когда они расстраивались.

— Мороженное, и много сладостей уже заждались тебя. Поцелуй папу, иди в гостиную и жди моего прихода, — шепнул я ему тихо.

Он взглянул на меня, и уже хотел было выкрикнуть на радостях, но я приложил указательный палец к своим губам, закрепляя наш общий секрет. Как ни крути, Ред все слышал.

— Слишком много вредной пищи тебе нельзя, ты должен помнить об этом, — серьёзный папа потрепал его по голове, взъерошивая белокурые локоны, и добавил, тыча пальцем в мою сторону. — И ты тоже. Для начала его надо покормить чем-нибудь съестным. На крайний случай, закажите пиццу.

— Нет проблем, — ответил я, задорно подмигнув Шону.

Как же он был похож на Мириам. Просто её вторая копия.

Малыш ответил, что он не доставит никому хлопот, чмокнул в щеку отца, а затем удалился в гостиную, закинув рюкзачок на плечо.

— Вероятнее всего я задержусь, — мой друг выглядел уставшим, будто не спал прошлой ночью. — Шону придётся у тебя переночевать. Сегодня я должен быть в баре. Открываем новую возможность для посетителей.

— Я был уверен, что ты собираешься штопать очередного пациента из своей тусовки.

Он отрицательно помотал головой, и многочисленные колечки в его ушах весело забренчали.

— Нужно завязывать. Лия просит вернуться назад…

Я вопросительно приподнял бровь.

— Назад в медицину.

— Давно пора, дружище. Я рад, что она больше не держит на тебя зла.

Задумавшись над моими словами, он поскреб лысый затылок. Затем взгляд Реда обратился в сторону лестницы, будто улавливал чей-то шорох. Но там никого не оказалось. По всей видимости, Вивиан не была готова к встрече с ним.

— Буду только рад, если он останется со мной, — я продолжил наш разговор о Шоне. — А завтра утром сходим на рыбалку,

— Отлично. Кажется, я ничего не забыл, — он протянул сумку с вещами своего сына. Она была огромной, словно Шон собирался гостить у меня не день, а целый месяц. — Ладно, пора идти. И куртку теплую ему накинешь.

Хлопнув друг друга по плечу на прощание, Ред вышел за дверь.

— Чем займёмся? Что любишь делать больше всего? — спросил я мальчишку, держа направление на кухонный островок.

Он пожал хрупкими плечиками, а затем голубые глаза игриво засветились от внезапно пришедшей идеи в его смышленую голову.

— Для начала меня нужно накормить, а потом поиграем и посмотрим мультики.

— Звучит неплохо, — ответил я, и он мило заулыбался в ответ. — Поиграй пока здесь, а я пойду и приготовлю нам что-нибудь перекусить.

Мне срочно нужна была помощь Вивиан.

Всё же хотел надеяться, что она не струсит появиться перед мальчишкой. Общение с детьми явно бы пошло ей на пользу. Отвлекло бы от мрачных мыслей и воспоминаний. Собственно, как и меня.

Я шумно выдохнул при мысли о ней.

Значит, она не собиралась уходить. Или пыталась, но передумала. Помню, как нарочно предупреждал её, рассказывая о длительной прогулке от моего дома до шоссе, которая вела в город. Она могла решиться идти пешком в течение двух часов, поймала бы на трассе автомобиль, и он бы подбросил ее до города. Других вариантов, как выбраться отсюда, я не предполагал. С другой стороны, после того, что с ней случилось, она скорее сошла бы с ума, чем прыгнула к незнакомцу в фургон. Этот мир не без придурков. К её несчастью, она познала это. Существовал и второй вариант — не постесняться и попросить меня отвезти её. Но вчера Вививан призналась, что дома у неё нет.

Осталось сознаться себе самому, что в глубине души я был рад ее присутствию.

Пока она столь длительное время переодевалась и приводила себя в порядок, я выложил на стол продукты, среди которых были пепси-кола, мороженное, замороженная пицца, M&M’s и другая еда быстрого перекуса. Из остальных продуктов нужно было что-нибудь придумать и самое главное — приготовить.

Глава 10. Шанс обрести себя

Кровать сипло поскрипывала, и постиранные простыни мягко шуршали под телом Вивьен.

Ей не спалось. Мысли о сегодняшнем утре, дне и проведенном вечере в компании двух мужчин — маленького и взрослого, наполнили ее душу спокойствием.

Гармония преобладала над всем остальным. Невзгоды и переживания отошли на второй план. С каждым часом, каждым прожитым днем она ощущала безмятежность в этом доме. Находиться здесь было подобно уединению и тишине. Прошлой ночью она четко приняла решение побывать на небольшом мосту еще раз. Общение с природой было на пользу. Помимо прочего блокнот Бьорна являлся стимулом и частью вдохновения на ее новом пути. Она нуждалась в его записях, как в глотке воздуха. Несколько раз перечитывала все написанные им строчки, представляла и думала о судьбе поэта. От его многочисленных слов кружилась голова, и желание существовать в этом мире, во что бы ни было, возникало само собой. Постепенно у девушки появлялись цель и стремление. Она хотела сочинять и писать. От этого ей становилось легче. Как будто возрождалась вновь, очищалась.

Без лишних раздумий Вивьен оторвала несколько страниц из чужого блокнота, покинула дом и направилась туда, куда тянуло магнитом. Удивительно, что недалеко от укромного жилища Бьорна находился источник весьма творческого порыва. Лишний раз убеждалась, не просто так судьба свела ее с поэтом, словно дала второй шанс обрести себя. Пусть для этого ей и пришлось испытать немало горьких жизненных моментов.

Вивьен

Моя рука слегка коснулась детской кучерявой головки, и Бьорн распахнул глаза. Шон лежал у него на груди и мирно спал.

— Его нужно перенести в кровать и переодеть. Он вспотел, — тихо проговорила я, чтобы не разбудить малыша.

Бьорн качнул утвердительно головой и аккуратно начал вставать, придерживая ребенка на руках.

— Думаю, он мог бы переночевать со мной, если ты не против.

Мы поднялись на второй этаж дома, где каждый из нас стоял возле дверей своих комнат.

Он посмотрел на ребенка, мирно сопящего на его на руках, и молча вошел в мою комнату. Как только положили мальчика на расстеленную кровать, я попросила Бьорна принести пижаму Шона. Наверняка он прихватил ее с собой. Затем, чтобы не разбудить, осторожно переодели в маечку и штанишки с принтом медвежонка. Материал был приятным на ощупь и пах детским кондиционером для белья.

Бьорн очень старательно накрыл его одеялом и вложил в маленькую руку плюшевого зайца.

— Это его сонный атрибут, — прошептал он едва слышно.

— Хорошо, — я не возражала.

Может, все-таки, стоило отнести ребенка в комнату по соседству, раз Бьорн знал о нем все, когда я — ничего.

— Если Шон захочет в туалет, — произнес он, будто прочитал мои мысли, — то разбудит тебя. На всякий случай Ред кое-что оставил для него.

Он скрылся за дверью, и пока я разглядывала спящего ангелочка, уже успел вернуться с детским пластмассовым горшком зеленого цвета. Положив его под кровать, Бьорн не торопился выходить из комнаты. Складывалось впечатление, что на этот раз у него возникли ко мне несколько вопросов.

— Предлагаю спуститься вниз, — настоятельно прозвучало из его уст.

Мне ничего не оставалось, как молча последовать за ним. Но перед этим я включила ночник и приоткрыла дверь на тот случай, если малыш проснется.

Бьорн направлялся к входной двери спокойной уверенной походкой. С некоторой опаской я шагала за ним, повторяя его слова как заклинание: «он не причинит вреда».

Выйдя на террасу, где стоял небольшой столик с грязной пепельницей посредине и парой стульев по бокам, он сел на один из них, жестом предлагая последовать примеру. Пачка сигарет уже была в его руках, и первый вырвавшийся дым изо рта дал мне немного времени подготовиться к его расспросам.

— Как себя чувствуешь?

Несмотря на кромешную тьму и слабое освещение одинокой лампочки, чувствовала на себе его любопытный взгляд, наряду с заботой и беспокойством. Присев на предложенный стул, я заправила за ухо локон волос.

— Уже намного лучше, — вышло не совсем уверенно, но я сказала правду.

— Что-нибудь беспокоит?

— Если только то, что мы здесь, пока Шон спит наверху без присмотра.

На мои слова Бьорн глубоко затянулся и выпустил смог, вглядываясь в исчезающую струйку дыма. А затем произнес:

— Можешь не переживать, здесь он в безопасности. Как и ты.

В ответ я закивала головой.

— Поверь, я ничего не сделал сверхъестественного, чтобы помочь тебе. Предоставил жилье, но не позаботился о твоем здоровье подобающим образом. Необходимо отвезти тебя к врачу. Думаю, лишним это не будет.

Я обомлела, даже не догадывалась, что ответить на очередной предложенный жест помощи. Очевидно, мне бы не помешал осмотр профессионального врача, главное не создавать Бьорну проблем.

— Не хочу, чтобы ты оказался в затруднительном положении. Ведь никаких документов у меня с собой нет.

— Я окажусь в затруднительном положении в одном случае — если откажешься выполнять то, о чем тебя прошу.

Глава 10.2 Воспоминание

***

Мелкая дрожь атаковала тело, словно миллионами иголочек.

Я находилась там. Внутри того роскошного дома, в комнате, оглушенной мрачной тишиной. Было очевидным, что незнакомец жил в этом доме совсем один, не считая нескольких прислуг, бестолково топчущихся на месте.

Почему именно я была в этом доме?

Он все время убеждал, мне повезло. В чем? В том, что украли единственное, что осталось — свободу.

Мне не нужны были многочисленные элегантные наряды, украшения и прочее ненужное барахло, с помощью которого искусно завлекал незнакомец. Я хотела всего лишь уйти, покинуть неприятное место безо всяких последствий.

— А как тебе это? — мужчина указал на огромный комод, и, словно по щелчку его пальцев, открылась еще одна кладезь женского белья, обуви и многочисленных аксессуаров.

Он зря старался. Мне было на все это наплевать.

Его стойкое поведение просто поражало. Я старалась не видеть ослепляющего блеска перед собой, который заставлял ощущать  лишь унижение. О каких платьях могла идти речь, когда хотелось исчезнуть, убежать, в конце концов, а не разглядывать тошнотворную роскошь.

Оставшись без ответа, он нажал на какую-то кнопку и продемонстрировал множество полок с огромным количеством женской бижутерии. Мы находились в большой комнате под названием гардеробная, и, по его словам, все это теперь принадлежало мне. Он старался вести себя дружелюбно и менее властно. Только от этого мне не становилось легче. Как правило, за такой щедрый жест предстояло еще расплатиться.

Какой ценой? Всё было очевидным без слов.

Не удостоив его подаркам внимания, я нашла в себе мужество, чтобы горько сыронизировать:

— Поразительно, пять минут назад вы украли меня, превращая мою жизнь в неизвестность, а сейчас дарите роскошь во всем ее проявлении, — мой нос припух и от этого голос звучал немного иначе. — Ради чего? Мне нечем отплатить вам в ответ.

Он стоял, засунув руки в карманы брюк, поглядывая на меня исподлобья. На его губах повисла загадочная ухмылка. Затем ответил:

— Первое, вообще-то не украл, а забрал то, что теперь принадлежит мне. И второе, мне жаль, что ты не поражена моим поступком. Любая бы на твоем месте млела от счастья.

— Я понятия не имею, о каком счастье вы толкуете.

— О самом настоящем.

Мужчина развел руками пространство гардеробной.

— У нас с вами разные понятия об этом, — ответила я.

Уж очень холодно он взглянул на меня, потирая подбородок. Его глупая ухмылка испарилась в миг, а я, выдохнув, сдалась:

— Прошу вас, отпустите меня.

Мужчина даже не шелохнулся, вернувшаяся мерзкая улыбка не предвещала ничего хорошего.

— Повторюсь в последний раз, Вивьен. Дома у тебя больше нет, как и тебя самой. Как бы это горько не звучало, но, — вздохнул он, качая головой, — тебе некуда пойти.

Вот как легко живого с помощью нескольких слов превратить в мертвого. Как будто закапали в землю заживо. Никогда еще не испытывала таких омерзительных ощущений.

Человек-деловой костюм, гладко выбритый, дурманно пахнущий, с укладкой на голове, — незнакомца можно было называть по-всякому, — до сих пор не представился по имени. Я и не настаивала. Для меня он продолжал излучать предостережение и опасность.

Приблизившись, он сократил расстояние между нами. Не касался меня руками, они все еще были в карманах его изумительно отглаженных брюк. Исходящее от него равнодушие окутывало, когда, приговаривая, он сделал последний шаг вперед, заставляя трястись от страха и холода.

— Я не смогу отпустить тебя, Вивьен. В твоих же интересах жить. Здесь. Со мной. Радоваться жизни, не грустить по пустякам.

— В ваших словах отчетливо проскальзывает «но»…

Мы оба понимали, какой последует за моей брошенной репликой вопрос.

— Ничего сверхъестественного. Теперь ты принадлежишь мне, подчиняешься при любых обстоятельствах, делаешь так, как я говорю. А будешь вести себя послушно, тебе и самой понравится.

Я тяжело сглотнула. Замерев на месте, мужчина не переставал улыбаться. Как же это бесило в нем.

— Выглядит, как возможность сменить один бордель на другой.

Его голубые глаза проникали насквозь.

— Не называй мой дом и мою жизнь борделем и проживешь как минимум еще сто лет.

Я приготовилась, что сейчас залепят пощечину. Однако тут же отрезвило холодное прикосновение к запястьям моих рук. Он не собирался наказывать меня. Просто поднес руки к своим губам для поцелуя.

Гребаный истинный джентльмен. Он просто играл в него, когда его намерения были кристально чистыми.

— Что если я наскучу вам, и вы найдете новую жертву для своих странных игр? — это первое, что пришло в голову после длительной паузы.

Глава 11. Ближе к свету

Гитарные струны — единственные виновники мелодичных звуков, плавно изгибались под мягкими подушечками пальцев Бьорна. Текст песни напрашивался сам, подталкивая его к сочинению сладкого проигрыша. Когда всем сердцем он почувствовал готовность к свершению чего-то нового, то бросил все на свете. Закрылся в комнате и ушел в мир, где правила музыка. Едва уловимые звуки гитары жалобно раздавались в его одиноком пространстве, не утаивая своего мотива. Бьорн наигрывал для себя. Благодаря подключенным наушникам, электрогитара была слышна ему одному, а вечером должна была зазвучать и для постороннего слуха.

Бьорн

Я никогда не имел привычку закрывать двери своего дома на замок. Но с некоторых пор мне не хотелось оставлять Вивиан незащищенной. Мысль о запертых дверях на всевозможные замки облегчала мое сознание и создавало некоторую безопасность. Я знал, что никто не придет и не посмеет причинить ей вред. А замок — это всего лишь металлическая вещь, созданная для того, чтобы ею щелкать. Поэтому и без труда применил ее прямую функцию.

Вечером я держал путь по знакомому маршруту, чтобы продемонстрировать несколько родившихся песен. По дороге в бар я мало задумывался о денежной прибыли. Главное значение имело совершенно другое.

Мелодия. Ее слова.

Она увлекала, забирая с собой в путешествие. Заставляла забыть обо всем. Просто жить моментом, поддаваясь своей магии. Восхищенные и умиротворенные взгляды с улыбками на губах слушателей — это была для меня самая большая награда, в то время как музыка являлась спасением.

— Намереваешься и дальше прятать ее?

Я чуть было не расхохотался, когда Редди и отросший пушок на его лысой голове поприветствовали меня у входа в заведение.

— С каких это пор ты решил отращивать волосы? — спросил его, проходя мимо.

— С тех самых, как ты начал отращивать бороду, — дружественно прилетело мне в спину.

Ред последовал за мной, чтобы подготавливать рабочее место для постояльцев.

Остановившись возле безлюдной барной стойки, я потер заросший подбородок.

Не помню, когда брился в последний раз.

Несмотря на то, что бар находился у черта на куличках, он был выполнен в современном стиле обычного ночного клуба. Весь светящийся и яркий. Реду пришлось сильно постараться, чтобы привлечь сюда местный люд и остальных любителей из центра города. В данный момент никого, кроме нас и еще нескольких работников, не было, но спустя пару часов место обещало быть заполненным до отказа.

Стоя напротив меня, друг схватил полотенце и с занятым видом делового бармена протирал пивные бокалы. И это вовсе не говорило о том, что у него не было собственного официанта. Прошла неделя с момента нашей последней встречи, я знал, что таким образом он выжидал момента, когда сам начну разговор.

— Она еще не готова прийти сюда, — начал я ответ на его вопрос, устраиваясь на высоком стуле.

Ред подхватил бокал, выплескивая в него пиво.

— Шон все уши прожужжал о твоей новой подружке.

Он протянул мне выпивку.

— Она мне не подружка, — я сделал глоток без единой эмоции на лице.

— Тогда кто? — не переставал любопытничать друг.

— Девушка по имени Вивьен.

Ред недовольно цокнул, будто ожидал от меня развернутого ответа.

Я сам не знал, кто она на самом деле, чего хотела от жизни, и почему с ней вышло все именно так.

— Что же все-таки произошло, ты выяснил?

— Мы немного установили контакт, но она все еще немногословна.

— Ты как всегда стараешься не давить на людей.

— Кто я такой, чтобы давить? — очередной глоток, и я шумно поставил бокал на стол.

— Чертов спаситель, — усмехнувшись, смело предположил Редди.

Я покосился на него без намека на веселье.

— Она очень понравилась Шону, — продолжал он. — Он спросил меня, умела ли его мать сочинять стихи как Вивьен. Я ответил, что это твоя прерогатива.

— По словам малыша, девушка пишет стихи?

Следующий глоток мне дался с трудом. Значит, она писала, и чувства не обманули меня.

— Да, — ответил друг, и я вспомнил, как они оба сидели на песке, прижавшись друг к другу. — Немного взбодрил и развеселил ее. Ты же знаешь моего мальчика, от него все женщины без ума. Понятия не имею, что будет с ними, когда он вырастет.

Ред усмехнулся себе под нос, в то время как я перенесся в тот день, когда мы были на озере. Я обратил внимание на какие-то записки в ее руках, листы которые были точь-в-точь такими же, как из моего блокнота.

Был ли я удивлен? Абсолютно нет. Но не отрицал, что думал о ней, как о девушке, которая может что-то сочинять. Не имело значения, что именно. Рассказ или даже несколько четверостиший. Она отвлекалась, отдавая себя творчеству, и это не могло не радовать меня, что, вероятнее всего, служило для нее исцелением.

— Я и не собирался приглашать ее в это место, — Реду требовались мои пояснения. — Оно не для нее, сам знаешь.

Глава 12. Две частички одного целого

Бьорн не выходил из своей комнаты на протяжении всего вечера. «Опять сочинял», — думала Вивьен, — «или готовился к концертному представлению, о котором нашептала Меган». К сожалению, ничего не указывало на то, чтобы музыкант стремился к особенному в тот вечер. Как бы Вивьен не прислушивалась, из его комнаты не исходило ни единого звука.

Странно, как же он играл?

Девушка отчаянно испытывала желание услышать хоть небольшой проигрыш, почувствовать музыку, что наполняло мужское сердце. Как только она поселилась в этом доме, то улавливала едва доносимые звуки гитары. Тогда он играл словно для нее, а сейчас скрывал свои песни, сдерживал эмоции.

Тяжело вздохнув, Вивьен отошла от двери и присела на кровать, на которой были разложены платья, юбки, джинсы и другие женские вещи. Их принесла Меган. Просто-напросто подарила. Она не могла понять, почему девушка так настойчиво уделяла ей свое внимание. Поначалу ощущала ревность, а теперь казалась довольно странной. Заговорила с Вивьен сама и предоставила все необходимое. Пока сбитый с толку Бьорн наблюдал за поведением своей подруги, девушки успели сблизиться. Каждый день на протяжении недели Мег приходила в его дом и приносила что-то новое для Вивьен. От женских сумок с обувью до косметики и нижнего белья. Чем была вызвано ее желание помочь, она не догадывалась. Однако случай общения Мег и Шона моментально рассеял в голове девушки любые ее подозрения.

Вивьен

Я почти уснула на диване в гостиной с книгой в руках, когда меня разбудил звук подъезжавшей к дому машины. Затем два отчетливых стука в дверь. Тут же дернули за ручку, но она отказывалась подчиняться, поскольку была заперта на замок.

— Вивьен! — послышалось за дверью. — Открой. Это Меган.

Мег?

Что-то я не помнила, чтобы она говорила о своем приходе.

В дверь постучали еще раз, и только при упоминании имени Бьорна, я подскочила с дивана как ужаленная.

От внезапного беспокойства сердце гулко застучало в груди, отдаваясь болью в висках. Головокружение моментально подкосило мои ноги. Споткнувшись, я направилась к двери и открыла ее. Меган не спешила входить.

— В чем дело, Мег?

Она смотрела на меня по-другому. Разглядывала с интересом и подозрительным огоньком в глазах.

— Он запер тебя, как зверушку в клетке, и никуда не выпускает, — наконец-то девушка вошла, и я освободила ей проход. — Собирайся, отвезу тебя кое-куда. Развеешься немного.

— Куда именно? — не думала, что это была отличная идея. По крайней мере, не посреди глубокой ночи.

Мег миновала меня стремительным шагом и направилась по лестнице вверх. Ловко взбежав по ней, она обернулась, и я заметила, как ее лицо украсила игривая улыбка.

— В бар Реда. Мы с Бьорном работаем у него, где постоянно и зависаем. Разве ты не хочешь послушать, как поет хозяин этого дома?

— Даже и не знаю.

Я откровенно солгала ей.

— Нечего тут знать, — ответила она, призывая меня подняться с ней наверх. — Едешь со мной и точка.

Когда мы оказались в комнате, аккуратно застеленная кровать заросла горкой одежды, которой щедро поделилась Меган.

— Примерь, — скомандовал девушка, протянув белый сарафан с цветочным принтом.

Мег умело подобрала к нему кожаную куртку бежевого цвета и ковбойки на широком каблуке. Дополнила вечерний образ, распустив мои волосы. Несколько взмахов тушью для ресниц и ярко красная помада не казались мне лишними.

— Тебе очень идет этот цвет, так прекрасно подчеркивает твои веснушки.

Я сомкнула губы, чтобы равномерно распределить ее и взглянула на себя в зеркало.

Отражение мне понравилось. Не было намека на кричащую вульгарность, от утомленности не осталось и следа. Каждая из нас выглядела особенно привлекательно. Мег выделялась своим ярким образом мрачной красавицы. Черная одежда и броский макияж ее ничуть не портили. Неприкрытые татуировки на руках девушки придавали внешнему виду, как ни странно, некую гармонию. Безусловно, она выглядела соблазняющей и стильной.

Наверное, при упоминании о Бьорне, я забыла о всякой опасности, которая могла меня поджидать. Ведь с самого начала она чувствовала во мне соперницу. И, как только поняла, что между мной и этим мужчиной ничего нет и быть не может, прониклась дружбой.

Я все еще мало знала о ней, и мне не привыкать чувствовать нож в спине от близких людей. Но на этот раз решила довериться своему внутреннему чутью, которое подсказывало ничего не бояться. Меган не намного раскрылась для меня, но за последние проведенные вместе с ней вечера, она показала себя с другой стороны.

На самом деле я очень хотела видеть и слышать выступление Бьорна. Уловить частичку его загадочной души, испытать на себе его музыкальное творчество.

— Нам пора, — пропела Меган, утаскивая за собой к выходу из дома. — Не бойся, я оторву яйца любому, кто тебя тронет.

— Ты?

— Я. Думаешь не смогу?

В этом была вся Мег. Несмотря на сильную внешность, готовую дать отпор, ее душа была очень ранимой. Невероятным образом мы чувствовали друг друга, будто обе наши жизни имели схожий смысл. Пусть она и молчала, но я видела ее изнутри. В этот вечер мы однозначно стали еще ближе.