Рыжая лиса

ГЛАВА ПЕРВАЯ:

Сухой воздух потрескивал из-за дымящихся углей, сияющих оранжевым и желтым.

Искры появились из огня с пугающим звуком хрустящих костей и пролетели над моей головой, пока не угасли в темноте.

Костер гипнотизировал. Он притягивал к себе все мое внимание. Мне нужно было думать, цепляться за мысли, спрятанные в темных уголках вокруг меня.

Я закрыла глаза, прячась от мерцающего света. Так треск стал громче, и вдали послышался гулкий стук. С каждым ударом содрогался воздух, шум прошел по моему телу и остался стучать в голове.

Мне нужна была информация. Я пыталась отыскать хоть что-нибудь. Я заметила, что глубоко дышу и делаю это невольно, а мысли пропадают из головы. Я уже не знала, что я ищу, но думала, что пойму, когда обнаружу это.

Тяжелое чувство тошноты накрыло все ощущения. Мои глаза раскрылись. Силуэт крохотной женщины стоял передо мной. У нее были желтые глаза, глядящие так пристально, что мне еще сильнее стало не по себе.

— Здесь что-то произошло, — сказала я не своим голосом. Как вспышки из видео в начале игры, картинки разрушенных надгробных памятников, лопаты и земля, кости разбросаны на песке пустыни, птицы в бесконечном синем небе, существа на четырех лапах танцуют в ритме стука — и все проносилось в голове на большой скорости.

Женщина сверкнула клыкастой улыбкой.

— Большего ты не найдешь, — сказала она. — Здесь нет смерти.

— Еще нет, — сказала я и медленно повернулась на стук. Черный безликий силуэт отстукивал народный мотив. Огонь вдруг ожил, став крадущимися волками. Они приближались ко мне, каждый шаг совпадал с ударом по барабану, пока я не оказалась окружена.

Волки отстранились в унисон и встали на задние лапы. Они шли неловко и непредсказуемо, как некие животные-зомби, через миг они оказались слишком близко.

Последним я помнила, как смотрела в их глаза и видела глаза моей сестры, матери, даже Декса, человеческие глаза, пока они не принялись разрывать меня на куски.

— Нервничаешь, Перри?

Я едва услышала свое имя. Разум все еще пытался осознать обрывки сна, что я видела прошлой ночью. Только через пару секунд я поняла, что со мной говорит сестра, Ада.

— Что? Да, конечно, я нервничаю, — сказала я ей.

— Ты даже позеленела, — сказала она.

Я и чувствовала себя так. Дело было не только в тревоге из-за кошмара, но и в волнении из-за моего дебюта в шоу.

Вечером воскресенья мы с Адой сидели на моей кровати, экран моего компьютера освещал нас своим сиянием. Скоро к нам присоединятся родители, надеюсь, с попкорном и заниженными ожиданиями, и мы будем смотреть онлайн серию, что могла сломать мне жизнь.

Месяц назад у меня была совсем другая жизнь. Я была секретарем в приемной рекламного агентства, жила с родителями, и ничего не происходило. Но как-то ночью, когда я была у дяди Ала на побережье Орегона, я стала свидетелем того, что можно было назвать «сверхъестественным». Объяснить я это не могла, но я знала, что об этом стоит рассказать. Я описала случившееся в блоге сестры, опубликовала пару видео на YouTube, и все вдруг захотели знать, что случилось той ночью с Перри Паломино (на самом деле, ничего не случилось, но сработала дрожащая камера, придав загадочности).

Хотя кое-что все же произошло, пока я исследовала маяк дяди Ала. Я столкнулась с тем, кого там не могло быть. Его звали Декс Форей, он был оператором из Сиэтла и искал места для съемок шоу о призраках для сайта, на который он работал, Shownet. Может, с оператором я и погорячилась. Shownet специализировался на малобюджетных развлекательных программах, публикующихся в Интернете. Текущий репертуар включал «Крох с вином», шоу, что было популярнее, чем я его считала, пользовалось спросом у мужчин. Там была девушка Декса, горячая и раздражающая экзотическая Дженнифер Родригез, которая в рамках программы учила незадачливых мужчин, как сочетать дешевое вино с дешевыми блюдами. Под дешевыми я подразумеваю «Бургер Кинг». А еще к разномастным передачам добавилось наше шоу (хотя я даже не знала его названия).

После нашей встречи и после того, как я как бы прославилась на YouTube, Декс связался со мной, надеясь стать продюсером шоу об охотниках на призраков, где я стала бы ведущей. Я согласилась, потому что… что еще я могла сказать? Я не успела ничего осознать, а мы уже были у дяди Ала, исследовали заброшенный маяк, где все и произошло, и пытались снять это.

Я все еще не знала, что удалось снять. Последние три недели я редко связывалась с Дексом, часть материала я успела посмотреть на его ноутбуке, пока он вез меня из офиса Shownet в аэропорт. Контролировала я только написание в блоге, который стал бы дополнением к серии. Мы надеялись, что если шоу понравится (хотя это все еще можно было называть черновиком), мы сделаем для шоу свой сайт, и там у меня будет блог. Так люди лучше поймут случившееся, слова дополнят снятый материал. Мы могли бы потом добавить свои биографии, может, ленту Твиттера, чтобы сообщать, что мы делаем, устраивать какие-нибудь конкурсы. Конечно, если все рухнет сегодня, мы ничего не получим.

Часть меня верила, что все сработает, что Декс талантлив и сможет сделать чудо из ничего, но другая часть была уверена, что все будет плохо. Мы даже не понимали, что делаем. Хотя странности со мной случались часто (только теперь я задумывалась над этим), я не считала себя говорящей с призраками. Я не знала ничего о сверхъестественном, не знала, как говорить с ними, как справляться с ними. Многие люди имели дело с паранормальными явлениями (вы знали, что можно даже получить степень по демонологии? Неужели это так важно?), многие рассматривали странные явления в программах и блогах, звали экстрасенсов, и что только не делали. Но я? Я ничего не знала.

Я была уверена, что и Декс в сверхъестественном не разбирается. Хотя он сам был в чем-то сверхъестественным. Он вообще был сумасшедшим.

Признаю, до недавнего времени меня тянуло к Дексу. Конечно, это не любовьморковь, но за три дня, проведенные вместе, я сильнее прониклась им. Наверное, это случай из тех, когда эпические ситуации объединяют абсолютных незнакомцев. Это случилось и с нами, точнее, со мной. Но прошло немного времени, мы были далеко друг от друга, и он уже не занимал мои мысли так, как это было раньше.

Наверное, все было потому, что у меня были мысли важнее. Когда начальник/напарник Декса по Shownet, Джимми Квон, согласился дать нам наше шоу, он ясно сказал, что я должна быть готова к съемкам в период с четверга по понедельник, но высокой зарплаты ожидать не приходилось, и мне посоветовали не бросать другую работу.

Работа у меня была. Недавно меня повысили, что очень меня радовало (я работала в рекламном агентстве больше года, и мне начинало казаться, что дальше секретаря я уже не продвинусь). Но с этим расписанием съемок мне нужно уговорить агентство дать мне неполную рабочую неделю.

Я надеялась оптимистично, что мне не только позволят работать со вторника по четверг, но и оставят повышение. До пятницы я ничего об этом расписании съемок боссу не говорила.

Все прошло плохо. Меня уволили.

Босс воспринял мою просьбу как неблагодарность. Дело было не в этом, но как мне было поступать? Можно было отказаться от низкооплачиваемой игры в шоу и остаться при карьере и деньгах. Но я отлично справилась с эгоистичным и безответственным решением.

Да, потом я пыталась с этим смириться. Все выходные я провела в состоянии шока, едва выбираясь из кровати. Какая ирония, ведь я мечтала о дне, когда попрощаюсь с работой, а когда это случилось, то я оказалась в ужасе. Я всегда надеялась, что попаду в массовое сокращение работников, после чего смогу свободно проводить дни и получать выплату по безработице. А вместо этого меня уволили. Это было унизительно, разрушительно, и виновата была я сама, от чего было только хуже.

К счастью, знала о случившемся только моя сестра Ада. Родители все равно узнают, но я хотела сохранить этот секрет, сколько могла.

От этого шоу было еще важнее. Я надеялась, что оно будет хорошим, и родители поверят в этот проект и в меня. И тогда, когда придет время сказать, что меня уволили, они не будут считать меня безнадежной. Может, они даже подумают, что шоу — ключ к моему будущему успеху и финансовой независимости. Я знала, что многого прошу, ведь и сама в себя не верила. За три недели я пришла от мыслей, что жизнь стала интереснее к возмущениям, что я ввязалась во что-то… глупое.

— Все наладится, — сказала Ада, положив ладонь на мое плечо. Я вздрогнула, выйдя из раздумий (опять), и посмотрела на ее ладошки, на ногти с идеальным маникюром, а ей было всего пятнадцать лет. Я оценила иронию, что старшеклассница рассказывает старшей сестре, что все будет хорошо. Конечно, она так думает. Ада была красивой, худой и популярной десятиклассницей с успешным блогом о моде, весь мир был ей открыт. Я была ее двадцатидвухлетней сестрой-неудачницей, потерявшей работу по своей же глупости.

Я сглотнула, пытаясь спрятать горечь где-то внутри, и выдавила слабую улыбку.

— Обещаешь?

Она с уверенностью кивнула, родители вошли в комнату. Как и ожидалось, папа принес большую миску попкорна.

— Мы что-то пропустили? — спросил он, глядя сквозь толстые очки на экран компьютера. Я покачала головой, а волнение все крепче впивалось в меня. Я часто нервничала из-за мелочей (как звонок и заказ пиццы), списывая это на проблемы с неконтролируемой тревогой. Теперь у меня была причина нервничать, и у меня закружилась голова. Я уже чувствовала удушающие признаки паники, подбирающейся ко мне.

Папа выдвинул стул из-за моего стола, и мама опустилась в мое большое кресло-мешок. Она натянуто улыбнулась, и я поняла, что она не так сильно рассчитывает на это шоу, как я надеялась.

Отец протянул мне миску попкорна.

— Съешь, а то ты выглядишь так, словно упадешь сейчас в обморок, — приказал он.

Я неохотно сунула в рот пригоршню попкорна и посмотрела на часы на компьютере.

Семь часов вечера. Пора.

Я глубоко вдохнула, чуть не подавившись остатками попкорна во рту, склонилась и нажала «Обновить» в браузере. Я быстро села на место и закрыла рукой глаза.

— Боже, не могу на это смотреть, — пробормотала я, подглядывая сквозь пальцы, словно они могли закрыть меня щитом от неловкой ситуации.

— Потому мы и пришли смотреть с тобой, милая, — сказала мама. Я посмотрела на экран. Он был черным с жутким и тихим звуком гитары в колонках. Слова «Эксперимент в ужасе» вспыхнули на экране.

Я рассмеялась.

— Эксперимент в ужасе? Прямо как фильм Блейка Эдвардса.

Я покачала головой из-за нехватки оригинальности, хотя название было в тему. И придумывал его явно Декс.

— Надеюсь, ты не собираешься подавать в суд, — сказал отец.

— Нельзя красть названия, пап, — возразила я.

Под названием вспыхнули слова «Погасший маяк».

— Погасший? — мама скривилась.

— Да, в противоположность нормальному маяку, — ответила я, отметив, что и здесь постарался Декс. Слова растворились, и появился маяк, окруженный туманом. Раздался грубый рычащий голос, и я не сразу поняла, что это голос Декса, просто чуть ниже обычного. Я слышала только его голос последние недели. И меня все еще удивляло, что он принадлежал невысокому худому мужчине, а не высокому огромному бегемоту.

— На рубеже веков побережье Орегона было полным торговых суден, кораблей и лодок, бороздящих воды на дальние и близкие направления, — рассказывал Декс. Я сжалась из-за неряшливого текста, не понимая, почему меня не попросили что-нибудь написать.

Если бы я знала, что он будет читать за кадром, то настояла бы.

— Вы нашли для озвучки старого моряка? — спросила мама.

— Нет. Это все Декс.

Мама не выглядела впечатленной. Она переглянулась с отцом и посмотрела на экран.

Декс говорил и дальше, устроив краткую историческую сводку, пока причал и старые корабли не исчезли, и вдруг экран заполнило мое большое и толстое лицо.

— О боже, — я закрыла рукой глаза снова.

— Перри, — возмутился папа, мои слова задевали его религиозную сторону.

Ада убрала руку с моего лица.

— Ладно тебе, ты отлично выглядишь, — восхищенно сказала она. Я осторожно посмотрела на экран. Я точно не выглядела отлично. Мне хватало ежедневных проблем с телом и лицом, просто взгляд в зеркало выбивал из колеи. А камера добавляла не меньше десяти фунтов, и в увеличенном изображении было еще хуже.

Я помнила этот момент, словно это было вчера (или пару недель назад). Мы с Дексом были на пляже возле маяка, боролись с бушующим ветром и искали кадры для заставки. Я нервничала, когда камера направилась на меня, а Декс ничего не объяснял, и я вдруг начала вываливать все, что знала о маяке и его жуткой истории. Звучало дико, но откуда-то я знала все, что нужно. Мне даже показалось, что я жила в те времена, что они проносились передо мной, словно я была призраком-наблюдателем. И почему-то Декс решил добавить эти сцены в эпизод. Я смотрела, как мое круглое лицо без выражения и глупо смотрит на океан, а черные волосы разлетаются на ветру.

— Ты сама как призрак, — тихо сказала Ада.

— Не понимаю, — сказала мама. — У тебя припадок?

Камера замерла на моем лице, Декс рассказал за кадром, как я, ведущая, ощутила что-то темное и ужасное в маяке.

— Это было предчувствие или кто-то из призраков хотел предупредить? — драматически спросил Декс.

Папа фыркнул со смешком.

— Похоже, она просто забыла текст.

Я уставилась на него и вжалась в кровать. Все пошло не очень-то хорошо.

К счастью, мое лицо пропало с экрана, и сюжет пошел по порядку. Многие кадры, которые я думала, что не вышли, отлично дополняли атмосферу, и музыка, которую Декс использовал (или сочинил) добавляла жуткости.

Мы смотрели шоу еще десять минут, и тут я поняла, что хотя видео интригует и пугает меня, оно не влияет так же на моих родителей. Я все это пережила, я знала конец истории, что пугал сильнее всего в этом. Но поймет ли хоть что-нибудь обычный человек, не знающий того же, что и я?

Я посмотрела на маму. Она разглядывала свои ногти. Папа смотрел, но с нетерпением в глазах. Даже в тех частях, где Декс снимал дрожащей камерой коридор в воде, где огонь взбирался по стенам, а их дочь утянуло под воду, родители не были ни тронуты, ни встревожены. Даже когда экран почернел, ведь Декс выбросил камеру в окно.

Ничего.

Ада наоборот была настолько поглощена, что с силой прикусила губу. Это радовало, ведь она не знала обо всей настоящей опасности.

Когда программа закончилась, в комнате, конечно, повисла неловкая тишина.

— Ну, Перри, — сказал папа. Он встал, не закончив фразу.

Мама тоже поднялась.

— Это было интересно. И ты выглядела хорошо.

Ада недовольно посмотрела на родителей и повернулась ко мне.

— Это было круто.

Это не было круто. Я даже не знала, было ли это интересно. И я точно выглядела плохо.

— И, — папа кашлянул. — Думаешь, люди на это поведутся?

— Что?

Он рассмеялся.

— Перри, все твое шоу основано на лжи.

— Это не ложь, — возразила я.

— Хочешь сказать, что маяк сожгли призраки? В прошлый раз ты, Ал и полиция винили взрыв или неисправную проводку в этом.

— Полиция только строила предположения, — сказала я ему.

— И теперь ты говоришь, что в маяке был призрак.

— Я говорю это не теперь, я всегда так говорила. Просто не рассказывала вам, ведь вы все равно не поверите, — мои щеки пылали, я беспомощно посмотрела на Аду. Она пожала плечами, не желая вступать в бессмысленный спор с папой.

— Ты права, — вздохнул он. — Слушай, тыковка, в свободное время ты можешь делать все, что хочешь, если это не мешает твоей работе. Твоей карьере.

Ой.

— Но не надейся на… это. Я не вижу у этого будущего. Я не хочу тебя обидеть. Я ведь себя как папа. Это было… весело.

— Угу, — пробормотала я и посмотрела на маму, безмолвно идущую к двери. Она заметила мой взгляд и с сочувствием улыбнулась.

— Знаешь, твои родители… староваты для такого. Призраки и эти штучки из Интернета не для нас. Но ты хорошо пишешь. И хорошо выглядишь. Это важно.

Конечно, мама, бывшая модель из Швеции, сказала именно так.

— Ты даже не читала, что я пишу! — я не видела, чтобы она читала то, что я писала в блоге, а запись была расположена как раз рядом с видео.

Она растерялась.

— Нет, пока что. Но я знаю, что у тебя хорошо получается. Займись писательством и работой, Перри, и все будет хорошо.

— Мы пойдем смотреть «Отчаянных домохозяек», — сказал папа и закрыл за ними дверь.

— Блин, — простонала я и рухнула на кровать.

— Не драматизируй, — заявила Ада.

Я открыла глаза.

— Что, прости?

Она поднялась и прошла к компьютеру.

— Все совсем не плохо, Перри. И моих друзей это испугает.

— Ох.

— Испугает. На эту аудиторию вы рассчитывали? Подростки и чуть старше?

— Я надеялась, что это испугает всех.

— Так и есть. Но ты сама сказала, что это черновик. С первого раза идеально и не получится. И ты чуть не погибла, пока это снимали. Это безумие.

Она была права, но это не помогало смириться со словами родителей и сохранить работу.

— А еще, — продолжила она, — я думаю, что это круто. И я заставлю остальных думать, что это круто. У тебя будет миллион «лайков» на YouTube. И в следующий раз получится еще лучше. Вам нужна практика.

— Нет, это мне нужна практика. У Декса с этим порядок.

Она рассмеялась.

— Ему нужно потренироваться начитывать текст.

— Разве это не было похоже на Винсента Прайса? — спросила я.

— А кто это?

О, какой кошмар.

— Забудь, — я закрыла лицо руками. Я знала, что если привыкну к камере, если у нас будет нормальный сценарий и план, то получится лучше. Но следующего раза могло и не быть, и это меня тревожило.

Что об этом думал Декс? А его босс? Я смотрела на телефон и подумывала позвонить, но решила, что слишком сильно боюсь услышать его мнение. Я не перенесу сейчас жестокой правды, а если с шоу ничего не выйдет, у меня ничего не останется.

Я простонала и перекатилась на бок. Ада ударила меня рукой по ноге.

— Хватит уже. Не хочу снова видеть тебя в депрессии.

— Я не в депрессии, — проворчала я, уткнувшись лицом в кровать. — Я все испортила.

— Нет. Ты ведь ненавидела работу? Найди новую. Хватит вести себя как эмо.

Я не сдержала смех. И это мне говорила королева эмо.

— Ада, в моем возрасте ты поймешь, почему без работы так туго.

— Заткнись. Хватит с меня драматизма. Тебе немного за двадцать, ты живешь дома, ты неудачница. Сейчас половина страны без работы, у них проблемы похуже, им нужно кормить детей и платить за квартиры.

— Мы дожили до того, что голосом разума выступаешь ты, — отметила я.

— Мы дожили до того, что мне приходится говорить старшей сестре, что все будет в порядке. Просто… пообещай, что не закроешься в комнате и не проплачешь всю неделю.

Выйди и найди новую работу. Я сохраню твой секрет от мамы с папой. Тебе все равно нужно что-то делать в рабочее время, и я не хотела бы, чтобы ты преследовала меня в школе.

— Я тоже этого не хочу.